Без права на жизнь

Часть пятая СЕРЖАНТ РЕДЖИСТАНСА

У нас был долгий разговор с этой славной девчушкой, прерываемый моими приступами слабости. Да, они с сестрой тогда возвращались с точки наблюдения ― вызванный уничтожением базы переполох в военном санатории возбудил любопытство сестер. Отца, кстати, у них нет ― после очередных работ в трудовой армии домой вернулись лишь извещение о несчастном случае и небольшая сумма компенсации на кэш матери. Они с Марией работают в больнице, Маша ― старшая медсестра, учится на врача. Ольга заканчивает медицинский колледж. Человек, которого я принял за Тень и Ральфа ― их дядя, помощник терапевта. По большому счету, девочки спасли мне жизнь ― когда на пятый день кольцо активных поисков сместилось к морю, они, посетив схрон, обнаружили меня в бессознательном состоянии без капли воды в пещере.

— Как ты нашел базу?

— Случайно, Оля. Можно сказать, чудом. Вы не убирали обломанные веточки и листики у входа, а я возле него свалился.

— Послушай, а как тебя зовут?

— У меня много имен. Но друзья звали меня Сержант. И это не звание колониальных сил, Оля.

— Я разбираюсь в военных званиях, Сержант. У тебя погоны рядового. Ты выполнял задание?

— Оля, об этом лучше не говорить. Форму врагов пришлось надеть, потому что так было надо.

— Я понимаю.

Горячий, разогретый на спиртовке куриный бульон, вызвавший резкие спазмы в отвыкшем от еды желудке. Отвратительное, унижающее ощущение, когда тебя, кое-как прикрытого, бессильного мужика, самоотверженно и нежно тащит к подземному туалету юная красивая девушка. Ненавижу такое!

— Ты зря стесняешься, Сержант. Мы с Машей ухаживаем за самыми тяжелыми больными и умирающими ― это обязательное условие обучения. Мы и тебя мыли, когда ты лежал без сознания.

— Оленька, я понимаю, спасибо тебе огромное. Но пока я могу шевельнуться, эти вещи буду делать сам.

— Ты гордый. У нас в больнице многие мужчины плачут, опускаются…

— Значит, они не мужчины.

— Сержант, а что…

— Тихо!

От входа слышен легкий стук камней, мелькает отсвет фонаря.

— Гаси свечу!

— Это, наверное…

— Тихо!

Свет фонаря приближается, напрягаю слух. Похоже, один человек. Вот он у зала, поднимаю руку с тяжелым браунингом…

— Оля, как наш больной?

— Он пришел в себя, дядя. Сейчас зажгу свечу. Сержант, это мой дядя.

— Сержант?

Огонек свечи и направленный в потолок луч фонаря освещают невысокого мужчину под сорок. Вот глянешь, и сразу скажешь: врач. Есть что-то доброе, терпеливое, выдающее профессию в облике.

— Так называют меня друзья.

— Ник. То есть Николай, к черту их сокращения.

— Очень приятно. Извините, настоящее имя назвать не могу. Спасибо вам за помощь, Николай.

Гость замечает все еще зажатый в руке пистолет, правда, рука уже лежит на одеяле.

— Ого! Раз хватаетесь за любимую игрушку, значит, действительно идете на поправку. Ну-с, молодой человек, давайте-ка я вас осмотрю.

Сильные руки помогают повернуться на правый бок, ножницы срезают бинт, шипит перекись.

— Сейчас придется потерпеть. К сожалению, мне не удалось достать бинтов военного образца, перевязывал вас обычным. Готовы?

— Да, Николай.

Резкий, но аккуратный рывок. Боль стегнула, но разве это та, прошлая боль? Приподнимаю голову, разглядываю рану.

— У вас хорошее самообладание, Сержант.

— А вы прекрасный врач, Николай. Смотрю, рана в нормальном состоянии, идет заживление.

— Разбираетесь в медицине?

— Не только.

— Похвально. Вы не против, если я покажу ранение Ольге? Ей необходимы знания.

— Разумеется, Николай, пожалуйста.

— Оля, взгляни. Видишь, образовалась пленка, спала опухоль… Обрати внимание на цвет, а лучше просто понюхай рану. Эта здоровая, гноящуюся легко опознать по характерной окраске и запаху.

Пахнет спиртом. Протерев руки, медики аккуратно исследуют края. Терплю, внимательно вслушиваюсь в профессиональные термины. Уверен, Николай не только терапевт. Навыки в военно-полевой хирургии заметны, и он старательно передает их племяннице. Осмотр закончен, Оля сосредоточенно обрабатывает бок принесенными дядей пропитанными лекарством тампонами. Какое облегчение! Перевязка.

— Очень хорошо, молодой человек, процесс заживления протекает быстро. У вас крепкий, тренированный организм. Конечно, останется шрам…

— Но он украшает мужчину. Я вам искренне признателен, Николай. И тебе, Оля.

— Что ты, Сержант! Если бы тогда ты не начал стрелять…

— Да, молодой человек, и я вам благодарен за спасение племянниц. Военнослужащие Империи не очень сдерживают свои желания и всегда остаются безнаказанными. Месяца не проходит, чтобы какая-нибудь девушка…

Повисло молчание. Понимаю, они снова переживают происшедшее.

— Николай, вы ведь здорово рискуете, приходя сюда? И девушки тоже.

— Риск, конечно, есть… Но оставлять вас в беспомощном состоянии было бы неправильно.

— Сейчас мне значительно лучше. Где еда и вода, я знаю, а вам необходимо побольше мелькать в своем поселке. Поисковики знают, что я ранен?

— Да, Сержант. В описании на плакате указано: «возможно, ранен».

— Это значит, что полиция и КИБ постараются отследить всех медиков, их перемещения, взятые с работы лекарства.

— Да, возможно… Вы точно справитесь один?

— Уверен.

— Что же, тогда мы постараемся навещать вас через день по очереди. Смотрите, я оставляю аптечку. Средства от жара, бактерицидные…

— Доктор, я знаю эти лекарства. Запомните, внимательно отслеживайте все задаваемые вам вопросы, особенно от незнакомых людей и неожиданные от знакомых. Никогда не идите к этому месту по прямой из поселка. Если вас кто-то увидел, сделайте круг, вернитесь домой.

— Сержант, мы уходим прямо из больницы.

— Тогда, отойдя, остановитесь в неприметном месте и подождите, прислушиваясь, не идет ли кто-то следом.

— Ты говоришь, как наш командир ячейки.

— Значит, он правильно говорит, Оля.

— Да, мы сообщили о вас командованию, но пока идут поиски…

— Думаю, что в моем состоянии самое лучшее ― отлежаться здесь до выздоровления.

— Хорошо. Вы точно справитесь один, Сержант?

— Да, Николай. Ступайте и будьте осторожны.

— Хорошо. А вы постарайтесь поспать. До свидания.

— До свидания, Сержант.

— До свидания.

Прислушиваясь, выждал час и последовал доброму совету.

Все-таки сон ― прекрасный лекарь. А когда ему еще помогают качественные лекарства…

Так, где мои часы? Огонек зажигалки отразился от стекла хронометра. Лежит на ящике. На руку. Сколько я проболел? Неслабо ― восемь дней. Провожу рукой по лицу. М-да, я так не зарастал даже на свалке. Надо будет попросить бритвенные принадлежности. Пробую встать, пережидаю головокружение. Как мы шли тогда в туалет? Опираясь о каменные стены, пережидая приступы слабости, добираюсь. Справившись с потребностями организма, размышляя, снимаю армейский жетон. Нет, эта страница жизни закрывается навсегда. Мелькнув в луче фонарика, пластиковый овал улетает в глубокую расщелину. Вернувшись, экономно ополаскиваю руки из фляги (родник ниже пещеры в ущелье, об этом рассказала Оля), не спеша, с приятной испариной, обедаю. Саморазогревающиеся консервы из сухпайков вполне пристойны на вкус и удобны в обращении. Не зря тащил. При всем желании второе доесть не сумел. Надо бы поискать одежду… Ладно, подремлю, уйдет слабость ― займусь.

Когда начинаешь думать о гигиене, значит, уже полегчало. К мечтам о бритве добавились желания почистить зубы и вымыться. Но пока невозможно. Для поднятия настроения пришлось ограничиться половиной банки гречневой каши с мясом, благо, аппетит после сна разгулялся. Осторожно прощупал бок. Ничего, терпимо, главное ― не перетруждать. Решил занять себя детальным осмотром пещеры. Чем дальше шел обыск, тем больше накапливалось непоняток. Ящики из-под оружия есть, но все пустые. В одном из тупиков ящик от военной радиостанции, уходящий в потолочную щель кабель антенны. Провод небрежно обрезан, рации нет. На камнях пола мелкие стеклышки. Разбили стекло прибора? Нет цинков от боеприпасов, коробок от сухих пайков, упаковок от обмундирования, но в ряд пустых тупиков явно ходили и, судя по царапинкам на камнях, не один раз. Нет ни одной бумаги, наставления, инструкции. Получается, схрон был подготовлен к боевым действиям, а потом из него все вынесли. Куда и кто? Партизаны на другую базу? Или солдаты колониальных сил? Надо будет аккуратно расспросить моих спасителей.

Одежду, кстати, не нашел, так и придется бродить, накинув одеяло.

Во время очередного завтрака слышу легкий шум от входа. Гашу свечу, драпируюсь одеялом, перемещаюсь к коридору. Луч фонарика, тихие шаги одного человека, слабый запах духов (учла замечания, молодец). Маша входит, освещает пустой матрас, луч останавливается. За ее спиной контролирую проход. Чисто.

— Доброе утро, Маша.

— Ой! Как ты меня напугал!

— Извини.

— А почему ты стоишь? Быстро ложись!

— Стою потому, что лучше себя чувствую и надо понемногу шевелиться, Маша. Я как-то не собираюсь состариться в этой пещере.

— Все равно ложись, Сержант. Мне надо обработать рану.

Вместе внимательно изучаем борозду. Рубцевание в разгаре, воспаления нет. Очередная обработка, перевязка.

— Как обстановка в поселке и на работе, красавица?

— Все как обычно, Сержант. Новых людей не было, но руководство больницы несколько раз проводило выборочные проверки.

— Тебя не заподозрят?

— Нет, я как раз закончила смену. И посмотри, что придумал дядя.

На пакете с моими медицинскими тампонами изображен зонтик от солнца и нанесена надпись: «мазь от солнечных ожогов». Очень дельно.

— Таких пакетов много, их не контролируют, все работники больницы постоянно ходят обрабатывать сгоревших на солнце отдыхающих. А мази даже пахнут похоже.

— Мудро. Молодцы.

— В следующий раз к тебе придет Оля, принесет одежду. Мы подобрали кое-что.

— Покупали?

— Нет, что ты. В больнице часто оставляют ненужную, после трех месяцев хранения ее все равно выбрасывают. Ты не побрезгуешь?

— Машенька, какое там побрезгуешь… Надену с удовольствием.

— Мы все постирали.

— Спасибо.

Девушка сходила за водой, еще немного поболтали. Оказывается, об этом схроне они узнали от своего первого командира ячейки. А сам командир где? Перешел в основной отряд. Значит, вопрос остался открытым.

— Сержант, я забыла спросить, у тебя еда еще есть?

— Дня на два-три хватит. Могу экономить.

— Нет, экономить не надо. Оля принесет.

— Маша, по моему опыту, вот так и находили отряды Реджистанса ― по приносящим еду.

— Не волнуйся, мы ходим сейчас по таким тропам, где поймать уже не удастся.

— А засечь с разведывательного беспилотника?

— Я их видела, когда тебя искали в первый день. Он громко жужжит ― услышим.

— Хорошо, смелая девушка, убедила. Только все равно будьте осторожней. Я даже не за себя переживаю (поднимаю руку с пистолетом). Мне очень не хочется, чтобы вы попали к ним в лапы.

Мария мрачнеет. Правильно, воспоминание не из приятных.

— Сержант, ты можешь научить меня обращаться с оружием?

— Конечно.

Инструкторско-методическое занятие не затянулось. Да и что там может быть сложного? Маша уже уверенно вскидывает ствол, щелкает курком, посылает воображаемые пули во врагов. Учимся снаряжать магазины.

— В следующий раз покажешь, как стрелять из винтовки?

— Обязательно.

— Нам все равно когда-нибудь дадут оружие.

— Зачем ждать? Не думаю, что я заберу винтовку с собой, хватит пистолета. Значит, она ваша.

— Ой, Сержант! Спасибо тебе огромное!

— Только учти ― когда начнешь стрелять во врагов, убивать надо всех и сразу уходить от места перестрелки. Звук от выстрелов очень громкий.

— А зачем ты тогда стрелял во второй раз? Ты же всех и так убил.

— Это называется «контроль». При быстрой стрельбе противник может оказаться только ранен. Контрольный выстрел решает эту проблему.

— Как страшно и жестоко…

Мы посидели еще пять минут, и девушка начала собираться домой. Вовремя вспомнил и попросил туалетные принадлежности. Вот я опять остался один.

Потянулись дни выздоровления. Очень скучно бездельничать, и выспался уже на месяц вперед. Оживляли жизнь только короткие встречи с моими спасителями. Запомнилась их реакция, когда увидели меня чисто выбритым и без усов. Николай назвал мальчиком, а Маша сказала, что выгляжу ее ровесником. Маленькое зеркальце подтверждало правоту друзей ― совсем юное лицо. Как-то подсознательно считал себя старше, а усы носил со свалки. Свалка… Удалось ли спрятаться, укрыться от безопасников и полиции хоть кому-то? Мысли перешли на любимых женщин, заставив сжаться тревогой сердце. Слишком много косвенных улик ведет к ним. Конечно, работники департамента ресурсного управления с безупречным послужным списком ― это особая категория, но и мои дела мелкими не назовешь.

Понемногу стал вечерами самостоятельно выбираться за водой, устраивать легкие помывки из нагревшихся на солнышке военных фляг. Наконец, прощупав страшноватый рубец, Николай подтвердил мнение сестер — «практически здоров». Ответ от руководства Реджистанса пришел, мной заинтересовались в базовом отряде. Но как туда добраться? Перевал все еще плотно контролируется, а на дорогах стоят посты, досматривающие весь транспорт.

— Понимаешь, Сержант, там еще установлены определители единого идентификационного номера.

— Это как раз не самая большая проблема. Во-первых, я для них мертв, а во-вторых, есть способ их обмануть.

— Мертв?!

— Да. Мой идентификатор показывает, что я труп. Но маркеры сохранились.

— Ты что-то путаешь. Как медик, я тебе точно могу сказать ― так не бывает. Мы обслуживаем дом содержания пожилых людей, я часто видел, как проверяют умерших. Даже у них нормальные показания держатся еще около часа, а потом резко меняются на смертельные. Маркеры тоже исчезают.

— Поверь мне, я знаю, что говорю. Кстати, кто-нибудь из умерших пережил шестидесятилетие?

— Нет, не припомню… Говорят…

— Думаю, что говорят правду, Николай.

— Ты тоже об этом слышал?

— Я точно знаю. Одно из правил Колониальной Империи ― не тратиться на пенсии негражданам.

Мы помолчали. М-да, Николаю сейчас очень не по себе.

— Племянницы уверены, что ты разведчик Реджистанса. А я, честно говоря, сомневался. Сержант, ты много узнал?

— Да, Николай.

— Тебе обязательно надо на главную базу. Да, ты же говорил, что можешь обмануть учетник? Как?

— Мне понадобятся три треугольных листа тонкой фольги примерно вот такого (показываю на пальцах) размера и лейкопластырь.

— Фольги… Из коробки от дорогих шоколадных конфет подойдет?

— Вполне.

— Отлично. Руководству больницы часто дарят такие, а уборщица моя хорошая знакомая, я негласно лечил ее детей. Кстати, у меня появилась одна мысль… Сержант, как ты относишься к виду мертвых тел?

Ну, дядя Коля, ты и придумал! На чем я только ни путешествовал, но в труповозке на несколько персон…

— Понимаешь, машина регулярно отвозит тела в крематорий, дорога проходит через тот самый перевал. Солдатам хватило одного раза проверить отсеки, они даже все смотреть не стали. А сейчас вообще, только изредка обходят с ручным учетником. Водитель морга ― наш человек. Отключим охлаждение одного отсека, оно и так постоянно ломается, загримируем тебя под покойника на случай проверки… Надо только потерпеть запах.

Вспоминаю могучее амбре свалки.

— Думаю, это не проблема.

— Отлично, Сержант! Согласуем место и время с командиром, тебя встретят. Готовься ― на той неделе уже точно.

Как я ждал назначенного дня, не передать. Не в силах больше выносить безделье, понемногу бегал по ущелью, выполнял комплексы гимнастических упражнений с поправкой на рану, качал руки увесистым камнем. И дождался!

Через шесть дней с Олей пробираемся хитрыми тропами к больнице. Браунинг, магазины к нему, небольшой пакет с мазями для бока. Остальное оставил друзьям. Замираем в густых кустах у черного входа. Наступает вечер, темнеет. Девушка шепчет:

— Сержант, видишь дверь у серых ворот?

— Коричневая, с табличкой?

— Да. Это морг. Ровно в девять ее откроют. Мне надо идти. Удачи тебе, Сержант!

— Спасибо, милая. Береги себя.

Сжав на прощание мою ладонь, девушка бесшумно растворяется в зарослях. Залегаю среди веток, контролирую обстановку. Все спокойно. Мысли обращаются к замечательным, честным и чистым людям ― моим спасителям. Смертельно рискуя, самоотверженно лечили незнакомого человека. Особенно душа легла к Оле. Добрая, заботливая, нежная девочка с отзывчивым и бесхитростным сердцем. Настоящая сестра милосердия, по-другому не скажешь. Как такой характер мог сложиться в условиях общества потребления? Или это наша, исконно русская черта, единая для всех миров и времен? Понимает ли она, какому риску себя подвергает, борясь с оккупантами в рядах Реджистанса? Уверен, что да. И принимает это знание бестрепетно и стойко, невзирая на возможность провала и страшные последствия. Ради таких людей стоит жить и сражаться.

Ага, приоткрылась дверь, вышел мужчина в медицинском халате. По-моему, Николай. Держится спокойно, осматривает двор. Время? Без двух минут девять. Перемещаюсь налево, в тень, выбираюсь из кустов. Пистолет в руке на боевом взводе, еще раз окидываю взглядом окрестности. Похоже, все нормально. Подхожу.

— Сержант, отлично! Иди за мной.

Отделанный белой плиткой коридор с неярким освещением, постепенно нарастающий характерный запах. Карьер на свалке, обитель мертвых… Распашная широкая дверь, морг. Ряды столов, каталки, квадраты пеналов холодильника на стене. Встречает мужчина с резкими чертами лица.

— Алексей.

— Сержант.

— А ты молод, парень. У меня такие клиенты редко бывают, разве что утонет кто. Николай сказал про твою особенность с единым идентификатором. Ты не против, если я проверю?

— Конечно, проверяй, Алексей.

Сканер медицинского образца, такие я еще не видел. Холодный пластик прижимается к груди, нажатие кнопки… Тишина. Не понял? Судя по лицу, этого не понял и Николай. Снова нажатие. Эффект тот же. Хмыкнув, Алексей прижимает сканер к своей груди. Пик. Открывает пенал, выдвигает носилки с телом, проверяет. Серия звуков другой тональности. Снова я. Тишина. До меня начинает доходить.

— Парень, ты ничего не напутал?

— Сержант, ты же не мог существовать без единого идентификатора…

— Он у меня на месте. Но сломался.

— Никогда не слышал, чтобы они ломались.

— Меня недавно здорово врезало током, скорее всего, идентификатор от этого перегорел.

— Током? Наверное, молнией, не меньше. Ладно, одна забота долой, но вот как тебе дальше жить? Ты же ни в один город не войдешь, купить ничего не сможешь… ты вообще ничего не сможешь!

— Алексей, главное сейчас — уехать.

— Хорошо. Давай раздевайся, выдам тебе местную одежду.

Местная одежда ― это очень знакомая длинная больничная рубаха с завязками на спине. Черт, прямо свалкой пахнуло и первыми днями в этом мире. Широким пластырем приклеиваю браунинг к животу, вещи, лекарства и запасные обоймы складываю в серый медицинский пакет без надписей. В четыре руки дядьки наносят грим.

— Что это, Николай?

— Мой рецепт. Крем, порошок мела, акварельная краска. Хочешь взглянуть?

Маленькое карманное зеркальце Алексея отражает… М-да, покойник покойником, только глаза живые. Белое с мертвой желтизной лицо, серые губы. Жуть. Можно сниматься в фильмах про оживших мертвецов. Поднимаю для удобства работы «художников» руки. Даже ногти покрасили в темно-синий цвет.

— Отлично! Теперь полчаса на подсыхание, и занимай отсек.

— Алексей, я там не задохнусь?

— Нет, я снял уплотнитель, щели есть.

— Сержант, прощай, мне надо идти.

— Прощай, Николай. Спасибо за все. Я этого никогда не забуду. Будь осторожен, береги племянниц.

— Береги себя, Сержант.

Николай ушел. Подождав немного, Алексей подкатил каталку с закрепленными специальными носилками.

— Ложись, боец.

Накрытый серой простыней с въевшимся запахом, еду по коридорам. Чьи-то шаги навстречу, привыкший распоряжаться голос:

— Алекс, ты когда выезжаешь?

— Прямо сейчас, сэр. Это последнее тело.

— Не задерживайся, соблюдай распорядок.

— Слушаюсь, сэр.

Мерное движение прекращается в автомобильном боксе. Сняв простыню, дядька одобряюще похлопывает по моей груди и ловко задвигает носилки ногами вперед в узкий пластиковый пенал. Тихо говорит:

— За вещи не волнуйся, есть в машине пара мест ― никто не найдет.

— Хорошо, Алексей.

— Готов?

— Да.

— Тогда поехали.

Крышка за макушкой закрывается, щелкает фиксатор. Машина слегка ходит на рессорах ― Алексей занимает водительское место. Гул открывающего жалюзи электромотора, заработал двигатель труповозки. Тронулись.

Поездка не напрягала. Сквозь щели задувал слабый, наполненный ночными южными ароматами, сквознячок, а я обдумывал вновь открывшиеся обстоятельства. Исчезновение метки ― это плюс. Самое время дать волю здоровой паранойе и сочинить себе новую биографию. Прекрасно помню материалы об агентуре в рядах Реджистанса, нельзя давать врагам даже призрачного шанса добраться до близких мне людей. Серж Росс исчезает, в игру вступает выпускник черной школы КИБ Сержант. Что там было в проекте «Рассвет»?

Напряженные раздумья прерывает остановка. Приближаются голоса. Задираю подол рубахи, рука ложится на теплую рукоятку пистолета.

— А, водитель мертвяков. Как твои пассажиры?

— Смирные, сэр. Попахивают только, опять холодильники барахлят.

Зуммер сканера армейского образца. Сигнал, повторяясь, приближается к моему отсеку.

— Рон, кончай дурью маяться, пусть едет.

— Ладно, двигай, мужчина. А то товар скоропортящийся, еще не довезешь.

— Да, сэр.

Машина набирает скорость. Замечательно. Явно бойцы не самого высокого уровня ― дельтовцы пересмотрели бы все, их запахом смерти не отпугнуть. Еще пути не меньше часа, продолжаю мысленно проигрывать сцены.

Время пролетело незаметно — почти закончил в уме составление легенды. Остановка, лязг водительской дверцы, шаги. Свежий влажный воздух из открытого люка, носилки выезжают на треть длины. Хватаюсь руками за крышку верхнего отсека, вытягиваю тело из пенала, встаю на дорогу. Луна освещает пустую трассу, тихо работает двигатель.

— Держи вещи, парень. Сейчас двигаешь вон к тому столбу, там пологий откос. Спускаешься, прячешься в кустах у белого камня. Мы приехали немного раньше, в двенадцать должен подойти проводник. Ну, ничего, подождешь.

— Спасибо, Алексей.

— Удачи тебе, Сержант. Прощай.

— И тебе, Алексей.

Пакет в левую руку, перебегаю к железобетонному столбу. Быстро стихает шум удаляющейся машины. Точно, заросший редкой, черной в свете луны травой откос, у беспросветной зелени леса белеет здоровенный валун. Пластырь неприятно тянет кожу и рвет волоски на животе. Освобожденный пистолет в руке, скомканный пластырь в пакете. Вперед.

В полной готовности изрешетить врагов, чутко исследую ближайшие окрестности. Никого. За валуном густой ряд кустов прерывается небольшой каменистой полянкой. Хорошее место ― рядом с дорогой и закрытое. Наверняка проводник подойдет сюда. Как только найдет дорогу в ночном лесу? Загадка. Светящиеся стрелки оповещают ― одиннадцать тридцать. Переоденусь.

Шум от мерно бегущего человека услышал издалека ― ночью звуки разносятся далеко. Шаги легкие, короткие. Подросток? Перешел на шаг, шуршит раздвигаемыми ветками, выходит на полянку. Из зарослей видна невысокая фигурка, собранные в «конский хвост» длинные волосы. Девушка. Проводник оглядывается вокруг, прислушивается, садится на камень, готовится ждать. Правильно, без пятнадцати двенадцать, машина ожидается позже. Выжду и я минут десять на всякий случай.

Десять минут прошли, обстановка не изменилась. Проводница (точно, молоденькая девушка) сидела смирно, иногда что-то тихонечко напевая под нос. Пора знакомиться. Четыре бесшумных шага (как и положено бойцу «Дельты»), останавливаюсь за спиной.

— Ты не меня ждешь?

Словно подброшенная пружиной, девушка вскакивает, разворачивается. Громадные испуганные глазищи, всхлип… Маленькая фигурка начинает оседать, безвольно падает. Еле-еле успеваю подхватить, зашипев от боли в боку. Обморок. Офигеть. Черт, я же в гриме! А ее наверняка никто не предупредил. И что делать?

Следующие десять минут шепотом матерюсь, стараясь привести в чувство билет в партизанский край. Кое-как сняв грим с лица и ладоней больничной рубахой, растираю виски и маленькие ушки, легонько похлопываю по нежным упругим щечкам. Ну наконец-то! Глубокий вдох, глазки открываются.

— Живой я, девочка, живой. Это краска такая, для маскировки. Не вздумай опять в обморок хлопнуться, ты же боец Реджистанса!

— Боже мой…

— Я Сержант. Ты меня должна встретить?

— Да. Откуда ты взялся? Какой ужас! Зомби долбанный!

— Еще раз говорю ― живой. На руку…

М-да. Руку лучше не надо. Синюшная белизна и черные ногти в лунном свете смотрятся инфернально.

— Э-э-э, лицо потрогай. Теплое?

— Да. А что это?

— Грим. Везли в оригинальной компании, надо было выглядеть неотличимо от других пассажиров.

— Боже мой…

— Все, проехали. Есть где поблизости вода ― смыть краску?

— Только у лагеря.

— Тогда хватит валяться, подъем, проводница.

Рывком ставлю девчушку на ноги. Вес реально бараний — килограмм пятьдесят, не больше. Кто детей в партизаны берет? Или сами туда сбегают?

— Звать тебя как, девочка?

— Меня зовут Натали, и я не девочка, а разведчик Реджистанса.

— Я заметил. Веди, Натали.

Узкая тропинка переходит в старую зарастающую просеку.

— Пробежимся?

— Мне говорили, что ты ранен, Сержант?

— Тогда не спеша пробежимся, Ната. Куда?

Бег по ночной дороге ― это что-то нереальное. Такое ощущение, что паришь над землей, обостренное сознание успевает схватывать мельчайшие детали, ноги, кажется, сами находят путь. Рана немного горит, омываемая гуляющей в организме кровью, ветерок освежает молодое, крепкое, полное сил тело. Понимаю ночных хищников. Так, а как моя проводница? М-да, тренироваться надо.

— Передохнем?

Кивнув, девушка валится на траву. Тяжело дыша, высказывается:

— Раненый… За таким раненым… Угнаться невозможно… Лось длинноногий… Еще и белый, покойник оживший.

— Какой есть. Наташенька, расскажи мне про отряд.

— Что рассказывать?

— Все и коротко. Где расположен, кто командир, какое вооружение? Должен же я знать, с кем за свободу бороться буду?

Оказывается, отрядом в полном смысле слова эту группу назвать нельзя. Оставшиеся со времен России склады, не найденные оккупантами и превращенные в лагерь подготовки бойцов. Это еще и база снабжения ― есть оружие (опять же с тех времен) для боевых действий, военная форма. Из постоянного состава человек двадцать, командир ― настоящий российский офицер, сбежал из плена (ничего себе!), у него три помощника. Обращение друг к другу в лагере — «соратник».

— Спасибо, соратница. Далеко еще нам?

— Далековато. Сейчас по просеке, миль через семь остановка, ждем рассвета, потом по лесу тропами.

— Разве нет прямой дороги на склады?

— Была грунтовка, но ее оползнями снесло во многих местах. Мы пойдем прямо, а она еще и петляла сильно ― горы.

— Хорошо. Отдохнула? Побежали полегоньку.

Снова движемся в лунном свете, пересекая полосы теплого и прохладного воздуха, вдыхая ароматы зелени, под громкий треск цикад. Рассказанное мне понравилось. Вырисовывается следующая картина ― оставшееся с момента оккупации глубокое подполье получило в свое время координаты труднодоступных мест с расположенными там схронами. Кто-то постоянно ищет и набирает добровольцев, создан тренировочный лагерь, имеется склад вооружения, найдены люди с реальным боевым опытом. Правда, как они планируют выступить против мощи владеющей миром Империи? Скорее всего, это только краешек сети Сопротивления, опутавшей весь захваченный мир. Ирландцы, курды, баски, повстанцы Африки, горцы ― свободолюбивого народа хватает, а вечных империй не бывает.

— Сержант, не гони так!

— Извини, Ната, задумался. Давай передохнем.

— Ты как железный. Я считаюсь в отряде отличной бегуньей, но за тобой…

— У меня было очень много тренировок, Натали.

— А кем ты был раньше, Сержант?

— Это грустная, тяжелая и секретная история, соратница. Могу сказать только, что с врагами боролся.

— Был разведчиком?

— Это тоже.

— А откуда у тебя такое прозвище?

— Мне его дали друзья. Они все погибли.

— Ой!

— Отдохнула?

— Да. Последний переход по просеке, и ждем рассвет.

В свете сереющего утра девочка с любопытством меня рассматривает. Сколько ей? Лет восемнадцать, максимум ― девятнадцать. Худенькая, стройные, привыкшие к спорту ножки, миленькое личико, длинные темные волосы. Одета, как я ― легкие брюки, кроссовки, рубашка с коротким рукавом навыпуск.

— Тебе точно надо хорошо умыться ― на лице еще осталась краска, про губы я вообще молчу.

— Ты на руки посмотри.

— Боже! Какой ужас!

— Представляешь, если бы там на поляне я взял тебя за плечо?

— Я бы умерла со страху. Сержант, я вообще смелая, змей не боюсь, но мертвецов…

Натали вздрагивает.

— Ничего не могу с собой поделать. Ты еще и подкрался бесшумно. Как ты там вообще оказался?

— Машина быстрее доехала, соратница, поэтому сидел, ждал в зарослях. А что, до меня ты таких замаскированных не встречала?

— Нет. Обычно люди одеваются как туристы или бойскауты. Правда, сейчас этот маршрут закрыт ― кого-то ловят. Говорят, что много жалоб отдыхающих, поэтому, наверное, скоро снова все станет, как прежде.

Пробираемся горными тропами. Путь выбран хорошо ― всегда закрыт от наблюдения с воздуха, но не надо сгибаться под ветками в три погибели. Тропа достаточно часто посещается ― в свете утреннего солнца опытным взглядом отмечаю сломанные веточки, следы на каменистом грунте, заметно примятую траву. Следопыты «Дельты» пройдут, как по карте.

— Натали, ты тоже всегда в отряде?

— Нет, я живу в поселке, милях в трех от того места, где мы встретились. В отряде бываю, когда привожу людей и когда настает моя очередь заняться боевой подготовкой. Вот сейчас доведу тебя, позавтракаю и назад домой.

Интересно, как решен вопрос с доставкой продуктов? Двадцать человек ― это изрядное количество, плюс еще обучающиеся курсанты. Ладно, приду ― увижу.

Спустившись в ущелье, улавливаю журчание воды. Ключ. Чистейший и ледяной. Раздевшись по пояс и намочив больничную рубаху, добиваю остатки грима.

Партизанка увидела прихваченную полосками пластыря заплату на боку.

— Тебя сюда ранили? Как сильно!

— Если бы сильно ― пришел бы к тебе из царства мертвых, красавица.

Отлепляю скотч, снимаю заплату. М-да, не очень хорошо ― на марле пятна сукровицы. Сказалась физическая нагрузка.

— Боже! Тебе не больно, Сержант?

— Нормально.

— И ты еще с этим бегал!

Прополаскиваю марлю, обтираю красный рубец (выглядит действительно страшновато), обрабатываю мазью из пакета. Новая заплатка, подклеиваю… Готово. Ощущения нормальные.

— Где тебя так?

— Пулей в перестрелке.

— Подожди, в какой перестрелке?

— У военного санатория.

— Это был ты?! Ты уничтожил рейнджеров «Дельты»?

— Да.

— Но как?

Пистолет из пакета мгновенно оказывается в руке.

— Кто стреляет первым, тот живет дольше, Натали.

Девочка восхищенно смотрит на оружие и мне в глаза. М-да, как-то даже неудобно ― столько восторга и преданности.

— Ты волк Реджистанса! Они с ума сходят, разыскивая тебя, а ты…

— А я под видом ожившего покойника пугаю юных разведчиц.

Натали прыскает смешком, снова окидывает меня взором.

— Сейчас ты совсем не похож на покойника, Сержант. Как жаль, что нельзя про тебя рассказать девочкам нашей ячейки! Я вела в отряд волка Реджистанса! Молодого и очень симпатичного волка.

Показалось, или на миг проявилась аура?

— Разведчица, ты отвлекаешься от задания. Идем?

Подъем на очередную гору, плато, заросшее высокими соснами, усыпанная ковром иголок земля. Пройдя с треть мили, безошибочно определяю места постов.

— Стой, кто идет?

— Весна.

— Воля. Проходи, Натали.

Неплохо замаскированный окоп, молодой паренек в знакомой форме. Я в такой же был на базовских учениях. На бруствере винтовка. Ничего себе, я думал, в этом мире одни самозарядки. Классический «болт», похож на немецкий карабин времен Великой Отечественной. Сколько же оружию лет? На брезентовом ремне часового характерные подсумки под обоймы. Территория лагеря. Заросшие травой крыши заглубленных в землю складов с небольшими окошками, дощатые столы под старой маскировочной сетью, за густыми кустами умело упрятанная в склон горы постройка. Похоже, старое караульное помещение. Проходя мимо одного из складов, улавливаю носом характерные ароматы ― кухня. Явно пахнет отличным завтраком, у противоположного торца здания торчит труба полевой кухни. У закрытой двери караулки еще один часовой.

— Соратник, командир проснулся?

— Да, соратница. Новенького привела?

— Потом узнаешь. Звони командиру, он ждет.

Парень с винтовкой открывает ящичек, крутит ручку индуктора полевого телефона.

— Соратник командир? Докладываю: соратница Белова с новеньким прибыла. Слушаюсь!

— Натали, иди на завтрак, а ты, соратник, заходи.

Тамбур, старые, обшарпанные двери, поворот направо. Большая комната, столы, несколько стульев. Три человека в форме Реджистанса. Статный, крепкий офицер сорока-сорока пяти лет встречает меня у входа.

— Здравствуй, боец.

— Здравия желаю, то… соратник командир.

Крепкое пожатие. Черт, чуть не назвал по привычке «товарищем». Точно, кадровый офицер, выправка заметна. Лицо много пережившего и испытавшего человека с горькими складками у рта. Обильная седина в коротко стриженых волосах. Синие глаза уставшие и печальные.

— Наслышаны о твоих подвигах. Пятеро дельтовцев ― это серьезно. Спасибо, что защитил наших разведчиков.

— Я по-другому не мог, соратник командир.

Кивнув, офицер представляет сидящих:

— Мой заместитель Олег, комендант лагеря Петр, отец Вениамин.

Пожилой священник в старой рясе, зам и комендант ― парни где-то в районе тридцати пяти лет.

— Ко мне можешь обращаться — соратник Сергей.

— У меня было много имен. Все они фальшивые. Настоящего я не помню, но друзья всегда звали меня Сержант.

— Вот как. Присаживайся. Расскажи нам о себе.

— Я выпускник организации, известной как «черная школа КИБ».

Глаза командира говорят о его изумлении, остальные внимают с заметным интересом. Гоню легенду (простите меня, патриоты, но правда в этом мире противопоказана всем):

— На нас, первых наборах, только испытывались препараты, стирающие память, поэтому они промахнулись ― я не забыл свое прошлое, своих родителей и свою страну.

С паузами, контролируя реакцию слушателей, излагаю историю, в которой убавил себе возраст на три года. Знания, почерпнутые из материалов департамента ресурсного управления, опыт моего мира, логические выводы на основании анализа ― все дало достаточно правдоподобную картину. По мере повествования командир мрачнеет, сутулится, как будто на спину ему легла непосильная тяжесть, глаза наполняются горем. Зам Олег слушает предельно внимательно, общая вазомоторика говорит об активной работе мысли. Комендант отстранен и бесстрастен, о реакции священнослужителя говорить трудно ― голова опущена, рука подпирает лоб.

— Как ты говоришь?

— Они называют это проектом «Рассвет».

— Сержант, а ты не встречал там?..

Олег встает, кладет руку на плечо командира, легонько сжимает. Офицер замолкает, но я понимаю, что он хотел спросить:

— Детей, похожих на вас? Не уверен. Там все делается, чтобы у людей не возникло привязанности друг к другу, группы непрерывно меняются, как и места обучения. Просто не запоминаешь лица.

— А потом что было?

Это Олег.

— Потом меня послали служить на границу Мертвых земель.

— В какое подразделение?

Оп-па, комендант очнулся.

— «Дельта».

Поразительно, и ему знакомо чувство удивления. А то своей невозмутимостью уже напоминал прибалта.

— Но особо повоевать не пришлось ― я оказался в договорной зоне.

— В какой?

— Место, соратник Олег, где выжившие жители Чинь торгуют с Империей предметами роскоши и искусства своей погибшей страны. Мы обеспечивали безопасность сделок. Иногда налетали отряды патриотов, были перестрелки. В одной из них ранили офицера КИБ, я вытащил его в безопасное место, оказал помощь. За это был поощрен путевкой в санаторий. Дальнейшее, полагаю, вам известно.

— Все-таки не очень понятно, соратник, почему ты вступился за наших разведчиц?

— Одна из них очень похожа на самого близкого мне человека. И я больше не мог так дальше жить. Жить среди врагов и обманутых.

— Ты застрелил пятерых дельтовцев?

— Да.

— И добил подстреленных?

— Меня научили не оставлять врагам шансов.

— Сержант, мне кажется, ты отлично подготовлен. Наш отряд молодой, нам крайне не хватает опытных бойцов. Я предлагаю тебе стать инструктором по боевой подготовке ― учить сражаться патриотов нашей страны.

— Я согласен, соратник Олег.

Повисла пауза. Спохватившись, оторвался от тяжелых раздумий и переживаний командир:

— Поздравляю с вступлением в отряд, боец.

Снова жму крепкую руку.

— Как тебе со стороны на первый взгляд наш лагерь? С точки зрения дельтовца?

— От наблюдения с воздуха замаскирован неплохо. Но не уверен, что маскировка спасет от инфракрасных камер беспилотников. Посты расставлены грамотно, но шаблонно. Не продуманы мероприятия по приему новичков.

— В смысле ― не продуманы?

— Соратник комендант, я прошел от границы лагеря до штаба без единого досмотра. Если бы являлся боевиком КИБ или «Дельты», вы все были бы уже мертвы.

— А ты не слишком высокого о себе мнения?

Два шага влево, пистолет в руке смотрит на коменданта.

— Ваши револьверы в кобурах, командир сейчас на линии огня соратника Олега, отец Вениамин безоружен.

Опускаю браунинг.

— Часовой вбежит на выстрелы, с винтовкой ему быстро не развернуться, от этой стены он станет легкой мишенью.

— Ловко. Что скажешь, Петр?

— Гм. Его отлично выучили, Олег.

— Сержант, разреши?..

Улыбающийся Олег протягивает руку за пистолетом. Чуть помедлив, ставлю на предохранитель, отдаю.

— Из него расстрелял рейнджеров?

— Да, соратник Олег.

— Вижу, не чищен.

— Возможности не было.

— У нас только устаревшее российское вооружение. Твой пистолет послужит отличным пособием для боевой подготовки бойцов. Отдашь?

— Конечно, соратник.

Выкладываю на стол запасные обоймы.

— Петр выдаст тебе револьвер, форму, вообще разместит. Я рад, Сержант, что теперь в нашем отряде есть инструктор высокого класса.

— Постараюсь оправдать доверие, соратник Олег.

— Сержант, знай ― теперь ты относишься к постоянному составу отряда. К любому из нас можешь обращаться в любое время. Сегодняшний день тебе на обустройство, уже завтра должна прибыть группа обучаемых, начнешь занятия.

— Есть.

— Что?

— Слушаюсь, соратник.

Олег поворачивается к священнику.

— Отец Венианим?

