Без промаха [=Точный расчет (сокр. перевод)]

Глава шестая

С включенной красной мигалкой «шевроле» пронесся сквозь вечерний поток машин, как спешащая по срочному вызову «скорая помощь». Стайвесант сидел в своем кресле, обмякнув словно человек, получивший хороший удар в живот.

– Что? – спросил Ричер.

– Это люди со стороны. Наверняка.

– Откуда вы это знаете?

– Известен вам общий для страны показатель убийств? – ответил Стайвесант вопросом на вопрос.

Ричер пожал плечами:

– Полагаю, не маленький.

– Около двадцати тысяч каждый год. Хотите услышать о двух сегодняшних?

– Кто? – выдохнула Фрелих.

– Маленькая ферма в Миннесоте, – ответил Стайвесант. – Фермер вышел сегодня в поле и получил пулю в голову. Без видимых причин. Следом, после полудня, небольшой торговый пассаж в Боулдере, штат Колорадо. Офис бухгалтера-ревизора в одной из комнат верхнего этажа. Человек приходит туда и получает на служебном дворе очередь из автомата. Опять-таки без видимых причин. Фермера звали Брюсом Армстронгом. Бухгалтера – Брайаном Армстронгом. Оба белые, оба примерно того же возраста, что и Брук Армстронг, примерно тот же рост и вес, тот же цвет глаз и волос.

– Они из его семьи? Родственники?

– Нет, – ответил Стайвесант. – Но скажите мне, какова вероятность того, что именно в тот день, когда мы сталкиваемся с серьезной угрозой, безжалостно убиты двое людей по фамилии Армстронг и с именами, начинающимися на «Бр»?

– Демонстрация, – сказал Ричер.

– Да, – ответил Стайвесант. – Это была демонстрация. Хладнокровное убийство. И потому я соглашаюсь с вами. Это вовсе не шутники из нашей конторы.

Нигли и Фрелих, не дожидаясь приглашения, сели. Ричер прислонился к высокому конторскому шкафчику.

– От кого вы об этом узнали? – спросил он.

– От ФБР. У них есть программа, сканирующая донесения ГЦИП. Армстронг – одно из помеченных ими имен.

– Так вы их все же подключили. Стайвесант покачал головой:

– Они снабжают меня кое-какой информацией, только и всего. Значения ее они не понимают.

– Демонстрация кошмарная, – произнесла Фрелих.

– Но что нам, собственно, продемонстрировали? – спросил Ричер.

– Что мы имеем дело с не очень хорошими людьми.

Ричер кивнул:

– Однако и не многим более того. Вы действительно уверены, что эти люди никак не связаны? Миннесота ведь соседствует с Северной Дакотой, так?

– Естественно, это первое, что пришло мне в голову, – ответил Стайвесант. – Я все проверил и перепроверил. Прежде всего, вице-президент родом не из Северной Дакоты. Он переехал в этот штат из Орегона. За исключением матери в Орегоне и старшей сестры в Калифорнии, у него не осталось никакой живой родни, о которой кто-либо знает. У жены куча двоюродных братьев и сестер, однако никто из них не носит фамилию Армстронг, к тому же все они гораздо моложе, просто дети.

– Хорошо, – сказал Ричер. Дети. В его памяти вдруг мелькнула заставленная игрушками полка. Двоюродные. – Случившееся в Миннесоте и Колорадо показывает, что эти люди готовы пойти практически на все.

– И? – спросила Нигли.

– Уборщики. Что мы о них знаем?

– Что они причастны к этому. Что они напуганы.

– Правильно, – сказал Ричер. – А как можно напугать человека, не тронув его и пальцем?

– Нужно пригрозить ему чем-то.

Ричер кивнул:

– Ты в последнее время слово «двоюродные» нигде не слышала?

– Уборщики, – ответила Нигли. – Их дети сейчас у двоюродной родни.

– Но, прежде чем сказать об этом, они немного поколебались, помнишь? Существует ли лучший способ добиться чего-то от человека, чем отобрать у него детей в виде гарантии?

