Август: Графство Осейдж

Акт третий

КАРЕН. Доктор, действительно считает, что ей нужно в больницу? Она должна ехать? Он осмотрел ее?

БАРБАРА. Доктор Берк сказал, что она, возможно, помешалась. "Слегка не в себе". Я сказала ему, что он "слегка не компетентен" и я очень надеюсь, что скоро, в один прекрасный день, он будет "слегка мертв". Он заявил, что не знал, что она принимает так много таблеток. Вот почему он надумал срочно увезти ее отсюда, он боится обвинений в халатности. Я сказала, что обдумаю это. Безответственный идиот…

КАРЕН. Почему он дал ей так много рецептов? Неужели он не знает-?

БАРБАРА. Это не только он. У нее здесь по доктору на каждый углу…

ИВИ. Вот как это бывает: она находит врача, который лечит спину и берет у него рецепт. День или два спустя, она возвращается, говорит, что потеряла свои таблетки, и он выписывает ей новые. Затем, на следующей неделе, она потянула мышцу — еще таблетки, затем доза не правильная, еще таблетки, снова и снова, до тех пор, пока однажды она не приходит и врач говорит ей, что рецептов больше не будет. Тогда она достает из сумочки целую пачку его рецептов и говорит, что посадит его в тюрьму за то, что он травил ее лекарствами. Она откровенно шантажирует этих людей, и они сдаются.

БАРБАРА. (Иви) Ты знала, что это опять началось?

Сегодня другая тактика, оскорбленная невинность, увядающий оранжерейный цветок. Что делает меня похожей на Бетт Девис. Я подстрекала ее, типа "Давай, мама, произнеси ему свою речь о Величайшем Поколении. Расскажи ему молотке — гвоздодере". Я была как лягушка, которая все только придумывает.

ИВИ. Ничего не выйдет, Доктор Берк из этого же теста.

БАРБАРА. "Величайшее поколение", понимаешь ли! Они имеет виду все поколения? Может быть, есть такие поколения в Железном веке, которые были и покруче? И что их делает такими великими? То, что они были бедными и ненавидели нацистов? Так нацистов все ненавидят. Ты помнишь, когда мы обследовали ее в психиатрической клинике, тот фокус, что она выкинула?

ИВИ. Когда это было?

КАРЕН. Меня там не было.

БАРБАРА. Громкая речь, о том, что она невинна, обо всех этих жертвах, которые она совершила ради своей семьи, и…

ИВИ. Ну да, сначала она разрушила свою семью, а теперь хочет доказать, что она образцовый семьянин…

БАРБАРА. Она тайно пронесла Даворсет в сумасшедший дом… в своей вагине. Вот, что такое их "Великое поколение". Она произносила нам эту речь и в то же время сжимала пузырек с таблетками у себя между ног.

КАРЕН. Боже, я никогда не слышала этой истории.

ИВИ. О, Боже!

КАРЕН. Барбара!

Мне очень жаль, насчет тебя и Билла.

ИВИ. Мне тоже, Барб.

БАРБАРА. Если бы моя воля, вы бы никогда не узнали…

КАРЕН. Ты думаешь, это все временно или..?

БАРБАРА. Кто знает? Мы были женаты так долго.

КАРЕН. Тоже произошло с мамой и папой. Это может случиться со всеми, кто долго женат.

ИВИ. Карен. Он убил себя.

КАРЕН. Да, но все-таки.

БАРБАРА. Между вами что-то есть, между тобой и Малышом Чарли?

ИВИ. Я не уверена, что хочу говорить об этом.

БАРБАРА. Ведь ты знаешь, он наш двоюродный брат.

ИВИ. Да, что ты говоришь.

КАРЕН. Понимаешь, ты не сможешь иметь детей.

ИВИ. Мне почти сорок пять, Карен, я оставила эти мысли в далеком прошлом. В любом случае, мне год назад удалили матку.

КАРЕН. Почему?

ИВИ. Рак шейки.

КАРЕН. Я не знала об этом.

БАРБАРА. И я не знала.

ИВИ. Я никому не говорила, кроме Чарли. Вот тогда это и началось между ним и мной.

БАРБАРА. Почему? Почему было не рассказать кому-нибудь?

ИВИ. И слышать комментарии мамы всю оставшуюся жизнь? Ей не найти лучше повода, чтобы мучить меня, чем говорить о моих дефектах.

БАРБАРА. Ты могла бы рассказать нам.

ИВИ. Ты же не хотела рассказывать нам насчет себя и Билли.

БАРБАРА. Это совсем другое.

ИВИ. Почему? Потому что это ты, а не я?

БАРБАРА. Нет, потому что развод это публичное признание поражения. Рак- есть рак, тут ничего не поделаешь. Мы сестры. Мы могли бы помочь тебе.

ИВИ. Я просто не чувствовала что мы достаточно близки.

КАРЕН. Вы мне очень близки. Обе.

ИВИ. Мы никогда не видим тебя, ты не близко, ты не близко уже много…

КАРЕН. Но при этом, я вас очень хорошо чувствую!

ИВИ. Думаешь, если ты связана с этим местом мысленно, то появляться в реальности уже и не надо?

КАРЕН. Ты же меня хорошо знаешь.

ИВИ. Нет, и в этом все дело. Я не могу больше терпеть эти легенды о семейных узах и родственных отношениях сестер. Мы все просто люди, некоторые из нас нечаянно связаны генетически, случайный набор клеток. Ничего более.

БАРБАРА. Когда ты стала такой циничной?

ИВИ. Как ни смешно, я научилась этому у тебя.

БАРБАРА. Горько слышать. "Случайный набор клеток"?

ИВИ. Возможно, мой цинизм расцвел из-за того, что обязанность заботиться о наших родителях лежит исключительно на мне.

БАРБАРА. Хватит заливать. Я принимаю участие, каждый раз…

ИВИ. Пока тебе не надоест. Потом вы исчезаете, ты и Карен.

БАРБАРА. У меня есть моя семья, чтобы думать о ней.

ИВИ. Дешевая отговорка. Иметь детей, это не значит отказываться других обязанностей.

БАРБАРА. Ну вот, теперь меня осуждают за то, что я мать.

ИВИ. Я не осуждаю. Делайте, что хотите. И ты, и Карен.

БАРБАРА. И если ты не имеешь детей, то это не моя вина.

ИВИ. Это правда, но только не загибай мне больше про родственные чувства, хорошо? Я не куплюсь на это. Я давно уже не покупаюсь на это. Когда я уеду отсюда, уеду насовсем, я не буду чувствовать себя виноватой больше, чем вы обе.

ИВИ. Кто сказал, что мы не чувствуем?

БАРБАРА. Ты уезжаешь отсюда?

ИВИ. Чарли и я собираемся в Нью-Йорк.

БАРБАРА. Что ты будешь делать в Нью-Йорке?

ИВИ. У нас есть планы.

БАРБАРА. Например.

ИВИ. Это не твое дело.

