Беспредел по-русски (Цезарь - 3)

Светлана Прокопчик

(Произведение публиковалось под псевдонимом Морозов Владислав)

Цезарь: Беспредел по-русски

(Цезарь-3)

Посмотри, как узки

Бриллиантовые дороги.

Нас зажали в тиски

Бриллиантовые дороги.

Чтобы видеть их свет

Мы пили горькие травы.

Если в пропасть не пасть

Все равно умирать от отравы.

На алмазных мостах

Через черные канавы...

"Наутилус Помпилиус", "Бриллиантовые дороги"

Часть 1.

Войнушка.

Глава 1.

Для встреч они всегда выбирали одно и то же место - за медсанчастью, там, где стена здания примыкала к забору. В этом углу никогда не дул пронизывающий ветер, да и от любопытных взглядов он был защищен.

Илья завернул за угол медсанчасти, убедился, что в облюбованном закутке никого нет. Присел на корточки под стеной, закурил. Прищурившись, глянул на небо - опять к вечеру дороги заметет. Через минуту подошел Кузнецов.

- Привет, Илья, - поздоровался он. - Есть маза сбить бабки.

- Значит, собьем, - флегматично отозвался Илья.

И продолжал молчать, не проявляя интереса. Будто ему и в самом деле было все равно, что стояло за предложением заработать. Кузнецов поморщился.

- Знаешь, ты меня раздражаешь своей манерой не задавать вопросов. Как будто боишься выдать себя лишним словом. Или умнее всех.

Илья не отозвался. Ему нравился этот имидж.

- Или тебе это вообще не надо. Так, согласился из вежливости, снизошел до меня с высот своей мудрости.

Кузнецов внезапно сделал резкое движение, намереваясь свалить Илью в снег. Однако тот был начеку, отклонился в сторону, и Кузнецов сам с трудом удержал равновесие. Айкидо - хорошая вещь. Многому учит. Кузнецов этого не знал - Илья никому в части не сообщал, что десять лет занимался. Сначала айкидо, в последние три года - таэквондо.

- Ладно, черт с тобой. Слушай. Есть люди, авторитеты, они ищут москвича с водительскими правами. Работа в Москве.

- Через полтора года, - лениво отозвался Илья. - Я не собираюсь дергать из армии. Даже десять кусков не стоят того, чтобы потом отправляться в штрафбат или полжизни провести на нелегальном положении.

- Они едут в Москву через месяц. Если согласишься, они берут на себя твою комиссацию. Конечно, им бы постарше человек нужен, но выглядишь ты не на свои года, так что пойдет.

- Посмотрим.

- Сегодня, когда поедешь в город, рассчитай время таким образом, чтобы иметь минут сорок лишних. Я с литером добазарюсь, нас в пару поставят. Заедем к людям, уточним детали.

Решив, что на данный момент сказано достаточно, Илья кивнул и вышел из закутка. Не стоит привлекать к себе внимание слишком долгими перешептываниями в укромном местечке.

С Кузнецовым его связывала странная дружба. Непонятно было, с чего бы это "дед" вдруг начал оказывать покровительство новобранцу, да еще и москвичу. Но если бы в роте узнали, что главным в их двойке был именно Илья... Тем не менее, тон задавал невозмутимый москвич, а Кузнецов, урожденный пензенец, до армии - вожак банды подростков, подчинился ему сразу. Они не дрались, не решали вопрос лидерства силой - все встало на свои места в тот момент, когда они встретились глазами. Бывает иногда такое.

Разумеется, Илье хватало ума не показывать свою власть открыто москвичей не любят, за пензенца вступились бы остальные "деды". Да, в общем-то, он и не хотел многого от Кузнецова. Тот не позволял унижать Илью, точнее, в корне пресекал подобные попытки, и поначалу Савельеву этого казалось достаточно.

Он спокойно относился к необходимости полтора года провести вдали от дома. Будучи парнем рассудительным, полагал, что при известной изворотливости - которой Бог его не обидел - сумеет прожить их с толком. Перед армией он закончил автошколу, имел права и мог рассчитывать на теплое местечко.

Часть его располагалась в Пензе, вдали от "горячих" точек, что само по себе считалось большой удачей. Со снабжением случались перебои, но командир части был мужиком оборотистым и сумел выкрутиться из положения. Заключил договора с местными хлебозаводами и некоторыми совхозами, и посылал солдат развозить продукты по магазинам. Платили не такие уж и огромные деньги, но зато регулярно. Перешли, так сказать, на самообеспечение.

Глядя на то, как командир части выходит из затруднительных положений, Илья подумал: должен существовать способ слегка подзаработать, при этом не сильно нарушая закон. Воровать имущество его не тянуло совершенно - не любил размениваться на мелочи, а после любой крупной кражи придется делать ноги. Побег из армии в его планы не входил. Поэтому намекнул Кузнецову, что не мешало бы что-нибудь придумать. У коренного пензенца в отношении наведения справок возможностей было куда больше, чем у москвича.

Вечером все прошло по плану. Кузнецов поменялся местами с обычным сопровождающим Ильи, а тот сумел выиграть достаточно времени для разговора с будущим работодателем. И в восемь вечера они подъехали к обычному пятиэтажному дому. В дверь звонить не пришлось - хозяйка квартиры издалека заслышала грохот солдатских сапог по лестнице и отперла замки.

Илья, не торопясь, зашел, огляделся. Квартира как квартира, ничего особенного. У одного из его одноклассников апартаменты пошикарней. Хотя то, что хозяин не мелкая сошка, тоже сразу видать. Кузнецов, едва перешагнул порог, изменился до неузнаваемости, даже ростом пониже стал. Ого, подумал Илья, я был о тебе лучшего мнения. А ты не только мне задницу лизать готов.

Хозяин вкушал ужин. На столе - все, что душа пожелает. Запахи такие, что у голодных солдат слюнки потекли. Но ужинал тот в одиночестве, даже жена не осмеливалась присесть, стояла рядом, готовая услужить. Заметив гостей, он неторопливо налил стопку водки, опрокинул ее в рот, закусил щепотью квашеной хрустящей капустки. И только после этого встал из-за стола, вышел в прихожую, притворив за собой дверь в кухню. Жестом показал вглубь квартиры. За свой стол не пригласил, скотина.

С первого взгляда он жутко не понравился Илье. Здоровый, неторопливый, основательный, но какой-то слишком высокомерный. Каждым движением подчеркивает разницу между собой - богатым, уверенным в завтрашнем дне провинциалом - и бедным солдатиком-москвичом, оказавшимся на положении просителя. Поскреб брюшко через джемпер. С ног до головы оглядел Илью презрительным взглядом, оттопырив нижнюю губу, затем тяжело посмотрел на Кузнецова из-под набрякших век.

- Это тот парень, о котором я говорил, - торопливо сказал Кузнецов.

- Да? Можешь звать меня Пахан, - гулким басом разрешил хозяин Илье.

- Илья.

- Илюха, стало быть. И что? Москвич, говоришь?

- Коренной, - с оттенком гордости ответил Илья.

- Да мне плевать, коренной или молочный, лишь бы город знал...

- Досконально дороги в Москве только старые таксисты знают. Сорок километров в поперечнике - не шутка.

Тот помолчал.

- Друганы кто такие? - неожиданно спросил Пахан.

Илья даже не сразу сообразил, что конкретно тот имеет в виду.

- Ну, кого из воров знаешь?

Дурак он, что ли? Или сам не понимает, что у девятнадцатилетнего парня таких завязок в принципе быть не может? А если все-таки есть, то он не пойдет в армию.

- Простите, вам водитель нужен или человек, который вас авторитетам представит? - немного ехидно осведомился Илья.

Пахан потемнел лицом.

- Язык поганый прикуси! Без твоих представлений обойдусь, у меня друзей помимо сопляков достаточно! Кто тебя рекомендует, щенок?

Илья покосился на Кузнецова.

- А никто. Госавтоинспекция, которая права выдала. Я машину могу водить, а работа иного сорта меня не интересует.

- Свободен, - резко выплюнул Пахан. - Топай в казарму и продолжай гнить. А ты задержись, - приказал он Кузнецову.

Илья неторопливо вышел из негостеприимной квартиры, спустился во двор, забрался в кабину "зилка". Завел движок, включил печку - без Кузнецова в часть возвращаться нельзя, а ждать его в промерзлой кабине не хотелось.

Тот подбежал минут через десять. Взъерошенный, красный, как рак. Шапку держал в руках. Что позволило заметить: одно ухо у него стало малиново-синим. Видимо, Пахан зло сорвал.

- Ты... ты... - он пыхтел от возмущения, не находя нужных слов для самой точной характеристики поведения Ильи. - Ты... Да ты хоть представляешь, кому нахамил?!

- Я не хамил, - спокойно заметил Илья, выезжая со двора. - Просто уточнил, какого рода работу желаю получить. В шестерки к бандитам я и в Москве могу записаться, там и платят побольше.

- Что, пять кусков - по-твоему мало?!

- Смотря за что. Но с Паханом я работать не стану и за большие деньги. Мне такой хозяин не нравится.

Кузнецов зло выругался.

- А чего, интересно, ты ждал? Что он тебя, салагу, как дорогого гостя примет? В щечки расцелует, за стол посадит? Да у него таких, как мы...

- Вот пусть из них себе шестерок и подбирает.

- Послушай, Илья...

- Хватит. Разговаривать на эту тему я не хочу. Мне не нужна такая работа. В конце концов, если мне приспичит стать бандитом, я всегда могу наняться к московской братве. Хоть к дому поближе. А здесь - извини, просто противно.

Кузнецов пожал плечами. А Илье даже в голову не пришло удивиться неожиданно легкой победе в маленьком споре.

* * *

После отбоя Кузнецов потихоньку подобрался к Илье, шепотом спросил:

- Водку будешь?

Илья молча выбрался из-под тонкого одеяла.

- Где? - также шепотом осведомился он о месте распития.

- В столовой. С поварами я добазарился.

- Иди, я попозже.

Кузнецов бесшумной тенью исчез в темноте засыпающей казармы. Илья оделся, стараясь не производить лишнего шума; держа в руках сапоги и портянки, выбрался в коридор. Там обулся и с независимым видом зашагал в сторону сортира - вполне законный повод, ни один дежурный не заподозрит дурного. А то, что сортир располагался неподалеку от столовой, было весьма на руку.

Кроме него и Кузнецова, в столовую явились еще двое дедов - постоянные собутыльники. Уселись за стол, освещаемый скудным светом из раскрытой двери кухни. Кружки и примитивная закуска уже ожидали их. Кузнецов скрутил пробку, понюхал жидкость, затем разлил ее по емкостям личного пользования. Поскреб ногтем этикетку.

- По какому поводу пьем? - осведомился Илья.

- Ни по какому, - ответил Кузнецов. - Я сегодня на разгрузке подхалтурил, за работу заплатили "жидкой валютой". Между прочим, местный ликероводочный заводик принадлежит Пахану. Помнишь его?

Илья пожал плечами. Помнил, конечно, но обмусоливать все перипетии той короткой встречи не собирался. Не тот человек Пахан, чтобы знакомством с ним можно было гордиться.

- Ну, вздрогнем, - сказал один из дедов, поднимая стакан. - За то, чтобы у нас все было, и ничего нам за это не было.

Выпили, зажевали горбушкой черного хлеба. Немного поговорили, потом еще выпили по чуть-чуть. Пол-литра - это немного на четверых, да и нельзя было им засиживаться. Когда водка кончилась, убрали за собой и поодиночке вернулись в казарму.

Илья растянулся на узкой койке. Плохой человек Пахан, и водка у него поганая. Хотя и получше, чем технический спирт. В голове шумело, по телу растекалась приятная слабость. Казалось, что он дома, в тепле и уюте, что завтра не надо вскакивать спозаранку и выполнять нелепые требования устава...

Сквозь мутную завесу тяжелого сна пробивалась острая боль. Кишки сворачивались в узлы, казалось, еще немного, и они порвутся на мелкие кусочки. Тошнота волнами подкатывала к горлу, но спасительной рвоты не было. В голове за зажмуренными веками плясали сполохи, живот сводило судорогой невиданной силы. Кто-то застонал, и этот звук переплелся с его собственным хриплым призывом о помощи.

Потом был свет - яркий, режущий глаза. Перепуганный литер, без конца спрашивающий одно и то же: "Что пил?" Он задавал этот вопрос каждые пять секунд, однообразно и монотонно, как заведенный механизм. Но ответить ему никто не мог - Кузнецов и два его приятеля, как и Илья, находились на грани обморока от болевого шока.

Странно, давно пора потерять сознание. А он все держится, еще как-то отмечает события, происходящие вокруг. Вот прибежал заспанный фельдшер, осмотрел отравившихся, кому-то заорал: "В реанимацию!" Приехала бригада городской "Скорой помощи". Стонущих солдатиков погрузили в белый фургон, и только тут Илья отключился...

Белые стены. Белый потолок. Белые плафоны люминесцентных ламп и белое белье на жесткой постели. Главная городская больница Пензы. Реанимация. Илья моргал, не испытывая ни малейшего желания пошевелиться, и медленно начиная ощущать свое тело.

Болел живот. И горло. Голова тоже. Однако не так сильно, чтобы позволить себе стон сквозь стиснутые зубы. Кстати, сил все равно не хватало даже на то, чтобы сжать челюсти посильней. Казалось, даже кисть руки невозможно оторвать от кровати. Ну и пусть лежит там, все равно не требуется вскакивать и немедленно что-то делать. Илья вновь закрыл глаза.

Проснулся, услышав рядом с собой негромкий разговор. Два человека: командир части и Пахан. Показывать, что все слышит, Илья не стал продолжал притворяться спящим.

"Твоя водка?" - спросил командир части.

"М-м... Этикетка моего завода".

"Что ж дрянь такую гонишь? Кто отвечать за моих ребят будет? Я-то знаю, где моя вина, а вот кто за эту отраву понесет наказание?"

"Могли и в магазине учудить что-нибудь. Ладно, командир, не разоряйся. Я твоим парням лекарства привез, врачи вчера надиктовали список".

"Это тебя не оправдывает".

Потом Илья опять задремал - сил не хватало даже на то, чтобы подслушивать безумно интересный разговор. Очнулся как от удара - бывает такое, дремлешь, а потом будто электрический разряд по всему телу проходит.

"Да комиссуй ты их, и все проблемы", - уговаривал Пахан.

"Не все так просто".

"А в чем дело? Скажи, что химическим оружием отравились, или там бактериологическим".

"Где бы его еще взять... Оно ж ведь запрещено".

Пахан сдержанно захохотал.

