Бессердечная фортуна

— Не знаю, Пенн!

— Льюис вел себя как сумасшедший. Он купил кольцо. Я не знал, когда он собирается сделать тебе предложение — сегодня вечером или в другой день, — сказал он, сокращая расстояние между нами. — Я, мать твою, не позволю тебе выйти за него замуж. Ни хрена. Зная, что он сделал. В какие игры он играет, чтобы тебя заполучить.

— Это всего лишь чертовая игра, — выплюнула я. — Еще одна чертовая игра.

Мой гнев вырвался наружу. Все, что я держала при себе, разом выплеснулось. Я толкнула его в грудь. Но он оставался на месте, выдерживая мою ярость, будто выдерживал бурю.

— Натали, — сказал он, протягивая руку, чтобы остановить меня.

Но я не могла сдержаться.

— Как же так? Как он мог так поступить со мной? Как он мог столько врать? Просто врать мне в лицо, мать твою. Я не понимаю. — Мой голос сорвался. — Я просила сказать правду. Неужели сказать правду так чертовски тяжело?

— Нет, — ответил Пенн.

— Не смей, бл*дь, говорить со мной об этом, — заорала я на него. — Ты тоже врал. Ты утаил самую важную часть. Ты тоже виноват.

— Я утаил. Извини. Я признал свою ошибку. Но я, черт возьми, не преследовал тебя, Натали. Я не планировал заранее, что мы будем вместе. Мы просто были вместе и все. Выплескивай свой гнев на Льюиса, но не на меня.

— Прекрасно. Я не буду злиться на тебя, только на него. Кажется, это справедливо, — саркастически заметила я. Я снова оттолкнула его, оставаясь глуха к его доводам. Мой мир снова перевернулся с ног на голову. В последнее время я вела себя с Льюисом очень осторожно, только что сказала Эми, что у нас все будет хорошо. Мне нужно было время, чтобы все обдумать. А теперь это?

Как мне вообще удалось в такое вляпаться?

Это было не идиотское пари, из-за которого меня уволили. Это был мой парень, который на самом деле преследовал меня с самого начала. Он не просто все подстроил, чтобы мы встретились, а действовал за моей спиной, чтобы мы обязательно пересеклись. Фотографировал и снимал видео без моего ведома.

Но этого оказалось мало... все три мои книги, которые я передала издательству Уоррен, тоже были у него. Он заранее знал, как я отношусь к тому, чтобы читать мои незаконченные романы. Он знал. Я повторяла ему это снова и снова. Это было единственное, на чем я стояла непоколебимо. Значит, он действовал за моей спиной, выкрав мои книги.

— Я уже год терплю твое раздражение. Да, что там год, черт побери, семь лет, Натали. Но я сделал все это для тебя. Я не хотел, чтобы ты узнала об этом через много лет, бл*дь, выйдя за него замуж, ясно?

Я била его в грудь, выплескивая все свое разочарование и горе.

— Как он мог так поступить со мной?

— Натали, прекрати. Просто хватит.

Когда стало ясно, что я не собиралась прекращать, Пенн схватил меня за запястья. Я боролась с ним, и он поднял мои руки над головой, прижимая меня к стене своим телом.

— Дыши, — сказал он успокаивающе. — Просто дыши, Натали.

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Мне не хватало воздуха, а я даже этого не почувствовала. Меня охватила паника. Все тело трясло. Осознание того, что я снова попала в ту же ловушку, только хуже, разбивало что-то жизненно важное внутри меня. Я не знала за что уцепиться, где найти опору, чтобы вытащить себя обратно.

— Он читал мои рукописи, — прошептала я, и моя нижняя губа задрожала. Я прикусила ее зубами, довольно сильно, чтобы удержаться здесь и сейчас. Мои голубые глаза были ясными, когда я посмотрела в лицо Пенна. — Он, бл*дь, читал мои романы.

— Я знаю, — в его голосе прозвучала боль. — Мне очень жаль. Жаль, что я не смог уберечь тебя от этого.

Хотя Пенн пытался. Он говорил мне. Адди рассказывала мне. Но я их не слушала. Я была так чертовски глупа. А теперь, с чем я осталась?

Я покачала головой и вдруг почувствовала, что мы стоим у стены. Бедра Пенн прижимались к моим. Его руки удерживали мои запястья над головой. Его губы были всего в нескольких дюймах от моих.

До этого момента я не чувствовала его сексуальность. Сейчас единственное, что я могла видеть — его губы, чувствовать его член и хотеть его.

Я рванулась вперед сквозь его хватку и прижалась губами к его губам.

Он резко отстранился.

— Натали, прекрати. Я не собираюсь целоваться, потому что ты разозлилась на него.

— Хорошо, — произнесла я и попыталась снова его поцеловать.

— Я серьезно.

— Я хотела это сделать с тех пор, как увидела тебя, — сказала я ему. — Теперь нет причин тебе отказывать.

Он на мгновение замер, пораженный моими словами, внимательно рассматривая мое выражение лица.

— Я…

— Пенн, — сказала я с огнем в глазах и сердце, — заткнись и поцелуй меня.

И он поцеловал.

36. Натали

Страсть. Вот на что были похожи его губы.

Блаженство. Вот на что были похожи его руки.

Благоговение. Вот что пело мое тело.

Наши губы прижались друг к другу, соперничая за власть. Мы требовали друг от друга все большего и большего. Хотелось полностью отдаться этому чувству. К осознанию того, что мы оба этого хотим и ничто не стоит у нас на пути.

Мои пальцы возились с пуговицами. И каждая пуговица заставляла меня проклинать его чертовый костюм. Я хотела насытиться его кожей. Я хотела почувствовать тепло его тела. Я сбросила с плеч его пиджак, уронив его на пол, забыв обо всем. Он снял галстук, а затем сдернул с себя рубашку, не обращая внимания на летящие вещи, кучкой, собирающиеся у наших ног. Он потянулся к пряжке брюк от костюма, и уже расстегивал молнию на моем платье. Платье за тысячу долларов, сброшенное на пол гостиничного номера.

— Черт, — выдохнул он, увидев меня в одних кружевных стрингах и туфлях на высоких каблуках.

— Да, пожалуйста, — ответила я.

Его хватка на моих стрингах усилилась, и внезапно я услышала звук рвущейся ткани. Я ахнула, оказалось стринги разлетелись на две половинки.

— О боже мой!

— Думаю, они тебе больше не нужны. — Он тихо рассмеялся в ответ на мое восклицание и снова завладел моими губами.

Мне удалось расстегнуть пряжку его ремня, но он оттолкнул мои руки в сторону и снова поднял их у меня над головой.

— Не двигай ими, — приказал он.

