Бандиты и бабы

СЮРПРИЗ ЗА СЮРПРИЗОМ!

Мой успех на концертах усиливался с каждым днём. Адреналин продолжал работать, как будто топливо подбрасывали в творческую печку. Тем не менее после концерта я твёрдо решил никуда не заезжать, ни в один бар, ни в один ресторан. Завтра тяжелейший день — мне предстояло сыграть свою лучшую роль. И не перед камерой, а в жизни. Довести отморозков до беспредела и при этом остаться в живых.

С твёрдым намерением раньше лечь спать я поехал в гостиницу.

Но проблемы цепляются друг за друга, как головы гидры, — одну отсечёшь, две вырастут. Такого сюрприза, как в фойе гостиницы, я точно не ожидал. Изящно закинув ножку на ножку, на самом виду, в «лобби» сидела. Вика! Она была ещё прелестней, чем позавчера. Её лицо, нет. как обычно, её лик светился счастьем! Увидев меня, она подбежала ко мне, уже привычным жестом обвила руками шею:

— Ты помнишь, что обещал? Если я стану женщиной, то ты мне не откажешь. Так вот. Поздравь меня — я стала женщиной!

— Боже мой! Ну ты даёшь!

Я даже не понял этой игры слов: «Ну ты даёшь!»:

— Как? Когда?

— Вчера вечером.

Она смотрела на меня такими счастливыми глазами, как будто случайно проезжавший мимо неё царевич на белом коне сделал ей предложение, причём в то время, когда она выносила из дому мусорное ведро.

— И кто же тебе так удружил?

— Один мой друг детства. Он очень верный друг. Всегда исполняет всё, что я прошу.

Миха, ты замечал, что у всех женщин в нужный момент появляется какой-нибудь загадочный друг детства?

Вика по-хозяйски взяла меня под руку:

— Ну что, пойдём к тебе, в твой люкс?

Меня мама в детстве учила терпению: завязывала шнурки на ботинках на множество узелков, а потом заставляла их развязывать. Как правило, предлагала это делать на ночь. Я потом очень крепко спал. Мало кто знает про такой хитрый метод успокоиться. Я представил себе, как я развязываю завязанные мамой шнурки, чтобы не взорваться:

— Погоди-погоди, Вика.

— Что значит — погоди? Ты же обещал!

— Во-первых, убери руку, на нас смотрят. Я женатый человек.

— Был!

— Ах, ты и это знаешь?

Конечно, я мог на час или на два завести её в свой номер, сделать то, что обещал, и таким образом избавиться от неё навсегда. Но меня что-то останавливало. Наверное, это называется интуицией, или, по-нашенски, — чуйкой. Да-да, я не раз уже замечал, чуйка — наш главный предохранитель. И горе тем, кто, как Паша, заглушил её погоней за бабками. Моя чуйка негодовала: «Не трогай её! Обожжёшься!» К тому же за мной действительно следили, я обязан был соблюдать осторожность во всём. Ещё неизвестно, чем закончится завтрашний день. Успеют меня порешить беспредельщики, позволит это сделать им Машин босс, чтобы избавиться заодно и от российской звезды, позорящей его отчизну работой без разрешения? Мне надо было снова сбить Вику с её «программы» каким-нибудь вопросом-нежданкой типа как сегодня в ЕГЭ, выиграть время:

— Скажи, Вик, честно, тебе с одноклассником понравилось?

— Если честно, не очень. Он, в отличие от тебя, неопытный.

— Откуда ты знаешь, что я опытный?

— Ты же был женат! И потом в газетах писали, что у тебя было больше ста женщин!

— Вика, ты вправду веришь, что кто-то из журналистов считал? Вот так ходил за мной много лет и считал?

Моя чуйка продолжала возмущаться: «Ей 17 лет! А что, если это вообще подстава?..»

— Вика, послушай меня внимательно и не тереби за рукав. Стой спокойно и слушай. За нами сейчас следят. Понимаешь, следят! У меня здесь проблемы. Серьёзные! Меня, если хочешь знать, вообще убить могут!

— Да ну?! — В её голосе послышалось дополнительное ко мне уважение. — А ты не врёшь?

