Берсерк

Пролог

Макс Мах

Берсерк

Пролог: Отдел Тайн

Берни Вудворд всегда приходил на работу ровно в шесть часов утра. В любую погоду и в любое время года, в будни и в праздники, без исключений и «особых случаев», и, поскольку он никогда не болел, невыразимец[1] Бернард Арчибальд Вудворд появлялся в Отделе Тайн каждый божий день. Позже он мог уйти из Министерства по любой мыслимой причине и в любое удобное для него время, - и, порой, исчезал из отдела еще до обеда, - но порядок, установленный им для самого себя без малого сорок лет назад, никогда не нарушался. Ежедневно в шесть часов утра Берни приходил в свой отдел, расположенный на самых глубоких этажах Министерства, и просматривал ночные сводки Аврората, ДМП[2] и Собственной Контрразведки Отдела Тайн. Затем он шел в зал Сигнальных артефактов, педантично проверял каждый из них и, наконец, заносил в журнал наблюдений полученный результат. Чаще всего, это была короткая запись «БИ», что означало «Без изменений», но иногда изменения все-таки случались и тогда он делал в журнале более подробную запись, отражавшую характер и суть события, сопутствующие ему обстоятельства и, возможно, первичную интерпретацию явления или инцидента. Это была рутина, но рутина необходимая. Порядок, в известной мере обеспечивающий безопасность Магической Англии и спокойствие ее граждан. Однако иногда, некое событие принимало характер чрезвычайного, и тогда Берни Вудворд становился тем человеком, который объявлял тревогу и выполнял первичные действия, предусмотренные общим регламентом и специальным протоколом[3]. Впрочем, латиняне не зря говорили, что «nulla regula sine exceptione»[4], - нет правила без исключения, - и сегодня был именно такой день и такой случай. Произошло, если, конечно, и в самом деле, произошло кое-что такое, ради чего можно было пожертвовать протоколом, потому что для такого казуса[5] регламент не предусмотрен.

Берни постоял минуту, рассматривая ставший вдруг ярко алым цветок чертополоха[6], запаянный в стекло четыре столетия назад колдуном из Йорка Агапием Артефактором, тяжело вздохнул, принимая, как данность, что от судьбы не уйдешь, и, подойдя к стойке журналов наблюдения, быстро написал две записки. Через минуту два самолетика вспорхнули с его ладони и полетели разыскивать адресатов, а Берни отправился в архив. Ему надо было просмотреть несколько документов из закрытой секции и кое-что освежить в памяти, хотя видит бог, он совсем неплохо знал эту историю. Его предшественник, вводя Вудворда в курс дел, рассказал ему пару-другую занимательных коллизий, посоветовав всегда держать их на всякий случай в уме. Впрочем, как бы хороша ни была его память и как бы подробно ни описывал давние события Роберт Бурлей, найдя соответствующую папку и ознакомившись с собранными в ней документами, Берни не только освежил в памяти подробности этой давней истории, но и узнал много нового, о чем прежде никогда даже не подозревал. Поэтому через два часа, когда в его кабинете собрались «срочно оторванные от всех прочих дел» спецагент Адам Нейпир и аналитик оперативного звена Чарльз Седжвик, он был готов уже к непростому разговору.

- Сегодня перед рассветом сработал один из наших сигнальных артефактов, - сказал он, разливая крепко заваренный чай по фарфоровым чашкам директорского сервиза. – Он был создан четыреста лет назад Агапием из Йорка и с тех пор не подавал признаков жизни. Ни разу за все четыреста лет наблюдений.

- К чему привязан артефакт? – Седжвик задал правильный вопрос, и Берни даже поблагодарил его в душе, поскольку вопрос этот являлся отличной связкой между преамбулой и самим казусом.

- Цветок чертополоха, так называется артефакт Агапия, реагирует на прорыв Межмировой Диафрагмы.

- И, когда ты говоришь «межмировой», ты подразумеваешь… А что кстати ты имеешь в виду? – А это был уже Нейпир, который умел не только выслеживать и убивать всякую нечисть, а вернее тех, кого назначил быть нечистью отдел Тайн, но также отличался острым умом и невероятной въедливостью. Наверное, поэтому он и стал единственным спецагентом Отдела тайн.

- Межмировой – это и есть межмировой, - хмыкнул в ответ Седжвик, буквально на мгновение опередив Вудворда. Похоже, Чарльз умел не только думать, он еще и знал многое о многом.

- Существование иных миров доказанный факт? – все-таки уточнил Нейпир.

- К нам оттуда кое-кто приходил, - туманно, в силу необходимости, объяснил Берни. – А от нас кое-кто ушел. И подозреваю, что мы знаем отнюдь не обо всех переходах отсюда туда и оттуда сюда, и речь, заметьте, идет об одном лишь Соединенном Королевстве. Что происходило, происходит и будет происходить, например, в Гардарики, мы вряд ли узнаем, - русские те еще параноики, - а, если все-таки, узнаем, то не все и не в реальном времени.

- О, как! – восхитился Адам. – А теперь, Берни, будь другом, уточни: этот «чертополох» артефакт общего действия или с привязкой?

- Полагаю, с привязкой к личности и координатам, - ухмыльнулся довольный, как слон, - и с чего бы это? – Чарльз Седжвик. – Поэтому Берни не стал поднимать тревогу ни по Отделу, ни по Министерству, а пригласил нас к себе частным образом. Я правильно понимаю интригу?