Тело гудело от желания, потому что я могла только смотреть, не дотрагиваясь. Он расстегнул брюки и молнию. Его брюки упали к лодыжкам, открывая член. У меня потекли слюнки, и я чуть не опустила руки, чтобы погладить его. Но его пристальный взгляд удерживал меня на месте.

Он подхватил меня за бедра и поднял в воздух. Я опустила руки ему на плечи, он прижал меня спиной к стене.

И у нас не было ни секунды на раздумья, он вошел, заполняя на всю длину. Я застонала, подавшись вперед, снова его целуя.

— Боже, да, — бессвязно пробормотала я.

Это было не обычное, сладкое обольщение. Пенн брал то, что принадлежало ему. То, что всегда принадлежало ему. С той самой первой ночи в Париже. Вплоть до той секунды, когда он все разрушил. И даже тогда я хотела его.

Хотя пыталась это отрицать. Говорила себе, что не должна хотеть мужчину, которому не доверяю. Что я не сдам свои позиции. Но теперь, когда все барьеры рухнули, поняла, что врала себе.

Пенн Кенсингтон знал меня настолько хорошо. Он проник в мои мысли и в мое сердце. Он пытался все исправить. И он, черт возьми, раскаивался в этом, что совершил. Я затаила обиду, но в этот момент (именно в тот самый момент, когда мы соединились), я поняла, что он натворил, удерживая нас на расстоянии все это время.

Забуду ли я когда-нибудь ту боль, которую он мне причинил? Нет. Но сейчас это не имело значения. Я могла простить ему его глупость тогда здесь и сейчас. Я могла перестать злиться на него и негодовать по поводу того, что он использовал меня. Манипулировал мной. Сейчас было очевидно, настолько очевидно, что все между нами было по-настоящему.

Настолько реально. Более реальным, чем все остальное.

И несмотря на то, что я кипела от злости, но не на него. Не на него, он пытался меня предупредить, теперь же казалось хотел снова собрать меня воедино.

Моя голова ударилась о стену, как только он снова вошел. Наши тела соприкасались. Груди вздымались. Мои груди подпрыгивали в такт его движениям.

Секс был не нежным, не уговаривающим. Он не поклонялся моему телу, потому что изучил уже давно каждый чертовый дюйм.

Секс с его стороны был захватом, владением, утверждением на меня прав в самом первоначальном смысле.

Это был чистейший гедонизм.

Потакание своим желаниям.

Диким желаниям.

Мы вели себя дико и необузданно. Между нами теперь уже ничего не стояло. Не было секретов. Игр.

Страсть нарастала, поглощая нас целиком. Мое тело содрогнулось от волн удовольствия, когда он в очередной раз вошел.

— О, черт. О, Пенн, — закричала я в гостиничном номере.

И кончила, освобождаясь от боли и обиды. Я желала полностью насладиться этим моментом.

А потом распалась на части.

На миллион маленьких кусочков.

— Черт! — тысячу раз прокричала я в тишину комнаты, когда он замедлил свой темп, давая мне насладиться оргазмом.

Я все еще видела звезды, когда он освободился от брюк, пронес меня через комнату и осторожно положил на кровать. Волосы рассыпались по кровати, путаясь в лепестках роз. Он смотрел на меня так, словно я была самой красивой вещью, которую он когда-либо видел в своей жизни. Этот взгляд в его глазах…Я уже видела его раньше. С чувством, которое в этот момент я не могла правильно охарактеризовать, но всем своим существом знала, что он хотел мне сказать своими по-детски голубыми глазами.

А затем опять легко скользнул в меня. Я резко вдохнула, все еще чувствуя отголоски оргазма. Он усмехнулся в ответ. Дерзкой улыбкой, которая говорила, что он знает, как он влияет на меня. И, черт возьми, он правда знал, как со мной стоит управляться.

— Я так давно этого хотел, — сказал он, снова входя в ритм.

— Целый год, — пробормотала я.

— Каждый день в течение года. — Он вошел в меня сильнее. — Вот так.

Я не отрицала. Я думала о нем, переживала. И хотела. Всего его.

И когда мы были вместе, как сейчас, все остальное исчезало. Я знала, что проблемы нахлынут позже, но я не хотела, чтобы что-то стояло между нами в данный момент. Не хотела.

— Еще, — взмолилась я.

Он приподнял колено, глубоко войдя.

— Видишь? Ты на самом деле меня умоляешь, — сказал он с улыбкой.

— Я буду умолять тебя о чем угодно, если ты трахнешь меня прямо сейчас.

Он наклонился так, что наши губы почти соприкоснулись.

— Попроси меня еще раз, любимая.

Мое тело пульсировало, пока он двигался медленным и ровным темпом. Я хотела большего. Мне нужна была сила, которой он управлялся со мной у стены.

— Трахни меня, Пенн. Боже, просто трахни меня.

Его улыбка стала шире, он жестко поцеловал меня, уже не сдерживаясь. И стал врезаться до боли, отчего я испытывала только больше удовольствия. Еще, еще, еще. Я не хотела, чтобы он останавливался, когда он трахал меня так, пока я снова не кончу.

Затем мы вместе достигли кульминации. Он не мог больше сдерживаться, когда я стала сжимать киску вокруг его члена от силы моего собственного оргазма.

Я каталась на волне удовольствия, мне даже показалось, что сейчас потеряю сознание. Затем я, наконец, успокоилась, дыхание стало не таким прерывистым. Голос охрип от криков и стонов. Блестящий пот покрывал наши обнаженные тела. Я погладила его по волосам и нежно поцеловала в плечо.

— Черт, я скучал по тебе, — пробормотал он мне в грудь, медленно приподнимаясь на локте. — Ничто не способно сравниться с тобой, Нат.

Мои пальцы пробежались по его подбородку. Я все еще находилась в эйфории от секса.

— Ты — лучшее, что у меня когда-либо было.

Он молча кивнул.

— Навсегда.

Он попытался отодвинуться, но я остановила его.

— Давай пока не будем возвращаться к реальности.

Его губы снова завладели моими.

— Никакой реальности, пока ты не будешь готова. Сейчас здесь только мы. Больше никого не существует.

Я прикусила губу и согласилась. Он соскользнул с меня и отправился в ванную. Я растянулась на кровати, как кошка, и зевнула. Чувствуя себя так, словно только что пробежала марафон. Мне показалось, что я могла бы проспать целую неделю.

Пенн вернулся, мы поменялись местами, я отправилась в ванную, потом вошла голая в спальню. Он натянул боксеры и брюки, хотя они так и остались расстегнутыми.

— Что ты делаешь? — Спросила я.

Пробка шампанского выстрелила, он рассмеялся.

— Для тебя?

