Атаман Альтаира

5

«Фунт изюма» всё более уподоблялся Ноеву ковчегу — на борту уже два человека, абсолютно не приближавших меня к выполнению стоявшей передо мной задачи. А так нужные мне опорные штанги всё ещё оставались без ремонта. Чёрт, я занимался совсем не тем, чем следовало бы заняться обладателю украденных миллиардов, за которым уже вовсю гонялись агенты всевозможных спецслужб Цивилизационной Лиги.

Требовалось выбрать приоритеты: что я делаю в первую очередь, что — во вторую, что не делаю вовсе.

Теперь, когда Лориварди Гнук готовился к выездной сессии моего самосуда, сидючи в клетке на секретной палубе, я никак не мог осуществить нужный ремонт на Баунти. Конечно, можно отважно выйти на поверхность планеты, сесть в «файрболл» и отправиться на поиски какой-нибудь ремонтной мастерской. Должны же они тут быть!.. Но с таким же успехом можно сразу ставить самому себе клизму с ядом. Я ничего не знал о сообщниках пирата, намеревавшегося меня отравить и завладеть моим кораблём, а значит, мне следовало исходить из того, что таковые существуют и готовы что-то предпринять для освобождения товарища. Вторично подставляться не следовало даже такому везунчику, как я. Рано или поздно могло не повезти по-настоящему.

Стартовав с Баунти, я не особенно раздумывал, куда направить корабль. Планета Звёздный Акапулько, вращавшаяся в двойной звёздной системе Лабаха-Кляузман, как раз то место, которое прекрасно отвечало моим дальнейшим планам. Пока корабль разгонялся до субсветовой скорости, я спустился палубой ниже к Натс, которая уже заждалась меня.

Она полулежала на адаптивном диване и наслаждалась массажем ног. Вибропальцы дивана бегали по босым ступням, бортовой компьютер наигрывал что-то такое звёздно-мистическое и расслабляющее. Натс с закрытыми глазами в интимном полумраке забавно шевелила пальцами ног.

— Сэмми, это ты? — спросила она, не открывая глаз. — Шампанское уже нагрелось.

— Главное, что не пролилось.

— Во время старта я взяла бутылку в руки. Куда мы летим? И для чего?

— Сейчас мы прыгнем в систему двойной звезды Лабаха-Кляузман. Там, на четвёртой по счёту от звезды Лабаха планете, называемой Звёздный Акапулько, я куплю тебе дом и положу деньги на несколько счетов. Сможешь достойно жить, получая проценты по этим вкладам. Звёздный Акапулько достаточно богатый и организованный мир, очень живописный и с неиспорченной экологией. Океаны, чистые моря, масса лечебных геотермальных источников. Одним словом, тебе там понравится.

Натс села на диване, посмотрела на меня раздосадовано и даже с обидой:

— Ты хочешь меня высадить?

— В общем-то… — Я вдруг почувствовал, что постыдно малодушничаю. Собрав волю в кулак, твёрдо ответил, как настоящий казак. — В общем-то, да!

— Ну, конечно, я всё понимаю… Не волнуйся, я не желаю быть тебе обузой… — В её глазах блеснули слёзы.

Вот этого я никак не ожидал. Постарался отыскать слова:

— С тобой ничего плохого не случится. Будешь свободным человеком, станешь богата, тебя не обременят проблемы быта или выживаемости. Ты — красива, молода… Найдёшь себе друга — любящего, заботливого и достойного… И всё у тебя будет хорошо! — я верил, что именно так всё и сложится.

— Ну да, ну да, — в такт моим словам кивала она.

— Ты же не надеялась кататься со мною по Вселенной на этом корабле? — брякнул я.

Натс посмотрела на меня неожиданно внимательно, точно впервые увидела:

— Хороший ты парень, Сэмми, но дура-а-а-ак!

Что тут скажешь? У каждого великого человека своя чаша с цикутой.

Прыжок в систему Лабаха-Кляузман прошёл на редкость благополучно. «Фунт изюма» вышел из подпространственного «схлопа» в ста шестидесяти пяти миллионах километрах от нужной мне планеты Звёздный Акапулько, подлётное время к точке входа в посадочную глиссаду должно было составить четыре часа сорок минут.

Пара из «красного карлика» и крупной «жёлтой звезды» не являлась тесной, другими словами, между ними не наблюдалось перетекания вещества. Если бы подобный обмен звёздной материей осуществлялся, если бы между светилами существовал «мостик» из разогретого гелия и водорода, то эта звёздная система никогда бы не превратилась в столь населённое место — угроза экологической катастрофы на поверхности, освоенной людьми планеты из-за разного рода возмущений, была бы слишком велика.

