ГЛАВА 14

Как и предполагал Зак, буря была неистовой, непогода продолжалась целых три дня. Он опасался, что нежные молодые побеги винограда не смогут перенести урагана, и потому целые дни проводил на склонах, пытаясь защитить растения, направить потоки воды так, чтобы они не смыли плодородный слой почвы.

На четвертую ночь буря разыгралась с новой силой, будто приберегала силы для финала. Грохотал гром, молнии прорезали небо. Еще не совсем оправившись после болезни и чувствуя бесконечную слабость после долгого и тяжелого труда, Зак уселся возле камина. Воздух, казалось, был насыщен электричеством. Зак вздрагивал, когда окна и стены сотрясал удар грома.

Если буря пугает даже его, то как же Миранда? Он не навещал их с Кэйт с того дня, как разыгралась непогода. Как они там? Дурные предчувствия охватили его. Он предчувствовал что-то страшное. Но как помешать этому? Что-то там не так, подсказывала ему интуиция. Возможно, этот тоскливый дождь нагнал такие мысли. Что если он, пообещав наблюдать за дорогой, прозевал, как проехал Райан Блейкли?

Эта мысль заставила Зака подняться на ноги. Он подошел к окну и выглянул во тьму, освещаемую лишь вспышками молний. Мысль ехать к Кэйт в такую непогоду не слишком привлекала его. К тому же он знал, что, приехав, едва ли обрадует ее. Если у него есть хоть капля здравого смысла, ему не следует ехать.

Но разве когда-нибудь он прислушивался к голосу разума?

Оставив Ноузи сидеть у огня, Зак натянул плащ из овечьей кожи, нахлобучил на голову старую кожаную шляпу и, наклонив голову, вышел из дома. Его встретил порыв ветра. Он поднял воротник, согнул плечи и шагнул с крыльца прямо в глубокую лужу. Этот поступок не прибавит ему уважения со стороны Дандлера, это уж точно. Но не может же он остаться дома и спокойно лечь спать. Он должен удостовериться, что с Мирандой и Кэйт все в порядке.

Приблизившись к дому Блейкли, Зак не поверил своим глазам. На небе сверкнула молния, осветив стоящую под дождем в розовом саду Кэйт.

Зак подъехал поближе и спешился, отпустив поводья. Подойдя к розовому саду, он понял, что взволновало Кэйт. С розами случилось то же самое, что и с его виноградником. Сильные и непрекращающиеся дожди размыли хорошо вскопанную землю под кустами и смыли плодородный слой прямо в реку. Ей приходилось без устали работать мотыгой, чтобы подгрести смытую почву к корням растений.

— Кэти! Что вы, черт возьми, задумали? — окликнул ее Зак. — Вы так загоните себя в могилу!

Она испуганно встрепенулась и, обернувшись, посмотрела на него. Ее лицо было испачкано грязью, в серую юбку и белый передник впиталась коричневая жижа. Похоже, она уже давно здесь трудилась.

«Сумасшедшая! Точно сумасшедшая! Из-за каких-то дурацких роз?» Он бросил беглый взгляд на сбитые дождем лепестки, которые плыли по воде, и вдруг заметил это.

Мужской ботинок.

Он остолбенел, не отрывая глаз от подошвы, показавшейся из размокшей земли. Несколько мгновений его разум отказывался верить в то что видели его глаза. Затем он снова взглянул на Кэйт. В этот момент сверкнула молния. Ее лицо было таким бледным, что казалось голубоватым. Она не меньше походила на мертвеца, чем человек, зарытый в ее розовом саду.

Зак чувствовал себя так, будто ему нанесли смертельный удар.

Минуты тянулись как вечность. Она все стояла там, глядя на него. Вдруг она опустила голову, безвольно выронила мотыгу на землю и двинулась к дому.

Зак, застыв в том же положении, не отрывал взгляда от Кэйт, пока она поднималась по ступенькам. Слабый свет упал на крыльцо, когда она открывала дверь. Уголком глаза он видел, что ботинок понемногу исчезал. Дождь струился с полей шляпы на лицо Зака, заливал глаза и стекал по шее. Он не мог опомниться. Безумные обвинения Райана Блейкли, оказывается, не были бредом.

«Боже праведный!»

С трудом передвигая ноги, он последовал за Кэйт в дом. Она сидела на стуле с прямой спинкой в небольшой комнатке за кухней, склонив голову и словно прислушиваясь к чему-то. Руки безвольно лежали на коленях. Пустыми глазами она смотрела в огонь. Грязная вода стекла с ее юбки, образовав возле нее лужу.

Зак остановился в нескольких шагах от нее. Обведя комнату глазами, он убедился, что Миранды здесь нет. Раз он не встретил ее, проходя через дом, значит, она наверху и уже спит, а это весьма кстати. Предстоящий разговор не предназначен для ее ушей.

— Видимо, мне придется попросить у вас объяснений.

Она не шелохнулась.

— Мне нечего объяснять, — почти беззвучно прошептала Кэйт. — Вы видели все своими глазами. Я убила его и закопала под розами.

Зак не верил своим ушам.

— Но… — Он снял шляпу, — он же утонул. Я думал, что он утонул.

Не двигаясь, Кэйт сказала:

— Я бросила его седло и кое-что из одежды в реку, чтобы все подумали, будто он утонул. Случается, что тела утопленников не находят. Как я и надеялась, все решили, что Джозеф мертв. — Ее губы дрожали. — Если бы не Райан и не вы, со всем этим было бы уже покончено.

