Без сценария. Эпическая битва за медиаимперию и наследие семьи Редстоун

Салерно снова умолял о встрече с Самнером. "Они говорят нам: , что не предоставят вас в распоряжение, опасаясь, что такая встреча станет причиной новых судебных разбирательств. На самом деле, возведение стены вокруг вас гарантирует новые судебные разбирательства, а это не то, чего мы хотим. Мы хотим понять, что с вами происходит. И я могу заверить вас, что вы можете рассчитывать на то, что мы встанем на защиту вас и многих других акционеров Viacom, которым вы так хорошо служили на протяжении многих лет".

Лагерь Редстоуна был настроен скептически - когда Ту предложил директорам Viacom встретиться с Самнером, они даже не отреагировали. Теперь же, в условиях бушующего судебного процесса, такая встреча никак не могла состояться. В ответ на письмо новый совет директоров National Amusements, в который уже не входили Дауман и Абрамс и который был надежно лоялен Самнеру и Шари, просто внес поправки в устав Viacom, требующие единогласного голосования при продаже доли в Paramount. (Будучи контролирующим акционером Viacom, National Amusements имела право в любой момент изменить устав Viacom и CBS). Изменение правил давало Шари и Самнеру право вето на любую сделку.

Руководство Viacom теперь противостоит своему контролирующему акционеру. Фолта назвал этот шаг "нелегитимным" и "полностью противоречащим принципам корпоративного управления".

Изменение правил практически свело на нет все шансы Даумана продать пакет акций Paramount, ведь кто станет вести переговоры о такой сделке, зная, что Редстоун наложит на нее вето? Вероятность сделки и так была невелика, поскольку китайцы не соглашались с оценкой акций Даумана в 10 млрд. долл. и скептически относились к тому, что Дауман имеет право заключить обязательную сделку. Инвестиционные банкиры Wanda уже прощупывали Уолл-стрит и прекрасно знали, что лагерь Редстоуна выступает против любой продажи, даже миноритарного пакета акций. Других претендентов, если предположить, что они существуют, публично не называлось.

Дауман был вынужден сообщить, что запланированное на конец июня объявление о продаже откладывается, и обвинил в этом махинации Шари. Тем не менее, газета The Wall Street Journal сообщила, что Wanda по-прежнему "ведет переговоры" о покупке 49% акций студии, несмотря на противодействие со стороны лагеря Редстоуна.

16 июня долгожданный топор упал: National Amusements объявила, что использует свои полномочия для замены пяти директоров Viacom, включая Даумана и Салерно. Пять предложенных новых директоров привнесли в совет директоров различные знания в области развлечений, были моложе и больше ориентировались на аудиторию Viacom.

Дауман по-прежнему оставался генеральным директором. Но в заявлении, посвященном его судьбе, National Amusements отметила: " В обязанности вновь сформированного совета директоров будет входить оценка нынешней команды менеджеров и принятие любых мер, которые он сочтет необходимыми для обеспечения сильного, независимого и эффективного руководства Viacom". Очевидно, что дни Даумана во главе Viacom были сочтены. Инвесторы обрадовались перспективе избавиться от него, и акции Viacom выросли на 7% на фоне этой новости.

В тот же день Шари попросила операционного директора Тома Дули временно исполнять обязанности генерального директора после ухода Даумана. Когда Дули сообщил Дауману эту новость, тот не удивился. "Если это ее план, то это ее план", - только и сказал Дауман.

На следующий день Дауман защищал себя и свой послужной список в интервью редактору журнала Fortune Алану Мюррею. Мюррей был прямолинеен: помимо вопросов, связанных с психическим состоянием Самнера, учитывая низкие результаты деятельности компании в последние годы, почему акционеры должны желать, чтобы Дауман остался?

Дауман дал типично расплывчатый ответ: " Цена акции в любой момент времени - это моментальный снимок. Акции то растут, то падают. Никто не любит драматизма, и я тоже". Он подчеркнул, что до двух лет назад дела Viacom шли хорошо, а "хороший инвестор вкладывает деньги в долгосрочную перспективу и видит, что происходит". Он продолжил: "Пресса любит драмы. Люди упускают из виду историю бизнеса. Это прекрасное место для работы. У нас отличные ценности. В центре внимания - творчество. Мы хотим делать добро, пока мы делаем добро".

Не обращая внимания на возвышенную риторику, Дауман вновь не сформулировал никакой стратегии поворота , ни долгосрочной, ни краткосрочной. Единственной реальной надеждой для него оставалось судебное дело в Массачусетсе. Но суд назначил дату судебного разбирательства только на октябрь - слишком поздно, чтобы предложить Дауману какую-либо немедленную защиту.

Хари нервничала перед медиасаммитом Allen & Company, который ежегодно проводился в Солнечной долине (штат Айдахо) и был неофициально известен как "летний лагерь миллиардеров". Если бы в списке приглашенных были Джастин Трюдо, Марк Цукерберг, Тим Кук и Уоррен Баффет, то это было бы пугающе при любых обстоятельствах, тем более что она была одной из немногих женщин, которые не участвовали в мероприятии в качестве "значимых других". Как обычно, она путешествовала одна. Еще большее беспокойство ей добавляло то, что на должны были присутствовать и Мунвес, и Дауман.

То, что Дауман отменил встречу в последний момент, стало некоторым облегчением. Мунвс максимально использовал отсутствие своего соперника. Он включил свое легендарное обаяние, водил Шари по конференции, знакомил и приглашал на ужин. В тот момент, когда ей казалось, что ее сторонятся практически все, начиная с совета директоров Viacom, она была благодарна Мунвзу за то, что он взял ее под свое крыло.

Шари была особенно довольна, когда Мунвес передал газете Los Angeles Times заявление, в котором похвалил ее за то, что она " была замечательным членом совета директоров и решительно выступала за эффективное корпоративное управление на протяжении всей своей работы в CBS". Vanity Fair сообщила, что Шари "заняла центральное место" на конференции и "впитывала свет прожекторов".

