Барин

Глава 8

Пока мы ехали в карете, я решил сделать княгине комплимент:

– Анастасия Львовна, у вас удивительный волшебный голос. Как чувственно вы исполнили этот красивый романс…

– Всем нравится, кроме моего супруга…– рассмеялась княгиня.

– А где ваш супруг?

– Петр возвращается из Саратовской губернии, будет только через два дня… Кстати, Андрей Иванович, как вам Петербург? Или вы немного погостите и снова уедете в столицу? Я слышала там дождливо, город стоит на болотах…

– Небо действительно низковатое. Чрезмерная влажность. Не хватает наших раздольных степных просторов, запаха полыни по весне… Здесь действительно есть где русской душе разгуляться. Какое величие и безграничное раздолье!

– Ах, оставьте, mona mi…– рассмеялась княгиня.– Прямо начинающий прозаик…

– Андрей Иванович, как прекрасно о русской душе и раздолье писал Гоголь, так рано ушедший от нас… Вы читали его очерки о Малороссии? – поинтересовалась генеральша.

– Из Гоголя читал только «Тарас Бульба»…

– Это когда казак убивает собственного сына?

– За предательство.

– Жуть…– вздохнула княгиня.– Неужели в жизни может быть кто-то дороже собственных детей? Жестокий был век, что не говорите… как думаете, Наталья Петровна?

– Я считаю Гоголя большим выдумщиком и мистиком. Но у него определенно свой стиль, ирония… Еще мне нравится начинающий писатель Толстой. Хорошо пишет о жизни, душевно, я взахлеб читаю почти все его рассказы…

– А я вообще не люблю русскую литературу,– княгиня достала из корзины цветок, понюхала и положила на столик.– О чем здесь писать? Об охоте с борзыми, о душевных страданиях пьяных помещиков и крепостных? Другое дело английская и французская проза… нашей дремучей России еще лет сто тянуться за просвещенной Европой…

– В вашей просвещенной Европе в средние века почти не мылись. Отсюда чума и холера. На центральных улицах Парижа лежали зловонные кучи мусора, кухонные отходы вываливали прямо из окон на мостовые… чему тут восхищаться? – решил я подколоть княжну.– Опять же, сколько красивых женщин Инквизиция на кострах сожгла…

– Но позвольте, сжигали ведьм и чародеек!

– Ну да… отказала женщина – пошел в Инквизицию и пожаловался что она ведьма…– хохотнул я.

– Это у вас такой юмор, Андрей Иванович? – удивилась княгиня.– Нет, Европа есть Европа. А наша Россия застряла где-то еще в старом Пушкинском Лукоморье…

– Однако мы французу такого пинка дали из нашего Лукоморья, бежал до самого Парижу, придерживая грязные портки…

Княгиня усмехнулась и спросила генеральшу:

– Наталья Петровна, как вам новый Дом моды в Царицыне? Я слышала там управляющий немец Клифан. Такой порядок, mile pardon, на входе привратник в золотистой ливрее…

– Бывала пару раз. Очень даже неплохо. Платья просто волшебные: легкие, воздушные, а туфли… таких точно не сыскать ни в Москве, ни в Саратове, разве только в столице…

Дамы разговорились о новых веяниях моды, французских духах и местном дурачке-бретере, поручике Пантелееве, контуженном еще с последней войны… в общем, обычные сплетни провинциальных светских львиц…

Генеральша Попова плотнее прижалась ко мне, невзначай положив ладонь на бедро. Я заметил, что княгиня беседует с подругой, но тайком тоже поглядывает на меня. Интересная дама эта княгиня. Породистая, с удивительными карими глазами, стройная и подвижная, с живой мимикой. Обычно такие дамы стервозны, если судить из моего небогатого жизненного опыта.

В окне сначала мелькали очертания домов, затем деревья, карета проехала по маленькому мосту и вскоре остановилась. Я услышал людской гул, крики, доносились гитарные переливы и громкие песни.

Сразу сообразил, нужно выйти первым и помочь дамам. Но когда выпрыгнул из кареты, увидел перед собой страшную косматую морду крупного медведя. В животе неприятно булькнуло. Медведь раскрыл пасть и рванул ко мне.

– Не бойтесь, барин…– спокойно сказал Парамон.– Он ручной.

Медведь уже застыл, встав на задние лапы и дружелюбно раскрыв пасть. Княгиня Ягупова мило улыбнулась и протянула руку. Я помог ей выбраться, осторожно косясь на зверя. Он больше не приближался и стоял как вкопанный, размахивая лапами, будто и вправду приветствовал нас.

