Баобаб маленького принца

25. Дриады-киллеры, сломанный миропорядок, и эффект джамблей.

Габи Витали прошлась по центру студии своим фирменным упругим шагом и выдала в телекамеру выразительную зубастую улыбку.

— Леди и джентльмены! Сегодня необычный brain-battle: не один на один, а двое на двое. Красный угол: мистер Лим Дже-Гу, президент Трицентричной Комиссии Азия — Европа — Северная Америка и мистер Йохан Роордорф, секретарь Совета Будущего Всемирного Экономического Форума. Синий угол: принц Самир бин Хафиз аль-Муала, министр инноваций эмирата Умм-эль-Кювайн и мистер Маркус Хейнхайм, гендиректор Средиземноморской организации внеземных исследований и разведки, MOXXI. Тема встречи на ринге: астероидная угроза. Казалось бы: ничего нового. Программы по обнаружению сближающихся астероидов функционируют с XX века. В инфосфере пик тревоги пришелся на 2004 год. Тогда 5-километровый астероид Таутатис пролетел на расстоянии 4 радиуса Лунной орбиты. Тогда же через медиа распространился ложный прогноз о неминуемом падении 300-метрового астероида Апофис в 2029-м. Уточнение прогноза показало: Апофис пролетит на расстоянии 1/10 Лунной орбиты, что реально и произошло – многие астрономы-любители наблюдали это космическое шоу. С тех пор прогнозы стали точнее, так что получены данные об угрозах на сотни лет вперед. Хотя главную роль в новом пике беспокойства сыграло пророчество джамблей, из которого косвенно следует, что люди, как вид исчезнут менее, чем через миллион лет. Наиболее вероятной причиной такого исчезновения, считается удар астероида… На этом пункте лучше передать слово Маркусу Хейнхайму, как специалисту… Маркус?

Гендиректор MOXXI, известный под прозвищем «принц Флоризель» поправил сначала микрофон, затем воротничок модельной рубашки, и сообщил:

— Наш консорциум не специализируются на астероидах, но у нас есть одно астероидное направление: внеземная добыча руды и других минералов. Два из ансамбля астероидов, включенных в нашу тему, значатся также в листе угроз Земле. Это Дарума и Элагабал. Угрозу в ближайшие 200 лет представляют еще несколько крупных астероидов: Бенну, Таутатис, Апофис, и Хумбаба. Но сейчас я хотел бы привлечь ваше внимание к мелким астероидам, размером от 50 до 100 метров. Их несколько тысяч на линиях сближения с Землей, и пик угрозы удара — последняя четверть XXII века. Астероидный дождь, если называть по аналогии с периодическими метеоритными дождями, такими как Леониды. Поток Леониды возник при распаде кометы Темпля-Туттля, у него период 33 года. Тот астероидный поток, о котором мы говорим, возник при распаде тела неизвестного типа впервые встретившегося с Землей около 13 тысяч лет назад. От серии ударов случилось оледенение Дриаса, а астероидный поток приобрел периодичность примерно 900 лет. Последняя его встреча с Землей была в XIII веке. Ее последствия известны как Малый Ледниковый период. До этого в IV веке была встреча, также вызвавшая похолодание, и разрушившая аграрный базис поздней Античности. Я попрошу мисс Витали вывести на студийный экран иллюстрацию всех таких встреч и экстремальных исторических событий, связанных с ними…

Подождав, когда Габи Витали даст картинку на экран, Маркус Хейнхайм продолжил:

— Астероидный поток Дриады был открыт группой китайских астрономов летом 2021. Впрочем, они не занялись объяснением аномального роста угрозы малых астероидных ударов в XXII веке, а лишь констатировали таковой. Как я уже говорил, эти астероиды имеют типовой размер от 50 до 100 метров, что соответствует примерно Тунгусскому метеориту или, в пересчете на разрушительную силу, водородной бомбе 20 мегатонн в тротиловом эквиваленте. Радиус сплошных разрушений составляет 25 километров. На семинарах обычно задают вопрос: почему в античных и средневековых летописях нет упоминаний о событиях, похожих на массированную термоядерную бомбардировку? Просто: население Земли тогда было около трети миллиарда, и обитало на компактных пятнах территории, удобных для примитивного аграрного хозяйства, причем со слабой коммуникацией даже в пределах своих стран. А рассказы из-за пределов были смесью реальности и мифов о монстрах и супергероях. Но оставим прошлое археологам. Наша ситуация относится к обозримому будущему. Если крупные астероиды вроде Дарумы и Таутатиса это как пуля из мушкета, выпущенная наугад, то поток Дриады это как заряд картечи залпом из двустволки. Не следует надеяться, что вся картечь пролетит мимо. Я попрошу мисс Витали вывести на студийный экран иллюстрацию к альянс-программе «Марафон Дриад»…

Снова сделав паузу, пока телеведущая меняла картинку на экране, гендиректор MOXXI затем прокомментировал:

— Принцип следующий: альянс-программа развивается преимущественно на средства от частных инвесторов. Общая цель: до конца столетия построить орбитальный комплекс, который может перехватить любые объекты массой до миллиона тонн, пролетающие со скоростью до 20 километров в секунду на дистанции менее двух радиусов орбиты Луны. Частные цели инвесторов: использовать нарабатываемые технологии в своем бизнесе. Я предлагаю заинтересованным лицам задавать вопросы в чате MOXXI. У меня пока все.

— Прекрасно! — Габи похлопала в ладоши, — Проблема ясна и нам хватит времени, чтобы найти решение. Так считает команда в синем углу. А какое мнение в красном углу?

Лим Дже-Гу и Йохан Роордорф переглянулись и президент Трицентричной Комиссии сделал едва заметный жест, означавший уступку первого слова напарнику. Роордорф поднялся из кресла и подошел к студийному экрану.

— Тем, кто интересуется правом, знакомо выражение «Nemo judex in propria causa». Оно сформулировано в кодексе Юстиниана VI века и значит, что никто не может выступать судьей в деле, по которому имеет личный интерес. У обоих джентльменов в синем углу имеется очевидный интерес в оценке астероидной угрозы. Чем выше будет оценка, тем больше инвесторских ресурсов привлечет альянс-программа, где ключевую роль играет MOXXI, а монетизацией, точнее токенизаций отношений инвесторов управляет стартап Stellarex из Умм-эль-Кювайна. Поэтому осмотрительность требует проявлять разумное сомнение в объективности данных, представленных из синего угла. Астероидная угроза существует, однако было бы большой ошибкой ставить ее в приоритет без достаточных доказательств. Астероидный поток Дриады — лишь гипотеза. Между тем, человеческой цивилизации угрожает ряд доказанных факторов. Масштабное отвлечение инвестиций в альянс-программу, предложенную из синего угла, усилит эти факторы. Такое не следует допускать. Это не только мое мнение, но и мнение экспертов.

— Мистер Роордорф, а если кратко: что такое приоритетная угроза? — спросила Габи, — Я полагаю, это интересует наших зрителей.

