Артур и Запретный город

ГЛАВА 7

Внезапно кто-то хватает Артура за плечи и с силой дергает назад.

– Сюда! – шепчет Селения, увлекая за собой Артура. Барахлюш бежит за ними, проглотив по дороге еще парочку белликорнов – он успел основательно набить карманы любимыми пирожными.

Протиснувшись сквозь ошалевшую толпу, наши герои ныряют в первую попавшуюся лавку, где их чуть не сбивает с ног патруль, состоящий из десятка осматов: они выскакивают на улицу и бегом направляются к месту происшествия.

Артур с трудом переводит дыхание.

– Мы же договорились держаться вместе! – кипя от гнева, отчитывает мальчиков Селения. – Мне что, больше делать нечего, кроме как следить за двумя безответственными малышами?

– Прости нас, там было очень много народу и мы застряли в толпе, – извиняется Артур. Понимая, что виноват, он молча проглатывает «малыша». Обижаться он будет в следующий раз.

– Чем больше народу, тем у нас больше шансов остаться незамеченными! Только вести себя надо тихо! – сердито выговаривает нарушителям дисциплины Селения.

Внезапно рядом с ними словно из-под земли появляется еще один шитокрыт.

– Можно быть тихим и скромным, и вместе с тем элегантным, разве не так? – склонившись к нашими героями, произносит он. Он значительно выше всей троицы и ему приходится изогнуться, подобно змее. – Идемте, взгляните на мою новую коллекцию. Порадуйте себя зрелищем прекрасного! – сладко вещает он и, вытянув длинный змеиный хвост, гостеприимным жестом приглашает детей в модную лавку.

Этот продавец – прекрасный психолог. Ни одна принцесса в мире не сможет отказаться от подобного предложения. Тем более, когда в двух шагах от лавки торговец белликорнами, размахивая руками, громогласно рассказывает осматам о разбойном нападении.

Несмотря на природную тупость осматов, начальник патруля довольно скоро понимает, что речь идет о тех самых минипутах, которые оставили с носом Мракоса, сбежав из Ямабар-клуба.

Такого рода новости в Некрополисе распространяются чрезвычайно быстро: во-первых, жители Первого континента крайне редко заходят в запретные земли, но еще реже среди них встречаются те, кому удается натянуть нос Мракосу.

Начальник патруля поворачивается к подчиненным.

– Обыщите все лавки, они не должны далекой уйти! – приказывает он.

К счастью для наших героев, солдаты бегут в противоположном направлении.

Начальник хватает за шиворот осмата, трусящего в арьергарде.

– А ты иди и предупреди кого надо во дворце.

Солдат вытягивается в струнку, а потом прыжками, словно кролик, мчится исполнять приказание.

В окно лавки Селения видит, как вестовой осмат мчится мимо со скоростью реактивной ракеты.

– Уверена, ему дано особое поручение, и он бежит во дворец! – говорит она своим спутникам. – Значит, последовав за ним, мы тоже сможем попасть во дворец!

Расплатившись с владельцем лавки, она, спрятав лицо под капюшоном новой накидки из меха чулкодлинов-пушер, направляется к выходу.

Следуя ее примеру, Артур и Барахлюш приобретают себе такие же накидки. Теперь ребята похожи на трех пингвинов, переодевшихся эскимосами.

– Заходите к нам еще! – провожает их улыбчивый продавец.

Камуфляж выбран удачно: в пестрых меховых накидках они совершенно незаметны в толпе.

– Могла бы купить что-нибудь полегче, я просто умираю от жары! – скулит Барахлюш, обливаясь потом в своей не по размеру широкой хламиде. – Я пить хочу, – через некоторое время вновь тянет он, – давайте остановимся и попьем!

– То тебе жарко, то ты голоден, то ты хочешь пить! Когда же ты, наконец, прекратишь ныть на каждом шагу?! – обрывает его принцесса; по тону ее видно, что еще немного и она взорвется.

Вместо ответа Барахлюш что-то бурчит себе под нос.

Селения ускоряет шаг, боясь потерять вестового из виду. Улица, по которой они идут, постепенно расширяется и выходит на огромную площадь, устроенную в просторном гроте, таком высоком, что потолка его не видно.

На подступах к площади, где кишат тысячи зевак, Селения замедляет шаг.

– Биржа Некрополиса, – шепотом сообщает она. Ей не раз рассказывали об этом новшестве Ужасного У, но все, что она себе представляла, было нисколько не похоже на истину. Площадь черна от кишащего на ней народа, толпа волнуется, как бурное море, словно на матче Чемпионата мира по футболу.

