Башня

«Это от Круцио»

«У тебя все еще болят мышцы?» - удивился Волдеморт, в реальном мире, все еще не четко видимом гриффиндорцем, отложив книгу в сторону. - «Интересно почему, обычно такое проходит через сутки максимум…Мордред! Совершенно забыл! Сейчас буду, Гарри!» мужчина недовольно покачал головой «Общаясь с тобой, я все время забываю, что ты все еще ребенок…По крайней мере физически».

И резко вытолкнул парня из головы. Это было достаточно больно, но Гарри, в принципе, и не ожидал от него аккуратности.

Перед глазами мальчика вновь появилась светлая обивка дивана в гостиной Ровены и яркие вышитые подушки в арабском стиле. Его руки сжимали край дивана так сильно, что костяшки пальцев побелели, а обивка едва ли не рвалась под его ногтями. Он старался отвлечься от боли, надеясь пережить приступ как можно легче, но ничего не приходило в голову, ноющую от остаточной боли.

И вдруг он услышал, как резко открылась дверь, и в комнату кто-то вошел. Ну как кто-то, Лорд Волдеморт, больше никто не мог войти в Запертую Башню…

- Еще живой, Гарри? - непонятным тоном поинтересовался мужчина, толи довольный, толи разочарованный этим фактом и кинул на диван небольшой флакончик с небесно-голубым зельем. - Это исцеляющий бальзам, очень сильный. Пару капель на стакан воды.

Затем, осмотрев парня, скривился, трансфигурировал небольшую подушку в бокал, наполнил его водой и капнул две капли зелья. После чего, оторвав руки Гарри от дивана, запрокинул ему голову и влил бледно-голубой раствор в рот мальчика. Гарри закашлялся, попытавшись выплюнуть горькое зелье, но Лорд ему не дал, заставив выпить все до последней капли. А потом, брезгливо отряхнув руки, мужчина встал с колен и стремительно двинулся к выходу, ехидно бросив на прощание:

- Советую приберечь пузырек на будущее - учитывая твой характер, Гарри, тебе он еще не раз понадобиться.

А Гарри лежал, чувствуя как медленно, но верно расслабляются мышцы, как уходят остатки боли, и не думал ни о чем. Его сознание все больше и больше туманилось, пока он, наконец, не заснул, сидя на полу и откинувшись на сидение золотистого дивана.

Он так и не заметил вылетевшего из тетради и упавшего под диван листка, где рукой Ровены Рэйвенкло были изображены двое. Один, шагнувший, как и ее Салазар на тропу Нага, и другой, с лохматыми черными волосами и необыкновенно яркими изумрудными глазами, положивший голову ему на колени…

Глава пять.

Лорд Волдеморт лежал на кровати и сквозь полузакрытые веки смотрел на склонившегося над его животом черноволосого юношу. Парень был очень хорош - изящная линия спины, острые позвонки, практически прорывающие бледно-золотистую кожу, длинные тонкие ноги и очень ловкий язычок, медленно и старательно вылизывающий член Лорда. А уж эти лохматые волнистые пряди, в которые так хочется запустить пальцы и резко потянуть на себя… Волдеморт не привык отказывать себе в удовольствиях, так что, склонившись над фигурой любовника, дернул того за волосы, заставляя юношу оторваться от минета и посмотреть на Лорда.

Волдеморт вздрогнул - на него смотрели, затянутые пеленой удовольствия, глаза Гарри Поттера.

* * *

Слизерин-мэнор

* * *

Недовольно скривившись, Лорд Волдеморт пил хороший крепкий виски, оставленный еще Абрахасом, сидя у камина Слизерин-мэнора. Последние несколько дней, а точнее ночей, подобные сны, больше подходящие подростку, все больше и больше тревожили Великого мага. Судя по всему, та целебная мазь, кроме того, что вернула ему роскошную шевелюру, еще и омолодило тело - иначе он решительно не понимал, что происходит. Подобные проблемы не волновали его последние…маг слегка задумывался, пытаясь вспомнить школьные годы…много, много лет. «Да и», - поморщившись, недовольно подумал Лорд. - «Секса-то у меня тоже, уже почти двадцать лет не было».

В принципе, это тоже не слишком сильно волновало личность Волдеморта, но вот его тело, похоже, думало абсолютно не так - подкидывая последние несколько дней сны один хлеще другого. Сначала перед ним пронесся парад всех его бывших любовниц и любовников, оставивших хоть какой-то след в его памяти, - Кассандра Блэк, Ирэн Делакур, Тициан Борджиа и, конечно же, Абрахас Малфой…Красивый, гордый и безумно преданный аристократ. Лорд даже пожалел, что его сын, несмотря на явное внешнее сходство и отцовскую харизму, абсолютно не похож внутренне на того мужчину. В нем нет той некой старомодности, бесконечной преданности идеалам, которая выделяла Абрахаса из среды ему подобных - Люциус, несмотря на то, что стал Лорду практически другом, был величиной достаточно скользкой, и доверять ему полностью он не мог. А вот в подрастающем Драко это еще можно было бы воспитать, если снять всю нанесенную шелуху, но только вдали от излишне пристальной заботы матери и холодности отца. Но времени на это у Лорда не было. Да и воспитанием детей заниматься ему было не к лицу.

Так вот, если бы парадом старых спутников все и закончилось, Лорд бы и не обеспокоился - сейчас были у него дела поинтереснее, чем выверты собственного тела - но тут появился Поттер, вытворяющий абсолютно невероятные вещи в воображении Темного Лорда. Надо признаться, что парень действительно выглядел восхитительно даже сейчас, а уж когда немного подрастет, то вообще должен стать настоящим красавцем. Так что, в принципе, реакции тела были понятны (если забыть возраст пленника, а с Поттером у Лорда это постоянно происходило), но все равно неприятны и очень подозрительны. Если думать логически, то его подсознание просто выбрало подходящего партнера в доступном пространстве - змеи не в счет, но сам Лорд чувствовал некую настороженность. Нет, он не сомневался, что мальчишка, лишенный палочки, мало что сможет противопоставить взрослому магу, так что никаких проблем быть не могло, но вот все равно оттягивал момент принятия решения достаточно долго. Было ли это остатками совести, говорящими, что Гарри все еще ребенок, или предчувствием неприятностей, которые доставит потакание собственной плоти, Лорд не знал и не собирался узнавать. После четвертой ночи созерцания Поттера во всех возможных позах, он уже не собирался продолжать дальше весь этот фарс - вот-вот должны были прибывать самые преданные и нужные слуги, а он страдает бессонницей и спермотоксикозом. Это попросту глупо и не дает сосредоточиться на работе. Так что Волдеморт решил сегодня же разобраться с проблемой - особенно учитывая, что такое аппетитное решение находиться всего несколькими этажами выше.

Темный Лорд всегда получает то, что хочет.

И если сейчас он хочет Гарри Поттера, то он его получит.

* * *

Запертая Башня

* * *

После того Лорд дал ему лекарство, прошла целая неделя, а он так и не появился. Гарри никак не мог определить свое отношение к этому напряженному молчанию похитителя.

С одной стороны - это было несомненным плюсом. Гарри спокойно решал арифмантические формулы, сверял получившиеся цепочки с теми, что срисовывал с потолка всех доступных ему комнат, перебирал книги об артефактах, надеясь создать подобие палочки, искал книги по ритуалистике, готовясь провести тот ритуал, что был описан в тетради Ровены. Никто его не мучил, не пытал, не издевался и не вызывал воспоминаний о мертвых.

С другой стороны, в последний раз у них получилось что-то подобное более или менее приятному разговору - а сейчас тишина Башни уже вновь начинала давить на юношу. Разговоры со змеями уже мало помогали. Желая слышать человеческую речь, да и боясь самому забыть ее, Поттер читал книги вслух, пытаясь разобрать смысл сложных расчетов написанных автором справочника на староанглийском. Сейчас, когда для того, чтобы окончательно разбить на управляющие сегменты цепочки рун остался только ритуал, который должен избрать его руны магии, парень уже видел некоторые непонятные несоответствия. Например, круги Запрета, судя по всем прочитанным им текстам, должны располагаться по центру стен, тогда как в его Башне они закрывали редкие углы. Это, судя по записям в дневнике, привлекло внимание и Ровены:

«…Я заметила странность - все рунные круги Запрета, призванные служить точками сосредоточения энергии для натяжения поля щита, располагаются нестандартно. Учитывая, что шанс на то, что мой дражайший супруг ошибся, ничтожно мал - а точнее полностью отсутствует - в этом есть какой-то скрытый смысл. Возможно, эту идею стоит проверить, здесь кроме рун, заклинаний и зелий, диагностированных мною, использована и запретная магия пространства…

…Похоже придется воспользоваться Книгой, которую хранит Василиск…»

В последней фразе явно была зашифрована подсказка для того, кто будет читать дневник после нее. Гарри задумался. Учитывая, что предыдущая подсказка умершей женщины помогла парню найти дневник, он не собирался пропускать ее мимо ушей. Да и, собственно, устав от бесконечных расчетов, использовал это как возможность хоть немного отдохнуть.

Облазив библиотеки на всех этажах и не найдя ничего напоминающего василиска, Гарри устало плюхнулся на подушки в спальне. Все было напрасно - возможно, думал он, этой книги уже и нет в Башне.

И вдруг, повернувшись направо, под немного сдвинутой в сторону подушкой, он увидел небольшое изображения змеи. Дрожа от предвкушения и смутной надежды, Гарри, пристально глядя на изображение, прошептал, переходя на парселтанг:

- Откройссся…

Змея на это только фыркнула, спрятав мордочку под хвост.

Гарри чертыхнулся, вспомнив, что Ровена Рэйвенкло не знала парселтанг, так что вряд ли запрятала свою вещь под такой пароль. Да и вряд ли хотела, чтобы ее супруг узнал об этой таинственной Книге. Раздумывая о том, как она могла запечатать проход - если это вообще был он - Гарри погладил чешуйки на спине змеи и произнес, размышляя, нет ли там второй загадки:

- Книгу, которую хранит Василиск…

Неожиданно рисунок под его рукой дернулся, вспениваясь рельефом, и резко вырос, свиваясь в арку, сделанную в виде змеи. За ней, сквозь клубы пыли, проглядывала небольшая круглая комната, освещаемая лишь несколькими косыми лучами света, льющимися из-за тонких, расположенных наверху цилиндра небольшой башни, окон и падающих на лежащую на подставке Книгу.

Назвать ее можно было лишь так - с большой буквы, ибо от нее даже на таком расстоянии веяло Силой. Гарри медленно, осторожно ступая по пыльным плитам, устилавшим пол в этом странном месте, вошел в маленькую башню, не отрывая взгляда от толстой, обитой грубой кожей и окованной металлом обложки. Пыль, витающая в воздухе, казалось, обтекает древнюю вещь, словно бы боясь лечь на сосредоточие давно позабытой магии.

Подойдя вплотную к находке, Гарри с разочарованием вгляделся в тонкую клинопись, выдавленную на обложке фолианта. Неужели все его поиски привели к еще одной книге на мертвом языке, не способной ему помочь? Он аккуратно прикоснулся к коже, и почувствовал, что она резко потеплела под его ладонью, тогда как по мальчику прошла волна холода - словно бы фолиант выпил из него тепло. Затем, отдернув пальцы, он на секунду почувствовал легкое головокружение и, схватившись одной рукой за глаза, вторую вновь опустил на переплет Книги. Слабость прошла быстро, но когда Гарри открыл глаза, то увидел как поверх так и не понятых им символов, возникла вязь английских слов, складывающихся в название:

«Книга о магии Шумера и Лэнга, самой сияющей и самой темной, что есемь суть одно и то же»

* * *

Площадь Гриммо, 12

* * *

Ремус медленно спускался в подвал, из-за двери которого едва-едва пробивался луч света. Мрачная и явно очень старая и хлипкая лестница под его тихим шагом почти не скрипела, лишь изредка словно бы вздыхая о прошлых временах, когда по ней часто спускались маги темного семейства Блэков.

За невысокой подвальной дверью находился небольшой каменный зал, пригодный для проведения ритуалов и поэтому испещренный защитными рунами от пола до потолка. Там, в окружении древних фолиантов, от которых буквально веяло магическим холодом и смертью, сидел бледный от усталости Сириус с темно-фиолетовыми кругами под лихорадочно блестящими синими глазами.

Посмотрев на любимого, Ремус только покачал головой, до крови прикусывая губу. Уже тогда, когда Бродяга отправился шерстить семейную библиотеку для того, чтобы отыскать заклятье или ритуал, способный помочь им в поисках Гарри, оборотень понял, что это вряд ли закончиться добром - уж слишком специфической была отрасль магии, избранная Богами для Блэков. Ибо они испокон веков были некромантами.

Сириус, как он когда-то рассказывал Мародерам, и сам должен был заниматься этим искусством, но, придя в Хогвартс, решительно отрекся от семейного Дара, не понимая его ценности. И вот теперь, похоже, понял. И не понятно, к добру ли это, или к падению.

Люпин поежился от ненормального, магического холода, пронизывающего старое подземелье, когда прошел по темным камням подвала к замершему над книгой Блэку. Сейчас, в неярком свете свечи, растрепанный, бледный, он походил на древних чернокнижников, изображенных на многочисленных гравюрах в старом особняке.

- Сири, ты что-то нашел? - осторожно спросил Ремус, прикасаясь к плечу любовника. Тот мелко вздрогнул. Обернувшись, Блэк долго смотрел на друга, прежде чем осознал, кто стоит перед ним. Его мысли явно были далеки отсюда.

- А, да…нет… - замялся Сириус, скосившись на потемневшую страницу. Затем решительно встряхнулся и ответил уже спокойно и уверенно. - Нет, Ремус, ничего способного пробить щиты выше пятой ступени я не нашел. А это мы уже пробовали.

Но вот глаза его при этом, почему-то, не решались взглянуть на Люпина. Да и тон был слишком спокойным и уверенным для такого мужчины, как Сириус - поэтому Ремус ни на секунду не поверил Блэку. Весело хмыкнув, оборотень уселся напротив Бродяги и, подтащив к себе фолиант, проговорил, опуская взгляд вниз на пожелтевшие от времени страницы:

- Сири, я же знаю тебя не первый год! Ты явно что-то нашел и задумал справиться с этим в одино… - внезапно мужчина прервался, увидев, наконец, то, над чем мучился его любимый маг.