— Если кратко — ответил он, — то приоритетная угроза: разрушение миропорядка на всех уровнях, от планетарного до регионального, этнического и отраслевого. Из-за эгоизма некоторых людей и групп, прерывается контроль распространения новых технологий и расширения производств. Это ведет к исчерпанию планетарных ресурсов, к деградации экосистем, и к попаданию новых видов оружия в руки экстремистов. Стали очевидными экономические и демографические диспропорции, дефицит витальных благ в отсталых странах. Соответственно: нищета на грани голода, локальные эпидемии, которые грозят перерасти в пандемии, и локальные войны, которые грозят перерасти в международный терроризм. Так миропорядок еще ослабевает и угрозы растут с каждым шагом. Такова ситуация, и без поворота к лучшему, человечество может не дожить до XXII века. Вот почему мы против фокусировки усилий на отражении нескорых космических угроз до реализации дорожной карты выхода из кризиса, в котором оказалось человечество.

Габи Витали изящно изобразила японский поклон, и произнесла:

— Благодарю мистер Роордорф. Теперь синий угол может ответить на это объяснение.

— Возможно, я не понимаю чего-то важного, — произнес Самир бин Хафиз, поднялся из кресла и выверенным движением разгладил длинную снежно-белую рубашку-камис, предотвращая появление неэстетичных складок, — возможно, существует неочевидная причина, по которой глобальные институты, включая ООН, Римский клуб, Всемирный Экономический Форум, Трицентричную Комиссию, оказались в таком тупике. Хотя их возможности были колоссальными, по крайней мере, четверть века — с момента распада Советского военного блока и до начала сползания в Гибридную Мировую войну. Когда сползание началось, в запасе было почти десятилетие, но эти институты предпочли не замечать очевидной угрозы, и заниматься странными вещами, напоминающими битву рыцаря Печального образа с ветряными мельницами. И лишь когда в Европе запылали города, на которые рушились тысячи снарядов и авиабомб – лишь тогда эти институты констатировали: что-то неправильное происходит в мире. Затем, после войны, будто не замечая, что глобальный ландшафт поломан до неузнаваемости, прилежно делался вид, будто Устойчивое будущее строится по плану, разве что немного отстает от графика. И только Вандалический кризис прервал этот косплей по Сервантесу. Когда докладчик от Совета Будущего при ВЭФ сетует на разрушение миропорядка и прерывание контроля, хочется спросить: что же конструктивного сделано за период, когда миропорядок был и контроль осуществлялся? Где прекрасные плоды, выращенные благодаря этому?

— Может, не надо раскручивать тут тему вины за старые ошибки? — вмешался президент Трицентричной Комиссии.

— Может, не надо, — флегматично произнес принц Самир, — но хотелось бы знать: какие выводы сделаны из старых ошибок, и чем новая стратегия отличается от старой? Мне не удалось заметить обновления стратегии в тезисах мистера Роордорфа.

— Я должен спросить, мистер аль-Муала: это что, какой-то обидный намек?

— Это не намек, мистер Лим, а предложение отказаться от мистического имиджа ваших клубов, который ассоциируется у публики с мировым заговором против человечества. Вероятно, вам знакома такая конспирология. В ваших интересах стать более открытой группой. Сетевая реакция публики на теракты Руди-Улиткофила в год Вандалического кризиса, и на ливийские проскрипции в прошлом году, это индикатор плохого PR. Мне кажется, есть резон что-то поменять, не дожидаясь третьего раза.

Телеведущая, чувствуя, что становится слишком горячо, поспешила вмешаться:

— Джентльмены, по-моему, нам надо вспомнить, что мы все стремимся к благим целям, поэтому разногласия в путях не должны становиться источниками конфликта…

— Разумеется, не должны, — подержал Йохан Роордорф, — замечание мистера аль-Муала сформулировано довольно жестко, однако, названные реакции публики имели место, и следует учитывать это. В протоколах Секретариата ООН периода Гибридной Мировой войны говорится: порядок нарушен, и его восстановление возможно лишь через новый общественный договор в каждой демократической стране. Договор между народом, как источником легитимной власти и правительством, как институтом осуществления этой власти в интересах народа. Первый шаг к такому договору — восстановление доверия. А первый шаг к доверию — открытость. Причем открытость всех сторон. Мне кажется, что сейчас хорошее место и время показать пример открытости со стороны синего угла. Мы слышали оттуда острую критику итога деятельности международных институтов, но не слышали конкретных замечаний к стратегии. Допустим, замечаний много, но можно ли услышать главное замечание? Что вы на это скажете?

Самир бин Хафиз вернулся в кресло, а Маркус Хейнхайм подошел к экрану, на котором осталась иллюстрация к альянс-программе «Марафон Дриад».

— Вы хотите услышать главное замечание. Их два, оба главные: отношение к человеку и отношение к технологиям. Они взаимосвязаны. В моем архиве есть обзор прогнозов по технологиям, выпущенный MIT в 1970-м. Тогда уже были первые роботы, инфосети, и серийные компьютеры. И в этом обзоре есть тезис: через 50 лет кибернетика освободит людей от 80% работы. 50 лет прошли, и на ВЭФ 2020 года, было заявлено: кибернетика является угрозой, поскольку заменяет работников, и люди становятся ненужными. Это более отвратительный принцип, чем те, что были осуждены в Нюрнберге и Токио после Второй Мировой войны. Но на площадке ВЭФ это было принято благосклонно, и стало тиражироваться через медиа, вместе с рассуждениями о том, куда лучше девать лишних людей. Тогда же на полях ВЭФ обсуждались технологии, расширяющие биологический потенциал человека. И если в обзоре 1970-го биологический потенциал человека назван недопустимо-низким, а задача устранить старение объявлена ключевой, то на ВЭФ 2020 задача повернулась наоборот. Объявлено было: если люди научатся жить хотя бы вдвое дольше, то нарушат сложившийся порядок. Идея сменить порядок даже не обсуждалась. Наоборот, человеку и технологиям отводилась роли инструментов исключительно для поддержания старого порядка любой ценой и вопреки здравому смыслу. Эта доктрина называется: «устойчивое развитие», она направлена против материального прогресса и против материального благополучия людей. В общих интересах чтобы она исчезла.

— К чему эти марксистские проповеди? – перебил Лим Дже-Гу.

— Вам, быть может, ни к чему, — Хейнхайм улыбнулся, — вы из Южной Кореи, флагмана Азиатских Тигров XX века, где и в XXI веке все превосходно… Или нет?

В студии повисла напряженная тишина. О катастрофической депопуляции в Восточной Азии, особенно в Китае, Японии и Южной Корее, тут знали все. Как и о том, что серия законов, принятых, чтобы заставить молодежь «спасать демографию», вызвала эффект, обратный ожидаемому. Рождаемость еще упала, и усугубилась массовой эмиграцией. В общем: слова Маркуса Хейнхайма выглядели крайне нетактично (хотя были ответом на грубость президента Трицентричной Комиссии). Габи Витали перебирала в уме методы выхода из скандального виража дискуссии, но ее опередил принц Самир аль-Муала.

— Полагаю, — невозмутимо произнес он, — лучше отбросить академические разногласия и вместе найти новую доктрину, пока это не сделал кто-либо другой с непредсказуемыми целями. Старая доктрина исчерпала ресурс живучести, а ее место не потерпит пустоты.

— На какой площадке вы предлагаете это организовать? — спросил Йохан Роордорф.

