Бабочка во времени. Новое прошлое

Глава 5

Резиденция императора Николая II была расположена неподалеку от Ай-Тодор и носила название «Ливадийский дворец». По инициативе великого князя Александра Михайловича от восточного въезда в его имение в сторону Ливадии была организована дорога для пеших прогулок, благодаря чему обе семьи, пребывая в Крыму, часто проводили время в обществе друг друга.

Диме нравилось в Крыму. Ему нравился Ай-Тодор и его скалистая окрестность. Нравились разбитые на территории имения виноградники, из плодов которых производились различные вина.

— В будущий год я хочу реконструировать дворцовую церковь, — поделился своими планами Великий князь.

После завтрака Ксения Александровна предложила совершить прогулку по дороге в сторону Ливадии. Анна Николаевна от этого предложения отказалась — с вечера ее мучала головная боль. Вика и графиня Воронцова-Дашкова остались с ней. В итоге на прогулку вышли Дима с Владимиром Михайловичем, великокняжеская чета и граф с графиней.

— Еще неплохо было бы построить двухэтажный флигель для детей. Слишком уж их много в доме. — Александр Михайлович звучно хохотнул, чем вызвал неодобрительный взгляд своей супруги.

— Из всех сыновей меня пока что радуют лишь двое старших. У остальных же ветер в голове, — продолжил обсуждать своих детей Александр Михайлович. — Даже Ирэн серьезней их всех вместе взятых.

— Ваша светлость, помилуйте, они ведь еще дети, — усмехнулся Илларион Илларионович. — Как они могут быть серьезными в столь малом возрасте?

— Никите уже двенадцатый год, а он все за юбками прячется: сначала за материнскими, а теперь за девичьими. — Последнее замечание было камнем в огород Димы и его сестры.

Месяц, проведенный в Крыму, несомненно пошел Вике на пользу. Она повеселела, а на ее щеках появился румянец, которого Дима не видел с тех пор, как они попали в прошлое. Вот только сестра много времени проводила в обществе, которое ей не особенно подходило. Целыми днями она пропадала где-то с младшим сыном великого князя — Никитой, и Дима не мог понять, как почти взрослую Вику смог заинтересовать ребенок. Но эта неожиданная дружба вовсе не волновала Диму. Наоборот, он был рад тому, что сестра пребывает в хорошем расположении духа. Однако взрослых эти отношения немного насторожили, так как любая привязанность друг к другу людей противоположного пола здесь рассматривалась исключительно как возможность предстоящего брака.

— Так может он вовсе не прячется за юбками, а бегает за ними? — подлил масла в огонь граф.

Ксения Александровна гневно взглянула на него, а ее супруг озадаченно хмыкнул.

— Полагаешь, мой сын выбрал себе невесту? Сам и в столь раннем возрасте?

— Невесту или же объект обожания, об этом ведает лишь он сам, — пожал плечами Илларион Илларионович. — А возраст тут не помеха. Я вот в его годы увидел в Париже одну разодетую мадаму. Глаз от нее не мог оторвать! Отцу об этом шепнул, так он мне сказал, что эта мамзель — куртизанка!

Великий князь и Волконский громко рассмеялись. Женщины же закатили глаза и принялись с удвоенной силой обмахиваться веерами.

— Ты, Волконский, губу-то не раскатывай, — отсмеявшись, обратился к князю Александр Михайлович. — Племянница твоя не чета моему сыну. Вот если бы она была твоей дочерью…

— Идеальная партия для Виктории — это Николай Шувалов. Да, дорогой? — Ирина Васильевна подошла к мужу и взяла его под руку.

Илларион Илларионович кивнул.

— Не понимаю, почему вы так долго размышляете над моим предложением. — Поймав непонимающий взгляд Волконского, графиня спросила: — Анна Николаевна ведь поговорила с вами о возможности брак нашего племянника с Викторией?

— Э-э-э, — протянул князь, неуверенно глядя на Диму. — Она начинала разговор, но мне было не до этого.

— Жаль. Уж найдите время. На кону будущее вашей племянницы.

— Очень любопытно, почему я узнаю об этом сватовстве только теперь? — не выдержал Дима. Он не хотел спорить с людьми, которые старше и выше его по положению, но также он не мог молчать, когда обсуждалась замужество Вики.

Ирина Васильевна удивленно похлопала ресницами.

— Все это время я полагала, что Анна Николаевна рассказала вам обоим о моем предложении. Но, раз спустя месяц вы только об этом узнаете, то, стало быть, никто из вас не заинтересован в нем.

Графиня вздернула нос и ускорила шаг, обогнав Диму и Волконского.

— Надеюсь, она не сильно обиделась, — тихо произнес последний.