Стайвесант позвонил адвокатам уборщиков и сказал, что хочет получить ответ всего на один вопрос: имя и адрес того, с кем живут сейчас их дети. Ответ гласил – Гальвес, дом которого находится в полутора километрах от дома уборщиков.

После этого все уселись в «шевроле» Фрелих и покатили через дешевые районы города к высокому, узкому, рассчитанному на две семьи дому, обнесенному сетчатым забором.

Когда «шевроле» остановился, Стайвесант спросил:

– Каков наш план?

– Пойти и поговорить с этими людьми, – ответил Ричер. – Только не стоит устраивать массовую сцену. Нам не нужно, чтобы они запаниковали. Так что сначала пойдет Нигли.

Нигли выскользнула из машины и направилась к калитке. Ричер смотрел, как она, прежде чем войти, остановилась на тротуаре и повернулась на все триста шестьдесят градусов, оглядывая окрестности. Потом она подошла к двери. Постучала.

Дверь отворилась. Полоса теплого света выплеснулась наружу. Разговор занял около минуты. Нигли обернулась, помахала рукой. Фрелих, Стайвесант и Ричер вылезли из «шевроле» и пошли по дорожке к двери. В проеме ее стоял, смущенно улыбаясь, невысокий, смуглый мужчина с короткой стрижкой.

– Это мистер Гальвес, – сказала Нигли.

Гальвес жестом пригласил всех последовать за ним. Дом был маленький, тесный, но очень чистый. За дверью висело на идущих в ряд колышках семь детских пальтишек. На полу под ними – семь школьных рюкзачков. В кухне виднелась троица женщин. Из-за их юбок выглядывали смущенные дети.

Ричер подошел к кухне. Постоял в двери. На кухонном столе выстроились в ряд семь школьных коробок для завтрака. Он вернулся в прихожую, осмотрел все пальтишки. Снял одно с колышка. Кто-то прачечным маркером написал с внутренней стороны воротника «X. Гальвес». Ричер проверил шестерку других. Пять Гальвесов и два Альвареса.

Поймав взгляд мистера Гальвеса, Ричер кивком указал ему на гостиную.

– У вас пятеро детей? – спросил он.

Гальвес кивнул:

– Я счастливый человек.

– А кому принадлежат два пальто Альваресов?

– Детям Хулио, двоюродного брата моей жены.

– Мне нужно увидеть их, – сказал Ричер. – Детей.

– Вы их только что видели. На кухне.

– Нет, мне нужно понять, кто из них Альваресы. Убедиться, что с ними все в порядке.

Гальвес произнес быструю испанскую фразу, и в гостиную, семеня, вступили двое детей. Две чудесные девчушки – огромные темные глаза, мягкие черные волосы, серьезные лица.

– Привет, малышки, – сказал Ричер. – Покажите мне ваши пальто.

Он прошел с ними в прихожую, посмотрел, как они привстают на цыпочки и прикасаются к двум пальтишкам, помеченным фамилией «Альварес».

– Хорошо, – сказал он. – Теперь идите, стряпайте – или чем вы там занимаетесь.

Потом подошел поближе к Гальвесу и спросил:

– Никто больше ими не интересовался?

Гальвес покачал головой.

Ричер смотрел ему в глаза. Он провел всю свою карьеру, вглядываясь в глаза людей, – эти были честными.

– Хорошо, – сказал он. – Простите, что влезли к вам вечером.

Весь обратный путь к офисному зданию он молчал.

Они снова воспользовались конференц-залом.

Ричер, закрыв глаза, напряженно думал. Потом вдруг открыл глаза и улыбнулся, широко и радостно. Все смотрели на него.

– А мне мистер Гальвес пришелся по душе, – сообщил он. – Похоже, ему действительно нравится быть отцом, не так ли? Эти их коробки для завтрака на столе.

– Ричер, у нас серьезная проблема, – сказала Нигли.

Он кивнул:

– Мистер Гальвес недавно побывал у парикмахера, ты заметила?

– И что?

– И при всем моем великом к тебе уважении, Нигли, я думаю о твоей заднице.

Фрелих вытаращила глаза. Нигли покраснела.

– К чему это ты? – спросила она.

