Белая Леди

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— С-с-сука! — не выдержав, вслух выругался Тима, наблюдая за тем как доселе тихий зал потихоньку захлестывает все разрастающаяся паника. — Как тебе удалось это сделать, девочка? Ты же не можешь колдовать в своей новой ипостаси. Мы же проверяли…

И это было правдой. Одной из первых вещей, что сделала Лилиана, когда очнулась духом-рабом, была попытка сформировать один из магических алгоритмов. Как вся эта колдовская движуха тут работает и каким законам подчиняется, Тима понимал слабо, поэтому сразу поверил девушке, когда она заявила, что у нее ничего не получается. Да и как тут было не поверить? Eж очень расстроенный вид она имела в тот момент. А тут вдруг — здрасьте. Силы вернулись? Произошло что-то другое, чего он не понимал? Возможно. Впрочем, это сейчас было совершенно не важно. Разбираться что, как и почему он будет позже. Сейчас же следовало постараться выпутаться из этой ситуации с минимальными потерями.

— «Лили! Прекращай!» — мысленно завопил он, обращаясь к яростной фурии, что висела сейчас под потолком и швырялась заклинаниями направо и налево и кричала, кричала, кричала. Но тщетно. Девушка была совершенно глуха к его просьбам и приказам. Дошло даже до того, что она проигнорировала прямое указание вернуться в кинжал. Такого с Тимой раньше не случалось. Духи могли дерзить, ругаться, пытаться нападать на него, но прямой приказ они выполняли всегда. Но не сейчас.

В конце концов, попаданец принял единственно верное в данной ситуации решение — не пытаться образумить слетевшего с катушек призрака, а просто-напросто валить отсюда. Уж что-что, но связь духа с кинжалом нарушить точно нельзя и Лилиану просто утянет вслед за ним. По крайней мере он на это надеялся.

— Я ТЕБЕ ВЕРИЛА, ЮЛИУС! — вновь раздалось сверху, — ЗА ЧТО ТЫ МЕНЯ УБИЛ? — и новая серия хлопков и криков.

Тима же, хоть и полностью сосредоточенный на том, чтобы целым и невредимым добраться до выхода, не быть затоптанным беснующейся толпой и слабо обращающий внимание на то, что происходит рядом, тем не менее уловил зарождающиеся то тут, то там шепотки:

«Это Мистресс Ирри!», «Лилиана Ирри», «Мистресс Лилиана пришла покарать своего убийцу!». И все в таком духе.

«Что ж», — мелькнуло у попаданца в голове, — «они все-таки ее узнали». — Хорошо это или плохо Тима не знал, об этом он подумает позднее. Сейчас самое важное — это выбраться из переделки живым и, по возможности, невредимым.

Каким-то чудом ему все же удалось выбраться в предвратный храмовый зал, пусть и слегка помятым, но все же целым. Паника, хоть и не стихла полностью, но стала более упорядоченной. И все потому, что прибыла тяжелая артиллерия — охрана храма, вкупе с жандармами. Как они оказались тут так быстро, Тима не знал, но вновь решил не заморачиваться, главное сейчас было вырваться на свободу. А обо всем остальном он подумает позже.

Впрочем, никаких проблем ни с жандармами, ни с храмовниками не случилось. Те сразу смекнули что к чему и достаточно споро изменили строй так, чтобы подобно неким «волноломам» упорядочивать беснующееся человеческое море. Сразу видно, что у парней был изрядный опыт тесного общения с людскими массами, даром что принадлежали они к разным службам. Людская толпа накатывалась волнами на их кордон и уже безопасными человеческими ручейками, вытекала за двери храма.

Никто Тиму не задерживал и не препятствовал его перемещению. Пара минут в толчее и вот он, радостный, выходит из дверей храма на улицу. И радость мгновенно испаряется. Ну конечно, глупо было рассчитывать, что такие профессионалы так просто дадут ему свалить.

