Бедовый 6. Тайные поручения

Глава 18

Суккубат обитал на Апрашке. Что совсем неудивительно. Чтобы оказаться в Подворье, нужны деньги и связи. По словам Лео, у Суккубата с первым все было относительно неплохо. Еще бы, существа, которые способны охмурить любого чинушу или бизнесмена из чужан, жить в нищете не будут. Это вам каждая вторая эскортница из Дубаев скажет.

А вот со связями у Суккубата были определенные проблемы. Начать хотя бы с того, что рубежники все время относились к нечисти как к существам второго сорта. Даже в наши дни всеобщей толерантности и равенства. К инкубам и прочей братии подозрений было еще больше. Потому что никогда не знаешь, чего от них ожидать.

С тем же чертом все понятно — он напьется, похулиганит, потом подерется с сородичами и пойдет спать. Короче, легко вписывается в известную всем с детства максиму: «Украл, выпил — в тюрьму!».

Его и шугануть лишний раз можно, даже если он профсоюзный. Черти — народ в общей массе пусть и хитроватый, но незлобливый. Да и хитрость у них скорее крестьянская. Каждый мохнатый думает, что он умнее всех и сейчас обманет ближнего своего. Если ты не совсем необстрелянный ивашка, то со стороны подобное выглядит забавно, но не более.

К нечисти, которая способна хорошо нагреть рубежника, — отношение совершенно другое. Хотя тут все понятно — никто не любит, когда тебя дурят. А если ты ведун или кощей, то понимание собственной слабости перед кем-то дается еще тяжелее.

Потому Суккубат и осел именно здесь. В месте, которое считалось у питерской нечисти чем-то вроде Подворья 2.0. Разве что попроще и победнее.

Апрашка, он же Апраксин двор, мне был знаком мало. Нет, в бытность студентом я забредал сюда разок. Вот только оказался полностью раздавлен здешней атмосферой и старался больше на Апрашку не попадать. Наверное, сказались фантомные боли мальчика, который мерил джинсы на картонке, отделенной от прохожих куском короткой ткани.

К тому же, уже тогда на первый план стали выходить маркетплейсы, где при должном уровне терпения можно было найти одежду порой даже дешевле, чем на вещевом рынке.

Потому, когда Лео бросил авто на Инструментальной линии, и мы выбрались наружу, меня передернуло. Словно лет на пятнадцать назад вернулся. И никакой машины времени не надо. Кепки, джинсы, кроссовки, куртки, толстовки. Передние экземпляры надеты на обезглавленных манекенов, у проходов на тебя смотрят угрюмые продавцы с пластиковыми стаканчиками пакетированного чая. Все как раньше, разве что только торговцы теперь чуть загорелее.

Лео применил хист. Это я почувствовал сразу.

— Иначе спокойно не пройдем, — пояснил он.

Я его понимал. Да что там, даже Алена, которая в соревнованиях по самоуверенности могла претендовать на попадание в призеры, чувствовала себя здесь неуютно. Все время старалась держаться поближе ко мне. Зато Гриша оказался в восторге.

— Ох, хорошо! Прям как на ярмарке! А люду-то сколько! И баб! Митя, смотри!

— Много, дядя Гриша, — согласился тот. — Немудрено потеряться.

Ну да, у лесного черта были свои опасения на этот счет. Один раз он уже отбился, только тогда от родителей. И не хотел, чтобы это случилось второй раз.

Я же шел за Лео, который прокладывал путь среди толпы своей могучей фигурой и промыслом. Последний, видимо, должен был заставлять зевак отходить в сторону. Однако порой встречались и те, на кого хист срабатывал плохо. Наверное, из-за большого количества людей. В таком случае они просто натыкались на ледокол «Леопольд Великий» и изумленно потирали плечи.

Метров через тридцать стала попадаться первая нечисть: черти, огневицы, шиши, гнетки, чудь, летавцы в образе людей, даже один дивий человек встретился (красивый, зараза). Я вообще думал, что они редко выбираются из-под моста. Подворачивались и совсем неожиданные персонажи: полевик, которого в городе не могло быть по определению, скарбник, обычно ошивающийся возле клада, или витренник. Что делал последний, я даже не представлял, на него мне просто указал Лео. Но выглядела нечисть жутковато — длинные худые руки, сморщенное тело, седые волосы и огромные глаза. Повезло, что тот смотрел не на людей, а в небо, часто-часто шевеля губами. Зря стараешься, братан, в Питере ты так тучи не разгонишь.

Кто-то из нечисти, как и мы, шел по делам, другие (шиши, например) просто облюбовали один из углов и там лежали-шумели-дрались, третьи торговали.

