Белый слон

Уголовное дело №XR-213//ma//12-07-2010//Том 3

Подозреваемый – Николь Катрин Эванс, Ж, 28 лет, РД, ш. Рош-Аинд, г. Рош-Аинд, Фокус, ул. Ренли-Уолтерса, д. 24/12, кв. 91. Обвинение по ст. 109 УК РД, предумышленное убийство.

Пояснительная записка:

«Для внутреннего пользования. Чтобы получить представление о хронологии произошедшего и мотивах подозреваемой, рекомендую знакомиться с материалами в приведённом ниже порядке. Просьба сохранить конверт с пояснением и по возможности не нарушать последовательность файлов».

1. Диктофонная запись Николь К. Эванс 06_2010/073

от 14.06.2010

Длительность: 00:21:12

Транскрибация: прилагается (на 4 стр.)

Пояснение:

Запись сделана в рабочем кабинете Маркуса Й. Кёнинга. Диалог происходит между Маркусом Кёнингом и Николь Эванс. Запись может свидетельствовать о попытке Николь К. Эванс скрыть связь между убийствами, расследуемыми в рамках уголовного дела №XR-213//ma//12-07-2010.

Отсканируйте код файла в системе для прослушивания.

Транскрибация записи 06_2010/073 из материалов уголовного дела №XR-213//ma//12-07-2010, стр. 1

Говорящие: Маркус Й. Кёнинг (К); Николь К. Эванс (Э).

К: «Потеряла что-то?»

Э: «Да ключи от кладовой уже второй день не могу отыскать, неверное выронила где-то. А вы там что пытаетесь на них увидеть?»

К: «Хочу понять, на какой обуви могут быть шнурки такого типа. Их я уже отдал на экспертизу, но и сам, как видишь, без дела не сижу».

Э: «Думаете, в них скрыто какое-то очередное послание? Почему бы им не оказаться самыми обыкновенными шнурками из обуви самого обыкновенного парня?»

К: «Если так – я на собственных повешусь, потому что они не могут быть случайными и способны дать нам подсказку».

Э: «В таком случае я бы на вашем месте поискала дела с ботинками без шнурков».

Маркус вместе с лупой опустил на столешницу фотографию ботинка Ванессы Руж и поднял взгляд на помощницу.

– Знаешь, а ведь это мысль, – проговорил он и потянул к уху трубку телефона. – А ты где опять пропадаешь?

Эванс покачала головой, мол, пустяки, опустила на свой стол сумку и сняла пиджак. Ремни её чёрной наплечной кобуры, натянутые поверх белой майки, проскрипели.

– Боб, это Кёнинг, – сказал он в трубку. – Срочно найди мне все дела, в которых фигурирует пара обуви с отсутствующими шнурками… Давай для начала возьмём два последних месяца… Хорошо, проверь и одиночные ботинки… Жду.

– Маркус, я понимаю, что это не имеет отношения к нашему нынешнему делу, но может всё-таки отыщите минуту-другую поговорить со мной о прежних расследованиях? – предложила Эванс. – Это очень помогло бы моему исследованию.

Кёнинг выровнял стопку фотографий, точно колоду игральных карт.

– Вы о своей книге, лейтенант? – спросил он.

Николь кивнула. Детектив закрыл свою папку и побарабанил по ней пальцами.

– Может минута и найдётся, – наконец сказал он. – Но явно не сейчас. Мне не следует терять сосредоточенность.

Помощница детектива возражать не стала, хотя не поняла, о какой сосредоточенности тот говорил, ведь выглядел он скучающим от безделья. Его рука молниеносно сняла трубку едва зазвонившего телефона.

– Кёнинг, – сказал он. – Быстро ты, Боб… Пересылай скорее… Не знаю, пока ищи ещё... На связи.

Завершив разговор, он развернулся к монитору компьютера и пододвинулся к нему поближе на кресле.

– Эванс, идите ко мне, – позвал Маркус. – Похоже, вы попали своим предположением в десятку.

Склонившись над плечом детектива, лейтенант увидела на экране снимок мужских ног в песочного цвета туфлях без шнурков.

– Чёрно-коричневые здесь смотрелись бы гармонично? – спросил детектив ни то в шутку, ни то серьёзно.

– Возможно, – ответила Эванс. – Что это за труп?

– Уголовное дело, открытое двадцать пятого мая, – пояснил Кёнинг, возвращаясь на первую страницу дела и указывая на его буквенно-цифровой код. – Ведёт наш пока ещё одиночка – детектив Гарсиа.

Николь пробежалась глазами по преамбуле. Если бы не ботинки, на первый взгляд можно было бы подумать, что убитый стал жертвой случайного нападения или разборок уличных банд. Однако в действительности всё обстояло куда сложнее. Прямо на парковке семейного кафе мексиканской кухни был убит двадцати пяти летний сын его хозяйки Энрике Федерико Мартинес Перез. Парень имел связи в этнических бандах и являлся личным осведомителем детектива Хьюго Габриэля Гарсиа Менедса ещё со времени его работы в отделе по борьбе с наркотическими преступлениями. И хотя после перехода Хьюго в детективный служебная необходимость взаимодействия с Энрике пропала, они всё равно поддерживали контакт.

– Мне кажется, это не наш клиент, – лейтенант не разделила воодушевления Маркуса. – Скорее всего в банде просто вычислили крота и устранили. А обувь… Да мало ли почему она без шнурков?

– Неопределённость почти всегда указывает на целенаправленность, – заметил Маркус. – Если у тебя нет точного ответа, значит следует искать его дальше.

Кёнинг постучал пальцем по своей папке, подразумевая лежащие в ней фотографии с обувью и шнурками убитых Дарена Маковски и Ванессы Руж.

– Дорожный инспектор, пусть и наименее престижная должность, в условной полицейской иерархии стоит куда выше курсанта Академии, – объяснял свою позицию детектив. – А работающий на полицию стукач, пусть и не имеет прямого отношения к полиции, всё же работает на неё.

– Хотите сказать, что первая жертва – Энрике Мартинес, а не Дарен Маковски?

– Вероятнее всего, – подтвердил детектив, вставая и набрасывая свой коричневый пиджак. – Пойдём-ка прогуляемся до кабинета Гарсии.

2. Запись с камеры наблюдения в коридоре Центрального Полицейского Управления Рош-Аинда

от 14.06.2010

Пояснение:

Запись может указывать на наличие неприязненных отношений со стороны лейтенанта Николь К. Эванс к капитану Хьюго Г. Гарсиа М.

Отсканируйте код файла в системе для просмотра.

Детектив Кёнинг и его помощница Эванс выходят из своего кабинета и проходят прямо под объективом камеры по направлению к концу коридора. Из последней двери им навстречу выскакивает детектив Гарсиа, едва не сбивая лейтенанта Эванс.

– Полегче, мучачо, – восклицает Николь.

– Это твоё новое дитя, Маркус? – спрашивает у него Хьюго, игнорируя лейтенанта. – Не поздновато ли нянчиться в твоём возрасте?

– За кем это ещё присмотр нужен, – хмыкает Эванс.

– Закончили с приветствиями? – оборвал обоих Кёнинг. – Мы по работе.

– Рассиживаться времени нет, старик, – проговорил Хьюго, пробираясь между Кёнингом и Эванс. – Давай по скорому на ходу.

