Беседы о геммологии

Глава 2 Голубые кольца Сатурна

Влияет ли цвет на настроение? Историки установили, что древние люди видели мир не таким многокрасочным, каким его видим мы. Человек вначале различал желтые и красные цвета, и лишь много позже — зеленые и синие. У древних евреев и греков не было слова для обозначения синего цвета. Казахи и сейчас одним и тем же словом «кок» обозначают серый, зеленый и синий цвета (волка в рассказе Мухтара Ауэзова зовут Коксереком — Серым Лютым, над Чебачьими озерами в Центральном Казахстане возносится вершина Коктюбе — Синюха, в чайных подают кокчай — зеленый чай).

Видимо, и в мире кристаллов людей сперва привлекали красные и желтые камни — рубины, шпинели, гранаты, топазы. Много позже они увидели синеву сапфиров, зелень хризолитов, но ставили их ниже алого огня яхонтов. Даже бесцветный алмаз ценился сравнительно дешево.

Писатель С. Алексеев по многочисленным книгам и документам оценил психологическое воздействие различных окрасок на человека. Вот как, по его мнению, мы воспринимаем цвета:

«Желтый — возбуждающий, оживленный, теплый, бодрый, веселый, суетливый, кокетливый, несколько дерзкий. Цвет веселия и шутки. Символ солнечного света, тепла, счастья.

Оранжевый — возбуждающий, жаркий, бодрый веселый, пламенный, жизнерадостный. Цвет шумный, кричащий, не интимный.

Красный — возбуждающий, горячий, самый активный и энергичный, экспансивный, мужественный, страстный, кричащий, цвет доблести, силы, мощи, храбрости. Огонь, пламень, жар…

Зеленый — спокойный, умеренный и освежающий; создает впечатление мягкого, приятного и благотворного покоя… Символ весны, плодородия, юности, свежести, жизни, радости, надежды, воспоминания».

Строгие опыты ученых подтверждают мнение писателя. Оказывается, голубой цвет действительно сообщает чувство покоя и удовлетворенности. Темно-голубой и зеленовато-голубой цвета вызывают чувство безопасности. Не потому ли после кровавых войн в моду входили изумруды и хризолиты, и цены на них поднимались в несколько раз?

Психологи провели следующий опыт. Крайне возбужденного человека поместили в комнату, стены и потолок которой были окрашены в ярко-розовый цвет. Испытуемый быстро успокоился и даже впал в сонливое состояние. Таким образом выяснилось, что ярко-розовый цвет воздействует на человека как транквилизатор. В ходе испытаний было также обнаружено, что голубой цвет за какие-то считанные секунды снимает мышечную слабость, вызванную розовым цветом.

Ученые вырастили при различных освещениях несколько поколений мышей. Оказалось, что животные, привыкшие к зеленому цвету, были пассивней своих товарищей, привыкших к красному. И у людей положительные реакции и бодрость вызывают красный и желтый цвета. Это связано с тем, что они ассоциируются с солнечным светом и огнем домашнего очага.

Какого цвета яхонт? Щедро рассыпаны самоцветы по страницам русских и западноевропейских книг. В рукописи XII века «Александрия» описываются жизнь и деяния Александра Македонского. Прочитаем отрывок в переводе на современный русский: «…вынул дощечку, которую невозможно описать словами: покрыта она золотом и слоновой костью, а на ней изображены семь звезд и гороскоп, солнце и луна. Солнце хрустальное, луна из стали, одна звезда, называемая Юпитер, из драгоценного камня, а другая — Сатурн — из змеиного, Венера — из сапфира, Меркурий — изумрудный, гороскоп же из белого мрамора».

Глубоким синим цветом сапфира наслаждался Данте Алигьери:

Алишер Навои превыше самоцветов ставил разум:

«Царь песнопений» Саят-Нова был народным певцом. Не каламом, а сазом рассыпал он щедрый град рубинов:

Любопытно отметить, что Саят-Нова упоминает растение райхан, то есть базилик, или душистый василек (волосы любимой пахнут словно смоченный райхан). Поэт как бы напоминает нам о великом среднеазиатском ученом-энциклопедисте Бируни (973–1048 гг.), которого мы уже цитировали. Полное имя ученого — Абу-р-Райхан Мухаммад ибн Ахмад аль-Бируни. Такие имена традиционны на Востоке, они заключают родословную человека. Вот расшифровка имени: отец Райхана — Мухаммад — сын Ахмада — из пригорода.

Бируни родился и вырос в рабочей слободе Хорезма. Талант мальчика пробудился рано. В десять лет он в совершенстве знал Коран и современную поэзию. В Коране прекрасные девы-гурии сравнивались с яхонтами и кораллами: «Точно они — йакут и марджан» (сура 55, аят 58). Поэзия ас-Санаубари поражала мальчика изысканностью и благородным звучанием:

Гений Бируни проявился в математике, астрономии, физике, ботанике, географии, этнографии, истории. Геммологи до сих пор учатся по его «Минералогии», в которой с наибольшей глубиной и полнотой описаны любимые ученым красноцветные камни — яхонты, лалы и гранаты. Через 150 лет после смерти Бируни знаменитый путешественник и географ Йакут (как вы заметили, тезка рубина) писал: «Время не приносило другого, подобного ему по учености и уму». Наш современник, таджикский поэт Мумин Каноат почти через 750 лет вторит Йакуту:

Мы еще не раз обратимся к знаменитой книге Бируни.

Меркантильный Запад видит в самоцветах объект накопления и оценивает их на флорины и франки. Об этом рассказывают новеллы Бокаччо, романы Золя, рассказы Мопассана. Для русских писателей драгоценные камни — источники метафор.