— На той, где мы сейчас, — последовал все такой же невозмутимый ответ, — с февраля тут обсуждается желаемый мир через 100 лет и план преобразования сегодняшнего мира. И некоторые планы были высоко оценены аудиторией. Vox populi — vox Dei: так, вроде бы, говорится у христиан. Аналогичный принцип у мусульман называется Ash-Shura.

Роордорф с сомнением покачал головой.

— Выбор глобальной доктрины – не выборы фильма года. Есть авторитетные эксперты.

— Авторитетные эксперты, — ответил принц Самир, — предложили Устойчивое развитие, результаты которого за 50 лет мы обсудили. Так что, видимо, отступление от принципа демократии было плохой идеей. Полагаю, не следует повторять эту большую ошибку.

— Без регламента получится не демократия, а охлократия, — проворчал Лим Дже-Гу.

— Разумеется, вы правы мистер Лим, поэтому давайте спросим у мистера Ломеллини. Я почти уверен: в его инструментарии найдется соответствующий шаблон регламента.

Некрупный, кругленький, подвижный дядька будто по волшебству материализовался в студии, причем почти в центре, в точек в фокусе ведущей телекамеры.

— Добрый вечер, леди и джентльмены! Если кто не знает, это я Беппе Ломеллини. Сразу скажу: мистер аль-Муала прав. В инструментарии площадки «Infernollam» есть шаблон регламента для интернет-референдума, с софтвером, поддерживающим не только само голосование, но и многопрофильную онлайн-обработку текущих результатов. Лидеры зрительских симпатий среди 100-летних планов у нас собраны в активный архив. Мне требуется лишь знать: сколько верхних позиций участвуют?

— Предлагаю семь, — сказал Лим Дже-Гу.

— Семь! – весело отреагировал Ломеллини, — У кого другие предложения? Семь – раз… Семь два… Семь три! Заиграно! С полуночи по Гринвичу можно голосовать за тот или иной 100-летний план из топовой семерки!

— С какой полуночи? – удивился Роордорф.

— С ближайшей полуночи, которая произойдет через 3 часа 20 минут, — охотно пояснил управляющий площадки «Infernollam».

Возникла пауза, пока участники осмысливали такое резкое объявление неформального сетевого референдума, а затем Лим Дже-Гу, подвинувшись к микрофону, произнес:

— За время работы в Трицентричной Комиссии, я столько раз видел подобные трюки на публичных площадках, что определяю их мгновенно. И у меня вопрос к ведущей: мисс Витали, почему вы допустили оффтоп в сторону 100-летнего плана, хотя тема сегодня: астероидная угроза? Причем оффтоп случился сразу после того, как секретарь Совета Будущего ВЭФ указал на личный коммерческий интерес у джентльменов в синем углу относительно оценки астероидной угрозы? Уточню: интерес в сторону ее завышения.

— Но ведь ни вы, ни мистер Роордорф не возражали, — попробовала выкрутиться Габи.

— И все-таки, — твердо сказал Лим, — я прошу вас вернуться к тезису мистера Роодорфа.

Габи подняла левую ладонь в успокаивающем жесте.

— Хорошо, мистер Лим. Замечание принято. Кто из синего угла готов ответить?

— Видимо, это вопрос профессионально ко мне, — сказал «принц Флоризель» и вышел на середину студии. Итак: попробуем общими усилиями оценить астероидную угрозу.

— Только, я прошу вас, мистер Хейнхайм, рассчитывайте пожалуйста на аудиторию, не связанную по роду деятельности с астронавтикой и астрономией, — сказала она.

— В таком случае, — отреагировал он, — я начну с «пророчества джамблей», как это стало называться в уфологических медиа. Пора расставить некоторые точки. И, для начала, я объясню, почему это не оффтоп в теме метеоритной угрозы.

…

Поворот темы, заявленный гендиректором MOXXI, мог показаться внезапным, если не учитывать теневых соглашений, достигнутых по итогу элитного андеграунда на Итаке. Обстановка андеграунда там была связана с участием лишь некоторой фракции элиты, который в аналитике стало принято называть «умеренными акселеристами» — удобный термин, заранее придуманный Роджером Желязны для НФ-романа «Князь света» и там достаточно разъясненный. Противоположную фракцию туда не приглашали и даже не уведомляли. Конечно, факт сборища на родине Одиссея стал позже известен, но все те решения, что были там приняты, остались неясными для посторонних (в эпоху сетей и гаджетов, сформировалась схема замусоривания реальных сообщений всяким флудом). Поэтому персоны в красном углу не знали, что намерен делать «принц Флоризель».

Подобная ситуация была бы невозможна в начале XXI века, когда глобальная элита, в общем, была едина в своих доминантных классовых стремлениях. Конечно, кое-какие разногласия существовали, но далеко не такие, чтобы элита раздробилась на фракции. Единство сохранялось даже позже, на фоне Мировой Гибридной войны, хотя Великая рецессия сильно уменьшила глобальный пирог, делимый элитариями. Лишь отдельные совсем неадекватные топовые персоны выпали из элиты, но были быстро уничтожены (примерно так же, как в 1940-х). Единство казалось нерушимым — пока Вандалический кризис не вернул в практику древний тезис Томаса Даннинга: «при 300 процентах нет такого преступления, на которое Капитал не решился бы, даже под страхом виселицы: контрабанда и торговля рабами убедительно доказывают вышесказанное». То, чего не смогли сделать три мировые войны — легко сделала перспектива троекратной наживы.

Хотя, даже тогда единство еще не было разрушено. Акселеристы, нарушившие табу на технологии, опасные для Миропорядка, оставались, все же, классовыми сторонниками упомянутого Миропорядка. Был шанс, что консерваторы примирятся с акселеристами (примирились же они с «цифровыми нуворишами» в конце XX века). Но этот шанс был упущен осенью прошлого года, когда ультра-консервативные элитарии (известные как организация Imago Dei) прибегли терактам, чтобы обезглавить акселеристов…

…Обезглавить в прямом физическом смысле. Это стало последней каплей и групповой интерес акселеристов перевесил классовые стремления. Фракция откололась. Можно, в соответствии с истматом, утверждать, что это все равно случилось бы так или иначе, но оставим философию и вернемся к событиям брейн-баттла на площадки «Infernollam».

…

Гендиректор MOXXI использовал компьютерный пульт и вывел на студийный монитор таблицу, названную Пророчеством джамблей. Прошлые и будущие разумные существа планеты Земля от 320 миллионов лет в прошлое до 230 миллионов лет в будущее. Люди значились в таблице, как короткоживущая цивилизация (менее миллиона лет). Немного подстроив масштаб для удобства зрителей, он спокойно сообщил:

— Данная таблица получена командой MOXXI-Alkyona методом радиоперехвата сигнала джамблей и итеративного декодирования в эксперименте «Magic mirror». Подробности можно посмотреть на сайте MOXXI, сегодня они выложены в открытый доступ. Это не пророчество, а своего рода машинный вероятностный прогноз. Причем, если говорить конкретно о цивилизации людей, то прогноз банальный. Нам известна частота падения крупных астероидов на Землю, и астероиды диаметром 1 миля падают в среднем 1 раз в полмиллиона лет. Энергия импактного события при этом составляет около 2 миллионов мегатонн в тротиловом эквиваленте. Для сравнения: максимальный суммарный арсенал ядерных государств никогда не превосходил 40 тысяч мегатонн. Это значит: импактное событие эквивалентно примерно 50 тотальным ядерным войнам. Биосфера пострадает в значительной мере, но уцелеет и быстро восстановится, однако цивилизация…

Тут «принц Флоризель» развел руками, сделал театральную паузу, и продолжил: … — Вот почему Пророчество джамблей о нашей цивилизации, это банальность.

