Без промаха [=Точный расчет (сокр. перевод)]

Глава пятая

Следующее утро – понедельника – выдалось сырым и холодным. Конференц-зал был пуст, если, конечно, не считать присутствия в нем Фрелих и Стайвесанта. Между ними на полированном столе лежала фотография. Ричер подошел поближе, склонился.

В центре страницы было напечатано: «ДЕМОНСТРАЦИЯ ВАШЕЙ УЯЗВИМОСТИ СОСТОИТСЯ СЕГОДНЯ».

– Когда пришло? – спросил он.

– Сегодня утром, – ответила Фрелих. – По почте.

– Откуда отправлено?

– Из Орландо, штат Флорида, в пятницу.

– Я распорядился арестовать уборщиков, – сообщил Стайвесант.

Комментариев ни от кого не последовало.

– Существенный момент, – произнес Стайвесант. – Написано это в шутку или всерьез?

– Всерьез, я думаю, – ответила Нигли.

– Сейчас это не так уж и важно, – сказал Ричер. – Два вопроса: насколько безопасны нынче перемещения Армстронга?

– Насколько это возможно, – ответила Фрелих. – В одиннадцать он должен выехать из дома на Капитолий. Я приказала воспользоваться длинным лимузином, бронированным. На обоих концах его пути на тротуаре сооружаются закрытые переходы. Под открытым небом он не окажется ни разу.

– Он так до сих пор ничего и не знает?

– Стандартная практика, – ответил Стайвесант.

– Тысячи угроз в год, – произнесла Нигли.

Стайвесант кивнул:

– Вот именно. По большей части это просто хулиганство.

– Хорошо, второй вопрос, – сказал Ричер. – Где его жена? И потом, у него же взрослая дочь, так? Заняться семьей – это была бы неплохая демонстрация его уязвимости.

Фрелих кивнула:

– Жена уже здесь, в Вашингтоне. Вчера приехала из Северной Дакоты. Дочь в аспирантуре, пишет диссертацию – метеорология, что-то в этом роде, – она сейчас в Антарктиде, вокруг нее тысячи квадратных километров льда.

– Насчет сегодняшнего дня – нам с Нигли лучше побыть у его дома, понаблюдать.

– Думаете, опростоволосимся?

– Нет, я думаю, что у вас и так будет забот полон рот.

– Хорошо, – согласился Стайвесант. – Вы двое отправляетесь к дому и ведете наблюдение.

Они приехали в Джорджтаун незадолго до десяти. День стоял холодный, впрочем, слабенькое солнце старалось, как могло. Нигли постояла, оглядываясь во всех четырех направлениях.

– Задача? – спросила она.

– Идем по кругу, радиус три квартала, – ответил Ричер. – Ты по часовой, я против. Потом ты остаешься на юге, я на севере. Встречаемся у дома после отъезда Армстронга.

Нигли двинулась на запад. Ричер пошел на восток, на ходу вглядываясь в окна верхних этажей. Для человека с винтовкой вся эта территория была более чем удобной. Впрочем, стрелять из винтовки по бронированному лимузину – занятие неблагодарное.

Свернув за угол, он оказался в начале улицы, на которой жил Армстронг. Небольшая толпа зевак наблюдала, как сотрудники Секретной службы сооружают закрытый переход между домом Армстронга и уличным бордюром.

Ричер нашел кофейню, из которой открывался хороший вид на южную часть улицы, заказал большую чашку черного кофе и сел за столик. В десять пятьдесят пять появился черный «шевроле», остановившийся чуть севернее закрытого перехода. Следом подкатил «кадиллак», перекрывший устье перехода. За «кадиллаком» встал черный «таун-кар». Из «шевроле» выскочили четверо агентов и встали на тротуаре по сторонам от перехода – двое с южной его стороны, двое с северной. Ричер смотрел на навес, пытаясь угадать момент, в который под ним пройдет Армстронг. Невозможно. Он все еще смотрел, когда послышался мягкий хлопок дверцы. Машины уехали.

Допив кофе, Ричер пошел к дому Армстронга. Навстречу ему шагала Нигли.

– Нормально? – спросил он.

