Бессердечная фортуна

— Я не хочу ей противостоять.

— Ты совершенно права. Ты не должна этого делать. В следующий раз, когда мы пойдем на вечеринку, постараемся ее избегать.

— В следующий раз? — Я чувствовала себя побежденной, представив, что наши столкновения с ней будут повторяться снова и снова.

— Если ты не будешь показываться на таких мероприятиях и делать то, что тебе нравится, тогда ты позволишь ей победить. Мы с Кэтрин дружим очень, очень давно. Если ты дашь ей хотя бы дюйм, она возьмет всю милю.

— Я не хочу играть в ее игры, — сказала я ему.

Он поцеловал меня в лоб и притянул к себе.

— Знаю. Привыкнешь, потом будет проще.

Я вздохнула, уткнувшись ему в грудь. Он говорил то, что сказали Шарлотта и Этта, только другими словами. Но… станет ли все легче? Или загноится и сгниет, становясь все хуже и хуже, пока мы все не сломаемся?

Я хотела вернуться к себе домой после этой вечеринки. Мне многое нужно было обдумать и разложить в уме по полочкам. Разговоры, которые не имели смысла, но мой писательский мозг должен был отсортировать и собрать воедино. Но Льюис отвез меня к себе домой, я не сопротивлялась. Я стала чаще бывать у него дома. Просто не хотела разговора, который, как знала, должен был состояться сейчас у него дома.

Он расстегнул галстук-бабочку и оставил расстегнутыми первые две пуговицы, прежде чем включить проигрыватель и направиться к бару с напитками.

— Вино?

— Что-нибудь покрепче. — Я скинула лабутены, подаренные мне Джейн, и порадовалась, что оставила у него одежду на смену. Хотя платье и было невероятным, но не совсем предназначенное для расслабления, чтобы я могла почувствовать себя комфортно.

Льюис вернулся ко мне с двумя стаканами, поставив на стол бутылку виски, налил нам по порции.

— Я хочу переодеться. Мне нужно избавиться от этого платья.

Он прижал меня к себе и крепко поцеловал.

— Я могу помочь.

— Я только на минутку.

Я все еще слишком злилась, чтобы думать о сексе. Должно быть, он прочел это по моим глазам, потому что отпустил. Я вернулась в его спальню и расстегнула пуговицы, которые удерживали верх платья, а затем скрытую молнию сбоку. Я повесила дизайнерское платье на вешалку в его гардеробной, прежде чем переодеться в леггинсы и цветастую футболку. Наклонила голову вниз и собрала все волосы в беспорядочный пучок на макушке. Я посмотрела на себя в зеркало на туалетном столике, давая себе секунду передышки, прежде чем вернуться к нему.

Льюис ждал, наливая еще одну порцию виски, верхний свет освещал его темную кожу. Я не могла понять его настроение в этот момент. Я даже не знала с чего начать. Но у меня были к нему вопросы, а я не из тех, кто готов долго держать их при себе.

— Я столкнулась сегодня с Адди, — произнесла я.

Льюис повернулся ко мне с вопросительным выражением на лице.

— Я ее не видел.

— Мы столкнулись, когда я выходила из-за кулис.

— Судя по выражению твоего лица, она была в своей манере, как всегда. — Он похлопал по сиденью рядом с собой. — Иди сюда, садись. Адди была частой угрозой в моей жизни еще со школы. Это не в первый раз.

Я пересекла комнату и села на диван напротив него, поджала под себя ноги.

— И что же она сказала?

— Она сказала, что ты... одержим мной. Что у тебя есть навязчивые идеи. Что я похожа на одну из них, типа пребывание на солнце, но, когда тебе надоедает, становится все похожим, как на темную сторону Луны. Она сказала, что я последняя твоя идея.

Он закатил глаза.

— Как оригинально с ее стороны.

— Я бы ничего такого не подумала, но Пенн... пару недель назад сказал что-то подобное.

— Хорошо. Во-первых, у меня, действительно, есть навязчивые идеи. Я уже рассказывал тебе о них. Я влюбляюсь, а потом отвергаю, начинаю влюбляться во что-то другое. Но это не касается людей. Это хобби. — Он протянул руку и нежно погладил меня по щеке. — Во-вторых, это не ты. Ты — никогда. Я могу быть таким с другими вещами, но я никогда не смог бы быть таким с тобой. Ты для меня ты, Натали.

Моя кожа вспыхнула от этих слов, считывалась явная привязанность. Но что-то выпирало наружу. Адди и раньше оказывалась права. Она велела мне разобраться с командой, и я это сделала. У них были скелеты в шкафу и секреты, я поплатилась за это.

— Я просто... ее слова заставили меня задуматься, что это нечто большее.

— Откровенно говоря, Адди ревнует.

Я хотела дать ему презумпцию невиновности. То, что он говорил, имело смысл. Но я никак не могла забыть то, что сказала Адди.

— Да, но... она сказала, что если это неправда, то я должна знать о Ханне Стрэттон.

Спина Льюиса напряглась.

— Она так сказала?

Я молча кивнула.

— Кто она такая?

Льюис покачал головой.

— Она была девушкой, с которой мы дружили в старших классах. Она ушла в середине первого класса старшей школы. Родители забрали ее из школы за употребление наркотиков, и она умерла от передозировки, прежде чем они успели отправить ее в реабилитационный центр. Это было довольно ужасно для нас.

— Но... почему Адди решила, что мне нужно об этом знать? — Спросила я в замешательстве.

— Честно говоря, Натали, именно это и сделало нас командой. Мы всегда дружили. Но, когда мы потеряли Ханну в конечном итоге изменило все. Адди это не понравилось, и она покинула группу. В то время как остальные наоборот сплотились. Это все еще определяющий момент нашей дружбы, — вздохнул он. — Я понимаю, почему она думает, что женщина, с которой у меня отношения, должна знать об этом, но не думаю, что это должно характеризовать меня, как человека. Адди хотела, чтобы я покинул команду вместе с ней, но я не хотел уходить, и это разрушило наши отношения. Теперь она все еще пытается саботировать мои отношения, выдавая такого рода информацию. Используя обо мне то, что знает, чтобы все испортить.

Мне все еще казалось, что я упускаю какую-то деталь, но я не знала, какую именно. Я не знала Адди достаточно хорошо, чтобы судить о ней, ревнует ли она или пытается предупредить меня о чем-то. О чем еще можно было меня предупреждать.

— Я думаю, что ты знакома с кое-кем еще из нашей команды, — сказал он, возвращая меня к реальности.

Пенном.

— Да, — пробормотала я.

Это был определенно не тот разговор, который мне хотелось бы вести. Не с его словами, все еще звучавшими у меня в ушах.

— Ну и как все прошло с ним? — спросил он.

Я стряхнула с себя мысли об Адди.

— Именно так, как я и ожидала.

Это не было ложью. Я не думала, что разговор будет легким, собственно так и было. Была не уверена, что он так легко сдастся... откажется. Единственное, что было неожиданным, как я отреагировала. Пульс, который пронзил меня при его словах. Вещи, о которых я не хотела думать и определенно не могла сообщить Льюису. Про корону, лежащую на дне моей сумочки, как постоянное напоминание о «нас».

— Хорошо. Я больше не хочу, чтобы он вставал между нами. Как я уже сказал, меня больше не волнуют мои школьные отношения. — Он сжал мою руку. — Я хочу тебя, Натали. Только тебя.

— Да. Надеюсь, мы оба покончили с тем, что нам швыряют в лицо, — пробормотала я. — Имею в виду Адди, Пенна и Кэтрин и это все в один вечер, я больше никогда не захочу покидать эту квартиру.

— Я полностью за. Но ты непременно должна пойти со мной на свадьбу Кэтрин.

— После того, что только что произошло? — Недоверчиво спросила я.

— Особенно после того, что произошло. Если ты будешь избегать Кэтрин, то она победит.

Фу, я ненавидела то, что он был прав. Именно этого Кэтрин и хотела, чтобы я боялась появляться в обществе. Она хотела, чтобы я пресмыкалась перед ней, когда снова окажусь с ней рядом. Она хотела, чтобы Верхний Ист-Сайд принадлежал только ей. И хотя мне совсем не хотелось быть в Верхнем Ист-Сайде… но я также не хотела, чтобы она считала его своей собственностью, сумев вытолкнуть меня оттуда.

— Я подумаю об этом, — наконец заявила я.

Хотя его ответная улыбка заставила меня решить, что он заранее знал мой ответ.

— Но есть одно место, куда я определенно пойду с тобой.

— Да?

— Печь пряничные домики к твоим сестрам.

Он застонал.

— Они тебе сказали?

Я усмехнулась и кивнула.

— Да. Так что не строй никаких планов на вторник.

— Они просто невыносимы.

— Но ты их все равно любишь.

Он кивнул, не сводя с меня глаз. И его взгляд сказал, что возможно, только может быть, он влюбился и в меня тоже.

27. Натали

В моей квартире зазвонил домофон.

— Черт, — проворчала я себе под нос, когда палец завис над клавишей backspace, и прежде чем я успела подумать, нажала «отправить». В животе все перевернулось, и я бросилась к двери. Нажала на кнопку. — Я сейчас спущусь.

Схватила куртку и перчатки, натянула мокасины и направилась вниз. Я пробежала три этажа и встретилась с Льюисом, стоящим на пороге, поджидающим меня. Он был одет в брюки цвета хаки и полосатую рубашку на пуговицах. Его улыбка расцвела, как только он увидел меня в дверях.

— Думаю, мне не помешал бы ключ от твоей квартиры, чтобы я мог просто подняться, — сказал он со смехом. — Ты запросто поднимаешься ко мне.

— О да, твое преимущество в том, что у тебя есть собственный лифт, — пошутила я, надевая шапочку на голову.

— Да, это преимущество. — Он обнял меня за талию, ведя по холодному полуденному воздуху на заднее сиденье своей машины. — Преимущество в том, что ты можешь приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится.

— Ну, мы же никогда не останавливаемся у меня.

— А могли бы.

Я поцеловала его в губы.

— Но твое место намного лучше. Моя квартира отлично подходит только для писательства.

— Я прочитаю твой роман в конце концов?

Я рассмеялась и покачала головой.

— Нет. Но есть прогресс! Я послала Кэролайн краткое описание и главы из книги, мне интересно, что она скажет.

— Или ты могла бы просто прислать его мне, и я мог бы прочитать твой роман сейчас, — сказал он с дерзкой усмешкой.

— Или нет.

Пожалуй, это было единственное, чему я не поддавалась. Единственное, где я не сдвинулась ни на йоту. Я знала, что это сводило его с ума, но мне было все равно. Я не спрашивала о его работе, когда он задерживался допоздна, не отвечала в любой момент на его телефонные звонки и не подхватывала важные для него документы на вечеринках. Все это было странно для меня, но черт возьми, что я знала о хедж-фондах? Хедж-фонды были одна из тех причуд, с которой ему приходилось иметь дело.

Он вздохнул.

— Я все равно не отстану.

— Я и не надеюсь.

— По крайней мере, ты сделала с романом шаг вперед, хотя и не позволяешь мне участвовать в этом процессе, — настаивал он.

— Посмотрим, понравится ли моему агенту роман. Вряд ли Джиллиан завтра возьмет трубку и предложит мне еще денег. Боюсь, что этот шар так не взлетит.

Льюис посмотрел мне прямо в глаза.

— Такого никогда не случится.

Я пожала плечами.

— Синдром притворщика?

— Ты потрясающая писательница. Я влюбился в твою прозу с первой же страницы, как прочел. Это настоящий подарок.

— Спасибо, — ответила я, покраснев от его похвалы.

Я не привыкла к похвале. Несмотря на то, что «Пари» по-прежнему занимало достойное место в «Нью-Йорк Таймс» и дела с книгой шли все лучше, чем я могла себе представить, я понимала, что успех так легко не приходит. Но когда он так говорил... иногда я гордилась собой.

Машина остановилась перед домом его родителей, к счастью мы завершили разговор о моих книгах. Поднялись на лифте в их особняк и обнаружили Шарлотту, Этту и Нину уже на кухне. Как и в прошлый раз, когда мои глаза расширились от одного вида кухни, теперь мои глаза расширились от огромного количества пряничных домиков, занимающих каждую поверхность, куда хватало взгляда.

— О, Натали, дорогая, — произнесла Нина с улыбкой. Ее фартук был перепачкан мукой, лицо тоже перепачкано мукой. — Я так рада, что девочки смогли убедить тебя присоединиться к нам. — Она перевела взгляд на Льюиса. — Не могу сказать спасибо моему сыну.

Льюис поднял руки вверх.

— В конце концов, я бы ее обязательно пригласил.

— Лжец, — заявила Этта.

— Если бы не мы, ты этого бы не сделал, — вставила Шарлотта.

Я рассмеялась.

— Ну, я люблю пряники, и главное я люблю прекрасную Рождественскую традицию. Итак, скажите мне, что я должна делать.

Нина указала на различные части и стадии охлаждения. Пряники должны были быть на сто процентов холодными, прежде чем на них можно было наносить королевскую глазурь, собрав все части вместе. Девочки как раз сейчас взбивали глазурь. Льюис и я сложили все части вместе, основываясь на количестве домов, которые нужно было соединить, их оказалась целая дюжина. Кроме того, больше сотни печений доставали из духовки для какого-то благотворительного мероприятия.

Нам потребовалась целая вечность, чтобы разобраться во всем, но к тому времени, как пряники остыли, мы уже выпили и были готовы начать их украшать.

— Мам, мы тебе рассказывали, что случилось с Натали в «Тринити»? — Спросила Этта. Она орудовала кондитерским мешком, мастерски украшая свой домик.

Я выглядела как идиотка, используя нож, пытаясь размазать глазурь по моему домику. И с моей голубой глазурью домик получился сильно обледеневшем. Будем надеяться, что он переживет Рождество.

— О боже, а что такое со мной случилось? — Пробормотала я, вспоминая все, что там произошло, и то, что могло вырваться из уст Этты.

— Элизабет предложила нарядить Натали к свадьбе Перси, — восхищенно заявила Шарлотта.

— Неужели? — Спросила Нина с улыбкой. — Элизабет — очаровательная женщина. Тебе повезло, что она предложила тебе свои услуги.

Я посмотрела вниз на свои расклешенные джинсы и цветастую фиолетовую рубашку, которая выглядела так, будто она относилась к стилю хиппи, но я купила ее в моем любимом комиссионном магазине еще дома. Я стала хиппи по максимуму. После того как я захотела произвести на них впечатление, я оставила Верхний Ист-Сайд позади и полностью стала той прежней Натали. Теперь я не могла сказать, было ли это ошибкой с моей стороны.

— Не знаю, соглашусь ли я с ней, — заявила я им.

Шарлотта ахнула.

— Что?

Этта скептически посмотрела на меня.