Пока его мать находилась в Солнечной долине, Тайлер вел переговоры с компанией Dauman. Не сказав Шари, Тайлер в начале июня открыл "черный канал" для связи с Дауманом. Дауман тоже держал переговоры в секрете и никому из членов совета директоров Viacom не рассказывал о них. Они и их адвокаты встретились наедине в конференц-зале Viacom в Нью-Йорке, где Тайлер убедительно доказал, что судебный процесс по иску Даумана не отвечает ничьим интересам.

Мало кто выходит невредимым из такого "выжженного" судебного процесса, который разворачивается в Массачусетсе и который обещает гораздо более тщательное расследование гнусных событий в Беверли-Парке, чем это было в ходе короткого судебного разбирательства по делу Херцера.

Тайлер также испытывал некоторое сочувствие к судьбе Даумана. Они много лет вместе работали в совете директоров National Amusements, и Тайлер понимал, что связь между его дедом и Дауманом гораздо глубже, чем обычные узы между председателем совета директоров и генеральным директором.

С удивительной быстротой адвокаты пришли к соглашению об условиях урегулирования. Дауман отзывает свой иск, оспаривающий компетентность Самнера , и уходит с поста генерального директора Viacom. Дули заменит его на временной основе. Взамен Дауман получит выплату в размере около 72 млн. долларов - сумма, конечно, огромная, но вполне соответствующая тому, на что он уже имел право по своему контракту. Тайлер связался с Клигером, сообщив о предлагаемом урегулировании, и тот вместе с другими юристами приступил к разработке деталей.

Именно Дауман должен был сообщить новость совету директоров Viacom, что он и сделал 27 июля. Для других директоров стало нежелательным шоком то, что Дауман тайно вел переговоры об урегулировании, которые пополняли его собственный карман, в то время как они публично защищали его. Салерно, ведущий директор, был в ярости и чувствовал себя преданным. Совет директоров отказался одобрить сделку, что фактически свело ее на нет, поскольку выплаты Дауману должна была осуществлять компания Viacom, а не Редстоуны.

Дауман даже не сообщил своему соистцу, Джорджу Абрамсу, о предстоящем урегулировании. Но без Даумана иск был обречен. Хотя Абрамс был шокирован и уязвлен своей заменой в качестве доверенного лица, в некотором смысле это было облегчением - оставить в прошлом дисфункциональный клан Редстоунов и сосредоточиться на других клиентах и своей обширной коллекции произведений искусства. О Самнере он больше не слышал.

Дауман не дал ни малейшего намека на беспорядки в совете директоров, когда через неделю объявил результаты деятельности Viacom за третий квартал. Это была очередная катастрофа: прибыль упала почти на 30%. Все обещанные Дауманом хиты Paramount провалились, начиная с сиквела "Черепашек-ниндзя" (Teenage Mutant Ninja Turtles) в июне. За ним последовали фильмы "Зуландер 2" и "Союзники", последний из которых был омрачен получившим широкую огласку разводом Брэда Питта с Анджелиной Джоли. Даже последний фильм "Звездный путь" оказался разочарованием. Он собрал на 100 млн. долл. меньше, чем предыдущая часть.

Это были только самые заметные неудачи. Доходы медиасетей компании, включая MTV, Nickelodeon и Comedy Central, упали на 22%.

Реакция Уолл-стрит была стремительной. Всего за год акции компании упали на 50%. В июне Том Фрестон, глава компании Viacom, которого сменил Дауман, выступил на телеканале CNBC с резкой критикой деятельности Даумана. " Дауман сосредоточился на акциях, судебных исках и выколачивании денег из клиентов", - заявил Фрестон в своей язвительной оценке. По его словам, Viacom нужен был человек, который "был бы возбужден, увлечен и в некоторой степени разбирался в популярной культуре и в том, что там происходит". Короче говоря, все то, чем не был Дауман.

Мрачные результаты и растущее недоверие к Дауману заставили Салерно и его коллег-директоров Viacom вновь сесть за стол переговоров, на этот раз без присутствия Дамана и Тайлера. После встречи в выходные дни на Лонг-Айленде с Салерно, одним из предполагаемых новых членов совета директоров и инвестиционным банкиром, консультирующим Шари, было достигнуто новое соглашение. Оно мало чем отличалось от того, о котором договаривался Тайлер: в дополнение к выплате Дауману 72 млн. долларов Viacom оплачивала все его судебные издержки за предыдущие три месяца и предоставляла офис и помощника в течение еще трех лет. Одно из положений, позволяющих сохранить лицо, давало Дауману право лично представить новому совету директоров Viacom свои планы по продаже доли в Paramount.

Дули, новоиспеченный временный генеральный директор, объявил о соглашении 18 августа, а Дауман к этому времени удалился в свое поместье в Ист-Хэмптоне. Затем он приобрел особняк на берегу моря в Палм-Бич стоимостью 24 млн. долларов, а также частный самолет. Больше Даумана в штаб-квартире Viacom не видели. После столь упорных переговоров он так и не встретился с новым составом совета директоров Viacom, чтобы рассказать о продаже Paramount (вместо этого он отправил письменный меморандум), и не назвал покупателя, которого он якобы подыскал для приобретения доли Paramount. Несмотря на все спекуляции вокруг Dalian Wanda, Шари подозревал, что такого покупателя не существует.

После того как в апреле этого года Самнер отменил их встречу, Дауман больше никогда не виделся и не разговаривал со своим давним наставником.

Вытеснив Даумана и его союзников, Шари спасла компанию Paramount, как и обещала своему отцу. Его империя осталась нетронутой и под семейным контролем. Для этого ей пришлось сменить попечителей траста, изменить конфигурацию совета директоров National Amusements, заменить большинство директоров Viacom и избавиться от Даумана, одновременно отбиваясь от Херцера и заботясь об отце. Ей удавалось сохранять видимость, но она была эмоционально истощена и физически измотана.

" Я не могу сказать, что это был великий год или самый веселый год в моей жизни, но если оглянуться на прошлый год, то битвы уже позади", - сказала Шари на конференции New York Times DealBook в ноябре. "Это был трудный год, но год назад, сидя здесь сегодня и рассказывая обо всем, чего мы достигли, я бы в это не поверила".

