Аромат скунса

Глава 6 Гвоздь программы

Никто не заметил, как он вышел на улицу. Уже стемнело. Гера сел в машину, нащупал под рулевой колонкой два провода и соединил их. Только таким способом можно было запустить стартер Скунса. Улицы были пустынны. Несколько минут Гера кружил по кварталам, отравляя свежий, пахнущий ночными фиалками воздух, и постепенно взбирался по серпантину вверх. На клумбе у кинотеатра «Чайка» он нарвал букет роз. Какая-то строгая женщина сделала ему замечание, и Гере пришлось подарить ей один цветок.

Он подъехал к станции фуникулера. Канатка уже не работала, и под звездным небом беззвучно покачивались подвесные вагончики, похожие на кабинки общественных туалетов. Вокруг было тихо и темно. Гера заглушил мотор, вышел из машины, взобрался на ее крышу и стал смотреть по сторонам. С гор сбегал прохладный ветер. Он задевал верхушки кипарисов и тихо теребил толстые листья магнолий. Между стволов и веток деревьев пробивался свет множества окон. Разномастные особняки выпирали из зарослей, словно грибы из травы.

Он спрыгнул с машины и пошел вверх по дорожке, присыпанной гравием. На этой улице жили богатые люди. Мощные кирпичные заборы напоминали крепостные бастионы. Из-за них глазели светящиеся окна. Гера прошел мимо белого трехэтажного особняка с черными наличниками и остановился перед изящным домом с барельефными колонами, которые словно подпирали крышу из красной металлочерепицы. Карниз, нависающий над входной дверью козырьком, украшали лепные амурчики. В окнах первого этажа, заклеенных изнутри газетами, света не было. Каменная лестница, ведущая к двери, расширялась книзу, и по обеим сторонам от нее стояли белые вазы. Цветов в них не было, как и грунта. Второй этаж, кажущийся легким, почти воздушным из-за широких, на полстены, освещенных окон, был примечателен большим балконом с мощными перилами и мраморными балясинами. Дом напоминал фрагмент недостроенного Зимнего дворца.

Внешняя отделка еще не была закончена, хоть и подходила к концу. Во дворе, который отделяла от улицы лишь рваная сетка-рабица, темнели кучи песка и щебня. В тусклом свете, падавшем из окон второго этажа, можно было разглядеть пирамиды сложенного кирпича, брошенные лопаты, носилки и мешки с цементом. В воздухе стоял запах сырой извести и краски.

«Выходит, они еще только отстраиваются, – подумал Гера. – Неплохой домик отгрохали!»

Он нашел в сетке дырку, пролез во двор и тотчас вляпался в таз с сырым раствором. Хорошо, что рядом валялась черная спецовка, и Гера немедленно использовал ее как тряпку. Оглядываясь, он прошел мимо бетономешалки, постучал ногой по сваленным в кучу рулонам рубероида и поднялся по ступенькам к двери.

Он не был настолько наглым, чтобы зайти в чужой дом без приглашения, но его неудержимо несло на поиски приключений. Ночная прохлада несколько прочистила его мозги, и все же Гера еще не до конца понимал, чего добивается. Не утруждая себя поиском ответа на этот вопрос, он полез вверх по выступам в стене. Закинув ногу на карниз, ухватился за водосточную трубу, а затем добрался до окна, наполовину завешенного сморщенной шторой.

Возможно, на этом этапе он бы закончил исследовать новостройку, если бы не увидел в окне Лисицу. Чувство, какое Гера при этом испытал, было настолько нежным, что он едва не свалился на гору щебня, находящуюся как раз под окном. Девушка, поразившая его воображение, сидела в плетеном кресле, которое было единственной мебелью в совершенно пустой комнате, и крутила в руках стопорное кольцо, подаренное Герой после благополучного возвращения с орбиты. Лицо ее, как могло показаться, выражало тихую печаль, и вся она излучала кротость и целомудрие. Гера любовался чудесным профилем Лисицы самым бесстыдным образом до тех пор, пока от избытка чувств не стукнулся лбом о стекло.

Девушка вздрогнула, вскинула голову и посмотрела прямо на него. Тусклая лампочка, торчащая в голом патроне под потолком, отбрасывала на стекло блики, и девушка вряд ли могла увидеть физиономию незваного гостя. Она поднялась с кресла и, медленно ступая по блестящему паркету, приблизилась к окну.

– Добрый вечер! – радостно объявил он, как только Лисица подняла окно.

Какое-то мгновение девушка смотрела на него в упор, затем вдруг побледнела, отшатнулась и отпустила раму. Та, словно гильотина, заскользила вниз и врезала Гере по пальцам. Если бы он не был пьян, то заорал бы так, что дом пришлось бы штукатурить заново.

– Вы сумасшедший! – произнесла Лисица, снова поднимая раму.

Она была напугана, хотя пыталась сделать вид, что рада появлению парашютиста.

– Разрешите войти? – спросил Гера, на всякий случай подпирая раму затылком.

В этот момент в комнату зашел уже знакомый ему мужчина с благородной проседью на голове. Скользя мягкими тапочками по паркету, он пересек не меньше половины комнаты, когда наконец увидел застрявшего в оконном проеме Геру.

