Берсеркер. Книги 1-11

Фред Сейберхэген

Берсеркер #8

ГЛАВА 1

Как только раздались первые звуки свадебного марша, зазвучавшие из электронного органа, то сразу на сигнальном табло, расположенном на трехметровой высоте куполообразного зала, замигали ярко-оранжевые огоньки. Табло находилось в нижней части огромного светового купола, и не увидеть сигналы тревоги было просто невозможно. Оранжевые огоньки на фоне ослепляющей белизны, переходящие в самые невероятные тона, казалось, заполнили все пространство за пределами купола. Это было потрясающее зрелище.

С первыми вспышками огоньков включилась и тревожная сирена, звук которой постепенно усиливался, дошел до пронзительного и это заглушило звуки свадебной мелодии. Музыка как бы захлебнулась и потонула в вое сирены.

Найлс Доминго – мэр Шубры выругался, слава богу, что про себя, вспомнив всех духов и святых, в которых сам не верил, но это еще не означало, что они не существуют. В конце концов, в них верили другие – в отдаленных и изолированных колониях.

Он был в таком отчаянном состоянии, что ему стало казаться, что кошмары последней ночи становятся реальностью.

В момент, когда прозвучал сигнал тревожной сирены, Доминго стоял со своей дочерью на пороге входа в центральную часть куполообразного зала. Вначале дочь Мей-мио крепко сжала руку отца, испугавшись, затем отпустила ее, вслушиваясь в нарастающие звуки и пытаясь понять: что же это такое? Ей даже казалось, что отец своим присутствием мешает ей, отвлекает от чего-то важного.

Доминго почувствовал это – повернулся, заглянул в темно-карие глаза дочери, посмотрел на ее милое личико, похорошевшее от необычайно пышного, кружевного свадебного наряда.

Она ответила доверчивым взглядом, выражающим полную уверенность в том, что отец для нее – главный и единственный человек, способный решить любую проблему – будь то проведение свадьбы или то, что происходило сейчас – сигнал сирены – тревога. Она уже привыкла во всем полагаться на отца, с ним ей не было страшно, тревожно. Была уверенность, что он защитит.

Но оба они имели единственное утешение и то понимали, что огоньки вокруг стенки не ярко-красные, а – оранжевые. Это означало меньшую опасность и говорило о том, что колонии Шубре пока не грозила неминуемая опасность нападения извне. Но, однако, необходимо было принимать какие-то ответные меры на сигналы тревоги, не откладывая это ни на секунду.

Выбора не было. Тем не менее, целую минуту, все присутствующие в огромном зале, стояли в оцепенении, молча уставившись друг на друга.

Мэр Шубры – Доминго и его дочь стояли бок о бок на пороге зала для гостей, прибывающих на заселенную людьми планетоиду по названию Шубра – спутника Солнца, не видимого с Земли. Через тридцать метров от них на другом конце прохода их ожидали священник и свидетели. И, конечно же, здесь был и сам жених – Гьюджар Сидорук. Он выглядел в это время еще более солидным, в свадебном костюме, и только капельки пота на лбу говорили о том, что он встревожен не меньше других. Гьюджар в недоумении смотрел на свою невесту и ее отца, как бы ожидая подсказки: как поступать дальше в подобных обстоятельствах?

Казалось, что первый момент тревоги затянулся, вой сирены звучал уже очень долго, бесконечно. Люди, собравшиеся на свадьбу, не знали, как вести себя и все их взоры были обращены также к Доминго.

Девять десятых населения заселенной планетоиды, около двухсот человек, собрались в этом зале сегодня, а именно на свадьбу. К ним присоединилось два-три десятка гостей, прибывших из соседних заселенных колоний, находящихся на туманности Милкпейл.

Одни из гостей жили рядом на спутнике Шубры, не имеющем названия. Другим же, чтобы добраться на свадьбу пришлось провести в пути целый космический день, преодолевая полмиллиарда километров через туманный космос.

Часть площади в огромном зале, где проходила свадебная церемония, занимал небольшой зимний сад. Тут были огромные, почти с деревья, необычные растения и совсем небольшие, типа травы... Постоянными жильцами этого сада были растения, привезенные когда-то с Земли, но в честь свадьбы сюда было доставлено и множество цветов с другой колонии – Ийркалы.

На Шубре, как и на большинстве других малых заселенных островах, вращающихся вокруг разных солнц на туманности Милкпейл, церемонии в открытом космосе проводились редко. Но в этом зале интерьер прямо-таки имитировал открытый космос.

Над головами гостей возвышался прозрачный, хрустальный купол, через который просвечивала и молочная белизна открытого космоса, и закатные тучи долгой, зимней ночи.

Последней ночью Доминго снились просто кошмары и все, связанные с космосом. Он понимал, что это были всего лишь сны взволнованного отца перед свадьбой дочери. Он не придавал этому особого значения, считая что все это пустяки – результат волнений, связанных с хлопотами последних дней. Но то, что происходило сейчас, даже отдаленно не напоминало о кошмарных снах, это была реальность и надо было принимать решение.

– Внимание! Все на свои посты! – воскликнул Доминго твердым, громким голосом, как только сигнал тревоги прервался. Если бы он не прекратился, то любое обращение стало бы невозможным. Вой сирены заглушал все остальное. И в наступившей почти могильной тишине, голос командира прозвучал, словно выстрел.

Пауза, вызванная минутным оцепенением, закончилась. Сомнения относительно дальнейших действий рассеялись. Даже до того, как прозвучало последнее слово команды майора, большинство из присутствующих бросились к своим дежурным постам, которые были разбросаны повсеместно.

Гости, прибывшие на свадьбу из соседних колоний, как и жители Шубры, привыкли к таким тревогам. Каждый из них знал свои обязанности, и без слов они бросились к кораблю, на котором и прибыли сюда.

Через некоторое время вой сирены повторился, но уже на более умеренном уровне. Пожав руку дочери, пытаясь поддержать ее этим, Доминго, не сказав ни слова, почти бегом бросился к кораблю. Он знал – настолько твердо, насколько может что-либо твердо знать человек – что обязан поговорить с дочерью, но только после того, как узнает причину этой проклятой тревоги. Он должен иметь, по крайней мере, один шанс, чтобы ее успокоить прежде, чем улетит на своем корабле. Ведь в конце концов это была ее свадьба – событие по-своему уникальное.

Пробегая через такие знакомые коридоры своего собственного маленького мирка, вначале на наземном уровне, затем в подвальном, Доминго снял праздничный костюм, который обычай заставил его надеть поверх своей повседневной одежды в честь свадьбы дочери и, свернув его, сунул подмышку. А потом как-то сразу забыл об этом.

Он не сомневался, что пробежит весь путь до корабля без остановки. Колония была небольшой и ни ему, ни его друзьям не нужна было слишком долго бежать, чтобы добраться до своего поста.

Он бежал к рабочей палубе космопорта, тревожно вглядываясь вперед. Он бежал так быстро еще и для того, чтобы отвлечься от мучивших его мыслей. У него была одна дочь, и он просто был ошеломлен тем, что свадьба чуть не сорвалась. “Боги ведь помогают кому-то. Вдруг все окажется шуткой?..– все, о чем он думал.

Но, если быть до конца честным, то такой поворот событий возможен, хотя и маловероятен. Но это уже из области юмора. А здесь, на границе, с юмором не расставались, порой единственное, что спасало вот в такие минуты. А может быть, это была ложная тревога 9... Или произошли какие-то недоразумения в караульной команде? А может сбои в оборудовании? Надежда теплилась в сердце, хотя он хорошо знал, что сбои и прочие ошибки случались здесь редко.

Ситуация была действительно необычной. Вряд ли, кто мог припомнить, чтобы такое случалось в момент, когда готовилось бракосочетание. А ведь это было не просто бракосочетание, а дочери – командира!

Причина тревоги должна была бы проясниться достаточно скоро, и какова бы она ни была, никто, ни один колонист, живущий на туманности Милклейл, не имел право относиться к ней с пренебрежением или медлить в принятии ответных действий. Каждый, живущий на этой туманности, хорошо знал, что собой представляли берсеркеры.

Все вокруг превратилось в сплошную движущуюся массу. Наконец, вместе с другими бегущими к своим постам мужчинами и женщинами, Доминго влетел в большую скалистую пещеру космической гавани, где также мигали оранжевые огоньки. Через несколько минут майор добежал до корабля “Сириан Пэрл”, который дожидался его в боевой готовности. Это было сооружение из гладкого металла, скорее овальной формы, с общими размерами чуть превышающими огромный хрустальный зал, где проходила свадебная церемония и который он только что оставил. Тем не менее внутри гигантской выдолбленной пещеры космопорта корабль казался совсем маленьким.

“Пэрл”, как и остальные находящиеся рядом, отреагировал на тревогу автоматически, изменяя собственный гравитационный баланс в достаточной степени, чтобы приподняться над пристанью и подготовиться к старту. Корабль, окрашенный под жемчуг, уже со всеми подключенными устройствами парил над палубой на высоте примерно одного метра.

Доминго знал, что компьютер на его корабле уже отсчитал все параметры, необходимые для предстартового режима и команда, которую может дать только человек, тогда корабль переедет в пусковую фазу...

Майор всегда считался человеком энергичным и обладал огромной физической силой, хотя и не отличался крупным телосложением. Он подтянулся, влез в корабль через люк и через несколько минут занял свое командное кресло, установленное в небольшой полости. Тут размещался пульт управления. Это пространство было изолированно от других отсеков, и кроме командира здесь могли разместиться еще только два человека.

Как только Доминго уселся, все кнопки и панели вокруг амортизированного кресла включились... Ручное же управление на пульте было дополнительным и предназначалось только для чрезвычайных обстоятельств.

Он потянулся за коричневым браслетом, висящим на тонком шнуре над его сидением, надел на голову и отрегулировал шлем, благодаря которому мог руководить всей системой корабля.

Теперь все приборы были настроены на определенные параметры электрической активности его мозга и просто мысленным приказом, что-то вроде телепатии, Доминго мог осуществлять прямое управление всеми бортовыми системами корабля. Он немедленно приступил к своим обязанностям и, не сделав ни одного физического движения, включил несколько устройств наблюдения на пульте прямо перед собой. На экране появилось голографическое изображение головы и плеч человека средних лет по имени Строцци. Это был постоянный дежурный офицер в колонии и в данный момент он находился на защитном пункте, расположенном глубоко под землей. За его спиной виднелась стена из серого камня.

– Докладывайте! – приказал Доминго.

Строцци поспешно доложил командиру о том, что тревога была настоящей. Но это услышали и сотни людей, с неимоверным напряжением ожидающих: какой же будет развязка? Строцци добавил, что в настоящий момент Шубре не угрожает прямая опасность, иначе он включил бы красные огоньки.

– Тогда в чем дело? – спросил Доминго.

– Около пяти минут назад к нам прибыл робот-курьер из Лайоунинг,– ответил Строцци.

Это была другая планета ойда, заселенная землянами и принадлежащая этой же солнечной системе. Находилась она рядом, примерно, в двенадцати часах полета.

– В поступившем донесении сообщается, что они подвергаются нападению берсеркеров и им требуется немедленная помощь,– продолжал свой доклад Строцци.

– Какова мощность нападения?

– Только один корабль, но он превосходит защитные силы колонии.

Доминго выругался, в который раз проклиная почти забытых богов и полубогов. И решил собраться с мыслями.

Дежурный офицер чувствовалось после доклада расслабился. В такой неординарной ситуации продолжать разговор по стойке “смирно”, но продолжал тоже нелегко:

– Они предполагают, что это Левиафан.

Когда прозвучало это имя, все присутствующие и напряженно прислушивающиеся к беседе, выругались.

Доминго их, естественно не слышал, он был занят своими мыслями, пытаясь определить план дальнейших действий.

Строцци методично докладывал, сообщая, что наземные защитные системы Шубры уже производят радиолокационное обследование пространства в поиске какого сообщения из Лайоунинг, однако, оттуда больше никаких сообщений не поступает.

Но это было уже и не столь важно. Когда речь идет о планетах, находящихся в туманности на таком расстоянии друг от друга, удивление вызывает скорее поступление радио-информации, а не ее отсутствие. Предпочтительными на Милкпейле считались маленькие быстроходные роботы-курьеры, обеспечивающие тесную и надежную связь всех колоний, включая самые маленькие.

Строцци также доложил, что уже отправил робота-курьера из Шубры – на базу Четыре-Двадцать пять, входящую в состав космических сил. с донесением о состоявшемся нападении и о планах Шубры ответить положительно на призыв о помощи. Нет сомнений, что скоро должен быть получен ответ с базы.

– Хорошо,– сказал Доминго и начал отдавать приказы. Переключите наземную защиту на красную сигнализацию, Строцци. Дополнительную тревогу отключите! Я уверен, что ИГР уже в боевой готовности.

– Да, сэр! – дежурный офицер нажал на кнопки. Красная сигнализация вступила в действие.

Доминго посмотрел на другой дисплей внутри своего бронированного гнезда.

– Всем защитным кораблям Шубры подготовиться к отлету. Доложить мне, как только будете готовы. Мы отправляемся освобождать Лайоунинг. Всем гостям – доложить обстановку,– дал команду Доминго.

Теперь командир разделил свой пульт связи на два сектора и не одном из них, после вызова Доминго, появлялись голограммы гостей. Первым из них был Спэнс Бенкович, организовавший маленькую частную колонию на спутнике Шубры. Затем, появилась Елена Мосурил – глава делегации, прибывшей из Да Гама – большой планетоиды из другой солнечной системы. Далее, появились пришельцы из Мунана и многие, многие другие, прилетевшие из различных больших и малых планетоид, расположенных от Шубры на расстоянии не далее, чем в один день космического путешествия.

Гости имели право выбора: они могли остаться, чтобы принять участие в защите Шубры, или присоединиться к команде Доминго, чтобы добавить огневую мощь своих кораблей для освобождения Лайоунинг. Но, как и предполагал Доминго, все они решили возвратиться домой, чтобы предупредить о случившемся близких. Он, на их месте, сделал бы то же самое. И он был рад, что гости быстро подготовились к отлету.

– Моя команда: “Сверяемся!”.

Перед командиром на дисплее одна за другой появлялись, словно живые, голограммы знакомых лиц. Экран вновь разделился на две части: на одной из них воспроизводилась информация, в частности, относительно того, насколько каждый из кораблей Шубры готов к отправке.

– Чакушин на месте! – На экране появилось его жизнерадостное лицо, с импозантной бородой и белокурой шевелюрой. Это был большой, крепко сбитый молодой мужчина.

– Пойнсот на борту.– Генрик Пойнсот немного старше Чакушина и производил впечатление человека серьезного и делового.

– Я здесь, Найлс,– появилась Аполлина Суслова, привлекательная молодая женщина с большими глазами и пышной копной рыжих густых волос. На ней, как и на других членах команды, была смесь из праздничного наряда и наспех натянутого комбинезона.

– Искандер прибыл! – Это докладывал старый друг Доминго. Черноволосый, широкоплечий, всегда спокойный, медлительный и даже немножко ленивый, он, казалось, не воспринимал всерьез все эти рутинные подготовки к операции и был готов повеселиться над тем, что произойдет...

– Вильма на борту. Я прибыла сюда еще до тебя, Найлс! – Затем миловидная огневолосая жена Симеона Чакушина поправилась:

– Я имею в виду командира!

Теперь его команда была на борту. Корабль, так же как и остальные корабли, составляющие его эскадрон, были готовы. Но до сих пор не прозвучала окончательная тревога, оповещающая о сиюминутной опасности для Шубры.

Ни Строцци, Ни Меймио или кто-либо из других, находящихся в защитных отсеках, прощупывая ближайшее пространство самыми чуткими приборами, не сумели обнаружить хотя бы малейшую угрозу нападения берсеркеров на Шубру. Не смогли они получить какие-либо данные и о том, что может сейчас происходить или уже произошло в Лайоунинг.

Мощные детекторные поля защитного отсека проникали насколько возможно в бело-молочную туманность, но в поле видимости не было ни одного берсеркера. За пределами нескольких сотен тысяч километров видимость была затруднена – туманность, как всегда, обеспечивала равный защитный покров как потенциальному нападавшему, так и жертве.

Один за другим все корабли эскадрона Доминго доложили о своей готовности к пуску, но майор медлил с окончательной командой к отправке. Он хотел еще раз поговорить со своей дочерью и переключился на ее защитный пост – один из самых опасных, так как он был расположен близко к поверхности. Изображение Меймио тут же появилось на пульте и он увидел, что несмотря ни на что, она владеет собой и даже готова к действию. Она сбросила фату, которая совсем недавно украшала ее темные волосы, и успела одеть шлем. Белый воротничок подвенечного платья виднелся под бронированным скафандром, который инструкция предписывала надевать всем защитникам, находящимся неглубоко, рядом с поверхностью. За спиной дочери он увидел часть внутренней стенки небольшого блиндажа из камня и металла, на которой расположились такие же панели и пульты, что и на его корабле.

Он сказал мягко и быстро:

– Твой день еще наступит! Мы снова все устроим, дорогая!

– Я не расстроена, папа! – Это были мужественные слова, да другого он и не ожидал от дочери. Достаточно хорошо они знали друг друга. Да и ситуация обязывала к мужеству.

Они улыбнулись друг другу. Доминго добавил:

– Твоя мама...

– Что, папа? – улыбнулась Меймио в ответ.

– Ничего! – Что собирался он сказать? Что она гордилась бы дочерью? Изабель была совершенно иного характера, в этих обстоятельствах она была бы беспомощна, растерянна... Она не была создана для такой жизни. Меймио была покрепче и более приспособленной.

– Она держалась бы молодцом. Как и ты,– закончил он наконец, то что не досказал.

Его дочь кивнула головой.

Через минуту, когда все корабли отрапортовали боевую готовность, Доминго дал команду на быстрый подъем с гавани порта и бесшумный вылет в близлежащую защитную орбиту.

Для вылета в космос маленьким кораблям потребовалось всего лишь несколько секунд.

Шубра там, внизу, казалась очень маленькой. Так оно и было на самом деле. Она была не более двухсот километров в диаметре и выглядела необычайно белой, окутанной снежным слоем атмосферы, накопившейся за долгие годы искусственной гравитации.

На той стороне Шубры, где длился долгий день, работали сетки и уборочные машины, которые собирали и сортировали урожаи примитивной растительности, предназначенной для изготовления редких снадобий.

Некоторые из них отправлялись затем на далекие миры. Крупные уборочные машины были едва различимы с этой высоты. Небо было необычайно чистым. Вблизи не было видно ни небесных тел, ни солнц, ни звезд. Белое гигантское солнце, к системе которого принадлежала Шубра, и которое через повторное излучение в туманном пространстве питало несколько колоний, лишь косвенно просматривалось и едва угадывалось, благодаря белеющей и немного блестевшей полосе в вечном бледно межпланетном тумане.

В этом молочно-белом пространстве для малых планет было обычным не знать настоящей темноты.

Крупные планеты не имели благоприятных условий для развития собственной жизни и считались непригодными для заселения землянами. В пределах Милкпейл такие миры существовали слишком кратко в масштабах астрономического или эволюционного времени.

Космические тела здесь, как и за пределами туманности, образовались в результате необычайно редких солнечных взрывов. В более плотных слоях туманности, как в случае с Шуброй, световое давление, исходящее от большинства типов солнц, было недостаточным для обеспечения чистого космического пространства, где могли бы образовываться стабильные и длительные планетные орбиты. Относительно плотная материя туманности, вторгаясь в солнечную систему, как в данном случае, вызывается быстрый износ планетарной орбиты, особенно у крупных тел. Последние быстро раскалывались под действием трения среды, через которую они проходили и которая значительно уменьшала их орбиту.

Участок туманности Милкпейл, непосредственно окружающий Шубру, представлял собой хороший экран для нападающего, увеличивая тем самым опасность.

С другой же стороны, сама туманность являлась помощником и для тех, кто сейчас должен был защищаться.

Нападающие практически не имели времени для определения, сколько же сил они могут выставить для защиты. И они не могли даже заблаговременно заметить приближение врага.

Поэтому в данный момент через коммутатор разгорелась дискуссия между капитанами орбитальных кораблей. Каждый пытался высказать свое мнение о том, как могла дальше развиваться ситуация с момента отправления курьера из Лайоунинг. Прежде всего обсуждали, как лучше ответить на призыв о помощи: либо разделиться и приблизиться к колонии с двух сторон, либо действовать всем вместе – одним эскадроном.

Каждый высказывал свое мнение, командир слушал внимательно, даже не прилагая никаких усилий, чтобы прекратить дискуссию.

“Пусть обсуждают,– думал он про себя.– В конце концов это их право”. Но сам уже принял решение: лететь одним, и слушал терпеливо лишь для того, чтобы окончательно убедиться, что прав. Он был главным, каждый осознавал это. И он был уверен, что в решающий момент все подчинятся его приказу, проявят дисциплину, присущую флотилии воздушных космических сил.

Пойнсот предложил:

– Мы могли бы разделиться и приблизиться к ним поэтапно с разных сторон и с разным интервалом времени. Ведь по нашим сведениям, только один корабль нападает на Лайоунинг.

Доминго резко возразил на это:

– Вероятно, это синяя смерть. Мы остаемся вместе.

– Что собой представляет эта “синяя смерть? Ведь кто-то назвал его “Левиафаном”...– на этот раз говорил Чакушин, сравнительно недавно прибывший в Милкпейл.

– Это особенный берсеркер,– сказал Доминго и замолчал, тихо вздыхая.

Чакушин, уже встречавшийся с берсеркерами, помолчал, пытаясь представить опасность ситуации по количеству нападавших и после этого добавил:

– Это ведь только один из кораблей; не так ли? И, я не думаю, что в нашу туманность сможет проникнуть действительно большой корабль.

Новичку было простительно так думать, но это было не совсем так. Машина или корабль любых размеров могли пролететь через густой туман межпланетной среды, но корабли, превышающие определенные размеры, например, вдвое больше размера “Сириан Пэрл” не могли пересечь этот туман на скорости, достаточной для выполнения каких-либо ощутимых боевых действий.

– “Левиафан” – это особенный берсеркер,– попытался объяснить Искандер.– В настоящее время он имеет три или четыре имени. Некоторые зовут его “Старина Синева” или что-то в этом роде. Особенным он считается уже потому, что это действительно настоящий бандит, прямо-таки нашпигованный совершенным оружием. И всякий раз при нападении он почти недосягаем, потому что преподносит самые невероятные сюрпризы.

Понимая, что его слушают, Искандер продолжал:

– Вот поэтому он непредсказуем. Даже для берсеркера. Уже несколько поколений, а колонии Милкпейл – целый век, подвергаются нападениям с его стороны.

Симеон, которому все это не очень нравилось, пробубнил что-то невнятное. Доминго, прислушиваясь к их разговору, едва ли мог обвинить его в чем-либо. Мало кто из членов его команды, благодаря богам, имел богатый жизненный опыт, как Доминго.

Для того, чтобы все понять и осознать, взвесить необходимо было прожить здесь хотя бы несколько лет.

Его мысли вернулись к собственным проблемам. Он никак не мог выбросить из головы прерванную свадебную церемонию и думал сейчас о людях, которых только что оставил. Особенно о дочери – Меймио, которая вынуждена была провести свой свадебный день в одиночестве в защитном отсеке. Потом он встряхнулся и понял, что есть неотложные задачи, что ситуация не терпит промедления. Люди ждали его команды...

Небольшой эскадрон, ведомый “Сириан Пэрл”, перешел на более отдаленную орбиту и быстро оставил маленький шар Шубры далеко позади, спеша на помощь своим соседям.

Доминго пытался определить сколько еще кораблей могли бы сейчас направляться в Лайоунинг с других колоний. Ведь вероятно, что были посланы курьеры и в другие колонии звать на помощь. Капитан не мог быть совершенно уверен, что все посланцы достигли своей цели, но предположить такое было вероятным. А вдруг все-таки никто из курьеров не сумел передать сигнал тревоги? И кроме них помочь сейчас нуждающимся некому? Надо было торопиться – иначе промедление смерти подобно.

Но независимо от того, будет ли помощь действительной или нет, своевременной или запоздавшей, задачи и обязанности его команды и его собственные – предельно ясны. Доминго давно это понимал.

Думая о “Левиафане”, он заставил замолчать – пытался заставить замолчать – свои давние воспоминания и личные чувства. Он должен быть свободным, чтобы воспринимать ситуацию, как военный стратег, как логически мыслящий человек.

Было бы прекрасно, это действительно было бы огромным достижением, если бы им удалось окружить в космосе этот проклятый корабль и своими силами свести с ним старые счеты, которые вправе предъявить ему многие колонии и корабли.

– Может быть выберемся на некоторое время из молочной среды и посмотрим разок на настоящие звезды? – это снова заговорил Чакушин, новичок в команде, который все еще чувствовал тоску по дому.

Доминго жил в Милкпейле больше двадцати лет и лишь несколько раз за это время ездил, и то ненадолго, на родную Землю. Теперь он почти забыл, как выглядят звезды на ясном, чистом небе.

Маленькие корабли набрали скорость. Обволакивающая белизна туманности Милкпейл непрерывно пролетала мимо, то под ними, то над. Почти так же, как земные облака проплывают мимо скоростного самолета – сгустки белизны мерцали в соответствии со скоростью полета кораблей.

– Справа какой-то объект, командир!

– Вижу! Спасибо,– ответил Доминго.

Члены команды каждый на своем устройстве слежения обнаружил, а детекторы подтвердили, что с правой стороны корабля двигалось нечто, не связанное с безжизненными потоками и волнами, вечно бушующими в самой туманности. Это была некая форма жизни, не встречающаяся на поверхности крупных планет. Может быть, это был сгусток микроскопических тел, состоящих наполовину из неопределенного вещества, наполовину из энергии?

Здесь на туманности, на этом небольшом участке Галактики, заселенном пришельцами с Земли, неизвестные формы жизни процветали в широком разнообразии, благодаря легкому ускорению силы тяжести, мягкому давлению и обилию энергии.

Это могла быть одна из более или менее известных форм жизни, присущей туманности, как например на Шубре или вблизи нее, в других активных колониях. Но не исключена была возможность и того, что этот сгусток состоял из веществ до сих пор неизвестных колонистам. Как бы то ни было, он находился слишком далеко и Доминго не мог определить его природы, равно как и не имел времени, чтобы остановиться для более точного его изучения.

– Черт! Это очень специфическое место,– сказал Чакушин со смешанным чувством удивления и гордости недавно прибывшего, но уже постоянного жителя колонии...

ГЛАВА 2

Все основные системы “Сириан Пэрл” при необходимости могли управляться мысленными приказами одного единственного опытного пилота. Однако, для более слаженного, точного и надежного функционирования всех бортовых систем предпочтительнее была совместная работа всех членов команды.

Помимо капитанского кубрика, в разных отделениях корабля, изолированно друг от друга, располагались еще пять станций, где сейчас работали друзья и товарищи Доминго.

Сидя в бронированном кресле, Доминго надел шлем и командирский обруч, подключающий бортовые системы корабля к работе его мозга. Вообще-то обруч этот обладал совершенно незначительным весом, но капитан очень хорошо знал, как нелегок он бывает порой, когда надо принимать решение. Это как корона – с одной стороны – могущественный символ власти, а вот с другой...

Мысленно он задал “Пэрлу” наилучший по его мнению курс на Лайоунинг. Курс совпадал, хотя и не совсем точно с тем, который рассчитал компьютер. По мнению Доминго человеческий мозг и, в частности, его собственный, намного превосходит способности самой совершенной машины для разрешения трудных ситуаций или невероятно сложных задач.

Автопилот, связанный с компьютером корабля, мог бы управлять полетом так же хорошо – или почти так же хорошо,– как и Доминго, но в данном случае капитан предпочел взять ситуацию в свои руки.

“Пэрл” отличался совершенной конструкцией, позволяющей ему укрепить защитные поля, что было немаловажно. Но такой скорости передвижения внутри туманности необходима дополнительная защита от столкновений с малыми молекулами, которых здесь просто невероятное множество.

Доминго уже давно мог бы уйти вперед от других пяти кораблей своего малого эскадрона, но не делал этого. Как бы ни важна была скорость, он просчитал, что еще важнее было объединение всех сил в один кулак перед лицом всесокрушающего и возможно более сильного врага.

“Левиафан”... У капитана были личные счеты с этим легендарным, неуловимым чудовищем, хотя трудно сказать имеет ли смысл чувствовать ненависть к машине. Доминго не был уверен, что столкнется с “Левиафаном” на этот раз.

Единственное, в чем он и не сомневался, так это в том, что ведет своих людей на бой с берсеркерами.

Берсеркеры – это роботы, оставшиеся после межзвездных воин, которые происходили задолго до возникновения письменной истории на Земле. Это были огромные неодушевленные космические крепости, безжизненно бороздившие просторы Галактики и бесстрастно выполняющие единственную запрограммированную команду: уничтожить всякую жизнь, встречающуюся на их пути. Во все века расселения землян на другие миры, берсеркеры представляли собой самую страшную опасность.

Доминго при желании мог проецировать на своих экранах и дисплеях бело-молочный туман, заполняющий пространство за пределами корабля. Но проверив обстановку сразу же после вылета, решил, что лучше поочередно вызывать на экраны лица своих друзей-колонистов, летящих на других кораблях. Таким образом ему удавалось довольно стабильно поддерживать связь с другими экипажами спасательного эскадрона.

Всего их было пять, включая и корабль, пилотируемый Гьюджаром Сидорук. Доминго, являясь командиром спасательного десанта, хотел убедиться, что при достижении зоны боевых действий, весь состав будет подчиняться его командам. И он хотел видеть лица этих людей перед приближением опасности.

Для начала он приказал прервать межкорабельные разговоры и установить полную радиотишину, что, к его удовлетворению, было выполнено почти мгновенно, без споров.

Однако разговоры на борту “Сириан Пэрл” продолжались. Не было причин для обратного. Беседуя между собой они высказывали тревогу о знакомых, живущих в Лайоунинг, и пытались угадать мощь нападения берсеркеров. Кто-то высказал опасение, что сообщение о нападении одного берсеркера уже устарело и могли появиться новые сведения о том, что нападающих уже больше. Если мощь врага окажется превосходящей, спасательный эскадрон должен будет повернуться и, в срочном порядке, вернуться домой – конечно, при условии, что это еще будет возможным. Каждый думал так, но никто не решался высказаться об этом вслух.

Доминго почти не принимал участия в вялой болтовне, хотя временами и прислушивался к ней. Мысли его текли своим чередом. Наблюдая за приборами, он пытался строить планы дальнейших действий.

Как и на других кораблях, на его собственном были собраны разные люди: одних он знал очень хорошо, других – похуже. Население Шубры было немногочисленным, но далеко не постоянным. Люди часто приезжали сюда и уезжали. Некоторые из ныне живущих были ему почти незнакомы. Одни были боевыми ветеранами, другие – нет. Доминго, который действительно принадлежал к числу первых, старался держаться с самообладанием, чтобы, таким образом, влиять на новичков.

Конечно, было бы прекрасно, если на “Сириан Пэрле” летела команда ветеранов...

В число ветеранов “Пэрла”, помимо самого Доминго, входили Искандер Бейза, Вильма Чэнар и Генрик Пойнсот. Оставшиеся два были новичками.

Аполлина Суслова переехала на Шубру несколько месяцев назад и все еще считалась жителем Ийркалы. Подписывая контракт для работы в команде Доминго, предупредила, что пережила небольшую бомбардировку один только раз, еще на другой колонии и, следовательно, имеет небольшой опыт управления кораблем при ведении боев.

Доминго подозревал, что нравится ей, и мысль эта не особенно огорчала его, хотя понимал, что если все окажется именно так, он вынужден будет вывести ее из своей команды. Он считал себе непозволительным смешивать одно с другим – служба есть служба, а это... Но он не думал, что их отношения смогут зайти так далеко, во всяком случае, жениться вновь он не собирался.

Симеон Чакушин, в отличии от жены Вильмы Чэнар, был сравнительно недавним поселенцем, но все указывало на то, что это был психологически сильный, способный и надежный человек. Не обо всех колонистах можно было такое сказать, хотя многие всячески и пытались создать о себе такое впечатление.

Размышления капитана прервал Искандер Бейза по межсвязи:

– На детекторе – Лайоунинг, капитан. Доминго включил один из своих дисплеев, чтобы перехватить сигнал детектора. Даже при натренированном восприятии, в изображении, появившемся на экране, он сумел всего лишь угадать неопределенное пятно с неясными очертаниями. Планетоида, к которой держал путь спасательный эскадрон, находилась на той же орбите, что и Шубра. Оба небесных тела медленно перемещались по длинной орбите вокруг одного и того же почти невидимого солнца, которое являлось одновременно огромным источником радиации. Беспощадное солнечное излучение смягчалось окружающей туманностью, но все же превращало атмосферы необитаемых планетоид, так же как и прилегающее космическое пространство, в постоянно мерцающую молочно-белую завесу.

Туманная среда не только затрудняла межпланетное наблюдение, но существенно препятствовала скоростным космическим перемещениям. Пилотируемый корабль или крепость-берсеркер, вряд ли, смогли бы достичь большую скорость, равную световой, через эти огромные разжиженные туманы.

Кроме того, все здешние заселенные планетоиды располагались друг от друга на расстоянии многих часов и дней космического перемещения, что было равносильно многим световым годам в обычном космосе. И, теперь, наблюдая за данными, выдаваемыми бортовыми компьютерами, об их перемещении в космосе, Доминго и его команде казалось, что они почти не движутся, а медленно ползут, прямо-таки с черепашьей скоростью.

Через много часов после старта спасательной миссии и несколько минут после сообщения Бейза о том, что цель достигнута, на экране начало медленно вырисовываться, а затем постепенно проясняться и принимать знакомые очертания изображение Лайоунинг.

– Прекратить разговоры,– отчеканил Доминго.– Всем на свои места!

Маленький спасательный эскадрон, состоящий из 6 кораблей, в полной боевой готовности добрался, наконец-таки, до своей цели. Через вездесущую бело-молочную пелену все четче приближался почти круглый шар Лайоунинга. Нападающих не было видно.

– Вильма, сообщи им, что мы здесь.

Радиосообщение было передано целенаправленно и его перехват посторонним приемником был полностью исключен.

Прошло несколько секунд... Ответ уже должен был быть получен. Но все молчало. “Пэрл” приблизился на расстояние, достаточное, чтобы различить поселения, расположенные на поверхности Лайоунинг или, по крайне мере, рассмотреть те места, где они были прежде.

Все члены спасательной команды в безмолвном оцепенении уставились на возникшую перед ними сцену ужасающего разрушения. От всех поселений не осталось камня на камне.

Подлетели ближе. Разведывательные радиолучи прощупывали исковерканную и обожженную поверхность, лежащую перед ними. Дикое безмолвие пронизывало все. Вокруг не было ни единого намека на то, что где-то все еще прячется берсеркер или, что машина смерти недоработала, оставив после себя хоть что-то живое.

Чем ближе “Пэрл” спускался к планетоиде, тем отчетливее и яснее просматривались следы какого-то ужасающего оружия, положившего конец всему живому.

Несколько часов назад, делая прогнозы относительно того, какую картину они смогут застать, подлетая к колонии, Доминго разработал план поведения и для такого, наихудшего варианта.

Теперь, отдавая лаконичные приказы, он приводит этот план в действие.

Доминго выбрал трех самых надежных членов своей команды: Искандера Бейза, Полли Суслову и Генрика Пойнсота и приказал им спускаться на небольшой ракете, имеющейся на борту “Пэрла” к поверхности Лайоунинг, чтобы обследовать руины на месте. Сам командир остался за штурвалом корабля.

На экране он видел, как небольшой, узкий длинный аппарат отделился от корабля и стал быстро удаляться по направлению к обгоревшей, исковерканной поверхности планетоиды.

Шли долгие минуты ожидания, заполненные непрерывным потоком сообщений, дополняющим уже известную всем картину разрушения.

Похоже, что на огромном пространстве, где раньше жила сотня колонистов, не осталось ни одного уцелевшего. Теперь, с позволения Доминго, остальные корабли спасательного эскадрона отправили свои собственные ракеты на разные участки исковерканной поверхности.

Ракеты приземлялись друг за другом на разные площадки и первые донесения, прямо с места происшествия, подтверждали масштабы катастрофы. Один десант нашел осколок поврежденного берсеркера, значит автоматическое наземное оружие на этом участке было в какой-то степени эффективным.

Наконец, одной из поисковых групп удалось поймать слабый сигнал по радиосвязи. В течение часа спасателям удалось обнаружить сигналы одного живого колониста, затем второго. Они находились в разных убежищах. Появились надежды, что отыщутся и другие. Но больше в живых никого найти не удалось.

Уцелевших отправили в космос и передали на борт одного из кораблей спасательного эскадрона. Все внимательно слушали разговор с уцелевшими, который тут же начал Доминго по радиосвязи. Первые вопросы он задал молоденькой девушке. В его голосе звучала мягкость и жалость, так как на ее месте представлял свою дочь Меймио.

Оба, найденные в разных убежищах, были ранены и в их несвязных и прерывающихся ответах сквозили ужас и отчаяние.

Потрясенные от всего пережитого, они бессвязно шептали о невероятных опасностях, о том, что их бомбила сама смерть и удивлялись своему неправдоподобному спасению, тому, что они единственные, кто выжил.

– Сколько их было там? – спросил Доминго.– Сколько берсеркеров?.. Сколько было машин в космосе?

Один из уцелевших не смог ответить ни на один из этих вопросов. Второй слышал, будто был только один единственный нападающий.

– Это был “Левиафан”?... Синяя смерть?

– Я не знаю. Кто-то говорил, что... что это был он... Люди всегда так говорят, когда нападает только один корабль... Но я не знаю.

Врач, находящийся на корабле, вмешался и попросил капитана прекратить свой допрос на благо раненых, как можно скорее, потому что оба были шокированы, в глубоком потрясении и требовалось время, чтобы они вновь пришли в себя.

– Я закончу, как можно скорее,– ответил Доминго, но продолжал.– С какой стороны совершено нападение? Есть ли у вас какой-нибудь ключ к разгадке?

Оставшиеся в живых, естественно, ничего толкового сказать не могли. Никто из колонистов не заметил приближение врага к поселению. Даже устройства слежения безмолвствовали и все пропустили начало атаки.

Капитан отпустил их.

Почему защитные силы Лайоунинг были так быстро сокрушены?

Онемевшие, дрожащие люди, пережившие эту страшную катастрофу, не смогли дать какой-либо внятный ответ. Наземные записывающие устройства, которые должны были сохранить запись боя и могли прояснить ситуацию, похоже разрушены и никаких концов теперь не отыскать.

Доминго включил свои собственные бортовые устройства и приказал команде внимательно прощупать разреженные бело-молочные облака, окружающие Лайоунинг. Нарушения, обнаруженные в прилегающем пространстве, указывали на недавнее прохождение объекта крупных размеров со скоростью достаточно разумной, а, может быть чуть, большей, чем требовалось для перемещения в туманной среде.

Сколько же нападающих могло здесь быть? Один? А может быть больше? Слишком разрозненные нарушения не могли дать ответа на этот вопрос.

Как компьютеры, так и сканирующие устройства не могли найти точные данные, которые указывали бы на дальнейший путь следования атакующих.

Постепенно до Доминго стали доходить разговоры, он прислушался – все экипажи были взволнованы. Члены их начали опасаться, что теперь их дома, семьи на Шубре находятся в опасности и, может быть, в данный момент подвергаются нападению со стороны берсеркеров.

– Нам лучше вернуться домой, капитан,– услышал он.

– Да, вы правы. Мы возвращаемся немедленно.

Только не паниковать!

Затем Доминго спокойно напомнил им – и многие поддержали его, успокаивая друг друга,– что автоматизированная наземная служба Шубры очень мощная, гораздо мощнее, чем в Лайоунинг, и в случае необходимости, там смогут продержаться несколько дней, даже без поддержки спасательного эскадрона. Тем более, что нападает только один берсеркер.

Конечно, можно возразить, что всего лишь несколько часов назад люди, живущие в Лайоунинг, тоже были уверены в надежности своих автоматических защитных систем. Было ли у них время хоть на один ответный удар? Окончательно ответить на этот вопрос – сейчас было невозможно. Судьба, постигшая подземные укрытия в Лайоунинг, каких немало и на Шубре, сейчас перед ними: там полыхает ядерное пламя.

Обратный полет начался без промедления. Мысль о том, что на Шубре установлены мощные защитные системы хоть немного успокаивала спасателей, хоть как-то обнадеживала их во время долгого возвращения домой.

Доминго подумал, что сделал правильно, поместив обоих уцелевших на борт того корабля, где работали спасатели, знающие их прежде. Он надеялся, что это хоть как-то облегчит их страдания. И хотел быть уверенным, что его собственная команда находится в полной боеготовности.

Присутствие беженцев на его корабле расслабляло бы его команду и отвлекало бы от поставленных задач. Он был уверен, что его новый корабль, пусть еще и не испытанный в бою – самый лучший и боеспособный во всем эскадроне.

Если дорога на Лайоунинг казалась невероятно длинной, то возвращение домой тянулось бесконечно. Сердца всех спасателей были заполнены нетерпением и безмолвным страхом перед лицом неизвестности.

Доминго приказал всем кораблям держаться вместе, как и прежде. Причина все та же: они должны собрать воедино все силы, чтобы в случае нападения дать отпор. Когда берсеркеры одерживают такую сокрушительную и легкую победу, велика вероятность, что им захочется записать на свой счет еще одну победу, им захочется разрушать и убивать дальше.

Никто из летевших не осмеливался выразить вслух общий для всех страх перед тем, что может их ожидать при возвращении домой. Все, не переставая, думали только об одном.

Если рассуждать логически, то после успешного боя в Лайоунинг, берсеркер мог отправиться на Шубру.” Но мог и еще куда-нибудь... В другое место...

Вдруг, Полли Суслова почувствовала витающий в воздухе дух легкого, молчаливого обвинения, будто Доминго просчитался и принял неправильное решение, будто его тактические расчеты не оправдали себя. Конечно, это было несправедливо. Он выбрал единственно правильный вариант действий. Они должны были откликнуться на отчаянный крик о помощи своих соседей именно так и ни как не иначе.

Другое дело, что помощь оказалась малоэффективной... Вместо того, чтобы перехватить берсеркеров, спасти Лайоунинг и предотвратить опасность, все чего они добились – это спасение двух перепуганных насмерть людей и ослабление защитных сил собственного дома. Ведь их уже день не было на Шубре.

Конечно, это было бы зловещим невезением, если бы враг предпринял атаку на Шубру за время их отсутствия. Но от такого коварного врага можно было ожидать чего угодно.

Дорога домой, наконец, подходила к концу.

– На детекторе – Шубра, капитан.

“Хорошо”,– подумал Доминго,– теперь через тридцать секунд или минуту я получу дальнейшие данные по детектору, а также картину поверхности, активности на ней... Только тогда можно будет точно узнать, что там дома, как?..”

Доминго знал, что не будет никакой открытой радиосвязи. Красная сигнализация, при которой радиосообщения не передаются, оставалась включенной с тех пор, как эскадрон отправился в путь. Вскоре можно будет ее отключить. А потом подумать о свадьбе Меймио и Гьюджара... Хотя придется немного отложить продолжение церемонии. Некоторое время понадобится для полного отключения красной сигнализации, затем для обмена сообщений и переговоров с базой. Затем...

Но прошло тридцать секунд, затем еще тридцать... Молчание всех систем становилось зловещим, просто невыносимым. Визуальные приборы были свободны и уже могли дать хоть какую-то картину знакомой и ровной поверхности, но... но на них все еще появлялись двусмысленные, неясные участки колонии... Слишком много облаков, в которых летает много ледяных кристалликов... Через пару секунд ему пришлось признаться самому себе, что поверхность Шубры не должна так выглядеть. Сигналы с защитных постов по-прежнему не поступали, а в этих пределах не должно, не может быть полной тишины. Сигналы обязаны поступать, за исключением тех случаев, когда... когда происходит непоправимое...

Этого не может быть! Нет! Только не это!

Минута, за которую ужасные предположения превращаются в реальность, кажется вечностью. Столько же длились секунды, в течение которых члены спасательной экспедиции осознавали, что их самые страшные опасения оправдываются.

Шубра лежала перед ними в руинах, почти так же, как и недавно оставленный ими Лайоунинг

Люди на борту “Пэрла” непроизвольно вскрикнули от ужаса.

Затем наступила оглушающая тишина.

Оцепенение было непродолжительным. За ним последовали судорожные попытки связаться с кем-нибудь там внизу. Но усилия были столь напрасными, сколь и отчаянными.

Где-то в глубине души теплилась надежда, что кто-то же должен остаться в живых. Доминго захлестнуло неистовое желание искать.

Он посадил “Сириан Пэрл” прямо на поверхность, потому что здесь, как и в Лайоунинг, космический порт был полностью разрушен и превращен в сияющую рану, похожую на кратер вулкана. Такую же картину представлял собой и центральный контрольно-защитный пункт.

Вслед за Доминго, прямо на поверхность рядом с “Пэрлом”, приземлились и остальные корабли эскадрона. Члены команды, защищенные шлемами и бронированными космическими скафандрами, высадились на поверхность и бросились в разные стороны, надеясь найти какие-либо признаки жизни. Глубоко под ними все еще ревела и содрогалась израненная планетоида.

Воздух был отравлен, все здания и сооружения стерты с поверхности, будто были снесены огненным смерчем. Смесь свежего снега и черного тумана кружилась в демоническом танце над разрушенным, изрытом воронками и, вдруг, ставшим таким чужим ландшафтом. Искусственная гравитация ослабла. Построенные глубоко под землей генераторы, создающие ее, повреждены и в ближайшее время снег с туманом улетят, унося с собой и кислород...

Первым побуждением Доминго было бежать в отчаянии, в бешенстве, чтобы узнать что же случилось с дочерью? Но он все еще мэр Шубры, вернее того, что от не осталось. И в первые минуты заставил себя принять все меры, чтобы не допустить дезинтеграцию как своей, так и остальных команд. Он обеспечил вначале поиск возможно уцелевших.

Через несколько минут до него дошла страшная весть – его дочь и ее товарищи по защитному посту найдены. Все мертвы.

Доминго забыл о своих обязанностях и на единственном наземном транспорте, доставленном сюда на борту одного из кораблей эскадрона, бросился к небольшому защитному посту Меймио.

Пост был также хорошо защищен, как и все остальные, располагавшиеся неглубоко под землей. Проникнуть туда можно было только через дверь, окруженную насыпью и спрятанную под нависшим над ней выступом скалы. Разрушенный взрывом вход был открыт. Массивная дверь свисала наполовину сорванная с петель, а внутренняя и внешняя стенки поста обвисали и уже начали плавиться, излучая красное тепло.

Доминго, защищенный бронированным скафандром, вбежал через разрушенную дверь. Вокруг постепенно росли насыпи отравленного снега. Внутри маленького помещения из камня и стали было достаточно светло, что позволяло различить лежащее на полу почти неузнаваемое тело.

Это было жалкое зрелище: перед ним предстали обожженные останки, уже расплавляемые ядовитым снегом. Он предполагал, что это его дочь только потому, что здесь был ее пост. Позже он заметил валяющийся неподалеку скафандр и рядом с ним куски ее белого свадебного платья.

Он в недоумении подумал: почему в момент смерти его дочь была без скафандра?

Когда убитый горем Доминго вскочил в наземный транспорт и уехал, не дожидаясь Гьюджара, молодой же человек вернулся на свой корабль, поднялся в воздух и тут же опустился рядом с укрытием Меймио. Забыв обо всем на свете, с окаменевшим сердцем, он вбежал в опустошенное укрытие вслед за Доминго. Неподдельное горе объединило его теперь с человеком, который должен быть стать его свекром.

Затем Гьюджар подобрал несколько лоскутков свадебного платья и, пошатываясь, направился к своему кораблю, намереваясь провести окончательный анализ материала.

Охваченный отчаянием отец опустился на колени и склонился над тем, что совсем недавно было человеческим существом. Одна мысль мучила его: “Почему снят скафандр? Меймио не могла сделать это во время боя... Может быть это исковерканное тело принадлежит не ей? Может быть это не она?

Доминго получил еще одно донесение: найдено устройство, подающее слабые сигналы.

В отличие от Лайоунинг на Шубре уцелел один из установленных в глубоком подземелье приборов, записавших, как шли военные действия.

Из полученной информации стало доподлинно известно, что единственный нападающий был “Левиафан” – синяя смерть. Нашпигованный усовершенствованным оружием нападения и защиты, он сумел устоять против наземной защитной системы Шубры и выйти победителем из боя.

Стоя на пороге разрушенного убежища и глядя на мрачное небо, Доминго увидел приближающийся корабль, который вскоре плавно приземлился рядом с остальными.

Опознавательные знаки вновь прибывшего принадлежали одному из гостей прерванной свадьбы. Маленький корабль остановился в пятидесяти или шестидесяти метрах от убежища.

Из него вышел человек и приблизился к небольшой группе людей, окружавшей Доминга. Это был Спэнс Бенкович – владелец крохотной колонии, расположенной на единственном спутнике Шубры.

Бенкович представлял из себя тип худощавого красивого молодого человека. Его выразительные глаза в настоящее время выражали отчаяние и горе.

Он то и рассказал ошеломленным людям о том, что пришлось пережить ему самому.

– Когда сирена замолчала, я подумал, что должен осмотреться и отправиться в разведку, начал он глухим голосом.– У меня был только этот маленький одноместный штурмовой корабль. Этого, конечно, недостаточно для ведения серьезных боев, но я надеялся на удачу.

Далее он рассказал, как несколько часов подряд патрулировал огромный пространственный участок за несколько сотен тысяч километров от Шубры, надеясь вовремя уловить приближение берсеркеров, а затем успеть предупредить остальных о надвигающейся опасности.

Все молчали. Теперь его слова не имели никакого существенного значения.

– Затем мне показалось, что что-то движется в тумане, продолжал он.– Вначале я подумал, что это сгусток какой-нибудь формы примитивной жизни. Но я ошибся: скорость перемещения была слишком велика. Однако, и на берсеркера не было похоже.

– Тогда на что? – спросил кто-то.

– Мне показалось, что на детекторе он выглядел как космический корабль – один или сдвоенный... В любом случае я не знаю, что за корабль это мог быть. Одно только скажу с уверенностью. Это не берсеркер, иначе он пошел бы в атаку!

– Может быть, это маленький разведывательный снаряд берсеркера?

– Возможно! – сказал Бенкович с сомнением. Скорее всего, пока я летал на одной стороне, “Левиафан” приблизился к Шубре с другой и напал на нее. Он уничтожил наземные системы за считанные минуты... Я вернулся через несколько минут... и был достаточно близко, чтобы увидеть происходящее... Я наблюдал, как он сбрасывал снаряды прямо сюда... на этот участок.

– Доминго поднял голову и посмотрел на Бенковича, будто видел его впервые.

– Это был “Левиафан”? – переспросил капитан.

– Да. Я уже встречал “Голубую смерть” прежде много лет назад... раза два вступал в бой с ним... Он сбрасывал свои снаряды прямо здесь... Я ничего не мог поделать. Мой крохотный корабль был бессилен. Силы были неравны... И я уехал. Я отправился на свою колонию, но прибыл слишком поздно. Он уже там побывал.

После угнетающей паузы, кто-то расспросил:

– Кто еще жил с тобой на колонии? Я никогда не знал точно.

– Еще три человека. Три женщины. Выжила только одна... Я попытался передать предупреждение остальным планетам и их спутникам по радио, но не смог... из-за помех в эфире. Потом улетел обратно в поисках “Голубой смерти”, но напрасно. Он исчез каким-то образом, пропустив меня... и оставив вот это.

Бенкович сделал быстрый выразительный жест, охвативший мертвый ландшафт, лежащий перед ним.

Доминго отвернулся от него и увидел, как Гыоджар, двигаясь словно лунатик, вышел из своего корабля и направился к ним. В руке держал кусочек белого материала. Чужим, плохо повинующимся голосом несчастный жених сообщил, что окончательная проверка лоскутка подтвердила: это кусочек от свадебного платья Меймио. Ошибка исключена. В материал вплетено редкое волокно, имеющееся только на его родной планете.

Доминго побледнел, ноги перестали ему повиноваться и он стал медленно оседать. Полли Суслова едва успела его подхватить.

ГЛАВА 3

Полли уже была один раз замужем, но ее муж уехал неизвестно куда, оставив на нее двоих детей. Большую часть совместной жизни они прожили дружно, было немало радостей в их супружеской жизни... Но сейчас, возвращаясь мыслями к прошлому, Полли порой казалось, что она сама виновата в разрушенной семейной жизни, она пришла к выводу, что, не желая того, утомила мужа.

Единственными родственниками, оставшимися у нее во всей вселенной, помимо ее детей, были сестра и деверь, которые и присматривали в настоящее время за ее детьми. Они жили в другой колонии по названию Ииркала, расположенной далеко на окраине Милкпейл. На этой планетоиде и были выращены цветы специально ко дню свадьбы Меймио...

Постепенно осознавая масштабы катастрофы на Шубре, в результате которой погибли семьи ее друзей и разрушены были их дома, Полли все больше занимали мысли не о руинах, лежащих перед нею, а тревога о собственных детях. Она не виделась с ними уже несколько месяцев. В душе ее росла тревога, что Ийркала может быть также атакована и полностью уничтожена. Но одновременно, как ни странно, она почувствовала необъяснимое удовлетворение, что не взяла детей с собой на Шубру, выбрала правильное местожительство для них, обеспечив, хоть на время, им безопасность. Ведь в душе теплилась надежда, что там пока все хорошо. Дети были еще маленькими и ей было тяжело жить вдали от них. Но переезд на Шубру вызван необходимостью – характером ее работы.

Полли была специалистом в области более серьезной, чем могло показаться на первый взгляд: она отвечала за взаимодействие приборов и окружающей среды. Работа, вопреки ожиданию, оставляла ей мало свободного времени. И как бы она ни хотела изменить положение вещей, ей приходилось признать, даже до этой страшной катастрофы, что детям лучше и безопаснее с родственниками, там в Ийркале.