— О боже, Пенн, ты не должен его открывать, — тихо произнесла я.

— Не хотелось, чтобы оно пропало. — С усмешкой ответил Пенн.

Он налил нам по бокалу и передал один мне.

— Не могу поверить, что ты только что это сделал. Мы теперь не сможем оставить эту комнату такой, какой она была.

— Кого это волнует? — спросил он, снова притягивая меня обнаженную к себе. — Мне все равно, если кто-то узнает, чем мы занимались здесь сегодня.

Я вздохнула и сделала глоток шампанского. Чувствуя себя потрясающе уравновешенной, учитывая истерику, в которой билась всего полчаса назад.

— Наверное, мне лучше спуститься вниз. Мне нужно кое о чем поговорить. И это будет не очень приятный разговор.

— Эй. — Он приподнял мой подбородок, чтобы взглянуть в глаза. — Что случилось с тем, что здесь нет никого, кроме нас?

Я допила шампанское.

— Я не смогу всю эту ситуацию проигнорировать. Лучше сорвать пластырь с гноящейся раны.

Я поняла, что Пенн хочет что-то сказать, видно у него были вопросы по поводу нас. Но сейчас у меня не было для него нужных ответов.

То, чем мы здесь занимались, было... замечательно. За гранью замечательного. Это было совершенно. Хотя кругом было все очень запутанно и сложно. Мне нужно было привести все в порядок, прежде чем я смогу даже задуматься о нас. Лучше было оставить нас в этом номере отеля, где мы оба испытали настоящее блаженство, чем принимать решения под влиянием секса.

Я прижалась еще одним поцелуем к его губам, а затем направилась за своим платьем. Он вернулся к бутылке шампанского и поднял ее, чтобы налить нам еще по бокалу. По тому, как он наклонил плечи, я поняла, что он ожидал от меня ответов. Но он не стал давить. Не стал после шока, который я испытала несколько минут назад.

— Ты не мог бы застегнуть мне платье? — Спросила я, поворачиваясь к нему спиной.

Его палец коснулся нижней части молнии, когда я услышала щелчок замка.

Я в замешательстве подняла глаза на дверь. А потом испытала ужас.

В комнату вошел Льюис Уоррен.

37. Пенн

— Черт, — выдохнула Натали передо мной.

Я проследил за ее взглядом и увидел Льюиса в дверях номера.

Он замер, с приоткрытой дверью, внимательно всматриваясь в сцену перед ним. Потревоженные лепестки роз. Я, застегивающий молнию на платье Натали. И то, что я был без рубашки, а ширинка все еще была расстегнута. Открытая бутылка шампанского. Номер, который он снял для романтического вечера, в который мы вломились и использовали по своему усмотрению.

Он стиснул зубы. Его руки сжались в кулаки. Глаза готовы были убить.

— Что за мать твою? — Спросил Льюис.

Он переводил взгляд между нами, ожидая, что один из нас объяснит, даст по крайней мере рациональное объяснение тому, что он увидел, но у меня точно не было объяснений.

Я спокойно надевал рубашку, потом накинул пиджак и повернулся к нему.

— Именно так все и выглядит.

— Пенн, — прошипела Натали.

Льюис бросил на нас еще один взгляд, мы стояли — я чуть впереди Натали. Потом его взгляд переместился на разорванные стринги Натали, валяющиеся на полу. И тут он потерял все свое спокойствие, которое было ему так присуще, взорвавшись. Его спокойствие разлетелось вдребезги, сменив без эмоциональное выражение лица. Маска соскользнула. Полностью. И появился Льюис во всей своей настоящей сущности.

Он пересек комнату тремя быстрыми шагами. Затем замахнулся. Я предвидел его удар, но Льюис нанес мне второй удар в живот. Я захрипел, согнулся, у меня перехватило дыхание.

Услышав крик Натали где-то вдалеке. Но в данную минуту был только я и Льюис.

Мой кулак врезался ему в физиономию. Боль обожгла костяшки пальцев, его голова дернулась в сторону. Адреналин толкал вперед, я не обращал внимание на боль в костяшках.

Он снова ударил меня (на этот раз по ребрам), я задохнулся от боли. Но мне было наплевать. Бросился вперед на него, сбил с ног, уложив на пол. Усевшись на него сверху, еще раз ударил кулаком по лицу.

Он развернулся всем телом, по инерции, стукнув меня локтем в лицо, заставив скатиться на пол. У меня треснула губа, кровь запачкала подбородок.

И вдруг Натали оказалась между нами, крича на нас. И тут ее голос прорвался между гулом в моих ушах.

— Стойте! Что, черт возьми, с вами двумя не так? Мы не будем так выяснять отношения. Прекратите! Прекратите! — кричала она.

Она стояла между нами, широко раскинув руки. Ее голубые глаза смотрели убийственно и в них читался страх. Я перевел взгляд на Льюиса, который, судя по его стойке, снова собирался наброситься на меня. Но он не хотел, чтобы Натали в этот момент оказалась между нами.

Я медленно поднялся на ноги. Грудь тяжело вздымалась, вытер разбитую губу тыльной стороной ладони, стирая кровь.

— Мы можем вести себя цивилизованно, а не как гребаные животные? — крикнула она нам обоим.

Лично я понятия не имел, почему она не двинула Льюису. Она довольно быстро перешла от своих истерических криков, к шумному и громкому дыханию, пытаясь побольше глотнуть воздуха. Я понял, что с ней тоже не все в порядке. Слишком многое произошло за считанные минуты, и последствия этой ситуации обрушатся на нее, как товарный поезд, как только она останется одна, но, черт возьми.

— Конечно, — сплюнул я.

Льюис поднял руку.

— Ты хочешь цивилизованности, трахаясь с ним у меня за спиной?

— Не смей так с ней разговаривать, — прорычал я. Может, Натали и сохраняла видимое спокойствие, я же — нет.

Она, прищурившись, взглянула на Льюиса, услышав его саркастический тон.

— Ты понятия не имеешь то, о чем говоришь.

Льюис снова посмотрел на меня.

— Это низко даже для тебя.

Я шагнул вперед, оказавшись в личном пространстве Натали, мне хотелось отодвинуть ее подальше от него. Его гнев был направлен на меня, но он мог измениться за долю секунды. Льюис мог раскалиться добела еще до того, как у нее появится шанс узнать от него всю правду.

— Да, что ты? — Со смехом спросил я и обнял Натали, отодвигая ее от нас, прижимая к себе. — Я же сказал, что готов сделать для нее лучшее, что в моих силах. Ты тогда не понял, что у нас разные взгляды на это.

— Пенн, прекрати, — прорычала Натали, стряхивая мою руку. — Это моя битва.