— У меня уже есть одно платье.

Льюис только приподнял бровь, будто знал, что последует дальше.

— Платье, — повторила Шарлотта. — Не шедевр Каннингемской моды, созданный специально для тебя. В этом и есть разница.

— Ты не должна упускать такую возможность, — высказала свое мнение Этта.

Нина вздохнула, глядя на дочерей.

— Я уверена, что ты будешь прекрасно выглядеть во всем, что выберешь. Не позволяй моим избалованным дочерям отговаривать тебя от твоего выбора.

— Мне кажется, ты будешь выглядеть прекрасно в любом, — глаза Льюиса говорили, что он просто рад, что я готова с ним пойти на свадьбу.

Я еще не согласилась пойти... с ним. Я продолжала настаивать на том, чтобы он пошел, но я не сказала, что тоже пойду. Звонок помощнице Элизабет и просьба о платье, подходящем для меня, звучали как подтверждение. Имея наготове платье, которое Джейн купила мне в «Бергдорфе», мне казалось, что я приму поспешное решение для того дня.

Когда мы закончили обустраивать наши испеченные дома, разговор перешел на более приземленные темы. Мой дом выглядел так, будто он был немного обледеневшим и вот-вот рухнет. У Шарлотты и Льюиса все было сносно. Гораздо лучше, чем у меня, но не профессиональном уровне. У Этты и Нины все было просто потрясающе. Дом Этты больше походил на особняк с засахаренными окнами и сводчатым потолком. У Нины — определенно больше походил на замок. Он даже напоминал «Хогвартс».

— Ну и ну, — пробормотала я. — Я чувствую себя неполноценным работником.

— Все пряничные домики одинаковые, — заявила Нина.

— У них у всех одинаковый вкус. Это уж точно, — вторил ей Льюис, беря с подноса пряничное печенье и поднося его ко рту.

Нина, прищурившись, посмотрела на него.

— Льюис Эдвард, ты только что съел одно из моих благотворительных печений?

Он с хрустом откусил голову пряничного человечка.

— Да, мэм.

Она покачала головой, глядя на него.

— Мальчик не собирается учиться.

Шарлотта и Этта вытащили свои телефоны и теперь, когда их пряничные домики были закончены, прокручивали контакты.

— Эй, мам, я собираюсь навестить Броуди, — заявила Шарлотта.

— Да, Ава уже вернулась. Итак, мы хотим потусоваться, — сказала Этта.

— Постарайтесь держаться подальше от неприятностей, — ответила Нина. — И скажите «до свидания» своему отцу.

— До свидания? — Спросил Эдвард, появляясь в гостиной и направляясь на кухню. — Я уже пришел. С кем я должен попрощаться?

— Мы уезжаем, пап, — заявила Этта и обняла его, поцеловав в щеку.

Шарлотта последовала ее примеру.

— Мы вернемся поздно, — сказала она.

Он поцеловал обеих девушек в макушки и выпроводил их из дома.

— Как прошел ежегодный пряничный праздник?

Нина подняла бровь.

— Я так понимаю, ты спустился в самом конце.

— Мои навыки в области архитектуры, имею в виду выпекание пряничных домиков, никогда не были развиты, — сказал он с усмешкой. — Но я отличный дегустатор.

— Как и твой сын.

Эдвард обратил свое внимание на нас.

— Ну что, у вас есть планы? Мы могли бы выпить на балконе.

— Я должен ответить на звонок по работе, — вставил Льюис.

— Ты закрываешь сделку с «Анселин-Магуайр»? — Спросил Эдвард.

Льюис кивнул.

— Да, мы надеемся завершить переговоры сегодня вечером.

— Отлично. Вы и так слишком затянули. — Эдвард хлопнул Льюиса по спине. — Почему бы тебе не ответить на звонок в моем кабинете? Тогда я с Натали смогу выпить. Мы с Ниной хотели бы познакомиться с ней получше.

Льюис вопросительно посмотрел мне в глаза. Я пожала плечами. У меня не было никаких заданий по готовке, и мне казалось это не плохим предложением. Вообще-то очаровательным даже.

— Если у Натали нет никаких планов, то думаю, мы могли бы это осуществить, — сказал Льюис.

— Это так мило, Эдвард, — сказала Нина. — Иди включи обогреватели, чтобы мы все не замерзли на балконе, а я приготовлю коктейли.

Эдвард послушно вышел, а я последовала за Льюисом обратно в гостиную. Он обнял меня за плечи и прижался поцелуем к моим губам. Как только обогреватели заработали, мы с коктейлями вышли на балкон. В свой первый визит я не посещала балкон, но сейчас я не могла поверить, что эта семья обладала таким огромным пространством в Нью-Йорке. На балконе первое, что я увидела это гигантский бассейн с подогревом, который, к сожалению, был закрыт, также джакузи и целый сад. Вид на парк был восхитительным, и я поняла, что он стоил им определенных денег.

— Ты выглядишь так, будто готова нырнуть, — заметил Льюис, когда мы заняли свои места напротив его родителей.

— Если бы бассейн работал, я бы так и сделала. Я умираю от желания снова поплавать.

— Натали была пловчихой в университете, — объяснил Льюис.

— Ну, ты можешь пользоваться им в любое время, как только мы откроем его, — сказала Нина. — Господь знает, что особенно им никто не пользуется.

— Спасибо. Это очень великодушно с вашей стороны, — сказала я.

Я откинулась на спинку стула и с удовольствием сделала глоток. Родители Льюиса смеялись и шутили друг с другом, будто они все еще были теми подростками, когда влюбились друг в друга в Гарварде. Это было восхитительно.

— Хорошо. Мне нужно все привести в порядок до того, как утром придет горничная. Иначе она будет ругаться на всех языках на то, что мы оставили после себя, — сказала Нина.

— Нина, — жалостливо произнес Эдвард.

Она поцеловала его один раз.

— Я вернусь, как только все закончу. Ты же знаешь, я ненавижу неубранный дом.

Он вздохнул.

— Хорошо. Но поторопись.

Она рассмеялась и взяла свой пустой бокал с собой.

— Она будет все мыть и вымывать всю ночь, — сказал мне Льюис. — Мама немного помешана на чистоте, кроме того, она — перфекционистка.

— Это одно из ее лучших качеств, — заявил Эдвард, поднимая бокал.

Льюис посмотрел на часы и вздохнул.

— Ладно. Мне нужно вернуться в дом. Я не на долго.

Он сжал мне руку и исчез в доме, уже набирая номер и начиная совещание. И я осталась совсем одна с его отцом, неукротимым Эдвардом Уорреном.

— Итак, Натали, — сказал Эдвард, покрутив свой бокал. — Я слышал, что ты писательница.

— Да.

— И у тебя вышла книга.

— У меня... да. Но не под моим именем.

Он молча кивнул.

— Я знаю об этом. Под какой-то Оливией. Мы ее опубликовали.

У меня пересохло во рту. Я ненавидела, когда люди знали о моем псевдониме. Но почему я должна удивляться, что владелец компании знал о моем псевдониме? Владелец, чей сын встречался со мной, с одним из их авторов.

— Совершенно верно.

— Прости, что я так говорю, но я навел кое-какие справки о тебе после того, как ты пришла к нам на ужин.

— Э-э... навели справки?

Его глаза все еще были прикованы к стакану в его руке, и у меня внезапно возникло ощущение, что он просто играл со мной.

— Похоже, ты появилась из ниоткуда. Льюис сказал, что вы познакомились год назад. Но в то время ты встречалась с Пенном Кенсингтоном. Когда у тебя с ним не сложилось, ты перебросилась на моего сына. — Его глаза наконец встретились с моими глазами. Твердые, как скала, и холодные, как камень. — Итак, каковы твои намерения относительно Льюиса?

— Мои намерения?! — Переспросила я, все еще не понимая, куда он клонит.

— Ну, он уже потратил миллион, чтобы заполучить тебя, — небрежно заявил его отец. — Так чего же ты от него хочешь?

Мои глаза стали вдвое больше, а челюсть отвисла.

— О чем вы говорите? Льюис не передавал мне миллиона долларов, и я ничего от него не хочу.

— Твой контракт с издательством «Уоррен Паблишинг» оценивался в семизначную сумму. Ты не настолько наивна, чтобы не понимать, кто выставил эту цифру на аукционе.

У меня скрутило желудок.

— Только не он, — прошептала я.

Эдвард приподнял брови.

— Понятно, что именно он. Иногда он бывает таким доверчивым. Но я уже встречал таких женщин, как ты. И я не хочу, чтобы мой сын связывался с подобными женщинами.

Мое сердце бешено заколотилось в груди, когда я вскочила со своего места.

— Вы хотите сказать, что я — золото искательница?

— Я не произносил этого слова.

— Вам и не нужно было его произносить, лишь намекнуть!

— Значит, мы пришли к взаимопониманию. — Эдвард поднялся с кресла, грациозный, как кошка, и навис надо мной. — Это деловые переговоры. Сколько тебе нужно, чтобы ты убралась с пути моего сына?

Я сжала руки в кулаки. Сквозь меня струился огонь. Я так злилась на него, на его оскорбления, на то, что узнала, на весь ужас от происходящего.

— Вы недооцениваете меня, мистер Уоррен, — выплюнула я.

Он рассмеялся.

— Я так не думаю.

— Пошел ты, — прорычала я. — Можете засунуть себе в задницу свои чертовы деньги. Мне ничего от вас не нужно. Я прекрасно обходилась без ваших денег раньше, и сейчас тоже обойдусь без них.

28. Натали

Я вылетела с балкона, как грозовая туча. Гнев пульсировал, как капли дождя, падающие с неба. Я даже не могла поверить в то, что только что произошло. Что Эдвард Уоррен решил от меня откупиться, заплатив. Он явно все сделал так, чтобы остаться со мной наедине. Пытаясь меня обвинить в том, что я вытягиваю деньги из его сына, предложить мне больше, стараясь избавиться от меня. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой оскорбленной.

И еще хуже то, что проделал Льюис. Мне хотелось заорать во все горло. Я переживала, что меня стал издавать Уоррен, успокаивая себя тем, что это было случайным совпадением, что они были не первыми среди издателей, пытающиеся купить мою книгу. Я думала, что Уоррены заслуженно выиграли торги, без вмешательства Льюиса. Оказалось, я ошибалась. Я была настолько глупа, что даже не спросила его об этом.

Льюис расхаживал по гостиной, общаясь по телефону, когда я пронеслась мимо него.

— Натали?

Я не обратила на него внимания. Мне нечего было ему сказать, во мне бушевали эмоции, вернее слов для Льюиса было слишком много, о чем я могла потом пожалеть.

— Натали? Что с тобой? — крикнул он.

Но я схватила сумочку, перекинула ее через плечо. Затем накинула куртку и направилась к двери.

Льюис бросился за мной, позади услышала:

— Что происходит? Куда ты?

Я вошла в лифт, двери стали закрываться у него перед носом. Он просунул руку между дверьми, не давая им полностью закрыться. Затем вошел в лифт.

— Ты в порядке? Почему ты уходишь? — Спросил Льюис. Его глаза были широко раскрыты и полны беспокойства.

— Почему бы тебе об этом не поинтересоваться у своего отца? — Рявкнула я и нажала кнопку нижнего этажа.

— Моего отца? Почему? Он что-то сделал?

Я сердито посмотрела на него. Мне казалось, что я взорвусь в любую секунду, а я не хотела, чтобы наша ссора происходила здесь, в лифте. Мне нужно было выйти на свежий воздух. Подальше от этого обеспокоенного с легкой настороженностью лица. Будто он ничего такого не сделал, будто был чист передо мной.

Я снова посмотрела вперед и скрестила руки на груди, не отвечая.

— Черт. Натали, поговори со мной. Я не знаю, что произошло, поэтому не могу это исправить.

— Да, ты не можешь это уже исправить, — зарычала я.

Наконец лифт остановился, двери открылись, я протиснулась мимо него в вестибюль и вышла наружу.

Льюис бросился за мной.

— Натали, пожалуйста, поговори со мной. Я не хочу, чтобы ты вот так просто сбегала, потому что злишься.

— Слишком поздно.

— Прошу тебя, — взмолился он.

Я проигнорировала его и направилась по Пятой авеню к Центральному парку.

— Мой водитель за углом. Я могу отвезти тебя домой. Давай я отвезу тебя домой.

— Нет, мне нужно пройтись, и я никуда с тобой не поеду.

Льюис фыркнул, но последовал за мной по улице.

— Ты собираешься сбежать в ночь, не объяснив, что случилось? Это несправедливо, Натали.

— Справедливо?! — Завизжала я, не обращая внимания на людей вокруг. — Ты хочешь поговорить со мной о справедливости, Льюис? Может ты мне скажешь, как убедил издателя заплатить мне семизначную сумму? И про то, что именно ты посоветовал Уоррену купить мою книгу?

Он сделал шаг назад, как будто я его ударила.

— Я... хотел помочь.

— Не пытайся все перевернуть с ног на голову, — сказала я ему. — Ты не сможешь убедить меня, что твои действия были так уж для меня хороши. Я хотела, чтобы мою книгу стали издавать, потому что она понравилась, понравилось, как я пишу. Я не хотела, чтобы мне давали фору. Купил бы кто-нибудь другой мой роман за меньшие деньги, я была бы в восторге. Но нет, тебе необходимо было вмешаться. Ты сделал это из-за своих личных побуждений. Так что не говори со мной о несправедливости.

Я резко развернулась и направилась в парк. Центральный парк был лишен красок. Зимние деревья без листьев, зловеще нависали, пока я шла по дорожке.

— Да, сделал, признаю. Я узнал, что Оливия — это ты, и хотел просто помочь. Почему ты считаешь неправильным, что я решил помочь тебе? — спросил он.

— Если твоя помощь была настолько хороша, то почему ты никогда не говорил мне об этом? — Рявкнула я.

Он пожал плечами.

— Мы никогда не затрагивали эту тему.

— Да, ты никогда не поднимал эту тему, зная, что мне не понравится.

Он потянулся и схватил меня за рукав куртки, заставляя остановиться.

— Все, что я делаю, я делаю для тебя, Натали. Всё. Может не совсем правильно, но я не думал, что ты из-за этого так расстроишься. Не знал.

— Теперь узнал, — упрекнула я его. — Иначе твой отец бы мне этого не сказал, обозвав меня охотницей за богатыми мужчинами. Он сказал, что ты уже отдал мне миллион долларов, спросил, сколько еще мне нужно, чтобы я оставила тебя в покое.

Льюис втянул воздух.

— Он так сказал?

Я истерично расхохоталась.

— О, именно так и сказал.

— Черт возьми, Натали, мне так жаль. Он проделывал такое раньше, но не думал, что он опустится до такого уровня с тобой.

