Барин

Глава 7

Глава 7

По дороге в гостиницу мне лезли в голову нехорошие мысли: « А не заигрался ли я, примерив на себя чужую жизнь?»

Девяносто из ста процентов – что настоящий наследник рано или поздно заявится. Есть немного шансов, что он приживется в столице с какой-нибудь богатой вдовушкой-графиней и хоть на время, а то и навсегда, забудет маленькое поместье в заволжской степи.

Может наследника вообще грохнут на дуэли, если он известный столичный бретер. Вот Пушкин, насколько знаменитый поэт, и то раз пятнадцать стрелялся на дуэлях…

Но если наследник все же появится, нужен запасной план. Если он не конченый баклан, можно попытаться договорится, чтобы и настоящий барин не остался в накладе, да и у меня чтобы сохранилось место под солнцем.

Но договориться все же маловероятно, скорее всего мне предъявят как самозванцу и заставят отвечать по закону, тогда можно попробовать еще один вариант, чтобы не угодить на нары. Когда я работал на стройке, приятель поведал удивительную историю. Год назад его дядю сбила машина. Он даже провел в коме три дня. А когда очнулся, совершенно ничего не помнил до того момента, когда его сбили. Мужик не утратил никаких навыков, мог ходить, разговаривать, практически все, но совершенно не помнил прошлого. Куда только не возила его жена, профессора только руками разводили и говорили что мозг – величайшая загадка, возможно память к нему вернется, а может и нет…

Если меня серьезно возьмут за жабры – буду косить что потерял память после того, как меня сбила лошадь. Фельшер Митрич подтвердит, что в тот день я был чумной, а поскольку все меня сразу же приняли за барина, (наверняка из-за внешней схожести), то я решил, что действительно настоящий барин, утратив память о прошлой жизни… Если надо – пусть проверяют, обследуют. Хотя вряд ли кто будет меня здесь обследовать…

Совершенно не хотелось пока думать о плохом, бабушка всегда учила не вспоминать и не звать беду – тогда, глядишь, она стороной и обойдет. Главное – больше позитивных мыслей…

Тимофеево оказался небольшим провинциальным городком. Здесь уже встречались признаки цивилизации: мощенные мостовые, парки, иногда даже попадались кирпичные дома с изысканной архитектурой, да и горожане одевались богаче.

Мы остановились в городской двухэтажной гостинице. Герасим хотел управиться с лошадьми и идти на постоялый двор, но я приказал, чтобы он поселился с нами. В холле сидел старик в ливрее с шевронами. Рядом, на стульчике пожилой солдат в суконной шинели и сапогах, которые «просили каши».

Старик аккуратно переписал нас, подозрительно посмотрев на великана Герасима, который едва вошел в дверной проем. Когда старик ушел в каморку за ключами, солдат тихо спросил:

– Господин хороший, не найдется двадцати копеек для бывшего гренадера?

Я кивнул Прохору чтоб выдал.

Мы сняли трехкомнатный номер на втором этаже, заплатив целых четыре рубля. Гулять так гулять. Комнаты в номере были выкрашены в зеленый болотный цвет, удобства во дворе, зато имелся большой балкон на центральную улицу.

Мы отобедали, немного отдохнули и около семи часов вечера вышли с Прохором из гостиницы. Оказалось, приказчик вовсе не собирался идти на бал, потому что не дворянин. Прохор обещал дожидаться меня в трактире, напротив Городского Дворца.

Это серьезная подстава. Я совершено не знал правил этикета и мог запросто попасть впросак. Однако глубоко вздохнул и решительно направился на бал.

Городской дворец оказался величественным зданием с колоннами и балконами. Внутри просторный холл с нарядными гостями. Наверняка бал – знаменательное событие в небольшом уездном городе. Посредине холла стоял плотный рыжий мужчина с бакенбардами, в красивом фраке, придерживая под руку мадам в бальном платье и шляпке. Входящие подходили к парочке и здоровались, мужчины целовали даме руки.