Он зашагал по комнате. Его мокрые ботинки шлепали, оставляя мокрые следы на полу. Вдруг он все вспомнил и сразу же все понял. Все бессвязные подозрения и все его попытки что-то понять вдруг сложились в одну картину. Отрывочные сведения тоже соединились. Чувства подсказывали ему, что Кэйт невиновна. Она в каком-то кошмаре, да, но это вовсе не значит, что на ее совести убийство.

Наконец он остановился, пригладил дрожащей рукой волосы и твердо сказал:

— Я не могу в это поверить. У вас не хватило бы на это сил. Вы даже не можете ударить Ноузи, видит Бог. Почему же вы утверждаете, что убили его. У вас есть о чем рассказать мне. Я слушаю вас.

Тут она подняла на него взгляд. Кэйт о чем-то вспоминала, и он мог только догадываться о чем.

— Вы хотели бы услышать от меня, что я не виновата? Что это не было умышленным убийством? Или что позже я пожалела о содеяном?

— Я хотел бы услышать правду. — Он пристально посмотрел на нее.

— Даже если бы я и раскаялась в том, что сделала, это не вернуло бы Джозефа. Правда, если вы все еще хотите узнать ее, такова, что я замышляла убить его десятки раз. Однажды я чуть не вонзила ножницы в его спину. Если бы он не обернулся и не схватил меня, я бы сделала это.

У Зака перехватило дыхание.

— Именно так вы и сделали это? Ножницами? Боже праведный! И… — Он закрыл ладонями лицо. — Как, Кэйт? Как вы это сделали? Не могу поверить, что вы вообще могли бы заколоть кого-нибудь.

— Поверьте, я сделала это. Я желала его смерти. — Она произнесла это так спокойно, что он почувствовал ужас. — Фактически, его смерть, если это еще имеет значение, была не более чем случайностью, — она тяжело вздохнула. — Теперь я могу только молиться. Да, я могу только молиться, чтобы Миранда не понесла наказания вместе со мной.

Когда она упомянула о Миранде, Зак услышал в ее голосе такую боль, что исполнился сочувствием к ней. Он и раньше подозревал, что именно страх за Миранду лежал в основе всего этого. Бросив шляпу на пол, он опустился возле нее.

— Как это случилось, Кэйт? — осторожно спросил Зак.

Она снова посмотрела в огонь.

— Это случилось ночью, такой же, как сейчас. Была буря, и я привела Миранду сюда погреться у огня. Джозеф не разрешал мне читать ей ничего, кроме Библии. Я чинила одежду, пока она играла возле огня. — Слезы наполнили ее глаза. — Когда я отвернулась от нее, она нашла недогоревший кусочек угля, положила его в огонь и стала дуть на него, пытаясь разжечь. Тут вошел Джозеф и увидел ее.

Сердце Зака сталось. Он перевел взгляд на очаг, и ужас сковал его.

— Как это часто бывало, Джозеф заворчал на нее. Ты знаешь, что бывает, когда маленькие девочки играют с огнем? Он всегда задавал такие вопросы. Ты знаешь, что бывает, когда маленькие девочки играют на ступеньках? Ты знаешь, что бывает, когда маленькие девочки играют с ножницами? А потом наказывал ее.

Зак закрыл глаза. Боже милостивый! Он не хотел этого слышать.

— Он свирепел, — шептала она, — впадал в неистовство и делал ужасные вещи, чтобы добиться своего. Однажды, когда она стащила ломоть кукурузной лепешки, он сунул целый кусок ей в рот и бил ее по щекам, заставляя проглотить, пока она не подавилась. В другой раз он застал ее, когда она слизывала сливки. Он сунул ее голову в ведро с молоком. Мне едва удалось оттащить его. Но, пока я подоспела, она чуть не захлебнулась.

Заку показалось, будто его самого вот-вот утопят — такая слабость вдруг навалилась на него. Но Кэйт продолжала свой жуткий рассказ, описывая случай за случаем и словно отравляя этим Зака.

Наконец она вернулась к той ночи, когда Джозеф застал Миранду играющей с огнем.

— Как обычно, он… — Ее голос упал почти до шепота, так что он не мог расслышать почти ничего, кроме ее прерывистого дыхания. Она прижала пальцы к губам и закрыла глаза. — Он сунул ее руку в огонь.

Тишина воцарилась в комнате, словно в склепе. Зак слышал биение собственного сердца.

— Миранда начала кричать. Я никогда не забуду этого. «Мама! Мама!» Снова и снова. Я попыталась оттащить Джозефа от нее, но он повернулся, ударил меня кулаком и сунул ее руку в огонь.

Зак задержал взгляд на тоненьком шраме на ее верхней губе.

Рыдания вырвались из груди Кэйт.

— Я больше не могла вынести этого, нужно было что-то сделать. Схватив длинное полено, я ударила его поперек спины. Я не хотела искалечить его, только остановить. Но, падая, он ударился головой об очаг. — Она беспомощно подняла руки. Он был мертв. Я не хотела убивать его, во всяком случае, тогда. Но он был мертв.

— Кэти… — Зак обнял ее за плечи.:— Милая, вы не хотели этого делать. Если бы хотели, ударили бы его по голове. Почему же вы не пошли к шерифу? Ведь провели бы расследование, и через несколько дней все было бы позади. Неужели вы думаете, что закон наказал бы вас? Вы же только защитили своего ребенка от сумасшедшего?

— Я так испугалась… — Она плакала навзрыд. — А вдруг меня посадили бы в тюрьму? Даже несколько, дней стали бы слишком тяжелым испытанием для Миранды. У меня нет родственников, которые взяли бы ее. Только Райан, а он такой же сумасшедший, как и его брат.

— Она бы как-нибудь пережила несколько дней, — заметил Зак.

Глаза Кэйт, глубокие и темные, остановились на нем.