– К тому, что я не думаю, будто для Хулио и Аниты существует на свете что-нибудь более важное, чем их дети.

– Так почему же они до сих пор молчат? Фрелих выпрямилась, прижала пальцем наушник.

– Поняла, – сказала она в микрофон. – Все отлично поработали.

И улыбнулась:

– Армстронг дома. В безопасности.

Ричер взглянул на часы. Ровно девять. Потом перевел взгляд на Стайвесанта.

– Могу я еще раз взглянуть на ваш кабинет? Стайвесант пошел впереди. Толкнул дверь, включил свет.

На столе лежал листок бумаги.

С секунду Стайвесант простоял совершенно неподвижно, потом подошел к столу, взглянул на листок. Взял его в руки.

– Факс из полицейского управления Боулдера, – с облегчением сообщил он. – Предварительные результаты баллистической экспертизы.

– Сосредоточьтесь, – сказал Ричер. – Кабинет выглядит таким, каким уборщики видят его каждую ночь?

Стайвесант огляделся по сторонам.

– В точности, – ответил он.

– Хорошо, – сказал Ричер. – Пойдемте назад. Вернувшись в конференц-зал, Стайвесант прочел факс.

– Найдено шесть гильз, – сказал он. – «Парабеллум», калибр девять миллиметров.

Он подвинул листок к Нигли. Та прочла и передала его Ричеру.

– МП-5, «хеклер-коч», – сказал он. – Разбрасывает пустые гильзы так, что любо-дорого.

– Вероятно, вариант СД-6, – сказала Нигли. – Если у него был глушитель.

– Зачем вам потребовалось осматривать мой кабинет? – поинтересовался Стайвесант.

– Мы ошиблись насчет уборщиков, – ответил Ричер.

– В каком отношении? – спросила Нигли.

– Во всех, – ответил Ричер. – Что происходило, когда мы с ними говорили?

– Они молчали как каменные. Ричер кивнул:

– Вот над этим я и задумался. Они впадали в своего рода стоическое безмолвие. Им просто было невдомек, о чем мы толкуем. Они не имели об этом ни малейшего понятия.

– Так что ты нам хочешь сказать?

– Подумай, что нам еще известно. Лента изображает довольно причудливую последовательность событий. Входя, они выглядели очень опрятно, а выходили немного растрепанными. Провели в кабинете пятнадцать минут и только девять у стола секретарши.

– И что же? – спросил Стайвесант. Ричер улыбнулся:

– Ваш кабинет – самая, вероятно, чистая комната на планете. В нем можно хирургические операции производить. Тем не менее уборщики провели в нем пятнадцать минут. Почему?

– Распаковывали письмо, – ответил Стайвесант.

– Да нет. Вспомните об их растрепанности. Что именно создало у нас такое впечатление?

Все пожали плечами.

– Что-то другое, присутствующее на ленте, – сказал Ричер. – Пятнадцать минут время немалое. В комнате секретарши им пришлось здорово повозиться, и все же они покончили с ней за девять минут. А она побольше и заставлена. Так скажите мне, сколько времени они должны были провести в кабинете?

Теперь плечами пожала только Фрелих:

– Минут семь? Восемь?

– Но никак не пятнадцать, – сказал Ричер. – А мы спрашивали их именно об этом.

– И они не ответили, – прибавила Нигли. – Просто приняли озадаченный вид.

– Потом мы спросили, проводят ли они там еженощно одинаковое количество времени. И они сказали да, одинаковое.

Стайвесант в поисках подтверждения взглянул на Нигли. Та кивнула.

– Ладно, – произнес Ричер. – Мы ужали картинку до конкретных пятнадцати минут. Запись вы все видели. Ну так объясните мне, на что они потратили столько времени?

Никто не ответил.

– Возможностей две, – сказал Ричер. – Либо они его там вообще не тратили, либо отращивали волосы.

– Что? – переспросила Фрелих.

– Потому они и выглядели встрепанными. Особенно Хулио. Когда он вышел из кабинета, волосы у него были длиннее, чем когда он вошел.

– Но как же это возможно?