Все покупают, продают, ссорятся, спорят, обмениваются, крадут, убегают…

– Я потеряла его! – смущенно объявляет Селения. Это означает, что осмат исчез.

Впрочем, потерять кого-либо в этом столпотворении легче легкого.

– Почему бы нам просто не спросить, как пройти во дворец? Местные жители наверняка должны это знать! – простодушно предлагает Артур.

– Здесь все продается и все покупается. А самым ходовым товаром является информация. Стоит только спросить, как пройти к дворцу, как через минуту на тебя донесут! – объясняет Селения, специально собиравшая сведения о нравах жителей Некрополиса.

Оглядевшись, Артур вынужден признать, что не видит ни одного лица, которому он мог бы довериться. У всех круглые, навыкате глаза, челюсти, полные зубов, очень длинный меховой покров и не поддающиеся счету лапы. И каждый носит с собой целый арсенал – ну прямо настоящий Дикий Запад.

Прижавшись друг к другу, наши герои вглядываются в плотную толпу, пытаясь углядеть какой-нибудь знак, который помог бы им отыскать дворец. Когда глаза их окончательно привыкают к здешнему освещению, Селения первой замечает на противоположной стороне площади монументальный фасад, украшенный устрашающими резными изображениями. Такой портал большее подошел бы музею ужасов, чем дворцу правителя. Но, зная Ужасного У, принцесса ни на минуту не сомневается, что это и есть дворец.

Под предводительством Селении ребята пробираются сквозь плотную, словно творожный пудинг, толпу. Путь занимает у них не менее двадцати минут. Наконец они подходят ко входу во дворец.

– Полагаешь, это здесь? – шепчет Барахлюш. – Для дворца, по-моему, слишком мрачно!

– Принимая во внимание количество стражи у дверей, полагаю, что вряд ли это вход в детские ясли! – фыркает Селения.

Действительно, перед внушительной дверью, запертой на три гигантских замка, выстроились две шеренги осматов, готовых в любую секунду проткнуть каждого, кто осмелится к ним приблизиться, даже если это простой прохожий, который хочет спросить дорогу.

– Видимо, придется воспользоваться служебным входом… – размышляет Селения.

– Прекрасная мысль! – в один голос соглашаются ее спутники, которым нисколько не улыбается вступать в схватку с двумя шеренгами осматов.

Внезапно раздается крик:

– С дороги! С дороги!

Толпа расступается, пропуская караван, состоящий из десяти телег, груженых фруктами, жареными тараканами и прочими лакомствами. Впереди каравана вышагивает пузатый осмат. Каждую телегу тянет впряженный в нее гамуль; из-за большого скопления людей гамули немного нервничают.

Селения решает подобраться к каравану поближе.

– Что это везут? – небрежно спрашивает она у иностранца с круглыми глазами навыкате.

– Это трапеза Ужасного У… пятая за сегодняшний день! – уточняет тощий как щепка чужестранец.

– И сколько раз в день он ест? – завистливо спрашивает Барахлюш.

– Восемь, по количеству пальцев на руках, – отвечает стоящий рядом крохотный старичок.

– Неужели он съест все это? – с беспокойством спрашивает Артур.

– Вовсе нет. Так, пощиплет и все. Лапку-другую жареного таракана, не более того. Все остальное выбросят в жертвенный источник. Когда я думаю, что одного такого каравана с едой моему племени миниедов хватило бы на целых десять лун, возмущению моему нет границ! – доверительно сообщает старичок; к счастью, он такой маленький, что слова его слышит только наклонившийся к нему Артур.

Возмущенно пыхтя, старичок удаляется, размахивая руками и изрыгая гневные речи против роскоши. Как уже сказано, громкость его голоса, к счастью для него, соответствует росту.

– Действительно, почему бы У не отдавать эту пищу миниедам, раз им так трудно самим добывать ее? – возмущается Артур.

– Все лучше, чем выбрасывать в жертвенный источник, – поддерживает его Барахлюш.

– Ужасный У является живым воплощением зла. Ему хорошо, когда всем вокруг плохо. Ему доставляет удовольствие смотреть на страдания других. Сознание того, что он без особого труда может погубить целый народ, доставляет ему особую радость, – словно повторяя заранее заученный текст, объясняет Селения.

– Но говорят, раньше он был таким же минипутом, как ты и твои земляки, – произносит Артур.

– Откуда ты знаешь? – изумляется принцесса.