— Приятно осознавать, что ради меня ему все же пришлось прогнуться, — проворчала я.

— Моя последняя подружка взяла деньги. Алисия. Та, кого ненавидят мои сестры. Я думал, что с тобой он на такое не пойдет, потому что я явно влюблен в тебя.

От этих слов я в ужасе отступила на шаг. Потому что сейчас было не самое подходящее время, заявлять мне об этом, тем более, что мы ругались и спорили о важных для меня вещах. Я кипела от гнева и была далеко не счастлива слышать от него такие слова. Да, я была и не готова сейчас услышать от него эти слова. Это было последнее, что я хотела услышать. Последнее, с чем могла бы справиться.

— Однако, твой отец сделал шаг. Я сказала ему, чтобы он шел к черту, что мне не нужны ваши дурацкие деньги. Жила без них и проживу дальше. Но я хотела бы знать, как обстояли дела на самом деле, — заявила я ему. Мое лицо окаменело. — Но ты, кажется, не собирался мне ничего рассказывать.

— Натали…

— Не надо. Для одного вечера я уже достаточно наслушалась. Я хотела все сделать сама, — сказала я, ненавидя себя за то, что горло сжалось от непролитых слез. — Я так гордилась своими достижениями. Но ты все испортил. Так что я лучше пойду домой.

— Пожалуйста, — сказал он, делая шаг ко мне. — Пожалуйста, Натали. Не уходи так. Не уходи такой расстроенной.

— Это твоя вина, а не моя, — сказала я, прежде чем засунуть руки в карманы и направиться к своему дому.

Я думала, что он последует за мной, даже когда я сказала ему не провожать меня. Но он не последовал.

А когда я оглянулась, его уже не было.

Я опустилась на скамейку в парке, поджала под себя ноги, закрыла лицо руками и заплакала. Я уже давно не плакала. Очень давно. Я ненавидела слезы, потому что они делали меня слабой и уязвимой.

Но дело было не только в Льюисе. Или в обвинении его отца.

Плакала я о смерти единственного такого превосходного момента, связанного с моей книгой. Всего за несколько минут «мое достижение» было выпотрошено до костей. «Мерит» не выиграли аукцион, чтобы заключить со мной контракт. Тогда бы я выиграла все, что было бы в будущем, но теперь образовалась дыра. Черная дыра, высасывающая жизнь из всего, что будет. Копалась я в себе глубоко, погружаясь в свои недостатки. И теперь мне казалось, что опубликованная книга была такой же, как и все предыдущие, отвергнутые всеми издательствами. Только теперь у меня был Уоррен, который смог ее протолкнуть.

И мне не нравился прогорклый привкус, когда я рассматривала этот вопрос под таким углом.

Я встала на ноги. Пора было идти домой. Разберусь со всем утром. Ходить одной по Центральному парку в такое время было не самым умным шагом, но я была и не готова вернуться в свою печальную однокомнатную квартиру. Потому что приду, открою контейнер с замороженным кремом, и начну опять плакать.

Я повернулась в противоположное направление от своего дома. К Верхнему Ист-Сайду, который был ближе, чем мой дом в Верхнем Западном Ист-Сайде. Я свернула налево и направилась на север, в сторону метрополитена. Дорогу мне освещали уличные фонари и такси. Для вечера вторника движение было сумасшедшим. Движение всегда было в этом городе сумасшедшим.

Было легче думать о проносящихся машинах и прохожих, чем о реальной проблеме. С Льюисом, его отцом и моей карьерой. При одной мысли об этом мне хотелось закричать.

Я вытащила телефон, чтобы еще больше отвлечься, и почти сразу же пожалела об этом. У меня было два пропущенных звонка от Льюиса и эсэмэски. Я не стала их читать, не хотела читать его извинения и оправдания в данный момент. Потому что знала, что он извинялся и пытался загладить вину.

Может я ему сама позвоню, когда успокоюсь. Но сейчас? Нет.

Наконец я остановилась и огляделась, задумчиво бредя по тротуару какое-то время. Я не совсем понимала, где нахожусь. Потом подняла голову и увидела свет в окнах квартиры на верхнем этаже дома, перед которым остановилась.

Застыла, осознав, куда меня привели ноги.

Открыла контакты, нашла номер, который хотела заблокировать больше раз, чем могла сосчитать. Но так и не хватило сил на это. Нерешительно смотрела на цифры, с зависшим пальцем перед экраном. Затем нажала вызов.

Прошло три гудка, прежде чем мужской голос ответил:

— Натали?

— Ты дома?

— Да, — неуверенно произнес он. — С тобой все хорошо?

— Можно мне подняться к тебе?

— Что? Прямо сейчас? — спросил он, сбитый с толку.

— Да. Я...я внизу перед твоим домом.

— Э-э...да. Поднимайся.

— Спасибо, — пробормотала я. — Увидимся через минуту.

— Натали, ты уверена, что с тобой все хорошо?

— Нет, совсем не уверена.

Затем я повесила трубку и вошла в здание, чтобы подняться на лифте в апартаменты Пенна.

29. Натали

Я должна была бы нервничать, но почему-то совсем не нервничала с Пенном. Он заставил меня пройти через мясорубку, но находиться с ним рядом было всегда легко. Даже тогда, когда впервые встретились в Париже.

Двери лифта открылись у него в квартире, и я подождала, боясь, что меня закружат воспоминания. Но прежде чем успела их смутно осознать, маленькая итальянская борзая спрыгнула с дивана и прыгнула прямо на меня.

Тотл.

Он с силой сбил меня с ног, я чуть не упала на пол. Он видно подумал, когда я буду ошарашенная лежать на полу, ему будет легче задушить меня облизыванием, своими поцелуями. Его худое тело прижималось ко мне, он вилял не только хвостом, но и всем телом. Его невероятно длинные ноги для десятифунтовой собаки пытались найти опору на моих руках, а мокрый нос тыкался в щеку. Он пару раз залаял, а потом принялся лизать лицо, будто прошел не год, а всего лишь один день, как я уехала.

Слезы навернулись на глазах. Черт, я была тронута. Я действительно не осознавала, насколько сильно скучала по нему. Может мне и была необходима такая щенячья терапия. Я крепко прижала его к себе.

— Привет, приятель. О, посмотри, каким ты стал большим. — Он облизал меня еще раз. — Да, я тоже люблю тебя. Знаю. Я так скучала по тебе. Все хорошо. Я вернулась.

Затем появилась рука и нажала кнопку в лифте, чтобы двери не закрылись. Пенн наклонился к нам, выглядя совершенно растрепанным. Его темные волосы выглядели так, словно он зарывался в них пальцами ни один раз. Вдоль его подбородка появилась щетина. И он был без своего обычного костюма, босиком в черных спортивных штанах и футболке. Каким-то образом он все еще выглядел горячим, как грех.

— Ты пришла, чтобы похитить мою собаку? — растягивая слова, спросил он.

— Подумываю об этом. Он явно любит меня больше, чем ты.

— На самом деле он двуличный. Он отдает свою любовь очень быстро любому.

— Не слушай его, — сказала я Тотлу. — Твоя любовь — самая лучшая. Безусловная. Ты ведь никогда не разобьешь мне сердце, правда?

Тотл завилял хвостом и лизнул меня от подбородка до лба.

Я рассмеялась и вытерла лицо.

— Именно об этом я и говорю.

— Ты войдешь или просто посидишь в лифте?

— Наверное, войду.…

Я встала со своего места, подхватив Тотла на руки, и вошла в апартаменты Пенна. Все выглядело точно так, как я помнила. Небольшой беспорядок от его работы, загромождающей пространство. Его потертый кожаный блокнот лежал раскрытым на столе. Рядом — стакан с бурбоном. Из динамиков доносилась инди-музыка. И, конечно, характерная черта Пенна — пел неизвестный исполнитель. Его квартира выглядела, так же как и год назад, даже запах остался тем же.

Пенн подошел к столу и собрал свои бумаги в некое подобие стопки. Он резко захлопнул блокнот. Все его философские размышления были от меня закрыты.

— Извини за беспорядок.

— Это не беспорядок, — сказала я ему.

Он пожал плечами, обойдя диван, направился на кухню. Я поцеловала Тотла в макушку и положила его на одеяло. Он свернулся в клубок и плюхнулся на одеяло.

— Что это за песня? Мне нравится.

Бокалы звякнули друг о друга.

— «Не закончено» Коула Мэсси.

— Хорошая.

— Да. Грустная. Весь плейлист такой.

Он снова обошел вокруг кухонного островка, держа в руках два стакана.

— Вот. — И протянул мне один. — Похоже, тебе это не помешает.

Я взяла стакан в руки, но просто смотрела на него, не делая глотка. Мне нужно было что-то сказать. Что-то объяснить, почему я пришла и что случилось. Но я не знала с чего начать, и не знала, что я ожидала получить, придя к нему.

— Ты думаешь, это хорошая идея? — спросил он после того, как молчание стало тонким, как бумага.

— Что я пришла? — Спросила я. — Скорее всего, нет.

Он задумчиво кивнул.

— Зачем?

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — Я подняла голову, чтобы оценить его слова.

Он не выглядел так, будто хотел меня прогнать, но он отступил назад в относительную безопасность кухни.

— Нет.

Это слово повисло между нами. Объяснений не требовалось.

— Мне казалось, ты ясно выразилась в клубе. Поэтому удивлен, обнаружив тебя в своей квартире.

Я откинула голову на спинку дивана и уставилась в потолок.

— Я на самом деле не знаю, что я здесь делаю. Я просто шла, не хотела возвращаться домой. А потом увидела, что у тебя горит свет. И... не знаю.

Он подождал, пока я продолжу, но я не стала уточнять.

— Со мной ты чувствуешь себя в безопасности, — произнес он. Это было утверждение, не вопрос.

Несмотря на все дерьмо, что он проделал со мной. И как сильно я на него злилась за это дурацкое пари. И год молчания. И... список можно было продолжить. Независимо от того, через что мы прошли, я чувствовала, что это было самое безопасное место. Что он не прогонит меня и не оттолкнет. Я не могла сказать, говорило ли это о том, что я чувствовала к нему, что могла злиться на него до чертиков, но все равно с ним ощущала себя в безопасности. Мне казалось, что я ему не доверяю, и все же... Я ему доверяла. Это иррационально, и сейчас у меня голова была забита другим, чтобы как следует обдумать эту мысль.

— Да, — прошептала я.

Пенн вернулся в гостиную и сел в кресло напротив меня. Он выглядел более расслабленным. Хрустальный бокал в руке, свисающей с подлокотника. Нога уютно, устроившаяся на колене. Его взгляд остановился на мне. Оценивающий.

— Что? — Спросила я.

— Ты выглядишь... как ты та.

Я вопросительно посмотрела на него.

— А обычно как я выгляжу?

— Не так, последнее время я видел тебя только в дизайнерских платьях и на каблуках. Это, — он указал на мои клеши, волнистый топ и мокасины, — та Натали, которую я знал.

— Да, но у меня сегодня не было большой вечеринки. Одежда семидесятых вернулась.

— Она тебе очень идет.

Я взмахнула на него рукой.

— Ты тоже в спортивных брюках.

— Ага.

— Не в костюме, — заметила я.

— Я дома, работаю.

— Над чем? — Спросила я. Готова была говорить о чем угодно, лишь бы отсрочить свое объяснение, зачем я завалилась к нему, как снег на голову.

— Правки книги. Завершающая стадия перед тиражом. Ничего не могу поделать, но вылизываю аргументы.

— Мне знакомо это чувство, — пробормотала я. — Когда будет релиз?

— Где-нибудь в следующем году. Академические книги выходят в другой временной шкале, чем обычные.

Я кивнула и сделала глоток. Это был какой-то бурбон — ядреный и вкусный. Странно было сидеть у него в квартире. И так легко разговаривать с Пенном. У нас было так много общих интересов. И мы провели так много долгих часов вместе в доме в Хэмптоне, что находиться здесь казалось совершенно нормальным.

— Почему с тобой так легко разговаривать? — Задумчиво произнесла я.

— И какой ответ ты хочешь услышать? — осторожно спросил он.

Я пожала плечами.

— Сама знаю почему. Но можно было подумать, что возникнет неловкость.

— Ее никогда не было. Даже в Париже. Мы обнажали наши души в ту ночь, ни разу не испытывая неловкости.

— Да, что за странная ночь.

— Не этим бы словом я ее охарактеризовал.

Мои глаза метнулись к нему, и я почувствовала жар через всю комнату.

— Нет... скорее всего нет.

Между нами снова возникло напряжение. И я снова принялась гладить Тотла. Этот разговор был простым отвлечением от того, что привело меня к нему. Но у меня не было сил рассказывать ему, что случилось.

— В клубе ты сказала, что пишешь книгу под своим именем, — сказал он, меняя тему. — Что это значит?

— О, я работаю над своим романом. Он называется «Спорный вопрос». Отчасти вдохновленный глубокой любовью моих родителей, несмотря на то, что они полные противоположности. Идея — любовь нелегкая штука, когда встречаются двое из разных миров, читатель через взгляды и мнения всех близких, следит за ситуацией.

— Хм, — тихо произнес он. — Любовь побеждает, несмотря на внешние влияния и их различие мира.

— Да, — пробормотала я. — Звучит немного нереалистично, не так ли?

Он выгнул бровь, ожидая, что я продолжу.

Я вздохнула, плюхнулась рядом с Тотлом.

— Отец Льюиса назвал меня золото искательницей и предложил денег, чтобы я убралась подальше от его сына.

Пенн вздохнул.

— Его отец проделывал такое и раньше.

— Да, я знаю. Но его предложение не делает его менее унизительным.

— Не делает, — согласился он. — Особенно учитывая твой опыт общения с моей матерью.

— Да. Но твои слова не помогают. Но... это Льюис. Он... черт. — Я не знала, почему не могу этого сказать. Мне казалось, что я доказываю, что Пенн был прав, осознав поступок Льюиса.

— Ты можешь поговорить со мной, Натали. Уверен, то, что делал Льюис, я слышал и похуже.

Я снова села, сделав глубокий вдох, а затем выдохнула.

— Когда мою книгу выставили на аукцион, ее купило издательство «Уоррен» за семизначную сумму. Оно было не первое издательство, желающее купить, я подумала, что это моя заслуга.

— Но? — вставил он.

— Но Льюис вмешался и поднял цену, чтобы я получила больше денег.

— И теперь ты чувствуешь, что твоей заслуги здесь нет? Будто роман напечатали, потому что он его купил, а не потому, что твой роман хорош.

— Вот именно! — Рявкнула я. — Такое ощущение, что успех книги был вызван Уорреном, который надавил на нужные кнопки.

— Ну, во-первых, книга написана невероятно хорошо, так что не стоит сбрасывать со счетов свой талант.