Я не слушал ее, потому что моя битва с Льюисом была давней. Чертовски долгой. Настолько долгой, чем она могла себе даже представить.

Моя дружба с Льюисом всегда была хрупкой. Была основана на секретах и конкуренции. Верность, порожденная тем фактом, что мы оба знали достаточно друг о друге, чтобы похоронить друг друга заживо, и наша битва будет смертельной, если кто-то из нас когда-либо попытается ее начать, это мы тоже знали очень хорошо. Нас связывала не настоящая дружба. И я понял это в ту минуту, как только он завел с Натали отношения.

— Льюис знает, что я во всем виноват, — сказал я.

Льюис посмотрел ей в глаза. Я видел в них отчаяние. Хотя он еще не знал, что ей известно.

— Он снова использовал тебя, Натали. Манипулируя, чтобы ты поверила ему.

Натали фыркнула, я прервал ее.

— Тебе слишком трудно признать, что она хочет меня, а не тебя? Ты не видел этого с самого начала?

Голос Льюиса понизился, полный яда. Он ткнул в меня пальцем.

— Я уничтожу тебя бл*дь за это.

— Мы оба знаем, что у тебя не получится. У меня тоже достаточно есть на тебя.

— Может, вы оба заткнетесь? — Наконец воскликнула Натали. — Вопрос не в вашей маленькой дружеской вражде. Вопрос из-за того дерьма, ты солгал мне, — обвинила она Льюиса.

— Натали, я тебе никогда не лгал, — заявил Льюис самым неприятным тоном.

Я фыркнул.

— Черта с два.

— Заткни свой гребаный рот, Кенсингтон, пока я не вышвырнул тебя из этого номера.

Натали проигнорировала нас обоих.

— Ты солгал мне. Ты не только увеличил сумму контракта и организовал мой приезд в Нью-Йорк. Ты следил за мной, собирая на меня чертовое досье, Льюис!

Льюис замер. Его глаза расширились от шока.

— Как ты…?

— Даже нет смысла это отрицать.

Шах и мат.

38. Натали

— Натали, я... я даже не понимаю, от кого ты это услышала.

— Услышала? — Прорычала я. — О нет, я не услышала, Льюис, а увидела. Я видела все это дерьмо. Ты купил здание, где я снимаю квартиру. И фотографировал меня. Ты шпионил за мной. — Я уставилась на него со всей своей сдерживаемой яростью. — И ты… читал мои незаконченные книги. Я же сказала тебе, что никогда и никому не разрешаю читать свои незаконченные рукописи, ты делал это украдкой за моей спиной.

— Этому досье есть вполне разумное объяснение, — спокойно произнес Льюис.

Он шагнул вперед, будто хотел дотянуться до меня, но я отстранилась, став ближе к Пенну, чтобы он меня не касался. Достаточно далеко, стоя от него, как бы подчеркивая линию, которую ему не следовало переступать.

При этих словах его глаза сузились.

— Я бы тебе все объяснил, если бы ты спросила. Если бы просто пришла ко мне. Но нет же, ты побежала к нему.

— Я ни к кому не побежала. Мне выложили факты, — выплюнула я. — И я сумела все понять сама, что ты опять мне лгал. Что ты мне мог объяснить, мне кажется, ничего.

Я все еще не могла поверить, как все изменил этот день. Увидев досье на себя, меня оно просто подкосило, словно забрав последний наивный кусочек моей души, раздавив его тяжестью Верхнего Ист-Сайда. Потому что не было ничего, до чего члены этого общества не могли бы опуститься. Не было ничего, чего бы они не сделали, чтобы заполучить желаемое. Они лгали, обманывали, воровали ради того, чтобы присвоить то, что хотели себе.

И его досье на меня было настоящим ударом, который развалил меня на части.

Я еще до конца не пришла в себя, осколки моей души валялись здесь же на полу. Но я все не могла молча наблюдать, как эти двое мужчин дрались из-за меня. Я не позволю им избивать друг друга, чтобы получить шанс и пролить кровь врага, некогда бывшем другом. Когда лжец еще не сознался в своих промахах. Когда он еще не знал, что именно меня подтолкнуло прямиком в объятия Пенна.

Хотя скорее всего мне не стоило этого делать, но я не жалела об этом. Я не могла об этом сожалеть.

— Я не могу поверить, что ты только что изменила мне, и у тебя хватает наглости называть меня лжецом, — сказал Льюис. Он казался мне еще выше по росту от своего возмущения.

— Ты лжец, — выплюнул Пенн.

— Не надо, — предупредила я Пенна.

— Натали, — произнес Льюис, качая головой, — я люблю тебя. Я люблю тебя. Я просто... даже не могу поверить, что ты могла так со мной поступить. После всего, что я для тебя сделал. Я сделал все для твоего же блага.

— Ты все время это говоришь, но не думаю, что твои действия означают благо для меня, — сказала я.

Его глаза сузились. Неужели он думал, что услышав его признание в любви, я вся съежусь, дав задний ход, буду вымаливать у него прощение? Если честно, мне не нужно было его прощение за мою измену с Пенном.

— И я тебе не изменяла, — заявила я ему, глядя прямо в глаза. — Мы закончили наши отношения в ту же минуту, как только я узнала об этом чертовом файле на себя.

Льюис покачал головой, такой высокий и могущественный.

— Это ужасно.

— Ты даже не желаешь говорить об этом, не так ли? Ты не можешь мне дать разумное объяснение, потому что нечего объяснять. Ты можешь винить меня за то, что случилось сейчас с Пенном, но по крайней мере я признаю это. Мы были вместе, потому что я не смогу быть с человеком, который делает подобные вещи, то есть с тобой.

— Я именно тот человек, который был рядом с тобой и помогал все это время. Я сделал все, что мог, чтобы ты была счастлива.

Я чуть не рассмеялась от его заявления, хотя оно прозвучало жалко. Но я видела, как его гнев разгорается снова, и меньше всего мне хотелось, чтобы вспыхнула еще одна драка.

— Не пытайся делать меня виноватой. Ты всегда так делаешь. Я предоставила тебе возможность признаться, а ты все утаил. Все!

— Ты слышала то, что хотела слышать, — наконец заявил он, теряя хладнокровие, ему уже нечего было терять. — Ты не хотела знать, как далеко я зашел ради тебя. Ты думаешь, что очутилась бы там, где сейчас, без меня? Я издал твою книгу. Я убедил тебя переехать в Нью-Йорк, чтобы ты смогла писать. Я снял тебе приличную квартиру на Манхэттене. А ты почему-то решила, что я тот самый плохой парень?

Я с отвращением покачала головой.

— Ты в своем уме!