– Барахлюш рассказал мне, что давным-давно У прогнали из ваших земель.

Селения мрачно смотрит на брата, и тот, понимая, что ему грозит очередная порция наставлений, старательно глядит в другую сторону.

– И кто только разукрасил фасад этими мерзкими рожами?! – возмущенно произносит юный принц, желая сменить тему разговора. Своим молчанием Селения поддерживает брата, но Артур, не заметив, что этот разговор Селении неприятен, продолжает расспросы:

– Что тогда случилось? Почему его прогнали?

Мальчику хочется побольше узнать о минипутах.

– Это долгая история, и я расскажу ее тебе потом. Если захочешь. А пока у нас есть более важные дела. Следуйте за мной! – командует Селения.

Пробравшись через толпу, принцесса пристраивается рядом с одной из телег. Неожиданно из толпы выскакивает маленький силон и цепкой лапкой хватает жареного таракана, предназначенного для Ужасного У. Сунув таракана за щеку, силон мчится под крыло родителя.

К силону-старшему подбегает стражник – явно с намерением наказать его. Но силон лучезарно улыбается, обнажив все сорок восемь зубов-лезвий, острых, словно бритва. При виде такого мощного распилочного станка, осмат вздрагивает, громко икает и отступает.

– Ладно, – снисходительно произносит он, на всякий случай отступая еще дальше, – на первый раз не буду вас штрафовать. Но советую вам крепче держать вашего сорванца, – заключает стражник. У него нет никакого желания знакомиться с челюстями взрослого силона.

В толстой гранитной стене дворца выбита сводчатая арка. Многие тысячи насекомых трудились над ее сооружением. В глубине арки видна тяжелая дверь, украшенная более скромными, чем на портале, но не менее мерзкими изображениями. Караван направляется прямо к этой двери.

При приближении повозок двери автоматически распахиваются, и они медленно, одна за другой, въезжают под мрачные каменные своды.

Народ толпится на почтительном расстоянии от входа, никто не осмеливается переступить невидимую черту, никто не пытается заглянуть в распахнутую дверь.

Никто, кроме наших трех героев, всегда готовых к новым приключениям.

Спрятавшись за огромным валуном, Селения смотрит, как, пропустив последнюю телегу, дверь медленно закрывается.

Сбросив меховой плащ, она готовится прыгнуть.

– Здесь наши дороги расходятся, Артур! – шепчет она и, изловчившись, одним прыжком достигает двери.

– Ни за что! – также шепотом отвечает отважный Артур, устремляется за принцессой… и сталкивается с неожиданным препятствием: острый клинок упирается ему в горло.

Клинок – в руках Селении: быстрее молнии она выдергивает его из ножен и направляет на резвого поклонника.

– Это моя миссия, и я сама должна исполнить ее, – задиристо говорит она.

– А как же я? Мне что делать? – растерянно спрашивает мальчик. Такого поворота он не ожидал.

– Тебе надо искать клад и спасать свой сад. А я найду Ужасного У и сделаю все, чтобы спасти свой народ.

Голос Селении звучит уверенно: она все продумала и все решила.

– Если мне удастся выполнить возложенную на меня задачу, я вернусь на это же самое место ровно через час. Так что ждите меня здесь, – уточняет она.

– А если у тебя не получится? – на всякий случай спрашивает Артур; мысль о возможном поражении принцессы его нисколько не радует.

Селения глубоко вздыхает. Она и сама не раз думала о возможности плачевного исхода своего предприятия. Ей прекрасно известно, что победить Всемогущего и Ужасного У неимоверно трудно.

Ее шансы на победу ничтожны, наверное, один шанс из тысячи. Но она – настоящая принцесса, дочь императора Свистокрыла де Стрелобарба Пятнадцатого, наследница трона, которой предстоит сменить отца у руля власти, и она не имеет права отступать.

Пристально глядя Артуру в глаза, Селения, не опуская меча, вплотную подходит к нему.

– Если я потерплю поражение… надеюсь, ты станешь хорошим королем, – произносит она, и в голосе ее впервые не звучит ни насмешки, ни ехидства, ни злости.

Осторожно, по-прежнему не опуская меча, она притягивает к себе голову мальчика и целует его в макушку. Время останавливается. Воздух наполняется радостным жужжанием мириадов пчел, несущих в лапках медовые сердечки, с неба веселым дождем сыплются беленькие ромашки. Птички выводят звонкие трели, кудрявые облачка берутся за руки и под счастливое чириканье водят хороводы.

