Берегитесь — женщина!

6

Самолет приземлился рано. Еще не было шести часов утра, а стюардессы уже будили задремавших пассажиров.

— Вот и долетели. — Христиан сиял, как начищенный таз для бритья в старомодных стилизованных гостиницах. Никогда раньше в Америке он не был, и его прямо распирало от самых разнообразных желаний.

Чарлз потянулся, выпрямил ноги. Нет, все-таки зря они решили лететь ночью. Теперь целый день тело будет ныть и жаловаться на перенесенные неудобства.

— Лично я бы еще часок-другой поспал, — буркнул Чарлз, совершенно не разделявший восторгов Христиана. — В такую рань подниматься. Чтоб я еще раз тебя послушал — никогда!

— Ну знаешь, — возразил Христиан. — Если ты нытик и неженка, мог бы плыть на корабле. Их много сюда ходят из Ливерпуля. Встретились бы через недельку, подумаешь. Я бы как раз толком все разузнал.

— Давай не будем с утра.

— Давай.

Вскоре попросили пристегнуть ремни и самолет начал снижаться. Международный аэропорт имени Кеннеди, находящийся неподалеку от Нью-Йорка, приветствовал граждан Великобритании сигналами к посадке.

Потом были трапы, чемоданы, таможенный досмотр и еще бог знает что. После чего ловили такси. Машины шныряли туда-сюда с необычайным проворством, но, сколько ни старался, Чарлз не мог остановить ни одну. Тогда за дело взялся Христиан. Он не размахивал руками, а просто, заложив два пальца за щеки, громко свистнул проезжающей машине. Через минуту оба англичанина уже ехали по Нью-Йорку.

— Вы ничего не знаете о деле Оскаров? — поинтересовался Чарлз, которому хотелось собрать информацию как можно быстрее. — Английские газеты хоть и сообщали о процессе, но как-то вяло.

— Да о нем все говорят. Эта стерва нагрела старика и сына прямо у них под носом. Надолго сядет, — очень живо отозвался таксист.

— Так ведь вина еще не доказана, — осторожно продолжал разведку Чарлз. — Почему вы так уверены?

— Да так все говорят. А кому еще было взять эти деньги. Конечно, она не все сама. Скорее всего, кто-то руководил. А потом главные исчезли. Вот теперь и защищается как умеет. Правда, говорят, что муж на ее стороне.

— Джолиан Оскар, что ли?

— Да-да, он. — Он остановился на светофоре и достал утренний номер какой-то газеты. — Вот, здесь все сказано.

Чарлз развернул газету, и почти сразу ему на глаза попалась статья: «Как стать миллионером за три месяца». По заголовку было сложно догадаться, что речь идет о процессе Оскаров, но это свидетельствовало лишь о том, что дело достаточно раскручено, то есть читатель и без объяснений сообразит, о чем идет речь. Никаких фотографий, только голый текст. Сообщалось о новых найденных уликах, о допросе, было несколько строк и о Джолиане.

— А он оказался лучше, чем я думал, — пробормотал Чарлз, читая интервью Оскара-младшего.

Христиан, который тоже пытался читать через плечо, закивал.

— Да. По крайней мере, он в нее верит, как и ты.

— А вы знакомы? — вмешался таксист.

— Да, немного. — Чарлз не привык к подобной бестактности водителей. В Англии таксист может говорить с клиентом только в том случае, если к нему обращаются с вопросом. Но сам не должен ничего спрашивать. Америка, что говорить.

— И что скажете? — продолжал таксист.

— Она невиновна.

— А вы можете это доказать?

— Постараюсь.

— Так вы адвокат?

— А вы таксист? — не выдержал Чарлз, возвращая газету.

Однако или любопытство водителя не знало границ, или он просто не понял намека, но разговор на этом не закончился.

— Ну да. Я таксист, — закивал водитель, парень лет двадцати трех с черными кудрявыми волосами. — Я уже давно таксист. Я Патрик, сэр. Уолтер Патрик. Друзья называют меня Уол. Так короче. А вы, значит, адвокат.

— Я этого не говорил, — сказал Чарлз, который уже успел понять, с кем имеет дело. Но его замечание было проигнорировано.