"Так-таки и запрещено?"

"Для таких частей как моя - абсолютно точно. А там - кто знает... Мне об этом никто не докладывает. Думаю, если что-то и было, давно разворовали".

Пахану опять стало смешно.

"Командир, да сам подумай: какие из них теперь солдаты? По домам их отправить, они ж еще десять лет лечиться будут. Ну, пусть знахари им язвы какие-нибудь напишут, тогда ни тебе по шее не дадут, ни мне. И парни в суд не подадут, потому как их дослуживать не заставят... Я их и по домам могу с шиком отправить. Сам билет возьму не в плацкарт, а в купе. Шмотки какие гражданские справлю... А этот москвич, так я его с собой возьму. Мне все равно в конце месяца в столицу ехать. Вот и будет мне компания, а ему - все удобства"...

Илья не выдержал, хотел возмутиться: компания Пахана в дороге его совершенно не устраивала. Лучше тесниться по грузовым да общим вагонам. Дернулся, движение отозвалось приступом боли в сожженных кишках. Стон против воли вырвался наружу, собеседники притихли. Командир сразу вызвал медсестру, та кликнула врача... Минут через пять ему вкололи что-то, боль утихла. Потом принесли капельницу. Когда Илья более-менее пришел в себя, ни командира части, ни Пахана в палате уже не было...

* * *

В купе он находился один - Пахан, выделивший ему местечко рядом со своей персоной, с момента посадки торчал в соседнем вагоне у знакомых, как он сказал. А как думал Илья - у своих подручных бандитов. Может, обговаривает последние детали грядущих преступлений, может, просто пьянствует. А других соседей, решил Пахан, им не надо, поэтому выкупил два свободных билета.

Конечно, вышло совсем не так, как хотелось Илье. Командир части договорился с Паханом, четверых собутыльников комиссовали, ни словом не упомянув в документах об отравлении. И постарались как можно скорее избавиться от пострадавших, чтобы слухи по части не поползли. Кузнецов единственный, кто остался в Пензе, да и то потому, что не имел родни в других городах. Двоих дедов отправили по домам, едва они успели получить документы. А Илью Пахан вез с собой.

Конечно, имелись в этом происшествии и приятные стороны. Как бы то ни было, он остался жив, отравление не принесло ему инвалидности, а служба в армии закончилась на целый год раньше расчетного момента. Вот, все документы об этом лежат в кармане рубашки под свитером. Общество Пахана до Москвы как-нибудь стерпеть можно, а там Илья навсегда забудет об этом человеке. Плохо, по существу, только одно - не подвернулось возможности дать телеграмму матери, чтобы хоть кто-нибудь встретил его на вокзале.

Дверь откатилась в сторону, пропуская Пахана. Илья равнодушно посмотрел на него, вновь отвернулся к окну. Если они едут в одном купе, это еще не повод радоваться встрече. Вслед за Паханом вошли двое его громил, уселись рядом с Ильей, прижав его к стеночке. Пахан угнездил свой жирный зад напротив.

- Ну что, посчитаемся? - бодро спросил он.

Достал калькулятор, какие-то бумаги, углубился в расчеты. Смотрел на цифры в документах, затем, беззвучно шевеля губами, толстым пальцем нажимал кнопки на машинке. Минут через двадцать, проведенных в полном молчании, Пахан удовлетворенно вздохнул, убрал бумаги, а калькулятор сунул под нос Илье.

- Видишь?

На табло застыли цифры "5605".

- Это та сумма, в которую обошлась твоя комиссация, - соизволил объяснить Пахан. - В долларах, разумеется. Мои кровные денежки, которые я выложил за исполнение твоего заветного желания. Как возвращать будешь?

Начинается.

- Я не просил об этом, - обронил Илья и уставился в окно.

- Да? А мои братки говорят, что слезно умолял. Да, да, вот эти самые, что рядом с тобой.

- Впервые их вижу.

- У тебя короткая память, фраер. Тебя с ними свел Кузнец, и вы с ними договорились. Ты сам предложил хитрый план. Якобы Кузнец заработал на вашей шабашке пузырь водки, затем подсыпать в бутылку какой-нибудь дряни. Не смертельной, но чрезвычайно неприятной. Чтобы не возникло подозрений, распить пузырь вместе с двумя пацанами. А затем я выйду на вашего командира и уговорю его отпустить вас всех.

- Этот план не мое детище.

Пахан укоризненно покачал головой.

- Надо же, а ведь меня предупреждали - все москвичи лживые. Три недели назад плакался, говорил, что по мамочке соскучился, а теперь от каждого слова отпирается. Ну, да я-то не лох какой-нибудь. Меня не кинешь. Хочешь не хочешь, а платить придется. А начнешь много возникать - та сумма, что на калькуляторе, увеличится вдвое.

- Пошел ты... - лениво поморщился Илья.

Не верилось, что так бывает. Он не принимал всерьез требований Пахана. Казалось, что тот его разыгрывает. Пахан пожал массивными плечами, сделал какой-то знак своим подручным и вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Два бандита одновременно навалились на Илью. Тесное пространство купе не позволяло применить какие-либо приемы, даже увернуться было трудно. Илья только группировался, прикрыв лицо и живот, подставив под удары плечи. Били далеко не в шутку, но он терпел, сжав зубы. Распознав его хитрость, один бандит ухватил его за волосы, резко дернул вверх. Второй со всего размаху врезал в лицо. Губы будто лопнули, по подбородку потекла кровь, рот наполнился солоноватой жидкостью. Посмотрев на результат, бандит хмыкнул и ударил еще раз, по уху.

- Понятно, дурень? - почти ласково осведомился он. - Пахан ради тебя репутацией рискнул, марку завода опорочил. Так что покайся перед ним, признай грехи. Глядишь, подскажет, как должок отработать.

Все ясно. Видимо, второго москвича-водителя в Пензе не обнаружилось, а нужен был позарез. Поэтому Пахан и выдумал сложную композицию с комиссацией. Ну ничего, еще не вечер. Если по дороге удрать не получится, в Москве смыться сам бог велел. А уж в столице Пахан окажется бессилен. Илья уйдет от него, как вода в песок.

Пахан снаружи стукнул костяшками пальцев в дверь. Один из бандитов тут же поднялся, пропустил его.

- Он все понял, Пахан.

Естественно. Не дураком мама родила. Только о том, что именно стало понятно, Илья не скажет ни слова.

- Слушай сюда, фраер. Мне нужен водитель, знающий Москву. Машину я дам. Я прощу тебе долг, если выполнишь работу.

Илья молчал, время от времени слизывая выступавшую на губе кровь.

- От тебя много не требуется. Поедешь с моими пацанами, они встретят человека, отвезут его в нужное место. Твоя задача - привезти моих на место вовремя, а затем увезти так, чтобы тебя ни одни менты не догнали.

Киднэппинг, что ли? Только этого дерьма для полного счастья не хватает. Ну ладно, сейчас можно соглашаться на все, эти договоры - только до Москвы. Там пойдет другой расклад.

- Всего-то?

- Не больше и не меньше. Сделаешь - и свободен.

- А если откажусь?

Пахан усмехнулся.

- Думаешь, самый умный нашелся? Пахана решил обдурить? А ты знаешь, как называют трупы, по весне всплывающие в канавах вдоль железных дорог и автомагистралей? Подснежниками. Отказывайся. Конечно, если тебе нравится участь такого аленького цветочка. Ты хорошенько подумай, до утра время есть. А пока - собирай свои манатки и топай в соседний вагон. Поедешь с пацанами. У них как раз свободное местечко имеется. Заодно познакомишься с подельщиками. Кстати, пока дельце не закончим, ты будешь жить с ними. В одном купе, потом в одной комнате. И удрать не надейся.

* * *

По дороге или сразу в Москве Илья удирать и не собирался. Слишком трудно ускользнуть, когда все внимание сосредоточено на тебе. Куда проще, когда стражи вынуждены разрываться между тобой и жертвой. Поэтому он решил не тратить силы и время на подготовку и реализацию сложных планов побега, а дернуть прямо на деле, как только подвернется шанс.

С собой Пахан приволок всю банду - около тридцати человек. Между прочим, действительно большая группировка. Илья кое-что в этом понимал. Позволить себе содержать три десятка бойцов может далеко не каждый вожак. Разумеется, на самом деле в банде принимало участие куда большее количество народу - всякий там обслуживающий персонал. Но три десятка - это три десятка.

Прямо на вокзале произошла разбивка на группы по десять человек. Илья попал к Лехе - такому же здоровому, как Пахан, только помоложе. Старшие групп получили от Пахана ключи от квартир, которые им снял заказчик, и некоторую сумму денег на мелкие расходы - жратва и все такое. После чего все разошлись. Как понял Илья, никто, кроме старших, в группе не знал, где расквартированы остальные и Пахан.

Конечно, можно было дернуть во время распределения. Народу на вокзале полно, стрелять бы вслед не осмелились. Конечно, попытаются ткнуть пером под ребро - если близко подпустить. От ножа Илья ушел бы. Но еще в поезде бандиты отобрали все его документы. Восстанавливать - морока. Паспорт, военный билет и права. И не дай бог, эти "кореша" наведаются по домашнему адресу. Подставлять семью не хотелось совсем, и Илья решил немного подождать.

Леха привел всех на стоянку такси, выбрал микроавтобус - чтобы не платить за две или три машины, да еще и с риском потеряться в огромном городе. Подозвал Илью, показал адрес, спросил, сколько ориентировочно стоит проезд. Опираясь на его слова, долго торговался с водилой, но в конце концов договорился.

Доставили их в Перово. Девятиэтажка, третий этаж, вокруг полно деревьев. Илья прикинул, что в крайнем случае он сиганет в окно - высота не слишком большая, а ветви деревьев задержат падение. Отделается синяками и царапинами. Но сначала надо вернуть свои документы.

В квартире имелось три комнаты, маленькая кухня, запущенный санузел, холодильник, старинная газовая плита, три двуспальных дивана и пять раскладушек. При внимательном осмотре обнаружили на балконе стол-книжку, который немедленно перетащили в комнату, чтобы использовать в качестве обеденного, и три колченогих табуретки. Ах, да, еще в коридоре на полу стоял разбитый телефонный аппарат. И повсюду - слой пыли. Вероятнее всего, эту квартиру заказчик снял давно и использовал при необходимости в качестве "лежки".

Леха остался недоволен как качеством, так и количеством мебели. И если первое еще можно было стерпеть, то как быть со вторым? Немедленно позвонил Пахану, сообщил, что "лежка" нуждается в дополнительных удобствах. Двое бандитов отправились в ближайший магазин, виденный по дороге, за продуктами - проголодались, бедняжки. Притащили куриных ног, хлеба, картошки, масла и запрягли Илью на кухонные работы.

Вот тут он восстал. С какой радости он должен вести хозяйство и обслуживать всех? Нашли шестерку, что ли? В конце концов, если его заставили работать на Пахана, это еще не означает, что он позволит себя унижать. На шум в кухне явился Леха. Внимательно выслушал спорщиков, покачал головой и решил, что все неправы. Баб и прислуги у них нет, значит, домашними делами должны заниматься все. Но несправедливо, если все взвалят только на одного. И непререкаемым тоном тут же распределил обязанности. Илье поручалось приготовление пищи - он честно сказал, что да, кое-что умеет. Кто-то ходил по магазинам, кто-то убирался, кто-то стирал и так далее. Такая постановка вопроса Илью устроила вполне.

Вечером приехали люди, Илья понял так, что от заказчика. Привезли кое-что из мебели, подушки и одеяла. Пошептались с Лехой на кухне за закрытой дверью и уехали. После этого Леха скомандовал отбой. Дождавшись, пока все уснут, Илья бесшумно обшарил все закутки и карманы, но своих документов не обнаружил - видимо, Пахан оставил их у себя. А как спрашивается, машину водить, если его права у кого-то другого дома лежат? До первого гаишника? Чего-то Илья сильно недопонимал...

Все разрешилось следующим утром. После завтрака Леха встал у окна на кухне и долго стоял неподвижно, кого-то ожидая. Затем встрепенулся, оживился, пошел открывать дверь. Явился один из вчерашних людей заказчика. Леха тут же скомандовал Илье и двоим бандитам одеваться.

Перед подъездом стояла подержанная "шестерка", не слишком чистая и совершенно не привлекающая внимания. Илью засунули за руль, Леха сел рядом, а двое бандитов позади контролировали, как бы их водитель не удрал. А в ответ на законное удивление Ильи - как ехать без документов-то? - довольный Леха продемонстрировал ему пачку бумажек. Паспорт, права, техпаспорт и доверенность, выписанная на имя Ильи. Все честь по чести. Но в руки документы не отдал, сказал, что при необходимости сам покажет их гаишникам.

В первый день они никаких пассажиров не брали, только присматривались к местности. Илья помалкивал, но кое-какие подозрения у него появились. Ему назвали несколько адресов и потребовали провести рекогносцировку на местности. Большая часть пунктов находилась в южной части Москвы - Беляево, Теплый Стан, Ясенево. Один адрес оказался загородным, но там они даже на секунду не остановились. Леха как углядел трехметровой высоты забор, телекамеры над входом, охранника с "калашниковым" и кавказской овчаркой, сразу заорал: "Разворачивайся!" Не захотел привлекать внимания.

Илья сообразил, что речь идет скорее о захвате заложников, чем о киднэппинге. Их "пассажирами" станут взрослые люди. Не исключено, что и способные оказать активное сопротивление. И очень богатые - а иначе зачем захватывать их? Раз богатые, то влиятельные. Наверняка окруженные взводом личной охраны. То есть, готовься к стрельбе. Что-то не то Пахан затеял.

Ему это совсем не понравилось. Он не первый день жил на свете, кое-что о расстановке сил в криминале слышал. Судя по территориальной принадлежности, Пахану "заказали" беляевскую братву. Ни один нормальный человек в Москве с ними связываться не станет, поэтому неведомый заказчик и обратился к иногородним. Но Илья-то прекрасно знал, чем оканчиваются наезды на беляевских!

Они ездили до самого вечера, отрабатывая маршруты от адресов в Беляево до стандартной пятиэтажки в Мытищах. Никуда не заходили, ограничились репетицией.

На следующее утро Леха разбудил Илью в шесть часов. Освободил от кухонных забот - мол, сами справятся, не маленькие, а у нас других дел полно. Быстренько перекусили и спустились вниз. Никого больше не взяли Леха, убедившись, что москвич не рвется удрать, успокоился и даже в какой-то мере доверился ему.

- На Ленинский проспект, - заглянув в бумажку с адресом, скомандовал Леха, когда они уселись в "шестерку".