— Но, — возразила телеведущая, — полмиллиона лет это очень большой срок. За это время можно сто раз придумать, как защититься.

— У высокоразвитых динозавров было даже больше времени, — произнес он, — но они не придумали, и 66 миллионов лет назад Чикшулубский астероид завершил их историю.

— Мистер Хейнхайм, вы занимаетесь грубой манипуляцией! — возмутился представитель Совета Будущего при ВЭФ.

— Что вы, мистер Роодорф, я лишь иллюстрирую положение вещей. Разумеется, следует согласиться, что падение астероида размером в милю случается крайне редко. Но если следовать модели Ратгерского университета, на которую ссылаются, в частности ВЭФ и комитеты ООН, то для краха цивилизации хватит 10 тысяч мегатонн.

— Не путайте, мистер Хейнхайм! Ратгерский университет занимался расчетом-прогнозом последствий ядерной войны!

— Извините, мистер Роодорф, но физике без разницы, откуда взялась энергия взрыва. И получается фатальный риск от астероидов меньшего размера, которые падают каждое тысячелетие.

— Минутку! — воскликнула Габи, — Если есть фатальные астероиды 1000-летия, то почему цивилизация не исчезла за несколько тысячелетий Античности и Средневековья?

Гендиректор MOXXI задумался, что ответить. Или нет. Может, он специально затянул паузу, чтобы вместо него вклинился Самир аль-Муала.

— Похоже, мисс Витали, вы подсознательно смешали цивилизацию и вид homo sapiens. Между тем, это разные вещи: биологический вид один на протяжении 100 тысяч лет, а цивилизаций было много. Они рождались, росли и разрушались. В начале обсуждения мистер Хейнхайм рассказывал об астероидном потоке Дриады, имеющем 900-летнюю периодичность встреч с Землей. Этот поток разрушил, как минимум, две цивилизации: Античную средиземноморскую и Средневековую европейскую. И, хотя у современной цивилизации намного более сильная материальная база и более широкое, по существу глобальное распространение — она тоже уязвима. Каждая локальная техногенная, либо природная, либо военная катастрофа вызывает глобальный всплеск хаоса — как падение одной карты вызывает обрушение карточного домика. Впрочем…

…Тут принц Умм-эль-Кювайна сделал жест, будто вращал на поднятой ладони глобус, всматриваясь в очертания морей, островов и континентов.

— …Впрочем, эра планетарной цивилизации уже уходит в прошлое вместе с диспутами между акселеристами и консерваторами, технократами и зелеными. Кое-что случилось, поэтому дилемма «вертикальный прогресс или устойчивое развитие» утратила смысл.

— Сейчас я не поняла, — призналась Габи.

— Джамбли, — пояснил он, — контакт с ними превращает панмодерн из гипотезы в факт. У доктрины «No planet-B» исчез единственный аргумент: отсутствие сверхцивилизаций.

— Э-э… — протянула Габи, — …Напомните, пожалуйста: что такое постмодерн?

— Панмодерн, — ответил принц, — это уровень цивилизации, при котором технологически решается любая задача. Все, что можно помыслить — можно реализовать. Вот ориентир развития, причем безальтернативный. Нет смысла стремиться к чему-либо иному.

— Ваша убежденность, мистер аль-Муала, — произнес Лим Дже-Гу, — сродни беспечности Фауста при вызове Мефистофеля. Даже если взять за аксиому, что Чубакка — звездолет сверхцивилизации со сверхвозможностями, хотя это может быть нечто иное…

— Что, например? – иронично отозвался гендиректор MOXXI.

В ответ на это президент Трицентричной Комиссии пожал плечами.

— Не важно. Мы слишком мало знаем о вселенной, чтобы понять каждый объект. Но это полбеды. Другие полбеды в том, что мы, как Фауст: не готовы к сверхвозможностям. Я предлагаю задуматься о том, что будет, если мы увлечемся игрушками Мефистофеля и просто не заметим, как уничтожим себя, не дожидаясь астероида 1000-летия.

— Как, например? – вновь иронично спросил «принц Флоризель».

— Например, — сказал Лим, — уже многократно озвучена гипотеза, что джамбли ничем не отличаются от своих роботов. Они так безоглядно модифицировали свои тела и они так эффективно развивали робототехнику, что пришли к слиянию. По существу они убили собственную расу живых разумных существ, редуцировав ее до синтетических машин. Между прочим, игры некоторых земных сообществ в генную модификацию человека и проектирование роботов-големов, уже указывают на такой экзистенциальный риск.

— Мистер Лим, знаком ли вам термин «обскурантизм»?.. — начал принц Самир, и тут его реплика была прерван звонким гудящим звуком студийного гонга.

Габи Витали изобразила виноватую гримасу и развела руками.

— Прошу прощения: согласованное время брейн-баттла истекло. И сейчас, с разрешения мистера Ломеллини, я объявлю еще два интернет-референдума. Тема первого: ловушка Фауста. Готово человечество к обретению сверхвозможностей или нет? И тема второго: генная модификация людей и развитие роботов это экзистенциальный риск или нет?

…

26. Стать джамблями. Мечты слишком много не бывает.

Неполиткорректная египетская народная мудрость учит: если бедуин нашел вход в твое жилище — сделай другую дверь. С тех времен, когда это было сформулировано, многое изменилось: и египтяне теперь другие, и бедуины тоже. В XXI веке так говорят не про бедуинов, а про журналистов. Потому не следует удивляться, что Габи Витали, найдя в марте вход в жилище бывших супругов Штеллен на площадке кампуса EMU (Восточно-Средиземноморского университета), появилась там вновь. Но, разумеется, в отличие от фольклорных бедуинов, она (как и в прошлый раз) заранее договорилась о встрече…

…Причем опять все пошло немного не по графику. В прошлый раз задержался генерал Штеллен, и визит Габи начался с довольно долгого общения с его бывшей женой. Или формально бывшей? Впрочем, не важно. Теперь же задержались оба бывших супруга, а журналистку встретила их дочка.

— Салют, Габи! Давай, вваливайся. Чувствуй себя, как дома и все такое

— Э-э… Привет… Э-э… Хлоя? – спросила журналистка, шагнув через порог.

— Ага! — дочка Штелленов кивнула, закрыв дверь за гостьей, — Холодный пунш будешь?

— Да, с удовольствием, — ответила Габи, справившись с визуальным шоком, вызванным необычным видом девушки, до изумления похожей на полукопию с античных изваяний вроде «юная спартанка на стадионе». Хлоя соответствовала по комплекции, к тому же оделась в короткий дорийский хитон: кусок ткани, обернутый с правой стороны тела и заколотый на левом плече чем-то вроде броши, плюс подпоясанный плетеным шнуром. Только метательного оружия не хватало для полного соответствия.

