Баламут 4

Глава 13

…В субботу утром, умотавшись до состояния ветоши в мире Жизни и Хаоса, мы, как обещали, вернулись в Замок за «нашими» шеллемками, дабы дать им помедитировать в мире Иллюзии. Увы, забрать получилось только Дарину. А Вальеду, как выяснилось, еще на рассвете поднял дед, утащил к себе и загрузил какими-то чрезвычайно важными расчетами. Пришлось издеваться над одной Валаш — проверять, насколько уверенно она «держит» синтез с распадом, перетаскивать под магофон плотностью в одну целую и девяносто четыре сотые единицы, сажать в круг с нами и устраивать получасовой сеанс игры со смертью. Да, нагрузку мы дали, можно сказать, почти запредельную, зато к концу занятия женщина поднялась аж на первую ступень подмастерья.

Следующие тридцать минут занимались ею же. Во время отката игры, кстати, «пережитого» ею уже на Эдноре, продемонстрировали схему ударной волны и добились понимания тонких мест не самого простого плетения. После того, как страдалица оклемалась, помогли отработать заклинание на базовом уровне. Причем по реальным целям, совместив тренировку с психологической подготовкой, в смысле, наведались в мир динозавров и потерроризировали местное зверье. А без десяти девять по времени Забайкалья вернулись в Замок, привели себя в порядок, примчались в зал к матушке и… обломались снова, узнав, что все члены рода загружены до невозможности, соответственно, этого занятия не будет.

Позавтракали вместе, потом какое-то время анализировали базу данных «Темриса», подбирая цели под очередной боевой вылет, но обломались в третий раз. Причем за считанные секунды до перехода в бокс — Степановна, заявившаяся в гости через «зеркало», возмущенно обозвала нас ленивцами, описала куда более актуальную и важную боевую задачу, ответила на пару десятков уточняющих вопросов и потребовала не тупить!

Переоделись, что называется, бегом, на всякий случай переместились в липовую мастерскую главы рода, набрали Императора и, получив отмашку, перешли в кабинет Даши.

В этот раз Долгорукий выглядел еще более замотанным, чем в прошлый, хотя за последние двое суток корхи не давали о себе знать. На предложение Хельги взбодрить ответил согласием. А когда понял, что она, кроме всего прочего, приложила его диагностирующим плетением, устало усмехнулся:

— Я знаю, что нахожусь на грани нервного истощения, но в ближайшие сутки-двое отдохнуть не смогу.

— Поделишься? — спросила Бестия и сразу же уточнила: — Хотя бы тезисно.

Он угрюмо пожал плечами:

— Запросто! Распространение заразы вроде бы остановили. Но на три часа ночи по Великому Новгороду потеряли миллиард двести семьдесят восемь с лишним тысяч человек! В семидесяти девяти странах мира — серьезнейшие правительственные кризисы. Про глобальный экономический вы наверняка знаете, поэтому о нем промолчу. Хотя нет, скажу, что международная торговля практически парализована, логистические цепочки разорваны, а от термина «форс-мажор», озвучиваемого заграничными поставщиками, уже тошнит. Что еще? У нас, в России, еще более-менее ничего, а во всем остальном мире во главе угла встало Право Силы и Кликушество. Да, армии, внутренние войска и сотрудники полиции, вроде как, пытаются что-то делать, но только в центрах крупных городов и только днем. А по ночам начинается кошмар — в них грабят, убивают и насилуют чуть ли не на каждом углу, а всевозможные пророки и проповедники устраивают крестные ходы, молебны, групповые суициды и тэдэ. Ну и, до кучи, добавьте ко всему этому голод, холод, отсутствие топлива, безумную инфляцию, сбои в работе общественного транспорта, волны… нет, всесокрушающие цунами миграции, накатывающие на ВСЕ наши границы, и умножьте на десять. Или на сто. Или на тысячу. Ибо всех нюансов тезисно не перечислишь.

Я представил несколько «нюансиков» и ужаснулся. А Даша подошла к сыну, прижала к себе и ласково растрепала волосы:

— Что ж, значит, придется тебя немного порадовать: мы нашли и разнесли те шесть объектов, через которые на Землю доставлялись боевые отравляющие вещества. Кроме того, лишили тварей пары десятков крупных промышленных предприятий, в том числе и химических, сравняли с землей несколько портов и утопили штук пятьдесят кораблей. Причем не абы как, а перекрыв фарватеры наиболее «оживленных» проливов…

Когда Даша озвучила первое предложение, государь поднял голову и недоверчиво прищурился. После второго повернулся ко мне и вгляделся в глаза. А после того, как дослушал третье и понял, что все вышеперечисленное не шутка, ошалело выдохнул:

— Как?!!!