– Убийство шестьсот тридцать один, – бросил ему вслед так и не двинувшийся с места Маркус.

На очередном шаге Хьюго остановился и обернулся.

– Какие-то подробности? – спросил он.

– Боюсь здесь ты нам можешь помочь, а не мы тебе, – ответил Кёнинг. – Был ли на месте убийства слон?

– Чё, блин? – не понял Хьюго. – Давай без этих своих стариковских штучек, я спешу.

– Да хватит уже корчить из себя мачо! – не вытерпела Эванс. – Статуэтку слона рядом с телом видел, придурок?

Гарсиа даже не посмотрел на неё. Он извлёк из бокового кармана пиджака зубочистку и отправил в рот. Перекатил из угла в угол.

– И что это за слон, Маркус? – пробормотал он.

– Почему его нет среди улик? – спросил тот вместо ответа.

Гарсиа сжал карман с другой стороны, а затем извлёк из него небольшую фарфоровую фигурку белого слона с бивнями.

– Потому что он был у него ещё задолго до убийства, – ответил Хьюго. – И я решил оставить его себе в память о братишке.

Кёнинг протянул руку за статуэткой. Повертел её. Она была точно такой же, как и обнаруженные на местах убийств курсанта и дорожного инспектора, разве что немного меньше.

– Убийца рассылает их заранее? – спросила у детектива помощница.

– Пока не знаю, но быть может и так…

– О чём это она? – начал нервничать Гарсиа.

– У нас серия, Хьюго, – ответил Маркус, демонстрируя слона. – И рядом с трупами мы находим точно таких же.

3. Рапорт детектива Хьюго Г. Гарсиа М. об осмотре места преступления по уголовному делу №MR-631//g#//25-05-2010

25.05.2010

Начальнику Детективного отдела Центрального Полицейского Управления Рош-Аинда, майору Лизз Оуэн Коннелли

От детектива Хьюго Габриэля Гарсиа Мендеса

Рапорт (приложение в обоснование возбуждения уголовного дела по статье о предумышленном убийстве)

Докладываю, что 25.05.2010 в 08:24 прибыл к месту обнаружения тела информатора из среды наркокартелей Энрике Федерико Мартинеса Переза в Южном Рошеме по адресу…

Плач Эсперансы Хьюго услышал ещё в автомобиле. Он даже не успел заглушить двигатель – только свернул в парковочный карман напротив семейного кафе Мартинесов. Безутешная мать взывала к Господу, раз за разом повторяя имя сына.

Гарсиа перевёл рычаг в парковочное положение и отпустил газ. Мотор запоздало сбросил обороты. Что-то с ним было не так, но самостоятельно Хьюго никак не мог понять, а отдать машину в сервис у него не находилось времени.

Побарабанив по рулю руками, он выругался сквозь зубы, набросил на заблестевшие глаза узкие солнцезащитные очки в золотой оправе и сунул в рот зубочистку.

– Пошёл ты, – бросил он, ударяя ладонью по зеркалу заднего вида.

Его перекосило в сторону.

Детектив сделал несколько глубоких вдохов и открыл дверь. Наружу он вылез в присущем ему приподнятом настроении.

Охранявшие периметр патрульные, увидев его удостоверение, приподняли перед ним оградительную ленту. Гарсиа взял у одного из них из рук стаканчик с кофе и сделал большой глоток. Прошипел от высокой температуры напитка и вернул обратно.

Впереди на ведущих к парковке ступенях возле ворот разгрузки виднелось распластанное тело в майке и шортах. Излишне бледная для живого человека кожа рук и ног даже обывателю не оставила бы шансов подумать о том, что бедняге ещё можно помочь. Головы Энрике видно не было – её прижимала к себе Эсперанса, которую никак не могли оттащить от трупа двое полицейских.

Такая крохотная и внезапно постаревшая на добрый десяток лет. Хьюго встречал её на предыдущей неделе и мог поклясться, что тогда видел ещё полную сил женщину, пусть и в возрасте. Теперь же перед ним была обессилевшая старуха.

– Ты! – прохрипела она, заметив приближение Хьюго. – Уходи прочь, мерзавец! Это из-за тебя они забрали моего мальчика!

– Донья Перез… – попытался ввернуть слово Гарсиа.

– Замолчи! – ревела она. – Закрой свой лживый рот! Не смей говорить мне ничего! Уходи!

Гарсиа отбросил в сторону зубочистку и попытался наклониться к Эсперансе, но та оттолкнула его настолько сильно, что он упал бы, если бы не сделал несколько шагов назад.

– Бежишь?! – продолжала Перез. – Будь мужчиной и подойти! Гляди что ты наделал! Посмотри на него… Мой Федирико…

И детектив посмотрел. Веки его приятеля были распахнуты. Из правого виска торчало лезвие ножа без рукоятки. Залитый спёкшейся кровью глаз закатился, а второй глядел прямо на него узким, точно бусина, зрачком.

– Не прячь свои бесстыжие глаза! – Эсперанса ударила его в ногу, заставляя снять очки.

Они встретились взглядом. Увидев неудачно скрываемые детективом чувства, женщина усмехнулась и вдруг перестала рыдать. Слёзы при этом всё также бежали по её щекам.

– Вот и живи теперь с этим, – проговорила она и поправила волосы мёртвого сына. – Долго живи, Гарсиа Мендес, чтобы никто из родных по тебе слёзы не лил так, как я по Энрике. Им я зла не желаю, а ты сам всё вырыдай за весь свой род, слышишь?

– Донья Перез... – вновь заговорил Хьюго не присущим ему мягким голосом. – Это ничего не исправит, но я хочу помочь…

Он присел рядом с ней и достал бумажник. Эсперанса вышибла его раньше, чем Гарсиа успел расстегнуть молнию отделения с купюрами.

– Не марай память Энрике, – устало выдохнула она. – Ты не друг нашей семье и пришёл сюда не для поддержки. Не обманывай ни нас, ни себя, и делай, что должен. Со своим материнским долгом я справлюсь сама.

Поднявшись с хрустом в коленях, Хьюго стиснул зубы и выдохнул. По его щекам пробежали желваки. Он набросил очки и повернулся к мнущимся рядом патрульным.

– Сержант, уберите постороннюю! – скомандовал он одному из них и отправил в рот зубочистку. – За ленту никого не пускать!

Полицейские навалились на больше не сопротивляющуюся Эсперансу и, приподняв за предплечья, потащили прочь. Потерянная ей сандалия так и осталась одиноко стоять возле тела Энрике.

Детектив поднял свой бумажник и, извлекая всё, что было внутри, подозвал криминалистов.

– Слушайте сюда, жуки, – говорил он, покачивая перед их лицами свёрнутой вдвое внушительной стопкой купюр. – Вот это лежало в заднем кармане его брюк, понятно? Я не слышу!

Криминалисты поспешно кивнули.

– Если узнаю, что отсюда пропала хоть банкнота, вам кранты, – предупредил он. – Усекли? Ну вот и славно. Давай пакет.

Он сунул деньги в пластиковый зип для вещдоков.

– Задний карман, – напомнил Хьюго.

Гарсиа вернулся к трупу и, присев на корточки, осторожно за подбородок повернул его голову. Торчащая из виска часть лезвия выглядела излишне тонкой и имела выгравированную шкалу с цифрами.

– Это чё, линейка, не пойму? – спросил он у криминалиста.

