Без памяти

Глава 9. Крематорий

— Что случилось?!

— И тебе добрый вечер.

Габриэль уже спрыгнул с кровати и начал оглядываться. На нём был лишь белый халат. Слипшиеся от бетона волосы отмыть не удалось, хотя Ханна очень старалась.

— Я долго думала, что первое ты скажешь, придя в сознание. Реплика меня разочаровала.

Квестор мотнул головой:

— Где Зиан?

Пересказав всё, что произошло, она добавила:

— Сейчас мы в соседнем городе. Сняла номер на своё имя.

— Зря. Твои Лепиды должно быть уже идут по следу.

Ханна приподняла одну бровь, когда Габриэль одним рывком снял с себя халат:

— Ты когда-нибудь спала с такими как я?

— Что?

— Это день моего суда, Ханна, да или нет?

— Может я и убийца, но не извращенка.

Должно быть, именно такого ответа он и ждал. Ханна пропустила табурет между ног прошла всю спальню поперёк, пока не наткнулась на окно. Выход был в другой стороне. Прыгать с шестого этажа было не дальновидно. К тому же, Габриэль без труда нашел бы её в этом городишке… Удар.

— … просто жаждут избавиться от моего влияния на тебя. Ещё в Венеции над трупом Императора Люций ясно дал понять, что не потерпит меня рядом с тобой. Ты бы видела к каким изощренным методам он прибегал, чтобы заставить меня покинуть дом, после пожара. Он хуже любого другого лемура, умом ещё ребёнок. Мать потерял рано, был обращен против воли и наверняка подвергался насилию со стороны Мастера. Максимильян Лепид мог не только подчинять чужие умы, предугадывать грядущие события и читать мысли. Он владел психокинезом, мог оказывать воздействия на физические объекты. Это не чашку подвинуть, Ханна. Он лежа в постели мой сделать перестановку в комнате, не говоря уже о том, что вытворял своим внушением…

Постепенно она начала возвращаться к реальности и обнаружила, что лежит спиной на столе. Сзади по-прежнему плотно закрытое окно с видом на вечерний город. Щиколотки и запястья перехвачены веревками и жестко закреплены на железных крюках для отвода штор. Голая. Впервые за много лет практики, Ханну прошиб холодный пот.

— Я не знаю, какими силами они пользовались при тебе, но их возможности куда обширнее, чем просто телепатия. Особенного у того, Золотого.

О сексе с двуликими Ханна знала мало, наблюдая как совокуплялись некоторые из них в чилл-аутах. Это было что-то бешеное и неконтролируемое, но что важнее, все партнёры люди или нет, выглядели так, будто их разрезали на части. Трупы в Гарцмане, убирали сразу. А кое-где они лежали под столиками или рядом с насильниками, служили подносом для мусора и лишней спермы.

— Ты под воздействием, — прошептала с ужасом.

— Да, — улыбнулся. — Они совсем близко.

— Т-ты… с-сдурел. Т-ты ненормален… я же не…

— Тише, — накрыл её рот ладонью, — У тебя есть за что держаться, ты выживешь. Это мне, из нас двоих, теперь дорога только в крематорий. Я должен сказать тебе, что знаю, Ханна. В каком-то смысле это даже важнее, чем то, что я сделаю потом. Все дело в Люции, мальчишке. Ты и его мать — одно лицо.

Некоторое время Ханна молчала, пытаясь успокоиться, затем не выдержала и укусила двуликого за руку. Люций — голубоглазый платиновый блондин.

— Его мать была брюнеткой, с чёрными глазами, — будто услышал её мысли. — Под рубашками он носит медальон. Его мать звали Лилиан. Ничего общего с тобой в плане биографии. Родилась и выросла в Париже, но внешность, Ханна, ты бы видела снимок, — Габриэль поморщился, смотря на покусанную ладонь. — Максимильян, знал что делал.

— «А с кем отожествляете себя вы? Maman».

— Ты можешь манипулировать им, без сущности Максимильяна. Лепид предвидел это и, должно быть, Люций представлял серьезную угрозу для него, раз подобный фактор оказался решающим при выборе нового Отца.

