Барон из МЧС-3

Глава 19

Утром я продолжил делать вид, что обижен за вчерашнее. В принципе, давно успокоился, да и не сильно переживал. Но такое состояние отсекает все лишние палкинские вопросы о том, как я взломал её блоки. Ну и заодно отобью у Верки охоту манипулировать мной, давя на дружбу и прочие жалостливые моменты.

— Данила, мир? — наконец-то не выдержала она моего молчания за время сборов к отбытию из гостиницы.

— Я с вами, Оля, и не ссорился, — нейтрально ответил ей, воротя морду в другую сторону. — И уж раз мы на людях семья, то прошу называть меня исключительно Артуром. А то случайно назовёте не тем именем и испортите всю конспирацию.

— Ещё и на ВЫ? — недовольно скривилась она. — Хорошо, Артур! Но перестань себя вести как баба! Было и было! Проехали и забыли! Да, признаюсь, полезла вчера с требованием тех вещей, на которые не имею никакого права. Даже согласна с тобой, что с суккубами рядом мне пока делать нечего.

Только мы с тобой спасатели, и поставь себя на моё место. Такую тварь угрохать — это же просто мечта любого курсанта. Тем более ты знаешь о некоторых моих особенностях и о том, что прокачка мне не помешает. Но и ты хорош! Зачем выпендривался, копаясь в моей голове, а не просто доходчиво объяснил?

Во время этого короткого монолога вначале решил сделать вид, что пошёл на попятную и не злюсь. Но вот концовочка совсем не понравилась. Вроде Верка и извинилась, только последнее слово с обвинениями в мой адрес оставила за собой. А как говорил Штирлиц: «Запоминается последняя фраза.». Нет, так дело не пойдёт. Привыкла принцессочка внучатая быть на первых ролях — пусть будет. Только не в моём фильме.

— Оля, я принимаю ваши извинения, — не меняя тона, ответил я. — Но меня сейчас волнует лишь выполнение задания, а не ваши душевные терзания.

Зло фыркнув, Верка ушла в ванную. Зато явилась лейтенант Якутова. Шикарно выглядит! Впервые вижу её в очень коротеньком платье ярко-красного цвета. Подол такой длины, что слегка видны ажурные резиночки от чёрных чулок. Да и сверху тоже больше открывает, чем скрывает. Распущенные волосы, яркий макияж. Но, несмотря на откровенный наряд, Галя производит впечатление не шалавы, а находящейся в боевом режиме секс-бомбы.

— Чё вылупился? — с лёгким наездом поинтересовалась Ведьма, выводя меня из состояния ступора.

— Да вот начальство мысленно матерю, — честно признался я. — Они мне не ту барышню в жёны назначили. Галя! Это несправедливо! Хочу провести свой, пусть и не настоящий, «медовый месяц» с такой красавицей, как ты, а не с Палкиной.

— Чего⁈ — явно подслушивая наш разговор, из ванной комнаты высунулась разъярённая Верка. — Ты меня сейчас уродиной обозвал⁈

— Оля, — не обращая внимания на её эмоции, как и прежде, вежливо-ровным голосом попросил я. — Будьте добры не затягивать со сборами, а то на самолёт опоздаем.

— Я всегда в сборе! И выглядеть могу не хуже Галины. Только у меня шмоток таких нет. Что вчера выдали из гражданского, то и ношу!

— Не волнуйся, — начала успокаивать её лейтенант. — Под утро притаранили чемоданчики на нас всех. Сходи ко мне в номер и переоденься. У нас с тобой один размерчик, так что подберёшь себе по вкусу легко.

Палкина тут же метнулась к двери.

— Оля! — крикнул я ей вслед, с трудом сохраняя серьёзное выражение на лице. — Только помните, что вы теперь несвободная женщина, поэтому будьте любезны выбрать себе что-то менее яркое и более скромное. После замужества фотомоделью, как ваша сестра Наташенька, быть уже не получится. Домашний застиранный халат, заляпанный передник и шерстяные носки — вот идеальный образ домохозяйки.

— Да пошёл ты!

— Смотрю, Даня, даже на тебя подействовал мой «боевой прикид», — довольно поинтересовалась Галина, как только за Верой захлопнулась дверь.

Я лишь закивал, как болванчик, и показал большой палец вверх.

— Прекрасно, — продолжила она. — Значит, отвлекать от вашей парочки хорошо буду. Все запомнят лишь блудливую бабу, а не тех, кто был с нею рядом. Чего у тебя с Верой произошло? Напряжение в воздухе такое, что хоть аккумуляторы заряжай.

— Ничего особенного, — беспечно махнул рукой я. — Воспитываю. Попыталась вчера наехать, что не взял её охотиться на суккуба. Приходится пресекать дурные мысли на корню.