Через минуту журналистка оказалась за столом в уже знакомой кухне-гостиной, уже со стаканом холодного пунша в руке.

— Прикольная тряпочка на мне, да? – весело спросила Хлоя,

— Прикольная, — согласилась Габи, — это под античную Спарту, я угадала?

— Ага. Видишь ли, мама сказала: переоденься для разнообразия во что-нибудь не совсем похожее на летний костюм малобюджетного албанского байкера. Вот я и решила.

— Что ж, тебе идет. А где?…

— …Они зависли на внезапном корпоративе MOXXI, — сообщила генеральская дочка, не дослушивая вопрос, — согласись: по такому случаю полагается без вариантов.

— По какому случаю? – не поняла журналистка.

— Ты что, не в курсе? – удивилась Хлоя, сделала глоток пунша и, отметив кивок гостьи (означавший, что не в курсе), пояснила, — Экипаж Алкйоны увидел Чубакку.

— Что?! Как?!

— В бортовой телескоп, вот как. Согласно полетному плану, это должно было случиться примерно сейчас, но точный день в таких делах неизвестен заранее. Вот, это случилось. Соответственно, я рекрутирована на временную роль домохозяйки. Ничего трагичного. Мальчишки все равно хотели сделать кое-какой бытовой тюнинг Нйарлатотепа.

— Нйарлатотеп это что, ваша арго-лодка? – предположила Габи.

— Ага. Полимаран, если точнее. В общем, у Нигига и Олли есть чем заняться без меня.

— Я поняла. А почему ничего не появилось в СМИ про визуальный контакт с…?

В ответ генеральская дочка неопределенно пожала плечами.

— Как я мыслю: пока нечего показывать. Просто серая точка в черном небе среди звезд.

— Подожди, Хлоя, есть ведь уже фото Чубакки. Его публиковали все научпоп-журналы полтора года назад, когда Чубакку только обнаружили. И там даже видно, что Чуббака похож на межпланетный дредноут Звезда Смерти из НФ-саги Лукаса.

— Понимаешь, Габи, есть три нюанса. Первый нюанс: фото получено гелиосинхронным космическим телескопом Хейвид Флойд, у которого 1000-футовое зеркало. С него даже видно, как на поверхности Марса насвинячила роботизированная миссия Бифрост-Ред. Только не перепутай со спейсфабом Бифрост, околоземной орбитальной верфью.

— Я не перепутаю. Но я не поняла: в чем первый нюанс?

— В том, что зеркало 1000-футовое. По сравнению с ним телескоп на Алкйоне как жук-носорог по сравнению с носорогом. И кстати, это фото сделано, когда Чубакка еще не улетел далеко за орбиту Юпитера.

— ОК. Теперь понятно. А второй нюанс?

— Второй нюанс: сходство со Звездой Смерти не такое удивительное. Похожая форма у Мимаса, одного из малых естественных спутников Сатурна. Он такой же круглый и с огромной кратероподобной структурой в точности вокруг условно-северного полюса. Диаметр этой структуры примерно треть диаметра самого спутника. Внушает, верно?

— Внушает, — согласилась Габи, — а какой третий нюанс?

— Третий нюанс: фото с телескопа Хейвид Флойд было бессовестно ретушировано при помощи компьютерного приложения для НФ-графики. А на исходном фото все детали размыты с погрешностью плюс-минус два носорога.

— В твоем рассказе уже четыре носорога, — заметила Габи, — это что-то значит?

Хлоя неопределенно пожала плечами.

— Может, значит. Или может, просто настроение носороговое. Так вот, о чем я: средний кусок протоплазмы, называемой аудиторией СМИ, не переварит исходное фото такого объекта без ретуши. А если ему показать серую точку на фото с телескопа Алкйоны, он вообще не поймет значимость события. Ему подавай картинку вроде Звезды Смерти из Лукаса во всех цветах и красках, а лучше вроде звездолета-стрекозы из сериала LEXX.

— Пожалуй, — неохотно согласилась журналистка, — а когда ожидается такая картинка?

— Ну, диаметр Чубакки около 20 километров, значит, для толковой картинки требуется различать детали около километра. Для бортового телескопа Алкйоны это возможно с дистанции примерно 5 миллионов километров. Почти впритык по меркам космоса.

— Я поняла. А сейчас какая дистанция?

— Полторы астрономические единицы. Это между 220 и 230 миллионов километров. На такой дистанции фиксируется совсем немного отраженных солнечных фотонов. Видна серая точка на черном фоне, и то при условии, если нет звезд около линии наблюдения.

— Хлоя, а сколько времени потребуется, чтобы подойти на 5 миллионов километров?

— Около четырех недель, — последовал ответ.

— Так, и что, до этого никаких официальных сообщений для СМИ не запланировано?

— Не запланировано, но папа говорит: придется. Кто-нибудь разболтает. Например, я.

Габи понимающе покивала головой. Ее опыт подсказывал, что такую информацию не удержать дольше двух-трех дней. Значит, разболтав это осознанно (причем наверняка с разрешения генерала) Хлоя подарила два-три дня форы перед другими журналистами.

— Спасибо. С меня фант.

— Уж как водится, — генеральская дочка хитро улыбнулась и отсалютовала стаканом.

— Так, и какой фант?

— Это не ко мне вопрос, это к папе. А пока не стесняйся, в смысле…

— …Я поняла, — отреагировала журналистка и вытащила из кармана смартфон, чтобы по свежим следам залить новость на сайт площадки «Infernollam»

— Донер-кебаб будешь? — между тем спросила Хлоя, и Габи ответила тремя кивками: от горячих инфо-вбросов у нее почему-то всегда разгорался аппетит.

К тому моменту, когда краткий материал был размещен на сайте как «braking news», в середине стола уже возник кривоватый натюрморт из лепешек-заверток, содержащих турецкую традиционную смесь овощей, пряностей и мяса. Плюс бронзовый кофейник, вмещавший около литра напитка, сваренного кое-как, ну и ладно. Все названное было принято с энтузиазмом, однако, питаясь, Габи не забывала о профессиональных темах. Например, о том, что Хлоя Штеллен не только дочка вице-директора MOXXI но еще и кофаундер эхоконференции Lackhole.FIDONEXT — первого неформального и открытого канала общения с экипажем Алкйоны для любителей из обычной публики. Этот канал сохранял значимость даже теперь, через две трети года после старта Алкйоны… … — Хлоя, а насколько конфиденциален твой флейм с астронавтами в эхоконференции?

— Ни насколько, — последовал ответ, — эхокон закрыт от перехвата администрирования, а контекст перехватывается любой, по факту: весь. Ты, наверное, сама это знаешь.

— Да, — Габи кивнула, — однако, при флейме вы применяете такой сленг, что стандартный интернациональный транслятор не может даже идентифицировать язык.

— Хрестоматийная история: короли и капуста, — прокомментировала генеральская дочка.

Журналистка снова кивнула.

— Да, я догадалась. Только у О.Генри в «Королях и капусте» для шифрования телеграмм применялся нью-йоркский полубандитский жаргон 1990-го года, а у вас микс примерно полдюжины жаргонов разных субкультур, причем с разными языковыми базисами. Это можно разобрать только машинно-ручным способом. Чертовски долгая работа.

