Балтийцы вступают в бой

ГЛАВА 17. ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

О героической обороне Ленинграда написано много книг, статей, очерков.; Б них исследуется вопрос: как и почему выстоял город. У одних беспримерный подвиг города Ленина вызывает величайшее восхищение, у других — слезы, потому что нельзя не плакать над дневником Тани Савичевой, у третьих — гордость за народ, который мог свершить такое. Но все исследователи — даже те, которые во время войны находились по ту сторону фронта, — единодушны в одном: ленинградцы сделали невозможное возможным.

Мои воспоминания не преследуют цели рассказать о ленинградской блокаде. Я пишу об участии Балтийского флота в битве за город. И горжусь тем, что балтийские летчики, подводники, артиллеристы, катерники, краснофлотцы и командиры крейсеров, эскадренных миноносцев, тральщиков, морские пехотинцы, тыловики, связисты, саперы, строители являются участниками исторического подвига. Никогда за всю свою историю Балтийский флот не сражался в такой сложной обстановке, никогда его боевые действия достигали такого огромного оперативного размаха и напряжения.

Балтийский флот был в числе первых оперативных соединений Советских вооруженных Сил, принявших на себя удар гитлеровских армий на рассвете 22 июня.

В течение первых шести месяцев войны боевая деятельность флота была подчинена общим стратегическим целям Советских Вооруженных Сил. Содействие войскам на приморском направлении являлось его главной задачей. Читатель видел, что боевые действия сил флота отличались сложностью и многообразием решаемых задач, их зависимостью от обстановки на сухопутном фронте и характера борьбы на море.

В течение всего этого периода флот в полную меру своих сил и возможностей выполнял ответственные задачи — оборонял военно — морские базы, оказывал авиационную и артиллерийскую Поддержку прибрежным флангам сухопутных войск, осуществлял крупные оперативные перевозки войск, техники и вооружения, нарушал вражеские морские сообщения, защищая от ударов /врага свои морские коммуникации.

Балтийский флот являлся надежным щитом, прикрывавшим с моря один из наиболее ответственных участков Северо — Западного направления советско-германского фронта. Флот противника, имевший превосходство в силах, не смог создать даже угрозы флангам наших войск, прервать наши морские сообщения ни в финском заливе, ни на Ладоге. Это, несомненно, оказало существенное влияние на ход боевых действий Красной Армии под Ленинградом и на приморских направлениях Балтийского театра военных действий. Сопротивление наших войск изматывало и обескровливало врага, ослабляло его ударную группировку, снижая темп наступления. Благодаря боевой активности сил флота, в течение всей кампании 1941 года вражеские надводные боевые корабли не смогли выпустить ни одного снаряда для поддержки своих войас В то же время корабли, береговые и железнодорожные батареи Балтийского флота за шесть месяцев войны выпустили более 160 тысяч снарядов, провели несколько тысяч стрельб по скоплениям пехоты и танков, батареям и узлам сопротивления противника. Авиация флота только в интересах сухопутных войск осуществила более 30 тысяч боевых вылетов. Эти действия представляли собой существенную помощь сухопутным войскам.

Боевые действия на море велись преимущественно легкими силами, включая эсминцы, под прикрытием и при поддержке авиации, с широким применением бомбового, торпедного, артиллерийского и минного оружия. Это была упорная и ожесточенная борьба за каждую квадратную морскую и озерную милю, за каждый остров, за непрерывность работы своих коммуникаций.

Борьба на море в 1941 году требовала огромных усилий и человеческих жертв. Наши люди подверглись суровым испытаниям и героически выдержали их. Не вернулись из походов многие подводные лодки. Погибли эсминцы «Гордый», «Сметливый», «Артем», «Володарский», «Калинин», «Энгельс», «Карл Маркс», «Яков Свер- лов»; мы теряли базовые тральщики, морские охотники. торпедные катера, самолеты. Погибло много замечательных военных моряков, летчиков, отличных командиров и политработников.

Нам пришлось пережить горечь потерь, вынужденное отступление наших вооруженных сил от западных границ через Лиепаю — Ригу — Таллин до пригородов Ленинграда. Но каждый новый день войны даваЛ многочисленные примеры мужества, героизма, бесстрашия и ненависти к врагу.

Каждый гарнизон, каждая военно — морская база защищалась до последнего человека, до последней капли крови. Каждый километр продвижения в глубь нашей страны давался гитлеровцам ценой тяжелых потерь и срывал их планы молниеносной войны.