- Так и есть, - кивнул Берни. – Из-за Грани вернулся кто-то из графов д’Э[7].

- Давно их не было… - Седжвик стал задумчив и, пожалуй, даже озабочен.

- Четыреста лет, мне кажется, или около того, - сказал он после короткой паузы длиною в пару мгновений. - Надо бы уточнить в архиве, но, я так понимаю, сейчас есть дела поважнее.

- В Архив я уже сходил, - внес поправку Вудворд. – С тех пор, как на ту сторону ушел Вильгельм д’Э, прошло четыреста семь лет. И да, ты прав, Чарли, я обеспокоен. Кто бы это ни был, я опасаюсь, как бы этот кто-то, а ведь это может быть и сам Вильгельм, не наломал дров. Когда он уходил, никто даже вообразить себе не мог, что через сто лет будет принят Статут о Секретности[8].

- Не было печали… - тяжело вздохнул Адам Нейпир.

- Как сказать, - задумчиво постучал пальцем по губам Седжвик.

- Что ты имеешь в виду? – повернулся к другу Берни.

- Если это Вильгельм, - пожал плечами Чарльз, - Темному Лорду не поздоровится. Вилли, помнится, конкурентов терпеть не мог.

- Не окажется ли лекарство хуже болезни? – Нейпир поймал, как ему показалось, основную идею разговора и теперь, даже не зная предысторию, мог участвовать в обсуждении.

- Не думаю, - не согласился с этим предположением Седжвик. - Каким бы темным ни был Темный Вильгельм, он, в отличие от Волан-де-Морта, вполне вменяемый волшебник. Во всяком случае, так о нем отзывались современники.

- А если это не он? – Вопрос напрашивался, и Нейпир его озвучил. – Что, если это его сын, внук, правнук… Времени-то прошло много. Четыреста лет. Могло смениться не одно поколение.

- Или нет, - покачал головой Берни Вудворд. – Черт его знает, Дамми, сопоставимы ли вообще наши временные потоки. Время там у них, в их вселенной может течь быстрее или медленнее, чем у нас.

- Будем решать проблемы по мере их поступления, - предложил тогда Нейпир. – А пока у меня есть два вопроса. Вернее, один вопрос и одна просьба.

- Я весь внимание, - посмотрел на него Вудворд.

- Вопрос. Есть ли привязка к какому-нибудь конкретному месту? И просьба. Не мог бы ты, Берни, рассказать мне эту историю с подробностями, а то лично у меня возникает слишком много вопросов.

- Я бы тоже не возражал услышать подробности, - осклабился уже вполне пришедший в себя Седжвик.

- Историю расскажу, затем и ходил в архив. Что же касается, места… Есть отметка на карте Англии, конкретно в Лондоне. Сильный немотивированный всплеск магии неизвестного типа. Кратковременный, но мощный. И что характерно, в точке с этими координатами находилась когда-то резиденция графов д’Э.

- То есть, адрес мы знаем? – уточнил Нейпир.

- Очень приблизительно, - внес поправку Седжвик. – Тогда люди умели делать вещи покруче Фиделиуса.

— Это да, - согласился Адам. – А министру мы не будем сообщать об этом, потому что…

- Не надо впутывать в это дело Министерство, - принял подачу директор Вудворд. – Мы не знаем пока, с кем или с чем имеем дело. Может статься, что этот туз лучше будет до времени придержать… Как там говорят маглы? Придержать в рукаве? И кстати, с Дамблдором я бы тоже не стал откровенничать. Иди знай, как карта ляжет. Этот секрет или не стоит ни гроша, или стоит сраный миллион галеонов. Пока сами не поймем, что там и как, дурную инициативу проявлять не станем. Как вам такой подход?

- Разумно, - согласился Седжвик.

- Я, как все, - усмехнулся Нейпир. – А теперь рассказывай.

- Что ж, - Берни сделал глоток чая, поморщился, обнаружив, что тот остыл, и, достав волшебную палочку, быстро наколдовал новый чайник, свежую заварку и чистые чашки. – Предок нашего Вильгельма Филипп де Нёфмарш граф д’Э прибыл в Англию с Вильгельмом Бастардом[9]. Причем, д’Э были настоящими природными норманнами и в будущую Нормандию перебрались еще в IX веке. А до этого довольно долго были известны под разными именами и кличками в Норвегии и Швеции. Старый род, богатый и сильный, но главное – они были магами, а маги, по крайней мере сильные, встречались среди викингов крайне редко. Это делало Нёфмаршей еще более значимыми фигурами, и, возможно, поэтому кое-кто сохранил записи об изустных рассказах некоторых из них. Например, рассказ Хальвдана Сварти. Этот Сварти говорил, что их предок Эйрик «пришел в эти земли из Других Земель, из Ваннахейма[10]». Документ весьма ценный, у маглов его нету, не сохранился, но зато нашу копию сейчас могут прочесть только маглы. Нет у нас магов, знающих нордландский диалект древнескандинавского языка, да еще и записанного на вульгарной латыни. Спасибо Мартину Харриоту, который еще в XIX веке заказал переводы целого ряда документов и книг с древнескандинавского на современный английский. Но это так, небольшое отступление. А сам рассказ интересен тем, что в нем описывается древняя родина этой семьи, и она совершенно точно находится не в нашем мире. У нас Северное море, - они называли его Немецким, - окружено только с трех сторон: на юге германские государства, на востоке Дания, на западе – Англия и Шотландия. Однако в том Мире, о котором мы говорим, Немецкое море заперто с севера островом Скулнскорх[11]. Остров большой – примерно в половину Ирландии, - и расположен в Северном море на линии между Эдинбургом в Шотландии и Эсбьергом в Дании. И вот, что еще примечательно, самоназвание Скулнскорх встречается в истории этой семьи не раз и не два. Ярл Скулнскорх, конунг Скулнскорх, граф Скулнскорх… Так что, когда, рассорившись с Советом Лордов, Вильгельм д’Э покинул Англию, он прямо говорил о том, что возвращается на родину своих предков в Скулнскорх.