— Не хотите ли спуститься к морю? — внезапно предложила Ксения Александровна. Сегодня у нее было задорное настроение, и она жаждала приключений. Видимо, засиделась в имении за время ненастной погоды.

Все дружно согласились и свернули с дороги.

— Вы идите, а я подойду к вам позже, — сказал Дима Волконскому.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил князь.

— Новая обувь убивает мои ноги.

Дима не соврал. Купленная недавно щегольская пара туфель оказалась из той категории, которую мама называет «туфли-убийцы». Прежде Дима никогда не натирал ноги, и всегда удивлялся, как это выходит у мамы и сестры. Теперь же он понимал их как никто другой.

Подождав, пока господа скроются из вида, Дима сел на обочину дороги и с облегчением снял туфли. Ветерок приятно обдувал ступни и холодил места со стертой кожей.

— Хоть в пору босиком идти… — пробормотал юноша, жуя травинку и глядя в чистое голубое небо.

Спустя некоторое блаженное время помимо птиц, щебечущих в густых кронах деревьев, зазвучали отдаленные голоса людей.

Вдалеке на дороге замаячили четыре женские фигурки, каждая из которых держала белый зонтик от солнца. Они двигались очень медленно, то и дело останавливаясь и кружа над одной из них. Срытый за высокой травой Дима с интересом наблюдал за суетящимися девушками. Спустя некоторое время он смог услышать их разговор.

— Зачем ты надела эти туфли? Они уже ни раз натирали твои ноги!

— Я несколько дней их разнашивала…

— Видимо, плохо разнашивала.

— Я больше не могу идти, все!

— Тогда разувайся!

— Идти босиком? Ты с ума сошла? А если ее кто-то увидит?

— Кто ее увидит, тут никого… Ой!

Дима так увлекся подслушиванием, что не уследил, как девушки приблизились и увидели его, сидящего на траве с босыми ногами.

Все четверо, похожие друг на друга как сестры, замерли, испуганно глядя на юношу.

— Простите, что напугал! — Дима поднялся и изобразил свою самую очаровательную улыбку. Указав на покрасневшие пальцы ног, он продолжил: — Противная обувь мне все ноги стерла.

— Ох, а я вот тоже ногу натерла, — робко произнесла самая красивая из всех.

— Только одну ногу? — поинтересовался Дима.

Девушка кивнула.

— Одну. Правую. На мизинце.

— Тогда не страшно. — Дима вынул из кармана жилета платок и, не задумываясь, опустился на колено и коснулся правой ноги девушки.

— Да как вы смеете! — возмутилась самая старшая на вид.

— Ох, простите! — Дима сразу же убрал руки от ноги девушки. — Забылся…

— Ничего страшного, — вдруг твердо сказала красивая скромница. — Пусть продолжает.

— Таня… — с еще большим возмущением произнесла старшая.

Однако девушка не обратила внимания на предостережения. Медленно сняв туфельку, она поставила ступню на мягкую зеленую траву. Самая младшая тихо хихикнула, а две другие принялись опасливо озираться по сторонам.

Дима уже давно не смущался в обществе девушек — с опытом в амурных делах к нему пришла уверенность. Однако от происходящего к щекам юноши вдруг прилил жар, и Диме пришлось опустить голову так низко, чтобы девушки не увидели его постыдного румянца.

Приподняв изящную ступню с белоснежной шелковой кожей, Дима обмотал ее платком, сложенным в несколько слоев и осторожно надел на нее туфлю.

Девушка сделала несколько неуверенных шагов и, обернувшись, лучезарно улыбнулась.

— Не болит! Истинно, не болит! Чудеса! Спасибо вам огромнейшее!

Поднявшись, Дима скромно улыбнулся и произнес:

— Рад стараться.

Старшая из девушек слегка склонила голову перед Димой.

— Благодарю вас, господин…

— Рудомазин. Дмитрий Иванович.

— Меня зовут Ольга, — представилась старшая, — А это мои сестры: Мария, Анастасия и, — девушка кивнула на ту, к чьей ступне только что прикасался Дима, — Татьяна.

Поймав на себе взгляд серо-голубых глаз последней, Дима кивнул. Так открыто рассматривать барышню без сопровождения гувернантки было совершенно бесстыдно, но юноша ничего не мог с собой поделать. Он был очарован этой юной красавицей, которая в его глазах становилась все прекраснее и прекраснее.

— Откуда вы будете, Дмитрий Иванович? — услышал Дима предназначенный ему вопрос.

С неохотой юноша перевел взгляд на вопрошающую — Марию, — чьи большие синие глаза были похожи на блюдца.

— Из Санкт-Петербурга. А вы? — ответил Дима.