Итак, эта звёздная пара оказалась не тесной, и данное обстоятельство позволило латиноамериканским колонистам двести лет назад заняться освоением сразу двух планет из четырнадцати, существовавших в этой звёздной системе. Наличие на небосводах заселённых планет двух звёзд приводило к разного рода неожиданным эффектам — погодным и оптическим. Несколько месяцев в году местные жители имели нормальную смену дня и ночи, но почти две трети года в ночное время на небосводе появлялась вторая, меньшая по размерам звезда, «красный карлик» Кляузман. Ввиду своей близости «карлик» давал вполне достаточно света, превращая сумерки и ночь в яркий день. Примерно треть года на обеих заселённых планетах можно было загорать по ночам.

Данный феномен обеспечивал Звёздный Акапулько обильным потоком богатых туристов. Обе освоенные планеты находились под единой юрисдикцией правительства, разместившегося на более крупной и плотно населённой планете, той самой, что и носила название Звёздный Акапулько. Вторая планета — Титикака — являлась своего рода провинцией или, правильнее сказать, колонией более развитого мира. Численность населения почти в десять раз уступала количеству жителей Звёздного Акапулько.

Расхваливая Натс этот мир потомков этнических мексиканцев и креолов, я нисколько не обманывал её. Население Звёздного Акапулько жило зажиточно и держалось весьма дружелюбно в отношении приезжих и мигрантов. Будучи предоставлены сами себе, они с удовольствием ведут образ жизни расслабленного маразматика. Кто видел жирную старую коалу на ветке эвкалипта, тот поймёт, что я имею в виду. Жители Звёздного Акапулько смотрят бесконечные серии звёздных опер, пьют лекарства, растворённые в текиле, целыми днями следят за трансляцией общественного вещания, проецируемой обычно на облака или наиболее крупные городские постройки. Именно здесь десять лет тому назад я увидел самый большой в своей жизни проекционный экран, его диагональ превышала два километра. Эта поликарбонатовая дура, растянутая над столицей выше облаков, удерживалась четырьмя беспилотными дирижаблями.

Натс, чрезвычайно раздосадованная моим решением оставить её на планете, по здравому размышлению, видимо, решила, что предложенный мною вариант вовсе не так плох. Я предложил ей просмотреть каталог продаваемой в Звёздном Акапулько недвижимости, занятие это её неожиданно увлекло. Пока «Фунт изюма» совершал полёт к точке входа в посадочную глиссаду, Натс с упоением изучала каталог с анимационными роликами нескольких тысяч вилл и коттеджей, разбросанных по всей поверхности планеты. В конце концов, она выбрала прелестное бунгало площадью в двести пятьдесят квадратных метров на берегу южного океана планеты, носившего название Саут-Оушен. Большинство объектов на планете названы на редкость прозаично, если не сказать убого: Южный океан — Саут-Оушен, Северный — Норд-Оушен, самая высокая вершина южного континента — Саут-Пик, а северного — Норд-Пик. То, что столица планеты Звёздный Акапулько получила оригинальное название Звёздный Акапулько, я даже не стану особо подчёркивать…

Бунгало, с громадным мраморным бассейном на заднем дворе и потрясающим каскадом фонтанов на переднем, принадлежало компании со сложным, но звучным названием «Тихуана-Пердольпек». Именно в офис этой компании мы и решили направиться после посадки.

Едва «Фунт изюма» опустился в отведённом ему квадрате, я связался с диспетчерской службой и заказал небольшой ремонт силами местной технической команды. Мне пообещали установить четыре опорных башмака за четыре часа и потребовали за эту работу четыре тысячи УРОДов. Расценки грабительские, но я облегчённо вздохнул. Мучившая меня проблема получала, наконец-таки, необходимое разрешение.