- Замысловато, - признал явно впечатленный рассказом Адам Нейпир.

- Любопытно, - кивнул, соглашаясь с ним, Чарльз Седжвик. – Как считаешь, чего нам следует ожидать?

- Ума не приложу, - честно признался Берни Вудворд. – Но, полагаю, мы это скоро узнаем.

- Ты же сказал, что адрес не просчитывается, - напомнил Седжвик. – Или ты ждешь момента, когда они себя как-нибудь проявят?

- Все бы так и обстояло, - пояснил Берни, - если бы Вильгельм за год с небольшим до ухода, не оставил адрес своего дома одному приятелю, а тот, в свою очередь, не передал этот клочок пергамента главе Отдела Тайн, в котором работал под конец жизни. Так что у нас есть адрес, собственноручно записанный Вильгельмом де Нёфмарш графом д’Э бароном Феррерс из Гроуби. Войти в особняк без разрешения мы, разумеется, не сможем. Но увидеть дом и постучать в дверь – вполне.

- Постучать-то постучим, - кивнул Адам Нейпир, – но что, если нам откроют?

***

Самое смешное, что они, и в самом деле, постучали в дверь. Дверным молотком из кованного железа в дверь из потемневших от времени дубовых досок, скрепленных кованными железными полосами. Все древнее, аутентичное, приземистое и тяжеловесное, выстроенное из тесаного камня, с узкими окнами, прикрытыми ставнями того же вида, что и дверь. В общем, не надо быть специалистом по архитектуре позднего средневековья, чтобы по достоинству оценить Феррерс-хаус во всем его простом великолепии. Ну и то, наверное, что маги-строители смогли его спрятать в самом центре Лондона, да так, что попробуй еще найди, и никакие великие Лондонские пожары его не нашли и не тронули за все эти долгие века.

Берни поднялся по ступеням лестницы к самой двери и постучал молотком в кованное солнце. Прошла минута, другая, но ничего не происходило, - тишина, покой, даже прохожие идут, не замечая их возни, - и тогда он постучал вновь. Однако дверь открыли только после того, как он постучал в пятый раз. Если бы не его хваленое упорство, порой переходившее в упертость, он бы столько времени не ждал. Адам и Чарли уже, как минимум, пару раз предлагали махнуть рукой и уйти, но Берни был последователен и призывал не торопить события. И оказался прав, потому что, в конце концов, дверь отворилась, и перед ними в дверном проеме появился юноша, одетый так, словно он только что прибыл из той самой эпохи, к которой принадлежал особняк графов д’Э. Кожаные штаны для верховой езды, высокие сапоги, широкий ремень, с пристегнутым к нему кинжалом в ножнах, и белая батистовая рубашка с широкими рукавами, схваченными на запястьях широкими кожаными браслетами. На самом деле, английские аристократы в шестнадцатом веке одевались несколько иначе, но при всей своей экзотичности, наряд молодого человека давал отсылку именно к средним векам.

- С кем имею честь?

Голос у парня был красивый. Бархатистый баритон или что-то в этом роде. Да и сам он был тот еще красавчик. Просто девичья погибель, если честно сказать. Высокий, широкоплечий юноша с пшеничного цвета длинными волосами, голубыми глазами и вполне аристократическими чертами лица.

- Я Бернард Вудворд директор департамента в Министерстве магии, - представился Берни.

- Министерство магии? – озадачился юноша. – На кой хрен магам сдалось министерство? Или это министерство простецов?

- Полагаю, у вас множество вопросов, - улыбнулся Берни. – Есть они и у нас. Может быть, позволите пройти в дом? Разговаривать на пороге не слишком удобно.

Молодой человек осмотрел их с головы до ног, хмыкнул, оценив, по-видимому, по достоинству их мантии, и, наконец, принял решение.

- Проходите! – кивнул он. – Но только вы, мастер Бернард. Ваши спутники пусть пока погуляют.

Берни резануло обращение «мастер», но, похоже, там, откуда пришел этот юноша, ничего другого простолюдину ожидать от лорда не приходилось.

— Это окончательное решение? – спросил он на всякий случай.

- Именно так.

- Хорошо, - кивнул Берни и обернулся к друзьям. – Тут вверх по улице есть хорошее магловское кафе. Подождите меня там.

- Магловское? – переспросил юноша, говоривший по-английски с каким-то незнакомым, но, несомненно, западным акцентом.

- Так мы называем… простецов, то есть, тех людей, которые лишены магии.

- Маглы, маги, министерство… Серьезно? – хмыкнул молодой человек, явно обращаясь к самому себе. – Впрочем, почему бы и нет?

- Прошу вас, - повернулся он к Берни, - проходите!