Женщин оказалось гораздо больше, прохаживалась даже парочка откровенных старух в бальных платьях и в широкополых шляпках, на лицах легкая вуаль.

Я набрался решимости, медленно и с достоинством подошел. Снял надоевший цилиндр, кивнул городничему и поцеловал руку его супруге. Она с интересом смотрела на меня зелеными кошачьими глазищами.

– Помещик Никитин,– представился я. – Только недавно прибыл из Петербурга. Рад выразить свое почтение…

– Ба! – ударил по жирным ляжкам городничий.– Андрюшенька, сокол наш ясный… я и не признал вас сначала, сколько лет прошло…

Я виновато улыбнулся.

– Как Петербург? Говорят все строится… Величественные соборы, Петергофский дворец… Кого из бомонда встречали? Может видели самого императора Николая?

– Признаться, видел императора только издали…

– Пойдемте, Андрей Иванович… вы позволите, Дарья Агаповна?

Супруга городничего кивнула и тут же направилась к престарелым модницам в вуалях.

Кирюшин мягко взял меня под локоть и повел в залу:

– Года, Андрюшенька, летят быстрее птицы. Когда вы уезжали, Екатерина еще пешком под стол ходила. А на днях уже под венец идет…

Мы прошли через арку и я увидел огромный зал с высоченными потолками и многоярусными люстрами в тысячи свечей. Вдоль стен залы стояли величественные колонны с изображением героев греческих мифологий, пол украшен блестящим цветным мрамором. В центре залы в танцах кружились нарядные пары. Музыканты играли в другом конце, но музыка прекрасно разносилась по всему помещению. Вверх вела широкая лестница с лакированными перилами и резными балясинами, наверху оказалась надстройка почти в треть зала, там слышались приглушенные стуки и мужские голоса.

Кирюшин гордо кивнул на худенькую востроносую девушку, с полуобнаженной спиной, кружащуюся в танце с молодым офицером.

– Вон она, Катенька, мой цветочек… А вы, Андрюшенька еще не определились с законной супругой?

– Уже задумываюсь... года и вправду бегут.

Я совсем не ожидал, что городничий окажет моей персоне такое пристальное внимание. Сначала хотелось сбежать от Кирюшина, но раз уж такое дело, а наглость, как известно – второе счастье, я вздохнул и решился:

– Дмитрий Михайлович, сегодня у вас великий праздник. Торжественное событие. Однако уделите мне пару минут для сугубо делового разговора.

– Я весь во внимании, мой друг.

– Поместье мое, как вы может слышали, малость в долгах… Я много времени размышлял как привести дела в надлежащий порядок. И вот что решил. Хочу построить кирпичный заводик возле глиняных балок. Думаю доход будет неплохой и спрос на кирпич имеется, для нашего уезда готов торговать по привлекательной цене…

Городничий помолчал. Его низкий лоб покрылся сеточкой мелких морщинок.

– Что же, задумка хорошая… деревянные дома частенько горят, кирпичные здания гораздо надежней. Да и печи постоянно нужны, а они, как известно, делаются из хорошего кирпича… Думаю спрос точно будет. Даже смогу выделить вам тысячи три из городского фонда, но этого наверняка маловато…

– Мне бы для начала специалистов хороших отыскать. Инженеров, чтобы все рассчитали. Помогли с установкой оборудования…

– В нашем захолустье это весьма затруднительно. Хотя…– Кирюшин задумался.– На Вишневскую завтра загляните. Управление речного хозяйства. Там трудится Ковалевский, мне он показался весьма грамотным инженером. Ковалевский двадцать лет жил в Сибири, отлаживал оборудование на горных приисках… вроде и на кирпичном заводике тоже работал…

Подошла супруга городничего и брюнетка лет сорока, в красивом бальном платье с рюшами.

– А вот и наша прекрасная Натали…– улыбнулся Кирюшин и любезно поцеловал даме руку, мне пришлось сделать тоже самое.

