Берсерк

Глава 5

Часть II . Накануне

Глава 5.

Летом они подтягивали хвосты. Доучивали то, что не успели выучить раньше, и пытались разобраться в том, кто есть кто в магической и магловской Англии, ну или в Объединенном королевстве, если иметь в виду не только Англию, Шотландию и Уэллс, но также Ирландию, Нормандию и Бретань. Политика, история, персоналии. Мод отчего-то особенно заинтересовала Анна Энгельёэн, а Олег сосредоточился на Блэках и на Поттере. Однако в открытых источниках, - во всяком случае в тех, до которых они добрались, - ничего интересного найти не удалось. Не ясно было лишь, зачем, вообще, искали. А в остальном, все было просто замечательно. Аборигены говорили про такое, «жизнь удалась»: хороший волшебный дом, отличный секс по дружбе и магловский Лондон, в котором чего только нет, а чего нет, то можно найти по соседству, во Франции, Брабанте или Нидерландах. Они ходили в кино и в театры, благо Феррерс-хаус находился в самом центре города, откуда рукой подать и до Британского музея, и до Королевской оперы, и до площади Пикадилли. Денег было в достатке, развлечений море и волшебный квартал под рукой, в особенности, если заходить не через «Дырявый котел» на Чаринг-Кросс-Роуд, а через букинистический магазин «Перо и пергамент» на Бейкер стрит. А там улицы и переулки, уютные скверы и крошечные площади, и великое множество магазинов, лавок и контор, не считая ресторанов, кафе и кондитерских, большинство из которых открыты круглые сутки, потому что тридцатитысячное население магической Англии, казалось никогда не спит. Во всяком случае, на Фейной площадке и вокруг Бандури[1]-плэйс жизнь не замирала никогда, а ночной клуб со стриптизом «Одеон», в котором выступали французские и болгарские вейлы, считался лучшим в Европе. Мод там понравилось, что уж говорить про Олега, который и на улицу Красных Фонарей, в бордель «Веселая Суккубочка» сходил бы, но перед Мод было неудобно. Так что секс с ламиями[2], русалками и прочей нечестью пришлось отложить на неопределенное будущее. Впрочем, развлечений хватало и без таких экстремальных извращений.

Однако лето не вечно, и, в конце концов, пришло время ехать в школу. Экзамены за пятый класс они сдали успешно и должны были начать новый учебный год сразу на шестом курсе. При этом их «опекун» - вышедший в отставку аналитик Отдела тайн, - так и не смог добиться от Дамблдора, чтобы Олегу и Мод предоставили нейтральное жилье. С маниакальным упорством этот старый пердун загонял их на Гриффиндор, хотя серьезные люди не раз и не два объясняли ему, что эти двое «голубая кровь» и «белая кость», могут и не прижиться среди красно-золотых. Но, видимо, у Великого Светлого Волшебника имелись на Олега и Мод какие-то свои особые планы, так что директор уперся рогом, и сдвинуть его с места не представлялось возможным.

- Извините, ребята, но это один из самых упертых типов в магической Англии, - развел руками невыразимец Вудворд, - Строит из себя добренького дедушку, сука, но, на самом деле, та еще сволочь, только вслух об этом говорить не стоит. Заклеймят темными, потом греха не оберешься!

С Берти Вудвордом они за прошедшие полгода довольно крепко сдружились, и он вполне свободно мог называть их ребятами и обращаться к ним на «ты» и по имени. И, более того, он был с ними предельно откровенен, называя вещи своими именами и посвящая их во многие и многие «тайны Мадридского двора». Такое отношение к своим юным друзьям он мотивировал тем, что легилименция[3] на них не действует от слова совсем, и сами они более чем разумны и, разумеется, принципиально нетрепливы.

- Сам я учился на Рейвенкло, - рассказывал он им за бокалом хорошего магловского вина, - но, в принципе, Гриффиндор ничем не хуже, хотя мозги гриффиндорцам Дамблдор засрал основательно. Не всем и не тотально, но на всякий случай держите ухо востро. Лишнего не говорите и никому на слово не верте. Львятам очень хорошо удается дружить не за, а против.

Хорошее напутствие и неплохое руководство к действию. Но они это и без него знали. В особенности, Олег, для которого это был уже четвертый мир. Но вот, что любопытно, здесь, в магической Англии Олег стал забывать другие миры. Не так, как собственную жизнь там и тогда, где и когда его звали Олегом, но все-таки и Норланд с Арелатским королевством, и Каркаранд, откуда они бежали с Мод, начали постепенно отступать в тень, уступая авансцену магической Британии. И сам он все быстрее и, похоже, уже безвозвратно становился Гилбертом Сегрейвом со всем, что связано с этим именем, с придуманным прошлым и реальным настоящим, которое обещало ему непредсказуемое будущее.

На платформе 9¾ они не встретили никого из знакомых, и это было логично. Летом во время экзаменов они пробыли в Хогвартсе всего три дня и не успели ни с кем толком познакомиться. Несколько старшеклассников с Гриффиндора, да еще Анна Энгельёэн со Слизерина. Вот и все, собственно. Поэтому сейчас при посадке на Хогвартс-экспресс они лишь заметили несколько отдаленно знакомых лиц, и кто-то, кого они не узнали, улыбнулся им, приветственно помахав при этом рукой. Однако не успел поезд отойти от перрона, как в купе, которое они заняли, вошла Анна Энгельёэн. Странно, но эта холодноватая блондинка с нордическими чертами лица вела себя так, как если бы они были давними и к тому же близкими друзьями. Она поцеловалась «шечками» с Мод, приветственно кивнула Олегу и, плюхнувшись на диванчик рядом с ним выжидательно посмотрела на свою визави.

- Ну, рассказывай! – Голос ее звучал жизнерадостно, глаза смотрели с живым интересом. – Как провели лето?

Следующие минут пятнадцать или около того девушки попросту трепались, что называется, обо всем и ни о чем. Олега они в свой разговор не вовлекали, и он был этому даже рад. Не о чем ему было говорить со шведкой. Во всяком случае, пока. Но вот посмотреть на нее было интересно, тем более что там было на что посмотреть. Он еще в прошлую их встречу отметил в специальном чисто мужском уголке своего сознания, что она писаная красавица. В подсознании на уровне правильных половых инстинктов отложился еще более яркий и, честно сказать, весьма соблазнительный, если не сказать грубее, образ спустившейся к смертным богини-асиньи[4]. Толстая длинная коса, в которую заплетены волнистые светло-русые волосы с платиновым оттенком. Классически нордические черты лица с высокими скулами и округлым подбородком, голубые глаза, полные губы, ну и все прочее в том же духе, включая длинные ноги, высокую грудь и гладкую без единого изъяна беломраморную кожу. И еще кое-что в копилку «фактов и фактиков». Другие ребята этого, возможно, не замечали, но Эбур Гундберн, несмотря на свой юный возраст, был опытным бойцом, пришедшим сюда прямиком из мира, охваченного жестокой войной. Он смотрел на вещи совсем иначе и, скорее всего, видел много больше, чем другие студенты. Анна Энгельёэн была не только молодой красивой девушкой, прежде всего она являлась состоявшимся бойцом. Она двигалась, как опытный воин, смотрела, как человек, в любое мгновение готовый отразить внезапную атаку, и все ее тело, - плоть и кости, - было, словно бы, заточено на войну и битву.

«Валькирия, - решил Олег, переживая момент тотального восхищения, - и, скорее всего, боевой маг!»

Пробыв в этом мире чуть больше шести месяцев, они с Мод уже поняли, что боевые маги здесь являются большой редкостью и в известной мере даже экзотикой. Таких за все время им попалось только двое, и оба оказались зрелыми мужчинами, профессия которых, - оба были мракоборцами высокого ранга, - предполагала постоянный риск и готовность к бою. А тут перед ними предстала юная девушка, которой едва исполнилось шестнадцать лет.

«Любопытный экземпляр… С такой бы поспарринговать…»

Его наблюдения и размышления прервали, однако, неожиданные визитеры. Первыми пришли две девушки, которые при всех внешних различиях явно были близкими родственницами, возможно, даже родными сестрами. Одна была выше ростом, хотя и не такая высокая, как Анна, и у нее были черные вьющиеся волосы и темно синие глаза. Другая была миниатюрной блондинкой с прозрачно-голубыми глазами. Очень красивые девушки, но на вкус Олега брюнетка, похожая на его Мод, была красивее.