– Возможно, потому что мы видели разные ночи. Две разные ночи, слепленные вместе, – сказал Ричер. – Ключом ко всему является то обстоятельство, что в полночь лента сменяется. Первая настоящая. Она и должна быть такой, потому что показывает, как несколько раньше Стайвесант и секретарша отправляются по домам. Уборщики появились в одиннадцать пятьдесят две. Выглядели они усталыми, но. думаю, управились с кабинетом минут за девять. Что, вероятно, и составляет их обычную норму. Однако после полуночи мы с вами наблюдали совсем другую ночь, Хулио тогда еще не постригся.

– Но ведь дата-то правильная, – сказала Фрелих. Ричер кивнул:

– Так это у Нендика и было задумано.

– У Нендика? Ричер снова кивнул:

– Человек изнутри – это Нендик. На самом деле камера засняла в ту ночь, как сразу после полуночи уборщики ушли, а где-то перед шестью утра из двери пожарного хода появился сам Нендик – в резиновых перчатках и с письмом в руке.

– Да, но мое утреннее появление запись показывает.

– А это была уже третья лента. С шести утра опять пошла подлинная.

В комнате наступило молчание.

– Что натолкнуло вас на эту мысль? – спросил наконец Стайвесант. – Волосы?

– Отчасти. Хотя на самом-то деле задница Нигли. Нендик так нервничал, что не уделил ее заднице никакого внимания. И Нигли это отметила. Так что уборщиков придется отпустить.

Стайвесант отправился в кабинет Нендика, взяв с собой в качестве свидетеля дежурного офицера. Они обнаружили, что кассеты с записями, ведшимися от полуночи до шести утра в течение десяти предшествовавших интересующему их четвергу дней, исчезли. Затем они выбрали наугад некоторое количество лент и просмотрели несколько эпизодов записей на каждой. Просмотр подтвердил, что уборщики никогда не проводили в кабинете больше девяти минут. Так что Стайвесант распорядился о немедленном их освобождении.

Возможностей существовало три: либо под каким-либо предлогом вызвать сюда Нендика, либо послать агентов, которые его арестуют, либо самим поехать к нему домой и провести допрос, пока не вступит в силу и не осложнит все дальнейшее Шестая поправка к Конституции.

– Надо ехать прямо сейчас, – сказал Ричер.

Он ожидал возражений, однако Стайвесант лишь вяло кивнул. Потом включил компьютер своей секретарши и отыскал домашний адрес Нендика.

Дом Нендика стоял на тихой, извилистой улице. Фрелих подкатила прямо к подъездной дорожке. Они вышли на холод и двинулись к входной двери. Стайвесант большим пальцем надавил кнопку звонка. Над крыльцом загорелся желтый свет. Дверь отворилась, прямо за ней в прихожей стоял Нендик. Он выглядел ослабевшим от страха, как если бы новое испытание лишь навалилось на него поверх старых. Они вошли. Нендик закрыл за ними дверь и остался стоять у нее, точно часовой.

Он так ничего и не сказал. Стайвесант положил ему на плечо руку, развернул кругом. Подтолкнул в сторону кухни. В кухне тот сел на табурет за стойкой для завтрака.

– Имена, – произнес Стайвесант.

Нендик молчал. Он делал над собой усилия, чтобы молчать.

Ричер вышел в гостиную. Над камином была устроена низкая полка, на которой стояли шесть фотографий в латунных рамках. Все шесть изображали Нендика и женщину. День свадьбы, пара отпусков. Фотографии детей отсутствовали.

Ричер возвратился на кухню.

– Мы можем вернуть ее вам, – сказал он. Нендик неотрывно глядел в дальнюю стену.

– Когда они приходили за ней? – спросил Ричер.

Нендик молчал. Из прихожей вышла и протянула что-то Ричеру Нигли. Это был конверт. Внутри лежала сделанная «Поляроидом» фотография сидящей на стуле женщины. Белое, испуганное лицо. Жена Нендика. Она держала в руках экземпляр «Ю-Эс-Эй тудэй». Нигли вручила ему другой конверт. Еще один снимок. Та же женщина. В той же позе. Та же газета. Но за другое число.

– Доказательства жизни, – сказал Ричер.