На планете Звёздный Акапулько, как это часто бывает у потомков латиноамериканцев, последние пятнадцать условно-земных лет власть принадлежала военной хунте, именовавшей самое себя «честными офицерами». Впрочем, и ранее власть принадлежала военной хунте, но только в другом составе и под другим названием — прежняя хунта именовалась «гордыми маршалами». Не удивлюсь, если на смену «честным офицерам» когда-нибудь придут «порядочные фельдфебели» или «бескорыстные интенданты». В любом случае, общественное устройство в виде военной хунты вполне отвечает менталитету потомков латиноамериканцев. Военные всегда поддерживают относительный порядок, ходят в галунах и лампасах, чем веселят глаз креольских красавиц. Кроме того, они периодически разгоняют митинги оппозиции и расстреливают лидеров последней. Оппозиционеры стоически переносят всяческие поношения и гонения, сочиняют надрывные песни, в которых пеняют хунте за её произвол и призывают народ исполнить гражданский долг. Акапулькские граждане в ответ увлечённо пьют текилу с лёгкими синтетическими наркотиками и с интересом следят за тем, чья же возьмёт. Оппозиция на планете Звёздный Акапулько в эпоху правления «честных офицеров» достигала численности (чтоб только не соврать!) четырнадцати или даже пятнадцати взрослых мужчин. Если к ним приплюсовать неполовозрелых юнцов и незамутнённых истеричных девушек с немытыми волосами и ломкими ногтями, то эту цифру можно было бы смело удвоить.

Я всё это успел рассказать Натс, пока мы проходили регистрацию на выходе из зоны прибытия космопорта. Едва мы спустились к подземному перрону, откуда в столицу отправлялись монорельсовые поезда, как подали очередной состав.

Монорельсовый поезд оказался по-настоящему роскошен — со стеклянной крышей, с бесплатной раздачей всевозможных напитков. Последними, правда, мы не воспользовались, поскольку поездка быстро закончилась. За те десять минут, что мы летели над саксаулом в монорельсовом вагоне, Натс вроде бы окончательно успокоилась. Она постоянно крутила головой, рассматривая песчаные холмы, поросшие живописными кактусами, задавала уточняющие вопросы и вообще сделалась необычайно деловита.

Сотню километров монорельс преодолел буквально за десять минут. Мы прибыли на вокзал имени Фарабундо Марти в самом центре Звёздного Акапулько и отправились на розыски офиса компании «Тихуана-Пердольпек». Город порадовал своим видом. Сразу стало ясно, что последние годы военная хунта усиленно и притом весьма эффективно ковала деньги. Пара дюжин шикарных небоскрёбов, украшенных мрамором и всяческими хрустальными закорюками, образовывали деловой квартал. К нему примыкали районы пониже, но также застроенные прекрасными зданиями. Кругом чистота, порядок. Движение на улицах плотное, но упорядоченное. Самодвижущихся экипажей множество, и все — весьма дорогие модели. Пешеходов немного, все вполне респектабельны, никаких люмпенов и недобитой сволоты с татуировками на лбах. Похоже, «честные офицеры» с толком использовали золотой поток, пролившийся на планету за годы их правления.

Нужная нам компания по торговле недвижимостью оказалась местным отделением крупной фирмы, работавшей на всех планетах галактики. Офис «Тихуана-Пердольпек» располагался на десятом этаже здания в деловой части Звёздного Акапулько. Нас ждали, сразу же пригласили в комнату для переговоров, выходившую в тихий сад с фонтаном и большим световым окном. Впрочем, окно могло быть просто имитацией, точно установить это можно было, лишь выстрелив в потолок. Формальности удалось утрясти очень быстро — уже через полчаса я перевёл необходимую сумму с одного из многих своих счетов, и мы благополучно покинули риэлтеров.

Мы перешли улицу и очутились в главном местном банке, Первом Национальном, если не ошибаюсь. Там я открыл для Натс три счёта и перечислил на них в общей сложности десять миллионов УРОДов — этого должно хватить на достойную одинокой девушки жизнь и безбедную старость. Попутно объяснил ей правила использования денег с этих счетов; Натс старательно кивала, укрепляя меня в мысли, что понимает сказанное. Я, однако же, решил, что периодически буду проверять состояние открытых счетов. Для этого я оформил на самого себя соответствующую доверенность, но Натс ничего об этом не сказал. Пусть меньше ломает голову над разными банковскими умностями и больше лежит на пляже.

Последнее, что мы сделали, — посетили автомобильный салон. Там я выбрал для неё светло-голубую «магдалену» с реактором на тепловых нейтронах и мощным днищевым вентилятором, позволявшим осуществлять вертикальный манёвр. Для девушек, не имеющих навыка вождения, такой экипаж являлся одной из лучших и безопаснейших моделей. Мы уселись в это чудо техники и покрутились по городу. Натс довольно быстро освоилась с голосовым управлением, и по её команде машина резво осуществляла разнообразные перестроения. Мне показалось, что Натс моментально влюбилась в мой подарок. Что ж, значит, будет повод вспоминать меня добрым словом.

Она предложила проехаться до купленного бунгало, но я отказался. Эта поездка могла растянуться, а я планировал не задерживаться в Звёздном Акапулько. В конце концов, Натс повезла меня в космопорт.