— А вот это правильно, Дань. Она натура увлекающаяся и если вовремя по ушам не дать, то легко может вляпаться. Не так сильно, как ты, но последствия более серьёзные поимеем от этого. Вернее, они поимеют нас.

Вера явилась минут через пятнадцать, прихватив из комнаты лейтенанта два чемоданчика. В одном из них оказались мои вещи. О! Позаботилась! Значит, снова будет искать пути примирения. Разворошив свои новые вещи, нашёл подходящий прикид и тут же напялил его. После этого обратил внимание на Верку.

Постаралась! Решив не копировать «сестрицу», она надела блузочку и юбочку. Только блузка полупрозрачная, а юбка по длине короче даже Галиного платья. И да, тоже торчит из-под неё резинка от чулок белого цвета. Вот заразочка! Вере очень идёт этот образ порочной нимфетки с двумя заплетёнными косичками и нежным макияжем. Только пухлые губки накрашены яркой помадой, вызывая сильное желание их поцеловать.

— Ну как? — ехидно спросила Палкина, понимая, какой эффект на мужчин должен вызывать её вид.

— Сойдёт, — равнодушно ответил я, с трудом переводя взгляд на Якутову.

— Всего лишь «сойдёт»⁈ Скотина! Да я тебя…

— Данила прав, — перебила её лейтенант. — Цеплять мужиков — самое то. Но ты не должна выделяться. Полчаса у нас ещё есть, так что переоденься в пусть и праздничную, но «серую мышку». Посмотри на своего напарника: чёрные брючки, белая рубашка и никаких запоминающихся элементов.

— А ты что? Не выделяешься?

— Это приказ, сержант, — строго сказала Якутова, прекращая ненужные споры. — Мы на задании, а не в секс-туре.

Вера справилась быстрее отведённого ей времени.

Так что через двадцать пять минут из гостиницы вышли и сели в такси неприметная пара «фантиков»-молодожёнов, улыбающихся счастливыми улыбками. И мечта всех эротических фантазий мужчин — Наталья Яйцева.

Перелёт во Владимир прошёл буднично. Не знаю, чем занимались дамы, а я просто дрых, предпочитая по старой военной привычке отсыпаться «впрок» при любом удобном случае.

Закинув вещи в номера очередной гостиницы, пошлялись по городу, осматривая достопримечательности. Вечером посетили бар. В нём на чету Ивановых никто не обращал внимания. Зато госпожа Яйцева пользовалась таким успехом, что даже из-за возможности угостить её очередным коктейлем возникла небольшая потасовка между двумя подвыпившими парнями.

Ну и на выходе нашу Ведьму попытались невежливо затащить в машину. Она даже почти не сопротивлялась и с плохо скрываемым удовольствием «укралась» в большой чёрный джип. Правда, вышла из него буквально через минуту, невозмутимо заправляя выпавшую из декольте грудь.

— Трупы прятать сами будем или позвоним Комову, чтобы он этим занялся? — поинтересовался я у «жертвы сексуального насилия».

— Не… Все живы. Только вряд ли даже самоудовлетворяться в ближайшее время смогут.

— Все пальчики на ручках переломала, а потом и сами ручки? — спросила Верка.

— На фига так заморачиваться? Просто оправдала свою фамилию Яйцева.

— Жестоко… — поморщился я, вспоминая, как Ведьма может бить. Мне хоть и не в полную силу прилетало, но долго отходил, баюкая мошонку.

— Отнюдь. С такими только так и надо. Эти укуренные великосветские мажорчики сегодня просто насильно трахнуть хотят, а завтра, очумев от вседозволенности, по кускам свои жертвы резать начнут. Теперь, когда через месяцок-другой оклемаются, сто раз подумают, прежде чем чрезмерный мачизм показывать. Я им, можно сказать, одолжение сделала, направив на путь истинный.

— Месяцок-другой? Судя по машине, мальчики одарённые, поэтому восстановятся…

— Не восстановятся быстро, — перебила она, понимая, о чём я хочу сказать. — Место травмировано нежное, энергетически сложное. А там такое месиво, что даже рассказывать не буду, чтобы психику одного «молодожёна» сберечь.

Короче, повеселилась этой ночью исключительно Ведьма. Мы же с Веркой, как и было задумано, больше находились в тени нашей спутницы. Обсудив планы завтрашнего убивания времени во Владимире, разошлись по своим номерам.

Палкина опять попыталась примириться, но я, сбросив маску счастливого супруга, решил помариновать Верунчика ещё один день. Пущай ночку помучается, а утром соблаговолю «оттаять».