— Вы думаете? Вы не знаете, какая она ранимая. Я не могу отдать ее Райану даже на одну ночь. А что было бы, если бы меня обвинили в убийстве? Меня могли посадить в тюрьму или повесить, а Миранда осталась бы под опекой Райана на много лет. Она ни в чем не виновата. За что же ее наказывать? Оказаться под опекой Райана—наказание до конца жизни. Могла ли я рисковать?

— Значит, вы похоронили Джозефа под розами?

Она закрыла глаза и кивнула. Очень многое неожиданно прояснилось для Зака. Все, что случилось в первый день. Яростные попытки Кэйт прогнать Ноузи, рывшего землю в цветнике. Неудержимое желание Ноузи продолжать раскопки. Ужас Кэйт, когда она услышала обвинения Райана и поняла, что может навлечь на себя подозрения горожан. Бледность, покрывшая ее лицо, когда он предложил Райану покопаться у нее в огороде или в розовом саду. Вереница отрывочных воспоминаний. Наконец он понял, почему она с таким нетерпением ждала, когда он поправится и оставит ее дом.

Все из-за этого мертвеца, зарытого во дворе. Умолкнув, Кэйт попыталась вернуться к действительности. Встретив его взгляд, она отвернулась.

— Не надо с таким ужасом смотреть на меня, — тихо сказала она. — Не буду спрашивать, что вы сделаете, я это понимаю. — Она вздрогнула. — Будет лучше, если вы сделаете это.

Он все еще стоял, согнувшись возле нее. Она скрестила на груди руки.

— Идите, Зак. Не беспокойтесь, я не убегу, пока вы приведете шерифа. Мне некуда идти, и у меня нет денег. Лучше уж подождать здесь, чем пытаться убежать с ребенком в разбитой лодке. Я пыталась сделать это несколько раз, вы знаете, но мне удавалось убежать лишь на несколько миль. Однажды я спрятала немного денег, чтобы купить билет на поезд — сейчас у меня их нет, — но Джозеф узнал об этом и телеграфировал в Медфорд, чтобы нас задержали.

— По какому праву? — Зак вспомнил, как, играя в куклы с Мирандой, услышал от нее историю о том, как Сару с мамой кондуктор снял с поезда в Медфорде.

— Почему вы не рассказали шерифу всю правду о Джозефе?

Она подняла руки.

— Я пыталась.

В этих словах слышалась глубокая душевная боль. По ее взгляду Зак понял, какие страдания она сейчас испытывает.

Кэйт уронила руки на колени и переплела пальцы, сжав их так, что ногти впились в ее кожу.

— Джозеф… Он казался таким солидным, благородным. Его здесь все уважали, в том числе и все чиновники. Для них он был обходительным господином, а я казалась им странной. — Ее дыхание прервалось, она облизнула губы. — Он телеграфировал в Медфорд, что я обманула его и собираюсь сбежать с дочерью. Люди решили, что я сумасшедшая и хочу причинить Миранде вред.

Ее голос стал еле слышным, когда она произносила эти слова. Кэйт закрыла глаза, и Зак видел, каких усилий стоит ей взять себя в руки.

Зак хотел что-то сказать, когда что-то привлекло его внимание. Повернувшись и вглядываясь в темноту, он заметил, что Миранда прошмыгнула на кухню. Еле передвигая ногами, он отправился искать ее. Взяв на руки отчаянно сопротивляющуюся девочку, Зак понес ее наверх по ступенькам, нашел спальню и уложил ее в постель.

— Это просто буря, — успокаивал он ее, — не бойся. Она сжалась и дрожала под одеялом.

— Они заберут мою маму за то, что она сделала? Зак понял, что она подслушала их разговор и поняла больше, чем нужно. Ее глаза словно обвиняли его в чем-то, и это терзало душу. Он не знал, что ответить ей, как объяснить, почему он должен поступить именно так. Будто угадав его мысли, она закричала:

— Мама не хотела причинять зла моему папе. Это все камин. Нельзя наказывать людей за то, чего они не хотели сделать!

Зак прочистил горло.

— Мэнди, закон обычно выполняют правильно. Вряд ли твою маму накажут за то, что было лишь несчастным случаем.

— Но они увезут ее, — с упреком промолвила она, — и мама не сможет больше оставаться здесь со мной. Я буду совсем одна!

Зак нагнулся и прижал ее к себе.

— Нет, никогда. Я позабочусь о том, чтобы ты не была одна.

— А дядя Райан? Ты не позволишь ему добраться до меня?

Зак окаменел.

— Ты же обещал, — заплакала она, — ты обещал, ты дал слово!

Да, он обещал, но, кажется, сейчас все идет к том что ему придется нарушить обещание. Миранда под присмотром своего дяди?

Зак не мог примириться с этой мыслью. Но помешать этому? Убит человек. Нельзя же закрыть на это глаза. Если шериф и арестует Кэйт, то всего на несколько дней. На несколько дней. Он был уверен в этом. Сможет ли Блейкли причинить вред ребенку за такое короткое время?

— Я сделаю все, чтобы тебе не пришлось остаться с дядей Райаном, — сказал он Миранде.

— Ты пообещал, — неистово шептала она, — ты пообещал!

— И я всегда стараюсь выполнять свои обещания, — заверил он ее. — Не беспокойся ни о чем, все будет в порядке, Мэнди.

Его слова, казалось, успокоили ее. Она так доверяла ему! Зак смутился. Для Миранды он был героем. Но он вовсе не герой. Самый обыкновенный человек — вот кто он такой. Обыкновенный человек, который должен сделать то, что считает нужным, а это значит, что ему придется сообщить шерифу о смерти Джозефа Блейкли.