БАРБАРА. Это не возможно так, взять и поехать в Нью-Йорк.

ИВИ. Это не каприз. Это не увлечение. Это не похоже на то, что я чувствовала до этого, к кому-либо. Между мной и Чарли нечто редкое, удивительное, что мало кто из людей испытывает.

КАРЕН. Что же это такое?

ИВИ. Понимание.

БАРБАРА. А что будет с мамой?

ИВИ. А что с ней будет?

БАРБАРА. Ты спокойно оставишь ее здесь?

ИВИ. А ты?

Ты думаешь, было трудно, пока отец был жив? Подумай о том, как это будет сейчас. Ты и представить не можешь: что будет через месяц, через год. И даже, если представишь, то представишь это в отношении себя, себя — ее любимицей.

БАРБАРА. Господи, мама свалила все на меня, после случая с отцом, потому что я была его любимой дочкой.

ИВИ. Нет… Это не так. Я была его любимой дочкой, а не ты. Ты была маминой любимицей.

БАРБАРА. Что?

КАРЕН. Спасибо, Иви.

ИВИ. Ты так не думаешь? Боже правый, Барбара, я прожила всю жизнь с этим.

БАРБАРА. Она сказала, что папа был убит горем, когда мы уехали в Булдер…

ИВИ. Это мама была убита горем, не папа. Ей внушили, что ты сбегаешь от нее.

КАРЕН. Если бы ты была папиной дочкой, то переживала бы из-за его самоубийства.

ИВИ. Отец покончил с собой по своим собственным мотивам.

БАРБАРА. И какие же это были мотивы?

ИВИ. Откуда мне знать.

БАРБАРА. Ты сердишься на него?

ИВИ. Нет. Он не обязан отчитываться не перед кем, кроме самого себя. Да и кто мы такие, чтобы судить?

БАРБАРА. Его дочери.

КАРЕН. Да…

БАРБАРА. Я просто в ярости. Эгоистичный сукин сын, его молчание, его меланхолия… он мог бы для меня, для нас, для всех нас, он мог бы помочь нам, мог бы соединить нас, поговорить с нами.

ИВИ. Тебе бы возможно не понравилось то, что ты услышала. Что, если все дело в том, что Беверли Вестон никогда не любил тебя? Что он никогда не любил ни одну из нас, никогда не испытывал никаких особенных чувств по отношению к нам, к его детям?

БАРБАРА. Ты знаешь, что это неправда.

ИВИ. Я знаю? Откуда? Откуда ты знаешь?

БАРБАРА. Ты сказала сама, что была его любимой дочкой.

ИВИ. Только потому, что он чувствовал во мне свою плоть.

БАРБАРА. Ммм, извини, а как же твоя маленькая теория, твоя "случайная генетика", уже опровергнута? Не я ведь об этом говорила. Я думаю, что он отвечал не только за себя; как и все мы.

ИВИ. Пусть так.

КАРЕН. Я не могу понять, почему ты так мрачно смотришь на жизнь.

ИВИ. Ты живешь во Флориде.

БАРБАРА. Когда вы с Малышом Чарли уезжаете?

ИВИ. Через неделю, если не раньше. И его зовут Чарли.

БАРБАРА. Ты говорила маме?

ИВИ. Я пыталась объяснить ей.

БАРБАРА. А что насчет твоей работы, твоего жилья?

ИВИ. Я стала жить самостоятельно задолго до того, как ты начала нами руководить. Карен, ты возвращаешься на Майами, правильно?

КАРЕН. Да.

ИВИ. Ты в своем репертуаре, Барб. Ты хочешь знать, что будет с мамой? Мы с Карен уезжаем. Ты хочешь остаться и заняться ею, это твой выбор; если тебе это не нравится, решай сама. Но лично мне никто не смеет указывать. Никто.

ВИОЛЕТТА. Привет? Я вам помешала?

БАРБАРА. Ты приняла душ?

ВИОЛЕТТА. М — м — м…

БАРБАРА. Ты хочешь что-нибудь поесть или выпить?

ВИОЛЕТТА. Нет.

ВИОЛЕТТА. Хочешь еще немного кофе?

ВИОЛЕТТА. Нет, дорогая, все хорошо.

Вы девочки вместе, в своем доме. Слышать ваши голоса здесь, это так приятно для меня. Эти стены, должно быть, слышали много секретов.

КАРЕН. Мне не ловко даже думать об этом.

ВИОЛЕТТА. О… ничего такого, чтобы смущаться. Тайные страсти… тайные надежды…мир маленьких девочек. Не могу себе представить ничего более нежного или горьковато — сладкого. Что-то в вас, девочки, мне всегда напоминало… не важно, сколько тебе лет, женщина под давлением жизни отказывается от этой части себя… (Карен о креме) Хорошо пахнет.

КАРЕН. Нравится? Это яблоко. Хочешь?

ВИОЛЕТТА. Да, пожалуй.

Я когда-нибудь рассказывала вам историю о Раймонде Куолсе? Не знаю, почему я вспомнила. Парень, из-за которого я потеряла голову в тринадцать лет. По — настоящему красивый парень, модные джинсы, кудрявые волосы. Ужасно самонадеянный. Но у него были эти прекрасные ковбойские сапоги, из блестящей шоколадной кожи. Он очень гордился этими сапогами, это было заметно, по тому, как он двигался, как размахивал руками, надувался, важничал. Я решила, что мне нужно раздобыть женскую пару, таких же точно сапог, и тогда он пригласит меня на свидание. Он увидит меня в этих сапогах и скажет: "Да, эта девчонка мне подходит" Найдя сапоги в витрине центрального магазина, я просто помешалась, я молилась по ночам, репетировала наш разговор с Раймондом, как я подойду к нему в этих сапогах. Тысячу раз просила маму купить мне их. "Что бы ты хотела к рождеству, Ви?" "Мама, я отдала бы все за эти сапоги". Мы договорились. Она дразнила меня намеками о том прекрасном подарке, который я найду под елкой, рассказывала о его размерах, обертке. "Но, смотри Ви, не жульничай и не открывай его до Рождества" Утром в Рождество я вскочила, как солдатик, чтобы развернуть подарок. Это была пара сапог, да…стоптанные мужские сапоги, дыры на пятках, мятые шнурки, грязь и собачье дерьмо на подошвах. О господи, мама смеялась несколько дней.

БАРБАРА. Пожалуйста, не говори, что это конец истории.

ВИОЛЕТТА. Да, нет. Это конец.

КАРЕН. У тебя никогда больше не было сапог?

ВИОЛЕТТА. Нет.

БАРБАРА. Да, это худшая история, которую я слышала. Это напоминает мне трогательную историю с молотком — гвоздодером.

ВИОЛЕТТА. Нет — нет. Моя мама была мерзкой, злобной старухой. Вот почему и я такая.

КАРЕН. Ты не злая. Ты наша мать и мы тебя любим.

ВИОЛЕТТА. Спасибо, мои дорогие.