— По-разному… — криво усмехнулась она. — Святослав Борисович и его команда фонтанируют сумасшедшими идеями и воплощают их в жизнь, а мы проводим натурные эксперименты. Круглые сутки.

— В общем, используя личные наработки главы рода, верно? — язвительно подытожил самодержец, дождался подтверждающего кивка и первый раз на моей памяти причислил мать к числу Елисеевых-Багряных:

— Интересный у вас род, однако…

А потом пошел еще дальше:

— И… вынужден признать, что твой уход под руку Ратибору Игоревичу уже принес Империи на порядок больше пользы, чем могла бы дать помощь мне!

— То ли еще будет! — гордо заявила она и напомнила ему о цели нашего появления. На мой взгляд, резковато: — Само собой, если выживем. Поэтому давай-ка перейдем к делу. Подготовил все, что требовалось?

— В общем и целом — да. Но хотел бы обсудить кое-какие мелочи…

…Вопреки моим опасениям, «теоретическую часть» проблемы решили от силы минут за двадцать пять. Тратить время на пустопорожнюю болтовню было некогда, так что Долгорукий ушел готовиться к пресс-конференции, а мы, использовав «рюкзак» для перехода в липовую мастерскую, «пересели» на браслеты-телепортаторы, «взяли на прицеп» Дарину, переместились в рубку «Бенча», тепло поздоровались с толпой шеллемцев и «сдались» Авьен, исполнявшей обязанности старпома. А она, успевшая одуреть от безделья, взяла нас в оборот — спустила палубой ниже, завела в капитанскую каюту и показала «базы», обслуживавшие наши боевые скафандры.

Полюбовавшись на свой, невесть когда приведенный в соответствие с цветовой схемой, используемой в ВКС Российской Империи, я по наитию прижал ладонь к матовой прямоугольной пластине, чуть выступающей над поверхностью стенной панели, с помощью шеллемки прошел процедуру «привязки», дождался, пока прозрачная дверца сдвинется вверх, и привычно влез в это чудо инженерной мысли. Почему «привычно»? Да потому, что этот экземпляр отличался от того, который я надевал, забираясь в «Темрис», только расцветкой и гербом рода Долгоруких на нагрудном идентификаторе.

Надевать шлем не было никакой необходимости, поэтому я прижал его к точке фиксации на левом бедре, подождал, пока оденутся мои спутницы, и следом за Авьен поднялся обратно в рубку. Там упал в ложемент командира эскадры, вырезал нужный фрагмент из записи разговора с государем, вывесил перед собой голограмму проигрывателя и воспроизвел. А когда убедился, что все нововведения понятны, дал команду прыгать на Землю.

Марево, отрицание ветра и отворот активировала Шахова, как самый опытный пользователь артефактных секций. Она же ввела координаты нужной точки в стационарный телепортатор, кстати, запитанный на блок корховских накопителей объемом аж в сорок шесть кубических метров, и доложила Ронду о готовности к открытию перехода. Тут я, каюсь, подобрался, так как плохо представлял процесс протискивания махины в «игольное ушко» открываемого телепорта, да еще и в движении на таких скоростях, но, как оказалось, зря — не прошло и секунды, как пилот корабля заявил, что мы в «новом мире» и для полного счастья вывел картинку с рабочего интерфейса на одну из стен рубки.

Следующий монолог я не понял от слова «совсем». Вернее, врубился, что мы появились в двадцати семи тысячах километров от планеты, но не смог представить, в каком направлении и с какой относительной скоростью летим, так как запутался в переводе шеллемских мер в земные. Стесняться, конечно же, и не подумал — спросил, сколько времени нам понадобится, чтобы долететь до низких орбит, и получил убийственный ответ:

— Если идти не на маршевых, а на антигравах, чтобы гарантированно удержать марево, то чуть менее половины вейта… то есть, двадцать минут сорок две секунды! И почти столько же времени уйдет на посадку.

— Миленько, однако… — обрадованно буркнул я, дал команду начинать движение, прислушался к своим ощущениям и мысленно обозвал себя дурнем, сообразив, что гравикомпенсаторы крейсера рассчитаны на полеты в куда более экстремальном режиме, а значит, никаких изменений вектора и модуля силы тяжести я не почувствую.