Адская Гончая.

- Бродяга, ты с ума сошел! - вскрикнул он, с отвращением отталкивая книгу от себя, и вскочив с места. - Это не то, с чем стоит играть! Это уже не мелочи, которые тебе по силам и которые мы сможем скрыть от Дамблдора! Это одно из ужаснейших творений некромантии!

- Но ты не можешь отрицать, что она сможет найти Гарри! - запальчиво вскрикнул Блэк, стукнув кулаком по столу.

- Может, еще Лорда Страха и Костяную Химеру поднимешь, некромант недоделанный? Они тоже смогут! А на пару городов нам плевать, так, Сири! - взъярился оборотень, сверкая мгновенно полностью пожелтевшими от ярости глазами.

- Но я их и не предлагаю! - Парировал Блэк. - Я и Гончую-то, скорее всего, не решусь поднять…Просто оставлю в памяти, вдруг иного выхода не будет!

Ремус пристально вгляделся в глаза любимого, ища в них хотя бы тень обмана. А затем, грустно вздохнул, отворачиваясь от черноволосого мужчины:

- Знаешь, конечно, не мне об этом говорить, но…Надеюсь, что ты действительно оставляешь это на крайний случай, а не на время нахождения жертв для ритуала.

Ремус уже не видел, как Бродяга аккуратно заложив страницу в гриммуаре полоской выделанной кожи, поставил его на полку. А затем, взяв уже просмотренные книги, догнал оборотня и, посмотрев на него грустными глазами, жалобно протянул:

- Нууу…Ремууус…Я же просто хочу вернуть нашего щеночка…

- Я тоже хочу, чтобы с нами вновь был Гарри, но это, - Ремус вновь покачал головой. - Это слишком опасно, Сириус! Я даже знаю, что ты мне скажешь насчет жертв - что жизнь и свобода Гарри стоит жизней нескольких убийц, и я в чем-то даже буду с тобой согласен…Но это путь в бездну, Бродяга. В бездну, из которой нет возврата!

- Есть.

Ремус даже споткнулся, услышав необыкновенно спокойный голос Вальпурги, необыкновенно спокойно глядящей на мужчин со старого портрета.

- Что ты имеешь в виду? - буркнул Сириус, стараясь не уронить высокую стопку книг, на которые старая Леди Блэк смотрела с откровенным одобрением.

- Для Рода благословленного самим Нергалом - Повелителем Мертвых есть путь назад, - старуха криво усмехнулась, глядя прямо в глаза сына, и хрипло и полубезумно прошептала, прежде чем вновь закрыть темные глаза. - Даже из Бездны.

* * *

Запертая Башня

* * *

Гарри с восторгом листал древние страницы, читая описание старинных заклинаний. Никогда прежде он не видел ничего подобного, даже не слышал о заклятьях такой мощи. Страшные и великие, заклинания этого народа были воистину удивительной силы и размаха. «Слезы Ана», низвергающие с неба огненный дождь, «Дрожь Ки», расчерчивающая землю трещинами и сотрясающая твердь… «Длань Энлиля» призывающая ураганы, «Глас Энки», поднимающий из-под земли кипящие воды…Многие заклятья, описанные в книги, были настолько сильны и разрушительны, что Гарри чувствовал дрожь ужаса - а ведь это были те, что считались древними магами «сияющими»! Что говорить о тех, что находились на стороне Лэнга! Вперемешку с призывами демонов и заклятиями их порабощения, там были заклинания, способные поднимать мертвецов и преобразовывать их в жутких тварей, чары, высасывающие жизнь из самой природы. Одно из заклинаний, носящее название «Глаз Снъяка», было способно превращать в пыль все, на что падает взгляд заклинателя. А еще, например, там описывалась «Печать Азаг-Тота», способная прорвать на миг завесу между миром Лэнг и Землей, выпустив дым инферно - ледяной воздух Лэнга, убивающий все живое и преобразующий животных и людей в тварей, подобных жителям демонического измерения.

Так же в Книге были и описания артефактов - как для создания лично магом, так и существующие в единственном экземпляре. Больше всех его впечатлила «Плеть Нергала» - оружие падшего Бога Смерти, способное убить даже бессмертного.

- Вот бы таким по Лорду, - пробормотал Гарри, с восторгом оглядывая искусное изображение чернобородого мужчины в расшитом золотом одеянии с длинной, собранной из металлических звеньев, цепью.

Так же Гарри видел в Книге и описания древних божеств и демонов, их поражающие воображение лица или, если говорить о жителях Лэнга, морды. Он все больше и больше погружался в те, почти позабытые и, в этом Гарри был уверен, запрещенные знания. Нет, он понимал, что это темная магия - страшнее и темнее всего, что встречалось ему на пути раньше, но оторваться от чтения гриммуара он не мог, особенно понимая, что возможно именно здесь, среди сложных и темных знаний, спрятан путь наружу. А заклинания - это всего лишь заклинания. Знание их не делает его темным, ведь так? Ведь он совершит доброе дело, если, например, пройдется алыми глазками Снъяка по строю Упивающихся? К тому же там были и однозначно светлые заклинания. «Свет Иннаны», например, был способен полностью исцелить больных и увечных на территории более ста километров от заклинающего. Или «Топор Мардука», изгоняющий инфери, мертвецов и демонов, и «Взгляд Энки», вызывающий целительный для природы дождь.

И, что было наиболее важно для Поттера - все эти заклятья, что светлые, что темные, были беспалочковыми.

Древние шумеры похоже вообще не знали, что такое волшебная палочка - для заклинаний они использовали лишь собственную ману, иногда усиленную артефактами - кольцами, браслетами и жезлами, создание которых было вполне по силам Гарри. Ну, по крайней мере, он на это надеялся.

Так что, несмотря на опасность и явную отрицательную окраску найденной книги, Поттер решил рискнуть и начать изучение Книги, параллельно продолжая исследования записок Ровены и артефакторной мастерской.

И если все получится, то Лорд вскоре получит очень неприятный сюрприз.

* * *

Слизерин-мэнор

* * *

Лорд Волдеморт невозмутимо поднимался наверх, в Башню, где был заперт его бывший главный соперник в предстоящей войне. Теперь, будучи заперт в этой Башне, Гарри Поттер, надежда Света, не представлял никакой угрозы продвижению Лорда к власти. Он прекрасно понимал, что новой войны не избежать - даже если он будет как можно дольше тянуть, завоевывая власть в Англии изнутри, то Дамблдор будет стремиться к открытой войне. И вот тогда отсутствие героя, символа победы Света станет хорошим подспорьем для Темного Ордена, а уж если ему удастся перетащить на свою сторону Гарри…

На лице темного мага блуждала рассеянная улыбка. Он был весь в предвкушении будущего вечера - решив, что не стоит отрицать свои желания и уж тем более сопротивляться им, Темный Лорд представлял своего будущего любовника. Ну а то, что, в отличие от снов, мальчишка будет активно ему сопротивляться, даже добавляло некой пикантности. По крайней мере, бревном этот яркий гриффиндорский мальчик точно не будет. Не с таким характером! А уж о том, чтобы юноша получил свою порцию удовольствия Лорд позаботиться сам - в дальнейшем такие их отношения могут оказаться хорошим подспорьем для перехода Гарри на сторону Тьмы. Так что не стоит портить первый раз для этого зеленоглазого красавца. А в то, что мальчик девственник Волдеморту не приходилось сомневаться - отпечаток невинности все еще присутствовал в ауре Поттера.

Наконец, Волдеморт оказался у самых дверей Запертой Башни. Они сияли полупрозрачным темно-фиолетовом сиянием, в котором слоями шли символы и знаки, запирающие пространство Башни в отдельную Вселенную с собственными законами и правилами. Сейчас там все было выставлено в соответствии с реальностью мира Земля, но при желании мужчина мог бы изменить там, что угодно, даже свернуть или растянуть время или обратить в ничто законы физики.

Прикоснувшись к этому сиянию, Лорд почувствовал, как псевдоразумный Страж проверил его доступ и открыл двери, пропуская его в гостиную. Там все было как обычно - тихо, уютно и тепло. Наполненные закатным оранжево-красным светом окна, пропускали в комнату яркие лучи солнца, расчерчивая пол причудливыми темно-синими тенями. Он даже на миг залюбовался игрой света и теней, палитрой причудливых и необыкновенно ярких цветов, но вскоре двинулся дальше, без жалости наступив на расшитую жемчугом подушку. Пробормотав короткое заклинание, он принялся поднимать наверх, туда, куда его вела палочка, настроенная на пленника.

Поднявшись под самую крышу, Волдеморт оказался в небольшой спальне Леди Ровены, напротив заснувшего мальчишки.

- Как удачно, - саркастично произнес он, рассматривая свою добычу.

Сейчас, заснув в ворохе разноцветных подушек, Поттер был как никогда похож на сказочного сидха из детских сказок - такой же невероятно красивый, изящный и тонкий. Светлая кожа, оттеняемая яркими красками подушек, казалась по-настоящему золотой, а неровные пряди достаточно длинных волос, всклокоченные, темные, блестели как крыло ворона. Полные, чуть приоткрытые губы, край розового язычка, выглядывающий из-за ряда белых зубов, легкий румянец на щеках, изящная ладошка под щекой и ничуть не срывающая тонкость телосложения светло-голубая женская рубашка - все это лишало контроля взрослого мужчину. И если бы он не знал точно, что ни в Поттерах, ни в Эвансах нет ни капли нечеловеческой крови, Волдеморт точно бы решил, что юноша будущий эльф или вейла - уж слишком желанным был для него этот обыкновенный мальчишка.

Скинув верхнюю мантию, Лорд склонился над Гарри, подняв его руки наверх и связывая их тонкой черной лентой. Запястья гриффиндорца были настолько тонкими, что маг мог охватить их одной рукой. Юноша недовольно завозился, явно стремясь избавиться от неожиданного «украшения», которое Волдеморт крепко привязал к трансфигурированному в стене кольцу - давать мальчишке даже призрачный шанс сопротивляться чересчур активно, он не собирался.

Наконец, когда все приготовления были завершены, Лорд приступил к пробуждению «спящей красавицы», склонившись с жестким поцелуем над юношей. Губы, все еще приоткрытые, неуверенно раскрылись под напором мужчины, впуская узкий змеиный язык в горячее пространство с привкусом меда и ванили. Не просыпаясь, парень подался навстречу Волдеморту, прижимаясь к его телу все плотнее и плотнее. И мужчина этим тут же воспользовался, обхватывая тонкую талию сильной рукой и разводя ноги, устраиваясь на ложе поудобнее. Мальчик недовольно завозился, явно начиная просыпаться…

Гарри проснулся от того, что кто-то жестко целовал его, прикусывая острыми зубами губы и зализывая ранки тонким языком. Это было неожиданно приятно, как и ощущение большого и горячего тела, нависающего над ним. Все еще погруженный в легкую дрему, парень не сразу сообразил, что происходящее отнюдь не плод его воображения, а самая что ни на есть реальность. И едва осознав, что его на самом деле целуют, Гарри резко открыл глаза. На него смотрели насмешливые ярко-алые глаза Лорда Волдеморта, нависающего над ним в одной светло-серой рубашке и штанах. Удивительно, но его раньше абсолютно лысая голова обзавелась длинными иссиня-черными волосами, спадающими ниже плеч. Они были несколько толще и жестче, чем у обычного человека и слегка царапали грудь юноши, когда Темный Лорд склонился над ним, прошептав:

- Привет, Гарри…

Парень резко дернул руки, надеясь оттолкнуть мужчину, но тут же осознал, что они крепко привязаны над головой. Пару раз дернув руки, Гарри сдался, понимая, что ему не удастся разорвать ткань, и зло уставился на довольного мужчину, пытаясь понять, как можно выбраться из этой ситуации с наименьшими потерями.

- Что вы здесь делаете, Волдеморт? - наконец спросил он, стараясь вытащить свои ноги из крепкого захвата ухмыляющегося мужчины.

- Ммм…раздеваю тебя? - спросил тот в ответ, срезая тонким лезвием рубашку с юноши. Гарри вздрагивал от страха и холода, когда серебристое лезвие нежно, ничуть не царапая, касалось золотистой кожи. Юноша заворожено наблюдал, как слетают с него кусочки рубашки, обнажая кожу. Да и сам Лорд, судя по всему, тоже не мог оторваться от этого зрелища, лишь иногда приникая к груди Гарри, чтобы прикусить плоть.

Поттер чувствовал все усиливающуюся дрожь, начиная понимать, что его ждет в ближайшее время. Разговоры в спальнях мальчиков Гриффиндора иногда шли достаточно откровенные. Да и старшекурсники не стеснялись в выражениях даже при младших, так что он осознавал, что собирается делать Лорд - и происходящее пугало его до дрожи. А мужчину это, казалось, только все больше и больше заводило - он уже откровенно жестоко впивался в обнаженную грудь зубами, оставляя ярко-красные следы на шее и ключицах. Тонкие губы Лорда, мягкие, в отличие от остальной кожи, покрытой разнообразной чешуей серебристого цвета, необыкновенно ласково, хоть и достаточно сильно, прихватывали кожу, а тонкий и быстрый змеиный язык проходил по разгоряченной коже, оставляя приятно холодеющие влажные полоски. Парень начал теряться в этих неправильных, но ужасно приятных ощущениях, забывая, кто нависает над ним, опираясь на руки. А уж когда Волдеморт втянул в рот его сосок и нежно прикусил - Гарри не смог сдержать сдавленного стона. Между ног начало медленно и необыкновенно стыдно собираться тепло. Мальчик постарался сжать ноги, надеясь, что мужчина не заметит состояния жертвы - но все было зря. Волдеморт, обратив внимание на судорожные движения Поттера, с удовлетворенной улыбкой провел своей слегка шершавой рукой по начавшему твердеть члену парня, сопровождая движения тихим шепотом на парселтанге:

- Тебе нравитьссся, малышшшш? - и лизнул его ухо, спускаясь по хрящику до мочки, а затем еще ниже, к шее, в которую тут же впился жестким поцелуем-укусом. Гарри только всхлипнул, пытаясь отдалиться от мучавшего его мага. Но все было бесполезно - хватка Темного Лорда была просто железной. А еще, все сильнее и сильнее погружаясь в наслаждение, он чувствовал жуткую смесь отвращения к себе - от того, что он позволяет убийце собственных родителей ласкать себя и темного, животного удовольствия от власти над собой сильного и уверенного мужчины. Но все эти сомнения исчезли, когда Волдеморт сжал ладонь вокруг напряженного члена юноши и начал медленно и уверенно ласкать нежную плоть, пристально глядя змеиным немигающим взглядом на раскрасневшееся лицо Гарри, прикусывающего губы, чтобы не стонать.

