Беспокойные звезды

Тарикс прыгнул ниже, и я чуть не упал с его спины, мои легкие не могли дышать, когда я посмотрел вверх, в лицо Дикого Короля и армию воинов, собравшихся вокруг него.

— Не смей отпускать, — скомандовал Хэйл Вега.

— Ты можешь положить этому конец, — выдохнула моя мама.

Рык вырвался из основания моего горла, и я оттолкнулся от них, от их непреклонных выражений и непоколебимой веры, цепляясь за единственное, что имело для меня наибольшее значение в этом мире.

Я направил свою силу в непобедимую реликвию, дремавшую в моей груди, отдавая все, что у меня было, связи, связывавшей меня с женщиной, которую я любил, и, чувствуя приближающуюся смерть, я не отшатнулся от нее. Вместо этого я протянул руку и приветствовал ее.

ГЛАВА 97

— Вот что тебе нужно знать, чтобы стать монархом; ты никогда не должна извиняться за принятие трудных решений, — прогремел надо мной глубокий голос.

Словно его слова были выстрелом адреналина в мое колеблющееся сердце, я ахнула, мой пульс подскочил, глаза резко открылись. Врата между мирами наконец-то открылись для меня, и что-то дало мне силу, необходимую для того, чтобы широко открыть их, хотя вместо этого я была так близка к тому, чтобы провалиться через них.

Далекое небо было затянуто облаками с оранжевыми и розовыми прожилками, а синева вокруг них была такой яркой, что ослепляла. Среди него, тенью скрывая от меня свое лицо, стоял человек, который был намного больше жизни, чем я себе представляла. Он был до боли знаком, хотя у меня никогда не было возможности узнать его полностью.

Хэйл Вега наклонился и взял меня за руку, поднимая на ноги с кривой улыбкой на лице. Он возвышался надо мной больше фута, но, глядя друг на друга, я не нашла в его взгляде ничего, кроме гордости и удивления.

— Я говорила тебе, что они стали намного более великими, чем ты или я, — сказала женщина рядом с ним, и я повернулась к матери, падая в ее объятия и издавая сдавленный всхлип тоски.

Я все еще чувствовала холод исходивший от глиняного тела статуи, в которой она поселилась, но сверх этого было ощущение ее материнских объятий, которых я никогда не знала.

— Вы пришли, — с благоговением выдохнула я.

Все мои самые отчаянные надежды были связаны с этим, но я не верила, что это сработает до этого момента, стоя на вершине бесплодной горы с родителями по обе стороны от меня.

— Мы служим под командованием Истинных Королев, — сказал мой отец, склонив передо мной голову.

Смех сорвался с губ, когда я оказалась в этой невозможной ситуации, глядя на родителей, которые умерли, чтобы дать нам этот шанс. И в тот момент я поклялась, что мы не будем тратить его зря.

— У тебя есть время, пока битва не будет выиграна, так или иначе, — прозвучал за моей спиной хриплый голос, и я обернулась и обнаружила там Паромщика, его капюшон был низко надвинут, чтобы скрыть его черты, его весло крепко сжималось в кулаке, как будто даже здесь он стоял одной ногой в реке мертвых. И если бы я напрягала слух, я была уверена, что могла бы услышать, как она течет. — Сделай так, чтобы это засчиталось.

Дикая улыбка пленила мои губы, и я отступила назад, переводя взгляд с отца на мать, затем на следующую статую, которая еще не приняла черты ушедшей души. Но когда я посмотрела на пустое каменное лицо, на него упал клочок пергамента, сжег нацарапанное там имя дотла.

Азриэль Орион.

Когда оно превратилось в пепел, черты лица выковались из камня, твердая грудь расширилась, когда творение вдохнуло настоящий воздух и внезапно я обнаружила, что смотрю на лицо человека, который был настолько похож на его сына, что я бы узнала его, даже если бы не увидела, как горит это имя.

— Лэнс там, внизу, — прорычал Азриэль, вытаскивая меч, навершие осталось каменным, а лезвие, казалось, сформировалось из чистого света. — И я ему нужен.

Моя мать подошла к Габриэлю, взяла его лицо в свои руки и поцеловала в лоб, когда он упал ей в объятия, слезы заливали его щеки, когда он прижимался к ней.

Хэйл тоже двинулся обнять его, в то время как вокруг нас все больше и больше обрывков пергамента находили своих хозяев, а души мертвых проносились мимо Паромщика, бросаясь в каменные тела и разрывая их на некогда живые черты.

— Снова ночная прогулка верхом! — закричала свирепого вида блондинка, подойдя к группе других душ, и они поманили к себе Леона, воркуя о его волосах и его триумфах в воровстве.

Мой взгляд остановился на Уошере, который, конечно же, забрал каменное тело с вырезанным на нем огромным членом, и директором Новой, которая забрала тело рядом с ним.

— Вы умерли? — Я вздохнула, горе ударило меня, как нож в грудь, но Уошер только пожал плечами.

— Я не могу вспомнить ничего, за что я бы отдал свою жизнь.

Появились Каталина и Хэмиш, а также Антония Капелла и ее убитая стая и многие другие, которые еще недавно проиграли свою битву в жизни, но все еще были готовы вернуться и довести эту битву до ее кровавого конца.

— Тебе следует встретиться с кем-то еще, сынок, — пробормотал Хэйл и повернулся к статуе, которая только что пробуждалась за его спиной, темноволосому мужчине, появившемуся внутри камня, который с трепетом моргнул, глядя на небо, прежде чем опустить взгляд и с жалкой тоской смотрел на Габриэля.

— Подойди, Марсель, — подбадривала его мама, и мужчина, который, как я поняла, был биологическим отцом Габриэля, подошел ближе, чтобы встретиться со своим сыном.

— Я думал о тебе, — сказал ему Габриэль. — Дариус сказал, что ты угасаешь, и я беспокоился, что ты мог умереть…

— Я не мог уйти, для начала не встретившись с тобой, — выругался Марсель, обнимая Габриэля. — Я знал, что у нас будет момент, чтобы сражаться бок о бок. Я видел это очень, очень давно.

Позади нас послышался шум битвы, и момент благоговейного воссоединения разбился, как удар грома, рассекший небо на части. Я снова повернулась лицом к дальнему склону горы и подошла к ее вершине, прежде чем посмотреть вниз, в котловину, где кровопролитие достигло своего апогея.

Моя мать подошла ко мне, взяла мою все еще кровоточащую руку и одолжила мне свою магию, чтобы залечить рану. Однако это не было похоже на силу стихий, скорее на прилив чистой энергии, несущий в себе суть ее существа.

Я улыбнулась ей, слезы радости и печали блестели на моих запятнанных битвой щеках. Хэйл стоял с другой стороны от меня, и я указала на свежие ряды армии Лайонела, которые были почти на восточной стороне наших сил. Они столкнутся в считанные минуты, и выжить при таких шансах будет невозможно.

— Эти глиняные тела будут удерживать души на протяжении всего боя, если не разобьются, — сказал Паромщик позади нас. — Однако я крепко держу каждого из них, никто другой не украдет у меня второй шанс.

Я кивнула, зная, что как бы сильно я ни желала спасти своих родителей от смерти, как я сделала это с Дариусом, я не смогу этого сделать. Я выиграла их время здесь, пока мы сражались, и ни секундой дольше. Это был шанс отомстить им и дать нашей армии ту численность, в которой мы так отчаянно нуждались. Больше не надо.

— Вот, — сказал Габриэль, подняв с земли два меча, которыми он и моя сестра владели уже некоторое время. Черный принадлежал моему отцу, а белый — моей матери. — Дикий король и его королева не могут жить без оружия.

— Клянусь звездами, — вздохнул Хэйл, взяв меч и проверив его вес в руке. — Я мечтал о времени, когда снова смогу владеть этим клинком.

— Этот меч скоро зальется кровью тех, кто причинил вред нашей семье, — прорычала Мерисса, в знак благодарности целуя Габриэля в щеку, и он прижал ее к себе на вечное мгновение.

Габриэль отошел и занял место рядом с нами вместе с Леоном, их семьями и Азриэлем.

— Скажи плохому выбору, — прошептал мне на ухо Хэйл, когда мы готовились вступить в войну. — Он поступил… правильно.

— Дариус? — спросила я, улыбка на мгновение приподняла мои губы. — Он помог в этом?

— Он предложил тебе свою силу, пока ты балансировала на краю, и вместе вам удалось открыть путь. Но когда эта дверь закроется, я ожидаю, что вы двое останетесь по эту сторону ее еще надолго. Поняла?

— Я сделаю все, что смогу, — согласилась я, и твердый стук моего сердца заставил меня почувствовать себя ближе к мужу, чем когда-либо с тех пор, как началась эта кровавая битва.

Я смотрела на лица мертвых, печаль сжимала мое сердце, когда я заметила Милтона и его стадо. Антония и остальная часть стаи Сета сгруппировались вместе с бесчисленным количеством других людей, которые уже погибли в этой битве и были призваны снова сражаться. Джастин тоже был там, и я кивнула ему, опечаленная его потерей, но он только улыбнулся и поднял меч.

Я ахнула, увидев Диего с яркой улыбкой на лице и без шляпы.

— Давай убьем этих пендехо, моя королева.

— Чертовски пора, — прогремел Хэйл.

— За Солярию! — Я кричала так, чтобы каждый из них мог меня услышать. — И давайте снесем голову этому чертовому Лайонелу!

И с этими словами мы бросились бежать, срывая отвесный склон горы волной смерти и разрушения. Поскольку подъем стал слишком крутым для живых ног, Габриэль схватил Леона и поднял их двоих в воздух на своих крыльях, а я полетела со скалы, чтобы присоединиться к ним.

Однако армия мертвецов не дрогнула, их ноги твердо стояли на земле, их движения бросали вызов ограничениям живой плоти, когда они почти скользили по отвесному склону, хор смертельных криков вырывался из каждого горла. И когда я парила над ними, огонь Феникса пылал в моей плоти, а возгласы Леона звенели в воздухе, пока он вырывался из рук Габриэля, все, о чем я могла думать, это то, как сильно я буду наслаждаться разрыванием окровавленного трупа Лайонела на куски.

ГЛАВА 98

Я бежал с остротой войны в моих жилах, сердце не билось в моей груди, а вместо этого чистый звездный свет струился через каждую часть моего вновь обретенного тела. Я был здесь, в мире живых, борясь за справедливость, которой мне так и не удалось добиться за всю свою жизнь. Но здесь и сейчас я могу изменить ситуацию. Puedo cambiar las estrellas.

Я бросился вниз по склону горы с ревом, вырывающимся из моих легких, моя ненависть к Лайонелу Акруксу и Принцессе де Лас Сомбрас наполняла этот звук. Сегодня я был бы кем-то важным. Я бы оставил след в мире, который мне так и не удалось оставить в жизни. Я буду воином своих королев, своих самых дорогих друзей, и буду сражаться, пока не обернусь в прах.

Это тело казалось более реальным, чем я мог себе представить, ветер на моем лице и солнце на моих щеках, как бальзам для моей потерянной души. Я больше не был опечален своей смертью; я обрел покой за Завесой со своей абуэлой, как только тени рассеялись, наши души освобождены из тьмы и отправлены в наши законные места смерти вместе со всеми другими потерянными душами Нимф. Но я забыл, насколько приятны на ощупь элементы живого мира, каким свежим на вкус морозный воздух.

Мы достигли подножия горы, и я помчался навстречу битве за спинами Дикого Короля и его Королевы. Верные своей природе, они дерзко бросились в бой рядом со своей дочерью, готовые изменить руку судьбы.

Члены союзной армии, находившиеся ближе всего, оглянулись, чтобы увидеть, какой шторм шума стоял позади них, их глаза расширились, а на лицах появился трепет, когда они обнаружили мертвого короля, вернувшегося из-за пределов.

Мы бросились в сокращающееся пространство, где армия Лайонела стремилась нанести удар по нашей на восточном фланге, врезаясь в его воинов и прорываясь сквозь них с жестокой силой и кровавой эффективностью.

Я не чувствовал ни усталости в костях, ни боли в ногах. Я мог бы быть здесь, душа, помещенная во временное тело, но на самом деле меня здесь не было. Я сомневался, что вообще смогу чувствовать боль или страдать в этом мире, но я определенно могу владеть мечом, и я обязательно отправлю на смерть как можно больше этих пендехо.

— Para las verdaderas reinas! — Я взревел, столкнувшись со своим первым врагом, сразив его ударом своего освещенного звездами меча. Ради Дарси, Тори, Софии и всех тех, кого я оставил в жизни. Их будущее все еще было возможным, и я сделал бы все, чтобы обеспечить его для своих друзей.

ГЛАВА 99

Битва между драконами бушевала яростно, шансы были против нас, пока мы сражались за свою жизнь в скрытых глубинах грозовых облаков. Наконец, ударом смертоносной магии огня, синхронизированным с ударом молнии Данте, мы сожгли нашего последнего противника изнутри.

Данте победно ревел, его рев эхом разнесся по небесам, когда гром грохотал в созданном им облаке, и мы проносились сквозь него с бешеной скоростью.

Я снова исцелил нас обоих, усталость отягощала мои конечности, когда я отдышался и снова сосредоточил свои мысли на войне в целом.

— Спускайся ниже! — Я перекрикивал раскат грома, молнии на короткое мгновение освещали бесчисленные силуэты в облаке. — Нам нужно найти Ориона!

На протяжении всей нашей битвы с Драконами моя связь с Лэнсом тянула меня, вид того, что лежало вокруг него, сливаясь с моим собственным видением, его потребностью в помощи и бесконечной болью, побуждающей меня добраться до него с яростным отчаянием.

Данте сложил крылья и рухнул, молния вылетела из его челюстей и ударила Гарпию в грудь, отправив его навстречу смерти. Мы вырвались из облаков, и я резко вздохнул, увидев новое расположение поля битвы внизу.

Наша армия была уничтожена, весь правый фланг превратился в одни трупы и тлеющие пожары, остальные наши ряды были вынуждены сгруппироваться к западу, в то время как Лайонел рассредоточил своих воинов и попытался их окружить. Лавиния сеяла хаос всем, кто встречался ей на пути, ее тени были чумой, которая становилась все более опасной с каждой секундой.

