Белый дракон

Глава 15

Сидя на песке, Шарра объясняла Джексому и Брекки детскую игру в палочки и камешки, когда Рут, спавший подле них в окружении огненных ящериц, внезапно проснулся. Вскинувшись, он сел, вытянул шею и издал пронзительный и скорбный крик, означавший гибель дракона.

— Ох ты!.. — Брекки отреагировала чуть быстрее Джексома. — Сальта не стало!

— Сальта? — Джексом не знал, кто это такой.

— Сальт! — С лица Шарры схлынула краска. — Спроси Рута, где это случилось!

— Кант говорит, он пытался догнать Кайлит и надорвался! Сердце не выдержало!.. — ответила Брекки, и ее плечи поникли: случившееся с новой силой разбередило ее собственное непреходящее горе. — Глупец!.. Как мог он забыть, что молодые драконы сильнее и выносливее бедного старого Сальта!..

— Поделом Т'кулу! И можешь не смотреть на меня так, Брекки! — Глаза Шарры воинственно сверкнули, когда Брекки возмущенно обернулась, желая сделать ей замечание. — Не забывай, что мне приходилось иметь немало дела с Т'кулом и остальными высланными. Они не имеют ничего общего с всадниками Севера! Они… они невозможные! Я могла бы такое тебе о них порассказать!.. И если у Т'кула хватило дурости послать своего бронзового вдогонку за молодой королевой — это притом, что за нее наверняка спорили лучшие, — и потерять его, — значит, поделом! Простите меня, Джексом и Брекки, за резкие слова, но… я просто давно поняла, что они такое, эти всадники Южного. Вы-то с ними не знались!

— Я чувствовала: эта ссылка рано или поздно приведет к беде, — медленно проговорила Брекки. — Но чтобы так…

— Все, что я знаю, Брекки, говорит об одном: иначе с ними нельзя было поступить, — сказал Джексом, не в силах видеть горя на ее лице. — Они отступили от обязательств перед людьми, которых поклялись защищать. Да еще жадничали при этом, не удовлетворяясь обычной десятиной. И я слышал, — тут Джексом привел свой главнейший довод, — я слышал, как Лайтол их порицал!

— Знаю, Джексом, все знаю. Но подумай: ведь они покинули свое Время, чтобы прийти нам на помощь… чтобы спасти Перн… — Сама не замечая того, Брекки так стиснула пальцы, что побелели суставы.

— Ну да, чтобы спасти Перн, — сказал Джексом. — После чего требуют, чтобы мы им всю жизнь пятки лизали?

Он слишком хорошо помнил высокомерно-презрительный тон, каким Т'Тон, бывало, разговаривал с Лайтолом.

— Мы стараемся не обращать на них внимания. — Шарра пожала плечами. — Мы занимаемся своими делами, выпалываем внутри холда траву и запираем скот в хлевах во время выпадения Нитей. А потом берем огнеметы и проверяем, хорошо ли личинки сделали свое дело.

Брекки удивленно спросила:

— Разве они не вылетают сражаться?..

— Нет, почему же, время от времени вылетают. Когда есть настроение или драконам охота размяться… — В голосе Шарры звучало убийственное презрение. Потом она заметила ужас и негодование на лицах двоих слушателей и добавила: — Нет, мы прекрасно понимаем, что драконы тут виноваты меньше всего. Да, пожалуй, и всадники. Ведь большинство Древних осталось на Севере. А здесь… кучка упрямцев-вожаков создает скверную репутацию всадникам Южного. И все-таки… если бы они сделали хоть шаг навстречу… мы бы им помогли!

— По-моему, мне нужно туда, — сказала Брекки, поднимаясь и глядя на запад. — Т'кул наверняка теперь не в себе. Я знаю, каково потерять дракона… — Ее голос внезапно прервался, а лицо залила смертельная бледность. Ее глаза расширились от ужаса, она вскинула руку к горлу, словно пытаясь отвести ладонью невидимую угрозу. — Нет! Нет!.. — вырвалось у нее.

— Что, Брекки? — Шарра вскочила на ноги и обняла ее.

Рут всхлипнул и прижался к Джексому:

«Она очень испугана. Она говорит с Кантом. Он несчастен. Он говорит, что это ужасно. Еще один дракон очень слаб. Кант — с ним. А теперь говорит Мнемент. Т'кул бьется с Ф'ларом!»

— Т'кул бьется с Ф'ларом!.. — И Джексом привалился к плечу Рута, ощутив внезапную слабость.

Всеобщее возбуждение передалось файрам; ящерки метались в воздухе, производя такой шум, что Джексом замахал на них руками, тщетно пытаясь восстановить тишину.