– Навес мне понравился, и бронированная машина тоже. Ричер кивнул. Они обернулись и увидели машину Фрелих.

Та махнула им рукой: садитесь. Нигли села впереди, Ричер забрался на заднее сиденье.

Фрелих сняла ногу с тормоза, пустив автомобиль накатом, и остановила ее, лишь когда задняя дверца поравнялась с выходом из навеса.

Ричер, глядя в брезентовый туннель, увидел, как дверь открывается и из нее выходит Брук Армстронг.

– Конвой был отвлекающим маневром, – сказала Фрелих.

– Меня он одурачил, – отозвался Ричер. Армстронг открыл дверцу и сел рядом с ним.

– С добрым утром, М.-И., – сказал он.

– С добрым утром, сэр, – ответила она. – Это мои помощники, Джек Ричер и Фрэнсис Нигли.

Нигли полуобернулась, и Армстронг пожал ей руку.

– А я вас знаю, – сказал он. – Мы встречались на приеме – в четверг, вечером. Вы ведь из жертвователей, не так ли?

– Она из службы безопасности, – сказала Фрелих.

– Превосходно, – ответил ей Армстронг. – Поверьте, мадам, я очень благодарен за ту заботу, которую вы обо мне проявляете.

Армстронг пожал руку и Ричеру.

– Рад знакомству с вами, мистер Ричер, – сказал он.

– Я тем более, – ответил Ричер.

– Вы тоже из службы безопасности?

– Советник.

– Здорово работаете, ребята.

Фрелих вела машину по Висконсин-авеню. Армстронг смотрел на город. Высокий, полный энергии мужчина. Голубые глаза; непослушные, с золотистыми прядями волосы.

– Служили в армии, я угадал?

– Я? – спросила Нигли.

– Думаю, оба. Знакомые признаки. Мой отец был военным. Фрелих миновала Капитолий, свернула на Первую улицу и покатила к белому навесу у входа в здание Сената. Дверца Армстронга оказалась прямо против входа в брезентовое укрытие.

– Приятно было познакомиться с вами, – сказал Армстронг. – И еще раз спасибо, М.-И.

Затем он вышел в брезентовый сумрак и захлопнул за собой дверцу машины.

– Ладно, – сказала Фрелих. – Пока все в порядке. Около семи отвезем его домой. Жена там. Снабдим их каким-нибудь видеофильмом. И весь вечер продержим под запором.

– Нам нужны оперативные данные, – сказал Ричер. – Мы же не знаем, какой вид может принять упомянутая демонстрация. Или где она состоится.

Фрелих кивнула:

– В полночь мы все проверим. Если доживем до полуночи.

– И я хочу, чтобы Нигли еще раз допросила уборщиков. Если мы получим от них то, что нам требуется, можно будет спать спокойно.

Они высадили Нигли у федеральной тюрьмы и вернулись в кабинет Фрелих. Здесь ее уже ждал посвященный последнему посланию отчет экспертов ФБР. Оно оказалось во всех деталях идентичным первым двум.

Зазвонил телефон Фрелих. Она сняла трубку, лицо ее вытянулось. Фрелих прижала трубку к плечу, возвела глаза к потолку.

– Армстронг хочет отправиться в Министерство труда, – сказала она. – Пешком.

Здание Казначейства отделяло от здания Сената ровно три километра, Фрелих проделала весь путь, ведя машину одной рукой, а другой прижимая к уху телефон.

– А люди из министерства к нему прийти не могут? – спросил Ричер.

Она покачала головой:

– Нет, это вопрос политики.

– Куда он, собственно, должен идти?

Она показала на запад:

– Туда, чуть меньше километра.

– Это он им позвонил или они ему?

– Он им.

– Так пусть идет. Позвонил он сам. Никакого риска.

– Мы поставим здесь регулировщика движения, – сказала она, – так что машин будет немного. Я поеду за ним по Д-стрит, метрах в пятидесяти сзади. А вы пойдете впереди – и смотрите в оба.

– И когда мы всем этим займемся?

– Через десять минут. Вылезайте.

Фрелих включила двигатель и отъехала от перехода, чтобы Ричер мог вылезти на тротуар. Он вылез, застегнул куртку и пошел, поеживаясь от холода.