БАРБАРА. Мне надо поговорить с мамой.

КАРЕН. Конечно.

БАРБАРА. Как твоя голова?

ВИОЛЕТТА. Все в порядке, Барб. Не беспокойся.

БАРБАРА. Прости меня.

ВИОЛЕТТА. Ну что ты, дорогая…

БАРБАРА. Нет, это важно, чтобы я сказала. Я не удержалась и зашла слишком далеко.

ВИОЛЕТТА. Барбара. Этот день, похороны… таблетки. Я сама нарывалась, ты просто не выдержала.

БАРБАРА. Итак…мир?

Виолетта. (Улыбается) Мир.

БАРБАРА. Что ты будешь делать?

ВИОЛЕТТА. Ты о чем?

БАРБАРА. Тебе не кажется, что надо подумать о реабилитационном центре, или…?

ВИОЛЕТТА. О, нет. Я не выдержу. Нет, я справлюсь сама. Я уверена, что смогу.

БАРБАРА. В самом деле?

ВИОЛЕТТА. Да, вы же отобрали все таблетки. Ведь так?

БАРБАРА. Все, что смогли найти.

ВИОЛЕТТА. У меня не так много тайников.

БАРБАРА. Ну, мама, смотри.

ВИОЛЕТТА. Ты хочешь обыскать меня?

БАРБАРА. О… нет.

ВИОЛЕТТА. Если с таблетками покончено, то со мной все будет в порядке. Просто дай мне несколько дней, чтобы встать на ноги.

БАРБАРА. Я не знаю, что ты чувствуешь сейчас. Но я просто хочу, чтобы ты знала, ты с этим не одна.

Как я могу помочь тебе?

ВИОЛЕТТА. Мне не нужна помощь.

БАРБАРА. Я хочу помочь.

ВИОЛЕТТА. Мне не нужна твоя помощь.

БАРБАРА. Мам.

ВИОЛЕТТА. Мне не нужна твоя помощь. Я сама в это вляпалась… (Останавливается, собирается с мыслями) Я знаю, как это бывает: в результате, ты остаешься наедине с собой, и все те, кто хотели помочь начинают заниматься своими делами. Я хорошо это знаю. Не волнуйся. Я справлюсь. Я одолею.

ИВИ. Все хорошо?

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Не очень.

ИВИ. Что ты смотришь?

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Телевизор.

ИВИ. Можно, мне посмотреть с тобой?

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Конечно.

Я ведь не облажался, да?

ИВИ. Да.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Ты сердишься на меня?

ИВИ. Нет.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Я пытался быть смелым.

ИВИ. Я знаю.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Я только… я хочу, чтобы все знали, что у меня есть то, что я всегда искал. А это значит… Я не неудачник.

ИВИ. Ну. Ну.

Ты мой герой.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Иди сюда. Ты можешь помочь мне нажимать педали.

Я написал это для тебя.

МЭТТИ ФЭЙ. Держи себя в руках, мы возвращаемся.

ИВИ. Мы будем жить у меня?

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Конечно…

МЭТТИ ФЭЙ. Нет, мы должны ехать домой и позаботиться о наших собаках.

ИВИ. Знаешь, я была бы рада.

МЭТТИ ФЭЙ. (Чарли) О, смотри дорогой. Малыш Чарли делает успехи

ЧАРЛИ. Благодаря Иви.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Нет, я просто…

МЭТТИ ФЭЙ. (Иви) Обычно он смотрит телевизор, это сжигает его мозги.

ИВИ. Я уверена, что это не так.

МЭТТИ ФЭЙ. (Малышу Чарли) Что ты смотрел, когда я застукала тебя на днях?

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Я не помню

ЧАРЛИ. Мэтти Фей

МЭТТИ ФЭЙ. Ты прекрасно помнишь, это была какая-то глупое игровое шоу о людях, меняющихся женами.

МАЛЫШ ЧАРЛИ. Я не помню.

МЭТТИ ФЭЙ. Ты не помнишь.

ЧАРЛИ. Послушай, Мэтти Фэй…

МЭТТИ ФЭЙ. Как жаль, что нет такой работы, когда платили бы деньги за то, что ты сидишь и смотришь телевизор.

ЧАРЛИ. Мэтти Фэй, у нас был трудный день.

МЭТТИ ФЭЙ. Я думаю, так любить телевизор, можно только, если это твоя работа.

ЧАРЛИ. Мэтти Фэй…

МЭТТИ ФЭЙ. (Иви) Я говорила тебе, что его уволили из обувной лавки?

ЧАРЛИ. Мэтти Фэй, мы прямо сейчас садимся в машину и едем домой, и если ты скажешь еще хоть слово этому парню, то я выброшу твою толстую ирландскую задницу на шоссе. Ты поняла меня?

МЭТТИ ФЭЙ. Что ты такое сейчас сказал?

ЧАРЛИ. Дети, идите на улицу.

Я не понимаю, этой грубости. Я смотрю на тебя и твою сестру и на то, как вы разговариваете с людьми, и не понимаю этого. Я просто не могу понять, почему родственники не могут уважительно общаться друг с другом. Не думаю, что это чем-либо можно оправдать. В моей семье было так не обращались друг с другом.

МЭТТИ ФЭЙ. Ну, это наверное, потому, что твоя семья…

ЧАРЛИ. Лучше бы ты ничего не говорила о моей семье сейчас. Я говорю серьезно.

Мы сегодня похоронили того человека, которого я очень любил. И каких бы он ошибок не совершал, он был добрым, сердечным, порядочным человеком. И твои нападки на нашего сына сегодня не достойны памяти Беверли.

Мы с тобой женаты тридцать восемь лет. Я бы не променял их ни на что другое. Но, если ты не сумеешь найдешь места в своем сердце для своего собственного сына, то тридцать девятого года не будет.

БАРБАРА. Прости. Я не хотела подслушивать. Я просто онемела.

МЭТТИ ФЭЙ. Да уж. У тебя есть сигарета?

БАРБАРА. Нет, я давно бросила.

МЭТТИ ФЭЙ. Я тоже бросила. А это мне понравилось, Барбара. Я говорю, что сегодня за ужином… во время этого ужасного ужина… мне показалось…

БАРБАРА. Что?

МЭТТИ ФЭЙ. Мне показалось, что между Иви и Чарли что-то есть. Ты как думаешь, это правда?

БАРБАРА. О, это…Я не знаю, что сказать… но…

МЭТТИ ФЭЙ. Ну, давай, скажи мне, скажи мне, если это правда.

БАРБАРА. Да, это правда.

МЭТТИ ФЭЙ. Да. Этого не может быть.

БАРБАРА. Это довольно трудно объяснить. Хм. Понимаешь, у Иви и Малыша Чарли всегда было что-то общее… и, если быть откровенной, мне всегда казалось, что такое вполне может случиться,

МЭТТИ ФЭЙ. Барбара…?