В диспетчерской службе заверили, что опорные башмаки поставлены. Я оплатил работы и время стоянки корабля. Оставалось ещё около получаса, и мы зашли в ресторан с прекрасным видом на лётное поле. Подруге я заказал шампанского с ягодами партаглиона, себе, как полагается, две сотки «потной гориллы» и опилки пыхадорского дерева. Донской казак должен быть зол и вонюч, а имиджу надо соответствовать во всём. Натс, впрочем, носик не морщила, делала вид, будто не замечает вони из моих чекушек. Может, так оно и было?

— Послушай, Сэмми, — сказала она, — мне кажется, ты от кого-то бежишь. Уж не от себя ли?

— Твои слова, дорогая Натс, отдают фрейдизмом, — ответил я. — Если ты всерьёз станешь объяснять поведение людей учением этого умственно неполноценного человека, то обречёшь себя на серьёзные ошибки. Прими совет старого дроромана: наплюй на Фрейда.

— Почему ты хочешь от меня отделаться?

— Я от тебя не отделываюсь. Я же пообещал, что буду держать тебя в поле зрения и время от времени появляться. Тебе ничего не грозит.

— А я не в смысле угрозы. Я просто хочу понять, какую такую обузу создаю тебе? Ты женат?

— Институт брака упразднён уже более трёхсот лет. Кто-то по старинке венчается в церквах, но никаких юридических последствий это за собою не влечёт. Так принято везде, даже в тех мирах, что заселены выходцами из некогда мусульманских стран.

— Так почему же ты не хочешь, чтобы я летела с тобой?

Натс по мере употребления шампанского всё более смелела. А я как будто начинал робеть.

— Потому что ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моей жизни. И я не имею права тащить тебя в такое болото, которое тебе, может, совсем не понравится.

— Почему ты так решил? Я и в самом деле ничего не знаю о тебе, но ведь и ты ничего не знаешь обо мне.

— Если ты заметила, я никогда ни о чём тебя не расспрашивал. Не задавай вопросов — не услышишь лжи. Скажем так, я уважаю твоё право на тайну…

— А может быть, эти тайны не надо беречь? Может, следует пренебречь «правом на тайну», как ты говоришь?

— Тайна — это то немногое, что действительно принадлежит тебе. Как и память вообще. Так что не надо спешить отказываться от тайн, они этого очень не любят. И очень часто мстят.

Натс кусала губы, не находя слов для возражения.

За стеклянной стеной ресторана Лабаха закатывалась за горизонт. Детали архитектуры космических кораблей, стоявших примерно в полукилометре от здания космопорта, в закатных лучах низкой звезды выступили вдруг необычно зримо, объёмно.

Пауза затягивалась. Наконец, Натс хлопнула ладошкой по столу и проговорила досадливо:

— Болтун, запутал меня… Не могу с тобой спорить… И видеть тебя не могу…

— Пойдём тогда, проводим меня, — опрокинув в рот вторую стопку «потной гориллы», я оттолкнул стул.

Ноги скользили по гладкому хризолитовому полу, захмелевшая Натс висела у меня на локте. Мы оба, должно быть, выглядели здорово напившимися. Неужели так можно набраться за четверть часа?

Уже перед лентой эскалатора, увозившего в зону предполётного контроля, Натс сказала:

— Ты спас мне жизнь. Спасибо! Прежде как-то не довелось поблагодарить.

— Ты тоже спасла меня. Тебе тоже спасибо.

— Возвращайся уж как-нибудь, что ли… — Подбородок у неё вдруг дрогнул, она отвернулась и пошла прочь.

Полагаю, в эту минуту она меня ненавидела.

Я встал на эскалатор, отрешённо размышляя над тем, правильно ли поступаю. Может, не следовало отпускать её? Схватить в охапку, прижать к груди и держать покрепче, чтоб никому не досталась? Так ли часто на жизненном пути попадаются девушки, чей взгляд переворачивает душу?

Но умудрённый немалым опытом внутренний голос бубнил мне что-то откровенно-правдивое и циничное. Мол, зачем тебе девчонки в три раза младше тебя самого? Ты не сделаешь счастливой её, и не станешь счастлив сам! Тебе семьдесят два года, у тебя заменены почти все органы и некоторые уже не по одному разу… Пройдёт всего две недели, она прокатится по местным клубам, найдёт себе весёлого мачо и забудет тебя. И станет, наконец-то, счастливым человеком.

Я стоял на эскалаторе прямо, по сторонам не смотрел и назад не оборачивался, делал сам себе психологическую накачку. Но подбородок мой временами предательски подрагивал. Совсем как у Натс…