Паника из-за Сета наполнила мое сердце, хотя мой взгляд упал на новую силу, которая вступала в бой именно там, где наша армия нуждалась в них больше всего. Я увидел сияние огня Феникса, который вспыхнул перед чем-то, похожим на армию движущихся статуй, но двигался с плавностью Фейри. Золотое сияние, казалось, окутало свежие ряды воинов, и их боевые кличи возвышались над остальными, эхом разносясь по вершинам гор, как крик правосудия.

Было что-то поэтически смертельное в этом надвигающемся шторме воинов, и у меня скрутило внутренности, когда я посмотрел на Тори и задавался вопросом, какую цену, должно быть, потребовала такая магия, поскольку я вспомнил безумный план, который она прошептала нашему ближайшему кругу как отчаянное, последнее средство.

— Она призвала мертвых, чтобы они сражались за нас, — сказал я, трепет заменял страх, который угрожал задушить меня, когда я смотрел, как эта невероятная армия врезается в силы Лайонела и сразу же прорывает огромные дыры в их рядах.

Но я не мог больше сидеть и смотреть на эту невозможность, и заставил себя вернуться к насущной необходимости найти Ориона, посылая еще один след золотого пламени к тому месту, где я почувствовал, что он проходит через нашу связь.

Вой пронзил воздух, подхваченный оглушительным хором, когда мы низко приземлились над полем боя, и я ахнул, выискивая Сета среди массы. Вместо этого я обнаружил Розали Оскура в ее потрясающей форме серебряного волка, ведущую нашу стаю. Они прорвались сквозь Фейри и Нимф одинаково, Данте проложил путь разрушения нашим врагам с помощью удара молнии, чтобы помочь им.

Трепетное движение привлекло мое внимание, и я повернул голову, моргая от удивления, когда крошечный небесно-голубой дракон пролетел мимо меня на своих крыльях, направляясь по небу в непринужденном темпе, как будто впереди не шла война. Пока я смотрел вслед маленькому существу, оно проскользнуло в центр стада грифонов Лайонела, которые стояли в строю и преследовали бледно-розового пегаса, который, как я был почти уверен, был Софией.

Грифоны приблизились к ней, и я крикнул Данте, привлекая его внимание к ней, но прежде чем он успел вызвать свою молнию, дракон выпустил импульс света, который пронесся по всему небу и вызвал неестественную тишину.

Я моргнул, пытаясь очистить глаза от воздействия яркой вспышки, и к тому времени, когда я снова смог ясно видеть, я обнаружил, что все стадо Грифонов падает с неба, совершенно неподвижно, как если бы они были парализованы.

Они рухнули на вершину своей собственной армии, смерть разворачивалась вокруг них, и София благополучно вернулась в облака. Дракон исчез, но я был бесконечно благодарен за то, что маленький зверь был на нашей стороне.

Я снова сосредоточил свое внимание на охоте, мерцающая золотая нить вела нас ниже, пока я не смог ясно рассмотреть смятые фигуры на земле.

Когда мы добрались до того места, где, как я знал, меня ждет Орион, я спрыгнул с Данте, приземлился на земную платформу, которую я создал, чтобы поймать меня, и метнулся через нее, чтобы найти моего брата по Ковену.

Я заметил его лежащим там, сломанным и цепляющимся за жизнь, все еще пытающимся пробраться обратно к сражающимся Фейри, которые были всего в пятидесяти футах от того, чтобы раздавить его, и бросился рядом с ним. Я схватил его лицо руками и влил в него исцеляющую магию так быстро, что у меня закружилась голова.

Розали и ее стая возникли вокруг нас, преследуя врага и с жестокой эффективностью разрывая его силы.

Она сделала круг вокруг нашей территории, а затем помчалась обратно к нам, перемещаясь, чтобы встать надо мной.

— Он умер? — спросила она, на ее лице отразилось беспокойство, хотя ее, похоже, не заботило то, что она была полностью обнажена и вся в крови.

— Я просто лежу, — прорычал Орион, поднимаясь, когда его сломанные кости наконец срослись.

— Хорошо. Потому что твоя девушка разозлилась бы на меня, если бы ты умер на моих глазах, stronzo. — Розали ухмыльнулась, затем повернулась и с разбега прыгнула на спину Данте, когда он снова пронесся мимо.

Я наблюдал, как они уносились в небо, Розали наращивала твердую каменную броню по всему телу, готовясь вступить в бой в форме Фейри, и они оба выглядели как пара воинов из какой-то волшебной сказки.

— Она… права, — пробормотал Орион, и мы оба встретились глазами, решая, что делать дальше.

— Лавиния, — сказал я.

— Да, — согласился он, его глаза обратились к ее призрачной фигуре далеко в поле битвы. — Она добралась до западной линии, — мрачно сказал он. — И она устроила после себя чертову резню.

— Ты видел Сета? — спросил я тихим голосом, пытаясь затолкать ту часть себя, которая паниковала, в небольшой ящик. Если бы я поддался ей, то был бы здесь как мертвец.

— Нет, — ответил Орион, его взгляд скользнул мимо меня, как будто он искал знак белого Волка. — Он в порядке?

— Правый фланг уничтожен, — выдохнул я. — Он… я нигде его не видел. — Я прочистил горло, прогоняя этот страх. Это не поможет, и если бы он был еще жив, и я позволил бы своему страху перед ним убить меня, тогда он бы так чертовски разозлился на меня.

— Весь правый фланг? — в ужасе спросил Орион, и я кивнул.

— Но план Тори сработал. Она заняла их место с армией мертвецов в несколько тысяч человек.

Никто из нас не упомянул, что эти цифры даже близко не соответствуют тому, что мы потеряли. Кроме того, за мертвых воинов приходилось платить больше. Не так ли?

Мы обменялись взглядами, в которых теплились наши сомнения, но никто из нас не высказал их. В любом случае это не имело значения. Мы будем продолжать сражаться, пока это не закончится.

Я предложил ему свое запястье, позволив ему вонзить зубы в мою кожу, и он извлек достаточно магии, чтобы продолжать двигаться, пока он не сможет получить то, что ему нужно, от какого-то вражеского ублюдка. Затем я схватил его за руку, учащенный пульс мешал мне сдерживаться, и стон подступил к моему горлу, когда я втянул его кровь между губ.

Поток запретной магии снова вошел в меня, посылая волну силы в мою грудь. Я тяжело выдохнул, отпустив его, и мы снова пронеслись через поле боя, направляясь к пятну теней, которое отмечало позицию Лавинии в этом бою.

Как будто время вокруг нас замедлилось, ощущение возможности прорезать наших врагов быстрее, чем ветер, вызывало во мне дикое возбуждение. Это чувство было безумным, как бессмертие, сила чертового бога. Мы были бесконечными, непредсказуемыми и совершенно неудержимыми.

Я разрезал нимфу пополам взрывом магии земли, а затем напал на еще одну и еще одну, оборвав их жизни прежде, чем они успели даже попытаться защитить себя.

Все больше и больше наших врагов падали перед нами, их кровь окрашивала наши губы, их сила наполняла наши резервы, и ни один из них не смог поднять против нас свое оружие, прежде чем смерть нашла их.

Однако вместе с этой силой пришла и цена ее конца, и каждый раз, когда наступало изнеможение, оно становилось все сильнее, обездвиживая мои конечности на долгие моменты, которых у меня не было.

Орион опустился на колени достаточно далеко, чтобы до него было невозможно дотянуться, усталость охватила и его. Я выругался, зарывшись пальцами в грязь, пытаясь заставить взгляд сфокусироваться.

Я бросил каменный щит, чтобы покрыть себя последними остатками моей энергии, и задыхался под ним, ощущая на языке вкус такого количества крови, что меня почти тошнило. Я вырвал больше глоток, чем мог сосчитать, украл больше магии из большего количества источников, чем когда-либо смешивал в своей жизни, и мои внутренности бунтовали от столкновения незнакомой силы. Но, прежде всего, меня поглощало желание воссоединиться с Орионом и снова попробовать его кровь. Эта магия ковена была чем-то особенным, темным и извращенным искушением, которое опьяняло меня ее грубой силой и постоянно жаждал большего.

Неудивительно, что это было запрещено; неудивительно, что вампиров в Кровавые века боялись так же, как и раньше. И неудивительно, что остальные Фейри объединились и обсуждали возможность убийства всех представителей нашего вида, просто чтобы вообще не допустить существования этой силы.

Мне удалось сморгнуть самое худшее, мои руки больше не тряслись, и я сосредоточился на Орионе, снова привлекая к себе магию земли. Мне нужно было добраться до него. Мне просто нужно было добраться до него, и все будет в порядке.

Земля поглотила меня, швырнула под землю, а затем выплюнула точно туда, где, как я знал, будет Орион.

Он выругался, когда я ворвался в купол воздуха, который он использовал, чтобы защитить себя, а затем бросился на меня, его зубы вонзились в мое горло, не говоря ни слова.

Я схватил его за запястье и тоже укусил, не заботясь о том, что я лежу на спине и окружен трупами, просто нуждаясь в еще одном вкусе этой силы, еще одном приливе этой магии.

Наши глаза встретились, когда мы отпустили друг друга, и я слизнул его кровь с губ.

— Это опасно, — сказал он, и я кивнул, потому что, как бы чертовски это ни было удивительно, я мог ясно сказать, что это правда.

— Больше никогда. Только сегодня, — выругался я, и взгляды, которыми мы обменялись, говорили о том, как трудно нам будет устоять перед этим искушением и сдержать эту клятву.

Над головой вспыхнуло пламя красного и синего пламени, и мы оба посмотрели вверх, когда Дарси столкнулась с Драконом в небе над нами, гигантский зверь швырнул ее в воздух и отправил полететь к западному флангу нашей армии, ближе к Лавинии.

— Блу, — обеспокоенно прохрипел Орион, когда Дракон преследовал ее до земли.

— Давай, — начал я, вскакивая на ноги под куполом воздушной магии Ориона, но оглушительный рев заставил меня дернуться, прежде чем мы смогли уйти.

Огромный зверь бросился на нас, его зазубренные клешни и размахивающие конечностями прорезали нашу армию толпами. Монстр выглядел так, словно был сделан из камня, каждый меч, копье или магический выстрел направляющиеся в его сторону, просто отскакивали и бесполезно падали на землю, в то время как Фейри, пытавшиеся сразиться с ним, были измельчены зверем.

Вой привлек мое внимание к воину с длинными, наполовину заплетенными волосами, который мчался к монстру с копьем, зажатым в кулаке, и непреодолимая ненависть была запечатлена в каждой частичке его лица. Облегчение охватило меня так же быстро, как страх снова пленил меня.

— Сет, — я сделал шаг к нему, а затем остановился, глядя на Ориона, который переводил взгляд с Сета на направление падения Дарси.

— Ты идешь за своим парнем, я иду за своей девушкой, — сказал он.

— Возможно, мы больше не увидимся, — ответил я напряженно, и он кивнул, шагнув вперед и крепко обняв меня. Это было коротко и полно отчаяния, но когда мы расстались, я понял, что вот оно. Мы балансировали на грани забвения, и был только один человек, с которым каждый из нас должен был быть перед лицом нашей смерти.

— Береги себя, брат, — сказал я, наши руки встретились, прежде чем его щит испарился.

— И ты, брат, — сказал он с пылающими эмоциями в глазах, и мы помчались в противоположные стороны, навстречу совершенно разным судьбам. Но такие, которые могут привести нас обратно к порогу смерти.

ГЛАВА 100

Кровожадный Дракон обрушился сверху с пастью адского огня, готовый захватить меня. Но воздушный щит выгнулся над моей головой, когда я создала цепи, заставив их взлететь и обвиться вокруг зверя, который блокировал весь свет наверху. Я выковала валуны на концах этих цепей, которые весили тонну, и когда они вытащили Дракона из воздуха, огромные камни врезались в группы вражеских Фейри вокруг меня, мгновенно сокрушая их.

Я позволила земле поглотить меня и уронила свой воздушный щит, исчезнув в глубинах почвы, и земля задрожала от удара зверя наверху.

Я поднялась перед ним, швырнув воздух себе под ноги, так что я вырвалась из грязи и была брошен вверх, мой меч повернулся в моей руке и направился вниз, к голове Дракона. Я высвободила свою магию воздуха, вместо этого упав и приземлившись на голову зверя, мой меч вонзился в его череп.

Данте все еще сражался с еще парой Драконов в небе, но я видела, как он одерживает верх, и, учитывая, что враги окружают меня здесь, внизу, я знала, что пришло время оставаться на земле.

Линия вражеских Фейри бросилась на тело огромного Дракона, чтобы добраться до меня, подняв оружие и вырвав из них всю магию одновременно. Я выпустила кольцо огня, отбросив их назад с криками боли. Вихрь деревянных кольев вылетел из меня и нашел сердца всех, кто вел атаку, всех, кроме одного, который защищался, поднялся на ноги и повернулся, чтобы бежать.

— Я приведу назад чуму нимф, чтобы отнять твою голову, Дикая шлюха! — завыл он, но внезапно наткнулся на стену твердых мускулов.

Мое сердце затрепетало, когда я нашла его там, живого, целого и невредимого. Лэнс Орион был весь в крови, и в нем было что-то животное, когда он схватил за горло набежавшего на него человека.

— Ты никогда больше не будешь говорить о ней так. Я гарантирую это. — Орион руками оторвал мужчине голову и позволил ей выпасть из его рук, и мое сердце забилось сильнее при виде этого зрелища.

Навстречу нам бросилась вереница Нимф, и времени упиваться тем, что Орион еще жив, уже не было. Судьба приготовила множество смертей, которые могли забрать его.

Я спрыгнула с головы Дракона и поразила двух Нимф огнем Феникса, пламя пронзило их похожую на кору кожу и оставило их обугленные оболочки упасть к моим ногам, пока я готовилась сразиться со своим следующим противником. Орион на своей скорости бросился в толпу нимф, проносясь сквозь них и вырывая их сердца из груди прежде, чем они успели даже на секунду осознать, что они мертвы.

Лавиния была близко, ее восторженные крики доносились оттуда, где она ворвалась в нашу армию. Я готова снова летать, охотиться на нее и прикончить ее навсегда, но затем рев боли заставил меня в страхе обернуться.

Шэдоу был окружен морем нимф, огромные существа окружили его, заставляя оказаться под собой и нанося удары своими щупальцами.

— Нет! — Я закричала, взлетая в воздух.