Пусть мне поверит читатель, что у нас не было флагманов и военачальников, которые бы отвлеченно подсчитывали успехи и неудачи, не думая о том, какой ценой они оплачены. Несомненно одноу— без летних боев 1941 года трудно было бы удержать Ленинград в критические сентябрьско — октябрьские дни. «Немецко- фашистские войска прорвались к Ленинграду. Но личный состав Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского флота и житёли города поклялись не отдавать в руки врагу колыбель революции и с честью сдержали клятву. План противника установить здесь общий немецко — финский фронт провалился. 4–я танковая группа немцев, составлявшая основу их тарана, нацеленная на Ленинград, потерпела поражение и была серьезно ослаблена. А это оказало прямое влияние на последующее развитие борьбы, поскольку враг намеревался после взятия Ленинграда перебросить отсюда танки под Москву»[130].

К началу боев непосредственно за Ленинград обстановка для флота оказалась чрезвычайно сложной и тяжелой. Большая часть военно — морских баз была временно оккупирована врагом. Все основные корабельные соединения сосредоточились в Кронштадте и Ленинграде. Не было ни одной стоянки кораблей, которая не подвергалась бы вражеским обстрелам, дополняемым ударами авиации. Но хотя геббельсская пропаганда не раз заявляла об уничтожении флота, флот был жив и разил врага, топил его корабли, наносил сокрушительные удары по сухопутным войскам своей авиацией, огнем корабельных, береговых и железнодорожных батарей. Не было ни одного боя, и тем более операции войск Ленинградского фронта, в котором силы флота не принимали бы участия. Балтийцы участвовали в создании оборонительных рубежей на подходах к городу и в самом городе, в форсировании Невы и овладении плацдармом у Невской Дубровки, в создании рубежей для зимней обороны. Флот помогал фронту людьми и оружием, оказывал помощь населению города.

Экипажи линейных кораблей, крейсеров, эскадренных миноносцев, канонерских лодок длительное время выполняли роль плавучих батарей, оказывая существенную поддержку оборонявшимся войскам. Экипажи тральщиков, морских охотников, торпедных катеров надежно охраняли подступы к городу с моря, вели ожесточенную борьбу за бесперебойную работу коммуникаций Ленинград — Кронштадт — Ораниенбаум — Лавенсари — Гогланд. За шесть месяцев войны на морском театре перевезено 188 тысяч бойцов и командиров, гражданских лиц, 7995 автомашин, 28,5 тысячи тонн боезапаса, 41 тысяча тонн горючего, 218 тысяч тонн различного груза. За эти шесть месяцев мы обеспечили переходы в крайне тяжелых и невыгодных условиях 273 конвоев. Наиболее интенсивно работала коммуникация Кронштадт — Таллин — Ханко, по которой прошло 80 конвоев, Таллин — Моонзунд — 53 конвоя. За тем идет коммуникация Кронштадт — острова в восточной части залива, где проследовало 65 конвоев. 71 раз конвои встречалась с противником, в том числе 52 раза с самолетами и семь раз с подводными лодками. Свыше 70 раз конвои имели дело с минами противника. Всего в 273 конвоях было 1918 кораблей и суфв, из них 1114 конвоирующих и 804 конвоируемых. Наши потери составили 1,3 процента этих кораблей и судов, в основном от минного оружия.

Ценным в боях под Ленинградом был опыт тесного взаимодействия всех видов и родов сил, организации борьбы с батареями противника, применения мощных артиллерийских средств в обороне и наступлении, использования авиации фронта и флота для совместных массированных ударов по врагу. Согласованная работа командования, штабов, политуправлений фронта и флота, личное общение командующих и командиров соединений, совместная разработка планов взаимодействия, обмен оперативными группами, установление линий связи, единой системы опознавания, взаимная информация, наличие единых карт целеуказания — все это обеспечило четкость организации и поддержание согласованных и целеустремленных действий всех видов вооруженных сил, принимавших участие в боях на данном стратегическом направлении.

Осенью 1941 года войска Ленинградского и Волховского фронтов и Краснознаменного Балтийского флота вынудили врага перейти к обороне. Фашисты окопались, зарылись в землю в предместьях города. Это явилось несомненной военной и моральной победой наших Вооруженных Сил. Три вооруженные до зубов армии врага, усиленные авиацией и танками, были скованы под Ленинградом. Впервые в истории второй мировой войны «непобедимые» гитлеровские дивизии, с триумфом прошедшие по дорогам Европы, были вынуждены надолго остановиться. Город, который Гитлер требовал сровнять с землей, превратить в руины и пепел, продолжал жить и бороться.