— Наверное, это сложная профессия. Я вот вчера подвозил одного врача. Он мне такого порассказал!

Дальше Чарлз и Христиан уже не просто слушали, а развлекались от души, подбрасывая парню все новые и новые темы для разговоров. Глупость таксиста, как и его любопытство, была не ограничена рамками хоть какого-нибудь образования, и потому он даже не понял, что над ним смеются. Он обрадовался словоохотливым клиентам и с готовностью студента на экзамене выдавал все новые и новые варианты развития американской истории, науки и искусства. Время пролетело незаметно.

В отеле «Фаворит», где Чарлз останавливался, когда ездил в Америку года три назад, нашелся очень подходящий номер. Окна выходили на улицу, и потому стоимость проживания была ниже. Три комнаты, довольно приличного вида, четвертый этаж. Уже через полчаса оба приятеля спустились в холл.

Газетенка, которую дал Чарлзу таксист, была явно из разряда желтой прессы: дешевая бумага, краска, тянущаяся за пальцами. Нет. Подобным изданиям верить нельзя. Они обычно не отвечают ни за свои слова, ни за чужие, которые рискуют поместить в статьях.

Однако и из первоклассных журналов — например, «Юрист», «Дело закрыто» — удалось узнать не больше. Вся информация сводилась к разоблачению махинаций Алекс Оскар. Журналы писали об изощренности ума этой женщины, о ее находчивости и предприимчивости. Другие журналы и газеты Чарлз покупать не стал, только просмотрел. Дело приобрело характер травли. Похоже, никто, кроме мужа и некой Кортни, близкой подруги подсудимой, не верил в ее невиновность.

— Ее посадят, — заключил Христиан, пробежав глазами пару статей в тех же изданиях. — Видимо, в Америке давно не было ничего подобного. Процесс раскрутили, ее никто не защищает.

— Я буду ее защищать. — Чарлз вернул газеты и журналы продавцу и уверенно зашагал вдоль улицы. — Она невиновна.

Ему хотелось самого себя убедить, что это так. Но в душу уже закрались подозрения. А может, она? Нет. Да нет же. Чарлз всячески отгонял эти мысли.

— Знаешь, теперь даже я верю, что она невиновна, — сказал Христиан. — Такая шумиха вокруг — первый признак невиновности подозреваемого.

Чарлз улыбнулся. Он ждал, что Веснушка, прочитав газеты, начнет уговаривать его не ввязываться в это дело. Но тот неожиданно пришел на помощь ослабевшей вере Чарлза.

— С чего хочешь начать? — поинтересовался Христиан.

— Пожалуй, надо сначала поговорить с этим Джолианом. Надеюсь, ему неизвестно о… нашей связи. Просто хочу уяснить некоторые моменты.

— Тогда надо ехать к ним домой.

— Да, — закивал Чарлз. — Но сначала надо позвонить и предупредить о визите.

В телефонной будке лежал несколько потрепанный справочник, но фамилия Оскар оказалась настолько распространенной, что обзвонить весь список не удалось бы и за три дня. Хорошо, что были точно известны имена. Но и Джолианов и Фредов было слишком много. Чарлз начал по очереди набирать номера.

— Могу ли я поговорить с Фредом или Джолианом Оскаром. — Эту фразу пришлось повторить раз десять, пока наконец Чарлз не нашел нужного дома. Ему ответил, вероятно, дворецкий или кто-то из прислуги.

— А кто говорит? По какому делу?

— По личному, — не стал вдаваться в подробности Чарлз.

— Извините, но без договоренности нельзя.

— Какой еще договоренности?

— До свидания, сэр. — Трубку повесили.

— Что за черт! — выругался Чарлз.

— Да нет, — усмехнулся Христиан. — Все в порядке. Пойми, им, наверное, звонят из-за этого процесса каждый день по сто раз. Мало ли любопытных в Нью-Йорке. Процесс стал достоянием общественности. А в Америке каждый считает своим долгом вмешаться в подобные дела, тем более что этот Джолиан представляет собой своеобразную оппозицию общественному мнению. Знаешь, сколько в городе Уолтеров Патриков! Вот они все и звонят. Удивляюсь, как это номер оставлен тот же самый.