Потом Нигли передала ему почтовый конверт из плотного бурого картона. Внутри находилась коробочка. В коробочке лежал ватный тампон. А поверх тампона – палец. Ричер кивнул и возвратил коробочку Нигли. И решил рискнуть.

– Стайвесант и Фрелих, пожалуйста, подождите в прихожей.

Оба послушно покинули кухню.

Ричер приблизил свое лицо к лицу Нендика.

– Ладно, они ушли, – сказал он. – Теперь здесь только мы. А мы не из Секретной службы. Мы не напортачим, как они. И потому сможем вернуть ее. Живой.

Нендик откинул голову назад, открыл рот. Потом закрыл. В глазах его плескался ужас. А после глаза его закатились, и Нендик свалился с табурета.

Они сделали все, что могли, но все оказалось бесполезным. Час спустя Нендик уже находился в охраняемой палате Центрального армейского госпиталя Уолтера Рида, где ему поставили заковыристый диагноз – вызванная психозом кататония.

– По-человечески говоря, он парализован страхом. – пояснил врач.

– Какая же угроза может вызвать подобный страх? – спросила Фрелих.

– Такая, в которую человек искренне верит, – ответил врач.

– Когда с ним можно будет побеседовать? – спросил Ричер.

– Может быть, через несколько дней. Может быть, никогда. Они прождали долгий, бесплодный час, но потом сдались и поехали в офис. Снова уселись в безоконном конференц-зале, чтобы выработать следующее важное решение.

– Нужно все рассказать Армстронгу. – сказала Нигли.

– Нет, – отрезал Стайвесант. – Это само по себе будет признанием нашего поражения. Нам просто следует защищать его, прилагая все силы. Что нам известно?

– Что два человека уже убиты. – ответила Фрелих.

– Двое мужчин и одна женщина, – сказал Ричер. – Похищение – это то же самое, что убийство, в девяноста девяти случаях из ста.

– Необходимо сообщить все ФБР. – сказала Нигли. – Теперь речь идет не только об Армстронге.

Стайвесант вздохнул:

– Да. Им следует знать обо всем. Я передам им все матери алы. А мы тем временем сосредоточимся на Армстронге.

– Завтра он снова будет в Северной Дакоте. – сказала Фрелих. – На том же месте. Мы вылетаем в десять.

– А в четверг?

– Четверг – День Благодарения. Армстронгу предстоит угощать индейкой бездомных в одном из приютов – здесь, в Вашингтоне. Он будет полностью открыт.

– Хорошо, – сказал Стайвесант. – Встречаемся здесь в семь утра. Уверен, что Бюро с удовольствием предоставит нам офицера связи.

– Я чувствую себя такой беспомощной, – сказала Фрелих. – А мне нужно идти впереди событий.

– Обороняться не нравится? – спросил Ричер.

Они лежали в постели, в спальне Фрелих. Постель была теплой. Дом был теплым. Он походил на кокон тепла в холодной, серой ночи города.

– Оборона не такая уж и беда, – ответила Фрелих. – Но лучший способ обороны – это нападение, ведь так? В ситуациях вроде этой. А мы вечно ждем, когда что-нибудь случится.

– Но у вас же есть следователи, – сказал он. Она ткнулась лбом ему в плечо:

– Управление по исследованию средств защиты. Это заведение скорее академическое. Занимается больше стратегией, чем тактикой.

– Так проведи расследование сама. Попробуй сделать несколько вещей самостоятельно.

– Например?

– Надо заняться отпечатком пальца.

– В архивах его нет.

– Архивы обновляются. Попробуй еще раз. А потом расширь поиск. Обратись в Интерпол.

– Может быть, – отозвалась она.

– И надо бы проверить отпечаток в Министерстве обороны. Посмотреть, не получал ли кто прежде писем с угрозами, подписанных таким отпечатком.

Фрелих не ответила. Она уже спала.

Казалось, прошло минуты полторы, а они уже снова сидели в конференц-зале Секретной службы, завтракая пончиками с кофе в обществе офицера связи ФБР по фамилии Бэннон. Ричер был в третьем костюме Джо и третьей его рубашке при однотонном синем галстуке.