— Сержант, я в отряде вхожу во власть мирскую, но принадлежу власти господней. Если что-то будет тяготить твою душу, помни, что есть таинство исповеди.

— Благодарю вас, святой отец.

— Петр, проведи парня по лагерю, выдай необходимое.

— Слушаюсь, командир.

— Да, еще не забудь отвести его к Светлане. Как твоя рана, Сержант?

— Нормально, соратник командир.

— Пусть Светлана посмотрит. Она наш отрядный врач, Сержант.

— Слушаюсь.

— Идите, соратники.

Петр ведет по территории лагеря, дает пояснения. Похоже, что это когда-то были склады резерва. С десяток стандартных полуподземных помещений, одно охраняет часовой ― там хранится вооружение. Два пустых склада предназначены для размещения обучаемых, еще один — караульное помещение, другой — кухня-столовая. У густо заросшего кустарником склона ряд бачков умывальника на выкрашенной зеленой краской щитовой стене под навесом, ближе к обрыву на выложенных камнями площадках неожиданные пластиковые будки туалетов. Над умывальником, туалетом и ведущей к ним заметной тропой натянуты маскировочные сети.

— Воду берете в ущелье, соратник Петр?

— Можешь просто Петр. «Соратник» — при обучаемых. Да, в источнике. Сменившийся караул занимается хозяйственными работами, Сержант.

— Петр, что, эти пареньки из караула здесь всегда?

— Практически да, с момента образования отряда. У них нет родственников и дома, их семья ― отряд, отец ― командир. Вот здесь у нас лазарет, тут принимает больных Светлана. Заходи.

Однако наша врач похожа на Лауру, тоже присутствует изрядная толика восточной крови. Немного ниже меня ростом спортивная шатенка. Тридцать-тридцать два. Камуфлированная футболка подчеркивает небольшую грудь, имперского военного образца брюки — стройные длинные ноги и неширокие бедра. Правильные черты лица, миндалевидные восточные глаза. Когда надевала халат и мыла под рукомойником руки ― оценил пластику. Тренирована на совесть. Не иначе — героиня грез местных партизанских парнишек. Улыбается только как-то чуть натужно, и губы тонковаты, а так весьма привлекательная девушка. Петр представил меня, вышел на улицу.

— Показывай, Сержант.

Длинные прохладные пальцы умело проходят по рубцу. М-да, Оля была нежнее.

— Неплохо. Чем обрабатывали?

Подаю пакет.

— Ага, понятно. Это я забираю, каждый день после завтрака и перед ужином ко мне на перевязку.

— Слушаюсь, соратница.

— Просто Светлана, парень. Тебя-то как звать, герой?

— Так и зови ― Сержант.

— А имя?

— Если надо, выбери любое, Светлана. У меня их было много.

— Интересный ты.

Девушка закончила обработку раны, привычно и ловко наложила повязку.

— Иди, боец.

— Спасибо, Светлана.

Петр беседует с пареньком у двери.

— Как, соратник Сержант?

— Норма, соратник комендант.

— Тогда на завтрак.

Первый раз в этом мире мыл руки настоящим куском мыла. Темно-коричневое, но с едва уловимым парфюмерным запахом.

— Ты смотри, знаешь, что это такое. А новички всегда теряются ― жидкое ищут.

— Откуда такая редкость, Петр?

— С местных складов. Военным выдавали. Универсальное ― помыться и постирать можно. Позавтракаем, и тебя обеспечу.

Некрашеные вымытые деревянные полы, обычные пластиковые столы и стулья, отделенная знакомыми оружейными ящиками кухня. Парнишка на раздаче по команде Петра подает мне… котелок. Точь-в-точь наш армейский котелок. Тушеный картофель с сосисками, три ломтя хлеба, пластиковая кружка с чаем, металлическая ложка. Подхватываю, направляюсь к ближайшему столику.

— Сержант, столик командования вон тот, у окна.

— Понял.

Не спеша, с удовольствием завтракаю. Петр разделяет компанию.

— Петр, а как доставляются продукты?

— Это продумано. Много приносят обучающиеся бойцы, есть несколько мест, куда отправляем своих людей ― встречать транспорт из Сити. Патриотов много, они всегда помогают.

— А зимой?

— На зиму тут почти никого не остается, с едой проще.

М-да, не партизанский отряд, а пионерский лагерь. На зиму закрываемый.

Откушав, выходим. Нагретые солнцем сосны дают особый, ароматный и полезный для здоровья смолистый запах. Курорт. И до моря относительно недалеко.

Ощущение пионерского лагеря усилилось после получения имущества. Тонкое одеяло, простыни, наволочка, полотенце, мыльно-рыльные, даже дешевенькие бритвенные станки и рулон туалетной бумаги… В чем будут тогда тяготы и лишения? А, стирать самому и мылом, в холодной воде. Ну да, конечно. Замечательные условия жизни у партизан общества потребления. Форма. На этот раз полный комплект, включая берцы с брезентовым верхом. Подумав, Петр щедрым жестом выложил две маечки-тельняшки. Вот за это ― спасибо!

— Эх, а с носками у нас трудно, Сержант. Заказываем в Сити, изнашиваются быстро…

— Печально. Кстати, Петр, а что носили военнослужащие России?

— Что? Смотри.

Комендант подает кусок полотна. Лицо невозмутимо, в глазах прячется легкая насмешка. Портяночки! Рывок, две равные половинки. Наматываем, одеваем берцы… Класс! Вот теперь эмоции у Петра проявились.

— А что, так больше никто не носит?

— Только командир, Сержант. Мы пробовали ― сбиваются, ноги натирают.

Интересная информация. В принципе, правильно, Олег и Петр могли в российской армии не служить. Вместе относим имущество к месту моего нового проживания. Совсем небольшой склад возле лазарета, одно окошко, четыре топчана со свернутыми матрасами, четыре фанерных шкафчика для вещей, табуретки.

— Пока будешь жить один, Сержант.

Переодеваюсь, подпоясываюсь брезентовым ремнем (туго нельзя ― рубец побаливает), надеваю берет. Жаль, что нет эмблем и зеркала.

— Вот, совсем другое дело. Сразу видно ― Реджистанс.

Оружейный склад. Коробка из вощеного плотного картона, в ней почти родной револьвер с орлом на рукоятке, две пластины для быстрой перезарядки. Жесткая брезентовая кобура, маленький подсумочек для запасного блока боеприпасов. Выложив пачку патронов, масленку, подвинув рулон бумаги для чистки оружия, комендант начинает учить:

— Чтобы откинуть барабан револьвера, надо…

С невозмутимым лицом я уже выполнил необходимые действия и снимаю старую консервационную смазку. Снаряжаю пластину, вторую… Щелчок, револьвер в боевом состоянии.

— Почему-то я уверен, что стрелять из него ты умеешь.

— Тир есть, Петр?

— Хотим переделать один из складов, но не решили еще, куда деть имущество. На улице стрелять нельзя ― горы, звук очень далеко разносится.

— А как учите бойцов?

— Так пока и учим. Сержант, здесь не Мертвые земли, до стрельбы дело дойдет нескоро.

Что-то это мне не нравится. Ладно, не мой монастырь, пока выступать не буду.

— Вот тебе еще руководства по разборке и чистке винтовки и револьвера для проведения занятий. На пистолет нет, но ты сам все знаешь.

— Петр, какие занятия завтра мне вести?

— Сходи спроси у командира или Олега. Что еще хотел сказать? Завтрак в восемь, обед в час, ужин в семь. Прикинем график проверки караула, до тебя очередность доведем. Все, Сержант, обживайся, знакомься с людьми, просто отдохни. Захочешь выйти за территорию лагеря ― сначала узнай у меня суточный пароль. Сегодня: «весна», отзыв — «воля».

— Спасибо, Петр.

На улице прикинул, как разместить кобуру, чтобы меньше тревожить рубец натянувшимся ремнем. Получилось, как у немцев в Великую Отечественную ― на животе слева. Нормально, главное, ствол выдергивать удобно.

Часовой у двери партизанского штаба доложил в телефонную трубку, захожу. Командир и зам. Олег с дружелюбной улыбкой окидывает взором:

— Отлично, Сержант! Виден опытный боец. Только револьвер не на той стороне.

— Рана побаливает, соратник Олег.

— Уважительная причина. Кстати, можешь просто говорить: Олег. Полные обращения мы используем при обучаемых.

Подключается командир:

— Тогда уж и меня зови Сергей.

— Понял, спасибо. Я хотел узнать, какие занятия мне завтра проводить.

— Это легко.

Олег раскрывает рукописную тетрадь:

— Возьми на себя организацию засад, занятие по маскировке. Потом я проведу рукопашный бой, Петр ― занятие по обращению с оружием. Хорошо, что у тебя есть часы. Твое время ― с девяти утра, после завтрака. По часу на предмет. Так, после обеда… Ты дорогу в лагерь запомнил?

— Конечно.

— Погоняй ребят по перемещению и ориентированию в лесу. В «Дельте» учили?

— И не только там, Олег.

— Хорошо, Сержант. На это занятие два часа, потом возвращаешься в лагерь, Светлана проведет занятие по медицинской подготовке, а закончит у нас день отец Вениамин. Как, Сергей, утверждаешь?

— Да, Олег. Сержант, главное ― береги ребят. Они, хотя и бойцы, еще совсем…

Дети. Вот что хотел сказать командир. Жалко мужика — его детей точно загребли кибовцы. Это если они вообще остались живы.

— Я понял, командир. Все будет строго по правилам. Разрешите идти?

— Да, Сержант, иди отдохни, займись личными делами.

Застелив постель, разделся, прилег полистать наставления. Все предельно понятно, рисунки на пожелтевшей бумаге отлично иллюстрируют текст.

Как все-таки хорошо, что я добрался до партизан! Конечно, видно, что опыта у них еще мало, но оружие и планы подготовки бойцов уже внушают надежду. Интересно, на ком лежат контрразведывательные мероприятия? В первую очередь Олег, не зря он заместитель командира. У коменданта тоже все под присмотром. Тут вообще все под присмотром ― людей мало, легко контролировать каждого. Почему со мной ограничились беседой? Во-первых, еще неизвестно, ограничились ли. Во-вторых, пять трупов дельтовцев, облавы и масштабный поиск сами по себе убедительны. По крайней мере, для руководства отряда. Думаю, проверки будут и дальше, надо отслеживать эту тему.

Так, что-то скучновато делается. У меня что, нет дел? А простирнуть гражданскую одежду, в которой прибыл в отряд? На кухне получаю два брезентовых (вот это реликт!) ведра и обычный пластиковый таз. Кстати, у них рядом самодельная душевая кабинка со стенками из непрозрачной темно-зеленой пленки, приставная лесенка упирается в окрашенный зеленой краской бак литров на сто. Выше опять маскировочная сеть. Вообще здорово. Уточняю порядок наполнения и помывки. Ага, «помоги себе сам». Вполне устраивает. Мне лично пару раз сходить ― четырех ведер хватит. После ужина перед перевязкой займусь. Вежливые пареньки показали и место сушки выстиранного ― натянутый между соснами шпагат с прищепками.

Доставив воду (бдительный часовой не забыл уточнить пароль), наполнил таз, замочил гражданские шмотки, дал полчасика прогреться на солнце и приступил к стирке. М-да, почти как на свалке, только настроение гораздо бодрее и сосновый аромат вместо миазмов. Плохо, что выгладить будет нечем. Кстати, интересно, как тут вообще с электричеством? Раций у часовых нет, между сосен только полевка телефонных аппаратов протянута. Вообще-то правильно — радиостанции легко пеленгуются, да и горы регулярно подбрасывают сюрпризы с прохождением сигнала. Как происходит связь с Сити? Первая мысль — через мобильный телефон. А его где заряжают? Тоже в Сити? Опять же засечь мобильник легко, да и не факт, что здесь есть поблизости ретрансляторы. Нет, отпадает. Значит, через систему тайников и посыльных. Получается так.

За работой и мысленными упражнениями время пролетело незаметно. Пора кушать.

Обед просто вдохновлял на подвиги. Классический борщ, рагу, два помидора, вареное куриное яйцо, хлеб, чай. Пожелав приятного аппетита, присаживаюсь рядом с Олегом и командиром. Минут через десять к нам присоединяется Светлана. Интересно ― все обучены благородным манерам культурного приема пищи. Не уступаю и я ― спина выпрямлена, локти у боков, ложка наполняется не более чем на две трети. Интересно наблюдать за людьми во время еды. Командира явно продолжают угнетать тяжкие думы. Да, здорово я ему раны разбередил. Олег ест немного отстраненно, что-то активно обдумывает. Светлана… М-да, дама старательно скрывает скуку. Судя по отдельным взглядам, все вокруг ей изрядно поднадоело. Непонятно. Что тогда держит в отряде? Числится в розыске? Вообще, нестандартная девушка. Навыки полевой хирургической направленности твердые, практические. Но, судя по пластике и развитой мускулатуре, я бы отнес ее больше к боевикам, чем к медицине. Или сама активно спортом занимается, чтобы не скучать? Ладно, поживем ― увидим. Кстати, о спорте. Надо после обеда передохнуть и организовать себе тренировку, а то в пещере здорово расслабился. Да и рана с активными занятиями быстрее заживет.

Форма одежды ― голый торс, кобура револьвера на поясном брезентовом ремне. Короткими перебежками от укрытия к укрытию в режиме рейнджерской группы двигаюсь вдоль древней грунтовки, иногда выбираясь и на нее. Дорога поросла кустарником, пересечена сухими руслами от водных потоков (дожди и талые воды), в двух местах сильно повреждена оползнем. Но для гусеничной техники и пешего отряда полностью проходима. А уж если использовать бульдозер или инженерную машину… Как смотрится сверху? Выбрав подходящий склон, взбираюсь наверх. Успокаивая дыхание, обозреваю пейзаж. Видна грунтовка, и достаточно хорошо видна. Интересно, а на топографические карты она нанесена? Впрочем, камеры беспилотника лучше любой карты. Поднимаюсь еще выше, разворачиваюсь лицом к партизанскому лагерю. Тут с маскировкой хорошо — сосновый бор, хотя сам выделяется на фоне лиственных, но прикрывает густо и надежно. Кстати, а не попробовать ли вернуться по склонам гор? Непроходимых как-то не вижу, посмотрю на лагерь с тыла — с сопки. Перематываю портянки и бегу назад.

М-да, направление абсолютно не защищено. Пристроившись в пряно пахнущих кустах можжевельника, разглядываю пейзаж. Видно очень многое, пара снайперов смогла бы парализовать всю оборону. Конечно, без альпинистского снаряжения не спуститься, но в «Дельте» я им на тренировках пользовался не раз. Так, где помещение штаба? Интересно, как оно смотрится сверху? По-моему, левее. Пригнувшись и сдав назад (не хватало только, чтобы часовой заметил. Еще пальнет со страху), перемещаюсь. Оп-па! Это уже очень интересно. На небольшой железной мачте закреплена направленная антенна. Логопериодическая (значит, ультракоротковолновая), приемо-передающая, вполне современная. Кстати, совершенно не военного образца — защитной окраски нет. Подбираюсь, исследую. Мачта закреплена вбитыми в скальное основание костылями, площадку явно качественно подбирали и готовили — препятствий по диаграмме направленности нет, кусты вырублены, вдали виден провал между сопками — луч радиосигнала пройдет далеко. Направлена… Ориентирусь по солнцу и часам. Практически точно на юг. Где-то там густо застроенный и обитаемый берег Черного моря. Значит, связь у отряда постоянная. Оно, конечно, не может не радовать, но такое устройство требует незаурядных по местным меркам ресурсов и специалистов. Еще раз разглядываю конструкцию. Установлена не ранее чем пару лет назад, разъем кабеля залит герметиком, кабель прихвачен обрезиненными хомутиками, уходит по расщелинам вниз. Между прочим, расщелины тоже несут следы ручной обработки и продолжаются вверх по склону. Куда? Забираюсь на два десятка метров выше, смотрю. Тут стояли антенны российских связистов. Точнее, стоят и сейчас — два заросших ржавчиной и оплетенных лианами штыря на таких же ржавых мачтах. Судя по размерам, коротковолновки или тоже УКВ. Коаксиальные кабели небрежно откушены, медная оплетка в оставшихся обрубках окислилась до черноты от времени, изоляция крошится. Вот и гадай — когда убрали эту связь? Над антеннами на очередной площадке два погнутых молниеотвода. Продумано. Кстати, место должно было обслуживаться, значит, есть тропинка, ведущая в лагерь. Ага, вот и она. Бесшумно пробираясь сквозь кусты, обдумываю найденное. С одной стороны, связь отряда говорит о его возможностях и уровне поддерживающих людей. С другой… Эти работы могли быть легко выполнены имперскими связистами. Тогда что? Нет, пока орешек не колется. Наблюдать, собирать информацию, анализировать — вот моя задача. Еще один момент — на каком питании работает радиостанция отряда? Постоянная замена аккумуляторов маловероятна. Значит, генератор и, учитывая, что бензин здесь так просто не купишь, скорее всего, с ручным или ножным приводом. Это значит, что моя легенда уже проверяется. Через несколько дней поступит ответ, и неизбежны дополнительные вопросы. По их характеру, открывающему осведомленность запрашивающих, можно сделать определенные выводы.

Сделав изрядную петлю, заросшая тропинка вывела к густым кустам на краю осыпавшегося склона. Судя по следам, тут была лестница, причем деревянная ― видны остатки срубленных кольев. Спуститься можно, залезть наверх уже проблематично. Прыгаю на манер горного козла, вот уже и внизу. Немного разбередил рану, весь в поту. Надо обмыться. Пройдя на кухню (приятно пахнет доспевающей гречневой кашей с мясом), беру два ведра, захватываю полотенце, и вниз ― к ключу. Пристроившись в кустах, раздеваюсь догола, отлепляю заплату с бока. Ну, первое! С трудом сдерживаю лезущие непарламентские выражения ― вода холоднющая. Так, подышать… Второе! Растираюсь полотенцем ― отлично! Самочувствие ощутимо улучшилось. Теперь можно на ужин. Кстати, полные ведра взять с собой ― в бак прогреваться.

Поев и полчаса повалявшись, доливаю еще два ведра в душ и устраиваю полноценную помывку. Мыло-то, оказывается, пахнет нашим «Земляничным». Довольный, как слон, выхожу и встречаюсь с ожидающей очереди Светланой. Двое парнишек стоят рядом возле солидной емкости с теплой водой ― ей специально грели на кухне. Дама в махровом банном халате, на ногах резиновые тапочки, в руках пакет и большое махровое полотенце.

— Я не вклинился в твое расписание, соратница? Если что, приношу извинения.

— Почти нет, соратник, я ждала лишь пару минут. Но запомни, это время в душе ― мое.

— Уже запомнил.

— Обработать рану подходи через час, соратник Сержант.

— Хорошо, соратница.

Вернувшись к себе, первым делом прикрыл окошко ― близится вечер, могут налететь комары. Влажное полотенце на открытую дверцу шкафчика, выхожу на улицу ― подышать. Дышать есть чем ― аромат разогретой за день сосновой смолы смешивается с несущим запах разнотравья легким ветерком. Благодать. Прогуливаясь, встречаю Петра. Судя по пакету и полотенцу, идет сменять Светлану.

— Как первый день прошел, Сержант?

— Отлично, Петр.

— Тренировался?

— Да, пробовал побегать (ага, доложили о моей отлучке и спортивном виде). Надо боевую форму восстанавливать.

— Правильное решение. Мы тебе, наверное, всю спортивную подготовку бойцов отдадим. Как смотришь?

— Нормально смотрю. Поручите ― буду заниматься.

— Хорошо, так и решим.

Побродив еще немного, иду к врачу. По мере приближения к лазарету улавливаю негромкие звуки музыки. Стучу.

— Входи.

На столе у Светланы негромко играет небольшой радиоприемник на солнечных батареях. М-да, красиво жить не запретишь — я тоже от радио не отказался бы. Такой же, помню, отремонтировал на свалке. Врач так и осталась в махровом халате, волосы замотаны полотенцем. Улавливаю слабый запах дорогого шампуня.

— Сержант, когда нет обучаемых, вечером можешь заходить лечиться не по полной форме. Вообще, вечер — время отдыха.

— Хорошо, Светлана.

Снимаю куртку, задираю тельник, подставляю бок. Нагнувшись, девушка обрабатывает рану, я вдыхаю прекрасный аромат чистой влажной женской кожи.

Черт… Сначала вспомнилась Елена после душа в моей мансарде, а потом стесняющаяся своих чувств, но искренне любящая Марджи…

— Больно?

— Нет, нормально. Так, мысли нахлынули, Светлана.

— Не очень хорошие, наверное, мысли у тебя, парень.

Если врач ждет продолжения, то его не будет. Вздохнув, молчу.

— Все, Сержант. Ты бы не томил себя, сходил к отцу Вениамину. Он добрый и понимающий.

— Спасибо, Светлана. Подумаю.

Вечерняя прогулка. Солнце заходит, падают густеющие тени, из ущелья поднимается прохлада. Присаживаюсь на ковер из иголок, смотрю на скрывающееся за горами солнце. Вот я у своих, пришел к людям, к которым стремился с первого дня в этом мире. Почему тогда нет покоя на сердце? Почему не отпускают воспоминания о тех, кому я не был равнодушен?

Улавливаю шаги, поворачиваюсь. Командир. Кивает, присаживается, смотрит на закат. Я уверен, просто чувствую ― и ему не по себе. Молча сидим, наблюдая, как багровый диск, подсвечивая деревья, скрывается за горизонтом. Последний луч.

— Сын у меня, на год тебя моложе… Был. И дочка… Восемнадцать лет должно исполниться.

Что я ему могу ответить? И нужен ли ответ? Командир еще несколько минут всматривается в контуры гор, видя что-то свое, внутреннее, вздыхает, встает.

— Иди отдыхать, боец. Завтра насыщенный день.

— Хорошо, командир. Спокойной ночи.

— И тебе, Сержант.

У рукомойника под слабым светом пластиковых фонарей со свечкой завершают вечерние процедуры караульные. Составляю им компанию с зубной щеткой, кошусь на полные наивной суровости юные лица. Для чего жечь свечи, если в продаже есть не самые дорогие фонари на светодиодах с солнечными батареями? Романтики им не хватает? Честное слово, устроили здесь «Зарницу»!

В моем помещении уже совсем темно. М-да, фонарик бы не помешал. На ощупь раздеваюсь, складываю форму, пристраиваю сохнуть портянки, револьвер под руку. Все, отбой.

День начался привычно ― в шесть утра вышел на зарядку. Пробежка, гимнастические упражнения, упал-отжался, тренировка в выхватывании револьвера из кобуры. Последнее совсем не понравилось ― долго и неудобно. Были бы нитки с иголкой, мог бы переделать, сделать открытую кобуру типа ковбойской.

Возвращаясь в лагерь, встречаю Светлану. Отлично врач бегает ― легко, пружиняще, размеренно двигающиеся руки согнуты в локтях, спинка прямая. На ногах кроссовки, и кстати, не вижу оружия. На ходу кивнув, девушка проносится мимо.

Сбегал за водой для умывальника, утренние процедуры, бритье. В лагере нарастает легкий шум. Оборачиваюсь ― в летней гражданской одежде, удобной походной обуви, с рюкзаками идут юные пареньки и девчата. Бойцы на обучение. Судя по табличкам на рюкзаках, маскировка под туристическую группу. Смываю остатки мыльной пены, вытираю лицо полотенцем и внезапно чувствую, как кто-то подкрадывается сзади. Шаг влево, разворот… Улыбающаяся Натали. Продолжая движение, подхватываю ойкнувшую девчушку за талию и выполняю еще один поворот. Осторожно опускаю на землю.

— Какой ты чуткий, волк!

— Тише надо ходить, разведчица. Группу ты привела, Ната?

— Да. И сама остаюсь на занятия. Вечером только домой, Сержант.

— Не страшно будет?

Вспомнив вчерашнее, слабо стукает кулачком:

— Нехороший!

Но снова не может сдержать улыбку.

— Внимание, соратники!

Комендант.

— Сдать продукты соратникам на кухню, мужчинам рюкзаки сложить в третьем корпусе, девушкам в четвертом, всем к складу за формой. Выполнять!

— Беги, Натали.

Сидя за завтраком, вижу, как в столовую заходят переодетые молодые бойцы. Обувь осталась своя, форма топорщится, но гордые ― дальше некуда. Рядом присаживается Петр.

— Сержант, после завтрака выдам им винтовки, и можешь брать группу. Место для занятия присмотрел?

— Да, Петр.

— Отлично. Тогда с девяти до одиннадцати они твои. Ровно в одиннадцать должны стоять у учебных столов.

Забрав группу (двенадцать человек, семеро ― девушки), трусцой веду к старой полевой дороге.

Прозанимавшись первый час, полностью разделил мнение командира ― дети. Восторженные, старательные, ловящие каждое слово на лету и исполнительные дети. Не знаю, как командир, но у меня рука бы не поднялась посылать их в бой. Объяснив устройство засады, натренировал щелкать спусковыми крючками, как при стрельбе залпом, оставляю основную группу, а сам с Натали и тихо перемещающимся по лесу хлопцем изображаю рейнджерскую группу. Движемся… Дружный щелчок. Плохо. Объясняю ошибки:

— Вы должны стрелять, когда рейнджеры идут по открытому месту от укрытия к укрытию. Сейчас залп дали, когда наша тройка уже залегала на землю, значит, все пули ушли впустую.

— Соратник Сержант, но вы быстро перебегаете, не прицелиться.

— Рейнджеры всегда так движутся, соратница. Поэтому и нужен залп.

Объясняю про стрельбу с упреждением, тренирую. Уже лучше. Теперь маскировка. По окончании занятия, построив вспотевших, в паутине и древесной трухе, бойцов, проверяю вооружение, трусцой возвращаемся в лагерь.

Два брезентовых квадрата, ребят ждут Олег и Светлана. Врач забирает девочек. Так, посмотрим… Да, с рукопашной подготовкой у доктора все в порядке, даже замечательно. Движения экономные, отточенные, наработанные. Олег ничем ей не уступает. Приемы стандартные, несложные.

— Соратник Сержант, не хочешь что-нибудь показать?

— Конечно, соратник Олег.

— Соратник Сержант, осторожнее, не забывай про рану.

— Слушаюсь, соратница Светлана.

Скидываю куртку, достаю из кобуры револьвер, разряжаю, подаю Олегу.

— Представим, что вы почти попали в плен. Оружия нет. Дальше вас будут ждать допросная химия и смерть…

Окидываю взглядом притихшую молодежь, оцениваю их неплохое спортивное состояние, продолжаю:

— Или что-то похуже смерти. Соратник Олег, изобрази, пожалуйста, противника, наставь на меня револьвер. Обратите внимание: враг достаточно близко, еще лучше, если он нацелит ствол в лицо.

Раз — отвожу вооруженную руку, захват. Два — имитирую удар ногой, выход на болевой прием. Три ― болевой, разоружаю противника. Щелкаю взводимым курком:

— Теперь у вас есть оружие и возможность дорого продать свою жизнь.

Помогаю Олегу подняться. Со страховкой, кстати, у него все прекрасно. Интересно, откуда он пришел в Реджистанс?

Зам улыбается, обращается к обучаемым:

— Вот, соратники, что значит ― отличный боец. Соратник Сержант, кстати, стреляет без промаха и делом доказал свою преданность идеям свободы и независимости.

Восторженные взгляды детей. Очень неудобно чувствовать себя героем. Отхожу, провожу рукой по боку. Черт, заплатка на рубце сбилась. Задрав тельник, поправляю.

— Дай я, соратник.

Светлана с кошачьей грацией возникла рядом.

— Ведь предупреждала…

Аккуратно распрямляет и переклеивает пластырь. Молодежь внимательно смотрит.

— Спасибо, соратница.

Занятие продолжается. Черт, детский сад и ни малейшего навыка конспирации. Он бы еще в открытую объявил, что дельтовцев завалил я. Впрочем, Олег это практически и сделал. Надо будет обсудить тему секретности.

Подходят командир с комендантом. Петр несет картонную коробку с масленками и рулон бумаги для чистки оружия, командир ― древний ручной пулемет вроде Дегтярева с дисковым магазином и мой пистолет.

Занятие по устройству и обращению с вооружением. Навык в разборке и чистке оружия у обучаемых есть. Мальчишки с горящими глазами наперебой занимают очередь к пулемету.

— Соратник комендант, а гранаты на складах есть?

— Нет, соратник Сержант. Пулемет, и тот один оказался.

Странно. В той жизни участвовал в проверке службы РАВ, вооружение обычно более сбалансированно лежит, готовое для полноценной комплектации подразделения. Впрочем, могли вывезти в действующие части, когда началась оккупация.

Доходит очередь до пистолета, Петр успешно справляется с разборкой. Интересно, а он где научился?

От кухни все чаще долетают заманчивые ароматы. Глянув в очередной раз на часы, командир завершает занятие, отправляя молодежь умываться и готовиться к обеду. Пойду и я.

После полноценного обеда (вкусные полуфабрикаты молодежь принесла) и получасового отдыха стоим в тени ущелья, объясняю азы ориентирования и использование для определения сторон света стрелочных часов. Одна из девочек гордо демонстрирует туристский компас. Прекрасно. Будем ходить по азимуту, считая шаги. Хорошо, когда мало обучаемых ― все побывали в парах ведущих и считающих шаги. Описав фигуру, близкую к квадрату, возвращаемся почти на место. Теперь боевое передвижение. Делай как я ― лучший принцип. Перебежки, занятие укрытий, перекаты. Винтовки тяжелые, солнце палит, ребята вспотели, устали, но никто не жалуется. По дороге в лагерь делаю крюк к ключу, инструктирую, как правильно пить на жаре холодную воду. Умывшись и утолив жажду, бойцы повеселели, легко одолевают склон. Натали, по-моему, все время старается держаться рядом. У учебного стола с брезентовой сумкой ожидает группу Светлана.

— Соратник Сержант, не уходи.

Стою, жду.

— Внимание, соратники. Пули в сражении наносят человеку опасные раны. Сильная боль, кровопотеря, иногда потеря сознания ― раненый боец, как правило, не может оказать себе первую помощь. Чтобы вы могли просто представить, с чем столкнетесь… Соратник Сержант, покажи, пожалуйста, свой бок.

Ну, врач, удружила! С другой стороны, может быть, и правильно ― обучение на практическом примере. Снимаю куртку, пропотевшую тельняшечку. Опять заплатка сбилась, чуть сочится сукровица. Кто-то испуганно ойкает. Ага, это я неудачно на камень откатился.

— Видите, соратники, что может наделать пуля? Это почти зажившая рана, а какой она была свежей?

Судя по бледным лицам, особо впечатлительным сейчас станет плохо.

— Почему соратник Сержант сумел сам уйти с поля боя?

— Потому что он волк Реджистанса!

— Натали!..

— Это правда, соратник Сержант.

— Конечно, соратница, ты во многом права. Соратник Сержант ― отличный боец. Но он еще и вовремя перевязался. Так, соратник?

— Да, соратница Светлана.

— Сейчас я покажу, чем и как правильно обрабатывать рану.

Продолжаю изображать учебное пособие. Черт, неловко неимоверно. Заметив горячее желание моей проводницы, Светлана передает ей медицинский тампон. Девочка нежно и сосредоточено, осторожными короткими мазками наносит лекарственную мазь. Опять мелькнула аура? Все, наконец, моя заплата на бок поставлена, можно идти. Используя полосы ткани в качестве бинтов, ребятишки старательно осваивают перевязки. Господь Всемогущий, только бы им этого не пришлось делать по-настоящему! Ведь дети, просто дети…

По-моему, эта мысль написана и на лице командира, стоящего поодаль. Подхожу.

— Командир, можно вопрос?

— Да, Сержант.

— Сергей, кто набирал добровольцев для отряда? Неужели не было кандидатов постарше?

Заметно сдерживая внутреннюю душевную боль, командир отвечает:

— Не было, Сержант. Тебе лучше спросить об этом Олега.

— Набирал он?

— Нет. Но он хорошо знает того человека.

Как раз подходит Олег. Повторяю вопрос.

— Да, Сержант, ты прав. Они еще совсем дети. Но практически все патриоты России старшего возраста уничтожены Империей, громадное количество людей согласны на все, лишь бы им самим было хорошо. И только среди молодежи еще можно найти тех, для кого слово «Родина» не пустой звук. Ты думаешь, я не переживаю за них? Думаешь, мне будет легко вести их в бой, на смерть?

— Олег, я тебя не обвиняю. Но неужели нет никого постарше, более подготовленных?

— Ты видел своих сверстников, Сержант? Им что-то надо, кроме того, что дает Империя? Про своих я молчу ― КИБ держит нас, помнящих Россию, на особом контроле. Просто чудо, что мы с Петром оказались здесь, а не на суде. То же и Светлана ― она едва избежала ареста в больнице технозоны.

— А кто вас собрал, Олег?

— Сержант, это особые люди, основа движения Реджистанса. Они ищут и спасают патриотов, организуют подполье, плетут сеть, в которой когда-нибудь увязнет проклятая Империя. Извини, больше про них ничего не могу сказать. За наших бойцов… Мы для того и учим их сейчас, чтобы им легче пришлось потом. Время боев еще не настало, но готовиться к ним ― пришло. Не пытайся судить сразу, Сержант. Ты опытный солдат, но в Реджистансе ― новичок. Подойди и спроси ― я всегда постараюсь дать ответ.

— Спасибо, Олег. Тогда такой вопрос ― обязательно ли заострять внимание обучаемых на моей скромной персоне?

— Сержант, а кто еще может быть героем и образцом в их глазах? У тебя на счету пятеро опаснейших врагов, за тобой охотятся, назначена награда… Знаешь, как тебя зовут наши бойцы? «Волк Реджистанса»! Ты ― живой пример для воспитания патриотов.

— Олег, но есть же правила секретности.

— Сержант, ты знаешь, как ведется дознание. Если КИБ или полиция возьмет хоть кого-нибудь… Там скрыть ничего невозможно ― ни большое, ни малое. Нам останется только дать последний бой. Но это не значит, что мы должны прекратить обучать патриотов. И не думаю, что тебе повредит огласка того, что и так всем известно.

М-да, логичные доводы. Как-то не смотрел на положение вещей с этой точки зрения.

— Кстати, Сержант, мы прикинули, что можно уплотнить в складах, куда перегрузить… В общем, думаем делать тир. Поможешь?

— Конечно, Олег.

— Вот и отлично. Мы с Петром из охраны техно, сами нечасто стреляли, про боевое оружие вообще молчу. Потренируем эту группу, до прихода следующей ― начнем дело.

Открыто и дружелюбно улыбнувшись, зам кивает в сторону переделанного под жилье склада, куда заходят со священником обучаемые:

— Пойдем послушаем отца Вениамина. Сергей?

— Да, Олег, пойдем.

Проповедь, дружное исполнение русских народных песен этого мира, совершенно мне незнакомых. У священника, оказывается, прекрасный звучный баритон. И вроде все нормально, вопросы разрешились… Но вот неуловимо мелькнувшее во время диалога с Олегом выражение горькой усмешки на лице командира не дает мне покоя.

Перед ужином навстречу попадается уже переодевшаяся в гражданское проводница. Слово, другое… Уже десять минут длится беседа.

— Натали, тебе не пора идти? Смотри, домой уже в темноте доберешься.

— Я быстро, Сержант. Конечно, не так быстро, как бегаешь ты… Жаль, что мне завтра на работу. Так хочется отзаниматься полный срок.

— Группу назад ты поведешь?

— Конечно. Послезавтра прибегу с утра, до вечера уже будем в туристическом центре.

Девочка стоит, улыбается, не хочет уходить. Увидев нас, подходит Олег.

— Соратница, ты почему еще здесь?

— Соратник Олег, я…

Олег с улыбкой изображает легкое недовольство:

— Дисциплина и точное исполнение приказов ― вот черты бойца Реджистанса. Понимаю, соратница, что тебе с нами лучше и не хочется уходить одной, но есть такое слово «надо».

— Я поняла, соратник Олег.

— Соратник Сержант?

— Слушаю, соратник Олег?

— Пожалуйста, проводи нашу славную разведчицу, она заслужила. До ужина еще час, рассчитывай на это время.

Вот гадюка хитрая! На что он намекает? Но мысли о воспитании зама вылетают из головы, как только увидел счастливые и просящие глаза Натали.

— Хорошо. Вперед, разведчица.

Действительно, хоть так девчушку домой отправлю. Быстро спускаемся со склона, выходим на тропу, задаю щадящий темп бега. Натали не отстает, ровно дышит, на сосредоточенном личике иногда мелькает улыбка. Учитывая, что я один буду возвращаться быстрее, отмеряю на проводы тридцать пять минут, отслеживаю ползущую минутную стрелку.

— Привал, Ната.

Девушка уже не падает на траву, сдерживает себя. Стоит, глубоко дышит.

— Дальше ты уже одна, разведчица.

— Хорошо, Сержант.

Подходит, тихонько проводит по боку:

— Не болит?

— Нет, все нормально. Беги уже, Натали.

Нежный взгляд… Меня порывисто обнимают и неловко целуют. Сквозь одежду чувствую тонкое горячее тело. Объятья размыкаются, счастливая улыбка, разведчица срывается с места. Худенькая фигурка быстро скрывается в зарослях. Убежала.

Стою столбом. Черт… Первая любовь юной девушки ― я успел разглядеть яркую ауру. Герой идиотский… И что теперь делать? В совершеннейшем расстройстве чувств перематываю портянки, бегу назад. Как быть? Что хорошего могу дать этой девочке, если вокруг меня всегда смерть и я приношу только горе любящим людям? Нет, придет забирать группу ― надо будет поговорить серьезно. Нельзя больше делать несчастными женщин.

Добегаю до соснового бора, перехожу на шаг, сообщаю пароль.

В столовой шумно. Навоевавшаяся молодежь с аппетитом уплетает гороховую кашу из туристского сухпая с котлетами и соусом, отдает должное салату из свежих овощей с растительным маслом. За столом командир и Олег. Олег, как обычно, о чем-то размышляет, а командир с остывающей чашкой чая в руке смотрит на жизнерадостных ребят. В глазах доброта пополам с тоской. Да, жаль мужика.

— Отправил девочку, Сержант?

— Да.

— Ты знаешь, мне тоже не очень нравится, что она вот так бегает одна по лесу. Сержант, тебя учили ножевому бою?

— Стандартное обучение «Дельты», Олег.

— В общем, вспоминай, будешь учить ее и других разведчиков. Сам понимаешь, револьверы дать не можем, а ножи и спрятать легко, и преимущество с ними в бою неплохое. Закажем своим людям в Сити ― в туристском магазине есть подходящие. Что еще необходимо для тренировок?

— Твердая резина для изготовления макетов, тонкие ремешки для крепления ножен.

— Найдем. Как имеющий опыт, ты без дела не останешься, над предложениями всегда готовы подумать. Петр, кстати, хотел с тобой посоветоваться по правильному размещению постов. Насчет же досмотра… Сержант, мы не имеем права обижать патриотов недоверием. Каждый из них перед прибытием в отряд проверяется делом. Конечно, дела не такие громкие, как твое, но по-своему важные и опасные. А вот что сделать для защиты от инфракрасных камер беспилотника?

— Сложный вопрос, Олег. Люди, допустим, по сигналу воздушной тревоги могут укрыться в помещениях. Крыши, дерн на них должны экранировать тепловое излучение. Но вот кухня…

— Сержант, подумай, пожалуйста. Не спеши, прикинь все.

— Хорошо, Олег.

Командир с Олегом уходят, доедаю свою порцию, с удовольствием выпиваю чай. Сегодня даже с печеньем ― ребята принесли.

Вечер. Лагерь Реджистанса окончательно превращается в пионерский. Девочки с караульными парнишками перемывают посуду, мальчишки носят воду в душ. Два человека моют помещения для отдыха. Присоединяюсь к носящим воду, добавляю свои два ведра.

— Соратник волк (это полным уважения голосом), воды уже много. Ты не хочешь первым помыться?

Грех отказываться от приятного предложения, тем более что Светлана пойдет в душ через сорок минут.

— Спасибо, соратник.

Прохладная вода, приятно пахнущее на свежем воздухе мыло ― бальзам для пропотевшего, потрудившегося за день тела. Кстати, надо постирать нательное белье и портянки.

Взяв на кухне таз и исполнив задуманное, в свежем тельничке, военных брюках и кроссовках иду на перевязку. Опять негромко играет радио. Наша доктор улыбается почти ласково:

— Как твоя рана, герой?

— Нормально, Светлана.

— У вас, мужчин, всегда все нормально.

Обработка, новая заплатка. Оценивающе смотрит на свою работу… Поправка ― оценивающе смотрит на мой торс. И она туда же? Неужели не хватает мужского внимания? Командир, Олег, Петр…

— Все, Сержант.

— Спасибо, Светлана.

— Пожалуйста.

Прогуливаюсь, дышу свежайшим воздухом. Просто санаторий. Молодежь плещется в душе, веселится у своих складов. Пройдя к откосу, присаживаюсь. Отличный вид. Располагает к умиротворению, зрелище заходящего солнца наполняет спокойствием душу. Вот и командир.

— И тебе нравится это место, Сержант?

— Да, командир. Ты не против?

— Что ты? Сиди, конечно.

Молчим, смотрим. Последний луч. Сергей вздыхает, встает.

— Сержант, зайди завтра до завтрака, уточни расписание занятий.