— И что? — с веселым озорством поинтересовалась Хлоя.

— И мы возвращаемся к первому вопросу: насколько конфиденциален этот флейм?

— Габи, давай проще: что ты хочешь знать об этом? Задавай вопросы, не стесняйся.

— Прекрасно! Сначала чтобы я сориентировалась: о чем у вас обычно флейм? Можно ли назвать три самые частые темы?

— Секс, наркотики, рок-н-ролл! — моментально выпалила Хлоя, хихикнула и приятельски хлопнула журналистку по плечу, — Шутка. Или нет. Знаешь, в июне Чоэ Трэй выпустила альбом «Джамблефобия», и четвертая композиция в нем называется: «Когда мы станем джамблями». Там рефрен: дискотека, футбол, камасутра. В смысле: наша цивилизация создала очень мало такого, что будет нам интересно по жизни, когда мы вырастем.

— Что значит, мы вырастем? — не поняла Габи.

— Значит: станем джамблями. Сверхцивилизацией, выражаясь по-научному.

— Подожди! А как же наука, например?

Генеральская дочка скептически фыркнула.

— Сильно ли тебя интересует средневековая наука?

— Средневековая? – удивленно переспросила Габи.

— Да, средневековая. Ты вообще хоть что-нибудь помнишь из средневековой науки?

— Э-э… Я помню законы Ньютоны.

— Мимо! — сказала Хлоя, — Законы Ньютона это раннее Просвещение, которое в истории начинается после Возрождения, а Средневековье это то, что до Возрождения.

— Э-э… Тогда не знаю.

— Вот! А знаешь, почему ты не знаешь?

— Э-э… Похоже, что не знаю.

— Вот! Это потому, что нечего знать. Основы математики, физики, химии открыты еще в Античности, а продвинутая наука началось только в эпоху Просвещения.

— Ладно, Хлоя, а почему ты спросила, что я знаю именно из средневековой науки?

— Потому, что с точки зрения джамблей, мы пока живем в гребаном средневековье! Или, начиная с Вандалического кризиса, в самом-самом раннем Возрождении. До реального Просвещения, нам еще переть и переть, как отсюда до Антарктиды на веслах.

Тут в голову Габи Витали пришла мысль, что 20-летняя собеседница, наверное, не сама изобрела такое толкование истории и футурологии. Сразу захотелось выяснить, от кого почерпнуто это, но как задать вопрос тактично?.. Хлоя, будто, прочла ее мысли (точно научилась у своего папы-генерала, сделавшего карьеру в контрразведке).

— Ну, что? Гадаешь, у кого я нахваталась постгуманизма?

— Гадаю, — не стала отпираться журналистка.

— Так вот: на лекциях профессора Уэллвуда по эксплитике. Ну, ты его знаешь. Он был в феврале на твоем брейн-баттле.

— Да, верно. Филипп Уэллвуд vs Гастон Перрен. Дедушка-бомба. С него, между прочим, началась тема 100-летнего плана.

— Было круто, — сказала Хлоя, — и ты классно модерировала.

— Спасибо. А вы с экипажем Алкйоны, случаем, не обсуждали 100-летние планы?

— Только краями. Поскольку, скорее всего, это фигня, а будет по-другому.

— А как именно по-другому? – зацепилась Габи за интригующий тезис.

Хлоя всем телом изобразила аллегорию неопределенности.

— Просто: по-другому.

— Звучит как-то тревожно, — сообщила журналистка свое впечатление.

— Настоящая мечта всегда выглядит как-то тревожно, — ответила Хлоя, нашла что-то на своем аргофоне, и положила гаджет на стол, чтобы визави смогла прочесть с экрана. …Однажды случается нечто, чего до той поры никогда не случалось. Глядя на это, человек созерцает реальность. Он не может поведать другим, что же он видел, Но другие хотят это узнать, и вот они вопрошают его; они говорят: «На что оно похоже — то, что ты видел?» И он пытается рассказать им. Быть может, он видел самый первый в мире огонь. Он говорит им: «Он красен, как мак, но пляшут в нем и иные цвета. У него нет формы, как у воды; он текуч. Он теплый, как летнее солнце, даже теплее. Он существует какое-то время на куске дерева — и дерево исчезает, будто съеденное, остается лишь что-то черное, сыпучее, как песок. И он исчезает вместе с деревом». И вот слушатели вынуждены думать, что реальность эта схожа с маком, с водой, с солнцем, с тем, что ест и испражняется. Они думают, что она, эта реальность, схожа со всем, чему она подобна по словам познавшего ее. (Роджер Желязны. «Князь Света»).

Габи прочла, попробовала быстро осмыслить, преуспела в этом лишь частично, и снова сообщила свое впечатление:

— По-моему, для мечты это перебор.

— Мечты слишком много не бывает! — уверенно заявила Хлоя, затем чуточку напряглась, прислушалась, и через секунду улыбнулась почти до ушей, — Вот, предки приехали.

…

Кристина и Вальтер Штеллен, едва переступив порог дома, получили короткий ураган обнимашек от дочки и серию ироничных замечаний насчет характерного микс-аромата разнородного алкоголя. Затем, пока старшие Штеллены обменивались приветствиями с гостьей, Хлоя скинула дорийский хитон (под которым не было ничего кроме загара), и начала надевать уже упомянутый летний костюм малобюджетного албанского байкера.

— Мальчишкам надо доставить человеческое питание, иначе они сожрут, что найдется в портовой лавке, — пояснила она свою торопливость.

— Каску застегни, детка! – строго сказал генерал.

— Угу, — Хлоя, не споря, звонко щелкнула застежкой подбородочного ремня.

— И кирасу тоже, — добавила Кристина, — а то опять угодишь в рекламу.

— Эх! — Хлоя, снова не споря, застегнула липучки на защитном мотоциклетном жилете и обратилась к Габи, — Если захочешь оторваться на борту, то просто позвони! Ага?

— Непременно позвоню, — подтвердила журналистка и отсалютовала ладонью.

— Ну, всем хорошего тонуса! – заключила Хлоя, и исчезла за дверью.

Скоро с улицы послышалось урчание мотоциклетного движка. Затем тон урчания чуть изменился, и стал затихать по мере роста дистанции. Габи догадалась, что это отъехала реплика армейского BMW R75 времен WW2, ранее замеченная на парковке кампуса. В порядке завязки разговора со старшими Штелленами, Габи спросила:

— Если не секрет: а в какую рекламу угодила Хлоя?

— Какие тут секреты, — отозвалась Кристина, хаотично выкладывая на стол закуски для оживления предстоящей беседы, — ты ведь понимаешь: рекламные фото с модельными девушками весьма недешевы. И такие девушки слабо гармонируют с тяжелыми ретро-байками. Вдруг якобы случайно кто-то сделал на улице фото Хлои, которая катилась с довольной мордахой и в распахнутой кирасе. Подарок судьбы для фирмы.

— Но, — заметила Габи, — закон запрещает использовать образ в рекламе без согласия.

— Это, — сказал генерал, — элементарно обходится маскировкой рекламного контента под случайное жанровое фото в разделе «материалы фолловеров сайта».