Берни вошел вслед за хозяином дома, - а кем еще он мог быть? – и оказался в небольшом приемном зале. Честно сказать, совсем маленьком зале. Мог бы считаться просто прихожей, но в средние века это здание было резиденцией графа, так что, наверное, все-таки приемный зал. Мебель, светильники, интерьер, в целом, – все было аутентичным, но при этом выглядело новым, словно краснодеревщики и другие мастера закончили работу всего полгода назад, а может быть, и позже. И пыли, что характерно, нигде не было, так что сомнений не оставалось, это настоящий волшебный дом.

Между тем, следуя за юношей, Берни прошел в стильную гостиную, обставленную несколько тяжеловесной, но в то же время элегантной мебелью из красного и черного дерева. Резьба, инкрустации и детали, выполненные из серебра и бронзы. Тканные обои, гобеленовая оббивка диванов и кресел, картины старых мастеров на стенах и круглое витражное окно. В общем, гостиная производила сильное впечатление, и Берни был не уверен, что еще у кого-нибудь в магическом мире есть в манорах, замках и особняках такие интерьеры. Однако сама по себе комната не заняла надолго его мысли. Здесь, в гостиной, их с хозяином дома ожидала девушка примерно одних лет с юношей, одетая на мужской лад. Такие же, как у парня, штаны и сапоги, но сверху над поясом был надет расшитый серебром темно-синий дублет со стоячим воротником, вокруг которого были уложены золотые звенья жазерана[12] с сапфировыми розетками. Под дублетом она носила нечто вроде расшитой красной нитью туники, которая была схвачена поясом и спускалась из-под него примерно до середины бедер. По-видимому, это была уступка скромности, все-таки в былые времена женщинам запрещали одеваться в мужской наряд. Но у этой девушки все было не как у других. Поверх дублета на плечи был накинут не застёгнутый на пуговицы камзол без рукавов, а на поясе у нее висел кинжал в богато украшенных ножнах. Внешность же юной красавицы великолепно гармонировала с внешностью юноши, если иметь в виду контраст, а не сходство. Она была высока для девушки, едва ли не одного роста с молодым человеком, но при этом черноволоса и темноглаза.

- Мод, - улыбнулся ей юноша, - разреши представить тебе мастера Вудворда.

- Лорда Вудворда, - внес поправку Берни.

- Лорда Вудворда, - спокойно повторил за ним юноша, никак не отреагировав на внесенную поправку. – Он директор департамента в Министерстве магии, чем бы это ни было на самом деле.

- Лорд Вудворд, - обернулся он к Берни, - разрешите представить вам мою… э… А кого, собственно, Мод? Спутницу? Любовницу? Жену?

- На твой выбор! – мягко улыбнулась в ответ девушка, и Берни отметил, какая у нее красивая улыбка.

- Тогда, оставим определение за скобками, - кивнул парень. - Мод Лейбёрн графиня д’Э баронесса Феррерс.

«Значит, хозяйка она! – сообразил Берни. – А кто же, тогда, ты, парень? Действительно муж? Возможно, но не обязательно!»

- Боюсь, я не расслышал вашего имени, сэр, - сказал он вслух.

- Точно! Я же не представился. Mea culpa[13]!

- Culpa levis[14], - не без иронии в голосе заметила графиня.

«Оба владеют латынью», - отметил Берни, заметивший с какой легкостью срываются с их уст слова древнего языка.

- Тем не менее, - развел руки в притворном извинении молодой человек.

- Я Эбур Хродгейр граф Гундберн, - чуть поклонился он.

«Хродгейр? Серьезно?» – удивился Вудворд, неплохо знавший древнескандинавский язык.

- Прошу прощения, милорд, - сказал он вслух. – Хродгейр – это фамилия или прозвище?

- Знаете древнескандинавский? - с интересом посмотрел на него молодой человек.

- Немного, поэтому, собственно, и спрашиваю. Хродгейр – это же переводится, как Копье ярости?

- Да, так меня прозвали за победу на Русалочьем озере.

«Значит, серьезный воин, - отметил Берни. – Сколько ему лет? Максимум семнадцать! Ну, может быть, восемнадцать. Впрочем, в средние века начинали рано…»

- Полагаю, - сказал он вслух, - вы не сможете показать мне это место на карте.

- Да, мы уже поняли, что это Мир ее прадеда, - Эбур Хродгейр чуть повел головой в сторону девушки, указывая на ту, кого искал Берни.

- Ваш прадед, миледи, это Вильгельм де Нёфмарш граф д’Э барон Феррерс из Гроуби? – задал он «тот самый» вопрос.

- Я же уже назвалась, - пожала плечами явно раздраженная этим вопросом графиня. – Я ношу все титулы моего отца и деда.

«Вообще-то, ты не назвалась, милая, тебя назвал твой кто-то там, - возмутился Берни, - а сама ты предпочитаешь отмалчиваться!»

- Еще раз прошу прощения, миледи, но это очень важно, - обратился он к девушке. - Ваш прадед… Вы его застали?

Девушка посмотрела на Берни тяжелым взглядом темно-синих глаз. Темными они казались, когда графиня стояла в тени.

- Вся семья графини погибла у нее на глазах, - объяснил немую сцену парень. – Мы с ней там были во время сражения. И мы единственные, кто уцелел.

- У вас там что, война? – опешил Берни.