— И мы, — улыбнулась Мария.

Несмотря на свой юный возраст — по прикидке Димы примерно лет четырнадцать, не больше, — девушка уже могла похвастаться красотой, но не такой изящной и утонченной, как у ее сестры Татьяны. Высокая и полная, с соболиными бровями и ярким румянцем, она была похожа на красну девицу из русских народных сказок. Красота Татьяны же была аристократичной: царственная осанка, матово-бледное лицо и нежно-розовые щеки, миндалевидные глаза с длинными ресницами.

— Ну надо же! — Дима с трудом сдерживался, чтобы не обернуться на Татьяну, что стояла в нескольких шагах позади него. И чего она не подходит к своим сестрам?

— Мы ненадолго приехали сюда с батюшкой, а в конце августа отбудем в Киев! — поделилась планами ее семьи младшенькая.

— Настя! — шикнула на сестру Ольга.

— В Киев? — переспросил Дима, начиная медленно осознавать, что за девушки перед ним. И как он сразу не понял? Попал под чары Татьяны, которая только выглядела взрослой, а на деле была ровесницей Вики!

Его вопрос так и остался висеть в воздухе, потому что со стороны моря послышались голоса. Девушки сразу же отвлеклись на них.

— Тетушка! — радостно взвизгнула Анастасия и, откинув в сторону зонтик, кинулась к запыхавшейся Ксении Александровне.

— Ох,Sunshine!Как ты тут… — великая княгиня перевела взгляд на остальных сестер, которые уже торопились к ней, но гораздо медленнее, чем младшая. — Вы все приехали! Радость-то какая!

Сестры обступили Ксению Александровну и принялись по очереди ее целовать. Кряхтя, к ним подошел и великий князь.

Дима, босой и совершенно растерянный, смотрел на смеющихся Романовых и не мог поверить в то, что каких-то десять минут назад держал в руке ножку самой великой княжны Татьяны Николаевны.

Дочерей императора Николая II я представляла совершенно другими. В моих глазах это были чопорные юные барышни с безупречным воспитанием и поведением. Однако такими они были лишь на публике, и, стоило мне получше их узнать и остаться наедине со всеми четырьмя, как они показали мне свои истинные, задорные и очень интересные личности. Те еще сплетницы и хохотушки, они постоянно обсуждали юных господ — особенно офицеров — и подтрунивали друг над другом. Даже серьезная Ольга вливалась в это веселье и дружно смеялась вместе с сестрами. Девушек интереснее и душевнее я не встречала даже в своем времени, поэтому проводила с княжнами все свободное время.

Самого же императора я пока видела только издалека. Мы сидели с княжнами и Ирэн в беседке за чаем, а мужчины обсуждали что-то за столом на мансарде. Вскоре к ним присоединился и Николай, и я смогла мельком рассмотреть его издалека.

Роста император, вопреки описанию, был небольшого — Димка возвышался над ним сантиметров на десять, — с прямой спиной и широкой грудью. Как и на фотографиях и картинах, у императора было продолговатое лицо с густой бородой и усами и голубые глаза. Во всем его виде сквозило благородство и обаяние. Подобно своим дочерям, он много улыбался, звонко хохотал и не демонстрировал надменной важности, свойственной высоким шишкам, однако, вопреки столь простому поведению, была в нем какая-то неподдельная строгость, которая и демонстрировала его благородное происхождение.

— Вике, кажется, приглянулся наш папенька, — хохотнула Анастасия, которую сестры иногда называли «швыбзик», в честь собаки, с которой младшая не расставалась.

Я вздрогнула и поспешно отвела взгляд от императора.

— Просто я впервые вижу государя, — оправдалась я, потянувшись к чашке с чаем, который уже знатно остыл — на улице сегодня было немного ветрено и прохладно. Близился сентябрь, а значит, скоро мы должны будем покинуть Ай-Тодор и отправиться в Киев.

— Поверь, он почти ничем не отличается от остальных мужчин. Разве что больше всех любит теннис и автомобили, — заметила пухленькая Мария.

— А еще охотиться и дурачиться! — добавила Анастасия. — Папенька порой бывает таким веселым!

— А матушка ваша? Какая она? — полюбопытствовала я.

Императрица, к сожалению, осталась в Санкт-Петербурге из-за обострившейся боли в суставах. И цесаревич с сестрами и отцом тоже не поехал в Крым — слишком уж Александра Федоровна боялась за его здоровье и никак от себя не отпускала.

— Маменька полностью противоположный человек нашему батюшке, — поведала Татьяна, которая, как я заметила, частенько заглядывалась на Димку. — Она хладнокровна и не часто бывает смешливой из-за своих недугов и болезни брата.