Гарри было очень и очень хорошо. Все терзания измученной души исчезали под напором изящных - и плевать, что абсолютно нечеловеческих - пальцев.

И вдруг он почувствовал, как руки мужчины аккуратно раздвинули его ягодицы, и тонкий палец, смазанный чем-то прохладным и скользким, начал погружаться внутрь. Это было не то, чтобы больно, но очень и очень неприятно по сравнению с той волной наслаждения, что бушевала в его крови еще секунду назад. Гарри даже подался назад, стремясь избавиться от неприятного ощущения, но ему этого не дал Лорд, крепко схватив юношу свободной рукой за бедро и не позволяя двигаться. А затем, склонившись над ухом дрожащего юноши, вновь начинавшего понимать, что сейчас происходит, Волдеморт прошипел, лаская дыханием нежную плоть:

- Усспокойссся…Всссе будет хорошо…Потерпи…

Но Гарри не мог успокоиться, чувствуя, как внутри него двигаются, растягивая узкий проход уже два пальца его тюремщика. Он вновь осознал, что лежит голым под таким же обнаженным телом темного мага, убившего его родителей и еще чертову кучу магов и магглов, и тот собирается его насиловать. Причем, что было еще противнее и отвратительней, сам Гарри был совсем не против такого положения дел, по крайней мере, его тело. Которое, надо сказать честно, вновь начинало подводить Поттера, заставляя выгибаться, когда длинные пальцы Волдеморта нажимали на какую-то точку внутри него. Мальчик, как мог, старался сдержать хриплые стоны, не желая показывать магу, насколько ему хорошо, но Лорд видел это и сам, удовлетворенно улыбаясь разгоряченному юноше.

Парень был прекрасен - разметавшиеся по подушкам влажные пряди, искусанные в кровь губы, бледно-золотистая кожа, покрытая засосами и следами укусов Лорда, лихорадочный румянец на щеках и тихие стоны, все-таки слетающие с истерзанных губ. Открытый, стесняющийся своей страсти и бесконечно чувственный мальчишка - это было куда лучше всех фантазий, виденных Лордом во снах. Он сам уже еле сдерживался от того, чтобы резко, на всю длину, вонзиться в парня, и наслаждаться его прекрасным невинным телом. Но, вспоминая данное себе обещание не делать пленнику больно, он продолжал сдерживаться, медленно разрабатывая его проход пальцами. Волдеморт уже прошептал очищающее заклинание, так что не решился использовать еще одно, чтобы расслабить мышцы пленника - это могло быть слишком неприятно для юноши, но уже через несколько минут клял себя за эту глупость - сдерживаться, когда такой желанный мальчишка стонал и извивался под его руками, было невероятно трудно.

Наконец, решив, что парень достаточно подготовлен для того, чтобы принять его, Лорд переместился выше, впиваясь страстным поцелуем в губы лохматого мальчишки, чтобы отвлечь того от предстоящей боли.

Гарри, почувствовав, что к его входу придвинулось нечто большее, чем пальцы, судорожно вскрикнул, стремясь отползти от мужчины - но все было бесполезно. Его пронзила острая боль. Из зажмуренных глаз потекли слезы боли и унижения. В этот миг он как никогда четко понял, что, в сущности, ничего не может противопоставить взрослому темному магу, пленившему его в этой Башне. А Волдеморт тем временем тихо нашептывал ему хриплым, срывающимся голосом, медленно, но неотвратимо, сантиметр за сантиметром, продвигаясь внутрь:

- Вссе хорошо, мой маленький… Сейчас будет лучше…Морррдрред, какай ты тессссный…

Но Гарри этого практически не слышал, с ужасом чувствуя, как расслабляются под напором мужчины мышцы, и как медленно вновь наливается кровью опавший член, когда на него легли прохладные пальцы Темного Лорда. Он вновь сдавался под напором страсти, расслабляясь и понимая, что ничего не может поделать ни со всей ситуацией, ни со своей реакцией на нее, так что осталось только смириться. Пока.

А Волдеморт тем временем начал аккуратно двигаться, стараясь сдержаться и не начать движения чересчур резкие и сильные, чтобы не поранить партнёра. Но постепенно, чувствуя, как расслабляется под его руками тело парня, он перестал сдерживаться, плюнув на все возможные последствия. Резко выходя из горячего тела, Темный Лорд вновь глубоко проникал в тело любовника, каждый раз задевая простату, из-за чего из горла Гарри вырывались короткие крики, а тонкое тело сотрясалось дрожью наслаждения. Лорд продолжал гладить это практически совершенное тело, прикасаясь к мокрым бедрам, целуя тонкую шею и небольшой бугорок адамова яблока, царапая его чешуйчатыми ладонями и жесткими волосами. Он резко и сильно проводил по стоящему члену Поттера, истекавшему полупрозрачной смазкой. Мужчина чувствовал, как медленно приближается к финалу и он сам, и юный мальчишка, лежащий под ним. Лорд начал двигаться еще быстрее - как внутри Поттера, так и снаружи - лаская ладонью небольшой член юноши. Мысли путались, весь мир сосредоточился вокруг них - в этой комнате, чью тишину нарушали только их хриплые стоны и тяжелое дыхание…

Первым не выдержал Гарри - выгнувшись дугой и крепко сжав член Волдеморта своими мышцами, он со стоном кончил, заливая молочно-белой спермой руку мужчины и свой золотистый живот. Лорд же еще несколько раз толкнулся в крепко сжатый после оргазма проход юноши и тоже кончил, сжимая зубы на остром плечике пленника. И упал на юношу, восстанавливая дыхание после бурного оргазма.

Он вышел из мальчишки далеко не сразу - прошло несколько минут, прежде чем темный маг окончательно пришел в себя. У него слишком долго не было секса, а это тело, созданное с нуля, похоже, начало переживать период подростковых гормонов - по крайней мере, именно этим объяснял себе Волдеморт нежелание отрываться от зеленоглазого юноши, бессмысленно глядящего на покатый потолок Башни.

Поднявшись и накинув мантию - на откинутые куда-то в угол рубашку и штаны он даже не посмотрел - Темный Лорд взглянул на юношу. Еще недавно подернутые мутной поволокой наслаждения, ярко-зеленые глаза Гарри быстро становились пустыми и холодными, а послеоргазменная дрожь превращалась в болезненную, похожую скорее на озноб. Лорд невозмутимо пожал плечами, недовольно скривившись такому явному признаку того, что гриффиндорец полностью сломлен. Кинув еще пару очищающих заклинаний, мужчина прошептал диагностические чары, чтобы удостовериться, что ничего не повредил мальчишке. К счастью, все было более или менее нормально. Ну, если не считать психического состояния…

«Как бы он какую-нибудь глупость не совершил», - прикусил губу Лорд, рассматривая Поттера, чьи руки он уже освободил, но парень, все еще оставаясь в шоке, так и не опустил их вниз, бездумно и пусто смотря на стену. И тут в кармане Лорда звякнула пустая бутылочка из-под зелья и в голову темного мага пришла одна идея.

Аккуратно опустившись на колени возле дрожащего мальчика, он поднес палочку к виску Гарри, и медленно, используя легиллименцию, достал воспоминания о сегодняшнем вечере. А затем, запечатав их в матовый флакон темно-зеленого цвета, небрежно швырнул на небольшую полочку. Теперь, когда Лорд был уверен, что парень не решиться свести счеты с жизнью - воспоминания поблекли и больше не способны затмить собой ту безумную жажду жизни, что кипит в венах гриффиндорца - он мог со спокойной душой оставить его и отправиться заниматься своими делами.

- До всссстречи, малышшшш, - насмешливо прошипел он, на прощание, захватив в собственническом поцелуе губы своей новой игрушки, и отправился вниз, обдумывая несколько только что пришедших в голову планов. Разобравшись со своими желаниями, думать стало и вправду легче.

А Гарри, после ухода Лорда еще долго лежал, смотря в пустоту, погруженный в свои тяжелые мысли. Его глаза мертво смотрели в одну точку, а он сам все глубже и глубже погружался в неяркие, поблекшие воспоминания и жуткое чувство вины и отвращения к себе.

А затем его глаза вновь ожили, блеснув ясно и яростно, и Гарри, захватив с собой скинутую перед сном мантию, пошел вниз, в ванную, чтобы смыть с себя запах унижения и чужой власти. Он судорожно тер себя грубой тканью, заменяющей здесь мочалку, стремясь смыть с себя даже самую блеклую память о горячих губах этой отвратительной рептилии, что насиловала его буквально полчаса назад. И память о том, как он сам стонал и извивался под этими губами.

Еще думал юноша о старой Книге, запрятанной в маленькой Башне, Книге, которую еще этим днем он не решался изучать. Теперь же парень не мог сдержать дрожи, думая о том, что сможет изучить, чтобы однажды увидеть страх на лице Лорда.

Занятый своими мыслями, он так и не заметил, как исчезла в полумраке одна неясная тень, необыкновенно похожая на фигуру человека.

* * *

Лэнг

* * *

В полумраке огромного зала стояли три фигуры. Размытые, нечеткие очертания и формы, далекие от всего, что может представить себе человек - все это вызвало бы судорожную дрожь у неподготовленного зрителя. Лишь безумец способен спокойно взирать на жителей Лэнга.

- Владыка, - проговорила одна из теней, постоянно меняющая свою форму, но чаще всего застывающая в состоянии, похожем на человека, сотканного из тьмы. - Книга обрела нового хозяина.

- Отлично, - раздался глухой, низкий голос демона, восседающего на черном троне. - Он силен?

- О, да, Владыка! Он может достичь уровня Мардука Сияющего или Азаг-Тота Проклятого! Правда, - тьма искривилась в подобие улыбки. - Он все еще не сделал выбор, балансируя на грани…

И тут в разговор вступил третий - закутанный в черный плащ, он попросту растворялся в искривленных тенях, и лишь ярко-желтая маска выделялась болезненным сиянием, источая холод.

- Это хорошо. А мы поможем ему сделать верный выбор.

Тот, кого все называли Владыкой, кивнул, смотря на мертвые пустоши родного измерения и вспоминая богатые человеческие пастбища:

- Он откроет нам печати. И Земля вновь покориться нам!

Глава шесть.

* * *

Артефакторная Запертой Башни

* * *

Аккуратно, опасаясь ошибиться в написании, Гарри чертил на поверхности ритуального стола руну Силы собственной кровью. Темно-багровая жидкость, повинуясь воле мага - что стоило Поттеру просто невообразимого напряжения - не растекалась, а ровно и четко складывалась в древнюю клинопись.

Темная, сделанная из какого-то неизвестного юноше камня, поверхность стола начала чуть ощутимо остывать, превращая свежую кровь в переливающиеся ледяные кристаллы. А руку заклинателя поток силы заставлял нагреваться, вбирая Ману из собственной крови. Кровавый след, блестевший в ярких, преломленных старым кристаллом, лучах полуденного солнца, все больше и больше истончался, вслед за негромким речитативом древней молитвы, читаемой гриффиндорцем:

- Шамаш, когда ты восходишь

Над Великой Горой,

Когда ты восходишь

Над Горою Смерти,

Над Великой Горой,

Когда ты выходишь,

Из Дуль-Куга,

Дома Судьбы,

Когда ты восходишь

Над фундаментом неба,

Там, где небо с землёю

Слиты в одно,

Великие боги спешат

Услышать твой суд…

Слова, покрытые пылью, звучат под сводами старой Башни, слова, которые уже много тысячелетий не звучали под равнодушно-синим небом. Слова, восхваляющие ушедших Богов.

Под яркими солнечными лучами, впитывающимися в кристаллы крови, тело юноши поглощает все больше и больше Маны, заставляя бледно-золотистую кожу слегка светиться от переполняющей юношу силы. Но он, не обманываясь этим ложным ощущением всевластья, продолжает читать слова, которые сами собой складываются в непривычную и почти позабытую речь на священном шумерском:

- Шамаш, суд небес и земли,

Господин преисподних и горних,

Светоч богов,

Водитель людей,

Разгоняющий сумрак,

Зажигающий светы,

Разрушитель оков,

Воскреситель людей.

Он все говорит и говорит, поглощая Ману - Ману солнца и собственной крови, Ману, которую он сможет преобразовать в магию. И тогда…

На столе уже лежало выбранное из запасов Ровены простое золотое кольцо, чтобы создать из него первый накопитель Маны. Как рассказывала Книга, золото - один из лучших накопителей «божественной Маны», той, что он получает из солнечного света, посвященного Шамашу. Пока это был единственный способ для него - ни из воды, ни из воздуха, ни из магических предметов он ещё не мог получиться нужное количество силы. Да и, в принципе, и из солнца он мог ее доставать только пользуясь универсальным проводником - собственной свежей кровью, соединенной для большей проводимости в руну Силы.

-И пускай Ануннаки,

Великие боги,

Вместе с Шамашем благо

О тебе нарекут, - закончил Гарри, резко опуская горячую ладонь на рассыпавшиеся кристаллики крови, впитывая из них последние капли Маны. Почувствовав еще одну вспышку жара, прокатившуюся по всему телу, Гарри удовлетворенно кивнул, искренне поблагодарив древнего Бога Солнца за помощь. Его и всех остальных Ануннаков, упомянутых в этой молитве.

Сила медленно пульсировала, передвигалась по телу юноши, сцепляясь в узлы в трех местах ауры, рождая странное и все еще непривычное шевеление - в голове, в груди и солнечном сплетении. Так же достаточно сильно пульсировали длинные отростки ауры, появляющиеся после любых заклятий, расположенные на пальцах и напоминающие Гарри когти. Он подозревал, что именно ими и творили свои заклинания древние маги, но сам пробовать еще не решался - слишком уж подробно и образно описывались последствия неправильных действий мага в тайной Книге. Но постепенно сила успокаивалась, укладываясь внутри юноши теплым, слегка покалывающим облаком - исчезли «когти», перестали шевелиться «узлы сил», и юноша облегченно вздохнул - сегодня все прошло идеально и он может приступать к следующему шагу - созданию кольца-накопителя.