— Прекрасно, талант. В наше время он не столь важен. Но, черт возьми, я чувствую себя такой... одураченной. У меня были мысли, что Льюис ко всему этому приложил руку, но я не стала его спрашивать об этом. А должна была, теперь я чувствую себя просто глупо. Его отец считает, что я золото искательница, хотя я ничего не знала.

Пенн подождал, пока я закончу. Допив бурбон, он откинулся на спинку кресла.

— И что ты собираешься с этим делать?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты пришла ко мне и разглагольствуешь о том, о чем я уже давно догадался. Что ты собираешься делать с тем, что он скрыл от тебя информацию? Я не большой любитель приносить неважные новости, но такие вещи единожды не случаются. — Пенн вздохнул. — И чертовое пари должно было научить тебя этому.

Гнев пронзил, как раскаленная кочерга. Такая же реакция у меня была и на пари. Но Пенн был прав. И вопрос касался не просто Эмили, Кэтрин или его матери... было что-то еще, хотя Льюис еще тогда не признался. Сдержался, даже когда я напрямую спросила его о пари. Так было со всеми. Льюис солгал. Пенн солгал. Кэтрин тогда рассказала мне о пари, но я решила, что это очередная ее манипуляция мной.

— Ты думаешь, он скрывает что-то еще, — спросила я.

— Добро пожаловать в Верхний Ист-Сайд, Натали.

Его слова задели меня. Да, так оно и было. Я сказала, что не хотела такой жизни, а потом каким-то образом снова оказалась втянутой в нее. Итак, вопрос был в том...есть ли у Льюиса еще один секрет? И могу ли я доверять ему и дальше?

— Почему ты так благосклонен ко мне? — Спросила я, внезапно насторожившись. — Ты не хочешь, чтобы я была с Льюисом.

— Нет, не хочу, — подтвердил он. — Но я хочу, чтобы ты была счастлива. И увидев тебя в моей квартире с покрасневшими глазами, став «подушкой для слез», не то, из-за чего я хотел бы, чтобы ты ко мне пришла, Нат. Так что сейчас речь не обо мне и тебе. Это касается только тебя. И я играю в эту игру гораздо дольше, чем ты. Я помогу тебе в нее играть, если хочешь.

— Я не хочу играть в игры, — прошептала я.

— Знаю, — он беспомощно пожал плечами. — Я тоже не хочу играть. Но если ты не научишься играть по правилам, то не выживешь в Верхнем Ист-Сайде.

Его последние слова были прерваны громким жужжанием телефона на столе, привлекшим наше внимание. Он наклонился вперед и перевернул его, взглянув на экран, был поздний вечер. Его брови поползли вверх, и он усмехнулся.

— Этого я не предвидел, — пробормотал он себе под нос.

— Что?

Я перевела взгляд на экран его телефона, там жирными белыми буквами было написано: «Льюис».

— Оно и к лучшему, — произнес Пенн и включил громкую связь.

30. Натали

— Льюис, — ответил Пенн, — давненько тебя не слышал, парень. В чем дело?

— Она у тебя?

Пенн взглянул на меня.

— Кто?

Льюис сердито фыркнул.

— Натали. Мы... поссорились, и она убежала. Ее нет дома. Ее нет и у Джейн.

Я слышала, что он был расстроен и, скорее всего, злился. Я не могла представить, через что ему пришлось пройти, чтобы дойти до определенной черты и позвонить Пенну, пытаясь меня найти. Должно быть, он отправился ко мне домой, обнаружив, что меня там нет, запаниковал и стал обзванивать знакомых. К счастью, а может быть, и к несчастью, список моих знакомых был довольно мал здесь в Нью-Йорке. Джейн и Пенн.

— Правда? Поссорились? О чем же?

— Пенн, она у тебя? — прорычал тихо Льюис.

Его глаза встретились с моими, и между нами завязался безмолвный разговор. Он как бы спрашивал — должен ли он признаться, что я была у него. Или Пенн заставит дальше переживать и волноваться, и злиться Льюиса.

Я молча кивнула. Я все равно не смогла бы прятаться у Пенна вечно.

— Да, — наконец выдавил Пенн.

Последовала череда тихих чертыханий. Будто он отодвинул телефон и выкрикивал их в ночь. Я поморщилась.

— Она у меня, и с ней все хорошо. Ей просто необходимо было успокоиться. Мне кажется, ты должен дать ей немного времени все обдумать.

— Мне плевать на то, что тебе кажется, Пенн, — отрезал Льюис. — Если ты дотронешься до нее, я тебя убью.

А затем он быстро повесил трубку. Тишина между нами ощущалась как живое движение воздуха. Непроизвольно я потянулась к телефону Пенна, желая привести Льюиса в чувство, заверив, что между его лучшим другом и мной ничего не произойдет. Но Льюис повесил трубку, отчего я почувствовала еще большее раздражение, чем когда-либо.

— Ну что ж, — произнес Пенн, бросая телефон на стол, — все идет так, как и ожидалось.

— Он, наверное, едет к тебе.

— Возможно.

— Полагаю, это своего рода намек, что я у тебя засиделась. — Я поставила стакан, поцеловала Тотла в макушку и поднялась с дивана.

— Тебе не следует уходить лишь потому, что он придет, Натали.

Он шагнул ко мне, преодолевая расстояние, разделявшее нас этим вечером. Я посмотрела в его голубые глаза, потерявшись в них на мгновение. Он убрал серебряные волосы с моего лица.

— У меня тебе ничего не угрожает.

— Я знаю, — прошептала я. — Но я очень сомневаюсь, что он оставит меня здесь в покое.

— Я могу не подпускать его к лифту. Тебе еще рано с ним встречаться, ты еще не успокоилась. И встречаться с ним лучше на твоих условиях. Только не на его.

— Мне все равно пора идти.

Но он не двинулся с места. И я не двинулась с места. Мы просто стояли друг перед другом. Вечно в ловушке неизбежного вихря чувств и эмоций. В вихре страсти и боли. Со всеми невысказанными причинами, из-за чего я пришла к нему домой. И со всеми невысказанными причинами, почему он меня впустил.

Его рука все еще держала мои выбившиеся волосы. Его пальцы скользнули в пряди волос. Близость, которую мне не следовало допускать. Страсть между нами, невозможно было охладить. Желание, бушевавшее как буря, как бы мы ни старались его запихнуть подальше и сдержать.

— Я хочу тебя поцеловать, — сказал Пенн напряженным голосом. Его дыхание стало прерывистым и тяжелым.

— Знаю, — выдохнула я.

— Я пытался тебя забыть, но не получилось, Нат. — Его губы опускались все ниже, ниже, ниже. Парящие, ожидающие. — Мне тяжело видеть тебя сейчас у себя. Все, чего я хочу, взять тебя на руки и отнести в свою спальню.

— Мы не должны.

Его нос коснулся моего. Коснулся один раз, нежно и как-то опьяняюще. Напряжение нарастало. Я выгнулась, стараясь не дотрагиваться до него, не отвернулась.

— Мне нужно идти, — напомнила я ему.

— Я борюсь за тебя, — он запустил другую руку мне в волосы. — И предупреждаю, что буду драться не совсем честно.

Его губы скользнули по моим, он удерживал мою голову на месте. Он лизнул нижнюю губу. Я задрожала всем телом от одной только мысли.

— Пенн, — пробормотала я. Голова затуманилась. — Он сказал, что убьет тебя, если ты дотронешься до меня.

Пенн ухмыльнулся.

— Это будет того стоить, а?

Я прижала руку к его груди, прижавшись лбом к его лбу, прежде чем он смог выполнить свое обещание.

— Пожалуйста, не ставь меня в такое положение.

— Ты же знаешь, что я хочу тебя.

— Знаю.

— Ты знала это, когда шла ко мне.

— Да, — слабо прошептала я.

— И ты хочешь того же.

— Если ты поцелуешь, то я обязана будут ему об этом сказать. — Я отстранилась на достаточное расстояние, взглянув ему в глаза. — И тогда наш разговор перейдет на тебя, будет не о том, что произошло у него дома. Я не хочу. Мне нужно поговорить с Льюисом и узнать всю правду. Твой... только все усложнит.

Он вздохнул, понятно, что ему было неприятно слышать мои слова. Но у меня была довольно веская причина.

— Отложим этот поцелуй на другой раз, — произнес он, опуская руки и притягивая меня к себе для объятий.

Я обвила руками его за шею и вдохнула его запах.

— Спасибо, что побыл рядом, когда я нуждалась в тебе. Прости, что так... из-за этого.

— Да, — он резко отстранился и повернулся к кухне.

— Пенн…

— Удачи, — выдавил он и направился к бару с напитками.

Я с трудом сглотнула. Я не этого хотела. Вот черт. Я только все испортила… еще больше. Теперь, когда я еще была не готова, мне предстояло встретиться с Льюисом.

Я потрепала Тотла по голове и вышла из квартиры Пенна, не сказав больше ни слова. Скорее всего, остаток вечера Пенн будет пить. Я была не прочь составить ему компанию прямо сейчас.

Особенно когда я вышла из лифта и увидела Льюиса, входящего в здание.

— Натали, — сказал он с облегчением. — Я объездил весь город в поисках тебя.

— Знаю.

— Почему ты не отвечала на мои звонки?

— Мне нужно было время подумать.

— С ним? — почти прорычал Льюис.

Я бросила на него спокойный взгляд.

— С Пенном ничего не произойдет. Он выслушал меня и позволил сделать собственные выводы.

— О, держу пари, что так оно и было.

— Давай не будем…

— Я хотел бы узнать, ты каждый раз будешь бежать к нему, когда мы будем ссориться? — спросил Льюис.

— А мы планируем ссориться? — Спросила я, мой гнев снова попытался сорваться с поводка.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Не думаю, что знаю, — резко ответила я. — Я всегда была с тобой честна, Льюис. Я даже призналась, что он поцеловал меня на вечеринке у Гармони. Я сказала, что сказала ему, чтобы он оставил нас в покое. Ты сам все видел. Не вижу причин, почему ты мне не веришь, если я говорю сейчас, что у нас с ним ничего нет. Если, конечно, тебя не мучают угрызения совести.

— У меня нет угрызений совести, — заявил он.

— Тогда что это такое?

— Это больше похоже, что я накричал на собственного отца за то, что он сделал такое идиотское предложение. Потом я искал тебя, чтобы извиниться, но тебя нигде не было. Когда я наконец набрался сил и позвонил Пенну… бл*дь, можешь себе представить, каково это было для меня? Ты оказалась у него. Я прямо сейчас на взводе. Если хочешь, можешь подать на меня в суд.

Я прищурилась, услышав его тон.

— С моей стороны было неправильно пойти к Пенну. Если учесть, что ты волновался и не знал, где я нахожусь. Но я не могу поверить, что ты на самом деле разговариваешь со мной таким возмутительным тоном в данный момент, если учесть, что именно ты скрыл от меня некоторые вещи, снова солгал. Опять. — Я покачала головой, выплеснув весь свой гнев в слова. — После того, когда ты солгал мне о пари, не думала, что ты можешь быть настолько глуп, чтобы все повторить.

— Я не лгал.

— Не говорить — это все равно ложь! — Крикнула я.

— Ладно, хорошо. — Он поднял руки вверх. — Можно я отвезу тебя домой, и мы поговорим обо всем у тебя?

— Нет. Мы можем поговорить обо всем прямо сейчас.

— Ты все еще злишься.

— Да, ты так, черт побери, думаешь?

— Прости меня, а? Я готов просить у тебя прощение столько раз, сколько захочешь. Прости, что я не сказал тебе о деньгах. И о сделке с издательством. Мне жаль, что я не смог уберечь от предложения моего отца. Я должен был это предвидеть, он вел себя так мило с тобой. Я поддался на его уловку. И я ненавижу это. Если бы я мог все переиграл.

— Отлично. Я просто хочу узнать все.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, внезапно насторожившись.

— Есть еще кое-что, о чем ты мне не рассказал, я хотела бы это узнать.

— Почему ты думаешь, что есть что-то еще?

Я прищурилась.

— Потому что это Верхний Ист-Сайд. Я уже один раз получила хороший урок. Видела предупреждающие знаки и не обращала на них внимания. На этот раз я на это не куплюсь.

— Ты сравниваешь меня с Пенном? — потребовал он ответа.

— Я говорю из собственного опыта. Не хочу никого ни с кем сравнивать, — сказала я ему. — Ты заставил издательство выплатить мне больше денег. Если ты мне об этом не сказал, тогда что еще ты скрываешь от меня?

Его глаза ощупывали мое лицо, словно он обдумывал, что ему, черт возьми, сказать или сделать. И я все поняла. Увидела по выражению его красивого лица, что знала я не обо всем. Сейчас, стоя передо мной он принимал решение — солгать или сказать правду, выдав очередной свой секрет, касающийся меня.

— Скажи мне все прямо сейчас, — тихо сказала я, — или я ухожу.

— Я собирался встретиться с тобой во время твоего писательского тура. Для начинающего автора такие туры стандартные. Но я не учел одного, что ты могла от него отказаться, — осторожно заявил он. — И когда я услышал от одного агента в компании, что тебя все равно собираются заманить сюда, в Нью-Йорк, я сказал им поднажать.

У меня пересохло во рту.

— Ты... организовал мое появление в Нью-Йорке.

— Они уже начали тебя уговаривать. Я просто... сказал им, чтобы они любыми средствами заставили тебя приехать.

— Джиллиан знала? — Спросила я, вспоминая как она удивилась, как только Льюис в первый мой день вошел в комнату переговоров.

— Нет. Она не знала о моем участии. Ее работа с тобой — это только ее работа с тобой.

— Ты сделал это... чтобы увидеть меня.

— Признаю, я очень хотел увидеть тебя снова. Вот почему я так нервничал, когда увидел тебя в тот день в издательстве. Но… Я хотел, чтобы у тебя было все и даже больше. И до сих пор хочу.

Я не знала, что и думать. С одной стороны, он сделал все, чтобы увидеться со мной. И это было так мило и очаровательно, но также... я чувствовала себя марионеткой, которую дергают за веревочки. И он был кукловодом, решив расставить все так, чтобы я оказалась здесь с ним.

С другой стороны, его желание и привязанность ко мне были искренним. И он был честен сейчас. Он не лгал и не пытался скрыть то, что сделал на этот раз.

— И это... это все? Больше ничего?

Он отрицательно покачал головой.

— Только это. Я не буду прикладывать руку к твоей новой книге. Клянусь.

Я молча кивнула, хотя мозг гудел от этой новой информации. Я еще не понимала до конца своих чувств по этому поводу. И что я должна делать. Должна ли быть польщена или рассержена. Но единственное я знала наверняка, его сердце было в правильном месте. Он был на сто процентов серьезен в фойе Пенна. Возможно, он поступил неправильно по правильным причинам.

— Думаю, мне пора домой, — наконец сказала я.