Он натянул одеяло на подбородок Миранды и погладил ее по волосам, решив остаться с ней до тех пор, пока она не заснет, сколько бы времени ни прошло. К его удивлению, через несколько минут она крепко заснула.

Он крадучись спустился по лестнице и увидел, что Кэйт все еще сидит на стуле. Лужа грязной воды, стекавшая с ее юбки, стала еще больше, Кэти не отрываясь смотрела на что-то, чего он не мог разглядеть. Она дрожала. Зак не знал, от холода или от страха. Он очень хотел бы что-нибудь сказать ей, но сказать было нечего.

Услышав, как входная дверь тихонько закрылась, Кэйт закрыла глаза. Снаружи по-прежнему бушевала буря. Гнев, поднимаясь в душе Кэйт, усиливал ее страх. Несмотря на все ее усилия, Райан все еще мог дотянуться своими грязными лапами до Миранды.

Столько месяцев она сдерживала слезы, но от этой мысли потеряла контроль над собой. Из горла ее вырвались рыдания, и она не пыталась остановить их. Единственное, что ей сейчас оставалось, так это плакать. Все было напрасно: бесконечное напряжение, неотступный страх разоблачения, воспоминания, мучившие ее день и ночь. Все пошло прахом.

Даже если ее признают невиновной в злом умысле и выпустят на свободу, продержав всего лишь несколько дней, неизвестно, оправится ли Миранда от этого потрясения. Если уж посещение Райана Блейкли выбивало ее из колеи, что же случится, если она попадет под его опеку?

А все Закария Мак-Говерн. Будь он проклят! Она же просила его держаться подальше, но он не послушался. А теперь она бессильна помочь собственному ребенку. Совершенно бессильна.

На полпути в город Зак остановил Дандлера и подставил лицо под струи дождя. Воспоминания, как много воспоминаний! И голоса, звучащие в его мозгу: Миранды, Кэйт, Райана Блейкли. Тоненькая ручонка Миранды с ужасными ожогами. Кем надо быть, чтобы сделать такое? Может ли Райан Блейкли, если ему представится возможность, причинить Миранде такой же вред?

Проклятие! У него нет выбора. В розовом саду Кэйт зарыт покойник. И он не может делать вид, что ничего об этом не знает. У него только один выход, и так на его месте поступил бы любой порядочный человек. Он должен сообщить об этом шерифу. Не его вина, если Миранда попадет под опеку Райана Блейкли. Не его вина, если Кэйт осудят как убийцу. Это не ему решать. На то и судьи, чтобы осуществлять правосудие. Если каждый начнет толковать закон так, как ему нравится, ничего хорошего из этого не выйдет.

«Ты обещал!»

Зак вспомнил то утро, когда увидел, что Миранда играет его ножом. Разве ты не знаешь, что бывает с девочками, которые играют ножами? Боже милосердный! Ведь он почти в точности повторил слова ее отца. Разве ты не знаешь, что случается с девочками, которые играют с огнем? И затем Кэйт. Выражение ее лица в ту ночь, когда он просил Кэйт довериться ему и рассказать о том, что ее так мучает. Она тогда почти решилась на это. В ее глазах он видел желание признаться во всем.

А если бы она призналась? Что бы он тогда делал? Зак не знал. Он помнил только, что их лица освещались вспышками молнии, а ветер разносил их шепот.

Розы, прекрасные розы Кэйт. Все что угодно могло идти к чертям, только не розы. Неудивительно, что она так неустанно следила за землей. Ведь она закопала этого сукина сына недостаточно глубоко. Его могли обнаружить. А цветы? Такой кричащий кроваво-красный цвет. Таких цветов больше нигде на всей ферме не было, и неудивительно, ведь они так хорошо удобрялись.

Эта мысль неожиданно заставила его истерически засмеяться. Вместо того, чтобы удобрять маргаритки, Джозеф Блейкли подкармливал розы. Начав смеяться, Зак уже не мог остановиться. Он сидел под проливным дождем и не сразу понял, что по его щекам струятся слезы.

«Ты обещал, ты дал слово!»

А что, если просто вернуться домой? Притвориться, что вовсе не видел показавшегося из грязи ботинка? Но к чему это приведет? Рано или поздно случится то, что должно случиться. Какой-нибудь проливной дождь все размоет. Или, не дай Бог, все разроет Ноузи. А может, докопается кто-нибудь другой.

Зак прищелкнул языком и натянул поводья. В этом нет никакого смысла. Направившись было к городу, Зак вскоре остановил лошадь. Он посмотрел в ту сторону, где был дом Кэйт. Со дня смерти Джозефа прошло почти семь месяцев. Его труп, наверное, успел уже основательно разложиться. А раз после смерти прошло уже так много времени, простого расследования может оказаться недостаточно для того, чтобы подтвердить показания Кэйт. А если коронер, осмотрев тело Джозефа, не сможет точно определить, обо что он ударился головой: о полено, или о выступ камина? Тогда это дело придется рассматривать в суде. Если же это случится, то Кэйт могут продержать в тюрьме гораздо дольше, чем несколько дней.

Зак закрыл глаза, от страха ему стало тошно. Что станет с девочкой, если она попадет под опеку дяди не на день-другой, а на недели или месяцы?

А может, вернуться и закончить то, что начала Кэйт? Никто не отыщет Джозефа Блейкли, если он закопает этого ублюдка на несколько футов глубже. И если он это сделает, Ноузи не почувствует запаха и не станет рыться в розах. И ни при каком ливне труп уже не покажется из земли. А Райан Блейкли уже поклялся, что будет искать тело в розовом саду. Хорошенькое положение!