- Так, так, так… - протянула брюнетка, искусно изображая кровожадную злодейку из фильма ужасов. – Кто это тут у нас? Неужели свежее мясо? И на кого ты, прелесть моя, положила глаз на этот раз, на нее или на него.

- Знакомьтесь, - ничуть не смутившись, - улыбнулась Анна Энгельёэн. – Сестры Блэк, Беллатрикс и Нарцисса.

- Очень приятно! – встал со своего места Олег. – Мы новые ученики шестого класса. Моя кузина Мод Лейбёрн, и ваш покорный слуга, - поклонился он девушкам, - Эбур Гундберн!

- Берт! – покачала головой Мод, и Олег вдруг сообразил, что представился своим почти забытым за ненадобностью именем ярла Норланда. Вот куда, блядь, могут завести пустопорожние рассуждения.

- Прошу прощения, - виновато усмехнулся он. – Меня иногда заносит. Гундберн – это детская кличка. Я Гилберт Сегрейв. К вашим услугам!

И, вроде бы, ничего страшного, во всяком случае, сестры Блэк эту его оговорку так и восприняли, как случайную обмолвку, но в глазах Анны возник мимолетный интерес особого рода, и она то ли о чем-то задумалась, то ли пыталась сейчас что-то вспомнить.

- На каком факультете хотите учиться? – между тем спросила Нарцисса голосом, похожим на перезвон серебряного колокольчика.

- Ни на каком, - ответила Мод. – Но жить нам придется на территории Гриффиндора, потому что ваш директор встал в позу и не желает открывать нам комнаты где-нибудь в другом месте.

- Гостевые апартаменты? – удивилась Анна.

- Да, - подтвердил Олег. – Мы держим нейтралитет, тем более что мы же не с первого класса начинаем обучение. Мы взрослые люди, к тому же выросли за границей, нам эти ваши британские сложности ни к чему.

- Могу вас понять, - вступила в разговор Беллатрикс, которая попросила называть ее «просто Беллой». Я префект Слизерина и, поверьте, я вижу, как нас стравливают с Гриффиндором. Если так и дальше пойдет, все полетит к черту. Так полыхнет, что никому мало не покажется.

- Думаешь, будет война? – зябко передернув плечами, спросила ее младшая сестра.

- Будет, - едва ли не с грустью подтвердила Беллатрикс, - тут к гадалке не ходи! Не хочется, конечно, но кто же нас станет спрашивать?

Разговор со слизеринками оказался по-настоящему интересным, потому что они, - в особенности, разумеется, старшая сестра, - довольно точно описали расстановку сил в магической Англии и ее не совсем зеркальное отражение в школе магии и волшебства. Однако надолго девочки в их купе не задержались. Белла должна была выполнять свои обязанности префекта, а Нарцисса, судя по всему, везде ходила как хвостик за своей старшей сестрой. Так что вскоре они снова остались втроем. Девушки по-прежнему вели свой неторопливый разговор, сравнивая магловскую и магическую моды, обменивались впечатлениями о фильмах и мюзиклах, поскольку Анника, как выяснилось, вела жизнь на два дома, по Ту и по Эту сторону Статута о секретности. Обсуждали рок-звезд и кумиров магловской и магической молодежи, киноактеров и спортсменов, в общем, вели разговор, довольно нормальный для обычных магловских девушек, но совсем необычный для магов, которые уже много веков держались особняком, уйдя в свое самоизгнание, закрыв при этом за собой дверь и выбросив за ненадобностью ключ от замка. И все шло своим чередом, пока Анна не стала рассказывать о королевском доме Великобритании, куда, как тут же выяснилось, она была вхожа. Перечисляя английскую и шотландскую природную знать, она вдруг посмотрела на Мод, чуть прищурив свои прекрасные глаза, и задала вопрос, ради которого, верно, и был затеян весь этот разговор:

- Скажи, Мод, ты имеешь какое-нибудь отношение к баронам Сэй или к баронам Гастингс?

Олег знал, и те, и другие наследовали когда-то титул баронов Лейбёрн, хотя носили его недолго.

Мод тоже уловила подтекст вопроса и тут же бросила короткий взгляд на Олега. Похоже, она не знала, как поступить и что ответить, и значит, отдуваться за нее придется ему.

- Лейбёрн, - сказал он, принимая на себя изучающий взгляд Анны, — это своеобразный семейный никнэйм или nomen novum[5], если можно так выразиться, используемый, чтобы не называть полное имя. Имя Лейбёрн бытует в семье Мод с 1307 года, когда умер Томас Лейбёрн, последний барон Лейбёрн, оставив по завещанию свое имя сыну близкого друга. Его последняя воля, насколько я знаю, никогда официально не оглашалась, поэтому род считается пресекшимся, так что полное ее имя Мод Лейбёрн графиня д’Э баронесса Феррерс.

- Герцогиня де Нёфмарш, - усмехнулась довольная «до жопы» Анна Энгельёэн, которая, похоже, знала генеалогия британской аристократии, как отче наш.

«Надо же какая образованная девушка!» - Возмутился Олег, но Анна его успокоила.

– Не волнуйся, Мод, я никому не скажу, - добавила она к своей прежней реплике, увидев, верно, озабоченность во взгляде своей новой подруги. – Поверь, я сама в этом дерьме по уши, и понимаю, что не всегда следует озвучивать ту правду, обладателем которой ты по случаю являешься.

Это был неплохой поворот сюжета, но, к сожалению, довести разговор до ума у них не получилось. К ним в купе заявились новые гости. На этот раз это были префекты Гриффиндора: шестикурсники Лили Эванс и Римус Люпин. С Люпиным – надо же иметь такую фамилию! – они летом почти не пересекались, а вот с маглорожденной Эванс говорить приходилось не раз и не два, тем более что это именно она привела их в гостиную своего факультета. Очень красивая девушка, надо сказать, из тех счастливиц, кто буквально проецирует во вне свой sex appeal[6]. Есть много красивых женщин, но не все они сексапильные. И наоборот, не все женщины, провоцирующие сильное половое влечение, красивы. Лили Эванс сочетала в себе оба эти качества, но, похоже, сама этого не осознавала, не понимая, какое «неизгладимое» впечатление производит на парней. Не хотеть ее мог только гомик или импотент, да и то «не мочь» еще не значит «не хотеть». И поскольку Олег и мог, и хотел, ему трудно было не захлебнуться слюнями, и это при том, что сейчас в купе, кроме Лили, находилось еще две красивых и сексапильных девушки, с одной из которых он регулярно спал вот уже больше полугода. Впрочем, правды ради, стоит заметить, что их с Мод близость так и не переросла в сколько-нибудь серьезное чувство ни с одной, ни с другой стороны. Они просто были симпатичны друг другу, как друзья и соратники по крайне сложному и необычному приключению. К тому же в силу известных обстоятельств Олег стал для Мод ее первым мужчиной, а это, согласитесь, совсем немало. К тому же они были сильно ограничены с точки зрения их социальных контактов, и поэтому все это время оставались друг для друга единственными возможными партнерами, и значит ультимативными любовниками, что не есть хорошо, хоть и не сказать, что очень плохо.

- Не понимаю, - тем временем «размышляла» вслух Лили Эванс, - отчего вы не хотите носить гриффиндорские цвета?

- Наверное, оттого, что мы не гриффиндорцы, - пожал плечами Олег, исподволь раздевая девушку глазами.

- Но вы же все равно будете жить в башне Гриффиндора! – возразила ему несколько излишне прямолинейная Эванс.

- Только потому, что ваш директор, убей его бог, отказал нашему опекуну во всех других вариантах расселения, - терпеливо объяснил Олег.

- Нельзя так говорить о профессоре Дамблдоре, - покачал расстроенно головой Римус Люпин.

- Почему? – удивилась Мод.

- Дамблдор – великий волшебник! – внесла свою лепту Эванс, которая была искренна в своем непонимании озвученного ею абсурда.

- То есть, крыть по чем зря Салазара Слизерина можно, – «удивился» Олег, - а какого-то задрипанного профессора, который не в силах сделать и четверти того, на что был способен один из основателей Хогвартса, нельзя?

Он уже понял, как здесь все устроено, - кое-что вспомнил, о другом прочел или услышал от Берни, - и сейчас он откровенно развлекался, троллил и сексапильную красотку, и ее несколько малохольного, но при этом крупного и явно физически сильного спутника.

- Даже сравнивать нельзя! – ответил ему, как отрезал Римус. – Дамблдор – Великий Светлый маг, а Слизерин был темным магом, он разговаривал со змеями и ненавидел маглорожденных.