Конечно, вы узнали дедушку Крылова и его басню «Лисица и виноград». А вот и Пушкин:

Чеканит афоризмы Ф. И. Тютчев:

Сладкозвучный А. А. Фет в стихотворении «Кольцо» восклицает:

При слове «яхонт» мы привычно представляем рубин и его огненно-красное сияние. Сапфир, естественно, имеет синий цвет. Фет и Тютчев солидарны с нами, яхонт у Пушкина красен, как жар. А вот Крылов пишет, что кисти винограда горят, как яхонты. Поскольку красного винограда не бывает, получается, что яхонты синие. Объясняется это тем, что на Руси рубины и сапфиры объединялись одним словом — яхонты. Например, у Ф. М. Достоевского читаем: «Над ним (Алешей Карамазовым) широко, необозримо опрокинулся небесный купол, полный тихих сияющих звезд. С зенита до горизонта двоился еще неясный Млечный Путь. Свежая и тихая до неподвижности ночь облегла землю. Белые башни и золотые главы собора сверкали на яхонтовом небе».

Чтобы окончательно утвердиться в мысли о синих яхонтах, найдем у С. А. Есенина, любимый цвет которого — синий, следующие строки:

Теперь, читая стихи М. Ю. Лермонтова, мы по своему желанию можем увидеть яхонт синим или красным:

Романтичный Н. С. Гумилев в стихотворении «Баллада» рассказывает о волшебном самоцвете:

Б. Л. Пастернак в поэме «Лейтенант Шмидт» для описания разгорающейся зари взял у рубина не только багрянец, но и интенсивные звуки «р» и «б»:

Раскроем «Мастера и Маргариту» М. А. Булгакова. Помните великий бал у Сатаны? Перед приходом гостей Маргарита облетает залы. «В следующем зале не было колонн, вместо них стояли стены красных, розовых, молочно-белых роз с одной стороны, а с другой — стена японских махровых камелий. Между этими стенами уже били, шипя, фонтаны, и шампанское вскипало пузырями в трех бассейнах, из которых был первый — прозрачно-фиолетовый, второй — рубиновый, третий — хрустальный».

Три замечательных сапфира. Расскажем о трех сапфирах, один из которых существует только на страницах книги, другой оказался самозванцем, а третий так же реален, как Александровский сад и Арбат.

Вначале на сцене появляются Гилберт Честертон и его герои: простоватый на вид отец Браун, гениальный жулик Фламбо и не менее гениальный сыщик Валантэн. Их связывает рассказ «Сапфировый крест».

Мы узнаем, что отец Браун везет на церковный съезд «настоящую серебряную вещь с синими камушками». За священной реликвией охотится Фламбо, которого, в свою очередь, преследует Валантэн. Но следы, по которым идет знаменитый сыщик, необычны сочетанием банальностей с нелепостью: соль в сахарнице и сахар в солонке, облитая супом стена, завышенный самими клиентами счет. Действие раскручивается. Неумолимо надвигается ночь, освещенная сапфировым сиянием креста. Вначале «круглый купол синевато-зеленого неба отсвечивал золотом меж черных стволов и в темно-лиловой дали», затем «величие небес осеняло густеющей синью величие человеческой пошлости», и, наконец, «сине-зеленый купол неба становился зелено-синим, и звезды сверкали ярко, как крупные бриллианты».

В финале рассказа выяснилось превосходство отца Брауна над гениальными партнерами. Он, что называется, расколол жулика и намеренно оставлял странные следы, по которым сыщик настиг преступника.

Вот заключительный монолог отца Брауна: «Истина и разум царят на самой далекой, самой пустынной звезде. Посмотрите на звезды. Правда, они как алмазы и сапфиры? Так вот, представьте себе любые растения и камни. Представьте алмазные леса с бриллиантовыми листьями. Представьте, что луна — синяя, сплошной огромный сапфир. Но не думайте, что все это хоть на йоту изменит закон разума и справедливости».

Во многих монастырях и храмах хранятся сапфировые кресты. Какой из них увидел Честертон и перенес на страницы своего классического рассказа? Возможно, многие английские патеры втайне гордятся: «Это наша драгоценная реликвия, спасенная отцом Брауном!»

Тщеславие присуще людям. Лестно считать себя владельцем уникальной вещи, да еще воспетой Честертоном или Дюма… Живет в Москве писатель, который, к сожалению, эволюционировал от научной фантастики к реализму. Он является обладателем совершенно замечательного сапфира, вставленного в золотой перстень. Густо-синий камень обделан в виде высокого удлиненного кабошона с острым хребтом. Мелкие царапины и выколки свидетельствуют о почтенном возрасте. Писателю мало владеть такой драгоценностью. При случае он между прочим сообщает: «Это тот самый сапфир, который… Одним словом, это сапфир Атоса!»

Естественно, подобные слова введут в трепет любого поклонника Дюма. Хочется немедленно побежать домой, раскрыть том «Трех мушкетеров» и еще раз насытить взгляд васильково-синим сиянием сапфира.

Вот мы на первом свидании д’Артаньяна и миледи. Коварная женщина шепчет:

«— Я тоже люблю вас. О, завтра, завтра я хочу получить от вас какое-нибудь доказательство того, что вы думаете обо мне! И чтобы вы не забыли меня, — вот, возьмите это.

И, сняв с пальца кольцо, она протянула его д’Артаньяну.

Д’Артаньян вспомнил, что уже видел это кольцо на руке миледи: это был великолепный сапфир в оправе из алмазов».

Вот он! Вот этот самоцвет, который мы только что видели в руках писателя! Как жаль, что он уже не окружен алмазами! Видно, обедневшие потомки Атоса заложили бриллианты в ломбард и забыли выкупить. Но сам сапфир они сохранили, как реликвию, которую впоследствии унаследовал экс-фантаст.

Но читаем дальше:

«Наутро д’Артаньян помчался к Атосу. Он попал в такую странную историю, что нуждался в его совете. Он рассказал ему обо всем; в продолжении рассказа Атос несколько раз хмурил брови.