Так оно, собственно, и произошло: о том, что грозная боевая машина уже развернулась носом к Земле и начала разгон, я узнал только из доклада Платта. Потом вспомнил о необходимости вывесить в околоземном пространстве свою спутниковую группировку, но озвучить этот приказ опоздал — этим делом без каких-либо подсказок с моей стороны занялся творческий дуэт Язвы и Леды. Вернее, все необходимые манипуляции провела Ульен. А Лара, наблюдавшая за процессом во все глаза, в нужный момент подтвердила принятое решение командой с рабочего интерфейса шлема. В общем, до начала торможения я нагло бездельничал. А когда на комме появилась долгожданная пиктограмма, сообщающая о возможности подключения к защищенным каналам связи, с намеком показал его Долгорукой, благо, она восседала на моем левом бедре и выясняла у Хельги, сидящей на правом, какие-то тонкости использования кровоостанавливающего плетения.

Даша мгновенно прервала беседу, попросила тишины и набрала сына. А когда услышала его голос, расплылась в ехидной улыбке:

— Мы в системе, в тринадцати тысячах километров от Земли со стороны Австралии. Кстати, там та-а-акой симпатичный антициклончик, что нет слов! А если серьезно, то минут через десять будем на низких орбитах, а еще через двадцать минут зависнем под маревом над своим посадочным местом. Так что можешь начинать… Эдак через полчаса… Нет, картинка нам не понадобится — аппаратура этой машинки куда мощнее, чем ты можешь себе представить, так что к Имперскому новостному каналу мы подключимся сами…

…С подключением к Имперскому новостному каналу действительно не возникло никаких проблем. Равно, как и с выводом картинки на фронтальную стену. Скажу больше: мы оказались в виртуальной студии еще до появления в ней государя, поэтому порядка четырех минут слушали болтовню ведущих, не постеснявшихся признаться, что принципе не представляют, о чем пойдет речь в обращении Императора, и очень неплохо поддерживавших интерес зрителей озвучиванием версий, «падающих» в интерактивный канал.

Само собой, большая часть обсуждаемых тем так или иначе касалась корхов или последствий этого Вторжения, так что не скучали и мы. А потом картинка внезапно «мигнула» и вместо ведущих показала государя, появившегося на пороге и в сопровождении верного Бера направившегося к центральному креслу. Судя по некоторой нервозности со сменой планов операторами и непередаваемым выражениям полнейшего охренения, появившимся на лицах «хозяев студии», народ собирался работать не с Долгоруким, а с картинкой, передаваемой из дворца. Впрочем, сотрудники канала пришли в себя довольно быстро и включились в работу с утроенным энтузиазмом. Что наверняка не прошло мимо внимания самодержца. Однако тратить время на ерунду он не собирался, поэтому поддернул штанины парадного мундира, опустился на свое место, опустил руки на подлокотники, повернулся к камере, которая в тот момент вела трансляцию, и поздоровался с подданными. Потом повелительным жестом заткнул одного из ведущих, по привычке попытавшегося ответить на это приветствие, и заговорил:

— На мой взгляд, тратить время на пустопорожнюю болтовню во время межмировой войны преступно. Поэтому обойдусь без лишних слов и начну с совсем коротенькой предыстории, без которой, увы, не обойтись. Как вы, наверное, знаете, самые развитые страны планеты вышли в космос лет за двадцать пять-тридцать до первого Вторжения тварей и, более-менее освоив околоземное пространство, стали вкладывать серьезные средства в изучение солнечной системы. Появление Червоточины, первый контакт с разумными существами из другого мира и начавшаяся война вынудили отказаться от большинства подобных проектов… все страны Земли, кроме России — мой покойный дед был уверен, что без прорывных технологий, способных подарить Большой Космос, нам, землянам, не выжить, поэтому засекретил соответствующие темы и продолжил их финансировать со счетов рода. После ухода из жизни этого Долгорукого сверхсекретные проекты стал курировать мой отец. А с недавних пор этот же тяжкий груз взвалил на свои плечи и я. Как оказалось, не зря: сотни мелких проектов, которыми десятилетия напролет занимались самые гениальные ученые государства, наконец, выстрелили и позволили собрать их в один большой. Причем не в теории, а на практике, которая, как известно, является критерием истины…