Все прошло как по маслу, и, едва Армстронг со своим эскортом пересек Луизиана-стрит, Ричер скачками устремился к машине Фрелих. Увидев Ричера, Фрелих опустила стекло.

– Залезайте, – сказала она. – Вы выглядите озябшим. Ее сотовый затрезвонил снова. Она с мгновение послушала, потом сказала: «Хорошо» – и захлопнула крышку аппарата.

– Это Нигли, – сказала она. – Закончила с уборщиками.

– Добилась чего-нибудь?

– Не сказала. Встретимся в офисе. Я высажу вас в гараже. Нигли поджидала Ричера в приемной третьего этажа.

– Стайвесант здесь? – спросил Ричер.

Она покачала головой:

– Уехал в Белый дом.

Вдвоем они прошли в квадратную комнату перед кабинетом Стайвесанта. Секретарша сидела за своим столом. Нигли оглянулась на дверь кабинета Стайвесанта.

– Вы помните утро, когда появилось письмо? – спросила она секретаршу.

– Разумеется, помню, – ответила секретарша.

– Почему мистер Стайвесант оставил кейс здесь?

– Потому что это был четверг.

– А что происходит по четвергам?

– Его жена уезжает по вторникам и четвергам в Балтимор. Берет их машину. И ему приходится ехать на работу в метро.

Нигли озадаченно уставилась на нее:

– Подземкой? Секретарша кивнула:

– По вторникам и четвергам он пользуется особым кейсом, потому что в вагоне подземки его приходится ставить на пол. Он терпеть не может любую грязь. И кейс, с которым он ездит в подземке, никогда в кабинет не заносит. Оставляет его здесь на весь день.

Нигли глянула на Ричера. Состроила физиономию.

– Безобидная странность, – сказала секретарша. – Письмо принесли уборщики. Другого объяснения нет.

Ее телефон зазвонил, она вежливо извинилась. Ричер и Нигли отыскали офис Фрелих и устроились в нем.

– Расскажи про уборщиков, – попросил он. Нигли отбила пальцами дробь по поверхности стола.

– Им выделили по адвокату, – сказала она. – И рассказали об их правах.

– Роскошно. Они что-нибудь рассказали?

– Ничего. Молчат как рыбы. Ясно, что они боятся сказать, кто велел им принести сюда письмо, и боятся лишиться работы, а то и попасть в тюрьму.

Ричер взглянул на часы.

– И что теперь? – спросила Нигли.

– Будем ждать.

Около семи часов вечера офис стал затихать.

– Вы выписались из отеля? – спросила Фрелих.

– Да, – ответил Ричер.

– Нет, – ответила Нигли. – Я буду для вас неподходящей гостьей.

Фрелих, немного озадаченная, примолкла. Ричера ответ Нигли не удивил. Она всегда была одиночкой.

– Ладно, – сказала Фрелих. – Я отвезу вас, а потом попробую доставить Армстронга домой целым и невредимым.

Фрелих отвезла Нигли в отель, проехала на юг по мосту Одиннадцатой улицы, а там, по городскому лабиринту, к своему дому. Остановила машину, пошарила за рулевым колесом, сняла с кольца ключ от входной двери и отдала Ричеру.

– Я вернусь через пару часов. Будьте как дома.

Он взял сумку, вылез, постоял немного, глядя вслед машине. Потом перешел тротуар, отпер входную дверь, нащупал выключатель, положил ключи на маленький комодик, бросил на пол сумку и вошел в гостиную. Прошел на кухню.

Из кухни по лестнице можно было спуститься в подвал. В Ричере проснулась обычная любознательность. Он стал спускаться вниз, щелкая по дороге выключателями. В подвале стояла печь с вмонтированным в нее опреснителем, стиральная машина и сушилка для белья. Ричер вернулся на кухню.