— Ваша миледи, — сказал он, — представляется мне презренным созданием, но все же, обманув ее, вы сделали ошибку: так или иначе, вы нажили страшного врага.

Говоря это, Атос внимательно смотрел на сапфир в оправе из алмазов».

С содроганием смотрим на него и мы. Молодой Атос — граф де ла Фер — подарил кольцо своей жене в ночь любви. Жена оказалась заклейменной преступницей. Пришлось ее повесить в лучших рыцарских традициях. Кольцо пропало, чтобы через много лет вновь объявиться на пальце друга. Атос в смятении.

«— Вот что, д’Артаньян, — сказал он через минуту, — снимите с пальца это кольцо или поверните его камнем внутрь: оно вызывает во мне такие мучительные воспоминания, что иначе я не смогу спокойно разговаривать с вами… Погодите… покажите-ка мне еще раз этот сапфир. На том, о котором я говорил, должна быть царапина на одной из граней: причиной был один случай».

Царапина на грани! На кабошоне писателя тоже есть царапина. Еще одно доказательство подлинности его слов! Наше дыхание перехвачено. Черная тень повешенной падает на разгоряченные головы. И вдруг нас осеняет: царапина-то на грани! На грани! Кабошон по самому своему определению не может иметь граней, как не может иметь граней куриное яйцо.

Притязания экс-фантаста оказались беспочвенными. Однако это, как пишут иные рецензенты, нисколько не умаляет древности и красоты принадлежащего ему сапфира. Но и только.

Другой, подлинный, сапфир волнует нас. Впервые он блеснул осенним вечером на безымянном пальце С. А. Ермолинского, известного кинодраматурга, автора сценариев ряда популярных фильмов, в том числе «Неуловимых мстителей» и «Эскадрона гусар летучих». Это было в Переделкине, на даче В. А. Каверина. Вениамин Александрович сказал о перстне всего два слова, но они заставили забыть обо всем на свете. Перстень притягивал как магнит, он был тщательно рассмотрен и запечатлен в памяти.

Это был перстень М. А. Булгакова!

Тонкий золотой ободок, поднимающийся четырехугольным кастом. В него вставлен сапфир цвета выгоревшего василька. У основания камень кажется светлым, к вершине темнеет. В нем проблескивает едва уловимый фиолетовый огонек (Саят-Нова, возможно, так сказал бы о цвете сапфира: «Райхан, который увидел и запомнил фиалку»). Сапфир огранен кабошоном редкой пирамидальной формы: в основании прямоугольник размерами примерно семь на пять миллиметров, далее он закругляется, но ребра пирамиды сохранены и при взгляде сверху напоминают косой андреевский крест. Размер камня — с горошину. В нем при внимательном рассмотрении видны включения в виде мелких пузырьков.

Вот история сапфира, которую мы услышали от Сергея Александровича Ермолинского. Некоторые обстоятельства уже описаны писателем в книге «Драматические сочинения», которая вышла в 1982 году. Она бесценна для нас первым подробным и сердечным очерком о жизни М. А. Булгакова.

После смерти друга Сергей Александрович пережил войну и послевоенные мытарства. В 1949 году он оказался в Москве без жилья и без работы. Временно поселился у Елены Сергеевны Булгаковой, вдовы писателя. Самое ценное, что у него было, — это пьеса о Грибоедове, которую согласились прослушать во МХАТе. Процедура читки достаточна нервна, так как актеры с голоса примеряют роли на себя. Горе пьесе и автору, если роли не находятся. (Впрочем, ситуация эта хорошо известна по булгаковскому «Театральному роману».)

Сергей Александрович, собираясь в театр, нервничает, непрерывно курит. Никак не завязываются тесемки на папке с рукописью. И тут Елена Сергеевна достает перстень, который сберегла в голодные и безденежные годы.

— Надень его, — сказала она. — Он поможет. Если будет плохо, поверни камнем вверх. Сапфир начнет испускать праны добра на слушателей…

Конечно, «праны» существуют только в индийских легендах, но читка прошла успешно. Правда, пьесу поставил не МХАТ, а Театр имени К. С. Станиславского, который был только что образован. Собственно, со спектакля «Грибоедов» он и начался. Пьеса имела успех, автора вызывали…

До самой смерти в феврале 1984 года Сергей Александрович не расставался с перстнем. Он носил его на безымянном пальце левой руки. Когда камень был повернут внутрь, перстень походил на обручальное кольцо и не привлекал внимания. А когда он смотрел вверх, нас завораживало мерцание синего сапфира Булгакова и отчаянно голубых глаз Сергея Александровича.

Ныне перстень хранится у Татьяны Александровны Луговской, вдовы С. А. Ермолинского.

Перстень Шаляпина. В пару к перстню Булгакова расскажем еще об одном талисмане. Сделаем это со слов Марина Бончева, болгарского журналиста.

Марин Бончев был вхож в дом знаменитой оперной певицы Илки Поповой, имя которой гремело в Европе в тридцатых годах. В летописи Софийской народной оперы образ старой графини из «Пиковой дамы» в ее исполнении до сих пор остается образцом. Во время прославленных русских сезонов в театре «Шателе» в Париже она пела вместе с Ф. И. Шаляпиным в операх «Борис Годунов», «Князь Игорь», «Пиковая дама». Там же, в Париже, Илка Попова пережила своеобразный кризис голоса. Это была трагедия, так как у популярной примадонны даже одна плохо исполненная партия могла неминуемо отразиться на карьере. Публика ошибок не прощает, тем более знаменитостям.