— Эх, если бы! Но дело даже не в этом. Да, я тебе обещал, что если ты станешь женщиной. Но ты забываешь вторую часть моего условия: чтобы тебе исполнилось 18 лет! Я в чужой стране, и закон никакой нарушать не буду! А может, ты вообще подстава?

— Я не подстава.

Вика, как и в прошлый раз, собралась заплакать, чувствуя, что её мечта о пятизвёздочном отеле и интимной связи со звездой на королевской кровати в очередной раз не сбудется.

— Ну хорошо не подстава. Согласен. Но давай так. Сейчас спустимся в бар, я возьму тебе две бутылочки вина, одну подаришь маме, одну разопьёшь с подругами.

— Как? Ты даже не пригласишь меня в свой номер?

— Ни за что!

— Ну почему же, почему? Ты же обещал? В конце концов ты мужик или нет?

У меня оставалось только одно средство — напугать её!

Для убедительности следующую фразу я проговорил ей на ухо, с интонацией подпольного революционера:

— Вика, у меня сейчас в номере соберётся местная мафия. Они хотят втянуть меня в одно очень опасное дело. Я, конечно, буду сопротивляться! Ты же понимаешь, я умею сопротивляться. Даю тебе слово, я им не уступлю! А вот что потом будет, одному богу известно. Они не просто мафиози — монстры! Не дай бог, тебя увидят. Знаешь, чем они занимаются? Торгуют девчонками такого возраста, как ты. В гаремы продают! Немедленно вали отсюда. Я даю тебе сто долларов, вот — купи себе какое-нибудь платье, всё-таки у тебя праздник.

— Какой? — Сто долларов её резко отрезвили.

— Ты стала женщиной! Это ли не праздник?

— Ну, ты всё-таки добрый! Мама правду говорила!

— Вика, они соберутся через полчаса. Тебе надо быстро сваливать, не дай бог, тебя увидят. Я ведь не хочу тебя потерять. Ты замечательная! Приеду в следующий раз, и такой уик-энд закатим, не хуже чем в «Красотке».

Слава богу, Паша всё ещё стоял поодаль. Он пытался хоть что-то расслышать из нашего разговора. Я подозвал его, спросил, где лимузин? Паша начинал умнеть на глазах — лимузин на всякий случай не отпустил. Вокруг лимузина топтались мои родные голодные топтыгины. Они поняли меня с полувзгляда — не впервой было провожать Вику.

Я предупредил её, что, если она будет сопротивляться, эти ребята её выведут силой, или я скажу местной охране, что она проститутка. Тем более что девственности у неё уже нет, значит, доказать, что я не прав, будет нечем.

— Сашуль, а ты можешь мне ещё 50 долларов дать? Всё-таки у меня праздник!

— Так бы сразу и сказала!

Вика забрала деньги:

— Но ты обещаешь, что когда мне исполнится 18, ты будешь моим?

— Ещё как! Если жив, конечно, останусь! Так что старайся, чтоб скорей 18 исполнилось, можешь попросить одноклассника, чтобы он тебе помог.

Вика заулыбалась:

— А ещё хотя бы шекелей 50 можешь дать? Я своего друга детства в Макдоналдс свожу.

Как я мог ей в этом отказать?

Напоследок мы спустились с ней в бар, я купил ей две бутылки вина, одну мы быстренько — пока монстры не собрались в моём номере — распили за её вчерашнюю потерю «обузы».

— Ой, а можно я из ресепшена маме позвоню, чтобы она, как и в прошлый раз, посмотрела, как я на лимузине приеду?

Больше всего произошедшему был удивлён Паша:

— Ты за что ей заплатил? Мне, конечно, всё равно. но всё-таки, просто интересно?

— За то, что между нами ничего не было!

— Вот это да! Это круто! Первый раз такое слышу.

— То ли ещё услышишь завтра.

У моего организма есть удивительная способность: когда неприятностей накапливается больше критической массы, он хочет спать. В ту ночь я спал как убитый! Очень, кстати, точное выражение, ведь ещё неизвестно, чем закончится следующий день.