- Да у них там действительно война, - подтвердил Эбур Копье славы, - а у нас по-разному. Сейчас, кажется, мир, но это неточно. Я оттуда давно… Впрочем, это тоже неважно. Хотите выпить, лорд Вудворд?

- Можно просто Берни, - предложил невыразимец.

- Ну, тогда, я для вас Эбур. А ты, что скажешь, свет очей моих? – повернулся он к девушке.

- Тилда, - кинула она, словно милостыню подала.

«Тяжелый характер, - констатировал Берни. – Но, с другой стороны, и жизнь непростая».

- Вино? «Бренди?» — спросил между тем Эбур.

- Бренди, - коротко ответила девушка.

«И спиртное, судя по всему, пьет не впервые!»

- Благодарю вас, Эбур, - кивнул Вудворд юноше. – Бренди – это хорошая идея.

Эбур вышел из гостиной, оставив Берни наедине с хозяйкой дома, которая, кажется, не собиралась продолжать разговор, но вернулся юноша довольно быстро. И пяти минут не прошло, как он появился в дверях, левитируя перед собой поднос с графином и тремя бокалами. Без палочки!

«Н-да, непростой кадр!»

- Что ж, - сказал Берни, пригубив бренди, оказавшийся попросту дрянным, - я начну с того, что объясню, почему я здесь.

— Это весьма великодушно с вашей стороны, - не дрогнув лицом, не изменив его выражения, - прокомментировал молодой человек.

«А ведь он старше своих лет… Быть, а не выглядеть, не так ли?»

- Ваш переход сюда, в наш Мир… - продолжил Берни Вудворд как ни в чем не бывало, - не остался незамеченным. Прорыв Межмировой Диафрагмы потревожил артефакт, не подававший признаков жизни больше четырехсот лет. С того дня, когда на Ту Сторону, где бы это ни было, ушел ваш дед, миледи. Лорд Вильгельм, насколько я знаю, был великим магом и очень непростым человеком.

— Это еще мягко сказано! – подал реплику Эбур.

Однако Мод на нее никак не реагировала. Цедила бренди из бокала и смотрела на Берни равнодушно-отстраненным взглядом своих чудных глаз, а реплики ее спутника, что бы и о чем бы он ни говорил, ее словно не касались.

- Я пришел, собственно, чтобы предупредить, - продолжил между тем Берни. – Вы не знакомы с нашими реалиями, но, если вы хотя бы отчасти похожи на своего деда, то быть беде. Не зная, как все тут устроено, вы можете отреагировать, скажем так, не вполне адекватно…

- В чем ваш интерес? – неожиданно серьезно спросил Эбур.

«Точно не мальчик! – решил Берни, вполне оценив и сам вопрос и ту интонацию, с которой он был задан. – Хотя, если он успешный военный вождь, то наверняка привык думать на перспективу и не принимать решений с кондачка!»

- Возможно, это не так, - не стал скрывать свои причины Вудворд, - но есть вероятность, что вы станете третьей силой и неучтенным фактором в нынешнем политическом раскладе.

- Звучит странно, - прищурился парень. – Но, возможно, вы правы. Чего именно мы не знаем?

- Всего.

- Давайте сформулируем несколько иначе, - Эбур снова расслабился, словно бы и не было вспышки интереса. – Представьте, что на моем месте сидит ее дед. Что он должен знать в первую очередь?

«Да, похоже, я действительно говорю с кем-то, кто слеплен из того же теста, что и прадед этой Мод».

- Во-первых, он должен знать, - сказал Берни вслух, - что в 1689 году был принят Международный Статут о Секретности, и мы больше не живем вместе с маглами. Иногда среди них, но никогда с ними. Чаще в стороне от них.

- Ушли в подполье, - понимающе кивнул парень. – То есть, творить волшбу на глазах у простецов… Как вы их обозвали, Берни? Маглами? Им нельзя видеть проявления магии, нельзя о ней знать, и они не используют в быту или на войне магические орудия, созданные нами для них. Я правильно обрисовал сложившуюся ситуацию?

- Абсолютно.

- Что еще?

- Титулы, - чуть развел руками Берни. – Большинство магов даже не знают, что это такое, граф или герцог. Все, что осталось у магов от тех времен – это титул лордов. Его носят главы больших, древних семей, даже если от семьи и рода давным-давно ничего не осталось. Кроме имени, разумеется.

- А что же король? – подала наконец голос Мод.

С этой девушкой явно что-то было не так. То есть, совершенно очевидно, что после пережитой трагедии она нормальной быть не могла по определению. И все-таки, все-таки…

- Королева знает про нас, - объяснил невыразимец, - но единственный существующий канал связи между маглами и нами – это связь между их премьер-министром и нашим министром магии. Формально мы остаемся подданными короны, но не думаю, что маги, во всяком случае, основная их часть, отдают себе в этом отчет.

— Значит, мы не можем назваться своими именами и воспользоваться своими титулами, - подвел итог Эбур. – Для магов неважны титулы, а для маглов будет непонятно, откуда мы взялись.

- Вы правы, - подтвердил Берни. – Но лишь отчасти. В некоторых ситуациях ваши титулы могут быть весьма полезны.

- Скверно… - задумался было юноша, - но можно пережить. Деньги, надеюсь, вы не отменили?

- Деньги – нет, но после последней войны с гоблинами мы уступили им монополию на эмиссию денег и банковскую деятельность.

- Маги проиграли войну? – явно не понял его Эбур.