Сотни тысяч ленинградцев — мужчины и женщины, старики и подростки— все, чья судьба была неразрывно связана с судьбой Ленинграда, работали не зная отдыха, чтобы помочь Красной Армии не допустить врага в город, уберечь Ленинград от разрушений, спасти его материальные и культурные ценности. Несмотря на невероятные трудности и лишения, ленинградцы, воспитанные на героических революционных традициях, держались стойко, сохраняли непреклонную волю к победе.

Клятвой ленинградцев звучали слова известного советского поэта и общественного деятеля Николая Тихонова из его поэмы «Киров с нами», написанной в суровые дни блокады:

Заканчивался 1941 год. Позади было полгода войны. Ей не было видно конца, никто не мог предугадать, как развернутся события завтра. Но одно оставалось несомненным: мы выстояли, мы выдержали. Фашисты были остановлены под Ленинградом и биты под Москвой. Наши люди были полны решимости драться до победного конца. Так было на фронте и в тылу, так было и на Балтийском флоте.

Думая об этом сейчас, спустя много лет, я не могу не сказать о той силе, которая цементировала наши ряды, вселяла веру в победу, — о партии. Коммунистическая партия всегда играла решающую роль в руководстве Вооруженными Силами нашей Родины. Еще в 1918 году Центральный Комитет партии, руководимый В. И. Лениным, постановил, что «…политика военного ведомства, как и всех других ведомств и учреждений, ведется на точном основании общих директив, даваемых партией в лице ее Центрального Комитета и под его непосредственным контролем…»[131]

Война потребовала перестройки всей работы политорганов и партийных организаций. От них требовалось прежде всего довести до сознания каждого командира и краснофлотца Директиву Совета Народных Комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 года, которую народ знает как речь И. В. Сталина 3 июля; глубоко разъяснить сущность, характер и цели Великой Отечественной войны, поддержать и развить патриотический подъем, укрепить в личном составе уверенность в победе над врагом. ЦК партии и правительство, указав на смертельную опасность, нависшую над Родиной, и подчеркнув освободительный характер войны Советского Союза, призвали советский народ к решительной борьбе с фашистской Германией. Все формы и методы партийной работы и средства политической пропаганды были направлены на решение этой основной задачи.

Партийная организация Краснознаменного Балтийского флота еще теснее сплотила свои ряды вокруг Центрального Комитета. Через Военный совет флота, политорганы и партийные организации партия на протяжении всей войны укрепляла моральный дух наших воинов. Она развивала и совершенствовала партийно — политическую работу, следуя ленинскому указанию о том, что «…где наиболее заботливо проводится политработа в войсках и работа комиссаров, — …там больше побед»[132].

В первые месяцы войны наши люди не растерялись, не поддались панике. В той сложной обстановке, когда не было еще и не могло быть достаточной боевой закалки, особенно важна была роль партийного вожака, коммуниста, командира и политработника.

Политорганы и партийные организации флота были призваны обеспечить авангардную роль коммунистов в бою. «Коммунисты, вперед!» — таков был лозунг воинов — большевиков, которые всегда находились там, где труднее и опаснее, где надо было вселить в бойцов бодрость и смелость, проявить воинское мастерство, личную храбрость и отвагу, обеспечить успешное выполнение боевого приказа. Словом и делом, мужественным поведением в бою коммунисты подтверждали принадлежность к партии Ленина[133].

С честью выполняли свою роль руководителей и воспитателей наши командные кадры, 80 процентов которых были коммунистами. Ярким показателем их политической зрелости и высокой активности являлся рост партийных организаций за счет командных кадров. Всю свою работу, обучение и воспитание личного состава они строили в полном соответствии с указаниями партии, ее политикой и идеологией.

Партийные организации флота поддерживали постоянную связь с предприятиями Ленинграда. Флотские коммунисты часто выступали на фабриках и заводах; в свою очередь, активисты партийных и комсомольских организаций города были частыми гостями на кораблях и в частях флота.

Большую роль на флотё играли комсомольские организации, их деятельность была направлена на лучшее выполнение боевых задач кораблями и частями. Желание быть в комсомоле молодежь выражала в своих заявлениях о приеме, подкрепляя их героическими делами в боях с врагом. Своей боевой работой комсомольцы стремились заслужить великую честь быть принятыми в ряды Коммунистической партии.