– Прошка! – к медведю подбежал мальчик в красной рубашонке и бросив в пасть косолапого кусок сахара, увел прочь.

Я заметил на медведе черный ошейник и длинную веревку, за которую его повел малец.

– Это Прошка, – улыбнулась Анастасия Львовна.– Он в Слободке всегда гостей встречает…

«А предупредить нельзя … – подумал я.– Так и заикой недолго остаться…»

Генеральше я тоже помог выбраться и огляделся.

Под деревьями стояли кареты, повозки и брички. По краям площади горели масляные фонари и толпился народ. Чуть дальше, у песчаного берега реки мелькали шатры, пылал большой костер, там играли гитары и танцевали. Повсюду пахло выпечкой и жаренным мясом.

– Парамон, напои лошадей и ложись. Мы до утра! – приказала княгиня.

Прямо перед нами, в высокой круглой клети проходили петушиные бои. Вокруг собрались болельщики, подбадривая больших разноцветных петухов. Птицы орали и бросались друг на друга, повсюду так и летели перья.

Два гусара возле фанерной мишени приглашали прохожих пострелять из старинных мушкетов. Мужик в одних холщовых штанах и босой, лез на деревянный столб за новыми сапогами, растирая до крови руки, но долез только до середины и сорвался, упав на песок. Я думал что он разбился, но камикадзе тут же привстал, потер ладони, и снова подошел к столбу…

– Давай Никодим! – подбадривал мужика толстый бородатый купец.– Достанешь сапоги – еще и штофик поставлю!

Все происходящее напоминало странную ночную ярмарку.

Княжна и генеральша слегка отстали, и меня осторожно толкнул за плечо невысокий брюнет с крючковатым носом:

– Господин, имеются девки на любой вкус…

Но заметив что я с дамами, он тут же ретировался.

– Пойдемте! – настойчиво потянула меня за руку княгиня.

Мы подошли к шатру с большой синей вывеской: «Волжский гладиатор» Возле входа толпились трое молодых зевак, их почему-то не пускали. Толстый квартальный тут же прикрикнул:

– А ну! Уступите господам!

Нас сразу пропустили. Внутри шатра стояла благочинная старушка и собирала по три рубля за вход. Я заплатил за себя и за дам. Мы осмотрелись и сели на свободные кресла. Внутри оказалась красная арена, на полу боролись два крепких атлета в набедренных повязках. Борцы уже раскраснелись и блестели от пота. Схватка была странная, время от времени противники награждали друг друга хлесткими ударами. У одного из борцов уже была разбита бровь, по щеке сочилась кровь, однако он упрямо продолжал борьбу. Генеральша вздохнула, глядя на схватку:

– Какая невероятная жестокость…

– Оставьте, матушка…– рассмеялась княгиня.– Старая русская забава. Говорят, даже граф Орлов иногда надевал простую рубаху и становился с крестьянами стенка на стенку. Он бил всех до самого преклонного возраста. Какой был мужчина, настоящий витязь, подковы руками гнул! И богат невероятно… титанов такого масштаба сейчас почти нет, одна мелочь кругом…

Борец с разбитой бровью обхватил руками противника за голову и ударил затылком об пол. Когда тот потерял сознание, борец привстал и слегка шатаясь, вышел за занавес…

Поверженного унесли два дюжих мужика на носилках.

– Сейчас Самсон выйдет! – кивнул мне пожилой господин в сюртуке, довольно потирая руки.

Распорядитель в белом фраке вывел за руку огромного лысого мужика с усиками, в обтягивающих панталонах. Я невольно залюбовался красивым натренированным телом атлета, мышцы так и переливались при каждом движении.

– Господа, как всегда, под конец нашего аттракциона я еще раз спрошу – есть желающие побить Самсона? Победитель получит сто рублей сразу! Разрешается выходить даже двум противникам!

Толпа загудела и на арену вылезли два крепких широкоплечих молодца.

– Гонг! – крикнул распорядитель и поспешил отбежать к выходу.

Как только прозвучал гонг, молодцы бросились на Самсона с разных сторон. Один молодец приблизился и попытался ударить сбоку, Самсон невероятно быстро выхватил летящую руку и зажав мощными локтями, вывернул на излом. Кожа лопнула и рука неестественно вывернулась. Молодец заорал и присел на пол. Его напарник хотел сбить Самсона с ног, ударив ногой под колено, но тот выстоял и вмазал по лицу противника пудовым кулаком. Даже отсюда я услышал хруст, брызги крови полетели в разные стороны.