– Кстати, ваша соседка, Андрей Иванович,– сообщила супруга городничего.– Наталья Петровна Попова. Вдова покойного генерала.

Вдова и вправду оказалась интересной дамой. Особая стать, высокие скулы, слегка упрямый подбородок. Небольшой чувственный рот и голубые глаза несколько смягчали выражение лица, делали добрее и простодушнее. Ни худая и не полная, среднего сложения. Вдова заинтересованно поглядывала на меня, иногда застенчиво опуская взгляд.

Кирюшин тут же привлек меня за локоть и прошептал на ухо:

– Немедленно пригласите даму на танец!

– Позволите? – я поклонился и вытянул руку.

Генеральша кивнула и мы вместе вышли к середине зала.

Кружась в танце, я все же невольно наступил даме на ногу.

– Извините, совсем разучился танцевать…

– Позвольте, Андрей Иванович… вы же только что вернулись из столицы… – голос у вдовы оказался певучий, с легким придыханием.

Знаю я, голубушка, зачем ты на бал приперлась… наверняка развлечься и хер пожестче поискать…

– Да, я действительно из Петербурга. Но пять лет не был в светском обществе. На приемах и балах…

– Ну а чем же еще заниматься в столице?

– Учеба, музеи, книги… я много читал о торговле и производстве. Регулярные спортивные тренировки, чтобы держать тело в хорошей физической форме.

Генеральша засмущалась:

– Вы весьма необычный человек. А где учились?

– Государственная Академия.

– Слышала, вам уже далеко за тридцать, а до сих пор не обзавелись семьей…

– Я пока не тороплюсь. Хочу для начала крепко встать на ноги. Достичь чего-то в жизни…

– Чего достичь?

–Духовного и материального удовлетворения. Чтобы моим детям и внукам было что оставить…

Генеральша кивнула:

– Кажется, я начинаю вас прекрасно понимать, Андрей Иванович… у меня самой двенадцатилетняя дочь Софочка. Такой возраст, когда ребенок трудно управляем и необычайно взбалмошен…

– Пусть больше занимается физическим трудом, хотя бы в саду, девочке только на пользу пойдет.

– Да вы верно шутите, Андрей Иванович… – рассмеялась генеральша.– Какой физический труд, она же не девка крепостная…

Музыка неожиданно прекратилась и по залу как тараканы забегали лакеи с большими подносами, на которых звенели стеклянными фужеры с шампанским. Наталья Петровна бойко перехватила два фужера, один подала мне. Наверное, по этикету это должен был сделать я, впрочем, какая уже разница…

– Давайте выпьем, Андрей Иванович! И хоть на этот прекрасный вечер забудем о наших невзгодах и проблемах…

Мы только успели допить шампанское, к нам приблизилась высокая худощавая дама, красивая, с черной мушкой на щеке, примерно тридцати семи лет.

Дамы поцеловались в щечки и генеральша представила:

– Княгиня Анастасия Львовна Ягупова. А это мой сосед, Андрей Иванович Никитин. Недавно прибыл из столицы, унаследовал тетушкино поместье.

Княгиня хитро, с прищуром посмотрела на меня:

– Очень приятно, господин Никитин. Как прекрасно встретить в нашем городишке новое лицо. Вам понравился бал?

– Довольно неплохо…

– Да бросьте вы, господин Никитин, наверняка со столицей не сравнить!

– Андрей Иванович почти не бывал на светских вечерах, он в некотором роде аскет…– подколола генеральша.

– А…монах-отшельник…– звонко рассмеялась княгиня, осматривая меня.– Да нет, это на господина Никитина совсем не похоже…

В середину зала важно вышел Кирюшин с дочерью.

– Господа и дамы! Я очень рад приветствовать вас на субботнем балу. Мне радостно видеть здесь, в Городском Дворце, лучших представителей нашего прекрасного города. Какие милые, светлые лица, большие сердца, наполненные безудержным счастьем… Просто именины души! Гуляйте и веселитесь. И прошу всех присутствующих в следующую субботу на свадьбу моей любимой Катеринушки…

В зале захлопали. Одна из старушек в вуали подошла и крепко обняла Кирюшина, а затем его дочь. Бабуля растрогалась и вытерла платочком слезы.