Он не решился использовать для первого артефакта кольца с драгоценными и полудрагоценными камнями - несмотря на то, что те поглощают гораздо большее количество Маны. Во-первых, это было намного сложнее, а во-вторых, был огромный риск не просто потерять камень, но и случайно призвать Духа Камня - древнего стихийного демона, способного насылать порчи и болезни, а Гарри очень сомневался в том, что сумеет справиться с даже таким слабеньким демоном.

На черный стол Поттер, решив не откладывать создание накопителя на потом, положил светлую льняную ткань, когда-то бывшую одним из платьев Ровены. Светло-бежевая, чистая, она отлично подходила для того, чтобы сохранять солнечную Ману, когда гриффиндорец начнет простейший ритуал Творения.

Ритуалы Творения - это магия, способная создавать псевдоразумные сущности, вроде той, что по записям Ровены, охраняет его Башню. Накопитель, по сути, это такое же живое существо, ибо способностью поглощать и накапливать магию наделены лишь живые существа, а имеющие хотя бы зачатки разума получают из мира Ману в два раза больше, чем неразумные. Наверное, именно поэтому в волшебных посохах и палочках используют частички волшебных существ, а не обычных животных, тоже обладающих частичками «божественной Маны». Судя по книгам шумеров, способностями поглощать Ману наделены даже магглы - другое дело, что те не способны ее использовать, так как в и ауре нет нужных органов. Так что Гарри крайне нервно готовился к ритуалу, призванному наделить мертвый металл кольца зачатками разума и приспособить получившееся существо к постоянному поглощению магии из окружающей среды.

Четыре угла бежевого платка он придавил несколькими неровными камнями, найденными в шкафах. На одном углу, олицетворяя собой Север и Воду, лежал темно-синий необработанный сапфир, на втором, как Восток и Ветер, располагался мутно-белый алмаз, третий угол - прямо напротив алмаза - украшал изумруд, как символ Запада и самой Земли, а Юг и Огонь Гарри представил небольшим кристаллом рубина, выковырянным из старинного кольца-печатки. Аккуратно обмакнув тонкую кисточку в приготовленную заранее смесь вина и крови, юноша медленно соединил четыре камня - опоры сил, призванные не выпустить свободную Ману из места Творения. Затем в получившийся ромб он вписал четыре окружности, касающиеся друг друга боками. Они получились практически идеальными - готовясь к ритуалу, Гарри не раз тренировался в написании нужных символов, понимая, что здесь нет места ошибкам.

В каждый круг привычно легли руны из клинописи шумерских магов - Силы, начертанную с именем Мардука, Власти, созданную во имя Энлиля, Жизни, что сходня с именем Иштар и Угасания, вечного спутника Жизни - как молитва Нергалу. Затем свободный центр заполнила небольшая пентаграмма, на которую и легло кольцо. Это кольцо было совсем простым - небольшая лента желтого металла, слегка украшенная филигранным изображением цепочки, обвивающей его. Именно эта простота и привлекла внимание мага - для первого созданного артефакта, мальчишка, далеко не идеально разбирающийся в арифмантике и нумерологии, хотел выбрать самое простое для расчетов. Да и шансов что-нибудь призвать или оживить было очень и очень мало.

Сегодня был один из трех дней в этом месяце, пригодных для создания сильного накопителя из простого золота, и Поттер не собирался терять время даром. Он медленно поднял руки, сосредотачиваясь на ощущениях тепла, стекающего с пальцев, удлиняющих их, создавая в его сознании полупрозрачны когти, олицетворяющие течение собственной Маны. И они появились - медленно, с трудом, но проявились в магическом видении. Следуя советам Книги, он простер правую руку над кольцом, стараясь, чтобы оно оказалось прямо под центром ладони, а левой начал чертить Эмблемы Четырех Богов, призываемых им на помощь.

- Мардук Великий, Убийца Черной Тиамат,

Дай мне в руки твой Топор! - Хрипло проговорил Гарри, указывая созданной Эмблеме отца богов на верхний круг, призывая Силу войти в кольцо. Символ, как и ограненный рубин, послушный воле мага медленно, словно огонь, запылал багровыми искрами.

- Энлиль, Владыка Судеб,

Назови меня свом именем!

Второй символ, тот, что располагался на стороне Запада, начал вместе с изумрудом медленно переливаться темно-зелеными огнями болот.

- Иштар, царица людей,

Жизнь изреки мне!

Послушная полупрозрачным когтям, возникла и опустилась в предназначенный ей круг на ткани Эмблема Иштар-Инанны. Мерно засиял символ бледно-голубым цветом, мерцая в солнечных лучах, льющихся из окон.

- Ирригалл, Беспощадный Владыка,

Подари свое дыхание!

Последней начала сиять темно-синими, практически черными, отблесками Эмблема Владыки Мертвых.

Когда все эмблемы отдали свою силу, Гарри продолжил ритуал, нараспев читая строки Творения, написанные Апсу - творцом всего сущего.

- Апсу первородный, всесотворитель,

Праматерь Тиамат, что все породила,

Воды свои воедино мешали…

Его тело трясло. Он практически не слышал самого себя, чувствуя лишь все усиливающуюся дрожь, когда из его рук вниз, на простое кольцо, струилась с таким трудом собранная Мана, опустошая его, лишая того тепла, что дарила сила Шамаша, сила солнца. Его руки дрожали, а из-под ресниц мальчик видел, как она воронкой всасывается кольцом-поглотителем. Теперь уже точно поглотителем.

Тонкая лента артефакта, казалось, двигалась, звеня тонкой цепочкой, радостно причмокивая от удовольствия поглощения проникающей в нее Маны. И вот, когда Поттер едва не падал на пол от слабости, окутавшей его тело, все внезапно прекратилось. Утихло все - и шелест страниц Книги, из которой юный волшебник читал строки Творения, и треск магии, струившейся из его рук, и зловещее эхо, возникшее из-за магического барьера, не дающего всплеску силы выйти за пределы комнаты. Тогда-то Поттер и позволил себе обессилено сползти на пол, не отрывая взгляда от ярко блестевшего на столе кольца. Все получилось.

Это был результат месяца кропотливой работы. Теперь он не безоружен.

Он протянул руку и, не обращая внимания на то, что кусочек металла все еще обжигающе горяч, с восторгом сжал его в руке, чувствуя, что псевдоразумный дух, как кошка ластиться к его магии, предлагая поделиться Маной, накопленной и заимствованной. Гарри медленно надел его на указательный палец, чувствуя, как сливаются в одно линии его ауры и ауры кольца-артефакта. Теперь никто и никогда, по крайней мере, пока накопитель надет на палец юноши, не сможет узнать, что это - не просто безделушка, а маленькое оружие. На губах гриффиндорца дрожала кривая и совершенно безумная улыбка.

Он думал о том, как сможет отплатить Лорду, запершему его в этой чертовой Башне, насилующем его тело и душу. В его голове пролетало много приятных мыслей и прекрасных заклинаний проклятого Лэнга, только вот, к несчастью, он прекрасно понимал, что он все еще ничего не сможет сделать этому подобию человека. Еще слишком рано - а он не имеет права на ошибку.

После той, первой, ночи, Волдеморт не трогал своего пленника больше недели - и Гарри уже подумал, что, получив свое, Темный Лорд успокоился. Каким он был наивным…Лорд вернулся во вторник - если мальчик не сбился во время своих расчетов в спальне. Спальне, в которой после всего случившегося он так и нерешался вновь ночевать. Спокойный, уверенный, величественный, мужчина вошел в его клетку.

Чего не мог отрицать пленник - так это того, что Темный Лорд Волдеморт, ужас всей магической Британии, был безупречно харизматичен, властен и силен. Его полузмеиное лицо, на первый взгляд лишенное эмоций и даже их подобия, темно-красные змеиные глаза, серебристо-серая чешуйчатая кожа и жесткие черные волосы, спадающие на плечи, как ни странно вызывали не отвращение, а то же испуганное восхищение, что и ползущая кобра, изготовившаяся к прыжку. Он вызывал страх - но не страх от уродливости его личины, а от силы и нечеловеческого спокойствия, окутывающего его одиозную фигуру. Магическая сила волшебника буквально давила на окружающих, стелилась шлейфом за Волдемортом, приторно-сладким ароматом вползала в сознание людей, заставляя их замирать перед ним, склоняться и восхищаться.

Даже сам Гарри (что после каждого ухода темного мага вызывало в нем дрожь отвращения) не мог противиться этому обаянию - только заметив невесомо ступающую фигуру своего похитителя, он застывал как кролик перед удавом, пораженный аурой власти, окутывающей Лорда. Нет, он не терял волю, как многие слабые личности в Его присутствии, но и отрицать Его силу не мог.

Так и тогда - во вторник вечером, когда Гарри, устав от бесконечных тренировок по поглощению Маны, отдыхал в гостиной, читая небольшой рунический справочник по шумерской клинописи, найденный в артефакторной и написанный неожиданно просто, - он спокойно и уверенно вошел в Башню. Смерив мгновенно замершую фигуру гриффиндорца насмешливо-предвкушающим взглядом, из которого мгновенно исчез холод и презрение, он грациозно опустился на соседнее сидение, закидывая тонкую изящную руку на спинку дивана.

Когда Гарри попытался встать, то почувствовал, что не может - словно бы невидимые веревки перехватили все его тело, не позволяя сдвинуться с места.

- И не пытайся, - спокойно протянул Лорд, с очевидным интересом рассматривая юношу. - Это бесполезно.

Но Гарри все равно еще несколько раз сильно дернулся, пытаясь избавиться от призрачных веревок и сбежать из этого вновь начинающегося кошмара. Но все было бесполезно - заклинание Лорда (или что еще это было) он не мог снять без палочки. Гарри вновь почувствовал себя абсолютно беззащитным, а в голове сами собой вновь возникли образы той ночи, когда мужчина терзал его тело. Замерев на краешке дивана, он ожидал нового прикосновения, настраиваясь на сопротивление до последнего, но его все не происходило. Наконец, устав от пустого переживания, гриффиндорец повернулся направо - туда, где сидел мужчина.

Надо признать, что Гарри, увидев Лорда, увлеченно листающего словарь клинописи, почувствовал странную смесь облегчения и досады от того, что все если не отменяется, то уж точно откладывается. И тут же загнал эти странные чувства подальше и поглубже.

- Интересно, - наконец, вымолвил Волдеморт, рассматривая несколько сочетаний рун, служащих для защиты собственности. - Я сам когда-то увлекался их позабытой магией. Жаль, что практически все они сохранились неполными… Клинопись хранит секреты по-настоящему великих заклинаний. И, что главное, не так ли Гарри, совершенно не требует палочки?

Мужчина криво усмехнулся, понимающе вскинув брови, - что с его острозубой улыбочкой смотрелось действительно пугающе. Гарри не отвечал - он вообще решил по максимуму молчать, пока его слова не будут жизненно необходимы. Его била дрожь - а в такие моменты он всегда нес всякую чушь, обычно оказывающуюся опасной для жизни.

- Дерзай, - хмыкнул Волдеморт, откладывая книгу в сторону, и посмотрел на пленника, чуть склонив голову на плечо. - Это будет даже забавно. Все равно тебе не превзойти меня в искусстве магии, как и Салазара в щитах.

Отложив книгу в сторону, Волдеморт вновь обратил свой взор на юношу.

- Мне кажется, что это будет тебе интересно - твой знакомый оборотень пытался связаться с Сивым.

Гарри постарался сдержать дрожь, надеясь не выдать страха за судьбу Ремуса. Он понимал, что это даст Лорду лишь лишние козыри в той странной игре, что он начал играть с пленником в этой пустой Башне.

- Неужели я ошибся, и тебе совершенно безразлична судьба одного маленького шпиона? - Показательно вскинул надбровные дуги мужчина, все так же насмешливо усмехаясь. - Тогда я, наверное, прикажу его убить, когда он появится на следующей встрече. Одна преданная мне леди просила его для себя…А она, - еще одна улыбка и пристальный, немигающий взгляд, - Немного…неаккуратна.

Гарри лишь тихо скрипнул зубами, поднимая взгляд от колен, и ненавидяще посмотрел на улыбающегося мужчину. Тот насмешливо пожал плечами, затянутыми в привычно-черную мантию. Поттер прекрасно понимал, что у него опять нет выбора. В этой игре каждый ход его противника приближал Лорда к победе.

- Что ты хочешь? - Устало спросил он, стараясь не смотреть в победно усмехающиеся глаза змееподобного мага.

- Да ничего такого, что не могу взять сам. Не сопротивляйся мне, Гарри, - прошептал он прямо в ухо юноши, беззвучно снимая веревки с его тела. По коже Гарри прокатилась волна дрожи. - Тебе же самому будет легче…

Мужчина действовал спокойно, медленно, не торопясь. И пусть после всего случившегося Волдеморт снова оставил ему лишь темный пузырек с воспоминанием и неясные образы произошедшего, Гарри все еще ощущал слабость, хорошо помня, как извивался под искусными руками.

Он, пусть смутно, но помнил, как медленно ласкали его грудь и спину длинные прохладные пальцы темного мага, как скользили по телу тонкие губы, как царапали кожу мягкие чешуйки. Он помнил, сколько наслаждения дарили ему невесомые касания Лорда, его жесткие поцелуи, не дающие Поттеру даже отвлечься на то, чтобы вдохнуть глоток воздуха, предельно откровенные поглаживания вставшего вне зависимости от воли и желания хозяина члена. Гарри снова терялся в действиях мужчины, искренне отвечая на все порывы, теряясь в ощущениях. И даже чувствуя боль вторжения - и через поблекшее воспоминание мальчик понимал, что Волдеморт был не слишком аккуратен - гриффиндорец все равно покорялся воле мужчины. И не только из-за недвусмысленной угрозы темного мага в сторону Ремуса, не только из-за собственного решения не давать Лорду и шанса узнать про Книгу, позабыть о правилах неизвестной игры, в которой не по своей воле участвовал Гарри - но и потому, что находясь в такой близости от ауры власти, окутывающей фигуру мужчины, чувствуя движения его члена внутри себя, вызывающие волны наслаждения, смешанные со сладкой болью, он не мог не отдаться чувствам, плюнув на истеричные вопли испуганного сознания, преисполненного отвращением к себе и этому магу, не испытывающему даже тени угрызений совести, насилуя его.