— Значит, нужен сотовый или еще какой-то номер, — заключил Чарлз. — Иначе мы до него не доберемся.

— Пошли сразу к Алекс. Поговоришь, выяснишь обстановку и номер возьмешь. — Христиан уже тащил друга по улице. — Это будет гораздо быстрее.

Кортни в этот день припозднилась. Обычно она приходила еще до обеда, а сегодня обед давно закончился, а она еще не появлялась.

Алекс находилась в отдельной камере. Здесь было вполне уютно, если только этот эпитет вообще приложим к тюрьме. На окнах занавески, вежливо закрывая решетки на окнах по ту сторону стекол. К стенам кто-то заботливой рукой приколотил полки, и теперь Алекс заполнила их книгами.

Ее жизненная энергия словно иссякла, сменилась полной апатией ко всему происходящему. Посадят? Ладно. Все равно сделать ничего нельзя. Выпустят? Значит, выпустят. Внешний мир совершенно перестал интересовать Алекс. Она даже отказывалась от прогулок, которые ей неизменно предлагали раз в день. Иногда отказывалась говорить с адвокатом. Зачем? Если все уже заранее решено.

Странно, но Алекс даже не интересовал вопрос, кто мог ее так подставить. Полиция быстро связала нападение в Англии и разорение Оскаров. Оказывается, Алекс, выполнив свою работу в доме отца мужа, стала не нужна сообщникам и те решили избавиться от опасной свидетельницы. К тому же ведь с миссис Оскар пришлось бы рано или поздно делиться. Лучшего объяснения и представить себе было нельзя.

Вначале Алекс еще пробовала сопротивляться. Ее возмущали нелепые обвинения, ничем не обоснованные, пугали разные угрозы со стороны властей. Адвокаты все как один советовали сознаться и выдать сообщников. Сначала Алекс пробовала их переубедить, но потом эти уговоры стали вызывать у нее только смех.

Раньше она боялась. Боялась за свою жизнь, за своего ребенка. Но ребенок попадет к Джолиану и будет счастлив без «преступной» матери, и тревога за него понемногу утихла. А вот за себя Алекс боялась. По какой такой прихоти судьбы она должна провести лучшие годы жизни в тюрьме. Но потом и страх перед будущим прошел. Ничего не сделаешь. Никто не поможет, наслаждайся тем, что осталось. Пока у тебя есть отдельная камера, хоть отдаленно напоминающая комнату, и книги. А иногда в вазе на столе появляются цветы.

Алекс целыми днями читала. Порой ей хотелось плакать, и тогда, отвернувшись к стене, она прижимала к лицу подушку и беззвучно отводила душу. Только камера знала все ее муки, но для людей была только надменная улыбка и взгляд, полный равнодушного спокойствия.

Но почему же не приходит Кортни? Веселая толстушка да еще Джо — вот все, кто навещал Алекс в тюремном уединении. И, словно отвечая на эту мысль, в коридоре раздались тяжелые шаги охранника. Звякнул замок, и в камеру вошел высокий мужчина в форме, Анри, француз-иммигрант из Марселя.

— Миссис Оскар, к вам пришли.

— Наконец-то. — Алекс поднялась с кровати, положила книгу, которую держала в руках, на полку и вышла в коридор.

Здесь горели тусклые лампы, было холоднее, чем в номере и на полу, покрытом черными плитками, почему-то всегда был рассыпан песок. Алекс любила наступать на него и слушать, как скрипят песчинки, царапая гладкую поверхность. Кортни наверняка принесла новые журналы и книги по истории искусства.

Охранник шел сзади. У него под ногами тоже скрипели песчинки, но вряд ли он замечал этот противный скрежет. Коридор кончился.

— В первую, — коротко бросил Анри.

Алекс зашла в кабинку и сняла телефонную трубку. Сейчас появится Кортни. По ту сторону стекла она выглядит не такой полной, но от этого ее лицо отнюдь не выигрывает, а скорее наоборот. Что же ее так долго не пропускают?

Но вот дверь открылась, и Алекс увидела мужчину. Это было так неожиданно, что в первую минуту она даже хотела подняться и уйти — вероятно, Анри перепутал кабинки. И лишь потом она узнала его. Чарлз. Чарли с «Афродиты». Как давно все это было — кажется, в другой жизни. Слишком многое теперь отделяет счастливое путешествие по Европе от настоящего положения вещей. Он просто не мог здесь появиться, этот призрак прошлого.