Мои руки были подняты, готовые к броску, и ярость охватила мои конечности.

Я едва могла видеть Шэдоу под потоком нимф. С криком я разожгла огонь и сожгла всех существ, пытавшихся его убить. Огонь охватил их, заставив многих бежать в поисках безопасности, в то время как большинство сгорело в моем пламени.

Шэдоу был ранен, но когда я приземлилась рядом с ним, эти раны начали заживать, и я наложила на нас воздушный щит, давая ему время сделать это.

Я посмотрела на окружающие нас боевые силы, столько смертей и разрушений, и все это вызвано этим жаждущим власти ублюдком Лайонелом Акруксом. Это должно было закончиться.

Бледно-зеленая вспышка заставила меня удивленно моргнуть среди мрачного пейзажа, и мои губы приоткрылись, когда маленький говорящий дракон пролетел мимо безопасности моего щита. Он выглядел таким маленьким, таким уязвимым, но, хотя страх перед этим существом пожирал меня, он сложил крылья и приземлился на голову самой крупной из нимф Лавинии.

Нимфа прорывалась сквозь наши силы с дикой жестокостью, но внезапно застыла, когда дракон опустился ей на голову. Мои губы приоткрылись, как будто я хотела позвать крошечного зверя, но прежде чем с моих губ сорвался звук, нимфа повернулась лицом к своим товарищам и яростно заревела, а затем начала атаку на своих собственных союзников.

Мой шок был преодолен тихим ворчанием, сообщающим мне, что Шэдоу снова в порядке, и он опустил голову, прижавшись носом к моей щеке. Клянусь, он хотел поблагодарить меня.

— Пожалуйста, — сказала я, похлопав его, а затем взлетев, чтобы сесть в седло на его спине.

Я уронила щит, защищающий нас, и осмотрела местность в поисках нимфы, на которой ездил маленький дракон, но она исчезла в толще вражеских рядов, и мое внимание было быстро отвлечено собственным боем.

Шэдоу взревел, поднимаясь на дыбы, и я крепко держала его одной рукой, готовя другую к броску, когда он бросился сквозь убегающих впереди нимф. Тех, кого он не ухватил в челюсти, я сжигала или тащила в землю с корнями, обвивавшими их ноги, и тянула в пропасть. Мы были олицетворением смерти, мы оба были монстрами, когда мы прорывались сквозь вражеских нимф, убивая их толпами.

Когда мы уничтожили несколько рядов, Орион встал перед Шэдоу.

— Я в твоем распоряжении, Блу.

— Уничтожь ряды Лавинии, — крикнула я ему. — Уничтожь ее защиту!

Он кивнул и помчался впереди нас, ломая шеи, ломая кости и убивая с жестоким мастерством. Шэдоу бросился за ним, следуя по тропе, которую он проложил через нимф Лавинии, и я послала пламя, расцветающее вокруг нас, крики умирающих нимф, доносившиеся до звезд.

Взгляд Лавинии повернулся в нашу сторону, увидев, что я приближаюсь, и, клянусь, даже с такого расстояния я уловила в ее глазах выражение страха. Она повернулась, посылая в нашу сторону все больше и больше своих нимф, а затем отбросила колоссальную стену тени в обоих направлениях, закрывая ее из поля зрения.

Я зарычала, зная, что могу просто перелететь к ней сама, но в этом случае нашей армии придется противостоять этому вздымающемуся полку нимф, поэтому я была полна решимости прикончить их первой.

Нимфы столкнулись с воздушным щитом вокруг Шэдоу и меня, отчаянно пытаясь прорваться, но единственное, что могло ускользнуть, это огонь Феникса, который я выпустила, отправив его опалить все вокруг. Мы были оружием, которое сеяло хаос, приводя нимф в дикое безумие, когда они пытались остановить нас.

Орион был слишком быстр, чтобы они могли его поймать, а мы с Шэдоу были слишком хорошо защищены, чтобы они могли даже приблизиться к нам. Любой, кто пытался, становился жертвой моего огня, и я смотрела, как они горят, с потоком надежды в груди.

Рев в тылу нашей армии становился все громче, приближаясь с каждой секундой. Я повернулась, чтобы найти его, солнце ослепило меня в том направлении, и я прищурилась, чтобы попытаться найти его источник. Затем мои глаза встретились с невозможной реальностью, убедившись, что мои брат и сестра осуществили то, что планировали, и мое сердце забилось сильнее от неистовой радости. Другая армия. Новая, свежая армия продвигалась вперед вместе с нашей линией фронта, сверкая мечами, пронзая наших противников. Армия умерших.

У меня перехватило дыхание от невозможного осознания того, что мои мать и отец участвуют в этой битве, сражаясь за наше будущее, и мне потребовались все силы, чтобы не повернуться и не бежать к ним сейчас. Сражаться на их стороне и увидеть их во плоти. Но я не могла отвернуться от Лавинии. Не тогда, когда она была так близко ко мне, пряталась в ее тени и молилась, чтобы ее не нашли.

ГЛАВА 101

Всего через мгновение после того, как Тарикс оттащил Дариуса от моей спины, с неба спустились два Грифона, и завязалась кровавая драка. В итоге я одержал победу, но с оторванным крылом и упал на поле битвы, где с тех пор был пойман, сражаясь с врагом за врагом. У меня не было времени обернуться и исцелить себя, болезненные раны становились все острее, чем дольше я боролся.

Мой огненный рог Феникса проделывал прекрасную, разрушительную работу, разрезая Фейри, которые пытались меня сбить. Я был среди группы союзных Фейри; Элементали воды, работающие с оборотнями океана, присоединившимися к нам из Академии Гидрос. Элементали бросали струйки вздутой воды, которые покатились в ряды врага, засасывая в себя солдат Лайонела, где они оказывались в пасти оборотней ахейловых акул, злобных ударах хвостов дельфинов и во власти всех других морских существ. в пределах.

В нашей армии нарастал ревущий крик, но я не мог видеть, что его вызвало, находясь в центре битвы, поскольку толпа боя была слишком густой.

Что-то приближалось. Что-то, что вселяло страх в наших врагов, все новые и новые ряды их отступали, натыкаясь на смертоносные струи воды, покрасневшие от крови. Одна из капсул катилась ко мне, и я поднялся на дыбы, чтобы избежать ее, позволяя ей пройти и наблюдая, как она врезается в ряд врагов впереди меня. Их крики превратились в потоки пузырьков, когда они плыли, пытаясь прорваться через поверхность воды, но выхода не было.

Когда пространство вокруг меня открылось, а водные элементали сдержали ряды врагов впереди, я подвинулся, задыхаясь, хлопнул рукой по груди и залечил свои раны. Я снял с головы рог Феникса, крепко сжал его и накинул на свое тело одежду, созданную из моей магии земли, вместе с несколькими толстыми металлическими пластинами брони.

Мой взгляд обратился к склону горы, где я в последний раз видел Дариуса, опасаясь того, что с ним стало. В небе не было никаких признаков его Дракона, и я надеялся, что это означало, что он все еще на пути к замку, скрывается от нашего отца.

Позади меня поток наших врагов мчался в нашу сторону, поворачиваясь от какого-то ужаса впереди них, и я приготовил свой рог, пламя Феникса вспыхнуло по всей его длине, в то время как моя другая рука была поднята для заклинания.

Поворотом пальцев я выковал острые деревянные колья, которые вылетели из земли в спины наших противников, и крики агонии наполнили воздух, когда сотня из них оказалась пронзенной. Я поднялся на земной постамент, зная, что делаю себя мишенью, но мне нужно было видеть. Я должен был знать, что будет дальше.

У меня перехватило дыхание при виде атакующей армии, присоединившейся к битве, их оружие сверкало светом. Они приближались к этому самому месту, и мое сердце бешено забилось, когда я узнал лица среди них. Дикий Король и Мерисса Вега сражались бок о бок с Тори, ведя тысячи Фейри глубже в битву. Это было невозможно, и мой разум пытался понять это.

Водяные Элементали раздались криком, и я обернулся, мое сердце замерло при виде бегущего сквозь них зверя с ружьями, установленными на спинах. То самое оружие, о котором я узнал и для которого пытался найти решение вместе с другими запасными частями.

Из одной из машин вырвался шипящий заряд магии, и я пригнулся, когда он пролетел над головой, и в ужасе обернулся, чтобы посмотреть. Он столкнулся с армией Дикого Короля, и вместо разорванных конечностей и пролитой крови на его пути осталась разбитая глина.

Странный золотой туман поднялся над разрушенными телами и тут же исчез. Я не знал, чему я был свидетелем, только то, что в воздухе летали еще больше взрывов этой ужасающей силы. Я бросился на землю, от взрывов волосы на моем затылке встали дыбом, а свист ветра сигнализировал об их прохождении над головой.

Когда стрельба прекратилась, я вскочил на ноги, мой пульс забился, когда я понял, что мне нужно делать. Что я планировал сделать с запасными частями, если это оружие когда-нибудь понадобится в бою?

Я создал чучело Пегаса своей магией огня и отправил его в небо, взлетая все выше и выше, с расплавленными искрами, сыплющимися с его крыльев, чтобы привлечь внимание нужных мне Фейри, надеясь на все, что они еще живы. Затем я отправил Пегаса к склону горы слева от меня и посадил его там, чтобы мои друзья могли его увидеть.

Я позволил магии прокатиться по мне, моя земная броня со свистом слетела с моего тела, брошенная, когда я помчался в небо. Я летел так быстро, как только мог, раскаты грома в облаках говорили о ярости Данте.

София и Тайлер были где-то там, в своем собственном кусочке ада, и я поклялся скоро вернуться к ним, даже не допуская мысли, что они не зашли так далеко в битве.

В мою сторону пролетел огненный шар, и я накренился, чтобы избежать его, затем еще и еще. Какой-то придурок целился в меня. Но как только я его нашел, его скосила наша армия, и я торжествующе заржал.

Я полетел дальше, приземлившись на склоне горы рядом с пылающим Пегасом, ожидая появления Запасных частей, напряжение в моем теле нарастало, когда я смотрел, как это установленное оружие уничтожает все больше и больше наших людей.

Глубоко на западном фланге Лавиния вызывала хаос, ее тени лились от нее потоками, такими густыми, что я вообще не мог видеть ее в них. Но я мог слышать крики и чувствовать запах крови, и этого было достаточно, чтобы понять, какой ужас она вызывала.

Хэдли ворвался в поле зрения, неся Грейсона и Афину под мышками, оба были одеты в самодельную одежду и доспехи, созданные силой земли. Хэдли положил их на пол, его губы были мокрыми от крови, а глаза потемнели от ужаса.

Афина и Грейсон бросились обнимать меня, уткнувшись носом в мою шею, и я украл сладкий краткий момент облегчения со своими друзьями. Когда они отстранились, я обнаружил, что Хэдли вынимает деактиватор из того места, где он был привязан к его спине. Длинная заостренная металлическая штуковина напоминала гарпун и содержала редкий ледяной алмаз вместе с несколькими другими кристаллами в металлической клетке возле одного конца.

— Мы не можем все тебя оседлать, мы замедлим полет, — сказал Грейсон, его лицо было покрыто грязью и выглядело изнуренным. — Афина. Ты идешь. Я вернусь в бой.

— Мы не можем расстаться, — в ужасе сказала Афина, сжимая руку брата. — Кроме того, для этого нам нужно как можно больше Фейри. Чем больше магии, тем лучше.

Я фыркнул, топнул ногой и вцепился зубами в рукав Грейсона, прижимая его к своей спине. Я мог бы нести всех троих. Я был сильным. Сильнее, чем я когда-либо предполагал, и нести друзей было совсем не бременем.

Я снова топнул ногой, глядя на каждого из них.

— Ты уверен? — спросил Хэдли, и я кивнул головой.

Афина забралась мне на спину, и Грейсон последовал за ней, держа ее за талию, прежде чем Хэдли встал позади него.

Я согнул крылья и прыгнул в небо, чувствуя покалывание заклинаний сокрытия, когда все трое работали, чтобы смешать нас с горой и небом. Я нацелился на Нефритовый замок, наш план основывался на одной безумной идее, но если бы она сработала, мы смогли бы уничтожить это ужасное оружие и защитить нашу армию от новых кровопролитий.

Это был долгий полет, и грохот битвы был оглушительным, когда мы пролетали над кровавой бойней. Когда-то этот путь охраняли ряды вражеских оборотней, не давая пролетать мимо летающих приказов, но сейчас на нас никто не нападал, и мне пришлось задаться вопросом, несет ли Дариус ответственность за их уничтожение.

Огонь Феникса вспыхнул среди моря нимф, и мое сердце подпрыгнуло при виде Дарси, оседлавшей Теневого Зверя и оставляющей за собой след смерти. Орион был с ними, пробираясь сквозь толпу, и я желал им удачи, пока они прокладывают путь к Лавинии и ее извивающейся волне теней.

Наконец, мы спустились в дальний конец скалистой котловины между горами у подножия зеленого замка, вдали от входов, в темный угол, где нефрит встречался с землей, и никакая стража не задерживалась, чтобы задержать нас.

Я легко приземлился, и Близнецы спрыгнули с моей спины, прежде чем я принял форму Фейри, снова облачившись в одежду и доспехи, и повернулся к пустому пространству каменистой земли. Впереди бушевала битва, но большие валуны и плиты зазубренных скал скрывали большую часть ее из виду.

Мой пульс участился, магия потрескивала в кончиках моих пальцев при звуке чьего-то хрюканья рядом.

Я отошел в сторону, предоставив друзьям возможность загнать обезвреживатель глубоко в нефритовую стену, мои шаги были скрыты заглушающим пузырем. Обогнув стену, я обнаружил, что кто-то вылезает из окна, свесив ноги, прежде чем он упал и ударился о землю у моих ног. Я схватил его за горло, поднял свой огненный рог Феникса, чтобы убить, но затем мои глаза встретились с глазами Элис Ригель, и я обнаружил, что колеблюсь.

— Пожалуйста, подожди. Не убивай меня, — ахнула она в ужасе, и я сбросил заклинания сокрытия и заглушающий пузырь, открыв себя ей.

Ее глаза расширились, узнавание пробежало по ее мягким чертам.

— Ксавьер, — прохрипела она. — С тобой все в порядке?