- Нет, мы ее выиграли, - поморщился Берни, понимая, как это звучит для человека из иного Мира, - но такова цена мира.

— Это неверное решение, - холодно высказалась девушка.

- Возможно, - не стал спорить Берни. – Однако Визенгамот решил иначе. И в этом смысле ничего уже не изменить.

- А Визенгамот – это? – снова вступил юноша.

- Отчасти это напоминает Совет Лордов, но…

- Но?

- Теперь в нем заседают не только лорды, но также некоторые чиновники Министерства и выборные от общественности.

- То есть, это парламент?

- В плане законодательства – это так, но одновременно Визенгамот – это высший магический суд.

- Как во времена Генриха VIII, - кивнул Эбур.

«И откуда бы тебе знать, как было при Генрихе VIII?»

- А что же Министерство? – спросила девушка тем же холодным безэмоциональным голосом.

- Ну, если уж мы обратились к Генриху VIII, то Министерство — это как бы лорд-канцлер и его секретари.

- Они кормятся с налогов? – уточнил парень.

- В общем плане, так и есть, - подтвердил невыразимец.

- Вы пытаетесь нам сказать, что с Министерством лучше не связываться? – прямо спросила девушка. – Но при этом вы сами работаете на Министерство. Я вижу в этом противоречие. Или вы предатель?

- Все не так просто и однозначно, - решил Берни расставить все точки над «i». – С одной стороны, Отдел тайн – это особо секретный департамент британского Министерства магии, и с этой точки зрения, мы структурное подразделение Министерства. Но, с другой стороны, нас, я имею в виду Отдел тайн, нет, поскольку официально мы не существуем. Указом министра Магии Радольфуса Лестрейджа отдел расформирован еще в 1857 году. Однако невыразимцы, так называют сотрудников отдела, с такой постановкой вопроса не согласились и распускаться не пожелали. Министры нас не любят, но вынуждены, скрепя сердце, терпеть. Ведь мы единственные в стране, кто на систематической основе занимается научными исследованиями. Так же мы храним тайны, опасные для магов и маглов, и заодно множество секретов, скопившихся за века, которые когда-нибудь могут пригодиться, а, может быть, и нет. Вот скажем, Герпий Злостный, он, если не знаете, жил в Древней Греции в третьем веке до нашей эры. В его трактате «О Пользе Зла» описывается процесс создания василисков. Не думаю, что это то знание, которое стоит открывать широкой общественности, но и потерять его было бы жалко. Вдруг пригодится? Проблема в том, что за века у магов, как, впрочем, и у маглов, скопилось огромное количество тайн и секретов, которые лучше хранить под замком. Никому не принесет пользы, если широкая общественность узнает, какой шлюхой на самом деле была всеми обожаемая Моргана, или каким злодеем мог быть и бывал великий Мерлин, особенно с пьяных глаз. Разумеется, это грубые примеры. Крайние случаи, но на мой взгляд они не теряют от этого своей актуальности.

- Кто решает, что есть зло и какое знание должно быть сокрыто? – вопрос снова задала девушка, а парень на это лишь усмехнулся. Похоже, он разбирался в такого рода вещах несколько лучше, чем Мод.

«Странный тип, - в очередной раз отметил Берни. – Или он великий пофигист или знает больше, чем говорит. Второе вероятнее. И ведь он так и не сказал, откуда он знает про прадеда девушки».

- Эти решения принимают Министерство магии, - между тем сказал он вслух, - и Визенгамот, а иногда и мы, то есть, Отдел тайн. Вот, например, как в вашем случае. Мне показалось, что вы не будете рады, если вас возьмет в оборот Министерство или один из двух главных политических игроков волшебной Британии.

- Вряд ли я захотела бы подчиняться такому Министерству, - с пониманием кивнул молодой человек, - но, возможно, вы могли бы расширить наше представление о нем и о Визенгамоте еще немного?

- Разумеется, - кивнул Берни.

- В Министерстве по большей части работают второстепенные маги, - объяснил он. – Слабые маги, не слишком умные, но и не дураки. Они боятся всего нового и еще больше боятся древней магии. Самим им она не по силам, - ни магически, ни интеллектуально, — вот они ее и запрещают, а фракция Прогрессистов в Визенгамоте проводит через голосование запретительные законы.

- Не понимаю, - нахмурилась Мод. – Как можно запретить древнюю магию, да и, вообще, как можно запретить магию?

- Очень просто, - тяжело вздохнул невыразимец. – Для начала вы вводите понятие темной магии, которое потихоньку становится синонимом Чернокнижничества и Зла. А затем различные разделы магии объявляются темной магией и обращение к ним признается преступлением, за которое могут упечь на пожизненное в Азкабан. Что такое Азкабан знаете?

- Знаем, - коротко бросил Эбур, чем лишь подтвердил догадку Берни, что этот парень читал записки кого-то, пришедшего из этого мира, или имел возможность с таким человеком побеседовать. – Что конкретно запрещено?

- Магия крови, - начал перечислять Берни. – Практически вся, но несколько мелких прикладных разделов условно разрешены. Например, определение принадлежности к Роду. Некоторые целительские практики. Далее, все разделы некромантии и большинство разделов ритуалистики и шаманизма. Половина разделов рунологии, практически вся гоэтия[15] и теомантия[16], теургия[17] и сигилистика[18]. Все это по современным стандартам называется Темными Искусствами.