— Натали, нам лучше уйти, — сказал Пенни. Явно заметивший в тоне Льюиса нетерпеливые и злые нотки, отчего занервничал.

— Ты никуда с ним не пойдешь, — рявкнул Льюис. — Я отдал тебе все. А теперь ты слушаешь его бред. Он настроил тебя против меня.

— Он не настраивал меня против тебя.

— Тогда откуда у вас мое досье на тебя? — Спросил Льюис.

Я бросила взгляд на Пенна, Льюис заметил мой взгляд и рассмеялся.

— Именно так я и думал. А ты не думаешь, что он каким-то образом манипулирует тобой, предоставив тебе этот файл? Думаешь, он говорит тебе чистую правду? Не желая тебя одурачить, чтобы ты вернулась к нему? Ты вообще, бл*дь, подумала, что может это он как раз лжет?

А я не подумала. Но почему-то в Пенне я не сомневалась.

Льюис давился от смеха.

— Конечно, нет. Потому что Пенн Кенсингтон — чертовый святой. Он не заключал пари на тебя, не морочил тебе голову? Он не занимался сексом с любой женщиной только для того, чтобы позлить Кэтрин. Нет, он настолько совершенен. И ты поверила его лжи, даже не подумав.

— Льюис, заканчивай свою игру, — сказал Пенн. — Ты же знаешь, что я не лгал насчет этого дерьма.

— Я признаю. Да, у меня есть досье на тебя, Натали. Я веду досье на все, что мне важно. Так, я организовываю свою жизнь. Это не секрет для всех, кто меня знает. Вот почему Пенн знал, что я буду на тебя собирать информацию, — спокойно произнес Льюис. — Но я на тысячу процентов уверен, что файл, который он тебе показал, не настоящий, а сфабрикованный против меня.

Я отрицательно покачала головой. Об этом я как-то не подумала. Не подумала... потому что доказательства были передо мной. Пенн мог бы получить доступ к моим рукописям? Нет, у Льюиса нашелся способ их заполучить. Способ, о котором я никогда не задумывалась, пока не удостоверилась сама.

— Хватит выкручиваться, — прошипел Пенн. — Ты еще в прошлом году заявил мне, что тебе нравится стиль письма Натали, что ты влюбился в ее слова. Но я точно знаю, что она никогда не давала тебе читать ничего из того, что писала. Она даже мне не давала читать.

— Хватит вранья, — сказала я Льюису. — Ты не можешь не врать.

— У вас нет доказательств, что этот файл принадлежит мне. Ты хочешь верить в самое худшее, — сказал Льюис, делая шаг вперед. Пенн тут же встал между нами. — Мне не понятно, почему ты тогда была со мной, если все время хотела трахаться с ним.

— Я этого никогда не хотела, — на взводе рявкнула я. — Дело все в том, что ты следил за мной, Льюис. Целый год до того, как мы встретились здесь в Нью-Йорке. Тебе не стоило этого делать. Не нужно было фотографировать и вести видеонаблюдение за моим домом. Ты мог бы подождать, пока я отдам свои рукописи. Но ты сделал все по-своему. Ты думаешь, что я какая-то пешка, которую можно переставлять по твоему усмотрению.

— Натали, не знаю.… — Его голос звучал напряженно.

Я подняла руку.

— Я уже приняла решение. Все кончено. Прекрати за мной следить. Перестань, и хватит мне помогать своими благими намерениями. Мне больше не нужна твоя помощь.

— Прошу тебя, мы все уладим. Проблема в нем. — Он указал на Пенна.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, я подам на судебный иск, — заявила я, с трудом переводя дыхание. Между нами повисла тишина с привкусом угрозы.

Льюис сжал кулаки.

— Ты этого не сделаешь.

— Я и не хочу этого делать, если ты меня не вынудишь. Я ничего не хочу, — мой голос дрогнул на последней фразе. Мои силы были на исходе.

Я злилась на Льюиса, хотя испытывала к нему какие-то чувства. И время, что мы были вместе, было для меня реальностью, хотя он и лгал мне. И только это я сейчас видела перед глазами.

— Просто... отпусти меня.

— Я не могу, — сказал он, широко раскрыв глаза.

Я отрицательно покачала головой, понимая, что он говорит серьезно. Он не собирался меня отпускать, если я не предприму ряд мер, чтобы себя защитить.

— Прости, — наконец произнесла я. — Прости, что тебе пришлось лгать, чтобы быть со мной вместе, пытаясь меня удержать. Жаль, что ты продолжаешь выкручиваться до сих пор, когда все факты на лицо. Я не жалею о том, что случилось в этом номере с Пенном. И я не жалею, что ухожу.

Я пересекла комнату, сунула ноги в туфли и схватила сумочку.

Когда я повернулась к двери, Льюис бросился ко мне. Он схватил меня за локоть, не давая уйти.

— Не уходи.

— Льюис, дай мне уйти, — спокойно, но твердо попросила я.

— Льюис, — прорычал Пенн, оказавшись у него за спиной через секунду, готовый остановить своего бывшего лучшего друга любым способом.

Но Льюис выглядел растерянным и грустным, словно до него наконец-то дошли мои слова.

— Натали, не уходи так. Мы можем попробовать еще раз.

— Нет, — я высвободила руку, — не можем.

Мое сердце сжималось, как только я проскользнула мимо него и вышла за дверь. Ненавидя то, что только что произошло в этом номере. И как все произошло. И тот факт, что Льюис видел, что мы занимались сексом с Пенном, теперь он явно винил Пенна в моем разрыве с ним. Хотя на самом деле все оказалось ложью, полной секретов, плюс его одержимость.

Я уже почти подошла к лифту, почувствовав Пенна, догнавшего меня. Наши глаза встретились на минуту, потом я отвернулась. Он знал меня достаточно хорошо, чтобы промолчать.

Рубашка на груди все еще была расстегнута. Галстук исчез, вероятно, он забыл его в номере. Он поспешно продолжал приводить себя в порядок. Хотя было заметно по нашему внешнему виду, что мы появились откуда-то явно слегка помятые.

Я пришла на свадьбу Кэтрин, чтобы доказать ей свою позицию. Что я не сдамся перед вызовом. Я выполнила свою миссию, теперь не было причин оставаться.

Но когда мы миновали вход в большой бальный зал, я заметила толпу людей, что-то читающих на своих телефонах. Я не ожидала такого увидеть на свадьбе. Затем появилась Джейн. Ее глаза округлились, когда она увидела меня, бросившись ко мне.

— О боже, Натали, вот ты где. Я искала тебя повсюду, — выпалила она.

— Зачем? — Осторожно спросила я.

— Твой псевдоним, — произнесла она. — Кто-то узнал, что ты — Оливия.