Тот ощупал металл через перчатку и кивнул.

– Какая же дурь нужна, чтобы вогнать её так глубоко? – удивился полицейский.

– Позже подойди, – отослал криминалиста Хьюго.

Он оглядел приятеля и заметил выбивающийся из его обыкновенного вида красный силиконовый браслет с названием сети фитнес-клубов «Рош-Фит». Спортом Энрике никогда не увлекался. Номер, указывающий на владельца абонемента, был срезан.

В нагрудном кармане лежал карт-холдер. Все карты и наличность в нём оказались на месте. На руке продолжали идти позолоченные часы. А вот шнурки на обуви отсутствовали.

Гарсиа дружески помял плечо Энрике, показавшееся излишне рыхлым из-за потерявших тонус мышц.

– Прощай, амиго, – шепнул детектив. – Ты мог бы быть моим братишкой.

Встав, он обернулся к ожидающим за лентой криминалистам и поманил их рукой.

– Нужно пробить, откуда браслет, – сказал он и указал на ботинки убитого. – Кому могли понадобиться шнурки? Вы такое раньше встречали?

Припомнить кражу шнурков никто не мог. Хьюго прошёл в приоткрытую дверь подсобного помещения кафе и заглянул в каморку, где обычно отдыхал Энрике. Там были небольшой столик, табурет и приключенческие книжки, которыми тот увлекался.

Одна из них раскрытой лежала на столешнице, а сверху, мешая страницам перевернуться, стояла фарфоровая фигурка белого слона. Её Гарсиа видел у приятеля за пару недель до этого.

Взяв в руки статуэтку, Гарсиа пробежался взглядом по тексту произведения. Книга оказалась сборником и была раскрыта на рассказе Редьярда Киплинга «Маленький Тумаи» – истории про мальчика со слоном Кала Нагом.

4. Диктофонная запись Николь К. Эванс 06_2010/074

от 14.06.2010

Длительность: 00:32:06

Транскрибация: прилагается (на 6 стр.)

Пояснение:

Запись сделана в рабочем кабинете Хьюго Г. Гарсиа М. Диалог происходит между Хьюго Гарсиа, Маркусом Кёнингом и Николь Эванс. Исходя из слов Николь К. Эванс на данной записи можно сделать вывод о её куда большей, чем у Маркуса Й. Кёнинга осведомлённости о действиях убийцы по делу №SR-451//ke//10-06-2010.

Отсканируйте код файла в системе для прослушивания.

Транскрибация записи 06_2010/074 из материалов уголовного дела №XR-213//ma//12-07-2010, стр. 1

Говорящие: Хьюго Г. Гарсиа М. (Г); Маркус Й. Кёнинг (К); Николь К. Эванс (Э).

Г: «То есть малыш Энрике — первая жертва этого дегенерата?»

К: «Он далеко не идиот, Хьюго. Во всяком случае, не глупее нас с тобой, раз уже месяц заставляет наше управление топтаться на месте».

Г: «Ой, может ещё фан-клуб в его честь теперь организуем?»

Э: «Статуэтки отличаются размерами, и чем больше слон, тем значительнее в полицейской иерархии жертва»…

Г: «Не дрейфь, кроха, тебе фигурок не достанется».

М: «Вопрос в том, сколько будет жертв и какие именно должности они занимают. Самые распространённые из таких декоративных наборов содержат семь или девять фигур».

Э: «Убийства происходят раз в неделю».

М: «Вычёркивая три успешных преступления, наш убийца запланировал ещё четыре или шесть».

Г: «То есть в лучшем случае трупы мы находить перестанем к девятнадцатому июля, а в худшем — к первому августа… В любом случае, кто наш главный слон? Шеф?.. Так и знал, что Сезара отсюда только вперёд ногами вынесут».

Э: «А что с браслетом?»

М: «Что ты имеешь в виду?»

Э: «Хьюго сказал, раньше не видел у Энрике такого браслета. Вдруг он принадлежит предыдущей жертве?»

Гарсиа рассмеялся и уронил на пол зубочистку. Пришлось доставать новую.

– Какой же, просвети? – спросил он. – Судя по вашей логике, это должен быть кто-то, имеющий ещё меньшее отношение к полиции, чем старина Мартинес, а этот малый с картелями тёрся, если ты забыла.

– Вообще она мыслит логично, Хьюго, – проговорил Кёнинг. – Убийца, похоже, забирает у предыдущей жертвы две вещи — орудие убийства следующей жертвы и подсказку, указывающую на предыдущую. Или предыдущие.

– Он кого-то задушил шнурками? – усмехнулся Гарсиа.

– Нет, но я пока не могу понять, каким образом в череду его убийств встраивается Энрике Мартинес, – ответил Маркус. – При этом второй убитый лишился крови, при помощи которой убили третью жертву, у которой пропали волосы и табельный пистолет.

– Ну, четвёртая жертва хотя бы мучиться не будет, – пожал плечами Хьюго, спуская курок воображаемого пистолета. – Как-то не очень себе представляю волосы в качестве орудия убийства. А от чего второй умер?

– Как раз от обильной кровопотери, – заговорила Эванс. – Из него откачали всю кровь.

Хьюго задумался, а затем вдруг обернулся и посмотрел на стоящий возле стены у него за спиной выключенный напольный вентилятор.

– Не смотрите на меня так, – ответил он на немой вопрос Кёнинга и Николь. – У меня сейчас было нечто типа дежавю… Короче, проехали. Я, кажется, начинаю понимать, что маньяк забрал у Энрике кроме шнурков. Следующая жертва ведь не сопротивлялась?

– Парень был в отключке, – сказал Кёнинг.

– Ну да, верно, – Гарсиа поманил к себе собеседников и понизил голос. – Запрещёнкой Мартинес не банчил, но люцеин активно толкал.

– Что это ещё за люцетин? – не поняла Николь.

– Люцеин, балбеска, это препарат, который может вытащить с того света перебравших с веществами, – ответил Хьюго. – Разработка «Эмерсайз Фармацевтикалс», выдаётся в наркологических клиниках. Брат Энрике работает в лабе компании и потаскивает неучтёнку.

– То есть это лекарство? – уточнил Кёнинг.

– Так-то да, но только не для тех, кто не употребляет, – пояснил Гарсиа. – Здоровые от зависимости люди из-за него как правило впадают в кому.

Он открыл ящик и начал что-то в нём искать. Кёнинг пробормотал новое слово по буквам и записал его в блокнот.

– Ну в таком случае всё складывается, – объявил детектив. – Жертвы связаны с полицией, у них убийца забирает орудия убийства и подсказки, которые оставляет на последующих жертвах, а в качестве визитной карточки использует белых слонов.

Хьюго тем временем, к разочарованию Николь, вместо люцеина извлёк из стола небольшую банку кофе и продемонстрировал собеседникам. Те отказались.

– Если это действительно одиночка, в чём я сомневаюсь, то отсутствие постоянного почерка указывает на полнейший хаос у него в голове, существующий одновременно с холодным расчётом, – добавила помощник детектива. – В таком случае это эталонный психопат, который не просто утоляет свою жажду крови – его точно лихорадит от неё.

Гарсиа за спинами у остальных, бранясь, крутился со стаканом возле неудобных краников кулера, пытаясь выдавить из одного кипяток себе в стакан, но при этом не обжечься.