— Да что же это, Джексом! — прокричала Брекки. — Я должна быть там! Неужели они не понимают, что Т'кул не отвечает за свои поступки! Почему они просто не скрутят его силой? Неужели у них там ни у кого ума не хватает? Куда смотрит Д'рам?.. Надо приготовить летный костюм… — И она побежала к укрытию.

— Джексом! — Шарра повернулась к нему, умоляюще протягивая руку. — Т'кул смертельно ненавидит Ф'лара. Я сама слышала, как он винил Ф'лара во всем, что когда-либо случалось на Южном. Лишившись дракона, он, должно быть, вконец спятил. Он убьет Ф'лара!

Они прижались друг к другу, и Джексом не знал, кто из них больше нуждался в утешении и поддержке. Где-то там, далеко, Т'кул пытался убить Ф'лара. Джексом велел Руту слушать внимательно.

«Ничего не слышу, — ответил тот. — Кант в Промежутке. Слышу только, что случилась беда… Рамота спешит…»

— Сюда?

«Нет, туда, к ним! — Глаза Рута взволнованно переливались пурпуром. — Не нравится мне это…»

— Что не нравится. Рут?

— Ну пожалуйста, Джексом, что он говорит? Мне страшно!

— Ему тоже, — сказал Джексом. — И мне…

Брекки выбежала из лесу, держа в одной руке свой летный костюм, а в другой — походную аптечку. Аптечка была не закрыта, лекарства едва не вываливались в песок. Достигнув пляжа, Брекки остановилась. Бессильное негодование снедало ее:

— Мне не попасть туда! Кант не может покинуть Б'зонова Ранлита. Правильно… еще не хватало потерять двоих бронзовых в один день… — Брекки беспомощно оглядывалась по сторонам, словно бы в поисках ответа. Закусив губу, она воскликнула в отчаянии: — Мне необходимо быть там!..

Но, оказывается, их ожидало еще одно потрясение. Рут испуганно протрубил, и на сей раз Брекки и Джексом вздрогнули одновременно.

— Робинтон!.. — Брекки зашаталась и наверняка упала бы, не подхвати ее Джексом и Шарра. — Нет, нет, только не Робинтон!.. Как же так?

«Мастер арфистов…» — подал голос Рут.

— Но ведь он не умер? Не умер? — закричала Шарра.

«Мастер арфистов тяжело заболел. Ему очень плохо. Они не дают ему уйти. Он должен будет остаться. Как ты».

— Я отвезу тебя, Брекки, — сказал Джексом. — На Руте. Сейчас оденусь и отвезу.

Обе женщины разом схватили его за руки.

— Не смей, Джексом! Ты еще слишком слаб для Промежутка! — Теперь Брекки всего более беспокоилась за него.

— Тебе в самом деле нельзя, Джексом! — Шарра отчаянно мотала головой, в глазах была мольба. — Холод Промежутка… ты не можешь… ну пожалуйста, Джексом!

«Теперь они боятся за тебя, — смущенно сказал Рут. — Очень боятся. Я не знаю, почему ты не должен летать на мне, но это так!»

— Он прав, Джексом. Это может попросту убить тебя, — сказала Брекки. И поникла, осознав неудачу. Устало подняла руку и стащила с головы ненужный шлем. — Тебе нельзя будет пользоваться Промежутком самое меньшее месяц, а то и полтора. Иначе всю жизнь потом будешь мучиться головными болями и можешь ослепнуть…

— Ты-то откуда знаешь? — спросил Джексом, борясь с охватившей его яростью — почему ему раньше не сказали о подобном запрете? — и тошнотворным чувством бессилия: так он и не сумел помочь ни Брекки, ни Робинтону…

— Это знаю я. — И Шарра взяла Джексома за плечи, заставив повернуться к себе лицом. — Один из всадников Южного схватил огненную лихорадку. Тогда мы еще не знали, насколько опасен Промежуток для выздоравливающего. Сперва он ослеп. Потом едва не сошел с ума от страшных головных болей. Потом умер. И с ним — его дракон… — Голос Шарры дрогнул, слезы затуманили ее взгляд.

Джексом потрясенно смотрел на нее.

— Почему мне раньше не говорили об этом?

— А зачем? — Шарра по-прежнему смотрела ему прямо в глаза, умоляя понять. — У тебя прибывает сил день ото дня. Может, запрет уже и не понадобился бы к тому времени, когда ты начал бы летать…

— Еще месяц? Или полтора? — Он выдавил это сквозь зубы и сам ощутил, что кулаки его сжались, а челюсти заболели от усилия, которое требовалось ему, чтобы сдержаться.