— Что? Как? — У меня перехватило дыхание.

— Даже не знаю. Но кто-то слил эту информацию в прессу.

Я взяла ее телефон, который она мне протянула, и прочитала заголовок статьи, внезапно почувствовав слабость в коленях.

«АВТОР БЕСТСЕЛЛЕРА «НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС» ОЛИВИЯ ДЭВИС — ПСЕВДОНИМ БЫВШЕЙ ВРЕМЕННОЙ РАБОТНИЦЫ. НЕ ТОТ ИНСАЙДЕР, КОТОРОГО ВЫ ОЖИДАЛИ!»

39. Натали

— Нет, — выдохнула я. — Нет, нет, нет, нет.

Я пробежала глазами статью, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Этого не может быть. Этого... этого не может быть на самом деле.

И все же это случилось.

Статья красноречиво разоблачала меня. Меня били в каждом абзаце за то, что я написала. Словно на обложке не было написано «основано на…». Меня рисовали бывшей, которую бросили. И я проиграла в конце концов, поэтому отчаянно жаждала мести, так говорилось в статье. Словно я написала этот роман ради мести, а не для того, чтобы стереть горечь со своей души, излив ее на бумагу.

В статье утверждалось, что я все так обрисовала, будто относилась к Верхнему Ист-Сайду, поэтому попала к этой команде друзей. Хотя, на самом деле, я была всего лишь временным обслуживающим персоналом. Потом бывшим обслуживающим персоналом, присматривая прошлой осенью за домом в Хэмптоне. И книга не несла с собой никакой особой информации, связанной с обществом Верхнего Ист-Сайда, которую стоило бы прочитать; а оказалась всего лишь разозленным автором, жаждущая попасть в верхнее общество.

А поскольку статья была от кого-то из «знающих» (принадлежащих этому обществу), было ясно, что они не считают мой роман достаточно важным, тем более, что он исходит от «помощницы по хозяйству». Поэтому ответа с моей стороны они явно не ждали. Просто непристойный заголовок, который срывал меня с очевидного пьедестала.

В сущности, я сама по себе не представляла никакой ценности, создавалось такое впечатление, после прочтения этой статьи. Книга была полный отстой. А я выставлялась в некотором роде шлюхой.

— Твою мать. Я не... — мои руки дрожали, когда я почти швырнула телефон обратно Джейн.

— Как, черт возьми, кто-то получил эту информацию? — Спросила Пенн. — Автор указывает источник?

Я отрицательно покачала головой.

— Это клевета. Мы могли бы подать в суд.

— Я не знаю, что сказать, — произнесла Джейн. — Сколько еще людей знали о твоем псевдониме?

— Почти никто. Может быть, с полдюжины человек.

— Никто из нас не стал бы этого делать, — сказал Пенн.

Джейн согласилась.

— Кто-то еще узнал. Тот, кто захотел тебе отомстить.

— Черт, я даже не знаю, как это отразиться на книге. Я должна позвонить своему агенту, — выдохнула я. — Черт, сегодня же суббота. Она не ответит. Мне придется написать ей по электронной почте. Надеюсь, она не увидит эту статью до того, как получит от меня письмо.

Я порылась в сумочке и вытащила телефон. Мой мозг работал со скоростью миллион миль в секунду. Должны же быть какие-то рычаги, на которые Кэролайн могла бы нажать, чтобы остановить причиненный мне ущерб. Или Джиллиан. Эта статья была... выше всяких слов.

Несколько минут назад я думала, что информация о Льюисе и последующем нашем разрыве, сведет меня в могилу. А теперь моя карьера висела на волоске. Единственное, что я хотела в своей жизни — стать писателем. И моя книга, которую я наконец-то счастливо опубликовала. А теперь... Я не знала, где нахожусь.

— Натали, — тихо прошептал Пенн.

— Что? — Спросила я, взглянув на него.

Но он смотрел в другую сторону. Я проследила за его взглядом и увидела темноволосую красавицу, одетую в белое платье невесты, идущую к нам.

— Кэтрин, — пробормотала я. Я была не готова к конфронтации с ней. Не после Льюиса. Не после фиаско с моим псевдонимом.

Ее самодовольная улыбка была неумолима.

— Привет, Натали.

— Слушай, я уже ухожу, так что ты можешь приберечь свою речь для кого-нибудь другого.

— Речь? — Переспросила Кэтрин. — Я не планировала речь. На самом деле рада, что ты здесь в данный момент.

Я прищурилась. Начало было не очень хорошее.

— Почему?

— Потому что сейчас я вижу твое лицо. Лицезреть ужас в твоих глазах настоящее удовольствие, нежели я бы стала представлять тебя в твоей убогой квартире.

— Ты это сделала, — поняла я.

— Как ты узнала? — Спросил ее Пенн.

Ее глаза метнулись к нему. Что-то похожее на боль промелькнуло в ее лице, но сменилось тем же пустым взглядом, с которым она шла по проходу.

— Неужели ты всерьез думаешь, что в этом городе можно хранить секреты? — Спросила Кэтрин.

— Эта вонь исходит от тебя, — съязвил Пенн.

— Кто тебе сказал? — Потребовала я ответа.

— У меня везде есть глаза и уши.

Я с отвращением покачала головой.

— Ты больная на голову женщина.

Кэтрин рассмеялась.

— Конечно, Натали. Это ты можешь сказать и о себе. Тебе стоило прислушаться к моим словам, — сказала мне Кэтрин. — Ты думала, что сможешь приехать в мой город и угрожать мне. Я же говорила тебе, что этот город принадлежит мне. Я тебе это доказала. Тебе здесь не место. Пусть это послужит тебе уроком, я могу сделать твою жизнь несносной.

— Сделать мою жизнь несносной? — Спросила я, медленно моргая. — А почему тебя вообще волнует моя жизнь? О, подожди, я знаю ответ на этот вопрос, Кэтрин. Потому что ты несчастна и хочешь, чтобы все тоже были несчастными. Ты хочешь, чтобы люди чувствовали себя такими же несчастными, как и ты, потому что ты барахтаешься на дне океана, захлебываясь в собственной злости на весь мир. Вот чего ты хочешь от жизни. Нищая. Вот почему у тебя сегодня была эта фальшивая свадьба.

— Ты ничего не знаешь о моей жизни, Натали. Продолжай так думать, но это тебе не поможет.

— Я не знаю и не хочу знать, почему ты это сделала. В любом случае это мелко и безосновательно. И ты, бл*дь, заплатишь за это.

Кэтрин прижала руку к животу и усмехнулась.

— О, дорогая, да сколько угодно.

— Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты совершила, — серьезно заявила я.