Я подумал, что выгляжу дерьмово, потому что то, как ее глаза скользили по моему лицу, говорило о том, что я окровавлен и измучен битвой. Но она была идеально чистой, не тронутой войной. И это вызвало во мне убийственную ярость.

Я толкнул ее к стене, прижав ее за горло.

— Назови мне хотя бы одну причину, почему мне не следует убивать тебя за то, что ты сделала. За то, что выбрал моего отца, за то, что поддержал его и отвернулась от нас.

Слезы навернулись на ее глазах, и она покачала головой. Мои пальцы согнулись, когда я дал ей возможность говорить.

— Я боялась. Я так долго боялась, Ксавьер. Я хотела сделать то, что было правильно для моей мамы. Я хотела остаться с ней. Но король… он ужасен, — прошептала она, бегая глазами то влево, то вправо, как будто она ожидала его появления в любую секунду. — Он убьет меня, если поймает. Мне потребовались часы, чтобы прорваться сквозь заклинания, закрывающие это окно, и сбежать я думала, что меня найдут…

— Ты уже в плену и в руках твоей смерти. Теперь тебе следует бояться не его, — предупредил я.

Дрожащее дыхание сорвалось с ее губ, и она полезла в карман, заставив меня напрячься, готовясь убить ее, прежде чем она ударит меня каким-нибудь оружием. Но затем она достала большой мешок звездной пыли в бархатном зеленом мешочке.

— Это последний из его запасов, — сказала она с горьким удовольствием во взгляде. — Без него он не сможет выбраться из замка, если не уйдет пешком или на крыльях.

Я нахмурился, глядя на подношение, ее рука дрожала, когда она протянула его мне. Затем я посмотрел на высокие стены замка и снова на открытое окно.

— Как далеко до его комнаты?

— Ты никогда не справишься. И ты не можешь пройти по этому пути в замок, чары убьют тебя еще до того, как ты войдешь внутрь, — отчаянно сказал Элис. — Плюс повсюду ползают охранники. Вероятно, у него есть люди, которые меня ищут. Так что убей меня, если понадобится, но тебе придется унести это отсюда. — Она прижала мешочек к моему боку, и я взял его свободной рукой, нахмурив бровь.

— Почему сейчас? — мрачно спросил я.

Она сглотнула, ее горло подкатывалось к моей ладони.

— Потому что я слишком долго была трусихой. И… я хочу быть храброй. Я хочу сделать выбор, который будет полностью моим собственным. Хотя бы один раз.

Я видел правду в ее глазах, но не был уверен, могу ли я действительно ей доверять. Однако этот мешочек звездной пыли казался доказательством ее слов.

— Ты собираешься бежать? — спросил я, убирая руку с ее шеи. — Я предполагаю, что ты планировала отнести эту звездную пыль куда-нибудь, где можно было бы ее использовать, подальше от защитных знаков замка. Ты бы все еще бежала, если бы я не нашел тебя сейчас.

— Какая от меня польза? — выдохнула она, склонив голову. — Я собиралась бежать и забрать его с собой. Что еще я могу сделать, кроме этого?

— У меня есть для тебя роль, если ты осмелишься на нее взяться, — предложил я, задаваясь вопросом, был ли я дураком. Но я не хотел, чтобы меня ожесточила эта война. Я не хотел быть холодным и неумолимым по отношению к тем, кто хочет быть храбрым. В конце концов, мне приходилось достаточно часто проявлять храбрость, чтобы когда-то вырваться из когтей отца, и я был бы лицемером, если бы не дал Элис такого шанса.

— А если я откажусь? — спросила она, ее губы дрожали, говоря, что она ожидает, что я пообещаю ей смерть.

— Я не возьму тебя в плен. Я даю тебе выбор, — сказал я. — Беги или помоги.

Я достал из мешочка щепотку звездной пыли и предложил ей. Этого было бы достаточно, чтобы обеспечить ей выход из этой войны, если бы она выбралась из замка пешком. Хотя, чтобы добиться этого, ей придется прорваться сквозь бурлящие массы армии моего отца. Это была милость. Я не мог не позволить себе друга, с которым вырос, одного из немногих, которые были у меня в этой жизни. Да, она совершала ошибки. Но что-то подсказывало мне, что Элис Ригель не была темной душой. И я слишком хорошо знал, какую власть родитель может иметь над человеком. У нее еще был свет, на который она могла рассчитывать, и сейчас она отстаивала его, делая все возможное, чтобы исправить свои ошибки.

Она посмотрела на звездную пыль глазами, жаждущими спасения, но затем вместо этого посмотрела на меня и подняла подбородок.

— Я помогу, чем смогу.

— Хорошо. — Я бросил щепотку звездной пыли обратно в мешочек.

Я сковал сумку и засунул ее внутрь, а затем крепко привязал ее к спине лозами. Затем я повел Элис вокруг стены замка туда, где другим удалось встроить обезвреживатель в нефритовую стену, на конце которой сверкал ледниковый кристалл.

— Что она здесь делает? — выплюнул Хэдли, и из горла Грейсона вырвался рык.

— Предательница, — прошипела Афина.

— Она поклялась нам помочь, — сказал я, вставая между ними и Элис, надеясь, что не поступил так глупо. — Она украла запас звездной пыли Лайонела. Я думаю, она имеет это в виду, и нам нужна вся возможная помощь прямо сейчас.

Челюсть Хэдли щелкнула, когда он посмотрел на меня, в его глазах читался вызов. Но, услышав умоляющее выражение моего лица, он отступил.

— Ладно, давай, — отрезал Хэдли.

— Что это? — прошептала Элис, подойдя ближе и глядя на это изобретение.

— Тебе не обязательно знать, — сказал Грейсон. — Если ты действительно хочешь помочь, то докажи это, сделав то, что мы просим.

Элис кивнула, выглядя ошпаренной, но я сомневаюсь, что она была удивлена таким тоном.

Я взял ее за руку, затем взял за руку Хэдли, которая держала руку Грейсона, и, наконец, Афина закончила фразу, положив ладонь на разрядник. Я был единственным, кто достаточно доверял Элис, чтобы быть рядом с ней, и она поняла это, встретив мой взгляд.

— Поделитесь силой, — скомандовал я, и ее магия хлынула на мою кожу в предложении. Но подвести мою защиту было нелегко. Все, что она сделала, заставило меня колебаться, но я стиснул зубы и заставил свое сердце прислушаться. Я мог ей доверять. Мне пришлось.

У меня вырвался вздох, когда поток ее силы встретился с моим, зажигая водоворот силы в моих венах. Я передал его Хэдли вместе со своим, стон сорвался с его губ, когда он предложил его Грейсону, и он передал его Афине. Она ахнула, ее глаза засияли магией, когда она направила ее в обезвреживатель.

Нефрит замка усиливал силу обезвреживателя, а благодаря усиливающим свойствам кристалла ледяного кристалла вся эта штуковина засияла ярким голубым сиянием. Оно жужжало и гудело, все кристаллы внутри него ожили, и жужжание силы потрескивало в воздухе.

Выбросив яростную энергию, обезвреживатель послал заряд энергии вверх по нефритовой стене, прямо к самой вершине замка.

Возникший грохот тряхнул мое сердце, и сила пульсирующей спиралью пронеслась по воздуху. Синий свет взорвался над полем боя, а затем превратился в шипящие капли дождя. Мы прекратили разделение власти, глядя на все, что мы сделали, но крик вызова возвестил о прибытии отряда личной охраны Лайонела.

Мы впятером двинулись в обороне, магия искрилась в наших кулаках, когда группа из двадцати Фейри прибежала к стене замка. Огонь пылал вдоль моих рук, но затем я заметил что-то, что заставило меня заколебаться.

Маленький дракончик кораллового цвета спустился с неба на распростертых крыльях и опустился в центр группы стражников. Мой взгляд встретился с крошечным существом, и я клянусь, оно подмигнуло мне за полсекунды, прежде чем из него вырвался заряд магии во вспышке золотого света.

Я вскинул руки, чтобы прикрыть глаза, и когда снова открыл их, все охранники кричали, а плоть сходила с их костей.

Хэдли громко выругался, а Элис поперхнулась, когда они умерли в считанные секунды, а я остался смотреть на существо размером не больше котенка, которое случайно взлетело в небо и снова исчезло в битве.

— Что, черт возьми, это было? — Афина вздохнула.

— Друг, — сказал я, все еще неспособный полностью осознать то, что я видел, но не в состоянии найти время, чтобы подумать об этом дальше прямо сейчас.

Я превратился в Пегаса, опустив крыло, чтобы запасные части оказались у меня на спине, мешок со звездной пылью все еще плотно прижимался к моему боку.

— Тогда давай, — потребовала Афина, прижавшись к Хэдли, протягивая руку колебавшейся Элис.

Я топнул ногой, приказывая ей подняться, и ее колебания рассеялись. Она позволила Афине подтянуть себя в конце шеренги, и Элис обняла ее, прежде чем я прыгнул в небо, сильно хлопая крыльями, и снова помчался прочь от замка и над полем битвы.

Капли силы ударили по моим крыльям, ничего со мной не сделав, но с оружием, установленным на спинах легиона оборотней, это было чертовски здорово. Когда энергия хлынула на них, они взорвались, сила обезвреживателя врезалась в них и сломала механизмы. Взрывы убили носивших их оборотней, сделав оружие совершенно бесполезным. Некоторые звери пытались освободиться от этих приспособлений, но было слишком поздно, и каждый пожинал то, что посеял.

Мои друзья взвыли, и радостное ржание покинуло меня, когда мы поплыли обратно к нашей наступающей армии, которая быстро перестраивалась в тех местах, где их прорезали эти орудия.

Их свирепость была непревзойденной, их мощь прорывала линии врага и начала восстанавливать некоторую силу. Мое место ждало меня там, среди армии Истинных Королев, и я полетел быстрее, стремясь присоединиться к ним и укрепить их ряды.

Элис сейчас была в гуще событий, но она сделала свой выбор, и казалось, что она наконец-то придет сражаться на стороне наших королев.

ГЛАВА 102

Битва была наполнена кровью и болью, толпа наших врагов давила вокруг нас, горячая и тяжелая, где мы сражались на кончике копья, Легион Звездопада все еще стоял, все еще продолжал идти, несмотря на наши потери, мои самые обученные воины сражались неустанно. Наша выносливость подвергалась испытанию на пределе, наше товарищество, вероятно, было единственным, что удерживало нас на ногах после стольких часов сражений на передовой, но, тем не менее, мы не дрогнули.

— Я так же сильна, как цепь моих братьев и сестер по оружию. Если один из нас выдержит, мы все выдержим. Как один мы продвигаемся, как один мы наносим удар! — Я крикнула, сплачивая свои силы, их лица были мрачны от решимости, поток битвы не позволял нам сказать, побеждаем мы или проигрываем в этом танце корон. И все же я угадала что-то на ветру, и надежда расцвела в моей груди. Я почувствовала, как горы оживились и приоткрыли затуманенные глаза, наблюдая за нами.

— Сегодня мир изменится! — взревела я. — Сегодня жизни павших будут стоить их жертв. Я предлагаю свою кровь!

— Я предлагаю свою кровь! — повторили мои воины.

— Я предлагаю свое тело! — Я взревела, проткнув горло вражеской нимфе, а затем ударила цепом и разбила череп Фейри, готовившегося броситься в нас.

— Я предлагаю свое тело! — ответила сотня голосов.

— Но сначала я предлагаю кровь моих врагов! — Я закричала, проломив еще один череп, как раз в тот момент, когда Макс выстрелил ледяной струей в грудь Фейри, держащего пригоршню огня. Он упал замертво, его пламя вспыхнуло среди его товарищей, и Легион Звездопада хлынул, чтобы положить конец их панике.

— Так пусть наши враги истекают кровью! — взревел мой легион, и мы снова двинулись вперед, наши ботинки сокрушали тех, кого мы завоевали, пока прокладывали путь, Нефритовый замок теперь ясно вырисовывался впереди нас, наше продвижение было отмечено его размером, доминировавшим над обзором.

Крик боли раздался воином справа от меня, и наши ряды пронеслись вокруг нее, защищая ее в безопасности наших тел, в то время как другой из моих воинов вырвал ледяной кинжал из ее груди и быстро исцелил ее.

Через несколько мгновений она пришла в себя, снова присоединилась к строю и намочила свой меч кровью наших противников.

— Делись! — Справа от меня раздался крик, когда наш наблюдатель заметил приближающуюся атаку сверху.

Наше построение изменилось, руки на плечах, магия вырвалась из меня в тот момент, когда я почувствовала, что наша связь зафиксировалась, и над нашими головами образовался щит кристально чистого льда.

Порыв драконьего огня почти расколол его, но я стиснула зубы, и щит удержался.

Я прищурилась, глядя на сварливую девчонку Милдред Канопус, когда она пронеслась по воздуху в своей грязно-коричневой форме Дракона и повернулась, чтобы снова нанести нам удар.

— Переформироваться! — взревела я, мой голос вырвался из горла. — Ригель, возьми щит.

— Зачем? — потребовал Макси, не сделав того, что было приказано.

— Хелебор, возьми щит, — развернулась я, не имея времени на его вялую ерунду.

Маргарет сразу же заняла мое место, убрала руку с моего плеча и стиснула челюсти, глядя на небо, вливая магию группы в щит, чтобы усилить его чистой силой.

Я шагнула вперед, откинув плечи назад, следя за движениями этого несчастного червя, хлопающего по небесам.

— Джерри, — рявкнул Макс, схватив меня за локоть и заставив взглянуть на него взглядом.

— Если я умру сегодня, знай, что я любила тебя, странствующий малыш, — сказала я ему. — Знай, что я любила тебя до глубины моего сада и за его пределами.

— Джерри, — прорычал Макс, впиваясь пальцами в мою броню, без сомнения, думая, что сможет удержать меня, но я была ветром, и никакой кулак не мог сжать мою трепещущую душу.

Я мягко улыбнулась ему, но тут же стала жестче.

Мне потребовалось всего лишь движение большого пальца, чтобы освободить защелку на наруче, и я уже убегала от дорогой акулы, прежде чем он понял, что держит в кулаке только кусок доспеха.

Вражеские Фейри передо мной сделали выпад, посчитав меня дураком, бросающимся на них, как и я, но затем земля под ними взорвалась, колонны зазубренных камней пробили землю по моему требованию, создав каменную лестницу, предназначенную для одной цели.

