Следующие три дня они отправлялись в дорогу, как только садилось солнце, иногда шли до глубокой ночи. Немного отдыхали и затем с первым пением птиц проходили еще немного, пока не начинался день.
Шли уверенно, но медленно, по хоженым тропам и дикой местности. На пути им встречались заборы и ворота, на каждом из которых висел знак:
ОСТОРОЖНО: ВИРУС
Дальнейшее продвижение не рекомендуется
Коалиция не несет ответственности за заражение на данной территории
В случае заболевания обращайтесь по адресу:
info@virtransics.org
Ласточка указывала дорогу, то и дело сверяясь с картой. Иногда она опускала Кэсс на землю, чтобы передохнуть и выпить сока, но ни разу не пожаловалась на усталость и не попросила кого-то другого понести сестру. Отряд шел вдоль высоких скал, желтых зарослей, полей, густо поросших цветами. Потеплело, и Джейк убрал куртку в рюкзак. Поскольку за городом никто не ходил, тропы заросли травой, и Ласточке приходилось расчищать дорогу палкой. Ее ладони и руки были в порезах, но она не проронила ни слова.
Джейк любил выбираться на природу с родителями. Они всегда уверяли его, что предупреждающие знаки – это просто уловка. И когда он возражал, говоря, что учитель считает иначе, они заявляли, что знают лучше.
– Посмотри, – взмахивал рукой отец. – Благодаря Коалиции вся эта красота принадлежит нам. Это единственная хорошая вещь, которую они для нас сделали.
На прогулке Джейк всегда знал, куда смотреть: мама показывала ему самые интересные места и растения. Порой он раздраженно думал, что лучше бы пошел кататься на скейте, но чаще всего ему искренне нравилось быть с родителями на природе.
– Видишь ястреба? – говорила мама. – А вон тот ручей?
И он наблюдал за парящей в небе птицей или за серебряной полоской ручья и, поднявшись на холм, шел вдоль камней, опускался на колени и окунал руки в холодную чистую воду.
Но сейчас они шли, не оглядываясь по сторонам и не сбавляя шага. Они просто двигались вперед. Отряд прошел мимо круга из камней, рядом с которым стояла табличка, описывающая это место.
«Посмотрите», – хотел сказать Джейк, но понимал, что никто не остановится.
Он не сводил глаз с дороги – под ногами то и дело попадались камни, – и, когда тропа привела к кустам можжевельника и свернула к плоской скале, Джейк понял, что знает это место.
Он был здесь однажды на пикнике с родителями. В тот день мама и папа сильно поссорились. Ему стало скучно, и он ушел погулять и осмотреться вокруг. Он полазал по скалам и нашел пещеру, в которой сидел и ждал, пока родители не перестанут кричать друг на друга и не хватятся его. Он заставил их искать его целую вечность, прежде чем выбрался наружу.
Родители вечно спорили из-за одного и того же. Мама говорила, что им надо остаться в Англии, а папа – что они должны взять Джейка и сбежать. Джейк слышал эти споры так часто, что не обращал на них внимания.
Но сейчас, путешествуя с отрядом, он был рад как можно быстрее пройти дальше и не вспоминать этот день.
Каждую ночь они спали на чужой территории и ели то, что смогли найти или украсть. Однажды они провели ночь в сарае егеря на окраине леса. Перед сном Браконьер и Дэви расставили ловушки и наутро разбудили Джейка.
– Нам надо проверить добычу. Твой пес пойдет с нами, он нам пригодится.
– Хорошо, – сонно согласился Джейк. Но, глядя, как Джет уходит с ними, он почувствовал страх и, пока все вокруг спали, в тревоге ждал возвращения охотников.
Браконьер и Дэви вернулись через полчаса. За плечами у каждого из них была длинная палка, с которой свисали кроличьи тушки. Джет радостно бежал рядом с ними.
– Завтрак почти готов, – заявил Браконьер. – Осталось лишь освежевать и разделать. Разведешь огонь?
Джейк кивнул.
– Твой пес сам добыл себе еду, – сказал Браконьер. – Мы не успели и глазом моргнуть, как он поймал кролика.
– От твоей собаки больше пользы, чем от тебя, – съязвил Дэви.
Джейк погладил Джета.
– Умный мальчик. Раньше он не ловил животных.
– Собак не надо учить охотиться, – объяснил Браконьер. – Они знают как. Стоит только проголодаться.
Однажды им довелось спать в сарае, полном техники. Браконьер взял с собой Олли и Марту и отправился искать еду. Джейк сидел в одиночестве, опершись на колесо трактора, когда к нему приблизился Дэви. Он молча стоял перед Джейком, пока тот не взглянул на него. Парень то и дело дергал рукой, дотрагиваясь ею до лба, как будто его мучил зуд.