ЭПИЗОД 9.

"Непреодолимая вонь жадности"

После ухода Даумана и хотя бы временного прекращения стрессов, связанных с постоянными судебными разбирательствами, Самнер стал выглядеть более спокойным. Шари продолжала проводить с ним две недели в месяц в Калифорнии. Она держала отца за руку, читала ему вслух, смотрела телевизор и фильмы, даже когда он порой не реагировал на происходящее, что случалось нередко.

По предложению медсестер Самнер получил ноутбук Microsoft Surface Pro, который помогает ему общаться. Он был запрограммирован на его голос. Ему достаточно было нажать кнопку, и компьютер отвечал "да", "нет" или, если он специально обращался к Шари, "я люблю тебя", "я горжусь тобой" или "хочешь фруктовый салат?". Но больше всего Самнеру нравилось "Пошел ты". Именно этот вариант он неоднократно нажимал, когда кто-нибудь упоминал Дональда Трампа.

Раз в несколько месяцев Шари привозила отца в отель Montage в Лагуна-Бич, курортный поселок к югу от Лос-Анджелеса. Они снимали номера с видом на океан и смотрели бейсбол по телевизору, надев бейсболки Red Sox (поскольку команда была в победной серии, Самнер снова стал фанатом Red Sox). Уже тогда Шари переживала, что проводит в Калифорнии недостаточно времени и должна больше заботиться об отце. Ее друзья недоумевали, учитывая, как плохо Самнер относился к ней на протяжении большей части ее жизни. Но к этому времени Шари уже смирилась с тем, что отец разделил свою жизнь и эмоции на сайте : он любил ее как дочь, но критиковал как руководителя бизнеса.

Шари пришлось возглавить медиа-империю своего отца, и, хотя судебные баталии были хотя бы временно прекращены или приостановлены, Viacom все еще нуждалась в постоянном руководителе. Казалось, что ее бизнес находится в свободном падении. Одно из решений позволяло решить обе проблемы: объединить Viacom и CBS с Мунвесом в качестве генерального директора - при условии, что Редстоуны сохранят контроль над голосами. Шари всегда выступала против разделения двух компаний, и объединение позволило бы реализовать ее давнее стремление исправить эту ошибку. Кроме того, слияние даст компаниям больший масштаб для конкуренции с Netflix и Amazon. К тому же она полностью доверяла Мунвесу, особенно после того, как он поддержал ее в борьбе с Дауманом.

Для этого, конечно, нужно было заставить ее отца отменить свое прежнее решение о разделении компаний. Самнер ни за что не признал бы своей ошибки, не говоря уже о том, что его дочь была права. Но на доводы о том, что для сохранения конкурентоспособности необходимо объединиться, он отвечал неохотно.

29 сентября Самнер и Шари опубликовали письмо советам директоров обеих компаний, в котором выступили за слияние, ссылаясь на "проблемы, связанные с изменением развлекательного и медийного ландшафта". Однако их холдинговая компания National Amusements не согласилась бы ни на продажу одной из компаний или обеих другим лицам, ни на передачу контроля над объединенной компанией.

Самнер и Шари подписали письмо и в интересах справедливости по отношению к другим акционерам обещали не участвовать в переговорах и обсуждениях совета директоров.

На следующий день советы директоров Viacom и CBS назначили независимые комитеты для оценки возможности слияния и обсуждения условий любой сделки.

То, что попытка объединения компаний может спровоцировать нежелательное предложение либо Viacom, либо более вероятной цели - CBS, было более чем отдаленной возможностью. Переворот в медиа, вызванный потоковым вещанием и отключением кабельного телевидения, вызвал волну консолидации. После того как в 2013 году гигант кабельного и широкополосного телевидения Comcast завершил сделку по приобретению NBC Universal, появились слухи о том, что и другие крупные дистрибьюторы присматриваются к контент-компаниям, особенно конкуренты Comcast - AT&T и Verizon. В 2016 году Шари встретилась с Рэндаллом Стивенсоном, генеральным директором AT&T, но в ходе встречи она дала понять, что CBS не продается.

После того как в октябре AT&T объявила о покупке Time Warner, спекуляции по поводу CBS как объекта для покупки только усилились. Глава Verizon Лоуэлл МакАдам (Lowell McAdam) и Шари рассматривали возможности совместной работы своих компаний, но Шари сосредоточился на объединении CBS и Viacom, прежде чем приступить к реализации других крупных инициатив.

Потенциальное слияние Viacom и CBS с Мунвзом в качестве генерального директора осложнило поиски нового руководителя Viacom, поскольку никто из сторонних специалистов, скорее всего, не согласился бы занять эту должность только для того, чтобы быть лишенным работы. Дули, будучи давним соратником Даумана, не стал решением проблемы, и в середине сентября он объявил о своем уходе, пробыв на посту генерального директора менее месяца, при этом его уход был скрашен "удерживающей выплатой" в размере 4,4 млн. долларов, чтобы заставить его остаться еще на два месяца. В результате осталось несколько руководителей подразделений Viacom, включая Роберта Бакиша (Robert Bakish), чье международное подразделение было относительно успешным в рамках осажденной компании.

Бакиш не был похож на Мунвса, бывшего актера и харизматичного руководителя CBS, но и не был таким "мозговитым" юристом, как Дауман. Бакиш получил образование инженера, а затем получил степень MBA в Колумбийском университете. В бизнес развлечений он пришел через управленческий консалтинг. Он не приобрел ни атрибутов, ни отношения к голливудским королям. У него не было никаких связей с талантами, он не появлялся на красных дорожках. И все же, когда каждому руководителю подразделения было предложено сделать презентацию для вновь созданного совета директоров, Бакиш оказался единственным , у кого был подробный долгосрочный стратегический план. Шари была поражена и вслух спросила, где Бакиш "прятался все эти годы".

Времени терять было нельзя. Как написала Шари Клигеру в октябре, " Viacom идет ко дну".