— Хотя, — добавила Кристина, — менеджеры фирмы побоялись кармы, и для компенсации подарили Хлое кучу расходников к мотоциклу. Так или иначе, этот эпизод вряд ли надо повторять. По мне вообще лучше надевать кирасу не на голое тело, а хоть на футболку, однако вопросы комфорта в быту каждый решает на свой вкус.

— Кстати о быте! — генерал негромко стукнул пальцем по столу, — Ты, кажется, получила приглашение на борт Нйарлатотепа с открытой датой.

— Да, я поняла именно так, — подтвердила Габи.

— Так вот, — продолжил он, — это шанс ощутить прелесть реалистичной ролевой игры по бытовым обычаям питекантропов.

— Не драматизируй! — заявила Кристина, — Скорее неандертальцев, чем питекантропов.

— Ну, может быть, неандертальцев, — без особой уверенности согласился он, — а сейчас, я полагаю, пора переходить к делу.

— Тогда я включаю запись? — на всякий случай, спросила Габи и, получив разрешающий кивок, нажала кнопку на своем репортерском гаджете.

…

27. Джамбли и роботы в политическом зеркале медиасферы.

Исходя из профессиональной интуиции, Габи Витали решила начать с важной темы, не имеющей прямого отношения к джамблям вообще и объекту Чубакка в частности.

— Вальтер, в неформальных кругах циркулируют слухи о неком коммерческом буме по программе MOXXI Sternenbergmann. В слухах фигурирует загадочный термин: комета-мумия, имя собственное: Оромопото, и расчеты цены готовых катализаторов, которые, согласно слухам, планируется добывать в космосе и доставлять на Землю. Что из этого правда, если она есть, и что из этого не является коммерческой тайной?

— Правда тут почти все, — ответил он, — а коммерческой тайной являются лишь детали, о которых можно сказать, что они вряд ли интересны широкой аудитории.

— Ты сказал «почти», — заметила она.

— Да, поскольку материал металлизированных силикат-углеродных комет-мумий, среди которых, в частности, Оромопото, не является абсолютно готовым катализатором. Его нельзя сразу грузить в химический аппарат для производства, например, полимеров или маргарина. Надо сначала измельчить материал и убрать, грубо говоря, обычные камни.

— Измельчить, убрать камни и только? Тогда получается, что слухи правдивы!

— Можно сказать, что так, — подтвердил он.

Журналистка с азартом потерла руки.

— Ого! Становится горячо! А сколько стоит, скажем, килограмм такого катализатора?

— Если не вдаваться в детали, то порядка 1000 долларов при доставке на Землю.

— О! Я как раз хотела спросить: во что обойдется доставка?

— Вот тут хорошая новость… — генерал сделал паузу, — …Отработанная MOXXI схема асплейнов, атмосферно-космических самолетов, снизила цену доставки грузов между Землей и опорной орбитой примерно до 25 долларов за килограмм.

— Подожди, Вальтер, это ведь рентабельность 4000 процентов? По-моему, такое бывает только в наркоторговле!

— Не торопись, Габи, тут есть еще расходы, так что итоговая рентабельность получится значительно меньше, где-то между 1000 и 1500 процентов. К тому же, реакция рынка с течением времени понизит цену спроса.

— Как в случае золотого метеорита в романе Жюль Верна? – спросила она.

— Нет, в случае катализаторов речь идет о крупнотоннажном продукте, применяемом в производстве мегатоннажных продуктов. Рынок маргарина около 20 миллионов тонн, а рынок полимеров еще на порядок больше. Коррекция таких рынков тянется много лет, поскольку цены на них связаны с рыночными ценами на все товары вообще. Посмотри, насколько медленно падают цены на мировом рынке энергоносителей после появления кристадин-фюзоров или цены на белковый корм после появления морских фудотронов.

— Мм… Я бы не сказала, что это медленно. Но я уловила суть дела. Получается, что эти катализаторы из комет-мумий экономически гораздо жестче, чем золотой метеорит.

Вальтер Штеллен утвердительно кивнул, а Кристина укоризненно сказала:

— Габи! У тебя до сих пор полный стакан и нетронутая вилка! Хватит демонстрировать трудовой героизм в ущерб выпивке и еде!

— О! — спохватившись, Габи подцепила и прожевала кусочек сыра с оливкой, после чего сделала глоток из стакана, — Ничего себе! Это что, пиво пополам с особым виски?

— Это, — объявил генерал, — чистейшее неоклассическое пиво Wild Knight, одноименное с нашей тяжелой летающей лодкой-катамараном, носителем-стартером аэрокосмических самолетов. Вот, его силуэт на этикетке. А название нашей летающей лодки дано в честь первого двухкорпусного самолета-носителя White Knight, который был создан в 2002-м компанией Scaled Composites для суборбитального самолета Space Ship One.

— Обалдеть, какая легенда у этого пива! — восхитилась журналистка, — А в каком смысле неоклассическое? Не с этим ли связана органично повышенная доля алкоголя?

— Объясняю. Вместо пивных дрожжей для брожения применены анаэробные бактерии с синтетическим геномом, благодаря чему классический рецепт получил новый импульс.

— Обалдеть! — повторила журналистка, — Знаешь, Вальтер, если у MOXXI что-то пойдет вопреки плану в космосе, то вы сможете сделать большой бизнес на алкоголе. Вино из одуванчиков, неклассическое пиво со вкусом виски, еще пара идей и MOXXI потеснит обленившиеся старые винные бренды на мировом рынке.

Кристина выразительно похлопала в ладоши.

— Вальтер, советую записать это в план действий на случай экстремальной ситуации.

— Непременно запишу! – согласился он.

— А сейчас я задам экстремальный вопрос! – предупредила Габи, и извлекла из кармана модного вело-рюкзачка специально припасенный выпуск газеты «Earth Mirror».

— Таблоид! – брезгливо отреагировала Кристина.

— Да, таблоид, но около миллиона бумажный тираж и 6 миллионов фолловеров.

— Ладно, и что тут?… — произнес генерал, пробегая взглядом текст, — …100-летний план неотвратимо превратит людей в роботов… Гибель расы джамблей… Великий фильтр Вселенной… О, Великий Ктулху! Пожалуйста, не бросай обед на полпути и доешь уже остатки мозга этих газетчиков, чтобы они перестали стучать по клавиатуре.

— И как тебе такое? – спросила Габи.

— Подожди минуту, я читаю… Кстати: это единственная публикация с такой темой или существуют еще параллельные?

— Существует куча параллельных, эта тема второй день в топе медиасферы.

Вальтер понимающе покивал головой, налил себе полстакана неоклассического пива и, сделав изрядный глоток, объявил:

— Великий фильтр, это безграмотный космологический тезис 1996 года о том, будто во Вселенной существует дьявольский барьер, уничтожающий цивилизации, доросшие до освоения космоса. Этим предлагалось объяснить парадокс Ферми о Великом молчании Вселенной. Теперь мы знаем, что Великого молчания нет, мы просто плохо слушали, и объяснять нечего. Однако, в консервативной среде, вопреки логике, остается запрос на невозможность космических цивилизаций. И любой инфо-повод используется в таких таблоидах для составления яркой тематической чепухи.

— Но каким местом сюда приплетен 100-летний план? — спросила Кристина.