Тут он посмотрел на экран комма, прочитал сообщение, отправленное Дашей, и хищно усмехнулся:

— Вряд ли я ошибусь, заявив, что большинство из вас не понимает, как можно радоваться реализации настолько «долгоиграющих» проектов во время межмировой войны на уничтожение. А зря: я уверен, что… впрочем, ЭТО надо видеть. Итак, разверните второй экран или замените этот новым, ссылка на который только что появилась на полосе прокрутки. Вы видите ничем не примечательную площадку на окраине космодрома Белый Яр…

В этот момент Язва скинула марево, и у ведущих вытянулись лица, а Долгорукий, более чем достойно переживший эмоциональный шок, ехидно ухмыльнулся:

— Да, эта боевая машина впечатляет даже одним видом…

Я бы с большим удовольствием послушал и дальше, но ожил таймер на комме, и нам, то есть, боевому крылу рода Елисеевых-Багряных, пришлось подрываться с места. «Зеркало» в бокс «Темриса» вывесила Даша, пропустила меня, Язву, Хельгу, Дарину, Платта, Вальеду и Авьен вперед, перешла следом и мухой влетела в десантный люк штурмового бота. Секунд через двадцать ожили его движки, еще через десять-двенадцать Шахова спрятала машину под маревом и открыла переход все туда же, под Астрахань, а Валаш, плавно тронув наш «транспорт» с места, за считанные мгновения переместила его в нужную точку и вывесила на стояночных антигравах метрах в двадцати от парящего крейсера.

Кто именно кинул в тактический канал шлемов звуковую дорожку из студии, не скажу, ибо не знаю. Знаю лишь, что от силы через полминуты после остановки я снова услышал голос Долгорукова и понял, что Даша уже скинула ему сообщение с очередным «плюсиком»:

— …на «Перуне» находятся только пилоты-испытатели, перегнавшие его к месту базирования, а экипаж, на днях закончивший подготовку к службе на этом корабле, вот-вот десантируется с еще одной боевой машины нового типа! А вот и они, первые выпускники спецфакультета одной из военных академий ВКС Российской Империи. Как видите, их пока только шестеро, хотя в идеале должно быть двадцать два. Но время играет против нас, поэтому эти молодые лейтенанты постараются сделать невозможное…

Пока он вещал, мы опустили и поляризовали линзы шлемов, оставили «Темрис» на Язву с Дариной, выбрались наружу и плотным строем двинулись к «Бенчу». Я, изображавший командира, шаге на пятом-шестом прикоснулся правой рукой к выпуклости скафа на запястье левой, и Файяна, наблюдавшая за нами с борта крейсера, опустила «столб» лифта.

Все время, пока мы поднимались в рубку, Император рассказывал сказки о самоотверженности ученых, инженеров, технологов, программистов и кого-то там еще, придумавших, рассчитавших и воплотивших в реальность каждый отдельно взятый узел этого «техно-магического чуда». А после получения третьего «плюсика» еще раз подчеркнул, что работы над «сотнями мелких проектов» шли в обстановке строжайшей секретности, потом «от всей души» поблагодарил «настоящих патриотов и подвижников», пообещал воздать им сторицей за все, что они уже сделали и еще сделают для Империи, посмотрел на коммуникатор и демонстративно откинулся на спинку кресла:

— Мне сообщили, что «Перун» готов к взлету. Предлагаю насладиться этой картиной, ибо такого взлета вы еще не видели…

С последним утверждением было сложно не согласиться: тяжелый ударный крейсер рванулся в высь не на огненном столбе, как «полагалось», а без каких-либо визуальных эффектов, за считанные мгновения превратился в точку и исчез!

— Как видите, несмотря на впечатляющие размеры, машина чрезвычайно мощная и шустрая! — довольно хохотнул государь и продолжил в том же духе: — Кстати, «Перун» умеет не только летать: сейчас режиссеры канала вывесят перед вами картинки с военных полигонов Новой Земли и Сахалина, и мы с вами увидим, как выглядит гнев Громовержца, заступающего на свое первое боевое дежурство…

…Демонстрировать все возможности «Бенча» никто не собирался, так что по целям на полигонах он отстрелялся одними лишь электромагнитными пушками. Но чудовищная скорость самых обычных болванок, кошмарные светозвуковые эффекты, сопровождавшие удар каждой «громовой плетью», и их умопомрачительная эффективность всколыхнули не только русскоязычный сегмент Сети, но и все остальные. И пусть активность жителей других государств планеты не шла ни в какое сравнение с активностью россиян, она все-таки была. Более того, основная масса иностранцев не тратила время на бессмысленное висение в социальных сетях и на новостных каналах, а сразу «стучалась» в Имперский, где либо униженно просила, либо нагло требовала помощи их странам. Причем, по возможности, первостепенной.