Зрители охнули. Парнишка рухнул на пол как сломанный манекен, еще и приложившись об пол затылком.

– Ну их к черту! Пойдемте лучше к цыганам! – предложила княгиня и взяла меня под руку.

Когда мы выходили, распорядитель благодарил всех зрителей и приглашал прийти через неделю. Да, похоже на этом шоу вовсе не заботятся о длительности и зрелищности боя, все произошло меньше чем за две минуты. Самсон на глазах сотен зрителей просто покалечил двух мужиков. Интересно, второй вообще жив?

Как бы удивились мои спутницы, если бы узнали, что и я однажды участвовал в подобной схватке…

Вскоре мы приблизились к большому костру на берегу.

Здесь расположился цыганский табор и проходил настоящий праздник. На гитарах играли молодые парни, танцевали девушки. Кто-то стучал в бубен, в стороне ревел, размахивая лапами медведь, которого едва удерживал мальчонка.

Худенькая цыганка с цветастом платке встретила нас с круглым подносом, на котором стояли три стеклянные рюмки с водкой, на блюдце лежали прожаренные мясные ломтики.

– Выпейте, гости, за здоровье нашего дорогого Яши!

Она показала важного бородатого мужчину в желтой шляпе и жилетке.

Он единственный из присутствующих сидел в кресле, слегка прикрыв веки. Однако бородач услышал, открыл глаза и вежливо кивнул.

– Нельзя отказывать, – тихо сказала княгиня.– Это их барон.

Как и дамы, я взял рюмку за ножку и залпом опрокинул. Мы подошли к танцующим, но вскоре танцы прервались. Красивая цыганка затянула мелодичную песню посвященную имениннику. Все уселись возле костра и слушали.

– Хочешь погадаю? – тихо спросила пожилая цыганка в цветастом платье.– Яхонтовый мой, всю правду расскажу…

Я кивнул. Цыганка осторожно взяла мою ладонь и раскрыла. Слегка провела пальцем по узорам и сразу побледнела. Гадалка неожиданно отшатнулась и испуганно уставилась на меня, ее черные глаза наполнились страхом.

– Что-то не так? – удивился я.

Цыганка резко одернула руку и попятилась.

– Ты куда, Майя? – хохотнул толстый цыган, но гадалка уже затерялась в разноцветной толпе.

Что же она там увидела, если так напугалась?

Когда молодая цыганка закончила петь, я тоже решил тряхнуть стариной. Наверняка выпитый алкоголь прибавил мне храбрости. Я подошел к пареньку и попросил гитару. Перебрал пальцами струны, вспоминая аккорды, и вышел в центр, ближе к костру. Генеральша и княгиня удивленно переглянулись.

Я осторожно тронул струны и душевно затянул:

Не жалею, не зову, не плачу,

Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Увяданьем золота охваченный,

Я не буду больше молодым…

Ты теперь не так уж будешь биться,

Сердце, тронутое холодком,

И страна березового ситца

Не заманит шляться босиком…

Дух бродяжий! Ты все реже, реже

Расшевеливаешь пламень уст

О моя утраченная свежесть,

Буйство глаз и половодье чувств…

Удивительно, но я по памяти вспомнил полностью и исполнил нетленное творение Сергея Есенина.

Растроганный цыганский барон встал с кресла и подошел, он даже слегка прослезился.

– Благодарю от души… это самая лучшая песня, которую я только слышал…

Мне тут же поднесли серебристую чарочку и запеченное мясо на тонком ломтике хлеба. Я опрокинул чарку и закусил, приобняв барона. Снова начались танцы, а я медленно прошел и сел на бревно.

– С вами все хорошо, Андрей Иванович? – участливо спросила генеральша.

– Лучше быть не может…– Меня неожиданно начало накрывать и я похлопал по карману.– А где мой мобильный?

– Что? Я не понимаю вас, здесь очень шумно…

Дальнейшее я уже помнил смутно. Чарка водки точно оказалась лишней. Я пытался танцевать со всеми, обнял молодую цыганку, она вырвалась и убежала. Пожилой цыган отвел меня в сторонку, он что-то рассказывал, но я его совершенно не понимал… Снова танцы, песни, крики. Я и вправду сильно опьянел. Пару раз падал и поднимался, пытаясь отыскать своих спутниц. Последнее что я помнил, как меня тащили два молодых кудрявых цыгана, а я еще подумал что сейчас украдут меня в табор и сделают конокрадом… Надо же, барин-конокрад…

… Когда я проснулся, то почувствовал, что в горле ужасно пересохло. Я осторожно приоткрыл глаза. Стояли еще предрассветные сумерки. Попытался приподняться и только сейчас заметил, что на моей левой руке лежит чья-то кудрявая головка…

Я сразу узнал княгиню. Она лежала на боку, хорошо хоть в платье. Я тоже одет, значит, между нами наверняка ничего не было.