- Запрещены и забыты? – едва ли не с ужасом спросила Мод.

- Да, отчасти, - согласился Берни. – Отдел тайн сохраняет эти знания, и нам, как бы, прощают применение проблематичных магических практик. Плюс старые Рода. Они не афишируют владение некоторыми книгами и записями предков, но у себя в манорах, при закрытых дверях, обучают своих детей тому, что никогда не узнают обычные учащиеся школы магии и волшебства.

- У вас есть такая школа? – живо заинтересовался Эбур.

- Да, в Шотландии. Хогвартс – школа магии и волшебства.

- Ладно, - юноша подхватил бутылку, снова же без палочки и невербально, и наполнил опустевшие за разговором бокалы. - С Прогрессистами разобрались… хотя не совсем… Кто стоит во главе движения?

- Верховный чародей Визенгамота профессор Дамблдор. Одновременно он является директором Хогвартса.

- Не любите его? – включилась в разговор Мод.

- Скажем так, недолюбливаю и опасаюсь, - объяснился Берни. – Иногда не доверяю. Но вслух это произносить опасно. Он национальный герой, Великий Светлый Маг и, вообще, «замечательный человек».

- Тогда, переходим к антагонистам, - предложил Эбур. – Кто они, много ли их и каковы их цели?

- Чистокровные… - дал Берни первое определение. — Это, как аристократы… Те же принципы элитарности и избранности. Род и наследие, и все такое. Презирают всех маглорожденных и полукровок, еще хуже относятся к магическим существам. На их взгляд, даже вейлы – это скорее красивые животные, чем люди. Хотя переспать с ними мечтают многие чистокровные мужчины и даже некоторые женщины. Однако в Англии вейл нет и, вероятно, уже не будет. Плохой климат в прямом и в переносном смысле этого слова. Движение начиналось, как пуристское[19], но, если принять в расчет, что к нему примкнули все уцелевшие во время Великой Войны последователи Грин-де-Вальда, то переход к расистскому экстремизму – это лишь вопрос времени.

- Грин-де-Вальд? – переспросил Эбур.

- За один разговор все темы не закрыть. – Развел руками Берни Вудворд. – Я принес вам несколько книг. Думаю, они помогут вам хотя бы вчерне разобраться в современном состоянии дел.

С этими словами он извлек из карманов мантии полтора десятка уменьшенных до размера спичечного коробка томов, выложил их на стол и, взмахнув палочкой, вернул им нормальный размер.

- Здесь есть практически все, что может вам понадобиться. Во всяком случае, на первый случай этого должно хватить. История, культура, основные понятия, магия, как наука и прочее в том же духе.

- Роскошный подарок, - улыбнулась Мод, - или не подарок?

- Подарок, - подтвердил невыразимец. – Но только первый из них.

- Timeo Danaos et dona ferentes[20], - усмехнулся Эбур.

- Тем не менее, - пожал плечами Берни. – Вы ведь перешли только этой ночью?

- Зачем вам это? – юноша явно насторожился, и Берни поспешил его успокоить.

- Ради бога! – улыбнулся он. – Я это и так знаю. И понимаю, что, хотя у вас есть здесь свой дом и выпивка, ни еды, ни подходящей одежды у вас нет. Денег, я имею в виду те деньги, что в ходу в современной Англии, их у вас тоже нет. Нет документов, ни магловских, ни наших. А без них в современном мире никак не обойтись. Нет волшебных палочек…

- Палочки есть, - перебила его Мод, довольно-таки сильно удивив Берни тем, что палочки есть, а колдовать они предпочитают невербально и без палочек. – Что вы предлагаете?

- Я пришлю к вам своего эльфа…

- Не обсуждается! – отрезала Мод.

- Хорошо, - не стал спорить Берни. – Через два часа после моего ухода в районе вашего парадного появятся несколько коробок и сумок. Просто заберите их с улицы. Это приемлемо?

- Да.

- Хорошо, - повторил Берни. – Я пришлю вам еду, одежду, пару-другую портключей до магического квартала и до нескольких магических поселений. Трансгрессировать вы же умеете?

- Умеем, - откликнулась Мод.

- Через несколько дней, когда разберетесь, что у нас и как, сможете наведаться в мир магов, но учтите, маги и маглы одеваются по-разному. Мантии магов весьма консервативны, - указал он на себя, - но у маглов одежда другая. Даме может быть неудобно и неприятно. Тем не менее, я положу в коробки несколько газет и журналов из нашего мира и мира маглов. Там есть изображения. Увидите, как они выглядят. И разумеется, деньги. Без денег никак не обойтись.

- Да, вот еще что, - достал он из кармана блокнот. – Это блокнот с протеевыми чарами. Надеюсь, вы знаете, что это такое. Захотите встретиться, напишите. Возникнут вопросы, спрашивайте. Не обещаю, что отвечу немедленно, но постараюсь не тянуть. Что еще? Со временем сделаем вам документы и придумаем непротиворечивые биографии. Если захотите, можно будет записать вас в Хогвартс. Я бы рекомендовал. Если сказать, что вам пятнадцать лет…

- Мне пятнадцать, - вставила Мод. – Моему мужу семнадцать.

«Все-таки муж!»

- Пятый или шестой курс Хогвартса. Всего их семь. Закончите обучение, чистая легализация.