Когда же все закончилось, и Гарри, очнувшись от белого забытья, лежал на диване, откинувшись на его спинку, воспоминания уже потеряли свою остроту. Он, все еще не позволяя слезам унижения прорваться сквозь завесу ресниц, зло смотрел, как Волдеморт одевается в свои темные одеяния. Как ни удивительно, но пустое сознание Поттера отметило, что не вся одежда Лорда была непроницаемо-черной, как его плащ. Рубашка так вообще была белой, а простой камзол и брюки - из темно-зеленого бархата, украшенного золотой рунической вышивкой. И вот тогда, застегивая незаметные крючки на мантии, темный маг сказал, спокойно и даже немного равнодушно смотря на застывшего на диване юношу:

- И вот еще что, Гарри…Предлагаю тебе подумать, кто мог послать твоего волка на это самоубийственное дело, зная, что его никогда не примет полностью темная стая Сивого? Кто имеет достаточно власти над ним?

И ушел, бросив красноречивый взгляд на закутавшегося в светло-бежевую мантию Ровены Поттера.

А Гарри остался один - наедине со своими тяжелыми мыслями и сомнениями. Сейчас, будучи запертым в пустой Башне, в пустом замке - где живут только он и Волдеморт, было так не просто сопротивляться прорастанию зерен сомнений, бросаемым в его душу Лордом.. И, несмотря на то, что он был уверен, что подобная авантюра была вполне в духе Сириуса и Ремуса, он не мог не понимать, что профессор Люпин был слишком умен для такого прямолинейного решения. Но и директор Дамблдор вряд ли бы стал действовать так грубо - если бы не желал оборотню смерти…

После этого Волдеморт приходил еще несколько раз - иногда, чтобы просто поговорить, рассказать новости, принесенные вызванным на ковер Люциусом или бросить еще несколько фактов для размышлений. Например, он очень удивлялся тем, что ему удалось попасть в школу на первом курсе Гарри, и тем более дойти до камня.

- Мерлин, - смеялся он. - Неужели ты, малыш, думаешь, что старик настолько глуп и наивен, чтобы защитить философский камень полосой препятствий, которую смогли пройти первокурсники? Создать ловушки, не имеющие второго, а то и третьего дна? Да и не заметить у себя под носом личность, так провонявшую разложением и темной магией, что это было заметно даже ученикам?

А еще, услышав историю про третий курс, он искренне - по крайней мере, по виду - удивился тому, что Сириус Блэк просидел двенадцать лет в Азкабане. Точнее очень развеселился, рассмеявшись высоким, прерываемым хриплым шипением, смехом:

- Это просто что-то! И ему все так слепо верят! Учитывая, что Червехвост мне говорил, а эта трусливая крыса не смеет мне врать, то обряд проводил господин директор, великий и светлейший, - Волдеморт невообразимо ехидно протянул последние слова, картинно вскидывая длинные и тонкие пальцы, заканчивающиеся тонкими, но очень острыми когтями. - То уж он-то должен был знать о том, что Сириус абсолютно не виновен. Да и если и нет- то все равно настоять на Веритасеруме…Хотя бы для того, чтобы узнать имена других Пожирателей.

Казалось, что каждый подобный разговор - это очередной ход, призванный подтолкнуть Гарри к Тьме. Но вот только Поттер не собирался так просто сдаваться - практически все из этого он мог опровергнуть, приложив немного стараний. Квирелл всегда был странным, вот Дамблдор и не обратил внимания на поведение молодого профессора, да и занимался Защитой, что связано и с темной магией. Сириус…Хвосту Гарри верить не собирался, так что на это вообще можно было не обращать внимания. Единственное, что смущало, так это необходимость оправдывать директора и то, что этого было не сделать без труда.

Но он не спешил верить убийце, решившим переманить его на свою сторону. Поттер был уверен, и не безосновательно, что Лорд не остановиться ни перед чем - в том числе и перед обманом, чтобы получить лояльность плененного врага. Так что юноша просто равнодушно слушал мужчину, стараясь не обращать внимания на его слова. Только вот получалось далеко не всегда - и зерна падали и прорастали, пуская первые ростки в душе гриффиндорца.

Иногда у них даже получалось подобие разговора - когда Лорд не касался тем, связанных с войной, а Гарри понимал, что сегодня его не тронут. Лорд даже помог ему с переводом нескольких рун и парой арифматических формул, объясняя сложные моменты просто и увлеченно. Правда это не снимало напряженности парня, никогда не знающего, что мужчина сделает в следующий момент.

Но чаще всего их встречи завершались очередным фиалом с воспоминаниями, ложащимся на полочку в спальне. Гарри пытался спрятаться - но все двери открывались перед темным магом, пытался убежать - но точные заклинания Лорда настигали его, и рано или поздно, так или иначе, но он снова оказывался к крепком кольце рук своего похитителя. У него не было возможности вырваться.

И вот сейчас, смотря на блестящее в солнечных лучах кольцо, он чувствовал, что его сердце наполняется надеждой. Он медленно, чувствуя все нарастающую дрожь, протянул руку вперед, произнося охрипшим от волнения голосом:

- Люмос.

И ничего не произошло. Гарри ощутил, как что-то в его сердце оборвалось, он продолжал повторять, чувствуя, как из глаз потекли слезы:

- Люмос, Люмос. Люмос!

- Попробуй «Пламя Гирры», - раздался вкрадчивый голос из-за спины юноши, когда он, опустошенный очередной неудачей, опустился на пол.

* * *

Слизерин-мэнор

* * *

Лорд Волдеморт сидел в библиотеке и, поглаживая обвившуюся вокруг него Нагини, слушал очередной доклад Люциуса, рассказывающего о расстановке сил в Министерстве.

- Я думаю, что имеет смысл поговорить с Перси…

- Уизли? - немного удивленно уточнил мужчина, приоткрывая глаза и пристально глядя на стоящего на одном колене Лорда Малфоя. Тот, спокойно и уверенно, хоть и не без некоторой опаски, кивнул:

- Да, мой Лорд. Мальчик очень и очень амбициозен. Он, возможно, и не станет помогать Темному Лорду, но сделает все возможное для Лорда Малфоя, имеющего столько связей в Министерстве.

- Хорошо, - кивнул темноволосый мужчина, вновь прикрывая алые глаза. - Продолжай, мой скользкий друг…

- Так же…

Волдеморт краем уха слушая блондина, думал о том, кого еще он может призвать в Слизерин-мэнор до начала открытых действий. На очереди был Руквуд, судя по рассказам Люциуса, все еще верный идеалам Тьмы - причем практически открыто. Еще Лорд думал все-таки рискнуть и призвать Снейпа - несмотря на то, что эта встреча тут же станет известна старику, знание о происходящем в Хогвартсе и Ордене, пусть даже неполные, были бы очень важны для планирования дальнейших операций.

Аристократия, преданная делу Тьмы - что присягавшая ему, что еще нет - вскоре сплотиться вокруг Люциуса, Фенрир, чью стаю темный маг расположил в небольшой рощице среди окрестных болот, собирает вокруг себя униженных, но не сдавшихся нелюдей. Причем, судя по рассказам Грейнбека, положение последних за прошедшие годы стало еще хуже - даже вампиры были готовы присоединиться к Фенриру, позабыв про врожденную ненависть к детям Луны. Это очень и очень радовало Лорда Волдеморта, хотя он и не без удивления узнал, что Дамблдор и его компания, вместо того, чтобы максимально устранить причины Первой Войны, только усугубило их. Причем не только в отношении нечеловеческих рас, но и аристократии и темных магов, что было только на руку их вновь возродившемуся лидеру.

Волдеморт, медленно поднимаясь с самого дна магического общества, привык к трудностям. И теперь, когда перед ним так близко маячила вожделенная цель, когда все вокруг складывалось просто на удивление удачно - он не мог удержать радостной улыбки, заставившей невозмутимого Малфоя вздрогнуть и резко замолчать.

- Продолжай, продолжай, - насмешливо махнул рукой мужчина.

Люциус вообще был на удивление спокоен, когда три недели назад вновь оказался у ворот Слизерин-мэнора. Идеально одетый, со старой белой маской в ухоженных бледных руках, он выглядел уверенным и сильным. Совсем не таким он аппарировал домой - несмотря на всю снисходительность Волдеморта к сыну Абрахаса, простить тому однозначное отречение и уничтожение одного из «якорей» Лорд не мог. Как и, впрочем, то, что тот даже не пытался найти своего Лорда, привыкнув к спокойной и богатой жизни в мирное время.

После первой встречи, дав слуге несколько дней для того, чтобы придти в себя и подлечиться от всех проклятий, что маг использовал в тот вечер, Темный Лорд вновь призвал его к себе. В то время в замок уже прибыл мрачный Барти, передавший мужчине привет от двух черных гильдий - запретных сообществ чернокнижников, у которых Пожиратель скрывался от Авроров и Ордена Феникса. Базирующиеся по всей Европе - где-то практически легально, где-то существуя только в подполье, черные гильдии предлагали ему помощь - как людскими ресурсами, так и знаниями и материалами.

Хвоста, не желая пока видеть трусливого человечка, он отправил к Сивому, запретив оборотню даже пальцем трогать крысу.

Люциус на второй вызов прибыл не менее блестящим, чем в прошлый раз, такой же спокойный и невозмутимо-преданный. Глядя на него, Лорд даже удовлетворенно кивнул, подумав, что с возрастом он все больше и больше напоминает Абрахаса - что внешне, что характером. Склонившись в поклоне, Люциус поцеловал край мантии мага и, дождавшись разрешения, начал доклад, немного нервно косясь на изрядно подросшую за десять лет Нагини. Тогда он вкратце рассказал о том, что случилось со слугами Лорда после войны - что отмеченными, что нет. Мельком он коснулся и противников Темного Ордена - удивив своего господина тем, что семья Уизли, одна из ближайших семей к Дамблдору, ничего не получила по окончанию военных действий. Ни кната из сотен тысяч, изъятых из личных сейфов аристократии. Как и, впрочем, практически все остальные союзники старика. Волдеморт только покачал головой - он не мог понять этой слепой преданности, не завязанной ни на каких прибылях для соратников. Да и, собственно говоря, ни на каких идеях или философии. Вряд ли многие из Ордена Феникса на самом деле желают объединить мир магов и мир магглов, рискуя жизнями и свободой всех жителей волшебной Англии…По крайней мере он надеялся на то, что хотя бы Минерва не настолько поглупела за прошедшие с их последней встречи годы.

Тогда он, кроме всего прочего, приказал Люциусу узнать все, что возможно о Поттере, его поисках и мнении магов о таинственном похищении. Так как совы не могли найти замок, Волдеморт не выписывал газет и по прошествии месяца с возрождения, оказался практически в информационном вакууме. Ни Барти, ни Хвост, сами срывающиеся от властей, не могли сообщить ничего путного. Да и одно дело мнение, сообщенное в газетах - и совсем другое, рассказанное при личной встрече такому хитрому и изворотливому аристократу как Малфой. Да и его супруга, милейшая Нарцисса Блэк, сможет выяснить что-то не менее важное в кулуарах светских приемов и домашних посиделок. Мужчина никогда не пренебрегал любым возможным источником информации - Червехвост скоро отправиться на магическое дно, в трущобы Ноктюрн аллеи, узнавая слухи, ходящие среди нищих, воров и убийц, Ара, одна из жен Сивого, собирает мнения наемных кланов, а от супруги Люциуса, очень искусно прячущей незаурядный ум а личиной спесивой аристократки, он ждал анализ женских жалоб и причитаний, в которых можно отыскать практически любую государственную тайну. Люциус, осознав свое задание, тут же отправился готовить новый доклад.

И вот сейчас он являлся в этот небольшой зал, где на возвышении стояло удобное, хоть и зловещее о виду, кресло Волдеморта, уже в четвертый раз, рассказывая все последние новости и слухи Министерства. Через пару дней должна прийти и Нарцисса, и после её доклада Лорду предстоит уже делать первые шаги в предстоящей игре. Не дождавшись хода Дамблдора, тот, кого когда-то звали Том Морвало Риддл, собирался сделать свой первый ход.

- Что насчет нашего дорогого зельевара, а, Люциус? - прервал речь Малфоя Лорд неожиданным вопросом. - Насколько он предан нам, а насколько старику?

- Мне кажется, что он скорее был предан Лили Эванс, чем Дамблдору, мой Лорд, - аккуратно ответил белокурый мужчина, тщательно подбирая слова. - И мы вполне может рассчитывать на большую часть его преданности. В конце концов, на его руке все так же ваша метка.

- Как и у тебя, - тихо хмыкнул Волдеморт. - мой скользкий друг.

- И, если позволите, я бы хотел привлечь миссис Забини, - продолжил Люциус, делая вид, что не услышал последней фразы господина.

Лорд удивленно вздернул бровь, смотря на склоненную голову аристократа:

- Я думал, что вы с ним друзья, - протянул он, откидываясь на спинку кресла. - Если я захочу убить Северуса, я сделаю это сам, Люциус.

Под конец речи в обманчиво-спокойном голосе Лорда появились ледяные нотки, и Лорд Малфой поспешил добавить:

- О нет, мой Лорд! Она вовсе не хочет его убить! Она, - он слегка кривовато улыбнулся, все еще напряженно следя за замершим хозяином. - Влюблена в него еще со школы, и сможет стать прекрасным аргументом преданности…

- Хорошо, - недовольно поморщился мужчина. Темный Лорд не доверял женщинам - но Оливия, как и Нарцисса, была редким исключением из правил. И если бы не ее странное увлечение отравлением благоверных, то он бы сам приказал блистательной женщине привязать Снейпа к себе и Темной стороне.

- И еще, мой Лорд, - замялся аристократ, смотря на край черной мантии Волдеморта.

- Да, Люциус?

- Насчет Поттера…Думаю вам это будет интересно.

С поклоном блондин протянул своему хозяину несколько рукописных листов и пару колдографий, сшитых в одну папку. На одной из них радостно улыбался в камеру по-маггловски одетый Поттер.