- Так в то время светлыми были только задницы и сиськи, - хмыкнул Олег, сообразивший уже, чем можно поддеть прямодушных гриффиндорцев. – Не загорали люди, вот в чем дело.

- Ты сказал пошлость! – вспыхнула Эванс.

- Серьезно? – нахмурился Олег. – Мод, что не так с тем, что я сказал?

- Ты упомянул жопу, - прыснула Мод.

- И грудь, - ухмыльнулась Анна Энгельёэн. – Эванс, грудь, если не знаешь, иногда называют сиськами. Впрочем, кажется, я слышала от тебя что-то про сиськи Морганы, или я ошибаюсь?

— Это другое! – Лили была уже красной, как рак, и совершенно забыла об идеологии.

- А если я заменю в своей фразе жопу, на попу, - предположил Олег, - а сиськи – на грудь, все будет в порядке?

- Про это, вообще, не стоит говорить, - начиная краснеть, пояснил префект Люпин.

- Ничего не понимаю, - помотал головой Олег, отслеживая краем глаза, как потешаются над его беседой с гриффиндорцами Мод и Анна. – Вы что, все еще при королеве Виктории[7] живете?

- Люпин, ты, небось, даже не целовался ни разу, - усмехнулась Анна, явно недолюбливавшая этого странного парня.

- Девственники, - пренебрежительно бросила Мод, которая по необходимости приняла идеологию сексуальной революции[8], не так давно отгремевшей в Соединенном Королевстве маглов.

- А ты, что нет?! – с ужасом посмотрела на нее Эванс, - «Ну точно правильная девочка!» - а вот Анна Энгельёэн, напротив, даже не стала скрывать вспыхнувший в ее глазах живейший интерес.

«Ого! – отметил Олег. – Даже так?! Лесбиянка в нашем доме?»

- Да или нет, это слишком личный вопрос, - оскалилась Мод, которой вопрос Эванс не понравился, хотя она сама его и спровоцировала. – Но что и куда надо вставлять я знаю, как и то, кто вставляет и кому вставляют. Хотя, может быть, ты, Римус, по мальчикам?

Люпина от этого вопроса переклинило, а Эванс от стыда готова была провалиться сквозь пол.

«Вот они плоды консервативного воспитания! – мысленно вздохнул Олег. – Но, с другой стороны, парню шестнадцать лет, и он все еще боится произнести слово «сиськи»? А от слова «вагина» или, не дай бог, пизда его, наверное, вообще хватит кондратий! Кого они воспитывают? Моральных уродов и половых инвалидов? Ужас ужасный! Мудрецы, блин, такие мудрецы!»

«Впрочем, - навел он через мгновение критику на самого себя, - я жил в будущем, да и, как викинг, был тем еще злобным буратиной. Эбуру в известных обстоятельствах разложить девушку, хочет она того или нет, раз плюнуть. А эти двое выросли в другую эпоху, в другой стране, в совершенно непохожей социальной среде… В английской провинции… В мирное время… В стране непуганых идиотов…»

- Давайте закроем тему, - предложил он вслух. – Ругаться из-за того, как и что называть, мне кажется, глупо. Но хочу заметить, мисс Эванс, оттого что ты закрыл глаза, волк никуда не исчезнет. «Это и вас, молодой человек, касается».

***

Следующий скандал произошел в большом зале Хогвартса. Мод и Олег, как это было оговорено заранее, сели за стол Гриффиндора. Однако декан факультета была сейчас на распределении новых студентов, и совершенно распоясавшиеся в ее отсутствии «пролетарии» выкатили новичкам свои претензии по поводу «неуставной» одежды. Почему, мол, новенькие не одеты в цвета Гриффиндора? Лили и Римус могли бы, наверное, вмешаться и приструнить идиотов, - все-таки, являясь префектами, они знали о предварительных договоренностях относительно Олега и Мод, - но эти двое выступили сейчас откровенно слабо, вяло и бесцветно встав на защиту чужаков, но никак их не защитив. И, судя по всему, не случайно. Во-первых, после разговора в поезде они оба чувствовали себя обиженными, а, во-вторых, судя по некоторым признакам они находились в сложных и неоднозначных отношениях с лидерами «прогрессивно настроенной молодежи». Джеймс Поттер и Сириус Блэк явно были им небезразличны, вот они оба, - Эванс и Люпин, - и не решились воспользоваться находившимся в их распоряжении административным ресурсом.

«Что ж, - решил Олег, равнодушно наблюдавший за тем, как, постепенно входя в раж, беснуются «местные хунвейбины и цзаофани[9]», - если дело помощи утопающим передано в руки самих утопающих, не извольте жаловаться потом на последствия!»

Он бросил короткий взгляд на преподавательский стол и увидел заинтересованно наблюдающего за конфликтом Альбуса Дамблдора. Этот хмырь явно не придет на помощь. Тогда, быть может, Макганагал соизволит вмешаться, ее же факультет? Но эта старая шотландская блядь делала вид, что ничего не замечает, занятая выстраиванием первачков в очередь на распределение. И тогда Олег встал из-за стола. Он был на голову выше Сириуса Блэка и, как минимум, на полторы – Джеймса Поттера, двух мелких засранцев, играющих роль факультетских лидеров. О мелком мальчишке, составлявшим группу поддержки, и говорить нечего. Этот детсадовец ему только в ногах будет путаться

- Эванс! – гаркнул Олег во всю мощь своего голоса, натренированного во время командования кораблем в бурю или отрядом в бою, - ты префект или сучка Поттера? Угомони своих псов!

Он провоцировал скандал и знал, что делает. Поттер и Блэк должны были полезть в драку первыми, и они его не разочаровали. Палочки оказались в их руках даже раньше, чем он рассчитывал, но Олег все равно успевал отреагировать. Без палочки и, не произнеся ни звука вслух, он поставил щит, отбивший выпущенные по нему заклинания, и сразу же перешел в контратаку. В два гигантских прыжка он преодолел разделявшее их расстояние, - отбив попутно еще два или три проклятия, - и нанес удар кулаком. Первым, получив удар в грудь, улетел Блэк, вторым отправился в полет Поттер. Поттеру Олег сломал челюсть, а Блэку грудную кость. Мог бы и убить, если честно, но такой задачи он перед собой не ставил, поэтому только травмы.

- Что вы творите! – заголосила Макганагал. – Вы преступник, мистер Сегрейв! Вы будете наказаны!

- Не буду! – твердо возразил ей Олег. – Не я начал ссору, и этому есть свидетели. Не я первым достал палочку. Я ее вообще не доставал, и этому есть свидетели! – Его голос гремел словно он использовал заклинание Сонорус, но все дело было в силе его голоса и в особой акустике большого зала. - Их двое, и они творили волшбу. Их палочки можно проверить. Все видели, что они посылали в меня проклятия, разве нет? Я же только защищался, или вы этого тоже не видели?

- Ну, да, - добавил он, усмехнувшись, - вы же в очках. Ой, постойте, но разве нормальные волшебники носят очки? На весь зал таких трое. Вы, Поттер и Дамблдор, и все трое с Гриффиндора. Заставляет задуматься…

Скандал получился зачетный, и Олег едва не добился того, чтобы их все-таки переселили, но, увы, вмешался Дамблдор, и все похерил. Похоже, он ожидал другого поворота, но, когда понял, что план не удался, принялся разруливать конфликт. И тут прозвучали слова о «недоразумении» и «недопонимании», о «детских шалостях» и «неудачных шутках», и, разумеется, песня о добре, любви и вторых шансах. Олега от этого потока сознания едва не стошнило, но делать нечего, как ни крути, а Дамблдор директор, ему и карты в руки. Так что Олега всего лишь пожурили, сказав ему «ну, ну, ну», двух идиотов сочли пострадавшими и отправили в больничное крыло, и все, собственно, если не считать наглой попытки «вскрыть» достигнутое ранее соглашение. Им с Мод предложили все-таки пройти распределение, как все. Но тут уж вступила в игру Мод, процитировавшая исследование гроссмейстера Захариуса, опубликованное еще в 1789 году. Естественно, она эту книгу не читала, но Берни Вудворд, предполагавший, что могут случиться осложнения, нашел подходящую цитату. Захариус однозначно доказал, что шляпа эффективна лишь в возрастном диапазоне от десяти до двенадцати лет. Дальше по возрастной шкале погрешности возрастают и в возрасте шестнадцати лет достигают семидесяти пяти процентов. Мод сказала, Альбус «вспомнил» и на этом скандал был исчерпан. Но не полностью, поскольку история имела свое продолжение.