Лисица снова отпустила раму, полностью доверив ее голове гостя, и отошла от окна на шаг, словно давая понять, что за свое поведение он будет нести ответственность самостоятельно и по полной программе. Тяжелая рама, стоящая на голове Геры, приносила ему некоторое неудобство, но выбора у парня не было. Обеими руками он держался за край подоконника, и если бы разжал пальцы, то неминуемо упал бы вниз.

Заинтересовавшись гостем, Пилот поставил кресло напротив окна, сел, закинул ногу за ногу и стал с любопытством рассматривать раскрасневшееся от алкоголя и напряжения лицо молодого человека. Гера тихо кряхтел, но улыбаться продолжал. Лисица, как всякая порядочная девушка, думала не о нем, а о своей чести.

– Папа, я не знаю, откуда он здесь взялся, – заверила она.

Гера быстро трезвел, и ему казалось, что череп уже дал первую трещину.

– Как зовут, сынок? – ласково спросил Пилот.

– Ы-ы-ы… – выдавил из себя Гера, уподобляясь штангисту, взявшему рекордный вес.

Шея устала и занемела. Гера понял, что долго не продержится. Он собрал в кулак всю волю и застыл, как скульптура Атланта – без какого-либо выражения на лице.

Лисица и Пилот продолжали с интересом рассматривать гостя. Гере захотелось плакать, что случалось с ним крайне редко. Ему на ум пришла страшная мысль, что хозяева даже не догадываются о том, какие муки ему приходится испытывать.

Но Пилот наконец встал с кресла, подошел к окну и, рассматривая глаза Геры, в которых уже затухал оптимистический блеск, заботливо поинтересовался:

– Вам рама не мешает?

Гера не мог даже кивнуть. У него хватило сил только на то, чтобы коротко ответить:

– Немного…

– Что ж вы молчали! – посетовал Пилот и взялся за раму.

Гера медленно на четвереньках перелез через подоконник. Очутившись в комнате, он с опаской посмотрел наверх. Обжегшись на молоке, дуют на воду, и Гера стал опасаться, как бы ему на голову не упал карниз, дверной наличник, кусок штукатурки или, в конце концов, потолок.

– Гера, – представился он и протянул Пилоту руку.

– Летчик-космонавт? Майор?

– Уже сержант запаса, – уточнил Гера, поглаживая темечко. – Меня разжаловали за пьянство в «Стопке».

Пилот положил Гере на плечо руку и повел по комнате.

– Ну, рассказывай, сержант запаса. С чем пожаловал?

Гера все еще продолжал озираться по сторонам.

– Я подарил вашей дочери кольцо, – сказал Гера. – Думал, это от шлюзовой камеры спускаемого аппарата, а оказалось, что это чека от гранаты «эф один». Они же похожи, как две капли воды! И моему другу приходится до сих пор сжимать гранату в кулаке. Ни выкинуть, ни в карман положить! Он в «Стопке» уже четвертый час сидит. В одной руке «эфка», а в другой стакан. Плачет и пьет. Пьет и плачет. А посетители под столами лежат. Официантка, как фронтовая санитарка, ползает по полу с большой бутылью, и наливает тем, кто громче стонет. А меня за кольцом послали.

– Хороший повод, – признал Пилот. – Давно с парашютом прыгаешь?

– Я вообще-то хотел самоубийством покончить, – ответил Гера и, наклонившись, почесал за ухом невесть откуда взявшегося спаниеля. Псу такая фамильярность пришлась не по душе, и он молча цапнул Геру за палец. Тряся рукой и морщась от боли, Гера добавил: – На кой черт, спрашивается, мне такая жизнь… Но Клим успел незаметно повесить на меня ранец с парашютом. Суицида не получилось.

Лисица показала спаниелю кулак. Пес, качая права, тявкнул на нее.

– А вы его поменьше кормите, – посоветовал Гера.

– Это не наш, – сказала Лисица. – Сосед оставил. Он в отпуск уехал, а собаку – нам.

– Хитрые же у вас соседи! – покачал головой Гера и снова покосился на потолок. – Ремонт делаете? А разнорабочий вам не требуется?

– У тебя проблемы с деньгами? – спросил Пилот, поворачиваясь лицом к Гере и опуская руки в карманы.

– Никаких проблем! – уверенно заявил Гера. – Это у Клима проблемы. Он видеокамеру купить хочет.

– А зачем Климу видеокамера?

– Чтобы снимать трюки и продавать на телевидение.

– И какие же трюки вы хотите снимать?

– Всякие. Ну, приземление на крышу автомобиля вы уже видели. Еще я собираюсь перепрыгнуть на мотоцикле через движущийся железнодорожный состав. Планирую взобраться на Чертов Палец с завязанными глазами и связанными ногами. А гвоздем программы станет прыжок с вертолета без парашюта.

– Очень увлекательно, – оценил Пилот, внимательно рассматривая лицо Геры. – А это не слишком опасно – прыгать без парашюта?

– Объясняю! – выставив вперед ладонь, сказал Гера. – Вертолет набирает высоту, я открываю дверь и сбрасываю вниз ранец с парашютом.

– Так, – кивнул Пилот. – Замечательно!

– Потом считаю до пяти и прыгаю следом за ним в одних плавках.

– А почему в одних плавках?

– Чтобы уменьшить сопротивление воздуха и догнать в полете ранец.

– Потрясающе! – задумчиво произнес Пилот.