Бакиш с радостью согласился на эту работу, даже на временной основе (ему была обещана должность главы глобального развлекательного подразделения после объединения компаний). Он прекрасно осознавал предстоящие трудности: перед уходом Дули сказал Бакишу: " Теперь вы поймете, что мне недоплачивали". В своем первом обращении к сотрудникам Бакиш пообещал демонтировать жесткие "силосы", созданные Дауманом, и "больше рисковать, быть более экспериментальным, более неожиданным".

Его первоочередной задачей было привлечь на свою сторону кабельных операторов и интернет-провайдеров. Компания Hulu только что отказалась предлагать каналы Viacom. Не за горами были переговоры о продлении чартера. Когда они встретились в офисе Бакиша на Таймс-сквер, главный переговорщик одной из крупнейших кабельных компаний страны сказал ему: "Я дал себе зарок никогда больше не заходить в это здание". Но теперь, когда Дауман ушел, он был готов дать Бакишу шанс.

Шари была в восторге от первых результатов. Как она сказала в ноябре аудитории DealBook, " , у нас в Viacom замечательный генеральный директор, который меня очень радует. Он отлично справляется с нашим международным бизнесом, принимает изменения и инновации, понимает, что главное - это бренд".

Шари переехала в офис отца на пятьдесят втором этаже штаб-квартиры Viacom на Таймс-сквер, убрав темные деревянные панели, кожаную мебель и терминал Bloomberg, на котором Самнер одержимо отслеживал котировки акций Viacom и CBS. Она заново оформила офис в спокойных серых и пастельных тонах. При этом она оставила на всеобщее обозрение все семейные фотографии Самнера и памятные вещи команды New England Patriots, которые он собирал на протяжении многих лет. И хотя он больше никогда не переступал порог этого кабинета, она сказала отцу, что теперь это "наш" кабинет.

Руководители Viacom рассматривали этот шаг не только как символический. Несмотря на то, что на протяжении многих лет Шари заявляла , что не хочет управлять медиа-империей своего отца и не стремится сама стать магнатом, она, похоже, была рада своей новой роли в компании с советом директоров и генеральным директором, которые относились к ее идеям с уважением.

В условиях надвигающегося слияния и поиска постоянного исполнительного директора Viacom Шари меньше всего хотелось отвлекаться на судебные разбирательства с Холландом и Херцером. Было принято считать, что теперь все важные решения, касающиеся бизнеса семьи Редстоун, принимает она, а не Самнер, но в одном вопросе Самнер был непреклонен: он по-прежнему хотел вернуть свои деньги от Холланд и Херцер. Эти две женщины солгали и обманули его, - беспрестанно повторял Самнер. Он был одержим, а когда Самнер был одержим, он не хотел упускать ни одной темы.

Клигер сделал все возможное, чтобы отговорить Самнера от судебного разбирательства. Он предупредил, что тяжба может затянуться на годы и повлечь за собой физические и эмоциональные потери. Холланд и Херцер, скорее всего, отвлекут внимание от собственного поведения, предав огласке нестандартное сексуальное поведение Самнера. Самнер заявил, что ему все равно. Шари тоже вряд ли ожидала новых публичных рассказов о развратном поведении своего отца и его готовности дарить миллионы различным любовницам и спутницам. Но она смирилась с этой перспективой: ее отец вел ту жизнь, которую хотел, и не ей его судить.

Как и адвокаты Даумана и Герцера в предыдущих процессах, Клигер столкнулся с противоречивой, на первый взгляд, задачей - доказать, что Самнер был психически грамотным и внимательным, когда изгнал Герцера и заменил Даумана, но тем не менее подвергся жестокому обращению и неправомерному влиянию, когда передал женщинам огромные суммы денег - что произошло до того, как Самнер избавился от Герцера и Даумана и предположительно был психически и физически более здоров.

Мало того, собственные адвокаты Самнера - Андельман и Бишоп, а также врач Спар - на момент дарения сделали однозначные выводы о том, что Самнер был дееспособен и понимал, что делает.

Однако Клигер был готов утверждать, что умственные способности и неправомерное влияние могут быть совершенно разными вопросами, хотя и связанными между собой. Редстоуны наняли Беннета Блюма, психиатра и широко известного эксперта по вопросам жестокого обращения с пожилыми людьми. Блюм признал, что Самнер страдал от "некоторой степени когнитивных нарушений". Но в силу длительности и скрытного характера постоянного жестокого обращения с пожилыми людьми Андельман и Бишоп "не могли знать", что Самнер подвергался чрезмерному влиянию со стороны двух женщин, как он выразился в заявлении под присягой.

Блюм подчеркивает, что даже такие "волевые" и "решительные" люди, как Самнер, могут подвергаться неправомерному влиянию и злоупотреблениям. Иногда они оказываются даже более уязвимыми для манипуляций. Как пояснил Блюм в своем письменном заявлении, жертва, подобная Самнеру, может категорически заявить о своем желании совершить ту или иную сделку, часто потому, что ее убедили, что преступник "любит его", а другие имеют "злые намерения", или же опасаясь мести, если он не пойдет на это. И Холланд, и Херцер "проявили многочисленные действия, которые обычно ассоциируются с неправомерным влиянием", - заключил Блюм. Они пренебрежительно отзывались о семье Самнера как о заботящейся только о деньгах, неоднократно называли себя единственными людьми, которые его любят, и угрожали бросить его, оставив умирать в одиночестве, если он откажется от их просьб.

Для сбора доказательств Самнер нанял отставного агента ФБР. Он опросил почти всех действующих и бывших медсестер и сотрудников Беверли Парк. От их внимания мало что ускользнуло, хотя некоторые из них были более откровенны, чем другие. Мартинес, управляющий домом и соучастник Нейлора, говорил только по повестке - возможно, чтобы защитить свое выгодное мировое соглашение.