С приходом на флот осенью 1941 года нового начальника политуправления дивизионного комиссара В. А. Лебедева значительно улучшился контакт между командирами основных соединений и Пубалтом. Для информации о боевых делах соединений в Пубалт систематически приходили их командиры В. П. Дрозд, В. С. Чероков, М. И. Самохин, генералы А. Б. Елисеев, И. С. Мушнов, И. И. Грен, начальник тыла М. И. Москаленко. Этот непосредственный деловой контакт способствовал улучшению руководства пар- тийночтолитической работой на кораблях и в частях флота. Установилась и поддерживалась самая тесная связь между руководителями политуправлений флота и фронта.

Политические органы под руководством опытных, закаленных в боях политработников таких, как Г. Ф. Рыбаков, В. В. Карякин, В. А. Лебедев, К. П. Добролюбов, А. А. Матушкин, П. В. Боярчен- ко, Ф. Г. Масалов, Л. В. Серебрянников, М. С. Родионов, Л. А. Расскин, Е. Л. Копнов, П. А. Скутский, П. И. Ильин, П. И. Власов, Г. М. Яичников, В. И. Медведицкий, И. Т. Зубенко, А. А. Кадушкин, Б. Т. Калачев, А. Т. Караваев, П. Я. Ксенз, Л. Н. Пурник, умело орга — низовывали балтийцев на выполнение боевых задач, всемерно укрепляя мощь флота, обеопечивая повседневное партийное влияние, сплачивая личный состав вокруг партии и ее Центрального Комитета.

Нельзя не сказать о той огромной роли в воинском воспитании балтийцев, которую сыграла флотская печать во главе со старейшей военно — морской газетой «Красный Балтийский флот»[134]. Ее редакторами были опытные военные журналисты Л. О. Осипов, а затем Г. Ф. Бороздкин. Задолго до начала войны газета призывала овладевать новой техникой, совершенствовать тактическую подготовку, повышать бдительность. В нескольких номерах печатались материалы о том, что боевую подготовку необходимо проводить приближенно к боевой обстановке. Выполняя указание Народного комиссара ВМФ, газета нацеливала личный состав на поддержание флота в постоянной боевой готовности.

На второй день войны «Красный Балтийский флот» опубликовал статью, в которой говорилось: «Настал исторический час. Правительство, партия, народ возложили на нас почетную задачу разгромить и уничтожить фашистскую армию и флот Германии». В передовых статьях и других материалах газета ориентировала личный состав на тяжелые и суровые испытания; 25 июня 1941 года в статье «Дадим сокрушительный отпор фашистским варварам» она писала: «Мы смело глядим опасности в лицо. Мы энаем, что враг, напавший на нас, силен. Мы знаем, что победа над фашизмом, над чужеземными ордами, вторгшимися в нашу страну, будет трудна и потребует от нас немало жертв». Спустя два дня, в статье «Наше дело правое. Враг будет разбит» газета продолжает ту же мысль: «Мы знаем и не забываем ни на минуту, что враг силен, что он собрал для удара все свои силы, мобилизовал все свои ресурсы. Бой будет труден. Впереди много испытаний, много лишений, много жертв. Но мы смело идем на все испытания, ибо мы защищаем правое дело».

На протяжении всей войны газета вооружала краснофлотцев и командиров идеями Коммунистической партии, говорила им правду, какой бы горькой она не была, оперативно и ярко освещала военные события на море и фронтах, поддерживала боевой дух.

Столь же важны были для воинского воспитания личного состава многотиражные газеты, выходившие в соединениях кораблей и береговых частей флота: «Вымпел», «Дозор», «Победа», «Ленинец», «Сокол Балтики», «Красный Гангут» и другие.

Особое внимание все газеты и, прежде всего, «Красный Балтийский флот» уделяли пропаганде боевых традиций родного флота, его замечательных деятелей, показу выдающихся подвигов русских и советских военных моряков. Много статей посвящалось героизму наших воинов, боевым делам кораблей, авиации. Газеты прививали личному составу флота ненависть к фашизму, раскрывали его истинное лицо, рассказывая о зверствах и насилии, творимых на временно оккупированной территории.

Корреспонденты собирали материал на передовой, часто рискуя жизнью. На страницах газет регулярно выступали командиры и военкомы соединений флота, поэты и писатели. Материалы газет — это правдивая документальная летопись подвигов, созданная журналистами непосредственно на кораблях, в частях, батареях, авиа- эскадрильях.

«Газеты времен Отечественной войны… Я читаю их, как летопись тех строгих, кровавых дней, — пишет Н. Тихонов. — На каждой странице — борьба, потоки крови, сражения, и на каждой странице подписи тех маленьких летописцев, которые сохранили бесчисленные имена героев. Я горжусь тем, что сам жил среди них и сам, такой же маленький летописец, внес свои записи в большую книгу жизни и смерти.