– Эй, собачник. Добропорядочный. Я тут подумал, – наконец выдавил Дэви, снова дернувшись.
В классе Джейка училась девочка, похожая на Дэви. Она не могла держать мысли при себе и все время зажимала рукой рот, пытаясь не сказать лишнего. Джейк держался от нее подальше, потому что она говорила неприятные вещи – чаще всего абсолютно правдивые.
– Ты уже целую неделю с нами. Я рад, что малышке Кэсс нравится твой пес. – Теперь он стал ритмично проводить рукой по лбу, снова и снова, как будто безуспешно пытаясь повернуть голову. – Но ты тут ни при чем. Это не твоя заслуга. Не твой навык. Я хочу узнать: что можешь для нас сделать ты? Пока что только мы приносим пользу тебе.
Джейк притянул Джета к себе и положил руку на загривок. Пес взволнованно прижал уши. Неподалеку стоял Олли и следил за разговором.
– Мы все ждем. Олли ведь объяснял тебе про навыки?
– Да, – ответил Джейк.
– Так что смотри, Джейки, – продолжил Дэви, – мы тебе не семья. Той же Ласточке нет до тебя дела, она любит только Кэсс. Если ты не проявишь себя, она заберет себе собаку, потому что та нравится Кэсс и умеет охотиться. Но от тебя нет никакого толку, и тебя она прогонит.
Добытчики вернулись, принеся креветки, куриные наггетсы и мороженые картофель и морковь, которые они утащили из холодильника фермера. В лесу Олли развел огонь и приготовил ужин на старой металлической пластине.
Дэви сидел в стороне, беззвучно барабаня пальцами по опавшей листве.
– Возьми, – Марта протянула ему еду. Дэви молча продолжил барабанить.
– Ну же, – сказала Марта.
Пальцы задергались в еще более бешеном танце.
– Так нельзя, – сказал он. – Кролики – это одно. Наггетсы – другое.
– Фермер не умрет от голода, – возразил Браконьер.
Дэви не успокаивался.
– Ни воры, ни лихоимцы Царства Божия не наследуют[10], – неожиданно выпалил он, сгорбившись и перестав отстукивать ритм.
Браконьер подлетел к нему. Схватил за ворот и прижал к дереву.
– Ты что, назвал меня вором? – прорычал он сквозь зубы страшным голосом.
– Тот, кто крадет, – вор. – Дэви говорил бесстрастно и механически, как будто повторяя чужие слова.
Кулак Браконьера застыл у его лица. Казалось, он был готов убить Дэви. Никто не шелохнулся. Джейк затаил дыхание.
– Браконьер? – Марта окликнула его спокойно и тихо, но в ее голосе зазвенели стальные нотки. Джейк обрадовался, что она обращалась не к нему.
Браконьер отпустил Дэви, как будто стряхнув грязь с куртки, и мальчик упал на землю.
– Не лезь ко мне со своим Богом, – сказал он. – Он не видит, что тут творится.
Забрав свою порцию, он отошел в сторону и принялся есть.
– Ого! Что это было? – спросил Джейк.
– С Дэви такое случается, – пояснил Олли. – Он не может сдержаться. Как будто взорвется от напряжения, если не выговорится.
– А что с Браконьером и Мартой?
– Отца Браконьера посадили в тюрьму за воровство. Но он украл деньги, а не наггетсы. Браконьер утверждает, что у отца не было выхода: он пытался прокормить семью. Но в результате Браконьер оказался в Академии.
– А что стало с матерью?
– Не знаю. Он говорит, что рос без матери. Но у него была старшая сестра. Ее отправили работать на поля. Браконьер говорит, что у нее была астма и она не могла обходиться без специальной маски.
– И?
– Поля обрабатывают пестицидами. Если ты астматик, тебе придется нелегко. Хуже всего – попасть на крытые пластиком поля. Что с ней и произошло. Вскоре она пропала без вести. Браконьер не смог ее найти и уверен, что она умерла.
– Наверное, он очень зол, – Джейк не знал, что ответить.
– Да. И готов убить всю Коалицию.
– А что с Мартой? Она такая спокойная, но…
– Но ты ее побаиваешься, правда? – перебил его Олли. – Она заботится о Дэви. Так что, если обидишь его, придется иметь дело с ней.
Следующую ночь они провели в церкви. На ужин у них были перезрелые фрукты и остатки фастфуда, которые они нашли в урнах за супермаркетом и китайским рестораном. В церкви места были отгорожены друг от друга деревянными панелями[11].
– Такое редко встретишь, – заявила Марта. – Это очень старая церковь.