При мысли о Райане Блейкли Зак похолодел. Если этот человек направит все свои силы на то, чтобы разыскать тело Джозефа, рано или поздно он своего добьется. И что тогда? Через какое-то время они столкнутся с той же самой проблемой.

Нет, не так. Если у них будет время, они успеют принять меры к тому, чтобы Райан Блейкли ни за что не добился опеки над Мирандой, ни на день, ни даже на минуту. А после этого, даже если Райан и отыщет тело, по крайней мере с ребенком не случится ничего страшного.

Заку оставалось только убедить Кэйт принять его план.


Когда буря наконец затихла, Кэйт все еще сидела перед холодным очагом. Вся дрожа, она превратилась в зрение и слух. Несколько раз за ночь ей казалось, что снаружи доносятся какие-то звуки, но в дверь никто не входил. Она так обессилела от рыданий, что не могла пойти посмотреть, что так шумит. Какая разница? Рано или поздно появится Зак с шерифом. Они еще успеют встретиться. А до их появления она не могла заставить себя что-либо делать, просто сидела здесь. Но почему?.. Заку давно пора вернуться. Так где же он? Неужели нужно так много времени, чтобы привезти сюда представителей закона и пару лопат?

Словно в ответ на эти мысли Кэйт услышала на крыльце тяжелые шаги. Сердце ее сжалось, и она подняла глаза, взмолившись, чтобы Миранда не проснулась. Лучше, чтобы ее при этом не было.

Тяжелые шаги гулко отдавались в доме — сначала в сенях, потом в коридоре, потом на кухне. Услышав, как капает вода, Кэйт поняла, что люди промокли. Она съежилась.

— Кэйт!

Это был усталый голос Зака. Краешком глаза она увидела, что он стоит в дверном проеме. Кэйт с усилием выпрямилась и медленно поднялась со стула. Она была уверена, что увидит за его спиной шерифа. Но Зак был один. Только Зак, герой Миранды, ставший теперь предателем. Нет, она не винила его в этом. Ему пришлось это сделать, и теперь ей было все безразлично.

Он устал и промок до костей. По его кожаной куртке стекала грязь. Шляпа была надвинута на лоб, поля ее обмякли, закрывая глаза и бросая тень на красивое смуглое лицо. Высокий, широкоплечий, он казался таким надежным. Но он был героем только для Миранды, а не для нее.

— Что случилось? — спросила она, заметив, в каком он состоянии. — Вы упали с лошади? Он вытер рот ладонью.

— Да, можно сказать и так. Упал.

Он негромко засмеялся. Кэйт подумала, что это довольно жестоко. Она не видела повода для веселья.

— Вы можете выйти со мной на минуточку? Мне нужно кое-что вам показать. А потом необходимо поговорить. Я не хочу, чтобы Миранда нас услышала.

Может, он и не так жесток. По крайней мере, он все еще думает о Миранде. Кэйт кивнула, решив, что шериф ждет на крыльце.

— Я возьму шаль. — Она указала глазами на свою фланелевую юбку. — Я не догадалась переодеться. Я думала…

— Кэти…

Услышав, как охрип его голос, она посмотрела ему в лицо. Ей помешала тень, и тут она заметила, что лампа потухла. Кухню освещал только свет из окон.

— Вам не нужно идти за шалью и переодеваться, — сказал он ей, — я не поехал к шерифу.

— Не поехали? — Она не сводила с него взгляда. — Но почему?

Он поманил ее пальцем.

— Давайте выйдем, я все вам расскажу.

Казалось, что-то очень обрадовало его. Тем же пальцем он сдвинул шляпу со лба. Она заметила искорки в его глазах. Очень веселые искорки. Когда она подошла к нему, он взял ее за руку и повел прямо на крыльцо. На ступеньках он остановил ее.

— Итак?

«Итак?» Она нахмурилась, не понимая, что это с ним. Затем посмотрела на розы. Словно по волшебству, ботинок Джозефа исчез, и земля в саду, размытая проливным дождем, выглядела так, словно ее никогда не касалась мотыга. Кэйт внимательно всматривалась, пытаясь понять, что же все это значит. Ботинка нет. Не осталось и следа от ее лихорадочных попыток закопать его.

— О Боже… — она повернулась к нему. — Закария, вы…

Он приложил палец к губам.

— Все сделано как надо.

Кэйт не верила ни глазам, ни ушам. Взор ее застилали слезы.

— О, Закария!

Она зажала рот рукой, сдерживая крик. Зак повернулся к ней.

— По-моему, вы думаете, что я сошел с ума, — сказал он, — и, вероятно, так оно и есть. Но дело сделано, и, плохо это или хорошо, я чувствую облегчение. Во всяком случае, это гораздо лучше, чем если бы я поехал за шерифом.

— Не знаю, что и сказать, — заметила она.

Он улыбнулся.

— Может быть, спасибо?

— О, Закария, — она провела рукой по щеке, — миллионы благодарностей не могли бы… — Она прикусила губу. Так глупо плакать от радости и облегчения.

— Кажется, я опять ваша должница. Его карие глаза потеплели.

— На этот раз нет. — Он потер подбородок. — На этот раз, Кэти, я потребую от вас кое-что взамен за свою услугу.

— Вот как? — Ее сердце сжалось от недобрых предчувствий.

И чего же вы потребуете?

— Миранду. Я хочу ее удочерить.

— Миранду? — недоуменно повторила она. Это было совсем не то, чего она ожидала. — Вы хотите удочерить Миранду?

— Да, я хочу этого всей душой. — Он провел пальцем по ее щеке. Она не ошиблась: такие пальцы идеально вытирают слезы. — Если она будет моей по закону, Райан никогда не сможет добиться опеки над ней. Подумайте об этом.