– Давайте без секретов с обеих сторон, – говорил Бэннон. – Таково наше предложение. И без обвинений в адрес кого бы то ни было. Я считаю, нам следует смириться с тем фактом, что жена Нендика мертва. Есть кое-какие улики, однако их немного. Нендик, если очнется, поможет нам. Но исходя из предположения, что очнется он не скоро, придется подбираться к этому делу с трех разных сторон. Во-первых, письма, которые пришли сюда, в Вашингтон. Во-вторых, место преступления в Миннесоте. В-третьих, место преступления в Колорадо.

– Ваши люди уже работают там? – спросила Фрелих.

– В обоих местах, – ответил Бэннон. – Наши баллистики пришли к заключению, что в Колорадо использовался пистолет-пулемет «хеклер-коч» МП-5.

– Об этом мы уже и сами догадались, – сказала Нигли. – И скорее всего, он был с глушителем, то есть получается МП-5 модификация СД-6. А что в Миннесоте?

– Пулю мы нашли, – ответил Бэннон. – Прочесали двор фермы миноискателем. Она зарылась в землю.

– Что за пуля? – спросил Ричер.

– Натовская, 7,62.

– Дозвуковая скорость, – сказал Ричер. – При таком калибре это наверняка снайперская винтовка с глушителем, «вайми» MK-2.

– Которыми вооружены полиция и полувоенные организации, – сказал Бэннон. – Положите рядом два списка – тех, кто покупает в Америке МП-5 «хеклер-коч», и тех, кто покупает «вайми» МК-2, и вы обнаружите в обоих только одно совпадение: Секретную службу Соединенных Штатов.

В дверь постучали. На пороге стоял дежурный офицер.

– Только что пришла почта, – сказал он. – Там есть кое-что для вас.

Это был уже знакомый бурый конверт. Отпечатанная на принтере, самоклеящаяся адресная бирка: «БРУКУ АРМСТРОНГУ, СЕНАТ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ, ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ».

Бэннон открыл свой кейс, достал из него белые хлопчатобумажные перчатки. Натянул их, вскрыл конверт, перевернул его и вытряхнул содержимое на стол. Единственный листок бумаги. На нем в две центрированные строки был отпечатан вопрос: «КАК ВАМ ПОНРАВИЛАСЬ ДЕМОНСТРАЦИЯ?»

Бэннон перевернул конверт, взглянул на марку.

– Снова Вегас, – сказал он. – Суббота. А они здорово уверены в себе, верно? Спрашивают, как нам понравилась демонстрация, за три дня до того, как ее провели.

– Нам пора, – сказала Фрелих. – Вылет в десять. Я хочу, чтобы Ричер и Нигли отправились со мной.

– Я предпочел бы, чтобы мы встречались два раза в день, – отозвался Бэннон. – Каждое утро в семь и, может быть, в десять вечера.

– Если будем в городе, – ответила Фрелих и направилась к двери.

Ричер и Нигли вышли следом за ней из комнаты. Ричер нагнал ее и подтолкнул налево, к ее кабинету.

– Поройся в базе данных, – шепнул он. Фрелих взглянула на часы:

– Это долгая история.

– А ты запусти программу и пусть работает весь день. Она помедлила. Потом развернулась и пошла по коридору.

Включила в своем кабинете свет, подошла к компьютеру. Набрала слова «отпечаток+большого+пальца+документ+письмо+подпись».

– Сойдет? – спросила она.

– Это только начало, – откликнулась Нигли. – Потом будем вводить уточнения.

Фрелих щелкнула на кнопке «ПОИСК», жесткий диск застрекотал, а рамка запроса исчезла с экрана.

– Вперед, – сказала она.

Проснулся Ричер при посадке в Бисмарке. Фрелих негромко разговаривала с агентами. Он взглянул в иллюминатор и увидел сияющее синевой небо. Самолет остановился у колонны из пяти автомобилей. Там было три одинаковых длинных «таун-кара», зажатых между двумя патрульными полицейскими машинами.