Обшарил все и нашел пятьсот долларов в керамической кастрюле на верхней полке буфета. Наличные на всякий пожарный. В выдвижном ящике под стопкой тканевых подставок для тарелок обнаружилась «беретта» калибра 9 мм. Старая, обшарпанная, в пятнах засохшего масла. Незаряженная. Без обоймы. Он вытянул другой ящик, слева, и увидел четыре обоймы. Раскладка продумана хорошо. Правой рукой хватаешь пистолет, левой обоймы. А вот хранить заряженные обоймы – идея так себе. Оставь их так надолго, пружины в обоймах свыкнутся с приложенным к ним давлением и перестанут функционировать. Пистолет лучше держать с одним патроном в патроннике, а все прочие должны просто лежать россыпью. Это, конечно, может и замедлить твои действия, но по крайней мере, нажав на курок, ты не услышишь всего лишь глухой щелчок.

Ричер задвинул ящики и перешел в гостиную. Развесил одежду, привезенную из Атлантик-Сити, в гардеробе, рядом с оставленными Джо костюмами. Пригляделся к ним и выбрал один наудачу.

Он выложил пиджак на кровать, разложил рядом брюки. Потом вернулся к гардеробу, выбрал рубашку. Разделся. Вошел в ванную, включил душ. Вымылся, побрился, вернулся в спальню и облачился в одежду брата. Выбрал на полке темно-бордовый галстук. Подошел к зеркалу. Костюм пришелся ему как раз впору.

Тут он услышал донесшийся из прихожей звук. Стучали в дверь. Ричер сбежал вниз. Это была Фрелих.

– Я отдала вам свои ключи, – сказала она.

Ричер отступил назад, она вошла в дом. И, увидев его, замерла на месте. Пошарила за спиной, захлопнула дверь и вжалась в нее. Во все глаза глядя на Ричера.

– Я приняла вас за Джо, – сказала она. – Всего на секунду.

Она еще раз вгляделась в него и заплакала. Ричер постоял немного не двигаясь, потом шагнул вперед и обнял ее.

– Простите, – сказал он. – Я всего лишь примерил его костюм.

Фрелих сладила со слезами и выбралась из его объятий.

– Вы ни в чем не виноваты, – сказала она. – Этот галстук купила ему я.

– Простите, – повторил он. – Мне следовало подумать.

– Вы так замечательно выглядели, – сказала она. – Когда стояли здесь.

Она протянула руку и поправила галстук. Прикоснулась к мокрому пятну на рубашке, оставленному ее слезами. Потом на цыпочках подступила к Ричеру, сомкнула ладони у него на шее и нежно поцеловала в губы. И еще раз, уже по-настоящему.

Он ответил на поцелуй. Губы у нее были холодные. Ричер ощутил аромат ее кожи и волос. Положил руку ей на талию, другую на затылок. Груди Фрелих притиснулись к его груди. Но тут Фрелих оттолкнула его. Дыхание ее было прерывистым.

– Не стоило нам этого делать, – сказала она. Ричер пристально посмотрел на нее.

– Пожалуй, – сказал он. Она ничего не сказала.

– А что стоило? – спросил он.

– Не знаю, – ответила Фрелих. Они перешли в гостиную.

– Не забывайте, – сказала она, – мы с ним разошлись. За год до его смерти.

В сумочке, которую Фрелих оставила открытой в прихожей, зазвонил сотовый телефон.

– Это мои люди, – сказала Фрелих. – С докладом, из дома Армстронга.

Она вышла в прихожую, приняла вызов. И, ничего не сказав, закрыла крышку телефона.

– Все тихо, – сказала она.

Ричер кивнул. Миг миновал, словно его и не было.

– Снова китайцы? – спросила она.

– Ага, – ответил Ричер. – То же самое.

Она позвонила, заказала ужин, потом скрылась наверху. Ричер подождал в гостиной, принял у рассыльного еду. Ровно в десять тридцать снова зазвонил ее сотовый, лежавший рядом с ней на столе. Сообщение было коротким.

– Тихо, – сказала Фрелих. – Пока все в порядке.

– Ну так и перестаньте волноваться. Фрелих кивнула. Глянула на часы:

– Нам нужно вернуться в офис. Выяснить, не случилось ли чего где-нибудь еще. Позвоните Нигли.

В офис они приехали около пятнадцати минут двенадцатого. Сообщений для них не было. В одиннадцать тридцать снова зазвонил ее сотовый. В Джорджтауне все было тихо-мирно. Появился Стайвесант.