Я горжусь, что был работником военной печати в те незабываемые дни больших испытаний»[135]. Эти слова мог бы повторить, наверное, каждый, кто писал в наши газеты в те дни.

Я знал лично или по статьям и очеркам всех журналистов, работавших во флотской газете, многих сотрудников многотиражек. Это были люди, неплохо знавшие военно — морское дело. Серьезно помогли редакции и прибывшие в первые дни войны на флот из Москвы и Ленинграда писатели, композиторы и художники. Многие из них имели фронтовой опыт, участвовали в гражданской войне либо финской кампании. В числе художников слова были люди, чьи произведения знала вся страна. Руководил группой писателей Всеволод Вишневский, в нее входили Илья Амурский, Александр Зонин, Орест Цехновицер, Алексей Зиновьев, Ефим Добин, Еремей Лаганский, Григорий Мирошниченко, Лев Успенский, Николай Чуковский, Сергей Кудряв цев — Скайф, Иоганн Зельцер.

Большинство писателей до конца войны работали в многотиражных газетах, принимая подчас непосредственное участие в боях. Илья Амурский, например, редактировал многотиражную газету крейсера «Максим Горький», плавал на бронекатерах, тральщиках и морских охотниках, много раз участвовал в боях. При подрыве на вражеской мине бронекатера он получил контузию, но остался в строю, дошел до Пиллау. Александр Зонин работал в газете подводников, неоднажды выходил на подводных лодках в море. Профессор Ленинградского университета Орест Цехновицер выступал с лекциями под Таллином; он, заменив комиссара части, смело водил в атаки морских пехотинцев и погиб в бою смертью храбрых. Лев Успенский на протяжении всей войны был тесно связан с железнодорожными артиллеристами и воинами бронепоездов. Николай Чуковский писал прекрасные статьи и очерки о боевых делах балтийских летчиков. Григорий Мирошниченко создал во время войны ряд очерков о героях — летчиках и книгу «Гвардии полковник Преображенский».

Активно проявляли себя литераторы младшего поколения Александр Крон, Александр Штейн, Николай Михайловский, Алексеи Лебедев, Юрий Инге, Александр Яшин, Николай Браун, Всеволод Азаров, Семен Липкин, Анатолий Тарасенков, Михаил Дудин, Соломон Фогельсон, Василий Скрылев. Владимир Рудный, находившийся в рядах защитников Ханко, писал в «Правду» и создал две книги о ханковцах; Петр Капица был активным корреспондентом газет «Красный Балтийский флот» и «Огневой щит» (Кронштадт), часто ходил на морских охотниках и написал о них правдивую, интересную книгу. Постоянными авторами флотской газеты были ленинградские писательницы В. Инбер, О. Берггольц, В. Кетлинская.

Военный совет и политуправление заботились о том, чтобы писатели знали боевую обстановку на флоте, ясно понимали свои задачи. Члены Военного совета, работники политуправления встречались с писателями, интересовались их творческими планами, подсказывали темы выступлений в печати.

Активно участвовали во флотской печати сотни и тысячи военкоров, краснофлотцев, старшин, сержантов и командиров всех званий и рангов. Их помощь корабельным и другим многотиражкам была неоценима. На крейсере «Максим Горький», например, актив многотиражки называли боевой частью — по аналогии с боевыми частями артиллеристов, штурманов, машинистов.

С первых дней войны ярко показывала боевые действия подводников многотиражная газета «Дозор». Подводники любили свою газету, активно выступали на ее страницах с заметками, рассказами, очерками о своих боевых делах. Газета умела хорошо показать и боевые будни подводников, убедительно раскрывая мысль о том, что храбрость, стойкость, отвага должны проявляться повседневно каждым моряком, на каком бы посту он не выполнял боевую задачу. На страницах этой газеты, редактировавшейся А. А. Кроном, а позднее политруком М. Я. Бруком, систематически печатались стихи поэтов Алексея Лебедева, Всеволода Азарова и Анатолия Тарасенкова. Оформляла газету группа художников, в которую входили Б. И. Пророков, Ю. М. Непринцев, А. В. Сой- фертис и С. К. Вишневецкая.