Полли почти сразу, как это говорится, сработалась и хорошо поладила с шубринскими колонистами. Правда, хороших друзей за это время не приобрела. Но, в чем вынуждена была признаться себе самой, выделяла из всех колонистов одного – капитана Доминго. Это было то личное, что согревало, утешало ее в трудные минуты.

Она стояла сейчас рядом с капитаном Доминго и внимательно наблюдала за ним, благодаря чему ей удалось подхватить его, когда он стал падать. Его почти безжизненное, бледное лицо и помертвевший взгляд – признаки глубокого шока – напугали ее. Полли знала, что дочь много значила в его жизни. Полли помогла ему присесть и послала кого-то из стоящих рядом на корабль за аптечкой. Сама же она оказала и первую помощь: ввела противошоковое средство через входной клапан в скафандре, специально предусмотренный для таких чрезвычайных случаев.

Тревожно следила за тем, как Доминго медленно и мучительно приходил в себя под воздействием химического стимулятора. В последующие минуты, когда все остальные занялись массированным, но тщетным поиском оставшихся в живых, Полли не отходила от Доминго, желая подбодрить, утешить. Его потрясение было таким глубоким, что Полли начала всерьез опасаться за его жизнь. В течение часа Доминго сидел ошеломленный, почти парализованный, не проронив ни единого слова. После медицинской помощи Доминго стал проявлять слабые признаки сознания, но все еще находился в состоянии оцепенения. Он сидел прямо на земле, молчал и, казалось, что более одинокого человека просто не было.

Товарищи по команде в перерывах между бесплодными усилиями найти уцелевших подходили к нему и выражали, как могли, сочувствие.

Следующий этап прихода Доминго в себя был быстрым и пугающим. После часового молчания он, вдруг, проговорил несколько бессвязных слов. Никто ничего не смог понять.

А еще через две или три минуты он был снова на ногах, отвергая заботу Полли и, начисто игнорируя задаваемые ему вопросы. Переход из глубокого оцепенения в бешенство был чересчур стремителен.

Жестко и грубо он начал отдавать приказы, вынуждая Полли и остальных членов команды занять свои места на “Пэрле” и подготовиться к повторному вылету в космос. Не принимая никаких возражений, он сказал, что если бы еще кто-нибудь на планетоиде оставался в живых, то за это время был бы уже найден. В этом он был прав. Тщательный поиск проведен: проверены все защитные посты и самые укромные убежища, в которых оставался хоть какой-то шанс на выживание.

Капитан другого корабля, со слезами на глазах, подошел к Доминго и, пытаясь отговорить его от задуманного, указал на бесполезность, безнадежность и бессмысленность сиюминутного возмездия.

– Слишком поздно,– сказал он.– Время на ответные действия упущено.

По персональному каналу связи прозвучал голос другого капитана:

– Разве ты не понимаешь, Доминго? Все кончено... Берсеркеров больше нет. Они улетели!

Но Доминго, казалось, никого не слушал.

– “Левиафан” еще не ушел! Мы настигнем его. Немедленно поднять все корабли! – приказал он хриплым, почти до неузнаваемости изменившимся голосом.

Члены команды Доминго, которые совсем недавно пытались ухаживать за ним, как за больным, теперь почувствовав непреклонность его намерений, подчинились его воле и заняли свои места на борту “Пэрла”. К старту были готовы.

Поначалу решение Доминго показалось Полли ошибочным, принятым мгновенно после шокового состояния, но она не посмела остановить его, спорить с ним.

Отдавая приказы, капитан вынудил всех вернуться на свои рабочие места, к бортовым приборам; требовал последние данные с картой следов ионизации в космосе, а также свежие данные о нарушениях в близлежащем пространстве. Полученная информация показала, что вероятнее всего был только один нападающий берсеркер и подтвердила, что эта разрушительная машина ушла недалеко и находится от них на расстоянии не более, чем на два часа лета.

Доминго неистовствовал, свирепствовал, обвиняя всех в том, что столько времени потеряно там, внизу. Кое-кто пытался протестовать:

– Ты же был в шоке, капитан! Ты...

– Но ты не был! – резко парировал Доминго.– Не так ли? Если вы могли двигаться, а я нет, вы просто обязаны были доставить меня назад на корабль.

Теперь уже все были на борту и каждый приступил к исполнению своих обязанностей. Создавалось впечатление, что уже забыты оставшиеся там, внизу тлеющие погребальные костры и руины их бывших домов.

Полли вспомнилось когда-то услышанное высказывание, что-то вроде: “Пусть мертвые хоронят мертвых”. “Может быть, в этом и есть искорка здравомыслия, но не доводить же все до такой крайности”,– подумала она, продолжая озабоченно наблюдать за Доминго. Когда он стал выходить из шокового состояния, Полли почувствовала облегчение. Радовало то, что Доминго оправлялся от ударов быстрее, чем другие, пережившие подобные потери. Но ее настораживало слишком внезапное изменение в психике. Он теперь хотел действовать, мстить, а еще час назад, казалось, был навсегда раздавлен своим горем.

Полли подозревала, что его “выздоровление” обманчиво. Она понимала, что отчаяние не оставило его, он просто сумел взять себя в руки и теперь жаждет отмщения, чтобы заглушить боль потери. Но команда еще не могла действовать слаженно, не все обладали столь сильным характером, не у всех еще прошел шок от увиденного...

Полли понимала, что в какой-то степени от такого положения вещей все только выигрывали: их вынудили вернуться на борт и взяться за исполнение служебных обязанностей. А необходимость подготовки данных и подчинения командам являлось для них, в некотором роде, противошоковым средством. И даже не понимая этого, люди просто подчинялись воле командира.

Доминго, в буквальном смысле слова, “надавил” на свой эскадрон и за считанные минуты все шесть кораблей с командами на борту поднялись в космос.

С высоты, их родная планетоида казалась почти такой же, как и до катастрофы. В эфире царила тишина. Молчание не было результатом приказа или запрета. Просто в данный момент людям нечего было сказать.

Полли обратилась к капитану по межсвязи:

– Куда мы летим?

В отдельности, черты лица Доминго, казалось, не изменились. Но в общем облике что-то изменилось до неузнаваемости. Это был уже другой человек. Как будто кто-то, поработав резцом, придал ему жесткие угловатые очертания.

– А ты как думаешь? Куда...– парировал он.– Вдогонку проклятому чудовищу.

Кто-то попытался вмешаться в разговор:

– Мы не можем...

Протест остался без ответа и слова повисли в воздухе. Далее была дана команда каждому заниматься своим делом. Снова наступило молчание и никто больше не осмеливался перечить командиру.

При желании Полли могла вызвать изображение капитана по межсвязи в любой момент, но этого было мало; ей хотелось видеть его рядом, живьем.

По радио, нарушая тишину, прозвучали недовольные голоса членов других команд о бесполезности погони.

Доминго вновь оставил без внимания все споры и рассуждения; не ответил и на жалобы. Он был занят управлением своего корабля, а капитанам другим кораблей передал следующее сообщение:

– Ваше право выбирать: следовать за мной или нет. Но куда еще вы собирались лететь?

Он направил “Пэрл” в туманный космос в поисках следов берсеркеров. Остальные пять кораблей следовали за ним. Никто из капитанов не повернул корабль назад, не отказался от погони.

Как только выдавалась свободная минута, Полли стала тайно наблюдать за Доминго по межсвязи. Она уже отказалась от надежды угадывать его мысли и дальнейшие намерения, по крайней мере, сейчас. Ей оставалось только сочувствовать его горю и, как и другим, подчиняться его приказам.

Доминго же думал только о том, как хорошо летит и слаженно работает его корабль. В упоении полетом он чувствовал удовлетворение и даже, по-своему, был счастлив. Ему больше ни о чем не хотелось думать; и только проплывающий за бортом бело-молочный туман, напоминал ему свадебное кружевное платье дочери...

“Я так мечтал о таком корабле,– подумал Доминго, мирно наблюдая за приборами.– Пусть мы еще мало с ним работали, но здесь имеется все, что необходимо. Десять лет я ждал такого...”

– Ты что-то сказал, капитан? – это по межсвязи прозвучал голос Полли.

“Неужели я что-то сказал вслух?..” – подумал Доминго.

– Нет, ничего,– ответил Доминго. Прервав на время свои размышления, он занялся расчетами, пытаясь увеличить скорость полета. А, когда решил эту проблему, то вновь вернулся к своим горьким раздумьям. Он обязательно догонит берсеркера... того самого, который десять лет назад... и сейчас тоже... он догонит “Голубую смерть”, чего бы ему это не стоило. Да... догонит. И тогда...

Время шло и вскоре стало очевидным, что след ионизации рассеивается и следовать за ним становится все труднее. Полет по следу впереди летящего корабля считался в мирное время высшим классом пилотирования. Это помогало следовавшим за ним кораблям сохранять ориентиры и не сбиваться с пути. Доминго, достигший больших высот в этом искусстве, прекрасно знал, как необъяснимо быстро могут исчезать эти следы в туманной среде.

Он вновь стал прислушиваться к разговорам в эфире – ведь команда тоже наблюдала за траекторией следов. Генрик и Симеон многозначительно рассуждали о ближайших перспективах и пытались предугадать исход полета.

Доминго проигнорировал их намеки.

Команды на других кораблях были менее чем на “Пэрле” подвержены влиянию Доминго. Постепенно большинство этих людей стали говорить громче, обсуждая исход полета. Можно сказать, что на других кораблях начинался небольшой бунт. Берсеркеры ушли – вот в чем была их суть аргументов. Может быть, когда-нибудь в недалеком будущем и удастся отомстить. И они смогут настичь, уничтожить этих проклятых берсеркеров. Но сейчас им, немногочисленным уцелевшим, нужно время, чтобы прийти в себя, справиться с личным горем, потерями.

В обсуждении, правда, преобладали разумные аргументы, агрессивности не было. Все больше людей склонялось к тому, что пора возвращаться, лететь на космическую базу за помощью.

Но “Пэрл” продолжал свой путь, и хотя многие люди на борту неоднократно напоминали, что след уже потерян. Доминго упорно продвигался вперед.

– Капитан, куда мы летим? – На этот раз прозвучал голос Искандера. Такой вопрос уже неоднократно звучал на борту “Пэрла”, но сейчас в нем был заложен особый смысл. Задан он был деловым тоном и требовал ответа. И ответ последовал после непродолжительной паузы.

– Хорошо! Берем курс на базу Четыре-Двадцать пять. Искандер, передаю тебе шлем на некоторое время, сказал Доминго.

Полли облегченно вздохнула:

“Наконец, принято правильное решение”.

База Четыре-Двадцать пять сможет оказать помощь. Это именно то место, где могут прийти в себя и набраться сил люди, все потерявшие. И если собираться отомстить, то база, несомненно поможет – это шанс. Только там они смогут достоверно узнать, куда улетел “Левиафан”.

У Полли еще не было возможности выразить свое сочувствие капитану по поводу потери дочери. Она надеялась сделать это там, на базе.

Вначале путь на базу Четыре-двадцать пять протекал в молчании. Но постепенно люди на борту “Пэрла” заговорили, тихо обсуждая последние события. Еще вчера они были друзьями и соседями, объединенными общими интересами. Сегодня они – больше чем соседи, горе сделало свое дело.

Полли не была уверена, что Найлс Доминго все еще оставался другом и соседом для других. Остальные, переполненные собственным горем и потерями, не замечали этой метаморфозы. Полли сомневалась, что Доминго слышал их разговоры и была уверена, что он живет в ином измерении с другими, находящимися на борту этого или других кораблей. И хотя многие из них также потеряли детей, а некоторые – и полностью семьи, но никто из них не впадал в такой глубокий коллапс и не реагировал таким образом, как Доминго.

Вот это и страшило Полли. Она только догадывалась, до чего сузился сейчас мир для Доминго и была бессильна вмешаться, успокаивая себя тем, что когда наступит время, не упустит шанс помочь ему.

База Четыре-двадцать пять находилась сравнительно недалеко и занимала планетоиду, принадлежащую другой солнечной системе.

Оставшимся в живых колонистам предстоял день лета, чтобы добраться до базы. День этот обещал быть долгим!

“...Пэрл”, медленно скользя, приблизился к подземной стоянке базы, построенной специально для гражданских приезжих. Вслед за ним приземлились и остальные корабли несчастного сиротского эскадрона. Команды всех шести кораблей покидали свои корабли медленно, неохотно, будто этот выход означал для них окончательное и бесповоротное расставание с прошлым, с тем миром, в котором они жили.

Первой прибыла и первой вышла команда Доминго. На стоянке их встречала группа людей, работающих на базе и знающих Доминго и его товарищей. Они уже получили радиосообщение о горестной беде, постигшей Шубру и все хотели выразить свое сочувствие, помочь в беде.

Во главе приветствующих стоял командир базы – высокий человек с уставшим лицом по имени Геннадаус. Полли уже встречалась с ним однажды много лет назад. Она знала, что когда-то, в прошлом, он воевал с берсеркерами на стороне Доминго. Поведение командира базы подтвердило, что он и Доминго были старыми, добрыми друзьями.

Геннадиус направился к нему с протянутыми руками и с односложным вопросом:

– Найлс! Меймио?

Доминго посмотрел на высокого человека, стоящего перед ним:

– Она мертва,– сказал он. Голос был бесстрастным, будто говорил он об едва знакомом человеке.

Командир базы вздрогнул. Полли решила про себя, что при первой же возможности обратится к этому человеку за советом, как вывести Доминго из этого состояния.

Геннадиус спросил его:

– Как ты себя чувствуешь? Тебе надо отдохнуть. Тебя должен осмотреть врач.

Доминго махнул рукой, в знак приветствия, и сказал:

– Можете осмотреть моих людей, если они этого захотят. Лично я – в форме. Я пойду в твой рабочий зал и изучу космическую карту.

Когда один из врачей базы попытался проявить твердость и осмотреть его, Доминго грубо отвел его руку, сказав:

– Мне надо сначала посмотреть карту. Геннадиус вежливо вывел доктора, затем пригласил своего старого друга Доминго в рабочий зал. Полли и еще несколько человек последовали за ним. Другие колонисты от обрушившейся на них беды, от перелета уселись там, где стояли – врач осматривал их.

Рабочий зал находился этажом выше, над пристанью и являл собой овальное, прекрасно освещенное помещение. Зал был достаточно большой и мог вмещать одновременно сорок-пятьдесят человек. В центре возвышался компьютер, размером с небольшую комнату, на экране которого воспроизводились данные о заселенных участках Милкпейла. Рядом с ним находился цветовой ключ для расшифровки изображения. Изучив его несколько минут, Полли поняла, что это была именно та карта, о которой говорил Доминго.

На ней были нанесены участки Милкпейла, которые совсем недавно подвергались атаке берсеркеров, а также те, которые предположительно находились в зоне повышенного риска. Далее на экране было занесено место нахождения военных кораблей, имеющихся в распоряжении Геннадиуса. Таких мест было всего около двадцати, и в зоны риска уже были отправлены дополнительные корабли, чтобы помочь в отражении возможной вражеской атаки.

На одном из секторов экрана просматривалась пристань для приезжих. Полли увидела, как один за одним прибыли сюда еще три или четыре самолета. Кто-то из стоящих рядом сказал, что прилетели жители Лайоунинг. Вернувшись домой уже после состоявшегося нападения и увидев, что их мир полностью разрушен, они подобно шубрианцам, приехали на базу зализывать раны.

Доминго протянул Геннадиусу запись, которая неопровержимо доказывала, что атакующим был “Синяя смерть” и спросил, каковы планы действий командира базы для поиска и уничтожения берсеркера, погубившего Шубру.

– Мне надо вначале просмотреть запись,– сказал Геннадиус устало.– Здесь, действительно, может быть полезная информация, даже если она и покажется на первый взгляд незначительной, сделаем анализ.

– Плевать мне на твой анализ,– грубо выпалил Доминго. Никогда прежде за все месяцы знакомства с капитаном Полли не видела его таким несдержанным. Это огорчало ее, хотя она и понимала его.

– Я все-таки хочу знать, как ты собираешься поступать с “Левиафаном”? – не унимался Доминго.

– Я собираюсь выполнять свой долг,– уверенно сказал командир, сложив руки на груди.– Я должен обеспечить безопасность живущих на туманности... Я понимаю тебя, Доминго, и сочувствую...

– Неужели?!

– Да, сочувствую. Но моя главная задача – не охота на “Левиафана”. Он не единственный берсеркер в округе, ты знаешь.

Доминго молчал. Геннадиус продолжал рассказывать о своих дальнейших планах мягким методичным голосом и Полли показалось, что командир делает скидку на состояние своего старого друга.

Полли, не будучи военным экспертом, из всего сказанного смогла понять только то, что базовая стратегия скорее защитная, чем нападающая. Командир базы собирался отправить “Пэрл” наряду с другими кораблями, прибывшими из Лайоунинг и Шубры, нести дежурство на других, пока еще уцелевших колониях. Естественно, предварительно дав им некоторое время для отдыха и сборов. В Милкпейле осталось, по крайней мере, еще двадцать колоний, которые являли собой потенциальные мишени для атаки берсеркера. И Геннадиус собирался повысить их безопасность, укрепив их мощь как можно большим количеством дополнительных бронированных кораблей; в том числе и теми, которые прибыли сейчас с колонистами.

– Ты считаешь, что колонии все еще целые и невредимые... и что все еще там живые. Но ты ничего не знаешь наверняка! – заявил Доминго новым хриплым, жестким голосом.

– Правильно.– Геннадиус уже не казался прежним добрым старым другом. Хотя все еще пытался им остаться. Насколько я знаю, они все еще живы. Не хочешь ли ты помочь им такими и остаться?

Доминго продолжал все тем же бесстрастным голосом:

– Нет, не хочу. Ты сказал, что надо охранять двадцать позиций. Если я отправлюсь со своим “Пэрлом” для дежурства на одной из них, у меня будет один шанс из двадцати для встречи с “Левиафаном” при следующем его нападении. Меня это не устраивает!

– Тебя это не устраивает – медленно повторил Геннадиус, будто пытаясь понять значение сказанного.– Тебя это не устраивает? В каком смысле? Что ты предлагаешь взамен?

– Ты даешь команду на охоту за “Левиафаном” 294 и мой корабль присоединяется к твоему десанту.

– Нет, так не пойдет, Доминго.

– Тогда я начинаю охоту один.

– Ну и глупо!

Доминго монотонным, размеренным голосом уточнил, что “Сириан Пэрл” – его корабль, его частная, личная собственность и он, несомненно, имеет право поступать с ней, как считает нужным. Он не собирается отдавать свой корабль для дежурства где бы то ни было. Говоря медленно и подчеркнуто спокойно, словно объясняя прописную истину дураку, далее он сказал, что намеревается использовать “Пэрл” в погоне за Левиафаном и, если понадобится, сделает это один. Он выразил уверенность, что после небольшой подготовки будет способен найти и уничтожить берсеркера, где бы тот ни находился.

Некоторые члены его команды при этих словах с сомнением покачали головой. Командир базы смотрел куда вдаль, то ли пытаясь что-то подсчитать, то ли призывая на помощь все свое самообладание, чтобы не сорваться и не поругаться с Доминго.

Полли пыталась вспомнить правила межпланетных законов, выработанных за многие, многие годы. Она знала, что теоретически военные не имеют права, или может быть имеют очень сомнительное право, приказывать гражданским командирам или мэрам колоний. Даже в таких экстремальных ситуациях, как сейчас, когда колонии уничтожаются как муравьи под сапогом. Но любой здравомыслящий человек должен осознавать, что слепая приверженность теории может привести к катастрофе. Доминго не может этого не понимать, если конечно находится в здравом уме.

К группе людей, стоявших в рабочем зале, присоединился Гьюджар. Этот огромный молодой человек сейчас выглядел измученным и смертельно уставшим. Гьюджар после потери невесты был полностью на стороне Доминго и также требовал начать охоту на берсеркера. Но корабль, который он пилотировал, принадлежал не ему. Женщина, владеющая им, собиралась немедленно покинуть Милкпейл, махнув на все рукой. Гьюджар, получалось, оставался не у дел.

Геннадиус вернулся к спору с Доминго.

– Хорошо! Может быть, теоретически я не имею права приказывать любому из вас, даже сейчас. Ну, а если я скажу, что мне нужна ваша помощь и попрошу ее. Я действительно хотел бы, чтобы ты и все остальные, жаждущие борьбы и победы над берсеркерами, отправились на своих кораблях и обеспечили прикрытие и защиту тем, кто в этом нуждается. Охоту оставьте для нас!

– Но ты только что сказал: космические силы не планируют вести поиск.

– Ничего подобного я не говорил. Просто мы сделаем это по-своему, когда наступит время.

Но Доминго не слушал его. Один из офицеров сказал, что у “Пэрла” нет шанса против “Левиафана”, если он будет выступать в одиночестве. Доминго возмутился, доказывая, что в бою “Пэрл” был равен кораблям, принадлежащим военным космическим силам, а по многим параметрам даже превосходил многих из них.

– Целых десять лет я мечтал о корабле, который бы...– он замолчал, затем перешел на техническое описание достоинств корабля, подчеркнув, что на борту “Пэрла” установлено превосходное современное оружие.

С тех пор, как произошли те памятные события десять лет назад, Доминго потратил все свое умение и время на разработку и экипировку корабля, способного устоять против любого возможного противника, а самое главное – способного настичь и уничтожить “Левиафана”.

Кто-то тихо пробубнил, что это несерьезно и безрассудно выходить против берсеркера на одном, пусть даже самом совершенном корабле. По крайней мере в Милкпейле.

Но Доминго, настаивая на своей правоте и пытаясь доказать превосходство своей машины, указал на ее высокую скорость полета. Кроме того, он сам является опытным командиром. Но самое главное, закончил Доминго, он не уверен, что военные намерены всерьез охотиться на его кровного врага. Поэтому он займется этим сам и будет воевать с ним не на жизнь, а на смерть.

Геннадиус не проронил больше ни слова. Доминго и его команда покинули рабочий зал. Все это время Полли стояла рядом с капитаном и видела, как сверкали его глаза, когда он уходил, он был весь переполнен яростью...

В коридоре он осмотрелся, затем сказал своей команде:

– Мы никуда не летим в ближайшие десять минут.

Но как только получу малейший намек на его местонахождение, я отправляюсь в поисках “Левиафана”. Кому не нравится это, предлагаю остаться здесь и выйти из команды прямо сейчас.

Искандер стоял рядом с капитаном. Вид у него был такой, словно это предложение к нему никакого отношения не имело. Вопрос о том, будет ли он в команде, для него был решен окончательно и бесповоротно.

– Я тоже остаюсь в команде,– сказала Полли, удивляясь своей решимости.

Симеон и Вильма посмотрели друг на друга, утвердительно кивнули друг другу и перешли на сторону капитана. У них был небогатый выбор. Им нечего было делать, некуда было идти.

После коротких раздумий, Пойнсот вздохнул и сказал:

– Я ухожу, Доминго. У тебя свои правила игры. У меня – свои. Я еще должен немного пожить. Я еще буду нужен сестре и ее детям.

Полли вспомнила, что во время нападения на Шубру, сестра Генрика с детьми где-то гостила, а муж ее погиб на одной из шубринских защитных станций.

– Твое право! – сказал капитан.

Генрик ушел.

Гьюджар Сидорук вышел из рабочего зала, проклиная Геннадиуса из-за его отказа от немедленной всеобщей охоты на Левиафана. Он еще не знал, что буквально через минуту будет официально принят в команду на место Генрика Пойнсот.

ГЛАВА 4

Прошло четыре дня после катастрофы... Команда Доминго в полном составе и другие шубринцы все еще оставались на базе Четыре-двадцать пять. Но были и такие, которые, взяв себя в руки, спрятав поглубже свои страдания, отправились на своих кораблях в другие колонии для несения караульной службы, как попросил их Геннадиус. Отныне их задачей стало помочь хотя бы одной из двадцати уцелевших колоний в случае нападения.

Доминго по-прежнему отказывался выполнять просьбу Геннадиуса. Он подсчитал, что патрулирование на какой-нибудь одной из колоний обеспечивало ему только один шанс из двадцати для поединка с Левиафаном, а этого ему было мало.

Полли, однако, казалось, что Геннадиус не теряет надежды и терпеливо ждет, когда Доминго одумается и даст согласие на миссию спасения.

Капитан же был неумолим. Жажда мести слишком переполняла его сердце, оттеснив все остальные эмоции на другой план, в том числе и готовность помочь другим.

Шубринцы, оставшиеся на базе, делились на две группы.

Первая отдавалась только своему горю и подсчитывала потери, оставаясь равнодушной к судьбе других колоний, вторая – назло всем превратностям судьбы, была одержима желанием немедленно начать восстановление Шубры, чтобы вернуть все утраченное.

На базе всем беженцам на неопределенное время предоставляли кров, одежду, еду и, при необходимости, оказывали медицинскую помощь.

Но все знали, что это не надолго. Шубринцы не смогут оставаться в роли вечных подопечных, поэтому рано или поздно, даже самым отчаявшимся, придется куда-нибудь отправиться, чтобы чем-нибудь занять остаток своей жизни. Куда?.. Многим из них придется все начать с нуля, но жизнь то продолжается.

Через три дня после приезда на базу, к Доминго подошли жители бывшей колонии Шубра и попросили его, как мэра, позаботиться об их дальнейшей судьбе – найти какое-либо место вдали от базы, где они смогли бы начать жизнь, как говорится с нуля...

Но в данный момент Доминго волновали другие проблемы и он не мог понять этих проблем. Перед ним стояла одна единственная задача, от которой он не хотел и не думал отказаться.

Чуть позже Геннадиус подошел к Доминго и предложил ему выбрать какую-либо колонию для заселения, но последний странно улыбнулся и сказал в ответ:

– Начать жить заново? Тогда, что ты подразумеваешь под словом “жить”?

Несколько минут Геннадиус сурово смотрел на своего старого друга, затем повернулся и ушел, не произнеся ни слова.

Доминго крикнул ему вдогонку:

– Что нового на карте в рабочем зале? Вопрос так и остался без ответа.

Полли безудержно хотелось обнять Доминго, дать ему возможность расслабиться и выплакать горе на ее плече. Ее просто пугало его хладнокровие, ведущее его просто к безрассудству. Но капитан, как ей казалось, не был похож на человека, требующего, желающего утешения, сочувствия. Ей никогда в жизни не приходилось встречать кого-либо из мужчин менее склонного к слезам, чем Доминго.

И она ждала... Чего? Ждала любые перемены в его настроении, состоянии, к худшему или лучшему, но к другому...

Из разрозненных фраз и обрывков разговоров, здесь на базе, и раньше на Шубре, Полли смогла более или менее составить историю жизни Доминго.

Он прибыл в Милкпейл около двадцати земных лет назад, в то время, как говорится, еще зеленым, молодым... Его сопровождала молодая невеста – хрупкая, робкая девушка по имени Изабель. Судя по доходящим до нее разговорам, он ее страстно, самозабвенно любил. Годы, прожитые в Милкпейле, были для Изабель тяжелым испытанием. Она так и не смогла привыкнуть к жизни здесь, как будто вечно чего-то боялась...

Десять лет назад она погибла в кораблекрушении, при странных и невыясненных до сих пор обстоятельствах.

Никто точно не знал: была ли эта авария связана с берсеркерами или же это был просто несчастный случай? Двое из их трех малолетних детей погибли вместе с матерью. От этого удара Доминго так и не сумел оправиться.

О повторном браке он просто и слушать не выносил. Когда Полли увидела его впервые, он ей показался человеком добрым и мягким, но в некоторой степени отстраненным, как бы, от окружающей его действительности. Светом в окошке для него была единственная, оставшаяся в живых, дочь Меймио.

Беженцам было предоставлено хорошее жилище. Комнаты на базе были большими, удобными, которые и в мирное время редко пустовали. В нынешних чрезвычайных обстоятельствах все те, кому еще было куда ехать, отправились защищать свои дома, а комнаты для гостей оказались полностью в распоряжении потерпевших колонистов. Комнат на сегодня хватало, даже их было с избытком...

Полли выбрала небольшую уютную комнатку, расположенную рядом с комнатой Доминго. Днем они виделись редко, а по ночам она чутко прислушивалась к тому, что происходило – там, в его помещении. Но оттуда обычно не доносилось ни единого звука, стояла такая тишина, что Полли начинала думать: а там ли он?

В первую ночь после приезда на базу, Полли подошла к двери Доминго и постучалась, наспех придумывая причину, оправдывающую ее вторжение к нему. Но ее нерешительный стук в дверь остался без ответа. Та же участь постигла ее и на второй раз. Она пыталась позвать его по имени, затем нажала на ручку двери, и неожиданно дверь открылась.

Комната была пуста. На узкой кровати лежала не разобранная рабочая сумка, которую Доминго всегда брал с собой в полеты.

Поразмыслив: где бы он мог быть в такое время, Полли отправилась на “Сириан Пэрл”, где его и отыскала. Он даже и не намеревался спать. На настенном экране, в который раз, воспроизводилась запись разрушения Шубры, найденная потом на одном из ее защитных постов. Это была запись крушения не только Шубры, но и надежд и чаяний капитана. Через весь экран медленно проплывал Левиафан – летящая крепость уродливой, угловой формы, за которой тянулось длинное голубое свечение. Левиафан просматривался смутно, несмотря на многократное увеличение. Орудия бомбили Шубру. Все превращалось после этого в пыль... Вероятно, эта запись была сделана сразу после того, как Левиафан стал обстреливать Шубру своими снарядами – особыми малыми устройствами, которые взрывают и стерилизуют малые укрытия, подобные тому, в котором находилась Меймио. Снарядов на экране не было видно. Запись занимала всего несколько минут, а затем все автоматически повторялось...

Полли долго наблюдала, как Доминго вновь и вновь внимательно, с пристрастием смотрел запись, будто этот бой представлял собой обыкновенную инженерную разработку. Тем временем компьютер Пэрла методично конструировал цветную голографическую модель всей туманности и Полли, внимательно присмотревшись, вдруг поняла, что это – уменьшенный вариант карты, представленной на экране в операционном зале базы.

Когда несколько минут назад она вошла в зал, Доминго отвел взгляд от экрана, но только на мгновение, чтобы посмотреть: кто вошел...

– В чем дело, Полли? – спросил он рассеянно.

Она промолчала, но капитан даже не заметил. Он тут же забыл о ней. Экран и модель, изображенная на нем, снова полностью завладели его вниманием. Через некоторое время, осознав, что кто-то наблюдает за ним, вновь взглянул на нее и спросил:

– Что случилось, Полли?

Все придуманное ею прежде было уместным для прихода к другу в соседнюю комнату, а здесь показалось совсем не уместным. Поэтому Полли выдала только часть правды:

– Я беспокоилась за тебя.

Что в это время было написано на его лице? Улыбка?..

– Не стоит! То малое, что осталось от меня, не заслуживает внимания, а тем более переживаний,– ответил он.

– Не верю. Я все еще вижу тебя. Но другого, которым ты был...

Он вновь замолчал, невнятно пробубнив что-то, сел в ожидании, когда же его оставят одного.

– Ты все еще намерен преследовать берсеркера,– спросила она. Это было скорее утверждением, чем вопросом.

Капитан рассеянно кивнул головой. Он все еще смотрел на нее, но мысли его витали далеко-далеко.

– Это тебе действительно поможет? – продолжала Полли, показав на экран.

– Думаю, что да! – сказал Доминго, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди.

Она подошла к нему поближе и присела рядом:

– Расскажи мне подробнее.

– Тебе это действительно интересно? Хорошо. Понимаешь, я пытаюсь проникнуть в мозг Левиафана, чтобы предугадать какие шаги он может предпринять в перспективе.

В устах Доминго, когда он все это объяснял, эта задача казалась почти легко осуществимой. Полли отметила про себя, что капитан сказал “он”, какие шаги предпримет “он”, имея в виду Левиафана.

– Могу ли я помочь чем-нибудь? – только и спросила она.

Он пристально посмотрел на нее, как будто увидел впервые, затем кивнул, обдумывая то, что собирался сказать:

– Да, конечно! Ты сможешь помочь... Когда придет время... Мне очень понадобится помощь. Мне нужна хорошая команда. А сейчас ... прямо сейчас ... я должен со всем справиться сам. Моделирование – вот чем я занимаюсь, а тут я только сам...

Она поняла намек Доминго: на данном этапе лучшая помощь с ее стороны – уйти с дороги. Но вместо этого, откинулась на спинку и спросила, указав на экран:

– Это очень похоже на модель в операционном зале базы, не так ли?

– Должно быть.

– Геннадиус разрешил тебе воспользоваться данными центрального компьютера и всем, что записано в памяти?

Доминго кивнул утвердительно.

– Мы все еще разговариваем друг с другом, и я сказал, что мне это необходимо. Он достаточно разумный человек и понимает, что все боеспособные корабли в округе должны быть снабжены полной информацией.

У Полли еще оставалось немало вопросов, но Доминго становился все более отрешенным и отвечал на них односложно, да и неохотно. Сознавая, что он предпочитает сейчас остаться один, Полли посидела еще несколько минут и ушла.

Она не хотела, чтобы ее присутствие было нежеланным, но ей так хотелось помочь именно ему и быть нужной именно ему...

На следующее утро за завтраком в общей столовой между беженцами разгорелся спор. Полли осталась, чтобы послушать.

Небольшая группа из двенадцати или пятнадцати человек – все члены спасательного эскадрона Доминго – была готова начать все сначала и уже сумела разработать план восстановления и реконструкции Шубры.

Другие участники спора – оппоненты, говорили, что с Шуброй покончено навсегда и назад дороги нет, восстановить ничего невозможно. Обе группы не пытались убедить друг друга в собственной правоте. Но, похоже, никогда не смогли бы прийти к одному мнению или выработать единую линию поведения.

В разгар дискуссии появился Геннадиус. Он казался бодрее и веселее, чем вчера.

– У меня для вас хорошая новость, ребята! Только что прибыл пилотируемый корабль из Главного сектора. Как мы и ожидали, там прореагировали на катастрофу в Лайоунинг. Я уверен, что правительство ответит также, когда узнает о бедствии, приключившемся с вами...

Правительственный сектор выделит средства из фонда катастроф на восстановление Шубры, как, впрочем, и для других колоний, попавших в беду.

Присутствующие обменялись взглядами. Обе группы: и те, кто стоял за возрождение Шубры, и те, кто собирался уезжать, шумно приветствовали это известие. Кто-то с надеждой спросил:

– Вы считаете это решением проблемы, командир?

– Несомненно! Насколько я знаю, сектор планирует в отдаленном будущем полностью заселить Милкпейл. Пусть сейчас это и кажется далекой и трудновыполнимой задачей.– Помолчав Геннадиус добавил:

– Я тоже хочу этого. И чем больше людей будет жить на нашей территории, тем легче будет это осуществить.

– Колонии хорошо приживаются в Милкпейле,– добавил кто-то, желая казаться оптимистом.– И потом мы уже научились хоть как-то себя защищать. Туманность все еще полна жизни.

– Да. Берсеркерам обеспечена работа еще на тысячу лет,– возразил кто-то из тех, кто во всем разуверился и намеревался уехать. Оптимисты промолчали.

Через несколько минут прерванная беседа возобновилась.

“Будущее Шубры,– подумала Полли,– наверное решается сейчас. Решается без участия равнодушного мэра и при отсутствии большинства уцелевших шубринцев, которые на своих кораблях уже отправились защищать чужие жизни и чужие дома”.

Но она не собиралась расстраиваться по этому поводу – у нее и так было достаточно причин для тревоги.

Когда Геннадиус ушел, Полли последовала за ним. Он оглянулся, посмотрел на нее и, не сбавляя шага, начал разговор, сам выбрав предмет для обсуждения:

– У меня еще один зал полон людей, там внизу.

Мимо них прошел Искандер Бейза, кивнул Полли, затем остановился и с любопытством посмотрел им вслед.

– Это не беженцы,– продолжал Геннадиус.– Это переселенцы с Сектора – потенциальные колонисты. Они были подняты по тревоге и прибыли сюда на базу сразу же после получения сигнала. Я хочу с ними переговорить лично до того, как они наслушаются о наших проблемах, из других уст. Если хотите, пойдемте со мной. Послушаете. Я буду говорить правду. Не собираюсь приукрашивать действительность.

– Спасибо. Пойду с удовольствием.

Вместе с Геннадиусом она вошла в конференц-зал, где собралось приблизительно столько же человек, сколько в недавно оставленной ими столовой, но атмосфера здесь царила совсем другая.

Собравшиеся в этом зале заметно отличались от физически потрепанных колонистов. Новые пришельцы хотя явно и волновались, но казались здоровыми и не производили впечатление уставших людей.

К моменту прихода Полли и Геннадиуса потенциальные переселенцы прослушали полный официальный отчет о последних катастрофах, который скорее представлял собой скрупулезную статистику лишь голых фактов. За короткое время, проведенное на базе, они, естественно, узнали гораздо больше от уцелевших колонистов после нападения. Поэтому казались в достаточной степени озабоченными и расстроенными.

Когда Полли с командиром вошли в конференц-зал, пожилая женщина со сцены рассказывала собравшимся о берсеркерах.

– Все очень просто, – говорила она. – Там, где царит берсеркер, людям места нет. Попытка жить в местах, где хозяйничает берсеркер, это то же самое, что сунуть голову в пасть льва...

Женщина оглянулась через плечо, увидела, что Геннадиус напряженно смотрит на нее и закончила с вызовом:

– Я прошла через все это. Поэтому знаю, о чем говорю!

Геннадиус понял, что ему предстоит гораздо более серьезный разговор, чем он предполагал первоначально. Он не пытался заставить женщину замолчать и дал ей договорить. Когда она заняла свое место, командир не выдержал и начал говорить:

– Итак, мы столкнулись с очень серьезной проблемой за последние несколько дней. Пережили целую серию катастроф. Но как вы смогли убедиться наша база очень надежно укреплена и может устоять перед любой атакой. При поддержке Сектора мы чувствуем в себе силы и готовы вернуть назад то, что потеряли – хотя бы в плане территорий. Я хочу сказать, что сейчас в Милкпейле есть большие возможности: именно то, за чем, я думаю, вы сюда и приехали. Конечно, мы пережили большую катастрофу сейчас, но я... – командир запнулся, подбирая слова.– Как бы мне лучше сказать?.. Мы не имеем дело с некими сатанинскими чудовищами. Я не знаю, кто из вас еще верит в сверхъестественные силы... и что собой представляет эта вера. Но неважно – это не имеет значение. То, с чем мы столкнулись сейчас – это машины, обыкновенные машины... ну как этот видеомагнитофон.

Пока он говорил, дверь в коридоре открылась и на пороге появился Искандер и Доминго. Они явились как раз вовремя и успели услышать его последние слова.

В ответ Доминго тихо произнес только одно единственное слово:

– Левиафан.

Он сказал его так, как будто это был единственно верный ответ на некоторые вопросы, витающие в зале.

– Добро пожаловать, капитан Доминго,– кивнул Геннадиус прибывшим.– Вот человек, который совсем недавно пережил трагическое столкновение с берсеркерами. Он ...

Капитан улыбнулся, и Полли показалось, что это была улыбка сумасшедшего.

– Нет, не с берсеркерами, командир. Это было столкновение с одной особенной машиной. Хотя термин “машина” – не совсем подходящий. А потом ... столкновение, как ты это называешь, не просто трагическое... Нет, скажи им всю правду.

Геннадиус пришел в отчаяние.

– И все-таки на твою колонию напала машина..., которой люди дали имя, как какому-нибудь искусственному богу ... или идолу. Но это все не так. Почему слово “машина” не подходит? Берсеркер – это машина!

– Неужели? Скажи еще что-нибудь,– голос Доминго был по-прежнему спокойным.

– Больше мне нечего добавить. Если вы хотите знать правду, то Левиафан и другие берсеркеры, это обыкновенные машины, которые рано или поздно выйдут из строя.

Доминго не возразил. Он молча слушал командира базы и наблюдал за его усилиями вдохновить потенциальных колонистов. Геннадиус сказал, что несмотря на страшные рассказы о берсеркерах, он хотел бы убедить всех, что препятствия, связанные с ними, не настолько непреодолимы.

– Некоторые люди,– продолжил он,– считают, что проблемы, связанные с берсеркерами, неразрешимы и будут вечными. Но это неверно. Это машины, я повторяю, которые, с нашей точки зрения, могут иногда выйти из строя. А значит, мы сможем их преодолеть.

– Ты думаешь, что Левиафан – это простая машина, не так ли? – снова вмешался Доминго.– И что он может выйти из строя, да?

Он выдержал паузу.

– Я хотел бы показать тебе, что он собой представляет. Я хотел бы, чтобы ты был рядом, когда я выну его сердце.

Геннадиус холодно посмотрел на капитана.

– У тебя сейчас трудные времена, Доминго ... Но не у тебя одного. Я уважаю тебя за все, что ты сделал ... и сочувствую твоему горю. Но желание отомстить куску металла – это по-моему, безумное занятие.

Полли затаила дыхание. Она понимала, что слова командира были намеренной тактикой, он просто пытался вывести Доминго из шока, хотя она и не думала, что это сработает.

Потенциальные колонисты, затаив дыхание, следили за этой сценой. Они вертели головами, следя за разговором, как зрители на футбольном матче следят за действиями игроков.

– Только кусок металла, говоришь? Ты действительно так думаешь?

– Именно так я и думаю. У тебя есть доказательство обратного? Я хотел бы посмотреть на них.

– Мое тело – тоже машина? А – твое? – Или моей дочери?.. Чем было ее тело, командир? Чем?

Последовавшее за этой перепалкой гробовое молчание, казалось нескончаемым. Наконец, Геннадиус, заговорил:

– Я думаю мы все, в некотором роде, машины.

– А я думаю, что машина – это ты,– сказал Доминго в запальчивости.

Полли почувствовала, как по телу поползли мурашки: но не от слов, а от чего-то необъяснимого в интонации Доминго.

Присутствующие все еще внимательно слушали и наблюдали за происходящим.

Полли видела, как командир базы изо всех сил старался казаться спокойным, уравновешенным и предполагала, что он не хотел придавать большое значение поведению Доминго, сочувствуя его горю.

– Если у тебя есть тактические соображения, капитан, я буду рад выслушать их в операционном зале. Тем не менее мне хотелось, чтобы ты обратил внимание на другое. Ты все еще мэр Шубры. Некоторые из здесь сидящих, может быть, захотят отправиться туда. Я считаю, что это твой долг, твоя обязанность поговорить с ними и...

– Если я все еще являюсь мэром той колонии... К черту! Что касается ее возрождения... Я ничего не хочу!

– Как мэр ты...

– Ты хочешь моей отставки?

– Это не мое дело принимать ее. Поговори со своими гражданами!

Затем командир базы смягчился:

– Мы все пострадали, Найлс... Может быть, не в такой степени, как ты... Но всем нам надо подумать, как продолжать жить. Есть решения, которые нельзя откладывать.

– Я знаю, чего нельзя откладывать! – Доминго посмотрел на командира, затем на Полли. Но она не поняла, чего он от нее хотел в этот миг.

Через минуту он ушел из зала. Полли вышла вслед за ним.

Но его уже там не было...

ГЛАВА 5

“Сириан Пэрл” в последнее время, как и другие корабли спасательного эскадрона не принимал прямого участия в боях, а потому ему не требовался и ремонт.

Незначительная профилактика, необходимая для обеспечения его полной боевой готовности давно была проведена. Геннадиус стремился к тому, чтобы каждый пилотируемый корабль в туманности был полностью оснащен орудием и готов к боевым действиям.

Ситуация складывалась так, что каждый понимал – бои еще впереди, они не закончились. Но никто не мог с точностью предсказать: чего ожидать от берсеркеров. Но в любом случае, надо быть готовым к нападению.

Стоянка для кораблей практически была пуста. Кроме “Пэрла” здесь находилось несколько кораблей, принадлежащих Военно-космическим силам: одни из них находились на текущем ремонте, другие просто предназначались для транспортных работ и защитных целей – в случае неожиданного, хотя и маловероятного нападения берсеркеров на саму базу. База была в действительности оснащена защитной системой. Враг не посмел бы напасть сюда, так как в туманности еще можно было найти гораздо более соблазнительные точки для поражения: колонии менее защищенные, тем более после стольких лет относительного мира.

Корабль Доминго давно бы уже поднялся в пространстве, хотя продолжал оставаться на стоянке. Гьюджар Сидорук и Искандер Бейза проводили тщательную техническую проверку всех постов и систем. В общем-то это было излишним, они прекрасно знали, что все находится в рабочем состоянии.

– Ты знаешь, Сид? – спросил Искандер, подбоченившись и стоя на самом высоком изгибе корпуса корабля.

– Да...?

– Я действительно не дождусь, когда наш корабль отправится в путь.– Он казался серьезнее, чем обычно.

Гьюджар оторвался от дел и тревожно посмотрел на Искандера. Он и сам мечтал только об этом, иногда ему казалось, что ничего не ждет в будущем и единственное, оставшееся для него – охота на “Левиафана”, чего он и желал как можно быстрее.

Сидорук, в отличии от других членов команды, был не знаком с этим кораблем и поэтому занялся изучением систем и новых видов орудий, внедряемых Доминго.

В начале Гьюджар принял как должное утверждение, что боевое снаряжение “Пэрла” соответствует сложной задаче, поставленной Доминго. Но, работая вместе с Искандером и отвечая на его многочисленные вопросы, он стал в кое-чем сомневаться.

Гьюджар все еще хмурился и думал о своем, когда внизу раздались чьи-то шаги. Через некоторое время на лестнице, прикрепленной к корпусу корабля, появилась Полли Суслова.

– Привет! – сказала она.– Где капитан? Бейза улыбнулся ей, отвечая:

– На борту. Полчаса назад я видел его крепко спящим.

Полли чувствовала, что этот человек, несмотря на улыбающееся лицо, недолюбливает ее и догадывалась, что это своего рода ревность...

Насколько она знала, Бейза был одинок, не имел семьи, до нападения на Шубру.

– Хорошо,– сказала она.– Пусть поспит. Ему нужен отдых.– Она взглянула на Гьюджара, который, перегнувшись через перила лестницы, угрюмо куда-то смотрел. Он, казалось, не прислушивался к их разговору, хотя могло быть и иначе.

– Ты считаешь, что капитан болен? – спросил Искандер.

– А ты его видел таким прежде?

– Каким – таким,– голос Искандера показался ей ровным и лишенным каких-либо эмоций.– Он жаждет охоты на берсеркеров. Если это считается признаком сумасшествия, то таких здесь – неисчислимое множество.

– Я не сомневаюсь... Но дело в том, что еще несколько дней назад он не входил в их число.

– Он войдет в форму, как только уничтожит “Левиафана”.

Солидный, широкоплечий Искандер казался очень уверенным в себе.

– Только при условии, что сможет поймать его,– вмешался Гьюджар.

– Сумеет! Он сумеет!

Сидорук, хмурясь, повернулся к Искандеру и сказал:

– Ты только что пытался нас убедить, что оружие на корабле несовершенное. Или я не так тебя понял?

– Ты в действительности считаешь, что это – именно то, что необходимо Доминго? – спросила Полли Искандера.

– Он так считает,– уточнил Бейза и пошел по направлению к лестнице. Пардон, мадам, мне пора уже приниматься за работу.

Полли сделала шаг в сторону, уступая дорогу Искандеру. Но у нее оставался еще один вопрос к нему:

– Послушай, ты уже давно знаком с капитаном. Был ли ты с ним, когда его семья погибла в той аварии, десять лет назад?

– Был. Но тебе лучше спросить об этом его самого, он как-то по-клоунски раскланялся и ушел.

Гьюджар на время отвлекся от своих грустных раздумий и услышал ее последний вопрос:

– Что ты хочешь знать о том крушении? – спросил он.

– Я просто хочу знать имеют ли берсеркеры отношение к тому случаю? Ведь корабли исчезают в космосе порой при неизвестных обстоятельствах. Может это не берсеркеры?

– Но, я хорошо помню как все было. Действительно, на этот раз, кажется обошлось без берсеркеров. Хотя и очень было похоже, что это они...

Подавляя щемящее чувство жалости к Доминго, Полли осторожно присела на металлическое перила:

– Расскажи мне, пожалуйста об этом!

– Хорошо, если хочешь – слушай. Его жену звали Изабель. С их двумя детьми она откуда-то летела назад, на Шубру. На полпути, за несколько минут до аварии, их капитану удалось отправить курьера с известием, что их преследует Левиафан. Это было единственное сообщение. Больше никто ничего не знает: то ли берсеркер их нагнал, то ли корабль потерпел крушение, пытаясь ускользнуть от них. Может быть, корабль и превысил скорость в тумане или что-то в этом роде. Следов так и не нашлось. Не были найдены и обломки корабля, а в живых не осталось никого.

– Понятно,– пробормотала Полли. Снова раздались чьи-то шаги по лестнице. Через несколько минут показалась голова Симеона.

– Вот вы где, ребята. Есть новости! Только что получено сообщение, что один из эскадронов Геннадиуса принял бой и расстрелян. Сейчас его доставят сюда, на базу.

– Не понятно?

– Ничего доподлинно неизвестно. Сообщения противоречивы.

Полли ухватилась за перила, боясь потерять сознание и попросила Гьюджара пойти с ней. Но он отрицательно покачал головой:

– Нет. Иди ты вперед. Я еще не все проверил. Какие бы ни были новости, я надеюсь, мы скоро отправимся.

Полли, взяв себя в руки, быстро сбежала по лестнице. Все понимали, что многие захотят узнать подробности недавнего боя. Но пока ничего нельзя было сказать точно.

Искандер сказал ей, что Доминго спит. Поколебавшись мгновение, Полли открыла крышку люка и вошла в корабль. Каюта капитана была пуста и Полли подумала, что глупо было искать Доминго здесь, чтобы там Искандер об этом ни говорил.

Она нашла Доминго в общем зале, неподвижно сидящим за пультом управления у компьютера, на его лице, повернутом к ней, играли многоцветные блики, отражающиеся от настенной модели.

Увидев его в первую минуту, Полли вздрогнула: он был похож на мертвеца.

Но чуть позже, рассмотрев его, она приободрилась: Доминго действительно спал. Он дышал глубоко, размеренно. Вероятно, это был его первый настоящий сон после всего, что произошло.

Но Полли была уверена в том, что он захочет узнать новости, поэтому решилась разбудить его. Она тронула его плечо. Доминго тут же открыл глаза и даже без малейшего удивления посмотрел на нее, словно ожидал этого. Узнав о последних событиях, он немедленно поднялся, без промедления отключил аппаратуру и стремительным шагом направился в рабочий зал. Полли последовала за ним.

Они пришли вовремя, командир базы Геннадиус как раз встречал прибывающие команды.

Прибывшие военные корабли привезли новые дополнительные данные. За последние несколько дней. По этим сведениям получалось, что это третье нападение берсеркеров. На этот раз их мишенью стала Мэласпайна – планетоида солнечной системы, расположенная на окраине туманности.

При возвращении на базу корабли флота перехватили странные радиосигналы, исходящие от заселенной колонии Мэласпайна. Сигналы извещали о том, что в пространстве, ее окружающем, обнаружено что-то похожее на корабли... Через считанные секунды к флоту подоспели курьеры-роботы с атакуемой колонии, со срочным и уже таким знакомым ужасающим донесением:

“Колония под атакой берсеркеров”.

Геннадиус внимательно слушал отчет и одновременно пытался что-то вспомнить:

– Мэласпайна... По-моему, месяц назад было получено донесение о том, что в окрестностях колонии обнаружена какая-то особенная форма туманной жизни, не так ли?

Кто-то из стоящих рядом сразу подтвердил это.

– Но это еще не все,– сказал один из капитанов.– Согласно последним донесениям, полученным спасательным отрядом, некоторые жители планетоиды вели себя как-то странно во время атаки.

– Вероятно, это из-за истерики,– предположил один из штабных офицеров.

– Похоже на то. В одной из радиопередач сообщалось, что люди ведут себя, как сумасшедшие: рвут на себе волосы, поют, мечутся словно бешеные... Вот и все, что нам пока известно.

– У вас есть запись?

– Последних боев? Да. Она будет готова через минуту, командир.

Присутствующие на базе, анализируя события сначала, решили, что странное поведение колонистов во время атаки и после нее, было вызвано каким-то новым вирусом, им еще неизвестным.

Оперативная группа, молниеносно среагировавшая на призыв о помощи, прибыла на атакуемую колонию как раз вовремя, чтобы спасти ее от тотального разрушения.

Наконец, в рабочий зал были доставлены пленки с записью боев. Свет в зале сразу же погас и зажегся экран. Рядовой офицер только что прибывшего оперативного отряда, показывал пока без комментариев полные записи битвы.

Когда на поле битвы вступил мощный защитный отряд космического флота, отряд берсеркеров прервал штурм и отступил. Космические силы прибыли с некоторым опозданием, а до тех пор людям пришлось пережить немало страхов. В нападении участвовало три или, вероятнее всего, четыре берсеркера.

Штабной офицер выругался:

– Проклятие! Вы только посмотрите. Это новый вид оружия. Наземные защитные лучи будто отрезаются и напоминают вспышки магния.

– Теперь понятно почему берсеркерам так легко удалось опустошить Лайоунинг и Шубру,– услышал он в ответ.

Когда берсеркеры отступили, прервав атаку на колонию, оперативная группа бросилась в погоню и, после часа преследования, вынудила их снова вступить в бой. Затем еще раз берсеркеры вышли из боя, но преследование космических сил продолжалось. На этот раз пилотируемый эскадрон угодил в хорошо задуманную засаду. Сделав петлю и вернувшись назад, на свой собственный след, эскадрон вскоре потерял врага из виду, после чего командир боевой группы дал приказ вернуться на Мэласпайну, для ее защиты.

– Вы говорите, что там уже оставлен отряд для защиты колонии? – спросил Геннадиус.

– Так точно! – последовало в ответ.

Геннадиус стал мучительно думать, где найти корабли, чтобы сменить те, которые остались на той планетоиде. Противник за последнее время одержал такие победы, что пора было подумать и о безопасности самой базы.

– Лучшее, что я могу сейчас сделать – это послать в Мэласпайну несколько охранных кораблей. Это в том случае, если найду нужное количество штатских волонтеров.

Геннадиус повернулся и спросил у Доминго:

– Как ты думаешь?

Доминго, внимательно слушающий его до сих пор, проигнорировал вопрос.