– И какого хрена этому баклану нужно? – спросил Хьюго.

Маркус повернулся к помощнику.

– Не исключаю, что его действия и вовсе лишены смысла, – ответил Кёнинг. – Какую бы цель ни преследовал человек, своими поступками он всегда стремится приблизиться к ней или, в крайнем случае, не отдалиться от текущего положения относительно неё. Однако такими людьми, как он, движет вовсе не желание достигнуть какой-то осязаемой цели, а искажённое восприятие реальности. Он поступает сообразно собственным иллюзиям, которые лишены связи с действительностью, и видит вокруг отражения того, что существует только в его голове.

– Так глубоко вы оба будете копать до Нового года, – проговорил Гарсиа, почёсывая щетину. – Наверняка всё куда проще. Вот эти все его спецэффекты со сложными методами расправы и подсказками копам – просто пыль в глаза, которой этот дятел скрывает свою цель, и самый большой слон может вообще будет предназначен не тому, за кем он в реале охотится. Это же клоунада, а не серия.

– Да нет, вы оба не правы, – промычал Кёнинг. – Убийца – одиночка, но крайне редкого типа.

– Как в восемьдесят первом? – спросила Эванс.

– Если быть точнее, с восемьдесят первого по восемьдесят второй, – подтвердил Маркус.

Хьюго отпил из стаканчика кофе и поочерёдно посмотрел на напарников.

– А ты чё у нас, в восемьдесят первом начинала вместе с этим динозавром? – бросил он Николь и поглядел на Маркуса. – Вы про ту раскаряку на пожизненном содержании в «Зоопарке»?

– Гектор Дуарте, – кивнул детектив. – И я думаю, есть смысл навестить его.

– Давай это только без меня, – запротестовал Гарсиа, отставляя напиток. – Я своё к этому душниле отходил, теперь вон, школьницу таскай. Я же лучше пока займусь оформлением передачи дела.

– Струсил, мачо-мучачо? – подшутила над ним Эванс.

– И научи её, что ли, со старшими по званию разговаривать, – проигнорировав Николь, сказал он Маркусу, и только после этого повернулся к ней. – А ты, ягнёночек, не пугайся, если дед чавкать начнёт.

– Как Ганнибал в фильме? – спросила лейтенант. – Очень смешно…

– Может кому-то и смешно, а я серьёзно, – ответил Хьюго. – Эта брюссельская капуста старше нас всех вместе взятых, зубов у неё нет, глотает она медленно, а ядовитая слюна течёт быстро, но вытирать её ему там некому, так что береги ботинки от намокания.

5. Из рабочих черновиков Николь К. Эванс

Наброски к книге «Изнутри Кёнинга»

Пояснение:

В записях наблюдается повышенный интерес Николь К. Эванс к «Делу Гектора Дуарте» и методам убийства маньяка.

Знаменитое «Дело Гектора Дуарте» принесло Маркусу Кёнингу известность далеко за пределами профессиональной среды. На какое-то время он стал настоящей звездой – у него брали автографы на улице и его охотно приглашали на радиоэфиры и различные телепередачи, правда появился на ТВ он лишь дважды. В первый раз детектив рассказал подробности о задержании серийного убийцы, а во второй раскритиковал телевизионщиков за то, что они устраивают шоу из семейных трагедий жертв Гектора. А жертв этих набралось целых 87 за неполный год. И это только в Республике Дайяр, куда Дуарте переехал незадолго до первого преступления и устроился на работу электриком в местные электросети. До этого он успел попутешествовать по свету и многие до сих пор склоняются к версии, что Гектор убивал везде, где останавливался. Сам он по этому поводу хранит молчание.

Кто на самом деле такой Гектор Дуарте, до сих пор остаётся до конца неизвестным. Мы знаем о нём ровно то, что он посчитал нужным нам рассказать, и правдивость его слов проверить, увы, не представляется возможным. Сам он утверждает, что родился в 1941 году в Испании, но вырос в приюте и родителей своих никогда не видел. Что повлияло на него в детстве и какие идеи толкали его на совершение чудовищных убийств, до сих пор остаётся тайной.

Убийства, которые поначалу считали пропажами без вести, начались в декабре 1981 года в Роутер-Пике. Известно о том, что это всё же были убийства, стало лишь к весне, когда снежная шапка на вершине Айрамских гор начала сокращаться. То здесь, то там в городе и в низинах вокруг него находили тела. И если кто-то мог выглядеть как погибший от несчастного случая или смертельного обморожения, то другие точно были жертвами средневековой инквизиции.

Одними из первых обнаруженных оказались близняшки-старшеклассницы Холли и Полли Уэнс. Не предупредив родителей, отправившихся на вечеринку по случаю Дня города, те ушли из дома без верхней одежды, точно собирались по обыкновению перебежать улицу к соседке-однокласснице, но до неё так и не дошли. И обратно тоже не вернулись. Следы девочек обрывались возле проезжей части.

Была популярна версия о похищении, тем более тем вечером на улице видели подозрительный фургон, однако тот принадлежал Государственной охране, которая проверяла линии спецсвязи. Объявлениями о пропаже близняшек был обклеен весь город. А сами они, точнее их тела, тем временем находились распятыми на крыше родительского гаража.

Экспертиза показала, что они погибали от обморожения на протяжении почти двух суток. Но перед тем, как приколотить несчастных гвоздями к крыше, их действительно похитили и кустарным методом удалили галсовые связки, чтобы лишить возможности звать на помощь.

Убийца забрал их возле дома, провёл садистскую операцию и даже непродолжительное лечение, позволив швам поджить, а девочкам восстановить силы, после чего вернулся к дому, по очереди поднял подростков на крышу гаража и при помощи пневматического гвоздезабивного пистолета буквально пришил к кровле – конечности были пришпилены как по линейке через каждые пять сантиметров. Из-за этого пошевелиться и создать шум сёстры не могли. На головы, чтобы исключить удары об крышу затылком, им надели мягкие маски ростовых кукол – розового кролика и лисёнка.

Были проведены сотни экспертиз, опрошены тысячи лиц, перепроверены все новоприбывшие жители города и недавно освободившиеся заключённые, однако хоть сколько-нибудь продвинуть расследование это не помогло.

Дело осложнял и тот факт, что убийство это оказалось не единственным и, к сожалению, далеко не самым резонансным. После сестёр Уэнс были обнаружены тела членов молодой семьи – Сэма и Кейт Шарпов вместе с их пятилетним сыном Дэвидом. Узнав из новостей о случившемся с Холли и Полли, дальняя родственница, несколько месяцев не получавшая от Шарпов вестей, заволновалась и лично приехала навестить их из Квезаля.

Дом выглядел покинутым. У соседей это не вызывало беспокойства, ведь семья после празднования Нового года планировала отправиться в путешествие по Европе. Однако волнительная родственница не церемонясь выломала заднюю дверь и увидела инфернальную картину: по всему дому гирляндами были развешаны внутренние органы, в камине вместо дров кто-то аккуратно шалашом сложил человеческие конечности – предплечья, плечи и голени.

Чтобы придать равную длину частей тела взрослых и ребёнка, убийца укоротил кости ножовкой по металлу. Судебный медик дал заключение, в котором подтвердил прижизненную ампутацию всех частей тела – после каждого удаления жертвам давали отдохнуть и восстановиться. Это было единственным, что объединяло оба случая. В остальном же сходств не наблюдалось.