Чарлз сел и тоже снял трубку.

— Алло, ты меня слышишь?

Но Алекс не могла ему ответить. Нет. Она, разумеется, слышала его голос. Но ощущение нереальности происходящего ее не покидало. Это он? Это он говорит с ней сейчас?

— Алло, Алекс? Ты слышишь, Алекс?

— Да. Да, я слышу, — едва выговорила она. Но зачем он здесь? Что ему от меня нужно?

— Я узнал, что ты в сложной ситуации, и сразу приехал. Ты можешь мне рассказать, как твои дела? Предпринимает ли Джо что-нибудь? И еще, могу ли я его найти в Нью-Йорке по сотовому. Неплохо было бы встретиться с ним.

Алекс все еще не могла дать вразумительного ответа, тем более что количество вопросов никак не соответствовало возможностям разума, который продолжал оставаться в недоумении по поводу происходящего. Картинки никак не хотели совмещаться. Это Англия или Америка? Если Англия, то почему тюрьма? Если Америка, то с какой радости здесь сидит Чарлз?

— Алло. Ты меня узнала? Это я. Я — Чарлз.

— Узнала, — еле проговорила Алекс. Это слово сработало как запускной механизм для всех других мыслительных процессов. Стоило ей произнести «узнала» вслух, как внутри что-то щелкнуло, колесики задвигались, завращались, и уже через мгновение Алекс улыбнулась гостю.

Тот, обрадованный тем, что его наконец узнали, тоже просиял.

— Ты правда прилетел из-за меня? — все так же улыбаясь, спросила Алекс. — Только честно.

— Разумеется, — кивнул Чарлз. И тут вдруг дверь у него за спиной распахнулась, вошел полицейский и… — Меня просят пока выйти, к тебе пришел адвокат, — быстро проговорил Чарлз. — Но ты не беспокойся, я подожду. Я не ухожу. Слышишь, не ухожу.

— Хорошо, — вяло прошептала Алекс. Вот уж кого ей не хотелось сегодня видеть, так это адвоката. Уильям Локсли, лысый очкарик, периодически путал дела, которые ему поручало государство. Пару раз он приходил к Алекс с чужими. Какой помощи можно ожидать от такого защитника? Он давно превратился в досадную формальность.

На этот раз вместе с ним явился Фред Оскар. Следующие полчаса оба пытались убедить Алекс признаться.

— Что вам стоит просто сказать, что вы это сделали, и сразу же нам удастся скостить три года вашего заключения, — суетился Локсли, у которого была довольно скверная привычка во время разговора перекладывать в своем кожаном портфеле все вещи, какие только попадались ему под руку.

— Ничего не стоит, — невозмутимо отвечала Алекс. — Но я невиновна.

— Милая моя, вы виновны, и это почти доказано. Точнее, уже доказано. Суд — чистой воды формальность. Вы только усугубляете свое положение.

— Извините, но это мое положение, — парировала Алекс.

После ареста отношение к ней Фреда Оскара резко изменилось. Если раньше это была ласковая фамильярность, то теперь он открыто занял позицию сильного, который диктует свои условия.

— Хорошо, — кивнул он. — Но тебе же хуже. А что за человек к тебе приходил?

Алекс так хотелось сказать, что это лучший английский адвокат, что он теперь будет ее защищать и что у старика Оскара ошибочные представления о ее денежных возможностях. Но она не стала врать, а лишь многозначительно произнесла:

— Узнаете. — Она попыталась вложить в это единственное слово всю значительность, всю мощь, какие только была в состоянии изобразить.

И Фред Оскар дрогнул. Он едва заметно побледнел. Но Алекс уловила это даже через стекло. Фред был достойным противником, и победа над ним, пускай маленькая и временная, все же доставила ей удовольствие.

Да, они были одного поля ягоды и читали в глазах друг друга, как в открытой книге. Из троих присутствующих в помещении только адвокат не понимал сути происходящего. А Алекс и Фред награждали друг друга весьма и весьма красноречивыми взглядами.