– Была ли там “Синяя смерть? – обратился он с вопросом к офицеру.– Я имею в виду на Мэласпайне, и потом, на экране я видел аппарат, очень похожий на него. Но я не уверен...

Присутствующие переглянулись.

– Кажется, да,– прозвучал чей-то неуверенный голос. Похоже на “Голубую смерть”...

– И вы не уничтожили его,– это был скорее не вопрос, а утверждение.

– Нет, к сожалению сделать это не удалось. Полли показалось, что у капитана даже вырвался вздох облегчения.

– Мне хотелось бы посмотреть записи, как можно быстрее,– сказал Доминго.

Измученные капитаны оперативной группы снова переглянулись. Их взгляды, казалось, говорили: “Кто этот человек?”

– Они сейчас будут готовы, сэр,– ответил Геннадиус на просьбу Доминго.

Вскоре в зал принесли дополнительные записи, из которых после замедленного прокручивания, стало окончательно ясно, что Левиафан – активный участник акции против Меласпайны.

Полли впервые так четко видела монстра по имени “Синяя смерть”. Уцелевшая фрагментарная запись шубринской наземной защиты была не в счет. На этот раз корабль был виден под разными углами, на различной длине волн. Быстрый темп боя замедлялся техническими средствами, что давало возможность хорошо изучить Левиафана. Это было, как будто вы его увидели в действительности и остались в живых.

Перед всеми присутствующими предстала некая огромная старая угловатая и поврежденная форма, окруженная голубым сиянием. Предполагалось, что голубой свет представлял собой излучение дефективных компонентов привода или других бортовых систем.

“Это смертельный враг, Доминго, а значит и мой,– подумала Полли.– Если я не могу заставить его отказаться от задуманной цели, может быть, я смогу помочь ему добиться своего? И тогда...”

На экране страшные картины сменяли друг друга, но для Полли гораздо страшнее было выражение лица Доминго во время показа записей.

Геннадиус, не отрываясь от экрана, кивком подозвал к себе одного из помощников. Полли слышала, как командир базы приказал ему составить подробный отчет обо всем увиденном.

С минуты на минуту должен был отправиться пилотируемый курьер в Главное управление космических сил. Он и доставит в центр это тревожное донесение.

Затем, Геннадиус спросил курьера могут ли они надеяться на какое-либо подкрепление из Главного управления в ближайшем будущем?

– Не стоит на это рассчитывать, сэр. Сектору катастрофически не хватает боевиков. Берсеркеры шалят и в других районах.

– Я так и предполагал. Но все может еще больше осложниться,– Геннадиус вновь посмотрел на огромный экран.– Нам следует, как можно быстрее и эффективнее мобилизовать все колонии в Милкпейле.

– Да, сэр.

– Следующим курьером,– обратился командир к другому своему помощнику,– я отправлю донесение с призывом ввести законы военного времени во всем Милкпейле. Подготовь письмо, а я подпишу.

Потом он обратился к Доминго:

– Найлс, возьми своих людей, всех кто боеспособен, а также все свои корабли и присоединяйся к внутренним охранным силам базы. Службу будешь нести либо на Мэласпайне, либо еще где-нибудь, выбирай сам.

– Я уже сказал тебе, где буду нести службу, Геннадиус. Капитаны, желающие подчиниться тебе, вольны сделать это. У меня другие планы. У нас свой корабль, и команда мне пока подчиняется.

– Да? И какие же тогда у тебя планы?

– Я буду преследовать Левиафана. В зале стояла такая тишина, что Полли услышала даже вздох Геннадиуса.

– Преследовать? На одном корабле? Но это же нелепо. Я уже сказал, что надо делать. Если ты не согласен с этим, тогда отправляйся домой и оставайся там.

– Домой? Ах, домой! И где же он, скажи на милость, мой дом?

– Тогда отправляйся куда хочешь с глаз моих долой. Извини, Доминго, но другим людям тоже нелегко. На этот раз – это мой приказ. Я ввожу законы военного времени.

Доминго молчал. Когда он заговорил, ответ его прозвучал удивительно кротко:

– Хорошо, Геннадиус. С этой минуты наши дороги разошлись.

Доминго обвел взглядом свою команду, кивком головы позвал их за собой и вышел. Команда молча последовала за ним.

Когда все собрались вокруг него в коридоре, он спокойно сказал, что объявляет немедленный сбор на корабле.

Через несколько минут шесть человек собрались в общем зале на борту “Пэрла”. Капитан обвел всех внимательным взглядом и сообщил:

– Я не стал никого разуверять. Пусть на базе думают, что мы отправляемся домой посмотреть, что можно сделать, чтобы хоть как-то дать новую жизнь Шубре – восстановить ее обороноспособность. Но, если кто из вас думает, что я действительно собираюсь подчиниться приказу командира базы, то забудьте об этом. Моя прежняя задача остается в силе.

Генрик Пойнсот тоже присоединился к команде, когда все вышли в коридор. Он отправился за ними на корабль, мотивируя желанием забрать несколько личных вещей, оставленных им на борту.

Войдя в общий зал, он спросил у капитана:

– А что ты скажешь об остальных шубринцах? Им как быть?

– О чем ты?.. Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что здесь на базе остаются около двадцати наших граждан и они захотят узнать какого черта ты себя так ведешь, Доминго. Речь идет о Шубре. В конце концов, ты все еще являешься ее мэром.

– Ну что же, я уполномочиваю тебя довести до их сведения: если они хотят, могут принять мою официальную отставку. Но если кто-либо из вас устанет глазеть на обломки того, что раньше было нашим домом, он сможет присоединиться ко мне позже. Сейчас я никого ждать не буду.

Капитан говорил холодно и пренебрежительно. Люди, хорошо знающие Доминго, во всяком случае лучше чем его знала Полли, странно смотрели на него. Если Доминго и сознавал это, то вида не подавал.

Искандер напряженно наблюдал за капитаном, а затем взглянул на Полли. Она не могла определить: был ли это взгляд союзника или соперника?

– Ты нарушаешь приказ командира, Найлс,– сказал Пойнсот.– И я не обещаю сохранять это в секрете.

– Говори кому хочешь и иди к черту! Ты, по крайней мере, избавишь меня от необходимости сообщить об этом Самому ...

Пойнсот осмотрел всех, начал что-то говорить, потом решив, что все напрасно, раздумал и ушел.

Доминго обвел всех взглядом:

– Кто еще уходит? .. Решайте сейчас, пора ...

– Я отправляюсь с тобой,– стал на его сторону Гьюджар Сидорук.

– Хорошо ... Ты, Полли?

– Я тоже,– с готовностью ответила она и поняла, что самый большой страх для нее в данный момент – расстаться с ним. Она боялась этого гораздо больше, чем самих берсеркеров. Когда она пыталась думать о своих детях, единственное, что пришло ей на ум – это то, что они далеко и в безопасности.

– Искандер? ... Думаю, тебе излишне спрашивать ... Вильма? Симеон? Как вы?

Супружеская пара, запинаясь и перебивая друг друга, сказала, что они все потеряли из-за берсеркеров, жаждут мести и пойдут с ним до конца.

Когда Пойнсот сообщил Геннадиусу о решении Доминго, “Пэрл” уже улетел.

Командир базы, обремененный другими трудноразрешимыми проблемами, только кивнул в ответ и как-то обреченно вздохнул. Зная Доминго, он даже не был удивлен таким решением.

Он вычеркнул “Сириан Пэрл” из списка охранных кораблей и подумал, что отныне должен считать его потерянным, а это существенно усложнит многое – только прибавит ему головной боли.

ГЛАВА 6

Команда, дополненная новым членом, в Лице Гьюджара Сидорук, заняла свои места на борту “Пэрла” и улетела с базы, даже не заполнив официальный бланк вылета.

Капитан задал нужный курс кораблю и передал бразды управления своему главному помощнику Искандеру. Перебросившись с ним несколькими словами, Доминго отправился в свою каюту отдохнуть. До каюты было недалеко. Для этого нужно было только пройти через узкий, с мягкой обивкой коридор, соединяющий рабочую дежурную комнату с капитанскими “покоями”. Последние представляли собой небольшое помещение, не отличающееся от кают других членов команды ни размерами, ни роскошью.

Капитанская каюта, как и все остальные на борту, могла поместить только одного человека с ограниченным комфортом, присущим военным кораблям.

Доминго снял верхнюю одежду, уменьшил интенсивность освещения и свечения различных дисплеев и поудобнее устроился, чтобы попытаться хоть немного поспать. “Если ему не удастся уснуть,– подумал он,– то примет какое-нибудь снотворное...

Но ему ничего не понадобилось. Усталость была намного больше, чем он предполагал. Доминго заснул почти мгновенно. И увидел сон ...

Никогда раньше в глубоких, даже мертвецких, снах, которые порой одолевали его, ему не снилась его убитая дочь Меймио – плоть от плоти его. Точно так же не снились ему и берсеркеры, как до, так и после уничтожения Шубры. А теперь это пришло все во сне.

Смутные сны, беспокоившие Доминго после аварии десятилетней давности, были малочисленны и казались незначительными. Но теперь, когда он отправлялся в погоню за своим смертельным врагом на новом и совершенном корабле, к нему вернулся сон, который ему не снился уже много, много лет. Он видел рядом с собой свою жену Изабель с двумя малолетними детьми, которые были с ней в тот момент... Меймио, их третий и последний ребенок, не появлялась в этом сне; она как будто была вне из их той жизни, словно никогда не существовала.

В этом сне получалось так, что вся его семья из трех человек вернулась, наконец, домой, на Шубру. Будто сообщение об их гибели оказалось ложным из-за досадных недоразумений.

Во сне Доминго был снова на Шубре и мирно работал в открытом космосе под жемчужным небом, а Изабель была где-то рядом. Он не видел ее, но чувствовал ее присутствие и знал, что рядом с ней и их дети тоже в безопасности. Он был настолько уверен в ее близости и доступности, что его не беспокоило даже то, что он до сих пор ее так и не видел.

Доминго в снах почему-то был слишком занят, пытаясь выполнить какую-то очень важную сверхсложную задачу. Сон ему снился неоднократно и, просыпаясь, он никак не мог вспомнить: какую работу делал. Он только знал, что это очень нужное дело, которое отнимало его внимание, не оставляя времени даже на попытку взглянуть на Изабель...

Но достаточно было чувствовать, что она рядом, и капитан знал: как только сделает свое дело, то сразу сможет пойти к ней.

На этот раз он проснулся, и одиночество захлестнуло его. Он знал, что летит на этом новом, совершенном аппарате и хорошо осознавал для чего и куда, но в душе была одна пустота и заполнить ее было нечем.

Отправляясь с базы Доминго вначале взял курс на Мэласпайну, как предполагала часть его команды, а решил сделать рейд по туманности, надеясь найти более свежий след от прохождения берсеркеров.

После двух дней поисков “Сириан Пэрл” прибыл в район последних боев, проведенных эскадроном Геннадиуса. Разрушения, вызванные оружием, применяемым во время битвы, ощущались повсеместно. Ударные волны вот уже столько дней распространяющиеся со скоростью несколько километров в секунду, образовали вполне очевидное и не вызывающее сомнения, волнения среды.

– Давай выразим это в цифрах,– сказал Искандер Симеону, для которого поиск берсеркера в туманности и нахождение его следа было занятием новым и неизвестным.– Ну предположим, диапазон распространения волн составляет десять километров в секунду, тогда через день мы имеем выпуклое облако, охватывающее пространство в миллионы километров.

Тем не менее, облако с нарушениями таких больших размеров представляет собой крохотную опухоль внутри объекта еще больших габаритов, как Милкпейл, который включает в себя дюжину известных солнечных систем и, может быть, еще несколько, пока не открытых.

Если не принимать во внимание столь явных следов недавних боев, этот участок туманности отличался неземной красотой. Контрастные вариации плотности в туманности, неизвестного происхождения, создавали картину из огромных, что-то вроде куполов и других архитектурных сооружений. Иные фантастические формы напомнили залы и особняки, встроенные в скалы. Такие и подобные этому виду постоянно проплывали мимо “Пэрла”.

Вильма, всматриваясь в экран, напоминающий окно, восхищенно воскликнула:

– Многие люди думают, что рай должен выглядеть именно так! Везде белые облака и мраморные залы. Это потрясающе!

Ни один корабль больше не присоединился к “охоте” Доминго и, похоже, никто и не собирается сделать этого.

Доминго же волновало другое: он боялся, что что-нибудь помешает ему настичь Левиафана, это и не давало ему покоя.

Время от времени Симеон и Вильма пытались угадать: “Чем занимаются их друзья, отказавшиеся принять участие в “охоте”?”

Капитан как бы игнорировал все их раздумья, как впрочем, многим казалось, что ему вообще ни до чего нет дела.

Отправившись в путь, одержимый только одним, Доминго даже изменился и сейчас демонстрировал просто фанатичное терпение, не спорил, не разговаривал... Четко и кратко он изложил команде суть своих требований, затем приказал двум членам команды надеть скафандры и отправиться на аппарате в космос для его детального обследования. Цель была одна – тщательное изучение малейших обломков и осколков, широко разбросанных на поле битвы. Планировался и сбор образцов микроскопической пыли и частиц тонкого газа, а также поиск материала, сообщающего любого вида информацию о берсеркерах и особенно о Левиафане.

Самой главной целью, конечно являлось нахождение точки отправки Левиафана. “Пэрл” патрулировал пространство, в котором имели место бои, и время от времени останавливался, чтобы выпустить аппараты с борта корабля с исследователями. Процесс этот длился полдня, пока наконец-таки нашелся участок, который, по мнению Доминго, был наиболее удачным для проведения детального изучения. В подкрепление к уже работающим в открытом космосе были отправлены еще два робота.

Туманность еще была насыщена энергией, выброшенной кораблями и машинами во время недавних боев.

Нарушения в большинстве облаков все еще продолжались и волны распространялись на расстояние в десятки метров и больше за секунду, постепенно затухая и смешиваясь с другими веществами. Излучающие радиацию облака по мере охлаждения сжимались и окрашивались в красный цвет и были похожими на кровавые брызги, разбросанные на фоне белизны. Сокращение облаков вселяло надежду: сжимающиеся сгустки пока еще сохраняли следы прохождения берсеркеров.

А ведь прошло уже несколько дней после битвы и следы начали стираться, благодаря естественному движению материи в туманности. Но Доминго упорно настаивал на продолжении поисков.

Полли продолжала наблюдать за капитаном, как только у нее выдавалась свободная минутка. Временами она пыталась убедить себя, что сопровождает его в этой безумной экспедиции, главным образом, ради безопасности своих детей. Она хочет внести свою лепту в благородное дело освобождения Милкпейла от ужаса, именуемого “Синяя смерть”, чтобы маленькие миры, разбросанные повсеместно по туманности, представляли собой цветущие и безопасные островки .для жизни и всего и вся, и в том числе ее детей. Это была стоящая задача, но в душе она знала, что – не единственная.

“Вот человек, которого я люблю”,– думала она, всматриваясь в его изображение по межсвязи и пытаясь угадать, что ждет их впереди.

Никогда прежде она не была так самозабвенно влюблена, как сейчас. Особенно в человека, который похоже, не отвечал ей взаимностью. Иногда она задавала себе вопрос: “Замечают ли остальные ее чувства? Не заметить этого невозможно,– решила она.– Если бы не этот водоворот событий в кошмарном аду, в котором они пребывают сейчас, то тогда ее чувства не составляли бы секрета и для него самого”.

Теперь она жалела, что не поговорила с Геннадиусом до их отъезда с базы. Она должна была сделать это. С одной стороны, не было времени – командир базы был постоянно занят. С другой стороны, Доминго пришел в себя и казался в норме. Размолвку между ними она считала временной.

Иногда ей хотелось серьезно поговорить с Искандером, но до сих пор это не удавалось. Она видела, что Искандер был ближе всех к капитану, хотя особой дружбы между ними не было.

Ее тревога за Доминго продолжала быть такой же жгучей, как и прежде. Хотя теперь, полностью отдавшись погоне, Доминго выглядел сильным, вполне здравомыслящим. Его поведение не давало абсолютно никакого повода для беспокойства. Он казался окрыленным, энергичным и почти счастливым, пока перед ним стояла цель – месть. Пусть даже месть куску металла, как сказал однажды Геннадиус. И все-таки, такая энергичность Доминго беспокоила Полли.

“Он не выдержит и силы его сдадут,– думала она.– У него не было времени оплакивать свою дочь, как положено. Психологический надрыв достиг своего апогея после трагедии десятилетней давности, а шок от смерти Меймио лишил его последних человеческих чувств”.

Тем не менее были периоды, длящиеся иногда часами, а иногда минутами, когда ей удавалось убедить себя, что все ее опасения напрасны. Доминго – сильный, мужественный человек и выдержит этот удар. Естественно, он все еще зол на весь мир и бросает вызов своей горькой судьбе. Но он справится с бедой и все придет в норму.

Но уверенность ее длилась недолго и страхи возвращались вновь.

Поиск микроскопических доказательств, согласно требованиям Доминго, было заданием не из легких.

Однажды, на ежедневных сборах в общем зале, где команда обсуждала и планировала дальнейшую работу, Гьюджар запротестовал:

– Для того, чтобы хорошо выполнить твое задание, Доминго, нам нужен флот.

Капитан оставил его протест без внимания, но все-таки уточнил:

– У нас нет флота, мы должны сделать это своими силами.

Поиск продолжался еще несколько дней. “Пэрл” медленно пробирался по туманности. Этот прекрасный, напоминающий огромное серебристое яйцо корабль, созданный руками лучших мастеровых и снабженный самыми совершенными компьютерами и приборами, был способен выполнять любую работу в туманной среде. Он непрерывно продвигался вперед. Члены команды непрерывно отбирали образцы, методично проводили анализы и исследования.

Полли часто работала в открытом космосе и для этих целей имела специальный удобный скафандр, изготовленный по ее собственному заказу. Сейчас она в очередной раз находилась в космосе, вне летательного аппарата, в так называемой “молочной” среде и проводила исследования, стараясь не отвлекаться на окружающие красоты. Пейзаж за пределами корабля не был ей в новинку: она родилась на одной из планетоид Милкпейла и выросла из другой. Но имела мало возможности видеть такой участок туманности напрямую, а не на экране компьютера.

Временами в облаках встречалось видимое движение частиц. Здесь возникали примитивные формы жизни, которые иногда в изобилии размножались. Микроскопические создания, двигаясь в большом количестве, могли изменить форму облака и качество его освещения.

Главная задача Доминго – найти точку отправки берсеркера, пока не была достигнута. Здесь в космосе среди множества отвлекающих внимание предметов, легко было пропустить искомое.

– Тебе может помочь только удача,– сказал Искандер.

– Удача? – удивился Доминго.– Какая связь между нашей работой и удачей?

Левиафан, сам по себе, никогда не мог быть символом удачи: зловещие цели его древних создателей протекали по схемам этого монстра точно так же, как кровь протекает по венам у любого человеческого существа. Разрушение, боль и несчастья, которые он приносит в жизнь Милкпейла, не были случайностью. Точно также не были случайными и его, Доминго, столкновения с этой проклятой крепостью. Капитан был уверен в этом сейчас, как никогда прежде, он ощущал это всем своим существом.

Поиск следа Левиафана мог и не увенчаться успехом. Но проведенные исследования принесли немало новых, другого рода, данных о берсеркерах.

Компьютерный анализ образцов, собранных в местах недавних боев, обнаружил некоторые до сих пор неизвестные нечеловеческие и необычной формы органические , следы. Само по себе присутствие органической материи в туманной среде не являлось чем-то из ряда вон выходящим... На некоторых планетоидах была в ходу практика сбора и переработки такой материи. Но единичные образцы, собранные здесь после компьютерного анализа, не оставляли сомнений в их генетической, лабораторной обработке на молекулярном уровне.

– Я сказал бы, что это своего рода осколки, оставшиеся от микрохирургии. Каким бы ни был этот процесс, он скорее всего проводился широкомасштабно, раз мы сумели поймать его следы сейчас. Но одно то могу сказать. Это не оставлено ни одним кораблем Военно-космических сил. Неужели берсеркеры стали заниматься хирургией? – шли разговоры на корабле.

– Давно ходили слухи, что они занимаются биологическими исследованиями.

– Действительно, это не первая их попытка за всю историю. А, может быть это только предположения? Эти следы могут быть частицами, оставшимися от берсеркеров или от научного оборудования, созданного человеческими руками... или же результатом смешивания и того и другого.

– О каком человеческом исследователе может идти речь? О ком-нибудь, работающем здесь?

Никто не сумел ответить на этот вопрос.

Попытка берсеркеров вести биологическую войну против человечества с помощью микроорганизмов была не нова. Однако, этим машинам смерти редко удавалось достичь большого успеха в тактике распространения болезней. Если они снова пытаются добиться этого сейчас, вероятно сумели разработать некоторые новые варианты. Но какие?

Хотя теоретические и практические проблемы, связанные с болезнями и их распространением, могли и не интересовать берсеркеров. Тогда что?.. Вопросы... вопросы...

Основной компьютер “Пэрла” подал сигнал о том, что накоплен достаточный объем данных, позволяющий представить модель битвы.

ГЛАВА 7

Общая комната на борту “Сириан Пэрл” была единственным местом, где могли собраться одновременно все шесть членов команды. На платформе, занимающей центральную часть комнаты, установлен главный компьютер корабля, который все последнее время занят конструированием модели местных нарушений в пределах туманности. Другая модель, изображающая всю Милкпейл, была введена в банк данных для дальнейшего хранения.

Весь персонал редко собирался в общей комнате. Как правило, двое дежурили на рабочей станции. Остальные занимались своими делами. А для отдыха у каждого была личная каюта. Каюты были крохотными и скромно обставленными: койка, водопровод и устройство связи.

Полли, в последнее время, как и многие другие, проводила большую часть времени в общей комнате, с интересом наблюдая за конструкторской работой компьютера. Но с еще большим интересом – тайком, она наблюдала за Доминго, фанатично следящего за экраном.

Рассеянные взрывы, смутно заметные в самой туманности, здесь на модели по мере усиления экстраполяции становились меньше, но четче, а траектории нарушений, наносимые экспериментальным путем, принимали ясную и определенную форму. Благодаря проведенной работе, теперь можно было получить более точную картину происшедшей здесь несколько дней назад битвы между военно-космическими силами и берсеркерами.

На экране представлена картина перед началом боя: на одной стороне расположены военные корабли, на другой – враг, состоящий всего из четырех, а возможно и пяти берсеркеров, выстроенных в зигзагообразную линию на протяжении нескольких сотен километров. Такое построение берсеркеров было заранее рассчитанной тактикой? Судить об этом пока было трудно.

Картина расположения воюющих сторон перед началом боя была воссоздана благодаря изучению распределения следов элементов в облаках. Орудийные залпы воюющих сторон и приводные системы кораблей оставили после себя едва ощутимые запахи, распространяющиеся в виде мелких газовых частиц.

Боевые маневры начались сразу же после того, как противостоящие силы попали в поле зрения друг друга – то Же самое сообщили на базу и уцелевшие в одном из эскадронов. Если предстартовая ситуация на этом участке была полностью и достоверно восстановлена, то события, развернувшиеся во время битвы еще не были окончательно выяснены. Доминго требовались дополнительные исследования образцов с избранных участков. Люди в скафандрах снова вышли в космос, а компьютер продолжал свою работу.

Гьюджар, который так стремился работать на “Пэрл”, начал ворчать:

– Зачем он это делает? Почему он никогда не раскрывает нам своих замыслов?

– Искандер вяло улыбнулся.

– Он ищет след. Доминго знает, что делает.

– Вот как? Для этого достаточно бегло просмотреть участок. У нас немного шансов найти что-то стоящее. Какая разница, знаем мы очную позицию кораблей перед боем или нет?

– Поживем-увидим.– Искандер по-прежнему верил в правоту капитана.

Когда дополнительные данные, собранные после многочасовой работы в космосе, были введены в компьютер, прояснились и стали понятнее многие детали произошедших событий.

Подтвердилось сообщение уцелевших офицеров из команды космических сил о том, что сразу взорвалось два военных корабля. Полностью разрушены также два берсеркера и доказательством тому были летающие в космосе радиационные осколки.

Кроме того, удалось выяснить, что сильно поврежден и еще один берсеркер.

Раненый берсеркер наверняка улетел прочь зализывать раны, так как нигде на прилегающих участках не удалось его обнаружить. А в облаках не было видно каких-либо следов его полного уничтожения. Очевидно, остальные берсеркеры отправились восвояси, целые и невредимые; а может быть, чуть и поврежденные, оставив слишком тонкий и неуловимый след для их преследования.

Что касается сильно израненного бандита, он, улетая прочь, несомненно оставил за собой след, пусть невидимый для человеческого глаза, но достаточный для его перехвата техническими средствами. Обнаруженный след – смесь частиц, напоминающих дым в атмосфере, и ужасающего света из тепла и радиации – уходил в неисследованную часть Милкпейла, в самое сердце неизведанного бело-молочного сгустка туманности, почти такого же огромного как орбита далекой Земли.

– Наконец! Вот оно! Именем всех богов, теперь мы поймаем одного из них,– охрипшим голосом воскликнул капитан.

Как только на компьютере была завершена модель битвы, Доминго отозвал подчиненных, собирающих дополнительные данные за пределами корабля. Для продолжения этой работы он оставил только двух роботов, подключенных к дополнительному питанию и защитной системе, что позволяло им перемещаться в космосе с разумной скоростью.

“Пэрл” снова отправился в путь, но с большей скоростью, чем раньше. Орудия были готовы к бою. Компьютер в общей комнате неустанно совершенствовал модель окружающей среды, дополняя ее поступающей информацией, которую роботы продолжали собирать на расстоянии нескольких сотен километров от летящего корабля.

Возбуждение у членов команды нарастало. Полли даже неохотно отправилась на короткий отдых, боясь что-либо пропустить. В перерывах между отдыхом, она наблюдала за Доминго, наспех перекусывала, несла свою вахту и старалась помочь, чем только могла. Она представила, как он уже однажды предпринял такой поиск, окончившийся безрезультатно. В тот раз его объектом был не берсеркер, а пропавший корабль, на котором летели его жена и дети.

– Ты действительно знаешь как осуществить задуманное, капитан? – как-то спросила она у него.

В тот момент он выглядел счастливым, и несмотря на многочасовую напряженную работу – почти отдохнувшим. В тот момент – она даже порадовалась, думая что он хоть немного отошел от ситуации.

– Во всяком случае, знаю лучше, чем знал это персонал Военно-космических сил,– ответил он.

Идти по следу было задачей не из легких. Продвигались медленно. К исходу первого часа след врага стал едва уловимым, и только благодаря неустанной работе роботов, он еще не был потерян. Постепенно положение вещей стало меняться, следы остатков битвы стали встречаться все чаще, они становились более определенными. Скорость погони нарастала и увеличилась до такой степени, что у команды появилась уверенность – цель будет достигнута.

“Пэрл” ушел далеко вперед на расстояние в миллион километров во всепоглощающую белизну участка туманности, еще не занесенного на карту. Определение местонахождения корабля, даже приблизительно, было уже задачей из задач. Здесь, среди густеющих, обволакивающих облаков бело-молочных, грязно-молочных и серых цветов, переходящих в пастельные тона на фоне вечных межзвездных рассветов и закатов, трудно было с точностью определить расположение даже самых ярких солнц. Время от времени появлялись слухи о бесследно исчезнувших кораблях в дебрях Милкпейла, даже на участках, где явно не бывали берсеркеры.

Скорость полета пришлось уменьшить – потеряли след. Но это было временным. К концу дня снова напали на след.

Время летело стремительно, по крайней мере для Полли, которая вся отдалась работе и только изредка отдыхала.

Люди, свободные от дежурства, находили время для бесед в общей комнате и для наблюдения за изменениями на компьютере.

Вильма и Симеон все чаще обменивались вслух своими мыслями, особенно в отсутствии капитана, о тщетности и бесполезности предпринятой погони.

Но к исходу второго дня команда получила неопровержимые доказательства, что они идут по верному следу – впереди берсеркер. След здесь был намного свежее, что указывало на сокращение расстояния между ними. Это всех как-то приободрило.

Предпринимая это путешествие, команда находилась в глубоком шоке и только сейчас начала осознавать насколько серьезна предстоящая работа. Теперь же появилась надежда, что охота не будет бесплодной, Полли пыталась предугадать, что же произойдет, когда они, наконец, догонят свою мишень. “Пэрл”, конечно, хорошо вооружен, а команда – опытна и профессиональна. Но тем не менее...

За кем они гонятся? За “Голубой смертью” или за кем-то другим? Полли, как и все колонисты в Милкпейле, много раз слышала это название и знала много связанных с ним легенд. Она ощущала определенный трепет перед берсеркерами, но, как и Геннадиус, никогда не считала, что один берсеркер страшнее другого, даже если у него есть имя. Хотя... есть что-то волнующее и будоражащее в зубчатой, нелогичной форме “Левиафана”, окруженного каким-то театральным, таинственным голубым сиянием. Таким он, по крайней мере, представлен на имеющихся записях. В то же время, если логически мыслить, голубое свечение может быть результатом одного из видов радиации. Что касается его зубчатой формы... Кто знает, почему берсеркеры имеют ту или иную форму? Принято считать, что отсутствие какой-то закономерности – одна из их главных особенностей.

Ей не приходилось прежде сталкиваться с ними, но ведь на этот раз она знала, что преследуемый ими берсеркер серьезно поврежден.

Доминго разделил свою команду на две группы. Первая пилотировала корабль, готовила оружие и изучала след, моделируемый на компьютере, вторая – отдыхала, спала, беседовала и ждала своей очереди на дежурство. Погоня длилась уже несколько дней.

Сам капитан за это время редко отдыхал. Черты лица его обострились, будто снова поработал резец.

Туман вокруг “Пэрла” еще больше сгустился, но это не повлияло на скорость перемещения корабля. Можно было двигаться и быстрее, но боялись вновь потерять след.

Гьюджар, дежуря у детектора, вдруг сообщил, что впереди – какой-то объект. Искандер, на голове которого находился руководящей шлем, замедлил ход корабля. Однако, тревога оказалась ложной.

Приблизившись, они увидели, что это был неопознанный объект – некая естественная жизненная конструкция, из которой в разные стороны простирались сталактитовые образования. Объект тихо и размеренно пульсировал. Как показали приборы, это было не примитивное образование, а некая сложная форма жизни. Объект, существо или жизненная масса вначале появился на боковых детекторах, а затем на главном экране, после чего медленно проплыл мимо “Пэрла” на расстоянии в несколько километров. Он намного превосходил “Пэрл” размерами, и не подавал каких-либо признаков, что заметил присутствие корабля. Кроме того, объект двигался со скоростью, приближающейся к скорости света – что невозможно осуществить ни одному кораблю.

Никто на корабле прежде не видел и не слышал о чем-нибудь подобном. В другое время они задержались бы, чтобы провести исследование. В другое... Но не сейчас.

Когда живой конгломерат исчез из виду, Симеон и Вильма предприняли попытку, надо сказать, неудачную, убедить капитана повернуть назад и вернуться на базу. Они доказывали, что их поездка результативна и им будет о чем докладывать Космическим силам относительно берсеркеров и считали, что проделанная работа – достойна уважения. Геннадиус будет им благодарен.

Но Доминго это не устраивало. Предложение ему не понравилось.

Если сказать правду, большинство команды, за исключением капитана и Искандера, все больше и больше чувствовало себя не уютно в этом роковом месте. Даже у тех, кто чувствовал себя более или менее дома в таинственной среде туманности Милкпейл, этот участок застывшей, мутной, порождающей чудовища белизны, вызывал дискомфорт.

Постепенно среди персонала Доминго росло и набирало силу, мнение, что такого рода преследование – занятие для военных космических сил.

Но Доминго был неумолим и просто игнорировал все попытки команды повернуть назад. Он категорически отказывался от малейшего отклонения по курсу. Он только напомнил неписаные правила для бунтовщиков. В порту команда имеет право голосовать при принятии серьезных решений и, как правило, пользуется этим. Но в далеком космосе слово капитана – закон, сила которого удваивается, если рядом – враг, берсеркер.

Капитан согласился отправить одного из двух роботов на базу, прежде чем они возобновят преследование израненного берсеркера. Это была его единственная уступка команде.

Робот-курьер отправился на базу с сообщением об их последних открытиях, их местонахождении на данное время и дальнейших намерениях. Трудно было сказать с уверенностью: достигнет ли курьер своего место назначения. Оставалось только надеяться.

После этого на борту остался только один курьер-робот. Здесь в густых облаках, где радиосвязь бездействовала, он оставался единственным связующим звеном между командой и остальным человечеством.

Погоня за поврежденным берсеркером возобновилась. Прошло еще несколько часов, напряжение на борту корабля усиливалось по мере того, как все более отчетливым становился след, указывающий на близость объекта преследования. В сообщениях роботов, работающих в космосе, все больше указывалось на наличие обломков, иногда размерами в кулак.

– Это – начинка берсеркеров,– сказал Доминго с заметной радостью.

Огромные взрывы, происходящие где-то впереди, продолжали излучать хорошо обнаруживаемые ударные волны.

– Он продолжает самовзрываться. Вот в чем дело,– сказал Чакушин, облегченно вздыхая.

– Посмотрим,– напряжение Доминго не спадало.

Скорость полета “Пэрла”, даже внутри этой амортизирующей белизны, была высока и составляла все-таки значительную часть от скорости света. Скорость же перемещения ударной волны была намного меньше, благодаря чему детекторы имели возможность изучать ее, пока она достигала корабль.

Но это было единственное преимущество, так как до сих пор объект, образующий ударную волну, оставался вне видимости.

Доминго приказал увеличить скорость. Потом еще раз и еще... Мимо корабля со свистом пролетали частицы материи размером с молекулу, но его защитным полям удавалось предохранить его корпус от микроколлизий, неизбежных при такой большой скорости. Однако, индикаторы тревожно мигали.

– Оставляем след! – приказал капитан.– Направляемся к объекту. Удвоить внимание – впереди может быть засада.

На экране передних детекторов появился предмет размерами, значительно превосходящими “Пэрл”, который возник как-то неожиданно. Это был металлический, угловатый, неправильной формы объект, размеры которого позволяли ему довольно эффективно двигаться в туманности.

– Внимание! Приготовиться к огню! – жестко скомандовал капитан.

Какая бы машина не находилась там впереди, одно известно точно: это не “Левиафан”. Полли услышала, как капитан разочарованно вздохнул.

Приблизившись к объекту, команда обратила внимание на множество свежих повреждений на нем. Разрушения были весьма обширными. Кроме того, объект излучал сильную радиацию, наводящую на мысль, что где-то в его недрах растет мелкомасштабное ядерное таяние.

Похоже, что вторичные взрывы, происходящие внутри берсеркера, были вызваны именно той битвой. Это теперь обрекло его на долгое и безнадежное дрейфование.

Люди на борту корабля осторожно разглядывали врага с расстояния в тысячи километров, затем в сотни, затем в десятки километров.

– Ну, теперь мы должны вернуться и отрапортовать. Это был Симеон. Звучало это как утверждение, не подлежащее сомнению.

Полли, по межсвязи, увидела как Найлс Доминго резко повернулся к солидному молодому человеку и они уставились друг на друга. Капитан мгновенно пресек усилия Чакушина:

– Мы не можем сделать этого, иначе потеряем его. Неужели ты думаешь, что мы или кто-нибудь другой сможет снова найти дорогу сюда в таком тумане?

Известно, что через день-другой след, по которому они шли, рассеется, благодаря случайному дрейфованию или другим естественным движениям в среде. Кроме того, в туманности имеются течения, и они также динамичны, как вода, например, в океане.

– Хорошо. Тогда я считаю, что мы должны его прикончить. Наши ракеты в боевой готовности.

– Пусть остаются наготове. Но пока мы не используем ни одной из них.

– А что еще мы сможем сделать?

Чакушин резко замолчал. Вдруг, его пронзила мысль:

– Не хочешь ли ты отправить кого-нибудь на борт той штуки? Может быть, она как раз и поджидает любое живое существо, чтобы использовать свой главный разрушительный снаряд.

– Я думаю, что он уже использовал все оставшиеся у него заряды. Я сам, первый отправляюсь туда, можете не волноваться. Могу ли я попросить еще двух человек пойти со мной? Если нет, я пойду один... Полли? Как ты думаешь? Ты мне нужна, как технический эксперт, его глаза выжидательно смотрели на нее с экрана.

– Я иду с тобой,– не раздумывая, тут же согласилась Полли. Позже, осознав ситуацию, она ужаснулась и подумала о детях. Но теперь она уже не могла отказаться от своих слов. Она не могла подвести Доминго. Молча проклинать непрошеную судьбу, связавшую ее с ним – могла, но это была ее судьба и она не хотела ничего менять, даже если это и было бы в ее власти.

Искандеру, как всегда, нечего было сказать. Он был готов и даже стремился туда, куда вел капитан.

Гьюджар повторил предложение Симеона:

– Мы просто могли бы расстрелять его...

Но Доминго реагировал молча и предложение отпало как-то само собой.

Очевидно, конечная цель берсеркера – самоуничтожение, но что-то разладилось с разрушающими снарядами. Попытка берсеркера уничтожить себя перед лицом надвигающегося захвата командой Доминго, наводила на мысль, что на его борту, видимо, находилось что-то, представляющее особый секрет. Может быть, это был ключ к тому, где ремонтируются и восстанавливаются берсеркеры, терроризирующие Милкпейл.

А, может быть, на его борту находились живые пленники? Это могло показаться сомнительным, но ведь хорошо было известно, что время от времени берсеркеры забирали на борт пленников, чтобы получить от них информацию. Кроме того, им нужны были люди для проведения экспериментов.

Доминго продолжал изучать беспомощного берсеркера, поочередно переключая приборы слежения. Это – не “Левиафан”. Перед ним – другой берсеркер, но все равно – это ему позволит приблизиться к “Левиафану” еще на одни шаг.

– Чертовски странный этот берсеркер. Я никогда не видел и не слышал о таком прежде. Мы не можем упустить свой шанс и должны отправиться туда и постараться узнать все новое, что там есть.

– У нас есть еще один робот-курьер, Доминго. Давай его отправим, чтобы, по крайней мере, сообщить людям, где мы. Может, получим подкрепление,– предложил Симеон.

– Я не согласен,– возразил Искандер.– Стоит ли отправлять своего последнего курьера, если мы не уверены, что он сможет добраться до базы? Мы даже не можем быть уверены: не перехватят ли его космические силы где-нибудь... Да, и потом... курьеры очень дорогие, это была в данной ситуации грустная, но шутка.

– Я согласен,– поддержал его Гьюджар.– Может быть курьер нам понадобится позже. Я не уверен, что мы сможем найти обратную дорогу.

– Даже если курьер и сможет найти дорогу к базе космических сил и решатся прибыть сюда... А потом решатся ли они на ее уничтожение... Нет! Спасибо. Мы справимся с этим сами,– подытожил Доминго.

Команда в данном случае поддержала капитана.

– Ну, если ты так считаешь...– уже не очень уверенно сказал Симеон.

– Да, именно так я и считаю. Начинаем! – ответил Доминго и в глазах его засверкал какой-то дикий огонек.

ГЛАВА 8

В маленьком тесном шлюзе, где хранился единственный летательный аппарат “Сириан Пэрла”, являющийся одновременно и единственным спасательным средством для команды – Найлс Доминго, Полли Суслова и Искандер Бейза готовились к отправке на берсеркер. Они надели космические скафандры и шлемы и, убедившись, что все в порядке, все трое взяли свое личное оружие, необходимое еще снаряжение и, изрядно потолстевшие, осторожно протиснулись через узкий люк летательного аппарата. Это был цилиндрический небольшой корабль, длина которого была вдвое меньше самого “Пэрла”, а в диаметре не превышал роста высокого человека.

После герметического закрытия люка отделения от шлюза, выход в космос оказался открытым.

Доминго уселся в командирское кресло и поправил шлем со встроенным в него обручем управления. Маленький корабль плавно отделился от “Пэрла” и направился к месту назначения.

Управление аппаратом осуществлялось, как и на основном корабле через прямое подключение к электрической активности мозга пилота. Но система управления здесь была менее сложной, чем на “Пэрле”. Через иллюминаторы, летящие на борту люди имели прекрасный обзор пространства.

Позади завис “Пэрл”: открытые орудийные люки говорили о том, что на корабле все в полной готовности, орудия готовы были выстрелить при первой же опасности.

Впереди, на фоне бесконечных белых волнообразных облаков и светящихся пастельных колонн, парила вражеская машина, представляющая собой конструкцию из темно-серых плоскостей, зияющая черными дырами и освещаемая время от времени прерывистыми внутренними взрывами практически всех цветов, но, правда, голубого среди них не было.

Берсеркер значительно превосходил “Пэрла” в размерах, и когда трое летящих на аппарате человека приблизились к нему, смогли вплотную осмотреть его через иллюминатор, то он им показался просто чудовищным по размерам. Хотя, радарные устройства на борту показали, что зависшая перед ними машина имеет обыкновенные, присущие берсеркерам, габариты.

Он медленно вращался в вечной туманности пространства, выбрасывая огромное количество смеси дыма и осколков из рваной открытой раны и периодически озарялся вспышками света.

Почти лишенный верхнего разбитого корпуса и представляющий собой разорванный, неровный контур, этот берсеркер вызывал все-таки изумление летящих к нему людей тем, что все еще продолжает держаться и даже смог улететь в такую даль после недавних боев.

Враждебная машина казалась ослепшей и оглохшей и, похоже, не замечала ни “Пэрла”, ни приближающегося к нему аппарата. Возможно, тот последний взрыв, ударную волну которого зафиксировали приборы “Пэрла”, явился весьма удачным разрушительным зарядом и теперь электрический мозг или мозги берсеркера полностью уничтожены. Конечно, вполне возможно, что берсеркер все еще имеет дополнительные разрушительные заряды на борту и только и ждет подходящего времени для их использования. А, может быть, он обладает и другим секретным оружием и, чувствуя присутствие человека, ждет своего часа, высчитывая, как оптимальнее использовать свой последний шанс для воплощения первоначально задуманного.

– Приходилось ли кому-нибудь встречаться так близко с одним из берсеркеров? – тихо спросила Полли. Она обращалась сразу ко всем членам экипажа.

Дежурные посты на аппарате не были отделены друг от друга и все трое находились в общем небольшом отсеке. Капитан, сидя рядом с Полли, продолжал маневрировать кораблем и приближался к врагу с небольшой скоростью.

Доминго отрицательно покачал головой. Сейчас у него не было времени для подобного рода разговоров. Полли это поняла и замолчала.

– А я встречал... однажды,– прошептал Искандер.

Полли повернулась и посмотрела на него, ожидая, что он продолжит разговор. Но тот снова замолчал.

Сейчас Доминго занимала одна единственная мысль: этот враг, что перед ним – вовсе не “Левиафан”. И тем не менее, это все-таки один из берсеркеров и теперь он находится в пределах его досягаемости. И надо с ним покончить – это ближайшая задача.

Вид увеличивающегося повреждения на борту берсеркера, наличие ядерных и химических реакций, пожирающих его, вызывали у Доминго чувство какого-то безудержного удовольствия. Но к его радости примешивалась горечь при мысли, что информация, которую он надеялся получить здесь и которая помогла бы ему достичь превосходства над своим настоящим врагом – “Левиафаном”, исчезала под воздействием этих взрывов прямо у него на глазах.

Доминго повысил скорость аппарата. Защитные поля вокруг сидений предохраняли его самого и товарищей по полету от воздействия ускорения но тем не менее, наблюдая за приборами, они поняли, как резко поддался вперед их аппарат.

Чем больше приближались к корпусу поврежденного берсеркера, тем сильнее становился поток радиации, исходящий откуда-то из недр врага.

Они знали, что скафандры в состоянии защитить их от воздействия радиации, когда они сойдут с борта на берсеркер. Но возможно это при условии, что ее уровень не поднимется выше, а останется прежним.

Они сделали еще один круг на аппарате на расстоянии чуть больше полукилометра от берсеркера. Затем Доминго на самой медленной скорости направил аппарат к берсеркеру, а позже еще медленнее вдруг свернул вправо и направился внутрь поврежденного корпуса. Полли успела только разинуть рот. Аппарат проник вовнутрь через дыру образованную то ли с помощью орудий Военно-космических сил, то ли в результате вторичных внутренних взрывов. Дыра была настолько велика, что через нее была видна половина туманного неба, состоящего из пастельного цвета закатных волнообразных облаков. Полли испугалась. Затаив дыхание, она представила, что находится внутри огромных челюстей, которые вот-вот сомкнутся и раздавят ее.

Внутренности корпуса летали в развалинах берсеркера: везде валялись куски пылающего металла, мерцание их усиливалось свечением, попадающем сюда извне, через дыру. Но это было только на руку, через иллюминаторы было лучше все видно. Однако, Искандеру этого показалось недостаточно. Он включил прожектора, лучи его, осветив самые дальние уголки руин, выхватили повсеместно громоздившиеся кучи исковерканного металла рядом с другими неопознанными предметами.

В некоторых местах из внутренних повреждений непрерывно валил густой дым, затрудняющий обзор местности, даже при освещении ее прожекторами.

Полли вдруг вспомнила своих детей и подумала:

“Зачем она все это делает?”

Ответ на этот вопрос был несложным – ее попросил об этом Доминго, вот и все, ему она не могла отказать. Но мысль эта не принесла облегчения. Тревога в душе нарастала.

Теперь, когда аппарат обосновался внутри берсеркера, связь с “Пэрлом” почти полностью оборвалась. Радио начало заикаться, дребезжать и, наконец, совсем заглохло.

Доминго предвидел подобную ситуацию. Он вновь начал маневрировать аппаратом и вернулся к выходу, к дыре, через которую они проникли внутрь, во вражеский каркас. Он решил установить здесь небольшую роботизированную релейную станцию и, чтобы сделать это, ему пришлось оставить аппарат и выйти наружу.

Полли и Искандер остались внутри, наготове. Они внимательно и напряженно всматривались вокруг, боясь пропустить малейшие признаки того, что враг начинает активизироваться. Но окружающий их металлический корпус – то ли мертвый, то ли умирающий – по-прежнему никак не реагировал на их присутствие. И Полли начала постепенно приходить в себя.

Эвакуационный люк захлопнулся – вернулся Доминго. Он снова уселся в командирское кресло; от его скафандра повеяло холодом, привнесенным извне. Капитан запросил “Пэрл” и перебросился несколькими словами с оставшимися на его борту людьми. Он хотел убедиться, что связь прочно восстановлена.

Затем медленно направил аппарат в глубину огромного вражеского корпуса и с помощью магнитного якоря, пристыковался к возвышению в центре развалин.

– Вы оба знаете зачем мы сюда приехали, так? Будем постоянно поддерживать контакт друг с другом,– сказал капитан.

– Да, и еще одно,– продолжил он.– Мы должны закрыть люк. Чтобы даже мышь не проскочила в наше отсутствие. Запомните код: Бейкер Эпсилон Пэрл. Договорились?

Все повторили код, стараясь его запомнить.

Теперь они были готовы приступить к серьезным исследованиям. Первым покинул борт Доминго. Он осмотрелся и, кивком головы, позвал остальных. Бейза, выходивший последним, герметично закрыл крышку люка. Затем они разделились и отправились в неизвестность совершенно в разные стороны.

Касаясь металлического каркаса берсеркера, Полли почувствовала, сквозь перчатки, едва ощутимую дрожь его стенок. Видимо, где-то глубоко все еще работало машинное оборудование. Значит, берсеркер не умер. Корпус, однако, казался стабильным и можно было свободно перемещаться по его поверхности.

Каждый из членов группы имел индивидуальную сумку для сбора образцов, обломков, а также контейнер для сбора газов и всего, что могло представлять хоть какой-либо интерес и явиться ключом к разгадке назначения этой чудовищной конструкции.

Голос Доминго периодически звучал по индивидуальной, персональной рации. Он поторапливал всех с исследованиями и напоминал о необходимости не терять времени зря.

Возможно с каждой минутой вокруг них уничтожаются так им необходимые секреты. Полли недоумевала, но не решалась спросить, как им распознать секретные вещи, если те им попадутся.

Через некоторое время Искандер нашел кучу обломков крушения и, ткнув ее телескопическим жезлом, удивился.

– Вам надо на это посмотреть,– сказал он по своей связи.– Очень похоже на оборудование биохимической лаборатории. Скорее всего твои предположения верны, капитан. Здесь, пожалуй, есть кое-что достойное внимания.

Полли, отбросив в сторону непонятные осколки, присоединилась к Искандеру. Хлам, в котором он копался, был похож на промышленное оборудование или на остатки некоего завода.

Доминго проводил свое исследование недалеко от них. И сказал своим товарищам, что тоже наткнулся на остатки подобного оборудования.

Все трое, переговариваясь, продолжали поиск. Они успели уже обсудить ситуацию по связи с Симеоном, Вильмой и Гьюджаром, находящимися на борту “Пэрла”. Все согласились, что инстинктивное решение Доминго – обследовать берсеркер – похоже, вполне оправдано.

Вдруг, прервав дискуссию, прозвучал взволнованный голос Вильмы.

– Внимание. На приборах зарегистрированы данные... Замечена посторонняя активность у вас на борту.

– Какая активность? – встрепенулся капитан.– Что ты имеешь в виду?

– Похоже на какое-то физическое движение предметов ростом с человека, двигающихся прерывистыми бросками... Но это не ваши движения. Мы вполне отличаем – это другие.

Полли сожалела, что не могла видеть выражения лица своих коллег под шлемами.

Голос Доминго прозвучал спокойно:

– Я думаю, что если бы здесь были еще какие-либо свободно функционирующие, программированные машины, то они уже дали бы о себе знать. Наверное – это дрейфующие кусочки хлама.

– Может быть. Трудно что-либо точно определить в таких условиях. Но не станем рисковать. Лучше вам вернуться на борт.

– Это невозможно. Вся наша операция далека от безопасности. Поэтому мы продолжим работу.

Полли почувствовала полное равнодушие к опасности капитана, подавила свою тревогу и продолжила работу. Искандер, естественно, поступил также.

По радио снова прозвучал голос с корабля.

– Хорошо. Продолжайте. Мы по-прежнему наблюдаем за вами.

Те трое, оставшиеся на борту “Пэрла”, в случае необходимости, будут готовы оказать посильную помощь исследователям; или, в худшем случае, если произойдет непоправимое, они постараются удалиться на своем корабле и доставить весть о катастрофе на базу. Людям, находящимся на борту, также дано задание записывать данные, которые им передавало трио с поврежденного берсеркера. Исследования продолжались без передышки.

Полли, как и два ее компаньона, прыгала, летала и карабкалась по развалинам со скоростью, которая ей показалась бы чрезвычайно безрассудной, если бы не было еще большим безрассудством, думала она, оставаться здесь дольше, чем требовала необходимость. Хотя она и была уверена, что им не удастся просмотреть весь корабль.

Тройка исследователей собрала массу информации, которая требовала обработки. Полезность этих данных, если таковая вообще будет, определится позже. Маленькие видеокамеры снимали все, что только попадалось в их поле зрения.

Доминго, карабкаясь и пробираясь через руины, заполненные незнакомыми предметами странных форм, так и не сумел найти остатки знакомых орудий, или следов электрических станций, необходимых для питания космических орудий. Все, что он находил на этом участке, напоминало лабораторное оборудование. Да, скорее всего, так оно и было.

Но он упорно искал, пытаясь обследовать как можно больше участков. При этом его постоянно тревожила мысль: может это части миниатюрного завода для производства некоторых видов биологических материалов, как уже однажды предположила Полли?

Вопросы ... Вопросы ... Единственное в чем был уверен Доминго, так в том, что данный берсеркер не оснащен оружием, во всяком случае знакомым им, и не работает на его производство. Чем больше материала рассматривал капитан, тем больше убеждался в своих догадках. Конечно, речь не о том, что здесь вообще нет никакого оружия – берсеркеры всегда вооружены. Но оружие, особенно если его мало, вмонтировано во внешний корпус, от которого почти ничего не осталось. Он еще не изучил остатки от его поверхности так, как считал, что самые главные секреты находятся внутри.

Одновременно он удивлялся, что такая машина, пусть даже и берсеркер, после такого разрушения все еще продолжает функционировать достаточно для того, чтобы добраться так далеко.

Продолжая свой путь, Доминго обошел разбитую перегородку и попал в другой отсек. Здесь стояли массивные цилиндрические объекты. Он подумал, что это напоминает сложные полевые генераторы. Не те – обычные, которые применяются для создания защитных полей или искусственной гравитации в пилотируемых людьми кораблях или в безжизненных машинах смерти. Нет! Эти генераторы предназначены для чего-то другого... И объединены они в какие-то странные группы...

Интересно, что находилось в этом помещении? Резервуары, трубы, химическое оборудование... “Здесь, наверное, что-то производилось большими партиями”,– подумал он.

Теперь трудно догадаться, что именно. Сложно было определить назначение этой лаборатории. Трудности вызваны отчасти обширным разрушением помещения и его незнакомой конструкцией, а отчасти тем, что здесь слишком много незнакомых материалов и предметов. И, кроме того, времени слишком мало для того, чтобы трое спешащих, находящихся в опасности людей, могли все исследовать и записать на видео.

Доминго и его товарищи почувствовали сильную вибрацию корпуса берсеркера, как только сошли с борта своего корабля. Но постепенно грохот усиливался и вибрация достигла еще больших размеров. Металлический каркас раскачивался, а это, как полагал Доминго, было предвестником еще одного, может быть, окончательного взрыва.

Приборы, встроенные в скафандр капитана, зарегистрировали увеличение радиации. Все работали молча, но каждый думал только об этом. Уровень радиации пока оставался в допустимых пределах, скафандры предохраняли от облучения, но Доминго боялся, что он все-таки слишком высок для того, чтобы его люди могли не нервничать, сконцентрироваться и продолжать работу. Он не мог их подвергать опасности.

Для капитана этой проблемы не существовало. Он ничего не боялся, все его мысли были заняты только делом.

Он оглянулся, пытаясь осознать, где находится и составить наиболее полную картину: что было до того, как орудия военно-космических сил разбили берсеркер. Эта машина не похожа на транспортный или военный корабль. Она скорее похожа на космическую орбитальную станцию, построенную для определенной работы в одном месте. Корпус станции поделен на множество отделений, по крайней мере был таковым до катастрофы. Доминго подумал, что здесь в разных отсеках, вероятно на разных линиях проводились разные эксперименты.