Обрезки, оставшиеся после выравнивания конечностей, использовали для приготовления холодца, которым, судя по остаткам во всех трёх желудках, насильно кормили убитых перед изъятием органов. Туловища и бёдра обнаружить так и не удалось, а головы замученных на смерть оказались умело упакованы в подарочные коробки и расставлены под новогодней ёлкой. Всему этому ужасу сохраниться позволило то, что убийца отключил в доме отопление.

Ещё одной жертвой стала одинокая старушка по имени Розалия Грайм. Её обнаружили альпинисты в деревянном горном приюте. Пусть Айрамские горы и невысокие, но из-за сложных воздушных потоков добраться невредимым до пика, на котором располагалось убежище, было трудно и физически подготовленному человеку, о старой женщине на девятом десятке и говорить не приходилось. И всё же как-то она там очутилась, причём попала туда ещё живой.

Убийца должен был обладать недюжинной силой, чтобы на себе пронести женщину в хижину. Там он подверг её изощрённой пытке – последовательно вырезал кожу квадратиками два на два сантиметра с разных мест и менял местами. Сделал он это настолько ювелирно, что несмотря на свой преклонный возраст и слабое сердце Розалия сумела перенести всё истязание и была жива в тот момент, когда на её теле не осталось ни клочка, который находился бы на прежнем месте. А после этого с Грайм живьём сняли состоящую из заплаток кожу, набили её снегом и зашили, усадив за столик напротив погибшей. Вошедшие в горный домик альпинисты даже подумали, что перед ними два трупа, а не один.

Удивившие даже профессионалов тонкие хирургические навыки не имели совершенно ничего общего с неумелым удалением голосовых связок у сестёр Уэнс и намного превосходили понимание анатомии в случае с расчленением семьи Шарпов. В полиции склонялись к версии, что город атаковали сразу несколько маньяков с разными навыками и типажами жертв, однако тогда ещё молодой Маркус Кёнинг стоял на своём – убийца один и тот же, на что указывала его склонность к растягиванию удовольствия. Он не позволял жертвам погибать быстро – выхаживал их и продолжал издевательства.

Детектив был уверен, что убийца играл, фантазировал и экспериментировал в попытках найти самый болезненный способ убийства. И попытки эти не останавливались. В общей сложности той весной в Роутер-Пике нашли шесть тел. Оставшиеся, хоть и были обнаружены последними, но произошли гораздо раньше.

Один мужчина голышом замёрз насмерть, однако вскрытие показало, что несколько раз ему позволяли отогреваться и даже вводили медикаменты для реанимации. Это вполне могло быть самое длительное замерзание человека в истории.

Женщина и молодой парень, независимо друг от друга, погибли от падений со скал. Причём парень погиб лишь после второго, а женщину предварительно побили камнями.

Эти три смерти на фоне других напоминали какую-то разминку или, как считал Маркус, тест для проверки оперативности работы и уровня навыков правоохранительной системы города. Роутер-Пик это испытание с треском провалил, из-за чего, отчасти, и произошли все последующие кошмары с Уэнсами, Шарпами и Грайм.

6. Запись звука с видеорегистратора личного автомобиля Маркуса Й. Кёнинга

от 14.06.2010

Пояснение:

Запись может указывать на склонность Николь К. Эванс к маниакальному поведению.

Отсканируйте код файла в системе для просмотра.

Бордовая малолитражка Кёнинга тащилась в крайней правой полосе общего потока по скоростному шоссе за город. Ревущие сигналами автомобили со свистом проносились мимо. Детектив расслабленно рулил, не разгоняясь, хотя чувствовалось, что двигатель был способен на большее.

– Дуарте упрятали в «Безмолвный парк» сразу после того, как тот пошёл на поправку, – рассказывал Кёнинг. – Подложил он конечно мне тогда свинью – самого по допросам затаскали. Хорошо хоть свидетель нашлась – пенсионерка из дома напротив фабрики.

– Его из-за этого признали невменяемым? – для приличия поинтересовалась Николь.

Она прекрасно знала ответ на этот вопрос. Да и вообще всё, что только можно было выяснить о деле Гектора Дуарте без личного разговора с Кёнингом.

– Он – единственный постоялец «Парка», который находится в себе, – ответил Маркус. – При этом среди особо буйных сумасшедших и умалишённых преступников ментально здоровый парализованный старик кажется самым далеко поехавшим и опасным.

– Мне, наверное, никогда не понять, как совершавший такое может быть психически здоровым, – призналась Эванс.

– Грань тонка, – согласился Маркус. – Выпотрошить человека может как впавший в делирий, так и трезво мыслящий. Разница в том, что второй будет делать это точно так же погружённо в процесс, как я веду машину.

– Умом я понимаю, – сказала Николь. – Но, Господи, как такое хладнокровие не может быть отклонением?

– С точки зрения работы мозга, его биохимии, у таких убийц всё в порядке, просто живут они немного в другой реальности, – продолжал детектив. – Коллекционеры скальпов в индейских племенах любили своих детей, защищали семьи, заботились о животных и даже презирали насилие, а кожа с черепов в их коллекции беспокоила их только с точки зрения количества — никому не хотелось выглядеть перед соседом менее мужественно.

– Убийство ради статуса – тоже ненормально, – возразила Эванс.

– Ну почему сразу убийство? – усмехнулся Маркус. – Люди всегда прибегали к хитростям и могли, например, воровать скальпы или снимать их с мертвецов.

– Это ещё хуже.

– Ага, видишь? – воодушевился Кёнинг. – Вот даже в твоей правильно работающей голове сложилась мысль, что лучше убить человека, чем откопать мёртвого.

– Я совсем не это… – начала Николь. – Чёрт, а ведь по логике звучит, будто это и имела в виду.

– Вот и Гектор не сумасшедший, – закончил Маркус. – Неприятный? Да. Кровожадный? Конечно. Опасный? Бесспорно. Но при этом ум его крепче наших с тобой. В шахматах, правда, он слабоват.

– Вы ведь это не серьёзно? – спросила помощник детектива. – Не играете же вы с ним…

Маркус потянулся к заднему сиденью и взял с него сложенную шахматную доску. Потряс. Внутри дробно прошумели деревянные фигуры.

– Безумие…

– С другими играть не интересно, – сказал Кёнинг и замолчал. – Потому что мы с ним одинаковые.

Свет предзакатного солнца, пробивающийся между зданиями и столбами, неровно освещал его сосредоточенное на дороге лицо. Прыгающие по нему тени делали его даже жутким.

– В каком смысле одинаковые? Не убийца же вы...

Кёнинг оторвался от дороги и поглядел на помощницу так, словно она произнесла что-то лишнее.

– Мы с ним думаем сходным образом, – пояснил детектив. – Только мои жертвы мучаются за решёткой и заслуживают этого.

– Может, не стоить тратить на них налоги?

– Что, прониклась безумием? – спросил Кёнинг.

7. Диктофонная запись Николь К. Эванс 06_2010/075

от 14.06.2010

Длительность: 00:40:34

Транскрибация: прилагается (на 7 стр.)

Пояснение:

Запись сделана по пути от машины Маркуса Й. Кёнинга к палате 909 специализированной психиатрической лечебницы «Безмолвный парк». Исходя из слов Гектора Дуарте и поведения Николь К. Эванс можно сделать вывод о её склонности к совершению преступлений насильственного характера.