– Андрей Иванович, только далеко не уходите,– тихо произнесла Наталья Петровна.– Мы с княгиней ненадолго отлучимся…

Музыканты вновь заиграли. Парочки закружились по залу, а я решил подняться и посмотреть, что происходит наверху. Как только взобрался по ступеням, меня встретил носатый блондин с впалыми щеками.

– Господин, не составите компанию для партии? Как раз ищем четвертого…

Я обратил внимание на три стола с картежниками у стены, посреди залы стоял большой бильярд с бархатным зеленым сукном.

– В карты не играю, а вот в бильярд с удовольствием.

И тут я застыл, увидев у бильярдного стола помещика Гарина и щуплого брюнета. Похоже, игра только что закончилась. Брюнет с досадой положил кий, и направился к столику с выпивкой.

Гарин тоже заметил меня:

– Ба! Господа, сегодня к нам пожаловал сам помещик Никитин из Новореченского! Снимите шляпы!

Картежники обернулись в мою сторону, все уважительно кивнули.

– Не желаете сыграть в бильярдик? – вкрадчиво спросил Гарин.

В бильярд я играл неплохо, но только знал, в этой игре все зависело не только от мастерства, но и от везения.

Я подошел и осторожно взял кий. На полочке заметил кусочек мела и тщательно протер кончик.

– На что играем?

– Не будем мелочиться, мы же не мещане… Как насчет соточки? – усмехнулся помещик.

– Согласен.

Блондин сделал удивленное лицо, когда услышал про ставку. К бильярдному столу подошли еще двое молодых ротозеев, похоже они так и не нашли четвертого партнера для виста и решили поглазеть на игру.

– Разбивайте, господин Никитин! – любезно разрешил помещик.

Я ударил не сильно, но один шар все же плавно вошел в лузу. Вторая попытка оказалось неудачной и ход перехватил соперник. Гарин долго прицеливался, но тоже загнал шар, затем еще один. Настоящий мастер. Третий раз он не попал и гневно хлопнул себя по ляжке:

– Вот зараза… он же четко шел. Наверняка вы, господин Никитин, мистик…

– Просто не все коту масленица! – усмехнулся я. Но переволновался и ударил чуть сильнее, конечно же промахнулся!

Гарин задумался и почесал высокий лоб. Он медленно обошел вокруг стола, неторопливо протер кончик кия мелом и поплевал на ладони. Наклонился, резко ударил, но тоже промазал. Гарин так разозлился, что чуть не сломал кий об колено. Шары после его неудачной попытки встали довольно удачно. Два оставалось только слегка подтолкнуть, еще два я смело забил в лузы, но после промаха все же дал еще шанс Гарину.

К сопернику подошел лысый человечек и что-то сказал на ухо, показывая на поле. Гарин подозвал лакея:

– Петрушка, принеси воды…

– Что же вы так переволновались, Владимир Иванович,– усмехнулся я.– Небось, не поместье проигрываете…

Помещик побагровел. Он залпом опрокинул стакан воды. Прицелился и резко ударил. Один шар четко, даже не задев края, вошел в лузу. Но второй раз он промахнулся. Больше я не дал ему шанса, забив подряд сразу три шара. Быстро и точно.

Гарин покраснел как вареный рак. Похоже, он совершенно не любил проигрывать. Помещик тут же потянулся за бумажником.

Я усмехнулся:

– Оставьте. По приезду мужикам в селе водочки выкатите на стольник… Только чтоб без обману…

– Что?! – резко выдохнул Гарин. Показалось, он даже готов броситься на меня. А что, проиграл – заплати… а выигравший уже сам распоряжается призом как захочет. Что тут такого, поставить мужикам водки, не развалится… устроит в селе праздник. Денег как раз должно хватить. Это в моем селе полусухой закон, а гаринские пусть гуляют…

Блондин удивленно посмотрел на меня:

– Вы это серьезно? Поставить крепостным водки на сто рублей?