Он со своими людьми исследовал только небольшой участок этого огромного комплекса. Берсеркер превосходил “Пэрл” два раза в ширину и около восьми-девяти раз в длину.

До сих пор Доминго не нашел каких-либо признаков о наличии людей-пленников на борту. Не попадались ему и жизне-поддерживающие системы, необходимые для сохранения пленников живыми. Не нашел он также следов комнат или проходов, где могли бы содержаться жертвы. Не было также ничего, напоминающего клетки для зверей.

Он спросил об этом своих товарищей, но те тоже ничего подобного не обнаружили.

– Клетки? – спросила Полли.– А почему бы им здесь быть?

– Не знаю. Но все может быть.

– Не похоже на тюрьму, ковчег или зоопарк. Это что-то вроде научно-исследовательской лаборатории. Могу поспорить на что угодно,– добавил Искандер.

Доминго продолжал работать во время разговора, складывая кусочки дрейфующего материала в сумку для образцов.

– Ну, я не настолько уверен,– ответил Доминго.– Я могу сказать наверняка только то, что этот корабль не для боев. Увиденное здесь, подтверждает это.

– Мы не так много видели до сих пор,– сказал Искандер, приближаясь к Доминго.– Но я думаю, что ты прав, капитан.

– Я почти уверен в этом.– Доминго захлопнул сумку.– Но остается вопрос: почему тогда эта машина летала с берсеркерами?

– Скорее всего, они также решают какие-то логические проблемы и, вероятно, перемещают свои лаборатории с одной планетоиды или системы на другую... Откуда мне знать?

– У меня есть другой, более емкий вопрос для вас обоих,– вставила Полли.– Зачем берсеркеры культивируют жизнь? Может быть, они пытаются создать новые формы жизни экспериментальным путем?

Лучи прожекторов на миг осветили озабоченное лицо Доминго в шлеме.

– Я не знаю,– сказал он после продолжительного раздумья.– Но хорошо бы об этом узнать.

Он устало посмотрел на подошедших к нему товарищей и продолжил:

– Тем не менее, пока мы здесь сидим и обсуждаем увиденное, давайте еще и позаботимся о том, чтобы уцелеть. Мы собрали неплохой урожай данных для начала. Возвращаемся на корабль.

Возражений не последовало. После закрытия люка, аппарат покинул берсеркер и взял курс к “Пэрлу”.

ГЛАВА 9

Спустя несколько минут на борту “Пэрла” собралась уже команда Доминго в полном составе. Сам корабль по приказу капитана был отведен от дрейфующего берсеркера на безопасное расстояние, что-то около сотен километров.

Капитан собрал всех на совещание. Члены команды надели специальные на случай непредвиденных обстоятельств комбинезоны. В центральном шлюзе велась стерилизация Летательного аппарата, скафандров исследователей, что было просто необходимо после сильной радиоактивной зоны, где побывал аппарат с исследователями.

Иные собранные образцы подверглись обработке на диагностической машине. Анализ показывал, что они содержат большой процент микробных культур. Поэтому их запечатали и положили на хранение до передачи на станцию в хорошо оснащенную лабораторию для их дальнейшего изучения.

– Все очень просто,– задумчиво сказал Гьюджар – Берсеркеры интересуются чистой, так сказать, наукой, им плевать на все живое. Они экспериментируют.

– Ты прав,– подтвердил Доминго.

– Тогда, создание новой формы жизни противоречит их основной программе, цель которой – убивать. Они экспериментируют с биологией, пытаясь произвести некие модифицированные формы жизни, не знаю, правда, зачем? Причина для этого какая-то особенная есть. Может быть, это часть одной большой цели?

– Думаю,– поддержала разговор Вильма,– Их цель обычная: стереть человечество с туманности. А мы – досадное препятствие, мешающее им стерилизовать всю галактику. Мы всегда им мешали, с самого начала появления здесь.

– Так оно и есть. Расшифровывается все очень просто. Их биоисследовательская деятельность направлена на создание ... чего-то ... необычного, что-то типа антигуманного яда. Так?

– Нет, не думаю,– возразила Полли.– Вокруг столько различных ядов для убийства людей, что не стоило проводить такую работу для создания новых... Похоже на получение нового вируса...

Капитан напряженно думал.

– Да, в течение многих веков они неоднократно пытались использовать болезнетворные организмы против нас. Но, насколько я знаю, тактика не срабатывала. Люди проводили исследования значительно быстрее и научились противостоять многим болезнетворным вирусам. Мы опережаем их и не допустим, чтобы они догнали нас.

А вдруг на этот раз они превзошли? – вставил Искандер. Он до конца не верил в свое собственное предположение, но чем черт не шутит, как говорится.

– В таком случае, мы можем ввести в компьютер информацию, которую нам удалось собрать, а заодно и твою гипотезу. Посмотрим, что получится.

Вильма и Симеон приступили к этому занятию. Остальным оставалось только ожидать результатов.

– Я надеюсь, что все вы слышали о “Красном потоке”, не так ли? – продолжил дискуссию Симеон, пока вводил данные в компьютер.

– Конечно! – удивленно ответил Искандер.– Не хочешь ли ты сказать, что они здесь замешаны?

“Красный поток” – первоначальная мишень берсеркеров. Это была смесь радиации и пыли, жившая столько же времени, сколько и сами создатели берсеркеров, а может быть, чуть больше.

– Ну тогда, несомненно, вы слышали и про “квиб-квиб”.

– Естественно. Ну и что?

В незапамятные времена, когда история заселения туманности” человеком только начиналась, оппоненты “создателей”, уже почти на стадии вымирания, разработали, создали и запрограммировали специальные машины, единственная цель которых – находить и уничтожать берсеркеров. По крайней мере, так утверждают наши современные историки. К несчастью для “Красного потока” и жизни в Галактике в целом, машины “квиб-квиб” слишком поздно появились и не смогли полностью справиться с берсеркерами.

– Легенда,– сказал Искандер, грустно улыбаясь.

– Как и сам “Левиафан”,– добавил Доминго, без улыбки.– Но дело не в том, что является легендой, а что нет. Как я понял, Симеон предполагает, что берсеркеры сейчас делают что-то аналогичное тому, что “Красный поток” делал с машинами. Я имею в виду, что они тоже пытаются создать некую форму жизни,– не обязательно микробы – которая поможет уничтожить все живое там, где другие средства не срабатывали.

Несколько минут все присутствующие сидели молча, погрузившись в свои мысли. Их раздумья прервал сигнал компьютера. Теперь все не отрывали глаз от его экрана. Анализ полученного материала подтвердил подозрения команды: речь действительно идет о биологических исследованиях. Однако, пока рано говорить об их целях. Нужны дополнительные данные, а для этого образцы. После этого более крупный и совершенный компьютер сможет дать какой-либо определенный ответ, поэтому надо для начала передать полученные данные на базу.

– Мы так и сделаем, когда настанет время,– резко возразил Доминго.– А пока продолжайте работу.

– Наверно, это не единственная орбитальная станция берсеркеров. Где-то должны быть другие,– возобновила Полли прерванную беседу.

– Если бы компьютер сделал запрос на такую возможность, я бы ему ответил утвердительно – сказал Доминго.

Но компьютер молча продолжал свою работу, время от времени требуя больше данных, в частности, дополнительных образцов с обломков.

– Нелегко добывать эти обломки. Интересно, какой ответ выдал бы компьютер, если дать ему всю необходимую информацию? – спросил Доминго, как бы размышляя вслух.

– Никакой! Гарантий нет! – ответил компьютер четким, нечеловеческим голосом.

– Тогда продолжай работать,– капитан осмотрел команду.– Вторая смена на дежурство. Первая отдыхает два часа.

Когда все разошлись, Доминго остался в общей комнате одинокий и задумчивый. Все происходящее до сих пор подтвердило его подозрения. Инстинктивно он предчувствовал, что подогретый предельной ненавистью к “Левиафану” идет все же по правильному пути, по крайней мере шел им до сегодняшнего дня. Его интуитивное предположение теперь подтверждается расчетами корабельного компьютера. Но сомнения раздирали его: что лучше предпринять в данном случае? Снова вернуться на берсеркер и собрать больше материала? Или немедленно вернуться на базу с накопленными материалами? Новые данные явились бы хорошим подспорьем для разработки действенного оружия против “Левиафана”. Но им было еще далеко от схватки со своим главным, основным врагом, а один из берсеркеров был здесь, рядом... В конце концов сейчас капитан получил шанс, который бывает раз в жизни, и не должен его упускать. Поэтому он вновь решил отправиться на обследование. Интуиция подсказывала, что там осталось много ценного, но с каждой минутой это могло безвозвратно погибнуть.

Доминго знал, что на этот раз ему, кроме него, нужно еще три человека.

Искандер, как всегда, вызвался первым. Вильма и Гьюджар тоже подняли руки, вероятно осознавая, что теперь их очередь разделить риск с остальными. Так была составлена команда из четырех. Полли на этот раз молчала и осталась на борту с Симеоном.

“Пэрл” вернулся на прежнее место и летательный аппарат, с четырьмя людьми на борту, отправился в путь.

Добравшись до берсеркера, команда еще раз измерила поток радиации и доложила на “Пэрл”, что ее уровень значительно упал. У входа Доминго остановился и проверил реле связи, которое находилось на прежнем месте и продолжало работать. Доминго ввел аппарат внутрь берсеркера и пришвартовался на прежнем месте. В командирском кресле, на этот раз, осталась Вильма, и в случае необходимости была готова подогнать аппарат к любому из исследователей, попавшему в беду.

Остальные три волонтера оставили борт, и разделившись, отправились на индивидуальный поиск. Грохот и дрожание вражеского корпуса заметно уменьшилось.

Полли, занявшая место пилота на “Пэрле”, получила еще один сигнал от корабельного компьютера. Машина протестовала против недостатка информации, требовала новых данных, чтобы решить возложенную на нее задачу.

Полли сократила рабочее время компьютера. Она внимательно прислушивалась к разговору отправившегося на берсеркер десанта по радиосвязи.

– Я не нашел ничего нового,– передавал Гьюджар по индивидуальной рации.– Я не ....

Это были последние слова, услышанные Полли. Связь резко оборвалась и по радиосвязи послышался только какой-то дребезжащий звук.

– Что ты делаешь? – Огромная фигура Симеона, еще более увеличенная скафандром, неожиданно выросла рядом с Полли. Он вышел из коридора, ведущего к его дежурному посту.– Что происходит?... Вильма!

Он не успел выкрикнуть имя своей жены, а “Пэрл” уже стремительно рванулся вперед.

– Мы отправляемся к ним! – крикнула Полли.– Возвращайся на свой пост.

Он стоял в нерешительности.

– Двигайся! – заорала она.

– Оружие к бою! – крикнула она и снова занялась пилотированием. Связь молчала.

– Эй, вы там на борту. Вы меня слышите?... Вильма, что происходит?

Но как и прежде, ответа не последовало. Ни с борта летательного аппарата, ни по индивидуальным рациям. Полли прибавила скорости кораблю, надеясь успеть вовремя, чтобы оказать помощь своим товарищам.

Она впервые управляла этим кораблем самостоятельно, если не считать нескольких кратковременных полетов для практики, но надеялась, что справится.

Когда Доминго, вдруг, почувствовал какое-то странное движение впереди, метрах в сорока, он насторожился. Это было необычное движение и, как он подумал, слишком резкое. Это не было похоже на дрейфующий предмет и скорее напоминал скрывающегося человека, который пытался бежать перебежками.

Через минуту он увидел андроида – робота, действующего на берсеркере. Ростом он был с человека, и, когда Доминго усилил оптику на своем шлеме, то увидел того в полной красе. На фоне белого лоскутка туманности, обрамленного опустошенным каркасом корабля, перед ним предстала машина – получеловек, полу-насекомое.

Какое-то мгновение эта темная, нечеловеческая форма стояла неподвижно, через секунду – сделала резкое движение и исчезла.

Затаив дыхание, Доминго передал по рации закодированное послание, о котором условились заранее: “Я думаю, что вижу образчик”.

Но ответа не получил. В наушниках стоял слабый писк. Капитан понял: радиосвязь блокирована.

Сознавая, что его товарищи могут быть уже убиты, Доминго на одном дыхании рявкнул в передатчик: “Берсеркеры! Назад к кораблю!”

Он вытянул из кобуры свой автомат – маленькое, но мощное оружие, стреляющее снарядами. Оптический прицел все еще был прикреплен к поясу. Прибор, к которому он должен подключаться, сейчас соединен со спектроскопическими линзами, световыми усилителями и датчиком и Доминго предпочитал все так и оставить на время поиска.

Капитан стрелял без оптического прицела, надеясь на меткость своих глаз и меткость рук. Намерение неплохое, но далеко от совершенства. После целой серии выстрелов взрывными снарядами он, наконец, увидел атакующего берсеркера раненым: одна из его конечностей, оторванная, болталась и вибрировала. Значит, один из выстрелов Доминго попал в цель. “Теперь он знает, где я, и убьет меня,– подумал он – Но прежде, чем он уничтожит меня, я успею выстрелить еще хоть раз”.

Доминго выстрелил и снова попал, но ответного выстрела не последовало. Значит, машина, в которую он только что стрелял, подумал Доминго, наверно, только безоружное мобильное ремонтное устройство, единственным оружием которого являются его инструменты, способные разорвать любой скафандр, как бы он ни был прочен.

Доминго отполз в обратную сторону от андроида и спрятался за перегородку. Он должен выиграть время и успеть подсоединить оптический прицел. Доминго продолжал кричать в заглохшую рацию, но его крик тонул в чреве берсеркера. Его ноги отталкивались от исковерканного оборудования, валяющегося внизу, а руки судорожно пытались подсоединить систему оптического прицела к шлему. Пальцы стали неуклюжими, непослушными, но наконец он сумел оторвать зондирующий привод.

Неожиданно изменился характер радиошумов, он сразу это почувствовал через наушники. Радиосистема, встроенная в скафандр, технология которой заимствована от систем космических сил, зафиксировала помехи и пыталась пробиться через них, чтобы поймать частоту для приема сигналов.

– “Может быть еще есть надежда”,– подумал и как-то приободрился Доминго.

Предостерегающие крики капитана так и оставались пока без ответа. Но он надеялся, что хоть вспышки его выстрелов не остались незамеченными и послужат сигналом для тревоги. Только бы кто-нибудь из его команды успел отреагировать, только бы все остались в живых.

Теперь капитан передвигался в темноте – освещение в скафандре он выключил. Его руки все еще пытались привести оружие в боевую готовность. Ему показалось, что пройдет вечность, пока он подсоединит оптический прицел. Он еще не завершил свою работу, когда снова заметил смутное движение, уже в другом месте, где как ему казалось должны находиться его товарищи. Может быть, это тот самый андроид, в которого он стрелял? А может быть еще один, готовый присоединиться к первому?

Вдруг, Доминго заметил вспышки от выстрелов снарядами из такого же автомата, как у него. Он воспрянул духом. Через минуту он увидел две человеческие фигуры в скафандре, карабкающиеся по руинам по направлению к аппарату. Радиосвязь по-прежнему не действовала.

За спиной карабкающихся раздался оглушительный взрыв, сопровождаемый яркой вспышкой света. Достаточно продолжительное освещение позволило высветить множество передвигающихся врагов. Руины просто кишели этими машинами. Некоторые из них были намного меньше человеческого роста и казались почти безобидными. Все они были экипированы разного рода режущими конечностями и, несомненно, их поведение управлялось неким, неизвестно где находящимся, высшим мозгом.

Летательный аппарат маневрировал недалеко.

– Слава богу! Вильма поняла, что происходит,– с радостью подумал Доминго.

Заработала единственная находящаяся на аппарате пушка. Андроиды, попадая под действие ее невидимых энергетических лучей, вспыхивали и испарялись, словно их и не было. Вильма на время отвлеклась от управления аппаратом и сосредоточилась на уничтожении врагов.

Теперь аппарат парил в середине корабля берсеркеров в ожидании членов экипажа.

Здесь, в условиях невесомости, подобрать их на борт – задача не трудная. Капитан решил, что не будет первым. Он должен был сначала убедиться, все ли жи...

И вдруг его осенила мысль: враг-то охотится за летательным аппаратом. С того места внутри каркаса, где находился Доминго, “Пэрл” не был виден. Капитан пытался, но не мог предвидеть, какие действия предпримут Полли и Симеон. На данный момент, если они еще живы, то уже поняли, что радиосигналы, подаваемые с берсеркера, блокированы и, вероятно, они заметили прерывистые вспышки от перестрелки. Если Симеон и Полли воспользуются тяжелым орудием на борту “Пэрла”, то вероятнее всего последует уничтожение всего, что осталось от разрушенного берсеркера вместе с четырьмя людьми внутри него, а заодно и с летательным аппаратом, привезших их сюда.

Но до сих пор “Пэрл” бездействовал.

Вдруг, в наушниках капитана пропал радиошум. Надеясь, что частота свободна и он сможет восстановить связь, Доминго приказал “Пэрлу” держаться на безопасном расстоянии от поврежденного берсеркера. Он знал какое еще дополнительное оружие враг сможет привести в действие, и если берсеркерные андроиды сумеют захватить летательный аппарат, а затем “Пэрл”, то битва будет проиграна.

Ответа от Полли он так и не дождался. Очевидно, релейная станция по-прежнему блокирована.

Естественно, оставшиеся на борту “Пэрла” уже поняли, что произошла беда. Только бы они действовали разумно и не подвергали корабль опасности, только бы враг не смог его захватить.

Доминго получил подтверждение, что Полли и Симеон разгадали ситуацию. Он увидел “Пэрл”, парящим недалеко от входа, через который они сами сюда проникли. Радиошумы возобновились с прежней силой.

Перемещаясь по поверхности и пытаясь закончить подсоединение разъема к оптическому прицелу, капитан обнаружил, что релейная станция связи, установленная у входа в брюхо берсеркера, исчезла. Вероятно андроиды вырвали ее с корнем.

Вдруг неожиданно в наушниках возник голос капитана.

По радио прозвучало тревожное сообщение, заставившее капитана посмотреть в другую сторону:

– Они пытаются схватить летательный аппарат.

“Проклятье! Я так и знал!” – с отчаянием подумал Доминго и повторил приказ, который раньше не доходил до места назначения.

– Вильма, уходи!

Писк в наушниках вновь вернулся, заглушив приказ капитана на полуслове. Услышала его Вильма или нет – неизвестно, но она продолжала делать то, что делала: маневрировала кораблем. Доминго понял, что она старалась подогнать его ближе к тому месту, где он сам был несколько секунд назад, чтобы взять его на борт. Она пыталась спасти и забрать их из этого змеиного гнезда, кишащего врагами. Она перестала стрелять потому, что вести корабль, определять направление движения и одновременно безошибочно стрелять – слишком непосильная нагрузка на одного человека.

Капитан двинулся навстречу аппарату. Как только машина коснулась поверхности, берсеркеры с нечеловеческой скоростью бросились ему наперерез, пытаясь его захватить. Доминго снова выстрелил. Он по-прежнему стрелял вручную, без оптического прицела, но достаточно удачно, и уничтожил пару маленьких андроидов, разорвав их в клочья. Ударной волной его отбросило от подлетающего аппарата и, чтобы остановиться, он схватился за какую-то балку.

“Почему они не захватили нас в прошлый раз? – мелькнула мысль.– Вероятно, враг еще не был готов и ему требовалось еще время, чтобы мобилизовать свои разрушительные машины. А может быть, в тот раз злонамеренный компьютер, желая нанести максимальный ущерб людям, ошибся и запоздал с атакой, неправильно рассчитав момент для нападения. Но скорее всего первоначальная цель врага – захватить летательный аппарат.

Наконец, попытка Доминго подключить оптический прицел к шлему увенчалась успехом – последний упрямый разъем стал на место. Теперь оружие стреляло с пугающей электронной точностью: суетящиеся андроиды один за другим превращались в облако из летающих частиц.

Когда его выстрелы препятствовали их координированной атаке, они перенесли свой главный удар на Доминго, он стал их основной мишенью.

Взору капитана предстал целившийся в него андроид, более всего он похож был на полку с инструментами. Нонсенс. Но опасность от этих разных форм андроидов шла большая. Доминго выстрелом продырявил его и тот, крутясь волчком, разлетелся на кусочки.

Капитан едва успел вставить новую обойму в свое оружие, как на него напал второй андроид, который так же был разнесен в клочья. “Боеприпасы на исходе”,– отметил капитан. Оставалась только одна обойма.

Ответный огонь, который капитан пока предотвращал, наконец, грянул. Это был необычный обстрел, что-то похожее на лазерное оружие... При первых же выстрелах, Доминго почувствовал рядом опаляющий зной, даже через скафандр.

Члены команды Доминго до этого только наблюдая ситуацию, наконец-то перешли в наступление. Они стреляли непрерывно, но не так результативно, как хотелось бы, и Доминго предположил, что их оптические прицелы оружия тоже еще не подключены.

Орудие на летательном аппарате вновь вступило в бой. Вильма стреляла более или менее эффективно и в какой-то мере отводила опасность от своих товарищей. Искандер и Гьюджар устремились к аппарату. Это было не так уж и трудно в условиях невесомости. Искандер, это Доминго хорошо видел, несмотря на чрезвычайные обстоятельства зацепился за аппарат. Одной рукой он крепко держался за какой-то выступ, а второй – стрелял в окружающих его врагов.

Вильма, желая помочь товарищам по команде, которых все теснее брали в кольцо андроиды, открыла внешнюю дверь люка. Автоматы, заметив это, тут же бросились к двери, пытаясь не допускать к аппарату никого.

Доминго окончательно убедился, что автоматы-андроиды не собираются пока убивать его товарищей, он наконец понял, что их цель – проникнуть на аппарат, когда Вильма откроет люк.

Перестрелка продолжалась еще с большей силой и временами казалось, что андроиды вот-вот захватят членов команды Доминго, а заодно и летательный аппарат.

Капитан погнался за андроидом, который был ближе всего к люку.

“Может быть, именно такой убил мою дочь”,– подумал он. Он стрелял, стрелял, заполняя всю округу взрывами, но андроид видимо был сделан из особого, прочного материала и оружие имеющееся у капитана было бессильно против него, малоэффективно.

Андроид не имел собственного стрелкового оружия, но от него исходила страшная разрушительная сила. Доминго все равно стрелял и ему удалось вывести из строя лучевую установку на андроиде, но тот продолжал действовать, и рывком повернулся к открытому люку аппарата.

Доминго тут же бросился ему наперерез и успел блокировать вход, мешая проникновению андроида в тамбур люка.

Вильма наблюдала за этой схваткой. Она бросила пульт управления, оставив аппарат дрейфовать, и одним прыжком оказалась рядом со входом, пытаясь изо всех сил закрыть дверь.

Тем временем Доминго и андроид, уже другой формы, похожий на какой-то фрезерный станок, стояли друг против друга. Автомат кружил с огромной скоростью, пытаясь поймать капитана, Вильма пыталась забрать капитана в аппарат, но в это время кто-то из команды: то ли Гьюджар, то ли Искандер, устремился в тамбур люка и закрыл вход изнутри. Это было сделано своевременно, так как хватающая конечность автомата уже взялась за дверь люка.

Капитан вклинился в какую-то щель, а андроид пытался ощупать его каким-то длинным острым металлическим предметом.

Доминго не пытался бежать. Он как всегда был готов драться и решил стоять до конца.

Вдруг он почувствовал будто его разрубают на кусочки. Сделав последнее усилие над собой, он выстрелил в упор в ненавистный автомат и потерял сознание.

ГЛАВА 10

Прошло несколько долгих, бесконечно долгих дней. Доминго, израненный и изуродованный, лежал в госпитале на базе. Он так и не пришел еще в сознание, бредил и все об одном и том же – казалось, что он в кромешном аду, заселенном берсеркерами. И там у него на глазах, эти проклятые автоматы продолжают убивать его жену Изабель и их детей, а он бессилен помочь.

Потом в его состоянии наступил перелом, он стал осознавать, что жив... И эти новые физические ощущения никак не могли прийти в норму с его внутренним, духовным состоянием. Но с каждым днем все четче намечалась граница, отдаляющая его от адских, мучительных кошмаров и возвращающая его к жизни. Он четко осознал: жив, не умер, его окружают живые существа, медицинские аппараты, стремящиеся сделать все, чтобы он выжил. Он теперь знал, что не стал пленником берсеркеров, слава богу, это единственное, что радовало его. Он был на волоске от смерти и пытался вспомнить, что же произошло. Он видел себя сражающимся с отрядом автоматов берсеркеров на борту разрушенной космической лаборатории, а затем тяжело и безнадежно раненым, хотя боли совсем не чувствовал. Но подробности всех этих событий все-таки смутно вспоминались им.

Дни шли, сильный организм постепенно брал свое. Настоящее, в отличии от прошлого, было.

Доминго понял, что лежит на больничной койке и вокруг него непрерывно снуют люди. Чувствовал он постоянное присутствие заботливых аппаратов, следящих за ним со сверхчеловеческой бдительностью.

Временами ему казалось, что неладно с его левой ногой. Он не чувствовал ее на месте, словно она стала расти из какой-то другой части тела, прорастая то со спины, то с груди. А иногда казалось ее вообще нет. Нельзя сказать, что эти ощущения его очень расстраивали. Пока он дышал и берсеркеры не заполучили его – вот два основных момента, которые немного успокаивали. Раз жив, то будет и дальше бороться, доведет начатое дело до конца. Его желания нельзя в этой ситуации назвать скромными, они были труднодостижимыми. Но еле живой, едва придя в сознание, Доминго вновь начал строить планы, готовиться встретиться с “Левиафаном”. Эта встреча, верил, состоится даже, если у него осталась только одна возможность из ста.

Прошло много долгих, томительных дней, прежде чем Доминго окреп и стал рассуждать здраво.

– Что случилось? Расскажи мне. Что мы привезли с собой? – этот вопрос к Полли – первой, кого он узнал, придя в себя. Она склонилась над ним и мягким, успокаивающим голосом сказала:

– Ты был ранен, Найлс. Но теперь все будет хорошо, и отвернулась, чтобы скрыть выступающие слезы. Постепенно к Доминго возвращалась память и он отрывками, шаг за шагом вспоминал перестрелку на борту берсеркера и того, самого последнего андроида.

Вместе с сознанием к Доминго пришла и боль. Но медицинские аппараты чутко улавливали состояние больного, постоянно проверяя дыхание, сердцебиение и снимая, насколько возможно, болевые ощущения. Но при своем сильном характере он старался не думать о боли и даже воспринимал ее как знак выздоровления. Последнего он желал всей душой. Он обязан стать сильным, здоровым прежде, чем возобновит погоню за “Левиафаном”.

Товарищи по команде, друзья и просто знакомые часто навещали его и, пытаясь приободрить его, говорили обнадеживающие банальности.

Капитан креп и все больше задавал вопросов. От Полли, от медицинского персонала, от Искандера, часто посещающего его, и от Гьюджара, однажды зашедшего к нему, Доминго постепенно узнавал подробности, которые не мог вспомнить сам, как в мозаике из отдельных осколков, он шаг за шагом восстанавливал картину пережитого и узнал о том, что произошло с ним и его экипажем. Узнал, что после того, как андроиды его ранили, команде удалось уничтожить мобильных андроидов, вплоть до последнего из них. Позже команда, подобрав его без сознания, едва дышащего, в поврежденном скафандре, улетела с поля боя. Им пришлось разрезать его искромсанный скафандр и всю обратную дорогу он находился в реанимационной камере, в изоляторе “Пэрла”. Его окружали контейнеры с замороженными образцами, собранными на злосчастном корабле. И теперь, узнав, что собранные образцы считаются экспертами на базе носителями ценной и новой информации, Доминго воспрянул духом и пребывал в приподнятом настроении. Искандеру даже удалось привезти с собой разбитые части одного из андроидов. Полли, заметив, что эта новость особенно порадовала капитана, неоднократно пересказывала ему мельчайшие детали о том, как они довели дело до конца и как Бейза настаивал на взятии уничтоженного автомата в качестве трофея и для дальнейшего изучения.

Когда Доминго уставал, Полли уходила, обещая вернуться. И его радовала мысль, что она придет снова. Теперь он засыпал с уверенностью, что проснется. И каждый раз, открывая глаза после сна, все полнее воспринимал окружающий мир. Он уже знал, что находится в госпитале военной базы, который, как он заметил, оснащен в духе последних достижений медицинской техники. Доминго как-то подумал, что этот госпиталь вряд ли когда-нибудь работает с полной нагрузкой, даже когда ведутся боевые действия. В войне против берсеркеров – много убитых и мало раненых. К счастью, здесь неизвестны войны, в которых человек воюет с человеком, как было на далекой, древней Земле.

Доминго не унимался и продолжал задавать вопросы всем, кто к нему подходил. На этот раз он хотел знать: возвращалась ли его команда на борт берсеркера после боя и собрала ли еще какие-нибудь данные? Никто из медицинского персонала не знал ответа и не хотел обсуждать эту тему. Но Доминго был настойчив. Он надеялся, что ответ будет утвердительным. Но, к сожалению, получил отрицательный и рассердился на Искандера. Еще больше рассвирепел, узнав, что берсеркер-лаборатория так и не был полностью уничтожен. Несмотря на то, что он был без сознания, его команда, считал он, обязана была остаться в зоне боев и довести дело до конца, уничтожив врага, пока тот был беспомощен.

Искандер терпеливо выслушал упреки и проронил:

– Сожалею, Найлс.

– Сожалеешь! Это не оправдание.

– Понимаю. Но дело сделано и теперь поздно об этом говорить.

– Не волнуйся, Найлс. Та куча хлама уже никому не сможет принести вреда,– постарался убедить капитана Гьюджар, пришедший к нему во второй раз.– Даже какой-нибудь корабль и наткнется на него, берсеркер мертв....

Доминго только махнул рукой, мол, что с вами после этого говорить...

– Он наверняка будет там беспомощно болтаться, Найлс, пока не сгниет,– мирно сказал Искандер.– И вряд ли кто-нибудь на него наткнется, ты же сам знаешь.

– Ты не прав,– голос капитана был слабый и хриплый.– В пространстве туманности есть жизнь и он будет ее уничтожать. Он будет этим заниматься пока полностью не иссякнут силы.

Посетители капитана переглянулись. Видно, Доминго все еще под воздействием пережитого. Все туманное пространство было насыщено незначительной примитивной жизнью и некоторые ее необычные формы, уже давно собирались людьми для производства различных снадобий, лекарств. Но никто особого значения этой примитивности не придавал, в том числе и сам Доминго. По крайней мере до сих пор. Берсеркеры, конечно, уничтожали и эту разновидность жизни – так уж они были запрограммированы на убийство всего живого, но больше всего они хотели уничтожить человечество, До сих пор в Галактике только разумное существо, то есть человек, представлял собой серьезное препятствие берсеркерам в их стремлении стерилизовать вселенную.

Через несколько дней к Доминго пришел Геннадиус. Он сказал, что робот-курьер, отправленный с борта “Пэрл” на базу так и не добрался.

– Ничего удивительного. Этого следовало ожидать, прошептал Доминго.

– Согласен.

– Вы охотитесь за “Левиафаном” сейчас? – не удержался от волнующего его вопроса Доминго.

– Мы делаем все, что можем, Найлс. Все, что можем.

Далее Геннадиус рассказал как сразу же после возвращения “Пэрла” на базу, он отправил военный корабль на поиск поврежденного берсеркера. Но через десять дней, посланный корабль вернулся, доложив, что его операция не увенчалась успехом. И это сообщение не вызвало удивления – все знали о трудностях астронавигации в туманном пространстве.

Прошло два месяца, как Доминго лежал, прикованный к постели. Почти все это время он находился либо без сознания, либо под действием наркоза и врачи прикладывали уйму усилий, чтобы поставить его на ноги.

Доминго хотел знать последние новости о “Левиафане”, но никто не мог сказать, даже приблизительно, где он сейчас.

Капитан в мыслях часто возвращался к раненому берсеркеру. От других членов команды он узнал, что Искандер хотел остаться и уничтожить берсеркер. Однако ему не удалось настоять на своем и заставить команду выполнить его приказ.

По опыту капитан знал, что Бейза – выдающийся и мужественный борец и в кризисной ситуации сохраняет хладнокровие и здравый рассудок. Кроме того, он не один раз доказывал свою ярую ненависть к берсеркерам и даже в самых чрезвычайных обстоятельствах не терялся.

“Но все дело в том, что Искандер не лидер” – подумал Доминго.

Его главный помощник и преданный друг не умел приказывать и не имел дара убеждать других. Несмотря на то, что Искандер занял место Доминго, вышедшего из строя, он не смог заменить командира и поддался на уговоры команды.

Да! Все было действительно так. Но в противном случае капитан бы не уцелел, он мог умереть от ран.

По мере восстановления сил Доминго становился все более упорным и тайно от всех составлял план реорганизации своей команды. Это было нелегко. Как ни старался, он не мог подобрать подходящую кандидатуру для замены Искандера.

Он не мог простить Бейзу его малодушие и считал, что раз капитан находился в реанимационной камере, ему было все равно, задержатся они на поле боя или нет. Они обязаны были остаться, оправданий нет. Команда должна была выжать все остатки информации с поврежденного хлама, а потом, прежде чем улететь – превратить его в облако рассеивающегося газа.

Доминго мучила и еще одна тревога. Однажды он ее высказал вслух:

– Что с “Пэрлом”? Все ли с ним в порядке?

– Все в норме. Корабль в целости и сохранности. Никто из тех мерзких тварей даже и не приблизился к нему. Он пришвартован на пристани с тех пор, как мы прибыли сюда.

Как-то раз Искандер нерешительно попросил разрешения Доминго отправиться в разведку на нем.

– Конечно. Но будь осторожен. Он мне скоро понадобится.

Доминго заметил, как все окружающие переглянулись. Многим из них эти слова, вероятно, показались шуткой. “Наверное я плохо выгляжу”,– решил капитан.

Он еще о чем-то хотел спросить, но не мог вспомнить. Ах, да! Он хотел узнать, где остальные члены команды, что-то не все члены приходили его навестить в госпитале.

Снова последовал обмен взглядами. В результате было принято немое решение: он достаточно окреп и выдержит плохие новости. Вильма Чэнар погибла в схватке с последним андроидом перед его уничтожением.

– Плохо,– прошептал Доминго, сознавая, что надо что-то сказать. Он услышал об этом впервые, но не испытывал каких-либо сильных чувств к Вильме – живой или мертвой. Он все еще находился под воздействием пережитого шока. Он испытал сожаление, узнав об ее смерти, но скорее всего из-за того, что трудно будет найти ей замену.

Время неумолимо двигалось вперед. Доминго постепенно, день за днем набирал сил, но даже ему было ясно, что полное выздоровление – перспектива далекого будущего. Оказалось капитан действительно лишился левой ноги, вплоть до бедра. И это было не единственной проблемой со здоровьем. Пришлось сознаться самому себе, что выздоровление – его первый шаг на пути к мести – будет продолжительнее, чем он предполагал. Оставалось одно: строить планы и выполнять все назначения врачей.

Предстояло привести в норму свое покалеченное тело или, если быть точным, то, что осталось от него. Врачи обещали сделать ему искусственную ногу. Нарастание же ноги, как здесь обычно практиковалось при потере конечности, пока было противопоказано из-за общего психологического состояния Доминго.

Как только капитан прослышал о том, что собираются изготовить протез, то у него сразу возник план действий. Чем больше он об этом думал, тем веселее ему становилось и дни уже не тянулись так медленно. Окружающие часто видели его с улыбкой на лице. До сих пор этого не было, с тех пор по крайней мере, как погибла его дочь.

Он расспросил об андроиде, привезенном с развалин и узнал, что он все еще здесь, на базе. Эксперты изучили его, но ничего нового, неизвестного до сих пор обнаружено не было.

Тогда Доминго предложил врачам приспособить одну из ног андроида к своему телу, вместо потерянной.

Доктора переглянулись и пошли посовещаться. Одни были настигнуты врасплох такой постановкой вопроса, другие – шокированы и только один заинтересовался предложением.

Полли узнав об этом, подумала, что Доминго опять впал в безумие и решила при первой же возможности поговорить с ним.

Вначале он только усмехнулся.

– А. почему бы и нет?

– Но ты не...

– Почему бы и нет? – выражение лица его стало жестким, отстраненным.– Почему бы мне не походить на одной из его ног?...– вдруг, силы оставили его, он закрыл глаза.

Полли почувствовала себя виноватой.

– Ты прав. Нет причин. Ты волен делать то, что хочешь.

И поменяла тему разговора. Она пригласила Доминго погостить у себя дома в Ийркале до выздоровления.

– Я собираюсь съездить туда ненадолго. Хочу отдохнуть. Думаю, что и тебе не мешало бы,– она старалась казаться равнодушной, будто ее приглашение сделано мимоходом.

Доминго поблагодарил и согласился. Он заметил, что это несколько удивило Полли, но одновременно и обрадовало.

Капитан чувствовал усталость, а ему необходимо накопить силы перед будущими испытаниями. Ему предстоит пройти долгий путь, прежде чем сумеет занять свое место на корабле и возобновить погоню.

Когда Полли пришла навестить его в следующий раз, Доминго расспрашивал ее об Ийркале, ее доме и семье. Они не раз уже говорили об этом раньше в той, прежней жизни, но теперь ему хотелось узнать больше, чтобы убедиться, что там найдет пристанище и благоприятные условия для быстрого выздоровления.

У Полли же были свои планы – отучить его от сумасшедшей мысли отомстить куску металла – вот ее сокровенное желание. Она воспринимала его одержимость местью, как проявление болезни. Врачи не были с ней согласны. Они считали, что их пациент психологически здоров и не нуждается в психотерапии. Гораздо больше их волновало его физическое состояние.

Когда они собирались улететь в Ийркалу, Доминго как-то сказал:

– Спасибо, Полли. За то, что заботишься обо мне так.

– Ну, это сделал бы на моем месте любой,– она старалась казаться безразличной.

– Не уверен, но я действительно тебе благодарен.

ГЛАВА 11

Все, кто хоть сколько-нибудь знал Ийркалу, сходились на том, что эта самая жизнеспособная колония в Милкпейле. Она была наиболее крупной и больше других напоминала далекую планету Земля. Обладала собственной естественной гравитацией, а значит и атмосферой. Воздух был почти такой же, как и на Земле, разве что требовал небольшого обогащения кислородом. Температуры на поверхности Ийркалы были умеренными и под открытым небом здесь выращивались фрукты и овощи с помощью генной инженерии. После того, как естественная гравитация была немного ускорена естественным путем, на планетоиде появились водные ресурсы, как подземные, так и на ее поверхности.

Родная планетоида Полли располагалась к базе значительно ближе, чем большинство других колоний, что способствовало ее безопасности – атака берсеркеров была маловероятна. Кроме того, жители Ийркалы, не особо надеясь на космические силы, всячески укрепляли свою и без того мощную защитную систему и постоянно ее совершенствовали, ибо берсеркеры там модернизировали свое оружие. Благодаря этому, здесь обеспечивалась максимальная безопасность жителей.

Корабль приземлился на местном аэродроме и Доминго на роботизированных носилках покинул борт. Рядом с ним шла Полли. Сквозь стеклянные стены аэропорта он увидел на недалеком горизонте живописные горы под белесым небом. Изувеченное тело капитана в повязках, укрытое одеялом, встрепенулось и ожило, когда теплый, нежный, почти земной, ветер коснулся его щек.

Доминго выехал на носилках на открытую площадь и перед ним предстали обширные просторы, большую часть которых занимали виноградники и цветущие сады.

Там вдали у горизонта он увидел знакомые машины с фильтрующими сетками, собирающие урожай микроскопической жизни из космоса.

Такие машины можно встретить почти во всех колониях Милкпейла.

– А вот и мой народец,– радостно воскликнула Полли.

Доминго посмотрел вниз и увидел двух человек.

Это были родственники Полли: ее сестра Ирина с мужем Каспером. Рядом с ними стояли и дети Полли: шестилетний сын Ферди и восьмилетняя дочь Агнес. Доминго отметил, что никто из детей не похож на мать. Дети с криками радости бросились к Полли и после бурных объятий, вдруг, поняли, что мать не одна, заметили Доминго. Дети уставились на него серьезными и пытливыми глазами и, после непродолжительного изучения, отвели взгляды. Капитану показалось, что на своих роботизированных носилках он произвел на них необычное впечатление и, может быть, показался героем из древних сказок. Супружеская чета при знакомстве вела себя вежливо, но без проявления повышенной доброжелательности.

Он приветствовал их и улыбнулся своей лучшей улыбкой, желая завоевать их симпатии, и обеспечить себе спокойное окружение на время выздоровления.

Оставив за спиной аэропорт, они направились к фургону, арендованному специально для перевозки носилок с Доминго.

Каспер и Ирина шли рядом и вели дружескую беседу, но чувствовалась какая-то неловкость.

По дороге к дому Полли, Доминго с интересом наблюдал за сменой пейзажей за окном фургона. Прямые широкие улицы, на которых росли ровные ряды деревьев, созданных благодаря генной инженерии, напоминали красочные картины с далекой Земли. Ийркала была намного больше Шубры, хотя с точки зрения землян, она считалась небольшой.

Маленький дом Полли находился на окраине поселения и потребовалось чуть меньше часа, чтобы добраться туда с умеренной скоростью. Большую часть дороги они проезжали мимо цветущих садов, а затем полей с “жизнесборочными” машинами, которые были снабжены специальными сетками для фильтрования и сбора микроскопических организмов, летящих с туманного неба.

Принадлежащий Полли дом представлял собой небольшое двухэтажное строение. Родственники к приезду Полли привели его в порядок.

Они вошли в дом и капитану неожиданно для себя, показалось, что он приобрел новую семью.

Роботизированные носилки Доминго направил в маленькую спальню на первом этаже, расположенную рядом с комнатой Полли. Детские комнаты находились на втором этаже. Ферди и Агнес не привыкли к двухэтажному дому и перспектива жить наверху была заманчива и приносила немалую радость.

Пока Полли устраивалась в доме, разбирая багаж и раскладывая вещи, Доминго отдыхал на носилках в своей новой спальне и, по обыкновению, думал о берсеркерах.

В день приезда на Ийркалу Доминго был в состоянии самостоятельно переползать с носилок на кровать и обратно, а так же есть одной здоровой рукой. Но это было все, что он мог делать без помощи робота или Полли. В первые дни он пытался есть сам, а ночью, оставаясь один в спальне, порой впадал в дикое, безысходное состояние.

Первые дни прошли без особых происшествий. Дети были на школьных каникулах и почти все время находились дома. Они бегали, стучали и играли на верхнем этаже, или переполненные радостью жизни, выбегали на улицу, где веселились и резвились.

Иногда они ругались друг с другом, поднимая шум. Полли призывала их успокоиться и соблюдать тишину. Но уговоры порой не помогали.

Доминго уверял ее, что шумы не беспокоят его. И он знал почему. Не только шум, но и жизнь сама по себе уже не беспокоила его и ничего для него не значила. Его вела только одна единственная цель.

Он не страдал отсутствием аппетита, по крайней мере с тех пор, как набрал достаточно сил, чтобы научиться жевать. К счастью, зубы его не были повреждены и остались целы. Ему было все равно, что есть – еда представляла для него интерес только, как средство для укрепления организма перед выполнением одной, последней задачи.

Его заботливая няня – Полли следила за тем, чтобы он получал только качественную пищу и он начинал постепенно набирать сил.

Каждый день капитан фанатично выполнял предписанные ему упражнения. Часть из них он выполнял с помощью робота, специально привезенного с базы. Часть с помощью Полли, которая пользовалась возможностью, чтобы одновременно лечить его психологически. Она надеялась, что убедит Доминго отказаться от задуманной охоты и расстраивалась всякий раз, когда он вновь заводил разговор на эту тему. И он все это чувствовал. “Тем хуже для нее”,– считал капитан.

Каспер и Ирина жили недалеко от дома Полли и часто заходили в гости. Они были приветливы с Доминго, разговаривали с ним, но он понимал, что им неприятно его присутствие, но он знал, что его положение временное и как только он обретет силы, то сразу уедет отсюда.

У Доминго наступали минуты, когда он не мог удержаться от грез. Он мечтал о том, как хорошо было бы, если бы он мог остаться здесь с Полли и ее семьей. Но это был великий соблазн, не более. Он не мог допустить, чтобы его бесконечно нянчили, будто он... Эта мертворожденная мечта была бессмысленной. У этой мечты нет, и не может быть, продолжения. И по мере того, как силы возвращались к нему, он думал об этом все реже.

Прошел месяц со дня приезда Доминго в Ийркалу. Он окреп и поправился, набрал свой прежний вес, физически полностью восстановился. Роботизированные носилки были заменены на кресло на колесах, в котором капитан уже мог ездить вполне самостоятельно. Руки его обрели былую гибкость, силу, но он все еще был человеком на одной ноге. Ему еще только предстояло протезирование после возвращения в госпиталь базы.

В минуты свободные от игр или от работ, придуманных для них матерью, дети прибегали к Доминго. Они стали проявлять интерес к нему, лично для него это было неожиданным. До сих пор никто из детей не проводил с ним так много времени и капитан пока только удивлялся этому.

Однажды Агнес спросила капитана есть ли у него собственные дети дома. Он ответил, что нет и не будет. Затем какая-то мелочь отвлекла девочку и на этом, к счастью, расспросы закончились.

Наконец наступил день, когда Доминго мог оставить кресло и, шатаясь, пройти по комнате на костылях. Впервые после ранения он подошел к зеркалу и был потрясен тем, что увидел. На него смотрело чужое лицо, совсем не похожее на то, которое он помнил. Он смотрел в зеркало, удивляясь происшедшим с ним переменам.

Помимо множества мелких шрамов, проходящих через всю щеку, шею, алел до плеча огромный, крученый шрам, который не смогло стереть даже искусство хирургов.

Но не эти шрамы, а более глубокие перемены, он не мог сказать точно какие, сделали его таким неузнаваемым, чужим для самого себя.

Потрясенный он всматривался в свое изображение и, вдруг, заметил, как мимо дверей прошла Полли. В доме было жарко,– Полли постоянно поддерживала температуру ради его здоровья. Сейчас она была почти раздета, занята уборкой дома. Она ничуть не изменилась и осталась такой же, как была при их первой встрече: хорошо сложена – стройная, гибкая. Полли действительно привлекательная женщина – Доминго осознавал это.

Насколько он знал, у нее не было постоянного мужчины, по крайней мере, она никогда об этом не говорила. Она любила Доминго, он знал об этом.

Иногда его беспокоило то, что он пользовался ее чувствами, привязанностью. Он чувствовал себя виноватым в том, что она вкладывает свою любовь в никуда и не получает ничего в ответ. Но это чувство вины возникало лишь время от времени. У него не было моральных сил беспокоиться об этом. Потому что было что-то более важное, занимающее все его чувства и мысли.

И тем не менее... Полли и ее дети являлись для него отдушиной, гаванью, где он мог отдохнуть от жизненных штормов. Они создавали иллюзию семьи, словно ничего не случилось. Но эта маленькая девочка – дочь Полли особенно болезненно напоминала ему о потерянной семье.

Что касается Полли.... Доминго давно уже не думал о женщине. Задолго до ранения от берсеркера, задолго до уничтожения Шубры.

Его тело выздоравливало, набирая силу, но у него по-прежнему не было побуждения думать о Полли или о ком-нибудь другом... в этом плане.

Доминго продолжал смотреть в зеркало и видел позади физкультурного робот-машину, ожидавшего его. Ему еще долго и упорно предстояло на нем работать. Надо было потренировать мышцы и прийти в форму, прежде чем вновь суметь летать на своем корабле.

Постепенно, когда погода была хорошей, понемногу капитан стал выходить из дома. Однажды все четверо – он и Полли с детьми – устроили пикник. Они отправились на озеро, где целый день катались на катере. Доминго, на всякий случай, одел спасательный круг на свое кресло.

Сидя на катере и любуясь природой, Доминго и Полли размышляли о жизни. Хотя в основном говорила Ашлли, стараясь растормошить его и втянуть в беседу.

В озере обитало множество рыб, также созданных с помощью генной инженерии. Это были странные, серебристые и безопасные монстры, длиной в человеческую руку, медленно скользящие в холодных глубинах водоема, если два-три метра можно было назвать глубиной.

Дети развлекались играми. Они сочиняли легенду о жизни на дне озера и, развивая тему, каждый из них по очереди добавлял какой-нибудь штрих или факт к уже сказанному. Например:

– Там внизу в мрачной пещере в скале жила-была рыба. Это была огромная и страшная рыба. И....

– И... ты знаешь, как ее звали, дядя Найлс? – расширенные, взволнованные детские глаза смотрели на него с любопытством.

– Знаю... знаю...– Но ответ остался незаконченным. Капитан снова ушел в свой мир, где решал одному ему известные проблемы.

Позже, чувствуя неловкость за свою немногословность и желая как-то исправить положение, он сказал:

– Как здесь хорошо, Полли! Как чудесен этот мирок. Еще не отдавая себе отчета, Полли импульсивно воскликнула:

– Тогда оставайся здесь, Найлс! Оставайся с нами.– И тут же спохватилась. Она боялась отпугнуть его своими словами.

Он ответил что-то невразумительное, уже жалел о только что проявленной слабости.

Возвращаясь час спустя, они увидели перед ломом неизвестно кому принадлежащий наземный транспорт. Как только они подъехали, из машины к ним навстречу вышел человек и они узнали Гьюджара Сидорука, тот приехал из Щубры и уже несколько часов поджидал их.

Поначалу Гьюджар показался Доминго прежним.

– Ты хорошо выглядишь, Найлс. Действительно хорошо.

– Я рад твоим словам.

– Нет, это действительно так.

Позже мужчины сидели дома и разговаривали, а Полли занималась детьми.

Гьюджар рассказывал капитану о своем состоянии духа. Он по-прежнему тосковал по Меймио и жалел всех погибших в тот страшный день. До сих пор он не мог спокойно думать об этом дне, его начинало трясти, а оставаясь один, он даже плакал. До недавнего времени он даже слышать не хотел о том, чтобы вернуться к обычной жизни.

– Я думаю о Меймио постоянно.– Молодой человек был подавлен.

– Я тоже,– тихо ответил Доминго и уже более твердым голосом спросил: Ты приехал сюда зачем?

– Вначале я не хотел возвращаться на Шубру. Слишком много пережито там. Но теперь... я считаю, что должен сделать это. Я уже был там и.... Думаю, что Меймио одобрила бы меня. Я знаю, ты хочешь продолжать охоту, но... я хочу сказать, что больше не могу. Я буду с тобой.

– А я и рассчитывал на тебя, Гьюджар. Та штука, которая убила ее, все еще действует.... и убивает остальных.

Гьюджар поднялся и сделал несколько кругов по комнате. Он казался смущенным.

– Космические силы справятся с охотой лучше меня. Я не хочу потратить свою жизнь на....

К тому времени Полли успокоила детей, вернулась в комнату и сочувственно прислушивалась к их разговору. Но она молчала. Она никогда не пыталась отговорить Доминго от своих намерений или настаивать на продолжении дискуссии, за что он ей был благодарен.

– Разработан план восстановления Шубры, Найлс,– продолжал Гьюджар.

– Не сомневаюсь,– голос Доминго звучал грубо и жестко, как в те дни после катастрофы, когда он был в полной прострации. Полли, вдруг, впервые пронзила мысль, что Доминго иногда сам напоминает берсеркера.

– Здесь мощная и надежная защитная система,– поменял тему Гьюджар. Он, казалось, преодолел свою скорбь и постепенно воодушевлялся.– Это ясно без слов и, пока я здесь, хочу посмотреть на некоторые новые установки.

Доминго молчал. Он сидел в своем роботизированном кресле и недовольно думал о наземной защите и о людях, заботящихся о таких пустяках.

Посетитель, казалось, не замечал настроения капитана и бодро продолжал.

– Желающих хоть отбавляй. Я имею в виду, что много новых людей уже готовы приехать и обосноваться там.

– Я знаю. Однажды их видел там, на базе.

– И...?

– И поговорил с ними немного.

Гьюджар ничего не понимал. Он никогда не смог бы быть хорошим заместителем капитана.

– Сектор заявляет, что у них много претендентов вкладывать инвестиции в колонии, здесь в Милкпейле.

Доминго не сомневался в этом. Но все дело в том, что он ничего не мог с собой поделать. Он воспринимал стоящего перед ним человека, не иначе, как отступника, желание Гьюджера вернуться к обычной жизни для него было равносильно предательству.

Его дочь мертва и ее убийца все еще спокойно курсирует по Туманности, будто убийство Меймио – это всего лишь уничтожение какой-нибудь колонии.

Гьюджар постоял еще немного, затем попрощался и сказал, что отправляется на Шубру.

Вечером зашла Полли. Она была резка:

– Тебе нянька больше не нужна? – спросила она.

– Нет – равнодушно ответил он.

“И все дело в том, что остальные мне тоже не нужны”,– подумал он. Но пока он не собирался об этом говорить.

ГЛАВА 12

Капитан “Сириан Пэрла” вернулся в госпиталь базы для очередного медицинского осмотра. На этот раз врачи решили, что пора приступить к протезированию. Они тоже подготовились и, для успешного проведения операции, тщательно подготовили промежуточный материал для обеспечения совместимости человеческой ткани и металла берсеркера.

По дороге на базу Полли обдумывала предстоящую беседу с докторами относительно психологического здоровья Доминго. Она не знала, чем мотивировать свои страхи так, как за время пребывания в Ийркале не произошло ничего примечательного: поведение и речь Доминго вроде бы не давали повода для тревог. Однако, не произошло и ничего такого, чтобы рассеять ее смутные сомнения и где-то в глубине души назревало предчувствие грядущей катастрофы.

Операция длилась два часа и завершилась успешно, к удовольствию капитана. Но Полли это беспокоило и, перед отправкой на Шубру, она решила снова проконсультироваться с психиатрами.

Они осмотрели его и остались довольны состоянием его здоровья, как физическим, так и моральным.

– Он выздоравливает, миссис Суслова. Он возвращается к жизни и интересуется гражданскими делами на Шубре.