На улице было еще одно оцепление. На этот раз только жандармы. Едва попаданец показался из дверей, как один из них подбежал к нему и, взяв под локоток, вежливо, с постоянными извинениями, но крайне настойчиво, повел куда-то в сторону, к группке испуганных людей, скучившихся под надзором еще трех его коллег. Пожилого господина, что выходил из здания вместе с Тимой, увел другой, не менее вежливый служивый. Причем, увел совершенно в другую сторону, к другой группе людей. Что ни говори, но работали местные спецслужбы на совесть. Ведь с того момента, как у Лилианы поехала крыша и до момента как храм оцепили прошло вряд ли больше пяти минут.

Тима подошел к своей фильтрационной группе и вежливо со всеми раскланялся, стараясь не выходить из образа и старательно размышляя над тем как ему быть дальше. То, что он не пройдет фильтрацию — было ясно как белый день. И что с ним сделают, когда поймают? Ясно что — посадят на кол. Да, именно такое наказание назначалось простолюдинам, сервам и рабам за убийство представителя высшего общества. А Тима, как ни крути, имел в данном государстве статус где-то между сервом и простолюдином. То есть, был практически на самом дне местной иерархии. Впрочем, будь он даже тем, за кого себя сейчас выдавал, от казни его это бы не спасло. Да, она была бы чуть полегче — банальное повешение, но от этого не особо легче. Умирать, да еще во второй раз, Тиме совершенно не хотелось. А значит, следовало действовать. А вот как… Над этим стоило размыслить.

— Да, да, это точно была Мистресс Лилиана, — вырвал его из раздумий чей-то голос. Тима оглянулся и увидел средних лет полную женщину, стоящую неподалеку от него в компании других пожилых леди.

— Да не может быть, — возразила ей другая, одетая чуть побогаче, — ее же убили. Сам Прелат об этом говорил.

— Бедная девочка, — вставила свои пять копеек еще одна дама, — говорят какой-то подонок зарезал ее прямо у нее в доме.

— Не знаю как там и что, но это точно она, — стояла на своем первая женщина, — я ее хорошо знаю. Моя матушка дружила с ее матушкой, да воссоединятся они с Мировой душой, так что мы частенько виделись. Помнится, она, ее матушка то есть, очень уж чай любила. Ух и как же вкусно их повариха готовила. Пальчики оближешь. Помню…

— Но как это может быть? — перебила разошедшуюся не на шутку толстушку третья дама, — она же умерла.

— Видимо, вернулась, чтобы отомстить своему убийце, — предположила еще одна, на этот раз крайне пожилая, леди, — помните что она кричала, когда под потолком висела?

— Мне было как-то не до того, чтобы прислушиваться к ее крикам, — сухо проговорила вторая, — вообще, это очень невоспитанно с ее стороны. Подобное поведение неподобающе воспитанной девушке ее положения.

— Ага, посмотрела бы я на тебя, девочка, если бы тебя зарезали, как бы ты себя вела, — с изрядной долей ехидства заметила старушка, — а кричала она: «Зачем ты меня убил, Юлиус». Я хорошо слышала. Так что вернулась она не просто так. А отомстить за себя решила. Хорошая девочка, правильная.

— Ой, а кто такой этот Юлиус? — поинтересовалась толстушка.

— Уж не хахаль ее точно, — вновь ехидно заметила старушка, — убийца ее, наверное.

— Но ведь его как-то по другому звали, убийцу этого, — наморщила лоб вторая дама, — Тамаль, или Тумаль. Мне мой брат рассказывал. Они одними из первых на месте преступления были.

— То-то и оно, — усмехнулась пожилая леди, — то-то и оно. Ты же не думаешь, что дух стал бы врать?