— Матвей, мне тут не по себе, — шепнула на ухо Алена.

— Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но я с тобой совершенно согласен. Так себе место.

Потому что ладно мусор, неприятные запахи, толпы людей, но еще множество бедной, если судить по одежде, нечисти. К тому же, не самой доброй. К примеру, от летавцев или гнетов людям ничего хорошего ждать не приходится. Держу пари, что за день тут с десяток раз кому-то плохо становится.

Лео, словно подслушав наше настроение, направился к ближайшему двухэтажному зданию с фасадом, обтянутым сеткой зеленого цвета. Тот редкий случай, когда помещение, отведенное под реставрацию, внутри оказалось действительно полуразрушенным, а не маскировкой для чужан.

Что, впрочем, не мешало многочисленной нечисти здесь тусоваться: сваленные матрасы, кучи тряпья, отрезанная наполовину бочка, над которой чумазые черти жарили мясо. Точнее, нечто, отдаленно напоминающее мясо. Видимо, о пожарной безопасности здесь не слышали.

На нас обратили внимание, хотя дел своих не бросили. А когда поняли, что рубежники пришли вообще не по их душу, опять расслабились. Интересно, если бы я был без Лео, все бы закончилось хорошо?

Мы поднялись на второй этаж и здесь картина изменилась. Во-первых, нас встретил рубежник-ивашка, который внимательно осмотрел прибывших, но вопросов никаких не задал. Во-вторых, здесь было чисто, да и в длинном коридоре, изредка разрезанным входами в комнаты, имелась мебель. Да, не самая дорогая, но вполне добротная. Потолки побелены, стены оштукатурены и покрашены. В-третьих, я почувствовал силу. Вот прям настоящую, словно недалеко находился серьезный артефакт.

— У них рубежник в охране? — удивился я.

— Так быть рубежником еще не значит, что ты автоматически получаешь все блага от жизни, — объяснил мне Лео. — Может, ему не повезло с хистом и брать новые рубцы очень сложно. Или человек сам по себе такой… не амбициозный. Суккубат точно платит ему хорошее жалование. Вот он и решил, что лучше так. Утром сюда, на работу, вечером домой. Красота.

Я удивленно посмотрел на моего телохранителя. Неужели он серьезно? Для меня подобное можно было сравнить с выигрышем лотерейного билета. Только вместо того, чтобы получить приз, ты кладешь его, как обычную бумажку, в туалет. А потом подтираешь им задницу. Рубежничество — почти как суперспособность. И вместо того, чтобы быть кем угодно, не зависеть от таких мелочей, как работа, оплата счетов и прочей рутины, ты остаешься все тем мелким клерком, что и раньше. С другой стороны, это их выбор, я не могу их за это осуждать. Хотя осуждаю.

Чем дальше мы шли по коридору, тем богаче становилась обстановка. Даже появились ковры, что с климатом Питера было такой себе идеей. Разве что сюда редко кто ходит или они на входе поставят аппарат для чистки обуви. Хотя забыл, он же уже там стоит. Рубежник называется. Не понимаю, чего я так взъелся на этого ленивого паренька? Или это у меня весь день такой нервный?

Встречать нас вышел пузатенький инкуб с мясистым подбородком и волосатыми ушами. Мне почему-то представлялось, что вся нечисть из этой братии должна была выглядеть, как с обложки журналов. Поэтому облик собеседника несколько озадачил.

Это не смогло укрыться от взгляда инкуба.

— Леопольд, невероятно рад вас видеть, — чуть поклонился он. — Кто ваши спутники?

— Матвей, рубежник из Выборга по прозвищу Бедовый и его приспешница Алена.

— Господин Мартен, — опять поклонился он, но уже мне. — Вас что-то смущает, Матвей?

Я сначала хотел было промолчать. Все-таки подуманное представлялось не очень тактичным. Но в самый последний момент стал говорить. Видимо, причиной тому оказался сегодняшний день. Нервы ни к черту. Не хотелось ничего терпеть и быть хорошим.

— Я думал, что все инкубы такие подкачанные, здоровые. Как тот, Григориан.

При упоминании о покойном инкубе в глазах собеседника мелькнула какая-то эмоция. Однако я не смог ее распознать. Нечисть тут же взяла себя в руки.

— Суккубат — очень тесное общество. Мы стараемся жить в мире со своими братьями и сестрами. Поэтому исключаем любое соперничество. У каждого инкуба своя целевая аудитория. Кто-то нацелен на молодых девушек, которые любят подкачанных и стройных. Другие интересуются зрелыми женщинами. Многие из них хотят видеть возле себя домашних и приятных мужчин. С легким животиком, иногда залысиной. Таких, безопасных, понимаете?