— Хорошо, я оставлю тебя. — Фред Оскар сдался и капитулировал.

Однако Алекс успела заметить в его глазах какой-то странный блеск. Блеск нового беспокойства. Попался. Попался старикашка! Она еще и сама толком не разобралась, зачем приехал Чарлз, но Фред Оскар уже напуган. А чем, собственно? Или нет. Скорее почему? Алекс давно перестала себя обманывать в этом вопросе. Оказавшись в тяжелом положении, Фред не хотел расточать последних крох своего богатства. По контракту Алекс должна была родить двоих детей, а она носила лишь одного. Старик сориентировался очень быстро. Если она сейчас сядет лет на десять, то второго ребенка просто не будет. А значит, и платить не придется. Внук же и так останется на попечении отца. Ребенка Джо все же получит. А этой девице незачем платить.

Потом адвокат, оставшись наедине с подзащитной, целых двадцать минут задавал какие-то нелепые вопросы. Просто чтобы у клиентки не сложилось впечатления, что он ничего не делает. Локсли изо всех сил изображал заинтересованность и пытался натянуть на физиономию маску умственной работы, но… увы. Хорош защитник, который появляется вместе с обвинителем! Когда он наконец ушел и его место занял Чарлз, Алекс испытала почти райское блаженство.

— Как они мне надоели, — почти простонала она, едва услышав в трубке знакомый голос. — Если бы ты только знал!

— А что это за люди вообще? — поинтересовался Чарли.

— Это отец Джо и мой адвокат.

— А почему они пришли вместе?

— Ты у меня спрашиваешь? — Алекс надменно откинулась на спинку стула. — Если ты еще не понял, красавчик, то могу перевести — меня хотят посадить. Адвокат требуется по закону, но он ровным счетом ничего не делает. Фреду Оскару выгоден мой арест. Тем более что он уверен в моей виновности. Хотя есть что-то странное в его поведении. Он весьма сдержан, а, казалось бы, должен рвать и метать, ведь я погубила дело его жизни.

— Не говори так. — В голосе Чарлза послышалась злоба. — Если разъяренному псу завязать глаза, то он точно так же будет глухо рычать, не зная на кого броситься. — Ты не виновата.

— Ты не читаешь газет? Моя вина доказана.

Чарлз заметил, как Алекс начинает превращаться в ту самую взбалмошную тигрицу, которая устроила истерику на «Афродите».

— Вот только этого не надо. — Он посмотрел на нее взглядом человека, который уверен в своих словах на сто процентов. — Не надо комедии. Я к тебе пришел не цирк смотреть. Прекрати. Я хочу помочь. И не верю ни одному слову газетчиков.

Неизвестно, что подействовало на Алекс больше: взгляд или слова, но она действительно перестала паясничать.

— Хорошо, что на свете нашелся кто-то еще, кто не верит, — вздохнула она. — А то я уже сама в себе скоро начну сомневаться. Знаешь, чего добивались эти двое? Они хотели, чтобы я подписала признание. Это скостит срок на три года. — И вдруг ни с того ни с сего она добавила, словно между делом: — Знаешь, у нас будет ребенок.

Чарлз, который секунду назад собирался спросить, нет ли у нее других знакомых адвокатов, так и застыл с открытым ртом.

— Что?

— Я беременна от тебя.

— Что?

— Беременна от тебя. — Алекс не собиралась говорить ничего такого. Но желание отомстить Фреду Оскару пересилило. Нет. Он не получит ребенка. Малыш попадет в руки настоящего отца и вырастет хорошим человеком с неискаженными понятиями о долге и чести. Правда, за бортом остался Джо, но Алекс за него не переживала. Да, газеты писали об открытой оппозиции этого человека, но на деле все обстояло иначе. Безвольный, подверженный посторонним влияниям Джо давно отступился бы от своего мнения. Главным действующим лицом здесь являлась Кортни. Это она поддерживала его веру. Не вертись толстушка рядом с ним день и ночь, Джо давно поверил бы отцу. Он являлся бы в тюрьму не с цветами, а с обвинениями и проклятьями. Нет. Алекс не обманывала себя, нечего ждать помощи от подобной посредственности. И Джо ничем ей не помогал. Не мог же он идти против отца. Ему ребенок тоже не достанется. Да, Алекс нарушила условия контракта. Ну и пускай. Денег с Фреда Оскара она все равно уже не получит. А Джо переживет.