– Правда? Он ничего не говорил мне об этом,– единственное, что смогла она ответить.

Но в душе она ясно осознавала, что Доминго дурачит всех. Но врачам в данном случае легче – они меньше тревожатся о нем. А вот ее душа разрывалась от горя....

Когда Доминго и Полли прилетели на Шубру, ее восстановление шло полным ходом. Капитан все еще ходил с тростью, изготовленной в Ийркале, но походка становилась все лучше, он распрямился и осанка стала почти прежней, такой же, как до ранения. Новая нога, похоже, не причиняла ему неприятностей.

Их поездка на Шубру была деловой. Полли собиралась закончить незавершенные там дела, а Доминго – прежний мэр планетоиды – пока еще оставался ее собственником, поэтому за ним оставались определенные права и обязанности.

Восстановление его бывшего дома на Шубре шло полным ходом, но этот факт его мало занимал. Его интересовало только то, что было связано с охотой на “Левиафана”, Полли знала это. Оказалось, он приехал сюда, чтобы продать свои права на собственность. Ради этого даже отложил свою отставку с поста мэра, так как считал, что его официальный статус мог как-то помочь при заключении сделки.

Большинство людей, заново строящих Шубру, не были знакомы ни Доминго, ни Полли. Восстановительные работы продвигались быстро и уже был готов зал Ассамблеи. Когда капитан пришел сюда на фестиваль, устроенный по случаю открытия зала, перед ним предстало прочное, внушительных размеров здание, на много превосходящее предыдущий зал, причем, совершенно прекрасное по дизайну. В этом нарядном хрустальном дворце было значительно меньше зеленых насаждений, чем в прежнем, а сигнальное освещение не было на виду.

В дальнем углу фойе была прикреплена скромно, но со вкусом выполненная металлическая табличка в память о погибших в последней катастрофе. Капитан не остановился, чтобы просмотреть имена в списках, а быстро прошел в зрительный зал и занял свое место в дальнем углу.

Люди постепенно заполняли зал, занимая свои места, но Доминго почти никого не узнавал. Да и его, похоже, никто не знал. Среди незнакомцев он увидел Генрика Пойнсот, который приветствовал его кивком.

Тихо заиграла музыка. Музыканты пока только настраивали свои инструменты. Наконец, занавес раздвинулся и праздник инаугурации начался. Ведущий объявил, что сегодняшний день знаменует собой окончание первого этапа восстановления шубринского поселения и отныне будет считаться ежегодным праздником.

Мэр Доминго – уже бывший, так как здесь намечалась также и политическая реорганизация,– увидел Полли среди выступающих, улыбнулся ей и помахал рукой. Полли ответила тем же. Она с энтузиазмом согласилась принять участие в фестивале и многого ожидала от сегодняшнего выступления, тем более что Доминго обещал прийти только для того, чтобы посмотреть на исполняемый ею танец.

Народу здесь сегодня собралось больше, чем жило на этой планетоиде раньше. Доминго догадывался, что кто-то из бывших граждан Шубры собирался продать свои участки потенциальным колонистам и на этом хорошо заработать. Доминго когда-то тоже собирался обосноваться здесь, основательно построиться и многого достичь. Он мечтал завладеть своим куском от пирога туманности, так как думал, что здесь все условия, чтобы стать состоятельным....

С одной стороны, капитан пришел на фестиваль, чтобы, как обещал, посмотреть на танцующую Полли, но главная его задача – повстречаться с состоятельными людьми. Он надеялся найти здесь богатого, которому смог бы выгодно продать остатки своих владений. Он знал, что с куплей-продажей не будет проблем, но хотелось иметь дело с покупателем, готовым хорошо заплатить. Следующая ступень его погони, он знал это наверняка, потребует больших расходов. Ведь он не знал, как долго продлится охота за “Левиафаном”.

Музыканты затихли, но только на минуту-другую и вновь заиграли. Взору присутствующих предстала превосходная огромная и празднично украшенная сцена. Началось выступление танцевальной группы, в которой он увидел и Полли. Она была удивительно хороша в своем открытом серебряном костюме. Впервые Доминго отметил, что она действительно красива и выгодно отличается от других женщин.

Постепенно он стал замечать и другое: поворачиваясь лицом к залу, Полли тут же искала его глазами. Даже в этом заполненном помещении она должна была с уверенностью знать, где он находится. Он, вдруг, осознал, что этот танец она посвящает ему, как, впрочем, и все, что она делала последнее время, она делала для него.

Спустя несколько минут Доминго отвлекся от мыслей о Полли, скорее почувствовал, чем услышав, слабую вибрацию в воздухе. В шумном зале, заполненном музыкой, этот посторонний звук был не слышен, но чуткому уху Доминго удалось его уловить. Он обернулся и через большую прозрачную стену увидел небольшой космический корабль, приближающийся к взлетной полосе нового аэропорта. Доминго, сидя в полуоборот, продолжал одним глазом наблюдать за концертом, но мысли его уже были далеко. Он не выпускал из виду серебряного пришельца и думал, что вероятно тот привез какие-нибудь новости.

Корабль приземлился. Тем временем концерт продолжается: первый танец завершился, а за ним последовал комический театрализованный спектакль. Внимание капитана раздваивалось. Он следил за Полли и за приземлившимся кораблем. Он просто кожей чувствовал, что будут новости.

Прошло еще несколько минут. Кто-то сзади подошел к Доминго и взял за плечо. Обернувшись, капитан увидел человека с другой колонии, с которым встречался несколько раз прежде. Тот наклонился и прошептал на ухо, что несколько минут назад прибыл корабль с тремя экспертами на борту, которые хотят немедленно с ним переговорить.

– Они настаивают на этом и говорят, что не могут ждать. Извините, мне не хотелось бы отрывать вас от праздничного представления, но...

Доминго быстро направился к выходу, где его уже ожидали две женщины и мужчина. Он пригласил их в одну из ниш переполненного зала, где они и познакомились. Пришельцы прилетели из Главного управления и являлись экспертами по технологии создания искусственного разума. Они поблагодарили Доминго и его команду за образцы и информацию, привезенные с биологической лаборатории берсеркера. Сейчас они хотели выяснить, чем занималась эта фабрика – именно так ее и назвали – до своего уничтожения. Им нужны дополнительные подробности и они надеялись получить их от капитана.

В зале продолжался концерт, играла музыка. Капитан, прежде чем отвечать на их вопросы, пожелал узнать есть ли что-либо новое о “Левиафане”. Но для тройки эта тема не представляла никакого интереса и они, как и Доминго, умели отметать вопросы, которые их не волновали .и настаивать на своем.

Желая проявить добрую волю, Доминго вначале ответил на интересующие их вопросы, надеясь, что потом получит ответы и на свои. Пришельцы рассказали ему, что в Главном управлении почти убеждены: этот берсеркер разрабатывал грозное биологическое оружие против человечества. Разгадать каково оно – задача экспертов.

Все это очень интересно, как бы подытожил капитан, но не совсем то, что его волнует.

– Что еще? – спросил Доминго.

Женщины переглянулись и отошли в сторону, видимо, чтобы посовещаться и решить в каком объеме информацию они имеют право разгласить. Тем временем мужчина позволил себе отвлечься от дел и приблизился к сцене.

Там под зажигательную музыку молодые женщины выходили вперед одна за другой и выполняли индивидуальный танец. Сейчас была очередь Полли.

– О! Какая женщина! Кто это?

– Она в моей команде,– сказал Доминго. А вы уверены, что он больше не появлялся?

– Кто он?

– Да “Левиафан” – капитан старался не показывать нарастающего раздражения.

– “Левиафан”? Нет, не появлялся.... Значит, говорите, она в вашей команде?

К ним подошли обе женщины с намерением сообщить Доминго еще несколько подробностей. Они сказали, что привезли с собой результаты, выданные компьютером в Главном Управлении после обработки данных с берсеркера. Они представляют собой огромный интерес.

– Вы уже говорили об этом.

– Все указывает на то, что берсеркер работал над созданием клеточных организмов... определенного типа.

– Я не совсем понимаю....

– Их интересовали крупные организмы. Не микробы.

Доминго считал, что эта информация не имеет никакого отношения к тому, что его волнует. Поэтому продолжал требовать дополнительную информацию о “Левиафане”. Его настойчивость, наконец, увенчалась успехом, и они пообещали просмотреть все данные на своем компьютере, как только вернутся в Управление.

К этому времени закончилось первое отделение концерта. Занавес опустился под бурные аплодисменты присутствующих.

Луч прожектора осветил Доминго и ведущий представил бывшего мэра Шубры и героя войны. Последовал гул одобрения, но приветствие было не продолжительным: герои войны здесь не редкость, пост мэра принес ему мало друзей. Затем свет прожектора переключился на сцену: вновь избранный мэр собирался произнести речь.

В это время Полли похорошевшая и разгоряченная после танца, пробиралась через проход к Доминго.

– Тебе понравилось? – нежно спросила она. Серебряный костюм облегал ее стройную фигуру. Она была восхитительна.

Капитан уставился на нее, но мысли его были заняты только что полученной информацией.

– Что понравилось? – спросил он в свою очередь, не замечая ее выжидательного взгляда.

Блестящие глаза Полли потухли. Он повернулся к экспертам, готовый задать еще несколько вопросов. Когда он снова обернулся, Полли уже ушла

Вскоре после праздника Доминго завершил свои дела на Шубре, он был доволен. Выгодно продал остатки своей собственности. Часть средств потратил на приобретение снаряжения и несколько роботов-курьеров для “Пэрла”. Остальное оставил, еще пригодится. Кроме того, он собирался хорошо платить своей команде.

На следующий день при встрече Полли заявила, что не поедет с ним на этот раз. Она выходит из команды.

Он долго и задумчиво смотрел на нее, затем медленно проговорил:

– Хорошо. Наверно так будет лучше.

ГЛАВА 13

“Мою любимую дочь убила не та машина, которая изуродовала меня. Это были машины разного типа. Машина, убившая ее, пришла с другого берсеркера – с “Голубой смерти” “Левиафан”. Мое ранение было случайным... почти случайным. Ее же смерть – нет. Ее настиг кулак “Левиафана”, превратив ее цветущую жизнь в ничто...” – эти и другие мысли проносились в голове Доминго, когда он одиноко стоял под утренним небом Шубры. Он стоял у подножья скалы, почти отвесной. Раньше тут была пещера, та самая, где смерть настигла Меймио. На этом искореженном стерильном участке несколько месяцев назад он прощался с тем, что осталось от его дочери, а рядом валялись лоскутки свадебного платья....

Она ушла. А в его душе навечно поселился ужас, и кроме мести теперь ничего не было в его сердце.

...Всего лишь за несколько месяцев старый дом Доминго изменился до неузнаваемости и уже был не похож на груду развалин. Центр Шубры уже застроен, но пока еще всюду оставались следы недавнего нападения. Однако, обновление атмосферы почти завершено и люди возвращались сюда, чтобы жить дальше. Сотни людей, в большинстве прибывших сюда по контракту, жили в настоящее время в подземных поселениях. Все упорно работали на сотнях различных видов машин, которые привезли сюда сами. Шло обеззараживание поверхности и в оставшихся пещерах заново строился подземный космический порт, устанавливали новые, более совершенные и мощные наземные защитные системы. Вновь прибывшие люди верят в возрождение Шубры и, засучив рукава, делают все от них зависящее для ускорения этого процесса.

Несколько месяцев назад была восстановлена искусственная гравитация Шубры и ветер, обдувающий убитое тело Меймио, давно улетел. Но осталась скала, как память о тех горестных ужасных днях.

Но кое-что из бывшего пейзажа сохранилось – низкие горы на западном горизонте и такой знакомый склон... Одно время шубринцы поговаривали об его превращении в парк под открытым небом. Теперь картина изменилась. На склоне сделаны уступы, где работали строительные машины.

Доминго еще раз взглянул на место, где была пещера – там погибла его дочь. Но теперь это представляло собой совершенно ровную поверхность. Меймио не было, как не было и десятков других его друзей. А он казнил себя и думал только о том, что так и не смог пока отомстить этому металлическому кораблю “Левиафан”. Он резко повернулся и пошел.

Его движения были быстрыми и слаженными. Новая нога как бы срослась с ним и он чувствовал себя превосходно. Повторяя форму и внутреннее строение человеческой, эта нога вросла в организм капитана и питалась от его кровеносной системы, как настоящая. Даже более того – она была крепче и менее подверженной усталости, благодаря чему превосходила его собственную. Правда, когда он снимал брюки, она представляла собой ужасное зрелище: серая, угловатая и безжизненная, что, как он не раз замечал, многих повергало в шок. Обычная искусственная нога, наверное, была бы более естественной, эстетичней. Однако, Доминго предпочитал эту. У него были свои на то причины. Ему доставляло какое-то нездоровое наслаждение ходить на ноге своего врага. Он постоянно ощущал разницу между обеими ногами и понимал, что от технологии берсеркера ничего не осталось – только металлическая структура, но и та – удлинена, изменена и подогнана под его собственную ногу.

Он подошел к своей припаркованной недалеко наземной машине и увидел как другая машина, направляется к временному космическому порту. Потом она остановилась и из нее вышла знакомая широкоплечая фигура. Узнав Искандера, Доминго помахал ему и ускорил шаг. Бейза заметил его и остановился, поджидая.

– Привет, капитан! Ты хорошо выглядишь. В сотнях метров от них работали разные машины, очищая, разравнивая и благоустраивая землю.

– Ты тоже в порядке. Какие новости? – Он не видел Бейзу несколько месяцев.

– Ничего существенного – пожал плечами Бейза. Я думал, ты сможешь чем-то обрадовать.

Доминго как-то отстраненно посмотрел на вечную крапчатую белизну неба и ответил:

– Что касается берсеркеров – все пока на нуле. Но я не отступлюсь, тем более, что здоровье мое пришло в норму.

Капитан рассказал ему, что совсем недавно через регулярного робота-курьера получил сообщение, согласно которому врачи базы после последних медицинских анализов признали его физически здоровым. Однако, Доминго не сказал, что в этом же сообщении врачи предлагают ему вернуться на базу и провести еще одну, последнюю, психологическую проверку. Не сказал, потому что в его планы тоже не входило возвращение на базу.

– Отличные новости. Рад за тебя. Бейза оглянулся вокруг и, конечно, узнал место, на котором они стояли. Но не стал говорить об этом с Доминго.

– А где Полли?

– Она вернулась в Ийркалу.

К расставанию с ней Доминго отнесся спокойно, но какой-то горький осадок в душе оставался. И ему не хотелось говорить о Полли с посторонними. Но Бейза продолжил:

– А-а... Она поехала погостить?

– Нет. Ушла из команды,– отчеканил капитан.

– О...– только и смог произнести Бейза. Он понимал, что что-то произошло, но лишние вопросы задавать было не в его характере, тем более раз капитан не хотел касаться этой темы.

– Где Гьюджар? Он собирался повидаться с тобой.

– Он так и сделал. Приезжал ко мне в Ийркалу. Сейчас где-то здесь. Думаю, занимается строительством. Он тоже оставил команду.

– Вот это да! – удивлению Бейзы не было предела.

– Как видишь! Ну да ладно. Давай пойдем к пристани. Может быть, прибыло какое-нибудь снаряжение.

Последующие дни Доминго потратил на поиски среди шубринцев профессионалов, обладающих крепкими нервами, и способных работать на борту космического корабля, но безуспешно. Ему не удалось найти ни одного человека, за исключением Искандера, отвечающего его требованиям. Капитан встречался с Пойнсотом, но последний с головой ушел в восстановительные работы, и Доминго даже не пытался говорить с ним на эту тему и вернуть его в команду. Из прежнего экипажа не оставалось никого. Вильма погибла, ее муж куда-то исчез, а Полли и Гьюджар покинули экипаж. Теперь Доминго считал, что его команда была далека от совершенства и, может быть, к лучшему, что она распалась.

Старые шубринцы, оставшиеся здесь, как и вновь прибывшие, были решительно настроены на восстановление и возрождение колонии. Их первоначальная растерянность и беспомощность рассеялись, уступив место уверенности, что не все еще потеряно.

Но заботы этих людей не интересовали Доминго. Ему нужны решительные и мужественный бойцы.

– Похоже, нам придется делать набор где-нибудь в другом месте, Искандер,– заметил Доминго.

– Думаю, ты прав, капитан... Но может быть у нас еще есть одна кандидатура, прежде чем мы отправимся на поиски?

– Кого ты имеешь в виду?

– Спэнса Бенковича, я видел его за штурвалом. Он действительно ас. Кто-то говорил, что он все еще живет на своем спутнике.

Доминго и Искандер направились к своим арендованным машинам, намереваясь отправиться в порт. Вдруг, сзади их кто-то окликнул.

Обернувшись, они увидели Чанушина и остановились, поджидая его.

– Где ты был все это время? – спросил Искандер, когда Чанушин подошел.

Внушительного вида молодой человек только взглянул на Искандера и заговорил с Доминго.

– Я прилетел сюда час назад, слышал, что ты набираешь команду, Найлс. Возьми меня.

Лицо Симеона было изможденным, одутловатым. Он изменился с тех пор, как они расстались несколько месяцев назад. Что-то с ним произошло.

Доминго молчал, обдумывая предложение.

– Ты знаешь мои планы – ответил он, наконец.– Это не увеселительная прогулка. Я отправляюсь на охоту и доведу ее до конца, чего бы это ни стоило. Я буду охотиться за “Левиафаном”, пока не увижу его внутренности, разбросанные где-нибудь в пространстве “Милкпейл” или за ее пределами.

– Я знаю.– Чанушин утвердительно кивнул головой. Это меня устраивает, ты знаешь. У меня нет пристанища, с тех пор как Вильма...

Ты хочешь вернуться на проклятую машину, убившую ее? – спросил Доминго, внимательно разглядывая его.

– Да...

Доминго продолжал рассматривать одутловатое лицо и потухшие глаза молодого человека.

– Ты хороший человек, Симеон. Я рад, что ты решил заняться делом, но с тобой что-то происходит. Ты, похоже, последнее время баловался наркотиками.

– С этим покончено, Найлс. У меня были трудные, безысходные дни после ее смерти. Но я уже справился с этим. Начинаю все сначала.

– Наркотики у нас не пойдут, ты знаешь. Строго запрещены в моей команде. Единственный допустимый у нас допинг – “Левиафан”, тебя это устраивает?

– “Левиафан”?

– Да. Проклятый берсеркер “Синяя смерть”.

– Да, я... “Левиафан” Молодой человек медленно и задумчиво повторял это название несколько раз, будто пробовал его на вкус.

Бейза, насмешливо наблюдавший эту сцену, подумал: “Такое впечатление, будто принимает первую дозу”.

Чанушин подписал контракт и получил свой первый гонорар. Затем все трое отправились в колонию, где обосновался Бенкович.

Этот спутник представлял собой угловатое, неправильной формы тело, скорее чем-то напоминающий кирпич. Он был значительно меньше Шубры и не имел собственного названия. Может быть, в начале и получал какое-нибудь имя, но жители никогда не упоминали его, поэтому оно кануло в вечность.

Его все называли “Спутник” и этого было достаточно, тем более он был единственным у Шубры.

Потеря, а затем восстановление искусственной гравитации Шубры не повлияло на спутник каким-либо определенным образом, как предполагали многие колонисты, и он продолжал вращаться по старой орбите.

– Я столько лет прожил на Шубре, но ни разу не приезжал сюда,– прошептал Доминго, когда “Пэрл” приблизился к единственной посадочной площадке. Здесь, на площадке, располагались три куполообразных здания: два из них были заняты кораблями, третье – оставалось свободным, и Доминго направил свой корабль туда. В окрестностях располагалось несколько небольших зданий, которые соединялись с куполообразными туннелями.

– Я никогда не был здесь,– сказал Симеон.

– А я только однажды,– продолжил Бейза. Доминго не спешил установить радиосвязь. Приблизившись они смогли рассмотреть стоявшие внизу корабли. Один из них был крохотный, высокоскоростной, нашпигованный оружием “бомбардировщик”, как его назвал Бенкович. На этом корабле Спэнс патрулировал пространство тогда, во время нападения “Голубой смерти”. Второй – большой, из тех, которые применяют для сбора микроскопических форм жизни в облаках туманности. Она была приобретена недавно, после того злополучного дня. Все корабли, находящиеся здесь тогда, были уничтожены.

– Кажется, дома кто-то есть. Транспорт на месте.

– Чанушин послал радиозапрос – что-то вроде вежливого стука в дверь перед визитом. Последовал ответный сигнал приветствия, правда, автоматический.

“Пэрл” приземлился. Порт и прилегающие дома казались недавно выстроенными. Так оно и было. Симеон слышал, что берсеркер и здесь не оставил камня на камне.

Когда “Пэрл” остановился, сработала встроенная автоматика, вокруг корабля небольшой пузырь, заполненный воздухом. Затем прибывшим был подан сигнал. Обстановка безопасна и они могут покидать корабль. Что они и сделали. Все трое стояли на площадке и беспомощно смотрели вокруг. Встречающих не было.

Через некоторое время в надутом пузыре открылась дверь, ведущая через проход к одному из близлежащих домов. На пороге появилась молодая женщина и поприветствовала гостей. Мужчины, увидев ее, в буквальном смысле разинули рты. Перед ними стояла чуть полноватая, среднего роста молодая женщина, совершенно обнаженная, если не считать оранжерейных цветов алого и темно-красного цвета, вплетенных в ее черные волосы.

Симеон, переминаясь с ноги на ногу, сконфуженно взглянул на своих товарищей. Он считал что, согласно протоколу, в каждом общественном месте одежда все-таки предусматривается. Искандер как всегда забавлялся пикантной и необычной ситуацией, усмехаясь про себя. Доминго хмуро и недовольно смерил ее взглядом.

Тем временем женщина отстранение улыбалась всем троим, но создавалось впечатление, что она их не замечала. Она молчала. Мужчины снова переглянулись. Перед катастрофой по Шубре прошел слух, что Бенкович ведет, мягко говоря, непристойный образ жизни. Кое-кто даже шутил, что тот устроил у себя гарем. Одно время Спэнс пытался ухаживать за дочерью мэра и даже приглашал ее погостить несколько дней у него, но Меймио решительно пресекла его поползновения.

Молодая женщина продолжала рассеянно улыбаться. Взгляд ее был отстраненный и бездумный. Неужели наркотики? Доминго обратил внимание, что из дверей исходит ароматизированный воздух... но может быть это только цветы? Его неопределенные опасения относительно Бенковича, которого он знал мимолетно, стали обретать форму. Но тот считался первоклассным пилотом и знатоком летного искусства.

Хозяйка, которая, казалось, ничуть не стеснялась своей наготы, прервала, наконец, свое молчание и заговорила детским голосом:

– Спэнса сейчас нет дома. Он на обратной стороне. Создавалось впечатление, что она, наконец, преодолела какую-то инерционность, мешающую ей говорить.

– Как вы думаете, скоро он вернется? – заговорил капитан, проявляя признаки нетерпения.– Или нам лучше отправиться поискать его?

Обратная сторона спутника, предполагал Доминго, находилась на расстоянии где-то около десяти километров.

– Я – Найлс Доминго. Это – Искандер Бейза. А это – Симеон Чанушин. Знакомьтесь.

Женщина равнодушно пропустила услышанные имена мимо ушей. Не назвала и своего. Ее поведение не было похоже на проявление грубости, так. же как и ее нагота не имела целью шокировать кого-либо. Она жила в каком-то другом, только ей принадлежащем, мире.

– Думаю, он будет скоро,– сказала она тихо, будто самой себе.

– Заметил ли он наш корабль, как вы думаете? – спросил Искандер.

– Я его сейчас вызову.

Она медленно повернулась, затем постепенно ускоряя шаг, пошла по коридору. Все трое посмотрели ей вслед. Ее фигура была далека от совершенства.

Она оставила дверь открытой и все трое снова переглянулись и последовали за ней в дом.

Здесь было много мебели, украшений и цветов. Стены были увешаны картинами в прекрасных рамах. Но дом в целом производил впечатление запущенного, словно его давно не убирали. В одном из углов большой комнаты стоял видно давно бездействующий робот-уборщица.

Все трое застали хозяйку в первой комнате среди груды подушек и множества пищевых контейнеров, большинство которых уже были пусты.

Женщина взглянула на них и тихим голосом произнесла:

– Подождите меня здесь.– Она вышла через другую дверь. Но мужчины не были уверены: вернется ли она назад и разыщет ли Спэнса.

Через пять минут ожидающие уловили слабый рокот прибывающего корабля. Еще через пару минут к облегчению посетителей, в комнату вбежал Спэнс Бенкович.

Они обменялись приветствиями, после чего Бенкович предложил всем выпить. Предложение было вежливо отклонено.

Доминго показалось, что Бенкович немного нервничает, но ничего не указывало на то, что и он принимает наркотики. Бенкович охотно рассказал, что находится на мели и уже брал деньги из фондов помощи, как и многие колонисты, но этого оказалось недостаточно.

Узнав о планах Доминго, он пришел в восторг и признался, что давно хочет начать новую работу, обеспечивающее ему приличное существование.

Доминго назвал сумму, которую будет платить. Бенкович обрадовался.

– Я слышал, что ты хороший пилот и знаешь толк в кораблях. Но я хотел бы убедиться в этом прежде, чем ты подпишешь контракт. Давай сегодня проведем испытательный полет на “Пэрле”,– сказал капитан.

– Нет проблем.

– Отлично. Когда будешь готов? Бенкович долго не раздумывал:

– Хоть сейчас.

Молодая женщина, по-прежнему не назвав себя, последовала за Спэнсом в комнату, где улеглась на кушетку, свернувшись калачиком.

Она издавала какие-то нечленораздельные звуки и переводила умоляющий взгляд с одного мужчины на другого.

Спэнс посмотрел на нее.

– Пусси останется здесь. Она не летчик.

– Надо что-то решать с ней. Иначе ты не сможешь уехать?

– Ну... Боюсь, что так,– неуверенно ответил Бенкович.

Последовал непродолжительный спор, в котором Пусси не принимала участия. Наконец, капитан решил выделить ей сумму денег, достаточную для того, чтобы она устроилась на любой планетоиде, по своему усмотрению.

Собираясь в дорогу Спэнс нарвал букет цветов. Симеон спросил все ли получат по такому букетику перед отправкой.

– Нет,– ответил Бенкович,– цветы предназначены для другого.

Все вместе они направились уже по другому коридору и подошли к странной конструкции. Это было нагромождение разных материалов, кусков скалы, остатков мебели и других неузнаваемых предметов, скрепленных между собой и напоминающих своего рода памятник. Структура имела около трех метров в высоту, широкая у основания и суживающаяся кверху.

Спэнс возложил свой букетик у подножья, поверх лежащих здесь и уже увядших цветов. Он стоял сложа руки на груди и молча смотрел на эту конструкцию.

Симеон долго не мог понять, что обозначает это странное сооружение, пока не увидел на приклеенной к нему табличке два женских имени.

– Это ты соорудил, Спэнс? – спросил Искандер. Тот посмотрел на Искандера затуманенным взглядом. Только боль и грусть были в его глазах.

– Я это установил в честь моих друзей, которые находились здесь во время атаки берсеркеров и погибли. Затем он повернулся к Доминго.

– Хочешь я добавлю сюда имя твоей дочери, капитан?

– Лучше начинай собираться,– сказал зло Доминго.

База – первое место, где остановился “Пэрл” после отправления с Шубры. По дороге сюда Доминго проверил способности Бенковича по вождению и управлению кораблем и остался доволен. Позже он сказал:

– Ты был прав, Искандер. Он действительно профессионал, с ним нам будет хорошо.

– Разве я когда-нибудь направлял тебя по неверному пути, капитан? – Искандер улыбнулся.– Но, думаю, трудности впереди.

Когда они прилетели на базу, Доминго разыскал Геннадиуса и накоротке с ним переговорил. Искандер сначала внимательно прислушивался к их беседе, но потом решил, что этот разговор ни о чем и никуда не приведет.

Затем “Пэрл” снова отправился в путь. В команде Доминго было четыре человека, включая и его самого. Капитан отчасти был доволен, но ему нужны шесть человек. Где взять еще двух? Чтобы набрать недостающих, капитан решил отправиться за пределы Милкпейла.

ГЛАВА 14

Прошло несколько дней. “Пэрл” стремительно мчался вперед. Последние подернутые дымкой края Милкпейла остались далеко позади. “Пэрл” перешел на режим работы “сиплас” – переключился на межзвездной скорости, при которой вселенная за пределами корабля уже не была видима. С такой скоростью “Пэрлу” потребуется всего лишь несколько недель для достижения любой точки на участке Галактики, уже исследованном выходцами Земли.

Прошло много лет с тех пор, как Доминго в последний раз пилотировал корабль в таком чистом пространстве. Это гораздо легче, чем пилотировать в туманности, тем более на таком первоклассном корабле, как “Пэрл”.

Капитан переключил бортаппаратуру на автопилот, а себе позволил отвлечься и задуматься о тайнах биоисследований врага. На экране была представлена самая последняя модель поверхности Милкпейла, на которой виднелась паутина из черных линий, изображающая путь всех известных и даже предполагаемых перемещений “Левиафана”. Записи этих путей велись столько лет, сколько вообще люди жили в туманности.

Однажды капитан показал Искандеру одну из моделей на экране компьютера и сказал:

– Ты знаешь, я как-то спросил Геннадиуса: собирается ли он провести настоящее исследование насчет “Левиафана”?

– И..?

– Он сказал, что, конечно, его люди ведут записи активности берсеркера и, конечно, они пытаются определить заранее, куда он нанесет удар в следующий раз. Но космические силы не ведут наблюдения именно за “Левиафаном”. Их не интересует, сказал он мне, отдельные, индивидуальные машины.

– Он так и сказал? – Искандера всегда забавляла 382 непреднамеренное человеческое легкомыслие.

– Знаешь, я подозреваю, что берсеркеры обладают более точными данными о космических силах, чем мы о них.

– Согласен, но скорее всего они не делают индивидуальных записей, не владеют информацией об отдельных кораблях.

Доминго как-то по особенному взглянул на своего заместителя и покачал головой.

– Не верю словам твоим. И ты не верь в это. Думал ли ты когда-нибудь, что им надо знать, где мы находимся и они следят за нашим полетом?

– Я как-то ни разу об этом не думал, капитан,– сказал Искандер, подняв брови.

– А вот и подумывай иногда. Я пришел к этому совсем недавно.

Симеон, который также слышал их разговор, не мог согласиться с этим и вообще не хотел об этом думать. Ему казалось, что все это – бред. Для берсеркера ненавистна любая форма жизни, которую они беспощадно уничтожали или, на худой конец, только временно терпели, как в случае с таким редким отклонением от нормы, как “гудлайф” – людьми, которые служат машинам и обожествляют их. Он слышал, что есть места, где “гудлайфы” используются берсеркерами в качестве солдат в войне против людей в туманности. В Милкпейле, правда, такого до сих пор не наблюдалось.

Насколько Симеон помнит, нет известий о том, чтобы “Синяя смерть” считалась грозной опасностью за пределами Милкпейла. Возможно потому, что люди в тех краях как и космические силы относятся к нему, как к одному из многих берсеркеров.

Чем дольше времени Симеон проводил с Доминго, тем больше убеждался, что он ошибается. Но он все равно, как никогда, был готов следовать за Доминго, хоть и не совсем понимал, куда он ведет корабль.

Первый этап по набору недостающих членов команды за пределами туманности был недолгим.

После однодневного полета в режиме “сиплас”, “Пэрл” оказался в чистом пространстве. На переднем детекторе показалась солнечная система, в которую входила планета “Рохан”, напоминающая планету Земля.

Когда “Пэрл” приблизился к ночному небосклону “Рохан”, у пульта управления сидел Искандер. Миры этого края не подвергались нападению берсеркеров.

“Рохан” был окружен кольцом защитных спутников, а военные наземные установки были видны с неба даже ночью, но нельзя сказать, что эта планета напоминала крепость. Здесь, за пределами туманности – прекрасная видимость. Любой объект попадал в поле зрения приборов слежения задолго до его появления, что позволяло защитной системе мобилизовать свой флот для отражения атаки.

Аэропорт располагался на поверхности под открытым небом – планету окружала совершенно естественная атмосфера. Посадка корабля не потребовала много времени. “Пэрл” легко коснулся земли, и команда Доминго покинула борт. Они ступили, наконец, на твердую землю, на площадку, покорную всем ветрам. Небо было звездным. Симеон вспомнил землю, уже несколько лет он не видел настоящие, ясные звезды, как на земле.

В межзвездном пространстве звезды видны только как изображение на том или ином приборе. А здесь человека со звездами разделяет только едва заметный нежный туман настоящей, жизнеспособной атмосферы. Симеон, выросший на земле, а потом переехавший в чистое пространство туманности, испытывал огромное удовольствие и наслаждался открытостью неба. Ему теперь казалось, что время, проведенное там, в Милкпейле, было нереальным и, вдруг, подумал, что здесь в более естественном мире Вильма была бы жива. Она все еще жила бы и смеялась под солнечным голубым небом... как в тот день, когда они впервые встретились.

Отсюда он смотрел на Милкпейл новыми глазами и представлял “Левиафана”...

Стоящий рядом Бенкович толкнул его локтем и сказал:

– Давай двигаться, Сим. Нас ждут дела.

– Хорошо.– Симеон постоял еще минутку, а затем последовал за товарищем.

Доминго и Искандер шли далеко впереди.

Через некоторое время все четверо благополучно добрались до центра на общественном транспорте. Если мерить стандартами, принятыми на планетах заселенных землянами, то этот город был сравнительно небольшой. Однако он являлся важным центром, где решались все проблемы, связанные с космическим бизнесом.

Доминго взялся за дело сразу. Он отправился в компьютерное бюро по найму, куда обычно обращались космические путешественники, желающие найти работу.

В объявлении Доминго сообщал, что требуются три смелых человека для опасной работы, умеющие работать в условиях туманности с высокой плотностью и имеющие опыт борьбы с берсеркерами, за это гарантируется щедрое вознаграждение.

Доминго заплатил небольшую сумму за объявление. Служащий сообщил капитану, что оно будет размножено тысячами экземпляров на всех стенах города и за его пределами.

Первое время не принесло каких-либо результатов. Рохан был центром пересечения цивилизации в этой галактике и город, в котором они сейчас находились, отличался от маленьких, незаметных городков Милкпейла. Здесь подавалось тысяча рекламных объявлений и добрая сотня из них была выставлена сейчас на электронном табло, причем многие из них сулили большие деньги за небольшую опасность.

В ожидании каких-либо предложений четверка из Милкпейла отправилась в ближайший ресторан, где Искандер уже был как-то раз. Они прекрасно пообедали, еда была просто изысканной, приправленная специями, которые делались из образцов примитивной жизни, собранных в туманности. Но с известными приправами на Земле это не имело ничего общего. Может быть, эти специи были собраны в Милкпейле в более мирные времена, до нападения берсеркеров.

После десерта Искандер сказал, что хорошо знаком с городом и знает другое место, недалеко отсюда, где не исключена возможность найти тех, кто войдет в их команду. Потому что есть вероятность, что свободные от работы профессионалы не всегда читают объявления. Покончив с едой, четверка вновь отправилась в путь. Они прошли несколько кварталов, оставив позади центр города, и оказались в менее респектабельном районе.

Искандер привел своих товарищей в одно из увеселительных мест, низкосортное, как они поняли. Здесь собиралась своеобразная публика. Одни приходили сюда за наркотиками, другие – чтобы выпить, поговорить. А кое-кто и затем и за другим. Тем не менее часть посетителей, и немалая, приходила сюда просто потанцевать и развлечься. В эту группу, по словам Бейза, входило большое число опытных космических путешественников.

Доминго сначала отнесся скептически к теории Бейза. Когда капитан вошел в многолюдное прокуренное помещение, его барабанные перепонки чуть не лопнули от оглушительной музыки. И тут он еще больше осознал, что найти в такой атмосфере нужных людей просто невозможно, о чем он и сказал Искандеру.

Симеона же занимали другие мысли. Когда он шел пешком по улицам города и вошел в переполненный кабачок, ему показалось, попал в совершенно другой мир. В Милкпейле все было иначе. Жизнь на этой планете отличалась от жизни на любой из крохотных планетоид Милкпейла, так же как здешнее ночное небо не похоже на небо шубринское.

Он ощутил, что в этом зале есть люди, которые жили на Шубре до ее уничтожения. Ведь и так по всей туманности несколько десятков людей живут на разных планетоидах. А на сравнительно крупном метрополе Ийркала даже до нескольких тысяч. Он подумал, что только здесь, в этом городе достаточно людей, чтобы одновременно заселить все колонии Милкпейла вместе взятые несколько раз. Но его не радовала такое большое количество людей.

Потом он подумал, что кондиционер явно проигрывает битву за чистоту воздуха, а шум, гомон и оглушительная музыка утомляют. Как они могли существовать в этом гаме?

На одной из стен помещения висело электронное табло, на котором среди множества других красовалось и их объявление. Несмотря на обещанные щедрые гонорары, похоже, оно никого не интересовало.

– Может быть, попробовать поговорить с кем-то из летчиков? – спросил Искандер.

– Попробуем, если это вообще здесь возможно,– откликнулся капитан.

Доминго вышел из кабинки, где до этого все четверо обосновались, и направился к бару. Он умел быть общительным, когда хотел, вернее, когда этого требовали обстоятельства. Сначала Искандер, затем Симеон последовали за ним. Бенкович остался в кабинке.

Оказалось совсем нетрудно завязать беседу с присутствующими. Доминго только пришлось повысить голос, чтобы его слова не утонули в этом гаме. Однако, миссия капитана никого не заинтересовала.

Выслушав его, все разошлись. Капитан, задетый за живое, сказал Симеону, даже не пытаясь понизить голос, что не хотел бы иметь таких людей в своей команде. Кто-то из посетителей отреагировал грубостью.

Симеон быстро допил содержимое стакана. Он понял, что вряд ли, придется закончить этот вечер мирно.

– Пусть космические силы занимаются погоней – это их дело. С нас хватит защиты наших домов,– было общее мнение.

Доминго с горечью подумал, что такой взгляд на вещи присущ людям как внутри Милкпейл, так и здесь, за ее пределами. Большинство людей именно так воспринимают ситуацию. Своя рубашка ближе к телу, как говорится.

– Вы хотя бы имеете представление о том, что затеваете? – вдруг заговорил кто-то стоящий рядом с баром. Знаете ли вы, что значит бороться с берсеркерами? Какой у вас флот? И вообще, что вы знаете о астронавигации в туманности? Или о берсеркерах?

– Ну, раз знаешь ты, расскажи нам,– хмыкнул в ответ Искадер.

– Я знаю, что это такое,– сказал Доминго. Голос его был тихим и спокойным, и, скорее всего, его услышали немногие.

– Неужели? – насмешливо парировал один из тех, кто услышал.

Музыка заиграла еще громче. Капитан повысил голос, но продолжал говорить спокойно:

– Я провел большую часть своей жизни в Милкпейл. Мой корабль такой же совершенный, как и корабли космических сил.

Вокруг никто не возражал, но Симеон подумал, что люди молчат из вежливости. А может быть оттого, что их это не интересует? Вероятно, среди присутствующих были потенциальные кандидаты на свободные места в команде. Однако, если это и так, то они не спешили обнаружить себя.

– Посмотрите. Вон там на табло – мое объявление! – воскликнул капитан громко.

Но и на этот раз никто не отреагировал.

– И еще: я – лучший капитан в Милкпейле.– Доминго почти кричал. Он был настроен решительно и, похоже, хотел взбудоражить этих людей.

Многие слушатели Доминго, может быть, и были готовы поверить ему на слово, но, похоже эта тема многих действительно не интересовала.

Прислушиваясь к высокомерным речам своего капитана и наблюдая за реакцией окружающих, Симеон подумал, что все-таки многие настороженно относятся к Доминго, хотя и не признаются себе в этом.

Симеон поставил пустой стакан на стойку бара, посмотрел в другой конец зала и увидел, что Бенкович все еще сидит в кабинке и ведет оживленную беседу с подсевшей к нему молодой женщиной. Судя по наряду, она была служащей этого заведения.

Осмелевший после выпитого, Симеон принялся громко убеждать окружающих в важности и необходимости их миссии. Он доказывал, что “Синяя смерть” не просто вышедший из-под контроля кусок металла, что кто захочет побороть “Левиафана”, тот обретет настоящий смысл жизни. Охота на “Левиафана” будет стимулом для тех, кто хочет избавиться от наркотиков или бросить пить. Стремление уничтожить “Левиафана” поможет им найти себя.

Люди в баре постепенно умолкали, окружив его тесным кольцом, прислушиваясь к тому, что он говорит. Воодушевленный, он продолжал уговаривать всех, сам удивлялся своему красноречию. Искандер кивал в ответ на его слова и обнадеживающе улыбался, Симеон продолжал. Он рассказал о людях, погибших от оружия “Левиафана” не только на Шубре, но и на других планетоидах Милкпейла и привел подробности об ужасных машинах-убийцах, словно жители планеты “Рохан” не имели представления о берсеркерах.

Он собирался рассказать спокойно, не говоря о личных потерях Доминго и остальных членов экипажа, но не смог. Среди слушателей поднялся и постепенно набрал силу ропот недовольства. Среди них было немало ветеранов космических сил и они, уж точно знали, что такое берсеркеры и не им было это объяснять – провинциалам из далеких планетоид.

Искандер, не выдержав насмешек расчетливо отправил преднамеренное оскорбление самому агрессивному из посетителей бара. Но тут в него бросили пустую бутылку и, он едва успел увернуться.

Как из искры возгорается пламя, так от этого броска вспыхнула всеобщая потасовка. Симеон только успел подумать, что драка пойдет не на равных. Он стал рядом с капитаном и ударил кулаком в лицо ближайшего противника. Тот пошатнулся, но устоял. Уголком глаза он заметил, что Бенкович оставил свою собеседницу и бросился на помощь своим друзьям.

Мимо головы Симеона просвистела очередная бутылка. Вдруг, он почувствовал, что по уху ему заехали то ли кулаком, то ли еще чем-то. На него сразу напали двое, но отступать было некуда. После отчаянной, но короткой схватки, он заметил как товарищи пришли ему на подмогу. Стало легче.

Доминго не любил драк и не был расположен драться с себе подобными. Берсеркеры – это другое дело. Но сейчас – особый случай. Членов его команды могли просто изувечить в этой неравной схватке, и он с необычной свирепостью ринулся в бой.

Капитан был великолепен в драке. Он уперся спиной в стойку бара, а своей новой ногой действовал, как поршнем, круша всех, кто попадался на ее пути.

Всеобщая вакханалия кончилась так же неожиданно как и началась. Наступила мертвая тишина. По крайней мере она такой казалась по сравнению с тем, что было за минуту до этого. Ощущение было такое будто каждого дерущегося остановила волшебная палочка. Симеон отвлекся от своего противника и поднял голову, отвечая неизвестно на какой сигнал. У него неосознанно появилась мысль, что пора остановиться.

Тяжело дыша, он медленно стал на ноги. То же сделал и его противник.

Все вокруг перестали драться и смотрели в одном направлении. На пороге стоял Кармпэн. Это был человек, но не потомок землян, а представитель другой человеческой формации. Он одиноко стоял у двери и внимательно смотрел на присутствующих. Выражение его лица было непредсказуемым.

Все потомки землян хорошо знали как выглядит Кармпэн, хотя его мало кто видел. Фигура, стоящая перед ними у плохо освещенного порога, была приземистой, коренастой и, казалась, почти механической. На ней была небрежно подпоясана простая драпировка из тканей. Голова – лысая, а серого цвета кожа скорее всего напоминала металл. Выражение лица было отчужденным. Присутствие этого существа здесь, в кабачке, было непонятным. Хотя с другой стороны: почему бы и нет?

Много веков потомки землян, расселившиеся по этой галактике знали, что люди другой формации, живущие в другом, бесконечно далеком мире и называемые кармпэнами, являлись важными и ценными союзниками человека в войне против берсеркеров. Это действительно так и было, хотя кармпэны никогда не воевали сами и не совершали актов насилия даже против берсеркеров. Ни один кармпэн не создавал и не поставлял оружия. По галактике ходили разговоры об их великолепных достижениях в области телепатии и периодических предсказаниях, иногда мистического, иногда математического толка. Потомки землян называли их непредсказуемыми пророками.

– Капитан Доминго? – рот Кармпэна, похожий на щель, едва двигался. Голос был глубоким и резким. Если бы говорящий находился вне поля зрения, можно было бы с уверенностью сказать, что голос принадлежал потомку Земли. Только теперь Симеон осознал, какая гробовая тишина царит в помещении. Даже музыка смолкла.

Доминго сделал шаг вперед, оторвавшись от своего окружения. Выражение его лица, казалось, говорило о том, что он давно ждал подобного чуда и не удивился.

– Да? – произнес Доминго.

– Я хочу стать членом твоей команды. Я профессионал и хорошо взаимодействую с управляющим обручем. Хорошо знаю все системы корабля. Могу быть весьма полезен.

Это был беспрецедентный случай. Никогда прежде кармпэны не подписывали контракты на полеты в кораблях, принадлежащих потомкам Земли.

– Рад буду иметь тебя в своем экипаже,– сказал Доминго в звенящей тишине и почувствовал прилив крови к щекам. Через минуту он спокойно добавил:

– В том случае, если докажешь свою компетентность.

– Согласен. Рад, что принят. Может быть сразу выполним все формальности.

– Возражений нет,– сказал Доминго после непродолжительного раздумья.

Капитан достал бланки из папки и началось оформление контракта. Подошел Кармпэн, неуклюже шаркая обутыми в сапоги ногами. У бара ему освободили место. Кармпэн молча склонился над бумагами, прочитал и затем подписал. Симеон наблюдал как серые пальцы кармпэна, превратившись в пишущее устройство, четко и разборчиво заносили имя.

Спустя несколько минут дополненная и почти укомплектованная команда покинула бар.

На улице мимо них промчалась полицейская машина. Она держала путь в кабачок, чтобы навести там порядок.

Кармпэн попросил ненадолго заехать в местную гостиницу, где он занимал комнату в крыле, предназначенном для людей, не являющимися потомками землян, Там он собрал свой скромный багаж, куда входил, как успел заметить Симеон, хорошо смоделированный костюм, напоминающий космический скафандр. Багаж погрузили на робота-носильщика, и вся команда, с новобранцем в том числе, отправилась на космический аэродром.

По дороге Доминго воспользовался возможностью и рассказал об условиях жизни на корабле и заверил, что с питанием нет проблем. Совершенной конструкции синтезатор снабжает их качественной и питательной едой. Кармпэн воспринял это, как само собой разумеющееся.

После драки в кабачке Доминго не хотелось долго оставаться на этой планетоиде. Перед отправкой к нему обратилось несколько человек, уже желающих поступить в команду. Слух о зачислении Кармпэна разлетелся молниеносно. Но никто, по разным причинам, не устроил Доминго.

– Это мудрое решение, капитан,– сказал Кармпэн неожиданно.

Присутствующие удивленно посмотрели друг на друга.

“Рохан” остался позади, и Кармпэн предложил устроить сбор всех членов экипажа в общем зале. Узнав о цели собрания, Доминго сразу же дал согласие.

Когда все собрались, новый член команды напомнил своим товарищам, что все они, несомненно, слышали об его телепатических возможностях. Эти слухи, продолжал он, имеют под собой почву, но он обязуется и торжественно обещает не разглашать их.

Бенкович, доброжелательный как всегда, подошел к Кармпэну и сказал:

– Некоторым из нас хотелось бы кое-что уточнить. Не сочти наш вопрос невежливым, но кто ты? Мужчина или женщина?

– Я – мужчина.

Бенкович казался несколько разочарованным.

Когда “Пэрл” отправился с– “Рохан”, Доминго по совету Кармпэна взял курс, который, казалось, никуда не ведет. По дороге новобранец успешно прошел испытание по пилотированию корабля, устроенное ему капитаном. Для этого понадобилось только немного отрегулировать бортаппаратуру, чтобы приспособить ее к мозгу человека, не принадлежащего к потомкам Земли. Все казалось нормальным, но на этом сюрпризы не кончились.

ГЛАВА 15

Как только “Пэрл” покинул солнечную систему, к которой принадлежала планета “Рохан”, Кармпэн вызвал капитана по межсвязи и предложил поменять курс следования.

Доминго тут же посмотрел на голографическую карту и вначале не понял, зачем надо менять курс. Они летели к Милкпейлу. Четвертый искатель приключений настаивал на том, что следует изменить курс на 30 градусов и отправиться, в так называемое, межзвездное пространство.

Капитан, понимая, что вся команда их сейчас слушает, повернулся к маленькому, серому, весьма загадочному изображению на экране межсвязи.

– Почему ты настаиваешь на этом курсе? – спросил Доминго.

Голос Кармпэна прозвучал убедительно и, как не странно, почти по-человечески.

– Потому что это – твой лучший шанс укомплектовать команду, я знаю человека, который тебе нужен.

– А-а... Вот как! И что это за человек? Могу сказать, что это опытный пилот. Последовала пауза, в течение которой капитан еще раз просмотрел показания прибора.

– Кажется, ты мне предлагаешь свернуть к Грейл-пайлу,– выговорил он наконец.

Формация, известная под этим названием, представляла собой тусклое, безжизненное пространство из сырой межзвездной материи. Оно распространялось на биллионы километров вглубь и вширь на окраине Милкпейла и напоминало мертвую или, вернее умирающую поверхность. Это было враждебное и нежизнеспособное пространство, на котором не встречались колонии. Здесь была затруднена астронавигация на любой скорости, поэтому люди и корабли редко проникали сюда.

Любые проявления жизни здесь были редки, значит, и берсеркеры сюда не наведывались.

– Все правильно. Именно туда и предлагаю направиться, сказало крохотное изображение на экране компьютера.

– Интересно, что же там делает этот высокопрофессиональный пилот? Предполагаю, что он или она находятся на борту какого-нибудь корабля, не так ли? – капитан все никак не мог отвязаться от мысли, что их слушает вся команда, разговор превращался в личный.

– Это предложение логично, но я не уверен. Мне трудно сказать, что либо точно.

Симеон, следивший за разговором по индивидуальной межсвязи, подумал, что впервые видит своего капитана сомневающимся.

– Это все, что ты можешь мне сказать? – продолжал испытывать Кармпэна капитан.

– Да! Пока это все, что я могу пока сказать тебе. Ты должен понять, что я неохотно вникаю в чужие мысли, мне это не интересно в данной ситуации.

– Хорошо! Но ты уверен, что он или она именно там, куда мы направляемся?

– Несомненно. И скажу, что он там один.

– Вероятно, можно найти множество искусных пилотов, разбросанных по всей Галактике,– вмешался в разговор Искандер.– Почему мы должны лететь именно за этим пилотом?

– Он единственный в своем роде, без его участия может провалиться и вся наша миссия,– ответил Кармпэн.

Каждый, кто находился на борту не раз уже слышал удивительные рассказы о телепатических и прогностических возможностях Кармпэнов. Теперь решение уже оставалось за капитаном.

– Ладно, согласен,– сказал Доминго после короткого раздумья.

Через несколько дней полета “Пэрл”, наконец, добрался до окраины Грейлпайла. Кармпэн еще раз предложил изменить курс, но его голос звучал, как командирский.

Заместитель капитана, чувствовалось, был недоволен:

– Что вообще мы собираемся здесь найти, четвертый искатель приключения. Мне все это кажется авантюрой. 393

– Одинокого пилота... но, боюсь, события развиваются не вполне благоприятно.

– Что ты имеешь в виду? – жестко бросил Доминго.

– Я начинаю” подозревать, капитан, что пилот, которого мы ищем, умирает или погружен в летаргический сон. Я это чувствую, мои возможности известны. Его мысли угасают, пока не знаю почему.

– Ладно. Летим дальше,– согласился Доминго,– там будет видно.

Корабль медленно продвигаясь, вошел в пространство Грейлпайла. В этой местности средняя плотность материи вокруг корабля такая же высокая, как в Милкпейле, поэтому им и пришлось лететь на сравнительно низкой скорости.

Через час “Четвертый искатель приключений” посоветовал еще раз сменить курс, это уже слишком. Капитан исполнил предложение молча. Остальные члены команды тоже молчали.

Приблизительно через час Кармпэн предложил остановиться.

– Это здесь... Где-то рядом,– сказал он.– Теперь надо приступить к поиску, капитан. Лично я очень устал. С твоего позволения, я пойду отдохну.

Бенкович пробубнил что-то нелицеприятное. Доминго же сочувственно посмотрел на Кармпэна:

– Разрешаю. Иди.

– Я буду снова в форме через несколько часов. А теперь я должен отдохнуть.

И станция межсвязи Кармпэна отключилась.

Доминго вздохнул и вновь занялся приборами. Корабль не двигался, висел в пространстве.

– Искандер, Бенкович. Включить приборы слежения, отдал приказ Доминго.

Через несколько минут вся команда кропотливо работала, изучая на детекторе пространство вокруг корабля. Но никому не удалось обнаружить присутствие пилота или вообще чего-либо похожего на человека или робота.

– Продолжайте искать. Начинаю объезд местности.

К удивлению всей команды после непродолжительных поисков их усилия увенчались успехом. Вначале был получен слабый, искаженный сигнал, потом на экране появилось изображение предмета, похожего на бессильно парящий спасательный аппарат, на расстоянии где-то около сорока тысяч километров.

– Берем курс туда,– заявил Доминго.– Всем, за исключением “Четвертого искателя приключений”, оставаться на своих постах.

“Пэрл” приближался к источнику сигнала осторожно. При ближайшем обследовании стало ясно, что это аппарат принадлежит без сомнения человеку. Аппарат, естественно, был поврежденным и сильно разрушенным – видно принимал участие в военных действиях.

Прощупывание аппарата прожекторами и попытка установить связь с ним, не дала каких-либо результатов.

Но сигнал тревоги продолжал поступать и стало ясно, что аппарат автоматический.

Все на борту “Пэрла” продолжали наблюдать за ним на расстоянии в сотни метров, и никто не брался с точностью определить сколько времени он здесь дрейфует: один день или несколько лет.

– Я думаю, что надо разбудить квадратоголового.– Это говорил Бенкович.– Пусть убедится, тот ли кого мы ищем. Может быть, перед нами подарок от берсеркера: что-то вроде ловушки?