Я помчалась вверх по лестнице со скоростью будки угрюмым утром, мои Бренды, к счастью, уютно разместились в остроконечной форме моего недавно сделанного нагрудника, потому что они, вероятно, вырвали бы мне глаз, если бы они могли подпрыгивать с такой скоростью.

Восемь, девять, десять прыжков вверх по сломанной каменной лестнице, затем я прыгнула с последней колонны и полетела по воздуху с высоко поднятым копьем и быстро вращающимся цепом.

Милдред заревела, как корова, перенесшая дойку, когда я приземлилась на ее костлявый зад и вонзила копье прямо в мясистую мышцу ее ягодицы, чтобы не дать себе снова соскользнуть.

Удар сотряс меня, и мой цеп выпал из моих рук, когда я врезалась в ее колючую шкуру, снова почти упав с нее. Я схватила копье, мои ноги полетели за мной, как пара бесполезных бродяг.

— Джерри! — Макс взревел, бросаясь в небо, но прежде чем он успел приблизиться к нам, Милдред нырнула в грозовые тучи наверху, и мы потерялись в своем собственном мире.

— О нет, не надо, — прорычала я, когда она перевернулась, извергая огонь и пытаясь сбросить меня. Но мое копье вонзилось в кость и прочно укоренилось. Я бы не отпустила его ни за весь виноград в море.

Мои рыжие волосы падали мне на лицо, мои ноги подпрыгивали и шлепались, а молния пронзила небо, как предупреждение.

Несколько долгих секунд казалось, что я просто так и останусь, ворочаясь и трясясь, как пересыщенный салат. Но я не была простым листом салата. Я была основным блюдом сама по себе.

Мимо меня прошел небольшой сверток с серебром, маленький дракон с любопытством посмотрел на меня, как будто решил, что я и есть лосось, висящий так. Я не могла сосредоточиться на доблестном слуге моих дорогих королев, но когда он столкнулся с Драконом размером с автобус, взрыв разорвал воздух надвое, и куски окровавленного мяса разлетелись по полю боя.

— Держись, ты, денди-бездельник! — Я отдала честь дракону, прежде чем снова сосредоточиться на своей задаче.

Я выбросила руку, моя хватка на копье становилась все более ненадежной, когда я бросила пузырь воды вокруг короткорылой головы Милдред, ослепив ее, утопив и заставив ее выровняться подо мной.

Она металась, тряся головой, а я взбиралась по ее колючему телу, цепляясь за комки кожистой плоти, покрывавшие всю ее спину, и карабкалась по ним, как по мягкой лестнице.

Я поднялась выше по ее спине и впилась коленями в ее бока, когда села с дикой ухмылкой на губах.

— Я поклялась покончить с тобой за смерть моей любимой подруги Анжелики, — сказала я ей. — И я еще ни разу не нарушила своего слова.

Повернув мои запястья, вода, окружавшая голову Милдред, превратилась в лед, ее тело в панике извивалось подо мной, впившись в ее череп, разбивая ее грязную голову и все грязные мысли, заключенные в ней, кусок за куском.

Она упала с неба, все ее тело дернулось от паники, и я запрокинула голову назад, чтобы выпустить победный вой с губ, пока ехала на ней навстречу гибели.

Земля устремилась навстречу нам, и я поднялась на ноги, сжав кулак, когда мы помчались к рядам прогорклых сил Лайонела, и они закричали, увидев нас.

Милдред дернулась в последний раз, прежде чем мой лед пробил ей череп и с жестоким хрустом украл ее жизнь.

Я подпрыгнула в воздух, широко раскинув руки, всего за несколько мгновений до того, как она столкнулась с землей с такой силой, что образовала под собой кратер, сокрушая на своем пути множество вражеских Фейри.

Макс поймал меня прежде, чем я смогла последовать за ней в ее могилу, и я, усмехнувшись, повернулась к нему на руки и нежно похлопала его по щеке.

— Достаточно, морская звезда, — сказал я ему.

— Сколько раз мне приходится говорить тебе, чтобы ты не…

Я прижала пальцы к его губам и заставила его замолчать.

— Будь милым и не беспокойся о кусте данберри. У нас есть легион, к которому можно вернуться, и я не хочу делать тебе выговор за то, что ты покинул свой пост.

Макс покачал головой и проворчал жалобы, отправляя нас обратно через поле битвы с помощью своей магии воздуха, и когда я посмотрела на эту разрушенную равнину, мое сердце подпрыгнуло.

— О, сладкие певчие птицы, — выдохнула я, наблюдая, как Волки Оскура уничтожают всех, кто стоит на их пути, Легион Звездопада продвигается дальше в ряды врага, а несущаяся армия мертвецов прорывается сквозь врагов во главе с моей дорогой королевой Тори. — Я верю, что еще не вся надежда потеряна.

Но даже когда эта надежда лебедем плыла по моим болотам, мой взгляд упал на темную и ужасную бурю теней, назревавшую на западном фланге. Лавиния была грешницей, и ее урожай чистых душ даже близко не был готов, ее пир смерти приглашал всех к своему столу, и, судя по ее бушующей, голодной силе, эта война даже близко не была выиграна.

ГЛАВА 103

Калеб был вместе со мной в гуще хаоса, моя жажда мести зажигала мою кровь, пока я боролся, чтобы победить монстра, убившего моих родителей, мою стаю, мою семью. Я взвыл в ярости, отбросив от себя залп деревянных копий в воздушном вихре, мое земное оружие врезалось в высокое существо и пролило еще больше крови на его плоть.

Калеб мчался вокруг него, разрезая своими двойными лезвиями каждый кусок кожи, до которого мог дотянуться, лошадиные ноги отвратительного зверя внезапно подкосились, когда оно с грохотом ударилось о землю. Мой Лунный Партнер пришел ко мне в трудную минуту, сражаясь на моей стороне, как разбойник смерти, и я почувствовал, что мое сердце укрепилось от его близости. Вместе мы прикончим зверя, который забрал у меня родителей.

Я нацелился на голову монстра, окружив его воздушным щитом и выдернув, сжимая воздух и потянув. Раздался громкий треск, и голова зверя была оторвана начисто, кровь лилась потоками, а тело рухнуло на землю.

Я тяжело дышал, залечивая раны, которые получил, когда Калеб подбежал ко мне, его взгляд скользнул по мне, проверяя, все ли со мной в порядке.

— Вместе, — выдохнул он, переводя дыхание. — Мы можем справиться вместе.

Я кивнул, мое горло пересохло от горечи из-за того, что моя стая не победила этого павшего монстра раньше. Возможно, если бы мы изменились, использовали магию…

Мои глаза остекленели, шок заставил меня застыть, руки окаменели. Я чувствовал, как мой внутренний волчонок уполз в самое темное, самое безопасное и оцепеневшее место, которое он мог найти внутри меня, отказываясь выходить снова. Калеб подошел ближе, окружив нас стеной земли, защищающей нас от любых встречных атак.

— Сет, — прорычал он, схватив меня за руку. — Ты чертовски сильный. Не позволяй им сломать тебя сейчас, после всего.

Он сжал мою руку, его теплота пронзила мои кости, снова пробудив меня. Я выдохнул, осознав, что задержал дыхание, грудь сдавило от нахлынувших эмоций.

— Твоя боль — твое величайшее оружие, — мрачно сказал Калеб. — Воспользуйся им, как клинком, и изгони своих врагов из этого мира.

В моем горле застрял рык, моя боль переросла в кровавую ярость, требовавшую платы за все, что я перенес. За то, что у меня украли.

Калеб уронил земляной щит, и позади нас появилась огромная фигура последнего монстра, разрывающего сердце нашей армии. Его тело напоминало гигантское дерево без листьев на ветвях, слишком длинные металлические руки, покрытые шипами, и птичья голова с острым клювом. Возможно, оно выглядело наполовину нимфой, наполовину кавказским орлом, но что бы это ни было, это был неестественный ужас, который нужно было закопать в землю.

— Вместе, — прорычал я.

Наша магия вырвала из каждого из нас, соединившись в одно целое, силу двух Наследников, двух супругов, связанных луной. Зола, почва и небо. Огонь, земля и воздух. Между нами находились три великих Элемента, и мы представляли собой силу, с которой нужно было считаться.

Наша сила вошла в землю, заставив её сотрясаться со зловещим обещанием, в то время как из облаков наверху начал формироваться торнадо, моя воздушная магия созрела от жестокости. Калеб зажег этот вихрь пламенем, возвышающийся ад превратился в нечто разрушительной красоты, увеличиваясь в размерах, набирая скорость и направляясь к последнему монстру. Его птичья голова повернулась, и из его приоткрытого клюва вырвался ужасный визг, прежде чем на него обрушился огненный смерч.

Зверя отбросило назад, и вдоль его туловища вспыхнуло пламя. Калеб заставил их пустить корни, сжигая их быстрее, в то время как я контролировал землю под ними, открывая ее в широкую пропасть.

Монстр с воплем упал, его металлические руки зацепились за край грязи, и потоки наших солдат помчались вперед, нанося удары и удары по его корявым когтям, заставляя его отпустить.

Я сосредоточенно стиснул зубы, желая, чтобы земля сомкнулась, забивая грязью его рот, уши, каждое отверстие, которое он мог найти, пока огонь Калеба проникал глубоко в его грудь.

Земля сомкнулась, и наши силы раздали победный рев, мое сердце забилось сильнее, когда я понял, что это было сделано. Монстры исчезли; их царство террора закончилось. И ближайший легион смотрел на нас с Калебом в поисках направления, собираясь вокруг нас с блеском надежды в глазах.

— Следуйте за огнем! — заорал я, посылая огненный смерч в ближайшую линию наших врагов.

— Следуйте за огнем! — крикнул легион, позволяя нам с Калебом пройти сквозь их ряды и возглавить следующую атаку.

Адреналин обжигал мои вены, и я впал в манию войны, не позволяя мыслям вернуться к боли, сосредотачиваясь только на задаче, которую нужно было выполнить. Прикончить всех воинов Лжекороля на стороне моей Лунной Пары и окунуться в их кровь.

ГЛАВА 104

До сих пор Тарикс был верен своему слову, тайно переправив меня обратно в замок моего отца через вход на первом этаже. Он провел нас мимо защитных чар, его магия приветствовала нас здесь, но дальше началась кровавая бойня.

— Это занимает чертовски много времени, — прорычал я, выдергивая топор из трупа последнего охранника, который умер раньше меня. — Скоро кто-нибудь его предупредит.

— Я мог бы идти дальше, — предложил Тарикс, отводя черные волосы с глаз забрызганными кровью пальцами. — Охранники пропустили бы меня без тебя.

— Нет, — выплюнул я. — Я не верю, что ты скроешься от меня.

Тарикс улыбнулся, как будто это его позабавило, и я отвернулся, чтобы не дать ему увидеть ухмылку, которая тронула мои губы в ответ. К черту его за то, что он такой хороший боец, за то, что с ним слишком легко вступить в товарищеские отношения. Мне нужно было вспомнить, кем он был, но я вспомнил, что вместо этого я был там. Потерянный. Просто чертовски потерян и ища кого-нибудь, кто протянет руку и вытащит меня из ада, о котором шептал мой отец.

— Тогда сюда, брат, — сказал Тарикс, отодвигая в сторону гобелен с изображением Дракона, пожирающего Сфинкса, и открывая узкую лестницу, ведущую на следующий уровень.

Я взял на себя инициативу, мне не очень хотелось, чтобы он был у меня за спиной, но и я не хотел позволять ему брать на себя ответственность.

Свет в коридоре был тусклым и стал тусклее только после того, как Тарикс вернул гобелен на место, но я продолжал решительно двигаться вверх, мои уши напрягались в поисках любых признаков чего-либо, происходящего дальше в замке.

Когда я добрался до вершины лестницы, кончики моих пальцев задели ткань, и я остановился, прислушиваясь к грохоту голосов из-за моего укрытия.

— …уйти отсюда, — прошипела женщина. — Ты выглянул в какое-нибудь окно? Король Драконов не собирается с…

— Придержи язык, — прорычал в ответ мужской голос, и я осторожно отодвинул гобелен на дюйм назад, чтобы посмотреть, кто там был.

Двое слуг стояли лицом друг к другу в коридоре, женщина сжимала в руках сумку с, как я предполагал, ее вещами, хотя я заметил торчащий из ее верха золотой подсвечник, который, как я мог только догадываться, она украла.

Дым клубился у меня по языку, когда я переводил взгляд с нее на слугу-мужчину, который, казалось, преграждал ей путь по коридору.

— Ты знаешь, что случилось с Глендой, когда она попыталась сбежать, — прошипел он тихим голосом. — Король ощипал ее, как только что пойманную утку, и на всякий случай зажарил живьем.

— Король будет волновать нас меньше всего, если Вега доберутся до замка, — решительно ответила женщина. — Ты серьезно думаешь, что они оставят в живых любого, кто служил в этом месте?

Тариксу, видимо, наскучило ждать в тени, потому что он грубо протолкнулся мимо меня и вышел в коридор, а тьма обвила его руки.

— Пытаетесь сбежать? — промурлыкал он.

Женщина вскрикнула, уронила сумку и убежала в противоположном направлении, даже не оглянувшись на слугу-мужчину, которого она бросила.

Я вышел позади брата и в знак упрека ударил его локтем по руке, а мужчина, стоявший перед нами, начал дрожать, как лист в сильную бурю.

— П-п-принц Дариус? — выдохнул он, его взгляд метался от меня к Тариксу и обратно, растерянность смешивалась с ужасом, когда он пытался решить, кто из нас худший из последнего поколения Акрукс.

— На самом деле король, — поправил я, и его зрачки расширились, прежде чем он, рыдая, упал на землю перед нами и начал умолять о сохранении своей несчастной жизни.

— Король? — небрежно спросил Тарикс, махнув рукой на мужчину, так что теневая змея метнулась к нему, прежде чем утащить его в темноту за гобеленом. Его крики ужаса были приглушены до неслышимости благодаря грохоту битвы, пронизывающему стены, и Тарикс немедленно отвлекся от него. — Ты не упомянул роль супруги намеренно для драматического эффекта?

— Нет, — проворчал я, отходя от него, но он схватил меня за руку и дернул.

— Нам туда, — сказал он с ухмылкой, которая показалась мне слишком нетерпеливой.