Никогда еще Артур не был так счастлив. Наверное, так бывает, когда мчишься по трассе на тобогане с высокой-превысокой горы, а вокруг светит солнышко, сияет снег, легкий ветерок овевает тебя, и кажется, что на свете нет ничего важнее и прекраснее этого спуска.

Дыхание Селении обжигает его, словно жаркий ветер Сахары, а прикосновение ее губ можно сравнить с нежным падением лепестка розы. Чтобы еще раз испытать это прикосновение, Артур готов вечно стоять в той неудобной позе, в какой он стоит сейчас. Но Селения позволяет себе расслабиться не более, чем на пару секунд. Она отходит от Артура, и внезапно возникший зачарованный мир столь же внезапно исчезает.

Артур никак не может опомниться от поцелуя принцессы. Никогда еще секунда не казалась ему до ужаса короткой и одновременно бесконечной.

Он изумлен, растерян, не знает, что сказать.

Селения ласково улыбается ему.

– Теперь, когда я передала тебе свою власть… распорядись ею разумно, – говорит она.

Когда между дверными створками остается щель размером не более двух миллиметров, принцесса проскальзывает во дворец.

– Но… подожди… не надо… – лепечет Артур, бросаясь к дверям. Но створки уже сомкнулись.

Артур в растерянности. Едва он осознал, что произошло, как уже пора привыкать к мысли, что случившееся больше не повторится.

К нему с радостным воплем подскакивает Барахлюш

– Браво! Отлично! Все было великолепно! – он хватает Артура за руку и долго-долго ее трясет. – Мои поздравления! Это была самая замечательная свадьба, какую мне только довелось увидеть!

– Ты о чем? Что ты такое говоришь? – растерянно бормочет Артур.

– Да о чем же, как не о твоей свадьбе, кретин! Она тебя поцеловала. Значит, вы поженились и будете женаты до тех пор, пока не придет время новой династии. У нас так принято! – объясняет Барахлюш.

– Ты хочешь сказать, что… что поцелуй означает свадьбу? – изумляется Артур. Все же местные обычаи очень странные!

– Разумеется! – подтверждает Барахлюш. – Ах, какая волнительная была свадьба! Такая светлая… такая короткая!.. словом, фантастическая! – тоном знатока комментирует Барахлюш.

– По-моему, слишком короткая, – замечает Артур, совершенно выбитый из колеи: на его взгляд, серьезный обряд не может быть таким стремительным.

– Да не волнуйся ты! Ты получил самое главное: ее руку и ее сердце. Ну, и чего тебе еще надо? – пожимает плечами Барахлюш. Поистине, логика у минипутов железная.

– Знаешь, в нашем мире женитьба занимает гораздо больше времени. Молодые люди знакомятся, потом ходят друг к другу в гости и в кино, читают книжки. А потом молодой человек предлагает девушке руку и сердце. И если та согласна, они идут в церковь, где господин кюре проводит обряд, соединяющий их навеки. И только когда в церкви девушка говорит «да», она дарит свой поцелуй жениху, – объясняет Артур, вспоминая рассказ о свадьбе собственных родителей.

– О ля-ля! Пустая трата времени! У вас, верно, масса времени, раз вы растрачиваете его на такие глупости! Только тупые головы выдумывают столько церемоний! А у сердца есть всего одно слово, и поцелуй – наилучший способ это слово сказать, – назидательно разъясняет Барахлюш.

Артур пытается уловить суть рассуждений юного принца, но быстро понимает, что занятие это бесполезное. Честно говоря, после неожиданного поцелуя ему неплохо было бы хорошенько выспаться и принять пару таблеток аспирина.

– Послушай, а чего бы ты еще хотел? – наседает Барахлюш, видя, что друг его выглядит совершенно обалдевшим.

– Ну, я не знаю… может быть, это надо отпраздновать? – неожиданно для себя предлагает Артур. Он никак не может собраться с мыслями.

– А почему бы и нет? Великолепная идея! – раздается насмешливый голос, слишком грубый, чтобы принадлежать Барахлюшу.

Друзья оборачиваются и в ужасе видят, как у них за спиной выстраивается целый отряд осматов во главе со своим начальником, страшным Мракосом, единственным сыном Ужасного У.

Когда Мракос улыбается, кажется, что сейчас он кого-нибудь прикончит. Улыбка у него на редкость неприветливая. Даже если бы он чистил свои черные зубы пятнадцать раз в день, вред ли бы это что-нибудь изменило.

Ленивым шагом победителя Мракос подходит к Артуру.

