Бахир Сурайя

Глава 5.2

Счастливым он, правда, все равно не выглядел — даже когда Зияд радостно посулил ему все блага мира и еще горку золота сверху.

- Пойдем быстро, — сказал он и смерил взглядом выстроившихся в цепочку людей и верблюдов. — Пусть люди и животные отдохнут сейчас. Сегодня нужно успеть дойти до ущелья Тарик Альтиджара.

Я воскресила в памяти карту и нахмурилась. Ущелье, о котором говорил Камаль, находилось в стороне от запланированного мной маршрута и удлиняло дорогу до Мааба на добрых полдня. Конечно, гораздо приятнее провести их в тени скал из песчаника, нежели на открытых солнцу барханах, но до сих пор мой проводник и словом не заикался о крюке ради весьма сомнительной прохлады. Да и в принципе так рвался к горам и своему племени, что я уже начинала гадать, какую же выгоду ему принесет тот факт, что именно он отведет меня к старейшинам… но, признаться, не слишком заморачивалась, потому что время играло и против меня тоже.

Выходит, накрыть куполом весь караван Камаль все-таки не может?

Задавать этот вопрос при караван-баши, пообещавшему моему проводнику небо в алмазах, я поостереглась и предпочла дождаться, пока кочевник не вернулся к безнадежно выстывшей лежанке и без особого энтузиазма сел, вытянув ноги. Я устроилась на другом конце одеяла и тихо предложила:

- Если дело в сложности заклятия купола, я могу поглотить твое плетение и выпустить, когда понадобится. Два аналогичных заклинания взаимно усилятся и накроют большую площадь. Тогда не понадобится опирать купол на стены ущелья, чтобы укрыть от бури весь караван.

- «Зеркало»? — уточнил Камаль и негромко хмыкнул. — Не сможешь.

До сих пор единственным плетением, которое я так и не смогла поглотить полностью, оставалось злополучное «черное забвение», стоившее мне стольких нервов и седых волос, что я немедленно насторожилась.

- Почему?

- Потому что маг-«зеркало», подобно обычному зеркалу, отражает настолько ясно и четко, насколько позволяют его природные способности, — помедлив, сообщил Камаль каким-то деревянным голосом. — Можно сколько угодно полировать бронзовое зеркало, но оно никогда не даст такого четкого отражения, как стеклянное, и ни одно из отражений не сравнится с оригиналом.

Эту сентенцию я переваривала долго.

- Хочешь сказать, что заклинание слишком сложное для меня? — с интересом уточнила я, старательно скрывая азарт: кажется, это была самая длинная и красочная фраза из всех, что мне когда-либо удавалось выманить у Камаля.

- Не сложное, — он покачал головой. — Слишком много… — он неопределенно пошевелил пальцами, и под ними мгновенно засветились задетые магические струны: от плотных и длинных, тянущихся куда-то вдаль за барханы, до совсем тонких, еле заметных — и то благодаря сумраку. Стоило кому-то из людей Зияда-аги зажечь костер, чтобы отогнать пронизывающий ночной холод, как часть струн вовсе пропала из виду, и Камаль отчего-то неподдельно обрадовался этому факту. — Вот! Они слишком мелкие и слабые. В отражении такие струны расплывутся и перестанут выполнять свою роль. Но их много, и изрядная часть купола держится именно на них. Ты отразишь только основу заклинания, а от нее одной проку мало. Она будто сеть на крупную рыбу — не годится против мальков… то есть песка.

- Ясно, — медленно кивнула я и прикрыла глаза.

Исчезающие струны, гениальный ведь ход! Чтобы работать с такими тонкими материями, нужен недюжинный опыт и талант — потому-то никакого распространения заклинания на совсем тоненьких струнах не получили: в городе было не так уж и много магов, зато огромное распространение получили свитки с нарисованными плетениями на специальной бумаге. Ими мог воспользоваться любой человек, хоть с даром, хоть без. Но свитки — одноразовое удовольствие, и их производство не должно отнимать много времени, чтобы мастера успевали обеспечивать всех желающих: ведь от свитков зависит и сохранность городских запасов воды и пищи, спокойные волны в гавани и зелень садов.

Как следствие, на свитки наносились самые простые и безыскусные плетения. Ведь куда проще вычертить на свитке пять-шесть жирных линий, чем кропотливо отрисовывать несколько десятков тонких — с тем же результатом на выходе. На такие ухищрения разменивались разве что умудренные опытом гильдейские старцы, которым накопленное за жизнь богатство позволяло заниматься творчеством, а не тратить дни на рутину…

Или вот придворные маги, которые и без рутинных обязанностей были обеспечены всем необходимым. Кроме свободы.

- Я не расстроил тебя, ас-сайида Мади? — осторожно уточнил Камаль.

- Ты меня только что мутной назвал, — брякнула я.

Рашед, наверное, посмеялся бы. И подтвердил еще разок, что таких мутных девиц сроду не видывал.

Камаль только укоризненно покачал головой, отказываясь смеяться над своим специфическим красноречием.

- Решение идти через Тарик Альтиджару расстроило тебя? — переформулировал он.

Я умилилась этой незамутненной простоте и не стала ничего отрицать.

- Расстроило. Поручение моего господина не терпит отлагательств, от него зависят многие жизни, и я знаю, что сам он на моем месте отказался бы помогать каравану.

Хоть и не столько из-за задержки в пути, сколько из-за риска — но об этом я сказать Камалю не могла.

— Но ты решила помочь, — констатировал он и склонил голову к плечу.

Я развела руками.

- Ко всему прочему, — предельно серьезно изрекла я, — мой дорогой господин и щедрый повелитель проводит свои плодотворные дни и ночи в мраморном дворце на берегу моря. Разумеется, он не думает о тени в ущелье посреди бесконечных песков и не жалеет, что его рабыне напекло голову.

Иначе бы она трижды подумала, прежде чем развешивать словесные кружева перед кочевником. Он-то к каждому слову относился как к золотой монете, которую жаль упускать, и в ответ на мои упражнения в остроумии только констатировал:

- Ты странная.

Я кивнула.

Странная. Потому что нормальная девушка едва ли порадовалась такому определению.

Особенно — из-за того, что не так давно Камаль назвал странным и Рашеда, и сейчас это совпадение отзывалось в груди теплом. Тоже, надо признать, весьма странным.