Попова бросилась к вокальным педагогам — никто помочь не смог. Тогда она пожаловалась Шаляпину. Федор Иванович попытался преодолеть вокальные проблемы певицы, однако и он не был всесилен. Несмотря на многочасовые репетиции, в партии «Фаворитки» не все звучало как надо. И тогда Шаляпин решился на психологический эксперимент. В день премьеры он снял с мизинца перстень и надел на палец Илки. И тихим голосом сказал:

— Я никогда не расставался с этим талисманом. Он принадлежал Петру I, в свое время был освящен патриархом всея Руси… Тот, кто носит его, всегда в голосе и не имеет проблем с возрастом.

На премьере Илка Попова пела с перстнем на руке. Успех, как говорится, превзошел все ожидания. У нее нет слов, чтобы выразить благодарность Шаляпину. И теперь, при каждом исполнении «Фаворитки» она просит у великого певца спасительный талисман. Наконец, видимо, поняв силу собственного внушения, Шаляпин отдал перстень насовсем и поставил только одно условие: никогда не допускать компромиссов в искусстве.

Пришла пора рассказать о перстне-талисмане. Он массивен и по виду явно древний. Его носили многие люди, так как ободок стал тоньше. Оправа выполнена с большим искусством, на ней выгравирован некий старец, стоящий на коленях перед крестом. В перстень вставлены два бриллианта, в которых простым глазом видны трещинки. Кстати говоря, на известном портрете Ф. И. Шаляпина кисти Б. М. Кустодиева (1921 г.) вместе с любимым бульдогом певца Харлашкой изображен и перстень. Он надет на кокетливо отведенный мизинец правой руки.

Прошло много лет. Илка Попова постарела и уже не пела в опере. Большую книгу о жизни и творчестве певицы написал Марин Бончев. После выхода ее в свет Попова пригласила журналиста к себе и сказала:

— Я подарю тебе очень дорогую вещь. Античную. Ты будешь носить перстень Шаляпина…

Действительно ли перстень обладал чудесной силой? «Лично я, — пишет Марин Бончев, — лишь однажды им воспользовался. Ана Томова-Синтова должна была петь в Берлинской городской опере в „Отелло“ Верди… Появление на сцене для певицы имело большое значение — это был ее официальный дебют. Как на грех, Ана выглядела слишком нервной, возбужденной, а на премьеру были приглашены мастера, импресарио, дирижеры, режиссеры. Неудача могла оказаться роковой… Тогда я и рассказал историю перстня и надел его Ане на палец. Дездемона очаровала публику…»

Ныне перстень Шаляпина хранится в сейфе Болгарского народного банка.

Камни низкопоклонства. Среди прочих гранатов выделяется уваровит, состоящий из оксидов кальция, хрома (краситель) и кремния. Назван камень академиком Г. И. Гессом (1802–1850 гг.) по имени графа С. С. Уварова, президента Российской академии наук. Мамин-Сибиряк писал по этому поводу, что название придумано в угоду сильному человеку, чтобы подольститься к вельможе и просто вильнуть хвостом за хороший обед, случайную подачку или доставленный лакомому ученому какой-нибудь приятный «случай».

Уваров — фигура неоднозначная и довольно противоречивая. С одной стороны, он положил начало реальному образованию в России, посылал русских ученых в заграничные командировки. В молодости входил в литературный кружок «Арзамас» вместе с Жуковским, Батюшковым, Пушкиным. С другой стороны — Уваров стал столпом реакции при Николае I, затруднял доступ к получению образования простым людям. Корыстолюбие, казнокрадство и подлость Уварова заклеймил Пушкин в известном стихотворении «На выздоровление Лукулла».

Справедливей было назвать этот гранат ураловитом, или уралитом, потому что именно на Урале впервые найдены изумрудно-зеленые кристаллические щетки этого минерала. Обычные размеры кристаллов не превышают миллиметра. Лишь однажды на медном руднике Оутокумпу (Финляндия) был найден огромный кристалл — 1,5 сантиметра в поперечнике! Чаще всего уваровит используют в виде декоративных друз.

17 апреля 1834 года минералог Н. Норденштильд, работавший на изумрудных копях Урала, нашел странный камень. Сначала он решил, что это изумруд — по густому зеленому цвету и низкому показателю преломления. Но твердость камня оказалась высокой — 8,5 вместо 7,5 для изумруда. Норденшильд положил кристалл в карман, решив изучить его на досуге. Случай представился только поздним вечером. Минералог приблизил камень к пламени свечи и поразился: кристалл пылал красным огнем. Так был открыт александрит, названный по имени будущего царя Александра II, совершеннолетие которого праздновали именно 17 апреля.

Н. С. Лесков пишет: «Редкость этого камня еще более увеличилась от двух причин: 1) от укоренившегося между искателями камней поверья, что, где обозначился александрит, там уже напрасно искать изумруд, и 2) от того, что копи, где доставали лучшие экземпляры камня Александра II, — залило водою прорвавшейся реки. Таким образом, прошу заметить, что александрит очень редко можно встретить у ювелиров русских, а иностранные ювелиры и гранильщики, как говорит М. И. Пыляев, „знают о нем только понаслышке“».

Александрит разрекламировали и провозгласили истинно русским камнем, поскольку единственное месторождение его находится на Урале. Немалую роль сыграло и название. Однако в настоящее время александриты найдены в Бразилии, Южной Африке, на Мадагаскаре и в Шри Ланке. Самый большой русский александрит весит 30 каратов. С прошлого века известна друза александритов, описанная академиком Н. И. Кокшаровым. Она имеет размеры двадцать на пятнадцать сантиметров и состоит из прекрасно ограненных, но мутноватых кристаллов. Друза хранится в Ферсмановском музее Ленинграда.

Александрит состоит из оксидов бериллия и алюминия и является разновидностью минерала хризоберилла (золотого берилла). Сам по себе хризоберилл применяется в ювелирном деле достаточно широко. Однако ценность его резко возрастает, если в кристалле имеются параллельно ориентированные трубчатые пустотки или игольчатые включения. В этом случае на поверхности ограненного в виде кабошона камня светится узкая полоса, похожая на зрачок кошачьего глаза. Такие самоцветы называют «кошачьим глазом», или цимофаном, что в вольном переводе с греческого означает «камень, которого коснулась морская волна».