Она смотрела на него, не понимая. В голове Кэйт эхом отдавались его слова, но смысл их не доходил до нее.

— С ней будет все в порядке, Кэйт. Что бы ни произошло, она будет Мак-Говерн, а не Блейкли. А если что-то случится со мной, так у меня есть три брата, они всегда позаботятся о ней. Понимаю, вам это не очень-то по душе, учитывая ваш опыт с Джозефом, да и вообще. Знаю, что я не так уж привлекателен, но согласитесь, что все же лучше Райана.

— Это ультиматум? — упав духом, спросила она. — Если я не соглашусь, вы поедете к шерифу?

Он вздохнул и покачал головой.

— Да нет же! Что вы, в самом деле. — Он негромко засмеялся и оперся на перила крыльца. Окинув взглядом результаты своей работы в розовом саду, Зак сказал:

— Нет, Кэти, я никогда не скажу об этом ни одной живой душе. Обещаю вам.

— Тогда зачем удочерение? — с тревогой спросила она.

Когда он повернулся к ней, луч света скользнул по его изуродованной щеке.

— Из-за Райана. Теперь можно не опасаться дождя и Ноузи, но Райан не остановится. Ни за что на свете. Если он будет упорно искать тело, он в конце концов может найти его. А когда это произойдет, мы опять окажемся в том же положении, что и теперь, и Миранда попадет под его опеку, пока будет разбираться ваше дело. Кто знает, что случится с ней за это время.

Кэйт знала, что он прав, но Боже, отказаться от своего ребенка? Миранда — единственный смысл ее жизни.

— Вы хотите забрать ее у меня?

— Нет. Если только вы не будете настаивать.

— Но если вы ее удочерите, как же еще… — Она умолкла и взглянула на него, внезапно поняв, что он имеет в виду. Ее охватила паника. — Нет, — прошептала она, — это совершенно невозможно.

— Но почему же нет? — мягко спросил он. — Дайте мне возможность…

— Я не хочу больше выходить замуж, — она отступила назад, — ни за вас, ни за кого другого.

— Но я не Джозеф, Кэти. Она махнула рукой.

— Вы не понимаете.

— Да нет, я прекрасно понимаю. Вы обожглись на молоке, теперь дуете на воду. Это же ясно, но со временем это пройдет.

Она покачала головой.

— Нет, никогда. Брак для меня исключен.

— Или вступайте в брак, или откажитесь от дочери. Решайте. Так или иначе, вы потеряете ее: если проявите благоразумие, отдадите Миранду мне, если не проявите, она окажется у Райана. Мне кажется, другого выхода нет.

— Как вы смеете?

— Смею… что?

— Пытаться принудить меня к браку, шантажируя меня моей дочерью!

Он вздохнул.

— Вот как вы это воспринимаете? — Помолчав, он невесело засмеялся. — Честно говоря, я отношусь к этому совсем иначе. По-моему, эта затея с удочерением имеет свои плюсы: в придачу я получу вас. Но все-таки это было не главным. — Он бросил на нее быстрый взгляд. — Я хотел защитить ее. Если только найдется какой-нибудь иной способ, кроме брака, я с радостью приму его.

— Я должна лишиться своего ребенка! — яростно закричала она.

— Вовсе нет. Я просто пытаюсь спасти положение. Если вам ненавистен брак, давайте просто подпишем бумаги у судьи. Я позволю вам видеться в любое время.

— Это моя дочь, а не ваша! — Кэйт всплеснула руками. — Я не хочу терять ее, не хочу!

— Но это случится, если Райан найдет тело, — возразил он.

Кэйт вздрогнула. Его слова как током ударили ее. Нельзя было не признать его правоты. Но позволить ему удочерить Миранду? Кэйт лихорадочно обдумывала, как избежать этого. Например, поехать к юристу и объявить Закарию законным опекуном Миранды в случае своей смерти или недееспособности. Но ей тут же пришлось отказаться от этой мысли. Джозефу удалось выставить Кэйт перед всеми горожанами в очень невыгодном свете. Он повсюду болтал, что она плохая мать и что характер ее оставляет желать лучшего. Стараясь отвести подозрения от себя, он внушил всем, что внезапные смены настроения Кэйт опасны для Миранды, а возможно, и для окружающих. Все это помогло бы Райану доказать, что Кэйт не в своем уме, а значит, не имеет права выбирать опекуна для своей дочери.

Кэйт испытывала мучительную внутреннюю борьбу. Хочется ей того или нет, она вынуждена признать, что Зак прав. Если она выйдет за него замуж и он удочерит Миранду, то он будет иметь неотчуждаемые права на жену и ребенка. Законные права, которые не сможет оспорить ни Райан, ни кто другой.

— Я так люблю ее, — прошептала она в изнеможении.

— Знаю.

— Я не могу лишиться ее.

— Я предлагаю вам другой выход.

— Брак? — Она усмехнулась. — Для меня это не выход. Это совершенно невозможно.

Положив руки на перила, он посмотрел на свои ладони.

— Простите, Кэйт. А мне это показалось такой замечательной мыслью. Боюсь, я просто не подумал, вернее, не подумал о том, как вы это воспримете. Жениться на вас, удочерить Миранду… Это дало бы мне такое счастье, дюжина рождественских праздников в один день.

Он выпрямился и устало вздохнул. Окинув долгим взором розовый сад, он водрузил на голову шляпу и поднял воротник куртки.

— Ну ладно… — Он повернулся к ней. — Ночь была длинной, и я совершенно разбит. Поеду-ка я домой. Я запер Ноузи в доме. Нужно его выпустить. Помните, что я обещал держать рот на замке? Можете положиться на меня. Если бы я знал, что случится, ни за что не приехал бы этой ночью.