25 октября Клигер подал иск, о котором просил Самнер. Ссылаясь на "почти полную зависимость" Самнера от них в течение более чем пяти лет, когда они занимали его дом, в иске утверждалось, что Холланд и Херцер "манипулировали и эмоционально издевались над Редстоуном, чтобы получить то, что они хотели - ювелирные изделия, дизайнерскую одежду, недвижимость в Беверли-Хиллз, Нью-Йорке и Париже, и деньги, много денег". К тому времени, когда осенью прошлого года Редстоун вышвырнул Херцера и Холланда из своего дома и из своей жизни, они отняли у него более 150 млн. долл. и оставили его в долгах из-за огромных налоговых обязательств, вызванных этими "подарками". "

Кроме того, Самнер подал в суд Нью-Йорка иск о том, чтобы имя Герцера было исключено из права собственности на его квартиру в Карлайле.

В отличие от склонной к судебным разбирательствам Герцер, Холланд старалась держаться подальше от суда после урегулирования злополучного иска Нейлора. Но, столкнувшись с жалобой на жестокое обращение с пожилыми людьми, в которой требовалось вернуть все деньги, полученные ею от Самнера, она подала встречный иск против Шари, утверждая, что та вынудила отца нарушить обещание пожизненно заботиться о Холланд и ее дочери и заплатила шпионам за сбор вредной информации о ней.

Как и предупреждал Клигер, дело принимало неприятный оборот. Холланд выступила с тонко завуалированной угрозой еще больше очернить репутацию Самнера, упомянув о его романах с другими женщинами и многочисленных щедрых подарках им. Не называя имен женщин, ее адвокат предупредил: " Сидни может быть вынуждена раскрыть их личности, вызвать друзей знаменитостей Редстоуна и привлечь в качестве свидетелей руководителей Viacom и CBS", среди которых Мунвес из CBS, который " знал о самом крупном денежном подарке Редстоуна Сидни 20 мая 2014 года". При этом ссылка на Viacom явно означает вызов Даумана в качестве свидетеля.

Клигер ответил, что в ответе Холланда "проскальзывают не слишком деликатные угрозы вымогательства, и от него исходит зловоние жадности".

У Холланд были свои свидетели, о которых следовало беспокоиться, начиная с Джорджа Пилигрима. Бурные отношения Пилигрима и Холланд едва успели закончиться после их бурного разрыва. Пилгрим почти сразу же пожалел о своем импульсивном поведении и начал шквал телефонных звонков, смс и электронных писем, чтобы вернуть ее. По мере того как его попытки не приносили желаемых результатов, его сообщения, часто отправляемые среди ночи, становились все более злыми, нецензурными и угрожающими: "Я вернусь и заберу тебя", "Я отправлю тебя прямиком в ад", "Передай это своим копам из полиции Лос-Анджелеса, мне все равно". Холланд пришлось сменить номер своего мобильного телефона.

В 2016 году она передала доказательства в Высший суд округа Лос-Анджелес и добилась вынесения запретительного судебного приказа в отношении него. Спустя несколько месяцев Пилгрим признал себя виновным в нарушении непристойных сообщений и угроз причинения вреда здоровью и был приговорен к трехлетнему испытательному сроку. Суд издал охранный судебный приказ, запрещающий Пилгриму любые контакты с Холландом.

Это не остановило Пилгрима от угроз подать на нее в суд, утверждая, что он имеет право на часть выручки от продажи недвижимости в Седоне, возврат прав на "Гражданина Пилигрима" и другие средства защиты. Но наиболее серьезную угрозу Холланд представляла как враждебный свидетель, который может сотрудничать с Редстоунами.

Вооружившись этим рычагом, адвокат Пилгрима в декабре 2016 г. заключил с Холланд конфиденциальное соглашение, по которому она согласилась выплатить ему 330 тыс. долл. тремя частями и предоставить другие льготы. Взамен Пилгрим согласился отказаться от своих судебных претензий, вернуть все копии электронных писем, текстов и других сообщений между ними, а также под страхом наказания за лжесвидетельство указать все сообщения, которые он имел "с Шари Редстоун и любым лицом, связанным с ней, аффилированным с ней или работающим у нее". Он также должен был уведомить Холланда, если Шари или ее адвокаты обратятся к нему.

Кроме того, по условиям мирового соглашения Пилгрим должен был признать, что его сперма, пожертвованная Холланду, была уничтожена, что он получил письменное подтверждение от банка спермы, и что банк спермы подтвердил, что из его спермы не было создано никаких эмбрионов. "Соответственно, Пилгрим понимает, что он не имеет права предъявлять какие-либо претензии на отцовство в отношении детей Холланда, и обязуется и соглашается не предпринимать никаких действий и не предъявлять никаких юридических претензий в отношении детей Холланда", - говорится в соглашении.

Это положение было не просто абстракцией, поскольку Холланд ожидал рождения мальчиков-близнецов, опять же с помощью суррогатной матери. Несмотря на формулировку в соглашении, когда в 2017 году на свет появились Лиам и Харрисон Холланд, Пилгрим был уверен, что он является их биологическим отцом. Он не верил в правдивость деклараций из банка спермы и считал, что они могут быть даже сфабрикованы, учитывая отсутствие подписей на документах.

Вполне предсказуемо, что Холланд отказался разрешить Пилгриму общаться с мальчиками. В любом случае, он отказался от родительских прав в соответствии с контрактом, подписанным им при сдаче спермы.

Однако в других отношениях урегулирование, похоже, привело к желаемому результату. Когда Клигер и другие адвокаты, представляющие интересы Самнера и Шари, обратились к Пилгриму в 2016 г. в качестве потенциального свидетеля по делу о жестоком обращении с пожилыми людьми против Холланда и Херцера, его адвокат сообщил, что Пилгрим готов сотрудничать. Однако затем Холланд обратился в суд, безуспешно пытаясь запретить Пилгриму давать показания. К тому времени, когда этот вопрос был решен, она и Пилгрим уже подписали свое соглашение. Когда адвокаты Редстоуна попытались назначить дату дачи показаний Пилгрима, он стал уклончивым и несговорчивым. Он постоянно находил отговорки, чтобы отложить дачу показаний.