Впрочем, о кипении этих страстей мы узнавали из рассказов матушки, несмотря на серьезнейшую загрузку, как-то умудрявшейся держать руку на пульсе происходящего. А сами носились, высунув язык, сквозь «зеркала», да еще и с «рюкзаками» наперевес: перегоняли военную технику с Шеллема на космодром «мира звезд», а таремы с какими-то расходниками — в свободные боксы Замка; тестировали артефакты непонятного назначения в мирах с очень высокими магофонами Хаоса, Тьмы, Смерти, ассистируя деду, и метались по Рюенду от поместья Та Кальмов до Императорского дворца; проверяли, как несет службу дежурный экипаж «Перуна», и нарезали на «Темрисе» по два-три оборота по низким орбитам над Той Стороной, «напоминая» тварям о себе. А в двадцать три сорок две по времени Забайкалья, очередной раз оказавшись на Земле, среагировали на тревожное извещение, упавшее на коммуникаторы, переместились в рубку «Бенча» и прикипели взглядами к трем голограммам крупных городов, явно расположенных в разных частях планеты.

Мегаполис, демонстрируемый на левой стене, явно находился на темной стороне земного шара в холмистой местности и переливался разноцветными огнями ночной иллюминации. Правда, не весь — на его «северо-восточной» окраине чернела уродливая «клякса» кромешной тьмы, в центре которой, судя по всему, располагалась мини-Червоточина. Второй, изображение которого «висело» вдоль правой, «охватывал» океанский залив и то ли встречал рассвет, то ли прощался с уходящим днем. Вернее, собирался. Но дождался появления межмирового перехода практически в самом центре огромной дуги и впал в кому. Да и третий, жарившийся под ослепительным солнцем, вероятнее всего, где-нибудь в Африке, тоже пребывал не в лучшем состоянии.

— Вы чуть не опоздали… — среагировав на наше появление, но даже не подумав отрываться от консоли управления артефактной оружейной секцией, буркнула Шахова. — Твари опять пытались наведаться в гости. По эпицентру перехода, появившегося в Чунцине, мы отработали менее, чем через полторы минуты после получения информации со спутника, висящего над ним. Потом ушли южнее и шарахнули по Киншасе, а через сорок четыре секунды ударим по Сиэтлу.

— Неплохо! — заявил я и понял, что попал пальцем в небо, еще до того, как Язва помрачнела. А потом убедился, что моя догадка верна:

— Не сказала бы: если группы корхов, появившиеся из двух первых Червоточин, гарантированно разнесло в пыль вместе со всем перемещенным оборудованием, а запасных на этих объектах, вероятнее всего, нет, то к третьей не успели. Ни мы, ни истребители ВВС США. Вернее, местные отработали ракетами воздух-земля аж с шестнадцати штурмовиков, но без толку: корхи вывесили мощнейшую стационарную воздушную пелену, и использованные боеголовки ее не пробили. А мы, хоть и порвем ее, как бумагу, но слишком поздно: ветер в четыре с лишним метра в секунду уже несет облако БОВ на север!

Само собой, настроение сразу же ухнуло в пропасть, поэтому прилета «громовых стрел» я ждал со жгучим нетерпением. А в тот момент, когда центр картинки с нужного спутника вдруг исчез в клубах дыма вместе с группой тварей и всем их оборудованием, злорадно оскалился, потянулся к браслету-телепортатору и… сдержал первый порыв.

— Угу… — угрюмо поддакнула Бестия, сообразившая, по какой причине я мог остановиться, затем поймала недоумевающий взгляд Вальеды, успевшей вскочить с ложемента, и вздохнула: — В ближайший час нам будет не до Той Стороны: через двадцать восемь минут в Замок прилетит спецборт, который надо будет встретить, а все остальные родичи пашут, как проклятые.