Капитан сразу отмел это подозрение.

Ловушка? Почему именно здесь? Они не стали бы предпринимать столько усилий в этом безлюдном пространстве, где практически нет кораблей. Мне нужны два человека для разведки.

Спэнс вызвался идти первым, будто хотел сгладить впечатление от своего недавнего брюзжания.

Искандер на этот раз молчал. Заместитель капитана, подумал Симеон, презирал такую легкую и безопасную работу.

Симеон решил, что пора теперь ему надевать скафандр. Через несколько минут Симеон и Спэнс вышли в открытое пространство.

Они добрались до дрейфующего аппарата быстро и без всяких инцидентов.

Основной люк корабля мягко открылся при первом же усилии. Кабинка аппарата была разгерметизирована и произошла утечка воздуха.

Первым в люк вошел Бенкович, а Чакушин остался – снаружи. Как на всех спасательных аппаратах каюта внутри была небольших размеров. Через минуту Спэнс вызвал товарища по радио:

– На это стоит посмотреть, Сим.

Симеон вошел как раз в тот момент, когда Спэнс включил внутренний свет. Аппарат был стандартный, сравнительно современной конструкции. Внутри были две койки, которые при необходимости могли превращаться в кушетку для погружения в летаргический сон. Обе кушетки были заняты. Через маленькое смотровое стекло Симеон взглянул на ближайшую из них и увидел лежащего мужчину. Одного взгляда было достаточно, чтобы определить – он мертв.

Спэнс находился у второй кушетки. Симеон тоже заглянул туда и заметил привлекательное лицо молодой женщины. Ее глаза были закрыты и, казалось, что она мирно спит. Данные по приборам указывали – она жива.

По индивидуальной рации раздался голос Доминго. Он хотел знать результаты осмотра.

– Похоже женщина жива.

Бенкович, не отрываясь, оценивающе разглядывал молодую женщину.

– Есть что-нибудь подозрительное на аппарате? – продолжал Доминго.– Если нет, берем на борт.

Исследователи ничего подозрительного не заметили и несколько минут спустя спасательный аппарат с открытым люком уже находился в шлюзе “Пэрла”.

Когда атмосфера в аппарате была восстановлена, началась работа по приведению женщины в нормальное состояние. Показания приборов были благоприятными: женщина подавала признаки жизни. Потенциальный пилот, если, конечно, она будет соответствовать этой категории, начала дышать. Искандер отправился в изолятор за необходимыми лекарствами.

Камера, где она находилась, открылась. Молодая женщина, одетая в специальный комбинезон, поднялась, и, преодолев искусственную гравитацию “Пэрла”, села.

Спэнс и Симеон оставались рядом, предлагая свою помощь и через несколько минут она была почти в норме.

Женщина, это чувствовалось, полностью пришла в себя. Высокая, стройная, удивительно привлекательная она произвела впечатление на Искандера и Спэнса. Они не отходили от нее ни на секунду и предлагали свою помощь для перехода на “Пэрл”.

– Который час? – это был ее первый вопрос, ее первые внятные слова.

К этому времени она уже была в изоляторе “Пэрла” и с любопытством рассматривала свое окружение. Ее речь и произношение были обычными, она не казалась чужестранкой в пространстве.

Доминго оставил свое кресло и тоже пришел посмотреть на чудом выжившую женщину. Он рассказал ей, что они летят с планеты “Рохан”, сообщил год и месяц отъезда.

В глубоком космосе под влиянием эффектов относительности числа и часы всегда требуют корректировки. Правда, полет в режиме “сиплас”, теоретически, позволяет избежать искажений, хотя иногда такая коррекция и бывает необходима.

Узнав число и время, женщина облегченно вздохнула.

– Очень хорошо. Значит я была в спасательном аппарате всего лишь несколько дней.

Она глубоко вздохнула, откинула назад блестящие волосы и обвела окружающих внимательным взглядом.

– Меня зовут Брэнвен Гэлуей. Что это за корабль? Торговый?

– Нет. Я – Найлс Доминго, собственник и капитан корабля “Сириан Пэрл”. Мы охотимся за берсеркерами... А что случилось с вами? Почему вы были в этом аппарате? Надеюсь, что вас вывела из строя не “Синяя смерть”?

– Да, на нас напал берсеркер, но я не знаю его названия. Мой корабль “Оулд Пуэбло”. Мы из новых тринидад... Значит, охотитесь за берсеркерами? А какой у вас флот? До нападения на нас я собиралась делать то же самое, у меня был флот.

– У меня нет флота. Только этот корабль. И капитан четко и сжато выложил данные о вооружении “Пэрла”, его оснащении.

– Значит ваш корабль уничтожен? И вы не знаете чьих это рук дело – “Левиафана” или другого? – продолжил расспросы капитан.

Брэнвен Гэлуей рассматривала капитана с некоторым любопытством.

– Да, сэр. Я же сказала, что не знаю названия... Вдруг она резко оборвала разговор, а потом спросила:

– А в другой каюте аппарата... там еще кто-то был, не так ли?

– Мужчина.– сказал Симеон.– Мне очень жаль, но он мертв.

– ...Ничего удивительного.– Брэнвен окинула взглядом своих собеседников.– Он мало значил для меня, но...

Интересно, что осталось от нашего корабля? Боюсь, что вы ничего не нашли?

– Вы правы,– ответил Доминго, слабо улыбаясь. Глядя на нее, капитан подумал, что неизвестно, будет ли спасенная ими женщина зачислена в его команду, но похоже, что она не из тех, кто доставляет лишние хлопоты.

– Значит у вас один корабль? В смелости вам не откажешь. Почему же вы охотитесь на берсеркера? Все посмотрели на Доминго.

– Я расскажу когда-нибудь...

– Это, видно, не простая история, да? – заинтересованно спросила она.

Затем состоялось знакомство новенькой с остальными. В разгаре церемонии Симеон, вдруг, заметил, как изменилось лицо женщины. Она удивленно смотрела мимо него на дверь и Симеон, еще не обернувшись, уже знал, что там увидит.

Там, в дверном проеме, стоял “Четвертый искатель приключений”. Он поспешил сообщить, что уже отдохнул и готов снова приступить к своим обязанностям, после чего представился новенькой.

Он произвел неизгладимое впечатление на Брэнвен, особенно когда она узнала, что обязана своим чудесным спасением его удивительным телепатическим способностям. Не последуй капитан его совету – ей пришлось бы дрейфовать здесь миллионы лет.

“Четвертый искатель приключений”, в свою очередь, долго и внимательно всматривался в нее и, кажется, остался доволен.

Доминго, указывая на женщину, спросил:

– Ты о ней говорил, Искатель? Это ее ты мне пророчил в пилоты?

– Она очень способный пилот, капитан. Но ты сам должен спросить хочет она этого или нет?

Кармпэн повернулся и устало шаркая, вышел. Он по-прежнему выглядел усталым.

Брэнвен была немного смущена.

– Не понимаю. Что все это значит? Я – действительно пилот. Но откуда ему знать: хороший или плохой?

Никто даже не попытался ей ответить.

Симеон заметил, что Бенкович смотрит на Брэнвен уже не просто как спаситель на пострадавшего. Когда она хотела встать, то пошатнулась, Спэнс первым бросился ей на помощь.

– У вас головокружение?

Брэнвен вежливо, но решительно отвела его руку.

– Нет проблем. Спасибо. Я сама справлюсь. Мне только необходима маленькая отдельная каюта, смена белья и немного еды.

Ей отвели каюту, предназначенную для шестого члена команды, и выдали одежду, в том числе скафандр, еду и все необходимое. Вскоре Гэлуей заявила о своей готовности присоединиться к охоте на берсеркера, если сможет доказать свою компетентность.

Через некоторое время Симеон застал Кармпэна одного и не смог удержаться от вопроса.

– Почему ты не занимаешься этим постоянно? Я имею в виду, спасательные работы.

– Это сложно. Есть цена, которую я и остальные должны платить для оказания такой помощи. Но тебе этого не понять.

– Да, я действительно не понимаю.

Встретившись глазами с этим чуждым, загадочным существом, Симеон, вдруг, почувствовал, что делает из себя дурака и, смущаясь, добавил: – Во всяком случае, я рад, что ты делаешь это сейчас.

Кармпэн посмотрел на него странным взглядом, затем повернулся и ушел.

Искатель заступил на свое дежурство. Последующие дни он проводил в основном в своей каюте, избегая общения с остальными.

Доминго снова взял курс на Милкпейл. Брэнвен поправлялась, просто стремительно восстанавливала свои силы после летаргического сна. Время от времени, отвечая на вопросы, рассказывала подробности о том, что произошло с ней и с ее кораблем.

С появлением женщины, атмосфера на борту “Пэрла” изменилась. Отчасти от того, что Доминго успокоился, полностью укомплектовав свою команду. Как только Брэнвен поправилась, он предложил ей место второго пилота, конечно, при условии, что она докажет свою компетентность. Он оставил за ней право отказаться от предложения, но уточнил, что будучи просто спасенной, она не имеет права требовать, чтобы ее отвезли куда-нибудь прервав полет. Доминго пообещал, оставить ее на одной из планетоид по ее выбору, если она откажется подписать контракт.

Искандер, желая удовлетворить присущее ему любопытство, спросил куда бы она хотела отправиться, будь ей предоставлена такая возможность. В ответ она только пожала плечами.

Вскоре она сказала капитану, что готова пройти испытания.

– Сожалею, капитан, но у меня нет рекомендаций. Поэтому постараюсь показать себя в деле.

Брэнвен уже изучила все бортовые системы и была уверена, что справится.

– Итак, с чего начнем?

Доминго был доволен результатами испытаний. Она выдержала экзамен с честью. Без сомнения, это женщина профессионал и может управлять любым кораблем.

Когда “Пэрл” снова очутился в глубине туманности Гэлуей смогла доказать на деле на что способна.

Симеон часто думал, что Брэнвен во многом превосходит своих соплеменниц и, несомненно, привлекательнее многих из тех, кто заработал себе репутацию “крутых” космических специалистов. Однако, Брэнвен, казалось, не обращала внимания на то, какое впечатление производит на мужчин.

Похоже, что на Брэнвен самое большое впечатление произвел Кармпэн. Конечно, такие загадочные существа кого хочешь заинтригуют. До сих пор никто в команде не имел ни малейшего представления о том, почему Искатель присоединился к охоте на берсеркеров. Справившись с шоком, вызванным присутствием чужеземца, Брэнвен обратила внимание на Доминго. Ее удивляло и, может быть, чуть-чуть задевало его пренебрежение и безразличие. Она проводила немало времени за разговорами с капитаном.

Вскоре Брэнвен, выполнив все формальности, подписала контракт и стала полноправным членом команды. На борту отнеслись к ее зачислению по-разному. Искандер похоже, смирился, хотя и не высказывал особого энтузиазма, а Бенкович не знал, радоваться ему или нет.

Капитан же объявил, что теперь корабль и команда готовы к борьбе с “Левиафаном”.

ГЛАВА 16

Брэнвен Гэлуей и Искатель доказали свою полную компетентность, хотя и не отрицала, что имеют недостаточный опыт в пилотировании кораблей в густых участках туманности.

Капитан предполагал, что немного практики такого рода будет новобранцам нелишней. Но и остальным членам команды тоже не мешает быть во всеоружии, когда наступит время сражаться с “Левиафаном”. Эта проблема разрешится сама собой.

Команда наберет необходимый опыт, пока будет искать вражеский след.

Однажды, когда Брэнвен и Доминго были свободны от дежурства и сидели одни в общем зале, она задала капитану вопрос, который давно ее мучил:

– Почему ты всегда говоришь “он”, когда упоминаешь берсеркера?

Доминго поглаживал волосы, обдумывая свой ответ. Затем посмотрел на высокую, стройную женщину, стоящую рядом, и спросил:

– Ты веришь в каких-нибудь богов?

Гэлуей стояла, склонившись над пультом компьютера. Капитан давно заметил, что ей больше нравилось стоять, чем сидеть.

– Я не могу сказать, что верно, капитан. Хотя бывают минуты, что – да. А почему ты спрашиваешь?

– Если бы ты верила в бога, какое бы местоимение ты предпочла?

Она попыталась осмыслить сказанное капитаном.

– Значит ты хочешь сказать, что чертова машина, которую ты хочешь уничтожить, и есть твой бог?

– Да, приблизительно так. Ты попала в точку.

– Ну, что ж! Единственное утешение, что ты не говоришь о берсеркере “она”.

Возвращаясь в Милкпейл, Доминго решил начать свою погоню с посещения Ийркалы. Он объяснил своим товарищам, что эта планетоида – одно из лучших мест в туманности для получения новейшей информации.

Когда “Пэрл” приблизился к Ийркале, все на борту обратили внимание на то, что ее система защиты значительно укреплена, а на ней живет гораздо больше переселенцев, чем на других планетоидах. Массовый отъезд из Милкпейла, который предсказывали иные колонисты, так и не состоялся.

“Пэрл” приземлился и Доминго, не покидая борта корабля, задал по радиосвязи главный для него вопрос: есть ли новая информация о “Левиафане”. Ответ его разочаровал. За это время, что “Пэрл” летал за пределами туманности, “Левиафан” не напоминал о себе. Он не подавал никаких признаков жизни и ни разу ни на кого не нападал. Один только раз его где-то видели, да и то не было уверенности, что это был именно он.

Затем Доминго оставил корабль и направился к знакомой площадке перед аэропортом. Он оставил корабль, обещая команде вернуться через час-другой. Все остались на борту, выполняя обычные повседневные работы.

Когда он полностью осознал то, что собирается делать, ему стало не по себе. Он понял, что хочет только одного – встретиться с Полли, поговорить с ней. Он не знал о чем будет с ней говорить, но был уверен, что им не следовало расставаться так, как это случилось в последний раз. Однако, его усилия найти Полли оказались напрасными. Ее нигде не было. Служащий местного центра связи сообщил, что такой здесь не значится, и он не смог добавить больше ничего к сказанному.

Звонок ее сестре расставил все на свои места. От Ирины он узнал, что Полли уехала из Ийркалы. Она получила работу на другой солнечной системе и отправилась туда вместе с детьми.

– На другой системе? – удивился Доминго.

– Совершенно точно.

– На какой? Последовала пауза, затем:

– Я не знаю.

Доминго не поверил ей. Но не стал больше расспрашивать.

Перед тем как закончить разговор, Ирине удалось намекнуть ему, что Полли попыталась устроить свою жизнь, у нее есть мужчина.

Медленно возвращаясь на корабль, Доминго раздумывал: “Правду ли сказала ее сестра?” Вдруг его осенила догадка. Может быть ее новый мужчина – Гьюджар? Хотя, какая ему разница, если это и так? В конце концов, Полли и Гьюджар – люди его команды, пусть и бывшие, и он, естественно, желает обоим счастья. Затем он подумал, что Полли ему не нужна, несмотря на ее профессионализм! Шесть человек – оптимальное количество людей на борту – уже есть. Пусть все остается, как есть. Это самый лучший вариант. И Доминго ускорил шаг, направляясь к кораблю.

Капитан настолько быстро вернулся на борт, что его новая команда так и не успела сойти на землю, чтобы размять хоть немного ноги.

Пока выполнялись формальности перед отлетом “Пэрла”, Доминго связался с одним знакомым, который смог дать какую-то информацию о нахождении Гьюджара. Удалось узнать, что тот снова пилотирует корабль, принадлежащий кому-то из гвардии патрулированных космических сил. Однако, не удалось уточнить, где сейчас точно находится Гьюджар.

После разговора, капитан собрал всю команду, еще раз просмотрел модель, изображенную на экране компьютера, и взял курс туда, где в последний раз видели “Левиафан”.

Прошло два дня. На полпути к месту назначения Кармпэн вызвал капитана по индивидуальной связи и предложил ему круто изменить курс. Находясь в телепатическом состоянии, почти агонии, он сообщил, что получает сигналы тревоги с одной маленькой колонии, расположенной на самой дальней окраине туманности. Она по его уверениям подвергается нападению и находится на грани гибели.

– Нападают берсеркеры?

– Я уверен в этом, несмотря на то, что доказательств – никаких.

– Конечно, берсеркеры. Кто еще это может? Но... Это “Левиафан”? – спросил Доминго.

– Этого я не могу сказать, капитан.

Не мог Кармпэн и назвать имя разрушаемой планетоиды. Однако определить местонахождение и приблизительно расстояние – смог.

Несколько часов спустя, Искатель доложил капитану, что атака на колонию закончена.

– Как ты чувствуешь – жизнь там погасла?

– Не могу сказать. Я чувствую, что все закончилось. Но думаю надежд на спасение – нет.

Но Доминго не свернул с намеченного курса.

На борту “Пэрла” разгорелась дискуссия. Обсуждали последние данные о боевой мощи “Левиафана” и сравнивали вооружение на борту “Пэрла” с тем что, как предполагалось, имелось на “Голубой смерти”.

На экране компьютера была изображена последняя модель, которую Симеон не видел прежде. На голографической модели приводились размеры и конструкция “Левиафана”; данные взяты из последних записей, сделанных в Милкпейле.

На экране медленно вращалась модель зубчатой формы, а рядом, в тех же масштабах, показана модель “Пэрла”. И команда четко осознавала насколько их корабль меньше своего потенциального противника.

Сравнение отрезвляло, однако каждый на борту “Пэрла” воспринимал эту ситуацию с профессиональной точки зрения и понимал, что шансы на победу все-таки есть. Каждый из них был уверен, что цель Доминго – победить, и они, согласившись участвовать в этой борьбе могут достичь этой цели. Никто из них, тем более капитан, не собирались заниматься тем, что может принести врагу еще один триумф.

Во время подобных тактических обсуждений Доминго не раз утверждал, что маленький корабль имеет свои преимущества, причем немалые. Главное из них заключалось в том, что такой корабль может двигаться быстрее в туманной среде; кроме того ему гораздо легче защищаться, благодаря компактной площади, чего не скажешь о размерах корабля типа “Левиафана”.

На борту “Пэрла” имеются ракеты самых последних моделей, летящих со скоростью света. На корабле имеются также лучевые прожекторы, приспособленные для работы в туманной среде и имеющие модуляцию такого фокусирования, что позволяет преодолеть любую защиту, даже такую мощную, как на “Левиафане”.

Дискуссия в общем зале корабля была прервана сигналом, поступившим из боевой станции. Подал его дежурный наблюдающий за детекторами. Согласно его сообщению появилась целая армада, похожая на берсеркеров флот, которая совершает рейс в вечном тумане вдалеке от “Пэрла”.

Все, кто был на корабле заняли свои боевые посты. Доминго еще не успел осмыслить тактику. Но уже было очевидно, что отступать некуда, “Пэрла” заметили. Расстояние стремительно сокращалось и “Пэрлу” не оставалось времени на подготовку к бою.

– Подготовить оружие. Будем...

– Да это же флот космических сил!

– Черт возьми! – голос Искандера по связи звучал более чем раздраженно.– В другое бы время, даже если бы очень искали, то не сумели бы найти.

Доминго поспешил установить связь с приближающимися кораблями.

Оттуда последовал ответ, вначале осторожный и не совсем ясный. Но по мере того, как расстояние сокращалось, а “Пэрл” и космическая флотилия двигались навстречу друг другу по одной траектории, то – наконец, удалось установить четкую связь.

Вскоре на экране появилось изображение Геннадиуса, сидящего за капитанским штурвалом своего боевого корабля.

Его лицо, несмотря на красное освещение сигнала тревоги, казалось усталым. Голос звучал почти враждебно:

– Какого черта ты здесь делаешь, Доминго?

– Думаю, ты знаешь, что я здесь делаю. Надеюсь, и ты делаешь то же самое. А сейчас я особенно на это надеюсь. Если верить компьютеру, это именно то место, где должен быть сейчас “Левиафан”.

– Ничего из того, что показывает компьютер, мне не говорит об этом. Поэтому я пытаюсь сам все осмыслить, как впрочем, и ты. Ну ладно! Допустим, я действительно охочусь за “Левиафаном”...

Доминго на несколько секунд молчал, затем жестко спросил:

– Ты знаешь, что он уничтожил еще одну колонию? Какую, на этот раз?

– Он? – Гьюджар делал вид, что не понимает. Затем сказал:

– Знаю. “Он” уничтожил очередную колонию.– И тут назвал имя последней жертвы.

Симеон попытался по памяти определить ее местонахождение на карте. К своему удивлению, он определил, что она находится именно в том направлении, куда указывал Кармпэн.

– Как ты думаешь, куда лежит теперь путь “Левиафана”?

– Не могу сказать точно, боюсь ошибиться. Геннадиус после короткого раздумья принял решение.

– Послушай, Доминго. По моим соображениям, некоторые берсеркеры, в том числе и тот, которого ты зовешь “Левиафан”, имеют ремонтную базу где-то здесь, на этом участке туманности. Даже, может быть, в системе “Темной звезды”. Я проверю свои догадки. Но мои возможности ограничены. Они повысятся только, если я смогу призвать на помощь дополнительные корабли.

– Ну, так сделай это.

– Не так все просто. Если я вызову корабли, мне придется их отозвать из других планетоид. Может быть, из гвардии патрулирования. Но я не хочу этого делать. У меня к тебе предложение. Возьми “Пэрл” и отправляйся на дежурство к колонии “Да Гама”, а я отзову оттуда два своих корабля.

– Не пойдет! – отреагировал Доминго, почти мгновенно.

– Они помогут мне вести поиски здесь. Это даст нам значительно больше шансов найти то, что мы ищем. Если мне удастся поймать “Левиафана” со своей группой, я обещаю, что привезу тебе на память его остатки – по выбору.

– Повторяю: не пойдет!

– Зря! – Геннадиус рассердился, хотя и не ожидал другого ответа.– Хорошо! Тогда я повторяю свой первоначальный вопрос: какого черта ты здесь делаешь? Если ты знаешь чего-то новенького...

– Я не видел ничего неординарного. Я пытаюсь выяснить, где сейчас “Левиасран” как, впрочем, это делаешь и ты...

– На своем маленьком компьютере? – фыркнул Геннадиус.– Тогда, я должен сказать, что тебе чертовски повезло, что пока вы целы и невредимы.

Капитан кивнул, слегка улыбаясь:

– Согласен. Ты можешь считать, что мне привалила удача.

Командир космических сил снова спросил имеются ли на “Пэрле” новые записи о берсеркерах.

– Никаких,– немедленно парировал Доминго.– А как у тебя?

– Мы что-то записали два часа назад. Возник некий предмет, движущийся со скоростью корабля. Очень далеко от нас и нам не удалось определить, что это. Я не уверен, что это был берсеркер. Хотя... Что еще это может быть?.. О, что там за черт?

Взглянув на индикаторы, Симеон понял, что Искатель подключил к своей станции двухканальную связь, будто намеревался вступить в радиоразговор.

Впервые Геннадиус имел возможность увидеть команду Доминго в полном составе, в том числе и того, чье присутствие на человеческом корабле являлось уникальным событием в космической истории.

– Это – один из моей новой команды,– сказал Доминго.

– Один из твоей команды?.. Искандер, что у вас там происходит?

Кажется присутствие Кармпэна на борту взбесило Геннадиуса гораздо больше, чем все то, что произошло до сих пор.

– Все, что видишь, сэр. Если позволишь, я бы посоветовал тебе более дипломатично относиться к нашему союзнику из формации Кармпэнов.

– Я... Мне следовало бы знать...– проговорил Геннадиус едва слышно. Затем, пытаясь сгладить недавний промах, он обратился к Искателю:

– Позвольте заверить Вас, сэр... Или...– он оказался в тупике.

– Доминго, я предупреждаю тебя. Если ты что-то делаешь, что приведет нас к осложнению...

Но Искатель, прервал командира, спокойно представился и уверил его, что никаких осложнений в плане общения людей разных формаций не существует. Он, Искатель, принимает участие в этой миссии по собственному желанию и считает, что его присутствие скорее решит дипломатические разногласия, чем создаст их.

Геннадиус попытался продолжить эту тему, но затем отказался. У него и так много других трудноразрешимых вопросов.

– Я, я не понимаю этого, сэр.

– И не стоит об этом заботиться, командир,– ответил Искатель. Пауза.

– Значит ты себе присваиваешь дипломатический статус? – наконец выговорил Геннадиус. Изображение лица становилось все четче по мере приближения кораблей друг к другу.

– Нет! Я ничего себе не присваиваю и не собираюсь, по крайней мере сейчас. Но оставляю за собой право делать это в будущем. Здесь ставятся на карту вещи особой важности, командир. Вещи более важные, чем избавиться от берсеркеров.

После этих слов команда Доминго уставилась на Кармпэна, будто видит его впервые.

– А-а...– протянул Геннадиус, абсолютно ничего не понимая из только что услышанного.

– Большого значения, говоришь?

– Да, командир.

– Например?

– Я сказал, что они ставят на карту. А “что” и “когда” станет известно в свое время.

– Хорошо,– растерянно проговорил командир.– Тем не менее меня ждет работа. Всех нас.

Командир и капитан поговорили еще немного.

Геннадиус прагматично одобрил присутствие Доминго со своим кораблем, подчеркивая, что тот усиливает общую мощь космических сил в регионе; однако, про себя очень боялся, что фантазия Доминго создаст ему дополнительные трудности. Конечно, по мнению Геннадиуса, Доминго со своим кораблем вряд ли будет полезен настолько, насколько ему хотелось бы. Но он решил, что попытается не думать о присутствии Кармпэна и о том, к чему это может привести.

– Капитан, думаю бесполезно приказывать тебе отправиться со своим кораблем патрулировать Да Гама... или вернуться домой.

– Так точно, командир. Я снова и снова повторяю. Мои планы не изменились.

Командир обреченно вздохнул.

– Хорошо.– И уже более примирительным тоном добавил:

– Похоже, погода портиться и приближается ненастье. Справишься?

– Постараюсь. О таких мелочах не думаю.

ГЛАВА 17

Детекторы на всех кораблях предупреждали о надвигавшемся шторме. В этом регионе штормы вызывались столкновением магнитных и гравитационных сил, в результате чего материя, составляющая вечные облака, сжималась больше обычного. А часть ее выплескивалась в виде грозовых штормов с электрическими разрядами, переливаясь всеми цветами радуги. Это напоминало грозы, происходящие на далекой Земле.

Если какая-либо колония находилась на пути шторма, жители прятались в убежищах в глубоких подземельях или улетали на надежных кораблях, которые в состоянии опередить электронную непогоду. Вихри из сплетающихся атомных частиц хлестали магнитные и другие поля, нарушая связь между кораблями, сметая урожай всех форм жизни в пространстве и на планетных поверхностях. Но подобные штормы бывали крайне редко.

Надвигающийся шторм был не из крупных и находился в нескольких метрах от них. Шквал ударил по кораблям. Ядерно-магнитный вихрь разорвал связь между кораблями, препятствуя их продвижению вперед, экраны погасли. Даже за пределы туманности в чистое пространство доходили отголоски этих мощных бурь. Нарушалась астронавигация, временно выводились из строя приборы на кораблях, из-за чего они сбивались с курса.

В первые минуты шторма команда Доминго успела увидеть, как вихрь разбросал корабли космических сил; стрелки приборов на “Пэрле” задрожали, зашкаливая все показания, и корабль, отрезанный от всего остального мира, несся в неизвестном направлении.

Правда, внутренняя связь на “Пэрле” не прерывалась и продолжала работать исправно.

Молчало только устройство Кармпэна, несмотря на неоднократные попытки связаться с ним. Брэнвен и Искандер отправились в его каюту, чтобы выяснить причину. То, что они увидели, привело их в растерянность: он лежал на полу и, как это бывает при космической болезни, бился в конвульсиях.

Брэнвен склонилась над ним, мягко потянула за край одежды, но тот не мог или не хотел реагировать на это прикосновение. Не отвечал на взволнованные вопросы вошедших.

Женщина подняла голову и нерешительно посмотрела на Бейза.

– Как ты думаешь, у Кармпэна может быть температура? Он кажется горячим.

– Не знаю,– в первый раз Искандер действительно не знал как поступить. Он спросил по межсвязи, обращаясь ко всем:

– Кому известно о биологии Кармпэнов?

Оказалось никому. Никто даже не мог сказать какого рода первую помощь следует ему оказать, какое лечение провести. Доминго предложил занять выжидательную позицию, но ждать пришлось недолго.

Ко всеобщему облегчению, Искатель поднялся сам и заявил, что не болен. Он сообщил, что просто страдает от напряжения, пережитого при телепатическом контакте с некими странными формами жизни, появившимися в сырой, бурлящей туманной среде.

Под воздействием шторма местные формы жизни переносили боль и их страдания передавались сознанию Кармпэна.

Симеон ничего не понял.

– Я думал, что ты можешь отключаться от посторонних влияний,– сказал он.

– Обычно я могу. Но сейчас не осмеливаюсь. По межсвязи воцарилась тишина и Симеон понял, что все внимательно вслушиваются в их разговор.

– Но ты же знал, что здесь в туманности есть различные формы жизни, не так ли? Наверняка знал.

Кармпэн ответил слабым жестом, но Симеон не понял его значения.

– Просто я имею в виду, что ты должен отключать свое сознание от того, что тебе приносит страдание. Искатель наконец заговорил.

– Я повторяю. Сейчас это невозможно. Все это не так просто, как кажется.

Брэнвен вмешалась в разговор, сказав о том, что волновало всех:

– Ты говорил, что можешь отключить свои мысли от наших, не так ли?

– Я так и делал, уверяю вас. Но в случае с формами жизни за пределами корабля, я не могу. Моя задача исследовать и изучать их.

– Это те самые “вещи особой важности”, о которых ты говорил Геннадиусу?

– Да.

Кармпэн замолчал и трудно было заставить его добавить что-либо к уже сказанному.

Несколько часов спустя шторм стал ослабевать и больше не представлял опасности для корабля и его команды. Погода оставалась ненастной и Доминго не мог с точностью определить их местонахождение.

Капитан освободил трех человек от дежурства, отправив их отдыхать. Он понимал, что все устали и необходимо время для восстановления сил.

Спэнс Бенкович не собирался спать и отправился в гости к Брэнвен. Он хотел поговорить с ней. С тех пор, как эта привлекательная женщина появилась на борту, он все время думал о ней.

Когда Брэнвен увидела его на пороге своей каюты, ее переполнили смешанные чувства. В основном, он вызывал у нее отвращение. Она могла воспринимать его как товарища по команде или, на худой конец, как случайного знакомого. Но как только она пыталась представить его в роли любовника, ей становилось не по себе.

Она сама не могла объяснить своих чувств. Одно только знала точно: Бенковича она не сможет полюбить. Никогда. Это выше ее сил.

Хотя Брэнвен признавала, что он красив и, если захочет, может быть весьма привлекательным, как в первый день их знакомства... Может быть ей стоило попробовать перебороть себя, попробовать пойти с ним на отношения?

Вначале вежливо, затем более откровенно она дала ему понять, что не желает видеть его. Бенкович оказался настойчивым и она вынуждена была захлопнуть дверь, практически выгнать.

Когда через несколько минут она вышла в коридор, то к своему удивлению встретила Бенковича. Он так никуда и не уходил. Когда она проходила мимо него, он попытался прижать ее к себе.

Получив отпор, превратил все в шутку. Позже, когда уходила, она почувствовала, как он горящими от страсти глазами смотрел ей вслед. Ей не надо было оглядываться – она чувствовала его взгляд спиной.

Она была единственной женщиной на борту. Щекотливая складывается ситуация: одна женщина и четыре мужчины. Интересно, подумала она, беспокоит ли Кармпэна сексуальная жизнь? Если верить когда-то услышанным рассказам, то эти вопросы не тревожат представителей данной человеческой формации. Надо будет как-нибудь спросить его об этом.

Между тем она снова вернулась к своим проблемам; ей надо решить, как поступать с Бенковичем. Опыт показывал, что в данной ситуации ей лучше всего оставаться просто членом команды и забыть о том, что она женщина. К несчастью, это не может продолжаться слишком долго. Все дело в том, что никто не знает, как долго будет длиться это путешествие и когда Доминго решится, если не прекратить его, то хотя бы сделать небольшой перерыв. Она пришла к выводу, что надо держать Спэнса на расстоянии. Но он не уступит, будет домогаться ее. Поэтому, надо сблизиться с кем-нибудь другим. Но с кем? Доминго? Да, она выбрала бы его в первую очередь, но подозревала, что сейчас он недосягаем, хотя и не понимала почему. Может быть, потому что он, в конце концов, капитан? Но она неосознанно чувствовала, что есть и другая причина.

Искандер... нет. Хотя он тоже иногда так смотрит на нее... Брэнвен не сомневалась, что нравится ему.

Значит остается Симеон. Тем более, что он ей не был противен...

И она постучала в его дверь.

Чакушин тоже был свободен от дежурства и, увидев ее, был приятно удивлен.

Она сразу направила разговор в легкомысленное русло, спросив о выпивке.

Симеон пригласил ее в каюту и сказал, что для него сейчас самый главный стимулятор – “Левиафан”. И тут же спохватился, сознавая смехотворность своих слов.

От растерянности добавил:

– В такую погоду чувствуешь себя одиноким.

– Но ведь нас сейчас двое,– улыбаясь сказала она, плотно закрыв за собой дверь.

Вскоре они сидели рядышком,– именно так и можно сидеть в такой тесной каюте,– закрыв дверь на замок и отключив межсвязь. Только в случае непредвиденной срочной тревоги им могли бы помешать. Свою каюту Брэнвен изолировала таким же образом и любопытным не удается определить, где она была в это время: в своей каюте или в другом месте на борту.

Им было хорошо вдвоем...

Через некоторое время Симеон почти сонно проговорил:

– Жаль, у нас нечего выпить.

Гэлуей что-то пробормотала и лениво вытянулась на подушках. Ее комбинезон оставался расстегнутым и помятым. Выпить ей уже не хотелось, о чем она не преминула сказать Симеону.

– Я знаю. Я тоже ничего не хочу. Но я думал, что... Его слова повисли в воздухе. Он увидел выражение неописуемого ужаса на лице своей подруги.

Брэнвен смотрела мимо него широко раскрытыми глазами, а губы, что-то пытаясь произнести, издавали нечленораздельные звуки.

Он повернулся и, увидев то, что так поразило Брэнвен, замер. В их маленькую цилиндрическую комнату проникло “нечто” и то выходило, то входило, совершенно беспрепятственно проходя через твердую, плотную стену. Это “нечто” представляло собой какое-то неуловимое, призрачное тело и однозначно не принадлежало ни к чему им известному.

“Оно”, скорее, походило на тепловые волны или на виток дыма, но уж слишком целенаправленными были движения.

Минуту спустя мужчина и женщина схватились за свои ручные оружия.

Симеону показалось, что они сталкиваются с разреженным, аморфным существом, чем-то напоминающим фото негатив. Он не успел осмыслить свою догадку, а это “нечто” снова выплыло из комнаты через плотно закрытую дверь.

Симеон, который только что целился в непонятное явление, беспомощно опустил оружие. Брэнвен включила связь, намереваясь просить о помощи.

Следующим увидел “пришельцев” Искандер Бейза. Он наткнулся на них, когда проходил по коридору. Он мгновенно выхватил небольшое ручное оружие, которое всегда имел при себе, и выстрелил. Это оружие короткого действия не могло причинить какого-либо серьезного повреждения оборудованию или самому кораблю. Искандер попал в цель, но похоже, его выстрел не повредил пришельца, а только заставил его исчезнуть.

К этому времени уже вся команда была на ногах, за исключением погруженного в летаргический сон Кармпэна. Все чувствовали смутную опасность. Свободные от дежурства члены команды бросились к своим боевым постам. Но больше ничего подобного не возникало.

Что касается пространства вокруг корабля, то там обстановка была совсем иной. В его окрестностях, вокруг, появился рой космических машин, или даже скорее, скопление до сих пор неизвестных форм жизни. Люди на борту корабля решили, что подвергаются нападению. И начался бой...

Тяжелое оружие “Пэрла” выстрелило, поражая мерцающую, меняющуюся пустоту...

ГЛАВА 18

С первых секунд тревоги и отчаянной растерянности, установившейся на борту “Пэрла”, стало очевидно, что все оружие, применяемое до сих пор в космических боях, бессильно против этих загадочных пришельцев.

Доминго находился в капитанском, казалось бы он все время внимательно следил за приборами, но о появлении непрошеных интервентов узнал только из сигнала, поступившего по межсвязи, и из сообщений самих членов команды, что говорило о неуловимости приборами этих существ.

Кем бы ни были эти интервенты капитану трудно было увидеть или обнаружить их на своих приборах, пусть даже и совершенных.

По межсвязи началось обсуждение ситуации:

– Это не корабли, я уверен.

– Но это и не берсеркеры.

– Ну во всяком случае, они не из тех берсеркеров, которых мы до сих пор знали.

– Они вообще ни на что не похожи.

Возбуждение нарастало и пока не началась паника, Доминго рявкнул, требуя тишины. Затем каждому человеку дал определенное задание по сбору и анализу информации. Начавшаяся было паника, стала постепенно затихать. Скоординированное изучение данных на всех приборах все-таки принесло новую и полезную информацию.

В течение нескольких секунд после начала тревоги, считаясь с наблюдениями своих товарищей, Доминго удалось настроить приборы так, чтобы лучше рассмотреть то, что окружало их корабль. Он смог различить причудливые существа каких-то неопределенных форм и размеров. Они кишели вокруг “Пэрла” на пространстве до нескольких сотен километров. Скорость их перемещения была присуща скорее кораблям, чем каким самодвижущимся существам. Но после тщательного изучения Доминго склонился к мысли, что это скорее всего какие-то необычные формы жизни, так как им удавалось увертываться от орудий “Пэрла” и оставаться невредимыми.

От металлических форм в данной ситуации не осталось бы и следа. Эти новые, неизвестные существа, похоже, умели время от времени– перестраиваться и изменять свою структуру, благодаря чему оружие, пробивающее защиту берсеркера, было бессильно перед ним, совершенно не причиняя им вреда.

“Такое впечатление, что пришельцы, окружающие корабль, могут превращаться в призраки,– подумал капитан.

Прошла всего лишь минута с тех пор, как Брэнвен и Симеон подняли тревогу.

–– Прекратить огонь! – крикнул Доминго.– Мы делаем не то! Прекратить огонь!

Стрельба прекратилась почти мгновенно. Пользы от нее не было никакой. Она привела не только к большой потере энергии, которую еще можно будет сравнительно легко восстановить, но и потере нескольких ракет новейших моделей, которых уже не вернуть.

Существа за бортом не получили ни малейших повреждений от выстрелов и, естественно, не собирались уходить от корабля. На “Пэрле” тоже все пока осталось целым и невредимым.

Обдумывая создавшееся положение, Доминго все больше убеждался, что странные формы за пределами корабля уж точно не берсеркеры и, возможно, даже не враги. Если рой призрачных существ принять за нападающий десант, то можно считать, что атака не удалась, хотя определенное их количество и проникло на борт “Пэрла”.

Тем не менее, через минуту после прекращения огня, капитан чуть не отменил свой предыдущий приказ. Дежурные снова подняли тревогу, но это было излишне, так как Доминго сам видел, что творится за бортом. Существа начали меняться и выстраиваться в виде ленты, когда полностью опоясала “Пэрл”, над кораблем плелась полупрозрачная паутина.

– Думаю, что они пытаются связать нас, капитан,– проговорил Искандер, растягивая слова.

Доминго решил, что формы там, снаружи, кем бы они ни были – устройствами или живыми созданиями – пытаются при помощи силового поля захватить “Пэрл”.

Вдруг, по межсвязи заговорил Искатель. Голос его был бодрым, усталость и болезненность исчезли.

– Это не попытка связать нас. Они прощупывают корабль для сбора данных,– голос его прерывался от волнения.– Действуй, капитан, действуй! Иначе они подумают, что мы не одушевленные.

“Действовать? – думал Доминго.– Но что делать?” И тут пришло решение.

По его приказу экипаж, пытаясь разорвать “объятия” врага, начал создавать собственное силовое поле вокруг “Пэрла”. Его команда была хорошо натренированной и умела обращаться с приборами такого типа. Доминго закрепил за каждым человеком защиту определенного участка корабля. Все приступили к работе в глубоком молчании, развертывая защитные поля “Пэрла” и пытаясь найти способ защиты от пришельцев. Иногда, нарушая тишину, раздавались лаконичные приказы капитана.

Усилиям пришельцев теперь противопоставлялось разнообразие полей, создаваемых на “Пэрле”. После первых минут обоюдной борьбы, корабль все еще оставался в тисках пришельцев, но Доминго был уверен, что ему не составляло труда разорвать путы и освободить свой корабль. Пока же от этого он воздерживался.

Все чаще и чаще он приходил к мысли, что его команда и пришельцы не столько собираются воевать, сколько побольше получить информации друг о друге.

“Пэрл” находился в тисках уже несколько минут. Тем временем, Доминго тщательно изучал данные приборов, сопоставлял отрывочные донесения своих товарищей и, на основании этого решил, что чужестранцы сплетены с ними в один запутанный клубок и не смогут из этого вырваться. Разве что у них есть еще какие-либо силы в резерве и они их приберегают для более удобного случая.

Следующее сообщение Искателя убедило капитана окончательно, что тела, окружающие их – живые, разумные существа.

– Я, наконец, установил мысленный контакт с ними. Это довольно трудно. До сих пор мне удалось добиться только прерывистой связи, но может даже этого минимума будет достаточно.

– Значит, они живые?

– Конечно.

– Это, наверное, скопление каких-то форм, вроде тех, урожай которых мы собираем. Но...

– Правильно, капитан. Эти существа во многих отношениях такие же, как и остальные живые формы в туманности, но они уже прошли через значительную эволюцию. Окружающие нас существа намного выше тех по развитию.– Искатель замолчал.

– Мы можем с ними общаться? Я имею в виду, на мыслительном уровне,– уточнил Доминго.

– Я попробую еще раз. А потом сообщу результаты.

“Пэрл” и скопление пришельцев оставались не только запутанными в одном клубке, но и совершенно изолированы от остального мира. До сих пор никаких сообщений о флоте космических сил не прорывалось на корабль.

– Кажется, их стало меньше,– спокойно сообщила Брэнвен.– Теперь их не так много, как в самом начале.

Некоторые из них, вероятно, отступили, другие – рассеялись, а, может быть, и погибли.

Возможно часть этих существ проводит такие же действия с кораблями космического флота, но никто на борту “Пэрла” не мог об этом сказать с уверенностью. Никто, за исключением Искателя.

Доминго спросил его об этом, на что тот ответил, что считает столкновение между пришельцами и космическими силами маловероятным. Искатель предполагал, что его присутствие на “Пэрле” стягивает все эти странные существа сюда.

– Твое присутствие? Почему же?

– Они чувствуют мой разум, так как я чувствую их.

– Но тогда, кто же они? Кто? Они не похожи на берсеркеров,– прозвучал по межсвязи взволнованный голос Бенковича.

– Ну здесь все ясно. Мы уже знаем наверняка, что они такие же берсеркеры, как и мы с вами. Искатель утверждает, что они живые существа и я тоже склонен так считать. Вопрос в том, каков уровень их мышления и чего они в конце концов хотят от нас.

Кармпэн, наконец, мог добавить кое-какие штрихи к этой проблеме. Пока ему удавалось установить только частичную телепатическую связь с пришельцами.

– Это тоже разумные человеческие существа и в настоящее время их основная цель – узнать, кто мы. Вернее, пытаются изучить наш корабль. Они постоянно улавливают мои мысли и хотят разобраться в них.

Последовала длительная пауза.

– Так ты говоришь, что они представители человеческой формации?

– Несомненно. Когда я присоединялся к вашей команде, я питал надежду встретить их и помочь вступить в братство “Тай”.

На межсвязи мгновенно наступила тишина. Все ждали, что Искатель скажет дальше.

– Я пытаюсь объяснить им вашу сущность и природу, прервал затянувшееся молчание Искатель.– Я хочу им сказать, что вы просто управляете кораблем, но мне это не удается. Как правило, корабли являются большой тайной для них, такой же как и сами берсеркеры. Телепатия тоже немалая загадка, так как между собой они общаются только на чисто физическом уровне, как вы и я.

– Новая человеческая формация,– прошептала Брэнвен.

Остальные тоже были потрясены.

Во всей предыдущей истории исследования Вселенной землянами такие открытия происходили не более пяти-шести раз.

– Да,– повторил Искатель терпеливо.– Это представители новой человеческой формации, о существовании которой до сих пор не подозревали вы, земляне, а мы, Кармпэны, только догадывались. Дело в том, что эти существа стали мыслящими совсем недавно. Вот причина моего присутствия здесь и присоединения к вашему экипажу. Я смог бы добраться до них на любом корабле, но только твой, капитан, оснащен в достаточной степени для оказания им надлежащей помощи. Для того, чтобы расчистить им дорогу к “Тай”, нужны не только слова.

– Дорогу... куда? – спросил кто-то.

Но капитан нетерпеливо прервал говорящего.

– Прекрасно. Всё прекрасно. Но проблем-то у нас только прибавилось.

– Ты имеешь в виду физическое сцепление с наружными пришельцами? Думаю, что это разрешиться легко,– ответил Кармпэн.

– Можешь ли ты сказать им, что мы не желаем им зла? Что мы такие же одушевленные, как и они, что... Ну, надеюсь, ты сам знаешь, что говорить.

– Наверное, да, капитан. Но мне необходимы еще несколько минут тишины и молчания.

На межсвязи снова наступила тишина. Симеон, продолжая наблюдение за приборами, отметил, что сцепление не ослабевало и оставалось прежним.

– Война и военная доктрина чужды им,– вдруг заговорил Кармпэн.

– Ну тогда, черт возьми, скажи им, что мы тоже не ищем борьбы. С ними – нет.

– Они говорят, что приняли наш корабль за неодушевленного, металлического убийцу.

– Если они приняли нас за того, кого я думаю...

– Вот именно это я и хочу сказать. Они приняли нас ,за берсеркеров.

Тем временем, обе стороны старались не обострять ситуации. Силовые поля по-прежнему противопоставлялись друг другу, удерживая трепетный, хрупкий баланс: с одной стороны – более мощные поля, создаваемые на корабле, с другой – более проникающие и неуловимые поля, созданные снаружи.

“Пэрл” дрейфовал, а команда, терзаясь догадками, оставалась на своих постах.

Бенкович подключился по персональному радио к капитану, желая высказать свои подозрения.

– Капитан, можно соображения по секрету?

– Валяй.

– Я не знаю, можно ли верить тому, что сказано. Но ведь они могут вновь проникнуть к нам на борт...

– О чем ты говоришь, Спэнс? Ты считаешь, что Кармпэн врет?

– Не знаю, сэр. Наверное, не врет, но и он же может ошибаться. Вдруг его дурачат? ,

– Так. Что еще?

– Думаю, надо еще кое-что объяснить. Если помнишь, я говорил тебе, что в тот роковой день видел какие странные формы в тумане недалеко от Шубря. Кроме того, многие другие люди тоже рассказывали, что видели странные создания недалеко от других колоний затем уничтоженных. А вдруг тогда были те же пришельцы, которые окружают нас сейчас? Вдруг это “гудлайфы”, действующие как разведотряд берсеркеров? Не знаю, что и сказать. Но надо понаблюдать.

– Уверяю тебя, что я так и делаю. Как только Бенкович отключил свою рацию, Кармпэн тут же подключился по другому каналу и сообщил:

– Ситуация, насколько я понимаю, капитан такова: некоторые существа все еще нам не доверяют. Наш тяжелый металлический корабль многим из них слишком напоминает берсеркера и это сходство заставляет их думать, что мы союзники берсеркеров.

“Как будто Искатель слышал предостережения Бенковича, несмотря на закрытый канал межсвязи”,– подумал капитан.

– Они боятся наших полей и считают, что мы пытаемся их поймать в ловушку,– продолжал Кармпэн.– Это их настораживает – так поступают и сами берсеркеры.

– Поймать в ловушку, говоришь? Но ты же знаешь, что это наши ответные действия. Мы тоже подумали, что они против нас.

– Я уже послал им эту мысль, капитан.

– Как ты думаешь, Искатель? Они заслуживают доверия.

– Думаю, да. Не похоже, чтобы я ошибался. Хотя ничего нельзя исключать.

– Отлично. Это все, что я хотел знать. Мой следующий вопрос: можем ли мы договориться и разъединить поля? Если они уберут свои, мы сделаем то же самое.

– Я попытаюсь убедить их.

Корабль дрейфовал. Время шло. Искатель снова заговорил. Связь с существами в туманной среде происходила долго, но, кажется, дело сдвинулось с мертвой точки.

– Как они себя называют? – задал вопрос Доминго Искателю.

– Их зовут... нет, не могу найти подходящего слова, обращайся к ним как хочешь, а я постараюсь перевести. Искатель помолчал немного, затем добавил: – Они спрашивают, что нам известно о берсеркерах.

– Я буду только рад обменяться информацией на эту тему. Буду очень рад. Обязательно скажи им об этом.

На этот раз по межсвязи заговорил Искандер. Он не совсем доверял пришельцам и, подобно Бенковичу, подозревал, что это или “гудлайфы” или разведчики берсеркеров. Он напомнил капитану о биологических исследованиях врага, о которых они сами узнали совсем недавно.

Доминго слушал его, но не совсем верил тому, что говорил Спэнс. Он знал, что есть “гудлайфы”, даже может быть в каждой человеческой формации, но никогда прежде с ними не сталкивался и не мог допустить, что какое-либо живое существо согласиться быть слугой берсеркеров.

– Ты сказал, что пришельцы за бортом стали такими, как сейчас, совсем недавно,– обратился Бейза к Искателю.– Но как это понять? Недавно – это сколько?

– Трудно определить. Я только могу сказать, что это короткий отрезок времени – ну что-то вроде одной человеческой жизни.

– Не обижайся, Искатель. Но это звучит неправдоподобно. Я имею в виду, как могут они думать, если их мозги представляют пустоту? А потом разве можно за такое короткое время развития создать свой язык? И сколько длится их жизнь?

– Ты не удивлялся и не находил бы это столь неправдоподобным, если бы знал больше о законах Галактики – был резкий ответ.

– Хм! – растерянный Искандер замолчал.

– Но я допускаю, что моя оценка эволюционного времени не совсем точная, так как я могу определить время только по их собственному восприятию: так как оно существует в их сознании. А если быть точнее, догадываюсь потому что мне довольно трудно перевести их временные рамки в ваши.

Обстановка стала более спокойной и Симеон подумал, что неплохо бы вернуться в каюту, чтобы одеться как следует. Но чувство долга взяло верх и он остался на боевом посту.

Через несколько минут произошел еще один всплеск тревоги. На борту снова появилось несколько непрошеных пришельцев. Доминго увидел одного из них. На расстоянии примерно метра от своего лица. Перед приборами, вдруг, возникло серое призрачное видение. Это можно было сравнить с легкой тепловой волной. Существо возникло и мгновенно исчезло – Доминго даже не успел отреагировать.

Бортовые генераторы полей продолжали работать. Создаваемые поля действовали на пришельцев по-разному: одни замедляли или искажали их движения, другие – вызывали явный дискомфорт. Ряд полей воздвигали препятствия, преодолеть которые пришельцам было явно не под силу. Конечно, желательно было бы обеспечить такой барьер на всем корабле, но задача эта была весьма трудной при имеющемся оборудовании.

Тем временем, пришельцы продолжали исследовать “Пэрл”.

– Искатель, скажи им, чтобы убрались с нашего корабля.

– Я попрошу их, капитан. Думаю, что не стоит им приказывать.

– Согласен. Но только, если они в состоянии понимать просьбу. В противном случае, я найду способ” превратить ее в приказ.

Искатель, похоже, нашел самый эффективный способ уговорить их, так как посетители немедленно удалились.

Люди на борту “Пэрла” придумали имя возникающим как бы ниоткуда пришельцам – “Туманчики” и с недоумением размышляли, как могли эти существа, намного моложе, чем человечество, пройти такой большой путь развития за предельно короткий срок.

Доминго же волновала другая проблема. Вопреки мнению Искателя, он не мог не учитывать предостережения Искандера и Спэнса. В конце концов не исключено, что эти самые “Туманчики” – создания берсеркеров для борьбы с человечеством.

Другие тоже допускали такую возможность, но:

“Как могли берсеркеры создать такую сложную форму жизни”,– думали они. Это не под силу даже человеку. А ведь он знает биологию лучше, чем эти проклятые машины”.

Через Кармпэна пришельцы снова высказали подозрение: слишком много, по их мнению, общего между крепким, металлическим “Пэрлом” и берсеркерами. На что Искатель возразил, что есть одно, очень существенное различие между ними: на “Пэрле” много человеческих жизней, в то время как на берсеркерах – такое бывает крайне редко.

Другой отличительный фактор состоит в том, что корабль с человеком на борту во время своих полетов никогда не наносит вреда скоплению любых форм жизни в туманности. Но пришельцы возразили, что это не ответ по существу.

Прошел долгий, нескончаемый час. К этому времени Доминго и его людям стало ясно, что пришельцы имеют более скоростные возможности для перемещения в туманной среде, по сравнению с людьми, потомками земли и даже по сравнению с берсеркерами. Кроме того, “Туманчики”, благодаря своей способности обнаруживать малейшие пустотные щели в бурлящей Туманности, могут проникать на любой корабль без наличия люков или какого-либо входа.

Они сообщили Искателю, что точно так же могут проникать и на берсеркеры, правда, при условии, что последние их не заметят... Однако, теперь берсеркеры

знают об их существовании и на такие проникновения дают отпор.

– Капитан. Если “Туманчики” могут разбить берсеркер, значит они могут разбить и нас. Но Доминго не терял присутствия духа.

– Я уже думал об этом, Искандер... Продолжай, Искатель...

– Неодушевленный металлический убийца,– рассказывал далее Кармпэн,– потеряв несколько своих кораблей, тут же принял контрмеры и создал не только эффективные поля-барьеры, но так же и поля-убийцы против “Туманчиков”. Правда, последние действуют только на коротком расстоянии, поэтому берсеркерам не слишком сопутствует удача при охоте и уничтожении “Туманчиков”.

Открытие новой разумной формации человечества в Галактике – это одно из самых редких событий в истории Вселенной. Даже при наличии стольких нерешенных проблем, люди на борту были поражены этим.