- Вербуете? – неожиданно жестко спросил Эбур. – Если да, не стоит. Служба на кого-либо, кроме себя, для нас неприемлема.

- Ни в коем случае! – поднял руки в успокаивающем жесте невыразимец. – Налаживаю сотрудничество. Не более того. Полагаю, у вас есть золото? Можете мне передать любую сумму прямо сейчас, тогда все будет за ваш счет.

- Неплохая идея, - кивнула Мод. – Но если обманите…

- Я не самоубийца! И знаю, с кем имею дело. Если вы хотя бы в половину так хороши, как ваш прапрадед, связываться с вами было бы безумием, а вот подружиться – хорошей идеей.

- В чем ваш интерес? – спросила тогда Мод, оставив речь Берни без комментариев.

- Мы стремительно движемся к гражданской войне, - объяснил он. – Я бы не хотел, чтобы вам начало мотать нервы Министерство. Это контрпродуктивно. Так же я бы не хотел, чтобы вы присоединились к прогрессистам или к расистам на их условиях. Сотрудничать можно и с теми, и с другими. И в той, и в другой компании есть нормальные, адекватные люди. Но не дай бог попасть под пресс их веры. Впрягаться в ярмо? Я бы не пожелал вам такой жизни.

- Что ж, - подвел итог юноша, - я думаю, так мы сможем договориться. Подождите пару минут, Берни, я тотчас принесу наше золото…

[1] Невыразимцы (англ. Unspeakables) — это работники Министерства магии, которые работают в Отделе тайн. Известно об этих магах очень мало, впрочем, как и о том, чем они занимаются. Никто не знает ни их полномочий, ни круга их обязанностей, ни с кем они соприкасаются... вообще ничего. Скорее всего, этот отдел напрямую отчитывается перед Министром Магии. Их занятие очень засекречено и не допускается говорить о нём где-либо и кому-либо, потому они и называются «невыразимцами».

[2] ДМП – Департамент Магического Правопорядка.

[3] Протокол изначально — документ, фиксирующий какое-либо событие, факт или договорённость. В дальнейшем семантика этого слова значительно расширилась. Документ, фиксирующий порядок: проведения (лечения, дипломатической встречи, собрания и пр.); действий для достижения цели (прихода к власти и др.); взаимодействия различных структур, субъектов, устройств и т. п.

[4] Nulla regula sine exceptione – Нет правила без исключения.

[5] Казус - случай, происшествие, инцидент (обычно странный или неприятный).

[6] Чертополоху приписывались не только вредные для человека свойства, но и способность магического воздействия на злых духов.

[7] В реальной истории Э (фр. Eu) — небольшое графство на крайнем северо-востоке Нормандии в Средние века. Графство было образовано в конце X века с целью организации защиты нормандской границы со стороны Фландрии. Административным центром являлся город Э. На ранних этапах существования графства его правители являлись вассалами герцогов Нормандии, позднее — королей Франции. Остатки автономии графства Э были ликвидированы к XVI веку, тем не менее титул графа д’Э продолжал существовать до XX века. Однако Нормандская ветвь графов д’Э прервалась еще в XII веке.

[8] Международный Статут о Секретности (англ. International Statute of Wizarding Secrecy) — международный закон, принятый в 1689 году и вступивший в силу в 1692 году. Тогда весь волшебный мир ушел в подполье.

[9] Вильгельм I Завоеватель, также известный как Вильгельм Бастард — герцог Нормандии с 1035 года под именем Вильгельм II, король Англии с 1066 года, организатор и руководитель нормандского завоевания Англии, один из крупнейших политических деятелей Европы XI века.

[10] Ванахейм (исл. Vanaheimr: страна ванов) — в германо-скандинавской мифологии родина Ванов, расположенная к западу от Мидгарда и Асгарда.

[11] Скулнскорх – несуществующий большой остров (протяжённость с запада на восток — около 200 км, с севера на юг — около 150 км) в Северном море на линии между Эдинбургом в Шотландии и Эсбьергом в Дании. Описан в книге автора «Альв».

[12] Жазеран - золотая цепь, украшенная розетками с драгоценными камнями. В XVI веке её укладывали в 1—2 ряда вокруг стоячего воротника, произвольно располагая оставшуюся длину на груди.

[13] Mea culpa — Моя вина (лат.).

[14] Culpa levis — Лёгкая вина; Лёгкая (небольшая) ошибка.

[15] Гоэтия (от др.-греч. — «колдовство, ворожба, чары») — средневековая магическая традиция вызывания демонов и составления талисманов. Использование этого термина происходит от названия первой части «Малого ключа Соломона», «Ars Goetia».

[16] Теомантия - прорицание с помощью оракулов.

[17] Теургия — магическая практика, появившаяся в рамках неоплатонизма; в античности, в языческих культах, направленная на практическое воздействие на богов, ангелов, архангелов и демонов с целью получения от них помощи, знаний или материальных благ.

[18] Сигилистика – придуманная автором наука о составлении и трактовке сигил. Нечто, вроде, семиотики, но из области магии.

Семиотика (от др.-греч. «знак; признак») — общая теория, исследующая свойства знаков и знаковых систем.

[19] Пуризм (лат. purus, «чистый») — повышенная требовательность к сохранению классической эстетики, изначальной чистоты, строгости стиля, приверженности канонам в языке, искусстве, спорте и тому подобное.

[20] Timeo Danaos et dona ferentes — Боюсь данайцев и дары приносящих (лат.).