БАРБАРА. Я думаю, они очень любят друг друга… или по — крайней мере, думают, что любят. Какая разница, правда? И я уверена, что они ужасно боятся тебя и маму…

МЭТТИ ФЭЙ. Дорогая…

БАРБАРА. Я понимаю, что это не очень ортодоксальный поступок, когда кузен и кузина решают жить вместе, по крайней мере, в наше время…

МЭТТИ ФЭЙ. Они не двоюродные брат и сестра.

БАРБАРА. Верь, не верь, но это не так уж и редко, как ты …

МЭТТИ ФЭЙ. Барбара. Послушай меня. Они не двоюродные брат и сестра.

БАРБАРА. Что, прости?

МЭТТИ ФЭЙ. Малыш Чарли тебе не двоюродный брат. Он тебе просто брат. Он твой родной брат. Он не двоюродный. Он сводный брат. Он ребенок от твоего отца. Это значит, что они с Иви родные брат и сестра. Понимаешь? Малышка Чарли и Иви — брат и сестра.

БАРБАРА. Нет, как это… нет.

МЭТТИ ФЭЙ. Послушай…

БАРБАРА. Нет. Идите назад.

КАРЕН. Мы просто хотели…

БАРБАРА. Идите в кухню. Живо! Все… оставайтесь на кухне!

Да нет же, это ошибка. Послушай. Хорошо, может быть это… ты уверена?

МЭТТИ ФЭЙ. Да.

ВИОЛЕТТА. Ты и папа.

МЭТТИ ФЭЙ. Да.

БАРБАРА. Кто об этом знает?

МЭТТИ ФЭЙ. Ты знаешь. И я знаю.

БАРБАРА. И дядя Чарли, думаю.

МЭТТИ ФЭЙ. Мы никогда это с ним не обсуждали.

БАРБАРА. Что?!

МЭТТИ ФЭЙ. Мы не касались этого, ясно?

БАРБАРА. А Папа знал?

МЭТТИ ФЭЙ. Ты понимаешь, что я не очень горжусь этим.

БАРБАРА. Да уж. О люди, вы поражаете меня. Вы что много выпили?

Что это было?

МЭТТИ ФЭЙ. Я не была пьяной, нет. Возможно, тебе трудно в это поверить, глядя на меня, зная меня с другой стороны все эти годы. Я понимаю, что для тебя я просто старая толстая тетушка МЭТТИ ФЭЙ. Но я больше, чем это, дорогая моя…во мне есть еще что-что, кроме этого.

Чарли, конечно, прав. Как всегда. Я не знаю, почему Малыш Чарли стал для меня таким разочарованием. Может быть он… ладно, я не знаю почему. Я ломаю над этим голову, днем и ночью.

Я совершила ошибку, много лет назад. Да, хорошо. Но я сполна заплатила. И на этом ошибки кончились.

БАРБАРА. Если Иви узнает об этом, она не вынесет.

МЭТТИ ФЭЙ. Я не собираюсь говорить ей. Ты должна найти способ остановить ее. Ты должна положить этому конец.

БАРБАРА. Почему я?

МЭТТИ ФЭЙ. Ты сказала, что ты главная.

СТИВ. Тс — с — с…

Боюсь, влипнуть в историю.

ДЖИН. Надеюсь, мы ничего дурного делать не будем.

СТИВ. Мы нет, но некоторые здесь будут совсем не в восторге, что я курю по ночам с девочкой, которая родилась во времена администрации Клинтона.

ДЖИН. Буша старшего.

СТИВ. Замечательно. Но не будем говорить о твоем возрасте. Это меня вгонит в депрессию.

Джин. (смеется) Ты больной…

СТИВ. При том, я за себя я не ручаюсь.

ДЖИН. Боже, ты не шутил, травка сильная.

СТИВ. Флорида, детка. Производство номер один.

ДЖИН. Большое дело.

СТИВ. Безусловно, лучшее. Хочешь паровозик?

ДЖИН. Что?

СТИВ. Ты не знаешь, что это такое?

ДЖИН. Я знаю, что такое паровозик.

СТИВ. Нет, ты не знаешь. Смотри. Просто открой свои губы и вдыхай, когда я буду выдыхать.

ДЖИН. Ладно.

СТИВ. Задержи дыхание.

ДЖИН. Уау.

СТИВ. Это круто, да?

ДЖИН. Уау, черт, ну и ну.

СТИВ. Я говорил тебе.

ДЖИН. Уау — боже.

СТИВ. Осторожно…

ДЖИН. О, парень, что у меня с головой…

СТИВ. С тобой все в порядке? Ты же не свалишься без чувств тут на меня, правда?

ДЖИН. Нет, все нормально. О, Боже…(кашляет) Я чувствую что-то у себя внутри.

СТИВ. Дай, мне проверить.

ДЖИН. Ты просто старый маньяк.

СТИВ. Боже, какие у тебя формы. Сколько тебе лет?

ДЖИН. Мне пятнадцать, извращенец.

СТИВ. Покажи мне их.

ДЖИН. Нет.

СТИВ. Ш — ш — ш — ш. Тихо, покажи мне их. Я не буду смотреть.

ДЖИН. Если ты не будешь смотреть, то какой смысл показывать.

СТИВ. Хорошо, хорошо. Я буду смотреть.

Джин. (чужим голосом, шутит) "Крошка, посмотри на свои сиськи, малышка…"

СТИВ. Ну, давай, мы же партнеры.

ДЖИН. Нет.

СТИВ. Разве мы не замечательные партнеры в картах?

ДЖИН. Забудь об этом!

СТИВ. Я покажу тебе, если ты покажем мне.

ДЖИН. Я не хочу его видеть.

СТИВ. Ты когда-нибудь его видела?

ДЖИН. Да.

СТИВ. Нет, не может быть.

ДЖИН. Видела. Я не девственница.

СТИВ. Ты не девственница?

ДЖИН. Формально да. Но, не в техническом смысле. Я имею в виду, не абсолютно.

СТИВ. Это все меняет.

ДЖИН. Что ты делаешь?

СТИВ. Ничего.

ДЖИН. Это все плохо кончится.

СТИВ. Я белый и мне больше тридцати. И я здоров, как бык.

ДЖИН. Эй…

СТИВ. Ш — ш — ш — ш

ДЖИН. О, Боже…

СТИВ. Эй, черт…

Осторожнее, леди, Вы не понимаете, что вы…

Эй, аккуратнее, осторожно…

О, черт!

КАРЕН. Что случилось?

Стив, что случилось?

Расскажи мне, что случилось.

ДЖОАННА. Он приставал к Джин.

КАРЕН. Дорогой, у тебя кровь, ты в порядке?

БАРБАРА. Джин, что ты здесь делаешь? Что происходит?

ДЖИН. Мы здесь, я не знаю…

БИЛЛ. Кто это мы? Говори же. С тобой все в порядке?

ДЖИН. Да, все в порядке.

БИЛЛ. Что с ним случилось? Позвать доктора?

КАРЕН. Я не знаю.