Цимофан, окрашенный в оливковый, фисташковый или небесный цвета, был известен Бируни. Описывая радужную игру камня при повороте, ученый находит образное сравнение: «Эти цвета видны в нем, подобно тому, как их показывает хамелеон или зяблик».

Вес цимофанов достигает 100 каратов. Всемирно известен хризоберилл Хоупа, который экспонируется в Галерее минералов Британского музея естественной истории. Это совершенно безупречный желтовато-зеленый камень весом 45 каратов. Он прекрасно огранен, обладает сильным блеском и безукоризненной прозрачностью. Его можно считать одним из редчайших образцов цимофана: камней подобного веса, размера и совершенства более нет.

Однако самым дорогим хризобериллом является александрит. В художественных произведениях он встречается так же редко, как и в природе. По-видимому, лучше всего он описан в повести Н. С. Лескова «Александрит». Ее герой, гранильщик Венцель, совершенно обезумел, когда увидел на пальце своего заказчика перстень с александритом:

«— Сыны мои! Чехи! Скорей! Смотрите, вот-вот тот вещий русский камень, о котором я вам говорил! Коварный сибиряк! Он все был зелен, как надежда, а к вечеру облился кровью. От первозданья он таков, но он все прятался, лежал в земле и позволил найти себя… когда пошел его искать в Сибири большой колдун, волшебник.

— Вы говорите пустяки, — перебил я. — Этот камень нашел не волшебник, а ученый — Норденшильд!

— Колдун! Я говорю вам — колдун, — закричал громко Венцель. — Смотрите, что это за камень! В нем зеленое утро и кровавый вечер…»

Александрит не единственный камень, который из зеленого (при солнечном свете) становится красным (при искусственном освещении). Так ведут себя и некоторые гранаты, содержащие, как и александрит, примесь оксида хрома.

Секреты сердолика. Центром торговли драгоценными камнями в Элладе была столица древней Лидии, расположенная на реке Гермус примерно в ста километрах от турецкого побережья Эгейского моря. Она именовалась Сардисом, и отсюда пошли желтовато-бурые, бурые, красно-бурые и коричневые халцедоны — сардеры, сардары, сардионы. Слово «сардер» является самым древним из всех, которыми обозначались разновидности кремнезема. А вот халцедоны оранжевого, оражево-красного, красного и буро-красного цветов стали называть сердоликами. Камни эти были популярны практически у всех народов. Скорее всего потому, что сардер при ношении на теле якобы помогал быстрому излечению от ран и язв. Сердолик считался чрезвычайно счастливым и оздоравливающим камнем. По древним поверьям, он предохранял от ссор и споров, усмирял нервные болезни и лихорадки, укреплял зубы.

Вы скажете: «Наивные суеверия!»

Теперь представьте, что вы ранены. Вы пришли в поликлинику за помощью. Врач осмотрел больное место и выписал рецепт: «Взять 30 граммов сердолика с молочно-белыми прожилками, нагреть до температуры 40–50 градусов и приложить к ране на пять минут. Проделывать один раз в день в течение недели».

Если вы скажете, что такой рецепт может выписать только шарлатан, а не врач с высшим образованием, то дочитайте этот раздел до конца.

Как известно, при различных нервных заболеваниях, радикулитах, хондрозах полезно ездить в Цхалтубо. Здесь вам покажут сатаплийскую карстовую пещеру, гелатский храмовый комплекс, свозят к Дому-музею Маяковского. Кроме того, два раза в день вас будут погружать в ванну с водой из подземных источников. Через некоторое время вам определенно станет лучше. А через три года вы вообще можете забыть о привязчивом радикулите. Что же помогло? Конечно, не экскурсии и не музеи, не благодатный климат Западной Грузии. Неужели ванны? Но ведь вы могли принимать их у себя дома! Тут каждый, побывавший в Цхалтубо, снисходительно улыбнется: «Ванны-то радоновые! Лечащим фактором является радиоактивный газ, содержащийся в подземных водах».

Совершенно с вами согласны. Однако не допускаете ли вы, что и в сердолике может содержаться нечто радиоактивное? Нечто оздоравливающее, замеченное нашими наблюдательными предками в незапамятные времена? Может быть, они, сами того не подозревая, использовали лечебный эффект радиации, а мистику приплели походя?

Вспомним, что натурфилософу Галилео Галилею также была противна мистика. Поэтому он с негодованием отверг идею о влиянии Луны на морские приливы и отливы. Это была не самая большая его ошибка…

А теперь обратимся к рассказу И. А. Ефремова «Обсерватория Нур-и-Дешт». Научная достоверность произведений известного ученого и фантаста общеизвестна. Читаем:

«— Как понравилось купание? — спросил профессор. — А ну-ка испытаем геолога! Ничего в речке не заметили? Нет? Ну, дорогой мой майор, повоевали и все забыли! Древнее название этой речки, сохранившееся в летописях, — „Экик“, что значит сердолик. И в гальках русла иногда попадаются красные камешки. При случае посмотрите.

Раскопки нижнего этажа оказались сложнее, чем мы ожидали. Шедшая наклонно вниз выемка постоянно заваливалась осыпающейся землей и щебнем. Я работал уже четыре дня с утра и до позднего вечера. Мускулы наливались новой силой. Словно из неведомых мне самому уголков души поднимались новые, свежие, как весенняя зелень, чувства — такие же бесконечно спокойные и светлые, как окружающая природа. Уверенная радость жизни владела мной: я почти забыл про усталость и недовольство».