Чарлз все еще сидел в оцепенении. Воспользовавшись этим, Алекс начала рассказывать все с самого начала. О своей прежней жизни, проблемах Джо, о заключенном с его отцом контракте, фиктивном браке и миллионах, которые уже не существуют. По мере того как она говорила, Чарлз начал постепенно вникать в суть вопроса.

— Но ведь есть клиники. Искусственное оплодотворение позволяет иметь детей хоть от человека, лежащего в коме. С их деньгами… Неужели…

— Ничего нельзя было сделать. А отцу нужен был наследник. Не знаю, почему выбрали меня, но однажды я получила приглашение на официальный прием, а потом мне на квартиру пришло новое платье, духи, украшения — в общем, все необходимое. Тогда все только начиналось. А дальше… Мне сделка показалась честной. Двое детей и миллионы в кармане. Вероятно, все получилось бы именно так, если бы не это дурацкое разорение. А теперь Оскар сделает все, чтобы меня посадили. В отличие от тебя он искренне верит в мою виновность. Теперь…

Чарлз задумался и уже не слушал ее, соображая, что можно предпринять в этой ситуации. Денег у них с Христианом (в преданности Веснушки не приходилось сомневаться) было довольно много, но хватит ли нанять хорошего адвоката до конца процесса? Какой нормальный юрист теперь, когда дело раскручено и практически проиграно, возьмется за него? Хотя, с другой стороны, это прекрасная реклама. И тут в его голове вдруг всплыло давно забытое имя — Майкл Кид. Кузен жил где-то в Нью-Йорке и тоже занимался если не судебными процессами, то чем-то похожим. Вот только как его разыскать?

— А ты не будешь против, если я подыщу другого адвоката? — сказал Чарлз.

— Какого еще адвоката?

— У меня был здесь в Нью-Йорке один толковый родственник. Но, даже если я не разыщу его, мы с Христианом наймем кого-нибудь, кто действительно будет тебя защищать, а не просто перекладывать бумаги из папки в папку.

— А он тоже здесь? — улыбнулась, вспомнив свою невинную шалость в такси, Алекс.

Чарлз подмигнул ей, угадав мысли.

— Разумеется. Могу позвать.

— В прошлый раз он меня так испугался, что даже предпочел сойти с яхты на берег.

— Теперь ему ничто не грозит. Тут всюду охрана, да и через стекло ты до него не доберешься.

Алекс засмеялась. Засмеялась впервые, может быть, за несколько недель от души. Но Чарлз снова перешел к делу.

— Ну так ты согласна?

Алекс пожала плечами.

— Чего мне будет это стоить?

— Тебе придется стать моей женой. — Сегодня определенно был день сюрпризов. Чарлз и сам не понял, каким образом у него выскочила эта фраза. В стенах тюрьмы она прозвучала ужасно неуместно, словно заключалась новая сделка. Чарлз испугался этой мысли и поспешил добавить: — Если ты сама этого захочешь. Мы с Христианом сделаем все возможное, чтобы тебя вытащить, а потом уж ты сама решишь, гожусь я тебе в мужья или нет. Я ни к чему не тебя не принуждаю, просто вырвалось, извини. Я сказал не так, и нужно было не здесь. Но это не как сделка с Оскарами. Я действительно…

— Может, перестанешь извиняться? — Алекс улыбалась, на ее лице не было ни тени обиды или недоверия. — А то уже начинаешь напоминать мне Джо. Если человек летит из другого полушария к тебе на помощь, это что-нибудь значит. Я тебе верю, Чарли. Я ведь могу тебя так называть? Так вот, я тебе верю. И вообще, это самое неординарное предложение, которое мужчина когда-либо делал женщине. Меня же могут посадить, не забывай об этом.

— Да-да, я помню, — закивал Чарлз. — Но я буду ждать. И еще не все потеряно. Какой же я дурак, что не поехал за тобой сразу.

В этот момент послышался звонок, возвещавший о том, что время свидания закончилось. Алекс поднялась.