Примирение оказалось не таким, на какое рассчитывал. Около пяти утра проснулся от лёгкого сушняка после ночных возлияний в баре, с удивлением обнаружив, что Вера спит, плотно прижавшись ко мне. Ещё и головушку на моё плечо положила. Такая доверчивая, безмятежная. Без той лёгкой напряжённости на лице, какая бывает у неё во время бодрствования, девушка выглядела изумительно. Спит маленькая, улыбается. Видимо, хорошие сны снятся.

Свободной рукой машинально погладил её по головушке. Почувствовав прикосновение, Вера моментально открыла глаза и уставилась на меня. А дальше… Это просто наваждение какое-то случилось, когда наши взгляды встретились. Потянувшись друг к другу, стали целоваться. Очень жарко и всё сильнее и сильнее прижимаясь друг к другу. Слышу треск разрываемой материи и краем сознания отмечаю, что это я помогаю Вере освободиться от тоненькой ночнушки.

Чья-то рука стягивает мои трусы, но я занят тем же с трусиками Веры, одновременно целуя упругий, налившийся от желания девичий сосочек. Ещё немного и…

— Нет! — отталкивая меня, вскакивает с кровати Вера и кричит: — Нельзя! Данила! Прости!

В этот момент наваждение отпускает и меня. Чёрт! Ещё бы пару мгновений, и я бы подписал себе смертный приговор, наплевав на императора и занявшись любовью с его внучкой. Для такого даже Печатям Смерти стараться не надо, так как и без них хочу эту девушку настолько сильно, что…

— Дань, не обижайся, — прервала мои размышления Вера, неправильно поняв моё выражение лица. — Нам правда нельзя. Тебе с суккубом и то безопаснее в постели кувыркаться, чем со мной. И поверь, что будь немного иные расклады, о которых говорить не вправе, то давно бы устроила с тобой такой секс-марафон, что даже порно актёры позавидовали бы.

Явно находясь не в лучшем расположении духа, она с грустным видом присела на край кровати, целомудренно прикрыв обнажённое тело простыней.

— Понимаю, — кивнул я. — Извини, что полез.

— Не извиняйся. Сама виновата. Я же помню, как проснулась, чуть ли не оседлав тебя. И знаешь, какие в этот момент неприличные сны снились? Ужас! Честно говоря, ты мне с первой встречи понравился, ещё в школе спасателей.

— Ага! — хмыкнул я в ответ. — Так понравился, что гнобила больше всех?

— Гнобила, Данила. Такой приказ был: всех претендентов через мясорубку пропускать. Но даже не в нём дело. Ты как появился, то сразу же стал вызывать во мне сильное желание. Злилась из-за этого и на себя, и, естественно, на тебя. Решила, что если сломаю, если увижу тебя в состоянии ничтожества, то тут же и отпустит.

Но ты разрушил все мои планы. Кровью умывался, но смотрел нагло, улыбаясь разбитыми губами. От этого заводилась ещё больше… Не как третьекурсница, а как девчонка, всё больше и больше хотевшая одного парня. Как собака с сеном, право слово: и сожрать не могу, и отдавать другим жалко.

И ещё очень обидно было, что ты меня игнорировал. Третьекурсницу! Даже опускал так, что плакать хотелось. До сих пор помню все неприглядные эпитеты в мою сторону. Столько ненависти и презрения ни от кого ни разу в жизни не получала.

— Да не ненавидел я тебя. Вообще никаких тогда чувств не испытывал, — признался я. — Сама знаешь, какая житуха у претендентов в спасатели. Из эмоций только одно: побыстрее бы сдохнуть.

— «Тогда» не испытывал? — ухватилась за важное для себя девушка.

— Тогда, — не стал я кривить душой. — Да и потом тоже не особо. Но… Вот помнишь, как ты чуть не замёрзла во время моего лечения табора?

— Забудешь, пожалуй! Мечтала, чтобы не успела оттаять и ты меня, беспомощную, трахнул.

— Верка, ты дура! — искренне возмутился я. — Нашла тоже насильника!

— Извини… Я сейчас говорю не о твоих действиях, а о своих желаниях.

— Понятно. Извинения излишни, — примирительно улыбнулся я. — Но в тот момент я понял, что другие красотки меня не интересуют. Гнал, конечно, от себя эти мысли, только всё равно… Что ты там про свои эротические сны говорила?

— То, что они были с твоим участием.

— Мои с твоим были не лучше. Раньше разных девушек во сне видел, а после твоей заморозки как отрубило.

— Приятно, — с улыбкой произнесла Вера. — Странное у нас с тобой утро откровений. Но, Данила, мне хоть и было важно поговорить с тобой, только всё равно должна предупредить в очередной раз. У нас ничего не получится. Не спрашивай почему…

— Я и не спрашиваю, хотя вижу, как сильно хочешь раскрыть передо мной свою страшную тайну. Расслабься. Мне плевать, чья ты внучка.