Просить перевести выражение, которого явно не было в имеющейся языковой базе, шеллемка и не подумала — свела брови к переносице, а через миг выдала очень неплохое предложение:

— Нельзя упускать иммере вейт… или, как у вас говорят, «золотой час»: в мир корхов только что переместило клубы дыма от разрывов, безумные объемы фрагментов конструкций, и у нас есть шанс найти новые объекты без использования амреша! Может, переместите на Ту Сторону хотя бы меня и Дарину, чтобы к тому времени, как вы освободитесь, мы, если повезет, нашли хотя бы один? А проблему с возвращением решить не так уж и сложно — мы можем к определенному времени вернуться в заранее оговоренную точку и…

Тут в наш диалог влезла Хельга и озвучила мысль, которую поймал и я:

— Рат, я вам тут не нужна, поэтому отправляй нас троих!

— Отправляй! — подхватила Долгорукая и добавила: — А я останусь тут и поучусь работать с артефактной консолью. Чтобы, в случае чего, было кому подменять Язву…

…После исчезновения «Темриса» в «зеркале» я продолжил метания по мирам в гордом одиночестве. Да, успел протащить через «коридор» всего один «караван» и примчался в летный ангар весь в мыле, зато провел время не впустую, влетел в переходной рукав весьма довольным собой и без какого-либо внутреннего сопротивления ответил на счастливые улыбки близняшек, нарисовавшихся в его противоположном конце ничуть не менее довольной улыбкой. А потом заговорила Катя, по давней традиции собравшая волосы в два веселых хвостика с ярко-красными бантами, и мне пришлось включаться в шуточный обмен любезностями:

— Привет, Рат! Искренне рады те-… Нет, не «тебя», а «от тебя». Да, верно: искренне рады от тебя никуда не деться, вот!

— Готов взять на себя ответственность еще за двух баб? — вторя ей, ехидно спросила Женя.

— Нет, не готов: я ж однолюб… — состроив подходящее выражение лица, «сокрушенно» вздохнул я.

— Так люби дальше. Все ту же одну-единственную… категорию! — весело посоветовала первая сестричка, повисла у меня на шее, от души расцеловала и уступила место второй.

Этот этап взаимных «лобызаний» понравился значительно меньше, так как рывок Евгении в мои объятия оказался намного резче, чем хотелось бы, и я уткнулся носом в очень «щекотный» меховой воротник шубки, наброшенной на ее плечи. Пока тер пострадавшую часть лица, девушки перестали валять дурака, заявили, что страшно соскучились, и спросили, куда я подевал своих избранниц.

— Готовят торжественную встречу… — соврал я и сфокусировал взгляд на иллюминаторе, за которым чувство леса показывало слишком любопытный силуэт. Потом уставился на чопорную стюардессу, растянувшую губы в одной из самых холодных улыбок, которые мне когда-либо приходилось видеть, и вроде как пошутил. Но с недвусмысленным намеком: — «Ценный груз» принял. Можете возвращаться обратно!

Женщина коротко кивнула, прикоснулась к панели управления дверью, дождалась, пока она закроется, и ушла в закуток перед пилотской кабиной. А «любопытный» так и продолжил пялиться сквозь поляризованное стекло.

Я мысленно пообещал себе при первом же удобном случае ненавязчиво спросить у сестричек, кто и зачем проводил их до Замка, а затем подхватил обеих под локотки, развернул на месте и, вслушавшись в счастливый щебет, повлек в тепло. Первые несколько метров прошел намного медленнее, чем обычно, а когда паутина электрических схем, видимая под взором, тронулась с места и «потянула» все пять силуэтов к воротам ангара, расслабился, плавно ускорил шаг и задал близняшкам вопрос из категории обязательных:

— Проголодались?

Они одновременно кивнули и «застрадали» в стиле незабвенной Язвы:

— Не то слово: с момента взлета время тянулось, как резиновое…

— …сон все не шел, а все усиливавшееся и усиливавшееся нетерпение напрочь отбило аппетит!

— Зато теперь, когда ты попал в наши цепкие ручки…

— …ну, или мы попали в твои…

— …он, конечно же, вернулся!

— Болтушки! — улыбнулся я, ткнул в сенсор вызова лифта, пропустил дам вперед, вошел в кабинку следом за ними и оказался сразу в двух «захватах»:

— Ра-а-ат, а что нас ждет за сюрприз?!

Я помотал головой из стороны в сторону в знак того, что ни за что не расколюсь, и включил фантазию, чтобы придумывать хоть какое-то действо, в принципе способное сойти за приятную неожиданность. Как ни странно, в голову лезла всякая хрень, и я старательно изображал стоика до тех пор, пока не поднял девушек в их покои. А когда оказался в гостиной, отвлек от темы вторым «обязательным» вопросом:

— Душ принимать будете?