– Ну, вот и все, – сказала Фрелих. – Ничего не произошло.

– И отлично, – откликнулся Стайвесант.

– Да нет, – сказал Ричер. – Куда уж там. Совсем не отлично. Худшей новости и быть не могло.

Стайвесант загнал всех в конференц-зал. Ричер с Нигли уселись по одну сторону стола, Стайвесант с Фрелих по другую.

– Объяснитесь, – сказал Стайвесант.

– Мы определенно имеем дело не с человеком изнутри, – сказала Нигли.

Ричер кивнул:

– Мы дурачили себя, полагая, что все обстоит либо так, либо этак. На самом деле – и так, и так. Вопрос в том, где располагается точка равновесия. Было ли все проделано изнутри с незначительной помощью извне? Или наоборот – все делалось извне с незначительной внутренней помощью?

– Что значит «незначительная помощь»? – спросил Стайвесант.

– Человеку внутри требовался отпечаток большого пальца, которого у него не имелось. Человеку со стороны нужен был способ доставить сюда второе сообщение.

– Так вы пришли к заключению, что мы имеем дело с аутсайдером?

Ричер кивнул:

– И это худшая из новостей, какую мы могли получить.

– Внутри сработал один из уборщиков, – сказал Стайвесант.

– Или все трое, – вставила Фрелих.

– Полагаю, что так, – сказал Ричер.

Стайвесант кивнул:

– Да, но самое простое объяснение состоит в том, что кто-то из работающих здесь пытается выбить Фрелих из колеи.

– На самом деле – нет, – сказал Ричер. – Слишком уж сложный выбран способ.

– Это все предположения, – сказал Стайвесант. – Я же спрашиваю, откуда вы знаете, что дело обстоит иначе.

– Да оттуда, что сегодня ничего не произошло.

– Ну и что, он потерпел неудачу, вот и все.

– Нет, – сказал Ричер. – Он даже не предпринял попытки. Не знал, что письмо мы получили сегодня. Он ожидал, что письмо придет завтра. Он рассчитывал на вторник. Так что он не из здешних и ждет завтрашнего дня, чтобы выполнить угрозу.

– Прекрасно, – сказала Фрелих. – Завтра как раз еще один прием.

– Так что вы предлагаете? – спросил Стайвесант.

– Вам придется пережить это, – ответил Ричер. – Это будет всего лишь демонстрацией.

– Мы должны его вычислить, – сказал Стайвесант.

В комнате повисло молчание.

– Не его, – сказал Ричер. – Их. Это два человека. На письме присутствует отпечаток пальца и при этом явные свидетельства использования резиновых перчаток. Почему и то и другое? Либо его пальцы имеются в архивах, либо нет. Однако людей двое. С одного отпечатков никогда не снимали.

– В общем-то, мы вам больше не нужны, – сказала Нигли. – Расследование перестало быть внутренним.

– Нет, – ответил Стайвесант. – Оно останется внутренним до тех пор, пока мы не получим показаний уборщиков.

Нигли пожала плечами:

– Вы дали им адвокатов. Это все усложнило.

– Господи, они же должны были получить юридическую помощь, – произнес Стайвесант.

– Наверное, так, – отозвалась Нигли. – А скажите, существует какой-нибудь закон на случай, если вице-президента убивают еще до инаугурации?

– Да, существует, – негромко ответила Фрелих. – Двадцатая поправка. Следующего выбирает Конгресс.

– Хорошо, надеюсь, шорт-лист у них уже имеется.

– Вам необходимо подключить ФБР, – сказал Ричер.

– Подключу, – отозвался Стайвесант. – Когда у нас будут имена.

Фрелих покачала головой:

– Первая наша задача состоит в том, чтобы Армстронг дожил до утра.

– Предстоящее будет не более чем демонстрацией возможностей, – сказал Ричер.

– Это я уже слышала и раньше, – возразила Фрелих. – Однако вызов брошен мне. Я хочу сказать: разве сделать все по-настоящему не будет лучшей демонстрацией?

В середине ночи город Вашингтон, округ Колумбия, тих и пуст; дорога до отеля Нигли заняла всего две минуты, еще десять потребовалось, чтобы добраться до дома Фрелих. Внутри так и горел свет. В прихожей Фрелих остановилась.