Со своей стороны, Херцер подала еще один иск против Редстоунов, в котором обвинила Шари в рэкете. " Зная, что срок жизни ее отца ограничен, она методично разрабатывает преступный план, чтобы завладеть жизнью отца и затем использовать это господство для захвата CBS и Viacom", - утверждалось в жалобе . На этот раз она требовала возмещения ущерба в размере 100 млн. долларов - сумма, которая по закону о рэкете может быть увеличена в три раза. (К этому времени Герцер уволила Пирса О'Доннелла и собрала новую команду юристов).

Судебные процессы объединили Холланда и Герцера, и теперь Красные камни стали их общим врагом. Герцер все еще был в ярости на Холланд за то, что она так опрометчиво нарушила их тщательно продуманные планы. А Холланд злилась на Герцера за то, что тот предал ее Самнеру, председательствовал при ее изгнании и захватил контроль над компанией. Но их судьбы и репутации были неразрывно связаны - возможно, навсегда.

ЭПИЗОД 10.

"Не подходите к этому"

На заседании совета директоров CBS, состоявшемся в Лос-Анджелесе в феврале 2017 года, ощущался явный холодок. Накануне вечером Шари ужинала с Самнером, а затем вернулась в отель Four Seasons в Беверли-Хиллз. В холле она столкнулась с членами совета директоров Чарльзом (Чадом) Гиффордом и Брюсом Гордоном. То, что произошло дальше, стало предметом споров. По мнению Шари, Гиффорд, возвышавшийся над своим коллегой-директором на два метра, крепко взял ее за руку и отвел в боковую комнату, где стал допытываться о ее планах по объединению CBS и Viacom. Ей было неприятно слышать его вопросы - ее адвокаты запретили ей обсуждать эту тему. Но Гиффорд требовал ответов, становясь тем настойчивее, чем больше она сопротивлялась. Что она собирается сказать на заседании совета директоров? Она сдалась, а потом почувствовала себя виноватой в том, что поделилась информацией. Она почувствовала, что с ней разговаривают, что на нее давят. Это было слишком типично для того неуважения, с которым она столкнулась со стороны членов совета директоров CBS старой закалки, несмотря на то, что она фактически являлась контролирующим акционером.

(Гиффорд отрицает, что оказывал какое-либо неуместное давление, а Гордон заявил, что не видел, чтобы Гиффорд хватал Шари за руку или вел себя как-то иначе. Не оспаривается тот факт, что Шари была потрясена и расстроена этой встречей).

Хотя Шари думала, что получила согласие Мунвеса на рекомбинацию Viacom и CBS, реальность оказалась гораздо сложнее. При всей своей власти и авторитете в CBS, Мунвес по своей природе был не склонен к конфликтам. Он знал, что Шари хочет слияния: она и ее отец были контролирующими акционерами, и он подчинился этой реальности, дав ей понять, что поддерживает ее план.

Но перед членами совета директоров CBS, особенно перед членами независимого комитета, оценивавшего слияние, он высказал совершенно иное мнение. В течение девяти лет CBS была самым просматриваемым телеканалом и восемь лет подряд демонстрировала рост прибыли, Мунвес находился на вершине своей карьеры. Зачем ему - или акционерам CBS - взваливать на себя бремя управления испытывающей трудности Viacom? По его мнению, план слияния Шари - это отчаянная попытка спасти барахтающуюся Viacom путем присоединения ее к CBS. Это может быть выгодно для акционеров Viacom, но не для акционеров CBS.

Более того, каким бы логичным ни было абстрактное слияние двух компаний, оно создавало массу препятствий, начиная с того, как определить их стоимость, тем более что дела у CBS шли так хорошо, а у Viacom - так плохо. Для Шари и Самнера результат не имел значения, поскольку они владели одинаковыми долями в обеих компаниях и в итоге получили бы одни и те же активы. Но акционерам CBS и директорам, действующим от их имени, несомненно, потребуется значительная премия, которую директора Viacom, возможно, не захотят предоставить. В ходе текущих переговоров оценка стоимости представляет собой серьезное препятствие.

Более того, Мунвес был готов руководить объединенными компаниями только при условии, что ему будет предоставлена автономия, которой он долгое время пользовался в CBS. Но в объединенных компаниях будет создан новый совет директоров, который будет выбран и, предположительно, будет состоять из союзников Шари, а не Мунвеса. Это уже произошло в компании Viacom, которая теперь состоит из членов совета директоров, выбранных Шари, а новый исполнительный директор фактически выбран Шари - яркий пример того, что может произойти с CBS.

В итоге комитет CBS настоял на продолжении переговоров только в том случае, если Шари и Самнер согласятся, что объединенная компания будет управляться в течение как минимум пяти лет так, как будто она не является контролируемой компанией - , по сути, требуя от Редстоунов отказаться от своего контроля. К тому времени Мунвесу исполнилось бы семьдесят четыре года, и он был бы готов уйти на пенсию. Кроме того, требовалось, чтобы не было подзаконных актов, требующих единогласного согласия совета директоров, как это было в случае с Viacom, когда Редстоуны блокировали продажу Paramount.

С точки зрения Шари, это предложение не имело успеха. В первоначальном письме Редстоунов с предложением о слиянии было прямо указано, что они не откажутся от семейного контроля над объединенными компаниями.

К этому времени Шари поняла, что Мунвз не очень-то и хотел слияния. 12 декабря компании объявили, что предложенное объединение отменяется. Viacom заявила, что Бакиш станет ее постоянным генеральным директором.

" Мы знаем, что Viacom обладает огромными активами, которые в настоящее время недооценены, и мы уверены, что с новой сильной командой менеджеров стоимость этих активов может быть раскрыта", - говорится в заявлении Редстоунов для прессы. "В то же время CBS продолжает демонстрировать исключительно высокие результаты под руководством Леса Мунвеса, и у нас есть все основания полагать, что эта динамика сохранится и на самостоятельной основе".

Но для Шари крах этого плана стал огромным разочарованием и показателем того, как мало она контролирует ситуацию. И, как она уже давно говорила, она ненавидела проигрывать.