— Неа! — хором ответили они. — Ополоснулись в самолете. Так что только переоденемся…

— …в домашнее…

— Ибо шарахаться по нашему новому дому в деловых костюмах…

— …не комильфо!

Я повел рукой, предлагая отправляться в гардеробную или спальню, сел в ближайшее кресло, дождался исчезновения сестричек за дверями последней, вывесил перед собой картинку с камеры КДП, нашел режим отображения, в котором были видны не только навигационные огни, но и сам самолет, только-только оторвавшийся от ВПП, и прикипел к нему взглядом.

Дури не самой стандартной машины с гербами рода Долгоруких на киле и фюзеляже хватило бы на два таких борта, да и пилоты были не из последних, так что она набирала высоту под углом градусов в пятьдесят, если не больше. А после того, как поднялась метров на пятьсот-шестьсот, весьма энергично легла на крыло, чтобы развернуться носом в сторону Великого Новгорода, и… сорвалась в сумасшедшее пике!

«Удар» чудовищно плотного магофона с «привкусами» Природы и Той Стороны почувствовал через долю секунды и перешел в боевой режим еще до того, как оказался на ногах, хотя активировал волчий скок и сорвался с места чуть ли не раньше, чем допер, что, собственно, произошло. До двери спальни долетел в два прыжка, хлопнул по сенсору открывания, протиснулся в щель между косяком и створкой, «слишком медленно» начавшей уходить в стену, толчком плеча толкнул на кровать падающую Женю, рванул на себя Катю, почти впоровшуюся лицом в угол прикроватной тумбочки, и ушел в перекат. Через нее. Так как положение, из которого удалось поймать не такую уж и легкую девушку, не позволяло ее удержать, а двигался я… быстро.

Удара об стену не заметил только благодаря покрову, расцепил захват в тот момент, когда оказался на спине, и, выкатившись на одно колено, вывесил перед собой «зеркало», ведущее в гостиную моих покоев в Небесном замке.

Хозяйку хвостиков с бантами, успевшую натянуть на себя футболку, закинул в плоскость сопряжения без какого-либо труда. А с перемещением ее сестры возникли проблемы — в момент появления Червоточины она, как назло, снимала колготки, и в момент рывка они, по закону подлости, зацепились за резную завитушку на уголке основания кровати! Впрочем, костяной клинок лег в руку «сам собой» и рассек тоненький, но чрезвычайно прочный материал, так что второй рывок отправил тело Евгении в «смежный» мир. А через долю секунды слева от меня появилось еще одно «зеркало» и пропустило сквозь себя голову, правое плечо и руку деда, мрачного, как грозовое облако:

— Куда отправил мелких?

— На Эднор. В свою гостиную.

Он удовлетворенно кивнул и продолжил говорить:

— Лови свою половину списка домочадцев, требующих эвакуации. И не тяни: Червоточины диаметром под четыреста семьдесят метров, да еще и не с Той Стороны, а из «корховского» мира Природы, просто так не пробивают. Тем более в области, защищенной обелисками-стабилизаторами!

Я «поймал», открыл и развернул отправленный им файл, определился с точкой, из которой было логичнее всего начинать эвакуацию «моей» части домочадцев, открыл «зеркало» и озвучил мысль, вовремя пойманную за хвост:

— Так, стоп, не исчезай: если твари шарахнут химией…

— …а они шарахнут…

— …то тебе понадобится скаф!

— Рат, не тупи: я уже активировал защитный режим, и в Замке вот-вот установится избыточное давление! — раздраженно прорычал он, сообщил, что отправит в мои покои Степановну, и пропал.

Я тоже зашевелился — продавил и свернул плоскость сопряжения, рванул направо, к двери, над которой стараниями деда зажглась аварийная подсветка, сглотнул, почувствовав, что заложило уши, ткнул в сенсор разблокировки замка и мысленно обозвал себя идиотом, сообразив, что не воспользовался «вездеходом». Как выяснилось через мгновение, зря: дверь, разблокированная Борисычем, ушла в стену, причем вдвое быстрее, чем в «мирном режиме». Так что я ускорился, пролетел через гостиную четырехместного жилого блока, ворвался в самую левую спальню, метнулся к полутораспальной кровати, на которой разметалось бессознательное тело одной из самых добросовестных и исполнительных горничных рода, и, не тратя время на выпутывание женщины из одеяла, рывком закинул ее на плечо.