— Умный мужик, — шепнул из портсигара Гриша. — С таким бы поболтать, водочки выпить.

Ага, поделиться опытом по совращению милф. Но в целом я этого Мартена действительно понял. Это было в чем-то даже мудро, что ли. Женщины правда любили разные мужские образы. А зачастую внешность во главу угла вообще не ставится. Это я только недавно начал понимать.

— Так для чего же вы пришли? — спросил он. — Не для того же, чтобы поговорить о природе инкубов?

— Нет, у нас серьезный разговор по поводу госпожи Марии.

Я только сейчас заметил, что у них все сплошь госпожи и господа. Интересно, это связано с каким-то высоким аристократическим происхождением или увлеченностью БДСМ? Собственно, ни первое, ни второе мне не нравилось.

— Прошу вас в мой кабинет, — пригласил нас Мартен.

Через минуту мы уже сидели в помещении с внушительным потолком, а хозяин отдавал распоряжения помощнице, обычной чужанке, выслушав предпочтения по чаю или кофе. Он даже коньяка выпить предложил, но мы, к огорчению Гриши, отказались. Интересно, бес действительно надеялся, что ему что-то перепадет?

Я сидел на кожаном диване, глядя на портрет маркиза де Сада за спиной инкуба и слушая шум Апрашки за окном. Да уж, интересное место.

— Итак, что у вас за серьезный разговор?

— Сегодня госпожа Мария вторглась во владения рубежника Матвея… — здесь Леопольд на мгновение смутился и поглядел на меня.

— Сергеевича, — подсказал я.

Ну да, у нас прозвища были важнее, чем отчество. Хотя держу пари, у Леопольда на руках имелось мое досье со всеми данными.

— Матвея Сергеевича, — продолжил Лео, — и попыталась убить его беса. В довершении всего, госпожа Мария применила поцелуй инкуба к нечисти, состоящей на службе у Его Величества Великого Князя Святослава.

Мне вообще сроду не нравилась официальщина. От нее вязало во рту хуже, чем от хурмы. Однако были моменты, когда казенный язык очень даже подходил. Вот сейчас каждое слово припечатывало инкуба точно гвоздем по крышке гроба. Физиономия существа удивленно вытягивалась, а сам он серел прямо на глазах. Неужели он и правда не знал? Мне почему-то думалось, что это был их общий план.

— Суккубат не может отвечать за действия одного члена, — торопливо стал оправдываться он. — Мы сегодня же соберемся, чтобы исключить госпожу Марию из наших рядов!

— Я думал, что Суккубат очень тесное сообщество, — вспомнил я недавние слова инкуба. — И вы в курсе действий всех его членов.

— У нас пять суккубов и четыре инкуба… три, — тут же поправил он себя. — Я не могу знать, что делает каждый!

— Нам нужно знать, где мы можем найти госпожу Марию! — спокойно, но вместе с тем грозно сказал Лео.

— Конечно, конечно, я дам ее адрес. Это можно считать официальным обращением от лица ратников Великого Князя?

— Нет, к вам еще придут чуть попозже. Но это не значит, что вам не следует сотрудничать.

— Конечно, конечно, — часто закивал инкуб.

— С госпожой Марией не происходило ничего странного в последнее время? — продолжал Лео.

— У нее супруга убили! — почти возмутился Мартен. — Конечно, я знаю, что рубежник был в своем праве, а наш брат не прав, но сами понимаете… После подобного трудно прийти в себя.

Я сидел, глядя на инкуба и не мог понять, почему тот мне не нравится. Вот не нравится и все тут. И даже не из-за внешности, хотя я никогда не испытывал особой симпатии к пузатым скуфам с волосатыми ушами. Но тут было что-то еще, пока от меня ускользающее.

Будь рядом Лихо, она бы подсказала, в чем именно дело. Но сейчас приходилось рассчитывать исключительно на себя. От нечисти в портсигаре толку никакого. Их можно максимум использовать как боевиков, но в качестве мозгового центра они не годились.

Аудиенция приблизилась к логическому завершению. Чай был выпит, парочка пирожных, которые принесла секретарь, благополучно съедены Аленой. Вот только толку от нанесенного визита не было никакого.

— Я отправлю людей в дом госпожи Марии, — сказал Лео, стоило нам покинуть кабинет.

— Можешь не напрягаться. Она же не полная дура. Зря скатались.

— Ну, мы сделали все, что могли, — развел руками рубежник.