Армстронг и его охрана уселись в центральный лимузин. Фрелих, Нигли и Ричер – в предшествующий ему. После недолгого, скорого проезда по бетонным дорогам Ричер увидел впереди знакомую колокольню.

Пять автомобилей влетели на гравийную площадку и с хрустом остановились. Армстронг вылез из машины. Он уже улыбался в совершенстве отработанной улыбкой.

– Эта церковь, – сказала Фрелих, – здорово смахивает на кабинку тира.

– Мы проверим ее еще раз, – отозвался Ричер. – Сами, просто уверенности ради. А пока будем этим заниматься, пусть он перемещается против часовой стрелки.

– Но так он окажется вблизи церкви.

– Там он будет в большей безопасности. Простреливаемая зона начинается метрах в двенадцати от основания колокольни.

Фрелих поднесла запястье ко рту и переговорила со старшим агентом. Через несколько секунд они увидели, как тот, взяв Армстронга под левую руку, повел его по широкой дуге, идущей против часовой стрелки.

– Смотритель церкви ждет внутри, – сказала Фрелих. Они пошли по гравию к церковным дверям. Фрелих вдруг замерла. Приложила ладонь к уху.

– Позвонили с дальнего периметра, полиция штата, – сказала она Ричеру и Нигли. – Там что-то непонятное с одним из патрульных. Мне придется навестить их.

Ричер повернулся к Нигли.

– Проверь улицы, – сказал он. – А я займусь церковью. Нигли кивнула и направилась к въезду в церковный двор. Ричер остался у церковных дверей в одиночестве. Минуту спустя он увидел идущего к нему смотрителя. В руке тот держал большой проволочный обруч, с которого свисал здоровенный железный ключ. Он протянул обруч Ричеру.

– Это самый первый ключ, – сказал смотритель. – Тысяча восемьсот семидесятого года.

– Я вам его верну, – отозвался Ричер. – Подождите меня на лужайке.

Смотритель развернулся и поковылял назад. Ричер подошел к дверям, вставил ключ в скважину. Попытался его повернуть. Ничего. Нажал на дверную ручку. Двери были отперты. Он распахнул их – взвизгнули петли. Вошел внутрь. Простое деревянное здание со сводчатой кровлей. Алтарь и высокая кафедра в одном его конце.

Ричер закрыл двери и запер их изнутри. Сунул ключ в деревянный сундук, наполненный сборниками гимнов. Осторожно прошел центральным проходом, остановился, прислушался. Проверил каморки за алтарем. Везде пусто.

Он вернулся назад. Прошел в основание колокольни. Здесь находилось квадратное помещение со свисающими посередине веревками колоколов. Крутая, узкая лестница, извиваясь, уходила в сумрак наверху. Он постоял у ее подножия, напряженно прислушиваясь. Опять-таки ничего. Ричер начал подниматься. После трех поворотов направо лестница уперлась в выступ. Отсюда метров на шесть вверх уходила приставленная к стене колокольни простая деревянная лесенка, упиравшаяся в потолочный люк. Ричер вынул из кармана пальто керамический нож и полез вверх. Потом замер. Снял со ступеньки ладонь, вгляделся в нее. Перец. Перец, которым он воспользовался пять дней назад. Что-то вдавило его в ступеньки – быть может, его пятидневной давности спуск, быть может, подъем, предпринятый нынче копами. Быть может, что-то еще.

Ричер вздохнул. Раскрыл нож, сжал его зубами. Вытянул руки вверх и ухватился за самую высокую, до какой смог достать, ступеньку. Рывком взлетел наверх, оттолкнул крышку люка и поднялся к колоколам.

Он увидел три безмолвно свисающих колокола. Да и все остальное выглядело точно таким же, каким он его оставил. И все-таки что-то изменилось.

Кто-то потревожил пыль. Оставив на полу следы и необъяснимые отметины. Ричер ничего такого пять дней назад не оставлял. Уж в этом-то он был уверен. И какой-то слабый запах висел в воздухе. Запах пота и оружейной смазки. Ричер перешагнул следы и сощурился, глядя в окна. Самая подходящая для стрельбы позиция. Поле зрения ограниченно, но на один выстрел его более чем хватит.