— А… — генерал махнул рукой, — …Это просто. В мозгу консервативного обывателя все дьявольское должно быть связано с каким-нибудь тайным планом. Не ищи логики, ее в подобных вещах просто нет. Классика жанра: первородный грех. Согласно катехизису, изначально райская Вселенная испортилась потому, что Ева сорвала какое-то яблоко.

— Но при чем тут роботы и джамбли, раса которых, якобы, погибла?

— Это тоже просто. Некий копирайтер нашел в научпоп-обзорах сценарий, по которому параллельное развитие биотехнологии и робототехники дает конвергенцию. Разумные существа учатся конструировать себе тела с желаемыми свойствами. И аналогично они учатся конструировать тела роботов, точнее големов или ксвергов. В будущем эти две дисциплины сливаются в одну по принципу однородности задач. Аслауг Хоген кратко излагала такую схему на брейн-баттле 1 сентября прошлого года, не так ли, Габи?

Журналистка покрутила в руке стакан с неклассическим пивом и неуверенно кивнула.

— Было такое. Но тогда это воспринималось как теория, не относящаяся к нам, к людям.

— А что с тех пор изменилось? – спросил генерал.

— Наверное, големы стали более распространенными. Они очень отличаются от роботов прошлого 10-летия, которые были неуклюжими железяками, способными что-то делать только в узком секторе операций. А големы — иные. Искусственные мышцы, гибридные процессоры. Это напоминает странную имитацию жизни и разума. Хотя нет, все-таки не разума, а рефлексов, как у насекомых.

— Тебя это пугает или тревожит? — поинтересовалась Кристина.

— Нет, — Габи снова покрутила стакан в руке, — скорее мне любопытно. Хотя, я знаю ряд людей, которых это пугает или тревожит. Им кажется, что големы могут когда-нибудь вытеснить их. Сначала заменить на работе, а потом вообще.

— Вообще, это как? — Кристина сделала такие большие глаза, что приобрела сходство с персонажами японских комиксов, — Големы выгонят людей на улицу, а в жилых домах устроят себе парковки? Големы займут пабы и сделают там сервисы своего тюнинга?

— Нет, — опять сказала Габи, — люди обычно не задумываются так глубоко над деталями социальных перемен. Но если начинает таять ключевая часть жизненного уклада, то им становится страшно, что на следующем шаге растает все остальное, чем они живут.

— А если без иносказаний? Ключевая часть жизненного уклада, это что?

— Кристина, ты начнешь издеваться, если я скажу, что это работа 8 на 5 в неделю.

— Тогда скажи что-нибудь другое.

— Ладно. Я скажу: это понятная осмысленность. Это то, что человек отвечает на просьбу рассказать о себе. Что-то вроде: «Я живу в Европе, работаю продавцом в супермаркете, женат, у нас двое детей-школьников, я люблю рыбалку и голосую за центристов». Если голем заменит его в супермаркете, если его детям незачем учиться в школе, а семейное домохозяйство утратило смысл на фоне велфера — что останется, кроме рыбалки?

Кристина улыбнулась, щелкнула пальцами и прокомментировала:

— Рыбалка это немало. Говорят, 20 веков назад два парня рыбачили и стали апостолами. Кстати, ничего, что я встряла? Это ведь беседа с вице-директором MOXXI, а не с…

— …Отлично, солнышко! — перебил Вальтер, — Ты не связана этикой социальной миссии межпланетного бизнеса, и можешь жечь кибер-нигилизмом в любую сторону!

— Ясно, мой генерал! Продолжаю жечь! — Кристина козырнула, — Расхожий тезис, будто человек утратит смысл жизни, если не будет уродоваться по найму 8 на 5, придуман на пустом месте. Между прочим, этот тезис эквивалентен тезису, что человек УЖЕ кем-то превращен в робота, причем низкоуровневого. В то, что ты, Габи, говорила о «роботах прошлого 10-летия, которые были неуклюжими железяками, способными что-то делать только в узком секторе операций». Не ошиблась ли я в цитировании?

— Черт побери… — растерялась журналистка, — …Ты не ошиблась. Просто, я никогда не рассматривала это с такой стороны. На самом деле я про другое хотела сказать. Не про политэкономию, а про эмоции. Интеллектуалы, с которыми я общалась, боятся именно разрушения эмоционального мира. Если мы, подобно джамблям, превратимся в своих роботов, то эмоции исчезнут. Ведь у роботов нет эмоций. И что останется от людей? У многих интеллектуалов теперь стала популярной идея, что это и есть Великий фильтр Вселенной. Когда цивилизация слишком увлекается технологией, она превращается в роботов и по существу исчезает.

— Вот уроды! — произнесла Кристина, — Когда я слышу об «интеллектуалах», я начинаю понимать Ханнса Йоста.

Генерал беззвучно поаплодировал. Габи Витали удивленно подняла брови.

— Кто такой Ханнс Йост?

— Это автор фразы: когда я слышу о «культуре», я привожу пистолет в боевой режим.

— А разве это не Геббельс сказал?

— Нет, — Кристина качнула головой, — не Геббельс. Это у Йоста в пьесе «Шлагетер».

— Надо же… Буду знать. А к чему ты сейчас об этом?

— К тому, что «интеллектуалы» мусорят на поле знаний, бросая туда чушь, мешающую думать. Например, что у кошек нет бессмертной души, а у роботов нет эмоций.

— При чем тут кошки? – снова удивилась Габи.

— При том, что кошки не ходят в церковь, но мяукают. Значит, у кошек нет бессмертной души, но есть эмоции.

— Э-э… Странная логика.

— А по какой логике у роботов нет эмоций?

Такой вопрос поставил журналистку в тупик. Она пару раз моргнула и уже без особой уверенности пояснила свою позицию:

— Мне это казалось очевидным. Ведь роботы не живые, у них нет нервной системы, где могли бы быть эмоции.

— Прекрасно! — обрадовалась Кристина, — Представь: ты встретилась с джамблем. Как ты определишь, живой ли он и есть ли у него нервная система?

— Э-э… Это так сразу не определить.

— А если не сразу? Как ты определишь, это живой джамбль с нервной системой, или это высокоуровневый робот-джамбль со своими сигнальными цепями? И биохимия тебе не поможет, поскольку у инопланетных существ она видимо совершенно иная, чем у нас.

— Похоже, все это чертовски сложно, — сказала Габи, — но, наверное, в науке придуманы какие-нибудь способы различить… Ведь есть ксенобиология и уфология.

Тут подключился генерал и сообщил в стиле армейского рапорта:

— Докладываю, мэм! В февральском выпуске SETI Review опубликовано доказательство невозможности такого различения, если цивилизация иных достигла 1-го типа по шкале Кардашева. Одним из соавторов является профессор Уэллвуд, так что изложение очень доходчивое. Всецело рекомендую ознакомится, мэм!

— Вот это да… Черт побери… В смысле, я хотела сказать: спасибо. Вальтер.

— Обращайся, — весело ответил он.

— Непременно! — она кивнула, — А теперь самый-самый острый вопрос: действительно ли состоялся визуальный контакт экипажа Алкйоны с объектом Чубакка?

— Официально, от лица MOXXI, подтверждаю: визуальный контакт с объектом Чубакка состоялся и находится в процессе развития, согласно полетной программе, — отчеканил генерал.

…