— Позволь мне проводить тебя, — он указал на дверь. — Ты не должна гулять по парку так поздно, одна.

Я вздохнула и сделала первый шаг.

— Хорошо.

Я пошла с ним к машине, и он отвез меня домой. Ехали в тишине. Я не знала о его мыслях. Никак не могла переварить события этого вечера. Хотела удержать свою ярость за его ложь. Но он признался. Я попросила его об этом, и он все рассказал.

Все события оставили у меня ощущение напряжения. После пари в прошлом году, я все ждала, когда «упадет вторая туфля». И вот теперь это произошло.

— Я знаю, что ты все еще злишься, — сказал Льюис, когда машина наконец остановилась перед моим домом, — но клянусь, я сделал все это только ради тебя. Я не хотел тебя расстраивать. Конечно, мои благие намерения на самом деле не имеют значения, я вижу, как ты разозлилась и расстроилась. — Он потянулся к моей руке, соединяя наши пальцы вместе. — Пожалуйста, просто дай мне шанс доказать, что такое больше не повторится.

Я вгляделась в выражение его лица. Прекрасное лицо, которое могло солгать, пыталось исправить свои ошибки. Могло причинить мне боль, желая помочь. Я видела обе стороны, в выражении его лица, словно одной медали. Двойственная природа этого была мучительной.

Было бы легко разглядеть только негатив. Подумать, что он поступил эгоистично. Решить, что он был самоуверенным, чисто Верхне-Ист-Сайдским мужчиной. Но во мне мог так говорить только мой страх. Страх, что меня могут снова разыграть. Что я вот-вот получу по полной, лучше убежать от этого, чем переносить очередное унижение, предоставив кому-то еще один шанс.

Я так устала жить с этим страхом. Он сделал все из благих намерений, это совсем не было похоже на пари. Он не думал, что я буду так расстроена, разозлюсь, и тем более он ни в коей мере не хотел меня обидеть. Он просто хотел мне помочь, хотя бы таким путем.

Наконец я медленно кивнула.

— Хорошо.

Он поднес мои пальцы к губам и поцеловал каждый из них.

— Спасибо. Ты не будешь сожалеть о своем решении.

— Хорошо, — прошептала я и убрала свою руку. — Я пойду.

— Не хочешь, чтобы я составил тебе компанию? — предложил он.

— Думаю... сегодня мне лучше побыть одной.

— Я мог бы проводить тебя до квартиры.

— Со мной будет все хорошо, — ответила я ему. Он смотрел на меня неуверенно, поэтому я добавила: — Как и с нами тоже. — Затем я вышла из его машины и зашла в подъезд, более чем готовая забыть об этом ужасном вечере.

31. Пенн

Льюис был чертовым идиотом. Неужели он так ничему и не научился на моих ошибках? Неужели он отчаянно хотел их повторить, чтобы доказать, что тоже может облажаться так же по-королевски, как и я? Еще одно хобби, за которое он хотел получить приз, чтобы поставить его себе на полку, как трофей?

Я никак не мог выкинуть из головы заплаканное лицо Натали. Как она расстроилась, причем сильно, как только поняла, что ее снова надули. Ловушка, в которую она так легко попалась.

Я даже не смог ей открыто об этом сказать. Либо она не услышала бы меня, либо это причинило бы ей еще большую боль. Я сказал достаточно, чтобы она сама смогла во всем разобраться.

Льюис был таким же чертовым Верхним Ист-Сайдом, как и все мы. Возможно, он и хотел сыграть «прекрасного рыцаря», но его истинная личность была не совсем такой. Он был хитер и мог обвести вокруг пальца даже гадюку. Я знал об этом. Видел достаточно раз, как он это проделывал, даже сбился со счету.

И я не хотел молча смотреть, как он проделывает свои манипуляции с Натали.

Я собирался сделать то, что, вероятно, должен был сделать в первый же день, когда увидел их фотографию у Рокфеллерского центра. Я собирался, бл*дь, выяснить, его намерения. И Льюис откроет мне свои планы сам.

— Здравствуйте, офис Льюиса Уоррена. Подождите, пожалуйста, — сказала секретарша в динамик наушников. — Да, офис Льюиса Уоррена. Я понимаю. Спасибо. Подождите, пожалуйста. — Она снова нажала на кнопку и повторила свою мантру.

Я ждал, когда она обратит на меня свое внимание.

Она удивленно подняла на меня глаза.

— Здравствуйте. Чем я могу вам помочь?

— Я хочу увидеть Льюиса.

Она просмотрела в свой компьютер.

— Представьтесь, пожалуйста.

— У меня не назначена встреча.

— О, извините, вам нужно заранее за планировать встречу с ним.

— Мы давние друзья. Пенн Кенсингтон, — сказала я, с легкостью произнеся свое имя.

Ее глаза расширились. Да, она явно знала, кто я такой. Иногда я ненавидел этот мир.

— О, мистер Кенсингтон. Я взгляну, свободен ли он.

— Не беспокойтесь об этом, — я посмотрел на ее табличку с именем, — Брэнди. Я хочу сделать ему сюрприз, — и подмигнул ей.

Она засмеялась, вспыхнув от моего флирта, оперлась на локоть и пристально посмотрела на меня.

— Ладно. Но только быстро. У него скоро селекторное совещание.

— Будет сделано. Большое спасибо, Брэнди. Не буду вам больше мешать.

— Конечно. — Она махнула мне рукой и надела опять наушники.

Я прошел первое препятствие с улыбкой и флиртом, потянувшись к ручке двери кабинета Льюиса. Когда я вошел к нему в кабинет, выражение его лица было бесценным. Шок, потом раздражение, а потом маска Верхнего Ист-Сайда. Ничего не выражающая маска, носить и надевать которую мы научились еще в молодости.

— Пенн, — произнес Льюис. — Неожиданно.

— Я бы сказал, что давно было пора, — ответил я.

И уверенно прошел через его огромный кабинет, расслабленно опустившись в кресло перед его столом. Поднял ноги и положил их на край его стола. Он раздраженно прищурился. Это было восхитительно.

— Если ты пришел ко мне из-за Натали, то мне нечего тебе сказать.

— Мы знаем друг друга долгое время.

Льюис пожал плечами.

— И что?

— Думаю, можем прекратить это дерьмо, — сказал я спокойно, даже вежливо.

— Между нами нет дерьма.

Льюис бросил на меня самодовольный взгляд и откинулся на спинку стула. Похоже, он был счастлив сидеть в этом кабинете, как и его чертов отец. Мой же был алкоголиком и идиотом. Но отец Льюиса настоял, чтобы Льюис оправдал его ожидания. Хотя для него ничего не было достаточно хорошо. Никто не был достаточно хорош для отца Льюиса.

— С этим я действительно не согласен.

— Не соглашайся сколько угодно вне моего кабинета. Я занят. Разве тебе не нужно преподавать или делать что-то в этом роде?

— Я не преподаю по средам. И, в любом случае, мне показалось более уместным тебя навестить.

— Знаешь, мы ведь давно знакомы, как ты заметил. Поэтому я уже заранее знаю, что ты собираешься мне сказать. Ты можешь оставить свое самодовольное дерьмо за дверью. Твоя мораль — счастье и философия — дерьмо. Я не нуждаюсь и не хочу этого слышать.

— Похоже, мы отлично понимаем друг друга. Поскольку мы оба знаем, что ты не испытываешь никаких угрызений совести из-за двусмысленной морали, — спокойно согласился я.

Льюис с отвращением прищурился.

— В конце концов, ты охотишься за Натали только потому, что она была со мной.

Он рассмеялся.

— Вот как ты думаешь?

— Ты занимаешься этим дерьмом с тех пор, как мы были еще детьми. Поэтому я вижу его за милю. Ты всегда хотел то, что было у меня. А теперь ты думаешь, что победил.

— Да, — удовлетворенно протянул он.

— За исключением того, что она приходила ко мне вчера вечером, — напомнил я ему. И опустил ноги, наклонившись к его столу. — А что будет в следующий раз, когда ты покажешь свое истинное лицо?

— Нет никакого истинного лица, — выдавил Льюис.

— Прошу тебя, — сказал я со смехом, — не забывай, что ты говоришь со мной. Мы всю жизнь с тобой играем.

— Только не с Натали.

— Ну конечно. — В моем голосе слышался сарказм. — Хочешь сказать, что ты сделал все, чтобы напечатали ее первый роман? И ты не разместил вашу фотографию в «Крю», чтобы я вас мог увидеть, и ты не появлялся с ней именно в тех местах, где я вас мог увидеть, показывая, что ты с ней. Ты не нарочно поцеловал ее у меня на глазах у Гармонии. Все те же старые игры, Льюис. Я знаю, как ты играешь.

Льюис покачал головой. Затем выдвинул ящик стола и достал оттуда маленькую коробочку. И поставил ее на стол между нами. Я уставился на коробочку, испытывая настоящий шок. Глаза широко раскрылись от тревоги. Хладнокровие пропало.

— Это то, о чем я думаю? — Спросил я.

— Я же сказал тебе, что это не игра.

Он оставил коробочку между нами. Я не мог заставить себя открыть ее. Бриллиант, который, бл*дь, может все испортить.

В ушах у меня звенело. Руки сжались в кулаки. Этого не могло быть, потому что это было настолько бессмысленно, черт побери.

— Ты что рехнулся? — Выпалил я.

Он приподнял бровь.

— Ни в малейшей степени.

— Она никогда не согласится на это, — я махнул рукой в сторону оскорбительной коробочки с кольцом. — Прошел всего лишь месяц.

— Я готов подождать, а потом спросить ее, когда она будет готова, Пенн. Я терпелив.

— Ты зря так потратился.

Я даже не мог понять, как все приняло такой оборот. Льюис не мог сделать предложение Натали. Ни в каком другом мире. Это была игра. Этого, вернее эту коробочку, я не ожидал увидеть. Фигурка жулика, падающая на доску, которой, как мне казалось, я управлял с легкостью.

— Может теперь ты перестанешь нас беспокоить. Ты же знаешь, что все серьезно. Ты же знаешь, что я намерен остаться с ней… навсегда. Уходи, — сказал Льюис мрачно и угрожающе.

До него было не достучаться. Он никак не мог понять, что это настоящее безумие покупать кольцо для женщины после всего лишь месяца знакомства. Если учесть, что они поссорились накануне вечером.

Это все еще была игра. И он думал, что его кольцо — шах и мат мне. Но я знал. Мне необходимо, чтобы он так думал, что победил. Думал, что я сошел с дистанции.

— Ну, и черт с тобой, — сказал я, проводя рукой по волосам. Я должен был играть чертовски убедительно. Он знал меня так же хорошо, как и я его. — Мне казалось, что ты просто играешь с Натали. Не подозревал, что так все серьезно.

— Да, — он поднял коробочку и убрал ее назад в стол. — Тебе потребовалось больше времени, чтобы заметить это.

— Господи. — Я отрицательно покачал головой. — Я всего лишь хочу, чтобы у Натали все было хорошо.

— Именно этого я и хочу.

— Значит, если ты ее мужчина, то я... сделаю все, как будет лучше для нее.

Я проглотил свою гордость и протянул руку. Льюис скептически посмотрел на мою руку, потом встал и пожал ее.

— Спасибо, приятель, — сказал Льюис. Он все еще с подозрением наблюдал за мной, но выглядел... самодовольно, как дерьмо. Он действительно решил, что победил.

У меня было твердое намерение сделать все, чтобы Натали была счастлива. Я подозревал, что мы с Льюисом расходимся в том, что будет для Натали лучше всего.

V. СЮРПРИЗ, СЮРПРИЗ

32. Натали

На улицы Манхэттена лениво падал снег. Толстое белое одеяло покрывало крышу Собора святого Патрика. Туристы надели теплые пальто, шапки и перчатки. Они с благоговейным трепетом смотрели на красивую достопримечательность в неоготическом стиле, останавливались, чтобы сфотографироваться, глазели на поток свадебных гостей, которые выходили из лимузинов и тащились вверх по лестнице, как по красной ковровой дорожке.

Я поежилась под своим пальто, которое было не совсем подходящим для Нью-Йоркской зимы, но было прекрасно для дома, Чарльстона. Льюис вышел из «Мерседеса» следом за мной. Лучезарно улыбнулся, глядя на меня сверху вниз. Я знала, что он был доволен, что я решила пойти с ним на свадьбу. Хотя сомневалась до последнего момента, пока мои ноги не привели меня из моего дома к его машине.

И сейчас я была здесь, застыв на месте.

Если я войду в собор, то брошу вызов, как и покинув его. Если я сбегу, то Кэтрин выиграет этот раунд. И она будет пользоваться своим преимуществом в будущем. И мой побег не будет означать, что я освобожусь от Верхнего Ист-Сайда. Он будет означать, что я сдалась.

А в этой битве я не хотела сдаваться.

И это означало, что мне необходимо было войти в собор. Заявить Кэтрин, что она не имеет право мной командовать и издеваться надо мной. Но это может также означать, что наша с ней битва превратится в настоящую войну.

— Ты готова? — Спросил Льюис.

Я не могла оторвать глаз от собора. Дело было не только в Кэтрин. Речь шла о моих отношениях с Льюисом. Я сказала, что у нас все будет хорошо, и с тех пор он вел себя невероятно внимательно. При обычных обстоятельствах идти на свадьбу, как плюс один, было бы явным объявлением о его намерениях, но сегодня все было по-другому. А я все еще до конца не простила его за то, что он сотворил, приведя меня сюда. Благие у него были намерения или нет.

— Натали? — терпеливо спросил он.

Я сделала успокаивающий вдох и кивнула.

— Я готова.

Мы шагнули вперед в толпу гостей и поднялись по лестнице, а затем вошли в огромную церковь, уже наполовину заполненную гостями, собравшимися на свадьбу. Внутри здание выглядело потрясающе со скамьями для сотен людей. Высокие сводчатые потолки поддерживались огромными колоннами. Стены были украшены искусными витражами и скульптурами святых. Впереди возвышался помост, на котором священник совершал церемонию.

Я сняла пальто, когда мы шли по проходу к нашим местам.

Взгляд Льюиса скользнул по мне.

— Это то самое платье, которое тебе подарила Джейн?

— Да.

— Я думал, ты обратишься к Элизабет.

Я отрицательно покачала головой.

— Я решила надеть это. Чувствую себя более... подходящим мне.

Не слишком богемное, но, по крайней мере, мне нравилось оно.

— Ты прекрасно выглядишь. — Он поцеловал меня в макушку.

Этта и Шарлотта увидели нас первыми.

— Натали, ты выглядишь великолепно, — пропела Этта.

— Это платье не от Элизабет, — заметила Шарлотта.

Я тихонько рассмеялась, обратив на них внимание.

— Нет, оно из «Бергдорфа».