— Ты выбрал самый извращенный путь, чтобы послать меня на тот свет, — попыталась усмехнуться, когда он убрал руку.

— Кто сказал тебе, что ты умрёшь?

— Люди, занимаясь сексом с монстрами гибнут. Вы… вы… у вас…

— … там какое-то уродство? — поспешно договорил.

Двуликий начал теребить ремень. Джинсы сползли вниз. Ханна снова зажмурилась. Горячее дыхание Габриэля обожгло ей шею:

— Знаешь, что не так, Ханна? Наши самки не получают удовлетворения без дополнительной стимуляции влагалища. И по крайне мере у моего вида, там… — он выдал нечто похожее на смешок. — Есть шипы.

Ханна застонала в голос и резко отдёрнулась в сторону. Габриэль без труда вернул её в обратное положение, стиснув бёдра и продолжил:

— Они не только стимулируют, но и препятствуют преждевременному прерыванию акта, — Ханна толкнула его лбом в подбородок, громко выругавшись. — В спокойном состоянии острия шипов прилегают к головке, при эрекции поднимаются. Ты не сможешь не почувствовать, как я буду рвать тебя на части.

Как бы в доказательство своим словам он ткнулся бедрами в её живот. Она почувствовала их. Намного толще иглы, они слегка сгибались внутрь. Такие легко проскользнут внутрь, но при обратном движении зацепятся за стенки влагалища. Ханна проглотила вопль ужаса.

— Зиан подписал мне смертный приговор. Это конец. Твой Люций приберёт квестуру себе, даст тебе добро на ликвидацию всех и вся, особенно после того, что… было, — двуликий с сожалением посмотрел Ханне ниже живота. — Римская Чума очистит Рим от нечисти. Лепиды захватят столицу. Не пройдет и пары лет и придумают способ избавиться от иллюстрия Джованни на острове. Все будут отдавать почисти потомкам Пифагора…

Его эрекция медленно заскользила вниз по её животу, царапая кожу. Ханна судорожно вцепилась в верёвки и часто задышала. Сердце бешено колотилось, но она не силилась открыть глаза. Это было выше её сил. Габриэль взял её ноги и раздвинул как можно шире, сильнее затягивая верёвки. Неужели так и возьмёт её? Нет. Что-то холодное коснулось её там. Запахло сладким. Сжалился.

— Расслабься, Ханна. Ради твоего же блага.

Она честно попыталась, но не смогла. Габриэль скользнул внутрь и оба замерли на несколько мучительных секунд. Ханна ощущала как напряжена, как стекает пот по спине и лбу. Ещё никогда она не ощущала себя в такой опасности. Будь рядом пистолет, она бы не задумываясь спустила весь магазин двуликому в голову. Но ничего не было. Он отчистил стол, а на запястье не было напульсника со спрятанным лезвием.

— Какого хрена твой Зиан делал в Америке в 89-ом? — спросила, скорее наобум.

— Очевидно, он помогал тебе провести ритуал омоложения.

— Ты знал! — отчаянно всхлипнула, пытаясь освободить руки.

— Я знал, — Фиорентин не без труда протолкнулся дальше, входя на всю длину и остановился. — Я так много знаю, Ханна. Порой, мне кажется, что лучше умереть.

Между вспышками отчаяния и страданий, Ханна пыталась почувствовать ещё хоть что-нибудь, но пытка была настолько искусной и внезапной, что в себя её привел только детский крик. Люций стоял на коленях возле неё, дрожащими руками дотрагиваясь до тела, но не имея понятия, что делать.

— Анна… — шептал, — Maman…

— В крематорий! — донеслось со стороны улицы.

Ханна вскочила на ноги, но не удержалась и повалилась на Люция:

— Подож…

Мальчишка так сильно сжал её бока, что стало трудно дышать.

— Стойте на месте, — процедил, удерживая её на месте. — Нам хватит того позора, что только что произошел.

— Ты не понимаешь, он не всё сказал…

Больно сомкнув челюсть, Ханна оттолкнула мальчишку от себя и подобрала пистолет со стола. Люций напал сзади, с силой ударив в ноги. Ханна рухнула на колени, теряя танфольо.

— Квинт! В машину её!