— Лео, а можно я вернусь и еще раз поговорю с этим инкубом, всего минутку?

— Матвей!

— Просто поговорю. Думаю, с глазу на глаз он будет более откровенным.

— Пожалуйста, не делай ничего, что может усугубить твое положение.

Интересно, какое положение имел в виду рубежник? Пока меня просто все или кидали, или хотели убить. Ладно, с этой суккубой еще непонятно, чего она желала, но покушение на беса было? Было.

Так или иначе, я оставил довольную Алену (хотя я тоже после завтраков и обедов был чуть более благосклонен, чем обычно) с Лео, а сам вернулся в кабинет.

— Могу еще быть чем-то полезен? — поинтересовался инкуб.

— Можете, — ответил я, закрывая за собой дверь.

Даже улыбнулся Лео напоследок. Правда, думаю тот напрягся, когда в замочной скважине два раза провернулся ключ. Тут хозяин кабинета сам виноват, не надо оставлять ключи на видных местах. А если бы на моем месте оказался не относительно адекватный рубежник, а Гачимучи? Ведь для тебя даже классики писали: «Береги честь смолоду».

Я неторопливо вытащил кольцо против нечисти, надел на палец и нажал на камень. Судя по лицу инкуба, он почувствовал вступившие в силу изменения. А когда я вытащил меч, совсем затрепетал. Даже принялся бочком продвигаться к окну. Но я попытку бегства пресек сразу, перескочив через стол.

— Что вы хотите? — пропищал инкуб.

— Все то же самое. Информацию. Ваша суккуба решила поиграть с огнем. Но просчиталась. Теперь ее на хрен сожжет. Опалит ли вас или отделаетесь легким испугом, решайте сами.

— Я ничего не знаю…

Я вздохнул и подпер мечом главный инструмент каждого инкуба. Тяжелый какой-то человечек попался. Мартен после соприкосновения холодного металла с причинным местом стал повыше. Не только выпрямился, но даже вроде на носочки приподнялся.

— Вы не посмеете, — тоненько пискнул инкуб.

— Посмею. И мне за это ничего не будет. Великий Князь на моей стороне. Меня один раз уже вполне благополучно отмазали после смерти инкуба, отмажут и в этот.

Не знаю, что на меня нашло. Вообще, это были не мои методы. Ни угрозы, ни вранье. Если бы инкуб был хоть немного в курсе дворцовых интриг, он бы знал, что меня уважают примерно так же сильно, как коврик у двери. Принеси, подай, пошел на фиг, не мешай. Понятно, что я определенные выводы сделал и по поводу Великого Князя все уже понял. Однако инкубу это знать необязательно. Пусть думает, что я любимчик и фаворит.

— Что ты знаешь обо всей этой истории⁈ — спросил я еще раз сурово.

— Она говорила только, что ей нужна пустомеля, — скороговоркой выпалил инкуб. — Именно для этого ее муж ее и тащил в тот день.

— Зачем ей Але… пустомеля?

— Я не знаю. Правда. Она не посвящала меня в свои дела. Но что была очень нужна, это совершенно точно. После смерти мужа она рвала и метала.

— Я правда не хотел убивать этого идиота. Он сам на свой нож напоролся.

Почему-то мое замечание повеселило инкуба. Насколько это было возможно, когда твои тестикулы охлаждаются сталью меча.

— Да плевать ей на господина Григориана. У нас супружество довольно условное понятие. Мы полиаморы. А вот промашку с пустомелей госпожа Мария воспринимала очень болезненно.

— И ты точно не знаешь, где она?

Я даже угрожающее выражение лица сделал. Но не сработало. Трудно выбить показания из того, кто действительно ничего не знает. В ответ инкуб лишь торопливо помотал головой.

— Если соврал, люди князя придут и надают тебе по жопе, — убрал я меч.

— Вы сначала между собой договоритесь!

Видимо, Мартен сказал это от злобы. К тому же, его действительно отпустило. Он понял, что заниматься членовредительством я не собираюсь.

Однако стоило ему ляпнуть это, как инкуб тут же вжался в стену. Потому что я поднес меч теперь к самому горлу.

— Вот с этого момента очень подробно и тщательно подбирая слова.

— Я… я видел, как к госпоже Марии приходил человек, — торопливо начал инкуб, едва не трясясь. — ведун. Они долго разговаривали, а потом рубежник что-то передал ей. После этого госпожа Мария где-то пропадала несколько дней, а затем вернулась и стала искать пустомелю.

— Это был человек князя? — спросил я, хотя сам уже знал ответ.

— Да, его зовут Марат. А прозвище у него Башка.