— Но у тебя была такая возможность, — произнесла Этта.

— Может в другой раз, — заявила я им.

— Дайте ей немного места, девочки, — сказала Нина, уводя их от меня.

Мои глаза скользнули к матери Льюиса, и я застыла от сочувствия в ее глазах. Она все знала. Она знала о разговоре с ее мужем Эдвардом. Она знала о моем унижении. Мне сразу стало не по себе. Я не хотела, чтобы меня жалели.

— Натали, я так рада тебя видеть, — она обняла меня, когда Льюис скользнул на скамью рядом со своими сестрами. Она понизила голос. — Я слышала о том, что случилось с моим мужем. Я сожалею об этом. Такого больше никогда, никогда не повторится. Этого вообще не должно было быть, и мне ужасно стыдно, что он говорил тебе такие вещи. Я не согласна с ним. Ты красивая, целеустремленная, очаровательная молодая женщина, и я в восторге, что ты встречаешься с моим сыном.

— Спасибо, — прошептала я сдавленно. Я не осознавала, но ее слова очень много значили для меня.

Я отошла от нее прежде, чем она успела сказать что-нибудь еще, заставив вспомнить тот ужасный момент. Особенно потому, что Эдвард стоял на другом конце скамьи, разговаривая с человеком в ряду позади нас, которого я не знала. Я надеялась, что он не подойдет ко мне и ничего не скажет.

Льюис обнял меня одной рукой.

— Я рад, что ты здесь, со мной.

— Я все еще в раздумьях, — тихо ответила я.

Он нахмурился.

— Жалеешь, что пришла?

— Нет, но для меня это тоже нелегко.

Он поцеловал мои костяшки пальцев.

— Будет легче.

— Все так говорят, но это еще не доказано.

— Будет, — заверил он меня.

Я равнодушно пожала плечами и повернулась, осматривая скамьи перед нами. Мы сидели в передней части церкви, на зарезервированных местах друзей невесты, что было на самом деле для меня спорный вопрос.

Адди и Роу сидели прямо перед нами вместе с родителями и множеством других молодых братьев и сестер, которых я не знала. Я узнала, что их родители развелись, потом снова обзавелись семьями, отсюда сводные братья и сестры Адди и Роу, которые были старшими.

Пенн сидел в первом ряду вместе со своей матерью, мэром Лесли Кенсингтон. От одного взгляда на нее у меня сводило зубы. Она была той, кто выгнал меня с работы по просьбе Кэтрин, и я до сих ненавидела, как она тогда общалась с Пенном. Рядом с ними сидела Джейн, поймавшая мой взгляд, помахав рукой, затем жестом пригласила подойти к ней.

Мои глаза метнулись к матери Пенна, а затем снова к Джейн. Похоже будет весело.

— Пойду поговорю с Джейн, — сказала я Льюису.

Он нахмурился, увидев, кто сидит рядом с Джейн. Его челюсти сжались, но просто ответил:

— Хорошо.

Я встала со скамьи, прошла по проходу и присела рядом с Джейн.

— Натали, ты только посмотри на это платье! Я так рада, что ты надела его на эту свадьбу.

— Спасибо, что купила его мне. Рада тебя видеть.

— Девочка, я была так занята. Я думала, что открытие клуба будет самой трудной частью. Но празднование нового года, будет безумным. Будет маскарад, и состав присутствующих просто вне этого мира.

— Я уверена, что это будет сенсация, — заверила я ее.

— Для этого нужно будет потрудиться.

Я огляделась вокруг в поисках пропавшего одного из Кенсингтонов.

— А где же Корт?

— О, он шафер, — сказала Джейн с усмешкой. — Парни пили все утро. Сообщения, которые я от него получала… — Она рассмеялась. — Ты даже не захочешь знать.

— Джейн, кто твоя подруга? — Вдруг спросила Лесли, поворачиваясь к нам.

Наши взгляды встретились. В последний раз, когда мы виделись, она меня уволила. Мне доставило удовольствие, когда ее глаза расширились, она узнала меня.

— О, Лесли, это Натали. Она — автор бестселлера «Нью-Йорк Таймс». И она усердно работает над следующим романом.

Мне понравилось, как гладко Джейн ей объяснила. Джейн, конечно же знала, что я сталкивалась с Лесли, но представила меня в другом свете.

— И, конечно, Лесли — мэр Нью-Йорка.

— Натали, — удивленно произнесла Лесли, протягивая мне руку. — Приятно видеть, что у тебя все хорошо.

Мне хотелось бросить ей в лицо: «Не благодаря вам».

Но я решила сдержаться и вести себя прилично. Я взяла ее руку, и мы дружески пожали друг другу руки. Я заметила, как взгляд Пенна метнулся к нашему рукопожатию, но он тут же отвел глаза. Подсознательно я осознавала, что большая часть гнева Лесли в тот день была связана с его сыном, и я просто оказалась не в том месте, не в то время, подпав ей под горячую руку. Но от этого обида и боль меньше не становились.

— Спасибо. Мой путь был не легким, — многозначительно ответила я.

— Держу пари, что именно так. — Затем она кивнула. — Тем слаще победа.

Она улыбнулась, признав свою не последнюю роль в случившемся. Я решила, что других извинений от нее не наждусь. Но после ее слов, мне казалось, наша встреча с ней была лучше, чем я могла себе предположить.

— На следующей неделе, — сказала Джейн, — я приведу тебя в клуб, чтобы услышать твое мнение о новогодней вечеринке.

— Звучит неплохо. Напиши мне.

Я соскользнула со скамьи, собираясь вернуться на свое место к Льюису, подняла глаза и увидела Пенна. Он разговаривал с парой, которая сидела на местах, отведенных для семьи Кэтрин.

Голос Пенна меня остановил.

— Натали, ты знакома с братом Кэтрин?

Я снова повернулась к нему, не зная, как поступить. Чувствуя, как Льюис наблюдает за мной. Ему не нравилось, когда я находилась рядом с Пенном. Но было в данной ситуации невежливо полностью проигнорировать его.

— Я не знала, что у Кэтрин есть брат.

— Это распространенное заблуждение. — Брат, высокий и красивый, с легкой улыбкой протянул мне руку, я пожала. — Я Дэвид, а это моя жена, Саттон Райт.

Его миниатюрная жена улыбнулась мне в ответ. У нее были темные волосы, которые на концах переходили в светлые. Она была потрясающе милой, и когда она заговорила, я услышала легкий южный акцент.

— Приятно познакомиться.

— У тебя восхитительный акцент, — сказала я, прежде чем смогла себя остановить.

Саттон прикрыла рот рукой и посмотрела на Дэвида, тот начал смеяться.

— Неужели так заметно?

— Он немного напоминает мне, словно я вернулась в Чарльстон.

— О! Ты же одна из нас! — Воскликнула Саттон. — Я из Лаббока, штат Техас. Западный Техас, но эти северяне ведут себя так, будто это другая планета.

Я рассмеялась и тут же решила, что мне нравится эта девушка.

— О, поверь мне, я знаю, что ты имеешь в виду.

— Как Дженсен? — Спросил Пенн. — Я нечасто видел его в городе.

— Пытается обрюхатить свою девушку, — со смехом ответила Саттон.

— Так... занят, — продолжил Пенн.

— Кто такой Дженсен? — Спросила я, удивляясь, откуда они все друг друга знают.

— Мой старший брат, — объяснила Саттон.

— Мы познакомились, когда он здесь учился на архитектора, — объяснил Пенн. — Райты управляют строительной империей.

Я удивленно подняла брови, глядя на Саттон. Она была не похожа на человека, который вписывается в здешнее высшее общество, управляя империей.

Но она подняла руки вверх.

— Я просто управляю пекарней. Я оставила бизнес своим братьям и сестрам, и Дэвиду.

— Вау. Что ж, приятно было познакомиться, — честно произнесла я Саттон.

Я даже не могла поверить, что Дэвид был родственником Кэтрин. Он выглядел так, словно тоже не имел никакого отношения к Верхнему Ист-Сайду, словно выбрался. Полностью. Как ему это удалось?

— И мне тоже! Мы, южанки, должны держаться вместе.

Пенн шагнул ко мне, прежде чем я успела уйти.

— Мы можем поговорить после церемонии?

Я прикусила губу.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Плохая идея была прийти вчера ко мне, но ты все равно пришла. Чем эта отличается?

— Живи и учись, — пробормотала я и тут же совершила ошибку, заглянув в его по-детски голубые глаза.

— Натали, пожалуйста, пять минут у входа.

— Что ты хочешь сказать мне там, чего не можешь сказать здесь?

— Мне не нужны зрители, — сказал он и кивнул в сторону Льюиса, который неотрывно следил за нами.

Я сделала шаг назад.

— Нет, — прошептала я. — Я не могу.

— Нат, это очень важно. — Он говорил так, будто это действительно было очень важно. Хотя я понятия не имела, что он может мне сказать.

— Прости, — сказала я, отрицательно качая головой. Затем повернулась и направилась в сторону Льюиса.

— Хорошо поболтали? — отрывисто спросил он.

— Он представлял меня брату Кэтрин.

Льюис положил руку мне на плечо.

— Мне не нравится, когда он ошивается с тобой рядом.

— Он принадлежит этому обществу, Льюис. Не думаю, что его можно избегать, — проворчала я. Чертовый Верхний Ист-Сайд.

— Знаю. Просто давнее соперничество поднимает голову.

— Не из-за чего, это ничего не значило.

— Первое правило Верхнего Ист-Сайда, Натали — никогда ничего не бывает не значащим.

Я повернулась и удивленно посмотрела на него. Не зная, как реагировать. Но тут заиграла свадебная музыка, поэтому мне не пришлось ничего говорить.

33. Кэтрин

— Ты все еще можешь сбежать, — с тревогой произнесла Ларк.

Я стояла на возвышении перед огромным трехстворчатым зеркалом, которое моя команда парикмахеров и гримеров принесла специально для этого случая. Полчаса назад я вышвырнула всех из комнаты, кроме Ларк. Я знала, что пять других подружек невесты, которых выбрала, как бы наугад, но главным образом потому, что у них было больше всего контактов в «Крю», были этим не довольны.

Но они не были моими друзьями.

У меня не было друзей.

Команда, с которой я росла всю свою жизнь, была моей семьей. Ларк, Пенн, Льюис и Роу. Я хотела бы, чтобы в этот момент они все находились бы здесь со мной. Но вместо них была одна Ларк, пытающаяся уговорить меня дать задний ход.

— Хорошо, вот что мы сделаем, — Ларк немедленно перешла к стратегии. Ее работа в качестве организатора кампании мэра была потрясающей, поскольку она видела во мне очередной проект, который должна была спасти. Пожар, который должна была потушить. — Я отвлеку всех, отправив за спиртным. Мы выбежим через заднюю дверь и возьмем такси до моей квартиры. Пуф, и будет сбежавшая невеста.

Я провела руками по передней части единственного в своем роде дизайнерского свадебного платья Элизабет Каннингем. Лиф платья был без бретелек с вырезом сердечком. Сшитое из мягчайшего, нежнейшего белого кружева с десятками крошечных белых пуговиц, идущих вверх по спине. Спускающееся к моим ногам, с впечатляющим шлейфом, который будет течь позади, когда я пойду по проходу. Двадцатифутовая вуаль в стиле ампир будет прикреплена к замысловатому плетеному узору на моей макушке. Белая. Идеальной девственной белизны.

— Никакой свадьбы. Никакого Кэмдена, — продолжала Ларк.

Мои глаза встретились с ее в зеркале.

— Я не могу.

— Физически ты в состоянии это сделать.

— Я не могу, — повторила я.

— Но ты же его не любишь! — выдохнула Ларк. — Как ты можешь выходить за него замуж, если он тебе даже не нравится? Не может быть только из-за денег. У нас у всех есть деньги. У нашей команды есть деньги. Ты можешь взять у меня.

— Ларк, — сказала я, качая головой.

— Это из-за пари?

Я нахмурилась. Уголки моих темно-красных губ опустились. Пари. Что за идиотская была идея. Чертовое пари, все испортило. Забрало у меня Пенна. Вынудило меня по-настоящему пойти на это соглашение. Даже разрушило дружбу нашей испытанной команды. Пошли такие маленькие трещины в нашей невозмутимой любви и верности друг другу в команде.

Я просто обязана была завершить начатое.

— Я не хочу видеть тебя несчастной, — сказала Ларк.

Я чуть не рассмеялась. Но даже этого не смогла сделать. Несчастной. Я была несчастна в течение многих лет. Что вообще такое настоящее счастье? Оно не связано с девушкой, чей отец лгал, обманывал и крал у нее. Отец, сидящий в тюрьме, уничтоживший мою мать, которая даже не смогла смотреть мне в глаза в течение многих лет. Счастье определенно не принадлежит девушке, чей брат бросил нас при первых признаках беды.

Я хотела вернуть свою прежнюю жизнь. Ту, что была у меня до мошенничества отца. Ту самую, когда у меня было все. Когда я была на вершине мира. И мне не нужно было любить или даже не любить Кэмдена Перси, чтобы построить для себя такое будущее.

Понятно, что Пенн никогда не передумает и не предложит мне выйти за него замуж. Он никогда уже не будет тем мальчиком, которого я знала в юности, готового поклоняться моим ногам. Тогда я была такой наивной. Думала, что он всегда будет со мной, придет, когда я позову. Теперь его здесь нет, и он не хочет меня спасать, скорее готов бросить меня на съедение волкам.

— Я справлюсь, — наконец выдавила я.

— Ты несчастна. Кэмден сделает тебя еще более несчастной. Он жестокий. Кэтрин, пожалуйста, выслушай меня. Мы все говорили тебе это с самого начала. Мы знаем, что за человек Кэмден. И ты тоже. Ты не должна подчиняться его прихоти.

Она была права.

Кэмден любил меня оскорблять.

Не физически. Он никогда не поднимал на меня руку. Но ему и не нужно было этого делать, чтобы наносить свои жестокие удары.

Эмоционально. Он угнетал эмоционально. Мысленно, он трахал мне мозги. И когда мы трахались… ну, это был не просто секс. Это была страсть, подпитываемая гневом и доминированием. Он требовал полного моего послушания и подчинения. Еще одна игра, в которую он играл. По крайней мере, секс был хорош. Это был, пожалуй, единственный плюс в нем, за исключением вереницы отелей Перси, которыми он владел.

— Почему ты так настаиваешь на свадьбе? — Спросила Ларк.

Я даже не знала, как объяснить это самой себе. Дело было не только в безопасности. У меня был пентхаус с видом на Центральный парк. У меня все еще был постепенно уменьшающийся трастовый фонд, который я могла бы растянуть, если бы пришлось. Дело было не только в этом. Существовала договоренность. Кое-что, что мы с Кэмденом получали для нашей общей выгоды. Я получала лучшую часть этой сделки, так как теперь он точно знал, как мало у меня осталось денег. Нам с мамой пришлось раскошелиться «на нужную» информацию о налогах и банковских счетах, прежде чем подписать брачный контракт. Все получилось. У нас получалось вместе с ним... несмотря на то, что мы ненавидели друг друга.