Пожалуйста. Там Илья еще ни разу не бывал. Оказалось, что местом назначения на этот раз стало огромное здание за фигурной оградой. Офис одного из крупнейших российских концернов - UMF.

- Леха, ты что, с ума сошел? Брать клиента прямо здесь?! Да ты глянь, здесь полк охраны! - не удержался от критики Илья. - И нас всего двое...

- Молчи, Илюха, - почему-то грустно ответил Леха. - Мы пока только присмотримся. Разведку, так сказать, проведем. Ох, клиента нам заказали хуже не бывает. Он как раз в том особняке за городом живет.

- Оттуда не выцарапаем.

- Ебстебссно. Где-то в другом месте брать будем. Пока неизвестно, где. Нам дали все адреса, по которым он хоть изредка появляется. Но он, сволочь, с охраной ходит. Сначала на него самого полюбуемся, потом будем соображать.

Ждать пришлось целый день. Уже в восьмом часу вечера ворота чугунной решетки раскрылись, выпуская серебристо-голубую "вольво-850".

- Давай за ним! - оживился Леха. - Только осторожно, близко не подъезжай, засечет.

Стекла "вольво" были затемнены, но, несмотря на это, Илья сумел разглядеть четыре силуэта. Да, охрана. И личный водитель. Ладно, покатаемся.

Им повезло. Клиент остановил машину в двухстах метрах от офиса, у цветочного магазина.

- Вылезай! - распорядился Леха. - Да не ссы, просто поглядим на него вблизи...

С самым независимым видом Илья зашел в небольшой павильон и сделал вид, будто им с Лехой требуется букет не слишком дорогих цветов. Клиент стоял спиной к ним, выбирая розы на метровом стебле. Два его телохранителя замерли в дверях, тяжелым взглядом прощупывая всех - и продавцов, и покупателей. Потом одного чем-то насторожила внутренняя дверь, он переместился поближе к ней. Охрана Илью и Леху не интересовала, поэтому они переключили внимание на высокого мужчину с длинными, чуть ниже плеч, вьющимися черными волосами.

Клиент попался нешуточный. Рост не меньше двух метров, и сложение соответствующее. То есть, силой его бог явно не обидел. Втроем, если он не трус, с ним не справишься. А трусом он не может быть по определению - мафия слабодушных не терпит. Илья искоса наблюдал за его движениями. Ага, он еще и занимался чем-то вроде каратэ или, что намного хуже, рукопашного боя. Подобрался поближе, кинул взгляд на руки. Тот как раз рассчитывался за цветы, так что руки держал на виду. Кисти узкие, пальцы очень длинные, костяшки сплющены и покрыты мелкими шрамами - много драться приходилось. Нехороший признак. Илья поднял взгляд повыше.

Такие лица должны очень нравиться женщинам. Черты достаточно мягкие, глаза с опущенными вниз уголками, прямой короткий нос - в детстве наверняка курносым был. И улыбка у него скорее всего как у фотомодели - во все сорок четыре зуба. А вот скулы жесткие, и подбородок упрямый. На отсутствие силы воли он не жалуется.

Он отбросил упавшие на лоб черные пряди волос, и Илья заметил пересекавшую висок тоненькую белую полоску шрама. Слишком ровная для случайной раны от стекла или скользящего удара палкой. Это нож. А парень-то не избегает личного участия в разборках. И сам носит оружие, невзирая на охрану.

Клиент протянул деньги за цветы левой рукой. Затем левой же убрал бумажник на правую сторону. И букет ухватил левой. Левша. В драке преимущество на его стороне.

- Что вам? - обратилась продавщица к Илье.

Клиент в этот момент проходил мимо, поэтому Илья ткнул пальцем в первые попавшиеся гвоздики. Леха скрипнул зубами, но полез за деньгами. Если прикинулись покупателями, надо что-то купить.

Илья слишком оживленно болтал с продавщицей, чувствуя, что кто-то смотрит ему в спину. Леха, наверное, сначала подумал он, но тут же углядел бандита сбоку. А взгляд прямо-таки жег лопатки. Не выдержав, он обернулся и почти наткнулся на тяжелый, какой-то прицеливающийся взгляд клиента. Тот стоял рядом с дверью, и не спеша разглядывал его и Леху. Илье стало не по себе, но под таким надзором он даже знак подать напарнику не мог.

Купив три гвоздики, направились к выходу. Увидев клиента, Леха вздрогнул от неожиданности - он-то думал, тот давно ушел. А клиент внезапно положил руку на плечо Илье, прищурившись, взглянул в глаза.

- Извини, обознался, - усмехнувшись, сказал он.

И посторонился, пропуская их на улицу. Леха выскочил из павильона, как пробка из бутылки, почти бегом рванул к машине. А Илья, только заводя движок, понял, что упустил шанс сбежать: мог бы припустить по улице, пока Леха старался отойти подальше от клиента.

- Чего это он к тебе пристал?

- Откуда я знаю? Сам не понял.

- Ты уставился на него, как баран на новые ворота, вот он и насторожился. Идиот, надо было издалека и незаметно, - отчитывал его Леха. - Слушай, а может, вы раньше встречались?

- Нет, по-моему.

А может, и встречались. Что-то такое смутно знакомое проскользнуло в интонациях клиента. Но Илья не мог припомнить подробностей. Опять же, если он скажет, что знаком с клиентом, его уберут этим же вечером - чтобы не выдал. Чтобы отвлечь Леху от подозрений, поделился опасениями:

- Леха, ты как хочешь, но нам его не взять. Слишком серьезен. Во-первых, физически силен, во-вторых, он хороший боец. Голыми руками с двумя вооруженными противниками справится и не вспотеет. Но такие без оружия не ходят. И убивает он без колебаний.

Леха молчал. Задумчиво подергал себя за нижнюю губу, потом изрек:

- Взять его надо. Или замочить. Лучше взять. Ладно, это мои проблемы.

...Больше возможностей для побега так и не представилось. Леха с Ильи глаз не спускал, и минуту доверия компенсировал усиленными придирками. Видимо, он раскаивался в том, что на миг увидел в подручном человека. Впрочем, последние дни все без исключения жаловались на деспотизм Лехи.

А сегодня мужики в буквальном смысле слова подняли бунт. Ну что такое? Из дома не выйди, ни с кем не поговори, бабу и то снять нельзя. Подумаешь, клиент какая-то шишка. Ну и что с того? Две недели все как очумевшие носятся по Москве, по десять раз проезжают все его маршруты. Уже каждый в бригаде с закрытыми глазами двигается. Нет, они не люди, что ль? Отдых им не положен?

Леха сдался. Разрешил взять водки и снять баб. Только не больше двух. Илья во время споров и торгов помалкивал, но, когда дело дошло до женщин, почувствовал отвращение: в этой квартире находилось десять мужиков. Ну, положим, самого его что-то не тянет спать с кем попало, а потом строем идти к венерологу вместе с остальными. Леха, возможно, тоже откажется, его шлюхи не очень-то привлекали. Больше на честных западал. Все равно - восемь членов на двух работниц. Многовато.

Однако бандитов и более крутые ограничения устраивали. Моментально один побежал в магазин за водкой, второй - на рынок, искать "черных" с анашой. Двое пошли снимать телок.

Через полчаса все собрались. В одной комнате, побольше, накрыли стол, две других отвели под секс-кабины. Сбросили на пол матрасы с раскладушек, постелили какие-то простыни и решили, что для дешевых шмар этого хватит. А сами-то они могли и вовсе без этих изысков.

Девочки вызывали чувства, весьма далекие от полового влечения. Две не то хохлушки, не то молдаванки, лет по шестнадцать от силы, размалеванные и вульгарные. Скорее, при одном взгляде на них возникала брезгливая жалость. Илья не представлял, до какой степени надо ужраться, чтобы захотеть такое чучело. Однако пензенцы пришли в восторг от "товара".

Илья даже за столом со всеми сидеть не пожелал. И пить ему не хотелось. На душе было погано, будто кошки скребли. Ушел на кухню, встал у окна. Минут через десять к нему присоединился Леха. Со стаканом в одной руке и "косяком" в другой. Лехе было хорошо.

- Ну и телки у вас в Москве, - хмыкнул он. - Смотреть противно. А пацанам понравились. Ничего, щупают их, как курей.

- Это не москвички. Наши на такие условия не соглашаются. Этим ведь за квартиру наемную платить надо, ментам отстегивать - чтобы за отсутствие прописки не дергали, бандитам за "крышу"... У москвичек таких проблем нет, поэтому могут покопаться в клиентуре, а не вцепляться в первого попавшегося.

- Слушай, а среди москвичек много шлюх?

Илья пожал плечами.

- Да нет, наверное. Иногородних больше. Москвичка может другую работу найти. Это таким вот податься некуда.

- А ты чего не стал?

Илья посмотрел на Леху, выразительно скривил губы.

- Я свой член не на помойке нашел.

- Как хочешь.

Леха помолчал. Отпил маленькими глотками полстакана водки, потом раскурил косяк.

- Ты какой-то странный. Водки не пьешь, траву не куришь...

- Водку я не пью после того презента, который Пахан сделал. Две недели в реанимации надолго в память врезаются.

Леха заржал. Потом резко, будто ему зажали рот, заткнулся. Подождав, потер грудь против сердца, будто его терзала боль.

- Нехорошо на душе что-то, - пожаловался он. - Ох, как нехорошо. Прямо давит что-то, дышать не дает.

- К врачу сходи.

- Да не, это не здоровье, - он присел на шаткую табуретку, тяжело вздохнул. - Вот не люблю я тебя, скользкий ты какой-то. У нас пацаны не такие. А ты весь в себе, все время о чем-то своем думаешь. Независимость эта твоя прямо-таки глаза колет. Ты ж сопляк, а поставил себя выше всех. Но почему-то с тобой легче разговаривать, чем с остальными. Сколько тебе лет, Илюха?

- Девятнадцать.

- Я думал, ты старше... Документы твои не изучал, а стоило бы. И Пахан тебя ненавидит. Говорит, ты его не уважаешь.

Илья промолчал.

- Ладно, это ваши дела. Слушай, да выпей ты водки! Вон, из той же бутылки налей, из какой я пью!

Пожав плечами, Илья плеснул себе полстакана, пригубил. Леха успокоился.

- Клиент наш мне часто снится. Вот с того дня, как в ларьке с ним глазами встретился, каждую ночь приходит. Как черт за душой. И улыбается так страшно, будто скалится. Мне когда его фотку показали, я сначала посмеялся: несерьезный какой-то. На этих козлов, которых у нас за певцов выдают, похож. Патлы эти по спине, рожа не поймешь, мужская или женская. Ну не похож он на битого бандита! А потом мне объяснили. Он жестокий, падла, а внешность у него прямо противоположна натуре. Ему бы по такому складу характера этим, как его, неандертальцем стоило родиться. С ним здесь никто не связывается. Вот и нашли нас, дураков. Я как в магазине его увидел, офигел слегка. На фотке-то взгляд не виден. А такие глаза только у тех бывают, кто на душе не одну жизнь носит. Страшный он. И снится каждую ночь... Сегодня, вон, привиделось, что взяли мы его. С девкой его. У него же девка есть, не чета этим коровам, за девку тоже бабки хорошие обещали, только она из того особняка вообще не выходит. Если только с ним... Вот, прихватили, а потом вышло так, что мы вроде как в жопе оказались. Я помню только, что крови вокруг - по колено, а он прямо руками пацанов наших на куски рвет. И скалится так, как... Ну, что твой волк. И зубы такие белые, клыки острые... Знаешь, кто он? Слышал когда-нибудь такое погоняло Цезарь?

- Не. Я ж простой чувак, в такие дела не лезу.

- Вот и правильно, не лезь. А мы, дураки, влезли. Черт, домой-то как хочется! Прямо тянет. Смотрю я на эту проклятую Москву, а за каждым окном мать свою вижу. Зовет она меня. Один только раз такое со мной было, когда пошли на дело и повязали нас всех. Пятерик от звонка до звонка отмотал. Только тогда не так сильно было.

Он замолк, и в тишине вдруг раздался женский крик страха или боли, а вслед за ним - мужской смех. Илья вздрогнул, а порядком опьяневший Леха выругался. Слов разобрать было нельзя, но женщина лепетала что-то умоляющим голосом, кажется, даже плакала. Илья дернулся было в сторону комнаты, но Леха остановил его.

- Черти, сказал же - без воплей... Пойду, разберусь, что ли...

Он отсутствовал довольно долго. Крики с его появлением только усилились, теперь страдали обе девушки. Леха заорал на них, что-то типа заткнитесь, а не то... И тонна угроз. Они умоляли, но что значили их мольбы по сравнению с капризами девятерых мужиков? И все это время Илья стоял практически без движения. Он ненавидел себя за то, что стал свидетелем издевательств, что не воспрепятствовал... А с другой стороны, чем он мог помочь этим несчастным? Сам на положении пленника...

Под утро, когда шум утих, Леха опять завалился в кухню. Уже в ноль пьяный. Страшно удивился, увидев Илью.

- Эй, фраер, че здесь торчишь?

- А куда еще идти?

- Ну да, - Леха пьяно захохотал. - Там такой сексодром... Слушай, раз не спишь, может, отвезешь этих шмар? А? Ты парень классный, я только сейчас это понял. Не откажешь мне в маленькой услуге, ведь правда?

Покачнувшись, он повалился на Илью, собираясь, видимо, по-мужски крепко обнять его. Отпихнув Леху, Илья пошел в комнату - одеваться. В большой царил свинарник, три неподвижных тела в живописных позах валялись на полу. Где пили, там и спят... А во второй, поменьше, два бандита напоследок торопливо насиловали уже совершенно безучастных ко всему девушек.

Илье стало нехорошо при одном только взгляде на эти шевелящиеся тела, два из которых уже превратились в отбивные. Чувство отвращения оказалось настолько сильным, что он не сумел его скрыть. И тут увидел глаза одной из девчонок. Полные слез и немой муки - обеим завязали рты... Илью передернуло, но он промолчал( любое его слово могло спровоцировать бандитов на дальнейшие зверства.

Пока одевался, те кончили и слезли. Даже не помывшись, натянули штаны. Леха пнул неподвижно лежавших проституток, приказал собирать свои манатки. Те вскочили - известие, что их муки закончились, придало им сил.

Из подъезда вышли вшестером - Илья, Леха, еле переставлявшие ноги девочки и два бандита из числа отдохнувших. Втиснулись в шестерку.

- За город, - приказал Леха.

Илья изумленно покосился на него.

- Лех, ты что задумал?