Гарри, Гарри…В голове темного мага медленно пронеслись видения этого необыкновенно красивого юноши. Нет, он, конечно, был далеко не идеален, особенно по сравнению с Тицианом или Абрахасом, но своей чувственностью, смущением и твердым характером превосходил многих, оказывавшихся в постели Лорда. Он не сдавался даже тогда, когда от переполнявшего его возбуждения не мог сказать ни слова. Он не готов был подчиняться по-настоящему даже ради собственной жизни, не то, что для призрачных прибылей. И мужчина не хотел потерять это, как и внутренний стержень и силу юного мага. Сломать его было бы совсем не сложно - ведь, несмотря ни на что, он оставался четырнадцатилетним ребенком, только вот после этого мальчишка стал бы абсолютно не интересен темному магу. Его никогда не привлекали послушные куклы - как в роли любовников, так и в роли соратников, если не говорить о посылаемых на убой. А Гарри был слишком ценен и силен для такой роли. И пока Лорд все еще не терял надежды, что однажды зеленоглазый юноша склониться перед ним, ну или хотя бы встанет под его знамена, он будет пытаться убедить гриффиндорца в правильности собственных идеалов. Это было бы смертельным ударом для Света, если бы их маленький герой встал рядом с троном посланника Тьмы.

На лице Волдеморта расплылась кривая усмешка.

Да и сломанная и послушная кукла в постели была совсем не интересна магу. Сейчас, до последнего сопротивляясь, как самому Лорду, так и доставляемому им удовольствию, Гарри был прекрасен и желанен, а что будет, если он превратиться в послушную шлюху, мужчина не знал. Если бы было нужно - он мог попросту стереть всю память мальчишки и воспитать в нем нужные черты, он мог и просто стирать каждую проведенную с ним ночь - но все это не дало бы ему преданности самого Поттера. В конце концов, секс иногда привязывает не хуже чувств и эмоций. Правда, иногда, ему хотелось бы увидеть каким мальчишка будет с тем, кто ему желанен, заняться с ним сексом, не связывая и подавляя его волю, чтобы Гарри подчинялся ему добровольно, но эти желания не стоили потери силы и характера юноши.

К тому же стереть память никогда не поздно. Но Волдеморт сделает это только если все остальные планы полностью проваляться.

Он наконец-то опустил взгляд вниз, читая поданные ему документы. Это, судя по всему, были копии статьи за авторством Риты Скитер. По мере прочтения текста улыбка на лице Темного Лорда становилась все шире и шире.

- Ты свободен, Люциус.

Малфой, взглянув на господина из-под упавших на лоб прядей, коротко поклонился и, взяв в руку край длинной мантии Лорда, и поднес его к губам.

- Да, мой Лорд. Прощайте, мой Лорд.

«Что ж, мой дорогой пленник должен это увидеть» - подумал Волдеморт, поднимаясь с черного кресла.

* * *

Запертая Башня

* * *

- Попробуй «Пламя Гирры», - посоветовал Гарри незнакомец, развалившийся в тени бархатной портьеры. В полумраке этого угла, юноша не мог различить ни его внешности, ни одежды.

- Кто вы? - напряженно спросил Поттер, чувствуя, как вибрирует от напряжения кольцо на указательном пальце. Неизвестный только театрально всплеснул руками, заставляя длинные кудри черных волос подпрыгнуть, как маленькие пружины. А затем он вскочил с кресла (тут же рассыпавшегося черным дымом), изысканно поклонился Поттеру, взмахнув полой рваного плаща.

- Ньярлатхотеп, - сказал он, вновь опускаясь в свежепоявившееся кресло.

- Ньярлатхотеп? - неуверенно повторил Поттер, думая, откуда ему знакомо имя первого за полтора месяца посетителя его клетки.

Мужчина поморщился.

- Называй меня Посланником, - посоветовал он, наклоняясь вперед и укладывая нечеловечески тонкий подбородок на скрещенные пальцы. - Не коверкай мое имя.

Сейчас, чуть-чуть выдвинувшись из тени, Посланник позволил себя рассмотреть. Перед Гарри сидел Черный Человек.

Все в нем было черным - и кожа, и плоть, казавшиеся сотканными из клубящегося живого тумана, и кудрявые волосы, даже на вид жесткие как металл, и даже рваные тряпки, складывающиеся в подобие огромного плаща. Его лицо постоянно менялось, словно не в состоянии удержаться в одной форме - плыли скулы, искажались губы, ломался нос - и только глаза - черные, похожие на бусинки насекомого, всегда смотрели холодно и ясно, совершенно спокойно, словно бы в контраст с веселым и насмешливым тоном изменчивого голоса. Он, кстати, тоже непрерывно менялся со звонкого женского контральто до низкого рокочущего баса.

- Кто ты, Посланник? - осторожно спросил Черного Человека Поттер, отступая в яркую полосу солнечного света, которого, судя по всему, опасался незнакомец.

- Я посланник.

- Чей?

- Все-то тебе расскажи, - потянуло существо капризным женским сопрано. - Нет уж, достаточно тебе пока и моего имени. В конце концов, приложив немного старания, ты сможешь сам найти всю интересующую тебя информацию.

Они немного помолчали, все так же напряженно вглядываясь друг в друга. Точнее это юноша смотрел напряженно. Посланник же, создав из огрызка плаща бокал. Наполнил его черным дымом и со вкусом причмокивал странный напиток.

- Да попробуй ты призвать «пламя Гирры», - наконец не выдержал Ньярлатхотеп, выбрасывая изящный бокал. - Ваша магия создана для использования только внутренней Маны и Маны проводника ваших прутиков…

- Палочек, - автоматически поправил Поттер.

- Палочек, прутиков, веточек - какая разница? - всплеснул руками Посланник. - Главное, что они не сработают с заимствованной Манной Шамаша, - тут незнакомец слегка поморщился, словно само произношение имени светлого бога приносило ему дискомфорт. - А вот шумерское «Пламя Гирры» должно сработать.

Гарри, все еще не слишком доверяя изменчивому существу, осторожно вытянул руку и произнес:

- Гирра Огненная,

Госпожа Пламени,

Зажги милостиво,

Пламень.

И едва не подпрыгнул, когда от тонкого обруча кольца на руку хлынуло теплое, золотистое сияние. Не обжигающее живое пламя, способное только светить или греть, но не убивать, мгновенно обхватило всю его руку.

- Круто, - выдохнул гриффиндорец, рассматривая ровно горящее пламя, освещающее комнату всполохами бело-золотого цвета.

- Угумс, - качнул длинным носком лакированного ботинка Посланник, коротко пожимая плечами. - Круто. Но это всего лишь безобидное заклятье огня…В Книге есть и кое-что поинтереснее.

- Получается, - Гарри тихо прошептал слова Отказа, прекращая бесполезный расход Маны. - Я теперь не могу использовать заклинания, выученные в Хогвартсе?

- Ну почему же, можешь - просто пока у тебя нет ни знаний, ни Маны, чтобы трансформировать заимствованную силу в собственную. Но поверь мне, - Ньярлатхотеп оскалился, доверительно склоняясь над юношей. - Шумеры придумали достаточно интересных заклятий…

И тут он замер, наклонив голову на плечо, словно прислушиваясь:

- Но мне пора уходить. Приятно провести вечер, - ухмыльнулся дух и, рассеявшись плотным дымом, в котором угадывались то ли щупальца, то ли лапы, просочился прямо сквозь рунный круг в западном углу комнаты.

А Гарри почувствовал, как по телу пробежала дрожь от присутствия чужой, обжигающе-холодной, магии.

В Башню вошел Лорд Волдеморт.

Глава семь.

* * *

Лонгботтом-мэнор

* * *

- Что ты тут делаешь, Северус Снейп? - спросила у высокого черноволосого мужчины сухопарая леди в шляпе со стервятником. - Мы ведь, я надеюсь, не ожидаем тебя к ужину?

Голос старухи звучал жестко, холодно и недружелюбно. Но зельевар не обращал на это внимания, пристально рассматривая стоящую на камине вазу с засохшими розами и золотистыми колосьями пшеницы. Наконец, выдохнув воздух, словно решившись на что-то, он сказал:

- Мне нужно с вами поговорить, Леди Лонгботтом, - а затем, резко обернувшись и взглянув прямо глубину серо-голубых глаз собеседницы, добавил, напряженно и коротко, выпустив слово. - Срочно.

Августа еще несколько секунд мерила взглядом черную фигуру хогвартского профессора, но все-таки отошла в сторону, пропуская его в темно-зеленую гостиную со словами:

- Я не буду говорить тебе «добро пожаловать», Северус. Сам понимаешь, что тебе тут не рады.

Августа села в удобное кресло, рядом с которым стоял чайный столик, и небрежно махнула рукой, указывая Снейпу на старомодный диван, обитый цветастым ситцем.

Мужчина только криво усмехнулся на эти достаточно грубые слова, вымолвленные аристократкой с безупречной выдержкой и спокойствием, аккуратно присаживаясь на самый краешек древней мебели.

- Итак, зачем вы пришли сюда, профессор? Занятия в Хогвартсе уже закончились - да и вы не из тех, что посещает дома родителей ваших учеников, - сказала старуха, прихлебывая черный ароматный чай. Северусу угощения она так и не предложила. Впрочем, он и не рассчитывал на такое гостеприимство от этой жесткой и неприветливой женщины. - Особенно гриффиндорцев.

- Как ни странно, - спокойно проговорил Северус, скрещивая руки на груди. - Но я действительно пришел поговорить о вашем внуке.

- Неужели он уже взрывает котлы на расстоянии? - убийственно серьезно спросила Леди Лонгботтом.

Снейп только поморщился. Этот разговор, итак не особо приятный, с каждой секундой становился все хуже.

- Я прибыл сюда не как профессор, - наконец, вымолвил он, вновь отводя взгляд. - А как частное лицо. И…Я не уверен, но мне кажется, что вы были не рады, если бы ноша Гарри Поттера внезапно оказалась на плечах вашего внука.

- В каком смысле? - спросила Августа, отставляя недопитую чашку в сторону, что было знаком несомненного интереса с ее стороны. Заметив это, Северус немного успокоился, и продолжил уже более чем уверенно:

- В том смысле, что вчера вечером, наш дорогой Альбус Дамблдор вызвал меня к себе и, скармливая свои неизменные лимонные дольки, попросил обратить особое внимание на молодого Лонгботтома…А вы сами знаете, как он верит в Пророчество, - наклонил голову Снейп.

- Знаю, - пробормотала старуха, вставая из кресла и начиная напряженно ходить из угла в угол, так что чучело, прикрепленное к ее шляпе, дрожало словно живое. Затем Августа начала говорить в полголоса, словно бы разговаривая само с собой. - Разорвать контракт с Хогвартсом невозможно, так что вряд ли сможем перевестись…Болезнь? Это слишком…

Тут она внезапно остановилась, словно налетев на невидимую стену, и резко обернувшись к Северусу, спросила, пристально глядя на его лицо:

- А почему ты это говоришь мне, Северус, преданный слуга двух господ?

- Я должен Фрэнку, - спокойно ответил профессор, пристально и спокойно, не скрывая бушующих на дне черных глаз эмоций и глядя прямо в глаза суровой Леди. - Как еще я мог отплатить тот долг?

- Научить моего внука Зельям, - ворчливо, но уже не так недовольно и подозрительно, сказала женщина.

- Простите, но я не Мерлин, - ухмыльнулся Снейп. - Я варю зелья, а на такие чудеса не способен.

Августа незлобно рассмеялась.

- Ни капли лести, да, профессор? - а потом, внезапно став серьезной, добавила. - Спасибо. Ты нам очень помог. И еще…

Северус Снейп замер у камина. Обернувшись, он заметил, что Леди Лонгботтом смотрит на него с легкой улыбкой, насмешливо изогнув тщательно прорисованные брови.

- По воскресеньям я собираю здесь несколько друзей, - снова многозначительная улыбка. - Попить чай, поговорить о прошлом, пожаловаться на жизнь…

- И кто же эти «старые друзья»? - с сомнением потянул зельевар.

-Грюм, Минерва, Флитвик, Слизнорт и Фламель - это из тебе знакомых личностей. Еще пара европейских аристократов…

- И вы собираетесь просто «попить чаю»? - поперхнулся Снейп, представив это общество за одним столом.

- Ну, разве что с капелькой коньяка, - добавила Августа, подталкивая зельевара к зажженному камину с гербом Лонгботтомов. - Приходи на этих выходных - и сам все узнаешь.

И ошарашенный Северус исчез в зеленом пламени, не услышав как старуха прошептала, иронически хмыкнув:

- С капелькой коньяка и парой мировых заговоров.

* * *

Запертая Башня

* * *

Почувствовав, что в Башне появился Лорд, Гарри поспешил покинуть артефакторную - лучше уж самому войти в пасть к хищнику, чем дать тому знать, о том, что пленник отныне не настолько беззащитен, как тот привык думать. Толстые, покрытые рунами, стены комнаты не пропускали наружу горячие эманации солнечной Маны, пронизывающей все помещение после проведенного им ритуала Творения, но вот если Волдеморт войдет сюда в течение последующих трех дней, то точно почувствует яркий магический след.

Спускаясь по винтовой лестнице вниз, и чувствуя как нарастает магическое напряжение в воздухе, юноша все больше и больше чувствовал дрожь то ли страха, то ли предвкушения - и, не в силах различить грани этих совершенно разных, но здесь, в этих стенах, практически сливающихся в одно, эмоций, старался как можно медленнее приближаться к гостиной. Там, где, он это точно чувствовал, на светлом диване, уже давно облюбованном темным магом, исправляя его рунические формулы, сидит Темный Лорд, всем телом ощущая приближение Гарри Поттера.

- Наконец-то, - прошипел Волдеморт, когда Гарри показался из-за гобелена, прикрывающего проход на каменную лестницу. - Ты заставляешь себя ждать. Еще немного и мне бы пришлось самому подниматься.

- Я тебе не собачка, бежать по твоему первому слову, - кинул Гарри, уже зная, что за такую невинную насмешку ему, скорее всего, ничего не будет. - Своих Пожирателей зови. Да и, если так уж надо, то поднялся бы - небось, ноги бы не отпали.

Быстро проговаривая фразы, он старался устроиться на диване, не глядя на ухмыляющегося Лорда. Он уже понял, что встречаясь глазами с змееподобным магом, открывает ему свои мысли - было ли это последствие Авады, или просто еще одним умением Волдеморта, Гарри не знал, но, на всякий случай, избегал прямого контакта.

- Не зарывайся, мальчишка, - беззлобно, но с ощутимым холодом протянул мужчина, разваливаясь на диване и откровенно раздевающее уставившись на пленника. - Я ведь могу и всерьез разозлиться…Забыл вкус собственной крови, Гарри? - так я вполне могу напомнить…Круцио.