— Ну конечно, котенок, — ответила Кэтрин, снова рассмеявшись, будто я выдала анекдот этого сезона. — Я уже боюсь.

Мне было все равно, как она узнала о моем псевдониме. Или какой ущерб она нанесет моей репутации. Я знала, почему она так поступила, потому что я была единственной, кто ей когда-либо противостоял. Я была единственной, кто сказал ей «Нет», при этом не отступив. Я не хотела возвращаться сюда.

Даже когда та ниточка, за которую я держалась, оборвалась. Даже когда почувствовала, что падаю вниз, вниз, вниз в самое темное место моего существа. Даже когда держалась за темноту, решив назвать ее своим домом.

Я чувствовала всеми фибрами души, что не позволю Кэтрин Ван Пелт сделать подобное со мной. Скольких других женщин она побила? Ей всегда все сходило с рук. А я не позволю ей так поступить со мной.

И хотя мой живот был напряжен, связавшись узлом. Возможно, я захочу все бросить. Страх мог стать моим единственным спасательным кругом. Понимая, через что мне придется пройти, через общественное унижение. Придется понять, как мне жить дальше после «смерти» Оливии Дэвис. И все же, несмотря ни на что, я не сломаюсь перед ней.

— Возвращайся в ту дыру, из которой выползла, — бросила мне Кэтрин.

— Я уже совсем тебя не понимаю, — сказал Пенн, качая головой.

— Я тоже, любимый, — заявила она. — Тоже. — Затем она отбросила свои темные волосы с плеча. — А теперь прошу меня извинить. Мне нужно закончить прием.

С этими словами она развернулась и зашагала обратно к своей компании. Дьявол в девственно белом.

У меня дрожали руки, последний клочок контроля, за который я цеплялась в присутствии Кэтрин, разрушился.

— Не могу поверить, что она это сделала, — сказал Пенн. — Это ужасно, даже для Кэтрин.

— Я...не знаю, как она вообще об этом узнала, — выдохнула я.

— Должно быть, кто-то ей сказал. Не думаю, что она разобралась во всем сама.

Слезы навернулись у меня на глазах, что я сдерживала всю ночь. Но я не хотела, чтобы их видели. Только не здесь.

— Боже, ты был прав, — сказала я, сжав кулаки. — Этот мир пережевал меня и выплюнул. И продолжает адски выигрывать. Даже когда ошибаются, они все равно всегда побеждают.

Пенн вздохнул.

— Я хотел бы тебя уберечь. Они играют в эту игру гораздо дольше, чем ты. Но игры на доске даже не было.

Я вытерла глаза, твердо решив не дать пролиться слезам. Этого допустить я не могла. Кэтрин не увидит моих слез.

— Мне нужно... Мне нужно выбраться отсюда.

— Конечно, — сказал он. — Я могу отвезти тебя домой.

— Готова поспорить, что это скоро уляжется, — тихо сказала Джейн.

Я взглянула на нее.

— Мне кажется вряд ли.

— Я в это верю. Ты уедешь на Рождество, а когда вернешься на мою новогоднюю вечеринку, все будет так, будто ничего и не было.

— Мой псевдоним раскрыли. Кэтрин унизила меня перед всем миром. Не думаю, что за неделю что-то измениться.

Джейн нахмурилась.

— Мне очень жаль, Натали. Я ненавижу то, что с тобой случилось. Дай мне знать, если я смогу тебе чем-то помочь. Все, что угодно. Мои связи в твоем распоряжении.

— Спасибо, — пробормотала я и направилась к выходу. Я уже почти вышла в жуткую метель, когда поняла: — Черт, я забыла забрать пальто.

— Ты хочешь, чтобы я вернулся и забрал его?

Я отрицательно покачала головой, не в состоянии вынести даже мысли об этом.

— У меня дома есть еще одно. Я просто... буду считать, что это еще одна жертва этому вечеру.

Пенн снял пиджак и накинул мне его на плечи. Мы молча ехали в такси ко мне домой. Он еще ни разу не был в моей квартире. Даже не был в этом доме. И я поняла, что не хочу, чтобы он в этот вечер увидел, как я буду рыдая собирать вещи.

Когда мы поднялись наверх, я повернулась спиной к двери.

— Я пришла.

— Можно мне войти?

Я задумалась, правильно ли поступаю, потом отрицательно покачала головой.

— Нет?

— Не сегодня, — поправила я.

— Натали, позволь мне позаботиться о тебе.

— Думаю, да.… Мне нужно позаботиться о себе в этом деле.

— Ты не должна противостоять одна, — сказал он мне.

— Знаю. Но я войду домой, соберу вещи и покину город. И не хочу, чтобы сегодня ты заходил ко мне. — Я сняла его пиджак и вернула ему, чтобы доказать свою точку зрения.

— Ты собираешься уехать, вот так просто?

— Я в полном беспорядке. Мне нужно вернуться домой и перегруппировать силы. Подумай об этом хорошенько. Я даже не знаю, что скажет мой агент и редактор. Я собиралась и раньше домой на Рождество. Просто куплю билет на сегодня и вернусь пораньше.

Пенн сунул руки в карманы.

— Мне бы очень не хотелось сейчас вмешивать в твою жизнь еще один вопрос, Нат, но... к чему это нас приведет?

— Не знаю, — честно прошептала я. — Сейчас я ничего не знаю.

— Позволь мне перефразировать, — сказал он и поднял руки к моему подбородку, пристально посмотрел в мои голубые глаза. — Именно этого я и хочу, Натали. Тебя. Только тебя. Всю тебя. Именно такую, какая ты есть.

— Пенн, — прошептала я, — не знаю, готова ли я.

Он поцеловал меня в губы и отступил.

— Ничего страшного. Я никуда не уйду. Я буду здесь, когда ты вернешься.

Потом я смотрела, как он уходит, обещая нам лучшее будущее. Потом шагнула внутрь, встретившись лицом к лицу с горькой реальностью сегодняшнего дня.

Эпилог

Натали, шесть дней спустя

Эми протянула руку к контейнеру с замороженным кремом.

— Я хочу шоколадный.

Я протянула его ей и взяла наполовину законченный контейнер с радужным шербетом.

— Это лучшая психотерапия.

— Моя мама, конечно, знает в этом толк.

— Конечно.

Еще один контейнер. Еще одна разбитая мечта. Еще одна разрушенная реальность.

Я прилетела домой первым же рейсом из Нью-Йорка. Эми встретила меня в аэропорту, и я во всех подробностях по дороге домой рассказала ей обо всем. Шесть дней спустя мы все еще ели замороженный крем.

— Я все еще не могу поверить, что эта сука заставила кого-то написать о тебе такую статью.