Ближайший крематорий находился при некатолическом кладбище для иностранцев. Здание было одноэтажным, современным, в отличии от подвала, куда вела вся процессия. Дверь за Габриэлем и неизвестными захлопнулась, Ханну посадили перед монитором вещающим внутренности крохотной комнаты допроса. Габриэль ответил утвердительно о причастии Зиана Карини к организации истребляющей лемуров и двуликий. Согласился с тем, что тот принадлежал его фамилии. Принял наказание в виде сорока четырех серебряных пуль.

Количество зависит от лет службы неверного слуги. Видимо Зиан относился к тем людям, которые обладают знанием по долгу рождения. Какой позор.

«Заткнись. Лучше скажи, выживет ли он?».

Вряд ли. Если серебро попадет в кровь или хотя бы начнет окисляться в плоти… Тебе ли не знать, что убить можно и одной меткой пулей.

Ханну передёрнуло. Люций держащий её сзади, усилил захват.

Твой Фиорентин умрёт сегодня. Прими мои соболезнования.

«Ну уж нет. Помоги мне».

Не вижу угрозы для нашей с тобой безопасности. Признаюсь, мне не понравилось, как этот лев обращался с твоим телом. Нашим телом. Таким как он место в постели с себе подобными. Даже мои дети, а они те ещё гурманы, редко делили ложе с такими как он.

«Только не говори, что ободряешь то, что сейчас происходит. Люций явно намеревается погрузить на себя больше, чем сможет выдержать. Такими темпами даже я не буду успевать чистить территорию за твоими детьми».

Моими детьми? Они теперь и твоя дети тоже. Со временем всё уладится. Главное задать правильный курс.

«Ради этого и выбрал меня? Какого хрена ты вообще умирал? Жить надоело?».

А почему бы и нет?

Ханна начала раздражаться.

— Иллюстрий Эверд, достопочтенный Эмилий-Лепид, ээ… — растерянный голос из громкоговорителя откашлялся. — Так как обвиняемый относится к gentes maiores* и является единственным представителем чистой крови собственного рода, мы сократим наказание вдвое.

— Хорошо, — Люций поспешно кивнул. — Двадцать две серебряные пули.

— Позвольте напомнить, что обвиняемый является Квестором Региона и не имеет прямых наследников. Мы предлагаем сократить…

— Одиннадцать пуль, — перебил лемур.

— Популяция львов на грани вымирания. Они защищены Законом…

— Рим не признаёт Закон! — мальчишка вскочил со скамьи. — Я отправлю вашу голову в Брюссель первым же рейсом, если сейчас же не исполните приговор! Salvis legibus!*

— In lege est*…

— Шесть серебряных пуль della madonna или ваше сердце в вонючей коробке!

Стоит ли говорить, что после этого дела пошли намного быстрее?

— Люций, что ты хочешь взамен?

Лемур уже приглаживал волосы. Вопрос не застал его врасплох:

— Ничего не надо.

— Я серьёзно. Всё что угодно проси.

— Нет.

— Я похожа на неё так? Я буду убивать для тебя, Люций, буду воспитывать тебя, направлять, читать сказки, что угодно. Или ты хочешь моей крови? Бери, она твоя.

Ей редко приходилось торговаться за кого-то. Точнее — никогда. Но попытка не осталась напрасной.

— Вы согласны? В любое время дня и суток. В любом объеме, — Люций, настороженно всмотрелся ей в глаза. — Вы не будете выходить из палаццо без разрешения. Убивать без вопросов. Исполнять любую прихоть…А ещё… — облизал губы. — Спать будете только с одним из нас.

В уме Ханна уже начала выстраивать список, чтобы вовремя найти лазейку, но последнее условие оборвало цепочку.

— Что? — опешила.

— Мы думали, что вы фригидны. И как большинство людей… со склонностями к насилию, получаете сатисфакцию в убийстве, но оказалось, что секс вас все же интересует. Если вы когда-нибудь захотите физической близости, то должны будете воспользоваться нами, — усмехнулся. — Слишком много прошу? Смотрите, достопочтенный Фиорентин сейчас примет первую пулю.