В этот раз Лорд снял проклятье практически сразу, только дав почувствовать спазмы боли, скручивавшей все тело, и напомнить о своей власти над ним. Гарри на это только скрипнул зубами, думая о том, что у него теперь есть надежда и надо ее сохранить, пока продолжая играть по старым правилам.

Осмотрев распрямляющегося юношу и, по-видимому, удовлетворившись его видом, Волдеморт продолжил говорить, убирая палочку в чехол, пристегнутый к бледному чешуйчатому предплечью:

- Что ж, когда мы успокоились, - тут он криво усмехнулся, глядя на прижимающего к прикушенной губе белый платок Поттера. - Я могу приступить к тому, зачем, собственно, решил навестить твое гостеприимное жилище.

Медленно расстегнув темную мантию, Лорд достал из внутреннего кармана папку, состоящую из нескольких листов и колдографий, а затем небрежно швырнул ее на низенький столик, стоящий между их диванами.

- Читай, Гарри, - ухмыльнулся он. - А потом…

Он многозначительно смерил взглядом внезапно покрасневшего юношу:

- Поговорим.

Гарри же, не зная, куда деться от странного смущения, охватившего все его тело в присутствии этого властного мага, потянулся к папке, надеясь отвлечься от странных мыслей и страхов, читая очередную новость, принесенную похитителем.

Судя по всему, это была свежая газетная статья, подготовленная для печати в «Ежедневном Пророке». Об этом сообщала небольшая печать в правом верхнем углу каждого листка, а так же подпись Риты Скитер. Мельком удивившись, что она снова пишет, Гарри начал рассматривать папку, понимая, что это, скорее всего, правда - подделать такое было бы очень трудно и, в принципе, совершенно бесполезно. На нескольких фотографиях, приложенных к тексту, улыбались на фоне солнечных пляжей он, Гермиона и Рон, смеясь в колдокамеру и махая случайным зрителям. Пытаясь вспомнить, где это могло быть - так как на море он отродясь не был, а эти места никаким боком не походили на Черное озеро, Гарри начал читать заголовок.

Прочитав раз, замер, перечитал еще несколько раз. Но буквы складывались в абсолютно невозможную фразу: «Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, нашелся!»

- Это, - выдохнул он, едва не роняя листки. - Что это?

- Это, мой милый, - ответил Волдеморт, с любопытством наблюдая за ошарашенным пленником. - Сенсация завтрашнего дня - Люциус достал через своих знакомых в «Пророке». Правда, очень любопытно? Где ты там отдыхаешь? - заглянул в бумаги Лорд. - В Египте?

Гарри, все еще не веря своим глазам, принялся читать статью. Строчки мелькали пред его глазами, не желая складываться в общую картину. «Пропавший во время Турнира Трех Волшебников (краткий обзор события на 13 странице издания) Гарри Джеймс Поттер нашелся. А точнее, как сообщил мне лично директор Хогвартса, глава Визенгамота и победитель Гриндевальда Альбус Дамблдор, никогда и не пропадал». «Гарри, - говорит директор, потчуя вашу покорную слугу лимонными конфетами. - Был травмирован на Турнире, и мы приняли решение спрятать его от излишней шумихи». «Мы не сразу узнали, что Гарри в порядке, - рассказывает Гермиона Грэйнджер. Подруга героя смущенно улыбается в колдокамеру и теребит томик «Истории Хогвартса», полностью оправдывая свой титул самой умной ученицы курса. - Но когда директор сообщил нам его местонахождение, тут же прибыли, чтобы его поддержать». «Девушке вторил и сын всем известного работника Министерства - Рон Уизли, лучший друг найденного юноши: «Мы очень рады, что Гарри снова с нами. И пусть пока он не может вновь появиться в Англии, мы с радостью проведем это лето вместе с ним! В Египте неплохие поля для квиддича!». «Что ж, несмотря на сомнения Министра и то, что вашей дорогой журналистке так и не удалось увидеть самого Поттера, нам стоит только порадоваться, что мальчик нашелся и счастливо проводит каникулы с друзьями».

- Но…почему? - выдохнул юноша, с ужасом глядя на разлетающиеся листочки. - Это же не может быть правдой! Я же…здесь…Ты это все придумал!

Волдеморт только ухмыльнулся, вставая с дивана. Тот протяжно и неожиданно громко скрипнул, но гриффиндорец этого даже не заметил, пристально глядя на застывшую на самом краешке стола колдографию самого себя, развалившегося на пляже с томиком трансфигурации. «Профессор МакГонагалл должна быть рада», - промелькнула совершенно глупая мысль в пустом сознании юноши, и он истерически хихикнул. А Лорд тем временем уже снова навис над ним, упираясь руками в диван у плеч Гарри, а коленями сжимая его ноги.

- Это значит, что тебя бросили, Гарри, - прошептал он в самое ухо пленника, шевеля дыханием недлинные волосы на висках. - Они больше тебя не ищут. В сентябре ты сообщишь что, к примеру, переводишься в Америку, «чтобы отдохнуть от шумихи»…Это так просто, малыш…Раз - и тебя вычеркнули из всех планов. Нет не заменимых людей, очнись, мой маленький, глупый Гарри.

А Поттер только судорожно помотал головой, отказываясь верить жестоким словам, не замечая, что мужчина уже скользит губами по слегка солоноватой шее, расстегивая одной рукой высокий ворот белой рубашки гриффиндорца. Мантия самого Лорда уже давно лежала на спинке дивана. В другой раз он бы уже старался вырваться из объятий мага, но сегодня, все еще оглушенный прочитанным, мог только бездумно смотреть на золотистый узор на колышущихся занавесках и бормотать:

- Я не верю…Они меня ищут! Просто не могут не искать! Это…обман! Все это обман! - из глаз гриффиндорца едва не брызгали слезы, когда он читал имена Рона и Гермионы в этой статье. И как он не убеждал себя, что это все искусная ложь вероломного мага, Гарри понимал, что тот мог бы добиться своего, куда более простым методом. А после этого отвратительного года, уже и не мог верить друзьям так же, как и раньше. Предавший однажды…да, Гарри?

- Если ты хочешь, Люциус завтра принесет и саму газету, - прошептал Волдеморт куда-то в резко выступающую ключицу юноши. - Но это правда, смирись, малыш. Они все тебя бросили. Ты им больше не нужен.

Лорд бросал короткие фразы, вдыхая пряный аромат мальчишки, снимая с него рубашку, медленно расстегивая брюки. Ему неожиданно понравилось, что парень не сопротивлялся, хотя и был немного похож на сломанную куклу. Но мужчина прекрасно знал, как это исправить - за месяц их «отношений» он уже прекрасно знал, как заставить мальчишку потерять голову от страсти. Впрочем, это было и не особо сложно - Гарри, в конце концов, ведь было всего четырнадцать лет, хоть он и забывал об том с завидной частотой.

-Тебя, - жесткий укус в основание шеи. - Выбросили. Ты им больше не нужен.

Волдеморт медленно слизывал капельки красной крови, проступившие из ранки, аккуратно, практически нежно, зализывая место укуса, и чувствовал, как под его растопыренной на груди ладонью, все чаще и сильнее бьется сердце мальчишки. Колено Лорда, втиснутое между бедер Гарри, ритмично поглаживало медленно твердеющий член юноши, а вторая рука, скользнув по шелковой обивке дивана, легла чуть ниже талии гриффиндорца, лаская чувствительную впадинку над ягодицами.

- У тебя больше никого нет, - шептал темный маг, поднимаясь наверх, к приоткрытым губам юноши, и слизывая с них соленые капли пролитых слез. Затем, обхватив руками лицо мальчика, приподнял Гарри, отрывая спину от спинки и прошептал, прямо в губы:

- У тебя остался только я.

Прохладные губы Волдеморта сминают Гаррины, и мужчина страстно, не давая юноше ни мига, чтобы вспомнить, где он и с кем, начинает целовать, а проникнувший в рот язык моментально приступает к ласковым касаниям кожи нежного неба и мягкого языка.

Темный Лорд встает на колени, упираясь ими в мягкую поверхность диванчика, и, не отрываясь от губ вновь откинувшегося назад Гарри, снимает уже изрядно помявшуюся рубашку, кидая ее на пол. Следом, слегка приподняв ноги, мужчина бросает и свои штаны, одновременно приникая к чувствительной шее мальчика. А Гарри, ничего не понимая, только прижимается к теплому телу, обхватывает Лорда руками, царапаясь об острые чешуйки на позвоночнике и лопатках Волдеморта. Он, даже понимая, что его ласкает враг, слишком опустошен, чтобы терзаться муками совести за то, что ищет утешения (пусть даже таким способом) в руках убийцы. Ему просто нужно тепло. Это ведь не преступление?

А Лорд тем временем раздвигает его ноги, на мгновение прижимаясь своим возбужденным членом к эрекции Поттера. Гарри на это только еле слышно стонет, забывая в охватившем его жаре все - и предательство, и сомнения, и ненависть к этому магу, чья такая обжигающая в этот миг сила, коконом скручивается вокруг них. Волдеморт, перекинув одну из ног мальчика через предплечье, обхватил сочащийся смазкой член Гарри, плотно сжимая ствол и жестко спускаясь пальцами сверху вниз, вызывая глухой стон у упавшего на диванные подушки юноши. Затем маг спустил руку еще больше вниз. Приласкав подтянутую мошонку, он скользнул ладонью к отверстию, слегка раздвинув ягодицы, и резко ввел один палец в тесное пространство.

Гарри слегка дернулся, когда мужчина начал довольно бесцеремонно готовить его, быстро добавляя пальцы и резко разводя их внутри, растягивая тугие стенки. Но вторая рука мага тем временем спустилась с груди Гарри вниз и обхватила член, выбрасывая все сомненья из головы парня. А уж когда Волдеморт снова начал его целовать, мягко прикусывая нижнюю губу, проходясь по ней узким раздвоенным языком, холодить дыханием подсыхающие дорожки слизанных им же слез - Поттер и вовсе потерялся в наслаждении.

Очнулся он лишь тогда, когда Лорд придвинулся к нему, нажимая на дырочку твердым членом, и, медленно раздвигая непослушные мышцы, начал проникать внутрь. Боль была не такой сильной, как раньше - то ли он уже привык, то ли мужчина был сегодня заметно аккуратнее - но все равно подействовала на гриффиндорца как холодный душ. Он попытался отпрянуть, но тут же сориентировавшийся Лорд, плотно обхватил его за плечи, прижимая к себе и буквально насаживая на себя. Из Гарри буквально вышибло дух, когда член взрослого мага одним движением оказался внутри, а сам Волдеморт сильно прикусил его мочку уха, шумно втягивая разгоряченный воздух. Боль от резкого проникновения помогла парню прийти в себя и он, хотя уже и понимал, что ничего не исправишь - да и не особо хочется - все-таки постарался вывернуться из объятий. Но Темный Лорд, словно предвидя этот маневр, плотно охватил немного опавший член юноши, начиная медленно его дрочить, лаская шероховатой подушечкой пальца покрасневшую головку. И Гарри вновь застонал, чувствуя, что проливающиеся слезы собирают тонкие и жесткие губы мучителя.

А тем временем Волдеморт начал двигаться, медленно, чувственно входя и выходя из тела Поттера, не торопясь, наслаждаясь им и заставляя свою жертву буквально извиваться от желания ощутить более резкие и сильные толчки, приближающие оргазм, а не растягивающие удовольствие. Несмотря на неторопливость мужчины, каждый удар его члена проходил прямо по простате, заглушая волнами наслаждения ноющую боль от исцарапанных стенок внутри юноши. В такт ударам Темный Лорд продолжал ласкать плоть мальчика, а губы мага блуждали по лицу и шее партнера, перемежая короткие, практически целомудренные поцелуи с жаркими полуукусами, оставляющими на шее юноши четкие красные метки.

Поттер практически умоляюще смотрел на мучителя, закусывая губы, чтобы не начать уже открыто умолять насильника о более сильных и быстрых ударах, просить его позволить кончить измученному телу. Он не мог настолько унизиться, признать вслух и так очевидную власть Темного Лорда Волдеморта над своим телом. И тот видимо это почувствовал - припав к приоткрытым губам пленника, мужчина впился в них поцелуем, одновременно ускоряя темп движений. Гарри хрипло застонал, нетерпеливо подаваясь навстречу магу, плавясь от смеси легкой боли и оглушительного удовольствия. Его руки вцепились в деревянную спинку дивана, а спина выгнулась, когда юноша, стремясь еще больше чувствовать, подался вперед, до предела насаживаясь на член партнера. Ему было уже плевать на все, кроме стремительно приближающегося наслаждения.

Пара резких ударов, и юноша, коротко вскрикнув, кончает, заливая тонкую ладонь Лорда молочно-белой спермой. Мужчина же, все еще не кончив, продолжил двигаться в крепко-сжатых после оргазма мышцах гриффиндорца, совершая короткие резкие толчки, не выходя из прохода. Это было даже немного больно - но у Гарри не было ни сил, ни желания протестовать. Он, все еще находясь в послеоргазменной неге, только еще шире раздвигал ноги, чтобы мужчине было легче дойти до финала. Когда же Поттер почувствовал, что внутри него разлилось тепло, а задыхающийся Волдеморт едва не свалился на него - удержавшись лишь в самый последний миг, обхватив длинными пальцами спинку дивана - он все еще не мог прийти в себя, начиная осознавать, что, по сути, впервые, не сопротивляясь и практически добровольно, отдался ненавистному темному магу. Нет, он вполне мог себя оправдать тем, что был расстроен, тем, что это было нужно для спасения - но все равно не мог выкинуть из головы мерзкую мысль размером в одно холодное и липкое слово - «шлюха».