— Ты так сильно хочешь его смерти? — спросил я, почти бегом шагая в указанном им направлении.

— Я хочу выбирать свой собственный путь, — ответил Тарикс. — И я понял, что никогда не сделаю этого, пока наш отец продолжает дергать меня за поводок.

— Слава этому, — согласился я, потому что даже сейчас, прогуливаясь по коридорам его замка, предатель всего, кем он когда-либо меня воспитал, я все еще чувствовал тяжесть его взгляда на своих действиях. Я все еще слышал тон его неодобрения и презрения к его суждениям. Я все еще чувствовал, что он всегда считал мои достижения своими, заявляя, что я владею мной, как будто я был продуктом его замысла и не более того. Так что я был готов отказаться от своего происхождения, от его властного неодобрения и положить конец этому чертовому беспорядку, который он начал, когда впервые начал желать короны, которая никогда не предназначалась ему.

Пространство над нами открылось, когда мы достигли центра замка, сводчатый потолок и широкий проход издавали громкий стук наших ботинок при каждом шаге. За следующим углом появилась широкая лестница, достаточно широкая, чтобы по ней могли подняться сразу десять человек, и я поспешил к ней, но гулкий рев остановил мои движения.

Я замер, вытянув шею, чтобы посмотреть вверх, и обнаружил пятерых Связанных людей моего отца в измененной форме Дракона, которые все ждали меня в тени, как будто они ожидали, что я буду именно там, где я был.

— Дядя, — поздоровался я с насмешливой улыбкой на губах, глядя на дракона оловянного цвета, который стоял наверху лестницы, его туша преграждала путь, в то время как остальные четверо цеплялись за балки, обрамлявшие сводчатый потолок и издал вокруг себя хор рева.

— Ты выглядишь так, будто потерял немного мышечной массы, — сказал я, мои глаза скользнули по телу моего дяди, в то время как я небрежно положил топор на пол и отпустил его. — Или, возможно, ты просто никогда не был таким большим.

Лестничный пролет был огромным, но он не был рассчитан на то, чтобы вместить такое количество Драконов, и, посмотрев через плечо на брата, который с интересом наблюдал за мной, я просто пожал плечами, как будто признание безумия своих действий еще до их совершения.

Затем моя плоть разорвалась на части, моя броня плавно отсоединилась и упала с моего тела, расширяясь так быстро, что моя голова закружилась от трансформации. Мои когти врезались в центр лестницы еще до того, как я окончательно решил обернуться, и я нырнул головой вперед в сияние Драконьего огня, которым плюнул в меня мой дядя, даже не вздрогнув.

Пламя коснулось моей золотой чешуи, стены вибрировали, когда я столкнулся с оловянным драконом, а мгновением позже большой ублюдок ржавого цвета рухнул мне на спину.

Мир превратился в пятно из зубов и когтей, кровь залила мой язык, бок, ноги. Я истекал кровью, они истекали кровью, стены трещали, а тени закрывали весь свет.

Кости хрустнули, драконы заревели, и Тарикс сорвал ржавого зверя с моей спины как раз в тот момент, когда мои челюсти сомкнулись на горле моего дяди. Я прорвал чешую и плоть, сокрушая все, что нашел, и вырывая его жизнь, предлагая ее Паромщику вместе с остальными душами, которые я пожинал сегодня.

Тарикс сражался жестоко и красиво в своей форме черного Дракона, его телосложение было почти таким же большим, как у меня, хотя я был уверен, что у меня все еще есть преимущество над ним. Мы вместе вошли в ритм, прикрывая спины друг друга и обрушивая кровавую бойню на тех, кто нападал на нас, с дикостью, которой гордился бы даже Хэйл Вега.

Смерть выла вокруг нас, но мы все еще были в меньшинстве, сталкиваясь с камнями, чешуей, зубами и когтями. В безумии битвы я мог сосредоточиться только на весе сталкивающихся со мной зверей и свирепости монстра, которым я так легко стал. И я снова потерялся в хаосе войны.

ГЛАВА 105

Моя рука дрожала, когда я схватился за край окна, глядя на поле битвы и подсчитывая все свои потери.

— Вард, — прохрипел я, и мой Провидец подошел ко мне. Я схватил его за челюсть, заставляя смотреть, мои ногти впились в его кожу. — Что это? Твои монстры пали. Твое оружие выходит из строя. Какую пользу ты принес этому дню?!

Я швырнул его на колени порывом ветра, и он пресмыкался, как хныкающий малыш.

Стиснув челюсть, я повернулся обратно к полю боя. Моя ладонь вспотела, а затылок стал слишком горячим.

Я улучшил свое зрение с помощью магии, чтобы видеть далеко в битве, и нахмурился от того, что обнаружил. Там, среди ужасной волны новых воинов, присоединившихся к армии Вега, я увидел лица воинов, владеющих этими странными мечами света.

— Нет, — выдохнул я, пятясь назад, ужас сдавил мое горло. — Не может быть. Что это за выдумка или трюк? — Дикий Король атаковал среди этих солдат, сражаясь бок о бок со своей отвратительной дочерью, его черный меч, покрытый фиолетовым пламенем Гидры, пронзал моих воинов, в то время как его сука-жена была там, ее собственный меч посылал импульсы энергии в Фейри и сбивал их с ног.

Дрожащее дыхание пробежало по моему языку, когда мой взгляд сосредоточился на невозможном, переходя от одного лица к другому. Рэдклифф. Мой падший брат. Того, кого я выгнал из этого мира, как заблудившуюся муху, чтобы он сражался среди масс с дикой улыбкой на губах и глазами, горящими от борьбы, которую он вел против меня. Меня! Его собственная плоть и кровь!

— Вард, — прорычал я, схватив его с пола и прижав к окну за шею, заставляя смотреть на эти самые лица. Он улучшил свое зрение, чтобы лучше видеть. — Что это? Что происходит?

— Дикий король, — прохрипел он. — О звезды. Мертвые воскресли еще раз.

— Нет! — прогудел я, игнорируя такую возможность. Это была неправда. Этого не могло быть. Не было никакого пути от смерти к живым. И все же… разве моя собственная плоть и кровь уже не прошла этот путь? Разве я не видел Дариуса в этой самой комнате своими глазами? Что за грязную магию сотворила эта сука Вега? О, как я проклинал тот факт, что я не прервал жизнь Роксаньи, пока она была всего лишь марионеткой в моих руках, до того, как она переманила моего Наследника от меня и стала этим существом бесконечной досады.

Я зарычал, выпуская на волю своего бесполезного Провидца и разыскивая Лавинию, где она сражалась среди стойких останков моих войск. Моя вечная надежда. Ее тени проливались на моих врагов и уничтожали их с чистой, дикой злобой. Но пламя Феникса пронзило ее Легион Нимф, кромсая сквозь их тела и сжигая их, как растопку, отмечая проход другой шлюхи Вега.

Это был лишь вопрос времени, когда синеволосая сука доберется до Лавинии, другая Вега, которую я должен был уничтожить, когда у меня была такая возможность.

Возможно, моя королева уничтожила бы ее, но я знал… Я чертовски хорошо знал, какой выбор теперь остался у меня.

— Сир! — В комнату вбежал охранник, распахнув дверь. — Злоумышленники в замке. Охранники сдерживают их, но многие умерли. Ваши Связанные выдвинулись, чтобы перехватить их, но если они потерпят неудачу… — Он сглотнул, увидев насилие, которое промелькнуло на моем лице при этом предложении. — Скоро они доберутся сюда. А, и кажется, может быть, простите меня, но ваш Наследник Тарикс… он…

Он запнулся, широко раскрыв глаза от ужаса.

— Он что? — прорычал я.

Я давно заметил, что мой новый Наследник не появился в этой битве. Его теневой Дракон не выиграл для меня эту войну, несмотря на то, что сам отправил его в бой и приказал ему занять свое место среди моих войск. Но теперь вместо рассказов о его победах в мою честь его имя с трепетом произносилось языком перепуганного стражника.

— Он сражается плечом к плечу с Дариусом, Ваше Величество. Эти двое — непреодолимая сила. И они прокладывают путь в эту самую комнату, — выпалил он, выплевывая слова с языка, как будто если говорить их быстрее, это могло бы уменьшить их силу.

Эти слова прокатились по моей груди, как горящий воск, их жало вызвало во мне страх, который я не мог отрицать. Тарикс предал меня. Он был испорчен…

Я пристально смотрел на огонь Феникса, пылавший в извивающейся массе поля боя, пытаясь понять, как это произошло. Когда это произошло.

Тарикс пропал. Я думал, что он отдался какому-то болезненному удовольствию, возможно, превратив кого-то из слуг в игрушку и наслаждаясь их медленной кончиной. Никогда я не предполагал, что его можно было бы соблазнить покинуть мои стены, лишить его верности тем, кто подарил ему эту золотую жизнь.

Предательство вновь позолотило мою плоть. Был ли я проклят, чтобы так часто страдать от этого? Неужели окружающие меня были настолько напуганы мной, что не смогли вынести тяжести моей тени, несмотря на все, что я предлагал им в обмен на их преданность? Лучший мир. Место рядом с величайшим правителем, которого когда-либо знало это королевство.

Дым обжег мой язык, глаза сверкнули зеленым, а чешуя побежала по моим рукам, прежде чем мне удалось удержать Дракона.

Я сглотнул, отгоняя такие жалкие эмоции и приняв решение. Тарикс умрет вместе со всеми.

— Запечатайте двери и закройте проходы, — рявкнул я. — Никто сюда не пройдет, иначе я оторву вам головы!

Охранник поклонился и убежал, запечатав за собой дверь и помчавшись выполнять мое приказание.

Я тяжело выдохнул и направился к золотому сундуку, лежавшему на столе, когда среди моих советников раздался обеспокоенный ропот. Мадам Монита дрожала, видя в своей чаше гадания какую-то судьбу, которая испугала ее до невозможности. Но мне не нужно было это слышать. Я чувствовал это в движении воздуха, в повороте ветра. Звезды презирали меня, и с какой целью? Даже Клайдиниус бросил меня на пороге победы. Но я не был дураком. Я бы сейчас покинул это поле битвы и вернулся бы в другой день, чтобы выиграть свою войну.

Я затянул воздушный поводок вокруг своей руки над знаком, который привязывал меня к Лавинии Умбра, крепко сжимая его, чтобы она тоже почувствовала это. Это было предупреждение, приказ отступить. Она была нужна мне сейчас. Мне нужна была моя Королева Теней, и мы отправимся в темноту, пока не соберем количество людей, необходимое для победы в этой войне в другой день. Или еще лучше, пробраться в сон палаты наших врагов и выпотрошить их одного за другим, пока они спят в глупой вере в свое превосходство. Да, это будет наш сюжет. Наша цель. Заговор, который я должен был реализовать, когда эти отродья Вега впервые вернулись в это королевство нежеланными.

Я открыл сундук, чтобы обнажить мешочек со звездной пылью, и замер. Дым вырвался между моими зубами, когда я оглядел пустое пространство, лишенное возможности спастись.

— Вард, — сказал я, и мой голос был хриплым от дрожи, звук которой я презирал. — Где моя звездная пыль!? — Я ревел так громко, что потолок задрожал, а мои советники вздрогнули.

Вард ахнул, покачав головой.

— Я не знаю.

— Конечно, не знаешь. Потому что твое Зрение бесполезно, и ты не предвидел, что ничего из него пропадет. Ты подвел меня, как и всегда! — заорал я, охваченный паникой, когда понял, что мои средства спасения теперь потеряны.

Мои пальцы сжались в кулак, и я замахнулся на него, ударив его достаточно сильно, чтобы он упал на пол, когда рев Дракона вырвался из моей груди.

Небо за пределами моей точки зрения представляло собой бурную бурю злобных зверей, в центре которой находился Данте Оскура, поэтому мне было нелегко попытаться улететь отсюда в форме Дракона. Но если не крылом, то как мне было покинуть это место?

— М-мы можем выбрать путь к отступлению, — заикаясь, пробормотал Вард, и я кивнул, цепляясь за это предложение и подхватывая его как свое собственное, яростно рыча, направляясь к камину и пиная кирпич, открывающий секретный проход.

Когда Вард подбежал, я схватил его за шею и толкнул на затемненную лестницу. Если бы кто-нибудь случайно нашел эту секретную лестницу, он мог бы встретиться с ними раньше меня.

Я бросил последний раз яростный, подавленный и недоверчивый взгляд в окно, украшавшее мой заброшенный тронный зал, и в миллионный раз проклял имя Вега. Как это случилось? Мы владели всеми преимуществами, наша победа была настолько уверенной, что я праздновал ее с того момента, как наши силы столкнулись, но теперь посмотрите на меня. Я спешил в темноту, как одна из тех грязных Крыс, которые осмелились выступить против законного порядка, осмелились подвергнуть сомнению превосходство своего начальства. Действительно, это была горькая пилюля.

Мой взгляд метнулся к небу, к небольшому голубому пятну за бурлящей серостью, где сияли тысячи бдительных звезд. Это было испытание, напомнил я себе. Проверка моей храбрости. Если они хотели, чтобы я сделал это хитростью, то пусть будет так. Вскоре я вернусь за своей короной.

— Следуйте за мной, — рявкнул я своим советникам, и они поспешили повиноваться, никто из них не желал оставаться в этом месте с моими предательскими Наследниками, направлявшимися туда.

Вега и мои сыновья, возможно, и заставили меня скрыться, но если они думали, что придут и заберут голову короля за свои усилия, их ждет сильное разочарование. Сейчас я бы сбежал, но вскоре вернусь, чтобы захватить это королевство и стереть с лица земли все их имена. Потому что Король Акрукс никогда не падет.

ГЛАВА 106

Нимфы закричали, сгорая в моем пламени, и последняя из них упала подо мной, тяжелая лапа Шэдоу приземлилась на одну из их грудей, когда я остановила его.

Орион повернулся ко мне спереди, его огненный меч Феникса был мокрым от крови его убийств. Тени клубились перед нами, словно черная завеса, поднимаясь все выше и простираясь в обоих направлениях, закрывая нам вид на Нефритовый замок за ним.

Я не слышала там Лавинии, ее предсмертные крики затихли, но она должна была быть рядом.