Любопытно, что и другие герои рассказа чувствуют небывалый подъем чувств и настроения. Сотрудница экспедиции восклицает:

«— Я, например, переполнена светлой радостью. Мне кажется, что эта древняя обсерватория — храм… ну, не могу ясно выразить… земли, неба, солнца и еще чего-то неведомого и прекрасного, неуловимо растворяющегося в свободном пространстве. Я видела много гораздо более красивых мест, но ни одно из них не обладает таким могучим очарованием…»

Герои рассказа продолжают работу и через некоторое время находят причину необычного душевного подъема: в массе светлых кварцитов рассеяны ничтожные количества радия. «Мы знаем, — говорит герой рассказа, — что он ионизирует воздух, обезвреживает яды, накапливает электричество и озон, убивает микробов. Теперь я понимаю, в чем секрет необычного радостного воздействия этого места: огромная масса радиоактивных кварцитов, не прикрытых сверху другими породами, создает большое поле слабого радиоактивного излучения, очевидно, в дозировке, наиболее благоприятной для человеческого организма. Вспомните, что профессор говорил про сердолик».

Как же так получается? Народ на долговременном опыте убедился в лечебных свойствах сердолика, доктор наук И. А. Ефремов объяснил причину этих свойств с материалистических позиций. А как же врачи? Неужели никто из них не заинтересовался радиоактивным сердоликом? Оказывается, такой врач был.

В конце тридцатых годов Е. И. Бадигина проводила научные эксперименты по воздействию естественной радиоактивности сердолика на дрожжевую культуру, на растения и животные организмы. Она установила, что при малых дозах важнейшие жизненные процессы (деление клеток, рост) эффективно стимулируются, а при сильных дозах — угнетаются. Бадигина отметила, что на животные организмы воздействует не одно излучение, а весь спектр альфа-, бета- и гамма-лучей. Радиация стимулирует окислительно-восстановительные процессы организма, оказывает ионизационное воздействие на коллоиды белка (перезарядка мицелл), катализирует биохимические процессы распада и синтеза и т. п. Творческие предпосылки, высказанные Бадигиной, а также ее опытно-экспериментальная деятельность получили положительные оценки видных ученых. Например, академик Н. Д. Зелинский писал: «С работами Е. И. Бадигиной — лечение комплексной радиоактивностью в биологических дозах — я ознакомился и считаю, что поднятый вопрос — лечение болезней активными излучениями сердолика — заслуживает особого внимания всей нашей научной общественности».

До войны Бадигина и другие врачи с успехом проводили сердоликотерапию в некоторых клиниках Москвы. Во время войны сердоликотерапия получила большое распространение в сибирских госпиталях. В апреле 1942 года в Омском эвакогоспитале № 1497 по распоряжению Главного сануправления Сибирского военного округа были организованы курсы по изучению метода Бадигиной. Это и понятно: не было антибиотиков, не хватало лекарств, а сердоликотерапия была проста и доступна каждому медработнику.

Десятилетний опыт показал, что лечение раненых по методу Бадигиной улучшает состав крови, быстро снижает температуру, восстанавливает нервную систему, ликвидирует отеки и инфильтраты, ускоряет залечивание ран. Как следствие, при этом улучшается сон и аппетит больных, повышается общий тонус.

К сожалению, впоследствии о лечебных свойствах красного камня забыли. Появились пенициллин, стрептомицин и прочие «цины», были построены новые больничные корпуса, намного повысился общий уровень медицинского образования. В таких условиях странно было применять какие-то знахарские методы, отдающие мистикой. Однако все развивается по спирали. И сейчас, когда восторги вокруг антибиотиков поутихли (они оказались далеко не безобидными для человека), не пора ли снова задуматься о лечебных свойствах сердолика?

Естественно, на новом витке спирали следует критически подойти к отбору материала. Е. И. Бадигина считала, что лечебным эффектом обладает сердоликовая галька из зарубежных (бразильских, индийских, аравийских) и отечественных (крымских, уральских, кавказских, среднеазиатских и сибирских) месторождений. А вот В. А. Супрычев, автор многих книг о самоцветах, категорически утверждает: «Сейчас установлено, что сердолик не ионизирует воздух, не обладает радиоактивностью, по составу — это кремнезем, окрашенный оксидами железа (гётитом и гематитом) в красные тона. Дальнейшие исследования не подтвердили особых лечебных свойств этого камня».

Думается, что истина, как это обычно бывает, лежит между крайними суждениями. Вряд ли каждый сердолик радиоактивен, но также трудно представить, чтобы на Земле вовсе отсутствовали такие кремнеземы. Н. И. Корнилов и Ю. П. Солодова в книге «Ювелирные камни» (1986 г.) пишут: «…точными исследованиями установлено, что радиоактивность этого камня не превышает радиоактивность лечебных грязей и некоторых минеральных вод». Следует также обратить внимание на одну деталь. Бадигина писала, что добилась наилучших эффектов при использовании сердоликов с молочно-белыми прожилками. И. А. Ефремов писал, что ничтожные количества радия рассеяны в светлых кварцитах. Может быть, именно в этом дело? Может быть, цвет минерала указывает на концентрацию радиоактивных элементов в необходимых для биологического воздействия дозах?

В заключение приведем выдержку из письма из казахстанского города Петропавловска: «Прошу не особенно полагаться на мнение специалистов (врачей), а проверить на себе и своих знакомых. Результаты поразительные. Чирьи, нарывы, опухоли сходят за два-три сеанса. Я, например, пользуюсь так: беру камень и нагреваю (на батарее, утюге, лампочкой) и держу, пока он теплый, три-пять минут».

Шайтанский переливт. Екатерина II вслед за своим великим предшественником заботилась о приумножении богатства короны. В связи с этим в разные концы империи снаряжались отряды и экспедиции. Одна из групп работала на восточном склоне Среднего Урала вблизи деревни Шайтанки (шайтаном окрестные татары и башкиры называли черта, дьявола, беса). Однажды надворный советник А. Раздеришин исследовал лесистый склон горы. Среди камней ему часто попадались каменные глыбы различных размеров, иногда поросшие мхом. Ничего интересного больше не было. Из любопытства надворный советник трахнул молотком по камню. Свежий излом привлек его внимание красивым волнистым рисунком и нежными тонами окраски, изменяющейся от молочно-белой до желтоватой и даже зеленоватой. Местами виднелись светло-бурые и красные пятна.