— Слушаюсь, командир.

Кивает, уходит. Пора отбиваться и мне.

Второй день занятий по насыщенности не уступает первому. Разметка новых позиций часовых, создание хитрой маскировки, занятия. Юные бойцы на лету впитывают знания, стараются изо всех сил. С легкой руки Натали «Сержант» забыто. Ко мне обращаются только «Соратник волк». Натали… Эх, разведчица, задала же задачу. В общих чертах воспитательную беседу продумал, морально настроился. Но язык отказался повиноваться, когда увидел счастье, любовь, обожание в карих глазах и полыхающую чувствами ауру.

Нет, я, конечно, попытался…

— Натали, пойми, я не приношу людям счастья. Жизнь женщин, любивших меня, сейчас полна горя и опасностей…

Молчит, упрямо крутит головой, а в глазах и ауре преданность, любовь, готовность к самопожертвованию, подступающие слезы. Не могу мучить ребенка. Она сейчас разрыдается, вон ― чернотой наступает отчаяние. И ведь не перестанет любить. За что такое наказание? Малодушно замолкаю.

— Сержант…

— Ну что тебе, горюшко?

Понятно что. Девочка бережно меня обнимает, прячет лицо на груди. Ладно, будь, что будет. Левой рукой прижимаю к себе, одним движением правой очищаю от переживаний ауру Натали. Почувствовала сразу.

— Сержант… Любимый мой Волк…

Склонившись, отвечаю на поцелуй. Как ей мало надо для счастья. Вся уже светится от радости. Еще поцелуй. Ну, хватит.

— Натали, разведчик Реджистанса должен уметь управлять своими чувствами.

— Я умею, Сержант. Только я тебя очень люблю.

Что ей ответить? Вздыхаю. Она и не ждет ответа.

— Ой! Я же совсем забыла!

Из небольшого рюкзачка Натали достает продолговатый сверток.

— Остальные сдала коменданту, а это тебе.

Хороший нож из магазина «Колониальный туризм». Литая обрезиненная рукоять, небольшой, но вполне убойный клинок, крепкие ножны. Заточку только поправить.

— Нравится?

— Да. Спасибо, Натали. На свой кэш покупала?

Отрицательно крутит влюбленной бестолковкой, конский хвост мотается из стороны в сторону. Вижу отчетливо ― обманывает.

— Нехорошо говорить неправду, разведчица.

— Какой ты чуткий, Волк! Я же молчала?

— Натали, я просто вижу.

— Все равно, я работаю, а это мой подарок, и мне он не в тягость.

— Спасибо, милая.

Поцелуй.

— Где ты работаешь, труженица?

— Подрабатываю на птицефабрике и в туристическом центре. Мне платят за каждый поход. Представляешь ― за приведенных в отряд бойцов тоже заплатят ― они думают, что мы идем по маршруту.

— Не думаю, что очень много платят. Натали, дай слово, что больше не будешь мне ничего покупать.

— Сержант!..

— Натали, дай слово.

Снова лезет в рюкзачок, виновато протягивает флакон туалетной воды.

— Сержант, пожалуйста… Ты же бреешься…

— Девочка, ну зачем?!

— Возьми, пожалуйста. Возьми…

— Натали, прямо сейчас дай слово. Или ты еще что-то купила?

— Нет, Сержант, милый, все. Честно-пречестное слово, теперь только если ты сам разрешишь.

— Хорошо, Натали. Помни об этом.

Стоим, обнявшись. Как отблагодарить девушку? А что я думаю? Вот она ― аура. Каналы, чувства…

— Ой! Сержант, мне что-то…

— Не волнуйся и не бойся, милая. Доверься мне.

Осторожно опускаю обмякшую девочку на траву. Хорошо, что для воспитательной беседы выбрал маленькую полянку в стороне от ключа, полностью закрытую кустами ― никто не увидит. Прохожу по позвоночнику, чищу потоки мозга, немного задерживаюсь на ножках. Бегает много и работает стоя. Еще раз. Вот и все.

— Натали?

Садится, с изумлением смотрит:

— Сержант, как хорошо! Я себя чувствую… Вообще невероятно! Даже усталость ушла! Что это было?

— Ната, я могу воздействовать на некоторых людей. Можно сказать, лечить. Только об этом никому нельзя говорить, даже упоминать опасно.

— Хорошо, Сержант, я никому не скажу. Я с первой секунды знала, что ты необычный!

— Да, помню. Мы, ожившие покойники, все необычные.

Смешинка. Девочка смотрит на мои часы, огорченно вздыхает.

— Да, милая, пора. И еще. Вокруг меня всегда горе и смерть. Знаю, что ты не боишься, но будь осторожна. Никому не выдавай свои чувства, даже в нашем отряде. Запомнила?

— Да, мой Волк, хорошо.

Поднимаю Натали, еще один поцелуй. Нож в карман брюк, туалетную воду во внутренний карман куртки. Ничего не забыли?

Наполняю водой взятые для конспирации ведра, возвращаемся в лагерь. Юные бойцы тоже явно не хотят уходить. Девочки достирывают форму, парнишки моют туалеты и умывальник. Принесенная вода сразу пошла в дело.

Подходит комендант.

— Соратники, завершаем работы, вам пора выходить!

Группа строится в неровную колонну, почти пустые рюкзаки уже не оттягивают плечи. Натали оглядывается, ловит мой взгляд. Легкая улыбка. Колонна пошла. Провожаю их взором.

— Сержант, ножи доставлены, тебе надо посмотреть и выбрать ремешки на складе.

— Хорошо, Петр.

Забежав к себе, ставлю туалетную воду в шкафчик. Теперь меня любит еще одна женщина. Точнее, юная девушка. Казалось бы, надо радоваться… Но только не с моей жизнью.

Получив пять ножей классом чуть дешевле подаренного, разбираюсь с ремешками на складе.

— Петр, я все понимаю, но зачем здесь седла и конская упряжь?!

— Кто его знает? Склады старинные, похоже, сюда свозили все ненужное военное имущество.

— А что в тех ящиках?

— Не помню. Погляди сам, я точно знаю только то, что там нет оружия.

Лазаю по пыльным ящикам. Крепкие шнуры, карабины, скальные крюки… Альпинистское снаряжение! Дальше… Древняя химзащита, ломающаяся на сгибах, слежавшиеся противогазы. Явное б/у по виду. В общем, рухлядь.

— Сержант, там дальше, кажется, резина, как ты заказывал.

Точно, какие-то автомобильные причиндалы типа прокладок из плотной резины. Сразу отбираю полтора десятка.

— Петр, тут, наверное, полсклада без ущерба для отряда вынести можно.

— Можно. А куда?

М-да, действительно. Жечь нельзя ― дым будет неимоверный. Просто выбросить ― явная демаскировка. В пещеру бы… Но здесь как-то не попадались. Разве что…

— Петр, побегаю после обеда по ущелью, подберу расщелину поглубже. Вывалим хлам туда, заложим камнями.

— Отлично придумано. Молодец, Сержант.

— Петр, тебе инструмент не попадался? Ремешки сшить надо, застежки поставить.

— Инструмент… По-моему, в этих лошадиных комплектах что-то было.

Через полчаса отмываемся от вековой пыли в умывальнике, но набор шорника лежит на учебном столе.

— Не знаю, как ты в нем разберешься?

— Уверенно, соратник.

— Ну-ну.

Приношу табуретку, начинаю ваять. Шило, цыганские иглы, просмоленная дратва ― самое то. Ножны крепить будем на голени, но с расчетом переставить на руку под длинный рукав. Выбираю самые мягкие ремешки, ваяю первый комплект. Подарок Натали доводится до ума, прячется в карман. Теперь моей влюбленной разведчице. Ремешок пошире, чтобы ножку не натерло бегунье. И подкладочку из замши.

Подходит командир, с интересом смотрит.

— Этому тоже в черной школе учили, Сержант?

— Там многому учат, командир. Кстати, все хотел спросить… Сергей, ты в каких войсках служил?

— В ракетных.

Обалдеть. Уточняем:

— Подожди, командир. В ракетных ― это тех, которые со стратегическими ракетами и ядерными зарядами?!

Сергей присаживается на край стола, опять горькая усмешка.

— Точная формулировка, Сержант. Удивлен?

— Как ты жив остался? Империя ведь по ракетчикам врезала по полной, нейтронными боеголовками.

— Какими?

Черт…

— Специальными ядерными.

Сергей с интересом смотрит.

— Можно сказать, повезло. Был срочно отправлен… в одно место. Успели отъехать достаточно далеко, когда за спиной полыхнуло.

— Машины встали…

— Да. Кругом десанты, на дорогах танки Империи, в небе ― самолеты и беспилотники. Повоевали, сколько смогли…

— Сергей, извини, что по больному… Почему не был нанесен ракетно-ядерный удар по оккупантам?

— Правители…

— Я знаю про тридцатку предателей. Но не поверю, что настоящий профессионал не смог применить свое оружие только потому, что не было поганой команды.

Теперь удивление изрядное. Плевать. Я хочу знать правду. В моем мире ни один ядерный чемоданчик не запретит ответный удар. По полной, на весь боезапас, до выжженной пустыни. Ракетчики, подводники и пилоты стратегических бомбардировщиков ― застеклим с гарантией, повторять не придется… Враги знают, что русские не сдаются. Даже если нас предают.

— Сержант, ты очень много…

— Я знаю, командир. Ты не ответил, почему?!

Несколько секунд меряемся взглядами. Сергей опускает глаза первым, взор тухнет, словно покрывается пеплом.

— Ракеты стояли без боевых зарядов.

— Как без боевых?.. Но у вас же проводились проверки, опросы систем?

— Технологические проверки проходили без проблем. Правда открылась, когда началось приведение ракет в готовность к старту.

— Не прошло полетное задание в вычислитель головной части?

Командир потрясенно молчит. Сосредоточенно анализирую информацию.

— Сергей, у вас должно было быть специальное подразделение, занимающееся эксплуатацией головных частей. Они относились к ракетным войскам?

— Нет, они не принадлежали ракетным войскам, Сержант. Собственно, я и ехал на их базу, когда Империя нанесла ядерный удар.

— По ним тоже?

— Да. Сзади гриб, впереди второй…

Так, если в схеме предательства была задействована часть, отвечающая за эксплуатацию ядерного оружия… Нет, не верю. Да и уровень не тот ― полноценный имитатор многоблочной, проходящей технологические регламенты, головной части возможно выполнить только в условиях завода-производителя. Тогда что, ядерное оружие России было большим блефом? А зачем Империи долбать ядерным оружием по ракетчикам и арсеналу? Что-то не срастается…

— Командир, если настоящие боевые блоки остались на складах арсенальщиков, то они либо сработали, либо их в любом виде должны были потом изъять имперские специалисты. Ты ничего об этом не слышал?

— Слышал, парень. Даже точно знаю. Я не один попал в плен. Несколько человек из наших были проводниками-смертниками у имперцев.

— Родственниками прижали?

Искаженное мучительной внутренней болью лицо… Понемногу командир берет себя в руки:

— Да. Когда на твоих глазах пытают жену и детей…

Черт… Сочувственно молчу. Глубоко вздохнув, Сергей продолжает:

— Они все умерли от громадных доз облучения. Страшно мучились перед смертью. Но сказать главное успели ― хранилища оказались пусты.

— Совсем пусты? Без контейнеров?

— С пустыми контейнерами.

— И боевые блоки?..

— Их так и не нашли.

Охренеть. Потерялось совсем немного ядерного, а то и термоядерного оружия. Так, мегатонн на пятьсот, не больше. Если техника соответствует по уровню развития нашему миру, то по сроку службы еще вполне годного к применению. Протащить одну такую игрушку на Хрустальный остров…

— Сержант, откуда у тебя эти знания?

М-да. В прошлой жизни закончил высшее военное командно-инженерное училище Ракетных Войск. Конкретно по стратегическим ракетам.

— Командир, разве это важно? Послушай, ты уверен, что ядерное оружие не нашли?

— Да. В КИБ знают все — тот, кто найдет последнюю угрозу Империи, немедленно получит полное гражданство и все возможные почести. Меня и немногих уцелевших офицеров в тюремном лагере каждый день дергали на допросы, некоторые сошли с ума от стимулирующей память химии.

— А абсолютное оружие, вполне возможно, лежит сейчас в каком-нибудь секретном бункере?

— Да. Если бы я смог…

В голосе горечь несбыточной надежды. Машинально шью очередной комплект, усиленно работая мозгами.

— Командир, проводниками брали ваших ракетчиков. Кого-нибудь из арсенальщиков имперцы сумели взять живым?

— Нет. Они все погибли на своей базе. Империя не стала рисковать — ударила несколькими боевыми блоками.

— Сергей, может, ты слышал краем уха, что с ракетчиками Чинь?

— Там без вариантов, парень. Применялись особо мощные заряды.

— Термоядерные?

— Да. В общем, я видел фотографии ― там огромные оплавленные воронки. Империи нужны были территория России и ее население, а Чинь интереса не представляла.

Весьма прагматичное решение вопроса существования желтой расы.

— Что такие грустные, соратники?

Улыбающийся Олег. Тихо подошел.

— Прошлое вспомнили, Олег. А оно невеселое.

— Настоящим надо жить, соратники. О, Сержант, ты, оказывается, мастер!

Олег берет готовый комплект, примеряет на руку.

— Здорово придумано. А если рукав летний?

— На ногу. Клинки недлинные, выдергивать нормально.

— Сержант, наши разведчики в основном девушки. Носят шорты, юбки…

— Пусть в лес надевают легкие брюки, Олег. Но подумаю, как незаметно пристроить на поясе.

— Подумай. Мы тут смотрели, как ты проводил занятия ― отличная подготовка. Шить, вон, оказывается, умеешь. Вообще, какие специальности у тебя были в жетоне?

Оп-па! И к чему этот вопрос? Информация нужна руководству Реджистанса? Зачем? Или меня пытается идентифицировать другое ведомство? Тогда кто его агент? Сам Олег? Или тот, кто дал запрос?

— Стандартная подготовка бойца взвода «Дельта», Олег.

— Послушай, Сержант, а как могло получиться, что тебя из-под КИБ передали служить в военную контрразведку? Они же постоянно конкурируют.

— Не знаю. Мне отдали приказ, я его выполнил. Там как-то не распространяются.

— Ну, да. Крови Реджистанса на руках и тех и других много. Командиры ― сплошь палачи. Сержант, ты о своем что-нибудь слышал?

— Во взводе говорили, но мельком, неопределенно.

— Руководству Реджистанса многие известны. Мертвые земли… Герберт Флик тобой там командовал?

Очень мутный вопрос. Проверяют мою легенду? Однозначно. Что ответить? О Флике я вообще не слышал, а работая в сетевых материалах, под меткой Фрая встречал имя…

— Нет, Олег. Макс Штольц. Железный Макс ― так его все звали. Надо отдать ему должное ― за наши спины не прятался, на тренировках учил серьезно и жестко.

— Штольц? Да, слышал. База № 17345, по-моему.

Хорошо, что и в этом мире у меня отличная память.

— 17543, Олег.

— Да, точно, Сержант. Тебя не доставали во взводе? Молод ты очень. Извини, но это правда.

— Там смотрели, какой ты боец и можно ли тебе доверить спину. Сержант Поло (вовремя всплыла фамилия) полностью подстать командиру и дисциплину заставлял соблюдать всех.

Рассказываю о реальных боевых эпизодах, взятых из прочитанных материалов. Олег отличный слушатель ― внимательный, сопереживающий, ненавязчивыми вопросами помогает вести повествование. Откуда у него эти навыки? Реакция командира тоже интересна ― он вроде слушает, но очень отстраненно, блуждая где-то в своих мыслях.

— Вот и все мои бои, Олег. Не так уж и много довелось повоевать.

— Не скажи, соратник. Реальный боевой опыт. С ним только ты и командир. Кстати, не помнишь, как звали офицера КИБ, которого ты спас?

— Сэр лейтенант. Других имен там не называют.

— Да, строго у вас было. Ого, ты уже пятый комплект доделываешь?

— Только крепление. Понимаешь, если при ударе на рукоятку попадет кровь противника, нож может выскользнуть из руки. Надо шилом проделать отверстие и закрепить петлю из шнурка.

— Продуманно, молодец. Чем еще сегодня хочешь заняться?

— До обеда надо из резины нарезать тренировочных макетов. А после обеда пробежаться по окрестностям, поискать расщелину для хлама из склада.

— Да, Петр говорил. Сержант, я очень рад, что ты к нам попал. Твой боевой опыт, умение нестандартно мыслить неоценимы для отряда.

— Спасибо, Олег. Буду стараться.

Кивнув, зам уходит. Куда? Хм. В лазарет. Наверное, Светлана сильно заскучала. Или я сегодня получу очередную порцию вопросов в ее кабинете, что более вероятно. Все-таки как мутно в этом мире! Реджистанс какой-то плюшевый, а с другой стороны, есть внятные объяснения. От отряда одно название, но молодежь учится старательно. В принципе, к зиме их при регулярных тренировках поднатаскаю. И еще ― не вижу за собой постоянного контроля, ствол на боку висит (кстати, кобуру надо переделать и сшить вторую ― оперативную), есть люди, которым я стопроцентно доверяю. Медики, проводница моя счастливая, детишки, которых учил… Командир вон, горя хлебнувший… Спросить, как из тюремного лагеря бежал? Нет, не сейчас. Надо будет подобрать подходящий момент.

В общем, лагерь ― это точно не ловушка на меня, любимого. И вообще, мысли все время бродят вокруг потеряшек в небедном тротиловом эквиваленте. Даже хиленькая на двадцать килотонн, плутониевая…

От мечтаний отрывает Сергей. Так и просидел со мной молча. Понимаю ― приятно смотреть на работу.

— Сержант, прервись, пора обедать.

— Хорошо, командир. Ножи отнести Петру?

— Зачем? Оставь у себя в комнате, инструмент тоже. Давай помогу.

Заносим имущество в мое помещение и идем на обед.

Короткий послеобеденный перерыв, вот уже прочесываю ущелье. Есть пара расщелин, но больно неудобные подходы. В другую сторону? О, вот это то, что надо. Длинная, извилистая и глубокая трещина тянется, прерываясь, на добрых два десятка метров, иногда расширяясь до двух метров. Свалить рухлядь, заложить камнями ― никто не увидит. Отлично.

А теперь проверить одну пришедшую в голову мысль ― вперед, на грунтовку. Пробежав до знакомого места, лезу по откосу. Антенны меня не интересуют ― хочется взглянуть на гору с другой стороны от плато. Выбрав нужный уровень, прочесываю склон. Так, бывшая караулка, а ныне штаб и жилище партизанского командования где-то за скалой. Теперь не спешить, внимательно исследовать заросли. Удача улыбнулась, когда уже изрядно отдалился от мысленной кратчайшей прямой. Обрамлявший окоп полукруг покрытых мхом камней заприметил сверху. Подбегаю. Так и есть. Это не совсем окоп, а короткая, уходящая в гору траншея, переходящая в пещеру. Неширокая пещера явно доработана кирками, пол выровнен. Через пяток шагов упираюсь в солидную металлическую дверь. Закрытая заслонкой с той стороны стрелковая амбразура. Прикидываю сектор огня. В пещерке и траншее засаду не устроить. Провожу рукой ― а петли-то смазаны. Легонько толкаю ― закрыта, что и следовало ожидать. Вот так, запасной выход из бывшего караульного помещения, как и положено, имеется. Приложив ухо, прислушиваюсь. Тишина.

Очередная мутная информация. В принципе, мне и не говорили, что хода нет. В конце концов, должна же у командования отряда быть тайна, а неизвестный выход из лагеря относится к важным секретам. Постепенно спускаясь вниз, внимательно исследую склон со всем прилежанием следопыта. Попадаются следы. Старые, потерявшие форму, но по ним видно — люди тут ходили. Окончательное подтверждение нахожу почти у основания горы. Еще одна расщелина. Через нее, чтобы не обходить, прыгали в самом узком месте, площадки у края набиты. Прохожу влево, затем вправо. Да, в стороны трещина только расширяется. Слева на глубине пары метров куча промытых дождями и талой водой камней. Один приглянулся для заточки ножей, но без веревки не слезть. Кстати, откуда тут камни? Снова возвращаюсь к запасному выходу, исследую траншею. Ага, была уходящая влево, к грунтовке короткая стенка для защиты от пуль. Непонятно. Глянув на часы, махнул рукой ― разберусь позже, пора назад. На обратном пути подобрал-таки подходящую каменюку. Очередное обжигающее обливание в кустах, и вот уже полный сил и бодрости заканчиваю доводку лезвий. Металл, кстати, очень неплохой. Потом помучился с тугой резиной, но макеты вырезал и также оснастил петлями. Теперь кобура. Приложив револьвер, вырезаю из седельной кожи заготовку, прошиваю, подгоняю ремешки. Проба. Как моя в Сити, что осталась в живой изгороди у дома Елены. Хорошо, теперь есть с чем удобно бегать. Как переделать штатную?

Уже минут через сорок тренируюсь в выхватывании револьвера из кардинально перешитой кобуры. То, что надо — ковбой ковбоем. Замечательно.

Отношу инструмент и неизрасходованный материал к себе (пригодится), собираю ножи и макеты, иду в штаб.

— Соратник Олег, к вам соратник Сержант. Слушаюсь. Проходите, соратник.

Так, караульные меня уже называют на вы. Расту.

— О, Сержант, ты вовремя. Корректируем график проверки караула и развода на посты, подходи, изучай.

Оказывается, в караулах тут только смены часовых. Обязанности разводящего и проверки по очереди выполняет командование отряда.

— Днем бойцы меняются сами, а с двенадцати ночи и до шести утра разводим мы. В промежутках проверяем посты. Как тебе такая схема?

— Вполне продуманная, Олег.

— Ночь обычно делили пополам. Я с Сергеем, Петр с отцом Вениамином. Тебе какую половину?

— Вторую, утреннюю.

— Хорошо. Тогда этой ночью меняешь Петра, с трех часов проверяешь караульное помещение, каждые полчаса — посты, смена часовых в четыре утра и в шесть. Пароль — «начало», отзыв — «народ».

— Ясно.

— Ножи, смотрю, готовы? Молодец!

— Да. Олег, когда следующие занятия?

— Завтра после обеда, думаю, ты встретишь знакомых. Помнишь, на перевале был пост военных? Так вот, его сняли. Всплыли противозаконные действия солдат. И не только этих, кстати. Вообще у многих военных Империи сейчас большие неприятности.

К чему информация? Опять проверяется моя реакция? На что? Олег продолжает:

— Перевал открыт, теперь обучение доступно и для других бойцов нашего отряда. Плохо, что не получается собирать большие группы, но хорошо, что мы все-таки ведем обучение. Как твой поиск?

— Нашел подходящую расщелину, и недалеко. Можно вывалить ненужное и испорченное имущество, потом заложить сверху камнями.

— Так и поступим. Завтра после завтрака нормально?

— Конечно, Олег.

— Возьмешь ребят с кухни, ты, Петр, отец Вениамин… До одиннадцати тридцати, чтобы нам без обеда не остаться. Сколько вынесете, столько и хорошо. Главное, не надорвитесь и по склону идите осторожно. Ну, я Петра проинструктирую.

— Понятно.

— Сержант, смотрю на твою кобуру — талантливый ты парень. Но револьвер надежно держится?

— Конечно, Олег. Вот фиксирующий ремешок.

— Да, здорово. Нам переделаешь?

— Не вопрос. Могу заняться после ужина.

— Сержант, после ужина — время отдыха. Давай отправим обучаемых, и займешься.

Открывается внутренняя дверь, выходит Сергей.

— Ужинать собираетесь, соратники?

— Это всегда была моя любимая команда в армии, командир.

После ужина и душа иду к врачу на процедуры. Оп-па! Похоже, тут кого-то планируют совращать. Светлана попользовалась косметикой, поэтому просто неотразима. Занимается раной, а меня обдает волнующий запах духов. Честно скажу, очень волнующий. Какие-то знакомые нотки, что-то ассоциативно напоминающие…

Девушка выпрямляется, ее лицо совсем близко. Загадочная полуулыбка, в глазах дразнящий вызов. Прохладные пальцы рисуют волны на моей груди.

— Ты готов к любым нагрузкам, герой.

Это я и сам знаю, потому что эротические демоны уже на подходе… Стоп! Где аура?! И тут же ассоциативно вспоминаю, что мне напомнили ее духи. Феромоны! Был в той жизни интересный опыт, испытал действие на себе. Кстати, там тоже номер не прошел ― голова покруче головки будет. Похоже, врач играет представление, в котором мне отведена роль клоуна. Наверное, мысли отразились на лице, потому что пальцы девушки чуть дрогнули и пропало заманчивое выражение лица. Вижу теперь подкрашенную женщину-бойца. Больница технопарка? Что-то слабо верится. Светлана спохватывается:

— Что ты такой робкий, волк?

— Зачем тебе это, соратница?

— Ты не знаешь, зачем мужчина нужен женщине?

— Мужчина нужен женщине, когда она его хочет. Причем, «хочет» — это ключевое слово. Надо продолжать?

Ну, и как ты выкрутишься? Черт, у меня активно зашевелились все подозрения, снова всплыли в памяти непонятки и неувязки…

— Да, Сержант, умеешь ты испортить настроение.

Девушка резко разворачивается, отходит, садится на стул. Пола халата «случайно» откидывается, открывая стройное бедро.

— Не все чувства измеряются словами «хочет» и «не хочет».

Возможно, куколка. Но ты ко мне эротического интереса не испытываешь вообще. Главный вопрос — это медовая ловушка по заданию Олега? Или присутствует и личный особый интерес — добиться откровенности у распустившего язык после азартного секса расслабившегося мужика? Светлана еще раз меряет меня взглядом:

— Иди уж, трусишка.

И что, это нормальная реакция отвергнутой женщины? Невозмутимо киваю, выхожу. Так, надо крепко подумать. А лучше всего думается на откосе.

Вторую жизнь подряд со мной верная, преданная и никогда не подводившая особа женского пола. Зовут ее здоровая военная паранойя. Приболела из-за ранения, доверила хозяина хорошим людям, а сейчас полностью выздоровела, вернулась и гонит массу вопросов, возможные ответы на которые совершенно не нравятся. Правда, многие вещи пока непонятны, включая главную ― почему меня не пытаются взять? Не обязателен силовой захват ― опоить химией, к примеру? Убийство дельтовцев, в отличие от других подвигов, в доказательствах не нуждается. Но берегут, лечат, выдали оружие… Вынимаю револьвер, разряжаю, щелкаю спусковым крючком. Ствол точно исправен. Выварены патроны? Внимательно рассматриваю. Не похоже. Впрочем, завтра на складе проверю. Так вот, зачем выдавать змее ядовитые зубы?

Подходит командир, присаживается, молчит. Смотрим на закат.

— Сергей, далеко отсюда база ядерных арсенальщиков?

— Миль двести. Но туда не пройти, Сержант. Вокруг заграждение, постоянная охрана. Все места на территории России, по которым был нанесен ядерный удар, охраняются строго. Да и нет смысла туда идти ― она пуста.

То, что пуста, не сомневаюсь. Но должна была остаться документация. Каждая постановка на боевое дежурство, проведение плановых работ по обслуживанию, даже перевозки ― все фиксируется. Возможно, что основная и секретная документация уничтожены, хотя и это под сомнением, так как оккупация началась внезапно. Но даже тогда есть море несекретных бумаг. Почему не нашли? А вообще была возможность искать? Первая экспедиция работала по-горячему, в условиях дикого радиационного фона.

— Командир, ты не знаешь, еще попытки имперцев пройти на базу были?

— Про одну знаю точно, года три назад. Ничего нового не нашли.

— Опять брали проводника в лагере?

— Конечно.

— Проводник умер?

— Нет, Сержант. Медики занимались. Болел, но остался жив.

Значит, фон упал, но еще присутствует. Вполне возможно, что экспедиция мельком прошлась по следам первой, оценила вой зашкалившего радиометра и растущую дозу, да и вернулась по-быстрому. Помирать никому не хочется, даже на высокооплачиваемой работе. Люди общества потребления себя любят неимоверно, с героями в нем плохо.

Солнце зашло, возвращаемся в лагерь. У открытого окошка лазарета задерживаюсь. Внутри горит свечной фонарь, но остановило не это. Играет радио, и песня очень знакома. Точно, поет Катя, песенка «Я вокруг тебя». Одна из тех композиций, что записал в армии и оставил до приезда певицы в доме Елены. Это значит…

Захожу к себе, раздеваюсь, кладу часы с выставленным будильником на табурет в изголовье, продолжая размышлять. Катя выступает, записывает новые альбомы, значит, не подверглась репрессиям, не содержится под стражей. Соответственно, можно сделать вывод, что дела неплохи у Марджи и Елены. В условиях следствия и арестов в семье петь не захочется.

Засыпаю с хорошим настроением, словно получил весточку от дорогих сердцу женщин.

В жизни военного слово «надо» имеет особое значение. Не хочется, но надо ― поплескав в лицо водичкой из умывальника, выдвигаюсь на проверку караула. Отношение самое уважительное ― я для парнишек «соратник Волк». Пробегаюсь по постам ― службу несут нормально, бодро. В караульном помещении порядок, горят два свечных фонарика, на полке пара исправных светодиодных генераторных «жучков». Беседую с бодрствующей сменой о жизни, получая интересные ответы. Они все из сирот, неграждане третьего разряда, собраны в лагерь тремя разными людьми. Схема рекрутирования идентична ― кто-то из знакомых помогает кэшем и добрым отношением, потом дает почитать литературу Реджистанса, а затем появляется человек, которому хочется верить, и запускает рекрута по сети проводников на маршрут в лагерь.

Неожиданна информация по обучаемым ― многие из них принадлежат к негражданам первого разряда, среди девочек есть и граждане третьего разряда. Учитывая, что родители, как правило, на разряд выше, чем дети… А девочки-разведчицы? Вот как ― третий и второй разряд неграждан. Про Натали даже не уточняю ― одежда категории «С» говорит сама за себя.

Развожу смену на посты, общаюсь с очередной группой. Ребята бесхитростные и простодушные. Конечно, я не гений оперативно-следственной работы, но определенные навыки есть, подкрепленные опытом прошлой жизни и наработками в области психологии.

Черной школой КИБ от них не пахнет.

Проверка постов, проверка оружия в караульном помещении. Винтовки рабочие ― бойки не сточены, вычищенные стволы в отличном состоянии, патроны старые, но следов вываривания нет.

По просьбе караульных провожу показ приемов рукопашного боя с оружием. Уровень обученности низкий. Делаю зарубку в памяти ― надо позаниматься.

Еще примечательный факт — один выстрел на памяти караульных был. Смущаясь, сменившийся парнишка рассказал, как весной долбанул из винтовки в дергающуюся тень в кустах. Оказалось ― кусок пленки от душевой кабины. Ветер сильный дул. Не попал, кстати.

Отряд существует с конца прошлого лета (как раз мой предшественник отправлен умирать на свалку), на зиму их пристроили якобы отбывать срок в трудовой армии. Здесь на побережье. Занимались хозяйственными работами в санаториях, кормили хорошо, и десятники нормальные попались. Ну-ну.

За продуктами ходят вчетвером, есть тропа до дороги, три часа хода. Дорога не та, где меня встречала Натали. В назначенное командиром время с трассы съезжает грузовичок, неразговорчивый водитель помогает перегрузить продукты из картонных коробок в рюкзаки. Продукты, между прочим, на грани ― до окончания срока годности не более четырех суток.

Развожу последнюю смену караульных, иду к себе. Покемарить часок? Нет, надо соблюдать распорядок ― бегу на зарядку. Подмышкой висит оперативная кобура, запасной боекомплект на поясном ремне. На обратном пути опять встречаю Светлану. Ровный спокойный кивок, ни малейшего признака неудовольствия на лице. Как ничего и не было. А вот кобура ее явно заинтересовала.

Девять утра, стоим в складе, прикидываем объем работ. Что тут думать? Трясти надо.

— Парни, берем эти три фанерных ящика, они легкие, вчетвером нести удобно. Отец Вениамин будет с помощниками выбирать тару с испорченным имуществом, мы ― перекидывать и таскать.

— Хорошо, соратник Волк.

Петр тоже не против. Выкладываем в угол альпинистское снаряжение, нагребаем разложившуюся от времени химзащиту. Погнали первый заход.

Оказывается, только слипшихся противогазов набралось на четыре ходки. Отнесли на другой склад три ящика с зимними куртками и брюками. Количество пустых ящиков на улице растет. Освобождаемое помещение уже просматривается на всю длину.

— Соратник Петр, как у нас с патронами?

— Запас большой, соратник Сержант. А что такое?

— Сейчас узнаешь, соратник.

Отправляю трех парнишек на улицу ― слушать звуки в десяти шагах от входа, середины и дальней стены склада. Дверь закрываем… Выхватываю револьвер и трижды стреляю в стоящий у торцевой стены ящик с зимними сапогами, войлочные голенища которых практически полностью сожрала моль. Револьвер бьет безупречно, Петр и отец Вениамин пребывают в стадии среднего офигевания.

— Надо было проверить, как склад гасит звук, соратники.

— А предупредить, соратник?

— В бою никто предупреждать не станет.

Заходят слухачи с улицы, сопровождаемые караульным с винтовкой. Ага, значит, у входа в штаб что-то еще слышно.

— Нормально, соратник Волк!

— У дальней стены тоже негромко.

— Отлично. Соратник Петр, я воспользуюсь винтовкой соратника?

— Хорошо, соратник.

Отправляю слушающих на улицу, вскидываю оружие. Дах! Аж в ушах зазвенело. Отдаю винтовку, подхожу к ящику. Все четыре пробоины в наличии.

Судя по докладам, винтовочный выстрел громче, но до полноценного уличного ему далеко. Часовой возвращается на пост, мы прикидываем, чем наполнить ящики для улавливания пуль. Воодушевленные перспективой пострелять пареньки с азартом таскают тару. Подаю в проход очередной фанерный короб с вещевым имуществом. Оп-па! Пол под ящиком покрыт толстым слоем пыли. Вот четкий отпечатавшийся квадрат брусьев днища. А внутри квадрата рифленые следы от стандартной обуви военнослужащих имперских Колониальных Вооруженных Сил. Ошибки нет ― насмотрелся. Больше никто не видит? Шаркая ногой, затираю отпечатки. Размер не меньше сорок четвертого. Что получается? Ящики с ненужным барахлом заносили в пустой пыльный склад. И делали это солдаты Империи. Стараюсь работать, как ни в чем не бывало. Еще в трех местах нахожу не такие отчетливые, но заметные следы. Работало над заполнением склада не меньше трех человек. Вот и подтверждение подозрений. Тут в голову приходит одна, требующая проверки, мысль. Очень кстати обратился уставший дышать пылью Петр:

— Соратник Сержант, давай остановимся, на сегодня хватит. Половину работы выполнили.

— Хорошо, соратник Петр.

Умываемся, идем на оружейный склад, получаю три пистолетных патрона вместо расстрелянных, один винтовочный для караульного.

Почему все-таки оружие и боеприпасы исправны?

— Петр, ты не против, если я возьму альпинистское снаряжение потренироваться до обеда?

— Бери, конечно, я склад еще не закрывал. Ты и им пользоваться умеешь?

— В «Дельте» учили.

С мотком веревки и кошкой выдвигаюсь к запасному выходу из партизанского штаба. На склоне горы задерживаюсь в кустах, отслеживая возможный хвост. Никого. Почему? Считают, что я ничего не подозреваю?

Закрепив веревку, спускаюсь в расщелину. Сразу находка ― ржавая пистолетная гильза. Еще несколько штук. Прохожу к куче камней, примериваюсь, начинаю аккуратно разбирать.

Через двадцать минут сижу в тяжком раздумье у места, ставшего могилой солдат России.

Остатки обмундирования и обуви, а главное ― скелеты. Вот один из черепов. Зубы на месте, судя по состоянию ― молодой парень. В затылке отверстие от пули. Вон еще такой же.

Призраки не приходят, но легко восстанавливаю картину минувшего. По грунтовке колонна бронетехники имперцев добралась до складов. После короткого боя или вообще без него караул решил уйти через запасной выход. Здесь ждала засада. Оставшихся в живых заставили скинуть тела погибших товарищей в расщелину, потом дельтовцы (их почерк) расстреляли последних караульных, отправили туда же. То ли в знак уважения, то ли по по другой причине разобрали стенку и завалили трупы. Все точно, ошибки нет.

Возвращаю камни на место. Не лучшая могила, но сколько погибших за Родину не получили и такой? Выбравшись по веревке наверх, поднимаюсь на склон. Недолгий поиск привел к месту засады. Ржавые винтовочные гильзы, кольцо от гранатной чеки.

Возвращаюсь в фальшивый (сомнений нет вообще) партизанский лагерь, интенсивно работая мозгами. Отряд организован КИБ. Подобрано нетронутое со времен оккупации место, доставлено оружие. Ненужный военный хлам, так и валявшийся тринадцать лет, перераспределен с целью освободить место под проживание постоянного состава и обучаемых. Правильно ― тот склад, где мы сегодня работали, самый большой. Он был пуст, туда перетаскивали ящики бойцы КИБ. Далее, внимательно изучив досье на кандидатов, вербовщики произвели набор рекрутов. Молодежь легковерна, по родственникам прошла коса репрессий, поэтому проблем с добровольцами не возникло. Для антуража поставлен командиром настоящий российский офицер. В заложниках жена и дочь, плюс обработка по проекту «Воля божества».

Педантично нагнетается романтика ― полевая кухня, котелки, уличный душ, фонари со свечками, форма, устаревшее вооружение, ночевки в складах, «секретные тропы», обращение «соратник». Почему больше девчат, тоже понятно ― не бойцы.

А теперь надо продумать ― какие цели преследовало создание отряда, какая роль отведена мне, и кто является чистой агентурой КИБ?

В обед получил вопрос с двойным дном (подвох мерещится везде):

— Что такой сосредоточенный, Сержант?

— Думаю, как уменьшить звук от выстрелов винтовок в складе, Олег. Одна бьет громко, а уж три-четыре…

— Да, это серьезный вопрос. Одна надежда на тебя ― практические стрельбы для подготовки обучаемых нужны.

— Это да.

На вид ― дружелюбный, открытый, толковый парень. Военная осанка отсутствует, в легенду укладывается идеально. Выделяется в отряде только врач, сомнений относительно Светланы практически нет. Петр? Отвечает за хранение вооружения, всегда невозмутим и бесстрастен. Идеальный комендант. Слишком идеальный. Отец Вениамин… Ничего не могу сказать. Серый кардинал? Черт, плохо подозревать всех и не иметь доказательств. Радиостанция находится в здании штаба, пользоваться ею может каждый, кто там проживает.

Получасовой послеобеденный отдых, выхожу на улицу ― должна подойти очередная партия на обучение. О каких знакомых говорил Олег?

Стою рядом с окопом часового, наблюдая за поднимающейся в гору короткой цепочкой молодежи. Впереди Маша, за ней Оля. Мои спасительницы. Еще две девушки и три паренька. В душе закипает ярость при мысли, что они под колпаком КИБ и живут с отложенным смертным приговором. Стоп, успокоиться. Даже устранение агентов КИБ в отряде (ножом вырезал бы гадов. Только Светлане ― пуля) ничего не изменит для моих друзей.

Маша обменивается паролем с часовым (как узнала? Довел отправляющий агент КИБ в городе, другого варианта не вижу), я появляюсь из-за кустов.

— Ой! Сержант!

— Здравствуй, Маша, здравствуй, Оля.

— Сержант, здравствуй!

— Как ты живешь?

— Как твоя рана?

— Кто ты в отряде?

— Разведчицы, на вопросы отвечу в лагере. Вперед.

Прибывших опять встречает Петр. Полчаса, и они снова передо мной, уже переодетые и с винтовками. У Маши и Оли в руках мои ножи и макеты. Ножи помогаю закрепить на тонких девичьих предплечьях под рукавом, макеты отправляю в карман.

— Удобно?

— Да, соратник Волк (уже узнали!). Соратник комендант сказал, что это теперь наше постоянное оружие.

— Правильно сказал, соратница. Вы обедали?

— Да, поели на маршруте.

— Тогда шагом марш на занятия.

В промежутке между тренировками осторожно расспрашиваю ребят. Поразил парнишка в очках ― учится на теха, гражданин третьего разряда. Какую роль отвели ему?

— Механика, электричество или электроника, соратник?

— Электроника, соратник Волк.

— У нас будет важная тема для разговора сегодня вечером, соратник.

По завершении занятия у ключа девчата заставили показать рубец. Состояние раны понравилось, медицинские термины довели уважение в устремленных на меня взорах до предельного значения. Молодежь для отряда кибовцы подобрали с большим знанием психологии.

Рукопашный бой. Олег занимается с парнишками, Светлана ― с девочками, я тренирую своих разведчиц.

— Маша, прямой бой с солдатом ты не выдержишь. Твоя тактика ― внезапный удар и отскок. Удар должен быть либо смертельный, либо привести к сильной кровопотере. Помнишь, где у человека артерии?

— Да, Сержант.

— Бей.

Удары никакие, что и следовало ожидать. Беру макет, показываю правильное выхватывание, тренируем колющие движения. Девочки спортивные, гибкие, что-то начинает получаться. Всему не научить ― отрабатываем три основных удара. Прошел час, заканчивается второй. Ничего, что устали, эта наука нужна во всех мирах.