Он глянул вверх. Увидел еще один люк над звонницей и еще одну ведущую вверх лесенку. В прошлый раз он потолок звонницы проигнорировал. Но для того, кому требуется в солнечное послеполуденное время неограниченное поле обзора, этот люк определенно был привлекательным.

Он полез вверх по новой лесенке. Три с половиной метра. Добравшись до ее середины, Ричер замер. Лицо его находилось на уровне верхних ступенек. Их покрывала пыль, – если не считать неупорядоченных, лишенных ее участков. Кто-то уже забирался сюда. И совсем недавно.

Он продолжил подъем, пока не уперся спиной в люк. Тут он сделал глубокий вдох, втянув в рот слюну, натекшую на ручку ножа, рывком выпрямил ноги и взлетел вверх, отбросив люк в сторону. Он упал, выхватил изо рта нож, перекатился. Потом резко распрямился, не поднимаясь с коленей, огляделся вокруг. Никого.

То, что его окружало, походило на открывающийся в небо ящик. Со стенками примерно в метр высотой. Ричер подполз к краю ящика. Глянул вниз через парапет. И увидел прямо под собой Армстронга. Рядом с ним стоял новый сенатор. Шестеро агентов окружали их, расположившись по кругу. Затем он краем глаза заметил какое-то движение. За дальним углом церковной ограды сгрудились копы. Они вглядывались в нечто, лежавшее на земле, и что-то говорили, согнувшись над запястными микрофонами. Ричер снова взглянул вниз и увидел пробивающуюся сквозь толпу Фрелих. Она спешила к копам.

Ричер отполз назад и спустился вниз.

Дверь церкви была открыта настежь.

Крышка сундука со сборниками гимнов была поднята, ключ торчал в двери изнутри. Ричер вылетел на холод и, пробежав метров пять, замер. Резко обернулся. Никто не попытался наброситься на него сзади. Издалека, с поля, доносился какой-то шум. Он побежал в ту сторону. Увидел человека, стремительно мчавшегося навстречу по гравию. На нем был долгополый коричневый плащ. Полы плаща хлопали сзади. Твидовый пиджак, фланелевые брюки. Рука поднята. В ладони виднелась латунная бляха. Один из детективов Бисмарка.

– Колокольня в порядке? – крикнул он, приблизившись метров на шесть.

– Там пусто, – крикнул в ответ Ричер. – Что происходит?

– Пока не знаю, – ответил тот. – Какая-то суматоха. Тут коп увидел дверь церкви.

– Черт, вам следовало запереть ее.

И помчался к церкви. Ричер побежал в противоположную сторону, в поле. И увидел Нигли, несущуюся по дороге.

– Туда, – крикнул он.

Они выбежали в поле. Фрелих быстро шла к машинам. Они свернули, чтобы перехватить ее.

– Под изгородью нашли спрятанную винтовку, – сказала она.

– Кто-то побывал в церкви, – сообщил в ответ Ричер. – На колокольне. И скорее всего, он еще где-то здесь.

Фрелих, на секунду замерев, взглянула ему прямо в лицо. Потом подняла запястье ко рту и заговорила в микрофон.

– Внимание, все отменяется, – произнесла она. – Срочно отходим по счету три. – Голос ее был очень спокоен. – Один, два, три. Уходим. Уходим.

Два события произошли одновременно. Во-первых, взревели моторы автоколонны, мгновенно распавшейся – первые два длинных лимузина резко развернулись, пронеслись по гравию и вылетели в открытое поле. Во-вторых, охранники Армстронга подскочили к нему и, прикрыв его своими телами, потащили к машине. Все это походило – по быстроте и мощи – на маневр футболистов.

Головная полицейская машина, включив фары и сирену, поползла к уходящей от церкви дороге. Два наполненных людьми лимузина шли вплотную за патрульной машиной, а третий лимузин подкатил прямо к Фрелих.

– Мы можем взять этих людей, – сказал Ричер. – Они где-то здесь, сейчас.

Фрелих не ответила. Просто схватила его и Нигли за рукава и втянула их вместе с собой в машину. Та взревела и понеслась следом за двумя другими.