— Ладно, до встречи. Буду ждать, женишок.

Только теперь Чарлз заметил, что ее некогда идеальная фигура несколько изменилась. На Алекс был надет голубой комбинезон из какой-то плотной ткани — форма для находящихся под следствием, — но он шел ей. Как из-под земли возник полицейский. Чарлз уже не слышал, что он сказал Алекс, но она, выходя из комнаты, последний раз улыбнулась. Ему, Чарлзу.

— Ну что она? Как? Я думал, умру, пока дождусь тебя, — затараторил Христиан, дожидавшийся на улице.

— Она беременна от меня, — только и выговорил Чарлз. — Столько новой информации, столько новых впечатлений! И еще она сказала, ну почти сказала — «да».

— Кто сказал? — не понял Христиан. — Что за черт, у нее от тебя ребенок, но…

— Я стану отцом. Мы поженимся. У нас будет дом в Англии.

Нью-Йорк шумел тысячами звуков и голосов. Вечерело. Приближался час пик. Пронырливые такси шныряли повсюду, подмигивая друг другу, люди торопились сделать покупки перед ужином, дети с родителями возвращались из школ. Машины гудели, рекламные щиты сверкали тысячами огней. Железный поток летел навстречу живому, рассекая его на две части. Нью-Йорк жил своей жизнью. Жизнью, где скорость и точность играли почти такую же важную роль, как воздух для живых организмов.

Христиан понял, что добиваться более точных ответов бесполезно. Чарлз парил под облаками, выстраивая перед мысленным взором картины счастливого будущего. Это негуманно — отрывать человека от созерцания мечты. Христиан оставил друга в покое. Тем более что вокруг происходило много всего интересного. Даже просто посмотреть на американцев — и то развлечение. Вон идет по улице мужчина, разряженный и напомаженный, как кукла. И ничего, никто не обращает внимания. А вон идет парочка старух в мини-юбках и на высоких шпильках. А вон парень в очках. Ни за что не подумаешь ничего плохого. А ведь в руке настоящий нож. Да-да, таким легко можно убить человека одним точным ударом. Парень смотрит в землю. И медленно пробирается сквозь толпу. Зачем ему оружие? Но вот уже Христиан нашел новый объект для пристального рассматривания, но боковым зрением все еще продолжал следить за очкариком. Странно, но парень шел именно в их направлении. Тяжелой походкой, несколько раскачиваясь из стороны в сторону, как иногда после длительного пребывания на море ходят моряки. Вот парень уже совсем близко.

В следующий момент «моряк» резким движением отпихнул попавшуюся под ноги старуху, рука с ножом словно выстрелила вперед, уверенная в достижении цели, но Христиан успел. Успел дернуть Чарлза за рукав свитера и заслонить его собой. Раздались крики, завизжала какая-то женщина.

— Полицию! Полицию! Человека убили!

Христиан так и не успел понять, кого убили, потому что люди вокруг заметались, забегали, а у него самого вдруг закружилась голова. Все поплыло перед глазами. Чарлз обхватил друга за плечи и прижал к себе, словно пытался не дать ему упасть. Среди голосов и криков, среди машинных гудков Христиан попытался отыскать знакомые звуки.

— Помогите! Врача! Врача!

Зачем Чарлзу врач? И почему так кружится голова? Сквозь толпу к ним пробираются два полицейских. Раздались завывания сирены «скорой помощи», и вскоре сама машина подъехала к краю тротуара. Зачем они здесь? Христиан вдруг почувствовал себя очень плохо: его затошнило, пересохло во рту, а потом заклокотало в горле, стало тяжело дышать. Он закрыл глаза, чувствуя, что теряет сознание. А Чарлз все держал его. Стало темно и тихо.

Как все произошло, никто не знал точно. Нападавший скрылся в толпе молниеносно и потому свидетели путались и давали самые разные показания. Сам Чарлз ничего не видел до того момента, когда убийца уже бросился на него. Он и не увидел бы, если бы Христиан не кинулся наперерез летящему оружию. Он бы больше никогда ничего не увидел вообще, если бы не Веснушка.