— Халцедон, — решил Раздеришин, знакомый с этим минералом по трудам Ломоносова и по собственному опыту. — Только уж больно витиеватый.

Было это в 1771 году. История умалчивает, шел ли надворный советник один или его сопровождали крепостные крестьяне, уральские горщики. Скорее всего сопровождали. Может быть, они уже знали узорчатый камень и называли его шайтанским в отличие от похожих на него агатов. У последних рисунок спокойный, с довольно плавными концентрическими кольцами. А у этого какие-то причудливые извивы, переплетения, да и цвет отдает в рыжину. Поистине черт, то есть шайтан, ногу сломит!

В 1779 году в Петербурге вышла книга У Ф. Б. Брикмана «Сочинение о драгоценных камнях» в переводе В. Беспалова. Говоря о том, что восточные агаты предпочитаются прочим, автор замечает: «Однако я причины тому не нахожу… В других местах довольно находится агатов, которые приятностию и твердостию восточным ни в чем не уступают». В сноске переводчик от себя присовокупляет: «Если б наши Екатеринбургские агаты, или так называемые перелифты, искусными людьми добываемы и обделываемы были, то б, конечно, никаким иностранным приятностию и видом не уступали: правда, что они довольно кварцоваты, но мне кажется, что они тем более приятности в себе имели».

В. Беспалов был, наверное, первым, кто обратил внимание на кварцеватость переливта. В наше время Е. Я. Киевленко тоже писал, что самоцвет сложен не халцедоном, а тонкозернистым или шестоватым кварцем. Однако В. И. Даль относил переливт к халцедонам и производил это слово от глагола «переливаться». А. Е. Ферсман, который знал все о всех уральских самоцветах, отводил переливту место среди агатов или ограночных халцедонов. Мнение академика безоговорочно разделили и другие минералоги (авторитет А. Е. Ферсмана очень высок!). Например, в «Словаре камней-самоцветов» написано: «Халцедон — скрытокристаллическая тонковолокнистая, обычно полупрозрачная или просвечивающая разновидность кварца. Агат — халцедон с ленточной или концентрической слоистостью. Переливт шайтанский — узорчатый халцедон, состоящий из чередующихся извилистых, волнистых слоев…»

И вот в 1985 году в журнале «Природа» появилась статья Т. А. Глазовой и Д. Н. Григорьева, сотрудников Ленинградского горного института. Авторы доказали, что шайтанский переливт является не агатом, а минеральным агрегатом, состоящим из кварца и глинистого минерала диккита. Под электронным микроскопом оба они наблюдались очень хорошо. Глазова и Григорьев нашли еще одно различие между переливтом и агатом. Оказывается, переливт не поддается искусственному окрашиванию, широко применяемому для облагораживания халцедонов. Объясняется это тем, что шайтанский переливт плотнее волокнистых разновидностей кремнезема. В нем нет пор, в которых мог бы закрепиться пигмент.

Однако почему ленинградские ученые взялись именно за шайтанский переливт? Что послужило толчком? Ведь в мире минералов немало представителей с загадочными «биографиями»! Ответ на этот вопрос мы получили от Т. А. Глазовой, с которой встретились на Первом геммологическом совещании в подмосковном городке Черноголовке. Вначале Татьяна Александровна отшутилась, а потом прислала письмо, в котором, в частности, писала: «Эту мысль мне подсказал талантливый уральский геолог, большой знаток кварца СССР, очень тонкий и вдумчивый исследователь, мой главный учитель и консультант — Александр Васильевич Глазов. Мой отец вот уже сорок лет работает в объединении „Союзкварцсамоцветы“. Это он обнаружил пробел в неизученности этого уникального объекта».

И еще один любопытный факт. В Эрмитаже наряду с прочими каменными чудесами экспонируются столешницы, сделанные во времена Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны. Узор мозаичный, пестрый — глаза разбегаются. Тут и агаты, и опал, и халцедон, и яшма, и лазурит, и амазонит. Белые, красные, синие, зеленые! А это что за камень с витиеватым рыжим узором? Да, вы определили верно: это шайтанский переливт. Значит, знали камень уральские горщики, и памятником безымянного их труда красуется в Зимнем дворце драгоценная столешница. В Павловском дворце хранится старинная пепельница из шайтанского переливта, оправленная в серебро и украшенная гранатами.

Удивительный камень продолжают добывать на Шайтанском (Медвежском) месторождении в Свердловской области. Из него вытачивают бусы, кабошоны, колье.

«Мармарошский диамант». Наука не может обойтись без энтузиастов. Как и сто лет назад, они обшаривают небо самодельными телескопами, недосыпая и недоедая, рыщут в полях и лесах в поисках необычных растений или камешков, погружаются на морское дно, запечатлевая на фотопленке экзотическую жизнь. Энтузиастов очень много. Словно мелкоячеистый невод, они пропускают сквозь себя действительность, вылавливая новые кометы и прочие чудеса, до которых у официальной науки не доходят руки.

В Донбассе, в городе Макеевке, «вкалывает» проходчик Леонид Александрович Симбирцев. Его шахта имени Бажанова первой в стране достигла глубины 1000 метров. Сейчас донецкий уголь выдают на-гора с отметки почти 1300 метров. Уголь и пустая порода — вот с чем имеют дело шахтеры. А для Симбирцева пустой породы нет. Он находит в ней удивительно красивые кристаллы и необыкновенные завитушки древних раковин. Любовно собирает их, аккуратно упаковывает, выносит на поверхность, вызывая удивленные взгляды товарищей-шахтеров. «Чудит Леонид, — может быть, так думают они. — Камешки собирает, как мальчишка. Лучше пошел бы с нами после смены выпить пивка».