В руке пьяного бригадира тускло блеснул ствол макарова.

- Сказал - за город.

Позади послышались сдавленные всхлипы обреченных девочек, тут же заглушенные бандитами. Илья, скрипнув зубами, завел движок, решив при малейшей возможности помешать убить их. На посту ГАИ остановиться или что-нибудь в этом роде...

Судьба была против него и несчастных малолетних проституток. Ни единому человеку не взбрело в голову проверить документы у водителя скромной шестерки. Илья беспрепятственно выехал за город. Направление указывал Леха, руководствуясь принципом - чем темней, тем лучшей.

Остановились у лесного массива в пятидесяти километрах от кольцевой. Леха приказал съехать с магистрали и углубиться в чащу заснеженных деревьев. Отыскав еле различимую проселочную дорогу, Илья загнал машину в кусты.

Бандиты выволокли наружу девчонок, завели за деревья. Где-то внутри возникла страшная сосущая пустота, и даже кишки заныли при мысли, что в пяти метрах творится расправа. И за что? Даже не за то, что платить не хотелось. Просто никто не должен был хорошо разглядеть пришлых бандитов. А побаловаться тем хотелось. Вот и придумали выход из положения - сначала попользоваться женским телом, а затем вытрясти из него жизнь...

Подспудно зрело понимание, что в свое время аналогично поступят с Ильей. Они в конце концов отловят кого-нибудь, доставят в Мытищи, затем все бандиты отправятся по домам в Пензу, а Илью отвезут в лесок за городом... Чтобы не болтал слишком много. Чтобы не показал пальцем, где именно в Пензе проживает Пахан. Ну, и просто так - из врожденной аккуратности. Вещь исполнила свое назначение - вещь нужно уничтожить, чтобы места не занимала.

Он не дернулся, когда понял, что девчонок убивают. Даже не обернулся в ту сторону. Вообще не шевелился, глядя прямо перед собой. Боялся встретиться ненавидящим взглядом с Лехой, боялся, что тот все поймет.

Будет, еще обязательно будет возможность отомстить. Илья не просто сделает ноги в самый ответственный момент - он постарается сорвать Лехе всю затею. Мало того, убежав, он найдет способ объяснить тому же Цезарю суть интриги...

Глава 2

Вечер прошел отлично. Саша давно так не отдыхал. Оказалось, ему для полного счастья не нужны ни дорогие кабаки, ни шумное престижное общество, в котором он, надо заметить, чувствовал себя как рыба в воде. Тем, кто видел его впервые именно на какой-нибудь презентации, казалось, что Матвеев родился и рос в располагающих к светскому образу жизни условиях. Черта с два! Да, этикет он знал так, что производил впечатление элитарного ребенка. Каждый шаг и жест были не заученными, а совершенно естественными и машинальными, будто впитанными с молоком матери. И как же он любил периодически шокировать общество, показывая свою трудовую книжку... А там первым его рабочим местом числился мелкий продовольственный магазинчик, где семнадцатилетний Саша Матвеев на равных вкалывал с остальными грузчиками. Между прочим, солидные и представительные знакомые - вроде банкира Логинова - попросту не верили. Считали, что трудовая книжка является таким же экспонатом Сашиной коллекции подделок, как и изготовленные на ксероксе баксы из самой первой партии - своеобразный раритет. Эх, знал бы тот же Логинов, сколько Матвеев в свое время через его банк фальшивок прогнал...

Женька Щербаков, муж его единственной сестры Натальи, сам принадлежал к артистической элите - как-никак, один из самых талантливых режиссеров современности. До знакомства с Сашей работал в театре, а после... Их встреча оказалась знаменательной. Саша приобрел кинокомпанию в Голливуде (ох, скольких сил, нервов и денег она стоила - кошмар), переименовал ее в "Caesar company", и надеялся, что когда-нибудь станет одним из крупнейших шоу-бизнесменов мира. А Щербаков стал первым - и пока самым ценным капиталовложением будущего киномагната. Женьке та встреча принесла не только контракт, но и красавицу жену.

К богемным тусовкам режиссер относился еще хуже Саши. Поэтому свой день рождения отмечал в очень тесном семейном кругу. Сначала хотели собраться на Кутузовском, у Женькиных родителей. Потом Саше удалось переубедить сестру. Их четверо молодых людей, зачем им родители? При них, какими бы они ни были терпимыми, не повеселишься от души. Отмечали на "Домодедовской", в квартире, где Саша вырос.

Все удалось на славу. И посмеялись, и отдохнули... После ужина Женька остался в гостиной в обществе Светки, а Саша с Натальей перебрались на кухню.

- Саш, послушай, - осторожно начала сестра. - Я давно хотела спросить: вы пожениться-то собираетесь или как?

Саша кивнул.

- Разговоры давно ходят, ты еще полгода назад чуть ли не во всеуслышание объявил, а до дела так и не доходит.

- Третьего марта.

- Что - третьего марта? - не поняла Наташа.

- Свадьба.

Она присела на табуретку, уронила полотенце на колени.

- Через три недели?! Всего? А что ж ты раньше не предупредил?

- Собственно говоря, мы никому еще не сказали. Пока знают только Светкина мать, Мишка и отец.

- Сергей Иванович? - уточнила она.

- Естественно.

- О Господи, - заволновалась Наташа, - мне же как раз рожать... Саш, нехорошо так делать. Мог бы пораньше. Или попозже.

- А мы отгуляем и прямо со свадьбы отвезем тебя в роддом, - весело предложил Саша.

На кухню зашли Светка с Женькой. Светка радостно объявила:

- Саш, в следующий понедельник мне надо быть на киностудии! Женя говорит, съемки уже в апреле начнутся.

Для удобства работы Саша купил киностудию в Москве, и Светка рвалась навестить ее уже давно. Саша всячески сопротивлялся этой идее, поскольку предполагал, что кинокарьера настроит Светку против семейной жизни. Она и так последнее время начала заговаривать о том, что надо подождать со свадьбой.

- Это по какому поводу тебя туда пригласили? - насторожился Саша.

Косо посмотрел на Женьку, тот с независимым видом изучал потолок.

- Жень!

- А?

- Ты ее на роль той стервы прочишь?

- Она не стерва. Ты так и не понял, это очень сложный характер...

- Жень, я же тебе сказал, что эту роль Светка играть не будет. Вообще, нефига ей с самого начала значимые роли поручать. Пусть оклемается до конца.

- Я здорова! - тут же возмутилась Светка. - И роль мне нравится, я всю жизнь мечтала такой быть.

- Вот видишь? - повернулся Саша к Щербакову. - Видишь, до чего доводит твое тлетворное влияние? Она уже спит и видит, как бы отравить жизнь мужикам. Свет, ты еще в общество феминисток запишись.

- Первым делом!

- Давай, давай. А я тебя дома запру. И возмущайся сколько угодно.

Светка скорчила презрительную рожицу и отвернулась.

- Саша, - настаивал Женька, - это же просто проба. Не исключено, что Света не подходит для этой роли. Пусть приедет, я просто посмотрю, как она перед камерой держаться станет.

- Жень, я тебе еще раз говорю: эту роль она играть не будет. Я против. И можете думать обо мне все, что угодно.

- Желание босса - закон, - развел руками Женька.

Осторожно покосился на Светку, та подмигнула, Женька едва заметно кивнул. Понятно. Сговорились. Светка предвидела, что разрешение с первого раза не получит, поэтому в оставшееся время пустит в ход все известные ей уловки. Дудки. Ничего не выйдет. Саша практически ни в чем ей не отказывал, но если что-то запретил - все, проще лбом стены в бомбоубежище прошибить. Так, после выписки из больницы она первым делом потребовала сигареты, а врачи курить ей категорически запретили. Материны увещевания стекали, как с гуся вода. Саша сам обыскал ее комнату, нашел сигареты, отобрал и никакие мольбы на него не действовали. Так что пришлось ей бросить. Сейчас даже не заикалась об этом.

В половине одиннадцатого Саша собрался уезжать. Вообще-то, он предупредил отца, что гулянка может затянуться до утра, так что ничего особенного, если они поздно вернутся. Но, конечно, он не собирался причинять сестре такое беспокойство. С "Домодедовской" планировал поехать в Ясенево, в свою собственную квартиру. В конце концов, им со Светкой так редко удается побыть наедине...

- Саш, может, вы здесь останетесь? - спросил Женька, улучив момент, когда дамы оставили их. - Какой смысл ехать? Тем более, ты выпил.

- Брось. Три бокала шампанского, да еще и столько времени после этого прошло... Ничего страшного. Чем запах отбить у меня есть, а так я давно протрезвел.

- Смотри. Наталья вам уже комнату приготовила.

- Спасибо. Но мы лучше поедем.

- Света стесняется? - понизив голос, поинтересовался Женька.

- Да нет, не в этом дело. Скорее, я не хочу. Да и нужно мне сегодня в Ясенево наведаться.

С одной стороны, предложение Женьки было очень даже разумным. С другой - это было совсем не то, чего хотелось Саше. Светка, вопреки его утверждениям, страшно стеснялась оставаться с ним наедине, и, зная, что в соседней комнате кто-то есть, держалась бы очень скованно. Она досталась Саше нетронутой, и пока не привыкла относиться к таким вещам спокойно. Все боялась, что кто-нибудь доложит ее маме, что она не сочла нужным дожидаться свадьбы. Кроме того, на людях она всегда чуть-чуть играла - то капризную девочку, то великосветскую даму. Только когда никто из знакомых не мог ее увидеть и застать врасплох, Светка становилась самой собой. Милой, нежной, родной. Ради того, чтобы она сбросила все маски, Саша и собирался везти ее в Ясенево. Там подглядывать некому.

Сборы и одевания затянулись на полчаса. В одиннадцать часов они обулись, но все еще топтались под дверью, только собираясь уходить. Саша набросил пальто на плечи, покосился на Светку. Свингер расстегнут, шапку держит в руке.

- Застегнись. И шапку одень.

- Ага, а сам нараспашку!

- У меня здоровье железное, а тебе простужаться нельзя.

- Саш, да тут всего-то два дома до стоянки пройти.

- Вполне достаточно, чтобы тебя продуло. Опять хочешь два месяца в постели валяться?

Светка с обиженным видом запахнулась. В густом мехе крючки застежек терялись, и копалась она долго.

- Все. Упаковка герметичная. Доволен?

- Вполне.

Они тепло попрощались с Наташей и Женькой, вышли на лестничную клетку.

- Саш, - осторожно позвала Светка.

- И не проси. Ни на какую киностудию ты не поедешь.

- Саш, ну почему?

- Потому, - отрезал он.

Светка отвернулась. В лифте ехали молча, как чужие. Ничего, пусть дуется, как мышь на крупу. На улице она неожиданно объявила категоричным тоном:

- Я еду на "Дачу".

- Вперед. Мне надо в Ясенево.

- Катись. Я возьму такси. С тобой не поехала бы, даже если бы ты меня умолял.

Саша пожал плечами. Светка гордо задрала голову, сунула руки в карманы полушубка и деловито зашагала в другую сторону от автостоянки. Отпустив ее метров на пятьдесят, Саша хмыкнул и пошел догонять. Она обернулась, заслышав шаги, метнулась в сторону, побежала. Настиг ее в два счета, схватил на руки.

- Все? Норов показала?

- Ага.

И рассмеялась. Любила, когда он за ней бегал. И догонял, разумеется. Саша вздохнул, посадил ее на шаткий деревянный столик. Летом здесь, наверное, пенсионеры в домино режутся, а по вечерам мужики водку на свежем воздухе потребляют... Зимой маленький скверик пустовал.

- Саш, ну почему ты так протестуешь против того, чтобы я попробовала свои силы в кино? Сам же обещал осенью...

Саша страдальчески поднял глаза к небу.

- Саш, ну почему?!

Он молчал.

- Ты что, боишься, это скажется на наших отношениях? - догадалась Светка.

- Да, боюсь! - не выдержал Саша. - Сколько времени ты мне нервы мотала, прежде чем наконец-то согласилась выйти замуж?! Думаешь, я не понимаю, что следующая - и очередная - отсрочка свадьбы будет объясняться твоей работой? Конечно, съемки отложить никак нельзя, а я - я подожду... Как всегда. Да? Дудки, обойдешься. Теперь будет так, как я скажу, и никак иначе.

Светка захихикала, спрятав лицо в пушистый воротник свингера.

- Ты еще скажи - Цезарь я или нет? Амператор али хто? Саш, тогда я хочу, чтобы у меня была своя фирма.

- Так.

- Да. Небольшая, но чтобы ей управляла я, а не ты. Мне нужно свое дело для самоуважения.

- Ага.

- Да. И не надо такую скептическую физиономию строить! Ты такой весь из себя деловой, думаешь, я хуже, да? Все маленькую девочку во мне видишь... Я, между прочим, не такая дура...

- Какой кажусь, да? - поддел Саша.

Светка шлепнула его по спине.

- Я на самом деле хочу свой бизнес. Ну, или не бизнес, все равно что, пусть даже благотворительность. Лишь бы у меня был какой-то интерес и я не замыкалась на одном тебе и доме. Саш, я просто с ума сойду от ничегонеделанья! Слушай, а может, на самом деле благотворительностью заняться? Раньше же все благородные дамы ею занимались, это как хороший тон в обществе было принято... Возьмем с мамой шефство над каким-нибудь приютом, ил интернатом, будем помогать по мере сил. А? Как ты думаешь?

Саша усмехнулся.

- Ладно, будет тебе фирма. Только сначала определись, чего конкретно ты хочешь.

- Я уже знаю.

- Тогда завтра обсудим подробней. Ты же не прямо сейчас желаешь получить?

- Нет. Учиться, наверное, еще надо. Курсы какие-нибудь закончить...

- Вот завтра и решим.

В знак окончания споров Светка обвила его шею руками, притянула голову, чмокнула в нос и замерла, глядя в глаза - ожидала дальнейших действий с его стороны. Саша наклонился, поцеловал ее; полы расстегнутого пальто распахнулись, Светка немедленно обхватила его талию ногами. Откинулась назад, потянув его за собой.

- Ты чего? - удивился Саша.

- Устала сидеть. Спина ноет.

Не выпуская его, она преспокойно улеглась на стол.

- Может, поедем?

- Сейчас, - кивнула Светка.

- В Ясенево? - уточнил Саша, помня о ее намерении сбежать домой.

- Черт с тобой, уломал. А свой фирменный кофе сваришь?

Давно, еще в школе, он изобрел свой собственный рецепт приготовления этого напитка. Потом убедился, что получился шедевр, повторить который не удавалось никому. Вкус нравился всем, но Саша твердо хранил секрет рецепта.