Отсканируйте код файла в системе для прослушивания.

Транскрибация записи 06_2010/075 из материалов уголовного дела №XR-213//ma//12-07-2010, стр. 1

Говорящие: Маркус Й. Кёнинг (К); Николь К. Эванс (Э); Посторонние (П), позже Гектор Дуарте (Д).

Территория «Безмолвного парка» утопала в опушке Вествудского леса, поэтому глухой кирпичный забор с колючей проволокой наверху, с трех сторон обжимающий внутренний двор спецлечебницы, с подъезда заметен не был. Фасадная часть ограды состояла из кованных секций, расположенных между каменными столбами. Местами их оплетали вьющиеся растения - плющ, дикие огурцы и более редкие виды.

Само здание клиники походило скорее на классический европейский особняк высотой в четыре этажа с покатой крышей.

Лужайки только недавно подстригли, а кустарникам придали благовидную форму. С одним из них садовник как раз заканчивал, складывая удалённые части веток в тачку. По всему было видно, что дело своё мужчина знал и совершенно никуда не торопился.

Если бы не вывеска с названием лечебницы, Николь могла бы подумать, что они заехали куда-то не туда и очутились перед домом какого-то потомственного богача.

Изучив удостоверения детектива с его помощницей, смотрящий на них сверху вниз из окошка КПП охранник нажал на кнопку и поднял шлагбаум. Механизм неспешно потянул скрипящие ворота внутрь двора. Брусчатка застучала под колёсами малолитражки.

Маркус свернул с центрального проезда, огибающего круглый фонтан, и покатил к зданию по второстепенному.

Эванс поняла причину изменения маршрута, но подумала, что пока не лучшее время расспрашивать Кёнинга о его особых отношениях с водой.

Остановившись между двумя неприметными чёрными седанами, судя по классу, принадлежащими кому-то из руководства учреждения, Маркус заглушил двигатель.

– Дуарте может пугать, – предупредил детектив. – Но совершенно безобиден – у него отнялось всё ниже подбородка после перелома позвоночника, даже голову поворачивать не способен.

Они выбрались из машины. Маркус открыл заднюю левую дверь, на которой белело внушительно пятно сбитой краски, и прихватил с собой шахматы. После этого он помахал кому-то рукой. Николь поискала взглядом, с кем он здоровался. Детектив смотрел на площадку, огороженную сетчатым заборчиком у дальнего крыла здания. Внутри неё хаотично по одному и небольшими группами гуляли постояльцы в одинаковых синих костюмах. Кто-то лысый повис на ячейках и глядел на Николь с Кёнингом. Санитару-коротышке пришлось с усилием оттаскивать его в сторону.

– Гектора держат на четвёртом этаже, вон два окна с решётками, – проговорил Маркус, запрокидывая голову перед ступенями. – Так, на всякий случай.

Администратор за стойкой справа от входа поздоровалась с Кёнингом. Видно, он бывал здесь довольно часто. На креслах у стен между автоматами с едой и напитками сидели несколько пациентов, провожающих посетителей. От стены к стене, следя за порядком, бродили три санитара и один вооружённый охранник. Николь посчитала, что, учитывая контингент учреждения, в случае ЧП этого могло оказаться недостаточно. С другой стороны, особо буйным свободное перемещение по территории было запрещено, и их наверняка охраняли куда серьёзнее.

Кёнинг нажал на кнопку вызов лифта. У дальней стены под цветным витражом, изображающим сцену из Эдемского сада с тянущейся к алому яблоку Евой, скрипнула дверь. В холл вышел тот самый постоялец, которого пришлось оттаскивать от забора. Это был совсем молодой бледный парень неправдоподобного роста и какой-то болезненной худобы. Юноша замер и уставился на детектива. Все присутствующие оказались едва ли не ниже его локтей. Николь поняла, что уводящий его санитар вовсе не был коротышкой.

– Почему он так смотрит на нас? – спросила она.

Маркус метнул к парню безразличный взгляд. Осветители под потолком коротко проморгали, но ни персонал, ни постояльцы, на это не обратили внимания.

– Мачта? Не обращай внимания, он всегда так на меня реагирует, говорят, напоминаю ему кого-то, – ответил он. – Да что с лифтом…

Детектив ещё несколько раз постучал по кнопке. Тот, кого он назвал Мачтой, осторожно двинулся в их сторону. Несмотря на заверения Кёнинга, что в его поведении нет ничего опасного, Эванс напряглась.

– Маркус?.. – позвала она и на всякий случай расстегнула пиджак, облегчая доступ к кобуре с пистолетом.

Оказавшись к лифтам ближе санитаров, великан вдруг побежал. Прежде, чем Николь успела выхватить оружие, Кёнинг перехватил её руку. Раздался электрический треск, и потерявший сознание ещё в движении Мачта рухнул на каменный пол, оказавшись у самых ног Эванс. Глядя на его неестественно белую лысину, она поняла, что мужчина в добавок к высокому росту был ещё и альбиносом.

Охранник вернул в кобуру пистолет электрошокера. Взволнованные посетители с криком покинули фойе.

– Я же просил не реагировать, – возмутился Маркус. – Перестань без дела хвататься за пушку, он просто хотел поздороваться.

Кёнинг кивнул охраннику, а тот осуждающе покачал головой, глядя на Николь, и начал отсоединять электроды от стонущего Мачты с разбитым при падении подбородком. Помощница детектива вдруг поняла, что юноша получил разряд из-за неё – охранник хоть и был одиночкой, но оказался профессионалом, сумевшим по её движениям определить, что она намерена воспользоваться оружием. Электрошок тот применил, чтобы она не застрелила несчастного. При этом сама Эванс не была уверена, что успела бы выхватить пистолет, если бы на неё действительно нападали. В отделе по борьбе с организованной преступностью оружие носили на поясе, и Николь вместо того, чтобы прислушаться к детективу, задумалась, не вернуться ли к более привычной практике открытого ношения табельного оружия.

Санитары уложили Мачту на носилки и понесли в правое крыло. Прозвенел прибывший лифт. Двери разъехались. В кабине, осматривая внутренности открытого пульта управления, стоял электрик.

– Пешком, пешком! – раздражённо сказал он.

Ткнув куда-то отвёрткой, ремонтник запер створки и отправился наверх.

– У нас перебои с электричеством, – сказала уборщица, протирающая шваброй пол от крови Мачты. – Лучше и правда пройтись, если не хотите застрять.

Маркус отвернулся увидев, как женщина опустила веревочную швабру в моп и надавила. Прорычавший механизм выжал из неё грязную воду. Эванс поспешила к дверям на лестницу, в которых уже скрылся детектив.

Лестница была излишне узкой и крутой, что говорило в пользу предположения Николь о перестройке жилого здания в лечебницу. Когда она начала подниматься, Кёнинг был уже на полтора пролёта впереди, однако догнать и перегнать его ей не составило труда.

Несмотря на то, что признаков физической усталости у детектива не наблюдалось, он всё равно задыхался. На каждом шаге слышался свист его напряжённых лёгких. На втором этаже Николь подождала детектива.

– Вы, наверное, много курили? – предположила Эванс.

– Никогда, – возразил он. – Мне и своей травмы достаточно.

– Огнестрел?