Шарра кивнула медленно и очень серьезно. Джексом глубоко вздохнул, справляясь с собой, и сказал:

— Тем хуже, потому что сейчас нам дозарезу необходим всадник. — Он покосился на Брекки: она все еще смотрела на запад. Джексом чувствовал, как она рвалась туда, где нужна была ее помощь, и Кант не мог ее выручить — он сам был нужен другому. — Погодите! — заорал он вдруг. — У нас есть всадник!.. То есть всадница! Рут, можешь ты без меня свезти Брекки на Исту?

«Я отвезу Брекки в любое место, куда требуется!» — Глаза маленького белого дракона быстро замерцали. Он поднял голову и шагнул вперед, к Брекки.

С лица Брекки мигом пропало выражение горькой беспомощности:

— Джексом, ты мне в самом деле позволишь?..

Похоже, она была не в силах поверить; ее изумление и благодарность вознаградили его за все. Он схватил ее за руку и потащил к Руту:

— Давай, не трать времени. Если Мастер Робинтон… — И смолк, задохнувшись от ужаса при самой мысли о том, что вполне могло произойти.

— Спасибо, Джексом., Спасибо, Рут!.. — Брекки никак не могла застегнуть шлем. Торопливо натянула куртку, застегнула ремень — и вот Рут подставил ей плечо, помогая взобраться, а потом вывернул шею, проверяя, надежно ли она сидит.

— Я сразу пришлю Рута назад, Джексом… Нет, только не позволяйте ему уйти! Не давайте ему уснуть!.. — Это уже было обращено не к нему, а к двоим драконам на другом конце Перна.

«Мы не дадим ему уйти», — сказал Рут. Коротко ткнул Джексома носом в плечо и взвился вверх, обдав Джексома и Шарру вихрем песка. И исчез, едва набрав высоту.

— Джексом!.. — Голос Шарры так дрожал, что Джексом с беспокойством оглянулся. — Что там могло произойти? Неужели Т'кул свихнулся настолько, чтобы напасть еще и на арфиста?.

— Насколько я знаю Робинтона, он вполне способен вмешаться в схватку и попытаться остановить… Ты знакома с Мастером Робинтоном?

— Я больше знаю не его, а про него. — Шарра прикусила губу и содрогнулась всем телом, пробуя совладать с терзавшим ее страхом. — От Паймура и Менолли… То есть я видела его, разумеется, когда он гостил у нас в холде. Я слышала, как он пел… Он прекрасный человек… чудесный… Ох, Джексом! Они с ума посходили, эти южные всадники! Они… они больны, растеряны, они заблудились.. — И Шарра уронила голову ему на плечо, теряя последние силы от ужаса и неизвестности. Джексом бережно обнял ее, привлекая к себе.

«Он жив!» — Голос Рута, ослабленный расстоянием, тем не менее прозвучал в его сознании обнадеживающе и четко.

— Шарра! Рут говорит, он жив!

— Он должен жить, Джексом! Он должен! Должен!.. — И она стукнула кулачками в его грудь. Джексом накрыл ее руки одной своей и улыбнулся:

— Он выживет. Он непременно выживет, раз уж мы так дружно этого хотим.

Тут до него дошло — и совершенно некстати, — что к нему прижималось дрожащее теплое девичье тело. Он чувствовал ее тепло сквозь тонкую ткань рубашки, ощущал ее бедро рядом со своим, вдыхал аромат ее волос, пахнувших солнцем и лепестками цветка, заткнутого за ухо. Шарра вдруг с удивлением вскинула глаза: она тоже с некоторым опозданием поняла, что они стояли обнявшись. Поняла и смутилась — впервые за все время их знакомства.

Джексон поспешно разжал ладонь, стиснувшую ее пальцы. Он готов был совсем убрать руки, если увидит, что она недовольна. Шарра — это не Корана, не просто девчонка с фермы, готовая радостно ублажать молодого владетеля. Не просто отдушина для юношеской страсти. Шарра слишком много значила для него. Он не мог позволить себе потерять ее, обидев несвоевременным проявлением чувства. К тому же Шарра явно считала, что эти самые чувства коренились в естественной благодарности добровольной сиделке за исцеление и уход. Он и сам сначала так думал, но затем покопался в себе и понял, что ошибся. Этот голос, этот замечательный голос, уверенное прикосновение рук… чего бы он только не отдал, чтобы они ласкали его… Он столько узнал о Шарре за последние несколько дней, но от этого ему только захотелось узнать о ней еще, еще больше. Ее мнение насчет всадников Южного искренне удивило его; впрочем, она то и дело удивляла его. Наверное, здесь-то отчасти и крылся секрет ее обаяния. Джексом никогда не мог угадать наперед, что она скажет. Или как она это скажет.

Он заставил себя разжать руки и, приобняв Шарру за плечи, повел ее к плетеным подстилкам, сидя на которых они только что так беззаботно играли в камешки вместе с Брекки.

— Садись, Шарра… быть может, нам придется еще долго ждать, прежде чем нам сообщат уже наверняка, что у арфиста все хорошо.