- На ночь глядя? - удивился он.

- Ох, скажешь тоже... Все равно до утра спать не ляжем. Знаю я тебя.

- Ага, ты потом полдня дрыхнуть будешь, а мне на работу ехать. Ладно, поднимайся и пошли в машину. Не май месяц, сейчас замерзнешь.

- Мне не холодно. Шуба толстая. И вставать лень, я так удобно устроилась.

- Давай, отнесу?

- Потом. Сначала поцелуй меня.

- Свет, поехали, - мягко уговаривал Саша. - У нас дома будет возможность не только для поцелуев.

- Дома - это само собой. А может, мне нравится целоваться именно здесь?

- Мне неспокойно.

- Почему? Никого нет, да мы ничем таким и не занимаемся, подумаешь, просто целуемся.

- Не в этом дело. Мы без охраны. Лучше не торчать на улице долго.

- Все. Один раз поцелуешь - и едем. Только крепко, суррогаты мне не нужны!

Саша оперся локтями о шаткий деревянный столик для устойчивости; Светка запустила пальцы в его волосы на затылке, стянув резинку, которой он скреплял "хвост". Ему было страшно неудобно, но Светка, похоже, получала удовольствие, целуясь в такой позе чуть ли не посреди улицы. Эх, было бы чуть-чуть потеплее, чтобы можно было скинуть верхнюю одежду... Осторожно погладил Светку по ноге, слегка задирая юбку...

- Вы что, другого места потрахаться не нашли?

Сашины ощущения можно было сравнить только с электротоковым ударом, настолько этот возглас оказался неожиданным. Мгновенно замерев, даже не убрав руку от Светкиной юбки, он осторожно оглянулся, не выпрямляясь.

Здоровенный амбал, габаритами напоминавший Артема - самого первого Сашиного начальника в Организации. Но это, конечно, был не он, даже в темноте зимней ночи отличия просматривались явственно. Уже не говоря о том, что у блюстителя приличий был заметный провинциальный акцент.

На голове - плюгавенькая кепка, одет в самую что ни на есть непримечательную зеленую куртку а-ля синтепоновый пуховик вьетнамского производства. На вид - ординарный грузчик, только что трезвый. И стоит, главное, не отходит. Уставился на Светкины коленки, будто женщины никогда не видал. А самое неприятное - в сторонке, под фонарем, ожидали еще четверо таких же шкафообразных. И чего хотят, интересно? На бутылку не хватает, потому и цепляются к случайным прохожим? Вряд ли, они непохожи на алкашей и дворовых грабителей. Кажется, все гораздо серьезнее.

Ствол остался в машине, вот что хреново. Саша никогда не приносил оружие в квартиру сестры - она не знала, чем он занимается. И он вовсе не стремился раскрывать ей такие секреты. А мобильный телефон вообще забыл в офисе. И на старуху бывает проруха. Обидно только, что именно в этот момент его застали врасплох.

Правда, совсем уж безобидным и беспомощным назвать себя у Саши язык не повернулся бы. Во-первых, за плечами восемь лет занятий кунг-фу, каратэ и рукопашным боем. Во-вторых, некоторый печальный опыт прошлых лет приучил его не расставаться с ножом. Он и сейчас был аккуратно уложен в специальном кармашке в правом рукаве пальто. Был бы Саша один, все пятеро сейчас бы уже лежали, а он давно бы мчался в машине. Но самое поганое заключалось в том, что рядом находилась Светка. И первым делом он обязан был позаботиться о том, чтобы вывести ее из игры.

- У тебя со зрением нелады. Или с воображением, если такие мысли от невинных сцен возникают. Какие проблемы-то? - осведомился он после минутного молчания.

- Проблемы, фраер, у тебя, - ехидно отозвался мужик.

В его руке появился ствол. Ну вот, так и знал. Первый раз за последние полгода появился на улице без охраны, да еще и Светку на шалости потянуло и закон подлости, иначе называемый законом бутерброда, сработал безотказно. Саша уронил голову, будто в приступе отчаяния, практически неслышно выдохнул Светке в ухо: "Ключи в кармане пальто. Возьми и дуй на стоянку. Я их отвлеку. Уезжай немедленно". Машину она водила плохо, но Саша надеялся, что ночью, когда движение вялое, она сумеет добраться до "Дачи".

Светка кошачьим движением извлекла ключи от машины, свободной рукой одернула юбку. Села, оглядела амбалов. Заметила пистолет, вздрогнула, испуганно покосилась на Сашу. Он одними глазами подтвердил приказ уходить. Разведя пустыми руками в знак признания поражения, шагнул к мужику, загораживая Светку.

- Так, а девку свою давай сюда. Она пойдет впереди, чтобы ты не дергался. И помни - первая пуля достанется ей.

Ну, это мы еще посмотрим... Четверо спутников амбала гурьбой направились к Саше. У кого-то в руках звякнули наручники. Саша медлил, суетился, изображая явную растерянность - выжидал, пока они подойдут поближе. И шажок за шажком приближался к амбалу с пистолетом. Черт, снег не утоптан, и бежать, и драться неудобно.

Когда расстояние между ними сократилось достаточно, Саша неожиданно прыгнул вперед. Нож свистнул в воздухе, перерезав горло владельцу пистолета. Светка сзади ахнула, но уже через долю секунды он услышал скрип снега под ее ногами. Один из амбалов выхватил пушку, Саша метнул нож. Попал в грудь, выстрелы не прозвучали. И тут же метнулся в противоположную от Светки сторону, увлекая погоню за собой. Жаль, пушку не успел подобрать...

Один рванул за Светкой, но она уже выбралась на дорогу и припустила со всех ног. Решив, что она не столь завидная добыча, мужик вернулся к своим, оттеснявшим Сашу к высокому забору детского сада.

Убедившись, что на поле боя остался один, Саша скинул с плеч пальто, оно только мешало. В несколько прыжков одолел сугробы, отделявшие его от утрамбованной поверхности дороги. Ноги у него длинные, прямо-таки созданы для бега с препятствиями. Однако преследователи находились близко. Один рыбкой кинулся на Сашу, сбив его на снег. Секунда возни - и Саша уже поднялся на четвереньки. Дернул за щиколотку ближайшего, опрокинув его навзничь, вскочил... Краем глаза заметил тень позади, не приглядываясь, со всей дури ударил ногой, заехав ступней под челюсть. И зигзагами - чтобы нельзя было прицелиться - помчался вперед.

Преследователи оказались хитрей, чем он предполагал, потому что в конце дома его встретила еще одна бригада. Резко вильнув в сторону, Саша направился к школьному двору. Не снижая скорости, перемахнул через низкий заборчик. Нога по колено ушла в снег; пока он выдергивал ее, погоня приблизилась вплотную, и нечего было помышлять о том, чтобы удрать от них...

Он сумел оторваться метров на пятнадцать, тогда по нему открыли беспорядочную стрельбу. Саша несся, уже ничего не видя перед собой и не думая, куда бежит. Он летел, утопая в сугробах, спотыкаясь, и понимая все яснее - это конец, ему не удрать и не отбиться. Их слишком много, у них есть оружие. Даже если появятся менты, его к этому моменту просто застрелят.

Он упал плашмя, пуля взрыла снег около самого лица, подпалив волосы. Ну вот, два сантиметра в сторону - и он больше бы не поднялся. Перекатившись через спину, избежал еще одного ранения. Позволил себе один взгляд назад - черт возьми, их еще больше стало. Человек десять, не меньше. Такое ощущение, что они передают его, как эстафетную палочку.

Слепящий свет галогеновых фар, визг покрышек - сохраняя приличную скорость, на школьный двор ворвалась машина. И направилась прямо в сторону преследователей. Еще до того, как определил марку и разглядел номера, Саша понял - это Светка. Не поехала домой, не бросила его.

Кто-то успел увернуться от колес, кого-то задело бампером. Светка сдала назад, потом прянула вперед. Резкий поворот руля - и она уже увидела Сашу, уже совсем рядом... Пули зацокали по крыше, брызнуло осколками стекло в задней дверце. Светка нажала на тормоз, машину занесло, задние колеса сами собой выполнили полукруг, развернув машину в прямо противоположную сторону.

Залезать в салон было некогда. Саша прыгнул вперед, ухватился за край выбитого окна в задней дверце, несколько шагов бежал рядом, затем ухитрился упасть боком на багажник. Поехали...

Господи, как она ехала! Саша аж зажмурился. Она виляла по дороге, будто машина не слушалась руля или Светка была совершенно пьяна. Тем не менее, она даже ухитрилась проехать в школьные ворота, не своротив при этом ограничительные столбики. Ему оставалось только молиться, чтобы она не врезалась в столб или что-нибудь иное, что прочнее машины. Выскочив в соседний со школьным двор, она затормозила так резко, что Сашу сбросило с багажника, чувствительно шарахнув об землю.

Светка выпрыгнула из машины, подбежала к нему.

- Ты не ранен?

- Нет.

Держась за бок и недовольно морщась, он поднялся. Светка суетилась вокруг, отряхивая его. Саша отвел ее руки.

- Все, поехали. Нечего время терять.

- Я твой нож и пальто нашла. Подумала, что менты трупы обнаружат, а ты нож без перчаток держал...

- Молодец.

Устроился на водительском месте, Светка рядом. Саша повернул ключ в замке зажигания - и тишина. Еще одна попытка - то же самое. Тачка не заводилась. Только этого еще недоставало. А в чудом уцелевшем зеркале заднего вида уже появились три пары светящихся точек. Минимум три машины погони, выбиравшихся со школьного двора. И счет идет на мгновения.

Сунул руку под бардачок, достал пистолет, положил рядом с рычагом ручного тормоза. По крайней мере, огнестрельное оружие сильно увеличивает шансы на победу.

Они приближались угрожающе быстро. Вот уже можно легко разглядеть эмблемы на решетке радиатора передней машины... Чертова тачка завелась. Саша рванул с места так, что из-под колес вырвался смерч размолотых в пыль льдинок.

- Пристегнись, - бросил Саша Светке. - И голову пригни. Чтобы тебя вообще снаружи не видно было.

Притихшая Светка выполнила приказ без вопросов и возражений. Сжалась в комочек серого меха, казалось, это не девушка, а свернутая шуба. Саша утопил в пол педаль газа... Но поздно: погоня подошла слишком близко.

На автостраду он выскочить не сумел - одна из машин выехала на тротуар и перекрыла выезд со двора. Пришлось сворачивать в сторону детского сада. Саша благословлял то обстоятельство, что вырос в этом районе, и все проходы знал лучше, чем свои пять пальцев. Но и преследователи хорошо подготовились. Опять начали стрелять, и первым же выстрелом лишили его левой передней фары. С этого момента попытки удрать превратились в кошмар приходилось мчаться практически в полной темноте, больше угадывая, чем видя бесконечные препятствия в виде припаркованных на ночь машин, растущих у подъездов деревьев и кирпичных оград помоек... Колеса одной стороны по большей части ехали по тротуару, второй - по проезжей части. Покрышки дымились на немыслимых поворотах, и не было секунды дух перевести...

Черт подери, куда провалились менты?! Давным-давно должны были явиться на выстрелы... Отделение же близко, не могли не слышать. Так нет - ни одного патруля, мать их... Машина вихлялась, как зад пьяной проститутки, Саша уже не мечтал оторваться, следил только, чтобы его не притерли к стене дома или забору детского сада. Но хуже всего действовало на нервы нараставшее отчаяние. И страх.

За себя-то он не боялся нисколько. Выкручивался и не из таких переделок. Будь он один, красиво бы сдался - хотя бы для того, чтобы узнать, чего им надо. Ведь поначалу его пытались увести куда-то, а не убить. Стрелять принялись после того, как он побежал. Видимо, планировали захватить в плен, а потом, убедившись, что затея провалилась, решили убить - чтобы избежать мести. Поехал бы с ними, а по дороге сделал ноги. Но со Светкой об этом нечего и мечтать. Эх, ну почему здесь нет Соколова?! Вдвоем они избавились бы от попутчиков без проблем...

Волосы встали дыбом. Он заперт. Самым натуральным образом. Одна из трех машин погони объехала дом и теперь встречала его. Вторая притерлась со Светкиной стороны, шла ноздря в ноздрю. А третья приклеилась к бамперу позади. Еще тридцать метров, и все... Не будь боковой машины, он бы кое-как проехал... Доли секунды оказалось достаточно, чтобы оценить ситуацию: выхода нет. Дверцы машины впереди распахнулись, наружу выкатился человек. Встал, расставив ноги и поднимая автомат. Сейчас их расстреляют, как мишень в тире... Саша ударил по тормозам, чтобы избежать хотя бы лобового столкновения.

Боковая машина резко вильнула в сторону, затормозила без видимой причины, будто потеряв управление, столкнулась с задней, остановив заодно и ее... Саша прибавил скорость, едва не прыгнув с места.

А дальше все разворачивалось с немыслимой скоростью. Автоматчик впереди дал очередь - Саша чуть ли не нырнул вниз, на голову посыпались осколки лобового стекла. Передний бампер ударил стрелка по коленям, автоматная очередь ушла вверх и оборвалась, он рухнул вперед, упал на капот, скатился вбок... Саша еще успел заметить, как раздирается в жутком вопле рот неудачливого киллера, затем прямо в лицо брызнули теплые капли... Мужика размазало между собственной машиной и проезжавшей впритирку Сашиной "вольво". Саша заложил крутой вираж, разворачиваясь чуть ли не на месте, и направился машину не в освещенный проезд, а в сторону треклятого школьного двора - там проще оторваться от погони.

В глаза ударил слепящий свет фар. Четыре машины.

- Вот теперь нам точно п..ц настал, - с убийственным спокойствием сказал Саша и что было силы нажал на тормоз.

Две "вольво" - цвета сапфира и ультрамариновая - остановились в тот момент, когда их бамперы соприкоснулись - любимый фокус Яковлева. Обожал он демонстрировать свое искусство водителя. Три другие машины аккуратно объехали их и направились в только что покинутый Сашей двор. Он уронил голову на руль. Свои... Откуда они здесь взялись?! Впрочем, это неважно. Не поднимая голову, искоса глянул на Светку. Бледна, как смерть, голубые глаза возбужденно блестят, во взгляде - страх и надежда.

- Валерка, да?

- Он самый. Мишка тоже здесь, я его видел.

- Как ты думаешь, того, который впереди стоял, сильно покалечило?

Саша понял, что Светка не видела самых жутких подробностей. Рассказывать не стал, незачем. С грубоватой лаской притянул к себе, крепко поцеловал в теплые приоткрытые губы.