Уже на следующий день, - а это была неучебная суббота, - Мод пригласила к себе на чашку чая сестер Блэк и Аннику Энгельёэн. Однако ничего хорошего, кроме скандала, из этого не вышло, поскольку допуск слизеринцев в гостиную Гриффиндора был запрещен, но вход в апартаменты «нейтралов» находился как раз в этой гостиной. Сами студенты возникший конфликт интересов решить не смогли, и Мод обратилась к декану, которая всего лишь фыркнула на нее и решила, по-видимому, что на этом все. Вот только член совета попечителей Кассиопея Блэк, появившаяся в Хогвартсе перед самым обедом, доходчиво объяснила директору Дамблдору, что правила и договоренности нарушать нельзя. А по правилам, живущие в отдельных апартаментах мистер Сегрейв и мисс Лейбёрн имеют право приглашать к себе учеников любого факультета. А то, что вход в апартаменты находится в гостиной Гриффиндора, это ведь всего лишь досадное недоразумение, не правда ли, директор? В результате Великому Светлому Волшебнику снова пришлось «ломать и строить, как какой-нибудь сраный гоблин», и новый вход в их с Мод комнаты возник неподалеку от входа в факультетскую гостиную. И что немало, изменение топографии привело к тому, что теперь в распоряжении Олега и Мод появились прихожая и длинный коридор, ведущий в их маленькую уютную гостиную. Две спальни располагались по обе стороны от нее, а дверь в общий санузел находилась посередине коридора.

Им двоим это не мешало, поскольку их отношения давно устоялись, и стесняться друг друга после всего, что с ними случилось, было бы глупо. Он видел ее во всех видах, а она видела его. Она щедро давала, и он с благодарностью брал. И, хотя обоим было понятно, что секс между ними явление исключительно временное, - потому что свадьбы не будет, - они продолжали спать вместе, заключив негласное соглашение, что все это продолжится только до тех пор, пока не станет лишним любому из них двоих. Впрочем, Олег, будучи хоро воспитанным варваром, решил, что первой должна стать Мод. Найдет себе другого, и слава богу. Он это как-нибудь переживет, а вот оставить «у разбитого корыта» свою «практически сестру» он не мог и не желал. Но, судя по всему, ждать ему осталось недолго, уж очень характерный блеск в глазах он заметил у двух не самых рядовых персонажей Хогвартской тусовки. Первым был, конечно же, Сириус Блэк. Он, разумеется, придурок, как и все его друзья гриффиндорцы, но не такой больной на голову, как тот же Поттер, и не такой ханжа, как слюнтяй Люпин. К тому же Сириус был красивым парнем, и они с Мод чем-то даже походили один на другого, как брат с сестрой. Почти те же густые черные волосы и та же удивительная синь глаз. Ну, а вторым, по случаю, являлся полный антипод Блэка слизеринец Рабастан Лестрейндж. Этот был сероглазым блондином, чуть повыше ростом, чем Блэк, и несколько шире Сириуса в плечах. Крепкий, сильный и хорошо воспитанный. Так что, Мод было из кого выбирать, но Олег дал ей в этом смысле полную свободу действий. В конце концов, на этих двоих свет клином не сошелся. В старших классах школы можно было найти немало красивых парней точно так же, как и девушек. Кто же знал, что их с Мод «идиллию» нарушит кто-нибудь вроде Анны Энгельёэн? Никто. Во всяком случае, не Олег.

А дело было так. Анника довольно близко сдружилась с ним и с Мод. Она и сестры Блэк приходили к ним в гости едва ли не через день, но и они стали завсегдатаями гостиной Слизерина. Забавно, что с тех пор, как Олег со своей «кузиной» съехали из гостиной Гриффиндора, они в ней не появлялись вообще. И надо сказать, это не прибавило им популярности среди красно-золотых. Особо буйствовали мародёры, - Поттер и компания, - не упускавшие случая «подшутить» над ними, и в особенности почему-то над Мод, или попросту нахамить.И больше всего усердствовали в этом смысле Поттер и Блэк, отличавшиеся особой изобретательностью и неиссякаемым энтузиазмом. Люпин, как это свойственно, всем лицемерам своих приятелей, вроде бы, даже ругал и пытался увещевать, но делал это как-то без огонька и, естественно, без последствий. Однако чаще всего он даже рта не открывал, оставаясь, якобы, сторонним наблюдателем. Что же касается Питера Петегрю, то он выступал в амплуа застрельщика. Эдакий псилой[10], который запросто может первым метнуть заклинание или бросить оскорбление, чтобы сразу же скрыться за спинами настоящих «афинских гоплитов»: Поттера и Блэка. Это было неприятно, но терпимо, и Олег с Мод старались не обострять, чтобы не прославиться скандалистами. На словесные реплики, которые, слава богам, пока не пересекали красной черты, они никак не реагировали, доводя недоброжелателей своим равнодушием до белого каления, а атаки заклинаниями блокировали пассивными щитами.

Трудно сказать, кто и что думал по этому поводу, но следует иметь в виду, что у каждого человека свои тараканы в голове и темперамент у всех тоже разный. Первой не выдержала Беллатрикс, которую мародёры достали еще и тем, что постоянно третировали бедного, но талантливого паренька со слизерина. Северус Снейп был сутулым некрасивым мальчиком с неухоженными волосами. Одевался он бедно, что для богатеньких буратин, - что со Слизерина, что с Гриффиндора, - являлось обычной мишенью для злых шуток. Но вот Блэки, Энгельёэн и Малфой относились к нему хорошо, высоко оценивая силу мага и талант зельевара. И в один далеко не прекрасный для Поттера день, поймав того на горячем, Белла вмазала мародёру так, что он летел метров десять, дважды или трижды перевернувшись при этом в воздухе. Надо ли говорить, что наказали Беллатрикс, а не Поттера с Блэком. Петегрю за обедом этим фактом, разумеется, похвастался, - не мог от полноты чувств промолчать, - и тут же отправился на неделю в больничное крыло. На этот раз ударила Анника, и тут же получила взыскание от Макганагал. Возможно, будь это кто-нибудь другой, Мод промолчала бы. Все-таки они были здесь чужими, но Макганагал достала ее уже до печенок. Судя по тому, что видел Олег, она была сильно ограниченным человеком и фанатично верила тому, что говорил ее кумир Дамблдор, как и тому, что было написано в учебниках. Сама она, как ученый, ничего из себя, в сущности, не представляла, - и это еще мягко сказано, - и отнюдь не блистала своей эрудицией. Ее знания и умения, как это понял Олег, базировались на том, чему она научилась от Дамблдора в пору своего ученичества, и на тех определениях, которые содержались в базовых учебниках по продвинутой трансфигурации. В целом, это было обыкновенное начетничество[11], но дураки тем и отличаются от умных, что не ведают насколько они на самом деле ограничены. Макганагал считала себя мастером трансфигурации, хотя звание это защитить так и не смогла. Говорила, что у нее просто нет времени на всякую ерунду. Однако правда это или нет, но предмет свой она знала плохо, не понимая природы тех преобразований материи и энергии, которые происходят во время магической трансфигурации. Конфликт между нею и Мод возник именно из-за этого. Все-таки Мод была на три четверти альвой, а у ее народа настоящий талант к подлинной трансфигурации. Возможно, Хервёр Белая Кость не была сильным боевым магом. Во всяком случае, в ту пору, когда Олег с ней познакомился, но вот магией преобразования и материальных иллюзий она владела более, чем хорошо. Что она и продемонстрировала на уроке трансфигурации, фыркнув на объяснения Макганагал, как именно надо держать палочку, какое движение ею произвести и как произносится заклинание преобразования. Макганагал, которая совершенно не терпела «реплик со стороны», начала орать, а Мод в ответ выполнила преобразование одним лишь легким движением своих длинных пальцев. И тут выяснилось, что профессор не потерпит этих «эльфийских штучек», что звучало более, чем оскорбительно, учитывая кого в магической Англии называли эльфами. Мод в ответ зло рассмеялась, и раньше, чем Олег успел вмешаться, начала преображать класс трансфигурации легкими пассами с двух рук. На что получила сакраментальное «британцы не дикари, они колдуют с помощью палочек», бросив в ответ не менее категорическое, «я то и палочкой смогу, а вы без палочки кто? Магла?» И теперь в обеденном зале Мод встала на защиту добра и справедливости, напрямую обратившись к Дамблдору, как на зло, сидевшему сейчас за преподавательским столом.