— Знать бы, что с ним! Если негодяй Т'кул ранил нашего Робинтона…

— А если он ранил Ф'лара?

— Ф'лара я совсем не знаю. Хотя, конечно, мне будет очень жаль, если Т'кул ему что-нибудь причинит… — Она поджала под себя ноги, и Джексом сел рядом с ней, слегка касаясь ее плеча своим. — К тому же, — продолжала Шарра, — есть некая справедливость в том, что с Т'кулом схватился именно Ф'лар. В конце концов, это он отправил Древних в ссылку, пусть сам с ними и разбирается.

— Даже если он убьет Т'кула?

— Или сам погибнет.

— Ну и что, по-твоему, тогда с нами будет? — Джексом не мог вынести столь бессердечного отношения к судьбе Ф'лара. — Это же Предводитель Бендена! Да он… он… Ф'лар — это Перн!

— Ты так думаешь? — Шарра не стала спорить. — Я его ни разу даже не видела…

«Здесь много драконов и много, много людей, — прорезался голос Рута, по-прежнему слабый, но четкий и ясный. — Себелл летит сюда, а Менолли не может».

— Это Рут? — встрепенулась Шарра. Наклонилась к нему и схватила его за плечо. Он снова накрыл ее руку своей, призывая к молчанию. Она кусала губы, вглядывалась в его лицо. Он закивал, стараясь успокоить ее.

«Она прислала сюда своих огненных ящериц. Арфист спит. Мастер Олдайв сидит с ним, а они стерегут снаружи. Мы не дадим ему уйти. Что мне теперь делать — вернуться к тебе?»

— Они — это кто? — спросил Джексом, хотя был почти уверен в ответе.

«Лесса и Ф'лар. А человек, напавший на Ф'лара, умер».

— Т'кул погиб! Ф'лар не ранен?

«Нет».

— Спроси его, что случилось с арфистом, — шепотом попросила Шарра.

Джексом и сам хотел это узнать. Рут долго молчал, когда же наконец ответил, его голос прозвучал несколько неуверенно:

«Мнемент говорит, у Робинтона болело в груди, и он хотел спать. Вино помогло ему. Мнемент и Рамота знали, что ему нельзя засыпать. Он бы тогда ушел. Можно мне вернуться?»

— Ты больше не нужен Брекки?

«Здесь полным-полно драконов».

— Тогда возвращайся, дружище!

«Сейчас!»

— Боль в груди… — задумчиво повторила Шарра, когда Джексом пересказал ей сообщение Рута. Потом свела брови. — Скорее всего, это сердце. Арфист уже не молод, а сколько трудится! — И она огляделась в поисках своих файров. — Я могу послать Мийра…

— Рут говорит, на Исте сейчас пруд пруди людей и драконов. По-моему, нам лучше обождать.

— Я знаю.. — И Шарра глубоко вздохнула. Взяла горсть песка и стала смотреть, как он сыпется между пальцами, потом с невеселой улыбкой подняла на Джексома глаза: — Я умею ждать. Но от этого почему-то не легче.

— Теперь мы хоть знаем, что он жив. И Ф'лар… — Джексом искоса взглянул на нее.

— Слушай, Джексом, я совсем не хотела проявить непочтительность по отношению к твоему Предводителю, просто…

Джексом засмеялся, довольный, что сумел ее подразнить. Она издала возмущенное восклицание и запустила в него песком, но он увернулся. Песок пролетел мимо его плеча и осыпался в мелкие волны, плескавшиеся о берег. Следующая волна поглотила возникшую было рябь.

«Похоже, что аналогия, о которой говорил арфист, не вполне безупречна», — ни с того ни с сего подумалось Джексому.

Мийр и Талла вдруг разом пискнули и повернули головки к западному берегу бухты. И подобрались, развернув крылья, готовые немедля взлететь.

— Что там такое?..

Огненные ящерицы успокоились так же внезапно, как и насторожились, и Мийр принялся чистить крыло с таким видом, словно это и не он перепугался всего несколько мгновений назад.

— Никак сюда кто-то пожаловал? — спросила Шарра, недоуменно поворачиваясь к Джексому. Джексом вскочил на ноги и оглядел небо.

— Возвращение Рута не могло их встревожить!

— Кажется, это кто-то, кого они знают! — сказала Шарра, но такое предположение выглядело уж слишком невероятным. — И вдобавок он прибыл не на драконе!

Тут они оба услышали, как что-то большое ломилось сквозь заросли на мысу. Послышалась приглушенная ругань — значит, там был человек. Однако голова, высунувшаяся из густой листвы, бесспорно принадлежала животному, и притом скакуну — самому маленькому из всех, каких Джексому доводилось когда-либо видеть.