БАРБАРА. Джоанна, что тут происходит?

ДЖОАННА. Он приставал к Джин, и я ударила его.

БАРБАРА. "Приставал?" В каком смысле "приставал?"

БИЛЛ. Что…что это значит?

ДЖОАННА. Он целовал ее и обнимал.

БАРБАРА. Я убью тебя, урод!

Билл. (Карен) Уведи его отсюда!

СТИВ. Я ничего не сделал!

ДЖИН. Мама, прекрати это!

КАРЕН. Успокойтесь!

БИЛЛ. Уведи его в спальню!

БАРБАРА. Ты знаешь, сколько этой девочке лет?

СТИВ. (Джин) Скажи им, что я ничего не делал!

БАРБАРА. Ей четырнадцать лет!

ДЖИН. Мама!

СТИВ. Она сказала, что ей пятнадцать!

БАРБАРА. Ты что, рехнулся?

КАРЕН. Барбара, остановись!

БАРБАРА. О, господи! Ты можешь в это поверить, чтобы этот хрен!

БИЛЛ. Я знаю, знаю. Успокойся.

БАРБАРА. "Успокойся". Этот сукин сын — больной на всю голову. Что же это такое!

Билл. (Джин) Ты в порядке?

ДЖИН. Со мной все в порядке, что с вами происходит?

БАРБАРА. С нами?

ДЖИН. Вы что ошизели?

БИЛЛ. Хорошо, давай разберемся.

БАРБАРА. Почему ты не в кровати? Что ты здесь делала?

БИЛЛ. Прошу тебя, дорогая, нам нужно узнать, что здесь произошло.

ДЖИН. Ничего не произошло. Мы что, из-за ерунды будем сейчас устраивать федеральное расследование? Я не могла уснуть, я пошла на кухню выпить воды, он вошел…конец истории.

БАРБАРА. Это не конец истории.

БИЛЛ. Это не конец истории.

ДЖИН. Мы курили, понятно? Мы немного покурили и стали валять дурака, и потом поднялся этот гвалт.

БАРБАРА. Я тебе говорила насчет этого курева? Что я тебе говорила?

БИЛЛ. И поэтому Джоанна ударила его сковородкой? Не думаю.

ДЖИН. Да, посмотрите на себя, вы просто смешные. Что случилось? Да, ничего не случилось!

БИЛЛ. Мы волнуемся за тебя.

ДЖИН. Нет, не волнуетесь. Вам просто надо знать кого наказывать.

БАРБАРА. Перестань…

ДЖИН. Вы не можете понять кто прав, а кто виноват и хотите, чтобы я бы я вам все расставила на свои места…

БАРБАРА. Хватит читать нам нотации. Просто скажи, что он сделал?

ДЖИН. Он ничего не сделал! Даже если бы он и сделал, большое дело!

БИЛЛ. Большое дело потому, что тебе четырнадцать лет.

ДЖИН. Всего-то на несколько лет меньше, чем той, которую ты любишь.

Я ненавижу тебя!

БАРБАРА. И я тебя ненавижу, ты, маленькая идиотка!

БИЛЛ. Джин…

ДЖИН. Оставь меня!

БАРБАРА. (Барбаре) Что с тобой?

ДЖОАННА. Простите меня.

КАРЕН. Не надо ничего говорить.

БАРБАРА. Что?

КАРЕН. Я уезжаю. Мы уезжаем. Мы возвращаемся во Флориду, ночью, сейчас. Мы со Стивом, вместе. Ты хочешь, извиниться за то, что произошло?

БАРБАРА. Подожди, подожди…

КАРЕН. Ты бы лучше выяснила у Джин, что здесь точно случилось, а потом уже указывала пальцем, вот все, что я говорю. Потому что я сомневаюсь, чтобы Джин была такой уж невинной всей этой истории. Я не обвиняю ее. То, что я говорю, что она не так уж и невинна, не значит, что я обвиняю ее. Я говорю, что она должна разделить ответственность. Ты меня поняла?

Я знаю, что Стив должен был лучше, чем Джин понимать, что ей только четырнадцать лет. Я считаю, что нет белого и черного, хорошего и плохого. Правда живет там, где она живет всегда — посередине. Где мы все и живем, все, кроме тебя.

БАРБАРА. Карен…

КАРЕН. Я не защищаю его. Он не идеальный. Такой же, как все, взял и оступился. И я тоже не ангел. Я делала такие поступки, которыми не могу гордиться. Потому что жизнь иногда загоняет тебя в угол. И я тоже живой человек.

В любом случае, ты должна сначала разобраться в своих делах. А потом уже судить ближних.

БАРБАРА. Хорошо…

КАРЕН. Придет январь… Встретимся на Бали. Разве это плохо?

БИЛЛ. Я беру Джин с собой. Мы уезжаем.

БАРБАРА. Прекрасно.

БИЛЛ. Тебе надо отдохнуть.

БАРБАРА. Хорошо.

БИЛЛ. Разумеется, ты обвиняешь меня за все это.

БАРБАРА. Да, хорошо…(с силой) Я проиграла. Как сестра, как мать, как жена. Я проиграла.

БИЛЛ. Нет, не проиграла.

БАРБАРА. Нет? Я физически боролась с Мамой

и Джин около девяти часов подряд. Побудь здесь чуть — чуть, и я оторву тебе голову.

БИЛЛ. Это не смешно.

БАРБАРА. С Джин я этого не могу сделать сейчас. Ей придется подождать, пока я вернусь в Булдер.

БИЛЛ. У вас с Джин есть еще сорок лет в запасе, чтобы ссориться и мириться.

БАРБАРА. (удивленно) Интересно, а что будет через сорок лет?

БИЛЛ. Ты умрешь.

БАРБАРА. О, да.

БИЛЛ. Я имею в виду…

БАРБАРА. Нет, все правильно.

БИЛЛ. Если тебе повезет.

БАРБАРА. Как бы не так!

БИЛЛ. Если нам повезет.

БАРБАРА. Ты никогда не вернешься ко мне, Билл?

БИЛЛ. Никогда не говори никогда, но…

БАРБАРА. Но не вернешься.

БИЛЛ. Но не вернусь.

БАРБАРА. Даже, если у вас не сложатся отношения, между тобой и Марш?

БИЛЛ. Синди.

БАРБАРА. Синди.

БИЛЛ. Правильно. Даже если не сложатся.

БАРБАРА. И я никогда не пойму почему, да?

БИЛЛ. Вероятно, нет.