Покрасневший Гарин подошел к столу и залпом выпил стопку водки.

– Так и есть. Вы все свидетели. Пусть помещик Гарин напоит крепостных на мои выигранные деньги.

По ступенькам вбежал кудрявый малый и выкрикнул:

– Господа, прошу вниз! Княгиня Ягупова петь будет!

Картежники с одного стола привстали, бросив игру, а игроки на соседнем столе даже ухом не повели. Похоже игра шла нешуточная, на большой куш. Гарин, щуплый брюнет и двое ротозеев уже спускались вниз. Блондин смотрел на меня, не отрывая взгляд, я уже невольно подумал что он из «этих», когда дядя с дядей дружат, и тоже поспешил спуститься.

– Вот вы где,– улыбнулась генеральша и подхватила меня.– Пойдемте, Анастасия Львовна поет как ангел…

Гости встали большим кругом. Посредине зала на стуле сидел поручик с щегольскими усами, в руках красивая белая гитара. Он старательно перебирал струны и княгиня, вытянув тонкие руки, затянула:

Гори-гори, моя звезда…

Звезда любви приветная!

Ты у меня одна заветная,

Другой не будет никогда…

Ты у меня одна заветная,

Другой не будет никогда…

Звезда любви, звезда волшебная,

Звезда прошедших лучших дней!

Ты будешь вечно незабвенная

В душе измученной моей…

Ты будешь вечно незабвенная

В душе измученной моей…

Голос у княгини и вправду оказался сладостно-тягучий, на распев.

Гости прослушали весь романс, затаив дыхание. Неужели этот романс такой старый, я всегда считал что его написали незадолго до Гражданской войны.

Княгиня сорвала овации, кто-то из поклонников поднес большую корзину цветов.

Снова заиграли музыканты и начались танцы. Я опять пригласил генеральшу Попову. На этот раз старался перебирать ногами осторожней, обнимая даму одной рукой за плечо, а другой за талию. Но я заметил, пока играл в бильярд, генеральша изрядно набралась и сама пару раз наступила мне на ногу.

– Андрей Иванович, не скучно вам в нашем захолустье после столицы?

– Ничуть. Не люблю большие города, мне гораздо ближе деревенька, маленькое озерцо с прозрачной водой, березки… Утром открываешь окно – и комната наполняется запахом трав, пеньем птиц и свежим ветром… что может быть прекраснее…

– А вы романтик. Скоро бал заканчивается. Княгиня Ягупова предлагает поехать в Петровскую Слободку, это за городом…

– А что там?

– Сами увидите…– загадочно ответила генеральша.– Вам наверняка понравится, если любите настоящее веселье…

Как только музыканты прекратили играть, гости начали неторопливо расходиться, не забывая прощаться с господином Кирюшиным и его дражайшей супругой. Генеральша захмелела и почти повисла у меня на руке. Мимо прошмыгнул помещик Гарин, злобно покосившись. Похоже, обиделся он действительно крепко.

Мы попрощались с городничим и его супругой. Кирюшин напомнил, чтобы я и Наталья Петровна непременно приехали в следующую субботу на свадьбу дочери. Наконец мы вышли на свежий воздух и генеральша показала на красивую крытую карету с фамильным гербом. Два впряженных вороных терпеливо ждали. На козлах сидел мужичок с аккуратной шкиперской бородкой.

Мы приоткрыли дверцу. Внутри на диванчике сидела княгиня Ягупова.

– Наконец-то…

Я помог генеральше взобраться и сел рядом.

Княгиня кивнула на бутылку шампанского на столике:

– Разливайте, гусар…

Как только мы выпили, княгиня с размаху разбила фужер о мостовую и громко крикнула:

– Ну все, понеслась душа в Рай… Парамошка, черт старый, гони в Слободку!

Лошадки тут же сорвались, карета протяжно скрипнула и заколесила по городским улицам.