Разложив еду на надгробной плите, она разделила порции между ребятами.
Ласточка отсела от остальных и стала кормить Кэсс. Но малышка капризничала, отказывалась от еды и в конце концов свернулась калачиком на твердой деревянной скамейке.
«Этого не хватит ни телу, ни духу», – подумал Джейк. Так часто говорила мама, когда он отказывался есть.
После ужина Дэви зачем-то поднялся на кафедру, стянул шапку, раскрыл Библию и зашелестел страницами. Он смахнул волосы со лба и начал читать.
– Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне[12].
От его тихого, почти шепчущего голоса по спине Джейка пробежал мороз.
Дэви открыл другую страницу и продолжил:
– Утомляются и юноши и ослабевают, и молодые люди падают[13].
– Замолчи сейчас же! – Ласточка вскочила на ноги.
Но Марта опередила ее: взлетев на кафедру, она схватила Дэви за шиворот и потянула к выходу.
– Зачем он это сделал? – прошептал Джейк. – Он же знал, что она разозлится.
– Он не сдержался, – ответил Олли. – Но он прав. Кэсс становится хуже с каждым днем.
Марта и Дэви вернулись. Дэви подошел к Ласточке и что-то сказал. После недолгих раздумий девушка примирительно кивнула и пожала ему руку.
Каждый спал в отдельном ряду. Джейк лежал на скамье, прижав руки к бокам. Вдоль стенок висели подушки – Марта сказала, что прихожане клали их на пол, когда молились на коленях, – и Джейк подложил одну из них под голову. Джет свернулся у его ног, и, закрыв глаза, мальчик представил, что лежит дома в постели. Ночью он проснулся и испугался прикосновения к лицу собственной холодной руки.
Еще одну ночь они провели на заброшенной конюшне на окраине поля. Сорняки и крапива доходили им до головы. Они спали валетом, тесно прижавшись друг к другу, как сельди в бочке.
Наутро Браконьер принес в капюшоне своей парки целую гору яиц.
– Они совсем свежие, – сказал он. – Пейте, и уходим. Я взял слишком много, фермер скоро заметит пропажу.
Теплые сырые яйца скользнули в желудок Джейка мягко, словно бархат.
– Теперь очередь пса, – сказал Браконьер и разбил пару яиц в подставленные Джейком ладони.
Только Кэсс отказалась от трапезы, насупившись и стиснув зубы. Ласточка крепко держала ее в руках.
– Тебе надо поесть, – повторяла она.
Девочка ерзала и вырывалась, в ее волосах торчала солома. Ласточка заставила ее открыть рот и разбила яйца. Кэсс не проронила ни звука. Но лучше бы она заплакала, подумалось Джейку.
По ночам Джейку снова и снова снилась мама. Она была рядом. Он мог видеть ее. Мог слышать. Она звала его, взъерошивала волосы или крепко прижимала к груди, пока он не начинал вырываться. Но потом он просыпался – наступала пора дежурить или кто-то кричал во сне, – и образ исчезал. Ему хотелось кричать от обиды и злости, как будто мама вырывалась из объятий, ускользала от него и он никак не мог ее удержать.
Он считал дни, каждое утро делая новую насечку на палке, которую подобрал в первый день в отряде: двенадцатый день, тринадцатый… Ботинки натерли ему ноги, и на пятках то и дело образовывались мозоли. Он стал прихрамывать, и по вечерам Марта накладывала ему пластыри. Джейку нравилось смотреть, как она работает. На вид Марте было столько же лет, что и Ласточке. Но если та, немногословная, в военных сапогах, была строгой и жесткой, Марта казалась мягкой и добродушной. Она никогда не повышала голос, даже если злилась, а когда улыбалась, на щеках у нее появлялись ямочки. Свои длинные вьющиеся темные волосы она убирала за уши – как его мама.
– Скоро мы отдохнем, – говорила она. – И тогда твои мозоли заживут.
– Зачем нам отдыхать? – спросил Джейк.
Он не хотел останавливаться и отдыхать. Он был готов идти до самой Шотландии. Там он встретит дедушку с бабушкой, будет спать в собственной кровати, а на полу будет лежать Джет.
– Потому что все выбились из сил, – объяснила она. – И твои мозоли станут хуже, если мы не остановимся.
– Мне все равно, – не унимался Джейк. – Я хочу…
Марта прервала его.
– Если мы не остановимся, то Кэсс… – она запнулась, но Джейк вспомнил ту цитату из Библии, которую читал Дэви: «Утомляются и юноши и ослабевают, и молодые люди падают».
– Куда мы идем? Где мы остановимся?
– В убежище Беглецов. Скоро сам увидишь, – ответила она.