Невнятные проклятия между тем сделались разборчивее.

— Можешь ты переставлять свои ходули чуть-чуть поаккуратнее, ты, рыжий, плосколапый, толстошкурый драконий корм! Ага, Шарра, так вот куда ты забралась! То есть мне рассказали, но я начал уже сомневаться. Я слышал, Джексом, ты тут малость приболел? Что-то не похоже по твоему виду..

— Паймур!

Появление молодого арфиста выглядело совершенно невероятным. Тем не менее не узнать характерную походку и невысокую крепкую фигуру шедшего к ним человека было невозможно.

— Паймур, что ты здесь делаешь?

— Вас ищу, разумеется. Как по-вашему, сколько бухточек на побережье подходит под описание, что дал мне Мастер Робинтон?

— Итак, в Вейре все тихо, — негромко сообщил Лессе Ф'лар. Они находились в передней комнате вейра, из которого поспешно выселили обитателей, чтобы устроить Робинтона, поскольку Мастер Олдайв не позволил перенести его даже в холд Исту. Робинтон спал во внутренней комнате, заботливо обложенный подушками. Олдайв и Брекки сидели при нем неотлучно, а на спинке кровати устроился Зейр, не сводивший с лица арфиста светящихся глаз.

Лесса протянула руку спутнику: как всегда в трудную минуту, от его прикосновения ей делалось легче. Он пододвинул стул и сел рядом с ней. Поцеловал ее и налил себе вина.

— Молодец Д'рам, сразу навел порядок, — сказал он. — Послал старших бронзовых помочь Ф'нору с Кантом перенести Ранлита сюда. Бедняге, наверное, осталось жить всего несколько Оборотов… если, конечно, выживет Б'зон.

— Еще один сегодня?.. — содрогнулась Лесса. — Только не это!

Ф'лар мотнул головой:

— Нет, пока он просто спит, выдохшись… Мы напоили разочарованных женихов, точно учеников винодела, так что они тоже спят. Что же до Козиры с Г'денедом, то они… Они, по-моему, даже и не подозревают, что тут происходило.

— Ну и хорошо, — Лесса улыбнулась широко и лукаво.

Ф'лар погладил ее по щеке и улыбнулся в ответ.

— Когда там Рамота собирается снова подняться?..

— Да, надо будет не забыть известить тебя, — кивнула Лесса и, заметив взгляд, брошенный Ф'ларом в направлении внутренней комнаты, добавила: — Он поправится!

— Ты думаешь, Олдайв не приврал насчет надежды на полное выздоровление?

— Каким образом? Когда все драконы Перна слушали нас?.. — Однако потом Лесса задумалась: — Признаться, я совершенно этого не ожидала. То есть я знала, что драконы всегда называют его по имени. Но чтобы они объединили усилия? Неслыханно!

— Меня так гораздо более удивило, что Брекки прилетела на Руте одна.

— А почему бы и нет? — спросила Лесса несколько задето. — Она ведь была всадницей. И у нее особый контакт с драконами — с тех самых пор, как она потеряла Вирент.

— Я просто к тому, — сказал Ф'лар, — что мне как-то трудно представить, чтобы ты при сходных обстоятельствах предложила ей Рамоту. Ну, ну. Лесса, только не злись. Джексом проявил отменное благородство. Брекки сказала мне: он до того момента и не подозревал, что Промежуток ему на какое-то время заказан. Представляешь, какое разочарование? И какой великодушный выход из положения!

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. И это очень хорошо, что она здесь. — Лесса тоже покосилась на дверную занавеску и вздохнула: — Знаешь, после сегодняшнего я почти готова простить огненным ящерицам их выходки…

— С чего бы такая перемена?.. — Удивлению Ф'лара не было границ.

— Я не говорила, что я их уже простила. Просто… я почти полюбила их, когда Брекки послала Берда и Гралл за своими вещами, и они сразу все принесли. И этот бронзовый малыш Робинтона… Ты же знаешь, когда человек болен или ранен, ящерки могут озлобиться. А этот просто сидел там, смотрел Робинтону в лицо и тихонько плакал, дрожа всем телом. Я и сама чувствовала себя точно так же. Стоит мне только подумать о том, что… — Лесса недоговорила: глаза ее были полны слез.

— Не думай об этом, любимая. — Ф'лар крепко сжал ее руку. — Этого не произошло.