К сожалению, Тиме, волей-неволей, пришлось оторваться от столь интересного разговора, что давал много пищи для размышлений. По иронии судьбы, причиной этому стало как раз его желание «погреть уши». Он потихоньку начал протискиваться поближе к разговорчивым леди и совершенно забыл о том, что его связь со своими духами-рабами ограничена относительно небольшим расстоянием. И, если дух уходит слишком далеко от своего хозяина, то его тут же притягивает обратно к нему. Или хозяин от духа-раба…

Тима аж присел от неожиданности, когда над головой у него раздалось:

— ЗА ЧТО ТЫ УБИЛ МЕНЯ, ЮЛИУС?!

Впрочем — не он один. Раздался чей-то заполошный крик. Затем еще один. Затем хлопки и дикий, безумный смех Лилианы. Толстушка, одна из компании сплетничающих леди хлопнулась в обморок. Тима с радостью последовал бы ее примеру, так как этот смех… От него у попаданца натурально волосы дыбом встали. Было в нем что-то первобытное, жуткое.

Но толпа заволновалась, засуетилась. Люди бросились кто куда. Не стали исключением и сплетничающие леди, порскнувшие в стороны, подобно стайке напуганных воробьев, совершенно забыв о своей товарке.

Послышались новые крики, на этот раз грозные — видимо жандармы пытались навести порядок. Но тщетно. Разум полностью угас тут. Толпа стала толпой. И ты или с ней, или она поглотит и переварит тебя. Тима это прекрасно понимал и вовремя сообразил не противиться людскому потоку, благо тот нес его в нужном направлении, прочь из верхнего города.

А вот жандармы не поняли. Нет, конечно они были достаточно неплохо подготовлены для укрощения бунтующих человеческих масс, но тут все было совсем иначе. Местной полиции пришлось столкнуться не с чернью, вооруженной дрекольем, а с уважаемыми гражданами города, многие из которых были магами и в панике совершенно не стеснялись использовать свою силу, расчищая себе дорогу. Тима лично видел, как один импозантный господин, недолго думая, разметал заслон из трех жандармов, оказавшийся у него на пути. И ладно бы только паникующее общество свалилось на головы служивых, так нет — в небесах реяла, отчего-то сменившая одежду на ярко-белое платье, фигурка Мистресс Лилианы, так и сыпавшая заклинаниями во все стороны.

В общем, жандармы не справились и паникующее людское море выплеснулось за пределы центральной городской площади и растеклось по внутреннему городу. И все бы было неплохо, если бы Лилиану периодически не притягивало к Тиме. Она была тем самым маяком, что четко указывал на первопричину всех бед, что настигли сегодня лучших представителей Общества. И, пока попаданец находился в толпе, это было не столь критично, но та, волей-неволей, но потихоньку рассасывалась. Кто-то падал, кто-то отставал. До кого-то доходило, что он ведет себя глупо. А кто-то просто прятался в ближайших к площади зданиях.

— «Лилиана! Ты меня слышишь? Полезай в кинжал!», — вновь попытался мысленно достучаться до девушки Тима. Бесполезно. Та не реагировала. А тем временем, нужно было что-то решать, ведь ко всему прочему, молодой человек еще и уставать начал. Причем, усталость эта была какой-то странной, непривычной. И странность заключалась даже не в том, что для усталости не было никаких объективных причин (в самом-то деле, не могла же эта легкая пробежка так повлиять на него, человека, закаленного долгим путешествием по джунглям?), а в ее непривычности. Не ныли мышцы, не заплетались ноги, не клонило в сон, однако он чувствовал, что еще немного и его просто вырубит. Нужно было что-то решать и решать быстро. Но что?

Тима знал только два способа образумить своего духа-раба. Способ с прямым приказом не сработал, оставался второй — шарахнуть рукоятью артефактного серпа по темечку, как он, в свое время, поступил с духом Лона. Но в данной ситуации сделать это было довольно трудно — Лилиана почему-то предпочла устроить свой дебош на приличной высоте и, судя по всему, совершенно не горела желанием спускаться вниз. И даже телепортировало ее к Тиме не вплотную, а все на той же высоте.