— Может я не хочу потерпеть неудачу еще в одном деле.

Ларк вздохнула.

— Отказ от замужества с ним, не будет провалом. Ты заслуживаешь лучшего.

Раздался стук в дверь, и в комнату ворвалась Вирджиния, распорядительница свадеб.

— Пора идти, Кэтрин. Ты готова?

Ларк стрельнула в меня большими круглыми глазами, молча умоляя передумать. Но я не могла.

— Да, — ответила я Вирджинии.

— Отлично. Вот вуаль. Давайте накроем тебя ею и поставим перед проходом.

Ларк и Вирджиния помогли мне спуститься с пьедестала, подхватив длинный шлейф моего платья. Мы прошли по коридору и заняли позицию в задней части церкви. Вирджиния еще раз поправила вуаль у меня на голове, начав опускать ее вниз на лицо.

Я подняла руку.

— Оставь, — она пожала плечами и оставила мое лицо открытым. Мне хотелось увидеть его ясные глаза. Того единственного. Навсегда.

Заиграла музыка. Вирджиния, как по команде, поторопила подружек невесты. Ларк бросила на меня еще один отчаянный взгляд, прежде чем в своем темно-красном платье с букетом белых цветов, вошла в церковь.

— Ладно, пусть они пройдут до конца, а потом твоя очередь. — Вирджиния просияла, глядя на меня. — Не забывай дышать.

— Это всего лишь еще один подиум, — пробормотала я, когда она повернулась лицом ко входу.

«Канон в Д» просачивался по церкви, поднимаясь от струн квартета, который я выбрала. Звук расцветал и усиливался. Передо мной открылись двери. Я стояла в атриуме, и сотни гостей поднялись на ноги, повернув головы в мою сторону.

На долю секунды я запнулась. Задумавшись. Может, Ларк права? Если я развернусь и сбегу. Но это было лишь мгновение, а потом все исчезло.

Я шагнула вперед. Вирджиния расправила шлейф, а затем и нескончаемую вуаль, я двигалась мимо рядов гостей. Их лица были как в тумане. Я не сводила глаз с алтаря, когда он оказался в фокусе. Священник в своем церемониальном облачении. Вереница подружек невесты и шаферов. Все как на подбор. Затем Кэмден в смокинге, сшитом на заказ одним лондонским дизайнером. Я была еще недостаточно близко, чтобы разглядеть выражение его лица. Возможно, это и к лучшему.

По мере того как я приближалась к алтарю, начала узнавать все больше лиц. Моя команда занимала первые ряды. Мать царственно восседала рядом с Дэвидом и его маленькой Техасской невестой. Отец Кэмдена, Карлайл, сидел рядом с Элизабет Каннингем. Они сбежали и каким-то образом скрыли это от прессы. В следующем году у них будет большая свадьба. Рядом с Карлайлом стояла отвратительная сестра Кэндис Кэмдена, а затем дочь Элизабет, Гармони, шлюха, которая ненавидела меня. Это была моя новая «семья».

Я посмотрела на другую сторону от прохода и чуть не замерла на месте. Натали. Наши взгляды встретились, и на долю секунды мы уставились друг на друга, бросая кинжалы. Затем она вздернула подбородок, выказав стойку неповиновения. У этой сучки хватило наглости показаться мне на глаза, да еще на моей свадьбе. Я бы дала ей очки, что у нее имелись яйца, но она явно не приняла мое заявление в клубе «Тринити» всерьез.

Я прошла мимо Натали, кровь закипела. А потом я посмотрела на Пенна. Моего Пенна. Я просто хотела, чтобы он смотрел на меня. Может возразил или что-нибудь сделал.

Но он просто смотрел. И смотрел с грустью. Жалостью.

Пенн Кенсингтон жалел меня.

Я сказала Ларк, что не сбегу. Но до этого момента, наверное, надеялась, что именно Пенн меня отговорит от этой свадьбы. Будет не просто стоять и смотреть, как я выхожу замуж за другого. Но он не собирался меня останавливать.

Я сглотнула и повернулась к мужчине, за которого выходила замуж. Наконец-то я находилась достаточно близко, увидев ухмылку на его выразительных чертах лица. Красивый внешний вид скрывал темную душу. Его взгляд говорил только об одном — моя.

После сегодняшнего вечера я буду принадлежать ему.

Он будет владеть мной.

И никто не собирался останавливать меня в этом.

Даже я сама.

34. Натали

Кэтрин и Кэмден прочитали свои клятвы.

Они поцеловались перед огромной толпой.

Скрепив свой союз.

На мессу ушло около часа, потом свадебная процессия наконец вышла из собора, пресса была слишком восторженной от того, что только что произошло. Я понимала, что не только у меня было такое мнение — то, чему мы стали свидетелями, было... неправильным.

Я не испытывала особой привязанности к Кэтрин. Кэмден нравился мне еще меньше. Наверное, они заслуживали друг друга. И все же я заметила кое-что в глазах Кэтрин, когда она шла по проходу. Страх.

Затем она встретилась со мной глазами в толпе, впившись в меня взглядом. Как будто из всех присутствующих я была единственной, кто не принадлежал этому кругу. Наверное, мне следовало бы радоваться, что она получает по заслугам, после того дерьма, через которое заставила меня пройти. Но я была не такой.

Льюис повел меня от скамьи дальше по проходу. Его мать и сестры столпились вокруг нас, обсуждая, какой красивой и потрясающей была свадьба. Мне казалось, что мы побывали на двух разных свадьбах.

Я взглянула на Льюиса.

— Это было неприятно.

Он нахмурился.

— Да.

— Не думаю, что кто-то еще заметил.

— Ну, больше никто не знает, что они заключили соглашение между собой.

Об этом я как-то не подумала.

— Мне почти ее жаль.

— Она могла бы выбраться.

— Тогда, почему она этого не сделала?

Он пожал плечами.

— Понятия не имею.

Но у меня было такое чувство, когда он прошел мимо меня. Осторожно, не прикасаясь ко мне и даже не смотря в мою сторону. Пенн Кенсингтон. Кэтрин скорее всего думала, что он ее спасет. Ее рыцарь в сверкающих доспехах. Но рядом никого не было, чтобы спасти ее. Она должна была сама себя спасти, и по какой-то причине, она решила спасти себя именно таким образом.

Я покачала головой и нырнула на заднее сиденье машины вместе с Льюисом. От Собора Святого Патрика до отеля «Плаза» было всего полмили ходьбы. Но снег валил еще сильнее, чем до начала церемонии. Никто не собирался совершать прогулку, когда большинство гостей имели водителей или наняли машину для такого случая.

Мы проехали несколько кварталов до «Плаза», и Льюис помог мне выйти на холод. Мы промчались по заснеженному тротуару и поднялись по ступенькам, ведущим в старинное двадцатиэтажное здание, занимавшее престижное место на углу Пятой авеню и южного входа в Центральный парк.

Льюис стряхнул снег с моих волос и пальто.

— Там практически Нью-Йоркская метель.

— Я совсем к ней не готова.

Он притянул меня к себе для быстрого поцелуя, а затем провел через вестибюль в фойе, которое вело в большой бальный зал. Интерьер бального зала был украшен тысячами красных и белых цветов. Классический стиль бального зала подчеркивался интимной люстрой и мерцающим светом от свечей. Эффект был искрометным и чрезвычайно романтичным. Мне пришлось задержать дыхание, чтобы запечатлеть всю картину в памяти.

Льюис положил руку мне на плечо, останавливая при входе. Я вопросительно взглянула на него.

— У меня есть для тебя сюрприз.

— Сюрприз?

— Ну, сегодня вечер полностью наш.

Он достал из кармана маленькую пластиковую карточку с логотипом «Плаза» и протянул ее мне. И вдруг я все поняла.

— Ты снял нам номер в отеле?

Он пожал плечами.

— Я подумал, это будет романтично. Типа перезагрузки.

«Перезагрузка» был интересным выбором слов. Конечно, я знала, почему он это сделал. С последней нашей ссоры, когда вскрылась вся правда, я стала более настороженно относиться к нашим отношениям. Я не оставалась в его квартире, как раньше. Я была из тех людей, которые живут по девизу: если кто-то показывает тебе истинное лицо, верь этому.

Вот почему я все еще не доверяла Пенну. Из-за чего ненавидела Кэтрин. Не могла переваривать Кэмдена. А теперь еще никогда не хотела бы встречаться с Эдвардом Уорреном.

Но Льюис…Своими действиями он поставил меня в неловкое положение. Я хотела от этого избавиться. «Перезагрузка», он сказал. Может именно так и надо поступить.

Я положила карту-ключ в клатч и улыбнулась.

— Хорошая идея.

Он ухмыльнулся от уха до уха, обнял меня и повел через двери в приемную. Мы назвали метрдотелю фамилию Льюиса, и нас тут же направили к нашему столику. Когда мы пробрались через лабиринт столов, стало совершенно ясно, кто будет сидеть за нашим столом.

— Черт, — пробормотал Льюис.

Никто из нас даже не подумал об этом.

Кэтрин собрала всю свою команду вместе.

Пенн и Роу уже сидели за столом вместе с моделью, которая, по-видимому, была парой Роу, и еще четырьмя незнакомыми мне людьми. Свободных мест было три. Одно — между Пенном и Роу. Одно для Льюиса. И еще одно... для меня.

Должно быть, Кэтрин даже не заглянула в список приглашенных. Или график рассадки. Потому что мое имя было напечатано на карточке размашистыми золотыми буквами. Я должна была сидеть между Пенном и Льюисом.

Я помедлила, прежде чем сделать шаг вперед. Проглотила растущее беспокойство по поводу того, что оказалась здесь. Было бы легко развернуться и выйти за дверь. Вместо этого я выдвинула свой стул и села.

За столом воцарилась тишина. Все ждали, что кто-то сделает свой ход. Остальные пять человек не обращали внимания на происходящее. Хотя я понятия не имела, как они могли не чувствовать напряжение, появившееся в этот момент.

— Э-э, — произнес Роу, опершись на локоть, — как-то неловко, да? Мне не кажется?

Льюис фыркнул.

— Кажется.

Я выдавила из себя улыбку. Роу точно знал, как снять напряжение, даже если он просто указывал на очевидное.

— А где твоя пара? — Спросила я, указывая на пустое место рядом с Пенном.

Его голубые глаза пристально посмотрели на меня, как бы говоря: «Это ты». Вместо этого он сказал:

— Я никогда не отвечал на приглашение. Кэтрин просто предположила, что ее не будет.

— О.

— И ты не мог пригласить одну из многих красивых женщин, с которыми тебя видели? — Спросил Льюис, наклоняясь вперед. — А кто была та брюнетка, с которой ты все время ошивался? Шелли?

— Челл — моя ассистентка в университете, — выдавил Пенн.

— Да. С ней ничего не происходит?

— Это было бы неэтично, — его ответ был безжизненным и ровным.

Льюис пожал плечами.

— Раньше тебя это никогда не останавливало.

— Итак, — вмешалась я и бросила на Льюиса полный отчаяния взгляд. — Как вам нравится это место? Действительно что-то с чем-то.

— Если ты видела одну свадьбу в большом бальном зале, ты видела их все, — сказала мне женщина слева от Роу. Она была стандартной моделью — пышногрудая блондинка. Из тех, что предпочитал Роу. — Но твое платье великолепно. Я увидела его в «Бергдорфе», теперь пинаю себя ногами, что не примерила.

— Поддерживаю, — сказала одна из женщин за столом. — Завидую.

Я моргнула, удивленная таким вниманием. Мне понравилось фиолетовое платье с открытыми плечами, в котором чувствовался старый Голливуд. И то, как оно обхватывало мою фигуру, выглядя стильно и изысканно. Я не ожидала, что люди будут завидовать.

— Спасибо, — произнесла я.

К счастью, остальная часть стола поддерживала постоянный поток разговоров, в то время как команда сидела молча. Было грустно, учитывая, как они вели себя, когда я познакомилась с ними впервые. Как хорошо они знали друг друга. Но также и то, как легко они подшучивали друг над другом. Тогда я еще не знала, что у них было много вранья, тайн и преданности, не просто любви. Но видеть, как рушится такая дружба, было неприятно грустно.

Даже если в этом была их собственная вина. С этим дурацким пари. Все равно было грустно. Немного походило, как распадается семья.

К счастью, нам не пришлось слишком долго ждать появления Кэтрин и Кэмдена. Они грациозно вошли в комнату вместе, когда их представили, как мистера и миссис Кэмден Перси. Судя по выражению лица Кэтрин, это было неприятно. Свадебная группа заняла свои места в передней части зала, а затем подали ужин.

К этому моменту я готова черт побери уйти при первой же возможности. Сидеть между Пенном и Льюисом было достаточно нехорошо. Раздражение и сарказм, который они постоянно вымещали друг на друге, был совершенно иным теперь. Я видела их вместе много раз... даже с тех пор, как мы с Льюисом начали встречаться, они были другими, не такими, как сейчас. Должно быть, что-то между ними произошло, но я не знала, что именно.

Я принялась за десерт, когда услышала, как спутница Роу завела разговор с другой женщиной, которая хвалила мое платье. Я подняла голову, превратившись в слух, мне показалось или на самом деле я услышала то, о чем думала.

— И это книга? — спросила вторая женщина.

Спутница Роу кивнула.

— Можно с ума сойти. Яна, ты говоришь, как настоящий инсайдер.

— Серьезно, Мишель? Думаешь, ее написал кто-то из Верхнего Ист-Сайда?

— Однозначно. Другого объяснения я не нахожу.

— Я никогда даже не слышала о ней. Скажи мне ее имя еще раз.

— О, давай я найду ее на своем телефоне.

У меня пересохло во рту, пока я ждала... и ждала.

— Вот. «Пари» Оливия Дэвис. — Мишель поднесла телефон к лицу Яны.

И это было хорошо, потому что я стала бледной, как привидение. Они говорили о моей книге. Черт возьми! Они говорили о моей книге в Верхнем Ист-Сайде. Пытаясь выяснить, кто же из их внутреннего общества написал эту книгу. Боже. Я и представить себе не могла.

— Роман такой сочный, Яна. И у меня появились мысли с кого списывались главные персонажи

— Так сейчас я куплю ее, — женщина уже достала телефон, чтобы купить мою книгу.

— Я хочу узнать, с кого списана Эмерсон. Она настоящая гнусная сука. Я могу представить дюжину таких, как мы, не моргнув глазом, — сказала она со смехом.