Разбор истории получился гласным. Мод апеллировала к своду правил и здравому смыслу, заодно припомнив Макганагал, что она публично оскорбила ученицу, назвав ее «эльфийкой» и «дикаркой». И, если на самом уроке присутствовали одни лишь шестиклассники Гриффиндора, сейчас эти факты стали достоянием общественности. И это было плохо, потому что ни кельты, ни пикты с гэлами, ни валлийцы[12] британцами себя не считают и, кроме того, до сих пор, пусть и в частном порядке, практикуют древние магические техники, не требующие использования палочек. Что уж говорить об африканцах, а их в школе было полтора десятка человек, евреях, которых было несколько меньше, но которые не скрывали, что у них дома используют каббалистическую магию, или китайцах, у которых с этим делом, вообще, все непросто. Дамблдор это понял и полчаса полоскал всем присутствующим мозги, пытаясь спустить дело на тормозах. В результате Макганагал объяснила, что ее неправильно поняли, Мод получила десять баллов за знание особых магических практик, а Поттер, оба Блэка, - Сириус и Беллатрикс, - Петегрю и Энгельёэн получили отработки. Понятное дело, никто этим решением не был доволен, но всем пришлось принять его, как есть, поскольку никто не рисковал подвергать сомнению авторитет Альбуса Дамблдора.

Эта история была любопытна сама по себе, но она имела продолжение, имевшее для Олега гораздо большее значение, чем все остальное. Еще на обеде, а затем на ужине он обратил внимание на поведение мародеров. Понятно, что Поттер и Блэк были недовольны решением Дамблдора и вполне обоснованно винили в этом Беллу и Аннику. Раньше-то их никогда так серьезно не наказывали. Декан всегда их отмазывала, а Дамблдор смотрел на их «шалости» сквозь пальцы. И сейчас они явно готовились к новому витку противостояния, поскольку угомониться не могли по самой своей природе. Олег таких ребят знал, - что-то такое вспоминалось из прежней жизни, - и успел насмотреться на эту четверку за то время, что они учились в школе. По всем признакам выходило, что мотором и инициатором настоящих безобразий являлся Поттер. Он был куда злее и заносчивее, чем Сириус. К тому же он не отличался ни особым талантом, ни выходящей за стандарт магической силой, ни усидчивостью. Средний волшебник, поверхностно знающий множество разных вещей, но не блиставший углубленным знанием ни в одной магической области. Талантлив, если не гениален, был как раз Сириус, но у Блэка было, как минимум, три проблемы, которые осложняли дело. Во-первых, как это ни странно, он стеснялся своего таланта и своих обширных знаний в нескольких магических дисциплинах. Ему было легче гордиться своей внешностью, своими победами на любовном фронте и «отмороженной» храбростью, чем признать, - и, возможно, прежде всего, признаться себе самому, - что он может стать выдающимся волшебником. Но все это всего лишь «во-первых», потому что, во-вторых, у него имелась честь. Да, кривая и сильно искаженная неправильным воспитанием и влиянием неподходящих людей, но честь, как он ее понимал, не позволяла ему «бросить друга в беде» или «оставить истекающего кровью товарища на поле боя». И, хотя довольно часто он был не согласен с идеями Поттера, принципы настоящей мужской дружбы не позволяли ему выйти из «товарищества мудаков», как называл мародеров Северус Снейп. Ну, и в-третьих, которое легко можно подверстать к «во-вторых». Блэк умудрился рассориться со своей семьей и уже два года жил у Поттеров. Понятное дело, Олег не знал, в чем суть конфликта, и каковы императивы семьи Поттера, но предполагал, что чувство благодарности и страх оказаться один на один со своими родителями, привязали Сириуса к Джеймсу лучше любой веревки.

Рассмотрев все эти факты, Олег решил, что ему стоит вмешаться, потому что последствия невмешательства могут оказаться весьма неприятными, и поэтому сразу после наступления комендантского часа вышел на охоту. К этому времени он уже знал, что поймать его, если он этого не захочет, практически невозможно. То есть, если объявить облаву, задействовав все ресурсы Хогвартса, поймают, разумеется, но в обычных условиях он попросту неуловим. Невидим, неслышен и не ощутим. Предок в своих записях называл это колдовство «тенью тени». Родовой секрет Гундбернов, чары, изобретенные лично Гилбертом Сегрейвом. Существует ли в этом мире их аналог, Олегу было неизвестно. Во всяком случае, они с Мод ничего подобного пока не нашли.

Итак, он вышел в поиск и примерно через двадцать минут обнаружил префектов Гриффиндора, патрулирующих третий этаж. Наслав на Люпина сонные чары, Олег сбросил «призрачный полог» и предстал, материализовавшись прямо из воздуха, перед изумленной мисс Эванс.

- Не бойся, Лили, - улыбнулся Олег, показывая девушке пустые руки. – Я не причиню тебе вреда. Мне просто нужно поговорить с тобой без свидетелей. Это возможно?

- А… - начала было Эванс, взглянув на лежащего на каменных плитах скромнягу Люпина.

- Он всего лишь спит, - успокоил ее Олег. – Когда я буду уходить, разбужу. Скажешь ему, что захочешь.

- Таинственно, - смогла наконец выдавить из себя Лили.

«Красивая, черт возьми! – честно признал Олег. – Как бы слюнями не захлебнуться! А, может, она суккуб? Хотя вряд ли…»

- Никаких секретов, - сказал он вслух, стараясь не выдать своих мыслей и чувств. – Захочешь, расскажешь все, что будет сказано, всем и каждому.

- Ладно, - кивнула Лили. – Излагай!

- Сложилась крайне неприятная ситуация, - начал излагать свою мысль Олег. – Поттер невменяем, и он закусил удила.

- Ну, прямо-таки! – отмахнулась Лили, но было видно, она знает, о чем идет речь. Просто по привычке защищает товарища по факультету.

- Насколько я понимаю, - продолжил Олег, никак не реагируя на ее слова, - Джеймс и в обычной ситуации не слишком-то разборчив в средствах и часто действует, не рассчитав последствий, что уже плохо. Однако, если добавить к этому, раздутое до небес эго, отсутствие тормозов и ослабленное чувство самосохранения, мы имеем рецепт настоящей катастрофы.

- Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Эванс.

- Поттер привык к безнаказанности, - объяснил Олег. – Это неприятно, но, как показали события сегодняшнего дня, работает отнюдь не всегда. Однако гораздо хуже то, что он не готов к по-настоящему жесткому ответу. Они, я имею в виду «мародеров» всегда действуют вчетвером, и, учитывая силу Сириуса, Поттер почти всегда достаточно хорошо защищен. Единственный, кто может причинить ему настоящий вред, это Северус, но Снейп, как ни странно, человек чести, он не станет подвергать Поттера настоящему риску стать калекой или умереть.

- Да, - согласилась Лили. – Он такой. Я с ним в ссоре… Ты, наверное, уже слышал, но я его знаю, он не способен сделать что-нибудь ужасное.

- Что ж, Лили, думаю, что, если его продолжат гнобить, это может измениться. Униженный человек способен, знаешь ли, на многое. Но я сейчас о другом. Если он сделает что-нибудь по-настоящему гадкое моей кузине, результат может быть каким угодно. Мод играет совсем в другой лиге. Поттер ей на один зуб, если ты понимаешь, о чем я говорю. И с нервами у нее не все в порядке. Не дай бог, психанёт, от Джеймса даже мокрого места не останется.

Олег увидел, как расширяются от ужаса и непонимания глаза Эванс. Кажется, она начинала понимать.

- Еще хуже будет, если вмешаюсь я… Необдуманное слово или действие… Ситуация, не позволяющая не вступиться… Всякое может случиться.

Олег замолчал, обдумывая, имеет ли смысл быть хотя бы отчасти откровенным или игра не стоит свеч?

- Что ты не договариваешь? – вдруг спросила Эванс. Чутье у этой ведьмы было такое, что даже дух захватывало.

- Знаешь, кто такие берсеркеры? – задал он девушке встречный вопрос. – Вижу, знаешь. Если меня накроет боевым безумием, я их просто убью. Всех четверых. У меня силы, как у дурака фантиков. Пойду в разнос, никто не остановит. Понимаешь, о чем я?

- Кажется, понимаю, - почти шепотом ответила девушка.