Выход Редерика Салерно из советов директоров Viacom и CBS открыл вакансию для Шари в CBS - первого нового директора за последние десять лет. Это было очень вовремя - единственной компанией из списка Fortune 500, в которой совет директоров был старше, была Berkshire Hathaway Уоррена Баффета. В совет директоров CBS, состоявший из шестнадцати человек, входили три представителя руководства (Мунвес, Ианниелло и глава отдела по работе с персоналом Энтони Амброзио), три независимых члена, связанных с National Amusements (Самнер, его адвокат Дэвид Андельман и Шари), и два голливудских продюсера-ветерана (Арнольд Копельсон из "Взвода" и Леонард Голдберг из "Ангелов Чарли"), оба близкие друзья Самнера, как и ветеран звукозаписи Даг Моррис. Бывший министр обороны Уильям С. Коэн добавил серьезности. Линда Гриего, ресторатор из Лос-Анджелеса, была единственной женщиной, кроме Шари.

Но реальная власть принадлежала председателям комитетов: Брюс С. Гордон, ведущий независимый директор, многолетний руководитель Verizon и бывший глава NAACP; Гэри Л. Кантримен, отставной исполнительный директор Liberty Mutual Insurance; и Чад Гиффорд, бывший председатель Bank of America и директор, который расстроил Шари в Four Seasons. Все они были ярыми сторонниками Мунвеса.

Шари хотела пробить стену стареющих, в основном белых мужчин. "Мне нужен еще один ты, - написала она своей подруге и новому директору Viacom Николь Селигман, - но очевидно, что это не можешь быть ты". Она предложила встретиться за чашкой кофе в следующую пятницу. Вскоре после этого, в январе, Шари позвонила декану Гарвардской школы права Марте Миноу. Селигман и Шари знали Миноу еще по Библиотеке Джона Ф. Кеннеди, где они вместе работали в комитетах. Селигман также был выпускником Гарвардской школы права.

Миноу казалась идеальным выбором для совета директоров CBS. Будучи деканом юридического факультета Гарвардского университета и его профессором, она имела безупречное резюме, а по адресу часто ходили слухи о ее кандидатуре на пост члена Верховного суда. Она вела курсы по Первой поправке. Медиа и телевещание были в ее ДНК - ее отец, Ньютон Миноу, был председателем Федеральной комиссии по связи, наиболее известный тем, что в 1961 г. назвал коммерческое телевидение "огромной пустошью". Ее сестра Нелл была кинокритиком, юристом и экспертом по корпоративному управлению.

Миноу и Шари не были лично близки, а в политическом плане они были противоположны - Миноу была либеральным демократом, уделявшим основное внимание вопросам социальной справедливости, а Шари поддерживала теплые отношения с Дональдом Трампом с момента их встречи на игре "Патриотов". Она навещала его в Белом доме и, хотя не соглашалась со многими его политическими взглядами, ценила его преданность и публично называла его " огромным сторонником меня лично". Несмотря на разногласия, Миноу было приятно, что Шари восхищалась людьми, которые отстаивали свои убеждения, независимо от их политических взглядов. Они вместе работали в комитете по выбору лауреатов ежегодной премии Библиотеки Кеннеди "Профили мужества".

Что касается самого Самнера, то Миноу знала его совсем немного. В 2014 году она совершила паломничество в парк Беверли, чтобы добиться пожертвования в размере 10 млн. долл. для Гарвардской школы права. Это было нелегко. Несмотря на то что Самнер окончил школу почти лучшим из своих учеников, все, о чем он хотел поговорить с Миноу, - это двойка по конституционному праву (" Меня это раздражает до сих пор", - писал он в своей автобиографии). В остальном он выглядел рассеянным, его больше интересовало то, что показывали по телевидению, чем Миноу или стипендии для общественных работ, которые он финансировал в Гарварде. Но он сфотографировался с Миноу на память об этом событии. В своей черной рубашке и широком серебристом галстуке он был похож на персонажа из своего любимого фильма "Крестный отец".

Вхождение в совет директоров публичной корпорации не было тем, что Миноу хотела получить в конце срока своего пребывания на посту декана, но CBS представлялась ей особым случаем, особенно учитывая важность CBS News после президентских выборов 2016 года. Наличие двух классов акций ее не особенно беспокоило: многие крупные медиакомпании находились под семейным контролем, и такая структура долгое время защищала убыточные новостные подразделения. Но когда Шари позвонила, Миноу пояснила одну вещь: "Я могу делать это только как независимый человек", - сказала она Шари. "Будут моменты, когда мы будем расходиться во мнениях".

"Именно поэтому я и хочу, чтобы ты была там", - ответила Шари. "Тебе будет весело".

Но сестра Миноу Нелл считала иначе. "Не подходите к этому", - предупредила она.

Вскоре после того, как Шари связалась с Миноу, она была на Суперкубке LI в Хьюстоне, где наблюдала за игрой своих любимых "Патриотов" из Новой Англии с "Соколами Атланты", когда заметила на поле возле пятидесятиярдовой линии своего коллегу, директора CBS Чада Гиффорда. Когда она подошла поздороваться, Гиффорд взял ее за подбородок и наклонил голову вверх. "Послушайте, юная леди, нам нужно поговорить", - сказал он.

Для Шари это унизительное обращение слишком напоминало их встречу в Four Seasons. "Мы на Суперкубке", - запротестовала Шари, не желая обсуждать дела, и попыталась отстраниться. Гиффорд ослабил хватку, но этот инцидент едва не испортил захватывающую игру, в которой "Патриоты", преодолев отставание в счете 28:3, одержали победу в овертайме.

На следующий день Гиффорд позвонил ей. " Я слышал, что вы расстроены из-за меня, - сказал он.

"Да", - ответила она. "Это было неуместно".

"Именно так я относилась бы к своей дочери", - пояснила Гиффорд.

"Я не твоя дочь!" воскликнула Шари. "Я заместитель председателя совета директоров, в котором вы состоите".

(Гиффорд настаивала перед коллегами-режиссерами, что он никогда не касался ее подбородка или лица, указывая на то, что в тот день он был на костылях после операции и у него не было свободной руки).