— Гнусная сука — это своеобразный стиль Верхнего Ист-Сайда.

— Точно. Держу пари, что это Кэндис. Никто не может быть такой противной, как она. Ты мне скажешь, кто это, по-твоему мнению, когда прочтешь.

— Но Люк. — Яна обмахнулась рукой. Неосознанно становясь горячей и возбужденной при мысли о нем, хотя Пенн сидел всего через три места от нее. — Он такой чертовски сексуальный. Нельзя винить никого за то, что они сражались за этого мужчину.

— Вымышленные мужчины намного лучше.

Я больше не могла этого выносить. Мне нужно было выбраться отсюда. Уйти от этого разговора. Когда я писала эту книгу, я не думала, что в Верхнем Ист-Сайде кто-нибудь прочитает ее, будет обсуждать и размышлять над ней. Но я должна была ее написать.

Я вытащила свой телефон и написала Эми наше кодовое слово дрожащими пальцами. «Ладно???»

Льюис положил руку на мою.

— Не беспокойся. Они не сведут концы с концами, — прошептал он.

— Будем надеяться, что нет.

К счастью, с десертом было покончено, тарелки убраны, вечеринка началась. Пенн немедленно исчез из-за нашего стола, будто находиться с нами для него было настоящей пыткой.

Я схватила свою маленький клатч и последовала за Льюисом на танцпол, старательно избегая Мишель и Яны. Кэтрин и Кэмден танцевали свой первый танец, вскоре к ним присоединились остальные гости. Я покачивалась вместе с Льюисом, положив голову ему на плечо.

— А что, если они догадаются? — Спросила я.

— Не догадаются. Все нормально. Я прочел ее. Это может быть кто угодно. Твой герой не является же в книге сыном мэра и девушка там, ее отец не сидит в тюрьме за мошенничество с ценными бумагами. Ты выдумала их образ. Если они не участвовали во всей этой истории, то они не догадаются.

Он был прав. Я попыталась создать их образ так, чтобы на самом деле мало было похоже на настоящих людей, скрасив некоторые факты. Но все же…

Через несколько танцев зазвонил мой телефон. Я взглянула на него и увидела номер Эми.

— Я должна ответить, — сказала я с притворным беспокойством. — Эми знает, что я на свадьбе. Она бы не позвонила, если бы это было не так важно.

— Конечно. Идти. Я выпью.

Я кивнула, а затем кратчайшим путем направилась к выходу, почувствовав укол сожаления из-за небольшого обмана, когда ответила на звонок.

— Привет, Эми.

— Фу, я так давно тебя не слышала. Свадьба не так уж и хороша, да? — Протянула Эми в трубку.

— Честно говоря, было ужасно. Я хочу уехать поскорее.

— Ну, должно быть, значит все совсем плохо, если ты разговариваешь со мной по телефону после того, как просигнализировала сообщением «Спаси меня от свидания».

Я рассмеялась.

— Это был единственный способ, который я могла придумать, чтобы уйти от двух женщин, обсуждающих кто, по их мнению, написал «Пари» и на кого больше похожи в реальной жизни в их обществе главные герои моей книги.

— Круто!

— Не совсем. Я не хочу, чтобы они узнали!

Эми рассмеялась, когда я проскользнула в пустой альков у входа на вечеринку. Мне казалось, что я наконец-то снова могу вздохнуть, вдали от центра внимания.

— И что же ты решила делать со своим мальчиком?

— Ну, я здесь с ним, — сказала я.

— Очень убедительно, Нат. Ты не наивная. Сможешь ли ты простить его за то, что он натворил?

Я вздохнула и откинула голову назад.

— Я стараюсь. Но прошло совсем мало времени. Позволь мне пережить эту свадьбу, а потом Рождество. Мне будет лучше, когда я вернусь на Новый год.

— Я, черт возьми, не могу дождаться, когда ты приедешь ко мне на Рождество. Мы уже начинаем подготовку.

Я рассмеялась.

— Ну, слава богу.

Эми продолжала болтать о том, что она запланировала для нас на Рождество, но мои глаза остановились на фигуре, двигающейся ко мне. Пенн остановился в футе от меня, я откашлялась, чтобы прервать Эми.

— Эй, Эми. Мне нужно идти.

— Отлично. Хорошо. Напиши, если тебе понадобится еще один предлог, чтобы смыться.

— Спасибо. Люблю тебя.

— И я тебя. Пока, детка.

Я повесила трубку и встретилась с проницательным взглядом Пенна.

— Нам нужно поговорить, — сказал он.

Я вздохнула.

— Зачем? Почему нам всегда нужно поговорить? Неужели мы не можем провести вечер без разговоров?

Он только ухмыльнулся, будто представляя себе все вечера, которые мы проводили без разговоров. Но он ухмыльнулся в свой мобильник и протянул его мне. Я с удивлением взяла его телефон.

— Что это такое?

— Посмотри.

Я опустила глаза на страницу, и внезапно, оттолкнулась от стены, выпрямляясь от шока. Мой желудок упал. У меня затряслись руки. Меня вот-вот стошнит. Я смотрела на первую страницу своей новой книги «Спорный вопрос». Хотя ее никто не видел кроме меня, Каролины и Джиллиан.

— Откуда, черт возьми, у тебя она? — Прошипела я.

— Вот об этом нам и надо поговорить, — спокойно ответил он.

— Скажи мне прямо сейчас, Пенн. Это не шутка.

— Я знаю, что это не шутка. Пойдем куда-нибудь в укромное место. Не думаю, что мы должны это делать наведу у всех. Они могут... заметить.

Я сжала его телефон. Мне необходимы были ответы. Мне нужны были ответы прямо сейчас. И если это означало пять минут наедине с Пенном Кенсингтоном, то к черту все.

— Я не знаю, где найти это место.

— Мы можем выйти на улицу.

Я отрицательно покачала головой.

— Там слишком холодно.

На его лице появилась дьявольская усмешка.

— У меня есть идея.

— Какая? — Рявкнула я.

— Тебе она не понравится.

— Мне не нравится, что у тебя на телефоне есть моя чертовая рукопись, но вот мы здесь. Скажи мне.

— У тебя же есть номер в этом отеле?

Я вздохнула и вытащила маленький пластиковый ключ карту из сумочки на бедре.

Он выхватил его у меня из рук.

— Что будем делать.

— Я даже не знаю, где находится этот номер, — произнесла я.

Он рассмеялся.

— Льюису всегда достается один и тот же.

— Лучше бы это был не чертовый обман с твоей стороны, — огрызнулась я на него.

Он тут же стал серьезным. Смех исчез, только чтобы смениться сожалением.

— Это не обман. Честно говоря, я бы хотел, чтобы это было обманом. Все было бы проще, чем вдаваться в объяснения.

Его слова застали меня врасплох. Это была не шутка с его стороны. Это не было каким-то обманом, чтобы заманить меня в гостиничный номер. Хорошо. Потому что мне все это не показалось особенно смешным. И оказаться в гостиночном номере, который снял Льюис, с Пенном было довольно глупо. Но единственное, о чем я думала, была моя новая книга.

Поэтому я наконец кивнула.

— У тебя есть пять минут, Пенн.

35. Натали

Чистый, нефильтрованный адреналин толкал меня к лифту. Пенн не колеблясь вышел на четвертом этаже. Он явно бывал здесь раньше. Ни раз. Но я едва могла сосредоточиться на этом факте. В ушах гудело, и гул никак не утихал. И в животе у меня образовалась пустота, сообщающая — все, что он собирался мне сказать, разрушит меня.

И все же я двигалась за Пенном.

Я последовала за ним по коридору к двери. Он вставил карту ключ в слот, я стояла и ждала. На минуту понадеясь, что он ошибся дверью. Что у Льюиса никогда раньше не было этого номера. Но замок щелкнул, и Пенн толкнул дверь. Мое сердце упало еще ниже.

— Откуда ты знал, что это его номер?

— В старших классах мы часто проводили здесь вечеринки. Устраивая разгром, оставались здесь, а не дома у наших родителей. Раньше они держали этот номер наготове для нас.

— О, — прошептала я.

Пенн толкнул дверь, вошел внутрь и тихо присвистнул. Я последовала за ним, остановившись как вкопанная. Номер был украшен в романтическом стиле. Сотни незажженных свечей покрывали почти каждую поверхность. Бутылка дорогого шампанского охлаждалась в ведерке возле балкона, рядом с букетом красных роз. Дорожка из лепестков роз скрывалась из виду.

Я положила сумочку на стул, прежде чем последовать за лепестками за угол. Они приводили в спальню, украшая кровать королевского размера, покрытую темно-красными лепестками роз.

Он сказал, что это «перезагрузка»? Он решил, что романтическая ночь со мной, поднимет мне настроение после его умалчивания?

Я покачала головой, глядя на показное зрелище. Это могло бы быть романтично, но при другом сценарии, если бы он сделал это от чистого сердца, а не потому, что хотел загладить свою вину. Но я видела во всем этом только одно — он решил потратиться, чтобы каким-то образом загладить свою вину.

— Ну и ну, как романтично, — саркастически протянул Пенн.

Я оторвала взгляд от открывшегося передо мной зрелища. Мы оказались здесь не для того, чтобы осматривать этот номер. Мы оказались здесь, потому что я хотела узнать, как, черт возьми, моя рукопись оказалась в телефоне Пенна.

— Говори.

Пенн протянул мне телефон. Он был открыт на другой странице. Я не понимала, на что смотрю. Было похоже на папку с кучей документов. Я пролистывала страницы, увидев все три мои незаконченные книги.

— Мои книги! Какого хрена?

— Продолжай листать. Там будет еще хуже.

Я прищурилась и продолжила. И обнаружила кучу электронных писем, пресс-релиз, несколько деловых документов на недвижимость, несколько видео и фотографий. Очень много фотографий.

— О боже, это же мои фотографии в Чарльстоне, — прошептала я. — Когда мы с Эми были на пляже. Какого черта? — Я вскинула голову на Пенна с отчаяньем. — Откуда у тебя все это?

— Это досье Льюиса на тебя, — мои брови резко поднялись.

— Досье на меня? Что, черт возьми, это значит?

— Насколько я знаю Льюиса, он вел досье на свои «увлечения» — навязчивые хобби, особенно женского рода. Я видел их в прошлом. Список его... своего рода достижений.

— И на меня? — Я потрясенно покачала головой, поскольку была серьезно встревожена. Кое-что из этой информации было слишком личным, кое-что было жутким, а кое-что я даже не совсем понимала, как это можно было назвать. — Что, черт возьми, все это значит?

— Там есть романы, которые он выделил для издательства.

— Прошу прощения? — Прошипела я.

— Ага. Похоже, он взял их без твоего согласия. Кроме того, электронные письма Уоррену об увеличении денег, электронные письма, подталкивающие их привезти тебя сюда, и переписка с «Клубом 360» для твоего релиза.

Я прошипела сквозь зубы.

— Он не мог так поступить.

— Это еще не все. — Он выхватил свой телефон у меня из рук, прокрутил файл, который, должно быть, уже просматривал. — Это счет на дом, в котором ты живешь. Он купил все здание примерно в то время, когда ты решила переехать в Нью-Йорк.

Мои глаза расширились от шока. Я даже не знала, что сказать.

— Это видеозапись с камер наблюдения в твоем доме. О, и фотографии из Чарльстона, которые скорее всего для него собирал частный детектив. Среди прочих мелочей, вроде нескольких чеков из разных бутиков и... ах да, вот этот чек от «Гарри Уинстона» на полмиллиона долларов.

Я потеряла дар речи. Стоя, как истукан. Я даже не знала, с чего начать.

— Полмиллиона долларов, — выдохнула я. — Что за черт он купил за полмиллиона долларов?

Пенн перевела взгляд на меня. Гнев, обжигающий, горячий гнев сочился от его взгляда.

— Ты не догадываешься?

Моя рука потянулась ко рту.

— Нет, только не это.

— О, я его даже видел.

Я моргнула, потом снова моргнула. Я даже не знала, как переваривать всю эту информацию. Ложь. Предательство. Преследование. Он все продумал, чтобы мы были вместе. Он проделал такое, я никогда бы не смогла предположить, что Льюис на подобное способен.

Купить весь дом? Зачем?

Установить камеры, нанять частного детектива? Какого хрена на самом деле?

— Это... безумие, — выдохнула я. — Я имею в виду, я же попросила его открыто все рассказать, и он честно рассказал, что завысил цену, потому что хотел со мной встретиться.

— Конечно, — Пенн нахмурился. — Он сказал тебе маленькую толику правды, чтобы ты успокоилась и не начала выяснять о другом.

— Ты же сам мне сказал, — пробормотала я, и меня захлестнуло понимание. — Ты сказал, что такие вещи единожды не случаются. Ты оказался прав.

Его рука мягко опустилась на мою руку. Утешительно. Просто легкое прикосновение, чтобы сказать, что он здесь.

— На самом деле я надеялся, что ничего это не найду, чтобы избавить тебя от страданий.

— Как ты это нашел? — Спросила я.

— Ну, — сказал он, почесывая затылок, — я вроде как вломился в его квартиру.

— Что ты сделал? — Ахнула я, отпрянув на один шаг назад.

— Ладно, послушай, все не так плохо, как кажется. — Он поднял руки вверх, как будто боялся, что этим отпугнет меня. — Я заходил к нему после того, как ты пришла ко мне на неделе. Я думал, что это все чертова игра с его стороны, а потом он мне сказал, что на самом деле все серьезно. Показал мне это чертовое кольцо. Мне хотелось ему поверить, Нат. Но я... не мог. Слишком давно его знаю, мать твою.

— Ты считаешь, что вломиться в его квартиру было правильным шагом? — Истерически спросила я.

— Конечно, нет. Но я сказал себе, если он любит тебя по-настоящему и хочет поступить с тобой правильно... если ты не очередная его «навязчивая идея», у него не будет на тебя досье. Он просто будет относиться к тебе как к невероятной женщине, какой ты и являешься. Я сказал себе, что отправлюсь к нему домой и посмотрю, что у него есть, если ничего нет, то откланяюсь. Я бы, бл*дь, нашел работу где-нибудь в другом месте и оставил бы вас двоих в Верхнем Ист-Сайде, в конце концов.

При этих словах у меня замерло сердце.

— Уехал бы?

— Только чтобы ты была счастлива, — тихо ответил он. — Да. Я не мог бы выносить этого зрелища постоянно.

— Ага, и у этого ублюдка оказалось полное досье на тебя. Твои неоконченные романы, о котором ты мне недавно рассказывала. Фотографии, видеозаписи. Я успокоил свое дерьмо и скачал все, а потом понял, что должен сообщить об этом тебе.

— И ты решил мне об этом сообщить здесь? — Тихо спросила я. — На приеме? Ты не мог... позвонить мне?

— А ты бы со мной встретилась?