— Когда Мнемент позвал меня… кажется, я никогда еще так не бегала. Я свалилась с карниза прямо на спину Рамоте. Я готова была не знаю на что, чтобы только попасть сюда прежде, чем Т'кул попробует убить тебя. Но найти Робинтона при смерти… Ох, если бы ты убил Т'тона тогда в Телгаре…

— Лесса! — Он так стиснул ее пальцы, что она вздрогнула. — Не забывай, что за Т'тоном был Фидрант, его бронзовый. И как бы ни оскорблял меня Т'Тон — мог ли я допустить еще и его смерть?.. А Т'кул… я убил его без сожаления, ведь Сальта уже не было, и притом по его вине. Хотя, признаться, Т'кул меня едва не пырнул. Как видно, с течением Оборотов не только арфисты делаются старше…

— По счастью, это касается и тех Древних, что еще сидят там на юге, — заметила Лесса. — И что мы будем теперь с ними делать, хотела бы я знать?

Пока они разговаривали, в комнату устало вошел Д'рам. Сперва он молча слушал, но при этих словах подал голос:

— Я бы отправился на юг и позаботился об этом Вейре. В конце концов, я тоже из Древних… — И со вздохом добавил: — От меня они примут то, чего никогда не потерпели бы от тебя, Ф'лар.

Предложение было очень заманчивым, но бенденский Предводитель все же помедлил.

— Спасибо, Д'рам, — сказал он наконец. — Но ты уверен, что действительно в состоянии… ведь ты… Д'рам отмахнулся:

— Я оказался способен на большее, чем сам ожидал. А может, это бухточка совершила чудо… Другое дело, мне не обойтись без твоей помощи…

— Все, что только смогу…

— Ловлю на слове. Мне понадобится несколько зеленых, лучше всего от Р'марта, из Телгара, или от Г'нериша, из Айгена, потому что здесь их и так маловато. Южанам будет легче принять их, если они тоже будут принадлежать к Древним. Еще мне необходимы два молодых бронзовых, а также голубые и коричневые — два боевых Крыла.

— Всадники Южного не дрались уже несколько Оборотов, — с презрением заметил Ф'лар.

— Значит, пора приступать. Это даст оставшимся драконам цель в жизни и добавит им бодрости. А всадникам — надежду и какое-то занятие… — Лицо Д'рама было сурово. — Я кое-что узнал нынче от Б'зона… Как же я был слеп!

— Не вини себя напрасно, Д'рам. Это я принял решение выслать их на юг. — И я с уважением отнесся к этому решению, Ф'лар, потому что оно было справедливо. Когда… когда умерла Фанна… — Он с трудом выговорил это и торопливо продолжая: — Тогда мне и надо было сразу отправиться в Южный Вейр. Это не было бы предательством по отношению к тебе, и это могло бы…

— Вот уж сомневаюсь, — сказала Лесса, недовольная, что славный Д'рам еще себя в чем-то винил. — После того, как Т'кул попытался выкрасть яйцо… — И она сделала, энергичный жест.

— Если бы они обратились к тебе…

Но лицо Лессы не утратило жесткого выражения.

— Не очень я верю в то, что Т'кул был способен на такой шаг, — проговорила она медленно. Тень отвращения скользнула во ее подвижным чертам, она негодующе фыркнула. Но потом с горькой улыбкой подняла на Д'рама глаза: — И вообще, я, возможно… послала бы его с этим делом подальше. А вот ты, — она указала на Д'рама пальцем, — не послал бы. Да и Ф'лар, пожалуй, проявил бы больше терпимости. — И она улыбнулась своему спутнику. — Нет, не в характере Т'кула было просить, — продолжала она, оживляясь. — Так же, как не в моем — прощать! Никогда не прощу южанам той кражи яйца Рамоты! Подумать только, довести меня — меня! — до того, что я готова была послать драконов против драконов! Нет, не прощу!..

Д'рам выпрямился.

— Так ты согласна. Госпожа, с тем, чтобы я отправился на юг?

— Да что ты! Великая скорлупа, я же совсем не о том! — изумилась Лесса и замотала головой. — Нет, Д'рам, конечно же, я согласна. Более того, я считаю, что ты благороден и добр и куда великодушней меня. С ума сойти, этот идиот Т'кул мог сегодня убить Ф'лара! — Отправляйся, если решил. Ты несомненно прав и в том, что они примут тебя. Если честно, я как-то и не задумывалась, что могло происходить там, на юге. Мне не хотелось думать об этом — я и не думала! — добавила она, откровенно признавая свой промах.

— Значит, я могу пригласить с собой и других всадников? — Д'рам посмотрел сперва на нее, потом на Ф'лара.

— Приглашай из Бендена кого угодно, кроме Ф'нора, — ответила она. — Было бы жестоко вынуждать Брекки снова переезжать в Южный.

Д'рам кивнул.

— Я думаю, — сказал Ф'лар, — другие Предводители тоже помогут. Это дело затрагивает честь каждого всадника. И вот еще что… — Ф'лар кашлянул, прочищая горло, — мы совсем не хотим, чтобы господа владетели ринулись на Южный континент под тем предлогом, что мы-де не можем соблюсти порядок в собственных Вейрах.