- Я этого не хочу, и Мод этого не хочет. Поттер не та цель, на которую следует выплескивать свой гнев. Поговори с Люпиным. Попробуй достучаться до Сириуса, но Поттера надо угомонить. Он… Ты же росла среди маглов, так?

- Да, - насторожилась Эванс. – Это…

- Не то, о чем ты подумала, - усмехнулся Олег. – Про хиппи[13] знаешь?

- Знаю, а при чем тут хиппи?

- А ты представь, что вот такие вот дети мира и радости столкнулись с ветеранами вьетнамской или корейской войны. Результаты себе представляешь?

- А вы? – Опять уловила подтекст префект Гриффиндора, ну что с такой поделаешь.

- То, что сейчас скажу, точно должно остаться строго, между нами. Непреложного не прошу, знаю, что ты порядочный человек, Лили. И все-таки повторю. Это только тебе.

- Я понимаю, - как-то очень строго откликнулась Эванс.

- Мы кое-где были, не могу сказать, где. Это не только наш секрет. Там война. Настоящая война, Эванс. Кровь, страдания и смерть. Я вытащил Мод буквально в последний момент, и цену мы заплатили совершенно неподъемную. Если я хоть на миг решу, что мы снова на войне, и Мод в опасности, результаты могут быть весьма печальными. Я тебя не пугаю. Я просто хочу предотвратить безумие. Понимаешь меня?

- Д-да, - передернув плечами ответила Лили. Возможно, просто представила, какой ужас он может причинить, даже сам того не желая. Хотя вряд ли то, что она представила, хотя бы отчасти соответствовало действительности.

- Тогда все, - улыбнулся Олег. – Хотя, нет.

Он обнял Лили, не дав ей как-то отреагировать на его стремительное движение, и поцеловал в губы. Разумеется, это был не настоящий поцелуй, ведь она ему не ответила. Однако вкус и мягкость ее губ он почувствовать успел. Не перегибая палки, он разорвал поцелуй и отступил назад.

- Извини, - виновато улыбнулся несколько дезориентированной девушке. – Не смог устоять. Больше такого случая не будет, а твои губы… В общем, извини.

Между тем, Лили стояла и смотрела на него, приоткрыв рот и хлопая глазами. Уйти сейчас было неудобно, и говорить, вроде бы, нечего. Пауза затягивалась. Тишина ночного замка давила, тем более что в этом коридоре не было ни живых портретов, ни привидений. Даже Пивз куда-то подевался.

— Это ведь был не настоящий поцелуй? – неожиданно спросила Эванс, разрушая затянувшуюся паузу.

- Да, пожалуй, - виновато пожал он плечами.

- Но ты умеешь целоваться?

- Умею, - должен был сознаться Олег.

- Ты, наверное, и все остальное делал…

- Тебя это заботит? – не понял Олег.

- Нет, просто интересно, - улыбнулась Лили. – У меня это был первый поцелуй… А у тебя, наверное, было много женщин...

- С чего ты решила?

- Решила, - пожала она плечами. – А можешь поцеловать меня по-настоящему? По-взрослому?

- Ты уверена? – растерялся Олег. – Я-то могу и хочу, но…

- Никаких «но»! – решительно отрезала девушка. – Будем целоваться, но я надеюсь на твою порядочность.

- Во всех смыслах, - добавила, покраснев. А краснела она прекрасно. Просто волшебно, если быть честным.

- Смысл первый, - кивнул Олег. – В трусики к тебе не полезу. Слово дворянина!

- Так ты действительно дворянин? – отвлеклась на мгновение Лили.

- Если захочешь, потом расскажу.

- Да, - кивнула Лили. – Потом. А какой второй смысл?

- Об этом никто не узнает, - объяснил Олег. – Строго, между нами.

- Тогда…

- Помолчи! – Олег шагнул к Лили обнял и поцеловал.

Вот этот поцелуй был действительно настоящим, со страстью и нежностью, с подлинным вожделением. И надо отдать Эванс должное, она не тормозила, схватывая все буквально на лету. Знала, что не умеет и позволила вести за собой и доминировать Олегу. Ну, он и доминировал. Мешала только некоторая разница в росте, так что, недолго думая, он подхватил девушку под зад и поднял ее лицо до уровня своего лица. И, когда, они прервали поцелуй, поскольку Лили начала отключаться от недостатка кислорода, его глаза смотрели прямо в ее затуманенные возбуждением глаза.

- Ты держишь меня на одной руке, - сказала она каким-то странным, низковатым и хрипловатым голосом.

- Я сильный, - улыбнулся он. – Еще раз?

- Хорошо, - кивнула девушка. – И знаешь, что… Если уж если мы проводим обучающий эксперимент…

- А это обучающий эксперимент?

- Да, - ответила она. – Думаю, что так все и обстоит. В общем, я не против испытать еще что-нибудь… но, пожалуйста, без экстрима.

- Все, что желает леди, - с этими словами он чуть притянул ее к себе, и Лили приоткрыла рот, принимая его поцелуй.

«Обучающий эксперимент… но без экстрима?»

Девушка по-прежнему сидела на его правой руке. Впрочем, если вначале он посадил ее на сгиб локтя, то сейчас переместил на ладонь. Тяжелова-то, конечно, поскольку Лили Эванс никак не похожа на пушинку, но уж очень хотелось помацать ее за аппетитный зад. И ведь она знала, что он делает, не могла не знать, но ничего ему об этом не сказала. Напротив, предложила расширить ассортимент удовольствий, и уж, если женщина просит, то кто он такой, чтобы привередничать или, не дай бог, отказываться? Олег аккуратно положил ладонь другой руки на ее грудь и несильно сжал. Даже сквозь мантию и какую-то кофту или рубашку, он почувствовал упругость девичьей груди. Бюстгальтера на Лили не было. В этом заключалась прелесть застегнутых под самое горло мантий, но Эванс, наверное, и в обычной обстановке не нужно было поддерживать грудь, разве что прикрыть соски. Сосок он, к слову, почувствовал, как и то, что ее полная грудь, - никак не меньше размера С[14], - великолепно держит форму. Одним словом, не обвисает и приятно ложится в ладонь.

«Ох, ты ж! У меня же стояк потом до утра будет! – охренел от новых ощущений Олег. - Надо возвращаться к Мод!»

Но спустить пар привычным способом не получилось. Когда он вернулся в их апартаменты, из спальни Мод раздавались недвусмысленные стоны и крики. Кто-то там любил его кузину на всю катушку. Олег вздохнул, переживая когнитивный диссонанс, потом осторожно заглянул в спальню Мод и увидел на разгромленной постели два женских тела, переплетенных в любовной схватке.

«Вот черт! Это же Энгельёэн! Блядь!»

Потребовалась минута или две, чтобы отдышаться и переварить «новость дня». Впрочем, учитывая откуда он родом и из «когда», переварить получилось легко и просто, тем более что к этому все и шло. Красивая и имеющая опыт девушка, которая полгода как не девушка, и вокруг нее полно красивых парней, готовых стелиться перед Мод ковриками или укладываться штабелями. Но лесбиянка? Такой поворот сюжета он как-то не рассматривал.

«Неожиданно! – резюмировал Олег, принимая холодный душ. – И что теперь с этим делать?»

Но, на самом деле, делать ничего и не надо было. Раз у Мод появилась любовница, значит он полностью свободен в своих действиях и может и сам кого-нибудь себе завести. Красивых девушек вокруг никак не меньше, чем красивых парней.

«Может быть, начать окучивать Лили Эванс? – подумал лениво, возвращаясь после бешеной дрочки в свою «одинокую» постель. – Но не слишком ли она молода?»

А она была, и в самом деле, молода и воспитана в лучших традициях провинциальной Англии образца конца шестидесятых начала семидесятых годов. В общем, Эванс была правильной девушкой и, судя по всему, ноги так просто перед ним не раздвинет. Тут придется постараться, хотя надежда, разумеется, есть, и она отнюдь не стремится к нулю. Сегодня научное любопытство завело Эванс довольно далеко, но к себе в дортуар она все-таки вернулась девственницей. Дворянин обещал, дворянин сделал. Но, если продолжать двигаться в том же направлении, то целкой ей быть осталось недолго. Даже сегодня, когда она, более или менее, контролировала процесс, обучающий эксперимент затянулся на полчаса, и закончили они на том, что он ласкал губами и языком ее обнаженную грудь. Тогда, кстати, он узнал всю правду. Грудь у Эванс действительно оказалась выдающаяся: полная, правильной формы и невероятно упругая. Просто фантастические сиськи, если говорить без обиняков и эвфемизмов. И еще одно впечатление до кучи. Заводилась Эванс быстро и качественно, но разума не теряла и остановилась ровно тогда, когда стало по-настоящему горячо.