Война унесла немало жизней талантливых газетчиков, писателей, поэтов. Помню, к нам в Военный совет приходил редактор многотиражки с «Марата», драматург Иоганн Зельцер; как‑то он рассказал об исключительно высоком моральном духе зенитчиков линкора. Кто, как не он, мог это знать: по боевой тревоге И. Зельцер всегда был вместе с орудийным расчетом зенитной батареи. Его корреспонденции хорошо и точно передавали настроение людей. В газете «Красный Балтийский флот» журналист поместил репортаж из Кронштадта, в котором писал: «До боли знакомые места полыхали пожарищем, огненные языки, окутанные черным дымом, поднимались к небу. Краснофлотцы выходили на верхнюю палубу, молча стояли у борта, всматриваясь в разрушительную работу гитлеровских головорезов. Никто не разговаривал. Постоит боец несколько минут и уходит вниз. Но и сюда, даже сквозь броню, доносились раскаты орудийных залпов… Придет час, он приближается с каждой минутой, и расплата будет неумолимой. Сполна заплатят фашистские убийцы за кровь лучших людей, за насилие над невинными людьми, за издевательство и пытки». Вещие слова написал журналист Иоганн Зельцер. Но ему самому не удалось дожить до Дня Победы. Во время массового налета вражеских бомбардировщиков на линкор писатель — воин погиб на боевом посту у орудия.

Со своим боевым кораблем погиб молодой командир штурман-подводник Алексей Лебедев, гармонично сочетавший в себе высокую морскую и поэтическую культуру. Он был талантливым лириком, оставил нам ряд поэтических сборников.

После настойчивых просьб получил разрешение пойти в поход на одной из подводных лодок сотрудник газеты ««Красный Балтийский флот» коммунист А. Власов, автор многих хороших очерков о героических делах подводников. Но погибла подводная лодка, а вместе с ней погиб и журналист А. Власов.

Вспоминаю неутомимого в поисках темы Петра Звонкова, корреспондента газеты «Красный Балтийский флот». Накануне выезда на морской аэродром он спрашивал меня об особенностях обороны Гогланда, советовался, на какие стороны жизни гарнизона острова нужно обратить внимание. Самолет МБР-2, на котором летел журналист, был сбит в неравном бою фашистскими истребителями. Талантливый флотский журналист Петр Звонков погиб, не успев написать корреспонденцию. Пулей фашистского снайпера был сражен молодой сотрудник Кондратюк, находившийся в частях морской пехоты под Ленинградом. Во время перехода кораблей из Таллина в августе 1941 года погибли фотокорреспондент «Правды» М. Прехнер и фотокорреспондент ТАСС Ю. Зеньковский, сотрудники газеты «Красный Балтийский флот» Н. Данилов, В. Смолин, Ф. Локазюк, В. Смирнов, М. Гейзель, М. Марков и молодой флотский поэт Юрий Инге, задолго до войны воспевавший героику будней военных моряков.

Все они внесли свой неоценимый вклад в дело защиты любимой Родины в самый трудный период великой Отечественной войны — лето и осень 1941 года.

Обстановка на советско — германском фронте, в том числе и под Ленинградом, менялась в пользу Советских Вооруженных Сил. Изменились и задачи флота. Теперь мы должны были, не ослабляя поддержки войск, оборонявших Ленинград, вести развернутую подготовку к новым боям в летней кампании 1942 года. Военный совет флота собрал в холодном конференцзале военно — морской академии командиров, военкомов и начальников политотделов соединений. Мы уже могли сказать, что «блицвойна» провалилась. Мы приводили заявления некоторых фашистских руководителей, не одобрявших гитлеровского руководства военными действиями на территории СССР.

В статье контр — адмирала П. Доннера под названием «Война на море против Советской России» говорилось: «…германские вооруженные силы при содействии военно — морских сил захватили Балтику. Вместе с Балтийскими островами пал Выборг, включая Ханко. Ленинград окружен; так же, как и при падении Ревеля, произойдет катастрофа проклятого флота. Кронштадт с военными гаванями находится под артиллерийским огнем и бомбами, многие русские корабли уже уничтожены, а к остаткам флота все ближе продвигаются германские минные заграждения. Видимо, скоро придет конец».

Но катастрофы не произошло, конца не было. Гальдер отмечал в своем дневнике на восьмой день войны: «Русские сражаются до последнего человека». Типпельскирх пишет: «Убедительным было упорство противника… Это был противник со стальной волей, который безжалостно, но и не без знания оперативного искусства бросал свои войска в бой… Однако уже было ясно одно: здесь не могло быть и речи о том, чтобы быстрыми ударами «разрушить карточный домик»[136].