— Они никогда не посмеют… — Д'рам негодующе нахмурился.

— Посмеют, посмеют. И у них есть на то много веских причин — с их точки зрения, разумеется. Я знаю, — тут Ф'лар сделал паузу, подчеркивая свою уверенность, — что Южный Вейр под водительством Т'кула и Т'тона нипочем не позволит владетелям расширить свои владения ни на длину дракона. Однако поселение Торика в течение последних нескольких Оборотов постепенно разрасталось. Он понемногу принимал к себе людей — мастеровых, недовольных всякого рода, младших сыновей владетелей, которым здесь, на Севере, земли не видать как своих ушей. Все это делалось очень тихо, чтобы не привлекать внимания Древних… — Ф'лар поднялся и беспокойно заходил по комнате. — Об этом немногие знают…

— Я знаю, что с севера на юг и обратно регулярно плавали торговцы, — сказал Д'рам.

— Это — часть проблемы. У торговцев длинные языки, и, понятно, кое-кто прослышал от них, что на юге полно земли. Возможно, тут не обходится без преувеличения, но у меня, например, есть основания полагать, что Южный континент, возможно, не меньше Северного. И к тому же надежно защищен от Нитей личинками — они там повсюду… — Ф'лар снова помолчал, потер пальцами щеки, рассеянно почесал подбородок. — На сей раз, Д'рам, всадники должны первыми выбрать для себя земли. Я не хочу, чтобы во время следующего Интервала Племя Дракона сидело на иждивении холдов и мастерских и зависело от их великодушия. Надо нам обзавестись своими угодьями, не в ущерб никому. Лично я ни у кого не намерен больше вымаливать ни вина, ни мяса, ни хлеба!

Д'рам слушал его сперва с удивлением, потом в его усталых глазах затеплилась искорка восторга. Расправив плечи, он коротко кивнул головой и прямо встретил взгляд бенденского Предводителя.

— Рассчитывай на меня, Ф'лар: ради этого я сумею удержать юг. Вот это, я понимаю, цель! Клянусь Первой Скорлупой! Эти прекрасные земли скоро будут принадлежать всадникам!..

Ф'лар стиснул его руку, скрепляя договор. Потом улыбнулся углом рта:

— Знаешь, Д'рам, если бы ты не вызвался сам, я бы пришел упрашивать тебя полететь в Южный Вейр. Ты — единственный, кто может справиться там. И, право, я тебе не завидую!

Д'рам хмыкнул, услышав от Предводителя Вейра Бенден подобное заявление. Он твердо ответил на рукопожатие Ф'лара, Потом его лицо прояснилось:

— Я искренне скорбел о своей подруге, — сказал он. — Но моя жизнь еще длится. Мне нравилось в той бухте, но… В общем, я рад, Ф'лар, что ты явился туда за мной и снова приставил меня к делу. Это — единственный образ жизни, который мне знаком. Я не могу оставить его. «Всадники, в небо! Нити летят!» — помнишь?..

Он снова вздохнул, потом почтительно поклонился Лессе и вышел из вейра, круто повернувшись на каблуке. Шаг его был тверд, осанка — горделива.

— Как ты думаешь, Ф'лар, — он справится?

— У него это выйдет лучше, чем у кого-либо другого… за исключением, может быть, Ф'нора. Но к нему я не могу с этим обратиться. К нему или к Брекки…

— Да уж! — И Лесса, вскочив, подбежала к спутнику и обняла его. Ф'лар заключил ее в кольцо своих рук и стал нежно гладить по волосам.

Лесса подумала о том, сколько горьких морщинок прибавилось у него на лице — морщинок, которых она раньше как-то не замечала. Он смотрел вслед Д'раму, и глаза его были печальны, а губы сурово сжаты. Но руки были по-прежнему сильными, а тело — сухощавым и крепким, ведь засиживаться ему не приходилось. И у него хватило сноровки отбить нападение безумца. Лишь один раз довелось Ф'лару испытать пугающую физическую слабость — после той схватки в Телгаре, когда рана от ножа так медленно заживала, а потом к ней добавилась еще и жестокая лихорадка, ведь он почти сразу сунулся в Промежуток, как будто там, на другом конце, в самом деле не могли обойтись без него.

В тот раз он получил хороший урок и с тех пор позволял другим делить с ним ответственность и труд Первого Всадника: в Бендене — Ф'нору и Т'геллану, а в масштабах всего Перна — Н'тону, Р'марту, да и ей. Лессе!

Лесса хорошо знала, насколько сильно нуждался в ней Ф'лар. И прижалась к нему с такой отчаянной нежностью, что он, наклонившись, улыбнулся ей, и морщины усталости пропали с его лица.