Тима прижался к стене одного из домов, дабы все еще мечущаяся в панике толпа его не затоптала и огляделся. Так и есть. Лилиана по-прежнему висела над местом своей последней телепортации и с ее рук били вниз небольшие разряды, похожие на электрические. По кому она вела огонь попаданцу видно не было, но он подозревал, что это были жандармы, так как в девушку периодически из того места прилетали ответные заклинания. Впрочем, видимого урона, они призраку не наносили.

Единственно возможный план действий в данной ситуации сформировался окончательно. Тима огляделся по сторонам и увидел неподалеку от себя трехэтажный, достаточно широкий дом. Прикинул так и эдак, хмыкнул, и побежал к нему, от всей души надеясь, что правильно все рассчитал.

Подбежав к двери намеченного строения, Тима вновь оглянулся назад, прикидывая расстояние до вновь разошедшейся не в меру Лилианы. Та все еще была на своем месте и вновь, дико хохоча, швырялась какой-то гадостью в сторону жандармов.

Попробовал открыть дверь, но та, что не удивительно, оказалась заперта. Тогда он, не долго думая, начал от всей души в нее колотить и вскоре из-за двери раздалось грубое:

— Кого там еще принесло?

— Помогите, — максимально жалостливо заголосил попаданец, — спасите, тут ужас что творится. Бунт! Измена! Помогите!

— А ну пошел вон, мальчишка. Если там действительно бунт, то хрен я тебя сюда пущу. Нам проблемы не нужны! Проваливай!

— Н-н-но, — попытался, было, возразить Тима, однако его грубо перебили:

— Пшел вон, я сказал!

— Ну ладно, сволочь, ты сам напросился, — тихонько буркнул себе под нос попаданец и, недолго думая, подскочил к небольшому оконцу, набранному из разнокалиберных прямоугольных мутных стекляшек, вставленных в не слишком плотный деревянный переплет и просто-напросто прыгнул в окошко, своим весом выбивая хрупкую конструкцию.

Внутри оказалось достаточно сумрачно, поэтому грубияна Тима разглядел плохо. Увидел только, что это был достаточно пожилой раб, одетый как слуга зажиточного горожанина. Убивать его не хотелось. Да и не нужен был ему в его коллекции, если честно, столь убогий экземпляр. Поэтому попаданец не придумал ничего лучше, чем просто подскочить к рабу вплотную и, двумя ударами (в солнечное сплетение и в челюсть) уложить грубияна на пол.

Больше никого в комнате, оказавшейся небольшой и довольно узкой, но при этом, неплохо обставленной, прихожей, не было. Две двери вели соседние помещения. Тима выбрал левую. Он шел уверенно и достаточно быстро, совершенно не реагируя на служанок и рабынь, иногда попадающихся ему на пути. Не мешают и хорошо. Комнаты сменяли одна другую и он уже начал подозревать, что его план не сработает, как вдруг услышал у себя над головой дикий и очень знакомый смех, а так же женский визг, раздавшийся спустя долю мгновения.

Победно улыбнувшись, попаданец развернулся на каблуках и помчался в обратном направлении, в комнату, где он видел лестницу, ведущую на верхние этажи.

Пропустив второй этаж, он сразу поднялся на третий и, не снижая темпа, двинулся в сторону долетавших до него женского визга и замогильных криков слетевшей с катушек Лилианы.

Войдя в нужную комнату, Тима хмыкнул. Картина, представшая перед ним, оказалась довольно жутковатой, но при этом… завораживающей. Посреди великолепно обставленной комнаты парила Мистресс Лилиана собственной персоной, а вокруг нее, прижавшись к стенам, на полу сидели несколько девушек — рабынь и с ужасом смотрели на нее.

— ЗА ЧТО ТЫ УБИЛ МЕНЯ, ЮЛИУС? — обратилась она к Тиме, едва заметила его появление в комнате.