Совершенно ничего не помню.

Я заметил на столе спасительный графин с водой, осторожно освободил руку и привстал. Налил водички в стакан и залпом выпил. Какая вкусная водица с похмелья! Ведь знал дурак, нельзя много пить, мне вообще нельзя больше двух рюмок… опять наступил на те же грабли!

В коридоре послышались тяжелые шаги, в двери сразу громко постучали. Княгиня подскочила и удивленно посмотрела на меня.

– Андрей Иванович?

Неожиданно ударили чем-то тяжелым и дверь настежь распахнулась. В комнату ворвался высокий мужчина с щегольским усами, в сером теплом френче.

Он застыл на пороге и поначалу не мог произнести ни слова.

– Ошиблись номером? – невозмутимо спросил я.

Княгиня побледнела.

– Петя?! Петенька, душа моя, не виновата я. Этот подлец-помещик напоил и затащил меня в номер…

– Прошу немедленно объяснится, сударь…– страшно произнес мужик.

Он стоял и грозно смотрел на меня, сжимая огромные кулаки.

– А кто вы такой?

– Князь Петр Ильич Ягупов. Супруг этой женщины.

– Она… правду говорит. Я действительно напоил и затащил ее в номер…

– Что же… тогда я требую сатисфакции!

– Что?!

– Послезавтра на рассвете, у Вороньего Камня. Стреляться будем из пистолетов.

– Да, конечно… – пробормотал я.– Обязательно буду…

Княгиня побледнела, зажав ладонью рот.

– А сейчас прошу вас немедленно покинуть комнату,– глухо произнес князь.

Я обулся и уже собирался уйти, когда князь окликнул:

– Сударь, вы так и не представились. С кем я буду стреляться послезавтра?

– Помещик Андрей Никитин…

Я быстро вышел в коридор. Вот так попал…

Прямо как в любимом фильме: «Доведут тебя когда-нибудь бабы и кабаки до цугундера…»

В холле дремал пожилой управляющий. Он осторожно приоткрыл глаза когда я выходил, но ничего не сказал. Площадь подметал пожилой дворник. На берегу желтели цыганские шатры. Костер еще слегка дымился. Я заметил спящего медведя, свернувшегося калачиком, словно большой кот. Мальчик спал рядом, на соломенном тюфяке.

На площадке стояли две крытые кареты, я узнал Парамона, он старательно мыл порожки щеткой с мылом.

Я подошел к кучеру:

– А где генеральша Попова?

– Уехали полчаса назад…

Голова просто раскалывалась с похмелья.

Меня окликнул смешливый мужичок с бородкой:

– Барин, ехать-то куда? – он показал на двухместную бричку за углом гостиницы.

Я медленно подошел к бричке:

– В Тимофеево, в гостиницу. Только медленно. Сильно не трясись…

– Жбан ломит, барин?

– Есть немного…

Извозчик усмехнулся и протянул флягу:

– Попейте рассольчик…

Я выпил и почувствовал как в горле сразу перестало сушить, в голове начало постепенно проясняться.

– Божественный нектар… Поехали…

Когда мы тронулись, я сделал еще несколько больших глотков.

– Ты как в воду глядел мужик, прямо подлечил меня…

Извозчик усмехнулся:

– Я господ из Слободки уже третий год по утрам вожу, рассольчик это первое дело. Как приедем – закажите свежий куриный бульончик, выпейте стаканчик хорошей водки и будете как новенький…

– Мужик, а где находится Вороний Камень?

– Так это на излучине, за городом. Я это место всегда стороной объезжаю…

– Почему?

– Там иногда господа стреляются. Часто убивают кого-то… жуткое местечко… Пантелей однажды ночью господ вез и видел у Вороньего Камня призраков с красными глазами…

Я задумался. И что же у вас все так сложно, господа дворяне? Ну почему просто не набить морду сопернику, так нет… нужно обязательно стреляться или друг в друга острыми шпагами тыкать…

Когда в голове у меня окончательно прояснилось, я неожиданно понял, в какую серьезную неприятность попал… Ну какой, на хрен, из меня дуэлянт?!