А Лорд тем временем, окончательно придя в себя, присел рядом с юношей и довольно смотрел на Гарри, перебирая мокрые от пота пряди на его лбу и слегка царапая покрасневший шрам, отчего тот немного ныл - не причинная боль, но напоминая о своем существовании. И парню, что до одури пугало его, было на удивление спокойно и уютно. Он понимал, что пройдет еще пара часов, и он, успокоившись и спрятав еще один фиал с воспоминаниями, вновь почувствует себя грязным и использованным, снова найдет себе убедительные причины своей покорности - но сейчас, когда в ноющем теле еще теплилась искра недавней страсти, Гарри понимал, что он не сопротивлялся мужчине, просто потому что хотел. Хотел чувствовать этого жестокого и хитрого мага внутри себя, что только добавляло ненависти к собственному непослушному телу. Возможно, он так же бы отдавался и любому другому, кто был бы готов поделиться своим теплом… Но Лорд единственный был рядом, и, вдыхая аромат разгоряченного тела, юноша сконцентрировался на доступном ему условно человеке, которого слишком многое связывало с ним. Все равно ведь Волдеморт возьмет его - так чего сопротивляться, если этого же требует и твое тело. Чувствовать руку Лорда на своем члене, выплескивать в сексе все собравшееся напряжение и горечь - это казалось таким правильным еще секунду назад…Еще миг.

Сейчас же Гарри начал вновь ненавидеть себя.

- Они тебя бросили, - громко и четко сказал Волдеморт, натягивая узкие брюки, краем глаза следя за хрупким подростком. - И теперь у тебя буду только я. Но…

Он внезапно наклонился, аккуратно целуя искусанные губы гриффиндорца. Гарри же просто лежал, глотая непрошенные слезы, и не мешал мужчине наслаждаться вкусом крови, оставшейся на губах тонкой коричневой корочкой.

- Но разве меня тебе мало? - ехидно ухмыльнулся Темный Лорд, небрежно накидывая рубашку и мантию на плечи. - Судя по всему, достаточно. И, знаешь что? По-моему, ты уже достаточно привык к своему теперешнему положению, так что я больше не буду забирать твои воспоминания.

Волдеморт, посмеиваясь, подошел к столику, на ходу застегивая светлую рубашку. Заметив так и не открытую Гарри книгу, оставленную еще в первый визит к пленнику, мужчина только недовольно покачал головой, снова перелистывая ее, и проговорил, поджимая бескровные губы:

- Ты так и не прочитал ее, да, Гарри? Поверь мне, там есть о чем подумать…Ну да ладо - это не мое дело, что тебе читать. Я все-таки пришлю тебе завтрашнюю газету. Не скучай, малыш.

И вышел из Башни, оставив безмолвно плачущего юношу одного. Поттер чувствовал себя абсолютно разбитым и униженным. И, что самое отвратительное, воспоминания об этом вечере были не менее четкими, чем ощущения липкой спермы, сочащийся у него из задницы.

* * *

Нора

* * *

Гермиона Грэйнджер, лежа на продавленном диване, листала подаренную Сириусом книгу, с искренним интересом читая первые главы. «Сущность магии: сквозь миры и века», как сказал Бродяга, подмигивая смущенной вниманием такого шикарного мужчины девушке, не была запрещена только потому, что считалась уничтоженной, а семейство Блэк не стало разубеждать магическое сообщество, по-тихому припрятав рукопись в сейф.

В первой главе рассказывалось о сложившихся в мире магических течениях и школах - самых крупных и известных из них. Автор книги разделял магию на три большие группы - современная, древняя и нечеловеческая, причем в последней он признавал только магию посланцев других миров.

Современная магия подразделялась им еще на три группы, включающие в себя тысячи школ и течений. Первая группа - это магия Европейская, наиболее распространенная в современном мире и охватывающая Америку, Европу, Австралию и часть России, так же как и множество других, менее крупных стран по всему свету. Разделяется она на Светлую (на которую наибольшее влияние оказали заимствования Рая) и Темную (чьим покровителем считается Ад). В последнюю, как считал маг, входят четыре течения - чернокнижие (проклятья, сглазы, порчи и тому подобное волшебство), некромантия и некромагия - древнее искусство, преобразованное демонами Ада и изначально светлое искусство демонологии, со временем павшее и потемневшее, и темные зелья, к которой присоединял и кровомагию. Основой же Светлой магии является целительство и апостльство. Так же в Европейской группе была и нейтральная магия - та, что была доступна всем и преподавалась в магических школах. Вторая группа современной магии - это Восточная магия, пришедшая из Китая, Индии и Шамбалы. Она охватывает все восточную часть Евразии и несколько островов, в том числе и Японские, на которых сильно преобразовалась. Она не подразделяется на темную и светлую, зато имеет несколько автономных школ, разделенных по стихиям - огонь, вода, земля и воздух, каждая из которых тоже делятся на группы. Такие, как, например, лед, металл, ураган и тому подобные части стихии. Но это касается только боевой магии, принципы бытовой магии, в которую включаются и зелья, и трансфигурация, одинаковы для всех школ. Большое влияние на нее оказали заклятья условно нейтрального мира Шамбалы. И, наконец, третья группа магии современности - это традиционная, природная, магия. Такая, как, например, шаманизм или магия друидов. Она распространена в малоразвитых странах и районах, и достаточна сильна в привязке к так называемому «месту силы» мага, обычно являющемуся частью природы. В эту же группу автор присоединял и особую магию магических рас.

После современной Август Мэрриан переходил к древней, практически потерянной магии, адептов которой, как и магические гриммуары, можно пересчитать по пальцам и которые сами выбирают себе учеников. Первой он назвал магию атлантов, ставшей основой современной европейской магии. Атлантида - древний затопленный остров, принесла свою магию на территорию современной Англии (Создав магию племен Дану, сохранившуюся лишь в семьях сидхов, ведущих уединенный образ жизни) и Греции (по мнению авторов «боги» Греции в реальности были именно атлантами, обучившими избранных своей магии; в Греции остался лишь один храм - жилище Апполона - где все еще обучают сохраненным знаниям предков). Следующей пришла очередь Гипербореи - исчезнувшей страны на севере Евразии, рождавшей великих магов. Ее школа, по прошествии времени, распалась на два течения - скандинавскую и русскую. Обучают ей считанные мастера, бродящие по свету и сами выбирающие учеников. Далее он рассказал о двух течениях нечеловеческой магии, адаптированной людьми для себя - это древнекитайская (ставшая основой Восточной группы) и индийская, а точнее «путь Кали» - кровавый культ древней богини войны и мести, относящийся к запретным и располагающийся в затерянных храмах. Кроме всего имелась информация о существовании индийских вед - исконной магии этого полуострова, но точной информации так и не было обнаружено. Следующей он говорил о полностью потерянной шумерской магии, чьих адептов ему так и не удалось встретить за все года путешествий по свету. О ней остались только легенды и огрызки заклинаний на глиняных табличках. Так же практически исчезла и египетская магия, оставшись лишь в некоторых африканских верованиях. Хотя, по легендам тех территорий, есть целый затерянный город, где маги обучают избранных ими детей магии Ра. Последней упоминалось о исконной американской магии - наиболее распространенной из древних искусств, обучится которой можно в деревнях и городах инков и ацтеков.

Последним шли нечеловеческие искусства, отданные людям посланцами других миров. Всего, известных автору, пограничных к Земле миров было пять - два темных (Ад и Лэнг), два светлых (Рай и Девять Небес) и один нейтральный (Шамбала). Вкратце он напоминал, что Ад и Рай оказали свое влияние на современную европейскую магию, но не оставили чистой, неадаптированной для людей школы. То же он сказал и про Девять Небес, оставивших свой след в гиперборейской, шумерской, атлантической и американской древних школах. Упомянул и китайскую магию, вкупе с культом Кали, как примеры адаптации нечеловеческих течений. Чистых же нечеловеческих школ, известных Мэрриану, было только две: Черная Книга Лэнга, часть шумерской «Основы Основ» и Шамбалийское искусство. Магия Лэнга, полностью созданная демонами и для демонов, при использовании ее человеком меняла сначала разум заклинателя, подводя под демонические стандарты и приводя к безумию, а затем и тело, делая мага подобным демонам своих Пустошей. Не менее страшным был и Путь Великого Нага - известная часть искусств Шамбалы, но, в отличие от лэнгской, начинающий изменения с тела мага, давая шанс повернуть назад. По легендам были школы и остальных миров - но Август предупреждал, что исповедуя эти магические культы, что темные, что светлые, невозможно было остаться человеком, а свет бывает не менее страшным и жестоким хозяином, чем тьма.

В общем, девушка с интересом читала бы эту книгу, если бы не суетящийся перед ней Рон, беспрерывно ходящий из угла в угол, что, учитывая размеры гостиной, крайне отвлекало Гермиону. Наконец, не выдержав, она громко захлопнула книгу и сказала:

- Да что с тобой твориться, Рон?! У меня от тебя уже голова кружится!

Парень резко остановился и тут же начал говорить, словно бы ожидая этого вопроса все полчаса непрерывного мелькания:

- Да я вот о чем думаю, Герми, а правильно ли мы сделали, послушавшись Дамблдора? Может, не стоило давать это интервью? - рыжий парень смотрел на подругу грустными газами, под которыми залегли темно-фиолетовые тени. Сама Грэйнджер выглядела не лучше - усталые покрасневшие глаза, осунувшееся от переживаний лицо и словно бы погасшие волосы, забранные в низкий хвостик старой ленточкой. А услышав вопрос Рона, она, казалось, еще сильнее побледнела:

- А я-то откуда знаю, Рон, - устало сказала она, не решаясь посмотреть в глаза друга. - Директор сказал, что если вокруг исчезновения Гарри утихнет шумиха, то они смогут быстрее вызволить его из плена.

- И как они собираются его искать, если все авроры отстранятся от работы?

- Не знаю я, не знаю, Рон! - не выдержав, крикнула Гермиона, едва не отшвыривая книгу. - Откуда мне знать! Я, в конце концов, всего лишь школьница! Это дело директора и остальных - оно мне, к сожалению, не под силу!

Рон только фыркнул, без сил опускаясь на потрепанный диван. Потерев ноющие виски, он вымолвил, тупо смотря в одну точку:

- Я снова чувствую себя предателем, Герм. А это просто отвратительное чувство.

- Знаю, - прошептала девушка. - В конце концов, это именно я выпустила Риту и согласилась на интервью, а ты просто согласился мне помочь.

Они еще немного посидели, чувствуя, что между ними вновь разверзается пропасть, раньше заполняемая черноволосым юношей. Они казались себе двумя неподходящими друг к другу осколками, потерявшими свое соединение. Сейчас у них еще были связи - через боль потери и страх за исчезнувшего друга, но что случится, когда эти чувства притихнут, не знал никто…

- Директор все сделает, верь ему, - тихо сказала девушка, прикасаясь тонкой ручкой к напряженному плечу Уизли.

- Да неужели? - неожиданно зло выплюнул Рон. - И на первом курсе он сделал, и на втором, и на третьем? И с Турниром этим мордредовым тоже он все сделал? Хватит, Гермиона! Хватит! Он бросал нас и раньше - бросит и сейчас!

- Ты несешь чушь, Рон, - в ее голосе прорезались панические нотки. - Успокойся!

- Не собираюсь! - на весь дом вскричал парень, швыряя на пол многострадальную книгу. - У нас друг пропал, а мы по указке директора только всем врём! Меня это бесит! Ненавижу бездействие!

- Уже поздно что-либо менять, Рон, - жестко сказала Грейнжер, сглатывая слезы. - Мы сделали свой выбор еще вчера.

Парень на это только сверкнул глазами, вылетев из комнаты, громко хлопнув старой дверью. А Гермиона без сил опустилась на пол, закрывая лицо руками, и начиная беззвучно плакать, заливая соленой влагой клетчатую юбку.

- Мы все сделали правильно, - шепчет она в колени. - Правильно…Но почему же мне так мерзко?!

* * *

Азкабан

* * *

По пустынным ледяным коридорам тюрьмы, мимо камер, где лежали измученные узники, все ниже и ниже спускалась невысокая фигура волшебника. В сопровождении изможденного смотрителя, Маркус Эйвери вновь спускался к уровню, где были заперты его бывшие соратники, не сумевшие или не захотевшие избежать суда. В первые годы он заходил практически ко всем - но за прошедшие четырнадцать лет немногие из них были в состоянии понимать его речь и не быть угрозой его здоровью. Красотка Бэлла, потерявшая практически весь лоск, вообще едва не перегрызла Маркусу горло, обвиняя в предательстве Лорда. Сейчас он навещал только братьев Лестренжей, более или менее адекватно воспринимающих окружающий мир, Долохова, который, хоть и разговаривал только на русском, был на удивление спокоен и вменяем и, естественно, своего по-прежнему любимого Генри, Генриха Мальсибера.

Они начали встречаться еще в школе - и даже на выпускной пришли вместе, заявляя о своих отношениях всему миру. Вместе пришли любовники и под знамена Темного Лорда. Этот путь выбрал Марк, но Генри без малейших колебаний последовал за ним, с радостью погрузившись в служение Тьме. Лорд был частым гостем в доме Эйвери - отец Маркуса учился вместе с ним, и был одним из самых близких тому людей, хоть и никогда не принял метку и не вступил в войну.

Вместе с Генри, Эйвери стоял и на суде, надеясь только, что ему дадут камеру неподалеку от любимого. Но Мальсибер поступил в тот день абсолютно неожиданно - он заявил, что наложил на своего любовника Империо, заставив принять метку и служить Темному Лорду. Учитывая, что Эйвери-старший никогда не был Пожирателем, и, зная об исключительном мастерстве Мальсибера в этом непростительном заклятье, никто и не подумал сомневаться в заявлении, данном под Веритасерумом. На Эйвери, кстати, действительно оказалось старое Империо, и его освободили, дав срок условно. Он мог только удивляться изощренному уму возлюбленного, продумавшего выход даже во время пика власти и силы их Лорда. Маркус протестовать не стал, понимая, что больше пользы плененным друзьям он принесет, находясь на свободе. После этого он сумел договорился со старым азкабанским сторожем, когда-то давно задолжавшим его отцу жизнь, и стал проносить в тюрьму вещи, еду, разговаривать с измученными людьми, лечить их при необходимости. Конечно же, больше всего времени он проводил в камере своего любовника, расчесывая его когда-то роскошную гриву, грязную и свалявшуюся в тюремной камере, стирая с тела грязь и пот, целуя искусанные губы. А вернувшись домой, напивался старым коньяком, вспоминая то время, когда это он, дрожа, прижимался к Генри, а мужчина успокаивал его после очередного ночного кошмара - проклятья их Рода, когда-то заключившего сделку с демоном Ада. И по щекам Эйвери текли редкие слезы… И он, пьяно вздыхая, зарекался вновь приходить в камеру практически сломленного возлюбленного.