– Песок, – пробормотал детектив и двинулся дальше.

На третьем этаже им пришлось уступить дорогу санитарке, несущей комок грязного белья. Она тоже поздоровалась с Маркусом.

– Да вас тут все знают, – заметила Николь. – Вы тут что, каждый день бываете?

– Можно сказать, почти пациент, – уклончиво ответил Кёнинг.

Было непонятно, серьёзно ли он говорил, или шутил. Детектив приложил усилие для последнего рывка и, вынырнув в коридоре четвёртого этажа, опёрся на стену, чтобы отдышаться. Глядя на древесные двери палат, можно было бы подумать, что они находились в гостинице. Левый конец этажа от правого был отделён решёткой и постом дежурного. Охранника на месте не оказалось. Решётку также не заперли.

– Говорить с ним буду я, – предупредил Кёнинг. – Придержи своё любопытство, мы тут не ради твоей книги.

Маркус взял из кармашка у единственной находящейся за решёткой двери пластиковую ключ-карту и отпер замок. Механизм пропищал. Красный индикатор сменился зелёным. Детектив толкнул створку внутрь.

Настроившая себя на встречу с чудовищем Николь всё равно вздрогнула от неожиданности, увидев прямо напротив двери сидящего за столом на инвалидном кресле широкоплечего старика в голубом больничном одеянии. Даже несмотря на возраст и своё физическое состояние он выглядел огромным. Не таким как Мачта. И не похожим на культуриста. Рост его казался выше среднего, и вряд ли Гектор когда-то занимался на тренажёрах, но всё же телосложение его было по-спортивному крепким.

Остатки седых волос обжимали неестественно округлый, оплетённый бугристыми сосудами череп. Морщины на лице маньяка были глубокие, точно следы от порезов, но кожа при этом не обвисла. Узкие губы почти сливались по цвету с кожей, а тонкий нос с продолговатыми ноздрями придавал мужчине что-то от рептилии.

Весь он оставался мертвенно неподвижным. Одни только светлые, почти сливающиеся с белками зрачки скользили по Эванс. Он не просто рассматривал её, а точно гладил взглядом, прорисовывал контуры. И вдруг он резко посмотрел прямо в её глаза. Николь на физическом уровне почувствовала пронзающий её холод, от которого захотелось не просто отвести взгляд, а отвернуться. И всё же она выдержала контакт.

Убийца разомкнул губы. С чвакньем из уголка рта Дуарте в лужицу на столешнице упал сгусток слюны. Только после этого он начал говорить.

– Красивый шрам, – заметил он.

Его голос оказался настолько мягким, что вводил в ступор. Такой голос можно было ожидать услышать от молодого солиста какого-нибудь бойз-бэнда, но никак не от состарившегося одного из самых кровожадных маньяков в истории. Глаза старика медленно проследовали вдоль шрама Эванс от самой брови до краешка губ. Он точно не рассматривал, а прорезал его. Помощнику детектива даже показалось, что шрам отозвался жжением.

– Откуда он у тебя? – поинтересовался серийный убийца.

Поглядев на Маркуса, она не стала отвечать. Ей по-прежнему было неуютно от прошивающего насквозь взгляда потрошителя, но внешне она старалась не показывать этого.

– А, завёл себе нового птенца? Где же тот смуглый горлопан? – спросил Дуарте у Маркуса. – Неужто так много трещал, что случайно позвал по имени собственную могилу, которую годами дразнил аппетитными для неё словами?

Уже по одному этому вопросу лейтенанту стало понятно, что мысли в голове у Гектора строились по каким-то нетипичным для других людей законам. Подобный образ лично она не смогла бы придумать даже намеренно.

– Хьюго жив и полон энергии, – ответил Кёнинг, присаживаясь напротив и раскрывая шахматы. – Передавал тебе привет.

– Прискорбно слышать, – сказал убийца. – Но зато твоя новенькая мне нравится больше.

Кёнинг извлёк из нагрудного кармана пиджака носовой платок, утёр Гектору слюну. Тот сощурился и одними глазами проследил за отошедшей чуть в сторону Эванс.

– Два или три? – спросил он у неё.

– О чём он, Маркус?

Николь пока не хотела напрямую общаться с Дуарте. Для начала ей требовалось понаблюдать за ним, однако он продолжал навязывать ей своё внимание.

– Пули, – сам ответил Гектор. – Ты поймала две или три?

– Одну, – спокойно сказала Николь, хотя не поняла, каким образом он узнал о её ранении.

– Большой калибр, – констатировал Дуарте.

Кёнинг, похоже, вообще не слушал их. Он, с видом увлечённого ребёнка, отстранённо расставлял на столешнице фигуры в две группы по цветам.

– В чём фокус? – поинтересовалась Эванс. – Или пальцем в небо ткнул?

– Пальцы у меня не работают, а фокусы мне показывать нечем, – заявил Гектор. – По взгляду человека сразу видно, насколько сильную боль он пережил, уж поверь мне.

– Невозможно понять это по глазам…

– Почему же? – возразил Дуарте. – Маркус вон однажды клинически погиб. Он не рассказывал?

Кёнинг, до этого молча по памяти расставлявший фигуры на доске для продолжения незавершённой игры, вдруг остановился. Он осудительно взглянул на разговорившуюся помощницу.

– Ого, да вам контакт ещё налаживать и налаживать. Что же, ты ей и про убийство не рассказал? – удивился Дуарте. – Маркус ведь у нас не такой светлый, каким его считают. Мы начали примерно в одном возрасте…

– Довольно шуток, – оборвал его Кёнинг. – Вернёмся к партии.

По выражению Маркуса было невозможно понять, правду ли говорил Гектор или нет. Николь прошла вглубь комнаты и задержалась возле кровати с подъёмником. Кнопки на пульте управления положением подушки были вытерты. Похоже, маньяк часто просил приподнять или опустить его. С изголовья на кронштейне свисал проводной однокнопочный пульт. Судя по следам, чтобы вызвать санитарку, убийце приходилось кусать его.

Рядом с постелью располагалась приоткрытая дверь в санузел. Там располагались низкая ванная, раковина и унитаз. И если ванну Гектору помогали принимать санитарки, то остальным он, конечно же, не пользовался. При этом жалости вид жилища маньяка у Николь не вызвал.

– Пешка была на g3, – подсказал Маркусу Дуарте. – Ты съел своей башней моего коня на c3 и подставил даму под удар.

– Верно, – согласился Кёнинг. – Ну что, начнём?

– Пешка на h4, – сказал Гектор. – Забираю даму.

В ванной комнате так же имелся небольшой вещевой шкафчик. Эванс открыла его и увидела висящие на плечиках классический и спортивный костюмы, внизу стояли кожаные ботинки, беговые кроссовки и зелёная обувная коробка. На полочках лежали пара футболок, синий свитер и водолазка. Всё идеально чистое и совершенно ненужное. Скорее всего, этот набор использовали, чтобы переодеть Дуарте на время каких-то официальных мероприятий или праздников.

Помощник детектива вдруг почувствовала ярость – Дуарте замучил до смерти столько людей, а сам вместо наказания в своём костюмчике наверняка задувал свечки на испечённом местными поварами торте в свой день рождения.

– Мне всегда было интересно, – проговорила она, закрывая шкаф. – Как серийные убийцы умудряются не замараться, пока кого-то расчленяют, и потом чистенькие и никем не замеченные едут спокойно домой в общественном транспорте? А если дело осенью или весной, когда кроме крови всюду ещё и грязь? Как скрываете всё это?