Все, кроме Доминго. Он, похоже, воспринял все, как должное. Он больше думал о том, повысит ли сотрудничество с пришельцами его шансы в погоне за “Левиафаном”.

Капитан, надеясь на то, что сможет получить значительное подкрепление со стороны “Туманчиков” в борьбе против своего смертельного врага, попросил Кармпэна выяснить у них все, что те знают о берсеркерах.

– Спроси у них, знают ли они некоего неодушевленного убийцу по имени “Левиафан”?

После непродолжительного молчания, Искатель был готов дать ответ.

– Знают и даже дали специальное имя для “Голубой смерти”.

Кармпэн перевел это название на язык потомков землян и получилось “Неодушевленный металл – несущий смерть”.

ГЛАВА 19

– Среди этих “Туманчиков”,– сказал Искатель есть один, разум которого открыт для меня более других, от него я получаю в основном информацию.

– Я думаю, что это именно то, что нам надо. Как ты обращаешься к нему? Или как ты должен обращаться к нему или к ней?

– Мне трудно сказать, есть ли имена у “Туманчиков”. Но, кажется, ты попал в точку, черты женственности угадываются.

Симеон недоумевал, как Кармпэн мог определить пол существа, принадлежащего человеческой формации, с которой он никогда прежде не сталкивался.

– Ты считаешь – это своего рода лидер среди них, да? – спросил Доминго.

– Уверен, что лидеров они имеют,– ответил Искатель, раздумывая,– но я не думаю, что она принадлежит к их числу.

Капитан задумался. В конце концов это не так важно было для Доминго, как обращаться к собеседнику, вежливость хорошо было бы соблюсти, но в данной ситуации важнее другое.

– Давайте назовем своего собеседника “Спикером”, хотя бы между собой. Если она даже и не является лидером, то, несомненно, находится в тесном контакте с ним.

– Как ты думаешь,– вмешался Симеон,– они нам тоже придумывают имена?

– Если и придумывают, то, наверное, такие, о которых не хотелось бы и знать,– сказала Брэнвен.

Остальных на борту корабля эта тема мало волновала, им хотелось поскорее выпутаться из ситуации.

Кармпэн, вероятно, воздержался от ответа, потому что был подключен к другому каналу.

– Я задам им еще несколько вопросов относительно “Левиафана”,– сказал он Доминго.– К сожалению, у них нет данных о нем, полезных для нас. Но... Подожди... они еще что-то, кажется, хотят сказать. Уверен, тебя это обрадует, капитан,– после этого Искатель замолчал на некоторое время, а затем объявил, что получил от призрачных существ предложение для капитана.

“Туманчиков” особенно беспокоит “что-то”, очень напоминающее объект берсеркеров. Если люди внутри тяжеловесного “Пэрла” помогут им уничтожить берсеркеров, то “Спикер” и те, кто с ней, будут вечно благодарны, заключил Искатель,– именно так я воспринимаю то, что они пытаются мне передать.

– Ты сказал “другой объект?” Что это может быть? Боевая машина? Или база?

– Мысль, которую они мне передают не совсем ясна, капитан. Они не выяснили пока, что это за объект, но точно знают, что он опасен и вредоносен для них.

– Где находится? Каков он? Можешь ли ты расспросить их более подробно?

– К сожалению, нет. Сообщение доходит до меня именно так – смутно и неясно.

– Очень хорошо,– капитан не медля принял решение. Мы поможем, если сможем. Скажи им, что я принимаю их предложение.

– Попробую.

– Если я смогу им помочь. Я сделаю это, но при условии, что и они окажут мне встречную помощь. Мне тоже нужны союзники для выполнения моей цели. Мы должны помочь друг другу, но тебе не обязательно говорить им обо всем.

– Думаю, что я понял твою позицию, капитан. Попробую, чтобы это дошло и до них.

Переводчик некоторое время молчал, а затем объявил:

– Они совещаются сейчас, капитан. Не сомневаюсь, что скоро будут готовы вести нас к объекту “берсеркера”.

– Как далеко он находится от нас? Хотя... неважно. Откуда тебе знать?

– Ты прав.

В разговор неожиданно вмешался Бенкович.

– Может быть прежде, чем последовать за ними, нам тоже посоветоваться, пока у нас еще есть такая возможность?

– Посоветоваться о чем? – жестко спросил Доминго.

– Капитан, я знаю, что подписал контракт и готов следовать ему. Но с тех пор обстановка изменилась и появилось много нового. Я имею в виду столкновение с этими новыми... людьми, что ли или кто они там? Это меняет все. Теперь у нас новая игра – значит и другие правила. Мы не можем проигнорировать это и продолжать все так и дальше, будто ничего не произошло.

– Ничего у нас не изменилось. Задача остается прежней. Но давай выкладывай какие твои предложения?

– Я предлагаю следующее. Мы должны предпринять все меры, чтобы связаться с космическими силами.

Речь идет не о каком-то маленьком берсеркере или о встрече с какой-то планетой. Речь идет о чем-то важном. Я имею в виду столкновение с новой, до сих пор неизвестной человеческой формацией, живущей в туманности. Но аргументы не произвели какого-либо впечатления на Доминго.

– Ну и как ты предполагаешь сообщить эти чудесные новости? Мы не знаем, где искать Геннадиуса с его флотом. Может нам проделать огромный путь назад и снова вернуться на базу? А я собираюсь помочь этим людям, а не гоняться за командиром.

Бенкович что-то промямлил в ответ, было ясно, что ясного и четкого ответа у него нет.

“Бенкович намеревается прервать свой контракт – вдруг подумал Симеон,– он хочет, чтобы мы прибыли на любую планету, чтобы остаться там, даже если придется вернуть полученные деньги. Почему сейчас? И так, вдруг? Почему? Бенкович может выдержать все. Все, кроме одного. Ему невыносима мысль, что на борту одна единственная хорошенькая женщина и та принадлежит другому”.

Тем временем Доминго продолжал:

– Допустим, мы отправимся искать Геннадиуса. Каковы наши шансы снова найти сюда дорогу и связаться с этими существами? Какую территорию они обживают, Искатель?

– Я еще не знаю этого,– покачал головой Кармпэн.

– Мы можем выслать курьера,– предложила Брэнвен.

На борту “Пэрла” все еще находились оба курьера, взятых в полет на всякий случай.

– Не стоит,– сказал капитан, после продолжительного раздумья.– Может быть, позже они нам будут более нужны.

Впечатление было такое, будто Доминго по-прежнему не хотел присоединения космических сил к его охоте на “Левиафана”.

– Наши проводники сообщили, что готовы указать нам путь к объекту берсеркера, капитан. Их готовность и даже нетерпение слишком очевидны для меня.

– А как насчет правдивости их намерений? Заслуживают ли они доверия? – с сомнением спросил Искандер.

– Как уже говорил прежде, я не думаю, что они лгут мне. Более того, я не могу ничего сказать. Мне жаль. Их разум слишком новый и чуждый мне. Но именно так я воспринимаю их мысли.

– Они не могут быть более нетерпеливы, чем я,– вернул разговор в прежнее русло Доминго.– Я хочу узнать все о том “объекте”. Пусть ведут нас к нему. Скажи им об этом, Искатель.

Несколько секунд все оставалось без изменений. Затем пространство вокруг “Пэрла” стало чистым и существа, которые только что роем кишели около корабля, куда-то исчезли, будто растворились.

– Куда же они делись? – удивился капитан. Он прижал ко лбу управляющий обрез и настроил электронные приборы видения, чтобы увеличить уже имеющееся изображение...– А вот и они...

Доминго послал “Пэрл” вперед и началось путешествие команды через Туманность под предводительством существ новой человеческой формации.

На борту “Пэрла” пока сохранялась обычная обстановка: трое дежурили на своих постах, трое отдыхали.

Симеон, наконец, вернулся в свою каюту, чтобы привести себя в порядок. Путешествие длилось несколько дней, вымотало.

Постепенно по мере стихания шторма, люди на борту “Пэрла” стали делать попытки определить свое местонахождение в Милкпейле. Проводники двигались группками впереди и всегда оставались в поле зрения Доминго. Они неустанно устремлялись вперед, уверенные в том, что тяжелый корабль будет следовать за ними. На борту “Пэрла” вдруг кто-то неожиданно назвал эти существа “Космическими жильцами” и это имя сразу было всеми принято, как альтернативный вариант “Туманчикам”.

Искатель несколько раз напоминал о нетерпеливости проводников, но тем не менее “Космические жильцы” часто останавливались, правда, через определенные интервалы. В это время их можно было увидеть на “грядках” микрожизни – вероятно здесь они питались, набирая сил.

– “Сникер” меня спрашивает, почему мы не выходим из корабля в пространство, чтобы поесть, раз мы утверждаем, что являемся живыми существами. Я пытался объяснить, что наша пища такая тяжелая и плотная, как мы сами. Но сомневаюсь, что мне поверили,– сказал Искатель.

Другие члены команды на борту “Пэрла”, в частности, Гэлуей и Бейза, часто проводили свободное время, размышляя и пытаясь определить по какому эволюционному пути могли развиться такие создания, которые порхают вокруг них. Бенкович тоже заводил беседы, но его волновал другой аспект этой проблемы. Его интересовала их репродуктивная система. В группе проводников, похоже становилось все больше этих существ. Конечно, самым вероятным объяснением этому, по человеческим меркам, могло быть следующее: по пути к “объекту” к группе все больше и больше присоединялось “Туманчиков”. Но никто на борту не видел, чтобы кто-то приблизился или присоединился к ним.

После нескольких дней спокойного путешествия, Искатель объявил, что скоро должно завершиться и добавил, поведение призрачных существ дает ему основание полагать, что место их назначения уже совсем близко.

У руля управления сидела Брэнвен.

– Мы приближаемся к какой-то системе, капитан,– сказала она.– Мне кажется, что она занесена на космическую карту.

Отрываясь от своих розовых снов об Изабель и возвращаясь к горькой действительности, Доминго взглянул на детекторы и увидел перед собой белое солнце. Вероятно, это была не крупная звезда, занимающая нижние ступени в квалификации звездных величин.

– Я могу прямо сейчас поспорить,– встрепенулся Искандер,– что этой звезды нет на карте.

Предположение оказалось верным. Впереди сияющее скромных размеров солнце не принадлежало ни к одной из до сих пор известных систем в Туманности. Но это никого не удивило. Все знали, что в пределах Милкпейла имеется множество звезд еще не известных и не обозначенных на космической карте.

Через рассеивающийся туман появился ядерный свет звезды, который с приближением становился все ярче и ярче. Одновременно снижалась и скорость полета, до тех пор, пока проводники “Пэрла” и сам корабль почти не остановились полностью.

Впереди сияющая звезда не была частью двойной или более сложной системы. “Пэрл” дрейфовал на краю огромного сферического региона диаметром в биллион километров, центром которого была маленькая белая звезда. Давление излучения, исходящего от звезды, рассеивало окружающий тонкий слой туманной материи. Само по себе это явление не удивительно. Около половины звезд в Милкпейле, за исключением тех, которые имеют колонии, заселенные землянами, были окружены такими же участками чистого без тумана пространства. Вокруг этой звезды двигалось по своим орбитам гораздо больше планет небольших размеров, чем вокруг большинства других звезд в туманности. В пределах огромного региона из чистого пространства двигалось по орбитам по крайней мере два кольца из меньших планетоид. Последние представляли собой осколки нескольких разрушенных прежде планет. Эти протомиры, будучи еще целыми, намного превосходили по размерам обычные, заселенные землянами, планетоиды.

Внутреннее кольцо планетоид в отличие от наружного вращалось против часовой стрелки и люди на борту “Пэрла” выдвинули своеобразную гипотезу. По их предположениям здесь возможно когда-то две крупные планеты вращались по своим орбитам навстречу друг другу и в один прекрасный день столкнулись, после чего и образовалось множество мелких планетоид. Похоже, в настоящее время в системе часто наблюдается' множество таких, но уже меньших размеров, коллизий. Они, коллизии, образовались не на долго, если считать по астрономическому времени. Но надо сказать, что согласно звездной хронологии ни одна солнечная система в пределах Милкпейла не была долгоживущей.

Между тем “Туманчики” продолжали медленно, медленно двигаться вперед, ведя за собой корабль. Они приближались к звезде, замедляя ход. Для Симеона такое постоянное снижение скорости было знаком того, что следует удвоить осторожность.

Рост “космических жильцов” и корабль с людьми на борту приблизились к самому краю чистого пространства, окружавшего звезду. Как бы в подтверждение предчувствий Симеона Кармпэн доложил о сомнениях, нерешительности и разногласиях, возникших в рядах их проводников.

– Попроси их остановиться, Искатель,– приказал Доминго.– Я считаю, что мы все должны посоветоваться, прежде чем что-то предпринять.

Кармпэн каким-то образом передал это сообщение вперед.

Через несколько минут медленно продвигающийся рой остановился и корабль догнал его. Через Кармпэна “Туманчики” передали, что “объект” берсеркера находится здесь в этой системе, на одной из самых больших планетоид, вращающихся вокруг солнца.

Эта планетоида располагается в чистом пространстве между внешним и внутренним кольцом достаточно близко к солнцу. Здесь, на этом небесном теле, неодушевленные металлические убийцы установили “нечто” и если люди на борту “Пэрла” хотят выяснить для себя, что это из себя представляет, то им надлежит отправиться туда и самим изучить обстановку. Они предупредили, что там всех прибывших и в особенности “Космических жильцов” везде подстерегает опасность, поэтому сами они туда не пойдут.

– Если “нечто” построено внутри скалы, то скорее всего, это чертова база,– голос Доминго дрожал от возбуждения.

Брэнвен почти физически ощутила как “слышит” его мысли, о том, что теперь, вероятно, секрет ремонта и эксплуатации “Левиафана” почти у него в руках.

Люди на борту “Пэрла”, получив через Кармпэна информацию о точном расположении базы берсеркера, теперь переключились на слежение за ней со своего достаточно далекого наблюдательного пункта.

В начале их старания были напрасными, но Доминго решил не терять времени зря и посвятил несколько часов тщательному изучению всей системы, насколько было возможно отсюда, с этой позиции.

Доминго считал, что первоначальный неуспех в обнаружении базы совсем не значит, что их проводники ошиблись или сознательно обманули. Любая баз0 в системе, как правило, камуфлируется, прячется в скале. Однако, можно обнаружить движение ракет, кораблей туда и обратно, даже если оно будет не частым, но, правда, на все это требуется время.

С места, где “Пэрл” пассивно дрейфовал, трудно было обнаружить корабли или какие-либо их следы. Постепенно, шаг за шагом, Доминго приближал свой корабль к солнцу и к орбите и планетоиде на внутреннем кольце, где по мнению “Туманчиков” была спрятана база. Одновременно капитан принимал все меры предосторожности, чтобы насколько возможно спрятать “Пэрл” за лучами электрически активных частиц, которых здесь было в достаточном количестве. Обширный водоворот частиц обеспечивал, в некотором роде защитную завесу кораблю, но одновременно и затруднял просмотр окружающей среды. После неоднократных усилий, приборы, наконец, подтвердили наличие базы на одной из планетоид внутреннего кольца. Еще одним фактором, указывающим на присутствие базы явилось обнаружение остатков следов, оставленных кораблями на внешнем кольце планетоид по периметру чистого пространства. И, наконец, на приборах были зарегистрированы слабые радиосигналы.

Искандер выдвинул предположение: – Нам следует выпустить летательный аппарат, он намного меньше и нам проще будет подобраться к солнцу, не обнаружив себя.

Позднее Кармпэн сообщил, как “Туманчики” были чрезвычайно удивлены, увидев как открылся шлюз “Пэрла” и оттуда появился летательный аппарат. Доминго решил сам управлять аппаратом, а в Помощники выбрал Брэнвен и Симеона. Аппарат преодолел тонкую завесу – маскировку и подобрался к солнцу еще ближе, входя через внешнее кольцо системы в полосу, содержащую пыль и достаточно крупные осколки, позволяющие противостоять радиации. Маленький аппарат дрейфовал в течение часа в кольцевом районе, где плотность на планетоидах была равна массе в один грамм на сотню кубических километров. Летящие на борту люди не теряли ни минуты и постоянно проводили исследования и делали записи.

Этот наблюдательный пункт был удобным и позволил им составить наиболее полную картину планетоиды, на которой по их мнению, располагалась база берсеркера. Проведенные исследования и собранные данные окончательно подтвердили предположение “Туманчиков”.

Здесь, действительно, была база. Однако, похоже, она была не очень крупная и вряд ли, предназначалась для постройки или ремонта крупных боевых машин. Кроме того, Доминго не заметил, чтобы здесь были какие-либо мобильные космические установки, и что очень важно, похоже, здесь не было никакой связи между этой базой и “Голубой смертью”. Хотя с другой стороны, такая связь могла иметь место и не исключена возможность, что “Левиафан” здесь тоже побывал. После часа усиленного сбора данных, люди на борту аппарата решили, что увидели достаточно. Они покинули данную орбиту вокруг солнца и вернулись туда, откуда можно было просигнализировать “Пэрлу”, не боясь быть обнаруженным. Эта операция, проделанная с соблюдением повышенной предосторожности, заняла еще один час. “Пэрл” в результате умелых маневров приблизился к аппарату и взял его на борт.

Позже, собравшись на борту, все приступили к изучению и анализу полученной информации. Кто-то из присутствующих высказал мнение, что есть много общего в структуре этой базы и той разрушительной лаборатории, на которой они уже раньше побывали. Когда были настроены крупные телескопы “Пэрла” это предположение получило свое подтверждение. Единственной, бросающейся в глаза разницей между ними было то, что теперешняя база не имела следов боевых повреждений. С этого расстояния Доминго не удалось обнаружить ни одного орудия, но он не сомневался, что база имела определенные виды оружия, хотя бы, с целью своей защиты. Доминго пытался разгадать загадку: почему враг выбрал именно это место для создания базы? Вероятно, прежде всего, потому что оно расположено вдали от космической трассы, и здесь возможность обнаружения ее землянами сокращается до минимума. Во-вторых, кто-то на борту предположил, это место, свободное от тумана благодаря давлению излучения, является идеальной лабораторией для биологических исследований.

Обсуждение, вдруг, резко прервал поступивший сигнал тревоги. Приборы зарегистрировали небольшой всплеск активности на биолаборатории или вблизи ее. Это указывало на то, что, вероятно, оттуда были выпущена ракета или робот-курьер. Но в любом случае, эти высланные установки не были направлены против “Пэрла”. Вполне возможно, что база, обнаружив присутствие корабля с человеком на борту и опасаясь нападения с его стороны, решила отправить сообщение своим механическим союзникам, кем бы они ни были, с призывом о помощи. “Туманчики” через Кармпэна подтвердили эту догадку и сообщили, что только что с планетоиды на высокой скорости вылетела маленькая неодушевленная металлическая установка. Курьер, если это был он, наверное, уже покинул систему и бороздит просторы туманности с просьбой о помощи.

Похоже времени не осталось и нельзя было терять ни минуты. Доминго с помощью Кармпэна разработал совместно с “Туманчиками” план дальнейших действий. Затем капитан поспешно собрал всю команду и подготовил “Пэрл” в случае чего к нападению.

Его цель была обезвредить лабораторию, лишить ее возможности действовать, но в то же время не прибегая к ее полному разрушению.

ГЛАВА 20

Доминго был полон решимости. Времени на разработку плана атаки затрачено было минимально. Все работали четко, слажено. Симеон даже подумал, что в такой ситуации ни у кого не оставалось времени задуматься о том, что же их ждет дальше. Страх отступал. Но лично к нему это не относилось. Симеон погружался в страх и никак не мог отогнать от себя мысли о неизбежности какой-то чудовищной развязки.

Капитан разработал и согласовал план совместных боевых действий корабля и “Туманчиков” и, через переводчика, стал ждать сигнала к наступлению.

Когда Искатель сообщил, что Кармпэны построены к атаке, “Пэрл” с командой на борту взял курс на вражескую базу. Все члены команды находились на своих боевых постах, мысленно готовя себя к предстоящей схватке. Выйдя из укрытия, “Пэрл” стремительно приближался к враждебной планетоиде.

“Космические жильцы” испытывали страх и волнение при приближении к базе берсеркера, но надежда на победу подбадривала их чувства. Теперь они были готовы броситься своими призрачными телами против любого поля-барьера, воздвигнутого берсеркерами.

Как только “Пэрл” вышел из завесы, но еще находился на расстоянии в сотни миллионов километров от базы берсеркера, по нему открыли огонь.

Огненный шквал был не такой мощный, как следовало ожидать. Защита корабля устояла, но команде казалось, что они находятся внутри металлической комнаты или бочки, по которой колотят огромными молотками.

Симеону никогда прежде не приходилось быть в эпицентре такой интенсивной огневой атаки. Подавляя страх, он сжал зубы и продолжал выполнять свою работу.

Когда капитан достиг нужного расстояния между “Пэрлом” и базой, он спокойно приказал открыть ответный огонь. Вначале были выпущены ракеты. Доминго рассчитал так, что они достигли цели одновременно с более быстрыми разрушительными лучами, отправленными несколько позже.

Результаты первого нападения стали известны через несколько секунд, когда на приборах корабля появилось изображение удара.

Тяжелый обстрел с корабля не смог сразу уничтожить защитные поля станции берсеркера, но ему удалось разорвать эти преграды и очистить дорогу для проникновения “Туманчиков” на базу.

Кармпэн сообщил капитану, что восторженные крики победы издают “Космические жильцы”.

Приборы “Пэрла” были не в состоянии обнаружить призрачный рой “Туманчиков”, но Искатель успокоил всех, сообщив о том, что толпы этих существ проникли на базу через твердую скалу и металлические стены.

Попав вовнутрь “Космические жильцы”, согласно докладу Искателя; немедленно приступили к уничтожению основных разрушительных снарядов, которые располагались именно на участке, намеченном Доминго.

Корабль быстро приближался к противнику. Спустя несколько минут Кармпэн передал еще одно известие, на этот раз неожиданное для всех членов команды.

– Капитан. Спикер сообщила, что на базе найден пленник. Это один из представителей наших союзников и, вероятно, он содержался там долгое, неопределенное время. Она признается, что эта атака была предпринята ими с целью освободить своего соплеменника.

– Понятно! Но они почему-то не удосужились сообщить нам об этом раньше,– сказал Доминго.

Однако, похоже, он не испытал удивления или досады. На данном этапе его больше занимала мысль о решениях, которые ему предстоит принять в ближайшую минуту-две.

– Какого черта, как берсеркер сумел удержать такое существо в пленниках? Я бы хотел разгадать эту хитрость,– только и ответил он.

– Здесь речь идет о создании специальных силовых полей. Я уверен, что ты узнаешь секрет их создания, если только выживешь в этом бою. С этим связан и захват заложника.

Симеон, затаив дыхание, подумал, что его личные шансы увеличиваются, так как база берсеркера, вряд ли, сможет успешно отразить атаку с двух сторон. Пока на базе, собрав силы, пытаются подавить вторжение “Туманчиков”, ей не удается справиться с огнем, летящим сверху, с борта “Пэрла”.

Доминго продолжал свою работу. Он подбирал наиболее подходящие виды оружия, подавая команды для открытия огня, а затем по приборам изучая результаты.

База берсеркера все еще сопротивлялась, отстреливаясь, но ее ответный огонь с каждой минутой ослабевал.

После еще нескольких обменов ракетами и лучевыми снарядами враг, наконец, был окончательно сломлен. “Пэрл” подошел к ней еще ближе.

За этим последовало несколько секунд относительного затишья и Искатель доложил о положении “Туманчиков”.

Пленника они уже освободили. Тот, будучи в плену, подвергался ужасным испытаниям, и Кармпэн считал, что он или она находится на грани жизни и смерти, подозревали даже сумасшествие.

Далее Кармпэн сообщил, что их атака завершилась успешно, а основные орудия базы с разрушительными снарядами полностью выведены из строя.

После этого “Пэрл” снова приблизился к врагу. Выяснилось, что последняя защитная завеса базы сметена. Орудия на борту “Пэрла” еще раз прочесали базу по периметру, но ответного удара не последовало.

Оружие на объекте было уничтожено, в то время как на корабле оно оставалось целым и невредимым и выглядело довольно внушительно.

Доминго приказал закончить обстрел. Несколько минут спустя “Пэрл” уже приближался к летающим , внизу руинам. Капитан сообщил, что собирается высадиться на базу противника, чтобы собрать дополнительную информацию, которая возможно, явится ключом к разгадке местонахождения “Левиафана”. Он спросил, есть ли добровольцы, пойти с ним.

Последовало молчание. Симеон пытался подавить истерический смех, который после пережитого вот-вот мог начаться.

Наконец Брэнвен и Искандер вызвались сопровождать капитана. В предпринимаемой экспедиции была пугающая, на грани безумия, новизна и женщина не смогла устоять перед этим. Кроме того, думала она, если ей удастся узнать какие-либо секреты о Доминго, то ее решение будет стоить того.

Доминго же решил, что теперь, когда враг повержен, наступил удобный случай проверить свою технику быстрого абордажа.

“Пэрл” приблизился к базе вплотную, увернувшись в последнюю минуту, чтобы избежать столкновения с металлическим врагом.

Затем открылись шлюзы корабля и оттуда, словно камень, выпущенный из рогатки, вылетел небольшой металлический аппарат с тремя членами экипажа на борту. Суть этой операции заключалась в том, чтобы сократить до минимума время нахождения аппарата в открытом пространстве и тем самым свести на нет риск его обстрела. Но эта предосторожность оказалась излишней. Обстрела не последовало, по одной простой причине: врагу нечем было стрелять.

Когда приблизились вплотную к поверхности, Доминго включил автопилот и оставил аппарат парить, на случай, если потребуется поспешное отступление.

Затем все трое, взяв оружие и взрывчатку, оставили аппарат и быстро спустились на поверхность, которая все еще светилась и тлела после недавней бомбардировки.

Защищенные скафандрами они быстро приблизились к внешнему крепостному валу и перелезли через него. Внутри было много перегородок, перекрытий, обезображенных после такой разрушительной атаки.

Они хотели быть уверены, что за ними останется свободный и неблокированный путь назад после того, как они соберут всю необходимую информацию.

База берсеркеров была выведена из строя, или там не успели саморазрушиться – даже не смогли уничтожить свои центральные компьютерные установки. Не успели уничтожить и своего пленника. Но некоторые мелкие установки продолжали работать и попытались потревожить пришельцев. Однако, их не составляло труда уничтожить.

К Доминго приблизилась группа “Туманчиков”, с ними был и пленник. Через несколько мгновений они удалились и вырвались на свободу.

– До свидания, и может быть, навсегда,– игриво помахал им вслед рукой Искандер, он оставался самим собой и, как всегда, находил забавное в любой ситуации.

Эта .база была не столь крупной, а ее подземная часть не столь оснащенной, как того ожидала команда Доминго, В их поле зрения не попала ни одна крупная пристань, что наводило на мысль о том, что база не могла служить местом для ремонта и создания даже небольших боевых машин, тем более для “Левиафана” и других крупных убийц его класса.

Но как только они спустились в глубокое подземелье, перед ними предстало помещение очень напоминающее лабораторию по биоисследованиям. Она оставалась в целости и невредимости, похоже, не была совсем повреждена. Как и в предыдущей лаборатории, которую они недавно посетили, здесь имелось множество генераторов полей сложной конструкции. Несомненно, с помощью этих устройств были созданы стены и перекладины, за которыми был заключен пленный “Туманчик”, и где над ним ставились опыты и эксперименты.

После долгих поисков команда нашла, наконец, то, что, по их мнению, являлось центральным мозгом базы.

– Здесь немало интересных банков данных, капитан.

После этого Искандер замолчал и выглядел уставшим, будто силы вот-вот оставят его.

Собираясь в путь Доминго прихватил с собой небольшой компьютер, который позволял расшифровать большинство систем памяти, принадлежащих берсеркерам. Доминго потратил львиную долю своего состояния на эту покупку. Он подключил кабель к устройству памяти, а затем саму систему к своему управляющему обручу. Сконцентрировавшись, он начал считывание, а два его товарища стояли рядом в молчаливом ожидании.

– Это устройство...– сказал, наконец, капитан и замолчал. Несколько минут спустя снова заговорил.

– Вот чем они занимались в этой лаборатории... машины здесь пытались найти и создать самый эффективный способ уничтожения человеческой жизни.

Остальные стояли молча, ожидая продолжения разговора.

– Похоже, что для этого они собирались использовать живые существа из потомков землян и создать из них смертоносную форму уничтожения жизни.

Тем временем на борту “Пэрла” события развивались.

– Немедленно передай им это по радио, сказал Симеон.

– Хорошо. Так передать само сообщение? – спросил Бенкович. Он выглядел очень уставшим.

– Если надо, отправь открытым текстом. Сообщи им, что наши детекторы обнаружили объект на расстоянии двухсот миллионов километров от нас, который напоминает зубчатую клетку для птиц... и на ней изображен череп. Скажи, что за ним тянется целый шлейф из голубого пламени. Это – “Левиафан” – без сомнения.

ГЛАВА 21

Как только было получено сообщение с “Пэрла”, Брэнвен сорвалась с места. Но не успела она сделать и первого шага, как Доминго, опередив ее, рванулся к аппарату. Искандер бежал следом.

Всего лишь минуту назад Доминго внимательно изучал устройство памяти и остальные приборы, находящиеся на базе, но сообщение о “Левиафане” в одну секунду заставило его забыть обо всем и вся.

Брэнвен, пробегая мимо устройств памяти, машинально прихватила с собой несколько мелких экземпляров для их дальнейшего изучения потом, когда наконец-то все будет позади.

Искандер, услышав сообщение, забыл обо всем на свете. Брэнвен мельком увидела его лицо в шлеме и ее поразил какой-то потусторонний взгляд глаз.

Брэнвен держала под мышкой около полдюжины небольших устройств но во время бега, перепрыгивая через попадающиеся на пути препятствия, теряла их. Она боялась, что отстанет от капитана, который стремительно несся вперед. Он ни разу не оглянулся назад, чтобы проверить поспевают ли за ним его товарищи. Брэнвен даже показалось, что он готов оставить их здесь, если они промедлят. Перед ним стояла одна единственная цель – вернуться на корабль и ринуться в последний решительный бой, уничтожить “Левиафана” и остальное не имело никакого значения.

Все трое бежали из подземелья наверх со скоростью, с максимальной скоростью возможной гравитации. Перескакивая через препятствия, перебегая от одной перегородки к другой, они стремились вперед, пытаясь не ошибиться и найти правильный выход.

До летательного аппарата оставалось буквально несколько метров. Вдруг на них стала опрокидываться плита внушительных размеров. Вероятно, умирающий мозг уничтоженного берсеркера еще пытался защищаться. Но благодаря низкой гравитации люди сумели увернуться и благополучно избежать встречи с падающей махиной. Металлическая глыба с грохотом ударилась о землю, прямо за их спиной.

Через несколько минут все трое вырвались на открытое пространство. Брэнвен по-прежнему крепко прижимала к себе оставшиеся, может быть уже и не нужные, устройства. Она считала себя физически хорошо подготовленной для таких бросков и не раз попадала в экстремальные ситуации, но даже ей трудно было поспевать за мужчинами.

Искандер бежал впереди и только один раз оглянулся, чтобы убедиться: не отстала ли она? Доминго не оглянулся ни разу.

Все трое стремительно бежали по все еще излучающей тепло поверхности планетоиды, перепрыгивая через препятствия. Окружающий ландшафт представлял мрачное зрелище: каменная поверхность, по которой тянулись длинные тени и абсолютно белый свет маленького ближнего солнца. А над всем этим небо, лишенное звезд, только облака виднелись вдали.

Вдруг на небосклоне показалась одинокая, искусственная звездочка. Она приближалась к бегущим и становилась все ярче и ярче. Это их аппарат, который до сих пор стоял на автопилоте и маневрировал неподалеку. Но в ответ на радиосигнал Доминго аппарат начал быстро спускаться к их местонахождению.

В это время Брэнвен ощутила, что рядом что-то движется. Пока лишь интуитивно. Но нет. “Туманчики” действительно были здесь. Она считала, что их союзники вместе со своим пленником уже давно улетели прочь, но, почувствовав их присутствие, успокоилась. К бегущим в скафандрах людям присоединились две мерцающие группы призрачных существ. Они как бы хотели показать, что им как союзникам, рано пока покидать поле битвы. Брэнвен подумала, что в этом бесформенном скоплении, может быть, находится “Спикер”, но им без Кармпэна этого не узнать. И она пожалела, что того нет рядом.

“Космические жильцы” летели рядом с бегущими и то появлялись, то исчезали. Их присутствие вселяло надежду, даже при невозможности прямого общения.

К этому времени аппарат коснулся поверхности планетоиды и, маневрируя приблизился к Доминго и его товарищам, открылся люк и люди устремились туда.

Уже внутри аппарата Брэнвен дала себе клятву, что как можно скорее, найдет свой способ связи с “Космическими жильцами”, она понимала, что нельзя полагаться только на одного Кармпэна для общения с “Туманчиками”. Нетрудно предположить, что в будущем могут быть ситуации, в которых такая зависимость может оказаться роковой.

Когда люки были задраены и экипаж обосновался на борту, Доминго сразу же пошел на связь с “Пэрлом”. Он успел услышать, как Бенкович пытался определить не являются ли “Туманчики” причиной появления “Левиафана”. Этот вопрос он и задал капитану.

– Если это действительно так,– заявил Доминго,– то они заслуживают награды. Надеюсь, ты ведешь “Пэрл” к нам?

– Да, сэр. Я вас подберу через двадцать секунд.

“Пэрл” и аппарат летели навстречу друг другу.

Поднявшись на аппарат, Брэнвен сразу заняла свое место и надела шлем управления. Затем принялась рассматривать небо в иллюминаторе в надежде отыскать следы голубого шлейфа от берсеркера. Но “Левиафан” был слишком далеко и ей не удалось ничего увидеть.

К счастью для Доминго и тех, кто был с ним, “Пэрл” все это время маневрировал совсем рядом с планетоидом и теперь, под управлением Бенковича, быстро приближался к летательному аппарату, чтобы взять его на борт.

Тем временем “Левиафан” начал боевые действия. Он открыл стрельбу, с дальнего прицела по “Пэрлу” с целью вывести из строя защитные устройства корабля. Ударная волна из космических частиц и электромагнитных волн сильно ударила по летательному аппарату... По сравнению с этим залпом, огневой обстрел, недавно исходивший от только что поверженной, побежденной базы, показался взрывом хлопушек. Интенсивность удара была такова, что Брэнвен почувствовала его, несмотря на отсутствие атмосферы, передающей движение волны.

В редких перерывах между постоянными радиопереговорами пилотов, неумолимо приближающихся кораблей, Кармпэн, пытаясь вставить обнадеживающие слова, предупредил, что “Туманчики” собираются вызывать июнь на себя в важный и ответственный момент, когда “Пэрл” будет брать летательный аппарат на борт. Они обещали симулировать нападение на “Левиафана”, чтобы отвлечь его внимание, пока люди и аппарат не возвратятся на “Пэрл”.

Первой на борт корабля вбежала Брэнвен и сразу же заняла свое боевое место. Она не нашла подходящего места для прихваченных с базы устройств, поэтому положила их рядом с собой.

Доминго прибыл к своему боевому посту как раз вовремя, чтобы перед началом боевых действий, взять бразды управления в свои руки.

Когда капитан подключил свой обруч к шлему, корабль уже мчался на полной скорости, а вокруг гремели выстрелы... По сравнению с оружием, применяемым базой в свою защиту, орудия “Левиафана” были намного сильнее, и как было уже не раз доказано, попадали в цель.

Кармпэн сообщил, что “Туманчики” готовы предпринять атаку. Среди них прошел слух, что появились иные силы, которые проникли в корпус металлического убийцы и пытаются бороться с ним. Далее он сказал, что в ряды “Космических жильцов” вливается новое пополнение и, согласно сообщению Спикера, среди них растет уверенность в победе над своим старым заклятым врагом.

– И моим тоже. Моим – в первую очередь. И я приму любую помощь, откуда бы она ни пришла,– ответил Доминго.

“Пэрл” выдержал первый обстрел врага, ровно как и последовавший за этим мощный удар более тяжелых орудий.

Брэнвен почувствовала какой-то животный страх, что защита корабля выдерживает натиск уже на пределе, почти не имея запаса прочности. Но орудия “Пэрла” тоже не теряли времени зря и открыли ответный огонь, но видимого результата не было видно. “Левиафан” оставался невредимым.

“Пэрл” стал их целью, хотя передвигался быстро, пытаясь стать неуловимым.

Доминго маневрировал кораблем, уводя его подальше от поверженной базы. Минуту или две он лавировал, бросая корабль то внутрь лабиринта планетоиды и колец из космической пыли, то из него. Вражеские ракеты преследовали корабль, пытаясь вычислить траекторию полета, однако, Доминго удавалось перехитрить их. Но не это было главным для капитана – он не собирался убегать и накапливать силы для решающего нападения.

По приказу капитана “Пэрл” вновь начал стрелять, но на этот раз на всю боевую мощь. Когда туман вокруг “Голубой смерти” в результате последней бомбардировки частично рассеялся, Доминго к своему огорчению, увидел, что берсеркер, в основном, остался невредим. Он с горечью подумал, что в борьбе против этого мощного врага, новые ракеты и лучевое оружие, на которые он возлагал столько надежд, не совсем оправдывают себя.

Брэнвен же именно в минуты этих боев чувствовала всю прелесть жизни и только ради этого она постоянно возвращалась в космос. Без опасности она не представляла себе жизни.

Вскоре в военных действиях наступило краткое затишье. На приборах уже не было следа “Левиафана”. Неужели он улетел из системы? Но нет! Вот снова появилось изображение чего-то вроде причудливой клетки для птицы в окружении голубого сияния. Доминго облегченно вздохнул.

– Он меняет правило игры,– сказал Симеон. Притворяется раненым и обессиленным, чтобы заставить нас преследовать его. Видимо, боится, что мы уйдем, так как понимает, что проиграет, если будет сам охотиться на нас. Мы слишком малы и быстры для него. Поэтому и менее уязвимы.

– Сомневаюсь, что он чего-нибудь боится,– ответил Бенкович.

Естественно не боялся и капитан. Он преследовал врага, выбрав такой угол приближения, при котором сможет маневрировать кораблем в условиях относительной маскировки.

Безжизненная форма поверженной планетоиды теперь вырисовывалась недалеко от “Пэрла” и находилась между воюющими сторонами, затрудняя наблюдение друг за другом. Перед Доминго стоял вопрос: как лучше обойти возникшие препятствия?

Как раз в то время, когда все на борту гадали куда повернет капитан в следующую секунду, произошло нечто, повергшее всех в смятение. На дальних детекторах появилось изображение нового корабля, он выходил из-за туч и находился на краю чистого пространства, сзади “Пэрла”. Доминго теперь оказался между ним и “Левиафаном”.

Что же это могло быть? Может подкрепление, спешащее на помощь берсеркеру?

До сих пор никто на борту не подумал о такой возможности. Все знали, что “Левиафан” благодаря какой-то ошибке в программировании, а может быть и случайно выбранной тактике, как правило, сражался в одиночку. Он никогда не проводил совместные бои с другими машинами

Пришелец пока находился далеко и импульсный передатчик “Пэрла” не мог точно определить его принадлежность. Спустя некоторое время, при более пристальном изучении приближающегося зловещего новичка, все на борту вздохнули с облегчением. Это был корабль “космических сил”.

– Геннадиус,– сердито пробурчал Доминго.– Первый раз оказался под рукой именно тогда, когда нужен. Надеюсь корабль летит в сопровождении флота, не один же он?...

Приборы “Пэрла” энергично прощупали все туманное пространство окружавшее вновь прибывшего, но напрасно. Флота не было. К ним летел один корабль и, при его приближении, все на борту удостоверились: да, к ним летит крейсер Геннадиуса.

“Левиафан” снова исчез из поля зрения. Где он мог быть сейчас?

Корабль Геннадиуса был оснащен совершенным оборудованием, в том числе и отличными детекторами. Командир попытался установить связь с Доминго, и несмотря на то, что окружающее пространство все еще звенело от орудийных залпов, ему это удалось.

В закодированном сообщении командир обещал оказать помощь воюющему “Пэрлу” и уверял капитана и его команду, что может найти след “Левиафана”. Далее он сообщил, что все последнее время потратил на поиски своего разбросанного во время шторма флота, но на сей раз удача изменила ему, найти ничего не удалось. Он не сумел установить контакты ни с одним из своих кораблей. Единственное, продолжал он, что смог сделать после шторма – это найти один, единственный след, который и привел его сюда к “Пэрлу”. И к врагу...

Симеону стало легче дышать. В их полку прибыло. Теперь с двумя первоклассными, оснащенными по последнему слову техники кораблями в сотрудничестве с представителями трех человеческих формаций, похоже, шансы противников “Левиафана” на победу в этом, конкретном, бою увеличивались. Приподнятое настроение он заметил и у остальных членов команды.

Поникшие и удрученные минуту назад, сейчас они, казалось, приободрились, воспрянули духом и были готовы снова к бою.

Капитаны обоих кораблей устроили совещание с помощью трехканальной связи, включающей в себя “Спикера”, Электрические бортовые устройства работали на пределе, а телепатические способности Кармпэна тоже были на исходе. После кратковременного обсуждения приняли тактику ведения боя: корабли нападают на врага с двух противоположных сторон, а “Туманчики” одновременно с ними пытаются проникнуть в защитные поля “Голубой смерти”.

– Все, начинаем,– подвел итог Доминго.

Симеон, прежде чем полностью сосредоточить свои мысли на тактических действиях и контроле за стрельбой, взглянул в последний раз на изображение Брэнвен по межсвязи. Если он ожидал ответного взгляда, то ему пришлось разочароваться. Ее внимание было полностью поглощено работой.

“Левиафан” отчаянно маневрировал, пытаясь увернуться от двойной атаки, но это ему не удалось. Воюющие корабли стремительно приближались к нему с обеих сторон и пока трудно было сказать, кто кого поймал в ловушку: корабль берсеркера или наоборот.

Защита “Пэрла” противостояла ударам такой силы, что Симеон стал подумывать, не получил ли враг тоже подкрепление. Хотя скорее всего, нет. “Левиафан”, вероятно, оставил про запас свою тяжелую артиллерию и теперь поджидал, пока его противники подлетят поближе, чтобы разделаться с ними уже наверняка.

“Пэрл”, отброшенный с намеченного курса ударной волной, содрогнулся и во мгновение ока погрузился в пылающий ад. Звук и вибрация внутри корабля были оглушающими. Кто знает, где предел выносливости защитных устройств корабля? Или команды? Проклятый берсеркер был намного сильнее, чем предполагал или ожидал Доминго. Он был сильнее обоих кораблей вместе взятых. Теперь стало ясно и бесспорно, что если бы “Пэрл” один противостоял “Левиафану”, то несомненно проиграл бы.

Но несмотря ни на что команда Доминго действовала и корабль продолжал обороняться. А где-то рядом был корабль космических сил и тоже все еще жил и боролся.

Битва продолжалась с всепоглощающей неистовостью.

Все члены команды были заняты своими обязанностями. Брэнвен на данном этапе отвечала за работу защитных устройств, обеспечивая их непрерывное снабжение энергией.

Симеон Чакушин следил за ведением обстрела. По приказу капитана, а иногда и по собственному уразумению, он стрелял ракетами и снарядами. В начале боя снарядов было немало на борту, что-то около сотни тяжелых ракет, но они быстро убывали.

Спэнс поражал врага лучевым оружием, а Кармпэн проводил свою собственную линию связи. Доминго пилотировал корабль, пока Искандер выполнял функции главного бортинженера, готовый устранить любое возможное повреждение или, в случае необходимости, заменить какого-либо члена команды.

Посылая врагу очередной салют из ракет и снарядов, Симеон только на одно мгновение подумал: не поговорить ли с Брэнвен? Но эта мысль тут же оставила его и он продолжал выполнять обязанности, от которых зависели и их жизни и жизни сотен тысяч других людей, если “Левиафан” не будет побежден.

Маневрирование кораблей в сложном кольце планетоид продолжалось, а борьба с берсеркером шла не на жизнь, а на смерть. Время как бы остановилось. Никто не мог сказать: сколько его прошло с начала боя? Минуты? Часы? Для уставшей команды Доминго исчезли все остальные миры, за исключением этого, бушующего насилием и огнем.

Симеону, казалось, что нет другого мира и он всегда жил в этом воюющем аду. Где-то существующая Вселенная казалась ему призрачным сном. Реальным и осязаемым был только этот мир, стоящий на грани катастрофы. С каждой секундой этот мир приближался к уничтожению. Симеон пытался избавиться от этих мрачных мыслей, но не мог, и порой казалось, что он сошел с ума. Вокруг корабля пиротехника праздновала свой огненный бал.

Десятки маленьких каменных небесных тел были разбиты залпами из тяжелых орудий и разлетелись сотнями, тысячами огненных комочков, освещающих близлежащие облака из пыли мириадами крошечных солнц. Доминго, отдавая точные приказы, взорвал несколько небольших планетоид и создал плазменный щит, из-за которого мог незаметно подобраться к своему врагу.

Скорость перемещения воюющих кораблей и машины взбудоражили окружающее пространство и прежде здесь редко разбросанная материя, сейчас на экране напоминала плотное облако из гравия и камня. Столкновение с частичкой, превышающей микроскопический размер, могло закончиться плачевно. Человек, нервы и чувства которого бессильны состязаться с машинами, доверился приборам, компьютерам, которые могли выполнять расчеты за долю секунды.

Насилие привело Симеона в паническое состояние. Костлявые руки смерти на мгновение коснулись его. В какой-то миг он, вдруг, подумал, что бой проигран и он мертв.

Пронзительно выли сирены. Когда он снова был в состоянии думать, то понял, что “Пэрл”, только что выдержал удар внутренней волны.

Вполне возможно, что эта волна была сознательно спровоцирована берсеркером с помощью детонации. Защитные силы справились с атакой, но внутренний толчок принес ощущения, которые команда не переживала.

Капитан устроил перекличку по межсвязи. Все ответили, кроме Брэнвен. Что с ней?

Бенкович вызвался узнать. Кому-то необходимо, сказал он, немедленно отключить ее обруч управления, так как ошеломленный, полубессознательный разум, подключенный к системе, может привести к катастрофе.

Симеон был привязан к своему посту и не мог отлучиться. Посылая очередную порцию ракет, Он был озабочен: на складе оставалось сорок боевых единиц.

Между тем Доминго упрятал свой корабль в укромное убежище – орбитальное кольцо из космической пыли – и наступило временное затишье.

Сквозь туман боли и замешательства Брэнвен увидела Бенковича, подходящего к ее боевому посту. Она услышала, как он сказал что-то ободряющее, предлагая провести ее в каюту.

Он отсоединил ее обруч управления и, поддерживая под руки, повел по коридору. В каюте, когда он укладывал ее на кушетку, Брэнвен ненадолго вновь потеряла сознание.

Когда снова пришла в себя, увидела, что шлем ее лежал в стороне, а комбинезон был расстегнут. С отвращением почувствовала руку на своей груди... Его рука была обнажена, но шлем оставался на голове и Брэнвен

не могла увидеть его лица. Она застонала и начала бороться, пытаясь освободиться от его рук.

Бенкович убрал руку. А когда он заговорил, его голос, приглушенный шлемом, напоминал больше механический, чем живой.

– Я пытаюсь помочь тебе... Не сходи с ума,– а затем более мягко.– Разве тебя это не заводит, малышка? Неужели все это не заводит тебя?

Она отшатнулась от него и встала на колени. Она даже не пыталась возражать ему, только произнесла:

– Вон! Вон!

Спэнс молча смотрел на направленное на него оружие. Одетый на нем комбинезон, защитил бы его, но руки были обнажены. Брэнвен по-прежнему не видела его лица.

– Вон! – повторила она.

Постояв еще несколько секунд молча, он повернулся и вышел.

Брэнвен поспешно закрыла за ним дверь, механически набрав код замка. Она была на грани безумия.

“Позже сообщу об этом капитану. А может быть устрою все сама,– думала она.– Но это потом, теперь предстоит закончить бой...”

Отдыхая в убежище, “Пэрл” был похож на планетоиду. Бой стих. Теперь команда могла увидеть и снова ощутить вечную пустоту окружающего пространства.

Но никто не сомневался, что тишина недолговечна и грядет новый, неистовый взрыв.

“Пэрл” получил ряд несущественных повреждений и Искандер с помощью мыслительного обруча, занимался их устранением.

Симеон получил разрешение оставить ненадолго свой боевой пост, чтобы навестить Брэнвен. Сообщение Спэнса относительно ее здоровья было кратким и неясным. Симеон нашел ее в полубессознательном состоянии и собрался отвести в изолятор. Но в тот момент получил жесткий приказ Доминго немедленно вернуться на свой боевой пост. Выходя из ее каюты, он прихватил несколько образцов, привезенных ею с базы берсеркера. Когда он вернулся на свое место, беглый взгляд на эти образцы подсказал ему, что они могут сообщить немного дополнительной информации и многое сказать об исследовании и достижениях берсеркеров в области биологии. Но сейчас было не до этого. Время тщательных научных анализов – впереди.

На горизонте снова показался “Левиафан”. Геннадиус вышел на радиосвязь. Еще раз обоим капитанам удалось объединить усилия против общего врага.

Великий берсеркер, неотступно преследуемый, безжалостно обстреливаемый и нещадно терзаемый кишащими вокруг “Туманчиками”, не сдавался и продолжал сражаться.

Бой продолжался с переменным успехом. И, вдруг, берсеркер исчез.

Доминго невзирая на повреждения корабля и отчаянное состояние своей команды, невзирая на исчерпанные склады с оружием и повсеместные красные сигналы тревоги, немедленно бросился в погоню за “Левиафаном”, клянясь, что его злейший враг не ускользнет.

Между тем Искатель, которому пока удавалось выдерживать чрезвычайное напряжение, пытался утешить себя тем, что сам выбрал этот путь.

Геннадиус, полностью захваченный азартом погони, пренебрег всеми предупреждениями о повреждениях на корабле. У него была альтернатива: он мог остаться на любой ближайшей планетоиде и нести там патрульную службу. Но его корабль был в лучшем состоянии, чем у Доминго и он возглавил охоту.

Корабли на бешеной скорости петляя между многочисленными маленькими планетоидами, достигли наконец, окраины системы. Покинув ее, они продолжали свою неистовую охоту.

Но берсеркер продолжал жить. Он завернул в ущелье и бой возобновился с еще большим ожесточением, чем прежде.

Симеон услышал странные крики по межсвязи и, вдруг, осознал, где он. Закрыв глаза, он стал молиться богу всех Галактик, которому его учили поклоняться еще в детстве.

Кто-то другой из команды – Симеон не узнал кому принадлежал замученный голос – кричал и умолял о чем-то капитана. Но несмотря на сменяющие друг друга крики и бормотание, Доминго продолжал свое дело. Человеческий плач затих. А сигналы тревоги остались. Металлические голоса продолжали визжать и, без всякого сомнения, корабль, разрывая облака из газовых молекул и микроскопических частиц, непрерывно подвергался опасности.

Защита корабля, каким-то необъяснимым чудом, держалась до сих пор и стремительная охота продолжалась. В нормальных условиях это было бы немыслимо. Силы были на исходе, а враг ускользал.

Позади осталось безымянное солнце и свободное от тумана пространство вокруг него. Неожиданно плотные облака туманности поглотили намеченную жертву и ее преследователей, летящих на огромной скорости.

Внешнее кольцо планетоид, которое до сих пор было скрыто в туманных облаках, теперь замаячило впереди.

В этот момент все присутствующие на борту “Пэрла” увидели на детекторах моментальную вспышку, а затем услышали последние доносящиеся до них слова, которые переходили в крик.

Симеон осознал происшедшее только секунду спустя, когда корабль Геннадиуса исчез. Либо он врезался в камень крупных размеров, либо попал в ловушку к “Левиафану” и был уничтожен.

Доминго, не прерывая бешеную погоню за врагом ни на секунду, приказал отстрелять все оставшиеся ракеты.

Симеон выполнил приказ. Летя вперед с головокружительной скоростью, капитан не позволял себе ни на минуту отвлечься от пилотирования.

– Капитан, на детекторах появился объект, похожий на спасательный аппарат. Может быть, это Геннадиус и его люди?

– Мы не можем остановиться,– отрезал Доминго.

Корабль продолжал свою стремительную погоню за “Левиафаном”. Главный шлем был по-прежнему на голове капитана и никто не мог бы остановить его...

ГЛАВА 22

Одержимость Доминго передавалась команде и “Пэрл” продолжал преследование, не прерывая его ни на мгновение.

Симеон, захваченный погоней, был будто бы загипнотизирован. Он даже забыл об усталости и страхе. Но в глубине души таилась тревога: он понимал, что товарищи по команде действуют на последнем пределе сил.

Брэнвен, Спэнс и даже Искандер находились на высшей точке своих физических и моральных возможностей и, может быть, уже перешагнули ее и продолжают держаться только по инерции. Искатель – тут особый случай. Трудно сказать, где он черпал силы, но он держался лучше других, хотя чувствовалось – устал.

Подбитый берсеркер вновь погрузился в безбрежное туманное море Милкпейла. К удивлению команды он проявлял просто чудеса скорости, его поведение можно было обозначить, как безрассудство или самоубийственную смелость. Все понимали, что эта машина таких же размеров, как и “Левиафан”, летящая на такой высокой скорости несомненно получает множество дополнительных повреждений от неизбежных в таких случаях столкновений с космическими частицами. Генераторы, создающие силовые поля, работают на пределе, а корпус берсеркера разрушается с каждой минутой. Машина подвергается огромному риску внезапного и полного разрушения. Это могло произойти в любой момент.

Но пока горящий след врага не исчезает – значит машина действует. Удача пока сопутствовала машине.

Доминго следовал за берсеркером, не сбавляя скорости, тем самым подвергая и свой корабль риску. Шлейф, тянувшийся за вражеской машиной, увеличивал опасность для “Пэрла”.

Доминго был вынужден сворачивать с этой траектории, теряя таким образом, драгоценное время и уменьшая расстояние между ними.