Конечно же, они начали с ног. Двуликий рухнул на колени, но не произнёс ни звука. Следующий выстрел пришелся в плечо. В живот и наконец, в шею. Габриэль начал заваливаться в бок, но всё ещё дышал. В комнату допроса проник какой-то гражданский и попросил уточнить название колумбария, в котором поместят урну после кремации.

— Тот, что поближе, — небрежно ответил Люций. — Всё равно.

Решение пришло внезапно, но было вполне ожидаемо для подсознания Ханны.

— Я согласна.

Дальше всё происходило слишком быстро. Последняя пуля пришлась Габриэлю в живот. Бывшего Квестора выволокли из комнаты через другую дверь и монитор потух. Люций тут же подсунул ей какую-то бумагу с текстом на латыни и попросил Флавия, сидевшего по другой бок от Ханны, засвидетельствовать её намерения. Она подписала все предложенные договора, лишь в одном из них уловив что-то про передачу гостиницы на Барберини. Пусть берут. Ханну слегка удивило то, что все бумаги лемур держал при себе. Неужели предполагал, что она заступиться за Фиорентина и составил коварный план? Хорош мальчишка, коли так.

Обратно они ехали в полной тишине. Префект вёл машину, Флавий перепроверял документы, а Люций смотрел в окно. Ханна ощущала себя четвёртым лишним в этом обществе бледнолицых. В их молчании была какая-то предательская недосказанность.

По прибытии в столицу они тут же взяли объездную дорогу через спальные районы.

— Посмотрим, как вы справитесь, — бесцветно произнёс мальчишка и отдал девушке её же танфольо. — Квартира 27. Третий этаж.

Выйдя из подъезда спустя полчаса, она заметила, как взгляд двух Лепидов заметно потеплел.

* Gentes maiores (лат. «старший род») — главные римские фамилии, потомки первых отцов и сенаторов назначенных Ромулом (Patres maiorum gentium). Согласно Титу Ливию первоначальных семей, относившиеся к периоду основания Рима, было около сотни. Среди которых род Эмилиев (Aemilia), Клавдиев (Claudia), Корнелиев (Cornelia), Куртиев (Curtia), Фабиев (Fabia) и Валериев (Valeria).

*Salvis legibus! (лат. «Не нарушая законов!»).

*In lege est (лат. «Закон гласит»).

— Ханна…

Стоя на перроне с окровавленными руками в карманах, она с ужасом уставилась на поезд дальнего следования. Он тоже увидел её через стекло. Оба прибывали в полушоковом состоянии от неожиданной встречи. К счастью или нет, окно вагона открывалось снизу вверх. Ханна приблизилась и двуликий без труда обхватил ей лицо руками.

— Кровь моя, — прохрипел, еле шевеля разбитой губой. — Как ты здесь оказалась?

— Не знаю, — её била крупная дрожь. — Ничего не знаю. Приступ. Ничего не могу понять.

Взгляд двуликого наполнился таким откровенным ужасом, что девушка не выдержала и зажмурилась, давая слезам скатиться вниз по лицу.

— Ханна, Ханна послушай, — объявили об отбытии поезда с первого пути, этого пути. — Береги себя. Постарайся сконцентрироваться. Не нервничай. Запоминай, что происходит. Будь внимательной. Ты должна помнить каждую деталь.

— Я стараюсь. Но это никогда не получается. Они приходят сами. Это не лечится.

— Я знаю, знаю, — он погладил её по голове. — И всё понимаю. Ты должна быть сильной. Та Ханна Дайрон, которую я люблю, не пасует перед опасностью.

— Габриэль, — она попыталась повнимательней присмотреться к нему, но перед глазами всё плыло. — Мы ещё увидимся, ведь так? Куда они тебя?

— Не знаю. Билет до Брюсселя, но я уверен, что кто-нибудь снимает меня ещё у границы. Возможно, нам больше не…

Поезд начал своё движение. Они одновременно потянулись друг другу. Габриэль подхватил девушку за талию и приподнял. Ханна обвила шею Валерия руками и прижалась к его губам. Солоноватый вкус слёз смешался с кровью.

— Прощай.

Бывший Квестор Рима стремительно отпустил девушку. Ещё не успев прийти в себя, Ханна поняла, что стоит на самом конце платформы, далеко от станции, а поезд уже давно ушел.