БАРБАРА. Я люблю тебя… Я люблю тебя…

БАРБАРА. В один с последних наших разговоров с отцом, мы говорили… мы обсуждали… я не знаю, мироустройство, что-то такое… и он сказал: "Ты знаешь, эта страна всегда была похожа на бордель, но, обычно, оставалась какая-то надежда. Но сейчас это просто клоака". И теперь я думаю, что он говорил о чем-то еще, о чем-то более конкретном, касающемся его самого… об этом доме? О своей семье? О своем браке? О себе самом? Не знаю. Но было что-то печальное в его голосе — или нет, не печальное, он всегда был печальным- что-то более безнадежное, чем печаль. Как будто уже все случилось. Как будто, его уже нет. Как будто уже слишком поздно. Как будто уже все кончено. И никто не знает куда дальше. Эта страна, этот эксперимент, Америка, эта надменность: как же это печально, что никто не знает, куда дальше. Все призрачно. (С силой) Легкомыслие, на самом деле, страшнее потопа…

ДЖОАННА. Миссис Фордхам, Вы увольняете меня?

БАРБАРА. Нет, нет. О, нет. Совсем не это. Я сознаюсь, что у меня ужасный характер. И у тебя есть право уйти. Я имею в виду… это работа. Это просто работа. И все же… я здесь. Оглянись. Здесь больше никого нет. Я имею в виду, неужели это я, неужели я здесь? Я не говорю, что мне нужна твоя помощь. Я просто говорю, что я все еще здесь, как это ни странно.

ДЖОАННА. Я могу остаться. Мне знакома эта работа. Я могу ее делать. Я работаю для не Вас или миссис Вестон. Или даже для мистера Вестона. Правда? Я делаю это для себя.

БАРБАРА. Почему?

ДЖОАННА. Мне нужна работа.

БАРБАРА. Джоанна… что мой отец говорил тебе?

ДЖОАННА. Он говорил много о своих дочерях… о своих трех дочерях и о своей внучке. Они были его счастьем.

БАРБАРА. Спасибо. Это принесло мне облегчение. Теперь я знаю, что ты можешь солгать.

БАРБАРА. (Себе самой) Я все еще здесь, как это ни странно.

БАРБАРА. Все просто… пропали.

ШЕРИФ Гилбиу. Я хотел говорить с тобой.

БАРБАРА. Хорошо, садись. Хочешь кофе?

ШЕРИФ Гилбиу. Нет, спасибо.

БАРБАРА. Боже, Деон, ты очень хорошо выглядишь. Ты на самом деле… поправился. Это тебе идет. Ты просто замечательно выглядишь.

ШЕРИФ Гилбиу. Спасибо.

БАРБАРА. А что скажешь обо мне? Я хорошо выгляжу?

ШЕРИФ Гилбиу. Да, прости, да. Ты тоже замечательно выглядишь, просто замечательно.

БАРБАРА. Хочешь немного кофе?

ШЕРИФ Гилбиу. О. Нет. Нет, спасибо.

БАРБАРА. Ты — шериф. Это просто ирония судьбы.

ШЕРИФ Гилбиу. Почему ирония?

ШЕРИФ Гилбиу. Нет. Это в другом смысле. Я не нелепо употребила слово "ирония".

О, если бы мой муж слышал это. Ладно, черт с ним. В любом случае, все это нелепо.

ШЕРИФ Гилбиу. Почему это нелепо?

БАРБАРА. Потому что твой отец…твой отец…

ШЕРИФ Гилбиу. О, я понимаю.

БАРБАРА. Он еще жив?

ШЕРИФ Гилбиу. Да, кое- как. У него Альцгеймер.

БАРБАРА. Это ужасно.

ШЕРИФ Гилбиу. Он у себя дома, в Новате.

ВИОЛЕТТА. Грустно. Да. Женат? Ты женат? Ох. Ну и жара. Прости, ты не хочешь немного кофе? Я уже спрашивала об этом. Ты женат.

ШЕРИФ Гилбиу. Разведен.

БАРБАРА. Друзья по несчастью.

ШЕРИФ Гилбиу. Правда?

БАРБАРА. Да. Будем коротать время вместе вместе. В том смысле, что мне жаль, что ты…

ШЕРИФ Гилбиу. Да, грустно.

БАРБАРА. Есть дети?

ШЕРИФ Гилбиу. Три дочери.

БАРБАРА. Охо — хо. Надо же.

ШЕРИФ Гилбиу. Да, честно говоря, я не могу сказать тебе….

Барбара…Три Дочери. Это что-то…

ШЕРИФ Гилбиу. Сколько раз я думал о сестрах Вестон все эти годы.

БАРБАРА. Сестры Вестон. Такое впечатление, что я где-то это уже слышала. Похоже, на название музыкальной группы.

ШЕРИФ Гилбиу. Да, хм…

БАРБАРА. "Леди и джентльмены… Знаменитые Сестры Вестон"

ШЕРИФ Гилбиу. Твой муж все еще здесь?

БАРБАРА. Нет, он вернулся домой несколько дней назад. Неделю назад? Две недели назад. Две недели назад? Вернулся в Колорадо, вместе с моей дочерью. С Джин.

ШЕРИФ Гилбиу. Она очень милая.

БАРБАРА. Да, она нимфоманка.

ШЕРИФ Гилбиу. Неужели?

БАРБАРА. "Джин" Какое глупое имя.

ШЕРИФ Гилбиу. Мне нравится.

БАРБАРА. Ты знаешь, почему мы так ее назвали? Билл фанат певицы Джин Себерг. Вот в чем ирония судьбы.

ШЕРИФ Гилбиу. Прости, не понял.

БАРБАРА. Джин Себерг покончила с собой… Приняв слишком большую дозу… большую дозу наркотиков.

ШЕРИФ Гилбиу. О..

БАРБАРА. Так вот.

ШЕРИФ Гилбиу. Барбара? С тобой все в порядке?

БАРБАРА. (мягко) Мне хорошо.

ШЕРИФ Гилбиу. Я подумал… я подумал, если ты останешься здесь еще немного, то мы могли бы как-нибудь поужинать вместе. Как тебе? Я долго этого ждал.

БАРБАРА. Ммм.

ШЕРИФ Гилбиу. Давай поужинаем вместе?

БАРБАРА. Ммм.

ШЕРИФ Гилбиу. Есть еще одна причина, почему я пришел. Мне позвонила женщина по имени Читра Найду, которая держит мотель Country Square. Она просматривала старые газеты и увидела фотографию в некрологе мистера Вестона. И она опознала в нем того человека, который останавливался в ее мотеле в комнате номер 17 на две ночи. Это были первые два дня его отсутствия. Она сказала, что зарегистрировался, и больше она его не видела до тех пор, пока он не выписался. Он никуда не звонил. Не ясно звонил ли кто ему. Но я могу это проверить.

БАРБАРА. У тебя есть ….сигарета?

ШЕРИФ Гилбиу. Да, конечно. (Он ищет сигарету). Я могу проверить через телефонную станцию. (Он закуривает ей сигарету)

БАРБАРА. Этого не нужно. Никто не знал, где он был. Мне кажется, он… просто хотел собраться с духом, чтобы прыгнуть в воду, я так думаю.

ШЕРИФ Гилбиу. Или найти смелость — не прыгать.

БАРБАРА. Да? Не думаю, да и какая теперь разница.