— Соратник Сержант, заканчивай занятие.

Олег. Со своей обычной дружелюбной улыбкой смотрит на макеты в руках девчат.

— Не хочешь показать соратникам учебный бой со мной?

— Можно.

Вот мы в боевых стойках друг против друга. Так, этому его учили, хотя навыки пытается скрыть. Серия обманных движений, блок, удар!

— Отлично, соратник Сержант. Еще раз?

Опять танцуем на брезенте, резиновые клинки чертят петли. Подловив на перемещении, бью ногой по голени, наношу два четких удара. Не соперник ― вижу точно.

— Соратник, со мной не хочешь попробовать? Я занималась у серьезного тренера, надо проверить навыки.

Знаю, кто был твоим тренером, подруга, специальная школа так и прет. Вот что значит азарт ― контроль над собой почти потеряла. Восточная кровь играет?

На этот раз противник серьезный. Боевик, сомнений нет. Уже несколько раз достала резиновым лезвием, но бой не прекращает ― знает, что раны были бы легкие. Зацепил и я пару раз. Конечно, использовав маваши, снесу без вопросов. Но надо беречь секретное оружие. Применим хитрость. Маневрируя, на миг останавливаюсь, немедленно следует удар. Разворачиваясь, увожу корпус, пропускаю ее руку вдоль груди, полушаг правой. Жало клинка останавливается в нескольких сантиметрах от глаза Светланы.

Не любит проигрывать ― улыбка похожа на оскал.

— Да, соратник Сержант, ты точно волк Реджистанса.

— Не хочешь попробовать, соратник Петр?

— Нет, соратник, я для тебя не противник.

Ужин. Умяв рагу с грудинкой, подождал парнишку-теха (соратник Павел), увожу к себе.

— Соратник Павел, представь себе катушку из тонкого радиотехнического провода типа трансформаторного на несколько тысяч витков. Представил? Теперь что произойдет, если подключить ее к источнику переменного тока?

— Возникнет переменное магнитное поле, это ведь индуктивная нагрузка, соратник Волк.

— Правильно. А если внутрь катушки поместить заряд взрывчатого вещества и взорвать его, что будет, соратник?

Парнишка сосредоточенно думает. Поможем.

— Возникнет мощный электромагнитный импульс. Чем быстрее скорость разрушения катушки, тем он мощнее (была такая вещь в моем мире ― взрывомагнитный генератор). Так?

— Наверное, соратник Волк. Я не нахожу ответа в своих знаниях.

— Потому что то, что рассказываю я, является важнейшим секретом. Продолжаю, соратник. Возникшее поле вполне способно сделать неисправными любые электронные приборы, включая (упираюсь пальцем в грудь паренька) единый идентификатор. Теперь представь, что такая штука сработает на козырьке входа в департамент ресурсного управления, в пластиковой урне у банка, в любом месте, где ходят имеющие власть люди. Единый идентификатор, кэш, мобильный телефон ― умрет все и навсегда.

Похоже, кандидат мне достался превосходный. Горящие глаза юного технического гения, развитая фантазия, советы (фокусирующая тарелка, волноводы) подхватывает на лету. Теперь внушительный и четкий инструктаж по изготовлению, применению и главное ― распространению деструктивных знаний. И особо подчеркнуть:

— Соратник Павел, за обладание этим секретом плата от Империи ― смерть. Ты становишься на одну линию с волками Реджистанса (полные гордости и преданности глаза). Посвящать в тайну можешь только техов и только проверенных лично, лучше ― родственников. Слишком велик будет соблазн тебя выдать. Не техи не сумеют правильно собрать и использовать устройство, вреда от такого применения будет неизмеримо больше, чем пользы. Поэтому ― тайна остается тайной для всего отряда, а также для людей, приведших тебя в Реджистанс и отправивших сюда. Понятно?

— Да, соратник Волк. Можно один вопрос? А ты сам?..

— Да. Я из техов, парень. Храни и этот секрет.

— Никто не узнает, соратник Волк!

— Соратник Павел, тебя обязательно будут спрашивать, о чем мы говорили. Правильный ответ: «Соратник Волк интересовался радиометрами». Радиометр ― это прибор…

— Я знаю, что такое радиометр, соратник Волк. У нас есть военная кафедра.

— Прекрасно, соратник Павел. Я на тебя рассчитываю.

— Я не подведу, соратник Волк!

Горячее рукопожатие. Удачи тебе, паренек. Выходим из помещения. Народ уже моется в душе. Собираю желающих, отправляемся за водой, потом меня опять уговаривают вымыться без очереди. Ладно, пятнадцать минут настроение молодежи не испортят.

После душа побеседовал с моими спасительницами, посетил Светлану (ровное и дружелюбное отношение), занимаю место на откосе. Надо крепко подумать, что делать дальше? Самый простой вариант ― бежать и искать тихую нору ― отвергаю. Совесть не позволяет бросить просто так молодежь, и неизмеримо дразнит тайна пропавшего ядерного оружия. Подходит командир. Надо спросить:

— Сергей, как попал в отряд отец Вениамин?

— Вместе со мной. Он был священником в нашем ракетном подразделении. Когда началась война, получал литературу в городе, под ядерный удар не попал. Потом по доносу схватили и кинули в тюремный лагерь. Мои сослуживцы умирали у него на руках. Он хороший, добрый человек, Сержант.

Не верить командиру не вижу смысла. Как и «Дельта», КИБ обычно оперирует тройками. Полевые агенты: Олег ― командир тройки, Петр ― зам, Светлана ― боевик и врач по совместительству. Сергей и отец Вениамин служат ширмой, придают комбинации достоверность, находятся на надежнейшем крючке. Допустим, ликвидировать кибовцев не проблема. Что потом? Последний бой? Не лучший вариант.

Закат. Командир изредка поглядывает на меня. Какое чувство не дает Сергею сидеть спокойно и отрешенно? Кажется, это угрызения совести. Заставили рассказать о нашей беседе про ядерное оружие? Однозначно.

Перед сном долго обдумывал обстоятельства. Что-то начинает складываться.

После завтрака продолжаю занятия. Группа на обучении только до обеда. И здесь все продумано ― невозможно научить за столь короткий срок. Показать ― да. Но на выработку твердых навыков необходимо соответствующее время. Гоняю молодежь по перемещению и бою в условиях леса, отставив другие темы. Ребята не жалуются, но дышат совсем тяжело. Короткий перерыв.

— Сержант, какой ты выносливый!

— Все бойцы «Дельты» подготовлены не хуже, Оля. Представь себе, как ты будешь сражаться против них?

Девушка задумалась, помрачнела, поправила ремень лежащей рядом винтовки.

— Ты знаешь, у нас хотели забрать твое оружие и вещи.

— Кто, Оля?

— Командир ячейки. Говорил, что автоматическая винтовка и снаряжение нужны здесь, в базовом отряде. Но мы ничего не отдали. Сказали, что ты пришел с одним пистолетом, а форму мы сожгли. Мы ее и вправду сожгли. Ты ведь только нам подарил винтовку?

— Да, Оля, вы поступили правильно. Оружие и снаряжение я оставил только вам. Не самая большая плата за спасенную жизнь. Смотри, чтобы не нашли.

— Не найдут. У нас несколько тайников, винтовка сейчас в другой пещерке и готова к бою.

— Хорошо. Это сейчас и потренируем.

Ставлю задачу ― бег зигзагами к тайнику с оружием, отстрел преследователей. Игра понравилась, у молодежи открылось второе дыхание. Оставшееся время занятия потрачено плодотворно.

После обеда провожаю группу. Пожал ладони, посмотрел в преданные и честные юные глаза. Ушли. Увижу ли их еще? Какое будущее ждет ребят?

От тяжелых мыслей отрывает караульный парнишка:

— Соратник Волк, мы вымыли посуду и убрали столовую. Будем делать тир?

— Конечно, соратник.

Прихватив Петра (или Питера?), добиваем ящики. Склад пуст, только у дальней стены штабель с песком, резиной и никуда не годным тряпьем. Звуки звонко разносятся по помещению.

— Теперь, соратники, распарываем эти брезентовые тенты.

Вопросов не задают, споро набрасываются на старые тенты от армейских грузовиков. Определяю размеры, натягиваю под крышей куски телефонной полевки. Забрасываем край получившегося полотна на провода, перегибаем, сшиваем. Получилось нечто вроде свисающих почти до пола штор. С двух сторон от центра, сам центр свободен.

— Зачем это, соратник Сержант?

— Ничего не замечаешь, соратник комендант? Попробуй крикнуть.

— Хэй!.. Ловко. Звук гасится!

— Да. На это и был расчет.

Расположенные с двух сторон ряды штор, конечно, ограничивают сектор стрельбы, но являются хорошей преградой для звуковых волн.

— Соратник Сержант, я позову соратника Олега.

— Хорошо. А мы пока оборудуем огневой рубеж.

Еще две полосы брезента на рейках, свисающие на обрезках полевки с крыши, отделяют три направления, стреляные винтовочные гильзы не будут лететь в товарищей. Трое парнишек домывают от пыли и грязи пол.

Появляется заинтригованный Олег, Петр тащит под мышкой бумажный сверток. Неужели…

— Ого! Тебе цены нет, соратник! Из ничего придумать и сделать такое!

— Отставить овации. Соратник Петр, мне кажется, или это мишени?

Петр гордо разворачивает. Немного выцветшие мишени неизвестного мне, но понятного образца. Российские. Отличие от привычных ― голова имеет отдельную маркировку и кривые точности попадания.

— Кнопки, мел?

Олег, улыбаясь, демонстрирует деревянный пенал. Мелок круглой формы в футлярчике, как от губной помады, кнопки больше напоминают шпеньки с удобными пластиковыми ручками.

Крепим мишени, отходим назад. Олег лезет в кобуру.

— Куда?! Стрельбы ― это в первую очередь правила и дисциплина, соратник.

Отгоняю молодежь ко входу, назначаю трех слухачей, распределяю места стрельбы. Командую:

— На огневой рубеж шагом марш. К бою.

— Готов.

— Готов.

— Готов. Огонь.

Хлопки револьверных выстрелов. В промежутке выглядываю из-за шторы. Так и знал ― держат оружие двумя руками. Ну, а я как привычней.

— Доклад: «стрельбу закончил, осечек и задержек при стрельбе не наблюдал».

Петр с Олегом послушно повторяют.

— Оружие к осмотру.

Проверяю.

— Осмотрел. В кобуру.

Машу рукой, подзывая парнишек, командую:

— К мишеням.

Остро пахнет сгоревшим порохом. Подхожу, считаю. Хороший у меня револьвер, бьет точно.

— Здорово! Соратник Волк лучше всех!

Да, из восьмерки не вышел, пули легли кучно, чуть ниже десятки. Олег похуже, разброс больше, Петр так же. Но промахов у них нет.

— Как звуки на улице, соратники?

— Совсем тихо, соратник Волк! А нам можно будет пострелять?

— В Реджистансе: «разрешите», соратник.

— Соратник Волк, разрешите пострелять.

— Соратник Петр, выдай бойцам оружие и по обойме патронов.

Петр кивает, делает шаг, спохватывается. Привык к приказам, отданным четким командным голосом. Охранник… Ага, просто охранник. Вопросительный взгляд на Олега.

— Да, соратник Петр, конечно.

Отмечаю мелком попадания, возвращаемся на огневой рубеж.

— Ты умело командуешь, Сержант.

— Научили, Олег.

Вытряхиваю стреляные гильзы в глубокий ящик в углу, зам повторяет процедуру.

Вбегают бойцы, входит Петр. Распределяю очередность, крайних на улицу ― слушать, командую. Ограничился для начала тремя патронами. Отгремели выстрелы, показал, как держать, и осмотрел оружие.

— Слухачи?

— Нормально, соратник волк! Очень приглушенно!

— К мишеням.

М-да, был уверен в результате. Спусковой крючок дергают, дыхание не задерживают. Два попадания на троих, хотя стреляли лежа. Расстроены ― дальше некуда.

— Соратник Волк, может, винтовки плохо бьют?

— Сейчас проверим.

Залегаю на огневом рубеже, прикладываюсь. Три винтовки, три выстрела. Гильзы в ящик, идем к мишени.

— Ого!

Нормально ― три десятки. Тяжело ожидать другого при стрельбе на небольшое расстояние из винтовки.

Проверяю огневую подготовку у остальных парнишек. Все пули в мишень положил только один. Бывает.

— Бойцы, чистить оружие. Там и доведу ошибки.

Ужин задержался на полчаса, но оно стоило того. Светлана, кстати, изобразила обиду, что ее не позвали пострелять. Понятно, скучала неимоверно, а тут такое развлечение мимо прошло. Договорились завтра с утра продолжить. Про командира и отца Вениамина вроде никто так и не вспомнил. Показательно.

Вечер прошел как обычно. Почему? Должна уже сработать информация о моем интересе к пропавшему ядерному оружию и знаниях о нем. Ждут дополнительных распоряжений? Или что-то другое?

Ситуация прояснилась, когда уже под руководством Петра отстреляла первая партия сменившихся караульных и подошли Светлана, командир и отец Вениамин.

— Соратник Сержант, нам надо обсудить один важный вопрос. Ты не против?

Внутри словно свернулась тугая пружина.

— Хорошо, соратник Олег. На улице?

— Нет, лучше в штабе.

Пропускаю Олега вперед, ремешок на кобуре откинут, я готов мгновенно выдернуть револьвер.

Знакомая комната.

— Присаживайся.

Дальняя дверь закрыта. Если прибыла группа захвата, то она может находиться только за ней.

Сажусь на табурет, смотрю на Олега. Нас разделяет стол, его руки на столешнице. Моя правая под столом уже извлекла ствол, большой палец готов взвести курок. Предложит чай с химией? Не похоже. Лицо сосредоточенно, заметна активная работа мысли. Готовится к непростому разговору. Да, сложность беседы гарантирую, дружок.

— Сержант, Сергей рассказал, что у тебя есть интересные мысли по поиску ядерного оружия России. Для руководства Реджистанса эта информация крайне важна.

— Не только мысли. Есть четкий, основанный на твердых, известных только мне предпосылках план. И я практически уверен, что этот план приведет к ряду важнейших достижений. Например, к полному имперскому гражданству, лейтенант.

Владеет собой, надо отдать должное. Нюансы вазомоторики почти незаметны. Взгляд Олега задерживается на моей правой руке. Щелкает взводимый курок. Кибовец каменеет.

— Сэр, я хочу вас заверить, что в вашем отношении не планируется никаких силовых акций.

— Поступило указание «только живым и без малейших повреждений», Ольгерт?

И здесь я угадал ― его имечко, указание тоже было. Лейтенант кривовато улыбается:

— Отдаю вам должное. Я бы поаплодировал, но честно признаюсь, боюсь пошевелиться. Сэр, еще раз заверяю вас, мое руководство и меня лично интересует только спокойное сотрудничество, основанное на взаимных интересах. Уберите оружие, вам ничего не грозит.

— Не меняйте позу, Ольгерт.

Контролируя лейтенанта, перемещаюсь к двери, подхватив стул. Дверь открывается на меня, значит, спинку стула под дверную ручку. Собеседник послушно изображает статую.

— Сэр, мы одни во всем здании. Должен был состояться очень важный разговор без свидетелей.

— Он и будет очень важным. Не думаю, что вам, лейтенант, каждый день предлагают полное гражданство и минимум капитанское звание.

Молчание. Не думаю, что оно затянется ― как аналитик лжезам весьма неплох.

— Сэр, вы можете сказать, кто вы такой?

— Правильный ответ на этот вопрос в правильное время даст вам уже майорскую корону на погоны. В неправильное время переведет вас, Ольгерт, в разряд крайне неугодных свидетелей. Неугодных, в первую очередь, для вашего собственного начальства.

Вот теперь вижу практически неприкрытый интерес. Думай, лейтенант, домысливай вещи, о которых осведомлен только ты.

— Сэр, от имени руководства КИБ я предлагаю сотрудничество с вами на любых условиях и в соответствии с любыми вашими требованиями.

— Именно поэтому решили творчески подготовиться? Когда доставят учетник, лейтенант? Завтра?

— Послезавтра, сэр. Кстати, лично я против такого варианта развития событий, но у меня есть начальство.

— Которое само под пулями не бегает? Не думаю, что вы сильно возражали. Мысль об использовании химии у вас тоже серьезного отторжения не вызвала.

Молчание. Понятное дело ― блеф удался, лейтенант перебирает немногочисленные варианты источника моей осведомленности.

— Сэр, во-первых, планы составлялись без учета нашего сегодняшнего разговора, во-вторых, эти препараты вам совершенно не повредили бы.

Что это могло быть? Рискну еще разок:

— Ожидались бурная ночь любви с откровениями и последующий крепкий здоровый сон?

Лейтенант хочет развести руками, но спохватывается и замирает. Думаю, хватит его пугать. Вкладываю револьвер в кобуру. Облегчение на лице явно не напускное. Контрольный вопрос:

— Ольгерт, а как же правдин?

Кибовец думает, усмехается:

— Сэр, предлагаю честный обмен ответами по этому вопросу.

— Спрашивайте.

— Вы действительно устойчивы к действию допросных препаратов?

— Да. Откуда взяты данные для этой предпосылки?

— Некий капитан Уильям Фрай некоторое время назад активно интересовался, возможно ли такое.

Черт. Идиот. Про Маргарет и Ральфа кибовец не упомянул. Не вышли на них или не допрашивали?

— Потом с капитаном случилась большая неприятность. Со многими там случилась очень большая неприятность…

Сижу, невозмутимо молчу.

— Сэр, вы можете это прокомментировать?

— Ольгерт, я знаю, что вам хочется блестяще отрапортовать начальству, но довольствуйтесь достигнутым результатом. Я выдержу и правдин, и зет семьдесят, конечно, с ущербом для здоровья. Но если выживу после химии, то допрашивающего действительно будут ожидать неприятности. Очень большие неприятности. Против учетника не возражаю совершенно.

— Я так понимаю…

— Лейтенант, не лезьте в эти секреты. Спать спокойнее будете. И поймите правильно ― любой из них представляет огромную ценность и принесет мне вполне ощутимые блага.

Довод воспринят с глубоким пониманием.

— Сэр, наши следователи отличные профессионалы…

— Ваши следователи до сих пор не знают, действовал одиночка или группа лиц с прикрытием с самого (подчеркиваю интонацией) верха. Некоторые вообще выдвигают совершенно безумные предположения.

— В общем-то, я готов к ним присоединиться, сэр.

— Лейтенант, вернемся к главному. Выйдите на начальника, который сумеет обеспечить полноценное проведение экспедиции по месту расположения бывшего ядерного арсенала. Средства радиационной защиты, радиометры, специальные медицинские препараты, транспорт для поездок в зараженной и разрушенной зоне. Карты и аэрофотоснимки мне для изучения, желательно, как можно быстрее.

— Да, сэр.

— И еще, Ольгерт… Мне, конечно, почти без разницы, но все же постарайтесь выбрать начальника, который не заменит вашу боевую тройку своими людьми. По крайней мере, к вам я немного привык и знаю, что можно от каждого ожидать.

Вот где мысли забурлили! Точно, кибовец мгновенно прикинул такой вариант, а упускать невероятные возможности и фантастический карьерный рост очень не хочется.

Громкий стук в дверь! Не в подпертую, а во входную. Мгновенно перемещаюсь, прикрываясь лейтенантом, револьвер в руке.

— Сэр! Сэр, я прошу вас! Это мои люди. Я своевременно не подал условный сигнал.

Повторный стук.

— Олег?!

— Петр, ты один?

— Со Светланой.

— Сэр?

— Хорошо, лейтенант. Пусть входят.

— Петр, наш разговор с Сержантом удался. Спрячьте оружие и входите.

Дверь аккуратно открывается, первой входит врач (не сомневался в очередности), за ней комендант. Мой ствол резко нагнетает напряжение, но оно тут же спадает, когда убираю оружие в кобуру.

— Господа, я достиг с сэром…

— Зовите как и раньше ― Сержантом, Ольгерт.

— …с Сержантом твердых договоренностей о сотрудничестве. Подчеркиваю, важных и твердых.

Подчиненные молчат, но это очень вопрошающее молчание.

— Расслабьтесь, безопасники. Можно сказать, что мы теперь на одной стороне, сержант Питер и агент Сюзанна.

М-да, восточная кровь горяча. Лучше надо контролировать эмоции.

— Так-так. Сержант, сэр, а все-таки ― как вы нас вычислили?

— Долго ли умеючи, Ольгерт… Кстати, не надо обвинять в провале девушку.

— Я так понимаю, открылись новые обстоятельства, шеф?

— Да, Питер.

— Ольгерт, думаю, вам есть что обсудить со своими подчиненными без меня. А мне есть о чем подумать, дабы сделать наше сотрудничество максимально взаимовыгодным.

— Конечно, Сержант. Да, сэр, полагаю, нам ничего не надо менять в сложившихся в условиях отряда отношениях?

— Разумеется, Олег.

— Хорошо, Сержант, я понял.

Не спеша выхожу. Солнечный день, тень от сосен, ароматный воздух… Все ли правильно сказал? Время покажет. А до обеда надо устроить хорошую тренировку ― голова отдохнет, нервное напряжение сброшу.

От души побегал, потренировал ножевой бой, окатился ледяной водой у ручья. Чувствую, курорт уже ненадолго.

Обед проходит обычным порядком. Но, по-моему, Олег выглядит чуть оживленнее, чем обычно. Командир мрачен и печален, прячет глаза.

— Сержант, ты не мог бы ко мне зайти?

— Хорошо, Светлана.

Заходим в медпункт. Девушка включает радио. Приветом из недавнего прошлого звучит песенка в исполнении Кэт. Опять из новых — «Разыскивается поцелуй». Ну и замечательно.

— Сержант, в общем, я просто хочу сказать спасибо, что ты за меня заступился. Раскрытие агентов ― это огромные служебные неприятности. Часто ― крах карьеры.

— Не стоит благодарности, Светлана.

Подходит ближе, неотрывно смотрит в глаза:

— Я не могу понять, как ты это сделал?

Так, похоже, новые ценные указания Сюзанна получила. Роль примерно та же, но более доверительная и без яркого эротического подтекста.

— Думаю, что эта тайна скоро сделает тебя минимум сержантом безопасности, Сьюзи.

Теперь легкая улыбка без малейших следов принужденности:

— Знай, я умею быть благодарной.

— Буду на тебя рассчитывать.

Многозначительный кивок. Улыбаюсь, киваю в ответ.

— Вечером зайду бок обработать. Да, Светлана, прикинь, чем лучше проводить процедуру, чтобы ускорить регенерацию. Думаю, мне очень скоро понадобится много здоровья. А тебя вполне могут назначить за него ответственной.

Добавляю в интонацию легкий насмешливо-покровительственный оттенок:

— Или уже назначили?

— Ты точно очень интересный, Сержант.

Вот и поговорили. Чем теперь заняться? Захожу к домывающим посуду парнишкам, интересуюсь результатами стрельб. Урок пошел впрок ― попаданий у них гораздо больше. А как командир со священником? Отзыв об их точной стрельбе радует. Молодцы, не растеряли навык.

— Соратник Волк, разрешите еще пострелять?

— Если закончена уборка и выполнена подготовка для быстрого приготовления ужина…

— Через десять минут все будет готово!

Веду колонну к штабу.

— Соратник, вызови, пожалуйста, коменданта.

— Слушаюсь, соратник Волк!

Часовой накручивает телефон, выходят Петр с Олегом.

— Соратник Петр, думаю, стоит продолжить огневую подготовку бойцов?

— Разумеется, соратник Сержант. Сам постреляешь?

— Не откажусь. Барабана три-четыре расстрелял бы с удовольствием.

— Хорошо.

Петр уводит бойцов за оружием и боеприпасами, кивком отзываю зама в сторону. Отходим. Часовой не услышит уже точно.

— Как прошел сеанс радиосвязи, Олег?

Взгляд с маскируемым чувством досады.

— Успешно, Сержант. Я сумел отправить сообщение действительно серьезному и соблюдающему договоренности человеку. Заказ на химию отменен.

— Олег, я прекрасно понимаю, что ты можешь сказать одно, а сделать другое. Хорошо подумай, прежде чем так поступить. Я неизбежно почувствую воздействие препаратов и изыщу возможность рассчитаться, хотя убийство не доставляет мне особого удовольствия.

Помолчали.

— Сержант, а если бы мы не достигли сегодня взаимопонимания?

— Я бы ликвидировал вашу тройку и договорился с руководителями операции, чтобы прислали более вменяемых агентов.

— Но… Определенные технические трудности в допуске к управлению аппаратурой тебя не остановили бы, я правильно понял?

— Давай подождем прибытия учетника, Олег, и выданных им показаний.

— С тобой очень интересно работать, Сержант.

— Думаю, что правильнее будет сказать «выгодно и полезно для карьерного роста».

— Не отрицаю. Кстати, до решения основного вопроса тебе, может быть, что-либо надо? Какие-нибудь блага цивилизации, радио, например?

— Оставить без маленькой радости нашу красавицу-агентессу? Благодарю, Олег, обойдусь. Не думаю, что ожидание сильно затянется.

— Как угодно, Сержант.

— Пойду постреляю и потренирую молодежь.

— Сержант, зачем? Ты же знаешь, что все вокруг ― план КИБ.

— Считай, что мне нравится.

Подхожу к тиру. Петр заканчивает раздавать боеприпасы, получаю и свой комплект.

— Соратник Сержант, ты проведешь занятие? У меня есть некоторые дела.

— Хорошо, соратник Петр.

Понятно, какие дела ― направился к Олегу узнавать, о чем мы говорили. Может Петр быть человеком другого руководителя и осуществлять контроль за шефом? Предположение вполне в духе спецслужб.

С заметным прогрессом расстреливаем боеприпасы, потом гоняю молодежь по рукопашному бою с оружием. Штыков, к сожалению, нет, но «прикладом бей» тоже довольно эффективное средство. Заканчиваю занятие отработкой стрельбы залпами. Хорошо дисциплинирует в бою.

Петр с почти неуловимыми признаками неудовольствия на лице (не сросся разговорчик) появился, когда мы дочищали оружие. Оставляю пареньков ему, отправляюсь на личную тренировку. Когда возвращаюсь назад, часовой просит зайти к врачу.

— Светлана?

— Поскольку я теперь отвечаю за здоровье волка Реджистанса, буду делать перед ужином тебе массаж. Раздевайся до трусов и на топчан.

Оригинальное предложение. Почти без колебаний исполняю указанное, ложусь на живот.

— Расслабься, Сержант, подвоха не будет. Я действительно хороший массажист.

Девушка сворачивает колпачок небольшой одноразовой тубы, выдавливает крем цвета слоновой кости.

— Порций массажного крема осталось совсем мало, поэтому оцени свою значимость.

Действительно, массаж делать умеет. Пальцы твердые, сильные, по позвоночнику проходят жестковато.

— Не больно?

— Терпимо, Светлана.

Усилие немного ослабевает, девушка старательно трудится. М-да, меня так даже в прошлой жизни не обрабатывали.

— Переворачивайся. Ну, как?

— Божественно.

— То-то.

Вторая часть. Интересное выражение лица у врача ― что-то излишне сосредоточенное. Кости считает?

Завершающие пассы.

— Все, красавчик, вставай потихоньку, без резкости.

— Благодарю, Светлана. Или лучше Сьюзи?

— Пока мы здесь, лучше Светлана. Одевайся, Сержант, пора на ужин.

Форма, портянки, берцы…

— Что показала проверка скелета, мисс врач? Я хотя бы человек?

Замешательство на доли секунды.

— Все тебе только издеваться над бедной девушкой, Сержант. Сказала бы я тебе, кто ты.

— Относительно «бедной», я знаю, что в одной очень серьезной организации очень высокие премии за хорошую работу.

— Только на это и надеюсь.

Похоже, все уже поели, за столиком скучает с недопитой кружкой чая Олег. Вопрос с улыбкой:

— Как тебе сюрприз, Сержант? Понравился?

— Да, Олег. Массаж профессиональный, Светлана мастер.

— Ты только прибегай с тренировки чуть пораньше, чтобы на ужин не опаздывать.

— Хорошо.

Отдаю должное гороховой каше с копченой грудинкой и овощному салату.

— Завтра до обеда стрельб не будет ― отправляю группу за продуктами.

— Хорошо, Олег.

— Может, заказать тебе что-то по вкусу?

— Ты знаешь, все ем с удовольствием. Наверное, ничего не надо.

— Как скажешь.

Чай со сладким сухариком. Хорошо! Пусть кругом враги, но такое состояние привычно в этом мире.

Душ, прогулка под соснами, откос раздумий. Подходит, присаживается, отрешенно смотрит в закат Сергей. Последний луч.

— Сержант, когда стоишь лицом ко входу в сооружение, самый высокий фон будет слева.

— Спасибо, командир.

Следующий день прошел почти обычным порядком. Единственное, отправив Петра с парнишками за продуктами, Олег завел разговор:

— Сержант, я согласовал план действий на ближайшие дни. Полагаю, что человек, от которого полностью зависит решение нашего вопроса, прибудет послезавтра. Хочу тебя попросить ― постарайся произвести на него максимально хорошее впечатление.

— Хорошо, Олег. Я понимаю важность предстоящей беседы.

— Приятно с тобой иметь дело. Теперь следующее ― скорее всего, с тобой постоянно будем работать я и Светлана.

— Петр остается на отряде?

— Да.

— Будем выглядеть как обычная оперативная тройка. Разумно.

— Сержант, еще один деликатный вопрос. Для доставки учетника и заказанных тобой материалов задействована та девушка, Белова. Если ты хочешь, подчеркиваю, если только захочешь, можно решить вопрос, чтобы у нее оказалось время остаться на ночь.

Усмехаюсь (а душу словно обдает холодом):

— Олег, накануне важнейшей встречи я должен тщательно продумать аргументы, выспаться и быть в лучшей форме. Если девушка влюбилась в волка Реджистанса, то это не означает, что я потерял голову. Не надо искать для меня крючки, лейтенант, особенно простые до тупости. Понимаю, что тебя так учили в высшей школе КИБ, но уверяю ― не все, о чем говорили преподаватели, срабатывает на сто процентов.

— Разумеется, Сержант, я понял. После обеда она отправится домой.

— Хорошо, Олег. Будет одна?

— Да.

— Тогда проведу с ней ряд занятий. У кого получить мой пистолет?

— Петр выдаст. Но ты же не собираешься его забрать?

— Олег, только на занятия. Я не забыл, что положил из него пятерку «дельтовцев».

— Кстати, Сержант, ты не помнишь, где твоя автоматическая винтовка?

— Сложно сказать. Тяжелое ранение, плохо соображал… По-моему, сбросил где-то в расщелину вместе с лишними вещами. Тащить было неимоверно трудно, это помню. А что, разве не нашли?

— Нет. Хваленые военные следопыты облажались по полной. Потерять след раненого бойца ― это надо суметь. Но и твоя подготовка вызывает массу вопросов, Сержант.

— Давай поговорим об этом потом, после встречи с высоким чином.

— Хорошо, Сержант.

— Не волнуйся, Олег, ты и так уже знаешь и видел в разы больше, чем все ваши следователи. Не останешься в накладе, даже если план не сработает, и я загнусь на допросном конвейере.

— Сержант, я уверен, что твое предложение крайне серьезно заинтересовало мое руководство, и ты сам слишком ценен, чтобы отправить тебя на конвейер. Хотя, честно говоря, лично я не хотел бы сам там оказаться. Ты не боишься?

— Давай я потравлю твое любопытство? Олег, я на нем не задержусь, а следователи испытают большое разочарование.

— ?..

— Продолжения пока не будет.

— Да уж, действительно, только подразнил.

— Все, Олег, мне надо восстанавливать спортивную форму. Метаться в условиях жестких радиационных полей в защитном костюме, с инструментом и приборами не самое легкое занятие.

— Конечно, тренируйся, Сержант.

Как будет добираться высокий чин? Вертолетом? Очень сомневаюсь. Делиться тайной ядерного оружия и афишировать наше общение он не станет, значит встреча пройдет конспиративно. Пойдет пешком? Несколько не тот тип человека. Конечный участок пути ― согласен, но основную часть проделает на колесах. Руководствуясь этими доводами, бегу вдоль тропы от запасного выхода штаба. Пара миль ― впереди появляются характерные кусты. Осторожно приближаюсь. Так и есть ― грунтовка. Ездят по ней нечасто, но не заросшая. Пробежавшись влево, сразу обнаруживаю съезд на поляну. Стоит навес, под ним вкопаны стол и две лавки, неподалеку журчит ручей. Хорошее место для пикника. Здесь будут оставлены машины, часть охраны, сам начальник выдвинется к штабу и встретит меня уже внутри. Возвращаюсь назад, меняя тропу, выдвигаюсь навстречу продуктовой колонне.

Идут, как в турпоходе ― полная расслабленность. От укрытия к укрытию сопровождаю их сбоку. Специально выбрал сторону Петра ― никакой реакции. М-да, до «Дельты» кибовцу далеко.

Насыщенный спортом и послеобеденными стрельбами день завершился отличным массажем и здоровым сном.

— Сержант!

— Привет, разведчица.

Что делает с людьми любовь ― встречаю мою девочку с сияющими глазками уже в семь утра на подступах к лагерю. За спиной рюкзачок, вид уставший.

— Не спала полночи и всю дорогу бежала. Натали, так нельзя.

Молча обняла и прижалась гибким горячим телом. Бедный доверчивый ребенок. За что мне такое наказание?

— Пойдем, милая, на нашу полянку, я тебя немного в порядок приведу.

Восстанавливаю гармонию в ауре и вижу, что девушка практически засыпает. Разумная идея ― помогаю процессу и полчаса старательно оперирую тонкими материями. Щечки зарозовели, из-под глаз ушла припухлость, на губах легкая сонная улыбка. У меня покалывает пальцы и стучит в висках. Сходил умылся в ключе, провожу холодной мокрой ладонью по лицу Натали.

— Ой! Сержант, я совсем заснула. Выспалась, как будто всю ночь спала. Мне снился такой волшебный сон! Который час?

— На завтрак успеваем, Ната.

— Как мне с тобой хорошо, любимый мой Волк!

Несколько нежных поцелуев, и все-таки веду девочку в лагерь. Первым делом бежит в штаб. Я знаю, что лежит в ее рюкзачке.

Тир. С невозмутимым видом комендант выдал на складе пистолет и две снаряженные обоймы, теперь обучаю разведчицу. Девичьи кисти маловаты для браунинга, тренирует прицеливание, держа пистолет двумя руками.

— Натали, спусковой крючок должен тянуться нежно, плавно, выстрел звучать неожиданно для тебя.

Десяток холостых щелчков, досылает патрон в патронник.

Дах, дах, дах! Забираю оружие, шагаем к мишени. Обнадеживающе — все три пули на месте.

Назад, еще три выстрела. Опять попала! Обойма расстреляна, я убежден, что девочка стрелок от природы. Теперь ближний бой.

— Натали, при стрельбе в упор главное быстрота, целиться некогда, наводи пистолет по стволу. Старайся не дергать спусковой крючок, но жми быстро. Бей в грудь врага. Мишени — три противника, каждому по выстрелу. Огонь!

И здесь неплохо. Объясняю ошибки. Снова холостые щелчки, потом огневая тренировка. Молодец разведчица! Обоймы браунинга пусты, подаю свой револьвер.

Расстреляв патроны (заслуженный поцелуй), идем к учебным столам. Неполная разборка, чистка, смазка. Девочка ловит указания на лету, справляется хорошо.

Сдав пистолет, получив нож для Натали и патроны для себя, увожу ее из лагеря. Оставшееся до обеда время тренируем рукопашный бой.

На обеде получаю просьбу явно изнывающего от нетерпения лейтенанта:

— Сержант, ты не мог бы зайти сразу после обеда в штаб?

— Хорошо, Олег.

Натали ждет в моей комнате, а кибовец прижимает учетник к груди. Модель как на свалке, кстати. Нажатие кнопки… Тишина. Быстро соображает — проверяет на себе. Пик. Снова я.

— Как ты это сделал?!

Ага, похоже, Алексея и Николая не допрашивали. Замечательно.

— Сержант, но как можно жить без идентификатора?! Ты же проходил проверки? Или?..

— Ольгерт, вот смотрю на тебя, когда ты думаешь, и вижу лицо капитана, начальника отделения КИБ.

— Издеваешься?

— Поддразниваю. Посуди здраво, сколько будет стоить эта тайна? И что, мне ее отдать просто так, без серьезных договоренностей?

— Сержант, но мы же заключили соглашение!

— Ольгерт, подчеркиваю — мы. Ты и я. Много оно стоит? Если руководство захочет, то тебя отправят на допросный конвейер без колебаний, как и меня. Пусть в качестве свидетеля, но отправят. Я соскакиваю, ты остаешься. А поскольку безупречны только ангелы…

— Что ты предлагаешь?

— Ольгерт, ты умнейший оперативник, знаешь акценты вашей службы. Подумай, как довести открывшуюся информацию до начальства, чтобы она сыграла для нашей общей пользы.

Лейтенант размышляет. Лицо восторга не выражает абсолютно.

— Да, Сержант, ты точно матерый волчара. Я начинаю работать на тебя. Кто кого завербовал?

— Не утрируй, лейтенант. Да, ты оказался крайним. Но я тебя не принуждал. Напоминаю, мы заключили договор. И я предупреждал, что все мои тайны смертельно опасны.

Кибовец молчит, но это очень красноречивое молчание.

— Ольгерт, попробуй увидеть в этом и веселую сторону. Вообрази себе рожи следственной группы, когда они узнают о результатах проверки.

Невеселая ухмылка.

— Ладно, лейтенант, не буду мешать тебе думать. Ты планируешь что-то отправлять с Беловой?

— Нет.

— Тогда отошлю ее домой сам и пораньше. Мне тоже надо крепко поразмыслить.

Прихватив плотный пакет с картой и аэрофотоснимками места будущей операции (купились на предложение, сволочи), возвращаюсь в свою комнату. Умаявшаяся Натали, словно котенок, свернувшись клубочком, задремала на моей кровати. Совсем еще ребенок. Присаживаюсь, нежно глажу по голове. Пальцы скользят по мягким, пышным, шелковистым волосам.

— Сержант… Любимый мой, как я не хочу сегодня уходить!

Обняв, крепко прижимается.

— Как я хотела бы остаться с тобой!

Да, Натали этого действительно хочет — читаю все чувства в ее ауре. Но вместо радости душу наполняет боль. Ничего хорошего не принесет юной девушке первая любовь. Кругом обман и предательство, а любимый может только научить, как подороже продать свою жизнь, сопротивляясь врагам.

— Пойдем, милая. У нас мало времени. Надо заниматься.

— Сержант, скоро я приведу группу и опять приду к тебе. У нас будут целые сутки.

— Хорошо, Ната.

Поднимаю девочку, идем тренироваться.

Выхватить нож, ударить, отскочить! Раз за разом заставляю Натали отрабатывать слитность и внезапность движения. Короткий перерыв.

— Сержант, а почему ты не учил меня стрелять из винтовки?

— Ната, каждый должен быть готов к своему виду боя. Разведчик — к тому, что его придут брать оперативники КИБ. Если такое произойдет (обязательно произойдет), у тебя будет только один шанс. Убить кибовца ножом, забрать его оружие, попытаться уйти. У тебя есть место, где спрятаться?

— Конечно.

— О нем никто не знает, кроме тебя?

Молчание.

— Натали, подбери себе такое место, а лучше несколько. Продумай маршрут побега.

— Сержант, ты думаешь, в Реджистансе найдутся предатели?

— Предатели находятся всегда, Натали. Кто-то может просто не уследить за языком, а потом рассказать все на допросе. Тебя знают многие.

Снова резиновый и стальной клинки, меняясь, рассекают воздух. Все, девочка, больше для тебя я ничего сделать не могу.

— Время, Натали.

— Боже, как не хочется!

Проверяю крепление ножа на стройной загорелой голени. Ласковая ручка проводит по голове. Выпрямляюсь, целуемся.

— Побежали, Натали, я тебя провожу.

Ноги отмеряют расстояние, секундная стрелка — неумолимое время. Прощальное объятие, прощальный поцелуй.

— Иди, любимая.

— Сержант, любимый мой!

Девочка отдаляется, переходит на бег. Внезапно отчетливо, с болью в сердце, понимаю, что это наша последняя встреча. Словно услышав мысли, Натали останавливается, оборачивается. Вымучиваю улыбку, машу рукой. Ответная влюбленная улыбка, кивок. Убежала. Еще минуту ровно дышу, успокаиваю чувства. Мне надо назад. К врагам.

Твердые пальцы агентессы разминают мышцы, приятно пахнет кремом.

— Что такой мрачный, красавчик? Девушка огорчила?

— Если бы. Тут не до девушек, когда завтра такая встреча. Хуже нет ― зависеть от чужого решения.

По команде переворачиваюсь, встречаю взгляд Сюзанны.

— Мне казалось, что ты ничего не боишься.

— Я и не боюсь. Просто жить — интересно. Не бояться смерти и хотеть жить — совершенно разные вещи, Светлана.

Остаток процедуры, идем на ужин. Вопросительно смотрю на Олега.

— Сделал все, что мог.

Киваю, приступаю к картофелю с обжаренными сосисками.

После душа тихо играет радио, врач обрабатывает рубец новой мазью — Натали принесла.

— Ты знаешь, уже и сукровицы нет. Заживление очень хорошо идет.