— Я не Юлиус, Лили, — улыбнулся он, медленно подходя к девушке, чья красота и раньше сводившая его с ума, сейчас действовала на него с новой силой. О да, что ни говори, но сейчас она была прекрасна. Причем не наносной, вульгарной, плотской красотой. О нет. Сейчас Тима видел красоту ее души, ее величие, ее великолепие…

Тима тряхнул головой, сбрасывая наваждение.

— Лили, девочка моя, тебе не нужно очаровывать меня, — озорно улыбнулся он, шаг за шагом, медленно, неторопливо, приближаясь к ней, — я и так весь твой, без остатка. Ты же меня помнишь, да? Я Тималь. Тима.

— ТИМА? — в какой-то странной задумчивости проговорил призрак, — да… Тима… я… помню…

— Вот и отлично, — улыбнулся он, подходя еще ближе, — пойдем, нам пора. Ты и так наделать много бед. А у нас еще много работы, помнишь?

— Да… работа… Тима, — тихо проговорила она, замирая на месте, о чем-то задумавшись.

Тима вздохнул, было, с облегчением, но тут мятежный дух вдруг захохотал тем самым, пробирающим до костей смехом и прокричал:

— ЮЛИУС! ГНИЛЬ! УБЬЮ!

Попаданец с ужасом увидел, как на пальцах девушки начинают сверкать те самые искорки, что она несколькими минутами ранее так бодро метала в жандармов и, недолго думая, прыгнул вперед, на Лилиану. Они ударили одновременно. Он — рукоятью кинжала, она — искрами. Попали оба.

— Ну и что это было? — поинтересовался Тима у Лилианы, удобнее устраиваясь на стуле.

— Не знаю, — ответила девушка, умудрившаяся смутиться даже в форме призрака, — все было нормально, а потом я увидела его, — тут глаза ее полыхнули гневом и на миг перед попаданцем проступила настоящая Мистресс, — а дальше… вот. — неуклюже закончила она.

— Гадаар? — обратился молодой человек к своему самому первому духу-рабу и наставнику в делах шаманских, — что ты скажешь по этому поводу?

— А что я могу сказать? — вопросом на вопрос ответил ответил тот, — у нас таких духов, — кивок в сторону Лилианы, делавшей вид, что сидит на кровати, — называли Таам-Аатма. «Мстительная душа», если по твоему.

— И? — поторопил Тима задумавшегося духа-раба.

— Что «и»? — сделал вид, что не понял, тот.

— Гадаар, не беси меня, — коротко рыкнул попаданец, — ты знаешь, что у меня характер далеко не сладкий, а я, к тому же, еще и знатно утомился, пытаясь успокоить ее, — кивок в сторону девушки, — и убегая после от жандармов. Так что будь добр, рассказывай все как есть и сам, не заставляй меня просить дважды.

— Я понял, — коротко кивнул тот, — на самом деле там и рассказывать почти нечего. Помнишь я рассказывал тебе о том как духи превращаются в призраков? Вот Таам-Аатма и является одним из таких духов. Только держит их в мире реальном именно жажда мести. Мерзкая штука, на самом деле. Извините, леди, не хотел вас обидеть, — он изобразил местный поклон в сторону Лилианы, а Тима лишь озадаченно хмыкнул, удивляясь тому где тот мог нахвататься подобных манер.

— Ничего-ничего, мастер Гадаар, мне тоже интересно кем я стала, — отмахнулась она.

— Так вот, — продолжил дух-раб рассказывать, — собственно мерзкая и есть. Подобные призраки, как правило, полностью лишены разума и при возможности нападают не только на своего обидчика, но и вообще на всех живых людей, кого только увидят.

— Интересненько, — задумчиво протянул Тима, — почему так вообще получилось, не подскажешь?

— Думаю, что все дело в двух вещах. Первая — это сильные эмоции, что испытывала Мистресс Лилиана перед смертью, ярость на своего убийцу.

— А вторая? — поторопил замолчавшего рассказчика попаданец.