– “Ты все рассчитал, черепная морда! Все “за” и “против”. Но ты не учел меня. В своих расчетах, ты забыл обо мне. А я здесь. Я иду за тобой. И я достану тебя!” – шептал он про себя, но по связи все слышали его.

В очередной раз “Пэрл” выстрелил в туманное пространство вслед за уходящим врагом. Корабль продолжал полет со скоростью, которую не одна машина не смогла бы держать так долго, особенно в тумане. Сигналы тревоги на борту стали повторяться с удвоенной силой.

Приводная система “Пэрла” была повреждена и действовала вопреки всему. “Синяя смерть” могла спокойно уйти от преследования, если бы не маниакальные действия Доминго и помощь “Туманчиков”.

“Космическим жильцам” не составляло труда преследовать “Левиафан”, но как только они пытались проникнуть на его корпус, поля берсеркера нейтрализовали их и отбрасывали назад. Искатель, сообщал Доминго, что среди “Туманчиков” немало погибших в результате таких столкновений. И тем не менее, эти призрачные существа не отставали и держали металлическую убийцу в поле зрения, а благодаря телепатии Искатель непрерывно сообщал Доминго информацию об их местонахождении. Когда берсеркер неожиданно изменил курс, сделав петлю, тем самым устроив ловушку преследовавшему его “Пэрлу”, Доминго сумел увернуться, и тем самым сократить .расстояние между кораблями.

Берсеркер, наконец, сообразил, что “Туманчики” являются разведчиками и докладывают обо всем увиденном своим союзникам.

– Он собирается улизнуть,– сказал Искандер, до этого молчавший долгое время.

– Нет, он не пытается улизнуть,– голос Доминго был таким же, почти механическим, как тогда в первые дни после катастрофы на Шубре.– Мы идем по его следу, и он прекрасно знает это и пытается избавиться от преследования. Он скорее всего собирается отсидеться где-нибудь, чтобы восстановить силы. Вопрос только в том, зачем “Левиафану” восстанавливать силы: найти союзников или наметить последнюю жертву и там пойти на последнее – уничтожить еще кого-нибудь.

Преследование продолжалось. Время как бы остановилось. Шли часы или минуты?

“Пэрл”, летевший со скоростью тысяча километров в секунду, ловко увертывался от попадающих на пути мелких планетоид, но ему не удавалось избежать столкновений с более мелкими каменными частицами.

Симеон на мгновения отвлекался от работы и, осматриваясь вокруг, поражался тому, что его товарищи, и он в том числе, все еще оставались живыми.

Корабль и все его системы управления были на грани разрушения. Заменить приборы было нечем. “Пэрл” в любой момент мог выйти из строя и тогда уже никто не сможет их спасти.

Если рассуждать здраво, то прежде, чем любая из надвигающихся частиц уничтожит корабль, нужно срочно сбавить скорость, до минимума и найти пристанище, чтобы начать ремонт. Но это, если рассуждать здраво... Вместо этого “Пэрл” продолжал лететь на самой высокой скорости, которую капитан был в состоянии выжать из него, вдогонку за врагом, который, несмотря на все усилия, так и не был разрушен еще...

“Пэрл” был искусно и добросовестно построен в мастерских “Остил”. Но кто знает, где предел его возможностей?

Симеон подозревал, что берсеркер “Синяя смерть” тоже серьезно поврежден. Он должен быть поврежден. Однако, причин думать, что берсеркер лишен способности превратить любого преследователя в руины – не было.

Только один единственный человек не хотел об этом думать. Доминго был настроен любым способом довести охоту до конца, пусть даже ценой собственной жизни. Его одержимость какое-то самоубийственное сумасшествие имели шанс на уничтожение этого электронного бандита.

Несмотря на все усилия самого Доминго и те, которые он выжимал со своей команды, разрыв между преследователем и преследуемым оставался прежним и сократить его не представлялось возможным.

Гэлуей вызвала капитана по персональной закрытой рации и доложила о своей готовности приступить к своим обязанностям.

Он отрешенно взглянул на нее. Он был похож на человека, пытающегося определить как долго аппаратура корабля сможет протянуть, прежде чем выйдет из строя.

– Ты не собираешься сдаться в самый разгар погони? – спросил он.

Она покачала головой.

– Я готова начать работу, но не знаю, можно ли это сказать о Бенковиче, что-то он мне не симпатичен...

– Бенкович? Что ты имеешь в виду? В нескольких словах Брэнвен описала капитану то, что произошло, когда Бенкович был с ней наедине в ее каюте.

– Если он попытается дотронуться до меня еще раз,– заключила Брэнвен,– у него будет уйма неприятностей. Я найду способ его урезонить. Война – так война.

Капитан молчал. Он, казалось, не воспринимал в этот момент ничего. Все в нем давным-давно умерло. Он не осмысливал простых человеческих вещей. Даже на элементарные слова сочувствия был не способен.

– Возьми на себя контроль за стрельбой,– сказал он, наконец.– Симеону нужен отдых. Мне же необходима помощь, пусть хоть один человек будет в хорошем состоянии на борту Без Симеона потом не обойтись, пусть отдохнет, мы готовимся к последнему броску

– Хорошо, сэр,– ответила Брэнвен.

Ее не удивила реакция Доминго. Она понимала, что в данный момент не стоило тратить энергию или время на другие проблемы. Охота – вот главное. Любой, способный действовать человек в команде должен был действовать. Она знала, что Доминго не интересовали личные конфликты между членами команды, и даже срывы в дисциплине. Другое дело, если это мешало его главной задаче. Она тоже понимала, что он не будет сейчас разбираться в том, что сделал, сказал или собирался делать Бенкович. Если они останутся в живых (а это вряд ли возможно), тогда – другое дело. А сейчас она сама может о себе позаботиться. Хотя у нее по-прежнему очень болит голова, и ей трудно думать.

Капитан прервал разговор и сосредоточился на погоне. Но диалог с Брэнвен отпечатался на каком-то уровне его подсознания.

Доминго с головой ушел в преследование, уже не думая о том, куда охота заведет его. Но Симеону это было не совсем безразлично. Он временами пытался определить их местонахождение и удивлялся, что его разум до сих пор оставался ясным и активным. Он уже прошел через первые стадии усталости и теперь даже не мог понять, откуда черпает силы, чтобы продолжать борьбу. Ему хотелось узнать, какой участок туманности их ждет впереди и имеют ли они шансы на получение подкрепления в своей охоте.

Согласно его подсчетам летящий впереди на огромной скорости враг держит путь на заселенную людьми планетоиду Да Гама.

Закончив расчеты и проверив их окончательно, Симеон вызвал капитана по межсвязи. Доминго, после настойчивых требований Симеона, наконец, сдался и согласился отправить курьера для того, чтобы попытаться получить подкрепление из кораблей космического флота. Что и было сделано.

Защитная система Да Гамы сработала автоматически. На всей планетоиде, везде, где жили люди, зазвучали сигналы тревоги. Детекторы слежения местной наземной защиты перед этим указали на появление берсеркера. Пока еще на дальней дистанции, но, согласно приборам, “Левиафан” стремительно приближался к Да Гаме и, похоже, решительно настроен на “камикадзе”. Если он сохранит курс и скорость, то меньше, чем через час протаранит планетоиду.

Мэр Да Гамы прибыла в центр управления наземной защиты, где ей сообщили, что если берсеркер действительно настроен провести последний самоубийственный удар, защитная система без посторонней помощи окажется бессильной.

Она потерянно упала в кресло. ,

– Что мы сможем сделать?

Но на этот момент никто не имел ответа.

Тактика скоростного полета и внезапного нападения неоднократно оказывала добрую услугу берсеркеру в его долгой карьере: даже когда он был преследуемым намного превосходящими его силами.

“Левиафану”, конечно, был чужд страх. Для него – собственное выживание не было главным, хотя тоже имело значение. Если он будет разрушен, то не сможет выполнять высшую цель своего существования, а именно: программу, направленную на уничтожение всяческой жизни.

Спастись – не основная его цель. Но слишком много ракет и снарядов поразили его и полученные накапливающиеся повреждения были слишком серьезными и могли оказаться роковыми в ближайшие часы. Поэтому на сейчас, ему осталась одна задача – уничтожить как можно больше человеческих жизней.

Корабль, преследующий его, постепенно сокращает расстояние. “Левиафан” снова прибавил скорость, выжимая все, что можно из приводных устройств, которые пока работали, и не обращая внимания на все увеличивающиеся нагрузки.

До сих пор люди, охотившиеся за ним, рано или поздно отказывались от преследования. Только этот, последний, похоже, готов довести дело до конца. При теперешнем расстоянии между ними охотник настигает жертву через пару часов. Поэтому нельзя терять времени. Что можно сделать, чтобы уничтожить максимальное количество жизней за ближайшие час-два? Где найти самую многолюдную цель? Центральный компьютер на борту “Левиафана” уже провел поиск данных и обобщил все еще работоспособные устройства памяти, после чего определил, что в пределе досягаемости – одна из самых крупных колоний Милкпейла. Впереди – Да Гама.

Людям на борту “Пэрла” удалось, наконец, разгадать планы летящего “на всех парусах” берсеркера. И насколько они понимали ситуацию, в окрестностях Да Гамы находился только один патрульный корабль, способный хотя бы попытаться защитить колонию от надвигающегося берсеркера.

Патрульный корабль уже был виден на детекторах “Пэрла”, но Доминго не знал, кто его пилотирует. Как бы то ни было, там похоже, поняли опасность, и корабль уже менял курс, пытаясь опередить “Левиафан” и помешать его атаке.

– Останови его,– бормотал Доминго капитану другого корабля.– Ну пожалуйста, останови его.

Но люди на патрульном корабле не могли слышать мольбы Доминго и находились слишком далеко от “Левиафана”, чтобы попытаться вступить с ним в отвлекающий бой. Единственное, что оставалось патрульному кораблю, броситься наперерез врагу. Именно это он и сделал.

Этот тактический маневр был выполнен, но он стоил очень многого. На борту “Пэрла” увидели яркую вспышку на расстоянии в несколько светосекунд. За считанные мгновения отважный патрульный корабль был одним залпом сметен с пути нападающего монстра. Симеон с опозданием осознал, как крошечен был человеческий корабль и насколько превосходил его противник.

Команда Доминго, по-прежнему дееспособная, настойчиво зондировала каждую пядь близлежащего пространства в надежде найти другой корабль патрульной службы или космических сил, способных прийти планетоиде на помощь. Но тщетно.

Симеон попытался восстановить в памяти, какова мощь наземной защиты планетоиды, и, насколько смог вспомнить, она была не очень велика. Да Гама, похоже, обречена. На нее надвигается сотня тонн металла со скоростью, превышающей скорость метеорита, но и противник, способный результативно стрелять. “Левиафан” только что показал мощь своего оставшегося орудия. Кроме того, берсеркер имеет приводную систему “Сиплас”, которая становится безотказным уничтожающим орудием, если машина или человек готовы на самоубийство.

Доминго стонал и проклинал все на свете. Он хотел воспрепятствовать “Левиафану” в достижении ее разрушительных целей и уничтожить, не позволив набрать финальные очки,– нанести ему, Доминго, последнее личное оскорбление перед своей гибелью. Ради этого капитан был готов продать душу за пушку “сиплас” и три-четыре снаряда к ней. Ворчание капитана продолжалось:

– Кто-нибудь, остановите его. Задержите его. Задержите его хотя бы на немного и я протараню этого чертова монстра.

Неожиданно Доминго закричал по радио, желая, чтобы враг услышал его:

– Я здесь, черепная морда, за тобой. Я тот, кого ты ищешь. Поворачивай назад, я жду тебя. Иди сюда, бери меня. Возвращайся и я возьму тебя на абордаж.

Какое-то мгновение этот сумасшедший план зачаровал Симеона. Но “Синяя смерть” не отвечала.

– Он не придет. Нам придется самим его догонять, капитан.

Через минуту капитан снова заговорил, на этот раз здраво:

– Может быть, нам следует катапультировать летательный аппарат вперед... он меньше размером и может двигаться быстрее. Айк, ты в скафандре?

Ответ Искандера по межсвязи был лишен всякого смысла; слова непонятны и прозвучали, как обрывки песни.

Капитан снова попытался связаться с ним.

– Айк, ты в скафандре? Ты готов?

– Буду у тебя через минуту, капитан.

Все увидели по межсвязи, как Бейза медленно продвигался по коридору, идя навстречу с капитаном. Искандер шел без шлема, и даже по крохотному изображению на экране было видно, что это лицо принадлежало человеку нездоровому. Оно было лишено всякого выражения и напряжения. Симеону показалось, что на нем лежала печать великого облегчения, как будто кто-то только что сказал ему, что скоро он, наконец, освободиться от этой непосильной ноши любым способом, все равно каким.

Встретившись с капитаном, Искандер сказал:

– Послушай, капитан. Шутка есть шутка, но ты слишком далеко зашел.– Бейза засмеялся, что редко делал за все время работы с Доминго, и начал снимать с себя одежду. Вначале Доминго попытался заставить своего главного помощника занять место в летательном аппарате, но очень скоро понял, что это лишено всякого смысла.

– Возвращайся на свой пост, Айк!

Бывший помощник проигнорировал этот приказ.

– Я думаю, что все это... не имеет значения... для меня. То, что случилось теперь или раньше. Я думал, это все шутка. Но я не могу больше гоняться за ним! Видишь, капитан!? Я...– и снова полетел в сторону еще один предмет одежды.

– Возвращайся на свой пост. Или в изолятор. Я говорю тебе в последний раз.

– Мне все равно, капитан... Я был один из тех, кто должен был поддерживать тебя... или наблюдать за твоим крахом. Но я...

Доминго выстрелил в него. Это лучевое оружие капитан всегда носил при себе. Симеон надеялся, что это было сделано только для того, чтобы оглушить, а не убить. В следующую минуту Доминго отодвинул упавшее тело с дороги и снова переключился на своего врага. У него не было времени перенести человека в изолятор. Его ждало пилотирование.

Охота продолжалась.

Следующим по радиосвязи заговорил Гьюджар Сидорук:

– Появился командир корабля патрульной службы, дежуривший в окрестностях Да Гамы.

Изображение Гьюджара на детекторе “Пэрла” не удивило Доминго, теперь надо было только согласовывать свои дальнейшие совместные действия двум капитанам.

Доминго вкратце рассказал все, что знал о “Туманчиках”, и Гьюджар отметил, что с такими союзниками будет проще полностью освободить Милкпейл от берсеркеров.

“Может быть”,– подумал Доминго. Но пока в этом кризисе, они мало чем могут помочь”.

Между тем “Туманчики” не теряли времени зря и делали все возможное, как об этом периодически сообщал Искатель. К сожалению, Гьюджар был слишком далеко и не успевал перехватить “Левиафана” до того, как тот нападет на планетоиду.

Орудия наземной защиты Да Гамы открыли огонь по “Голубой смерти” с дальнего прицела. Берсеркер ответил. Связь между двумя кораблями затруднялась из-за роста ионизации и из-за грохота и шума в окрестности. Поэтому Гьюджар не успел сообщить, что Полли находится с ними, на борту его корабля.

Когда прервалась связь между обоими кораблями Гьюджар с Полли начали обсуждать ситуацию.

Полли только сейчас поняла, что корабль, преследующий “Левиафана” принадлежал Доминго. Но ее мысли были заняты другим. Ее переполняла тревога за своих детей, которые находились на атакуемой колонии “Да Гама”. По этой причине Гьюджар бросился туда по первому сигналу тревоги, посланной с планетоиды. Но видимо, Гьюджар волновался и из-за Полли. Но он прекрасно сознавал, что она, Полли, озабочена чем-то другим.

Кармпэн, который долгое время лежал, свернувшись калачиком в своей каюте и ни с кем не общался, теперь дал очередное сообщение для своих товарищей по команде. Берсеркеры собираются предпринять атаку на все планетоиды, к которым приближаются “Космические жильцы”, желающие познакомиться с образом жизни людей, потомков землян. Машины смерти ошибочно решили, что люди и представители этой мыслящей человеческой формации объединились и теперь сотрудничают против берсеркеров. Следовательно, они поставили себе целью любым способом – прервать это сотрудничество.

– Спасибо, Искатель,– сказал Симеон, когда доклад закончился. Доминго промолчал.

Орудия “Голубой смерти” из средней дистанции сравняла с землей часть наземных батарей планетоиды. Затем машина смерти сбросила мины, которые взрываются при приближении объекта.

Это – “подарок” для “Пэрла”, когда тот подлетит поближе. Обстреливался и корабль Гьюджара.

Симеон, в ответ, выстрелил последними, находящимися на борту снарядами. “Левиафан” приближался к планетоиде. Она становилась все ближе и ближе, и уже находилась на расстоянии в несколько минут полета.

Однако, высокая плотность туманной среды, окружающей Да Гаму, сыграла свою положительную роль и серьезно воспрепятствовала скоростному продвижению огромной машины. Приводные устройства берсеркера начали отказывать, и он стал быстро терять скорость, несмотря на то, что все его двигатели работали на всю мощь, которую еще были способны.

Ферди и Агнес вместе с тысячами остальных жителей планетоиды, сидели в убежище, в самом глубоком подземелье. Над их головами покоились километры наскальной породы. Властями были приняты решительные меры, чтобы сохранить энергию, как можно дольше. Темнота в укрытии порой нарушалась светом аварийных лампочек. Чтобы заглушить страх, дети играли в придуманную ими игру, но вскоре им пришлось прервать ее. Лампочки погасли, и на них навалилась кромешная тьма.

Они заплакали и стали громко звать свою маму. Они успокаивали себя тем, что мама их находится в безопасности, она далеко, на своем корабле. Но тут остановилась искусственная гравитация. Представители властей выступили по громкоговорителям и предупредили всех о случившемся, предотвратив, таким образом, панику хотя бы на ближайшее время.

“Левиафан”, оставляя за собой голубой шлейф, стремительно приближался к Да Гама со скоростью нескольких километров в секунду. Наземная защита планетоиды, собрав последние силы, старалась замедлить падение смертоносной массы.

При создании и фокусировке антиволны инверсионной гравитационной силы сгорели все генераторы планетоиды и было получено множество других повреждений повсеместно на ее поверхности, однако, если бы произошел не замедленный удар берсеркера о землю, повреждений было бы намного больше.

“Туманчики”, подхваченные гравитационной волной в пространстве, были вынуждены удалиться, ретироваться. Они были оглушены и разбросаны и им до сих пор не удалось проникнуть в корпус своего металлического врага.

Берсеркер, почти полностью остановленный неожиданной антиволной, медленно падал на планетоиду. В последнюю минуту он, вынужденный изменить свои планы, использовал остатки своей приводной системы, чтобы затормозить свои наступательные движения.

“Левиафан” потерял драгоценные секунды и теперь его столкновение с поверхностью не могло не привести к сильным повреждениям, поэтому он решил при посадке сохранить хоть какие-то свои устройства в работоспособном виде.

Касание берсеркером поверхности планетоиды произошло на очень маленькой скорости. Повреждений не было.

Люди, толпящиеся в Центре управления наземной защиты, и те на кораблях, которые следили за действиями берсеркера на своих экранах, затаив дыхание, ждали взрыва от орудия “си плас”, но напрасно. Взрыва не последовало. Стрелять по врагу было небезопасно. Взрывы вызвали бы детонацию привода “сиплас” на берсеркере. Кроме того, у наземной защиты не осталось бы ни одного тяжелого орудия.

Не было его и у Доминго. Но если у него и было, он не стал бы им пользоваться.

Он решил, скорее понял, что это его судьба – перед смертью отправиться на борт еще одного берсеркера.

ГЛАВА 23

Доминго, готовый занять свое место в летательном аппарате, задержался в последнюю минуту, обдумывая предстоящие действия. Возможно, ему и понадобится поддержка с корабля. Он должен быть уверен, что у руля находится надежный человек.

“Искандер? – Нет. Он – либо мертв, либо еще не в состоянии действовать”. Доминго не видел его с тех пор, как Симеон оттащил его в изолятор, но, в любом случае, он, вряд ли, был в форме. Надо было доверить корабль кому-нибудь другому. Кому?

Капитан, стоя рядом с аппаратом, подключился к межсвязи, придя к решению.

– Искатель? Ты возьмешь на себя командование кораблем в мое отсутствие. Это приказ.

– Сожалею, капитан. Но я должен отказаться.

– Это приказ, я сказал.– Доминго был застигнут таким ответом врасплох.

– Я понимаю, капитан. И тем не менее – отказываюсь. Ты просто не представляешь, что приказываешь.

По голосу Доминго уловил не только упрямство, которое присуще было и ему самому. И понял, что угрозы тут не помогут. Кроме того, если Кармпэн так уверен, что не может взять управление на себя, вероятно, тут есть причины. Тогда кто? Брэнвен? Нет, она контужена и не сможет действовать.

Спэнс? Нет. Капитан приберегает для него другое задание. Если он мог выбирать, то предпочел бы не оставлять Брэнвен и Бенковича наедине. Особенно после того, что ему рассказала женщина.

Значит – Симеон. Да, пожалуй. Насколько Доминго понимает, он – единственный из членов экипажа, кто находится в наилучшей форме.

Капитану потребовалась только одна минута по межсвязи, чтобы поручить Чакушину управление “Пэрлом”.

Следующим на связь с Доминго вышел Спэнс. Бенкович, как и все остальные, был изможден и находился на грани нравственного срыва. Когда капитан приказал ему немедленно явиться для очередного полета. Бенкович посмотрел на него странным потусторонним взглядом. Однако, все сделал в точности – принял команду без протеста и через минуту, уже одетый в скафандр, появился в ангаре.

Некоторое время спустя аппарат отправился вперед, к “Левиафану”. Симеон, надев шлем управления, остался на борту “Пэрла” вместе с Брэнвен, чтобы, в случае необходимости, оказать необходимую помощь капитану.

Разбитый и лежащий на поверхности планетоиды “Левиафан” еще не был полностью уничтожен. Во всяком случае, так считал Доминго, и он ни на секунду не хотел верить, что машина окончательно разрушена, но выглянув в иллюминатор летящего аппарата на своего поверженного злейшего врага, капитан, вдруг, осознал, что сделал все возможное – враг повержен.

Огромная масса берсеркера, распластанная там, внизу, напоминала громадную морскую звезду. Несмотря на то, что центральная часть корпуса берсеркера оставалась целой, казалось, невозможным, что эта подбитая громадина, когда-нибудь поднимется сама по себе. Края огромного экзоскелета были погнуты и раздроблены, и как успел заметить Доминго, даже то, что осталось от защитных силовых полей “Левиафана”, постепенно растворялось в виде смутной радуги, в соцветии которой в основном преобладал голубой оттенок.

Как не присматривался капитан, ему не удалось обнаружить следов жилища в этом пространстве. Но вдруг на далеком горизонте показались дороги, перерабатывающие башни, здания, многие из которых были разрушены.

– Он, кажется, мертв. Черт возьми, он мертв! – сказал Бенкович, имея в виду берсеркера.

– Нет, не мертв. Еще нет. Я чувствую это,– ответил яростно Доминго.

Бенкович промолчал.

Вдруг на аппарате по радио раздался голос Елены Моссурил – мэра планетоиды Да Гама. Она искала капитана.

Но тот раздраженно ответил только на третий ее запрос, проигнорировав первых два.

– Я – Доминго слушаю, но я – занят. Последовала короткая пауза. Затем снова прозвучал ее голос.

– Я не сомневаюсь, капитан. Но тем не менее, я должна поговорить с тобой. Говорит мэр Да Гама – Елена Моссурил. И я хотела бы знать, что ты предпринимаешь. Передай закодированным сообщением, пожалуйста.

– Поговори с моим заместителем, Симеоном. Сообщи все, что необходимо,– и капитан вновь сконцентрировал свое внимание на пилотировании кораблем, но между тем краем уха все же прислушивался к разговору по межсвязи.

Симеон сообщил мэру о планах Доминго и уверил ее, что корабль находится поблизости и готов оказать посильную помощь и, при необходимости использовать все оставшееся в наличии оружие для этого.

Мэр Моссурил, в свою очередь, настойчиво просила Чакушина не стрелять в поверженного берсеркера во избежание повторного взрыва, на что Симеон ответил, что стрелять будет только в летательные аппараты. Направляющиеся из берсеркера. Далее он добавил, что стрелять будет только по приказу капитана.

Мэр, находясь в укрытии, глубоком подземелье, продолжала получать тревожные доклады от своих наземных войск. Они сообщали, что ничего не могут сделать с берсеркером. Во-первых, потому что у них в наличии мало наземных машин. Во-вторых, с уходом искусственной гравитации, также быстро исчезала и атмосфера, что затрудняло полет аппаратов. И, наконец, они считали невозможным нападение на берсеркера, так как им пришлось бы идти самостоятельно в скафандрах, без аппаратов, увязая и погружаясь в расселины, образованные после падения “Голубой смерти”.

Мэр понимала все трудности и не могла кого-либо обвинить за медленное приближение к поверженному монстру. Но страшась, что ее услышит враг, не посмела рассказать об этом своим союзникам в космосе. Она не имела права забывать, что там внизу, прямо под “Левиафаном” находится убежище, где прячутся тысячи жителей этой планетоиды.

Все снаряды, ракеты со складов “Пэрла” использованы, а тяжелые оружия – истощены. Корабль продолжал, двигаться в сторону Да Гамы, за “Левиафаном”, но по прибытию, вряд ли смог быть полезным. Необходимо было подкрепление, но ждать его пришлось бы несколько часов.

Симеон и Брэнвен по-прежнему оставались на своих боевых постах и рассчитывали на небольшое количество легкого оружия, которое еще у них оставалось.

Кармпэн лежал в своей каюте, ему было не по себе и он постанывал, страдая от невыносимой физической боли, которая ему передавалась от опаленных и оглушенных “Туманчиков”.

Искандер лежал в изоляторе, он находился на грани жизни и смерти. После последнего выстрела он был оглушен, организм не выдержал напряжения, перенесенного во время охоты: вначале лопнул кровяной сосуд в головном мозге, затем стало отказывать сердце.

Он умер тихо, так что товарищи по команде не сразу заметили это.

Аппарат с Доминго и Спэнсом на борту медленно и плавно опустился и остановился поодаль, не касаясь плиты, на которой лежал распластанный берсеркер.

Затем жестко Доминго приказал Бенковичу оставаться на борту и быть начеку, чтобы исполнять приказы.

Спэнс сидел тихий, подавленный и покорно исполняя команды капитана. Похоже, он был не в себе, но у Доминго не осталось времени, чтобы подумать об этом.

Как только аппарат остановился, Доминго, одетый в скафандр и обвешанный оружием, необходимым снаряжением, выскользнул через люк и спрыгнул на поверхность планетоиды.

Края возвышающегося над ним громадного вражеского тела были сплетены в фантастические формы, а из одного из множества отверстий на его корпусе сгрудилось едва видимое голубое пламя. Недалеко от него виднелась еще одна наиболее крупная дыра. Доминго решил использовать ее для проникновения в берсеркер.

Постояв несколько секунд и осмотрев окружающее пространство, Доминго наконец-таки решился. Он не находил ничего странного в том, что в очередной раз собирается подняться на борт еще одного берсеркера, хотя и предполагал, что вряд ли кому-либо еще из людей пришлось побывать на берсеркере так часто за свою жизнь.

Капитан ясно осознавал, что на этот раз его цель – найти сердце чудовища, исковеркавшего его жизнь. Взорвать и сжечь физическую форму берсеркера было недостаточно для капитана. Ему требовалось большее для полного морального удовлетворения.

Доминго вошел в корпус “Левиафана” без всяких препятствий, не встретив никакого сопротивления. Одна дверь следовала за другой, и Доминго медленно продвигался вперед. По пути время от времени оставлял радиорелейные устройства, с помощью которых собирался поддерживать связь с кораблем.

Опасаясь ловушек и неожиданных нападений, он держал детонатор наготове, а в руках – оружие, подключенное к шлему и срабатывающее только благодаря его мысленным приказам. Это оружие было более мощным, чем то, ручное, которое он брал с собой, в предыдущие визиты к берсеркерам. На поясе висели гранаты. Теперь, пусть приходят андроиды со своими летательными снарядами. Он готов ко всему и ждет их.

Перед ним веером лежало множество проходов. И по любому из них с каждым шагом он был все ближе и ближе к жизненно важным органам своего смертельного врага. До сих пор на берсеркере не было предпринято ни единого шага, чтобы помешать его продвижению. Вокруг была кромешная тьма и только свет от скафандра освещал дорогу.

Окружающие капитана механизмы, он это понимал, отличались от тех, что он встречал на предыдущих берсеркерах-лабораториях.

Оборудование было старым по конструкции. Но все было направлено на нападение и защиту. Где был построен этот берсеркер – неизвестно.

Всюду были видны следы от неоднократных ремонтов, замен деталей на протяжении последних веков. Всюду встречались доказательства титанических усилий, предпринятых для поддержания в форме этого разрушающего для всего живого оружия.

– А теперь, ты – мертв,– прошептал Доминго. Все это оборудование – безжизненно. Но где же твой мозг? Он находится где-то здесь глубоко, глубоко... Где-то здесь, и еще живет.

Он медленно шел, пробираясь на ощупь через длинные, бесформенные коридоры, через странные туннели-, где никогда прежде не ступала нога человека, и с каждым шагом все ближе подбирался к сердцевине поверженного берсеркера. К своему удивлению, он почувствовал, что у него дрожат руки. Они впервые так дрожали с тех пор, как... Он не мог вспомнить когда и почему эта потеря памяти беспокоила его, не давала возможности думать о чем-то другом.

Тем временем в самом главном отсеке машины-убийцы еще теплилась жизнь и основная схема гиганта высчитывала способ уничтожения планетоиды, вместе с людьми, находящимися там. Такие расчеты на данный момент трудно давались берсеркеру: его центральные аппараты были повреждены, а многие вообще бездействовали. То же самое было и с датчиками. Но берсеркер все же пытался, будучи запрограммированным, уничтожить все живое.

Если ему не удастся стерилизовать всю планетоиду, может он сможет уничтожить хотя бы убежище, которое ощущает под собой? Там тысячи жизней...

А если уже и это не сумеет сделать, тогда он сотрет хотя бы один экземпляр человеческой жизни – вредителя, который ползет где-то здесь, в его внутренностях. Этим экземпляром был Доминго.

Где находится сейчас этот пришелец? Хотя бы приблизительно? Внутренние датчики берсеркера не рассчитаны на такие цели и могут дать только общие сведения. Но он находится где-то здесь, за несколькими автоматическими дверями, и идет сюда... Берсеркер это чувствовал.

После резкого удаления искусственных гравитационных полей вокруг Да Гамы, верхние слои атмосферы быстро рассеялись, и в результате произошла быстрая разгерметизация нижних воздушных слоев, что вызвало холод и жестокие снежные штормы.

Беженцам, скрывающимся в убежищах глубокого подземелья эти изменения не были видны. Однако, среди них прошел слух: все выходы убежища блокированы. Либо в результате бомбардировки берсеркером с воздуха, либо при его падении на поверхность планетоиды.

Отсутствие выходов пока не беспокоили тысячи людей, находящихся в подземелье: подача воздуха им была обеспечена – по крайней мере так неоднократно их уверяли по радио местные власти. Да и дела на данный момент обстоят так, что им некуда больше идти. Но все же люди волновались.

Спэнс Бенкович, как и было приказано, сидел в аппарате и безнадежно смотрел в иллюминатор. Аппарат был переключен на автопилот и легко парил невысоко, над поверхностью Да Гамы. Там, снаружи, шел снег, медленно опускаясь и покрывая камни, лежащие на расстоянии около трех метров от сидения Бенковича. Чуть выше в холодном, разреженном воздухе, островки снега выделялись на древнем, черном металлическом корпусе “Левиафана”, может быть, в первый раз за последние столетия или тысячелетия его существования.

Спэнс понуро смотрел на падающий снег и не испытывал в этот момент ничего, даже усталости. Только одна, единственная мысль беспокоила его и, если бы не это, он считал бы, что самое лучшее, что можно сделать сейчас – это сидеть здесь и смотреть, смотреть на этот снег...

Но он знал, сколько это еще будет продолжаться.

Ветер усиливался и, похоже, шторм станет явью. Бенкович видел, как тяжелые камни стали подниматься и уноситься прочь вместе со снегом.

Он уже видел все это однажды, наблюдал, как таял снег над голубым пламенем, струившимся из “Голубой смерти”.

Края отверстий на корпусе берсеркера продолжали светиться и оттуда временами были видны вспышки лучевого оружия.

Стараясь ни о чем не думать, Спэнс сидел и задумчиво смотрел на раны берсеркера, которые больше, как он был уверен, никогда не заживут.

Доминго продолжал свой путь вперед, и с каждым шагом осторожно оглядывался, опасаясь неожиданного нападения из летательного аппарата или андроида. В любой момент он ждал появления аппарата, убившего его дочь Меймио.

Только один раз он встретил сопротивление, когда пытался пройти через ряд автоматических дверей. Они резко закрылись, как бы пытаясь поймать его. Но он благополучно прошел через них и его дальнейшее продвижение прошло без помех.

Эти двери, подумал Доминго, не зря попытались помешать ему, он понял, что подходит к мозгу берсеркера.

Достигнув своей цели, капитан осознал, что это то, что он ищет, хотя не увидел никаких опознавательных знаков.

Он стоял в большом, просторном помещении и здесь было достаточно места для нескольких летательных аппаратов и снарядов. Но, к его удивлению, все здесь было пусто.

По дороге сюда, Доминго умышленно оставлял за собой след благодаря радиореле, и теперь он мог, при необходимости, связаться с внешним миром. Позже, если он будет в состоянии говорить, он, несомненно так и поступит. Теперь же, ему предстоит провести другой, более важный на данном этапе, разговор.

Капитан переключил свой приемник с обычного канала на коротковолновый диапазон, и если берсеркер был в состоянии что-либо слышать, то теперь он услышит его, Доминго. Более всего капитан хотел, чтобы перестали дрожать его руки, но они ему не подчинялись.

– Где аппарат, черепная морда? – спросил он своего врага.– Я хочу видеть именно того, которого ты послал на Шубру. Вызови его сюда и направь против меня теперь.

Берсеркер слышал его.

Все его действующие приборы, находящиеся на другом участке корпуса, сейчас готовили единственное, оставшееся приводное устройство “сиплас” к последней, самоубийственной операции. Берсеркер, собрав воедино всю оставшуюся энергию, готовился к проведению детонации. Расчеты показали, что при естественной гравитации планетоиды, взрыв, полученный в результате подключения энергии к приводу, будет достаточно сильным, чтобы взорвать убежище. Это повлечет гибель всего живого, не то что людей.

Но основной источник питания был поврежден во время падения и ремонтным машинам предстояло немало работы перед выполнением последнего фейерверка. Им требовалось время и, если не задержать одинокого пришельца, им не удалось бы выполнить задуманное. У них была только одна альтернатива: либо задержать человека, либо полностью отказаться от своих целей. Ловушка с дверями – мало чем могла помочь, но и у берсеркера не оставалось иного выбора.

Время – единственное, что нужно было выиграть.

И, когда человек стал задавать вопросы, берсеркер увидел в этом возможный способ выиграть время. Берсеркер знал человеческий язык, он подключил устройство, умеющее издавать звуки, и заговорил.

Доминго услышал, как машина заговорила. Голос ее был скрипучий, нечеловеческий, но слова – понятны:

– У меня нет летательных аппаратов.

– Врешь, негодяй,– сказал Доминго. Голос его был холоден и бесстрастен. Он хотел вырвать душу врага, пролить последнюю каплю его крови. Он хотел видеть, что враг умирает, осознавая свое поражение.

– Лжец,– прошептал он.

Он направил лазерный луч на один из пультов, содержащих память берсеркера, и начал бить по нему.

Когда вход на пульт открылся, Доминго начал изучение его компонентов. Они были маленькими, не больше кулака; он брал их в руки по очереди и долго рассматривал. Благодаря им он узнал координаты секретной ремонтной базы, обслуживающей “Левиафан” многие века.

“Ценная информация”, подумал капитан. Но был по-прежнему неудовлетворен результатами исследований.

Мозг берсеркера был вдребезги разбит оружием Доминго и разобран его руками и теперь мало, что осталось от него, за исключением банка данных. Мозг этот уже не был в состоянии планировать какие-либо разрушения.

Доминго взял в руки еще одно устройство. Этот маленький осколок машины хранил в своей памяти результаты исследований, проведенных берсеркером в биолабораториях и Доминго понял, что его усилия увенчались успехом. Он нашел, что искал. Берсеркер, наконец нашел форму оптимального оружия против человечества, и, согласно изображению, спроецированному на декодере, основой этого оружия служил человек, из потомков землян. Однако, Доминго подумал, что это направление их исследований – малоперспективно.

Вдруг чувствительный микрофон капитана уловил странные звуки, исходящие от окружающего его металла. Он швырнул рассматриваемое устройство и схватил оружие. Он прождал несколько минут, прислушиваясь и оглядываясь, однако, ничего не произошло. Слышен был только звук взрыва. Опасности Доминго не чувствовал.

“Левиафан” защитил бы и этот отсек, и свой центральный мозг, если бы был в состоянии сделать это. Здесь достаточно просторно и хватило бы места для одного летательного аппарата, если таковой нашелся бы, чтобы убрать пришельца. Такие аппараты были небольшие, по крайней мере те, которые видел Доминго. Когда они отправлялись на поверхность планетоиды с целью их стерилизации, они должны были быть способны проникнуть даже на самые малые объекты. Даже в пещеру,– в небольшую прячущуюся под нависшей скалой...

Но Доминго не встретил какого-либо сопротивления с тех пор, как ступил на борт “Голубой смерти”. Можно было даже подумать, что его тут приветствовали как друга – раз не сопротивлялись.

Неужели “Левиафан” был действительно беспомощен? Или, может быть, его маленькие машины делали свою работу где-нибудь еще, в другом месте?

– Послушай, лживый негодяй! Давай свои аппараты... Где они? – закричал Доминго.

Теперь даже сама сердцевина мозга “Левиафана” быстро умирала. Действия Доминго ускорили этот процесс.

Зловещая программа этой проклятой громадины была почти полностью стерта. Только детонатор “сиплас” продолжал действовать, готовясь к последнему броску.

Разум берсеркера постепенно угасал и его осталось только на размышления: стоит ли отвечать на последний вопрос и зачем.

Но Доминго не хотел ждать ответа. Он судорожно сломал еще один пульт, в котором, как был уверен капитан, находилась еще одна часть мозга “Левиафана”. Он по-прежнему не мог чувствовать радости от окончательной победы и мести.

– Ты помнишь, проклятая машина, ... ты помнишь планетоиду ... колонию по имени Шубра?

Угасающий разум берсеркера теперь, наряду с другим, потерял и способность лгать. Разрастающиеся повреждения уверенно разрушали его и на данном этапе мозг сохранил только способность отвечать на вопросы.

– Я помню это.– Голос машины был хриплый и неустойчивый.

– Тот день, когда ты уничтожил жизнь на этой планетоиде, ты помнишь? ... когда ты отправил свои маленькие аппараты, чтобы убедиться ... ты помнишь? ... чтобы убедиться, что ты довел работу до конца. Ты отправил один аппарат в одно, особенное убежище ...

Устройства памяти еще не совсем вышли из строя и после, секундного молчания, берсеркер ответил:

– Нет!

– Голос Доминго тоже менялся. Он говорил прерывисто, дыхание учащалось, и он думал, что задохнется.

– ...в убежище под одной... нависшей скалой. Твой аппарат отправился туда и убил одно юное создание... Ты помнишь?

– Нет.

– ...Он убил ее...– Доминго слышал, как кровь стучала в висках. Он слышал собственное дыхание внутри шлема и испугался, что его сердце не выдержит.– Что ты имеешь в виду, говоря “нет”? – Он боялся, что сейчас умрет от разрыва сердца и будет повержен перед своим смертельным врагом. Нет, только не это.

– Когда я нападал на Шубру, у меня не было аппаратов. Ни одного. Последний я сбросил на Лайоунинг.

– Ты лжешь?

– Нет.

Капитан глубоко вздохнул и его вздох был похож на рыдание.– Десять лет назад,– сказал он.– Нет, скорее одиннадцать. Ты уничтожил транспортный корабль,– и он назвал корабль.– Ты убил всех, не оставив никого в живых. Там была моя жена и мои дети. Ты это можешь понять?

– Когда и где?

Доминго сообщил необходимую информацию.

– Нет, я не уничтожал этого корабля.

– Врешь, негодяй!

– Нет. Бывают несчастные случаи.

Вновь прозвучал неясный металлический звук, и Доминго отпрыгнул в сторону, готовый стрелять. Но мишени не было.

Он усилил чувствительность микрофона на своем скафандре. И услышал что-то постоянно работающее, гудящее...

– Ах ты, лгущий подлец... негодяй...– Он был готов заплакать.– Где твои поражающие аппараты?

– Они готовятся...– последовала пауза, затем тот же, лишенный эмоций голос добавил: – Готовят детонацию “сиплас”, которая взорвет крышу... убежища с живыми существами... Убежища, которое там внизу, под...

– Останови их!

В переговорах наступила пауза.

– Остановил. Живые существа... И все. Последовала тишина и ничего более. Далекое гудение прекратилось. Доминго с подозрением начал обыскивать то, что осталось от мозга врага.

– Чертов предатель... Я не верю тебе.– Но только тишина ответила ему по радиосвязи.

– Нет, не несчастный случай с тем транспортным кораблем, нет,– Он помолчал.– Несчастный случай?

Но машина больше не отвечала ему. Он искал, осматривал и проверял. Но ему не удалось найти признаков жизни у берсеркера. Мозг умер. Где бы ему найти его проклятую душу?

“Значит здесь нет летательных аппаратов. И он не посылал их на Шубру. У него их не было...”– думал он.

Капитан вспомнил про приводное устройство “сиплас”. Он должен проверить его, чтобы убедиться, что с “Голубой смертью” покончено. Ему потребовалась только одна или две минуты, чтобы добраться туда, через зал для машинного оборудования.

Устройство “сиплас”, окруженное мелкими рабочими машинами, было неподвижно. Доминго рассматривал их долгое время, а затем схватил оружие и стал стрелять.

Потом он вернулся в центральный отсек “Левиафана”, где покоился мертвый мозг берсеркера и понял, что аппараты не нападали на Шубру. Его руки мелко и противно дрожали. Раньше такого не было никогда.

ГЛАВА 24

В одном из длинных проходов, сходящихся к месту, где сидел Доминго, вдруг показался свет. Он приближался по коридору, где никогда прежде не ступала нога человека и который теперь был завален оборудованием, разрушенным во время атаки “Левиафаном”. Свет был ярким и по мере приближения отбрасывал вокруг себя дрожащие, меняющиеся тени.

Капитан вскочил на ноги, подавляя желание закричать. Затем, молча сделал шаг назад и двумя руками, как в замедленной съемке, схватился за оружие, до сих пор висевшее на плече.

Он стоял и молча ждал. Вдруг к нему вернулось бешеное подозрение... Приближающаяся тень была слишком мала для летательного аппарата. Может быть, это андроид? Размер как раз подходил для него.

Но это был не андроид. Светоносное пятно постепенно превращалось в человеческую фигуру, одетую в космический скафандр, принадлежащий “Пэрлу”.

Спэнс Бенкович, увидев направленное на него дуло автомата, резко остановился. Минуту стояла звенящая тишина. Затем Бенкович заговорил по рации.

– Я пришел на поиски. Я должен был посмотреть, что ты делаешь?

– Я тебе приказывал оставаться на корабле,– выговор капитана казался чисто механическим.

– Я не мог оставаться там,– сказал Бенкович просто.– Я должен был посмотреть, что ты делаешь. Они взглянули друг на друга.

– Я тоже о тебе думал,– сказал Доминго.– Меня интересует причина твоего вступления в мою команду... Настоящая причина.

– Я не мог держаться в стороне, понимаешь? Я должен был отправиться с тобой. Я должен был знать, что ты собираешься искать.

– Ты – “гудлайф”, Спэнс, не так ли? Я прав, да?

На лице Спэнса над пластиком шлема проглянуло замешательство. Он ожидал от Доминго всего, что угодно, только не этого.

– “Гудлайф”? Какого черта? Откуда ты взял? – протест выглядел слабым, неубедительным. Бенкович был на грани не то смеха, не то слез.

– Отвечай. Это так?

– Ничего подобного, капитан. Нет! Ничего подобного!.. Спэнс показал рукой на разбросанные у ног Доминго детали уничтоженного мозга “Левиафана”.– Он теперь мертв?

– Он был мертв все это время, Спэнс. Теперь он выведен из строя и разобран.

Бенкович кивнул утвердительно. Минуту или две они помолчали, будто им не о чем было говорить. В одной из близлежащих пещер раздались механические звуки. Спэнс тут же схватился за кобуру у пояса, но вспомнил, что пришел невооруженным. Все это время Доминго продолжал целиться в Бенковича.

– Он напрочь выведен из строя, но тем не менее успел рассказать мне очень многое. Я узнал кое-какую правду от него. Он не имел летательных аппаратов. Уже много месяцев, понимаешь? Этот берсеркер не имел ни аппаратов, ни андроидов.

Спэнс, не отрываясь, смотрел на него, будто надеясь, что узнает что-нибудь спасительное для себя.

– Он лишился всего еще в Лайоунинг,– продолжал капитан,– до нападения на Шубру.

Брэнвен Гэлуей в полубессознательном состоянии лежала в своей каюте и стонала. Ей пришлось оставить боевой пост. Она так и не смогла прийти полностью в себя и нуждалась в медицинской помощи. Но убеждала себя, что должна подняться и довести одно очень важное дело до конца... Застрелить Спэнса Бенковича, если тот еще раз посмеет переступить ее порог.

Искатель был жив, но после пережитого напряжения снова погрузился в летаргический сон.

Фактически, Симеон остался единственным активным человеком на борту “Пэрла”, хотя и находился на пределе. Только долг задерживал его на посту.

В центральной полости поверженного берсеркера Бенкович медленно сел на металлический выступ, когда-то предназначавшийся для совсем иных целей, и обхватил руками голову, на которой все еще покоился шлем.

Капитан продолжал стоять. Он пошатывался, несмотря на естественную гравитацию. Механические звуки, временами исходящие из полостей берсеркера, прекратились, но шум в его голове остался. Он ощущал рев и свист, как после оглушительного взрыва. Минуты, казалось, тянулись вечно, как во время боя с “Левиафаном”.

Доминго опустил автомат, но он ничего не мог с собой поделать: пальцы, сжимавшие оружие продолжали мелко дрожать.

– Расскажи мне, что случилось тогда, в тот день,– голос Доминго звучал, как у актера, пытающегося вспомнить фрагмент из своей роли.

Спэнс утвердительно кивнул и шлем его съехал набок. Он не смотрел на Доминго, а уставился в один из затемненных проходов разрушенного берсеркера.

– Часть, большая часть из того, что я рассказывал тебе – правда,– выговорил он, наконец.– Первая часть того, что я всем рассказывал – действительно правда.

– Расскажи еще раз. Все. Я хочу знать всю правду. Бенкович снова кивнул головой. Он говорил с трудом, будто вспоминая события давно минувших дней.

– Тогда, на свадьбе, после сигнала тревоги, я побежал вместе со всеми и занял место на своем корабле. Я еще ни о чем не думал...– Монолог прервался.

– Продолжай.

И он продолжил. Он рассказал, что когда все корабли поднялись, он тоже улетел с Шубры на своем одноместном бомбардировщике и отправился на свой спутник.

В космосе он увидел, как Доминго повел свой спасательный эскадрон на Лайоунинг.

– Меня тогда охватило желание присоединиться к вам и тоже принять участие в спасательной операции. Но уже было поздно.

– Продолжай...

Бенкович сообщил, что передумал и изменил курс, решив провести собственное небольшое патрулирование округи. Он связался со своим спутником и сообщил женщинам по радио о надвигающейся беде, приказав им спуститься в убежище в подземелье и отсидеться там.

Бенкович не думал, что берсеркер нападет на Шубру в ближайшее время и считал, что женщины будут там в безопасности.

– Я должен был вернуться и забрать их на корабль. Я должен был забрать их оттуда, но не сделал этого,– он передернул плечами.– Другой бы именно так и поступил.

– Продолжай.

Предупредив своих женщин, Бенкович на несколько часов отправился патрулировать окрестное пространство. Но безуспешно. Хотя то, что он является опытным пилотом, любой может подтвердить.

– И я никогда ничего не боялся, ты знаешь,– сказав это, Спэнс поднял голову и осмотрелся вокруг. Он как бы хотел подчеркнуть, что его присутствие здесь тому подтверждение.

Далее он отказался от бесплодных поисков и вернулся на Шубру. Вернее, в ее поле видимости. Он прибыл как раз в разгар нападения “Левиафана” на колонию.

– Ты уже все это рассказывал прежде.

– Да! И до сих пор все, что я рассказывал тебе – сущая правда.

– А теперь расскажи мне остальную правду.– Доминго продолжал стоять. Не в силах унять дрожь в руках, он положил автомат на какие-то приборы перед собой.

– Да. Я сам хочу этого,– его голос становился все тише. Он качался, и временами казалось вот-вот упадет.

– Господи! Какое испытание ты нам уготовил с этой охотой! Я еще чувствую ее. Все это до сих пор меня переполняет.

Доминго ждал.

– Ну, так... Что произошло в действительности... Хорошо...– Бенкович снова надолго замолчал.– Но это все кажется нереальным сейчас.

– Нет, это реальность. Проклятая реальность. Продолжай.

И он продолжал. Он не видел, чтобы “Левиафан” поражал индивидуальные защитные посты ракетами или снарядами, но предполагал, что берсеркер еще имеет летательные аппараты и андроиды, так как это стандартное оборудование для любого крупного берсеркера.

– Я даже представить не мог, что он... Я бы тогда пришел сюда совсем не так как сейчас.

– Продолжай.

Бенкович не помнил сколько времени дрейфовал в своем маленьком, одноместном корабле. Он находился на безопасном расстоянии, далеко от орбиты своего спутника и оттуда наблюдал, как берсеркер безжалостно уничтожал Шубру, а потом, выполнив свою разрушительную программу, убрался прочь. Благоустроенная колония за несколько часов превратилась в дымящиеся руины.

Бенкович отправился на спутник и там застал жуткую картину. Все было разбито и уничтожено. В живых осталась одна, единственная женщина, но она была серьезно ранена. Он оказал ей посильную помощь и оставил одну на попечении медицинского робота – единственной машины, уцелевшей после нападения.

Разрушения всегда действовали по-особому на Бенковича – они завораживали и гипнотизировали его. И на этот раз, зачарованный, он снова отправился на Шубру.

– То, что я увидел, вернувшись туда, не описать словами. Все разрушено и уничтожено. Радиосигналы молчали. Я решил приземлиться и проверить вдруг есть уцелевшие, и я могу им помочь. Вот основная цель, из-за которой я вернулся туда... А теперь я увидел... я начал осознавать весь ужас происшедшего... Я не знаю... Все кончено. Все разрушено... Это заводит меня некоторым образом... Понимаешь? Нет, думаю тебе этого не понять.

– Говори. Я хочу услышать все.

– Ты, наверное, знаешь уже, не так ли?.. Я чертовски устал... Чертовски... Нет выхода. Но вначале я тебе все расскажу.

– Давай.

– Итак... Наконец, мне удалось различить слабый радиосигнал, где-то совсем рядом. Он не мог идти издалека, потому что вокруг большая ионизация. Это был крик о помощи. Я ответил и пошел на него. Она... назвала себя.

– Моя дочь?

– Да. Это была Меймио. Не знаю, узнала ли она мой голос. Но думаю... Я себя не называл. Но она сообщила свои координаты, и я нашел укрытие. Тамбур укрытия все еще держался и был закрыт. Она... она увидела меня снаружи. И когда убедилась, что я – человек, а не машина, она... впустила меня.

– Но дверь... массивная дверь в убежище была взорвана.

– Это моя работа. Я взорвал ее потом... выстрелом из пушки с моего корабля. Чтобы подумали, что это дело рук берсеркера, понимаешь?

– Понимаю. Продолжай.

– Я сказал ей, что все позади. Атака закончена. Но вначале она не поверила мне. Не думаю, что она узнала меня, даже тогда. Она была в шоке. Что-то вроде усталости от боев. Но, похоже, она не была ранена. Только немного контужена.

– Как Гэлуей...

– Да, именно так. А потом... потом на меня нахлынуло. Я сказал ей, чтобы сняла скафандр. И она сделала это. Она была в полном шоке и выполняла любые приказы. Я заставил ее снять скафандр, а потом – белое платье, а затем... лечь на пол. Потом она начала сопротивляться, но я... После... я подумал, что не могу оставлять ее здесь, потому что ты знаешь, она, вероятно, все запомнила...

Последовала долгая, мучительная пауза.

– А запомнив, она все рассказала бы,– заключил Бенкович.

– И ты убил ее?

Спэнс взглянул на капитана.

– Я не мог оставить ее, понимаешь? Я не мог поступить иначе.

Это была правда. Правда, которая пугала его гораздо больше, чем оружие капитана. Он уставился на дуло и тоскливо следил за его перемещением, пока Доминго медленно целился в него.

Когда Полли и Гьюджар вбежали в отсек, Доминго все еще продолжал сидеть. С ними вошли еще несколько незнакомцев. Это были люди из команды Гьюджара. Они пришли сюда, чтобы спасти капитана Доминго, хотя и сомневались, что найдут его или кого-либо другого в живых здесь, в брюхе “Левиафана”.

Вновь прибывшие увидели в стороне обезглавленный труп Бенковича, но не удивились. Все подумали, что это дело рук берсеркера.

Симеон, Искатель и Брэнвен до этого уже переговорили со спасателями по радио и теперь приветствовали их возвращение на корабль. Они привели с собой Доминго.

Так никто на борту “Пэрла” и не узнал о том, что произошло между Бенковичем и капитаном тогда, на разрушенном “Левиафане”.

Найлс Доминго расскажет эту историю один единственный раз, только одному человеку. Но это будет много лет спустя.

А теперь Полли и Доминго снова рядом и оставили уничтоженный берсеркер, чтобы отправиться вместе за ее детьми.

Прежде чем уехать навсегда Доминго долго и задумчиво рассматривал окружающее пространство. Ему казалось, что он видит это место впервые.