Бессмертная

Глава 10

Благодаря Диме меня пустили к Софи, как только ее перевели в палату реанимации. Все ее тело было в бинтах, а кровать окружали различные приборы и мониторы для наблюдения состояния. При виде этой картины мое сердце сжалось. До сих пор не верится, что я мог ее потерять.

Я прошел к стулу у ее кровати и осторожно присел на него. Руки Софи были холодными, а на вид казались еще более хрупкими, чем раньше.

Перед глазами начали бегать картинки моего прошлого. Видимо из-за стресса я начал вспоминать от, что мне бы хотелось забыть…

Первое воспоминание о детстве, которое появилось у меня в голове перед внутренним взором: мешанина из раздолбанных машин, крики и рев сигналок скорой помощи, милиции и спасателей. Мне было примерно пять, с неба сыпал снег, а в воздухе витал запах крови и смерти. Массовая автокатастрофа в канун рождества.

Удивительно, но я не плакал, просто звал на помощь до тех пор, пока меня не нашел милиционер. Я не помнил своего имени, как зовут моих родителей, свой адрес. Я не помнил ничего и никого до этого момента. Лица милиции и врачей выражали сочувствие, но во мне не было ничего. Абсолютная пустота. Это очень страшно, когда ребенок ничего не чувствует. И это худшее, что было в моей жизни. До сегодняшнего дня.

Несколько недель я ни с кем не говорил. Меня о чем-то спрашивали, что-то рассказывали, но я ничего не мог им ответить. Будто забыл как говорить, да и рассказывать было нечего. И в какой-то момент меня отвезли в приют для детей. Сказали, что меня зовут Герман, что моя фамилия Светко, и что мне примерно пять лет. Ничего не оставалось, как принять этот факт.

Через полгода к нам приехала влиятельная пара. У них не было детей, оба уже взрослые (им было за тридцать лет). Но пока они гнались за богатствами этого мира, организм Алины решил прекратить детородную функцию. Пять попыток ЭКО не дали им никакого результата, и в итоге диагноз "бесплодие" стало приговором. Михаил поддерживал жену как мог, Алина очень хотела детей, и вот он предложил взять ребенка из детского дома. Изначально они хотели совсем маленького малыша, не грудного, но еще достаточно маленького для правильного воспитания.

Хотели до тех пор, пока взгляд Миши не упал на меня, тихого мальчика, собирающего конструктор в одиночестве. Пара слов с воспитателем и вот пара уже шла в мою сторону. Мне не было страшно или неуютно при их приближении, мне было все равно. Алина делала попытки поговорить, Миша просто наблюдал. Их явно смутило то, что я молчу, но ситуацию разъяснила воспитатель:

— Он не может говорить, — как обухом по голове прозвучали слова этой женщины.

— В чем причина? — Михаил перешел на деловой тон. Воспитатель напряглась.

— Помните, несколько месяцев назад была большая авария на кольце? — После кивка она продолжила. — Этот мальчик единственный, кто в ней жил. Но после нее он не говорит. Ни с кем. Даже психолог не смогла вывести его на разговор. Он не реагирует на придирки и провокации, будто и нет у него эмоций вовсе.

Если пару и смутил ее рассказ обо мне, они не подали вида. А еще через пару месяцев они меня усыновили и увезли в Москву.

Под ласками и уважительным отношением я расцвел. Перестал быть равнодушным ко всему и заговорил. Родителям больших усилий стоило вывести меня из того состояния. Постоянные сессии с детским психологом, игры и общение их со мной, хорошее отношение, и вот я произнес впервые "папа". Да, первым словом было именно оно, ведь Михаил Сергеевич Гоцман уделял мне все свое свободное время. Для него я не был не родным. Я был ребенком, который нуждается во внимании и ласке. Но и мама тоже очень старалась, правда по своему. Различные развивашки, секции и игры. Алина Борисовна была, действительно, матерью. Вкусно кормила, возила с собой по магазинам, чтоб прикупить всего того, что мне хотелось. Благодаря им, я ни в чем не нуждался.

Спустя время память начала возвращаться, я вспомнил дату рождения (только ее и вспомнил за все время) и к четырнадцати решил, что возьму отчество отца (до этого его у меня вообще не было). Если родители и удивились моему желанию, то не подали виду, лишь спросили, почему я не хочу поменять фамилию? Почему выбрал отчество? И я объяснил, что хочу оставить память о родных родителях, но и эту семью я очень люблю и хочу быть хотя бы ее частичкой. Так и появились в моем первом паспорте данные: дата рождения — 5 июня….года; имя — Светко Герман Михайлович.

После того, как семья Гоцман взяли меня, они решили что я стану единственным наследником этой семьи. И баловали меня, как могли. Не удивительно, что вырос я порядочным эгоистом (так прозвали меня окружающие). Но вот в чем прикол, в отличие от ровесников моего круга, я уже подростком умел видеть и уважать личные границы человека. Да, я добивался того, что мне хотелось, получал то, что было нужно мне, но никогда не переходил границ. Многим мой подход был не по душе, где это видано, чтоб мажорчик уважал людей? Ответ прост, там, где было правильное воспитание, за что я был благодарен своей семье. Я никогда этого не забуду.

Отец готовил меня в приемники основательно. С десяти лет все мое время было расписано различными факультативами и секциями. К восемнадцати я знал три языка (английский, китайский и японский), изучил право и психологию (не в идеале, но для хорошей жизни, достаточно) и умел применять базу бизнеса. Если бы мои знакомые и друзья знали, каким трудом я этого добивался, то не стали бы говорить, что у меня просто талант, или завидовать. Завидовать было нечему.

И как могло произойти то, что случилось после восемнадцати лет?..