— А вторая, — изобразил тяжелый вздох Гадаар, — в том, что ты, скорее всего, немного опоздал со своим ударом. И поглотил душу не у живого человека, а у призрака.

— Что, прости? — сказать, что Тима удивился, значило ничего не сказать. Впрочем, Лилиана была удивлена не меньше, если судить по выражению на ее лице, — разве подобное вообще возможно?

— Твой артефакт и не на такое способен, — развел дух-раб руками.

— И что из всего этого выходит? — в голове у попаданца был полный сумбур, — я что не смогу вернуть душу Лили в ее тело?

— Не знаю, — пожал плечами Гадаар, — думаю, что это возможно. Учитель мне говорил, что любую душу можно вселить в любое тело. Да и ты, опять же… — он хмуро посмотрел на попаданца и Тима понял что тот имеет ввиду.

Тут, внезапно, раздался стук в дверь.

— Кто есть там? — громко поинтересовался попаданец, кладя руку на рукоять кинжала.

— Господин, я принесла вам ужин, как вы и просили, — раздался с той стороны звонкий девичий голосок.

Тима поднялся на ноги, зыркнул на своих собеседников, мысленно приказывая им перейти на духовный слой бытия и, подойдя к двери, вынул деревянный брусок из специальных пазов, после чего вновь отошел к своему стулу и крикнул:

— Не заперто!

Дверь тут же открылась и в комнату вошла девушка-рабыня, почти девочка, которую Тима уже видел ранее в зале таверны, пока договаривался с местным хозяином о ночлеге, кормежке и помывке.

Подавальщица споро расставила на небольшом столике принесенную с собой снедь и в нерешительности застыла.

— Да? — вопросительно посмотрел на нее попаданец, — ты что-то еще хотеть?

— Господин, хозяин приказал передать, что купальня будет готова через час и вы… вам… если хотите… я бы могла… потереть вам спину, — она отчаянно покраснела.

Тима тяжело вздохнул, покосился на совершенно бесстрастную Лилиану, которую совершенно не взволновало непристойное предложение от какой-то рабыни, которое та сделала человеку, к которому сама Мистресс, чего греха таить, испытывала некоторые чувства. Да, предложение и в самом деле было непристойным. Ведь именно под предлогом услуг «банщиц» тут процветала самая настоящая проституция. Хозяин совершенно не стесняясь, за умеренную плату, подкладывал рабынь, да и не только рабынь, если быть до конца честным, под своих постояльцев. И все были довольны. Причем, даже рабыни. Зачастую, они тоже получали свой процент от стоимости оказываемых услуг. Мизерный, конечно, но все же. Рабыни-проститутки могли себе позволить гораздо больше, чем те, что не продавали свое тело. Насколько Тима помнил из рассказов мастера Ильви, некоторые даже умудрялись выкупать себя из рабства.

— Не нужно, милая, — улыбнулся он девушке, — я сам справиться. Держи, — он кинул ей медную монетку, — это лично тебе.

— Благодарю вас, господин, — низко поклонилась девчонка и выбежала из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь.

— Странный ты, — задумчиво проговорил Гадаар, смотря на закрывшуюся дверь, — девчушка то неплоха. Все при ней, даром что совсем юна еще. Я бы, на твоем месте, не отказался с такой покувыркаться. Уверен, что у нее там все еще очень узко, видно же, что мужиков почти не знала.

— Ты не на моем месте, — грубо прервал не на шутку разошедшегося духа, Тима, совершенно не собираясь объяснять тому почему он не хочет трахать малолетних рабынь. Да и не только малолетних. И не только рабынь, — ты лучше продолжай свой рассказ, — с этими словами он поднялся со стула и направился к двери, дабы вновь запереть ее.

— Что еще тебя интересует? — поинтересовался Гадаар, наблюдая как попаданец возвращается к столу и начинает поглощать свой ужин.