Рев нашей армии стал выше рева врага, и я почувствовала настоящую перемену в воздухе. Армия Лайонела была отброшена назад, мои люди прорезали их мечом, огнем, землей, воздухом и водой. Это было прекрасно, но как бы мне ни хотелось присоединиться к ним, на этом поле битвы осталось одно чудовищное существо, которого нужно было уничтожить, за всю пролитую ею кровь. И я не могла отвернуться от нее сейчас.

Я похлопала Шэдоу по плечу и слетела с его спины, стремительно приземлившись перед ним.

— Присоединяйся к битве. Разорви наших врагов и устрой им ад.

Шэдоу хмыкнул, каким-то образом поняв эти слова, и ткнулся носом в мою щеку, затем повернулся и бросился в бой. Он врезался в ряды воинов Лайонела справа от меня, и крики разносились в небо, когда он прорезал их когтями.

Я повернулась к Ориону, кивнула ему, зная, что он сейчас не оставит меня, и мы как один помчались в тень. Я подняла руку, мой огонь Феникса прогонял тьму, пока мы карабкались по грудам тел, наши союзники были мертвы под нашими ногами, а в носу стоял сильный запах смерти. Моя ярость росла, когда я охотилась за Лавинией на этом поле хаоса, мой огонь проникал глубже в тени и прожигал нам путь, по которому мы могли идти.

— Лавиния! — закричала я. — Выходи и встреться с нами! Ты трусиха или королева?!

Тени обрушивались на меня и Ориона со всех сторон, но я сожгла их своим огнем, создав вокруг нас купол. Тени шипели на фоне моего пламени, удаляясь дальше, когда впереди донесся гневный крик Лавинии.

Я посмотрела на Ориона, но он уже знал, о чем я собираюсь спросить, подхватил меня на руки и помчался к тому месту, где мы услышали ее голос. Я послала огненную птицу Феникс, чтобы она проложила нам путь, кончики ее крыльев пронзали темную, клубящуюся силу теней.

— Какой дурак, что привел с собой в мои владения твою драгоценную пару, — голос Лавинии пронесся вокруг нас, проходя сквозь щупальца тьмы.

Орион замедлил шаг, пытаясь проследить за источником этого голоса, но он был повсюду, продолжая насмехаться над нами.

— Я буду наслаждаться обоими вашими сердцами и наслаждаться сладостью вашей любви, — засмеялась она, жестокий звук пронзил черный туман по обе стороны от нас.

Орион зарычал и остановился, когда я отправила свою птицу Феникс глубже в тени, сжигая их сильными взмахами крыльев и открывая большую часть земли.

Внезапное движение справа от меня заставило Ориона развернуться и помчаться к нему, пытаясь выследить ее.

— Ты угрожаешь пустыми словами, но все равно убегаешь от Истинной Королевы, — рявкнул Орион. — Выходи и встреться с ней лицом к лицу, если ты так уверена, что победишь.

— Ах, маленький охотник, как сильно ты, должно быть, соскучился по мне, — пропела она, когда нам снова не удалось ее найти. — Часто ли ты думаешь обо мне? О том как я врезаю свои красивые ножи в твою плоть?

Я вздрогнула при воспоминании, но я больше не была его рабом. Это только усилило яд в моей крови, мое желание покончить с ней.

— Поставь меня, — прошептала я Ориону, и он так и сделал, остановившись рядом со мной и готовясь поднять свой меч.

Я позволила ревущему огню разгореться между моими руками, призывая птицу Феникса вернуться, чтобы поджечь его, красное и синее пламя росло и росло, пока…

Я выпустила их во вспышке света, огонь оторвался от нас во всех направлениях, сметая ее тени в огне. И вот она была, показанная нам в пятидесяти футах впереди, пятясь в направлении возвышавшегося вдалеке Нефритового замка.

Но вместо того, чтобы бежать, как ей казалось, она стояла на месте, рычание раздвинуло ее губы.

— Я королева, — прорычала она. — Я претендовала на это королевство. Это был мой долг. Вы были в этом мире всего лишь мгновение, но я ждала, я страдала, я боролась за свою корону и потребовала своего Короля Акрукс. Ты никогда не отнимешь это у меня, потомок Авалона. Тени обвились вокруг ее рук смертоносными щупальцами, сила затмила ее глаза.

Я подняла руки, вспыхнул огонь, и мои волосы развевались на сильном ветру, вызванном моей собственной магией. Земля затряслась, и осколки льда приросли к моим рукам, словно блестящие шипы. Я могла владеть каждым элементом, я могла создавать огонь, который мог соперничать с жаром солнца, и у меня было что-то, за что стоило бороться, вкус чего Лавиния никогда не познала.

— Ты борешься за власть, а я борюсь за любовь, — крикнула я. — Посмотрим, кто из нас победит на пороге забвения.

Огонь Феникса хлынул из меня потоком, за которым последовал кружащийся поток ледяных осколков. Лавиния скрылась в тени, пытаясь защититься от взрыва, но мой огонь стал сильнее, а лед — глубже. Она закричала, когда ее порезали тысячи зазубренных кусков льда, и тени оторвались от нее копьем силы, направленным прямо на нас, ее кожа срослась так же быстро, как ее разрезали.

Орион рванулся вперед, пронзая теневое копье своим огненным мечом, двигаясь так быстро, что удар сгорел дотла еще до того, как он приблизился ко мне.

Лавиния зарычала, тени окутали ее и быстро понесли через поле битвы, бросаясь на меня в водовороте тьмы. Она столкнулась с моим воздушным щитом, черный туман накрыл меня и попытался прорвать мою защиту.

Я позволила земле поглотить меня, устремиться под землю, затем броситься обратно над грязью позади нее и вонзая мечь ей в спину.

Она закричала в агонии, волна теней врезалась в меня прежде, чем я успела защититься, и подбросила меня на пятьдесят футов в воздух, вокруг моего горла образовалась петля тьмы.

Огонь пылал на моей коже, отрываясь от меня и быстро пожирая ее силу. Затем я упала, мои крылья расправились, когда я увидела вид внизу. Тело Лавинии уже зажило после моего удара, и она держала в руке теневой меч, ее хватка сражалась с Орионом, их оружие сталкивалось в яростных движениях.

Я обрушила адский дождь сверху, огненные шарики поражали Лавинию и заставляли ее визжать от невыносимой боли. Я приземлилась рядом с ней, взмахнув мечом, пытаясь снять ее голову с плеч, но она качнулась назад, едва уклоняясь от удара.

Ее тени напали на нас сзади, и мне пришлось повернуться, пытаясь сжечь их так же быстро, как они пришли. Но затем Лавиния схватила мои волосы в кулак и притянула меня к себе, а мимо меня пролетело копье теней.

— Смотри, — прорычала она, когда копье вонзилось в спину Ориона, пронзив его броню и пронзив его. Он так отчаянно боролся с тенями, что не заметил их приближения, и крик пронзил мне горло. Прежде чем он упал на землю, тени опутали его тугими путами и утащили в катящееся море черного тумана.

— Мертв, мертв, мертв, — пела Лавиния, направляя свои тени мне на спину и пытаясь раздавить меня внутри них.

Я закричала в ярости, огонь Феникса вырвался из меня во всех направлениях, мои волосы загорелись, и Лавиния закричала от боли, когда она отшатнулась от меня.

Я побежала к завесе теней впереди, мне нужно было найти Ориона и исцелить его, прежде чем он потеряется, но Лавиния сжимала стену вокруг меня все плотнее и плотнее, и мне пришлось сосредоточиться на том, чтобы сжечь их снова. Давление их нарастало, они приближались со всех сторон, свет неба погас, и только мое пламя освещало мир вокруг меня.

Лавиния не смягчилась, каждый кнут тени, который я сжигала, сменялся другим. Я попыталась потушить огонь в новом потоке, но ее тени сгущались и сгущались, вся ее сила отдавалась этому броску. Я больше не могла видеть ее среди них, и все, что я могла сделать, это сосредоточиться на том, чтобы отбросить их назад, прежде чем они поглотят меня целиком.

В моей голове пронеслись вспышки пыток Ориона вместе со всеми ужасами, которые Лавиния принесла этому миру. Я подумала о своей сестре и о том, как она была захвачена тенями, вынуждена быть пешкой Лайонела, и обо всех страданиях, с которыми она столкнулась, оправляясь от этого. Я думала о Кларе и ее отчаявшейся душе, молившей освободить её из лап гнева Лавинии, и обо всех тех, кто погиб из-за ее жестокости. Это существо было чумой. Чума, которая разложит гниль по всей земле, если я не прикончу ее сегодня. Это не могло продолжаться. Ей придется заплатить. Ей придется понести цену своей жестокости.

С криком, наполненным моей яростью из-за всего ужаса, который причинила Лавиния, мой огонь Феникса вырвался из меня в адском огне, который опалил землю и поглотил все, к чему прикасался. Тени поглотились, сгорели дотла, и среди всех огненных руин кричала и Лавиния.

Я почувствовала, как моя сила соединилась с ее, почти как если бы мы делили власть, но все было совершенно наоборот. Мой огонь питался ее тенями, вытаскивая их из ее тела, и она появилась передо мной, пытаясь пробраться по земле, чтобы спастись. Но мой огонь соединился с самыми темными частицами ее силы, вырывая их из ее тела полосами тени.

— Нет! — она визжала, и ее кожа начала шипеть, заставляя ее кричать в чистейшей агонии, эта тонкая завеса плоти была создана как ложь, чтобы скрыть то, кем она была на самом деле. И за этим скрывалась ужасная правда.

Это извивающееся чудовищное существо было не чем иным, как тенью, цепляющейся за раздробленную душу. Внутри этого скользящего, лишенного конечностей существа ревели злые призраки, отвратительные лица прижимались к внутренней части ее призрачного тела, царапали его ногтями и скрежетали зубами. Я усмехнулась, вспомнив, что Арктурус рассказал мне о происхождении Лавинии, о том, как эти темные и злые духи были давно вызваны из мертвых и привязались к ней.

В ее голосе все еще слышалось это уродство, но он был грубее, меньше Фейри, больше монстра.

— Я не могу умереть, — прохрипела она.

— Не можешь? Все сущее может умереть, если я этого захочу, — темный голос заставил землю грохотать, и я подняла глаза и увидел фигуру в плаще, стоящую там с обветренным веслом в руке и низко надвинутым черным капюшоном, чтобы скрыть его черты. От его зловещего присутствия волосы на моих руках встали дыбом, а дыхание в легких стало ледяным, и я поняла с уверенностью, от которой у меня тряслись кости, что это был Паромщик.

— Но ты не пройдешь за пределы Завесы, — ядовито прошипел он, видимо, испытывая к ней отвращение.

Сущность Лавинии металась по обугленным костям поля битвы, те существа внутри нее кричали громче, когда мой огонь пытался их уничтожить.

— Она должна умереть, — прорычала я, выходя вперед, не собираясь позволить ему бросить мне вызов сейчас.

Паромщик посмотрел на меня из-под своего темного капюшона.

— Ее душа — почерневшая вещь, запятнанная ее неповиновением природе, прогнившая до глубины души. Ей нет места за Завесой. И тем гадостям внутри нее тоже.

— Ты должен их взять, — прорычала я, угрожающе подняв руку к нему.

Он замолчал, и я почувствовала, как его глаза скользят по моей коже, всматриваясь в королеву, которая осмелилась попытаться командовать им.

— Не буду, — ответил он рычанием. — Она и ее призраки будут ничем. Разбитыми. Они исчезнут из существования навечно.

— Нет! — воскликнула Лавиния, ужас пронизал это слово, ее призрачная сущность пыталась отдалиться от него.

Я позволила своему огню закипеть, все еще обжигая ее, пока она дергалась и плакала, но давая Паромщику возможность подойти ближе.

Это была судьба, которую она заслужила. Судьба, которая лишила ее существования. Та, из которой она никогда не могла вернуться или даже продолжить путь, тот, который вызвал в ней страх, который наполнил меня злобным восторгом.

— Да, — согласилась я, и Лавиния закричала громче, опустошенные души внутри нее тоже кричали, зная, что их время истекло. В этом мире и в следующем. У них больше не будет ни загробной жизни, ни моментов свободы, ни радости.

— Лавиния Умбра, — прошипела я, желая, чтобы мой огонь разгорелся сильнее, земля под ней пылала жаром, так что она погрузилась в агонию, когда Паромщик подошел ближе. — Ты ничто отныне и вовеки.

Паромщик трижды ударил концом весла о землю, и она билась и плакала, пытаясь вырваться, плоть ее гнилого ядра начала отслаиваться. Вся ее жалкая фигура превратилась в густое и отвратительное пятно, которое растеклось по костям поля боя, а затем начало пениться и плеваться, как кислота. Ее крики никогда не прекращались, к ним присоединились привязанные к ней души, и их боль окрашивала воздух, когда мой огонь проносился над ними, гарантируя, что их последние моменты жизни были окрашены в жестокую агонию.

Затем она исчезла, все они растворились, на земле не осталось и следа ее порчи. Она была ничем и никем. И сладкие слезы облегчения покатились по моим щекам от осознания того, что этот демон побежден. Это был конец.

Паромщик посмотрел на меня.

— Душа твоей пары взывает ко мне. Неужели я так скоро заберу его жизнь?

Я в страхе обернулась, мой взгляд упал на Ориона, который лежал на земле, с оторванной нагрудной пластиной и прижатой к ребрам рукой, пока он пытался исцелить себя. Он очнулся, глядя на то место, где Лавиния исчезала, а затем с полной радостью придвинулся ко мне, несмотря на боль, нахмурившую его лоб.

Я подбежала к нему, упала на колени рядом с ним и положила свои руки на его, давая ему свою силу исцелить теневую рану, разорвавшую его грудь. И вместе нам удалось его исцелить.

— Ты сделала это, Блу, — сказал он хриплым от эмоций голосом. — Ты чертов воин звезд.

— Она ушла, — выдохнула я, едва веря в это.

Орион кивнул, оперевшись на локти, затем его глаза расширились, когда он увидел что-то у меня за плечом. Я обернулся и обнаружил, что Паромщик все еще здесь, а за ним, море воинов. Мои мать и отец стояли впереди, а Тори и Габриэль по обе стороны от них, все они окровавленные и дикие.

На мгновение все воцарилось болезненной тишиной, затем в воздухе раздались аплодисменты, наша армия кричала о победе, что заставило меня прослезиться от неверия. Все было кончено. Мы победили.