«Ладно, - решил он засыпая. – Значит, Эванс. Посмотрим. Поглядим…»

И он посмотрел. Сон получился в лучших традициях высококачественного порно. Похоже, в своей прошлой жизни Олег не чурался маленьких радостей жизни. Как минимум, пил пиво, курил и, надо же, смотрел порно. Впрочем, об этом он подумал утром, проснувшись с таким стояком, какого у него, кажется, в жизни не случалось. Даже больно было, и при том очень больно. Но зато во сне он раскладывал Эванс и так, и эдак, имея ее не раз и не два во всех возможных позах. И, переживая утром все перипетии их бурного секса и невероятную гибкость их молодых сильных тел, Олег неожиданно вспомнил историю из своей первой жизни. Ни контекста, ни предыстории, просто отрывок из черно-белого фильма. Он и три девушки едут то ли в автобусе, то ли в троллейбусе. Снаружи зима и снег, на окнах наледь, а он сидит на заднем сидении между двух девушек, лиц которых совершенно не помнит, и с хорошо скрываемым стыдом рассматривает иллюстрации в журнале «Чешское фото». Там были фотографии какого-то индуистского храма с весьма смелыми сексуальными экзерсисами, с удивительной дотошностью воплощенными в камне. Кажется, это были фото из храма Кхаджурахо[15]. Из комментариев, которые время от времени бросали, надо полагать, достаточно продвинутые девушки, запомнился только один: «А разве так можно? Вера! – это было обращение к третьей девушке, она сидела рядом, но фото не смотрела, а читала учебник. – У тебя хорошее пространственное мышление. Посмотри, знаешь, как это сделать?» Эта Вера, похоже, была скромной, но чрезвычайно одаренной девушкой, и она, рассмотрев фото, сказала, что объяснит им потом, когда они будут одни. То есть без Олега. И все, собственно, больше он ничего об этом не помнил, но ассоциация показалась ему интересной.

***

Последующие события показали, что Лили Эванс умная и способная девушка. Она правильно поняла посыл Олега, - получила, так сказать, его сообщение, - приняла его и оценила по достоинству. И не только поняла, но и восприняла, как руководство к действию. Судя по всему, ей удалось достучаться до Поттера, и случилось это, похоже, не без помощи Сириуса Блэка. Во всяком случае, мародеры поумерили пыл и вернулись к тому, с чего, собственно, и начинали: к незлым и не обидным шуткам и розыгрышам. Это было хорошей новостью, поскольку Олегу совсем не хотелось воевать. Его желания лежали в иной плоскости. Ему хотелось жить и получать от жизни удовольствие, насколько это, вообще, возможно для ученика закрытой английской школы. Здесь было слишком много слишком «строгих» правил, иерархия и многовековые традиции, и не всех преподавателей привела в Хогвартс любовь к детям. А сеять разумное, доброе, вечное не всем по силам и по уму. Так что, для Олега это был не то, чтобы уж совсем новый опыт, - что-то такое уже было в его полузабытой прежней жизни, - но определенный элемент новизны в этом всем несомненно присутствовал. И в этой новизне, как всегда в жизни, было и хорошее, и плохое, но, к счастью, без крайностей, так что он потихоньку вошел в ритм учебного процесса и даже, пожалуй, привык, адаптировавшись к новым людям, небесспорным правилам и, вообще, к жизни и учебе в школе магии и волшебства. В конце концов, он принял правила игры и делал то, что ожидали от него профессора и преподаватели. Мод следовала его примеру, и на каком-то этапе от них отвязалась даже профессор трансфигурации Макганагал. Всего-то и надо было, что принять мир Хогвартса и волшебной Англии «as is»[16] и не лезть на баррикады.

Дело в том, что цивилизация здесь и сейчас, как, впрочем, и в первой жизни Олега была европоцентрической. То есть, весь «цивилизованный мир» жил по принципам, сложившимся еще в древности на основе греческой мудрости, римского права и еврейского монотеизма[17]. Не минула чаша сия и мир магии, который, вроде бы, жил особняком, давно и навечно отделившись от мира маглов. Поэтому утверждение «волшебники колдуют с помощью волшебных палочек» являлось догмой и аксиомой. Однако, если подумать, то все обстояло намного сложнее и проще. Во-первых, даже для английских ведьм и волшебников палочка не являлась универсальным магическим инструментом. В зельеварении, рунной магии, прорицаниях и ритуалистике волшебные палочки были без надобности. То небольшое количество магии, которое требуется для инициации ритуала или завершения варки элексира, не требует использования волшебной палочки. Существовало еще, как минимум, полтора десятка разделов магии, где применение концентраторов магии было хоть и возможно, но не обязательно. Такой была практически вся древняя магия, такими, по большей части, оставались волшба и колдовство на Ближнем и Дальнем востоке, в Центральной Азии, в Латинской Америке и в Африке. И надо сказать, результаты у всех этих «дикарей и отщепенцев» были, как минимум, не хуже, чем у европейцев, американцев и австралийцев с канадцами. Но в Европе и, в частности, в Англии, все волшебники колдуют только с помощью палочек, и поскольку большинство разделов так называемой «беспалочковой» магии оказались запрещены, то использование концентраторов, - причем, концентраторов одного единственного вида, - стало не только повсеместным, но и обязательным. Между тем, Олег и Мод пришли из миров, где концентраторы почти не использовались или не использовались вовсе. Стихийная магия, магия наговоров, целительство и ритуалы, магия крови и некромантия, призыв духов, кем бы они ни были, - ангелами, демонами или персонификацией стихий, - и много-многое другое – это и была та магия, с которой, где больше, а где меньше они были знакомы. Впрочем, Олег начал осваивать «классическое» волшебство еще тогда, когда, став ярлом Гундберном, обнаружил сундуки своего прапрадеда, в которых хранились книги и артефакты, включая и старые палочки, принадлежавшие когда-то членам их рода. Мод, являвшейся, в сущности, не человеком, а разумным магическим существом, в этом смысле было куда сложнее. Но почти полугодовая подготовка к школе не пропала в туне, и с учебной программой они худо-бедно справлялись и на конфликты старались не идти.

Что же касается личной жизни, то тут все было в достаточной мере сложно и запутанно. Мод любилась с Энгельёэн, что не мешало ей активно флиртовать и с Лестрейджем, и с Регулусом Блэком. Рэг был помладше, зато элегантней, и оба они выглядели настоящими джентльменами. А вот у Олега все было странно. Эванс его не отталкивала, но и не давала к себе приблизиться. Даже поцелуй в щечку рассматривался, как нечто из ряда вон выходящее. В общем, Лили включила на полную катушку пуританский вариант «настоящей молодой леди», и сдвинуть ее с этой позиции было совсем нелегко, хотя попытки Олегом, разумеется, предпринимались, и они отнюдь не выглядели безнадежными. Ситуация осложнялась тем, что Мод – по старой памяти, - все еще заглядывала иногда в его спальню. Они этот вопрос не обсуждали, но Олег догадывался, что по временам секса с Анникой его кузине становилось недостаточно, и тогда она шла по проторенной дорожке. С другой стороны, вокруг него постоянно ошивались девицы, как минимум, четырех возрастных групп, учившиеся на трех разных факультетах. Часть из них просто флиртовала, другие – готовы были пойти так далеко, как получится, а третьи, вообще, приглядывались к нему, как к потенциальному жениху. В принципе, среди всех этих девушек было несколько таких, кто «готов на все прямо здесь прямо сейчас». Но, во-первых, это могло плохо сказаться на его попытках затащить в постель Лили Эванс, а во-вторых, большинство таких девушек в силу возраста и малого опыта, раздвинув ноги, ожидают долгих и плодотворных отношений, что для Олега явно было лишним.