– Если позволите, я сам устрою вам праздник! – произносит он с таким выражением, что даже у осматов не остается никаких сомнений в его кровожадных намерениях.

Артур все понял – первый поцелуй Селении станет последним в его жизни.

Тем временем в большом мире мать Артура сидит на кухне. На столе лежат десять маленьких именинных свечек, но так как ни пирога, ни Артура больше нет, значит, и зажигать их нечего.

Десять маленьких свечек, по одной на каждый год, прожитый маленьким человеком. С каждым годом человек подрастал, словно крошечное деревце, становился милым и шаловливым. Бедная мама прекрасно помнит каждый год жизни сына. Ни один год не похож на другой.

В первый год крошка Артур заворожено смотрел на пляшущее перед его глазами пламя свечи.

На второй год он слабыми ручонками попытался поймать крохотные огоньки, которые проскальзывали у него между пальцами.

На третий год он попытался сам задуть свечи, однако дыхание его было слишком легким, и ему пришлось дуть трижды.

На четвертом именинном пироге он задул свечи с первого раза.

Когда ему исполнилось пять лет, он сам, под руководством отца, разрезал именинный пирог. Нож был большой, и отец волновался, сумеет ли малыш с ним справиться.

Главным событием шестого дня рождения стал дедушкин подарок: дед вручил ему свой походный нож, и этим ножом Артур разрезал именинный пирог. Это был последний день рождения, который мальчик отмечал вместе с дедом.

Бедная женщина не может сдержать слез: огромная соленая капля скатывается по ее щеке.

Столько счастья и столько горя – всего за десять лет! Десять лет, промелькнувшие, как падающая звезда. И долгие часы, прошедшие со времени исчезновения Артура. Часы, кажущиеся вечностью.

Блуждающий взор матери ищет что-нибудь, что могло бы подарить ей хоть каплю надежды. Но вокруг сплошная пустота. Точнее, масса бесполезных предметов. И похрапывающий на диване муж. Усталость сразила его на полуслове, и он заснул, не успев закрыть рта.

При других обстоятельствах его поза могла бы вызвать у нее улыбку. Но сейчас при виде спящего супруга ей еще больше хочется плакать.

В кухню входит бабушка и садится рядом, в руках у нее пачка бумажных носовых платков.

– Вот, последние, – смеется она, желая разрядить обстановку.

Дочь смотрит на мать, и на лице ее появляется слабое подобие улыбки.

В тяжелых обстоятельствах почтенная дама всегда сохраняет чувство юмора. Этому она научилась у своего обожаемого Арчибальда. Чувство юмора и поэтический дар он считал основными человеческими добродетелями.

– Юмор для жизни – то же самое, что храм для верующего… ничего лучше человек просто не придумал! – шутливым тоном заявлял Арчибальд.

Если бы только Арчибальд был здесь! Он бы непременно рассеял сгустившийся над головами женщин мрак. Вселил бы в них оптимизм, не покидавший его ни при каких обстоятельствах.

Старушка ласково касается руки дочери.

– Знаешь, доченька… возможно, то, что я сейчас тебе скажу, не имеет никакого смысла, но все же… твой сын – необыкновенный мальчик. И я уверена, сама не знаю почему… что где бы он ни находился… даже если он угодил в переплет… я верю: он выкрутится!

Слова бабушки приободрили мать Артура. Она знает, что не одна она молит небо о возвращении сына.

Сейчас им действительно надо молиться вместе, так как именно в эту минуту Артур сидит в темнице. Он грустно смотрит в маленькое окошечко, выходящее на забитую народом биржевую площадь, и понимает, что в этой толпе нет никого, кто рискнул бы прийти к нему на помощь.

– Да не переживай ты! Ты же не дурак, и вряд ли надеялся, что минипуты кинутся спасать пришельца из большого мира, пусть даже и явившегося к ним с благими намерениями! – по-своему утешает приятеля Барахлюш, скрючившийся в другом углу темницы.

– Попридержи язык, Бюш! Помнишь, что говорила Селения: надо вести себя тихо и скромно, – напоминает Артур.

– Тихо? Да все уже знают, что мы в тюрьме! – вздыхает маленький принц. – И не просто в тюрьме, а в застенках самого Ужасного У! Ох, ну и влипли мы! А главное, никакого выхода! Только Селения может спасти нас… если, конечно, ей удастся выбраться из дворца!

Артур окидывает Барахлюша оценивающим взглядом: он вынужден признать, что мальчик прав. Селения – их единственная надежда.