Лезвие вошло в спину, Чарлз не мог понять где, но кровь брызнула чуть ли не фонтаном. Христиан не понимал, что его ранили, и все порывался высвободиться, хотя уже едва держался на ногах. Врачи подоспели вовремя, чего нельзя было сказать о полиции. Преступник скрылся. Никто не мог сказать о нем ничего определенного. Чарлз сидел в больничном коридоре и говорил с полицейским:

— Я же объясняю, что ничего не видел. Христиан его заметил, а не я, подождите, пока закончится операция.

Но назойливый коп не отступал:

— Хотя бы одежда?

— Какая к черту одежда! — вспылил Чарлз. — Я смотрел в другую сторону. Вы можете мне сказать, какого цвета пиджак на пациенте вон из той палаты?

Полицейский нахмурился, туго соображая, при чем тут палата и пациент.

— Так вот и я не могу ничего сказать о человеке, которого не видел, — довел свою мысль до конца Чарлз.

До полицейского дошло.

— Ладно, а как вы думаете, нападали на вас или на вашего друга?

Чарлз пожал плечами.

— Понятия не имею, но, вероятно, на меня, поскольку Христиан шел сбоку. По-моему, он меня закрыл собой.

— Хорошо, а кто мог на вас напасть? По каким делам вы прибыли в Соединенные Штаты.

— Я приехал к своей невесте. — Чарлз почувствовал некоторое удовлетворение, выговорив эти слова.

— Кто она?

— Оскар. Алекс Оскар. Она разводится с мужем, а я на ней женюсь.

Лицо полицейского вытянулось, словно он увидел привидение.

— Вы хотите сказать, та самая…

— Да, та самая, — оборвал его на полуслове Чарлз. — Ее кто-то подставил, и я собирался нанять для нее толкового адвоката. Других дел в Америке у меня нет.

Полицейский быстро строчил что-то в своем блокноте.

— Я думаю, нам придется еще не раз с вами встретиться, сэр.

— Я не против, только найдите человека, который чуть не убил Христиана.

— Вы как-то связываете это нападение со своей женитьбой?

Чарлз за прошедшие несколько часов уже кое-что действительно обдумал, но полисмен ему не нравился и делиться с ним своими предположениями не хотелось. Но, с другой стороны, а вдруг будет толк.

— Я считаю, что Алекс Оскар невиновна, но она кому-то очень мешает. Я хочу ей помочь, поэтому теперь я мешаю этим людям.

— Благодарю. Что ж, сейчас мне нужно идти, а чуть позже я вас разыщу. Где вы остановились?

— Отель «Фаворит».

— Будьте готовы, вам предоставят охрану. Нужно сменить место проживания. Нападение может повториться, ведь сегодняшнее не достигло своей цели.

Чарлз кивнул.

— Хорошо. До свидания.

Коп ушел. Думать обо всех этих переездах и вообще контактах с местными властями не хотелось. Сколько всего свалилось сразу: адвокат для Алекс, нападение, ранение Христиана. А теперь еще копы будут следить за каждым его шагом.

В этот момент двери операционной распахнулись, и медсестры выкатили Христиана. Тот был еще под наркозом. Лицо казалось совсем обескровленным, щеки ввалились, и даже задорная рыжина волос как будто потускнела.

— Где он будет, в какой палате? — спросил Чарлз у ближней к нему медсестры, державшей капельницу.

— На третьем этаже, в сто двадцатой. Но вас туда не пустят, пока он не придет в сознание.

Из операционной вышел врач, Чарлз обратился к нему.

— Ну что?

— Все хорошо, не беспокойтесь. Жить будет. И рана оказалась не такой глубокой, как мы думали. В общем, ему повезло.

— А когда я могу…

— Через пару часов, вероятно, он очнется. Подождите здесь. Внизу можно выпить кофе. Мне сказали, что полиция будет охранять вашего друга круглые сутки.

— Спасибо.

— До свидания, сэр, мы с вами теперь будем видеться часто.

— Да. До свидания.

Врач пошел вдоль по коридору, опустив руки в карманы.

Чарлз посмотрел на часы. Было уже почти двенадцать. Неизвестно, удастся ли ему сегодня вздремнуть хотя бы часок. Надо и вправду выпить кофе. И он направился к лестнице, ведущей на первый этаж.