Во все киосках и супермакетах были газеты и там была эта статья. Были еще и комментарии людей, которые прочли книгу. Эми не разрешала мне их читать, описывая их парой слов. И все выглядело не очень красиво.

Я получила ответ от Кэролайн после того, как написала ей по электронной почте. Она велела мне пока не высовываться, сказав, что эта статья может увеличить продажи книги. Что было болезненно успокаивающим.

— Не знаю, — согласилась я. — Кэтрин Ван Пелт, неуверенная в себе сучка.

— Только представь, Нат, скольким другим людям она испортила жизнь, причинив такую же боль.

Я молча кивнула. О, я уже думала об этом. Обо всех, кого она погубила до меня, кто оказался не таким сильным, чтобы с ней бороться. Список явно был длинным, в этом я почему-то не сомневалась.

— Интересно, сколько их, — сказала я. — И как они теперь живут. Неужели они все стоят на коленях, потому что она так захотела? Почему именно Кэтрин Ван Пелт должна решать?

— Потому что она заставила всех остальных бояться ее. Она безжалостная сука. И она чертова кошка с девятью жизнями. Она всегда приземляется на ноги.

— Да. Вот именно. Это потому, что ей никогда не приходилось расплачиваться за свои проступки. Никто никогда не заставлял ее заплатить за то, что она сделала. Самое худшее, через что она проходила — потеря части своего трастового фонда. Громко рыдая или смеясь.

Эми зачерпнула еще один огромный кусок шоколадного крема.

— Так ты собираешься вернуться в Нью-Йорк?

Я откинулась на спинку дивана и уставилась в потолок.

— Даже не знаю. Я еще думаю. По крайней мере, я должна найти новое жилье. Не могу оставаться в той квартире, потому что чертов Льюис просматривает записи с камер наблюдения за зданием.

— Да, чертовски жутко. И это так странно. Обычно я улавливаю вибрации нечистоплотности. Но в нем я ничего такого не уловила.

Я закрыла глаза от боли.

— Нет, нет, в нем нет нечистоплотности.

— Мне очень жаль. Давай вернемся лучше к Кэтрин. С ней легче иметь дело, чем с Льюисом.

— Может нам стоит перейти к чему-нибудь покрепче, — предложила я, ставя свой контейнер.

— Не против, — сказала Эми. — Сейчас посмотрю, что у меня есть.

Я потянулась к своему телефону, который в основном избегала с тех пор, как все взорвалось. Проверила, нет ли новостей от Кэролайн или Джиллиан. Я была вынуждена приостановить учетную запись в «Крю» из-за жуткого всплеска активности на моей странице. И того количество комментариев, называющих меня вруньей, фальшивкой, шлюхой, сукой и всеми другими мыслимыми грязными именами.

У меня было несколько сообщений от Мелани, которые я проигнорировала. Я бы пригласила ее выпить, если бы она не была так привязана к Майклу. Я перешла к следующему письму от Джейн.

«Думаю о тебе! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, вернись. Новый Год без тебя будет совсем другим.»

Я вздохнула. Еще одно, что нужно будет решить.

Я отключила сообщения, решив не отвечать, когда зазвонил телефон. Я увидела, что это Кэролайн, выпрямилась, прежде чем ответить.

— Привет, Кэролайн, — произнесла я. Такого я не ожидала.

— Натали, рада, что ты ответила.

— Удивлена, что ты звонишь. Я думала, ты в Сан-Франциско со своим сыном.

— Так и есть. Но я только что получила известие от Джиллиан.

— Известие? — Спросила я с ужасом от ее тона. — Я думала, издательство «Уоррен» не будет ничего писать тебе до Нового года.

— Обычно да, но она написала. И мне очень жаль, Натали, но похоже, что они собираются отказаться от твоего романа.

Мой желудок сжался.

— Что?

— Да, я не хотела, чтобы ты узнала об этом по электронной почте. Знаю, через что тебе пришлось пройти, подумала, что будет лучше услышать это от меня лично.

— Она же говорила, что готова принять мою любую книгу.

— Не думаю, что сейчас это имеет какое-то отношение к тому, чего она хотела тогда.

Я нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, после того как тебя раскрыли, похоже, издательство решило, что автор, пишущий романы для массового читателя, не в состоянии произвести литературный роман, который они ищут.

— Подожди, — сказала я, резко вставая. — Ты хочешь сказать, что... из-за того, что я написала «Пари», которое до сих пор продается как сумасшедшее, я почему-то не могу написать другую книгу?

— Мне так сказали, — вставила Кэролайн.

— Это чушь собачья, — выплюнула я.

— Мне все так и преподнесли

Кэролайн откашлялась.

— Между нами говоря, Натали?

— Да, — пробормотала я. Ярость пронзила меня от этого нелепого объяснения.

— Джиллиан намекнула, что отказ на твой следующий роман пришел сверху.

— Хорошо…

— С самого верху.

Мое сердце перестало биться.

— Льюис.

— Она не сказала это прямо, но это была моя первая догадка, учитывая, что ты рассказала мне о своем неудачном разрыве.

Я моргнула, не в состоянии в это поверить. Льюис... заблокировал публикацию моей книги. Он лишил меня того, что, как он знал, я любила больше всего. Книги, которые утверждал, что любит так же сильно, как и я.

Нет, нет, он не мог так поступить.

Но, конечно, мог.

Его семья владела этим чертовым издательством. Он мог делать все, что ему заблагорассудится. Как и любой другой из Верхнего Ист-Сайда. У них был весь контроль, все деньги, вся власть. Они были неприкасаемые. И они могли уничтожить мой мир в мгновение ока.

Кэролайн все еще тараторила: Она сказала, что все еще планирует отправить мою книгу в другие издательства. Хорошо было бы выбрать другой псевдоним для этого литературного романа, если я хотела. Или может лучше вернуться к Оливии, так как она стала своего родом брендом.

Я кивала и говорила все нужные вещи в нужное время, но на самом деле слушала в пол уха. Повесив трубку, тупо уставилась перед собой. Не от шока. Нет, а чего-то более темного. Темного, что выползло из того глубокого, темного места, которому я поддалась шесть дней назад. Места, о существовании которого я и не подозревала, что оно у меня есть, я не знала в кого превращусь, когда выпущу эту темноту на волю.

Но я знала одно, что мне надоело играть по своему моральному кодексу.

Хватит играть по правилам.

Им не сойдет с рук то, что они сделали со мной. Они не будут так свободно разгуливать, не будут такими чистенькими щеголять перед другими, только потому, что у них были деньги и власть. Я сказала Кэтрин, что заставлю ее заплатить, и я не шутила. Но до конца, до этого момента была не уверена, что готова им отомстить.

Пока они все не сгорят.

«Бессердечное наследство#3»