— Если все получится, надо будет постараться не занести радиацию на рану. Место очень уязвимое.

Светлана выпрямляется, кладет мне на грудь прохладную ладонь с длинными пальцами.

— Может, останешься у меня? Просто скинешь нервное напряжение.

— Заманчиво, но нет. Спасибо, агентесса. Надо еще об очень многом подумать.

— Смотри сам. Я хотела как лучше.

— Получишь сержанта — я напомню о предложении.

— Ловлю на слове. Все-таки постарайся расслабиться и уснуть.

— Хорошо.

Просмотрев карту и аэрофотоснимки, составил общее представление об уничтоженной базе ядерных арсенальщиков. Многое знакомо. Близки миры, очень близки.

День закончился отрешенным созерцанием заката. Настраивался и вживался в нюансы очередной маски, которую теперь придется носить.

Все, кроме караула, отправлены на огневую подготовку, мы с Олегом направляемся в здание штаба. Недлинный коридор, закрытые двери комнат. Лейтенант стучит во вторую справа.

— Войдите.

— Разрешите, сэр?

Комната Олега, точно. Кровать, несколько стульев, небольшой стол, шкаф. Чем хороша эта сторона ― есть окошко. За столом моложаво и подтянуто выглядящий мужчина лет сорока пяти-пятидесяти. Память начинает пролистывать фотографии особо важных персон.

Несколько секунд меня пристально рассматривают. Спокойно выдерживаю внимательный взгляд.

— Многое о вас слышал, Сержант. Или, точнее, Серж Росс?

— Надеюсь, сэр полковник, не только плохое?

Продолжаю в ответ на вопросительное движение брови:

— Полковник Дэвид Голдман, второй заместитель начальника управления КИБ Северо-Восточных колоний. Кстати, сэр, мне весьма лестно внимание персоны такого уровня.

— Так-так. Уверен, что разговор с вами, Серж, будет интересным. Лейтенант, можете идти.

— Да, сэр. Только… Сержант, вы не могли бы отдать ваш револьвер?

— Пожалуйста.

Поворачиваюсь боком, Ольгерт извлекает оружие из кобуры.

— Сэр, я в зале у входа.

Дверь закрывается.

— Присаживайтесь.

— Благодарю вас, сэр.

— Что вы мне можете предложить, Серж?

— Ядерное оружие России и ряд секретов, касаемых меня лично. Каждый из секретов — дыра в стене безопасности Империи.

— Вы уверены, что найдете ядерный тайник?

— Да. Либо оружие, либо место, где оно прекратило свое существование.

— Подразумеваете Чинь?

— Да, сэр. Но я глубоко сомневаюсь, что арсенал покинул пределы России.

— В чем заключается ваша главная цель, Серж?

— Полное гражданство, финансовая обеспеченность, интересная работа в самой серьезной организации Империи. В общем, погоны офицера КИБ и маленькое поместье, допустим, у Шервуда.

— Почему там?

— Вид из окна будет напоминать о Реджистансе.

Полковник усмехается.

— Граничит с наглостью. Пока вам гарантирован допросный конвейер в подвалах КИБ, Серж, и жестокое наказание за особо тяжкие преступления против Империи.

— Начну с последнего. По большому счету, я выполнил за вас вашу работу. Понесенные военными потери и обстоятельства, при которых они их понесли, дали КИБ гораздо больше оснований для ликвидации Вооруженных Сил, чем затея с этим игрушечным отрядом Реджистанса. Планировали пощипать заведение майора Шварца, сэр?

— Интересная мысль.

— Кроме этого была бы показана необходимость собственно КИБ ― как же, вскрыта целая сеть Реджистанса! Произведены запугивание и вербовка обучаемых. Вы же не собирались их всех отправлять под нож? Кроме того, родители заигравшихся детишек достаточно перспективны для разработки. Я не касаюсь комбинаций с чиновниками, олицетворяющими власть в богатой приморской полосе, хотя тут тоже есть хороший повод разгуляться. Возвращаюсь к основной цели. Военные получили плюху в своей зоне ответственности, КИБ начала расследование, а точнее, дала ход накопленному компромату, как и планировалось. Но, согласитесь, налет восторженной молодежи на санаторий и приписываемые мне действия находятся в совершенно разных весовых категориях.

— Ваша осведомленность, Серж, вызывает массу вопросов. Вы действовали один или в составе группы?

— С определенного момента — один, сэр.

— Кто вы такой?

— Не думаю, сэр, что сейчас подходящее время для честного ответа. Мне по душе долгое и плодотворное сотрудничество. Разумеется, после решения проблемы с потерянным арсеналом.

— Я пока больше склоняюсь к варианту допросного конвейера.

— Сэр, вы ставите под сомнение мою устойчивость к препаратам правды?

— К сожалению, нет. Но кроме химии есть еще и боль, а также мучения близких вам людей.

— Относительно личной боли ― вы что-нибудь слышали о программной остановке сердца? По собственному желанию владеющего этой методикой человека?

— Научники Хрустального острова все-таки сумели решить этот вопрос?

— Пока в одном экземпляре, сэр.

— Уверены, что нет шансов?

— Либо труп, либо овощ ― тело без сознания, существующее за счет реанимационной техники.

— Как же близкие люди, Серж? Все те, кто в вас поверил, любит вас?

— Во-первых, оттуда это будет безразлично, а во-вторых…

Утром после завтрака я вышел вместе с Сергеем. Притормозил у учебных столов, вынул его револьвер и снова застегнул кобуру. Сергей смолчал, но что-то понял. В общем, Ольгерт забрал оружие командира, а мой ствол сейчас смотрит полковнику в лицо.

— Вы получаете пулю в переносицу, сэр. Лейтенант ― вторую. Двух револьверов мне хватит, чтобы положить трех ваших охранников у запасного выхода ― все-таки я боец «Дельты». Сюзанна и Питер не задержатся на этом свете. Далее вооруженный отряд под моим командованием выдвигается к одному симпатичному местечку для пикника, где вас ожидают две машины. Не думаю, что оставшимся там охранникам-водителям есть что противопоставить пулемету. На машинах мы посещаем Сити, точнее, штаб-квартиру КИБ. Пулеметный огонь, стрельба залпами…

— А дальше?

— Разумеется, последний бой в осажденном здании. Но прежде я перезвоню в Главный штаб «Дельты» и изложу суть своих похождений и ваши цели. Убедительные слова, подтверждающие версию трупы… Война КИБ и военной контрразведки обещает быть интересной.

— Вам не жалко мальчишек?

— А разве вы их пожалеете? По крайней мере, они умрут достойной смертью ― в бою и с оружием в руках.

— Почему же вы не стреляете?

Убираю револьвер.

— Потому что вы, сэр полковник, производите впечатление здравомыслящего человека. Может быть, хватит на сегодня проверок? Не пора ли перейти к обсуждению деталей сотрудничества на первоначальном этапе?

Полковник усмехается.

— Последний вопрос, Росс. Сколько вам на самом деле лет?

Неплохие у них аналитики. Впрочем, жизненный опыт не спрячешь.

— Много, сэр. Гораздо больше, чем кажется на вид.

— Верю. Кстати, никаких репрессий в отношении всего этого, ― Голдман описывает рукой круг, ― не последует. Осенью операция будет свернута, отряд расформирован, участники получат правдоподобные объяснения. Вы, Серж, завтра поменяете условия жизни на более пристойные.

— Мои напарники, сэр?

— У вас есть претензии к лейтенанту или агентессе?

— Нет, сэр. Полагаю, у них имеется мощный стимул для безупречного исполнения своих обязанностей.

— Да, полное гражданство ― солидный куш. Не многовато ли?

— На ваше усмотрение, сэр. Мне привычнее иметь дело со знакомыми людьми.

— Хорошо, Росс. Найдите эти заряды, а я подберу вам достойное место службы.

Полковник встает, поднимаюсь и я.

— Обнаружение потери существенно повлияет на вес КИБ в Империи.

— Или позволит встать во главе Империи.

Немая сцена. Прожигающий взгляд, кривая усмешка.

— Совсем не боитесь смерти, Росс?

— Сколько раз вам отказывали в полном гражданстве, сэр? Два?

Полковник присаживается назад на стул, повелительно кивает мне. Занимаю прежнюю позицию.

— Росс, без уверток ― об этом вы услышали там, на острове?

— Абсолютно честно ― нет, сэр. Это личный вывод на основании дел в Империи вообще и моих… похождений в частности.

Молчание, раздумья.

— Вас кинули, Серж. Вас подставил и бросил неблагодарный руководитель с Хрустального острова. Весьма опрометчиво с его стороны. Можете не искать ответ. Ну что же, хорошая память на добро и зло в нашей (выделено интонацией) организации приветствуется. У вас ведь есть еще интересные мысли? Изложите их.

— Сэр, для прогресса Империи необходима цель, если угодно ― враг. Представьте себе террористический акт с применением пропавшего боезаряда. Там, где это необходимо заинтересованному в развитии Империи руководству КИБ, и в нужное время. Опять же ничто так не объединяет Империю, как наличие врага. Абсолютного врага. Наводящего ужас на население и неуловимого. До определенного момента неуловимого, естественно.

— Любите риск, Росс?

— Не без этого, сэр. Но больше всего ценю, когда со мной играют честно.

— Отдаю должное ― вы сумели меня заинтриговать.

Встаю, жму крепкую руку. Полковник подходит к двери, открывает.

— Лейтенант?

— Да, сэр!

— Ольгерт, вам больше не придется киснуть от скуки. Возможно, новое место службы окажется несколько горячим, но оно же будет весьма перспективным. Вы, Серж и Сюзанна убываете завтра в центр подготовки. Разработайте легенду для отряда.

— Да, сэр!

— И еще. Знаете, таланты часто переигрывают профессионалов.

— Простите, сэр?

— Росс, покажите ему оружие.

Демонстрирую револьвер. У лейтенанта вытягивается лицо.

— Учтите на будущее, Ольгерт. Росс умеет удивлять, он это делает постоянно.

— Слушаюсь, сэр.

— До встречи, Росс.

— До свидания, сэр.

— Ольгерт, проводите меня.

Кибовцы ушли, на меня навалилась усталость. Похоже, первый тайм выиграл. Минут через десять появляется лейтенант. Настроение явно приподнятое, довольная улыбка сияет.

— Превосходно, Серж! Все получилось, а ты переживал! Что такой хмурый?

— Не поверишь ― устал. Умеет полковник нервы помотать.

— Он лучший, Серж. Во всех Северо-Восточных колониях лучший. Но ты тоже хорош! Где взял второй револьвер?

— У командира. Невозможно отказать убедительному волку Реджистанса.

— Поражаюсь твоей хитрости. Кстати, полковнику понравилась твоя предусмотрительность.

— Ольгерт, добрым словом и револьвером всегда можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом.

Лейтенант от души смеется, хлопает по плечу.

— Отлично сказано, Серж! Предлагаю ― пойдем порадуем Сюзанну.

— Пойдем. Кстати, отдай револьвер ― верну Сергею. Так же незаметно, как и брал, Ольгерт. Ни к чему Питеру лишняя информация к размышлению, верно?

— Да уж. Сильно заметны наши трения?

— Если знаешь, что и где искать, всегда находишь, Ольгерт.

Забрав агентессу, идем к ней в медпункт.

— Не томи, шеф. Все получилось?

— Пакуй вещи, Сюзанна. Завтра утром убываем.

Шепотом, но с непередаваемым удовольствием:

— Да!!!

Негромким, но полным благодарности голосом:

— Это твоя заслуга, Сержант!

— За пределами лагеря можешь звать его Серж.

— Вот как? Между прочим, мне всегда нравилось это имя.

— Конечно, ведь оно так созвучно званию, которого ты бесспорно достойна, Сьюзи.

— Лейтенант, вы слышите, какие комплименты должен говорить даме настоящий джентльмен?

— Сюзанна, не расслабляйся, это прелюдия к вербовке.

Кибовцы негромко смеются. Тоже нервничали, ожидая итоги встречи. Конечно, пребывание в отряде ― опасность, помноженная на постоянную скуку оторванного от цивилизации человека. А если учесть планируемую конечную фазу с боем, когда над головой свистят пули военных, я понимаю причину жизнерадостного настроения агентов.

— Предлагаю неплохой анекдот на эту тему. На поляне в лесу проходит заседание командования Реджистанса. Обсуждают стратегию, методы борьбы, планируют диверсии, постоянно речь заходит о конспирации и маскировке баз. Внезапно один из совещающихся вынимает пистолет и стреляет в обратившегося к нему с вопросом человека. Наповал. Все замолкают. Стрелок прячет оружие и говорит: «А сейчас, коллеги, когда ликвидирован единственный настоящий реджистансовец, нам можно спокойно обсудить дела, как и положено нормальным офицерам КИБ».

Всплеск веселья. Отсмеявшись, Ольгерт одобрительно кивает:

— Превосходная история, Серж. С тобой надо чаще общаться.

— Кстати, об общении, лейтенант. Полагаю, есть смысл сегодня вечером обсудить ряд вопросов, непосредственно касающихся нас троих. Конкретно ― ближайшего будущего. Определенные мысли у меня есть, за день постараюсь довести их до совершенства.

— Дельное предложение, шеф. Мне тоже есть что сказать.

— Хорошо. Когда собираемся?

— Как насчет перед ужином? До массажа Сержа?

— Серж?

— Согласен.

— Утверждаю. В семь вечера здесь. А сейчас, соратники, — Сюзанна улыбается ― снова вспомнила анекдот, не иначе, — предлагаю отправиться на обед.

Обед, отдых, спорт. За мной никто не следит ― доверие полное. Сбегал на площадку, где стояли ожидавшие полковника машины. Точно, следы двух машин, похоже, армейские джипы.

Усиленная тренировка, возвращаюсь в лагерь. Снова собираемся в медпункте.

— Мы слушаем тебя, Серж.

— Первое и главное ― осознайте, что куш, на который мы замахнулись, является недостижимой мечтой для большинства. Большинства, включающего ваших коллег. На что они могут пойти, чтобы заполучить полное гражданство?

Лица серьезные, значит, прониклись, цель достигнута.

— Второе. Ольгерт, я не сомневаюсь, что каждый мой шаг будет записываться. Мое требование — писать должен только ты, ты же и передаешь информацию полковнику Голдману. Проверки помещений опять же на твоей совести, используй, пожалуйста, лучшую аппаратуру.

— Разумно. Согласен, Серж.

— Сьюзи, на тебе мое здоровье. В кратчайший срок изучи все, относящееся к противорадиационным препаратам, лично и постоянно контролируй всех привлекаемых медиков и то, чем они собираются пользоваться. Лучший вариант, если ты сама будешь заказывать лекарства у полковника и выполнять анализы. Уверен, ты знаешь, что делать в случае малейшего сомнения.

— Ясно.

— На ком будет проверка работающих со мной, но не входящих в нашу тройку людей?

Кибовцы переглядываются.

— Наверное, лучше заниматься этим вопросом вместе, шеф?

— Да, Сюзанна, ты права.

— Как будем общаться за пределами лагеря, чтобы не отличаться от обычной тройки?

— Хм-м. Наверное, так же. Во внеслужебное время по именам, меня можно называть «шеф». При начальстве ― лейтенант Штольц, агент Венсен. Ты… Уточню, но «сержант Росс» звучит нормально.

— Не слишком молодо выгляжу для сержанта?

— У нас не армия, Серж. Звание говорит лишь о твоих заслугах.

— Понял, шеф. Но за тобой полноценный инструктаж о принятых в КИБ правилах, жаргоне, поведении.

— Безусловно.

— О наших отношениях, коллеги. Вы не доверяете мне, я не доверяю вам, вместе мы не доверяем никому. Но есть дело, ради которого необходимо работать с полной отдачей, без мелочей, будучи уверенным друг в друге. Наша цель этого стоит.

— Согласен.

— Согласна, Серж.

— Что планировал, я высказал, коллеги. Ваши вопросы?

— Сюзанна?

— Спасибо, Ольгерт. Серж, меня интересует твоя медицинская карта. Перенесенные заболевания, анализы, предрасположенность к аллергии?..

— Сьюзи, боюсь, придется создавать ее с нуля. Готов к любым процедурам и анализам.

— Шеф?

— Отражу в сегодняшнем докладе. В любом случае время для этого будет.

— Серж, как выражается твоя реакция на наркотические и допросные препараты?

— Сильная интоксикация вплоть до потери сознания. Это же распространяется на крепкие алкогольные напитки. Плюс головная боль, тоже сильная.

— Внутричерепное давление?

— Не знаю, Сьюзи.

— Понятно. Займусь.

— Серж, с нами постоянно будут работать техи разной направленности. Проконтролировать их работу, как ты понимаешь, мне сложно.

— Всех техов беру на себя, Ольгерт.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Сюзанна смотрит на часы.

— Серж, время массажа.

— Слушаюсь, агент Венсен.

Я на топчане, Ольгерт не уходит.

— Серж, все-таки ― как ты нас вычислил?

Улыбаюсь:

— Ольгерт, мне понравился твой жест Сюзанне перед вопросом. «Внимание», не правда ли? Отдаю должное ― изящный ход. Пальцы Сьюзи не только сильные, но и чувствительные. Должна уловить правдивость ответа?

— Какой изворотливый хитрец!

— А ты, Сьюзи, многогранно подготовленная и талантливая девушка. В благодарность за прекрасный массаж отвечу честно: опыт, Ольгерт.

— Опыт? Но где ты мог его набраться? Тебе не так много лет, Серж.

— Давай подойдем к вопросу аналитически. С одной стороны имеем провал оперативной тройки с точным определением агентов. С другой юный возраст определившего. Одна из предпосылок исключает другую. Какая неверна? Учти, полковник правильный ответ уже знает.

— Ты употребил слово «честно». Подожди… Сколько тебе тогда лет?!

Пальцы врача замирают.

— Перевернуться, Сюзанна?

— Да.

— Кстати, теперь можно контролировать еще и мои глаза. Отложим точное количество лет и зададимся вторым вопросом. Каким, Ольгерт?

— Почему ты так молодо выглядишь?

— Поправлю акцент. В каком месте Империи возможно серьезное омоложение?

Лейтенант молчит, отвечает агентесса:

— Хрустальный остров…

— Незаурядные познания для простого агента, Сюзанна. Полковник Голдман, отдаю ему должное, и это вычислил сразу. Полагаю, ты получил целый ряд ответов на вопросы, шеф?

— У меня еще больше возникло новых, Серж.

— Отвечу, как добрая бабушка, отбирающая банку малинового варенья у внука: «Много за один раз ― вредно».

— Заинтриговать ты умеешь, это точно. Значит, опыт контрразведчика, знания теха…

— Добавь боевую подготовку, шеф. Он один положил пятерых «дельтовцев». Трое ― с границ Мертвых земель, с реальным боевым опытом.

— Ну, что ответишь, Серж?

— Уже ответил. Хорошего ― понемножку. Буду молчать, даже если Сьюзи защекочет меня насмерть.

— Нет, скрытный мой, ты так просто не умрешь. Я приберегу для тебя особо утонченную пытку.

— Надеюсь, хотя бы в более цивилизованных условиях, Сюзанна?

— О, да!

— Ольгерт, сотри улыбку заговорщика со своего лица. Объяви страждущим, когда мы уходим?

— Завтра в шесть. Оружие утром отдашь Петру, форму можешь оставить прямо у себя в комнате. Ты тоже, Сюзанна. До бойцов доведено, что мы убываем на особое совещание Реджистанса.

— Вижу, шеф, ты не стал придумывать что-то новое.

Переглядываемся, смеемся.

— Тот твой анекдот очень точно отражает ситуацию, Серж.

Ужин, душ, обработка раны. Сюзанна уже собирает сумку. Откос раздумий и ответивший на мое прощальное рукопожатие командир. Утром закрепил на ноге нож Натали и взял маленький пакет с ее вторым подарком ― туалетной водой.

— Это уже отдает паранойей, Серж.

— Ольгерт, ты уверен, что твои радиосеансы не слушали чужие уши? Лучше быть живым параноиком, чем мертвым наивным идиотом.

— Хорошо. Командуй.

— Выдвигаемся в пятнадцати ярдах от тропы слева. Сюзанна ― головной дозор. Отдай сумку шефу, вынимай свой пистолетик. Я ― тыловой. Дистанция ― десять ярдов. Ольгерт, ты без оружия?

С оттенком досады:

— Да.

— Общение боевыми жестами, предупреждение о возможной опасности…

— Могу крикнуть птицей.

— Принимаю. Прямое столкновение ― стреляй без колебаний. Сюзанна, вперед!

Затея преследовала одну-единственную цель ― необходимо приучать кибовцев к безусловному исполнению моих приказов.

Два с небольшим часа по лесу, один крик птицы. Да, торчащий из кустов сук напоминал ствол автоматической винтовки. Подходим к дороге. Из кустов виден стоящий на поляне микроавтобус с тонированными стеклами.

— Агент Венсен, забирай сумку у шефа, дай мне пистолет.

— Держи.

— Сюзанна, выдвигаешься вправо, там выходишь из кустов, следуешь к водителю. Если все нормально, поворачиваешься к нам и машешь левой рукой. Видишь опасность ― ставишь сумку на землю, машешь двумя руками в направлении, откуда выйдешь. Мы с Ольгертом отступим и отправимся другим маршрутом.

— Ясно.

Легкое шуршание веток, агентесса выходит на поляну, направляется к машине. Выскакивает водитель, предупредительно откатывает боковую дверь пассажирского отсека. Короткий разговор, Сьюзи машет левой рукой.

В отделенном переборкой от водителя салоне комфортно и прохладно ― работает кондиционер. Удобнейшие кресла, небольшой откидной столик, мини-холодильник. Пистолет возвращается на точеную загорелую голень агентессы.

— Ты всегда так предусмотрителен, Серж?

— Да.

— Это многое объясняет.

— Ольгерт, куда мы едем?

— Полковник направил нас в исключительно приятное местечко. Сюзанна, ты как-то мечтала туда попасть.

— Подожди… Бирюзовая бухта?!

— Точно.

— О-о-о!

— Это санаторий, Ольгерт?

— Да, можно и так сказать. Ты себе не представляешь, какой это санаторий!

— Между прочим, офицеры, мы уже давно не в лесу, не пора ли перейти на подобающий сотрудникам КИБ язык?

Эту фразу я произнес на английском. Недолго длилось общение на родном русском.

— Сэр сержант, слушаюсь, сэр.

— Да, сэр, вы правы.

Сюзанна открывает холодильничек.

— Джентльмены, нас ценят. Какие напитки желаете?

Выбираем бутылочки. Полпинты газированного виноградно-яблочного сока благотворно воздействуют на организм. Поудобнее располагаюсь на кресле, закрываю глаза, заставляю себя расслабиться.

— Серж, подъезжаем.

— Принял.

Микроавтобус еще минут пятнадцать неспешно едет по красивым улицам приморского городка. Роскошь и отдых ― лучшие слова, характеризующие пейзаж за окном. Красивые здания, небольшие дизайнерские парки, фонтанчики, идеально чистая тротуарная плитка, нарядные, ухоженные, загорелые люди. Стилизованный под паровоз электротягач везет на пляж полные отдыхающих вагончики.

— Просто не верю своим глазам. Боже мой, неужели мы в цивилизации?

— Да, Сюзанна, разделяю твое мнение.

Я молчу. Не мой это праздник жизни.

Микроавтобус разворачивается на площадке у высоких кованных ворот, останавливается. Выходим. Со всех сторон тропическая зелень, чуть выше на фонарях под старину ― видеокамеры. Из калитки появляется охранник.

— Кто из вас старший?

— Лейтенант Штольц.

— Секунду, сэр.

Пролистывание данных на компьютерном планшете, кивок, взмах рукой.

— Да, сэр. Прошу вас, сейчас подъедет мобиль.

Открытый электромобильчик везет по тенистой платановой аллее к площади. Интересный момент ― еще ни разу не видел стационарного учетника. Стойка регистратуры, улыбчивая, но с точными спортивными движениями бойца барышня за ноутбуком.

— Лейтенант Штольц.

— Да, сэр. Позвольте…

Подключенный к ноуту сканер деликатно касается груди Ольгерта.

— Благодарю вас, сэр. Вашей тройке забронированы номера и оставлена посылка.

Приглушенно щелкают замки сейфа за стойкой. Запечатанный небольшой пакет. Следом на стойку ложатся знакомые мне комплекты пластиковых карт, на этот раз насыщенного золотого цвета.

Лейтенант подвисает, у агентессы полные восторга и удивления глаза.

— Господа, дама, надеюсь, трое суток люкса вам понравятся. Мобиль отвезет вас.

— Благодарю.

В электромобильчике Сьюзи дает волю чувствам:

— Ольгерт! Не верю своим глазам! Это не сон?

— Сюзанна, я сам поражен.

— Серж, ты что молчишь?

— Жду, когда шеф вскроет пакет и выдаст ценные указания.

Два элегантных мобильника в чехлах и зарядные устройства к ним. Где чей, понятно сразу ― на корпусе изящной женской модели выложено стразами «Сьюзи».

— Потрясающе!

В прилагаемой записке одно-единственное слово: «Отдыхайте». Аппараты запускаются, проверяется немедленно пополнившийся баланс. Несомненно, цифры на дисплеях впечатляют ― это хорошо заметно по лицам кибовцев.

Выгружаемся у трех симпатичных коттеджей. Как раз у Ольгерта раздается мелодичный вызов. Догадываюсь, кто звонит. Махнув напарникам рукой, иду в свои апартаменты.

М-да, люкс ― это и есть люкс. В махровом халате наслаждаюсь после душа чашкой первоклассного кофе с молоком. Холодильник полон, как и бар в гостиной. Музыкальный центр негромко исполняет последние радиохиты.

— Серж?

— Входи, Сьюзи.

— Почему не заперто?

— Тебя ждал. Как вкушение пошлой роскоши, агентесса?

— Не заметно?

— Выглядишь великолепно, подтверждаю.

Девушка успела не только принять душ, но и нанести макияж. Легкий сарафан открывает стройные ноги и подчеркивает тонкую гибкую фигурку.

— Чем планируешь заняться?

— Сначала допить кофе, а затем исполнять твои приказы, как и распорядился по телефону полковник.

— Да, приятно говорить с прозорливым человеком. Одевайся, буду делать из тебя джентльмена.

Парикмахерская. Вдумчиво обсудив фасоны причесок с мужским мастером, Сюзанна отправляет меня в кресло. Что же, возражений нет — зарос за прошедшее время изрядно.

Дорогой бутик. Легчайшая рубашка, тонкие летние брюки, белье, носки, аксессуары, обувь. Все категории «А». Старая одежда («В таком даже в трудовую армию не возьмут — побрезгуют») отправляется в мусорный пакет. В зеркале отражается знакомый по Сити-258 образ. Как недавно и уже давно это было! Солнцезащитные фотохромные очки (любимая модель Черного теха) скрывают печальные глаза.

С отдающим правом собственника удовольствием Сюзанна окинула меня взглядом, довольно улыбнулась и проворковала, явно рисуясь перед персоналом (в этом мире для женщины очень престижно содержать молодого любовника):

— Серж, дорогой, теперь подожди меня, пожалуйста.

— Разумеется.

Взгляд на часы:

— Час я выдержу, дорогая.

Прозрачный столик у фонтанчика, кофе за счет заведения, музыкальный канал на небольшом плоском телевизоре. Душу продолжают бередить непрошеные воспоминания, потому что на экране Катя. Повзрослевшая, элегантная, гармонично и непринужденно двигающаяся по сцене (послушалась, занялась спортом). Четвертая песня. На этот раз грустная. Кажется, что глаза певицы полны слез. Черт… Я знаю, к кому она обращается. Стиснув зубы, пережидаю нахлынувшую боль. Невидящими глазами смотрю на экран, а память показывает улыбающуюся Марджи, счастливую Елену, задорно смеющуюся Кэт. Ничего нельзя изменить и вернуть назад. Теперь к любящим женщинам добавилась Натали. И всем принес только горе.

Отрываясь от воспоминаний, отворачиваюсь от телевизора, окидываю взглядом роскошную реальность. Не мою. Чужую, далекую и ненавистную. Приближающаяся походкой модели на подиуме Сюзанна сбивается с шага.

— Серж? Что-то случилось?

— Нет.

— Но у тебя такой взгляд…

Надеваю очки:

— Так лучше?

Агентесса нерешительно кивает, смотрит на экран телевизора. На лице появляются догадка и понимание. Что она увидела?

Под приятную инструментальную музыку сменяют друг друга сочные морские пейзажи. Их объединяет… Да, их объединяет сияющий подобно бриллианту купол на заднем плане. Хрустальный остров.

— Серж, ты…

— Не спрашивай, Сьюзи. Есть тайны, не добавляющие здоровья и долголетия. А такой прекрасной девушке должно быть гармонично присуще и первое, и второе. Ну-ка, повернись, красавица.

Загадочная улыбка, полные жарких обещаний миндалевидные глаза, профессиональный макияж, облегающее, подчеркивающее достоинства фигуры платье цвета морской волны, легкие босоножки натуральной кожи, стильная сумочка.

Платье на бретельках, несмотря на внешнюю простоту, стоит немерено ― понятно сразу.

— Сьюзи, ты будешь разбивать мужские сердца десятками.

— А если меня интересует только один мужчина?

— Не думаю, что он достоин стоящей передо мной ослепительной красавицы.

— Опять издеваешься над бедной девушкой, Серж?

— Кстати, о бедности. Не посетить ли нам ювелирный салон?

Вижу, жаждет неимоверно. Но потратилась уже изрядно и хотела бы остаток средств с карты скинуть на свой счет.

— Пойдем, Сьюзи. Я угощаю.

— О, Серж! Но ведь там цены?..

— Дорогая, во-первых, если выгорит наше маленькое дело, то все это ― жест с неуловимым оттенком снисходительности ― будет вызывать у тебя несколько другие чувства. А во-вторых, я поставлю условие.

— Готова на все.

— Сьюзи, я увижу (выделяю интонацией), когда ты будешь действительно готова. Условие такое ― покупаю тебе сам.

— Да, Серж, согласна. Но ты знаешь…

Пресекаю жестко-командным тоном:

— Сюзанна!

Замолкает.

— Если не доверяешь, можешь отказаться.

— Я буду молчать, Серж.

Ювелирный салон впечатляет ассортиментом и ценами. Прикинув количество единиц на карте, решительно двигаюсь в сторону витрин с серебром. Филигранность работы и продуманность стилей устраивают. Кладу карту перед менеджером, отдаю указания. Особая тонкость — добиться гармонии с карими глазами девушки. Идеально подойдут, наверное, сердолик и темный янтарь. Серьги, диадема, браслет-змея на руку, резное колечко и два перстенька. Зеркало. Восхищенная агентесса:

— Серж! Боже мой!

— Леди, вы потрясающе выглядите. Вещи из разных композиций, но вместе они дают фантастический эффект. Совершенно неповторимая гармония.

— Благодарю вас, сэр. Серж!

— Сьюзи, тебе необходимо немного подвести глаза. Уголки чуть-чуть к вискам.

— Вы знаете, леди, присоединяюсь к мнению вашего спутника.

— Да? Сейчас, джентльмены.

Менеджер поворачивается ко мне, дружелюбно улыбается:

— Бывали в Юго-Восточных колониях, сэр?

— Где я только ни бывал, сэр.

— Джентльмены, как?

Хоть сейчас на роль персидской принцессы.

— Леди, нет слов.

— Именно это я и хотел увидеть, Сьюзи.

Две трети единиц с покупочной карты испарились, но на что мне их тратить? А вот в легендировании себя любимого и обработке агентов шаг сделан незаурядный.

Призывно играет мобильный в сумочке.

— Да, Ольгерт? Хорошо, мы уже идем.

— Серж, Ольгерт нас ждет за столиком в ресторане.

Раскланиваемся с менеджером (сто процентов ― кибовец, как и все остальные тут), шагаем в тени раскидистых деревьев. Аромат экзотических цветов смешивается с тонкими духами девушки. Встречные мужчины окидывают ее отнюдь не равнодушными взглядами. Пальцы агентессы деликатно касаются левого бицепса. Понимаю намек, идем под ручку.

— Серж, ты действительно был в Юго-Восточных колониях?

— Если твои украшения подобраны в характерном стиле, то какой ответ является верным?

— Боже мой, твой юный вид все время сбивает с правильного пути!

— Знаешь, Сьюзи, возможно, об этом еще рано говорить…

— Серж…

— Хорошо. У тебя тоже есть серьезный шанс сохранить молодость и красоту на десятилетия. Многие десятилетия, Сюзанна.

Останавливаемся, и снова вижу женщину-бойца. Очень заинтересованную женщину.

— Серж, даже полное гражданство не гарантирует омолаживающих процедур такого уровня (интересовалась, куколка, знаешь кое-что). Все решает кэш. Не томи, рассказывай.

— Я предложил полковнику один интересный план. Если предложенное получит ход, то суммы на банковских счетах окажутся порядка годового дохода колонии. И мне понадобится напарница. Женщина, которая будет беречь главное ― мою жизнь.

— Ты предлагаешь?..

— Да. И не жду ответа сразу. Полная ясность все равно придет только после разговора с полковником. Думай, Сьюзи.

— Почему я?

— Уверен, что скоро ты это поймешь сама.

Снова идем.

— Умеешь ты нагнать туману, Серж.

— Всего лишь заставляю немного логически подумать.

Натуральное дерево ценных пород, вышколенный персонал с легким оттенком чопорности, разделенные ажурными перегородками кабинки. Увидев агентессу, привставший Ольгерт (тоже во всем новом категории «А») не смог сдержать чувств:

— Сюзанна! Невероятно!

— Тебе понравился мой вид?

— Ты потрясающе выглядишь. А эти драгоценности!..

Сьюзи, чарующе улыбаясь, благосклонно внимает комплиментам. И главное, молчит. Уверен, что о подарке и нашем разговоре Ольгерт не узнает.

— Ну, что же, коллеги, есть новости.

Предупреждающим жестом подношу палец к губам, касаюсь мочки уха, упираюсь указательным пальцем в стол. «Молчать, нас подслушивают». Мгновенно собравшийся лейтенант кивает, продолжает фразу:

— Нас ценят, поэтому есть повод повеселиться.

Оказывается, лейтенант уважает хороший коньяк. Наши вкусы с агентессой совпадают — ограничиваемся бокалом отличного красного вина. Великолепные блюда сменяют друг друга, ведем легкую беседу ни о чем. Ольгерт изображает попытки начать флирт с красавицей, она ловко и остроумно отбивается, бросая на меня многозначительные взгляды. Пара почти приличных анекдотов способствует созданию атмосферы непринужденного веселья. На славу откушав, покидаем заведение. Очередной электромобильчик быстро довозит нашу компанию до коттеджей. Первым делом лейтенант извлекает из металлического чемоданчика с хитрым кодовым замком не менее хитрый прибор (не терял зря время. Впрочем, это предусмотрительность полковника) и проверяет помещение.

Установив в двух местах блочки глушилок, успокоенно кивает и начинает разговор:

— Коллеги, возвращаюсь к новости.

— Завтра утром нас ждет полковник, шеф?

— Хм-м. Может быть, ты, Серж, знаешь, зачем он нас ждет?

— Вас двоих — разумеется. Но не скажу.

Сюзанна поднимается из своего кресла, садится мне на колени, кладет руки на плечи:

— Я как никогда близка к исполнению давнего желания запытать тебя насмерть, Серж. Почему не скажешь?

— Хочу, чтобы вы помучились, как и я. Моя-то дальнейшая судьба еще в стадии решения. Кстати, поэтому опять необходимо качественно подготовиться к разговору, Сьюзи, как это ни печально. Поскольку умные мысли и близость красивой женщины совершенно несовместимы, будь добра ― вернись на место.

— Ты жуткий человек, Серж.

Девушка занимает исходную позицию, продолжаю разговор:

— Время выезда, шеф?

— Половина восьмого утра.

— Прекрасно. Успею с утра потренироваться.

— Серж, здесь же курорт!

— Сьюзи, отдохну после дела. Представь себе это удовольствие ― восход солнца, пустынный пляж, твердая полоса песка у кромки моря, набегающая волна…

— И несущийся сумасшедший, известный как Серж Росс.

— Могу поспорить ― я там буду не один.

— Не сомневаюсь. По крайней мере, я точно составлю тебе компанию.

— Признателен, Сьюзи. К слову, о курорте ― мисс врач, надеюсь, мне не запрещены морские ванны?

— Думаю, уже допустимы.

— Я бы с удовольствием сегодня поплавал.

Лицо девушки выражает скрытые душевные терзания. Понимаю ― макияж, прическа…

— Я тоже не откажусь. Когда выдвигаемся?

— В четыре нормально?

— Хорошо, Серж.

— Ольгерт?

— У меня дела.

— Понято, шеф.

Купальные принадлежности приобретаем прямо у входа на пляж, Сьюзи складывает их в свою пляжную сумку. Первое затруднение возникает после переодевания у кабинки.

— Серж, посмотри!..

Агентесса расстроена. Типично женская причина ― бикини не закрывает лишенные загара места. В лагере загорала в простых трусиках и лифчике ― это очень заметно. Мои ноги тоже сияют белизной, в отличие от торса.

— Что теперь делать, Серж?

— Сьюзи, наплевать и идти загорать. Ты боевой сотрудник КИБ, вернувшийся с задания ― это должно быть ясно любому здравомыслящему человеку. Если кто-то посмотрит косо или с насмешкой ― изувечу.

— Серж, это санаторий КИБ!

— Значит, изувечу с особым цинизмом. Успокойся, Сьюзи, пойдем к морю.

Девушка все-таки стесняется — завернулась в полотенце. Занимаем два смежных удобнейших шезлонга, многозначительно смотрю на морскую гладь.

— Сьюзи, дорогая, мне очень хочется поплавать. Как быть с заплатой на боку?

— Сейчас сниму. Сколько планируешь купаться?

— Часик, не больше.

— Сколько?!

— Сьюзи, я неплохой пловец. Час. И еще я люблю далеко заплывать.

— Я составлю тебе компанию, по крайней мере, вначале.

— Хорошо.

Идем в море, улавливаю как минимум пару любопытных взглядов на рубец. Действительно, ярко выделяется на белом пятне незагорелой кожи.

Под ногами крупнозернистый желтый песок с красноватым отливом, впереди море потрясающей чистоты и, оказывается, самое то по температуре. Плыву. Благолепие!

— Серж, что у тебя за стиль?

М-да. Брасс недорезанный.

— Особый экономичный, рыбка моя спортивная. Медленный, но зато прекрасно сохраняет силы. Еще могу вот так.

Выгребаю на боку, заметно ускоряясь.

— А так какие достоинства?

— Во-первых, вижу плывущую рядом красивую девушку, а во-вторых… При такой манере правая рука свободна, что и демонстрирую, изображая на пальцах выстрел из пистолета.

— Замечательное у тебя обращение с красивыми девушками. Что тогда делаешь с некрасивыми?

— Не спрашивай — поседеешь и придется красить волосы.

В ответ летит пригоршня брызг. Переворачиваюсь на спину и наддаю.

Уже минут двадцать, меняя стили, выгребаю в открытое море. Так, спортсменка скисает.

— Сьюзи, тебе пора возвращаться.

— Нет.

— Сьюзи, я ценю твое упорство, но еще больше уважаю здравый смысл.

Молчит. Что же, будем воспитывать. Еще десять минут. Мы уже далеко за бакенами. Интересно, а спасатели тут есть? Тьфу, накаркал! Почти бесшумно гудя электродвигателем, приближается изящный пластиковый катер с навесом из панелей солнечных батарей.

— Прошу прощения, сэр, вы далеко удалились от буйков. Позвольте вас подвезти до зоны купания.

— Сэр, я могу вернуться сам?

— Разумеется, сэр.

— Тогда примите, пожалуйста, на борт мою спутницу.

Врач не спорит, с заметным трудом (устала) забирается по кормовому пандусу на палубу. Плыву назад, катер сопровождает на самом малом ходу. Буйки.

— Сэр, уверяю вас, до берега я доберусь без труда. Будьте добры, доставьте на пляж девушку.

— Хорошо, сэр. Приятного отдыха, сэр.

— Благодарю вас, сэр.

Приняв влево, катер уходит. Итак, итог заплыва — далеко не все мои похождения известны паре Ольгерт-Сюзанна. Про четырехчасовое купание у военного санатория точно не знают. Значит, информация поступает полковнику не в полном объеме. Что скорее всего — нет агента среди следаков, а имеется информатор, косвенно задействованный в работе следственной группы. Ничего удивительного — Голдман и его подчиненные из управления, занимающегося провокациями, а следаки служат в другом управлении Имперской Безопасности. Разделение обязанностей, конкуренция и повышенная секретность на руку.

Выхожу на берег, ориентируюсь, иду к своему месту. Вижу Сюзанну. Кстати, с кем это она?

— …да, сэр, очень пригодились. Ваши лекции дали все основные знания, служба пошла достаточно успешно.

— Я рад, Венсен, вашим успехам.

— Благодарю вас, сэр.

Похоже, бывший преподаватель агентессы. Мужчина в возрасте, но фигура крепкая, спортом занимается регулярно.

— О, Серж! Сэр, мой напарник.

— Сержант Росс, сэр.

— Майор Лонг. Преподавал вашей спутнице в высшей школе.

— Я понял, сэр. Подтверждаю — преподавали качественно, претензий к подготовке нет.