Яковлев, вышедший наружу, деликатно постучал по капоту, привлекая к себе внимание. Светка ужом вывернулась из Сашиных рук, выскочила на улицу, расцеловала Яковлева в обе щеки. Саша вылез из машины, брезгливо поморщился: весь бок машины забрызган кровью, с бампера и ручек дверец свисают кровавые ошметки... Мерзость какая. Двумя пальцами прикрыл дверцу; хорошо, хоть Светка этого не видела. Сам-то он еще и не с таким сталкивался.

- Ты ранен, что ли? - спросил Яковлев, по-братски обнимая Светку.

- Вроде нет.

- Вся рожа в крови.

- А, это не моя.

Нашел платок, тщательно вытер лицо. До дома этого достаточно, а там он с головой в ванну окунется. И, конечно, нечего думать, чтобы в таком виде на "Дачу" ехать. Только в Ясенево.

Подошел Дмитрий, Сашин телохранитель, получивший на сегодня отгул. Вообще-то он не столько телохранителем был, сколько человеком, который вечно под рукой и которого можно отправить с любым поручением - от передачи любовной записки до заказного убийства. Саша кинул ему ключи от "вольво":

- Дим, отгони ее в автосервис. Только помой сначала. Ведро в багажнике есть, а воду в любом подвале возьмешь.

- Найду, - флегматично отозвался Дмитрий. - Уж вода-то - не проблема.

Светка подошла к Саше, обняла, уткнулась лицом ему в грудь. Он закурил, удивился - сигарета кончилась на четвертой затяжке. Отбросил окурок, вытащил следующую.

- Вовремя вы явились, - заметил Саша. - Еще секунда - и я не знал бы, что и делать.

- Да мы минут семь за тобой по всему квадрату гонялись. Я, главное, уже въезжаю, смотрю - ты навстречу. Я только собрался посигналить, а ты развернулся и лихо слинял за угол. Ну ладно, мы спокойненько объехали дом. Одна машина поехала за тобой, а мы - навстречу. Щас, думаю, устроим кое-кому фильтрующе-поршневые клещи. Тут стрельба начинается. Отлично, думаю, каша заварилась та еще. Мишка патрульную машину на подходе перехватил - менты бы нам всю малину обосрали, вряд ли бы они позволили этих идиотов допросить. А потом - ищи-свищи концы.

- А я-то думаю - ну куда менты подевались? Вот, в натуре, обрадовался бы, как ангелам-спасителям. Но на вас я точно не рассчитывал.

- Напрасно, - усмехнулся Яковлев. - Должен уже привыкнуть к тому, что ВДВ всегда отряжает людей для страховки. А тут еще и Щербаков позвонил. Услышал пальбу, показалось ему подозрительно - ты не так давно ушел, а о роде твоих занятий он если не знает, то догадывается.

- Я смотрю, ты целый кортеж приволок.

- На всякий случай, - обаятельно ощерился Яковлев. - А случаи, сам знаешь, разные бывают... Я так понял, тебя долго караулили, пока ты без мошной охраны на улице появишься. Видно, на стреме сидели, все момента выжидали. Все равно без толку. Только что и сумели, что тачку попортить.

- Я больше не буду обычную машину брать. Возьму джип побольше, и закажу кузов из сплава титана с вольфрамом. У ВДВ только передок, а у меня целиком будет. Зато стены прошибать можно. Мне бы сегодня это весьма пригодилось. Блин, хочу танк!!

Из-за угла дома показался Мишка Соколов. Не спеша подошел, вежливо поздоровался со Светкой - они с утра не виделись.

- Как там? - спросил Саша.

- Как обычно. Света, заткни уши.

Саша для надежности сам зажал ее голову в ладонях.

- Три трупа, - меланхолично пояснил Мишка. - Один - тот, которому ты по горлу полоснул. Второго по машине размазал. А третий еще жив, но минут через десять помрет. А там господь бог не поможет - по нему машина проехалась. И человек пять покалеченных. Я так понял, у вас времени мало было, а то бы трупов не в пример больше оказалось, - он закурил и после паузы продолжил: - На трех машинах приехали, одна удрала. Шведов за ней на двух тачках ушел. Догонит, естественно. Одна тачка не на ходу, вторая брошена. Кто успел, тот удрал на машине. А остальные разбежались по окрестностям, как вши от "дихлофоса". Чикарев развлекается - ловит их поодиночке. За полчасика всех переловит. Трое уже есть, если хочешь, можно пойти поболтать.

- Ни малейшего желания. Яковлев, тебе работа на ночь.

- Я уже понял, - кивнул тот.

- Тогда поехали отсюда? - предложил Мишка. - Нам-то здесь нечего делать, Чикарев один прекрасно справится. Саш, ты на "Дачу"?

- В Ясенево. Чует мое сердце, каша заварится. Придется руководить процессом, из Москвы это делать удобнее. Вот если только Светку отвезти...

- Не поеду! - возмутилась она, из чего Саша сделал вывод, что его ладони являются весьма ненадежным звукоизолятором. - У тебя дома ничуть не более опасно, чем за городом. Что, по-твоему, я сейчас матери буду рассказывать? Что вместе с тобой в перестрелку попала? Она и так тебя не слишком любит, а тут вообще живьем съест. Нет уж, я успокоюсь, одежду почищу, придумаю, что соврать, а потом поеду.

- Как знаешь, - пожал плечами Саша.

Ему, конечно, самому не хотелось сейчас ее отпускать. Сердце вещало, что начинаются сложные времена, и хотелось провести последние спокойные часы со Светкой. Кто знает, может, его завтра убьют...

- Тогда я сначала вас в Ясенево заброшу, заскочу к себе, переоденусь и займусь пленными, - решил Яковлев. - Милости прошу, карета подана.

- Я тоже с вами, - сказал Соколов. - С "Дачи" по тревоге слишком далеко ехать.

Саша со Светкой устроились на заднем сидении, Мишка пристроился рядом с Яковлевым. Яковлев сдал назад от битой "вольво" цвета сапфира, вывел свою машину на улицу. Все, домой... До этого момента он чувствовал себя достаточно бодро, а тут разом навалилась усталость. Светка тихонько всхлипывала, дрожала, прижавшись к его боку - тоже отходняк начался. Мишка, видимо, походя вывернул чьи-то карманы, потому что сейчас с мрачной физиономией при помощи карманного фонарика изучал какие-то бумажки.

- Непонятно, - изрек он наконец. - Пришлые ребятки. У одного, по крайней мере, паспорт с пензенской пропиской. А информированы очень даже неплохо. За ними кто-то из москвичей стоит, и этот кто-то - не последний человек.

- Гончар, - уверенно сказал Яковлев. - У него месть в заднице свербит.

- Дурак человек, - философски заметил Мишка. - А за что мстить-то, спрашивается?

Саша тоже толком этого не понимал. Конечно, конкуренция, выживает сильнейший, в криминале не может быть двух хозяев и все такое. С Гончаром срачки были испокон веку, чуть ли не с первых дней существования измайловской группировки - Организация была создана намного раньше. Сколько Саша помнил - столько Гончар или его приспешники пытались потеснить Организацию. Предшественник Гончара, некто Пеликан, одно время здорово кровь портил - пока Яковлев в паре с Серегой Лекарем не перерезали ему горло. В буквальном смысле слова. Гончару урок впрок пошел только на пару лет. Потом опять возомнил себя самым крутым. К прошлому году обнаглел настолько, что попер на легальный бизнес Организации. Это всегда было табу, можно было драться за зоны криминального влияния - но концерн не трогали. А Гончар решил, что ему можно. Кончилось, разумеется, плачевно - Саша привез половину своей команды, раскатал по камешку здание клуба, использовавшееся Гончаром в качестве штаб-квартиры своей группировки, и захватил в заложники всех более-менее значимых личностей измайловского блока. И беременную жену Гончара в качестве ценного довеска. Ох, как Гончару это не понравилось! Да только никого его чувства не волновали. Как миленький, заплатил двадцать пять миллионов зеленых выкупа и на какое-то время затих, будто и не рождался. А Саша, чтоб неповадно было, практически поголовно вырезал группировку питерского приятеля и союзника Гончара - Солдата.

На месте Гончара Саша не стал бы спешить с желанием сквитаться. Полгода - слишком маленький срок для восстановления сил после капитального разгрома. Но Гончар ведь не Цезарь, мозгов не в пример меньше. Видимо, решил, что пробил его час. Странно только, что никто из лазутчиков не доносил о готовящихся акциях. Спонтанно Гончар действовал, что ли? Воистину нет врага хуже дурака. И все-таки интересно, что подтолкнуло его на столь решительный и бессмысленный шаг.

- Вот только ума не приложу, как ему удалось тебя выпасти, - обронил Яковлев.

- Логинов продал, - откликнулся Саша. - Больше некому. О том, что я сегодня еду к сестре, знали только отец, Мишка, ты и ВДВ. И Логинов, который пытался меня куда-то вытащить. А я еще сдуру ляпнул, что без охраны. Вот в натуре крыша поехала - чего это я ему про охрану-то сказал? Факт, давно меня по голове не били... Надо будет, кстати, прихватить Логинова со всем семейством, пока он еще какую-нибудь гадость не учудил. Ну, это я Стефана за ним отряжу попозже.

- И сдается мне, - задумчиво продолжал Мишка, - что никто из пленных ничего дельного не сообщит. Что-то мне кажется, что их вожак непосредственного участия в вылазках не принимал. В общем-то, правильно.

- Но говорит это прежде всего о размерах команды, - подхватил Валерка. - Их минимум вдвое больше, чем мы взяли.

Понятно. Судя по упорству, с каким они старались его украсть, поражение только раззадорит их. Вряд ли они метили только на него. Если известен даже адрес Натальи, то уж про координаты бригадиров Организации нечего и думать. Наверняка подробный маршрут разработан с учетом всех препятствий на местности... На прицеле может оказаться любой. И после этой неудачи брать будут прямо с квартиры - так надежней, чем на улице.

- Миш, у тебя мобильный с собой? Я свой в офисе забыл. Прикинь дурак, да? Охрану не взял, ствол в машине оставил, да еще и телефон в офисе забыл.

Мишка без слов протянул трубку. Саша привычно набрал семь цифр, первые три из которых могли бы ввести в заблуждение кого угодно. Тот, кто знал распределение серий номеров по Москве, решил бы, что абонент пребывает где-нибудь в районе улицы Миклухо-Маклая. Несколько лет назад так оно и было, а прошлой весной, когда была достроена "Дача", отец переехал на 45-й километр Калужского шоссе. А номер телефона оставил прежним, забрав его с собой.

Трубку снял диспетчер. Значит, отец уже лег спать, и придется его будить.

- Эдик, отец спит?

- Да, он рано ушел к себе. У тебя что-нибудь срочное, или записать сообщение, а утром передать?

- Не, срочное.

- Хорошо, сейчас разбужу Сергея Ивановича.

Очень скоро приветливый голос диспетчера сменил немного насмешливый голос отца.

- И что у вас такого неотложного, господин Матвеев?

- На меня наехали. И я даже не понял, по какому поводу. Попытка оказалась неудачной, мы прихватили несколько человек из этой команды. По предварительным данным, прекрасно информированная бригада из Пензы. Не менее тридцати человек. Кто за ними стоит, пока неизвестно, но без Гончара не обошлось.

- Естественно.

- Как ты думаешь, зачем ему этот наезд на меня?

- Полагаю, ты ему настолько надоел, что решил окончательно избавиться от твоего присутствия в этом мире.

- Но почему так тупо?!

- Понятия не имею. Тебе это узнать проще. Сколько тебе нужно времени на сбор данных?

- Двенадцать часов.

- Сейчас половина второго ночи. Пару часов про запас... Даже три. В семнадцать ноль-ноль я жду тебя со всеми твоими бригадирами.

- Кроме Арсения - он останется в Питере. Мало того, я ему позвоню и скажу, что наши каналы через таможню закрыты для всех, кроме моих лучших друзей.

- Твое дело. Где Света, кстати?

- Рядом со мной. Легким испугом отделалась. Я сразу внимание на себя отвлек, она достаточно далеко от места событий находилась.

- Предположим, я тебе поверил. Если куда-то выедешь этой ночью, предварительно отправь ее под надежной охраной сюда. Не оставляй одну.

- Да, конечно. Предупреди наших, что могут быть повторные налеты сегодня же ночью.

Попрощавшись с отцом, Саша вернул телефон Мишке. Тут же загудел сотовик Яковлева. Тот ответил, потом передал трубку Саше(

- Это Шведов.

- Да? - спросил Саша в микрофон.

- Саш, дела не фонтан. Остановить их нельзя. Через пять минут они въедут в Измайловский парк и сделают нам ручкой.

- Расстреляй и брось. Только чтобы недобитков не осталось.

- Как скажешь, - равнодушно сказал Шведов и отключился.

Светка с ужасом посмотрела на Сашу, но ничего не сказала. Такова изнанка нашей жизни, хотел философски заметить он, но промолчал. Ни к чему слова. Она сама все прекрасно понимает. У нее давно не осталось никаких иллюзий об этом мире - с тех пор, как ее саму едва не убили во время памятного налета на ставку измайловского блока. Гончар заплатил двадцать пять миллионов не столько за свою наглость, сколько за поломанные Светкины кости. Но ничего, думал Саша, так будет не всегда. Рано или поздно он разделается со всеми своими соперниками. И тогда настанет спокойная жизнь. Без стрельбы и нападений из-за угла. Без необходимости держать пистолет под подушкой. Без страха ареста. Хотя, если честно, ему самому в это не верилось...

* * *

Яковлев, от природы будучи человеком не злым, испытывал гадливое омерзение при одной только мысли, что кого-то придется пытать. Причем одно дело - какой-нибудь перепуганный мирный житель, которого и мучить не требовалось, двух или трех ударов по физиономии в сочетании с угрозами и продуманным психическим прессингом вполне хватало. И совсем другое, когда попадался закаленный клиент, прошедший огни и воды. Таких приходилось ломать по несколько часов, при этом вымазываясь по уши в крови. Яковлев знал огромное количество изощреннейших приемов причинения физических страданий, но терпеть не мог пытать собственными руками. А в ясеневской команде, в отличие от отряда Хромого, не имелось мастеров подобной квалификации. Когда ситуация позволяла, Яковлев заимствовал у Хромого - с которым, в отличие от своего босса, всегда находился в хороших отношениях парочку его специалистов. Но далеко не всегда информация, которой с трудом добивался Яковлев, подлежала разглашению кому бы то ни было. В случае необходимости сохранения конфиденциальности - а так случалось чаще всего ему приходилось заниматься грязной работой самому.