Эти и другие высказывания характеризовали порочность планов командования фашистской Германии; с другой стороны, в них содержалось невольное признание значения боевой деятельности сил Балтийского флота на морских сообщениях противника и в защите морских подступов к городу Ленина. Пусть Ф. Руге на многих страницах своей книги говорит о бездействии русского флота; он не может не признать, что «кампания на Балтийском море закончилась без взятия Кронштадта и полной ликвидации советского флота. В последующие годы это привело к большему напряжению немецких сил» [137]. У Руге не хватает духу пойти в признании до конца, он замалчивает тот факт, что кампания 1941 года окончилась полным провалом не только на суше под Ленинградом и Москвой, но и на Балтийском море. Рухнули планы молниеносной войны, против Советского Союза, ни одна из задач плана «Барбаросса» не была решена.

Но враг был еще силен и упорно сражался, поэтому мы призвали командиров, военкомов, начальников политотделов напрячь все силы, мобилизовать личный состав соединений для последующего разгрома врага. Военный совет флота требовал разъяснить личному составу обстановку под Ленинградом и на всех фронтах, исходя из нее, проводить конкретную, целеустремленную, оперативную партийно — политическую работу. Мы информировали командиров соединений об общих и о возможных зимних боевых действиях войск Ленинградского и Волховского фронтов и тех задачах, которые, наверное, придется решать флоту.

Военный совет флота поставил перед руководителями соединений кораблей и тыла флота задачу — хорошо отремонтировать корабли, подготовить их к активным боевым действиям в кампании 1942 года. Им предстояло мобилизовать внутренние резервы, полностью загрузить флотские плавучие и корабельные мастерские, организовать работы в три смены.

Важными задачами, поставленными Военным советом флота, были улучшение расстановки командных кадров, подготовка в школах учебного отряда специалистов для кораблей из вновь призванной молодежи, изучение боевого опыта кампании 1941 года. Усвоению боевого опыта мы требовали уделить особое внимание, считая, что это поможет глубже анализировать обстановку и делать правильные выводы — разгадывать намерения врага и своевременно принимать меры для выполнения поставленных задач. Разбор боев, изучение опыта артиллеристов, штурманов, связистов, механиков, методов борьбы с минным оружием врага должны были исключить в будущем повторение многих ошибок, допускавшихся раньше, способствовать повышению нашей боевой мощи. Командующему авиацией генералу М. И. Самохину было указано на необходимость тщательнее готовить летный и штурманский состав к боевой работе над морем, учить авиаторов умению активно вести разведку в море.

Успешное выполнение поставленных перед флотом задач зависело, прежде всего, от их понимания, от единства мышления и воли личного состава. Помочь нам добиться такого единства должны были партийные и комсомольские организации. Военный совет рекомендовал им развернуть повседневную разъяснительную работу среди всего личного состава флота.

Много внимания было уделено работе тыла, технического отдела флота, их руководителям инженерам К. X. Звейнеку, Н. Е. Гончарову, И. С. Липатову, Ф. П. Кондратюку, Н. Н. Балахонскому, Н. Г. Григорьеву, флагманским инженер — механикам, которые планировали и организовывали ремонт кораблей в судостроительной промышленности, судоремонтных предприятий флота, плавучих и береговых мастерских.

Военный совет флота обратился к личному составу кораблей, рабочим судостроительных и судоремонтных предприятий города и флота с воззванием, призывая их быстро и высококачественно выполнить ремонт кораблей. Политуправление флота выпустило листовки и памятки, в которых содержались советы и рекомендации участникам ремонта.

По нашей просьбе, в начале января 1942 года Военный совет Ленинградского фронта принял решение, в котором говорилось: «Производство зимнего ремонта и подготовку кораблей к весенним боевым действиям считать главной боевой задачей Краснознаменного Балтийского флота и ленинградской судостроительной промышленности». Тридцать промышленных предприятий города обязывались принимать заказы флота на ремонт кораблей. На ремонт выделялись лучшие инженеры, мастера, рабочие, их зачисляли на довольствие вместе с экипажами кораблей. Выполняли не только ремонт, но и вели предварительные работы по постройке магнитных тральщиков, тралбарж, минных прерывателей, новых бронекатеров. Военные моряки учились у инженеров и рабочих, выполняя вместе с ними огромную и сложную работу. Большой зимний судоремонт, нигде и никогда ранее не проводившийся в подобных условиях, к 1 мая 1942 года был блестяще закончен.

Хуже обстояли дела на Ладоге. Осенью нам удалось создать маленькую мастерскую, всего в несколько станков в крестьянской избе в Осиновце; работала мастерская в Новой Ладоге на базе моторно — рыболовной станции. Туда же доставили док подъемной силой 1500 тонн, который обеспечивал докование всех кораблей флотилии. Сложные работы выполняли выездные бригады судоремонтной мастерской флота № 1237, прибывшие из Ленинграда.