Он отвел глаза.

— Я обидела вас, — сказала она. —Я не хотела оскорбить вас, когда говорила, что брак для меня невозможен. Это не связано с вами.

Он положил ей руку на плечо.

— Если я вам понадоблюсь, вы знаете, как меня найти.

Кэйт видела, как он спустился с крыльца, перепрыгнув ступеньки в два прыжка. Очутившись во дворе, он ускорил шаг. Он — единственная надежда Миранды, а она позволяет ему уйти. Конечно, рискованно доверить ему дочь, но, как заметил Зак, он все же гораздо лучше, чем Райан.

— Подождите! — закричала она.

Он остановился и молча сдвинул шляпу на затылок. Лицо его было бесстрастным.

— М-может быть, обсудим это?

Зак медленно подошел к крыльцу. Расставив ноги и подбоченившись, он сказал:

— Простите, я думал, что мы уже обо всем поговорили.

В его голосе Кэйт послышался сарказм.

— Для меня не так-то просто решиться на новый брак.

— Значит, не нужно этого делать.

Она отвернулась.

— Но что же тогда? Отдать дочь я не могу. Но вы совершенно правы: она ни в коем случае не должна достаться Райану.

— Значит, вы согласны? — спросил он улыбаясь. Кэйт судорожно вздохнула.

— А что, если мы подпишем бумаги об удочерении, так, как вы сказали, только она останется здесь.

Закария начал ковырять грязь каблуком своего сапога.

— Ну что ж, это мысль. Боюсь только, что Райан сможет оспорить законность этого решения, если я не буду реально заботиться о девочке. А если она будет жить в моем доме и ей будет там хорошо, судья еще подумает, стоит ли отменять удочерение.

Она прикусила губу.

— А что, если вы удочерите ее, а я стану вашей экономкой. Этот парень, Чинг Ли, он ведь может заняться чем-либо другим, правда?

Уголки его губ слегка приподнялись.

— Допустим, так и будет. Но ведь тогда Райан — поднимет страшный скандал. Мы с вами живем вместе, не заключив брака? Все благочестивые обитатели Роуз-берга будут кидать в нас камнями, едва мы покажемся в городе.

Она всплеснула руками.

— Должен же быть какой-то другой выход, кроме брака!

— Брак — самое простое решение.

— Но я не хочу выходить замуж. Я хочу независимости.

— А вы потеряете независимость, сменив фамилию?

— Но ведь речь идет не только о смене фамилии.

— Мы говорим об обручальном кольце, а не о цепи каторжника.

— Мы говорим о чем-то большем, чем кольцо! — воскликнула она.

Теперь наступила его очередь воздевать руки к небу.

— Что же это, кроме общей спальни? Черт возьми, тогда уж вам не придется так много работать и наскребать эти несчастные гроши, чтобы одеть дочь. Или шарахаться по дому впотьмах, из страха израсходовать слишком много керосина. Об этом мы говорим, Кэйт?

Она не могла произнести ни звука.

Он подошел поближе.

— Давайте посмотрим правде в глаза. Если я удочерю Миранду, а потом окажусь подлецом, чего вы и опасаетесь, вам все равно никуда от меня не деться. Ваша независимость вас не спасет. — Он наклонился к ней. — Я смогу шантажировать вас Мирандой и добьюсь от вас всего, чего захочу. Так, черт возьми, какая разница, заключать брак или нет?

Она прижала пальцы к вискам.

— Кажется, никакой. — Устремив на него испуганный взгляд, она спросила:

—Неужели вам совсем безразлично, что я чувствую?

Он стоял, опираясь на одну ногу и согнув колено другой. Внимательно посмотрев на нее, он ответил:

— Я надеюсь изменить это. Если б я не думал, что могу сделать вас счастливой, тогда другое дело, но думаю, что смогу, если вы дадите мне шанс.

Кэйт сомневалась, что это когда-нибудь заинтересует ее.

— Где мы будем жить? На вашей ферме? Он посмотрел через плечо.

— Только не рядом с Джозефом, закопанным во дворе. Придется остаться здесь, чтобы заставить Райана держаться подальше. Он сжал губы и вздохнул.

— Я хотел вообще убрать тело. Первым моим побуждением было закопать его где-нибудь в лесу. — Он замолчал, задумчиво обводя взглядом долину. — Но люди селятся здесь так, что я мог бы случайно попасть на участок, который какой-нибудь фермер вскоре отведет под расчистку. Если кто-нибудь начнет рыть колодец или корчевать деревья там, где закопано тело… — Он замолчал и перевел дух. — Потом я хотел перенести его на свою ферму, но затем передумал по двум причинам. Одна из них та, что в розовом саду Райан едва ли будет искать тело, другая, что меня привлекут как сообщника, если тело когда-нибудь найдут в другом месте.

— Я и не ждала, что вы пойдете на такой риск.

— В данном случае я рисковал бы не собой, а Мирандой. Если бы на меня пало подозрение, мы оба очутились бы в тюрьме, и о ней снова некому было бы позаботиться. Лучше оставим все на своих местах, и будем надеяться, что нам удастся отвадить Райана.

— А если, — она всплеснула руками, — а если нет? Что, если он найдет Джозефа и выдаст меня?

— Тогда вас отправят в тюрьму, а мы с Мэнди будем ждать, когда вы вернетесь домой. Вас не осудят, Кэйт. Вы же убили человека непреднамеренно.

— Но я много раз мечтала об этом.

— Нельзя совершить убийство мысленно. Ни один суд во всем мире не вынесет вам за это обвинительный приговор.