ШЕРИФ Гилбиу. На всякий случай. Я думаю, тебе это нужно знать.

Итак… Могу я, как-нибудь, позвонить тебе? Насчет ужина?

БАРБАРА. Иди сюда.

ШЕРИФ Гилбиу. Что?

БАРБАРА. Тсс. Иди сюда…

Иди сюда…

Сладкий…

ШЕРИФ Гилбиу. Барбара…

БАРБАРА. Ммм…просто…прикоснись…

ШЕРИФ Гилбиу. Барбара.

БАРБАРА. Я…

ШЕРИФ Гилбиу. Что?

БАРБАРА. Я..

ШЕРИФ Гилбиу. Барбара? Барбара, ты что-то сказала?

БАРБАРА. Я забыла, как я выгляжу.

ИВИ. Она в порядке?

БАРБАРА. Лучше не бывает.

ИВИ. Значит, не в порядке.

БАРБАРА. Дорогая моя, у женщины поврежден рассудок.… Если ты думаешь, что я буду устраивать ей личный досмотр всякий раз, когда …

ИВИ. Ты понимаешь, о чем я.

БАРБАРА. Она почти в порядке.

ИВИ. "Почти?"

БАРБАРА. Ну, хорошо, если тебе не нравится слово "почти", тогда давай скажем "в целом".

ИВИ. Соображает она или нет?

БАРБАРА. Успокойся.

ИВИ. Я нервничаю.

БАРБАРА. Почему? О. Боже, Иви, только не сегодня.

ИВИ. Почему же?

БАРБАРА. Мы с тобой едва все наладили. И вот ты начинаешь сначала.

ИВИ. Я должна сказать ей, не так ли? Мы уезжаем завтра в Нью-Йорк.

БАРБАРА. Это не хорошая идея.

ИВИ. "Не хорошая идея".

БАРБАРА. Для тебя и Малыша Чарли. Настаивать на этом.

ИВИ. С чего ты взяла?

БАРБАРА. Я все думаю об этом, и мне кажется это немного странным, вот и все.

ИВИ. Не твое дело.

БАРБАРА. Мало ли на свете мужчин. Не обязательно выходить замуж за родственника

ИВИ. Так уж случилось. Я полюбила того, кто мне родственник.

БАРБАРА. Будь проклятая эта любовь, что за кусок дерьма. Люди могут уверить себя в чем угодно.

Хорошо выглядит. Что это?

ДЖОАННА. Зубатка.

БАРБАРА. Моя любимая.

ИВИ. Ты думаешь, мне не надо говорить ей?

БАРБАРА. Ты должна еще раз все обдумать. Нью-Йорк — это нелепая идея. Тебе почти пятьдесят лет, Иви, ты не можешь ехать в Нью-Йорк, ты разобьешься вдребезги. Ешь свою рыбу.

ИВИ. Я жила в этом городе из года в год надеясь, что вопреки всему кто-нибудь войдет в мою жизнь…

БАРБАРА. Не устраивай тут мелодрамы в духе Карсон Маккалерс. Сотри трагическую маску со своего лица и ешь свою зубатку.

ИВИ. Кто ты такая, чтобы так говорить со мной?

БАРБАРА. Здравствуй, мама.

ВИОЛЕТТА. Привет. Как вы?

БАРБАРА. Смотри, зубатка.

ВИОЛЕТТА. Зубатка.

БАРБАРА. (Зовет) Джоанна! (Виолетте) Ты голодна?

ВИОЛЕТТА. Иви, Ты должна улыбаться. Как я.

ВИОЛЕТТА. Я не голодна.

БАРБАРА. Ты ничего не ела сегодня. Ты ничего не ела вчера.

ВИОЛЕТТА. Я не голодна.

БАРБАРА. Ешь. Делай, что я говорю, Все должны делать то, что я говорю.

ИВИ. Могу я спросить, почему вы не одеты?

БАРБАРА. Что это с тобой?

ВИОЛЕТТА. А что?

БАРБАРА. Мы одеты. Мы же не сидим тут голые, разве не так? Или ты хочешь, чтобы мы принарядились?

ВИОЛЕТТА. Верно, потому, что у нас подают рыбу.

БАРБАРА. Конечно, когда ты ешь на рыбу, то ты должна нарядиться.

ДЖОАННА. Я поем у себя в комнате.

БАРБАРА. Хорошо, спасибо.

(Виолетте) Ешь.

ВИОЛЕТТА. Нет.

БАРБАРА. Ешь это, Мама? Ешь.

ВИОЛЕТТА. Нет.

БАРБАРА. Ешь, гадина, ешь свою зубатку.

ВИОЛЕТТА. Пошла к черту!

БАРБАРА. Это на меня не действует. Ешь, тебе говорят!

ИВИ. Мама, я должна кое-что тебе сказать.

БАРБАРА. Нет, не должна.

ИВИ. Барбара…

БАРБАРА. Нет, ты не должна. Заткнись, замолчи, я говорю.

ИВИ. Пожалуйста…

ВИОЛЕТТА. Сказать о чем?

ИВИ. Мама…

БАРБАРА. Забудь это. Мама? Ешь свою чертову рыбу.

ВИОЛЕТТА. Я не голодна.

БАРБАРА. Ешь.

ВИОЛЕТТА. НЕТ!

ИВИ. Мама, мне надо…!

ВИОЛЕТТА. НЕТ!

БАРБАРА. ЕШЬ РЫБУ, ГАДИНА!

ИВИ. Мама, пожалуйста!

ВИОЛЕТТА. Барбара..!

БАРБАРА. Хорошо, да пошли вы, делайте, что хотите.

ИВИ. Я должна сказать тебе кое-что.

БАРБАРА. Иви лесбиянка.

ВИОЛЕТТА. Что?

ИВИ. Барбара…

ВИОЛЕТТА. Нет, ты не лесбиянка.

ИВИ. Нет, я не лесбиянка.

БАРБАРА. Конечно, лесбиянка. Ты ешь свою рыбу?

ИВИ. Барбара, прекрати это!

БАРБАРА. Ешь рыбу.

ВИОЛЕТТА. Барбара, успокойся…

ИВИ. Мама, пожалуйста, это важно…

БАРБАРА. Ешьсвоюрыбуешьсвоюрыбуешьсвоюрыбу…

Что за черт…

ИВИ. Я должна сказать!

БАРБАРА. Мы что, входим из себя?

Ну, что ж, я тоже участвую.

Смотрите-ка, мы все так можем.

ИВИ. Мы с Чарли…

БАРБАРА. Джоанна?! Здесь что-то упало!

ИВИ. Барбара, прекрати это! Мама, я и Чарли…

БАРБАРА. Малыш Чарли…

ИВИ. Чарли и я…

БАРБАРА. Малыш Чарли…

ИВИ. Чарли и я…

БАРБАРА. Малыш Чарли…

ИВИ. Барбара…

БАРБАРА. Ты должна сказать "Малыш Чарли" иначе она не поймет, о ком ты говоришь.