— Почему Лилиана, будучи этим самым призраком мщения или как он там называется, меня не слушалась?

— Ты сам ответил на свой вопрос, — пожал плечами его дух-раб, — именно потому, что она была не духом, а призраком.

— А есть разница? — Тима даже ложку, которой ел кашу, отложил в сторону, так его удивило последнее откровение Гадаара.

— И это мой ученик, — впервые за долгое время в безэмоциональном тоне духа-раба появились хоть какие-то эмоции, — ну конечно. Дух принадлежит духовному миру, а призрак — материальному.

— Ага. А приказывать при помощи кинжала я могу только духам. Понятненько. Хорошо, теперь я, примерно, понимаю как мне удалось успокоить Лилиану. Я просто кинжалом вышиб ее дух из материальной оболочки, правильно?

— Правильно, — подтвердил его догадки Гадаар, — только не думай, что так всегда можно делать. Призрак на то и призрак, что не человек. У него связи с материальным миром крайне слабы. Да и душа Лилианы пленена твоим артефактом. Это, я думаю, тоже повлияло в значительной мере.

— Ну, допустим, — но мне не ясно другое, — почему тогда Лилианино заклинание не причинило мне вреда. Да и вообще, как у нее получилось колдовать в призрачном образе?

— Тут все еще проще, — не замедлил с ответом дух-раб, — местная магия на тебя не действует потому, что она материальна, а вот ты сам — не очень.

— В смысле? — ошарашенно поинтересовался попаданец.

— В прямом. Ты, по сути, точно такой же призрак, только более… эм… мясистый. Твой дух не принадлежит материальному миру, а следовательно, на тебя в твоем нынешнем состоянии не будут действовать местные заклинания. Если я, конечно, правильно понял принцип работы местных как их там, — он ненадолго замолчал, вспоминая, — ах да — алгоритмов.

— То есть, если бы ты был главным в этом теле, то на тебя бы алгоритмы влияли, я правильно понимаю? — задумчиво поинтересовался Тима.

— Думаю да, — коротко кивнул его собеседник.

— Понятно, а что на счет того, что Лилиана магичила? Мы же проверяли уже, не могла она колдовать и точка.

— Ну, я думаю, что всему виной призрачная форма. Она приобрела материальную оболочку, а следовательно — смогла колдовать.

— Гадаар, а тебе не кажется, что ты сам себе противоречишь?

— Поясни, — попросил дух, явно не понимая куда ведет Тима.

— Ну смотри сам. Ты говоришь, что и на меня и на Лилиану не действуют магические алгоритмы потому, что мы оба призраки, существа материальные по твоим же словам.

— Все верно, — коротко кивнул тот, не понимая к чему ведет попаданец.

— Ну так если мы материальны, то на нас разве не должна действовать местная магия, которая, опять же — по твоим словам, работает только с материальными сущностями.

— А, я понял о чем ты. Нет, никаких противоречий тут нет. Духами то вы оба быть не перестали.

— Вот оно что, — задумчиво протянул Тима, — вот так рояль, всем роялям рояль. Ну спасибо, милый автор, за такой подгон, век не забуду. Хотя, мог бы меня и всемогущим сделать, конечно…

— Ты о чем? — не понял Гадаар.

— Не обращай внимания, — отмахнулся от него попаданец, беря в руки кружку с местным пивом. — Давай, лучше, вернемся к Лилиане. Я правильно понимаю, что в нынешнем состоянии, она использовать магию не сможет?

— Думаю, что не сможет, — согласно кивнул Гадаар, — иначе это нарушало бы все известные мне законы мироздания.

— Кхм, не хочу вас расстраивать, великомудрые господа, — раздался от кровати веселый голос Мистресс Лилианы, — но я, кажется, только что нарушила законы мироздания.

Тима обернулся и посмотрел в сторону девушки, заметил озорную улыбку, играющую на ее красивых губах и… знакомые голубоватые искры, мерцающие на кончиках ее призрачных пальцев.