Лучшая похвала преподавателю — высокая оценка его учеников.

— Благодарю вас, сержант.

Жму твердую сухую ладонь. Взгляд майора останавливается на моем боку.

— Ого! Так вот где вы служите, агент Венсен! Серьезно, весьма серьезно. Горжусь вами.

Сьюзи мило улыбается.

— Серж, подходи.

Питьевая вода из бутылочки смывает соль, наносится мазь.

— Сьюзи, может, без заплаты? Пусть немного загорит.

— Только в тени, Серж.

На белую кожу вокруг рубца тонкие уверенные пальцы ловко наносят крем для загара. Благодарю, располагаюсь под зонтиком в шезлонге, надеваю солнцезащитные очки. С интересом наблюдавший за процедурой майор снова выказывает восхищение девушке. Так, тут уже дело пахнет флиртом. Как отреагирует агентесса? Мастерски — пара фраз явно дает понять о наших якобы особых отношениях. Поняв намек, преподаватель меняет тему и в итоге раскланивается.

— Сьюзи, я совершенно не настаиваю, чтобы ты жертвовала ради меня своей личной жизнью. Могла бы принять ухаживания офицера.

— Нет, Серж. Высшая школа — это пусть интересное, но прошлое. А ты со своими тайнами — туманное, но очень перспективное будущее.

— Твоя прагматичность привлекла меня с первой секунды.

— Я догадалась.

Позагорали, я еще раз поплавал, убедив агентессу, что до буйков и обратно.

Ужин с довольным Ольгертом. Причина удовольствия вычислилась по нестертому мазку помады на лице. Расставаясь перед сном у дверей коттеджа, явственно увидел короткие проблески ауры Сюзанны. Интересно, какие мысли подводят ее к эротическому настроению?

— Итак, коллеги, ваша работа была серьезно проверена и оценена.

Кабинет полковника, наша тройка, как и Голдман, в удобных креслах. Демократично в КИБе, совсем не армия.

Утром на входе в здание нас встретил посыльный, передал Ольгерту запечатанный пакет. Три пластиковых удостоверения на шнурках и хитрое устройство, замаскированное под обычный сотовый телефон. Эмулятор RFID промышленного изготовления, произведено, похоже, в технопарке КИБ. С этой штукой на поясе спокойно прошел через посты охраны и стационарные учетники.

Голдман продолжает обращаться к Ольгерту и Сюзане:

— В целом она признана эффективной и достаточно грамотной. Не ваша вина, что не пришлось воспользоваться ее плодами. Конечно, провал на заключительном этапе не делает вам чести…

Взгляды, однозначно далекие от дружелюбия.

— …но зато мы бескровно познакомились с весьма незаурядным человеком. Принимая во внимание совокупность заслуг и перспективы предстоящих задач, руководством КИБ принято решение о вашем поощрении.

Исключительно преданные и радостные лица.

Полковник выдерживает паузу, с торжественным оттенком объявляет:

— С сегодняшнего дня вы, Штольц, капитан, вы, Венсен, сержант.

— Благодарю вас, сэр!

— Сэр, благодарю вас!

— Пребывание в отряде Реджистанса с весны засчитано вам как участие в боевых действиях, соответствующие начисления на личные счета выполнены.

Напарники знакомятся с банковскими распечатками. Бурное выражение восторга. Полковник успокаивает их одним жестом.

— Относительно вас, Росс, не все так безоблачно.

— Следователи продолжают жаждать моей крови, сэр?

— Если бы только они.

— Научники, техи, возможно, представители церкви?

— Неплохо очерчен круг заинтересованных лиц.

— Сэр, заверяю вас, я не стремлюсь к дешевой популярности. Но смысл понятен — поставленная задача по поиску арсенала должна быть успешно выполнена.

— Именно. Это касается и вас, коллеги. Ошибки недопустимы, потому что любая оплошность просто лишит вас будущего. Понятно?

— Да, сэр!

— Приложу все силы, сэр!

— Хорошо. Послезавтра утром транспорт доставит вас непосредственно к месту проведения операции. На подготовку с учетом ваших запросов отведено три дня, затем выход в зону. Вопросы?

— Нет, сэр.

— Все понятно, сэр.

— Коллеги, получите новые удостоверения в двенадцатом кабинете. Не задерживаю. А вас, Росс, я попрошу остаться.

Выходят.

— Я обсудил с заинтересованными лицами ваши предложения. В ходе обсуждения возник один немаловажный вопрос. Допустим, вы найдете ядерное оружие. Но ведь его необходимо еще и суметь применить.

— А техов привлекать нельзя. Особенно специализированных техов, сэр.

— Именно.

— Сэр, я справлюсь. Гарантирую.

— Значит, все эти легенды о ваших технических талантах…

— Совсем не легенды, сэр. Я точно справлюсь.

Выдерживаю изучающий, полный недоверия и интереса взгляд.

— Что же, Росс, надеюсь, мы скоро будем обсуждать перспективы уже вашей службы в КИБ.

— Да, сэр.

Кивком Голдман отпускает и меня. Прощаюсь, выхожу. Смысл встречи понятен — тройка фактически узаконена, напарники целенаправленно мотивированы на выполнение задачи, мне обрисованы варианты личного будущего.

«Ты попал! Ты точно попал, хитрый мерзавец!» — эта мысль читается в глазах уже сержантессы Сьюзи и в ее ауре. Аура, разумеется, гораздо интереснее для изучения. Сохраняя невозмутимый вид, разбираюсь в сплетениях чувств, оттенках настроения и характере девушки, благо она прижалась ко мне на танцевальной площадке ресторана. Ольгерт тоже не теряет время зря, несколько нескромно обняв симпатичную куколку, и вообще, празднование повышения кибовцев удалось на славу.

— Серж, если ты не изменишь этот мерзкий изучающий взгляд на более ласковый, то очень пожалеешь.

— Сьюзи, не забывай — ты отвечаешь за мое здоровье.

— Одно другому не помешает.

— Да, сержантесса, как мы теперь будем выглядеть — два сержанта в тройке?

— Все нормально. Шеф целый капитан, а в таком чине многое меняется. И не переводи тему, Серж. Я хорошо помню твои обещания.

— Не отказываюсь. Единственное…

— Что еще ты хочешь придумать, хитрец?

— Видишь ли, Сьюзи, тяжелое ранение, нервная работа, привычка расслабляться от твоего массажа… Вдруг и в этот раз я размякну в твоих нежных руках?

— Не волнуйся, красавчик. При желании в моих руках все становится крепким и твердым, как сталь.

М-да, таким взглядом можно совратить мумию. Кстати, что-то гулянка затянулась, да и релаксационных сеансов у меня не было давненько…

Выходя из душа, улавливаю легкий аромат духов. Как-то и не сомневался. Сьюзи в обольстительном пеньюаре и с видом роковой женщины ждет в постели.

— У тебя опять не заперто, Серж.

— Нехорошо заставлять ждать у закрытой двери такую красивую даму.

Присаживаюсь на кровать, просматриваю ауру. Кроме собственно желания присутствует ряд чувств, и в первую очередь самоконтроль. Списочек вопросов, наверное, в уме освежается… Ну-ну.

— Опять ты так смотришь, Серж. Все, чаша терпения переполнена, сладкий мой.

Отличный партерный бросок, банное полотенце и пеньюар улетают на палас. А вот теперь будем играть по моим правилам. Невидимые обычному взору молнии пронзают ауру Сьюзи, легко добираясь до центра удовольствия. Слабая попытка удержать самоконтроль продлилась не более трех секунд — горяча восточная кровь. Первый пик наслаждения взят еще на стадии прелюдии, потом они следуют каждые три минуты, превращая редкое слабое «нет» в мощное и резкое «Да!». Небольшой перерыв, теперь за дело берусь творчески и обстоятельно. А что Сюзанна? Решила, что все закончено? Кардинально неправильное мнение. Все только начинается, сладкая моя.

С утра успел побегать, искупаться в море, принять душ, а восточная прелестница все еще сладко спит, наплевав на обязанности телохранителя. Какой метод избрать для побудки? Выбираю самый нежный ― заслужила. Бодрящий аромат заставляет девушку приоткрыть глаза.

— О, Боже…

— Выпей кофе, Сюзанна.

— Спасибо.

Целомудренно накинув простыню, присаживается, постепенно сосредотачиваясь и сгоняя остатки сна. Так, вспомнила вчерашнее:

— Серж!

— Да?

Оценивает бодрый вид.

— Ты давно проснулся?

— Уже сделал зарядку, поплавал и принял душ. У тебя два часа до отъезда, Сьюзи.

— Я себя чувствую, как вынутая из стиральной машины кошка, а ты делаешь зарядку… Серж, ты вообще человек?

Подаю чашечку кофе на блюдечке, девушка делает глоток.

— О, замечательно. Спасибо.

— На здоровье, дорогая. Кстати, на кухне готовы прекрасные бутерброды. Или сначала душ?

— Наверное, все-таки душ.

Протягиваю предусмотрительно захваченный банный халат, забирая чашечку. Встаю, деликатно отворачиваюсь.

— Тебе так надоело мое тело?

— Что ты, Сюзанна. Просто опасаюсь, что не сдержу свои здоровые инстинкты и мы замечательно проведем еще пару часов.

Резко поворачиваюсь.

— Ты к этому готова, сладкая?

Выждав секунду, меняю хищно-заинтересованный взгляд на обычный и по-доброму улыбаюсь:

— Сьюзи, иди в душ.

Твердый кулачок легонько бьет в грудь:

— Гадкий, отвратительный тип. Маньяк сумасшедший.

Контрастный душ привел сержантессу в относительную норму и пробудил аппетит. Пирамида бутербродиков с семгой тает на глазах.

— Серж, я сильно орала?

— Что за вульгарное выражение? Милая культурная девушка, сержант КИБ, между прочим, и «орала». Страстно выражала свои чувства ― вот более точное определение.

— Когда-нибудь я не сдержусь и убью тебя за все издевательства.

— Над бедной девушкой? Сьюзи, кто тебе тогда доставит такое удовольствие?

— Переживу как-нибудь.

— Это ты сейчас так думаешь. Поверь, через неделю мысли о прекрасном могут измениться.

— Сомневаюсь. Я как никогда близка к решению уйти в монастырь.

— А как же будущие лейтенантские погоны?

Очень заинтересованный взгляд. Трогаю мочку уха, упираю указательный палец в стол, многозначительно киваю. Продолжаю вслух:

— Относительно звукового сопровождения нашей волшебной ночи любви тебе лучше уточнить у шефа.

— Ты прав. Где мои вещи?

— Пеньюар и халат в шкафу, дорогая.

В электромобильчике Сюзанна тщательно скрывает недовольство. Уверен, что знаю причину ― Ольгерт отказался стирать запись. Впрочем, настроение девушки повышается, когда у стойки регистратуры производится сброс остатков средств с карт на банковские счета. Так, а мои куда? Весьма непрофессиональное упущение.

— Сэр?

— Леди, будьте добры, на банковский счет мисс Венсен.

Подкрепляю многозначительной улыбкой. Легкое движение брови красавицы-дежурной, непроницаемый взгляд на Сюзанну (везет же некоторым!), транзакция.

На улице Сьюзи придерживает за руку:

— Серж, я все верну до единицы.

— Оставь, Сюзанна. Считай это подарком и авансом за заботу о моей драгоценной жизни. Ты еще помнишь, что мне может понадобиться верная напарница?

Длинные тонкие пальцы утвердительно сжимают бицепс.

Серебристый комфортабельный минивэн с тонированными стеклами сначала завозит нас в технопарк. Неотличимые от других ворота, обычный на вид ангар. Внутри же ― уютный и стильный офис КИБ. Проверка удостоверений, проходим под стационарным учетником. Эмулятор на поясе работает безупречно. Получение особой кибовской полевой формы. Интересное размещение знаков различия ― полоска на нагрудном кармане и такая же, но защитного цвета ― на кепи. Легкие «дышащие» берцы. Камуфлированная сумка, белье, туалетные принадлежности, ремень, кобура. В бытовой комнате отглаживаем форму, по очереди скрываемся за ширмой для переодевания. Объемные коробки для личных вещей ― гражданская одежда будет отправлена агентам домой. Останавливаюсь в раздумьях. Сержантесса правильно понимает затруднение:

— Серж, клади вещи ко мне.

— Спасибо, Сюзанна.

Оружейная комната. Новенький браунинг, электронная запись в удостоверение. Запасная обойма, патроны. Тщательно чищу, смазываю машинку смерти, проверяю работу механизма. Спуск мягкий, хорошо.

Ольгерт отправился по своим делам, мы с Сюзанной перекусываем в кафетерии.

— У тебя нет дома, Серж?

— Да, Сьюзи. У тебя не возникнет семейных проблем из-за моих вещей?

— Ценю твою деликатность. Нет, Серж, мне никто не устроит сцену ревности ― я живу одна.

— Сочувствую. Плохо возвращаться домой, когда тебя никто не ждет.

Невеселая усмешка в ответ.

Появляется целеустремленный Ольгерт. А в руках у него, кстати, весьма характерная сумка. Портативный учетник, не иначе.

— Готовы?

— Да, сэр.

— Поехали.

Несколько часов пути, подзапущенная гравийка на заключительном этапе, ворота небольшой воинской части. Казарма, столовая, автопарк, караульное помещение, домики для специальных гостей. Судя по аэрофотоснимкам, бывший российский арсенал милях в десяти на северо-запад. Ветер, кстати, в ту сторону, что не может не радовать.

— Сюзанна, после обеда забираешь Сержа на тесты и анализы. Машину получаешь в парке, отправляетесь на седьмую базу. Помнишь где?

— Да, шеф.

— Вот карта на всякий случай. Если раньше уложитесь, зайдите в отдел комплектации. Серж, прикинешь, что из оборудования понадобится. Тех-дозиметрист военных в увольнении, прибудет завтра вечером.

— Шеф, я могу сразу получить радиометры?

— Да. К чему спешка?

— Проверить места, где мы будем жить и питаться.

— Но ведь вояки обязаны сами все проверять?

— Ольгерт, я не понаслышке знаю, что такое армейский бардак. Радиация невидима, но она убивает. Неизвестно, не натащили ли в наш домик радиоактивной грязи предыдущие экспедиции.

— По идее, все должно быть нормально…

— Шеф, ты можешь сказать, какой уровень фона сочтут нормальным местные военные? Между прочим, дезактивация ― это сложный и трудоемкий процесс, на который часто хочется забить.

Ага, доводы восприняты. Побаиваешься, капитан.

Как выяснилось вечером, я опять оказался прав. Конечно, превышение фона над естественным оказалось не так и значительно, но посмотреть на испуганные лица кибовцев под треск из наушника радиометра было приятно. Три комнаты из семи (одну как раз облюбовал себе Ольгерт) ― неплохой результат.

— Что будем делать, Серж?

— Собственно, ничего, шеф. Достаточно туда не ходить.

— Какие комнаты выбираете, сержанты?

— Ольгерт, а есть ли смысл?

— Не понял?

— Есть ли смысл ставить прослушку? Во сне я не разговариваю, общаться собираюсь только с тобой и Сюзанной.

Сьюзи заинтересованно смотрит.

— Серж, мне отдан приказ, я его выполняю.

— Принял, вопрос снимаю.

Выражение лица сержантессы однозначно понравилось.

Два следующих дня прошли в плотной подготовке. Аллергии на радиопротекторные средства не выявлено, Сюзанна с головой зарылась в специализированную медицинскую литературу, я совмещал обязанности подопытной морской свинки, освоение защитных средств этого мира и изучение карты зоны с достаточно небрежно нанесенными радиационными полями. По арсеналу били маломощными «чистыми» боевыми блоками, но с гарантией и не один раз. Один из блоков по неизвестной причине отказался от штатного подрыва, развалившись на подлете. Мелкодисперсная пыль разрушившегося термоядерного заряда внесла свою лепту в радиоактивное заражение местности. В качестве рабочих решил использовать два радиометра: чувствительный до трех рентген в час и более грубый до пятидесяти. Транспортным средством для перемещения в зоне оказался доведенный до состояния багги армейский джип, стоящий в отдельном боксе. Причина ― двести пятьдесят микрорентген в час на водительском месте после всех обработок. Хорошо, что хоть колеса после экспедиций меняли. Итогом стало вечернее совещание в комнате капитана.

— Вот мой план, сержанты. Принимаете с утра защитную химию, отправляетесь в зону (Сьюзи чуть заметно вздрагивает. Однозначно боится). На проведение изысканий три часа, все фотографируется, доклад каждые пять минут, потом возвращаетесь в лагерь. Дезактивационные мероприятия, медицинские процедуры, обсуждение результатов. Вопросы?

— Первый. Шеф, ты себе представляешь, как будет фонить вот этот обычный незащищенный фотоаппарат после возвращения из зараженных зон?

— Ну…

— Спроси у местных, что они делали с радиостанциями после завершения работ экспедициями.

— Захоранивали?

— Правильно, Сюзанна. Поэтому, Ольгерт, если ты хочешь фотоснимки, озаботься герметичными боксами.

— Серж, почему не сказал сразу?

— А ты спрашивал мое мнение, когда составлял план? Второе. Капитан, ты знаешь, как влияют на электронику радиационные поля? В общем, там, где радиометр зашкаливает, снимков не жди. Третье. Что будет делать Сюзанна?

— Охранять тебя, страховать…

— От кого? От призраков? Ольгерт, не надо пытаться держать меня на коротком поводке ― чревато. Никуда из зоны я не денусь.

— А если с тобой что-то случится?

— А если с нами двумя что-то случится? Кто полезет нас вытаскивать? Ты?

Радиофобия ― классная вещь. Насмотревшись фотографий умирающих от переоблучения, капитан вообще не горит желанием лезть в зону.

— Сюзанна должна остаться здесь, с дежурным транспортом, в пятнадцатиминутной готовности к оказанию помощи. Если вдруг что-то происходит или не выхожу на связь, мчится выручать. В остальных вариантах она обуза, потому что не имеет опыта прохождения зараженных участков.

— А ты имеешь?

— Капитан, подумай головой. Следующее. Изнутри сооружения радиосигнал не проходит, а именно там я планирую провести большую часть времени. Бегать к выходу докладывать не считаю разумной идеей.

— Твое решение?

— Я ограничен временем безопасного действия радиопротекторного препарата. Три часа, так, Сьюзи?

— Не более четырех. Но постарайся не затягивать, Серж. При тошноте, температуре, болях ― немедленно назад.

— Принял, Сьюзи. Подвожу итог. Первый выход ― это одиночная детальная разведка, поиск доказательств к моим личным предпосылкам. Твое решение, капитан?

Капитану здорово не нравится, что обломились и выставлены непрофессиональной глупостью все его начинания. Но куда в чистом поле против танка?

— Утверждаю. Выход назначаю на восемь…

— Лучше семь, Ольгерт. Не так жарко, и солнце подсвечивает вход в сооружение.

— Принял. Выход на семь утра.

— Принял, шеф.

— Понятно, шеф.

После ужина сижу на лавочке в беседке за столовой. Подходит Сьюзи.

— Серж?

— Что, Сюзанна?

— Я действительно там буду тебе обузой?

— Нет. Я оперировал другими предпосылками.

— ?..

— Сьюзи, я всегда берегу и защищаю своих напарников. И еще… Ты когда-нибудь решишь стать мамой. Нельзя лишать тебя этой возможности.

Рука на плече, благодарный взгляд:

— Серж, я всегда помню добро.

— Ладно, если что, убьешь меня не больно.

— Опять ты со своими шуточками.

— Нет, Сьюзи, если дело выгорит, это будет уже не шутка, а четкий приказ полковника на случай моих неадекватных действий. Конечно, прежде Голдман должен одобрить твою кандидатуру.

— Знаешь, Серж, ты меня заинтриговал уже более чем серьезно. Я не верю, что ты можешь сойти с ума. И, видя твой подход ко многим вопросам, практически склоняюсь к согласию.

— В таком случае нам необходимо поговорить без чужих ушей. С гарантией без чужих ушей. Но после завтрашнего выхода.

— Я подумаю над этим.

Витаминный коктейль на завтрак, капельница с радиопротекторной химией. Тонкое трикотажное белье натурального хлопка, такие же перчатки и носки. Сьюзи контролирует процесс надевания, отсутствие на мне трусов не стесняет ни ее, ни меня. Не до эротики. Плотный, но легко растягивающийся комбинезон типа аквалангистского с бахилами и защитными перчатками. Приседаю, прыгаю, хожу. Норма. Большие герметичные очки, плотно закрывающий нижнюю часть лица респиратор. Было предложение использовать противогаз, но, кроме радиоактивной пыли, угрозы дыханию не вижу, а респиратор в разы удобнее. Сьюзи проходит все стыки тубой с быстрозастывающим герметиком. Все надетое ― на один раз. Богатая Империя может себе такое позволить. Противорадиационный жилет с пелериной, пояс с инструментом и рацией, дозиметр, два радиометра.

— Серж, постарайся без потерь вынести из зоны свою худую задницу.

— Опять ты вульгарна, Сьюзи.

— Серж… Будь осторожен.

— Хорошо, напарница.

Ольгерт в десяти шагах от багги (боится, собака).

— Шеф, я пошел.

— Принял. Не забывай про связь.

— Да, сэр.

Солдаты в обычной войсковой химзащите открывают ворота. Взгляд на радиометр ― фон машины. Ходу.

На заброшенные военные городки насмотрелся в той жизни ― этого добра в Заполярье хватало. Но заброшенный и уничтоженный… Разница ощущается почти физически.

Развилка дороги. Влево ― маленький жилой городок, прямо ― техническая территория. Багги легко наматывает мили по кое-где занесенной землей старой бетонке. Вдоль дороги видны остатки обугленных пней ― над деревьями поработали световые вспышки. Радиометр начинает завывать. Пятьсот микрорентген. Ерунда. Перещелкиваю диапазон. Сооружение. Кирпичный портал с мостовым краном снесен ударной волной, остатки металлоконструкций покрыты толстой коростой ржавчины. Сергей был прав ― «чистые» термоядерные взрывы гремели слева от сооружения ― там земля остекленела. Сеанс связи, покидаю машину. Как фон? Ого, уже десятки миллирентген. Откатные ворота завалены битым кирпичом, открыт пешеходный вход. Тяжелая взрывостойкая дверь вырвана чем-то вроде манипулятора инженерно-разградительной машины. Десятки рентген! Прежде чем нырнуть в проход, раскручиваю закрепленный на толстой леске дозиметр. Бросок… Точно в цель ― приборчик скользит по оплавленной почве к эпицентру. Катушку роняю у входа, быстрее внутрь. С каждым шагом фон снижается. Как и положено, обратно пропорционально квадрату расстояния. Снова десятки миллирентген. Включаю налобный фонарь. Согласно плану сооружение двухэтажное. Первый этаж ― дизельная, подстанция, вентиляционная и другие вспомогательные службы. На втором справа технологический зал по обслуживанию ядерного арсенала, помещения хранения запасных частей и инструмента, слева три небольших хранилища. Слева ― это плохо.

Проход заканчивается открытым настежь тамбуром. Здесь же попадается первый погибший. Знакомая обесцвеченная бешеной радиацией форма и высушенная черная мумия внутри, скалящаяся белозубой улыбкой. Дежурный ― лежит рядом с небольшим столиком, валяется упавшая табуретка, стену подпирает сейф. Еще несколько тел в технологическом зале, одно в хранилище запасных деталей. Судя по развернутому рабочему месту, в технологическом зале шло тестирование аппаратуры проверки зарядов. Пульты, тестеры, куб автоматизированного комплекса, желто-коричневая и ломкая от воздействия радиации бумага секретной литературы. От мумий заметно фонит. Хранилище запасных деталей. Прохожу вдоль стеллажей, срезая пломбы и вскрывая тару. О назначении узлов догадываюсь сразу ― близки миры и опыт богатый. Толстый чемоданчик из литого алюминия задерживает внимание. Открываю. В пластиковых гнездах плотные ряды детонаторов. Те самые, для ядерного оружия, запасные комплекты. Выношу к проходу. Взгляд на радиометр ― прикидываю, сколько примерно схватил? Пара бэр, не больше. Дверь секретки закрыта, выбито окошко выдачи литературы. Посмотрели внутрь и ушли? Наверное. Ключ от сейфа в кармане мумии дежурного. Ровные ряды пеналов, вот и нужный ― на бирке так и написано: «секретная часть».

Открываю замок, срываю окаменевшую мастичную печать, вхожу. Оп-па, сейфы открыты нараспашку и практически пусты ― только литература ДСП. Наводит на мысли.

Все, здесь картина ясна. Не хочется, но в хранилища боезапаса идти надо.

Взвывший радиометр и особая вонь ионизированного радиацией воздуха. Озон как после грозы, но примешивается ощутимая струя, близкая по запаху к горелой резине. Горбатые контейнеры на колесах. Крышки сдвинуты, две на боку, видна внутренняя пластиковая обшивка. Естественно, контейнеры пусты, но есть вещи, понятные только специалистам. Приседаю на корточки, срезаю пломбы, вскрываю прямоугольные лючки в шасси. Первый. Не то ― брезентовая сумка с хромированным инструментом. Второй. Оно ― уже знакомый чемоданчик, только потоньше. Что внутри? А внутри фальшзаглушки. Очень похожие на детонаторы пробки для гнезд на заряде. И если они опломбированные лежат в контейнере, то это значит, что ядерный боеприпас в полной боевой готовности убыл на позиции для применения. Основной вопрос — на какие позиции, если у ракетчиков стояли имитаторы? Размышляя, вскрываю третий лючок. Документация в пластиковом пакете. С собой, быстрее назад. Заскакиваю во второе хранилище. Ого! Всего два контейнера, но впечатляющего размера. Неслабые боевые блоки тут лежали. Под угрожающе заливающийся рокотом радиометр работаю. Второй и третий лючки. Фальшзаглушки назад, документацию с собой.

Третье. Картина аналогичная.

Выбираю самый слабофонящий угол в технологическом зале, присаживаюсь на проверенную радиометром пластиковую табуретку, вскрываю пакеты.

Уже двадцать минут тупо смотрю в записи и ничего не понимаю. До определенного момента все ясно ― проводились обслуживание и испытания контейнера (документация на изделия отсутствует). Но потом в графах «последующие технические работы» появляются жирные прочерки. Причем один из прочерков выполнен поверх записи о проведении следующего планового ТО… Как раз на год оккупации намечалось. Как это понять? Изделия в боевом состоянии ушли без контейнеров (что вообще само по себе нонсенс) в неизвестном направлении, а контейнеры признаны уже ненужными, и работы с ними отменены? И это минимум за полгода до оккупации. Мозг свихнуть можно. Ладно, чёрт с ним, думать можно и в более комфортных условиях. Взгляд на электронные часы ― ого, пора наверх. Два часа как корова языком. Перед уходом прячу формуляры в стопках документации рабочего места, прихватываю чемоданчик с детонаторами.

Проход становится все светлее, останавливаюсь, жду, когда глаза привыкнут к яркому солнечному свету. Во рту металлический привкус, самочувствие не очень. Началась реакция на радиопротекторную химию? Скорее всего. Ладно, немного осталось. Сосредотачиваюсь, рывок! На бегу хватаю катушку лески, быстро подтягиваю дозиметр. Лишнего он не фонит, но, надеюсь, учел немерено. В чехольчик на поясе.

— Бэта, Альфе?

— Бэта слушает!

— Норма, повторяю — норма. Прием.

— Принял, подтверждаю ― норма.

Голос Сюзанны:

— Альфа, возвращайся. Прием.

— Тридцать минут, Бэта. Прием.

— Приняла, ждем.

Зарычал мотор, разворачиваюсь, еду назад. А вот здесь ― на дорогу к жилому городку. Буквально в километре то, что рассматривал на аэрофотоснимках ― вертолетная площадка. На ней жалкие остатки с трудом угадываемых четырех транспортников. Хотя ядерный удар и последующий пожар потрудились мощно, понятно ― вертолеты были большие и с хорошей грузоподъемностью. Еще с фальшивого отряда продумываемая первоначальная деза для кибовцев в целом сформировалась, можно будет запускать.

Проскакиваю ворота, заезжаю на базу, торможу возле дезактивационного пункта. Во всем теле усталость, и, похоже, знобит.

— Серж, быстрее!

Сюзанна что-то чрезмерно волнуется, Ольгерт спокойнее. Скидываю приборы, амуницию, жилет в пластиковый короб на дезактивацию, поднимаю, показывая, чемоданчик:

— Ольгерт, с этой штуки не спускать глаз! Не открывать, не оставлять ни на секунду, после дезактивации забрать и в сейф! Отвечаешь лично. Если кто протянет руки ― пристрели.

— Принял!

Дезактивирующая установка. Ноги на ширину плеч, руки в стороны.

— Готов!

Задерживаю дыхание. Со всех сторон бьют тугие струи пенного состава. Переступаю с ноги на ногу ― очистка должна быть максимальной. Пошатывает. Пять шагов к аппаратуре на стойке проверки. Тех-дозиметрист щелкает тумблерами, просматривает показания:

— Мэм сержант, норма, мэм.

Оставляя мокрые отпечатки, ухожу за ширму. Сюзанна в перчатках и специальным резаком в руке уже ждет. Сверху вниз скользит за спиной холодный шарик, острейшее лезвие распарывает комбинезон, девушка откидывает его вперед.

— Серж, назад.

Послушно отхожу задом наперед. Пустая синтетическая шкура все еще хранит контуры тела, холодный кафель приятно остужает ноги. Скидываю насквозь мокрое от пота белье, перчатки. Сюзанна быстро проводит вдоль тела радиометром, кивает, трогает лоб.

Приятные холодные пальчики.

— У тебя жар! Быстро на каталку!

Сильна спортсменка ― практически забрасывает на ложе.

— Сьюзи, носки…

Два молниеносных рывка, чистая простыня, недолгая поездка в медпункт. Катетер капельницы, полулитровая кружка с прозрачной жидкостью.

— Пей.

Кисловатая жидкость с легким медицинским привкусом идет отлично.

— Еще можешь выпить?

— С удовольствием.

Вторая кружка. Добивал уже с некоторым усилием.

— Молодец. Полежишь и через полчасика еще кружечку.

Оцениваю капельницу на стойке и возможные насущные потребности организма.

— Сьюзи, а как бы потом?..

Демонстрируется утка.

— Здесь, мой дорогой. Все равно мне необходимо на анализы.

— Сьюзи, я как-то…

— Стесняешься? Затрахивать бедную девушку до полусмерти ты не стеснялся.

М-да, такой аргумент крыть нечем. Врач смотрит с легкой улыбкой. В глазах смешинка и, по-моему, доброта.

— Теперь я знаю, чем тебя можно прижать, Серж.

— Лучше не надо, Сьюзи. А вдруг в отместку решу не останавливаться на «полусмерти» и доведу процесс до конца? Умрешь, конечно, счастливой и абсолютно удовлетворенной…

— Страшный ты человек. Слушаю и не пойму, шутишь или всерьез? Лучше считать, что всерьез. Как у тебя с температурой?

Показания термометра радуют.

— Серж, я не учла жару и то, что ты будешь сильно потеть. Поэтому реакция организма началась раньше.

— Но сейчас-то все нормально?

— Об этом я точно скажу только после анализа крови. А сейчас, пациент, выбирай ― сначала уточку, а потом кружку или наоборот?

— Давай наоборот.

Приятно, когда за тобой ухаживает красивая девушка. Вот только до определенного предела приятно.

— Серж, постарайся расслабиться и подремать. Станет хуже или понадобится в туалет ― позови. Я в соседней комнате займусь анализами.

— Хорошо.

Расслабившись, размышляю, попутно отмечая явное улучшение самочувствия, сержантесса в лаборатории позвякивает пробирками. Подошла и помучила ― взяла из вены на проверку тот коктейль, который сейчас вместо крови. Еще раз уточка и кружка медицинского раствора. Через час совсем полегчало, даже аппетит неслабый прорезался.

Сьюзи как раз снимала капельницу, когда в медбокс влетел Ольгерт. На заднем плане маячит испуганный дозиметрист.

— Как он?! Серж, ты как?!

— Сэр капитан, а постучаться? Все-таки я здесь с дамой уединился.

Так, до Штольца доходит достаточно быстро. Вытирает пот, протягивает врачу распечатку показаний дозиметра. Сюзанна читает, глаза округляются. Перечитывает снова.

— Пока вы заняты, коллеги… Воентех! Ко мне!

— Сэр сержант, воентех…

— Смирно! В какой срок положено производить снятие показаний личных дозиметров?!

— В течение двадцати минут, сэр!

— Прошло почти два часа.

— Но, сэр…

— Скука задолбала, воентех? Хорошее отношение начальства? Отсутствие работы расслабило? Все это легко можно изменить. В Империи хватает горячих мест, требующих неусыпного дозиметрического контроля. В Мертвых землях, например.

От командно-ледяного голоса дозиметрист вытянулся в струнку, упершись в стену надо мной испуганно-преданным взглядом. Кстати, Ольгерт с Сюзанной тоже подобрались.

— Сэр сержант, я признаю…

— Смирно! Команда была смирно, воентех. Когда мне понадобятся ваши оправдания, я разрешу отвечать. А сейчас запомните ― этот раз был первый и последний, когда вас не наказывают за грубейшее служебное упущение. Кругом! Шагом марш!

Жалобно-растерянный взгляд на капитана, дозиметрист покидает помещение, осторожно прикрыв за собой дверь. Полуминутная пауза.

— Э-э-э, Серж…

Я не сэр Кент, но, по-моему, льда во взгляде Штольцу хватило.

— Сержант Росс, вы не могли бы объяснить, сэр?..

— Почему я еще жив и не стремлюсь умирать, сэр капитан?

— Да.

— Я не терплю разгильдяев и безответственность в работе. Особенно в тех случаях, когда от этого зависит жизнь человека. А показания дозиметра… Расслабься, Ольгерт, все нормально. Как анализ крови, Сьюзи?

— Серж, очень неплох. Особенно в сравнении, — врач помахала листом. — Просто прекрасный для человека, получившего три смертельные дозы.

— М-да, многовато. То-то думаю, что меня так нечеловечески пожрать распирает?

Возмущенный взгляд Сюзанны упирается в мой веселый. Секунда ― и она прыскает нервным смешком.

— Какой ты мерзавец, Серж. Я бегаю вокруг него, утку подаю…

Задрапировавшись простыней, соскакиваю с каталки, встаю на колено перед врачом, беру и целую ее ручку.

— Поверь мне, Сьюзи, я это очень ценю.

Девушка неподдельно смутилась и зарумянилась, Ольгерт хмыкает.

— Еще один такой неподобающий по отношению к леди звук, сэр капитан, и я буду вынужден вызвать вас на дуэль. Да, и похороню потом за ваш же счет, сэр.

— Боже мой, Серж, на тебя точно подействовала радиация.

Поднимаюсь, отвечаю на улыбки кибовцев.

— Да, Серж, полковник прав ― ты удивляешь постоянно.

— Ольгерт, к слову, о полковнике. То, что я вынес из зоны, его исключительно заинтересует. Как состояние чемоданчика?

— Дезактивирован, упакован в герметичный пластиковый мешок.

— Излучает?

— Да. Четырехкратное превышение нормы.

— Терпимо. В общем, Ольгерт, надо договариваться с полковником о встрече. Сьюзи, когда мне можно будет снова в зону?

— Не раньше чем через трое суток, и только при условии хороших анализов крови.

— Ольгерт?

— Сегодня же свяжусь. Серж, а нам ты не хочешь рассказать?

— Ольгерт, без обид, но я раскопал тайну имперского масштаба. Как решит полковник. Будь добр, свяжись с ним и доложи ситуацию.

— Принял. Хорошо.

— Отлично. Все, коллеги, невероятно хочу, наконец, одеться и пообедать.

Душевно покушав, отдыхаю в беседке. Сюзанна задержалась с капитаном ― не иначе получает ценные указания. Ага, вышла сосредоточенная ― дальше некуда.

— Освежаешь в уме список вопросов, дорогая? Вспомни, чем это закончилось в прошлый раз.

— Боже мой…

— Не доставляет.

— Что не доставляет?

— Издеваться над бедной девушкой удовольствия не доставляет, Сьюзи. И читать твои мысли тоже. Впрочем, если попробовать…Ты ведь действительно из небогатой семьи? Добилась всего сама, проложила путь в жизни, получила медицинскую подготовку уровня врача-универсала. Кроме помощи родственника в поступлении в КИБ, ведь все сама? Так?

— Ты не мог видеть мое досье. Я не верю в чтение мыслей. Откуда ты это взял, Серж?!

— Сьюзи, я должен изучить свою напарницу и вести себя так, чтобы у нее не возникло и тени сомнения в вопросах доверия партнеру. Просто наблюдал, думал и анализировал. Пойдем прогуляемся, и ты задашь свои вопросы.

— Ты со мной играешь, как кошка с мышкой. Хорошо, пойдем. Попробуй только не ответить!

— Помогу поразмыслить и приблизиться к ответу. Но не на все вопросы.

— Ладно. Показания дозиметра?

— Ты сомневаешься в исправности прибора?

— Нет.

— В том, что я человек?

Крошечная пауза.

— Нет.

— Дозиметр намертво закреплен на поясе?

— Нет.

— Думай.

— Ты мог его снять и… Зачем ты это сделал, Серж?

— Половина ответа ― мне не понравилось поведение шефа при постановке задачи. Он полез руководить, совершенно не разбираясь в вопросе и превышая свои полномочия. Задачу на поиск арсенала полковник поставил в первую очередь мне. И решать, как осуществлять операцию, тоже полагается мне. У Ольгерта головокружение от капитанских эмблем. Это надо лечить. Вторую часть ответа ты видела сама.

— Воентех?

— Да. Ненавижу наплевательское отношение к делу, в котором кто-то может потерять здоровье и жизнь.

— Кстати, когда ты отчитывал воентеха, то командовал, как…

— Не думая, интуитивно, назови звание, которому я тогда соответствовал.

— Майор.

Неплохо. Очень неплохо.

— Вот и изложи руководству это впечатление.

— Ты действительно майор?

— Прямого ответа не будет, Сьюзи.

— Серж, кто ты?

— На этот вопрос ты сама найдешь ответ, если будешь находиться рядом со мной полноправным партнером.

— Какое задание ты выполнял?

— Важное, Сьюзи. Имперского масштаба.

— В Империи произошло много серьезных событий в последнее время. В Юго-Восточных колониях в том числе.

— Значит, тебе есть о чем подумать. Кстати, Сьюзи, почему ты работаешь под Ольгертом, а не напрямую с полковником? Я понимаю, что капитан твой начальник, но в вопросе добывания информации он промежуточное звено, которому, тем не менее, достаются все бонусы. Ты же так и остаешься в тени, просто инструментом.

— Серж, у нас приняты определенные правила.

— Сюзанна, чтобы вырасти по служебной лестнице, желательно правила устанавливать самому.

— Как ты это видишь?

— Воспользуйся случаем, чтобы переговорить с полковником без капитана, изложи информацию обо мне, в разы превышающую ту, что собрана Ольгертом, намекни о формировании между нами особых отношений. Думаю, для Голдмана не секрет твои честолюбие и упорство в достижении цели, вполне вероятно, что ты получишь свой шанс.

— И сделаю шаг в твои напарницы?

— Да. Я очень в тебе заинтересован. Особенно после сегодняшней блестящей работы.

— Ты так и не сказал, чем мы будем заниматься.

— Вопрос о допуске тебя к информации постараюсь решить на встрече с полковником.

— Все-таки, Серж, ты немного мне рассказал.

— Сьюзи, есть знания, представляющие смертельную опасность. Мне не хочется, чтобы твоей жизни что-то угрожало. Коснувшись тайн властителей Империи, ты станешь для них врагом.

— Я помню твое лицо, когда ты смотрел на слайды Хрустального острова… Сам не боишься, Серж?

— Нет. Во-первых, меня прикрывает полковник, а во-вторых, я официально… Ты знаешь, что показывает учетник?

— Ольгерт говорил. Ничего не показывает. Для всех приборов ты мертв, Серж. Даже хуже ― не существуешь.

— Правильно. Давай на этом остановимся. Пойдем к Ольгерту, узнаем новости.

Капитан порадовал:

— Через час придет машина, коллеги. Полковник решил, что здоровье Сержа лучше отслеживать в условиях стационарного центра. Так, Сюзанна?

— Несомненно. Будет возможность выполнить ряд углубленных анализов.

— Зря я издевался над бедной девушкой. Когда к полковнику?

— В девять утра. Собирай вещи, Серж, и подходи за своей добычей.

Ночью в медбоксе кибовской базы проснулся от того, что на лоб легли знакомые тонкие пальцы. Слабый рассеянный свет из коридора обрисовал стройный силуэт в белом халате.

— Сьюзи, у меня все нормально, не волнуйся.

— Я отвечаю за твое здоровье, Серж.

Целую чуть пахнущую медициной теплую ладошку.

— Все хорошо, самочувствие нормальное. Спи спокойно, мисс врач.

Девушка кивает, выходит, на миг задержавшись в дверях. Всполохом мелькает аура. По-моему, подумала обо мне что-то хорошее.

Полковник поступил мудро ― прибыв на базу, он вызывал нашу тройку по одному. Начал, разумеется, с меня:

— Показывайте, Серж.

Я успел тщательно проверить чемоданчик радиометрами. Фонит алюминий корпуса ― наведенная активность. Внутренность чиста.