— Но добрее человека я еще не встречала, — вставила свое слово Ольга. — Наша матушка, несомненно, самая сердечная и внимательная из женщин. Жаль, не все способны рассмотреть ее благодетель…

Сестры печально вздохнули.

Со слов Димки я помнила, что императрица Александра Федоровна не пользовалась популярностью у народа, который считал ее высокомерной и истеричной немкой. Также не улучшало ее репутацию наличие при дворе Григория Распутина, которого народ тоже не жаловал.

Впервые я задумалась о том, что причин у революции было слишком много. Они постепенно скапливались и росли, как снежный ком, пока не достигли такого количества, когда уже не замечать их было невозможно. А если так, то как же мы сможем избавиться от каждой из них? Как нам помочь императрице завоевать любовь народа и уменьшить ее зависимость от Распутина?

Погрузившись в размышления, я не слышала разговора девушек. Только когда меня несколько раз окликнула Ирэн, я очнулась и вопросительно посмотрела на нее.

— Великие княжны предлагают устроить бал в Ливадии. Как тебе идея? — повторила свой вопрос девушка.

— О, бал… Я ни разу на них не была…

— Ни одна из нас еще на них не была, — фыркнула Ирэн. — Мне уже шестнадцать, но папенька никак не устроит бал в мою честь. Ему все время некогда.

— Вот поэтому мы устроим свой бал! — радостно воскликнула Татьяна. — И пригласим всех, даже маленьких!

Анастасия восторженно захлопала в ладоши.

— Бал для малолеток. Прекрасно, — закатила глаза вечно недовольная Ирэн.

Однако ее никто не слушал. Все наперебой обсуждали идеи и наряды. Княжны были полностью уверены, что Николай разрешит устроить им такое грандиозное веселье. Я же в этом немного сомневалась, а зря.

Император души не чаял в своих детях, и за несколько дней до нашего отъезда в Киев в Ливадии был дан небольшой бал, на котором все отлично провели время. Правда, старшие сыновья великого князя откровенно скучали и танцевали с юными барышнями лишь из вежливости, зато остальным было очень даже весело.

На каждый танец меня, разумеется, приглашал Никита, однако я приняла его приглашение лишь раз. Отчасти из-за того, что Димка попросил ограничить общение с ним, отчасти из-за того, что он был еще маловат, и смотрелись мы с ним весьма нелепо. Зато танцевать с его старшими братьями мне понравилось — они уверенно вели, возвышались надо мной и непринужденно поддерживали разговор.

Подходящих мне по возрасту кавалеров, увы, было мало, поэтому я много времени проводила с девушками за столиком, поедая мороженое и разглядывая собравшихся. За это время я отметила, что великий князь пригласил свою супругу всего лишь на один танец, когда, например, Волконский кружил Анну Николаевну уже в шестом или даже седьмом танце. Мужа Ксении Александровне заменил ее брат Николай. Хохоча, они много танцевали, дурачились и потом залпом выпивали бокал холодного шампанского.

Мой же брат был нарасхват. С ним танцевали даже графиня Воронцова-Дашкова и маленькая Мария. Каждую великую княжну он тоже пригласил на танец, а от последней, Татьяны, брат никак не желал отходить. Мне даже пришлось встать и увести его на танец, где я тихо напомнила кто такая Татьяна и сколько ей лет.

— Она выглядит взросло и совершенно очаровательно, — вздохнул Димка. — Я забываюсь.

— Поняла. Буду кашлять каждый раз, когда покажется, что ты забываешься.

Брат улыбнулся и закружил меня в танце.

— Я смотрю, ты подружился с императором. — Димка мне почти ничего не рассказывал, поэтому приходилось вытягивать из него информацию клещами.

— Это сильно сказано. Скорее, мы с ним знакомые.

— О чем вы разговариваете?

— Больше о его увлечениях, чем о политике, к сожалению. Но я рассказал ему, что занимаюсь слежкой за революционно настроенными гражданами и что, по моим данным, на Столыпина в Киеве готовится покушение.

— И он тебе поверил?

Димка кивнул.

— Сказал, чтобы по приезде я разузнал больше об этом и подготовил план по защите и перехвату террористов. — Улыбаясь от уха до уха, брат восторженно прошептал: — На нашей стороне сам император, Вика! Я чувствую, что у нас все получится!

— Очень на это надеюсь, — тихо ответила ему я.

Бал продолжался до позднего вечера, пока дети не захотели спать. На следующий день все проснулись ближе к обеду и, подкрепившись, отправились на прогулку по дороге до Ливадии, на середине которой встретились с царской семьей. Еще через несколько дней мы с Димкой, Волконские и Николай с дочерьми отправились в Киев.