«Зеркало» открыл в смежной спальне, продавил его вместе с «грузом» и, не разрывая контакта с плоскостью сопряжения, чтобы не свернулась, опустил Валентину на ковер рядом с Катей. А когда потянулся к Жене, чтобы сдвинуть в сторону, в помещение ворвалась «злобная бабка», мгновенно врубилась в суть происходящего и требовательно махнула рукой:

— Оттащу. Дуй дальше…

Дунул. В смысле, вернулся в спальню Светланы, отправил ее по тому же адресу и рванул дальше. Разобравшись с обитателями этого жилого блока, перебрался в противоположный и переправил на Эднор пилотов «Стрибога». А когда вдавил в плоскость сопряжения безвольную тушку стюардессы, был пойман за руку Маришкой, дал ей возможность перетянуть меня к себе и был озадачен новым требованием:

— Осмотри Русанова — он мутирует как-то уж очень жестко, и я не тяну!

— А…

— Остальных притащит старый хрыч! — рявкнула она, подтолкнула меня к первому ряду тел, аккуратно выложенных вдоль дивана, и скрипнула зубами: — Кстати, я не тяну не только его… и в принципе не представляю, как можно удержать в более-менее приемлемых рамках мутации такой толпы!

Я тоже не понимал. Но, с огромным трудом «загнав в колею» взрывную мутацию Валерия Макаровича, вывалился из транса, перебрался к Екатерине. Затем нормализовал процесс изменений Тарасовой, повоевал с энергетикой Евгении и, очередной раз вернувшись в реальность, вдруг обнаружил, что все бессознательные тела куда-то пропали, а ко мне подходит Лихо.

— Беги в ванную, они уже там! — деловито сообщила она, упала на колени, взмахнула артефактным ножом и срезала с Нелюбиной остатки одежды.

Я стартовал с места в режиме гоночного болида, долетел до нужного помещения, вдохнул чудовищный смрад от выделяющихся шлаков, мазнул взглядом по Маришке, работавшей с Григорием Савенко, и, повинуясь жесту Люськи, метнулся еще к одной горничной — Ксении.

Следующие часа полтора-два слились в одну бесконечную попытку хоть как-то заставить правильно сформироваться два с лишним десятка новых ядер и энергетических систем тех домочадцев, которые до «удара» магофоном мира Природы являлись простецами, и не дать «расползтись» ядрам и энергетикам еще восьми слабеньких одаренных. Да, работал не один, а в паре со «злобной бабкой», но все равно не успевал, несмотря на то, что вынужденно «вылизал» методику требуемых воздействий до идеала, не делал ни одного лишнего движения и в самых сложных случаях вливал Суть, задвинув куда подальше мысли о последствиях. Увы, в какой-то момент не хватило и этого, из-за чего мы со Степановной стали терять «пациентов».

Как ни цинично в этом признаваться, но после ухода из жизни одного одаренного и трех простецов стало чуточку полегче. И пусть ближе к концу третьего часа этого кошмара мне пришлось откачивать помощницу, как-то уж слишком выложившуюся при очередном сеансе работы с Тарасовой, кризис, худо-бедно, миновал. Вернее, домочадцы, наконец, перестали умирать, а их мутации, если можно так выразиться, вошли в норму. Правда, ни более-менее оклемавшейся целительнице, ни мне не полегчало, то есть, к искорке надежды добавились все усиливающаяся усталость и крайне неприятные ощущения в иссушенных резервах, но мы держались, вылезая из транса только для того, чтобы переместиться к следующему телу. Потом способность связно мыслить помахала ручкой. Как минимум, мне. И я на целую Вечность превратился в машину, действующую по заложенной программе. Поэтому отсутствие тела в момент очередного возвращения в реальность вогнало в ступор. А голос Юли, раздавшийся откуда-то сзади, никак не задело отключившееся сознание:

— Все, Рат, расслабляйся — все, кто выжил, в относительной норме!

Чувство леса, активированное автоматически, помогло «навестись» на ближайший горизонтальный силуэт, и я, повернувшись вправо, прижал ладонь к чьему-то солнечному сплетению. А через миг, уже проваливаясь в транс, услышал сочувствующее бормотание Люси, заметил приближение ее силуэта, почувствовал легкое прикосновение к затылку и вырубился…