Спокойно открываю тару, демонстрирую лотки с содержимым. Сейчас уточню степень осведомленности полковника.

— Серж, я не настолько силен в ядерном оружии. Особенно в чужом ядерном оружии.

Отлично. Просто замечательно.

— Это детонаторы, сэр. Детонаторы к тем самым ядерным бомбам, которые мы ищем.

Полковник более чем заинтригован. Протягивает руку, останавливается в нерешительности. Понимаю правильно:

— Абсолютно безопасны, сэр. Незначительно излучает только тара для хранения.

Берет один, рассматривает.

— Они все здесь?

— Да, сэр. Полагаю, полный комплект на весь арсенал.

Конечно, Голдман умеет скрывать чувства, но сейчас азарт и удовольствие матерого игрока зашкаливают.

— Так-так. Это многое объясняет.

— Например, почему ядерное оружие не было применено.

— Верно. Серж, как могло получиться, что эту находку совершили вы, а не предыдущие экспедиции?

— Они знали, что и где надо искать? Задача ставилась на поиск только ядерных зарядов, осуществлялась недостаточно квалифицированными специалистами. Вскрыли хранилища, заглянули в транспортные контейнеры. Зарядов нет. Добавьте смертельные радиационные поля, отсутствие дополнительных указаний. Про вторую экспедицию вообще упоминать стыдно ― что называется, отбыли номер, переоблучив для достоверности проводника.

Судя по прищуру полковника, кому-то из собратьев по заговору предстоит выслушать крайне нелицеприятные аргументы. По легкой торжествующей улыбке — акции самого полковника с этого момента выросли в разы.

— Серж, у вас есть мысли, где искать сами заряды?

— Разумеется, сэр. Как только сержант Венсен даст разрешение, я снова отправлюсь в зону за тем, что укажет мне путь.

Усилием воли Голдман возвращает себе рабочее настроение.

— Как вы оцениваете ее работу?

— Высокопрофессиональна, целеустремленна, исполнительна до педантичности. Ей не страшно доверить спину.

— Понравилась?

— Не без этого, сэр. Позвольте изложить мысли?

Кивок.

— Если предложенный план будет иметь будущее, мне неизбежно понадобится напарница. Конечно, вы можете поставить любого, сэр, но гораздо удобнее иметь дело с проверенным делом и, так сказать, психологически совместимым человеком. Мисс Венсен умна, имеет хорошую боевую и, что особенно важно, разностороннюю медицинскую подготовку. Особый момент ― прагматична, и в силу этого будет преданна не абстрактной идее, а конкретному человеку, от которого зависит ее будущее ― вам, сэр.

— А как же вы, Серж?

— Сэр, я только проводник к великолепному будущему, а вы человек, который это будущее даст. Продолжу. Легко обучаема, умеет скрывать чувства, обладает аналитическим мышлением.

— Красива и хороша в постели?

— Не без этого, сэр. Ваши доводы не отношу к главным, но признаю ― они немаловажны.

— Как оцениваете Штольца?

— К сожалению, Штольц переживает приступ звездной болезни. Если Венсен восприняла присвоенное звание в качестве аванса и везде проявляет старание, то свежеиспеченный капитан почувствовал себя крутым начальником, что и проявилось в период подготовки к выходу в зону. Еще один немаловажный момент ― выполнение вашего, сэр полковник, задания по моей разработке. Вместо здоровой конкуренции двух агентов я наблюдаю лишь работу Сюзанны.

Голдман усмехается:

— Успешную?

— Об этом судить вам, сэр.

— Хорошо, Серж. Знаете, знакомясь с вашими похождениями, я все больше убеждался, что вы чертовски удачливы. Первый же выход в зону подтвердил эту тенденцию. Надеюсь, удача вас не покинет и дальше. Сейчас, Серж, выйдите в ту дверь, посидите в приемной, подождите.

— Слушаюсь, сэр.

Кабинет руководства имеет знакомую по помещениям спецслужб моего мира особенность ― две приемные и, соответственно, два входа. Выхожу, дверные механизмы плавно закрывают тамбур. Парень-сержант за дисплеем портативного вычислителя.

— Сэр?

— Сэр полковник приказал подождать.

— Да, сэр. Пожалуйста.

Жест в сторону кресел у журнального столика.

— Чай, кофе, сэр?

— Если возможно, чай, сэр.

— С лимоном?

— Буду признателен, сэр.

— Минуту, сэр.

Располагаюсь в удобном кресле с высокой спинкой. Хорошая вещь, расслабляет. Машинально беру со столика иллюстрированный журнал, бездумно перелистываю, разглядывая попадающиеся фотографии симпатичных куколок. Сержант ставит чашку на блюдце. Благодарю, делаю глоток. Отлично. Задерживаюсь на очередном снимке. Что-то не так, какая-то неправильность. Фотошопом обрабатывали? Стоп, какой фотошоп? Женщина на фото выглядит лет на тридцать, но у тридцатилетних не бывает такого выражения глаз. Слишком идеальные черты говорят о мастерской работе профессионального пластического хирурга. А что я вообще смотрю? Оказывается, журнал называется «Центр мира». Оп-па! Наверняка внутреннее издание Хрустального острова. Что оно делает здесь, на кибовской базе?! Вон еще парочка на столике. Как говорит полковник: «Так-так». Не иначе, привезены специально для меня любимого. Как минимум пара камер сейчас фиксирует все реакции. Что же, подыграю.

Попивая чай, перелистываю журнал, задерживаясь на групповых фото, словно разыскивая знакомых. Особенно долго смотрю на фотографии королевского двора. Выдам я вам пищу для размышлений. Для очень интересных размышлений. Понемногу, благодаря подписям, разобрался в персонажах, определил круг общения королевы. Та дама, на которой задержался в первый раз, кстати, оттуда. Вот опять она. Какая-то там герцогиня. Юная мордашка, но по глазам ― лет семьдесят, не меньше. Не с ней ли общалась Маргарет? Вспомнил рассказ Марджи, тот прекрасный день, как милые женщины подошли меня расцеловать, не боясь испачкаться в автомобильной смазке… Ладно, хорошего понемножку. Закрываю журнал, кладу на столик, смотрю в окно. Интересно, полковник еще Сюзанну пытает или уже вставляет дрозда Ольгерту? Против капитана особо ничего не имею, но их пару с Сюзанной надо разбить. Неизвестно, как дальше дело обернется, пусть лучше не доверяют друг другу, чем выступают против меня единым фронтом. Конечно, полковник Ольгерта никем не заменит, но любые его действия в указанную мной сторону дадут нужный результат. Ведь найду заряды, обязательно найду. Неспроста отсутствует секретная документация, и мысли по этому поводу есть.

Тихий пик, сержант поднимает трубку:

— Да, сэр? Слушаюсь, сэр.

— Сэр сержант, вас приглашает полковник.

— Благодарю.

Возвращаюсь в кабинет, полковник кивает на кресло. Присаживаюсь.

— Я подумал над вашим предложением, Серж (Сюзанна выложила свои козыри, не иначе). В нем есть рациональное зерно. Предварительно кандидатуру мисс Венсен на роль вашего помощника одобряю.

— Принял, сэр. Об особенностях нашей возможной работы она уже знает?

— Доведите ей сами, Серж (полковнику интересно, что видит будущий террорист номер один в качестве главной цели).

— Мы будем гарантированы от прослушивания, сэр?

— Да. Но не злоупотребляйте этим, Серж.

— Сэр, только важные разговоры и… в интимные моменты.

Полковник улыбается:

— Как правило, Серж, эти действия происходят практически одновременно.

Возвращаю улыбку:

— Вы правы, сэр. Кстати, сэр полковник, как быть, если мне срочно потребуется согласование какого-либо вопроса или экстренная информация?

— Воспользуйтесь помощью мисс Венсен.

— Через ее портативный вычислитель?

— Разумеется. Она его получит, я отдал необходимые указания.

— Благодарю вас, сэр.

— Что же, Росс, вы неплохо начали. Постарайтесь работать столь же успешно и далее.

Встаю, жму руку.

— Постараюсь, сэр. Я точно знаю, от чего зависит мое будущее.

Выхожу, в первой приемной ждет Штольц.

— Серж, Сюзанны не будет до вечера. Как ты насчет обеда?

— С удовольствием, шеф.

Отдавая должное искусству кибовских поваров, отслеживаю поведение капитана. Можно подумать, что вернулись времена фальшивого отряда Реджистанса ― что-то активно обдумывает. Ну-ну. Все равно придет ко мне.

Как в воду смотрел ― только разложил аэрофотографии зоны, карту и начал прикидывать расположение зараженных участков ― вот он, стучится.

— Входи, Ольгерт.

— Работаешь, Серж?

— Готовлюсь, шеф.

— Полковник высоко оценил твой прошлый выход.

— Этот будет гораздо сложнее. Мне надо попасть ― указываю карандашом ― сюда. Судя по розе ветров и отдельным замерам, мощное радиоактивное пятно перекрывает путь со всех сторон. Сильно гнать нельзя ― подниму пыль, а уж она фонит…

— Хм-м, Серж, мне посоветовать нечего. Опыт прохождения радиационных полей есть только у тебя. Только откуда?

— Ольгерт, мне рано раскрывать свои тайны. Поступи как следователи ― додумай сам.

— Следователи готовы заложить душу дьяволу, чтобы добраться до тебя, Серж… Что же, попробую. Ты отлично разбираешься в радиации… Два года назад в Юго-Западных колониях произошла крупная авария на атомной электростанции. Много народа пострадало, были погибшие…

— Дальше?..

— В смысле?

— Ты привел факт, Ольгерт. Какие были последствия? Ты пытаешься привязать ко мне аварию. Любое действие имеет цель. Какая цель могла преследоваться там?

Очень активно шевелит мозгами. Ага, что-то сообразил:

— Там сняли все управление колониями. Пришли совершенно новые люди.

— Из другого правящего клана? Не смотри так, Ольгерт, прямого ответа не будет. Кстати, что случилось на электростанции? Сбежала вода из первого контура, и расплавилась активная зона реактора?

Оп-па, капитана проняло. Не иначе слова знакомые услышал. Судя по уровню поднятого вопроса ― выполняется прямое задание полковника, ищущего мои связи с Хрустальным островом. Поскольку борьба кланов за власть идет непрерывно, а человечество не научилось жить без техногенных катастроф, сейчас кибовцем формируется неправильный, но простой ответ. Крайне устраивающий меня ответ.

— Хорошо (аж охрип от волнения, бедняга). Потом произошла катастрофа с мостом Петерса в Юго-Восточных колониях.

— Что с ним случилось?

— Он стал колебаться. Ходить волнами в обеденный перерыв, когда по нему ехала почти сотня машин. И рухнул.

— Раньше не колебался?

— Колебался. Но не так сильно. Разработчики и строители приняли меры, все прекратилось. А потом внезапно случилась катастрофа.

Что же, знакомое описание. Сейчас проиллюстрирую специально для капитана. Молча отрезаю тонкую полоску бумаги, держа перед лицом за концы, дую тонкой струей воздуха. Полоска дрожит.

— Вот так мост Петерса реагировал на боковой ветер, Ольгерт. Достаточно установить в точке напряжения механический генератор колебаний, входящих в резонанс с конструкцией…

Резко дергаю руками, бумажная ленточка с хлопком рвется. Капитан вздрагивает. Нечто подобное, полагаю, произошло и там, только резонанс возник из-за движения автомобилей.

— Но причем здесь я?

— Серж, те украшения на Сюзанне и ее макияж…

— Ольгерт, это не доказательство.

— Есть практически доказанные вещи. Например, выжженная дотла база военных, на которой служил некий Серж Росс. Служил в «Дельте», а проявлял незаурядные таланты теха.

— Мало ли в Вооруженных Силах Россов? Среди них найдутся и Сержи. Вообще, Ольгерт, ты ведь прекрасно понимаешь, что отвечать на вопросы для меня исключительно добровольное занятие?

— Ну…

— Я могу молчать и нагло улыбаться, а ты ничего не сделаешь. К чему веду — сотрудничество должно быть взаимовыгодным, сэр капитан.

— Что ты хочешь?

— Положи передо мной материалы дела. Я в обмен дам некоторые комментарии по изложенным там событиям.

Размышляет. Полезное занятие. Главное для меня ― вышли или нет на Марджи и Елену?

— Серж, у меня твоего дела нет. И решать такие вопросы ― совсем не мой уровень.

— Жаль, Ольгерт. Эта сделка весьма способствовала бы твоей карьере.

— Серж…

— Согласись, шеф, я ведь хорошо к тебе отношусь? У нас сложились нормальные рабочие отношения?

— Ну, в общем, да.

— Возвращаюсь к главному ― отношения определяются взаимной выгодой. Извини, Ольгерт, мне надо разобраться, как преодолеть этот смертельный радиоактивный участок. Кстати, оцени, что я не иду по самому легкому пути.

— По какому?

— Залезть в просвинцованный ящик в кузове, посадив за руль другого человека.

Дошло. Правильно мыслишь, капитан, о тебе речь. Продолжаю:

— В надежде, что Сюзанна этого человека потом откачает. В общем-то, призрачной надежде.

Помолчали. Естественно — сложно дать ответ, особенно, с учетом, что все пишется.

— Как же ты сам будешь ехать, Серж?

— Думать надо, шеф.

— Ладно, не буду тебе мешать.

На базе КИБ оказался приличный спортзал с хорошим комплектом силовых тренажеров. Я как раз заканчивал третью серию упражнений, вызывая молчаливое уважение коллег по спорту своим рубцом на боку, когда в дверях возникла Сюзанна.

— Что ты тут делаешь, Серж?

Напрягаю разогретые мышцы на манер культуриста, отвечаю:

— Готовлюсь к достойной встрече одной красавицы, кстати, врача по совместительству, Сьюзи.

Приняв игру (в хорошем настроении, это точно), девушка внимательно ведет взгляд сверху вниз, одобрительно кивает:

— Полагаю, ты уже в отличном тонусе.

Меняет тон с доверительно-интимного на обычный:

— Давно занимаешься?

— Минут сорок, не больше.

— Серж, не перетруждайся, пожалуйста. Зайдешь потом ко мне?

— Хорошо.

После душа стучу в дверь.

— Войдите.

В комнате Сюзанны добавились две вещи: сейф в углу и раскрытый ноут с приставками на столе.

— Отлично смотришься за вычислителем.

— Спасибо. Серж, я привезла новые препараты, тебе до ужина необходимо пройти ряд процедур.

— Зачем я только издевался над бедной девушкой?

С оттенком шутливого торжества:

— Я предупреждала.

Снова лежу в медбоксе с небольшой капельницей, Сьюзи, подключив цифровой микроскоп к ноуту, проверяет анализы крови.

— Как поживают мои красные и белые кровяные тельца?

Поворачивается, удивленно качает головой:

— Ты не устаешь меня поражать. Серж, ты разбираешься в медицине?

— Разумеется, нет. Хотя мышьяк от цианистого калия отличу. На вкус, разумеется.

— Ты невозможен. Все, не сбивай меня, пожалуйста, а то до ужина не успею.

Вечером Сьюзи зазывает к себе в комнату. Решила провести важный разговор? Устанавливаемые три блочка глушилок на скрытые микрофоны как будто подтверждают умозаключение, но когда девушка подходит ближе…

— Мисс врач, а вы уверены, что эти процедуры точно пойдут мне на пользу?

— Боже мой, ты что, видишь всех насквозь?

— Только тебя, сладкая моя.

Жаркое объятие, правая рука скользит вдоль гибкого позвоночника Сьюзи, распаляя до предела и так яркое желание…

М-да, такими процедурами можно заниматься каждую ночь.

Утро для Сюзанны наступило обычным порядком ― сильно выматывать не стал. Открыв глаза и сладко потянувшись (успокоившиеся было эротические демоны встрепенулись), девушка обнаружила меня одетым и готовым идти на завтрак.

— Такое впечатление, Серж, что ты железный.

— Нет, Сьюзи, обычный и очень хочу кушать. Составишь мне компанию?

— Да. Я быстро, жди.

Действительно, поразительно быстро для женщины ― через полчаса девушка готова, глушилки и ноутбук убраны в сейф. Глушилки, как выяснилось, ненадолго. Вот теперь точно деловой разговор. Что же, психологически грамотно ― мужчина удовлетворен и накормлен.

— Серж, я поговорила с полковником. Он одобрительно отнесся к идее нашей совместной работы.

— Хоть намекнул относительно лейтенантских погон?

— Серж, судя по его намекам, лейтенантские погоны ― жалкая мелочь. Не томи, рассказывай.

— Хорошо. Представь себе, что мы нашли пропавшее ядерное оружие. Полное гражданство, чины, неплохие, но не самые большие выплаты. И главное ― клан, в который входит полковник Голдман и, само собой, мы, ни на шаг не приближается к главному ― к власти. Подумай.

— Судя по твоим намекам и словам полковника… Он не будет ставить руководство Империи в известность, что арсенал найден? Прибережет его для целей клана?

— Думаю, не совсем так. Заряды сильно различаются по размерам. Есть очень большие.

— Их отдаст?

— И мы получим свое гражданство.

— А потом?

— Потом, Сьюзи, будет опасная, высокооплачиваемая и несущая кому-то смерть работа.

— Мы… Серж?

— Мы, точнее созданные для нас маски, станем врагами номер один для Империи. Совершая террористические акты, будем продвигать к абсолютной власти в Империи КИБ и клан полковника в частности.

— Хрустальный остров?

— Нет, думаю, до этого не дойдет. Зачем уничтожать то, что будет принадлежать тебе самому?

Раздумья, раздумья. Главное ― никаких волнений и моральных терзаний. Хладнокровный, готовый к выполнению любых приказов оперативник КИБ. Похоже, полковник обрисовал ей нечто подобное. Не зря столько отсутствовала — серьезный разговор требует соответствующего времени.

— Как ты думаешь, что будет первой целью?

— Учитывая, что с военными у власти скоро будет покончено… Слово «угольки» тебе ни о чем не говорит?

— Черная раса. Всегда их ненавидела.

— Ты согласна стать моей напарницей, Сьюзи?

— Да. И будь уверен, я никогда тебя не предам, как это сделала, например, герцогиня Мальборо.

Выдерживаю паузу, девушка напряженно смотрит в глаза.

— Сьюзи, ты знаешь, что жизнь близких людей для меня превыше всего? Ты мне близка, значит, твоя жизнь тоже священна. Зачем тебе несущая смерть тайна?

— Потому что я хочу быть такой же, как мой напарник. Все помнить и никому не прощать.

— Хорошо. Мы вернемся к этой теме. Позже, когда заполучим ядерный козырь.

— Да, Серж, хорошо. Скажи, а тот чемоданчик, что ты вынес из зоны?..

— Там лежат детонаторы для ядерного оружия.

— Ого!

Наверное, я уже неплохо изучил Сюзанну — в последнем возгласе уловил оттенок фальши. Знала, полковник сказал. Проверяла мою искренность. С улыбкой спрашиваю:

— Может быть, хватит страшных тайн, Сьюзи? Расскажу все — перестану быть для тебя интересным.

— Не верю. Даже если пытать тебя с утра до вечера, наверное, не откроется и сотой доли твоих тайн, Серж.

Усмехаюсь:

— Если пытать, не откроется вообще ничего.

— Да, я и забыла (ага, так и поверил). Кстати, Серж, ты тогда не рассказал о психологическом состоянии после действия допросных препаратов.

— В общем-то, говорить особо не о чем. Мне просто очень хочется кого-то убить. Причем хочется настолько, что это желание я исполняю всегда.

— Я много слышала о том, как кто-то уничтожил медико-биологические лаборатории в Сити-258.

— Сюзанна, не буди во мне зверя.

— Как ты сказал? Ужас!

— Что такое?

— Так, ничего, это я о своем.

Девушка действительно что-то вспомнила и, похоже, не очень приятное.

— Вот видишь, к чему приводит любопытство, Сьюзи. Хватит секретов. Ты доложила полковнику о нашем договоре?

— Серж, я успею. К чему спешка? Потом.

— Потом ты доложишь о моих тайнах. Свое согласие на работу подтвердишь сейчас. Быстро за учетник, напарница.

Поглядывает, ожидая разъяснений. Нет, красавица, этот уже продуманный вопрос мы рассмотрим позже, когда созреет твое профессиональное любопытство. Ноутбук загружается, деликатно отхожу к окну.

— Что указать в сообщении, Серж?

— Все, что сочтешь нужным. Но в первую очередь — я сделал предложение о совместной работе, и ты согласилась.

— Приняла.

— Кстати, в работе необходимо избавляться от кибовского жаргона. Впрочем, курсы поведения настоящей леди тебе должны устроить.

— Сильно заметно, что я из низов?

— Только опытному взгляду. Не переживай, Сюзи, главное, не откуда ты, а кто ты.

Печальный вздох. М-да, хлебнула со своим происхождением, наверняка полной чашей.

К вопросу о спешке с отправкой подтверждения партнерства сержантесса вернулась сразу после обеда.

— Сьюзи, я хотел пойти к себе, поваляться полчасика. Ты же врач, должна знать пользу послеобеденного отдыха.

— У меня поваляешься. Не упрямься, Серж, в твоей комнате надо ставить слишком много глушилок.

Проверив свои апартаменты и расставив блокирующую электронику, девушка повернулась ко мне.

С блаженной улыбкой лежу на покрывале.

— У тебя настолько довольный вид, что просто хочется сделать какую-нибудь гадость.

— Почему не быть довольным? Вкусный обед, отдых, заботящаяся обо мне напарница… Умница и красавица, кстати.

— Серж, не увиливай. Ты обещал.

— Что же, раз настаиваешь… Скажи мне, Сьюзи, какое будущее ждало тебя, если бы ты не стала моей напарницей? Вот мы нашли ядерное оружие. Дальше?

— Ты знаешь, так сразу и не скажешь. Особенно в свете открывшейся информации.

— Подумай.

Умная девушка. Просчитала небогатые варианты, отвечает с невеселой улыбкой:

— Думаю, я бы не дождалась своего гражданства. Слишком много узнала. И слишком мало значу. Роль палача отводилась тебе, Серж?

— Сомневаюсь. У меня и так некоторые проблемы с психикой, скорее всего, были бы задействованы втемную ликвидаторы КИБ, а я тем временем отправился подлечиться и подготовиться к выполнению задания. Сьюзи, поверь, я не хотел тебе это рассказывать.

— Когда ты понял, что так произойдет?

— После разговора с полковником.

— И стал готовить меня к роли напарницы. Пожалел смазливую девчонку?

— Нет. Увидел достойного опасных и сложных целей оперативника и возможного партнера. Все, Сьюзи, наш разговор пошел не туда. Поэтому я отправляюсь в спортзал, а ты отправь большое и продуманное сообщение полковнику.

Вечером уже готовился засыпать, когда зашла обернувшаяся большим банным полотенцем сержантесса. Непередаваемый аромат дорогого шампуня и чистой влажной женской кожи… Так, а где аура?

— Я не понял, в чем проблемы, Сюзанна?

— В смысле?..

— В смысле, что ты мне не наложница и не рабыня.

Вижу, собирается отвечать. Жестом запрещаю, продолжаю:

— Объяснения получишь завтра, а сейчас — брысь в свою койку.

Смотрит вообще круглыми глазами. Улыбаюсь, жестами отправляю к двери. Уходит, недоверчиво оглядывается. Делаю ручкой «до свидания», воздушный поцелуй напоследок.

Утром, когда ждали машину, девушка воспользовалась отлучкой капитана:

— Серж, как понимать твое вчерашнее поведение?

— Так и понимать. Мы равноправные партнеры. Запомни — равноправные, Сьюзи. Я никогда не буду посягать на твою личную жизнь и к чему-либо принуждать. Особенно к сексу.

Похоже, скрытая буря чувств и эмоций.

— А если я сама захочу?

— Ты для меня всегда желанная, красивая и страстная, напарница.

По-моему, это был больной вопрос: глаза увлажнились, с молчаливой благодарностью проводит ладонью по моей груди. Перехватываю тонкую кисть, целую ладошку. Снова действует безотказно. Вспышка ауры. Эротическое желание отсутствует, а вот добрых чувств в мой адрес с избытком. Даже совестно как-то. Гармоничное состояние нарушает приближающийся с вещами Ольгерт. Не смотри с такой досадой, капитан, хотя ты действительно многое пропустил. В первую очередь — фактически упустил подчиненную.

Заряженный химией и уже привычно экипированный, еду по мертвой дороге мертвого городка. Мне нужна секретная документация, и я знаю, что с ней должны были делать в начале не оставляющей шансов войны. Впереди и справа улочка в десяток выжженных огнем и радиацией кирпичных двухэтажек. Сам когда-то жил в похожей сталинке, только это было в другом мире. Бетонка ведет прямо, но путь незримо преграждает мощное радиационное пятно. Очень не хочется поворачивать к опаленным стенам, от которых почти физически веет ужасом и болью, но выбора нет ― на бездорожье вообще соберу всю радиоактивную пыль. Сворачиваю. У четвертого дома меня накрывает.

— Мамочка, мамочка, мне страшно!

Молодая беременная женщина с трудом разгибается над дорожной сумкой. По квартире разбросаны вещи, радиоточка на стене монотонно бормочет: «… приготовиться к эвакуации. С собой брать только вещи первой необходимости, не более двух мест носимых вещей на взрослого и одно на ребенка…» Прижавшая к груди игрушечного медвежонка (бросить, все придется бросить) светловолосая девочка лет пяти со страхом и надеждой (мамочка взрослая, она защитит, утешит) смотрит большими голубыми глазами.

— Не бойся, Леночка, сейчас мы соберем вещи и поедем кататься на автобусе.

— А папа?

— Папа к нам обязательно приедет. Позже. Как мы без…

Чудовищная вспышка. Квартира наполняется ревущим пламенем, горят мебель, пол, стены, сам воздух. Ударная волна разносит окна, выбивает двери, подхватывает и швыряет огонь, только что бывший людьми. Пронзенный смертельным потоком излучения, падает в технологическом зале сооружения муж и отец…

Багги стоит с молчащим двигателем. С трудом отлепляю окаменевшие пальцы от руля. Я видел не только эту картину ― они мелькнули в сознании все, накладываясь и дополняя друг друга, каждый из погибших щедро поделился своей болью. Опять сработал паранормальный дар. Понемногу страшное видение отступает, сердце замедляет суматошный бег. Завожу машину, еду.

Труба котельной выдержала ударную волну без потерь. Кирпичное здание пострадало достаточно сильно, но нужный угол оказался цел. Взгляд на радиометр ― две сотни микрорентген. Выгоревшие ржавые коробки двух машин у входа, скелеты в лохмотьях обмундирования внутри здания и моя цель ― мешки с привезенной на уничтожение секретной литературой.

Распарываю первый, читаю…

В топке угольного котла гудит раздуваемое мощной тягой пламя, прошедшие полтора часа принесли важные знания. Очередная распушенная книга летит в огонь ― после меня уже никто ничего не узнает.

Формуляры на ядерные заряды нашлись во втором мешке. «Переведены в полную боевую готовность, поставлены на боевое дежурство». Только где? Ответа пока нет. Сразу же обратил внимание на жирные прочерки в разделе «последующие технические работы». История такая же, как и с контейнерами ― работы выполнены за полгода до оккупации, больше никаких действий с боезапасом не планировалось. Ну не могли они заранее знать о внезапно развязанной Империей войне! Что это за боевое дежурство, с которого ядерное оружие не возвращается на техническое обслуживание?! Смотрю на подклеенные бумажные ленточки с результатами операций автоматизированной проверки, словно в них можно найти ответ. Думай, голова, думай. Боевой блок специфичная по своему устройству вещь ― он обязан пройти ряд воздействий для срабатывания целой серии узлов. Воздействия определяются физикой применения. Ракета выносит ядерный боеприпас практически на орбиту, задавая траекторию падения. Поднимаю лицо к виднеющемуся в разрывах раздолбанной крыши небу. Орбита…

Собранные данные укладываются в мозгах и наконец-то дают единственное правильное решение. Ядерный арсенал никуда не делся ― все эти годы он вращается на околоземной орбите, ожидая команды. Воистину, проект «Равновесие» — защиты от орбитальной ядерной бомбардировки практически не существует. Группа высокопоставленных патриотов России хотела выгадать десятилетие мира? Для чего? Успеть навести порядок в собственном доме? Объединиться с Чинь? Или нанести удар первыми? Вряд ли это возможно сейчас узнать, да и ни к чему. Судя по структуре местных стратегических ядерных сил и сложившимся обстоятельствам, пульт для подачи команды на орбитальные боевые платформы должен быть у арсенальщиков. Соответственно, руководство по его эксплуатации и использованию где-то здесь, в трех оставшихся мешках.

Лихорадочно листаю документацию, изредка фотографируя страницы заключенным в герметичный пластиковый бокс фотоаппаратом ― насквозь фальшивая легенда для полковника дополняется неопровержимыми фактами. Чем искуснее смесь из правды и лжи, тем охотнее в нее верят.

Есть ― три брошюры. Так, ничего сложного. Чемоданчик с кнопками типа обрезанной компьютерной клавиатуры, цифровыми индикаторами и соединительным кабелем. Подключается к стойке «Тюльпан» объекта «16». Не иначе ― аппаратура связи с околоземной группировкой спутников. Технологический код тестирования орбитальной платформы. Сам по себе не нужен, но длину цифровой комбинации высчитываю ― боевая должна быть такая же. Таблица данных по изменению орбиты с течением времени ― наводить спутниковую «тарелку». Где текущий год? Запоминаю цифры и формулу расчета.

Время? Прошло два часа, но самочувствие вполне нормальное. Правильно ― меньше потею и мало двигаюсь. Что еще может быть в мешках? Самое главное ― подшивки шифрованных телеграмм. А в одной из телеграмм должен присутствовать искомый код на боевое применение. В свое время получив приказ, с кодом и пультом группа арсенальщиков наверняка отправилась к ближайшему объекту «16», но внезапный удар Империи внес коррективы. Группа стопроцентно погибла. С пультом разберусь позже ― есть электрическая принципиальная схема. Не получится найти — спаяю сам. Прячу документацию на пульт в обломках угольного конвейера, потрошу два последних мешка. Есть! Даты, страницы… Оно! Смотрю и не верю своим глазам ― в прошлой жизни я много раз набирал эту комбинацию, готовя к постановке на боевое дежурство абсолютное оружие, ядерный меч страны. Длинный цифровой ряд стремительно всплывает в памяти. Сверяюсь. Ошибки нет, совпадает даже цифра сброса. Сфотографировав нужные страницы, отправляю подшивку шифровок в печь. Теперь код существует в одном экземпляре ― в моей голове. Добиваю мешок, задержавшись на одной из книг. Отличные иллюстрации ― как раз к легенде. Фотографирую.

Ворошу догорающую кучку длинной увесистой кочергой из арматурины. Сгорело все, остатки легчайшего бумажного пепла засасывает в трубу. Пора назад.

На обратном пути выполняю ряд снимков вертолетных останков. Ворота, можно отдаваться в заботливые руки Сюзанны. Зря волнуется ― и полбэра не схватил.

— Ольгерт, фотоаппарат беречь больше, чем в прошлый раз чемоданчик! Головой отвечаешь, шеф!

— Принял!

— Сьюзи, не волнуйся, сегодня мне гораздо лучше.

— Позволь об этом судить мне, Серж.

Уже после визита с докладом воентеха-дозиметриста, лежа под капельницей на каталке, слышу долгожданный вопрос:

— Как сходил, Серж?

— Неси вычислитель, Сюзанна, есть чем похвастаться и озадачить полковника Голдмана.

Метнулась пулей. Загрузка системы, вижу обычный рабочий стол и личное меню сержантессы.

— Диктуй.

— Сэр полковник, получены достоверные данные, что секретное хранилище с ядерным арсеналом находится под объектом «16» по классификации Вооруженных Сил России. Прошу навести справки по объектам и их местоположению. Подпись ― Серж. Отправляй.

Ответ поступает через десять минут: «Уверены?»

— Сьюзи?

— Готова.

— Да, сэр полковник. Подтверждающие документы сфотографированы. Отправляй.

— Готово.

Не проходит и минуты.

— Серж, тебе: «Не сомневался в вас, Серж». А это уже мне: «Сержант Венсен, к которому часу присылать транспорт?» Что отвечать?

— Сьюзи, врач у нас ты. Командуй полковником, как считаешь нужным. Привыкай к этой роли, напарница.

Девушка набрала текст, отправила. С довольной улыбкой:

— Серж, целый полковник мне отвечает: «Принял».

— Скоро тебе так будут отвечать генералы. Да, Сьюзи, твоя медицина совместима с обезболивающими лекарствами?

Аж подскочила:

— Что у тебя заболело, Серж?

— Я подвержен приступам сильной головной боли. В общем, уже началось.

Вот теперь точно пулей. Отламывает головку ампулы, набирает в шприц, отправляет лекарство в вену. Через минуты чувствую, как тиски боли на висках начинают разжиматься.

— Как ты, напарник?

— Уже легче. Спасибо.

— Хорошо. Давай, дорогой, кружечку, утку и постарайся расслабиться. После обеда выезжаем.

В эту встречу полковник сумел удивить. Не знаю, куда он заслал Штольца, но в кабинете базы КИБ сам Голдман, я и… Сьюзи. Партнерство действительно узаконено.

— Делитесь, Серж, своими победами.

— Да, сэр.

Вытащенный из бокса фотоаппарат подключен шнуром к портативному вычислителю полковника, а вычислитель в свою очередь ― к солидному плоскому монитору на стене. Пульт, указка. Пролистываю фотографии, останавливаюсь на нужной.

— Сэр, леди, обратите внимание. Это вертолетная площадка и то, что осталось от транспортных вертолетов. Вопрос: зачем маленькой, в общем-то, базе такое количество транспортников?

— Сэр полковник, вы позволите уточняющий вопрос?

— Разумеется, мисс Венсен.

— Серж, какова допустимая загрузка зарядов в вертолеты?

— Боезаряды в контейнерах ― от одного до трех контейнеров, заряды без контейнеров ― в четыре транспортника поместится весь арсенал.

Сьюзи вопросительно смотрит на Голдмана, тот одобрительно кивает.

— Но ведь конические боезаряды нельзя перевозить просто так, без специальных средств крепления?

Жму кнопки пульта, на экране иллюстрация из секретной литературы. Боевой блок в специальном стенде. Вообще-то, конструкция предназначена для выполнения других работ, но это знаю только я.

— Специальное средство крепления или ложемент, Сюзанна.

Подключается полковник:

— И в сооружении они?..

— Отсутствуют, сэр. Но в том, что осталось от вертолетов…

Не знаю, что это были за детали, но ржавые стальные кольца в выгоревшем хламе видны отчетливо.

— Теперь ясно, как был вывезен арсенал. Что же, Серж, вы в одиночку раскопали то, до чего не додумались хваленые специалисты.

— Сэр, мне помогала мисс Венсен. В первую очередь тем, что я всегда был в отличной форме.

— Я учту это. Но продолжайте, Серж. Там ведь еще много снимков?

— Слушаюсь, сэр. Итак, взгляните.

Ряд шифротелеграмм, в которых согласовываются командировки офицеров арсенала на объект «16». Четко виден гриф «Особая важность». Это кусочек правды.

— Так-так. Конечно, информация косвенная, но, судя по грифу, ей придавалось важнейшее значение.

— Согласен, сэр. А теперь…

Иллюстрация впечатляющая. Как понимаю, это упрощенный чертеж полевого арсенала первых образцов для создания запасов на второй и последующие пуски подвижных ракетных комплексов. Хранилище шахтного типа с оригинальным механизмом подачи, схожим с артиллерийскими системами на кораблях. Штемпель «совершенно секретно» гармонично дополняет картинку.

— Шахтная конструкция, позволяющая убрать под землю нашу потерю. Исключительно компактного размера, не требующая сложной специальной техники для осуществления процесса загрузки-выгрузки.

Фотография, где в ложемент приемного створа аналогичной шахты обычный автокран с траверсой и системой бугелей ставит боевой блок.

— Мне кажется, что ничего подобного в Северо-Восточных колониях еще не находили, сэр?

— Соглашусь с вами, Серж.

— Еще один вопрос, сэр. Ведь у КИБ отсутствовали агенты в подразделениях арсенальщиков и эксплуатирующих объекты «16»?

— Знали или догадались?

— Аналитически просчитал, сэр.

— Неплохо. Значит, на основании косвенных предпосылок вы делаете вывод о возможном местонахождении арсенала?

— Сэр, имеется не косвенная предпосылка.

Иллюстрация пульта, фрагмент текста. Тут пришлось потрудиться, чтобы в кадр не попала лишняя информация.

— Это ключ, Серж? Пульт является ключом?

— Да, Сюзанна. На одном пока неизвестном объекте «16» подключаемся, вводим код допуска и забираем наш билет в очень интересное будущее. Надеюсь, также весьма обеспеченное будущее. Не так ли, сэр полковник?

— Если ваша дьявольская удачливость, Серж (по-моему, Сьюзи на миг изменилась в лице), вас не покинет, то более чем вероятно. А теперь извольте рассказать, где это все вы ухитрились раскопать? Документации в сооружении не было, это я знаю точно.

— Разумеется, сэр. Именно отсутствие документации навело меня на мысли о ее возможном местонахождении. Что обычно делают с лишними секретами в случае войны?

— Уничтожают.

— Согласен, сэр. Где уничтожают?

Кибовцы дружно посмотрели на стоящую в углу массивную бумагорезку.

— Нет, коллеги, есть более прозаические способы.

— Сжечь?

— Правильно, Сюзанна. Но разводить костер на улице… Ветер может унести бумаги, вдруг пойдет дождь… Необходима гарантия.

— Подожди, что-то было на аэрофотоснимках… Котельная?

— Блестяще, сержант Венсен. Я рад, что вы меня не разочаровываете.

Голдман, разумеется, догадался раньше, но дал Сьюзи возможность проявить аналитические способности.

— Благодарю вас, сэр полковник.

— Итак, Серж, все-таки котельная?

— Разумеется, сэр. Ядерный удар был нанесен раньше, чем офицеры России успели выполнить последний приказ. Пришлось доделать работу за них.

— Сожгли?

— Конечно, сэр. Та роль, которую нам с мисс Венсен планируется исполнять, неизбежно вызовет мощнейшее расследование. Причем следователи подойдут к вопросу предельно внимательно, невзирая на радиацию. Территория зоны будет перерыта полностью. Зачем оставлять явные улики?

— Разумно.

— Заключительные фотографии, сэр. Документация на боезаряды, страница комплектации перед закладкой в тайное хранилище.

На самом деле я сфотографировал таблицы мирного времени, но полковнику об этом уже не узнать. Очень удобно располагались ― одна таблица на развороте формуляра.

— Обратите внимание на вторую строку, сэр.

— Детонаторы не установлены.

— И так в каждом заряде.

Пролистываю оставшиеся снимки. Записи практически идентичны, разнятся лишь заводские номера. Голдман более чем доволен.

— Так-так. Вам, Серж, осталось найти лишь ключевой пульт и код допуска. Уверен, что там стоит куча ловушек, если не система самоликвидации вообще.

— Согласен с вами, сэр. Но внесу поправку ― только пульт. Код допуска уже в самом надежном хранилище.

Многозначительно касаюсь пальцем лба.

— Ловко. Не забудете?

— Применена особая методика, сэр.

— Поэтому у тебя тогда разболелась голова, Серж?

— Да, Сюзанна. У всего есть обратная сторона.

— Мисс Венсен, обратите особое внимание на сохранность головы и здоровья вообще нашего бесценного коллеги.

— Слушаюсь, сэр.

— Ваши дальнейшие действия, Серж?

— Очередной поход в зону, сэр.

— Судя по уверенному тону… Вы видели пульт в сооружении?

— Нет, сэр. Но знаю, где он может находиться.

— Знаете, Серж, меня исключительно интригует источник ваших опыта и знаний, как и ваша изощренная логика.

— Это еще раз доказывает правильность вашего решения тогда, при первой нашей встрече, сэр.

— Хорошо, Серж, закончим беседу. Мисс Венсен, когда ваш пациент сможет отправиться в зону?

— Если не возникнет отрицательных изменений в составе крови, то как обычно ― через трое суток, сэр.

— Благодарю. Серж, берегите здоровье и особенно свою удачу. Я за трое суток соберу всю информацию по объектам «16», и нам будет что обсудить.

— Да, сэр.

— Все, коллеги, совещание окончено, не задерживаю.

— Да, сэр.

— До свидания, сэр.

Поразительно ― Голдман не стал оставлять Сюзанну для инструктажа. Впрочем, никто не мешает им обмениваться шифровками через вычислители.

На следующий вечер по ставшей уже доброй традиции Сьюзи провела самые приятные процедуры. Интересный оттенок чувств присутствовал в ауре ― что-то вроде боязливого преклонения. С чего бы?

Третий выезд. Без проблем проскакиваю жилой городок, проезжаю мимо котельной. Бетонка заканчивается небольшой площадкой. Торможу, проверяю поверхность грунтовой дороги радиометром. Под сотню микрорентген. Рискну ― поеду.