Пленных, взятых у дома сестры Цезаря, оказалось семеро. Остальные были убиты либо самим Цезарем, либо ранены - и добиты на месте, чтобы не возиться с перевозкой. Живых доставили в Бутово - там, на территории головного склада UMF, в свое время было оборудовано местечко для допроса и содержания заложников - так, на всякий случай. Обычный отапливаемый ангар, бетонный пол, какие-то механизмы - пока заложников не было, помещение использовалось по своему прямому, складскому назначению. Впрочем, Валере техника и какие-то мешки в углу нисколько не мешали.

Его клиентов, связанных и с кляпами, свалили прямо на пол посреди ангара. По складу бродила весьма оживленная десятка Толика Чикарева. Искали себе занятие, периодически пинали пленных - для профилактики. Сам Чикарев стоял в сторонке, вел очень содержательную беседу с Серегой Лекарем. Ага, подумал Яковлев, узрев Серегу, ты-то мне и нужен.

С Серегой он был в прекрасных отношениях. Когда-то (господи, как же давно это было...) они в один день, но порознь явились к Цезарю с одинаково наглым требованием включить их в команду. Испытательный срок, экзамен на кровь, первую разборку - все это они прошли в паре, плечом к плечу, поддерживая друг друга и на ходу придумывая себе лишние сложности. Это им был обязан преждевременной гибелью лидер одной из крупнейших на тот момент группировок Москвы Пеликан. В принципе, погиб он случайно. Яковлев с Серегой забрались в его квартиру, расположенную на пятнадцатом этаже, с невинным намерением избавить богатого бандита от части его капиталов. А тот возьми и явись домой раньше времени... Это убийство стало символом идиотской беспечности и унижения: Пеликан был зарезан скальпелем, который зажал в кулачке перепуганный до полусмерти Серега Лекарь. И на следующий вечер его группировка была разгромлена наглым двадцатилетним беспредельщиком по прозвищу Цезарь... А сейчас Серега мог здорово выручить Яковлева. Уж с чем-чем, а с безжалостностью у него всегда был порядок.

- Серега, - отозвав его в сторону, спросил Яковлев: - Ты как сам считаешь: ты жестокий?

- При необходимости.

- А если я тебе скажу, что необходимо покромсать вон тех людишек ради большой цели, ты сможешь?

- У тебя с совестью проблемы, что ли? Пытать рука не поднимается? сообразил Серега.

- Не с совестью. С желудком. Не по нутру мне это занятие.

- Ладно, - покровительственно кивнул тот. - Ща придумаем что-нибудь.

Они подошли к пленным. Яковлев пнул крайнего, коротко спросил:

- Где главный?

- Нету его, - прохрипел тот. - Убит. Сам видел, его первым положили. Цезарь пером по кадыку полоснул.

Стандартный прием - выдать за лидера первого попавшегося мертвеца. А что - с мертвых спрос невелик, а остальные вроде как ни при чем. Вот только вожак обычно не подходит к жертве первым. Особенно если есть риск сопротивления.

- Отлично, - сказал Яковлев. - Босс на том свете, и вам здесь делать нечего. а теперь маленькая деталь. Человека, на которого вы наехали, прозвали Кровавым Цезарем. И вовсе не за красивые глаза, а за любовь к этой красной жидкости. Так что легко и быстро вы не подохнете, даже не надейтесь.

Он покосился на Серегу. Тот пожал плечами, шепотом уточнил, можно ли грохнуть парочку для назидания. Получив разрешение, прошел по складу, присматривая местечко для работы. Затем вернулся к пленным, внимательно пригляделся к ним. Шесть взрослых мужиков и молодой белобрысый парень лет двадцати трех. Серега сделал знак двоим ребятам из десятки Чикарева, они поставили пленных на ноги.

В дальнем от входа конце ангара крыша поддерживалась двумя металлическими столбами. К левому Серега приказал намертво прикрутить одного из пленных. Достал свой чемоданчик с инструментами, сбросил куртку, одел белый халат. Извлек скальпель, какой-то крюк и резиновые перчатки.

- Ну что, приступим.

Он подошел к шеренге обреченных, медленно продефилировал вдоль нее, выразительно помахивая инструментами.

- Вы, я тут слышал, не москвичи? Естественно, иначе бы с Цезарем не стали связываться. Тогда я познакомлю вас с нашей излюбленной игрой. Называется она "кабинет дантиста". Суть проста, как все гениальное. Одного режут на куски, а остальные наблюдают. Сходство с кабинетом дантиста заключается в том, что там тоже пациенты орут, а сидящие в очереди готовятся к мукам. Разница в том, что дверь в кабинет врача обычно наглухо закрыта, и пациенты знают, что не помрут. А вы подохнете, причем заранее увидите, как именно. Условие прекращения игры - кто отвечает на вопрос, остается в живых. Валер, что тебя интересует?

- Да не особо много. Адрес вожака. Пока хватит.

- Всем понятно? - с издевкой спросил Серега у пленных. - Рты раскрывать не обязательно, кто знает, достаточно кивнуть... - подождал, убедился, что реакции не последовало. - Никто не знает. Тогда начнем нашу лотерею. Валер, мне нужен тонкий шнур. И крюк во-он той лебедки неплохо бы пониже опустить.

Яковлев кивнул; шпагат отыскали в ящиках на складе. Помощники Сереги, ножами разрезали одежду клиента до кожи. Остальные ребята из десятки, включая Чикарева, обступили "сцену", наблюдая за развитием событий. Серега освободил своего пациента от кляпа, чтобы кричать было удобнее. Аккуратно и умело сделал продольный разрез на волосатом животе. У пленника глаза полезли на лоб, зубы заскрипели так, что на другом конце Москвы слышно стало, но молчал - стойкость демонстрировал. Когда Серега принялся рассекать мышцы брюшины, он позеленел, но не проронил ни единого звука.

Яковлев, скрестив руки на груди, наблюдал не столько за мучительной казнью, сколько за выражением лиц обреченных. Они пытались отвернуться, это не получалось, можно было только зажмуриться. Но даже зажать уши, чтобы не слышать этих отвратительных звуков, им не позволяли путы. Ничего, пацаны, он ведь сейчас еще и орать начнет... Насколько Яковлев знал Серегу, был уверен: если Лекарь обещал вопли - будут непременно.

Серега меж тем деловито сунул внутрь крючок, покопался и выволок наружу трубу перламутрово-сизого цвета. Кишки выдернет, понял Яковлев. Затем Серега привязал куском шпагата кишечник к крюку лебедки, отошел и включил ее механизм. Вот тут смертник заорал. Нет, когда кишки только полезли наружу из окровавленной раны, он завыл, как умирающий волк, но вскоре вопль перешел чуть ли не в ультразвук. Даже Яковлеву стало нехорошо. А Серега уже забыл про умирающего. Он медленно вышагивал вдоль шеренги выбирал следующего.

Кое-что стало ясным уже сейчас. Кто-то посерел от ужаса, у кого-то лицо перекосилось от дикого ужаса. А один трясся, но выглядел не в пример лучше остальных. Серега остановился возле молодого, ткнул пальцем ему в грудь:

- Ты.

Яковлев подумал - зря, надо было спокойного брать. Подозрительно это, когда человек, готовясь в такой жуткой смерти, мало волнуется. Но Сереге видней, что делать и как добиться результата. Парень содрогнулся, физиономия исказилась.

- Чтоб тебя... Я все равно ничего не знаю. И не знал никогда.

- Тогда зачем тебе жить? Дураков без тебя полно.

В Серегин адрес раздалась такая тирада, которой позавидовал бы боцман из анекдота. Что называется, в три этажа с подземельями и чердаками.

Первый подопытный кролик умер через двадцать минут, залив кровью весь пол вокруг себя. Труп с выдранным кишечником отвязали от столба, отволокли в сторону. Намеченную Серегой жертву подтащили к "эшафоту". Он сопротивлялся, отчаянно вырывался, ругался и старался достать Серегу носком ботинка. Серега сделал знак помощникам, чтобы они пока держали его, не привязывая. Встал перед парнем, выразительно поигрывая скальпелем. Тот замолчал, откинул голову назад, прислонившись к столбу. Из его закрытых глаз текли слезы - если умирать, то не так...

- Не нравится он мне, - громко заявил Серега. - Давайте сюда второго слева.

Ага, вот чего на самом деле добивался Серега - означенный клиент как раз и был чересчур невозмутимым. Но сейчас он заверещал, как раненый поросенок. Вырвался, упал на пол, а бежать не мог - ноги связаны, поэтому просто покатился, не переставая визжать. Он катался по полу, Яковлев спокойно подошел и с размаху врезал ногой в живот. Молодец Серега, дал ему надежду на отсрочку и в последний момент отнял ее, морально сломав жертву.

- Адрес! - рявкнул Яковлев.

- Не... не... не знаю...

- К столбу!

- Нет! Нет...

Помощники Сереги поставили его на ноги, подтащили к столбу, прикрутили. Серега, не торопясь, разрезал на нем одежду, провел лезвием по наметившемуся брюшку... И адрес был назван.

- Вот и чудненько, - сказал Яковлев. - А чтобы исключить возможность ошибки, ты останешься привязанным, пока твой босс не приедет. И если ты "ошибся", то я от себя лично прибавлю тебе пару предсмертных испытаний.

Отойдя, Яковлев посмотрел на часы. Три ночи. Запас времени есть...

* * *

Белому снился самый кошмарный сон в его жизни. Будто он поссорился с женой, и она выгнала его из дома. Зачем-то он поехал к теще. А у той что-то вроде званого вечера: в гостиной накрыт стол, вокруг расселись родственники, причем не только жены, но и его собственные. Даже дочь - и та была. Не успел он даже рта раскрыть, как теща отправила его мыть руки перед едой. Как маленького ребенка. Он покорно пошел в ванную, тщательно вымыл руки, умылся с мылом, на всякий случай вычистил зубы и уши. Потом побрился. Повернулся к двери, на которой висело большое зеркало и остолбенел: на нем была какая-то немыслимая пижама! Между тем, он хорошо помнил, что заходил в ванную, будучи одетым в двойку и при галстуке. Он протер глаза, оглядел себя уже не в зеркале, а так. Точно, пижама. Розового цвета в голубую розочку. Белый растерялся: нельзя же выходить к гостям в таком виде. Теща забеспокоилась: куда зять пропал? Бесцеремонно выволокла его из ванной. Белый удивился: его теща всегда была тактичной, а тут превратилась в грубую базарную бабу. Вырвался, забежал обратно, сунул голову под струю ледяной воды. Глянул в зеркало и обомлел: на нем опять была его двойка, и волосы были сухими. Он пожал плечами, завернул кран и вышел наружу, время от времени проверяя: не трансформировался ли опять приличный костюм в уродливое ночное одеяние?

Коридор оказался ужасно длинным, и до гостиной Белый добирался несколько минут. Дошел, оглянулся и испытал приступ животной паники: из ванной выскочил он сам, в розовой пижаме, с мокрыми волосами и безумными глазами. Постоял, озираясь, и внезапно бросился на себя же! Белый-в-пижаме изо всех сил старался задушить Белого-в-костюме! Сам себя... На его крики из гостиной выглянули дочь и жена (она-то что здесь делала?), совместными усилиями вытолкали розовую пижаму за входную дверь. Пижама взвыла от возмущения, принялась колотить в дверь кулаками, а Белый почувствовал нарастающий суеверный ужас: этого второго Белого ни в коем случае нельзя пускать в квартиру. А он ломился, дверь ходила ходуном, в разные стороны разлетались щепки...

Он проснулся в холодном поту. Слава богу, дома. Рядом мирно спала жена. Белый поднялся, пошел на кухню - выпить стакан воды. Заглянул в комнату дочери - Люда спала, как младенец. Он не помнил случая, когда бы она просыпалась по ночам. Впрочем, когда он вышел из заключения, ей уже исполнилось четыре года. Но отца признала сразу, не шугалась его и не пыталась назвать дядей. За десять лет, которые прошли после освобождения, они ни разу не конфликтовали. С женой, бывало, ссорился, а с дочкой никогда. Четырнадцать лет, скоро замуж выдавать... Присмотреть бы ей кого-нибудь типа Финиста - Белому больше нравился старший сын Ученого. Такой молодой, но богатый и солидный. Самое главное, куда более спокойный, чем Цезарь.

Глотнув холодной воды, Белый пошел досыпать. Около входной двери остановился, сердце сжалось от дурного предчувствия. Поежился - слишком яркими были воспоминания. Так и казалось, что вот-вот дверь задрожит под градом ударов разъяренной пижамы... Задумавшись, положил руку на дверную ручку.

Взрывной волной его отшвырнуло в конец коридора, шарахнуло о стену, и Белый потерял сознание...

* * *

Илью трясло крупной дрожью. Вот такого он себе даже представить не мог. Каковы садисты... А ведь знал, что хреново кончится, что беляевская братва - это вам не дворовая банда. И Лехе сколько говорил, только без толку.

Он не смог уснуть после того, что случилось ночью. Два мертвых тела в лесу, равнодушные палачи, пьяный Леха, осознание своей собственной незавидной участи - это все сейчас казалось очень далеким прошлым.

Утром они никуда не поехали. По отрывочным фразам Лехи он догадался, что вечером будут брать Цезаря, того самого неприятного клиента. Пахан принял к сведению опасения, поэтому на задание выезжали все десять человек, подчиненные Лехе, плюс пятерка из запаса. А что хуже всего - брать его собирались вместе с девчонкой. Кто-то шибко умный предположил, что это будет проще. Илья ничего не сказал, но подумал, что тогда их шансы на удачу сводятся к нулю. Если ему девчонка до фени, то он бросит ее как отвлекающий фактор, а сам удерет. А если нужна... Тогда он будет драться куда более жестко.

Так оно и вышло. Илью не взяли в первый "эшелон", и он имел возможность издалека наблюдать за развитием событий. Видел, как Цезарь полоснул ножом по горлу Пашке, тот рухнул в снег, захлебнувшись собственной кровью. Видел, как он прикрыл собой убегавшую девчонку. Для бегства самого Ильи этот момент казался наилучшим, но что-то удержало его на месте.

А потом Илье приказали прижать машину Цезаря сбоку. Он так и сделал, в азарте подчинившись распоряжению Лехи. И лишь тогда, когда ловушка для Цезаря захлопнулась, неожиданно для всех помешал его поймать. Просто ударил по тормозам. Задняя машина врезалась в него, а Цезарь ушел...