– У нас все в порядке? – спросила она. – Я о том, что произошло несколько часов назад.

– Все прекрасно, – ответил он.

– У меня были и другие мужчины, – сказала Фрелих. – Ну, знаете, после. И у Джо были женщины.

– И все-таки свои вещи он оставил здесь.

– А это важно?

– Не знаю, – сказал он.

– Будете чай? – предложила она. Ричер покачал головой:

– Нет, лягу спать.

Он поднялся наверх. Стянул и вернул на вешалку костюм Джо. Развязал и положил на полку галстук. Снял рубашку, бросил ее на дно гардероба и в одних трусах прошел в ванную.

Когда он вышел оттуда, в двери гостевой стояла Фрелих. В белой ночной рубашке.

– Он порвал со мной, – сказала она. – Сам так решил.

– Почему?

– Встретил женщину, которая понравилась ему больше, чем я. Одежда осталась здесь, потому что я не разрешила ему вернуться за ней.

– Зачем вы рассказываете мне об этом?

– Чтобы мы могли начать с чистой страницы. То, как вы относитесь ко мне, должно быть связано только со мной и с вами, а не с вами, мной и Джо.

– А ваша-то страница чиста? – спросил он.

– Он был замечательным человеком, – ответила Фрелих. – Когда-то я любила его. Но вы – не он. Я не пытаюсь вернуть его.

– Это хорошо, – сказал Ричер. – Потому что я не похож на него. Впрочем, кончится все точно так же. Я уйду, как и он.

– Я бы рискнула, – отозвалась она.

– Я чувствую себя как-то неловко. На мне одежда твоего прежнего любовника.

– Ну, не так уж ее и много, – ответила Фрелих. – Да и вообще это легко исправить.

Он шагнул к ней, и она, положив руки ему на талию, «исправила это». Ночная рубашка соскользнула с ее плеч, упала на пол. Они едва успели добраться до постели.

Поспать им удалось всего три часа – оба проснулись, когда в ее спальне зазвонил будильник.

– С добрым утром, – сказал Ричер.

Фрелих зевнула, улыбнулась, отвела локти назад и потянулась.

– И тебя с добрым, – сказала она.

Он притянул ее к себе. Убрал с лица волосы, поцеловал.

– Надо вставать, – сказала она, вылезла из постели и ушла в ванную комнату.

Ричер, отбросив одеяло, отправился в ванную для гостей. Принял душ, надел еще один из костюмов Джо. С Фрелих он встретился уже внизу, у лестницы. Она пристраивала к уху наушник.

– Поможешь? – спросила Фрелих. Она распахнула полы жакета, и Ричер увидел пристегнутую к поясу черную рацию. Ричер воткнул в рацию штекер наушников. Когда Фрелих запахивала жакет и плащ, Ричер увидел у нее на левом бедре кобуру с пистолетом. Большой «ЗИГ-Зауэр» П-26.

Они приехали в офис и просидели в ожидании все утро и большую часть дня. В четыре они поехали в отель Нигли, который снова использовался для проведения приема для жертвователей. Прием должен был начаться в семь вечера – у них имелось три часа, чтобы убедиться в безопасности здания.

К шести сорока в вестибюле отеля собралось около семи сотен гостей.

Ричер, прислонившись к колонне у лифтов, вглядывался в эту картину. Нигли изучала взглядом зал со второй ступеньки ведущей в бельэтаж лестницы. Ее глаза, точно радар, скользили взад и вперед по толпе.

К семи часам большая часть гостей была уже в зале. Нигли подошла к колонне, у которой стояла теперь и Фрелих.

– Он уже здесь? – спросила Нигли.

Фрелих покачала головой.

– Он появится попозже и уйдет пораньше, – сказала она. Потом замерла, вслушиваясь в лившиеся из наушника слова.

Лицо ее побледнело. Резко развернувшись, она подозвала последнего из остававшихся в вестибюле агентов. Велела ему взять на себя руководство всей группой.

– Что? – спросил Ричер.

– Возвращаемся на базу. Немедленно, – ответила Фрелих. – Похоже, у нас серьезная проблема.