Подобрав оптимальную скорость, пылю по грунтовке к своей цели ― уничтоженной колонне из трех машин у небольшого, но глубокого карьера. Вот и они. Вспышка не пощадила транспорт ― пожар был знатный. От шедшего впереди джипа остался ржавый каркас, последнюю машину, похоже, разметал взрыв ― кабина грузовика отброшена, остались рама и три моста. Уверен ― тут везли взрывчатку, необходимую для уничтожения особо секретной аппаратуры. Поэтому колонна встала у карьера, где их и накрыл ядерный удар. Кузов стоящего в середине небольшого двухосного грузовичка сразу привлекает внимание. Брезентовый тент выгорел в пожаре, но под ним присутствует низко расположенный, весь покрытый подпалинами, выдержавший пламя огнезащитный чехол. До меня никто не лазил, что не может не радовать. Срезаю провисшие почти до пола, покрытые ржавчиной тросики, откидываю плотный многослойный материал. Внутри он чистый, ровного темно-зеленого цвета. Четыре выкрашенных в серый цвет небольших деревянных ящика. По маркировке безошибочно определяю нужный, срезаю пломбы. Полный комплект ― пульт, жгуты, формуляр (сразу вытаскиваю, перелистываю), блок тестирования пульта. Аккуратно упаковано в полиэтилен, имеются записи о проведении проверок и техническом обслуживании. Оп-па! Проблема ― последнее тестирование пульт не прошел из-за отказа, готовился к отправке на предприятие промышленности для выполнения ремонта. Ладно, Черный Тех я или кто? Смотрю на рукописные строки в формуляре. Подписи давно погибших людей. Ничего, парни, не все русские офицеры уничтожены в этом мире. Пусть я из другого, но боевой приказ четырнадцатилетней давности будет выполнен. Перекладываю аппаратуру в багажный ящик багги, отстегиваю двадцатипинтовую канистру. И пусть Штольц тогда недоверчиво косился, но отданное командным голосом распоряжение отменить не рискнул. В итоге первоклассный бензин сейчас уничтожит последние следы. Вскрываю оставшиеся ящики. Все знакомо, включая шифровальную машинку. Старательно заливаю бензином, спрыгиваю, отхожу. Хлопок, яркое даже днем пламя фальшфейера. Бросок, фырканье вспыхнувшего огня. Теперь курс на котельную.

Последний раз перечитываю для окончательного запоминания последовательность действий на аппаратуре «Тюльпан», повторяю цифры для наведения антенны на траекторию боевых орбитальных платформ. Норма. Вырываю и упаковываю в полиэтилен электрическую принципиальную схему пульта. Все? Теперь точно все. Последний раз огонь лижет стену топки старого угольного котла, документация догорает.

Время? Быстро я сегодня. Радиосеанс, предупреждаю о возвращении.

— Серж, как?!

Поднимаю, показываю пакеты.

— Ты нашел!

— Да, Сьюзи. Шеф, особый контроль.

— Принял!

— Кстати, можно паковать вещи, Ольгерт. Время выезда согласует с полковником Сюзанна.

— Отлично, Серж!

Процедуры, доклад полковнику, заказ на использование мастерской по ремонту электроники.

Радостная Сьюзи, поздравления полковника, веселый, открыто снимающий микрофоны прослушки Ольгерт… А передо мной встал один, самый главный вопрос ― готов ли я убить пятьдесят миллионов человек?

Отходняк после завершения дела, тяжкие раздумья, воспоминания. Капельница успешно очищает кровь, но что очистит душу и спасет ее от депрессии? Пятьдесят миллионов Хрустального острова… А с другой стороны все убитые при оккупации, замученные бесчеловечными опытами, разобранные на органы, просто не родившиеся, потому что англичанам мешали их жизни. Полностью уничтоженные расы ― красная, желтая, теперь на очереди черная. Людоедские проекты, сотни миллионов обреченных неграждан. К чему идут правители? К тому, чтобы жить вечно, пожирая жизни других. Не все ложь в легендах о вампирах. Страшно то, что нельзя отделить агнцев от козлищ ― под термоядерный меч лягут все, включая неродившихся еще детей.

Тонкие пальцы касаются руки, отрывая от черных мыслей. Сьюзи.

— Что, напарница?

Странное выражение лица, полные вопроса, на который она боится услышать ответ, глаза.

— Серж… Ты ведь думаешь о том, что нам придется делать?

Молчу. Очень мало сил играть в шпионские игры.

— У тебя страшный взгляд. В нем смерть и боль, горе и ненависть… Сколько ты уже убил людей?

— Лучше спроси, сколько нам еще предстоит убить?

— Ну, и пусть, Серж! Вдвоем против всего мира ― пусть! Серж…

— Что, Сьюзи?

Пауза, гримаска отчаянной решимости.

— Серж, в детстве мама часто пугала меня. Я росла непослушная, а мама была богобоязненная… Она умерла три года назад. И всегда говорила: «Сюзанна, если ты не будешь слушаться, к тебе придет демон ― человек, скрывающий зверя в сердце…»

Так, мне только религиозного фанатизма не хватало. Собираюсь возразить и вдруг понимаю… Я действительно занял тело умершего человека. Убивал и планирую убить еще. Уничтожить своими руками не укладывающееся в уме количество людей… Стоп! Хватит сумасшедших рефлексий. Кто я ― знаю точно. И свое место в этом мире определил с первой минуты, как только понял, куда я попал. Еще миг ― и стальная уверенность вызрела в душе. Теперь ответить Сюзанне… Она так и смотрела в глаза, вбирая взглядом то, что прорывалось из них. Опередив слова, на губы легла теплая ладошка:

— Молчи, Серж. Знай, я всегда буду прикрывать твою спину. Всегда.

Переливается цветами чувств аура. Не обманывает. Убежденность и решимость. Проведя рукой, гашу страх.

— Серж…

Обнимает, прячет лицо на моей груди. Болью кольнуло воспоминание ― когда-то так делала Марджи.

— Сьюзи, что подумает Ольгерт, когда прослушает запись?

— Ничего он не подумает. Я проверила медбокс ― микрофоны сняты все. Серж, поклянись, что не предашь меня, что в каждом деле мы будем вместе.

— До самой смерти?

— Да, до самой смерти.

Что же, думаю, после того, что я сделаю, смерть не заставит себя ждать.

— Хорошо, Сьюзи. Клянусь.

Поцелуй.

— Я верю тебе.

Стук в дверь, девушка вздрагивает.

— Войдите.

Улыбающийся Ольгерт. Не иначе тоже пообщался с полковником.

— Серж, все привезенное дезактивировано. Фонит только бумага. Что с ней делать?

— Разложить и большим листом герметично закатать в прозрачный пластик. Там очень важная схема, Ольгерт. Да, все работы выполнять в защитных перчатках.

— Принял, пойду озадачу воентеха. Как твое здоровье?

Сьюзи опережает:

— К сожалению, оставляет желать лучшего, шеф. Сильное нервное истощение, упадок сил, про суммарную дозу я вообще молчу. Не тревожить, не нервировать, больше покоя.

— Принял. Полковнику доложила?

— Закончу подготовку списка лекарств и доложу.

— Ясно. Серж, но на обед ты сумеешь пойти?

— Обед для меня святое, Ольгерт. Тем более действительно надо восстанавливать силы.

Капитан уходит. Вопросительно смотрю на девушку.

— Ты правда вымотался, Серж, это заметно. И еще я хочу, чтобы тебя не терзали вопросами. Видел бы ты, сколько их пришло на мой вычислитель. Шефу наверняка еще больше.

Рискнуть? Аура мерцает.

— Сьюзи, я бы ответил на некоторые. Но только после того, как ознакомлюсь со своим досье.

— Искуситель… Нет, Серж, полковник не доверяет эту информацию никому. Прочитав досье, ты лишишь его всех козырей.

Не обманывает, вижу. Словно дождавшись взора, аура тает, девушка закрывается.

— Опять этот жуткий взгляд. Что ты там рассматриваешь, Серж? Душу?

М-да. Почти.

— Сьюзи, поверь, твоя душа принадлежит только тебе, я на нее не покушаюсь. И вообще, будет лучше, если мы закроем эту тему.

— Но ты ведь что-то видишь?

— Это есть в вопросах?

— Нет, Серж. Это интересует только меня.

— Сьюзи, ты обещаешь, что мы закроем мистическую тему?

— Обещаю.

— Вижу.

Девушка с молчаливой мольбой смотрит в глаза.

— Напарница, а как же грех любопытства?

— Серж…

— Что я за это буду иметь?

— Все, что пожелаешь.

Выходы в сеть Сюзанны сто процентов под контролем ― Голдман просто обязан ей не доверять до конца и подразумевать вариант перехвата управления вычислителем мной, как это и произошло на военной базе.

— Посмотреть список вопросов.

— А ты ответишь хоть на некоторые?

— И рассказать, что я вижу в тебе?

— Конечно.

— Вижу предельно прагматичную, умную, прекрасно подготовленную оперативницу КИБ, которой будут весьма к лицу капитанские эмблемы.

— Серж!

— Ах, да. Еще бедную девушку, над которой так приятно немножечко поиздеваться. Ласково и нежно, разумеется.

Аж задохнулась от возмущения. Правда, немного напускного.

— Сьюзи, гнев ― тоже грех. Снимай капельницу ― она уже закончилась, а мне очень хочется кушать.

Обед, прибывший минивэн, знакомая база КИБ. Привычно устраиваюсь в медбоксе, Сюзанна выходит и возвращается с ноутом и комплектом защиты от прослушки. Расставляет глушилки, поворачивается:

— Серж, как нам расположиться у учетника, чтобы тебе было удобно читать?

— Выбирай ― на спинке или на животике?

— Что?!

— Сьюзи, ты ложишься на спину или на живот, сверху на пластиковом подносе ставлю вычислитель и читаю. А ты что подумала, сладострастная моя?

— Сколько ты будешь надо мной подтрунивать, Серж?

— До конца жизни, наверное. Ты милая и забавная.

Слов нет, но есть улыбка. Ловко забирается на вторую каталку, пристраивает вычислитель. Легла на спину ― так удобнее контролировать мои действия. На здоровье. Загрузка системы, меню, личная папка, список вопросов. Читаю.

М-да, собрано неслабо. Все техногенные катастрофы за последние десять лет, раздел по подготовке и опыту, раздел по возможным работодателям и связям с Хрустальным островом, раздел по армии. Приключения с момента попадания на свалку и в Сити до поступления в армию не затронуты. Не раскопали следователи? Информация не прошла к полковнику? Или он целенаправленно опускает этот период, чтобы использовать Марджи, Елену и Катю в качестве заложников в дальнейшем? То, что я доберусь до ноута Сюзанны, можно было просчитать. Кстати, присутствуют вопросы и на эту тему. Что же, буду играть в шпионские игры до попадания на объект «16».

— Все, Сьюзи, можешь садиться за стол, кое-что я тебе расскажу.

Для прибытия на базу полковник Голдман выбрал оригинальное время ― момент, когда я по полученному командованием разрешению выполнял ремонт пульта. Ольгерт дежурил снаружи за дверью, Сьюзи с интересом и уважением наблюдала за процессом ремонта. Ничего сложного, кстати ― пробило диод, включенный параллельно обмотке реле. На всякий случай меняю все диоды этой марки на более мощные имперские. Открывается дверь, рука Сюзанны ложится на кобуру, но тут же расслабляется.

— Да, Серж, вы очень органично смотритесь в роли теха.

— Добрый день, сэр. Просто придерживаюсь правила «если надо что-то сделать хорошо, то лучше эту работу выполнить самому».

— Интересная мысль. Вы не против, если я составлю компанию мисс Венсен?

— Пожалуйста, сэр.

Заканчиваю пайку, подключаю пульт к устройству тестирования и лабораторному источнику питания через самодельный переходник. Подаю напряжение… Норма. Нажатие клавиши «тест», щелкают реле, меняются цифры на индикаторах. Несколько минут, и высветилась цепочка нулей. Пульт исправен. Отключаю, свинчиваю корпус. Вторая проверка, уже в собранном состоянии. Опять успешно. Собираю в непрозрачный мусорный мешок выпаянные детали с российской маркировкой, складываю электрическую принципиальную схему, добавляю устройство тестирования.

— Сэр, ключ-пульт исправен, а это нам уже не понадобится, подлежит уничтожению без свидетелей.

— Принял. Заберу с собой. Сумку найдете?

— Да, сэр.

Сюзанна быстро выходит. Полковник долго и внимательно меня разглядывает. Спокойно сидя в удобном рабочем кресле, легко выдерживаю взгляд, не меняя немного отстраненного вида.

— Устали, Серж?

— Есть чуть-чуть, сэр.

— Может быть, устроить отдых?

— Остановиться в одном шаге от цели? Нет, сэр, лучше я отдохну, когда получу все причитающиеся льготы и полное гражданство. Месяц отпуска дадите?

— Даже два. И оплаченный люкс на любом курорте Империи.

Возвращается Сюзанна.

— Сэр, пожалуйста.

— Благодарю, мисс Венсен.

Помогаю упаковать мешок в сумку, вчетвером идем в кабинет.

— Итак, коллеги, подвожу промежуточные итоги. Вся предварительная работа выполнена более чем успешно, вы полностью оправдали оказанное доверие. Не сомневайтесь ― все учтено, благодарность руководства КИБ вас не разочарует. Теперь об основной задаче.

Нажатие кнопки, на мониторе возникает карта. Северо-Восточные колонии, пять красных точек.

— Всего, как вы видите, имелось пять объектов «16». Серж, вы не знаете их назначение?

— Уверен только в высокой секретности, сэр, а назначение… Сложно сказать.

— Да, секретность была предельная. Дельный и умный ход ― спрятать один секрет за другим, не менее значимым. Это были центры управления спутниковой группировкой.

— Оригинально.

— Соглашусь.

На экране чертеж. Две соединенные переходами шахты. В одной сложенная лепестковая спутниковая антенна, в другой небольшой командный пункт.

— Как видите, все под землей. Добавить при строительстве третью, интересующую нас шахту не составляло труда. Серж, как вы видите возможность доступа?

— Основной шлюз сверху, боковой вход из шахты антенны. Управление открытием основного шлюза из собственного центра арсенала. Должна быть небольшая комнатка, сэр.

— Я пришел к тем же выводам. Теперь по объектам. Два полностью демонтированы при расширении сити.

Погасли две точки в европейской части.

— Один уничтожен ядерным ударом. Входил в состав космодрома. На стартовом столе находились ракеты, военные решили не рисковать.

Еще точка долой.

— Ваше мнение, Серж?

Одна из точек за Полярным кругом, другая…

Уверенно навожу луч световой указки:

— Здесь, сэр.

— Так-так. Что же, наше мнение опять совпало. Обоснуйте.

— Граница с бывшей Чинь. Легко решить вопросы по ремонту боезарядов, сама же Чинь в случае обострения международной ситуации без проблем могла наложить на арсенал лапу.

— Убедительно. Добавлю, что официально объект сразу после сдачи был законсервирован, но согласно документации пребывает в состоянии часовой готовности к использованию.

— Очень интересная формулировка, сэр. Теперь я абсолютно убежден. Надеюсь, там никто не успел поковыряться?

— Поразительно, но нет. Объект находится на территории Мертвых земель в двадцатимильной полосе особого контроля. Вояки очень не любят соваться за линию заграждений, о появлении реджистансовцев Чинь речи не идет ― слишком близко к границе.

— Простите, сэр, а нас самих там не поджарят?

— Нет, Ольгерт. Среди военных есть весьма здравомыслящие люди, которые оказались позитивно настроены на плотное сотрудничество с КИБ. В месте проведения операции ― в том числе.

Ага, почуяв репрессии, кланы военных стремительно разваливаются, самые умные быстро нашли новых хозяев. Уверен, что эта мысль посетила каждого в кабинете ― характерное понимание на лицах.

— Серж, изложите свои предложения.

— Слушаюсь, сэр. Прибываем, находим вход, проникаем на объект. Далее мне необходимо выдвинуть антенну для доступа в шахту. Сомневаюсь, что это удастся вручную, а топливо генератора наверняка разложилось.

— Так, секунду (Голдман читает текст на экране вычислителя)… Сухозаряженные аккумуляторы. Вам это что-то говорит?

— Разумеется, сэр. Если емкости с электролитом уцелели, заливаю аккумуляторы, получаю электроэнергию. Выдвигаю антенну, использую ключ-пульт, посещаю арсенал.

— Радиация?

— Исключено, сэр. Я знаю эти заряды.

— Инструмент для вскрытия входа в объект?

— Предлагаю использовать пластиковую взрывчатку, как в «Дельте».

— Почему-то я уверен, что вы справитесь с ней, Серж.

— Разумеется, сэр. Обязательно по два фонаря.

— Согласен. Как организуем связь?

— Изнутри связи не будет ― это точно. Доклад о прибытии, о вскрытии входа. Потом вижу только о результате мероприятия.

— Нет. Вас трое, кто-то всегда будет иметь возможность выйти наверх и выполнить текущий доклад. Сержант Венсен, капитан Штольц, задачу возлагаю на вас, доклад каждые двадцать минут по очереди.

— Принял, сэр.

— Приняла, сэр.

— К сожалению, я не могу прибыть на границу для личного руководства операцией, но мой человек организует ретрансляцию радиосвязи. Майор Джексон, вы его знаете, Штольц.

— Да, сэр.

— Поэтому общаться будете лично со мной. Мисс Венсен, когда наш пациент сможет полноценно приступить к выполнению задания?

— Полагаю, послезавтра, сэр.

— Принял. Коллеги, подождите в той приемной.

Сюзанна и Ольгерт выходят.

— Серж, я знаю о вашем параноидальном недоверии, но поверьте ― с вами сейчас и в дальнейшем будут играть только честно. Найдите заряды. Короны майора КИБ будут прекрасно смотреться на ваших плечах.

— Как и генеральский мундир на вас, сэр.

— Я рад, что мы поняли друг друга.

— Взаимно, сэр.

Жму руку, выхожу. Сюзанну и Ольгерта ждет отдельный инструктаж. Кое-какие детали из него могу предугадать.

Вечером после ужина Сьюзи подошла, твердо посмотрела в глаза:

— Серж, сегодня ты ночуешь в моей комнате. И мне без разницы, что ты там во мне видишь.

Глянул. Желание присутствует, как и ряд других чувств. Последствия инструктажа?

— Хорошо, напарница.

Глубокий вздох.

— Иди в душ и не смотри так больше. Хотя бы сегодня.

— Хорошо, Сьюзи.

Утренняя беседа состоялась, как положено, после завтрака. Редкий случай ― не начинает разговор первой. Помогаю:

— Что, Сьюзи, получила то самое указание? Ликвидировать меня в случае нервного срыва после обнаружения зарядов?

— Нет, Серж. То есть ты прав, что полковник опасается твоего нервного срыва, но убивать… Вот.

Одноразовый инъектор.

— Уверена, что такой же у шефа. Сильное быстродействующее снотворное. Применить, если ты полезешь в заряды или поведешь себя совсем неадекватно. Мне бы очень не хотелось, Серж.

— Сьюзи, в заряды не полезу и вести себя буду полностью адекватно.

— Ты не напутаешь с кодом доступа?

— В этом я тоже уверен.

— Серж, я все равно буду тебя контролировать.

— Не вопрос, напарница. Но есть более достойная цель для контроля. Сьюзи, как ты думаешь, Ольгерт получал предложение о работе с нами в дальнейшем?

Задумалась. Причем очень серьезно задумалась.

— Мне не ставилась задача на его ликвидацию, если ты это имеешь в виду.

— О тебе речи не идет, такие вещи обычно легендируются под несчастный случай. Опять же происшествие вызовет повышенное внимание, поэтому никто не станет проводить его в особом месте. Меня интересует другое. Ольгерт ― далеко не дурак и имеет отличные аналитические навыки. Он мог просчитать свою дальнейшую судьбу?

— Ты думаешь?..

— Я опасаюсь, Сьюзи. Моя предусмотрительность просто кричит, что такой вариант более чем вероятен. Знаешь, как я бы поступил сам?

— ?..

— После ввода кода и срабатывания механизмов ликвидировал бы тебя и меня. Потом вышел на частоте военных с открытым сообщением, что найдено пропавшее ядерное оружие. Желающих получить полное гражданство, как понимаешь, найдется немерено. Вот заряды, вот два трупа ― волка Реджистанса и его пособницы из КИБ. Очень многое объясняющих трупа.

— А полковник?

— Думаю, будет вынужден принять его условия и заключить сделку ― слишком высока степень огласки. Конечно, со службы Ольгерту придется уйти, но имея полное гражданство…

Суженные нехорошим прищуром глаза, желвачки на скулах.

— Сьюзи, я буду заниматься механизмами и электроникой. Ты должна быть настороже каждую секунду, оружие полностью готовым к стрельбе ― предохранитель снят, патрон в патроннике. Возможно, я ошибаюсь ― тогда потом вместе посмеемся над этим. Но если прав…

— Вспоминая некоторые детали, я думаю, что ты прав.

— Тогда стань его тенью, Сьюзи. Самое выгодное время для действий Ольгерта ― сеансы связи.

— Я догадалась, Серж.

Тонированный минивэн, аэродром, небольшой, но комфортабельный винтовой самолет раза в два больше нашей «Сессны». Перелет проходил в молчании ― мы с Сьюзи слушали музыку из больших удобных наушников, Ольгерт дремал. Посадка на дозаправку. Значительно прохладнее, чем на южной широте. Постоянно закрывающие солнце облака, пронизывающий аэродромный ветер. Уже начало сентября, минул год с моего появления в этом мире. Второй перелет, негостеприимная погода Урала. Закрытая машина довозит до ближайшей к границе базы КИБ. Майор Джексон уже ждет. Короткое знакомство, получение камуфляжа по сезону, курток, бронежилетов, фонарей. Ольгерт и Сюзанна на время операции сдают пистолеты, вместо них полагаются укороченные кибовские версии штурмовых винтовок. Мне эту машинку не выдают ― в распоряжении не значусь. Странно. Дело явно в недоверии. Последнее согласование действий, ужин, расходимся по комнатам. Сплю сегодня один, тем более что глушилки остались на южной базе. Перед сном еще раз повторил в уме последовательность действий на аппаратуре, боевой код. Нет особого волнения, хотя понятно ― вряд ли переживу завтрашний день. Отпущенная волей память показала все лучшее, что случилось за прожитый в чужом мире год. Мой братишка и друзья, любимые и любящие женщины, самые светлые, радостные моменты. Мысленно перелистывая полные недолговечного счастья картины, не заметил, как уснул.

Сигнал наручных часов вырвал из объятий сна. Утренние процедуры, бритье, туалетная вода ― подарок Натали. Закрепляю на левой руке ее второй подарок ― нож. Длинный рукав надежно прячет стальной козырь. Завтрак проходит в тишине ― напряжение висит в воздухе, все сосредоточенны и настроены на дело.

— Капитан Штольц, вертолет подготовлен.

— Принял. Проверить экипировку.

Пульт, жгут, сумка минера, фонари, браунинг в кобуре. Так, браунинг… Мелькнула неясная мысль. Хорошо, проверим.

— Готов.

— Готова.

— Принял. Выходим.

— Удачи вам, капитан.

— Благодарю, сэр майор.

Вертолет (классический UH-1 «Хьюи») летит над ярким красивым пейзажем, полным первых осенних красок. Штольц в наушниках рядом с пилотом, нахмуренная Сьюзи со мной в транспортном отсеке. Шум стоит солидный, можно выполнять задуманное. Достаю пистолет, скидываю предохранитель, передергиваю затвор (Сюзанна напрягается), нацелив в открытый проем, спускаю крючок. Ничего. Тихий холостой щелчок потерялся в шуме полета. Контрольное нажатие ― эффект тот же. Пистолет перед собой, плавно тяну затвор. Сообразительная напарница подставляет ладони ковшиком. Выпадает патрон. Сюзанна смотрит на капсюль, показывает. Так и знал ― нет следа от бойка. Голдман перестраховался. Указываю на пистолет, потом на затылок Штольца в окошке за переборкой. Впрочем, девушка прекрасно знает, кому я сдавал оружие перед каждым выходом в зону. С ненавидящим выражением на лице скидывает предохранитель винтовки, досылает патрон в патронник. Жестом показываю: «следи!» Жесткий кивок в ответ.

Полоса стационарных огневых точек, лишенная растительности земля. Граница. Несколько минут полета, снижаемся. Посадка. Выскакиваем, машина немедленно взмывает в небо, удаляется. Первый радиосеанс.

— Альфа бете, альфа бете.

— Бета, я альфа.

— Точка один, альфа.

— Принял, бета. Роджер.

Голос полковника слышен прекрасно, даже улавливается скрываемое волнение.

— Боевой порядок ― цепочка…

— Отставить. Боевой порядок ― фау, я ― центр.

Вклинивание в команду, как и распоряжение, капитан проглатывает без малейших переживаний. Держа каждый свою сторону, оставив меня немного позади, кибовцы начинают движение. Цель ― невысокий холмик в сотне шагов. Вход обнаружился сразу ― короткая траншея, заканчивающаяся солидной взрывостойкой стальной дверью. Роль замка выполняют два куска приваренной дюймовой арматуры. Ну, это мелочи. Вминаю полоски пластита, ставлю радиовзрыватель.

— Отходим.

Отбежав, залегаем.

— Бойся!

Резкий взрыв, металлический лязг.

— Вперед!

Сварку как срезало, дверь приотворена силой взрывной волны. Тяну за ручку, визжат ржавые петли. Вонь сработавшей взрывчатки перебивает выползающий из проема запах бетонного погреба. Видна уходящая вниз металлическая спираль винтовой лестницы, как на плане.

— Пять минут подержим дверь открытой, пусть немного проветрится.

Ольгерт кивает, снова берется за рацию:

— Альфа бете.

— Альфа слушает.

— Точка два зеленый. Повторяю: точка два зеленый.

— Принял, бета. Роджер.

Время на проветривание истекает.

— Внимание. Первым спускаюсь я, на страховке Ольгерт, Сюзанна замыкает. Каждая треть пути ― остановка на тридцать секунд, нюхаем воздух. Ольгерт, если мне внезапно поплохеет, задерживаешь дыхание, добегаешь, хватаешь за шиворот и вытаскиваешь наверх. Если почувствуете что-то непонятное в воздухе ― немедленное предупреждение. Газовые ловушки не исключены.

— Не потравимся?

— Нет, Ольгерт. Бункер закрывали в мирное время, скорее уж снотворный газ. Сьюзи, как аптечка?

— Разбужу.

— Принял. Фонари!

Вспыхивают лучи.

— Вперед.

До центра управления добрались без проблем. Бетонный короб, одна стена ― сплошная аппаратура, несколько закрепленных в полу кресел. Гермотамбур, за ним генераторная и аккумуляторная. Махина дизеля воодушевления не вызвала, зато аккумуляторная… Размер и количество соединенных шинами черных коробов живо напомнили БЧ-5 дизельной подводной лодки. Ничего себе тут ампер-часов! Мощности должно хватить с гарантией на все. Выглядываю в зал. Подсвеченные двумя бьющими в потолок лучами, кибовцы рассредоточились у противоположных стен. Ствол винтовки Сьюзи как бы невзначай смотрит в сторону Ольгерта.

— Внимание! Сейчас буду запускать аккумуляторы. Ничего не трогать, в сторону аппаратуры даже не дышать. Если полетят искры, пойдет дым ― немедленно кричать. Ясно?

— Принял.

— Приняла. Будь осторожен, Серж.

Когда-то так и тем же тоном говорила Марджи. Сердце сжала боль. Почему я всегда несу горе любящим женщинам? Нет, нельзя об этом думать. Собраться… Вперед, товарищ майор!

Инструкция на стене аккумуляторной проста и предельно понятна. Снимаю стопорные фиксаторы и резко дергаю по очереди рукоятки рычагов. Хитрая система прокалывает кончики упрятанных в металл ампул с электролитом, разгерметизирует батареи, воздух наполняется запахом кислоты и тихим шумом стекающей жидкости. Освещенная налобным фонарем стрелка вольтметра дергается и начинает плавное движение.

— Серж! Запах!

Выхожу в аппаратный зал, закрываю тамбур:

— Все нормально, Сьюзи. Это кислота аккумуляторов.

— Серж, время доклада.

— Пока все соответствует плану, Ольгерт.

— Принял. Так и доложу.

Выходит.

— Серж, как ты думаешь?..

— Не знаю, Сьюзи. Как он ведет себя?

— Нормально. Оружие на предохранителе.

— Сьюзи, просто будь готова.

— Следующий доклад мой.

— Сошлись, что обязана постоянно контролировать мое самочувствие.

— Верно.

Смотрю на распределительный щит. Напряжение в норме. Рискнем. Переключаю главный рубильник. Под потолком вспыхивает одинокая тускловатая лампочка. Теперь подключение потребителей. Щелчки автоматов, оживающая электроника, писк преобразователей напряжения. Стойка «Тюльпан»… Норма.

— О, у вас уже пошла работа! Сержант Венсен, осторожнее!

— Извини, шеф.

Сюзанна немного отводит ствол винтовки.

— Серж, как?

— Пока норма, шеф. Сейчас прогреваю аппаратуру и механизмы.

Контролирую потребляемый ток, принюхиваюсь. Удивительно, но все работает. Снимаю рюкзак, извлекаю, подключаю к стойке пульт. Индикаторы оживают. Теперь последовательность по аварийному вскрытию шахты и выводу антенны. Плохо работать на незнакомой аппаратуре, опираясь только на память. По несколько раз контролирую выполненные действия, положение переключателей и показания приборов. Несмотря на холод, лоб влажный. Снимаю кепи, вытираю пот.

— Серж?

— Не отвлекай, Сьюзи.

Кажется, все. Откидываю колпачок.

— Внимание, коллеги, сейчас должно сильно тряхнуть ― сработают пиротехнические элементы аварийного вскрытия шахты антенны. Садитесь в кресла, пристегивайтесь.

Показываю пример, жду. Теперь можно. Жму кнопку. Передаваемый стенами грохот, шахта дрожит. Показания приборов? Полное открытие.

— Можно отстегнуться.

— Уже все готово, Серж?

Ствол в руке Сьюзи нервно дергается.

— Нет, Ольгерт. Только раскрылась шахта антенны. Теперь необходимо ее выдвинуть.

Мысленно добавляю: «И штатно раскрыть». Перебрасываю тумблеры, жму кнопку запуска автоматизированной системы настройки антенны. Гул мощного электромотора, пригасшие лампы, жалобное визжание несмазанных роликов. Ток потребления? Норма ― у крайней границы зеленого сектора. По очереди загораются отмечающие выполненные операции табло аппаратуры. Скрежет заметно уходит наверх. Еще несколько томительных минут работы антенного лифта и остановка электромотора. Лязг фиксаторов платформы антенны подтверждается очередным табло. Последнее в цепи… Есть раскрытие параболы! Перехожу к соседнему месту оператора для набора комбинации наведения. Лист, карандаш, выписываю формулу, цифры координат, веду расчет.

Приближается Штольц:

— В чем проблемы, Серж?

Полшага вправо, капитан тоже машинально поворачивается. Теперь мы стоим четко в профиль к Сюзанне, и совершенно понятно, на кого нацелен ствол ее автоматической винтовки.

— Для разрешения допуска к замку арсенала антенна должна занять строго определенное положение, рассчитываемое по специальной формуле с динамически изменяющимися цифрами.

— Ты не говорил об этом на совещании, Росс.

— Не все же козыри должны быть в твоей руке. Кстати, ты тоже ничего не сказал про состояние моего пистолета, капитан.

Ольгерт вздрагивает, смотрит на меня, на Сьюзи. Девушка полностью готова к стрельбе. Выполняю шаг назад, теперь капитан представляет собой великолепную мишень. Судорожно сглотнув, он пытается разрядить обстановку:

— Сержант Венсен, не сходи с ума. Опусти оружие.

— Это ты аккуратно положи свою винтовку на пол, Штольц.

— Венсен, про пистолет Сержа… Это было распоряжение…

— Хочешь сказать: «полковника», Штольц? Голдман такой идиот, что отправил меня на границу Мертвых земель к ядерному арсеналу без оружия?

Логический капкан удался. Затравленно зыркнув в мою сторону, капитан снова замер. Дать команду Сюзанне? Нет, она еще явно не готова пристрелить бывшего начальника.

— Коллеги, вы все неправильно понимаете…

— Штольц, винтовку на пол!

— Венсен, время сеанса связи! Твоего сеанса! Если не будет доклада, полковник отправит сюда ударные беспилотники!

Интересная новость. Надо укрепить решимость сержантессы:

— Полковник? Или военные, с которыми ты сговорился, Штольц?

Совершенно ошарашенные глаза:

— Вы безумцы… Вы чертовы сошедшие с ума параноики! Какие военные?!

— Штольц, если хочешь, чтобы мы тебе поверили, вколи себе дозу из инъектора. Сюзанна проведет сеанс связи, я закончу работу.

Неужели доводы подействовали? Держа в левой винтовку, капитан правую руку медленно ведет по груди в направлении внутреннего кармана. Что-то мне не нравится выражение его лица…

— Огонь!

Поздно! Раньше времени расслабившаяся сержантесса упустила момент падения и ухода в перекат Штольца. Короткая очередь лишь выбила искры из бетона, завыли рикошетирующие пули. Вторая очередь совпала с ответной. На этот раз попала, капитан ранен в правое плечо, роняет винтовку. Надо добивать! Вырвав клинок из-под рукава, прыгаю и всаживаю нож под основание черепа Ольгерта. Тело судорожно дергается. Готов. Поворачиваюсь к Сюзанне… Черт! Винтовка на полу, девушка лежит у стены.

— Сьюзи!

В судорожной надежде ощупываю тело. О, нет! Легкий бронежилет не смог задержать попавшие в грудь пули. Пальцы покрываются жаркой липкой кровью.

Пачкая лицо напарницы, осторожно поворачиваю ей голову.

— Сьюзи!

Она еще жива. Глаза, в которых плавают боль, обида и удивление, нашли мои, губы шевельнулись…

«Демон»… Я не услышал, но угадал этот неслышный, полный отчаяния и преданности шепот. Взор остановился, жизнь ушла. Стиснув зубы, мучительно пережидаю нахлынувшие чувства. Минута, другая… Осторожно кладу красивую даже в смерти голову Сюзанны на холодный бетон. Надо закончить эту работу, надо закончить все.

Поселившийся в душе нечеловеческий лед выжег лишние мысли из головы, превратив мозг в идеальную вычислительную машину. Трижды проверив расчеты, поворачиваю ручки переключателей настройки, запускаю исполнение. Короткий далекий гул наверху. Теперь управляющий пульт. Первая серия, отправка команды. Долгие секунды ожидания, внезапно цифры на индикаторах меняются. Ядерный монстр на орбите очнулся от долгого сна. Что же, пришло время последнего приказа от последнего русского майора. Клацанье чуть липнущих к пальцам от крови Сюзанны кнопок, щелчки реле. Отправка. Запрос-уточнение от боевых орбитальных платформ. Нет, Меч Апокалипсиса, отбоя не будет. Последние цифры кодовой группы, палец на миг замирает. Теперь я точно узнаю, существует ли Ад. Нажатие, щелчок. Показалось, что одновременно с загоревшимися на индикаторах нулями бездушный свинцовый голос где-то невообразимо далеко произнес: «Выполняю».

Все. Здесь закончено. Теперь надо позаботиться о тех, кто любил меня в этом проклятом мире. Прихватив рацию, выхожу наверх.

— Полковник, прием?

— Росс, что происходит?! Засечены работа антенны объекта «16», выход на связь спутника!..

— Это значит, полковник, что я выполнил свою часть договора. Совсем скоро вся власть в этом мире станет ничья. Берите себе столько, сколько сможете сожрать.

Далекий шум в рации, отзвуки отдаваемых команд…

— Но запомните ― если вы коснетесь близких мне людей хотя бы пальцем, хотя бы подумаете о том, чтобы причинить им боль… Я приду снова, даже после смерти, даже из самого Ада… И тогда оставшиеся сегодня в живых позавидуют мертвым.

Опустив уже ненужную радиостанцию, поднимаю глаза к солнцу и небу, навстречу стремительно нарастающему свисту турбин пикирующих беспилотников и вою стартующих ракет…

В прозрачной космической бездне, получив сигнал от спутника-ретранслятора, громоздкие, хаотично кувыркающиеся туши несостоявшихся космических станций внезапно замедлили свое вращение. В помощь изотопному хлопнули запалами разогревные источники тока, щедро наполняя энергией многочисленные хитроумные системы трех боевых орбитальных платформ. Бесшумно взвывшие гироскопы совсем остановили вращение, пироболты и мощные пружины расшвыряли в стороны фальшивые панели и парящие теплоносителем части термостабилизирущей установки. Астрокоррекция, цилиндрические этажерки хищно повели носами, нацеливая находящийся внутри них смертоносный груз. Снова пироболты, запуск корректирующих и разгонных двигателей, конусные тела покинули места крепления и, плавно набирая скорость, сформировали атакующий строй. Одновременно с ними оставили платформы контейнеры с хитрой начинкой, призванной обеспечить надежный прорыв систем противокосмической обороны. Откуда было знать создававшим их гениальным инженерам, что за прошедшие четырнадцать лет эта оборона была признана ненужной и демонтирована?

Небо над Хрустальным островом дополнилось новыми звездами. Смертоносными, беспощадными звездами Судного дня. Сначала слабые и малозаметные, они стремительно наливались огнем полыхающей плазмы выгорающего теплозащитного покрытия и яростно устремлялись к обители возомнивших себя равными богам. Первые шесть остроносых боевых блоков в титановых корпусах легко пронзили системы куполов и впились в облагороженную землю. Демпферы сминались от запредельных перегрузок, но рассчитанные на уничтожение подземных командных пунктов изделия успешно достигли заданной глубины и почти синхронно зажгли термоядерное пламя. Двести килотонн каждый. Могучая судорога дернула землю избранных, тектонические волны расплющили подземные лаборатории, наверх вырвались фонтаны огня от уничтоженных электростанций и хранилищ горючего…

Двадцать один ― это много или мало? Шестьдесят килотонн в каждом ядерном грибе наземного взрыва ― достаточно. Ходуном ходящая земля, выжигающие и расплавляющие грунт до стекла вспышки, сталкивающиеся фронты ударных волн…

Тем временем заданной высоты срабатывания достигли два не спешащих переростка-тихохода. Термоядерные солнца по двадцать пять мегатонн затмили свет небесного светила. Пластиковые листы развалившихся куполов, зелень деревьев, руины построек вспыхнули разом. Невероятной силы ударная волна кувалдой Тора ударила в твердь острова, осушив дно Ла-Манша и снеся возникшим цунами центр трансплантации органов на берегу материка.

Подземные, наземные, воздушные… На флоте такая серия называется «ящик».

Отправив своих детей в последний путь, боевые платформы не замерли навечно. Включив корректирующие двигатели, они вышли на заданные орбиты и исчезли во вспышках взрывов, породив выброшенные из специальных коробов стремительно разлетающиеся облака поражающих элементов. Равносторонние титановые пирамидки в одночасье лишили Землю искусственных спутников, заполнив орбиты космическим мусором. Закончились годы Империи, началась эпоха Раскола.

Стройная девушка с серьезным, даже суровым лицом еще раз посмотрела на номер дома и решительно нажала кнопку звонка. В ожидании ответа она разглядывала забор из покрытого пластиком металла, привычно отмечая опытным взглядом заделанные отверстия от пуль.

— Кто там?

Женский голос за калиткой был спокойный, мелодичный и немного уставший.

Приготовив удостоверение (после постоянных взрывов технобомб в годы Смуты единые идентификаторы прекратили свое существование), девушка ответила:

— Наталья Белова, дознаватель Народного контроля. Я бы хотела поговорить с Марией или Еленой Росс.

Щелкнул замок, калитка открылась.

— Входите.

Очень красивая для своих сорока лет невысокая брюнетка внимательно изучила удостоверение, кивнула стоящему слева от входа крепкому с заметной сединой мужчине:

— Все нормально, Ральф.

Ответный кивок, мужчина убрал правую руку из-за спины, подхватил садовый инструмент и направился в дальний угол обширного двора.

— Я Мария Росс. Спрашивайте.

— Видите ли… Я случайно узнала в Комитете, что вы тоже… В общем, в отряде Реджистанса шесть лет тому назад я встретила Сержа Росса.

Женщина вздрогнула.

— В какое время это было?

— Где-то в середине августа.

— Августа… Пойдемте в дом, Наталья. Елена с Катей скоро приедут, и нам будет о чем поговорить.

— Катя ― это?..

— Ее старшая дочь.

Во дворе под зеленью разросшихся деревьев стояли детские качели. Темноволосый мальчик раскачивал светленькую девочку, они весело переговаривались звонкими голосами. Увидев незнакомую гостью, дети прекратили игру и, взявшись за руки, подошли к взрослым. Разглядев черты лиц пятилетних малышей, Наталья замерла.

— Мама, почему тетя плачет?

— Мама Маша, ей плохо?

— Нет, дети, просто она знала вашего папу, а вы на него очень похожи. Идите еще поиграйте. Сережа, только не надо очень сильно раскачивать Свету, а то у нее закружится голова.

— Хорошо, мама.

— Не закружится, мама Маша.

Дети убежали.

— Пойдем все-таки в дом, девочка. Я дам тебе воды, ты успокоишься, а потом мы поговорим о Серже.

Наигравшиеся и поужинавшие малыши уже угомонились в своей детской комнате первого этажа, а взрослые так и сидели в гостиной, снова и снова вспоминая человека, чей портрет кисти известного русского художника висел над их головами. Работавшему по фотографии мастеру удалось самое главное ― отобразить мудрые печальные глаза много пережившего и испытавшего человека на юном строгом лице.