— Я с тобой, любимая. Я всегда буду с тобой! — И он крепко поцеловал ее, словно желая развеять ее малейшие опасения за свою жизнь и здоровье.

Звук торопливых шагов, донесшийся снаружи, из коридора, заставил их отодвинуться друг от друга. Себелл, запыхавшийся после быстрого бега, влетел в комнату — и замер на месте, остановленный повелительным жестом бенденской Госпожи.

— Как он?

— Он спит, но ты можешь заглянуть и удостовериться, Себелл, — ответила Лесса и указала ему на задернутый занавеской вход во внутреннюю комнату.

Себелл заколебался, желая хоть одним глазком взглянуть на своего Мастера — и до смерти боясь потревожить его.

— Иди, не бойся, — махнул рукой Ф'лар. — Только тихо.

Две золотые ящерки влетели в комнату из коридора. Заметили Лессу, испуганно пискнули и пропали.

— А я и не знала, что у тебя две королевы, — удивилась она.

— Вторая — не моя. — И Себелл оглянулся через плечо в поисках исчезнувших ящерок. — Это Красуля, золотая Менолли. Менолли не разрешили приехать! — Себелл жалобно сморщился, и Предводители поняли, как тяжело переживала Менолли этот запрет, — Пусть они возвращаются. Я не ем файров! — обуздывая охватившее ее раздражение, сказала Лесса. Что было тому виной — сами ящерки или то, как все вокруг раболепствовали перед ней, когда речь заходила о ее отношении к ним? — Маленький бронзовый Робинтона проявил сегодня достаточно здравого смысла, — продолжала она. — Так что пускай Красуля возвращается и ничего не боится. Надеюсь, Менолли поверит, что Мастер жив, если ее королева увидит все собственными глазами!

Себелл с явным облегчением улыбнулся и поднял руку. Тотчас появились две королевы; глаза у обеих неистово мерцали от волнения. Одна из них — Лесса не поняла чья, ибо все они казались ей одинаковыми, — чирикнула, словно благодаря. Обе они устроились у Себелла на плечах, и он ушел с ними за занавеску, ступая очень осторожно, чтобы они, чего доброго, не заверещали.

— Себелл примет Зал арфистов? — спросила Лесса.

— Да, и он вполне способен на это.

— Если бы Робинтон побольше опирался на него, прежде чем это случилось…

— Я сам отчасти повинен в этом. Лесса. Бенден слишком многого требовал от Зала арфистов… — Подойдя к столу, Ф'лар налил себе еще вина и оглянулся на Лессу. Она кивнула, и он наполнил ее бокал. Не сговариваясь, они подняли тост:

— За бенденское вино!

— За вино, которое спасло ему жизнь!

— Чтобы Робинтон отказался от кружки вина? Да никогда! — И Лесса быстро опорожнила бокал, стараясь проглотить застрявший в горле комок.

— И он опустошит еще много, много бурдюков, — послышался тихий голос Мастера Олдайва. Он приблизился к столу легкой, плавной походкой — маленький горбун с руками и ногами, слишком длинными для короткого торса. Прекрасное лицо его было безмятежно. Он налил себе вина, полюбовался темно-алым напитком, по примеру Лессы поднял бокал — и выпил до дна. — Вот редкий пример того, как порок помогает сохранить жизнь человеку.

— Так ты уверен, что Мастер Робинтон полностью выздоровеет?

— При условии покоя и надлежащего ухода — непременно. Уже сейчас ему лучше. Сердце бьется ровно, хотя и замедленно. Другое дело, что ему совершенно нельзя волноваться. Я ведь и раньше предупреждал его, чтобы он умерил свою деятельность, но мог ли я мечтать, чтобы он меня послушался! Себелл, Сильвина и Менолли помогали ему чем могли, но потом Менолли заболела… А сколько еще предстоит сделать и для Зала, и для всего Перна! — Олдайв улыбнулся, светлея лицом, потом взял руку Лессы и вложил ее в руку Ф'лара. — Вы здесь больше не нужны. Предводители. Когда Робинтон проснется, Себелл тотчас сообщит ему, что дела Зала в полном порядке. Мы с Брекки и с добрыми жителями Вейра окружим Мастера всей необходимой заботой. А вам и самим пора отдохнуть. Возвращайтесь в свой Вейр. Нет, право, какой тяжкий выдался день! — И он легонько подтолкнул их к выходу. — Ну ступайте.

Он говорил с ними, точно с непослушными детьми, но Лесса слишком устала, чтобы возражать. Она пошла вперед и потянула за собой Ф'лара, уже открывшего рот, чтобы отспорить свое право остаться.

«Мы не оставляем арфиста одного, — сказала Рамота, когда Ф'лар подсаживал Лессу ей на спину. — Мы с ним».

«Мы все с ним», — негромко, успокаивающе добавил Мнемент.