– А скрывать и не нужно, – ответил Гектор. – Люди настолько заняты собой и своими проблемами, что ничего вокруг не замечают. Дама на d2, забираю башню.

Детектив привстал и ещё раз утёр рот маньяку носовым платком. При этом он покашлял и опять грозно посмотрел на лейтенанта.

Николь опустила взгляд на доску. В шахматах она не особо разбиралась, лишь знала, как ходят фигуры, но пока всё выглядело так, будто Кёнинг проигрывал. За последнюю минуту он потерял уже вторую сильную фигуру. Может, он польстил себе, назвав Дуарте плохим шахматистом?

– Внимание обращают только на нервных, – продолжил Гектор. – А меня кровь наоборот успокаивает.

Маркус передвинул своего чёрного офицера и съел аналогичную фигуру Дуарте.

– Дама на g2, – сказал убийца.

Кёнинг переставил его фигуру и сразу же передвинул свою башню с c3 на h3. Сидящий на значительном удалении от доски Дуарте сощурил глаза и оглядел свои фигуры, сгрудившиеся в правом нижнем углу вокруг короля.

– Вынужден признать, что мне придётся сдаться, – сказал он. – Красивая жертва королевы. Ты никогда не думал, что и твоя настоящая жертва тоже не была напрасной? Она сделала тебя тем, кто ты есть, и привела сюда. Скажи ей, кого ты убил…

– Твою победу, – невозмутимо ответил Кёнинг.

– Главная партия всё равно останется за мной, я пока разминаюсь, – проворчал Гектор. – Ещё разок?

Маркус начал заново расставлять фигуры. Гектор поочерёдно рассматривал то детектива, то его помощницу.

– А она куда больше тебя убила, Маркус, – сказал Дуарте. – Только она не такая, как мы с тобой, для неё это просто ремесло…

– Хватит лепить из меня монстра! – взъярила Эванс. – Да, мне приходилось убивать, но не ради удовольствия, а для защиты общества, потому что это моя работа!

– О том и толкую, – ровным тоном продолжил Гектор. – И это нормально. Одни создают шедевры по призванию, а другие пишут картины ради денег… Конь на f3.

Кёнинг переставил фигуру и зеркально разместил своего коня на f6.

– Я пошла в полицию не ради заработка!..

– Ты не любишь убивать, – перебил её Дуарте. – Но и не избегаешь этого, а просто делаешь.

– Представь, есть в этом мире что-то, не связанное со смертями!

– Да? – воодушевился убийца. – Например?.. Пешка на c4.

Маркус переставил пешку и, поглядев на напарницу, устало покачал головой.

– Поскольку мы смертны, со смертью связано всё, что мы делаем, – вдруг сказал он, отправляя свою пешку на g6. – Но одно дело жить в таких условиях, а другое – усугублять их. И в этом мы с тобой всё же отличаемся.

– Поэтому ты и здесь, – сказал Гектор. – Конь на g3.

Детектив было потянулся к стоящему на f3 коню, но быстро понял, что тот не встанет на g3, и взялся за ещё не ходившего коня.

– Чего ты хочешь за услугу? – спросил Кёнинг. – У нас появился некто, способный потягаться с тобой в этом искусстве.

– Это уж вряд ли, – скривил брезгливое лицо Дуарте, оставив вопрос без ответа.

– Он выкачал кровь одной жертвы и утопил в ней вторую, – как бы между делом пробросил Кёнинг, передвигая своего офицера на g7.

– Какая скучная смерть, – в голосе Гектора даже послышалось разочарование. – Никакой фантазии у молодёжи… Пешка на d4.

Маркус переместил фигуру и в очередной раз вытер капающую слюну серийного убийцы.

– И кровь он забирал у человека, усыплённого медикаментами, – добавил детектив. – Прямо противоположность тебе, не правда ли? Ты пытал, а он словно жалеет их.

– Тоже мне жалость… – сквозь зубы пробормотала Николь.

Детектив сделал рокировку, сдвинув ладью на f8, а короля – на g8.

– И у него в отличие от тебя есть визитные карточки, – Кёнинг поднял глаза на Эванс и, пока Дуарте отвлёкся на шахматную доску, подмигнул ей.

Та быстро поняла, что нужно делать.

– Очень смышлёный убийца, – добавила она. – Так уверен, что мы его не поймаем, что играет с нами и оставляет послания от предыдущих жертв на следующих.

– Раз вы здесь, успехи у вас действительно не очень, – хмыкнул Гектор. – Слон на f4.

Николь сама поставила офицера на названную клетку и приблизила лицо к Дуарте. От него отталкивающе пахло старческим потом и слюной.

– Как будто ты сможешь его перехитрить, – сказала она.

– А мне оно и не нужно. Это ваша возня, – устало выдохнул убийца. – Я знаю себя и знаю, почему я убивал. Мог бы – убивал бы дальше. Но до невменяемых садистов мне дела нет.

Кёнинг переставил чёрную пешку на d5.

– Он убивает копов, – сказал Маркус. – По иерархии от младших к более значимым, и у него будет определённое количество жертв.

– Это уже занятно, – пробормотал Гектор. – И кто же его финальная цель?

– Я.

– Ты? – одновременно выпалили Эванс и Дуарте.

– Почему это вдруг ты? – вырвалось у Эванс.

Она поняла, что зря показала перед маньяком своё удивление, но было уже поздно.

– И правда, – поддержал её вопрос тот. – Может, ваш главный?

– Если бы целью был Сезар Гарсиа, первая жертва оказалась бы более значимой, – ответил Кёнинг. – Плюс к этому, фигурки слонов – личное послание для меня.

– Ты любишь слонов? – хмыкнул Гектор.

– Подобные наборы были популярны в ГДР, откуда я родом, – пояснил детектив. – Человек, который оставляет подсказку в виде отличающегося на полтона шнурка, не сделает визитки случайными, и с его подходом дело было обречено попасть именно ко мне.

– Спасать тебя у меня желания как-то особо нет, – проговорил Дуарте. – Да и скучать по тебе я, конечно, не стану. Сам бы с тобой с удовольствием разобрался.

– Думаешь, у тебя здесь появится более выгодное предложение? – спросила Николь.

Детектив жестом прервал её.

– И что же, отдашь меня какому-то бездарю? – спросил он. – А если согласишься помочь, будешь видеть материалы дела и сможешь заказывать нормальную еду.

– Чёрт с ней с кормёжкой, – не согласился убийца. – Я буду видеть и материалы, и вскрытия, без них мне его потуги неинтересны.

– Наш медик не записывает на видео процедур… – возразил Маркус.

– Ну значит, пора начинать. Только пусть в кадре будет всё от макушки до пяток. Камеру, если это не широкоуголка, нужно будет повесить на метр девяносто пять над столом. Дама на b3.

Узкие ноздри Дуарте неестественно раздулись, превратившись в округлые. Он точно пытался унюхать ими запах воображаемой крови, как изголодавшийся хищник, почуявший рядом раненого зверя.

– Ещё что-то? – спросил Кёнинг, съедая своей пешкой стоявшую на c4 пешку Гектора.

– Да, – протянул тот. – Приводи с собой эту малютку, она мне нравится.