ИВИ. Малыш Чарли и я…

Малыш Чарли и я…

ВИОЛЕТТА. Малыш Чарли и ты — брат и сестра. Я знаю это.

БАРБАРА. О… мама.

ИВИ. Что? Нет, послушай меня, Малыш Чарли…

ВИОЛЕТТА. Я всегда это знала. Я говорила тебе, ничто не может ускользнуть от меня.

ИВИ. Мама…

БАРБАРА. Не слушай ее.

ВИОЛЕТТА. Я все время знала, что Бев и Мэтти крутят шашни. Чарли, тоже должен бы знать, если он только в конец не обкурился.

БАРБАРА. Это таблетки. Не обращай внимания

ВИОЛЕТТА. При чем тут таблетки?

ИВИ. Подожди…

ВИОЛЕТТА. Твой отец страдал из-за этого целых тридцать лет, но Беверли не был бы Беверли, если бы не наплодил целый выводок…

ИВИ. Мама, о чем ты…?

БАРБАРА. О, дорогая…

ВИОЛЕТТА. Лучше, чтобы вы девочки узнали это сейчас, хотя бы сейчас, когда вы выросли. Никогда не знаешь, кому может понадобиться почка. Лучше, когда все знают правду.

ИВИ. О, боже…

ВИОЛЕТТА. Хотя, я не вижу особой выгоды для Малыша Чарли, боюсь, это разобьет ему сердце. (Иви) Скажи мне, дорогая, как ты об этом узнала?

БАРБАРА. Иви?

ИВИ. Зачем ты сказала мне? Зачем, ради всего святого, ты мне это сказала?

ВИОЛЕТТА. В каком смысле?

ИВИ. Вы изверги.

ВИОЛЕТТА. Прекрати….

ИВИ. Гложете чужие кости.

ВИОЛЕТТА. Ты спятила.

ИВИ. Изверги.

ВИОЛЕТТА. Что с ней?

БАРБАРА. Иви, послушай…

ИВИ. Оставь меня!

БАРБАРА. Дорогая!

ИВИ. Я не разрешала делать это!

БАРБАРА. Когда Мэтти Фей рассказала мне, я не знала, что делать…

ИВИ. Я не разрешала тебе ломать мне жизнь!

БАРБАРА. Послушай: я хотела оградить тебя…

ИВИ. Мы все равно уедем. Мы, так или иначе, уедем, и ты никогда меня больше не увидишь.

БАРБАРА. Не надо так.

ИВИ. Ты никогда меня больше не увидишь.

БАРБАРА. Это не моя вина. Не я рассказала тебе, мама тебе рассказала. Это была не я, это была мама.

ИВИ. Это не важно.

ВИОЛЕТТА. Знаешь, а хорошо, что я рассказала, мы не должны были позволить Иви убежать с малышом Чарли. Это было бы не правильно. Место Иви здесь.

БАРБАРА. Она сказала, что все равно уедет.

ВИОЛЕТТА. Нет. Она не уедет. Она хорошая девочка, и я люблю ее до смерти. Но она не сильная. Не такая, как ты. Или я.

БАРБАРА. Правда. Ты знала о Мэтти и Беверли все эти годы.

ВИОЛЕТТА. О, конечно. Я никогда не говорила им, что знаю. Но твой отец знал. Он знал, что я знаю. Он всегда знал, что я знаю. Но мы никогда не говорили об этом. Я не унижалась.

БАРБАРА. Правильно.

ВИОЛЕТТА. Если бы у меня был шанс сейчас, то я сказала бы ему "Я надеюсь, что это не из-за Малыша Чарли, ведь ты знаешь, что я все знаю". Если бы я застала его в мотеле, я бы сказала "Выбрось из головы эту старую историю. И даже, если тебе плохо, это не повод распускаться".

БАРБАРА. Если бы ты застала его в мотеле.

ВИОЛЕТТА. Я звонила ему в мотель, Мотель Country Square…

БАРБАРА. Мотель Country Squarу, правильно.

ВИОЛЕТТА. Но было слишком поздно, он уехал. Я позвонила ему в понедельник, после того, как добралась до сейфа. Я тебе говорила, что я должна была дождаться понедельника, открытия банка, чтобы я смогла забрать все оттуда, из сейфа. Я могла бы позвонить ему раньше, я полагаю, позвонить в полицию, или Иви, кому-нибудь. Но у нас с Беверли был договор.

БАРБАРА. Откуда ты знала, где он был?

ВИОЛЕТТА. Он оставил записку. Написал, что я могу позвонить ему в мотель Country Square. И я позвонила, я ему позвонила, я позвонила ему в понедельник.

БАРБАРА. После того, как открыла сейф.

ВИОЛЕТТА. У нас был договор.

БАРБАРА. Если бы ты остановила папу, тебе не нужно было открывать сейф.

ВИОЛЕТТА. Да, если бы…

БАРБАРА. В записке было написано, что папа собирается покончить с собой?

Мама?

ВИОЛЕТТА. Была бы моя воля, я бы сделала все по — другому. Но я была, твой отец и я, мы были…

БАРБАРА. Вы оба идиоты. Конченые идиоты.

ВИОЛЕТТА. Не мешало бы тебе понять это, самодовольная неблагодарная девчонка, была, по крайней мере, еще одна причина, почему Беверли покончил с собой, и эта причина — ты. Подумай, может, все было бы по — другому, если бы ты осталась здесь? Никого, только он и я, здесь в этом доме, в темноте, предоставленные самим себе, брошенные тобой, ради кого мы прожили всю свою жизнь. Так что, руби меня своим мечом правосудия, давай, но помни, что его кровь и на твоих руках так же, как и на моих.

Он сам это сделал, тем не менее, это его поступок, не наш. Ты можешь себя представить что-нибудь более жестокое, чем заставить меня решать? И зачем, просто для того, чтобы ослабить меня, просто чтобы испытать мой характер? Я ждала, я ждала, пока я не смогла добраться до этого сейфа, но я бы ждала и так. Ты хотел показать, кто сильнее, Бев? Никого нет сильнее меня. Когда ничего не останется, когда все уйдет и исчезнет, я буду здесь. И кто из нас теперь сильнее, сукин ты сын?!

БАРБАРА. Да, ты права, мама. Ты самая сильная.

ВИОЛЕТТА. Барбара?

Барбара?

Барбара, прошу тебя.

Пожалуйста, Барбара, пожалуйста.

Барбара? Ты где?

Иви? Иви, ты здесь? Барб?

Барб? Иви?

Бев?

Джоанна?!

Джоанна, Джоанна, Джоанна…

Вы ушли, и Беверли, ты ушел, и Барбара, тоже ушла, вы ушли, вы ушли, вы ушли, вы ушли…

ДЖОАННА. This is the way the world ends, This is the way the world ends, This is the way the world ends…

ВИОЛЕТТА. Вы ушли, Вы ушли, Вы ушли, Вы ушли…

Конец пьесы.