В такой обстановке прошло две недели, потом еще одна, и в очередную субботу в ответ на дежурное предложение «пошли вместе в Хогсмит», Лили Эванс сказала «да». Сделала она это прилюдно, и Олег не исключал возможности того, что это не жест доброй воли, а выпад, направленный на Джеймса Поттера, который из кожи вон лез, чтобы обратить на себя ее внимание, но делал это настолько по-детски, что результат обычно оказывался совсем не таким, как ожидался. Ну, в самом деле! Парню шестнадцать лет, а он все еще мыслит в категориях «подергать девочку за косички», продемонстрировать свою лихость в квиддиче, - что само по себе совсем неплохо, - или «отмудохать соперника». Но девушке-то тоже шестнадцать, и она уже переросла извечный конфликт между мальчиками и девочками, квиддич не любит и ненавидит, когда за нее решают, с кем ей пойти в Хогсмит или что-нибудь еще в том же роде. Так что, возможно, Лили этим просто провоцировала Поттера, ведь давно известно, что мы часто любим не «за», а вопреки. Тем не менее, получив положительный ответ, Олег повел девушку в Хогсмит. Погода была хорошая так что к обычному списку развлечений, - шопинг, «Сладкое королевство» и одно из пяти доступных юношеству кафе и кондитерских, - добавилась возможность просто погулять, наслаждаясь солнечным днем, пейзажами в цветах осени и хорошей компанией. В кафе они уже побывали, шопинг девушку не заинтересовал и, купив приличных размеров пакет со сладостями, они отправились на прогулку. Он рассказывал ей всякие разности и чудности о мире магии, а она просвещала его на тему школьных «древностей». И все это под ненавязчивое потребление высококалорийных сладостей.

- Стану толстая и некрасивая, - пожаловалась Лили на печальную судьбу всех сладкоежек.

Впрочем, это было чистой воды кокетство и приглашение к легкому флирту. Сейчас Олег должен был заверить барышню, что ничто не может испортить ее немереную красоту, но он поступил по-другому, вспомнив по случаю две сомнительного свойства шутки из своей первой жизни.

- Хорошего человека должно быть много, - улыбнулся Олег, вспомнив еще один эпизод из своей студенческой жизни в неизвестном университете и в неведомые годы.

По всей видимости, в своей первой жизни Олег был не слишком крупным парнем, ну или девушка, о которой шла речь, была очень уж крупной. Вспоминалось что-то про баскетбол, но это неточно. Так вот, девушка была красивая, чем-то похожая на Анну Энгельёэн, и какой-то парень, которого Олег уже не помнил, предложил ему за этой девушкой приударить. А на опасения, не крупновата ли она для него, ответил пошлой, но верной фразой: «Зато будешь ползать по ней и думать, «и это все мое!» Хорошая шутка, и, возможно, он когда-нибудь скажет что-нибудь в этом роде той же Эванс, но точно не сейчас. Не поймет. Она и на шутку про хорошего человека едва не обиделась, но, слава богу, пронесло. Но зато потом разговор свернул в другую плоскость.

- Ты обещал рассказать про слово дворянина, - напомнила девушка. – Ты не думай, что я… То, что вы с Мод чистокровные я знаю, и, что ты, скорее всего, лорд или лорд-наследник тоже. Но дворянство? Разве среди магов есть дворяне?

«Ах, вот ты о чем! – понял Олег. – Вполне в духе Эванс. Она всегда должна знать все обо всем».

- Дворяне есть, - ответил он. – Просто об этом не принято говорить. Двоих ты даже знаешь сама.

— Это кто? – удивилась девушка.

- У Малфоев есть баронский титул, у Анники Энгельёэн – графский.

- А у тебя?

- Скажу, если поцелуешь, - усмехнулся Олег и сразу же добавил, чтобы не оставалось недомолвок. – В губы.

Лили остановилась и посмотрела ему в глаза. Стояла и смотрела. А еще улыбалась.

- Вообще-то, - сказала она наконец, - я как раз собиралась предложить тебе продолжить наш обучающий эксперимент… Но, если тебе достаточно одного поцелуя…

- Я за педагогику и дидактику! – сразу же откликнулся Олег.

- Тогда, отвечай на вопрос и заодно подумай, где бы мы могли углубить мои знания предмета? – В конце этой фразы Эванс была уже красная, как рак, но мужества ей было не занимать, и она все-таки закончила свою мысль.

- С дворянством все просто, - объяснил Олег. - Сегрейв – это дворянская фамилия, но у меня есть еще два титула. Один - ярл Гундберн, и он потерялся в веках. Если очень постараться, то где-нибудь в Швеции или Дании, его можно было бы возродить, только зачем? А в Англии, вернее в Нормандии у меня есть другой титул. Он как раз графский, граф де Мёлан, только я им пока, кажется, ни разу не воспользовался. Нет нужды. Ни по эту сторону Статута Секретности, ни по ту. Понимаешь?

- То есть, тебе неважно, что ты лорд или граф? – задумалась девушка. – Чем, тогда, ты отличаешься от Поттера или Блэка?

- Наверное, тем, что, когда я говорю, «неважно», я не имею в виду выбросить и забыть. Я имею в виду другое. С моей точки зрения, между мной и тобой, как между двумя магами, - есть у кого-то из нас титул или нет, - большой разницы нет. Ну, кроме того, что ты женщина, в смысле, фемина, а я мужчина. Ты сильный маг, и ты быстро и эффективно расширяешь свои возможности. Я посильнее и знаю больше, но по большому счету это уже не так важно. Однако, это не значит, что мне наплевать на моих предков и все, что они сделали, чтобы основать и сохранить династию. Где-то так.

[1] Так кельты называли женщин-друидов.

[2] Ламия — персонаж в древнегреческой мифологии.

[3] Согласно Гарри Поттер Вики, Легилименция (англ. Legilimency) — способность мага проникать в сознание другого человека (от латинского lego, legere — читать; mens — ум, разум). Маглы называют это «телепатией», «чтением мыслей», но это не совсем верно. Умелый легилимент может считывать воспоминания, некие визуальные образы в памяти, отделять истинные воспоминания от фантазий и снов, даже помещать свои видения в чужое сознание, но читать мысли так, как если бы они были написаны на бумаге, он не может.

[4] Асы — в германо-скандинавской мифологии основная группа богов. Верховным богом и вождём асов является Один. Согласно легендам, асы живут в Асгарде — городе богов-асов, находящемся на небе.

[5] Nomen novum – новое имя (термин, используемый в биологии и ботанике).

[6] Sex appeal - сексапильность, сексуальная привлекательность (обыкн. женщины), физическая привлекательность (обыкн. женщины), шарм, половое влечение.

[7] Имеется в виду Викторианская эпоха. Для социального облика этой эпохи характерен строгий моральный кодекс (джентльменство), закрепивший консервативные ценности и классовые различия, романтизм и мистицизм.

[8] В узком смысле сексуальной революцией называют процессы, имевшие место в США и Европе в конце 1960 — начале 1970-х годов.

[9] Хунвейбины (кит. буквально: «красногвардейцы») — члены созданных в 1966—1967 годах отрядов студенческой и школьной молодёжи в Китае, одни из наиболее активных участников Культурной революции наряду с цзаофанями и другими.

Цзаофани (кит. — «бунтари») — участники рабочих организаций, созданных в Китае в ходе «Великой пролетарской культурной революции» в 1966—1968 годах.

[10] Псилы — легкая стрелковая (лучники и пращники) пехота Византии. Название копирует наименование застрельщиков древнегреческих армий (в Византии очень быстро вместо римской внедрялась греческая военная терминология).

[11]Начётничество — догматические знания, основанные на механическом, некритическом усвоении прочитанного.

[12] То есть, ирландцы, шотландцы и жители Уэллса.

[13] Хиппи (англ. hippie или hippy) — философия и субкультура, изначально возникшая в 1960-х годах в США. Расцвет движения пришёлся на конец 1960-х — начало 1970-х годов. Первоначально хиппи выступали против пуританской морали некоторых протестантских церквей, а также пропагандировали стремление вернуться к природной чистоте через любовь и пацифизм. Один из самых известных лозунгов хиппи: «Make love, not war!», что означает: «Занимайтесь любовью, а не войной!».

[14] 3-й номер.

[15] Кхаджурахо — бывшая столица средневекового государства Чандела (IX—XIII вв.) в Центральной Индии (штат Мадхья-Прадеш), на территории которой сохранилась группа древних храмов. Кхаджурахо стал символом эротической скульптуры. Эротические скульптуры и барельефы дают представление о сексуальной жизни в Древней Индии. Из трёх целей секса в индуистской философии (продолжении рода, удовольствие и просвещение) в эротических сценах представлено только удовольствие. По мнению некоторых индологов, эротические сценки иллюстрируют тантрические практики. Камасутра упоминает ряд гомосексуальных позиций в главе 8 третьей части и в Кхаджурахо представлено несколько соответствующих сцен.

[16] Аs is (англ.) – как есть, в том виде, в котором существует на данный момент.

[17] Имеется в виду так называемая иудео-христианская цивилизация.