После этих слов Палкина замерла и вдруг, вырастив из своей ладони боевой серп, кинулась в атаку. Я был к этому готов и, создав Пояс Хаоса заранее, переместился ей за спину. После этого, по старой доброй традиции приставил к нежной девичьей шее свой серп.

— Тихо ты, дурная. Весь отель разбудишь. И убивать меня не за что, так как сам дедуля рассказал мне о своей родственнице.

— Ещё один надсмотрщик… — убрав оружие, чуть ли не простонала Вера. — Я ведь поверила тебе…

— И правильно сделала, — начал пояснения я, спрятав свой серп тоже. — То, кто ты такая, узнал совсем недавно. Честно говоря, расстроился.

— А уж я-то как сейчас!

— Не перебивай! Мне, как уже и говорил, плевать, кто ты. Будь даже суккубом, всё равно это ничего не изменило.

— Ага, — невесело усмехнулась Вера. — Только бошку бы снёс, рыдая, как крокодил.

— Но потом её заспиртовал бы и любовался долгими зимними вечерами.

— Скотина.

— Уговорила. Помещу не в спирт, а в коньяк. Также благороднее? Могу в шампанское ещё, но меня от пузыриков пучит.

— Данила, перестань придуриваться.

— Я и не придуриваюсь. Просто учти… Запреты императора я постараюсь пока не нарушать, но ты всё равно когда-нибудь будешь моей. Прими как данность. И вообще! Считай наше прикрытие под молодожёнов, как тренировку к предстоящему совместному проживанию. Так что готовь передник, шерстяные носки и застиранный халат.

— Ты не скотина, — сделала собственный вывод девушка. — Идиот! Да император тебя в пыль превратит, когда узнает о подобном.

— О халате?

— О том, что хочешь заграбастать его внучку.

— Вер… А мы ему расскажем? — после небольшой паузы поинтересовался я. — Мне важно твоё мнение, а не Александра Пятого. Как ты сама смотришь, если мы с тобой станем парой? Не сейчас, а со временем? Когда буду из себя хоть что-то путное представлять? Скажешь «нет» — отстану.

— Очень хочу сказать это самое «нет», — призналась она. — Не потому, что не нравишься. Наоборот! Чтобы жив остался.

— Ага, — хмыкнул ей в ответ. — Потом остепенился, удачно женился. Детишек бы с супругой настрогал…

— Заткнись. Уговорил. Уломаешь дедушку, первая к тебе на шею брошусь, пока какая-нибудь более ушлая особа этого не сделала. Но сейчас держись на расстоянии.

— Сложно. Мы спим в одной кровати ещё минимум пару ночей. Кстати, перестань сидеть на фоне окна. А то во мне опять желание возникает.

— А если рядом лягу, то успокоишься? — недоверчиво произнесла Вера. — Сказки не рассказывай! Я уж лучше на диванчике или на полу посплю.

— Ложись на кровать… Пожалуйста… Обещаю вести себя почти культурно. Или сам на мелкий диван переберусь, чтобы сохранить твой позвоночник целым. Но что-то очень не хочется туда ползти.

— Почти культурно?

— Ну мы же спасатели!

Немного подумав, Вера всё-таки легла рядом. Молча полежали, глядя в потолок. А потом она сказала с облегчением.

— А хорошо, что поговорили… Прямо на душе легче стало.

— Ага, — ответил я и, резко повернувшись набок, поцеловал её. — Вот это и было то самое «почти». Спокойной ночи… Точнее, уже утра.

— Так хороших снов не желают, Данила.

Склонившись надо мной, Вера прикоснулась своими губами к моим. Долгий сладкий поцелуй. Несмотря на то, что прижимаемся друг другу обнажёнными телами, оба контролируем ситуацию и не переходим ту грань, которая пока для нас запретная. Просто нам хорошо и… ХОРОШО!

Утром вошедшая Якутова с подозрением посмотрела на наши физиономии объевшихся сметаной котов.

— Так, курсанты? — с напряжением в голосе поинтересовалась она. — Я чего-то про вас не знаю?

— Всё нормально, Галя, — успокоил я лейтенанта. — Просто помирились. А ты чего подумала?

— Я подумала, что у нас поход в этнографический музей, а потом зевать в оперном театре. Вечером же поезд в Калугу намечается. Так что готовьтесь провести время с пользой!

Мы так и поступили. До самого Смоленска, оставаясь примерными молодожёнами. Лишь только ночью, оставаясь одни, тренировали свою силу воли долгими разговорами и поцелуями на широкой кровати.

Правда, падла Чах, несколько раз пытался нарушить эту идиллию ехидными комментариями. Но после того, как я пообещал ему «сухой закон» до самой пенсии, исчез куда-то вершить свои непонятные наумбовские дела.