Будь у Лехи хоть секунда лишняя, Илье бы не жить. Но Леха уже сообразил, чем пахнет такой оборот. Он вылетел из машины, уже заботясь только о спасении собственной шкуры, и пустился наутек. Илья тоже не стал задерживаться. Выскочил, бросил лишь один взгляд вперед - и его скрутила рвота. Никогда раньше не видел размазанного по машине человека...

Таким его и взяли - опершимся руками о капот машины, неудержимо блюющим на снег, забрызганный кровью. Более-менее пришел в себя Илья только в ангаре. И понял, что из огня попал в полымя. Кем он был для беляевских? Одним из бандитов, покусившихся на жизнь их бригадира. И никто не станет разбираться, что, в сущности, именно он их Цезарю жизнь и спас, вовремя затормозив...

Никогда в жизни ему не доводилось испытывать такого ужаса, как в эту ночь. Всегда мало удовольствия знать, как именно помрешь, а Илье это показали. Наверное, до конца жизни ему не забыть, как орал медленно убиваемый человек. Еще вчера Илья убил бы его собственными руками, но сегодня... Нельзя передать словами, что он пережил за несколько секунд, узнав, что будет следующим. Палач, маленький, худенький, с аккуратно зачесанными в длинный хвост темными волосами, ужасно похожий на Лермонтова, с высоким благородным лбом - только сейчас Илья понял, как выглядит садизм во плоти. Он храбрился, глядя в его разноцветные глаза, но не мог сдержать слез. И даже стыдно не было - такое испытание с гордо поднятой головой не способен пройти никто. Он отчаянно хотел жить, он не понимал, почему его должны убить, почему должны убить настолько зверски... Против воли представлял, как в его тело войдет лед скальпеля, как наружу поползут его собственные кишки... Когда палач заявил, что пришла его очередь, Илья решил собрать остатки воли и умереть достойно. Куда там! И вырывался, и ругался, но больше всего жалел, что не может достать палача. А потом оказалось, что его специально вытащили, чтобы сломать Леху. И как только определили, что он единственный знает адрес Пахана...

Леха сломался мгновенно. Илья в глубине души злорадствовал - сам он держался куда более по-мужски. По крайней мере, слезы бессилия - еще не признак трусости. А уж как Леха верещал... Вчерашние девочки и то меньше страх показывали.

Отсрочка, полученная в результате разговорчивости Лехи, просто опьянила Илью. Да, он умрет. Но не сию секунду, и, может, не так тяжело. Когда бурлящий восторг прошел, он пригляделся к окружавшим его людям.

Вон тот, который задавал вопросы, казался здесь самым старшим. Вроде Лехи в их бригаде. Только выглядел он солидней. Высокий, ширококостный, неуловимо похожий на журналиста Невзорова. Не то, чтобы копия, но что-то общее в чертах лица проглядывалось. Разрез глаз, вероятно. Только у этого глаза были куда как более впечатляющие: светлые, ледяные, будто светящиеся. Отведя взгляд от него, Илья поймал себя на мысли, что уже не может восстановить в памяти его лицо. Странно, только что видел, и уже не помнит. Посмотрел еще раз для проверки, попробовал запомнить. Ничего не вышло. Палача и через десять лет узнает, а этого - нет. Что-то Илья раньше слышал о таком свойстве, кажется, это не от природы, а результат долгих упражнений мимики...

Светлоглазый оставил Леху в покое, отошел в сторону, закурил. Внимательно, безо всякой злобы, посмотрел на Илью. Затем подошел вплотную, кивнул одному из помощников:

- Толик, наручники есть? Развяжите его, только руки оставьте. И не за спиной, чтобы хоть сигарету держать смог. А ты не дергайся, - предупредил он Илью.

Ему разрезали ремни и веревки на руках и ногах. Браслеты наручников после тугих узлов показались чуть ли не кружевами. Растирая затекшие кисти, Илья послушно потопал вслед за светлоглазым в дальним угол ангара. Там, за штабелем ящиков, отгораживающих их от посторонних взглядов, светлоглазый остановился, показал Илье на один из ящиков, сам уселся напротив. Достал сигареты.

- Куришь?

В первую секунду Илья хотел отказаться, потом подумал - а с какой стати? Прикурил от предложенной зажигалки, с наслаждением втянул в легкие ароматный дым. Светлоглазый достал из внутреннего кармана куртки фляжку, налил в крышку до краев коричневой жидкости с резким характерным запахом. Илья осторожно пригубил:

- "Дойна"?

- Ишь ты, разбираешься.

После всего пережитого коньяк, наверное, был лучшим средством вернуть себе ясность мысли. Выпив всю дозу, Илья вернул крышку, фыркнул:

- Прямо как разбойнику благородных кровей перед эшафотом - сигарету, коньяк... - он желчно рассмеялся.

- Звать как?

- Илья.

- Валерий, - он протянул руку. Спокойно, открыто, как будто они не принадлежали к враждующим лагерям. - Яковлев, если тебе это что-то говорит. Прозвище есть?

- Нет.

- Какими судьбами к этим примазался?

- Не примазывался я. В армии служил в Пензе, решил подработать. Не так, обычным образом. Или на даче чьей-нибудь в увольнение подхалтурить, или с машиной... Меня свели с Паханом, я отказался, потому что... В общем, криминал меня не привлекал. Да и не люблю я таких людей. Тогда он траванул меня, добился комиссации, а потом предъявил, будто я ему должен. И в счет отработки долга буду пахать на него в Москве.

- Зачем такие сложности? Будто не мог другого нанять.

- Это из-за секретности. Я уже потом понял, что никто не соглашался, поэтому он меня подставил. А потом убрал бы. Удобно - он привез меня из Пензы, никто и не знал, что я в Москве. Я никому не мог даже сказать, чем занят - меня взаперти держали, только на выезды и выпускали. Под стволом работал, - спиртное после нервотрепки развязало язык, слова полились неудержимым потоком. Илья и сам не подозревал, что может быть таким болтливым: - Они таскали меня с собой, в машине дуло к затылку прижмут и командуют - езжай туда-то. А на хате к входной двери даже подойти не мог. В туалет чуть не под конвоем водили. Хотя раза два была маза бежать, только я лоханулся...

- Прости за нескромный вопрос, но я чего-то недопонял. Ты служил в армии, потом попал к этим... Выглядишь ты не на армейский возраст. Это видимость, или на нелегальном положении прожил несколько лет?

- Видимость.

Яковлев понимающе кивнул.

- Почему не показал на того, кто знал адрес?

Тон его не был ни укоряющим, ни обвиняющим, ни даже требовательным так, поинтересовался мимоходом. Илья опустил глаза, на висках заиграли желваки. Потом смело взглянул в глаза.

- Потому что в мире не существует преступлений, заслуживающих такой казни. Это первое. Второе - не та ситуация. Если бы мне удалось дернуть от них загодя, если бы я нашел Цезаря и все выложил бы ему, это одно. Мне бы при этом ничего не угрожало, я бы сказал только потому, что сам в безопасности, а он под угрозой. И я могу его спасти. Но сегодня он ушел, а мне предложили спасти собственную жизнь болтовней. Согласись, это уже совсем другое. Там - жест великодушия, сейчас - трусость. Вы же все равно убьете и меня, и Леху - всех. Даже если бы я выдал Леху, все равно пристрелили бы, как бешеного пса. Предателей не уважает никто. Так я хоть умру с сознанием того, что не струсил.

- Оригинальный взгляд на себя.

- Вы поставили какие-то рамки моего существования( я проживу еще максимум час. Но внутри этих рамок я сам решу, как распорядиться своей жизнью.

- Это действительно твое дело, - согласился Яковлев.

К ним подошел палач. Вытащил сигареты, уселся рядом с Яковлевым.

- Слушай, я вот все смотрю на тебя и думаю: ты случайно не Илья Савельев? - прищурившись, спросил он.

Илья вздрогнул.

- Случайно он.

- И года четыре назад у тебя был вывих правого плеча?

- Почти пять.

Палач задумался, потом кивнул:

- Точно, я годы перепутал. Яковлев, я ж его знаю. Вывих тот я ему и вправлял. На практике он мне попался. Сложный случай, как сейчас все подробности помню. Ты, по-моему, айкидо занимался и на тренировке покалечился. Да? Во, какая у меня классная память! А я все смотрел, сомневался. Тот Илья явно моложе должен быть. Но похож здорово, потому я и решил уточнить. Значит, не обознался. Слышь, Яковлев, сейчас здоровый парень, а пять лет назад его соплей перешибить можно было!

Илья, как ни старался, не мог его вспомнить. И образ садиста никак не вязался в его представлении с профессией врача. Выходит, этот фашист его лечил? Не может такого быть.

- Между прочим, ты нефигово держался, - похвалил он Илью. - Такую дрянь, которую я устроил, редко кто выдерживает. Вон, там твой босс висит на веревках и в голос рыдает. Слезы Ниагарой, обоссался, обосрался, вонища жуткая - подойти невозможно. Заставить его сожрать собственное дерьмо, что ли? Яковлев, как думаешь?

- Никак. Сейчас этого Пахана привезут, и делай с засранцем все, что угодно. Только побыстрей. Нам еще и убраться до утра надо. Да, Серега, окликнул он поднявшегося с ящика палача. - Телефон мне из машины принеси, если не в падло.

Илья проводил маленького мучителя взглядом.

- Где вы этого палача откопали?

- Он не палач. Он действительно врач, причем очень хороший. У нас нет профессиональных заплечных дел мастеров, поэтому все приходится изобретать на ходу. Именно этим и объясняется нестандартность его действий.

- Ну, он и зверюга...

- Представь себе, не больший, чем ты. Его пациенты - нормальные, не эти - на грубое обхождение не жалуются.

- Слушай, а то, что у тебя лицо запоминающееся, но вспомнить его невозможно - это от природы или учился?

Яковлев усмехнулся.

- Наблюдательный. Хорошее качество. Учился. И очень долго. Ты как, достаточно оклемался или еще пятьдесят грамм налить?

Илья подумал, что в крайнем случае по-пьяни помирать проще. Поэтому кивнул. Коньяк стек по горлу горячей шоколадной волной, и все разом показалось простым и понятным. Его собеседник помолчал, затем совершенно безразличным тоном спросил:

- Илья, скажи честно: ты жить хочешь?

- Вербуешь?

- Вопросы здесь задаю я.

- Хочу. Но прогибаться не стану.

- Представь себе, я от тебя этого и не требую. Хотелось знать, чем являются твои предыдущие слова - правдой или рисовкой, этакой бравадой осужденного на смертную казнь. Если бы ты играл гордого разбойника до конца, умер бы. Я не люблю рисовку в таком положении. А так - вроде как живой человек, и почти искренний...

Илья ничего не сказал.

- Видишь ли, - продолжал Яковлев, - у меня сходные взгляды на мир. Не скажу, что такие же, но что-то общее есть. Ты сам сказал, что вложил бы этих придурков без колебаний, если бы находился в положении независимого от нас человека. В данной ситуации такая роль у меня. Ликвидировать тебя, по-хорошему, нет острой необходимости. Достаточно на сутки нейтрализовать, чтобы ты никого предупредить не смог. Но я могу и убить тебя. Не так, - он ленивым жестом показал в сторону столба. - Просто выстрелить в затылок. Мучения исключены. Ты умрешь в назидание остальным. Понимаешь? Твоя жизнь и смерть зависят только от моего хорошего настроения. Точно так же, как в случае побега удача твоих подельщиков и жизнь Цезаря зависела бы от твоего желания. И как бы ты поступил на моем месте?

Илья хмыкнул. Вербовка, самая натуральная. Причем основанная не на страхе, а на симпатии. Яковлев пытается говорить языком Ильи - и надо отметить, это ему легко удается.

- Я не аксакал, а ты не салага, чтобы выслушивать мои советы, выкрутился он из щекотливого положения.

Яковлев бледно улыбнулся.

- И все-таки?

- Я могу совершенно точно сказать, не как тебе следует поступить, а что именно ты сделаешь. Ты предложишь сделку( жизнь в обмен на какую-то работу.

- Ошибся, - холодно ответил Яковлев. - Я ничего тебе не предлагаю. У меня нет страсти к убийству. В тех случаях, когда нет острой необходимости ликвидировать свидетеля, он остается жить. Всегда. Я ни разу не отступил от этого правила. Тебя запрут до середины дня, а потом ребята отвезут тебя за город и высадят километрах в ста от Москвы. Пока до дому доберешься, предупреждать кого бы то ни было станет поздно.

- А менты? Я же не только бандитам настучать могу.

- Илья, неужели ты думаешь, что за столько лет мы не научились заметать следы?! На одних взятках очень далеко не уедешь.

Он поднялся, сделал знак одному из своих людей.

- Отведи этого парня в каморку сторожа. Прямо в наручниках. Запри понадежней, ключи от браслетов оставь на вахте вместе с распоряжением( около трех отвезти его за город, высадить подальше от кольцевой и пусть делает, что хочет.

Яковлев повернулся и собрался уходить.

- Погоди, - окликнул его Илья. - Я понял тебя. Ты отпускаешь меня, я в безопасности. На сегодня был назначен еще один выезд, страховочный. Я не знаю, что это означает, случайно подслушал. Куда поехали, мне тоже неизвестно, но все маршруты я отрабатывал. По какому-то из тех адресов, с которых мы никого еще не пытались взять. Бригада из другой группы, где они расквартированы, даже не представляю. Леха, возможно, знает. а если и нет, тогда тряхните Пахана. Но брать будут прямо в квартире.

- Что, почувствовал себя свободным, потому и выдал планы? А то, что из-за твоей медлительности могут пострадать женщины и дети, тебя не волновало? - очень недружелюбно осведомился Яковлев. - В квартирах же мы не холостяками живем, у большинства семьи есть. Матери, отцы - далеко не молодые, жены, маленькие дети... Полагаешь, Пахан прикажет оставить их на месте, не причинять вреда? Да в лучшем случае их придушат, чтобы милицию не вызвали.

Придушат... Одно лишь слово вызвало острую ассоциацию с вчерашним убийством двух проституток. И женщины, если рассудить, они никчемные, а все равно жаль. Ни за что умерли.

- Ты говоришь, мы жестоко расправляемся, - уже с угрозой продолжал Яковлев. - Видел бы ты, что вытворяет некий Коля Хирург. Мы резали людей на куски из-за крайней необходимости, а он такое делает ради развлечения. И особенно детишек любит.

- Хирург? По-моему, его Саша зовут, а не Коля.

- Ты путаешь. Лидер "ночных волков" здесь ни при чем. У него свой мир. А этот - главарь мытищинской группировки. И минимум в два раза старше твоего байкера.