Она закрыла глаза.

— В мыслях я убивала его тысячу раз. По Библии, мысль такой же грех, как и деяние.

— Дерьмо!

— Но там сказано…

— Неважно, как и что там сказано. Нельзя все понимать так буквально. Тогда следовало бы повесить три четверти человечества. Почти каждого посещают кровожадные мысли. А у вас причин для них было более чем достаточно.

Она сжала кулаки.

— У меня не было выбора, когда я выходила замуж за Джозефа.

— Я догадывался. Вы слишком умны, чтобы так опрометчиво выбрать мужа.

Его слова удивили Кэйт. Впервые за долгие годы мужчина считал, что у нее есть мозги.

— Дядя устроил мой брак незадолго до своей смерти из самых лучших побуждений. Я поклялась, что больше никто и никогда не заставит меня вступить в брак.

Он потер рукой подбородок.

— Придется мне принять всю ответственность на себя.

Она посмотрела на него, не понимая, что он имеет в виду, и увидела в его глазах изумление и нежность.

— По правде говоря, я попытаюсь заполучить вас любым путем. И едва ли стану чувствовать себя виноватым, поскольку уверен, что для вас это самое лучшее.

Для нее это самое лучшее… Сколько раз Джозеф повторял то же самое? Кэйт надеялась провести остаток дней, самостоятельно решая, что для нее самое лучшее.

— Ну, а физический аспект брака? — мягко спросил он. — Джозеф был… ничего? — Он отвел взгляд. — Или и в постели он был так же мерзок?

Мерзок? В мозгу Кэйт промелькнули воспоминания: темнота, прерывистое дыхание Джозефа. Надеясь, что Зак не заметит, как подействовал на нее этот вопрос, она обогнала эти фантомы. Если Зак догадается, как мерзок бывал Джозеф, он может заставить ее рассказать все подробно. Кэйт не могла и подумать об этом. Есть такие ужасные вещи, о которых не то что говорить, даже думать противно.

Решив солгать, она пыталась говорить спокойным голосом:

— Нет, как правило, он не был мерзким. В постели нет. — Ну что ж, в какой-то степени это была правда. Кэйт избегала взгляда Зака, боясь, чтобы он не догадался обо всем.

— Физический аспект был не самым главным. Закария, казалось, испытал облегчение.

— Ну хорошо, — на его лице появилась усмешка, от которой Кэйт всегда становилось не по себе, —хоть что-то он делал нормально. Признаюсь, меня больше всего беспокоило, вдруг что-нибудь… — Он запнулся и пожал плечами. Опустив воротник, он посмотрел на восходящее солнце.

— Ну и погодка. Будет чертовски жарко.

— Сейчас июль.

Он посмотрел на солнце и прищурился.

— Да, июль. Кажется, нас ждет такая жара, что хоть яйца запекай, и мы все будем мечтать о дожде.

Кэйт почувствовала себя слегка задетой. Как он может болтать о погоде в такую минуту? Ведь сейчас решается ее судьба. Мысли ее обратились к спящей наверху Миранде. Кэйт вообразила, какая радость будет на ее лице, когда она узнает новость. По крайней мере, ее ребенок будет счастлив. Дай-то Бог! Ведь не исключено, что, как только рыбка окажется в сетях, Закария Мак-Говерн покажет себя с совершенно иной стороны.

— К-когда мы это сделаем? — спросила она дрожащим голосом.

Все еще держа руку на подбородке, он, казалось, опешил от этого вопроса. Помедлив, он сказал:

— Когда сочтем нужным. Почему бы нам не сделать этого прямо сегодня?

Кэйт замерла.

— Если уж это так нужно, давайте поскорее с этим разделаемся.

Он все еще стоял неподвижно, держась рукой за подбородок и не сводя с нее взора.

Она почувствовала раздражение: пару минут назад он, казалось, сгорал от нетерпения.

— А наши свидетели?

— Свидетели? — Странное выражение промелькнуло в его глазах, затем он прочистил горло и тихо засмеялся. — Свидетели… — он повторил это слово торжественно и отчетливо: — Конечно, свидетели. Не знаю, о чем только я думал. — Он потер переносицу. — А что, если Маркус и Чинг Ли? Я заеду за ними, и днем они будут готовы.

— Сегодня днем? — спросила она. Он снял куртку и вытер пот со лба.

— Вы сами говорите, что лучше поскорее. Я не успокоюсь, пока не будут подписаны бумаги об удочерении.

Кэйт хотела вздохнуть, но почему-то никак не могла. Мужчины. Никогда она их не понимала. В одну минуту забыть все, что было раньше. И вот теперь он хочет сегодня днем жениться. Ей это было ненавистно. Чувствовать себя шариком, бегающим туда-сюда по чьему-то капризу.

— Я буду готова.

Он накинул куртку на плечо.

— Может, лучше нам вместе сказать обо всем Миранде?

— Нет, думаю, будет лучше, если я скажу ей об этом сама.

Явно не желая уходить, он поставил ногу на нижнюю ступеньку.

— Я знаю, вы не в восторге от всего этого. Это было мягко сказано.

Он задрал голову и посмотрел вверх:

— Крышу нужно починить.

Сначала погода, теперь вот крыша. Кэйт чувствовала, как в ней закипает раздражение.

— Да, еще один такой дождь, и она станет как решето.

Он ударил каблуком по ступеньке.

— И крыльцо тоже не в лучшем виде.

— Да.

Его взгляд устремился на нее.

— Так же, как вся ваша жизнь, Кэти. Ответа не последовало.

— Нужно все чинить, — хрипло сказал он. И с этими словами пошел прочь.

Загрузка...