Родители бросились ко мне, мать подняла меня, а Хэйл поднял Ориона на ноги.

— Даю тебе мое благословение, хороший выбор, — пробормотал мой отец Ориону, и я недоверчиво покачала головой, не находя слов, поскольку меня охватил сильнейший шок.

Затем я оказалась в объятиях матери, настоящие, настоящие объятия окутывали меня, и я уткнулась лицом в ее шею, крепко сжимая ее.

— О, любовь моя, — пропела она, поглаживая мои волосы рукой, делая то, о чем я мечтала всю свою жизнь. Я чувствовала ее любовь в том, как она обнимала меня, ее поцелуи касались моих щек, а слезы текли по ним.

Затем вместо этого мой отец притянул меня к себе на руки, и я почувствовала его силу в том, как он держал меня, крепкий поцелуй прижался к моей голове, а в груди пронзили рыдания.

— Не уходите, — умоляла я, зная, что они должны это сделать. Зная, что они не могут остаться.

— Моя маленькая, — вздохнул Хэйл. — Мне хотелось бы провести все твои ближайшие дни прямо здесь, с тобой. Но я обещаю, что мы будем наблюдать. Мы будем здесь, даже когда ты нас не увидишь.

— Это несправедливо, — прохрипела я, и он снова обнял меня, его грудь вздымалась от очередного вздоха.

Тори и Габриэль подошли к нам ближе, и моя мама схватила их обе руки, вовлекая в наш узкий семейный круг.

— Мы так гордимся всеми вами. Вы преодолели тьму, которая осмелилась попытаться завладеть вами. Но не моими детьми. Вы все слишком сильны и способны противостоять всему, что бросает вам жизнь. — Она улыбнулась, слезы текли из ее глаз, когда она обнимала и целовала нас, а Хэйл притянул нас всех в свои объятия, мы пятеро воссоединились впервые с тех пор, как мы были детьми, слишком маленькими, чтобы даже помнить, как это было.

Один взгляд налево показал мне Ориона в объятиях своего отца, и они оба говорили тихим голосом. Затем появилась Клара, и Орион схватил ее, поднял и закружил, заставив ее улыбнуться, как ребенка, прежде чем он положил ее на землю, и они обнялись. За ними был человек, в котором я узнала по старым записям и фотографиям Рэдклиффа Акрукс, брата, которого убил Лайонел. Он обнимал Ксавьера, хлопал его по спине, а младший брат Дариуса смотрел на мускулистого мужчину светящимися глазами, казалось, почти испытывая облегчение от того, что в его семье был кто-то еще, кто не был жестоким или холодным. Из рядов выбежала красивая женщина, Каталина обняла Ксавьера, и он издал рыдание от чистейшей радости.

Твердый стук весла Паромщика, ударившегося о грязь, заставил мое сердце сжаться, и я схватилась за руки матери и отца, уверенная, что они собираются уйти снова.

— Пришло время, — тяжело сказал Хэйл.

— Не уходите, — выдохнула Тори с болью в голосе.

— Однажды мы увидим вас снова, — пообещала моя мама. — Но не раньше, чем вы проживете жизнь в полной мере. Пока вы не изнеможете свои сердца любовью и не познаете глубины всего, что может предложить этот мир.

— И мы будем там, чтобы наблюдать за всем этим, так близко, что вы даже не можете себе представить, — сказал Хэйл, его кожа начала трескаться, когда глиняное тело, которое он носил, начало разрушаться.

Наши объятия стали только крепче, мы все держались крепко, отказываясь отпускать, пока их глиняные тела не рухнули на землю между нами, а золотое сияние их душ не закружилось вокруг нас в последнем прощальном прикосновении, и я не упала в объятия Тори и Габриэля, мои брат и сестра держат меня. Несмотря на то, что прощаться было больно, я нашла утешение в их компании, моей семье.

Я повернулась к Ориону, наблюдая, как Азриэль и Клара рассыпались в его руках, а он остался стоять один. Но он никогда больше не будет один. Я об в этом позабочусь.

Я улыбнулась ему сквозь слезы, подозвала его, и он присоединился к нам в наших объятиях.

— Война может быть выиграна, но я не успокоюсь, пока не увижу труп Лайонела, уверяющего меня, что он умер, — прорычала Тори, и грохот боя донесся до меня со стороны Нефритового замка.

Рев победы все еще доносился из нашей армии, и я искала своих друзей среди разбитого глиняного поля, но среди всего этого было слишком много нашей армии, и я не знала, кто еще это сделал.

— Джеральдин! Макс! — Я усилила свой голос, чтобы прореветь на всю землю. — Сет… Калеб!

Наступила тишина, и страх сжал мое сердце. Я не могла смириться с их потерей. Я не смогла вынести тяжести этого горя.

Я перечислила все имена тех, кого любила, призывая их присоединиться к нам, и внезапно они оказались там, поднятые в объятия своих легионов и брошенные нам в море наших союзников.

Джеральдин сразу взялась за дело, но Калеб первым добрался до нас с Сетом на спине. Сет выглядел тяжелым, издал низкий вой и притянул меня к себе в руки. Затем Джеральдин вместе с Максом влетела в кучу, а София и Тайлер пробежали галопом по земле, приветствуя ржание, и Ксавьер побежал им навстречу.

Они сделали это. Мои друзья были здесь, живы.

Четыре крошечных дракона пронеслись к нам, их невинные лица ничего не говорили о разрушениях, которые они причинили в бою. Но они, как и мы, были гораздо более грозными, чем казались, и я приветствовала их теплой улыбкой, когда они приземлились на наши плечи.

— Где Дариус? — спросила я неуверенно, у меня внутри все пошло наперекосяк, и Орион с тревогой огляделся по сторонам.

— У него были планы добраться до замка, — сказал Ксавьер.

— Его сердце все еще бьется, — подтвердила Тори.

— Нокси? — спросил Орион, и глаза моего брата остекленели, пока он искал Дариуса.

Он кивнул, его взгляд обратился к Нефритовому замку.

— Он там. А Лайонел все еще жив.

Мой взгляд тоже повернулся в ту же сторону, и мое сердце грохотало, когда я приготовилась к еще одному бою. Я не знала, сколько воинов ждало нас в этом огромном зеленом замке, но если они все еще прятали среди себя Лайонела, их было недостаточно, чтобы помешать нам выследить его.

ГЛАВА 107

Я споткнулся вниз по лестнице, перебегая их по две, три, четыре за раз, прыгнул на площадку и помчался по следующему пролету. Мои колени скрипели в знак протеста против грубого обращения, а ладони упирались в холодные нефритовые стены замка, чтобы удержать равновесие.

Сквозь стены раздавались гулкие вибрации, брызги пыли сыпались по моим волосам и прилипали к спутанным прядям.

— Сокровищница! — Лайонел заорал мне в спину, его шаги преследовали мои, остальные его советники бросились в темноту позади него.

Передо мной пронесся свет фейри, врезавшись в стены узкой секретной лестницы, и я вздрогнул, когда он замерцал, угрожая потерпеть неудачу в такт безрассудному стуку моего сердца.

Сваленные тела перед троном из черепов Гидры, две славные королевы пристально смотрят на меня с трона, который они отвоевали.

— Смерть, — прогремели их объединенные голоса в мою судьбу, и я отпрянул.

Это видение заставило меня отшатнуться назад, и рука Лайонела врезалась мне в позвоночник, когда он оттолкнул меня в сторону.

Я ахнул, прижимаясь к стене и позволяя ему пронестись мимо меня, остальные его советники тоже пробирались мимо, только мадам Монита удостоила меня взглядом, в ее взгляде была запечатлена ужасная реальность нашей ситуации.

— Что ты видел? — прошипела она на меня.

— Судя по выражению твоего лица, я бы сказал, что оно соответствует тому, что сказали тебе кости, — ответил я, впиваясь ногтями в каменную стену за спиной, пока изо всех сил пытался придумать выход из этой судьбы.

Был один. Должен был быть один.

— Кости говорили только о грядущем конце, — ответила она. — Конец всему, что есть.

Она отдернулась от меня, как будто желая оставить эти слова там, где они были, висящие в воздухе между нами, брошенные на бегу. И, возможно, она смогла бы их обогнать, если бы двигалась достаточно быстро, но я не хотел связывать свою судьбу с чем-то настолько незначительным, как способность опережать своих врагов. Нет, я бы переписал свое состояние, как делал это много раз раньше.

Я бежал дальше, спускаясь по лестнице все быстрее и быстрее, и безошибочный звук рушащихся вокруг меня стен заставил мои внутренности сжаться от ужаса. Им пришлось держаться. Они должны были. Еще немного.

Лайонел вскрикнул впереди меня, и я чуть не врезался в мадам Мониту, где она остановилась на узкой площадке вместе со всеми остальными, глядя на Короля Драконов.

— Что такое, сир? — умолял Гораций, когда король прислонился спиной к стене, схватившись за предплечье над культей, где когда-то была его рука.

— Мой Связанные, — задыхаясь, проговорил Лайонел, его светлые волосы больше не были идеально уложены, а лежали прямыми и прилипали к покрасневшему лбу. — Все они мертвы.

— А что насчет королевы? — Мадам Монита ахнула, и он ударил ее так яростно, что ее череп треснул о стену, прежде чем она рухнула на землю грудой.

— Я сказал все, — выплюнул Лайонел, его глаза дико переводили с одного лица на другое, выискивая какой-нибудь признак того, что делать.

В тот момент в нем не было ничего царственного, ничего королевского или впечатляющего. Даже его внушительный рост, казалось, уменьшился, и все, что я видел, глядя на него, был слабым, потным человеком, бегущим от судьбы, которую любой другой на его месте выстоял бы и встретил бы с честью.

Оглушительный грохот двух драконов, ревущих одновременно, заставил стены вокруг нас дрожать, и мы все оглянулись вверх по лестнице в сторону заброшенного тронного зала. Если все из Связанных Лайонелом мертвы, то это означало, что это были не его Драконы, преследующие нас по пятам, а его сыновья, пришедшие выследить нас.

Паника угрожала поглотить нашу группу, неуверенность сжала нас в кулаке, но этого не произошло. Мы не могли томиться в страхе. Наше время подходило к концу, а это означало, что нам пора двигаться.

— Мы справимся, мой король, — сказал я ему, мой голос был грубым от ложного пророчества, уверенность в моих словах, за которые он цеплялся, как будто они были тем спасательным кругом, который он так отчаянно искал.

— Конечно, справимся, — прорычал он, восстанавливая некоторое самообладание, воспринимая мои слова как факты, вкладывая всю свою веру в то, что они были правдой. — Мы продолжаем двигаться. Я вернусь, чтобы завершить линию Вега позже… да… позже…

Лайонел повернулся и пересек небольшой коридор, распахнув потайную дверь и обнаружив сокровищницу за ней. Он удалил его защитные обереги из космоса, позволившие нам всем войти, затем начал лаять приказы всем захватить сундуки, сумки и ящики, наполненные его драгоценным сокровищем.

Я нарисовал свою самую жеманную улыбку, схватив небольшой сундук, который лежал у ближайшей стены и ждал, пока он не окажется ко мне спиной. Затем я создал иллюзию, что остаюсь в комнате. Не обернувшись, я выскользнул за дверь и побежал.

Я сжимал сундук в своих руках, твердое дерево впилось мне в кожу, мое дыхание стало сбивчивым, когда я спускался по следующей лестнице; тот, который вел в проходы под замком. Те, за созданием которых я лично наблюдал. Тех, кого я готовил именно к такому повороту событий и мечтал о них каждый раз, когда этот невыносимый ублюдок бил меня, или проклинал, или забывал, что без меня у него бы почти ничего не было в этой войне. Никаких махинаций смерти, никаких прекрасных чудовищ, построенных из его врагов и готовых выполнять его приказы. Ничего из этого. Я нашел для него Норы, погрузился в глубины разума Габриэля Нокса и ценил тайны, которые ему были нужны изнутри. Снова и снова он полагался на меня без похвалы и вознаграждения. И что он сделал со всем, что я создал для него, со всем, что я открыл?

Он растратил их и ни за что не поблагодарил меня.

Что ж, возможно, ему следовало больше заботиться о тех, чью преданность он требовал. Возможно, ему следовало понять, что собака, которую наказывали, а не хвалили, в конце концов всегда кусала в ответ.

Я пыхтел и задыхался под тяжестью сундука, яростный крик Лайонела дал мне понять, что он обнаружил мой обман. Но я опередил его. Он не догонит.

Я добрался до подножия лестницы, моя нога зацепилась за каменистую землю за ней, и я упал, крик сорвался с моих губ, когда сундук вылетел из моих рук, и мое лицо ударилось о грубый камень.

Кровь залила мою щеку и лоб от ссадины, боль пронзила меня, и когда я поднялся на четвереньки, я обнаружил украденное сокровище, разбросанное по полу.

По лестнице позади меня послышались шаги. У меня не было времени.

Я схватил золотую чашу и горсть бесценных украшений и побежал.

Кровь из порезанного лба закапала в здоровый глаз, заставив меня смахнуть его и потерять браслет.

Я выругался, не имея возможности найти время, чтобы его достать, запихнул остаток моего уменьшающегося улова в карман и помчался на спринт — хотя мое дыхание сбивалось и хрипело от протеста против такой скорости.

Туннели здесь были абсолютно черными, и мой Фэйлайт жалко мерцал передо мной, поэтому я неоднократно спотыкался о неровную землю, мои руки были натерты до крови из-за того, что я зацепился за острые каменные стены.

Я бросил позади себя заглушающий пузырь, скрывая шум короля, который преследовал меня, и демонических Наследников, которые, без сомнения, в свою очередь охотились за ним, прежде чем броситься за последний поворот туннелей и столкнуться лицом к лицу с двумя свирепыми Нимфы охраняют эту последнюю точку побега.

— Откройте ворота! Король приближается, война проиграна, мы отступаем, чтобы сражаться в следующий раз! — приказал я.

Нимфы оглядели меня с удивлением, их блестящие красные глаза изучали меня несколько слишком долгих секунд, прежде чем более крупный из двоих повернулся к воротам, снова приняв форму Фейри, чтобы открыть их.

Мое сердце дрогнуло, когда я бросился на самую опасную часть своего плана, перемены быстро наступали на меня, мои глаза слились воедино, а мое ощущение окружающего мира усилилось.