Симбирцев собирал кристаллы и раковины, но чувствовал себя немым. У него не было слов, чтобы назвать найденные образцы. И он принялся учиться, читать популярные книжки о самоцветах, о древних обитателях Земли. Алмазы, кимберлиты, синяя земля, желтая земля, пиропы — эти необыкновенные слова будили воображение, заставляли учащенно биться сердце.

Однажды Симбирцев проходил мимо отвала пустой породы у поселка Северный Батман. Шел быстро, ни о чем особенно не думал. Вдруг тонкий луч из отвала кольнул глаз и пропал. Леонид Александрович остановился, сделал шаг назад. Уже не луч, а целый сноп разноцветных искр ослепил его. Сияние исходило от острогранного кристалла необыкновенной чистоты, сидящего в зеленоватой плотной породе. Точно такой же кристалл Симбирцев недавно видел на рисунке в одной из книг. Там еще была надпись: «Кристалл алмаза в кимберлитовой породе…»

Алмаз! Неужели в отвале прячутся драгоценные алмазы? А почему бы нет? Ведь находили же их в глине, которой обмазывали стены (так были найдены южноафриканские алмазы)! И Симбирцев на другой день прибежал к отвалу с молотком. Он колотил по подозрительным кускам, дрожащими пальцами выковыривал острогранные кристаллики, играющие радужным огнем. Он забыл об усталости и еде. Все симптомы его болезни давным-давно описаны в литературе. И диагноз давно известен: алмазная лихорадка.

Набрав несколько десятков кристалликов, Леонид Александрович попытался их исследовать. Возможности его были невелики, но уверенность в находке алмазов не проходила. У кристалликов необычный облик, необыкновенная чистота и прозрачность. Раньше никто в Донбассе таких не видел. Они сидят в зеленоватой породе, кимберлит тоже зеленоватый. Они царапают стекло, как самый заправский алмаз. При сильном боковом освещении они обнаруживают яркую игру желтых и оранжевых искр. Если их приложить к щеке, они холодны как лед.

Симбирцев очень хотел, чтобы найденные им кристаллы оказались алмазами, нужными для страны. Но он был добросовестным человеком и хотел увериться в точности определения. Запаковав прозрачные камешки, отправил их в Ленинград профессору И. И. Шафрановскому. Один из крупнейших кристаллографов страны сразу увидел, что это не алмазы. Больше всего они походили на горный хрусталь, но отличались от него необычной формой и необыкновенной прозрачностью. Именно такие кристаллы находят в Румынии и называют «мармарошскими диамантами» за их сходство с настоящими алмазами-диамантами. В районе Донбасса они найдены впервые. Ну что ж, для Симбирцева и это было крупным успехом. Он передал кристаллы украинским специалистам-минералогам, которые изучили их более подробно.

Оказалось, что «диаманты» Симбирцева имеют скелетное строение. Другими словами, они кристаллизовались за счет отложения вещества на ребрах и вершинах, а не на гранях, как это бывает у обычного горного хрусталя. Ученые выяснили, что «диаманты» росли из растворов сложного состава, находящихся под высоким давлением. Возможно, они содержали сложные органические соединения типа нефти. В газовой фазе главную роль играл метан с существенными примесями углекислого газа. Вода отсутствовала, или ее роль была незначительной. Искаженный облик кристаллов обусловлен симметрией полости или трещин, которую они занимали относительно движущегося термального раствора. Обо всем этом ученые написали в «Минералогическом журнале» за 1982 год. Полноправным соавтором статьи стал Л. А. Симбирцев.

Леонид Александрович собирает не только «мармарошские диаманты». В его коллекции представлены почти все минералы и самоцветы Украины. Их можно увидеть на различных выставках, например, на выставке «Удивительное в камне», которая каждую весну открывается в Биологическом музее имени К. А. Тимирязева (Москва). Симбирцев необыкновенно щедр, что нетипично для рядового коллекционера. Он легко расстается со своими кристаллами, если знает, что в других руках они принесут больше пользы. Удивительны найденные в шахте раковины, первичное вещество которых замещено пиритом (сульфидом железа). Они сияют словно выточенные из бронзы.

В марте 1985 года «Известия» сообщили: «В Институте геохимии и физики минералов АН УССР открыта выставка минералов угленосных толщ Донбасса. Прислал экспонаты и Симбирцев, в том числе растр белемнита. Этот растр был найден Симбирцевым на сколе большого куска серого глинистого сланца. Лежал он совершенно целым, был длиною 10–12 сантиметров, будто отлитый из бронзы… Это морское животное было известно науке только по описанию находки в Северной Америке. И вот — еще один каменноугольный белемнит»^[2]. Ровно через год «Правда» написала: «Первым в Донбассе членом-корреспондентом созданного еще в начале века Московского общества испытателей природы стал проходчик Леонид Симбирцев». Так оценен его вклад в науку о развитии жизни на Земле. Последняя находка вызвала большой интерес ученых. Круглый образец минерала оказался окаменевшим плодом растения. Когда его разрезали, то увидели небольшой, едва проклюнувшийся росток.

В заключение добавим, что в Румынии нет Мармарошского массива, в котором впервые были найдены сияющие кристаллы кварца-диаманта. В чем дело? Неужели в монографии и словари вкралась ошибка? Вот именно — вкралась! Теперь уже не найти того, с чьей легкой руки искаженное название пошло гулять по свету…

С севера в земли Румынии вторгаются Восточные Карпаты. Отроги их на территории Марамурешского уезда образуют невысокий горный массив. Следовательно, кристаллы горного хрусталя следует называть «марамурешскими диамантами», и никак иначе.