Это было, далеко не то что требовалось. Поэтому в конце ноября Военный совет принял специальное решение о создании ремонтной базы для ремонта кораблей флотилии в зиму 1941/42 года. Технический отдел флота, флагманский инженер — механик П. С. Касьянчук и инженер — механики флотилии сделали все, чтобы оно было выполнено. Значительную помощь Ладожской флотилии оказывали Кронштадтский морокой завод, судостроительные заводы Ленинграда.

Тыл флота, руководители технического отдела инженер — капитан 1 ранга К. X. Звейнек и Н. Е. Гончаров, флагманские инженер — механики соединений кораблей с их плавучими ремонтными мастерскими, начальники флотских судоремонтных заводов и мастерских, а также мастерские по ремонту оружия оказались на высоте.

К весне 1942 года в составе Балтийского флота было отремонтировано более 200 боевых надводных и подводных кораблей, около 300 морских охотников, торпедных катеров, катерных тральщиков.

В то время я часто думал о том, каким будет для нас 1942 год, пытался предугадать, как будут развиваться события под Ленинградом<и на Балтике. Думали над этим и другие флотские руководители.

Начальник штаба флота контр — адмирал Ю. Ф. Ралль подготовил информационный доклад об общем значении балтийских коммуникаций для противника. В докладе указывалось, что из Швеции враг получает важнейшее стратегическое сырье — железную руду и металл, из Прибалтики — металлический лом. Морской транспорт на Балтике нужен противнику еще и потому, что находящиеся в его распоряжении железные дороги не справляются с перевозками для фронтов, вдобавок их работу довольно часто нарушают партизаны.

«Значит, надо бить по морским коммуникациям», — повторял я себе истину, известную еще с мирных времен. Но теперь решать эту задачу предстояло без надводных сил и только частью авиации. На морских коммуникациях должны были действовать преимущественно подводные лодки, значит, следовало настойчиво изучать условия их боевых походов, практически готовиться к выходам в море.

Не было оснований предполагать, что боевые действия в кампанию 1942 года примут иной характер. Следовало ожидать, что противник в стремлении обеспечить безопасность овоих коммуникаций в Балтийском море и Финском заливе будет пытаться заблокировать наш флот минами, действиями авиации и огнем береговой артиллерии. Не исключалось также, что враг попытается уничтожить силы нашего флота, прежде всего надводные корабли и подводные лодки, базирующиеся в Ленинграде.

Так мы осмысливали наши задачи. Заботы о предстоящей кампании все больше овладевали мной, хотя, должен признаться, сосредоточиваться на них было довольно трудно, слишком много было текущих дел.

Говорили мы о боевых действиях сил флота в море в предстоящую кампанию 1942 года и на Военном совете. Разговоры были необычными. Партия, народ доверили нам превосходные кадры, замечательную молодежь. На нас лежала ответственность за правильное руководство ими. Что мы можем обещать им в сложившейся обстановке? К чему должны готовить флот? — спрашивали мы себя.

Зимой я зашел как‑то в штаб, в здание Военно — морской академии на Васильевском острове, в кабинет Ю. Ф. Ралля и встретил начальника политуправления В. А. Лебедева. Владимир Алексеевич давно был мне знаком. Чрезвычайно сдержанный, доброжелательный, скупой на разговор, он казался мне похожим на ученого. Впрочем, Владимир Алексеевич и уверял меня, что настоящий политработник должен стоить профессора. Они с начальником штаба флота обсуждали волновавшие всех вопросы кампании 1942 года.

— Какие, на ваш взгляд, Владимир Филиппович, у флота первоочередные задачи? — спросил меня В. А. Лебедев.

Я ответил

— Общая задача: защищать Родину, сражаться за Ленинград, бить врага. А конкретно и именно сейчас — ремонт и строительство кораблей.

— А для чего? Где они будут воевать?

— Такой проблемы не существует, — сказал я. — Флот должен направить все свои силы на содействие войскам фронта в наступательных боях и в обороне занимаемых позиций. Это главная задача.

Бить врага в море, на его коммуникациях, удерживая свои плацдармы на западе в Островном районе для последующих наступательных операций. Наконец мы будем по — прежнему с весны решать задачу снабжения города, фронта и флота всем необходимым по Ладожскому озеру.

Время показало, что мы были правы, готовясь к решению этих ответственных и сложных задач. 1941 год заканчивался, Великая Отечественная война продолжалась…