Шари рассказала об этом инциденте Миноу; будучи председателем комитета по выдвижению кандидатов и управлению, Гиффорд и другие члены комитета проводили с ней собеседования на предмет избрания на вакантное место в совете директоров. В ходе этих собеседований Миноу стало ясно, что все они в той или иной степени не доверяют Шари и подозревают, что Миноу - подсадная Шари. Некоторые из них не соглашались с тем, что Миноу может считаться "независимым" директором, что было более чем академично, поскольку устав CBS требовал, чтобы независимых директоров было большинство.

Никто не сказал ничего прямо, но директора дали понять, что Миноу не следует ожидать от CBS соблюдения стандартных правил корпоративного управления. Самнер был тираном во многих отношениях, особенно когда дело касалось Шари. На заседаниях совета директоров он реагировал на ее замечания с плохо скрываемым презрением, граничащим с жестокостью, говорили Миноу некоторые директора. Теперь Шари, похоже, стала главной, , несмотря на то, что Самнер был еще жив и являлся контролирующим акционером. Члены совета директоров все еще пытались понять, как к этому приспособиться.

Миноу также должен был пройти проверку у Мунвеса. Они пообедали в отеле Regency на Манхэттене, и, как и многие другие, Миноу показалась ему очаровательной. Он говорил о творческом процессе, который, как он подчеркнул, является его основным направлением в CBS, а финансовыми деталями занимался его операционный директор Джозеф Ианниелло. "Я не смог бы делать то, что делаю, без Джо", - сказал Мунвес.

Миноу спросил Мунвеса, как он придумывает хитовые шоу. Был ли это сценарий? Кастинг? И то, и другое, - ответил Мунвес. И даже больше. Он с теплотой отнесся к этой теме, описав процесс, который был скорее искусством, чем наукой. В конечном итоге все сводится к нему и его уникальному чувству.

Мунвз изложил свое видение будущего, в котором значительное место отводится стратегии потокового вещания непосредственно для потребителя, названной им CBS All Access. Он прекрасно понимал, что старые модели распространения вещательных и кабельных каналов обречены. CBS может стать "крупным игроком с небольшим присутствием" в новой эре потокового вещания, считает он.

После этого Миноу получила электронное письмо от Гиффорда, главы комитета по выдвижению кандидатов, с приглашением на годовое собрание CBS и выборы директоров 19 мая в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Очевидно, она выдержала испытание. Несмотря на предупреждение сестры, она сказала, что будет там. По крайней мере, рассудила она, это будет полезно для образования.

Ежегодные собрания акционеров проходили поочередно в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе и всегда сопровождались пышным ужином для членов совета директоров, на который приглашались супруги, спутницы и многочисленные знаменитости CBS. Сами заседания совета директоров представляли собой сценарные, тщательно срежиссированные Мунвесом презентации. Члены совета директоров редко выступали. Продюсер Арнольд Копельсон неизменно благодарил Мунвеса за то, что тот выбрал такое прекрасное место для ужина.

На первой встрече с Миноу Мунвес объявил, что Самнер слушает его по телефону и станет почетным председателем совета директоров. Он больше не будет членом совета директоров с правом голоса. " Все сотрудники CBS должны поблагодарить Самнера за все, что он сделал для этой компании", - сказал Мунвес, не забыв при этом поблагодарить Шари.

Совет директоров одобрил новые щедрые трудовые контракты для Мунвеса и Ианниелло. Мунвес получил "золотой парашют" в размере 120 млн. долл. в случае, если у него будут "веские причины" для ухода из компании, в число которых входило слишком активное вмешательство в состав совета директоров. Ианниелло также получил бонус в размере 60 млн. долл., который будет выплачен, если он не сменит Мунвеса на посту генерального директора.

Затем состоялись выборы директоров. Как и почти во всех голосованиях акционеров, кандидатов было столько, сколько вакансий. Все кандидаты были избраны или переизбраны более чем 36 млн. голосов. Наибольшее количество голосов получила Миноу - 36,4 млн. голосов в ее пользу, возможно, потому, что у нее не было опыта противостояния.

После выборов Миноу спросил Мунвеса, проводилась ли ориентация для новых директоров. Прошло так много времени с тех пор, как CBS назначала нового директора, что вопрос застал Мунвеса врасплох. "Нет, мы этого не делаем", - ответил он.

Несмотря на обещания Миноу быть независимой, Шари считала, что ее коллеги-директора CBS не похвалили ее за то, что она выбрала человека такого калибра и честности, как Миноу. Большинство из них относились к обеим женщинам с подозрением. Несмотря на то, что она носила титул заместителя председателя, как независимый директор Шари не входила ни в какие комитеты и не имела права участвовать в их обсуждениях. Однако в соответствии с уставом компании она имела право созывать заседания комитетов.

Шари спросила Миноу, может ли она быть ее "глазами и ушами" на заседаниях комитета, но Миноу отказалась, сказав, что ей это неудобно. Но она считает, что Шари должна иметь возможность хотя бы присутствовать на заседаниях.

Поэтому после заседания совета директоров в мае Шари позвонила Клигеру, который находился на сайте во время редкого отпуска на Гавайях. "Вы не будете против, если я выдвину Вашу кандидатуру в совет директоров?". Отставка Самнера и его переход в статус почетного члена совета директоров открыли еще одно место в совете, не являющееся независимым, но это было практически последнее, чего ожидал Клигер. Он был не просто близок с Шари - он был адвокатом ее и ее отца. Шари сказала, что в этом-то все и дело. Она не получила никакой благодарности за привлечение Миноу, который действительно был независим, так почему бы не отказаться от притворства? Было бы неплохо иметь в совете директоров откровенного союзника.

Как и Миноу, Клигер посещал завтраки и обеды с другими членами совета директоров, кульминацией которых стал обед с Мунвесом в Grill on the Alley - заведении, где обедали представители власти в Беверли-Хиллз. В некотором смысле Клигеру было легче, чем Миноу, поскольку не было необходимости отстаивать свою независимость.

В конце июня он обедал с Миноу в Кембридже. Они не были знакомы, но у них было несколько общих черт: Клигер учился на юридическом факультете Стэнфорда вместе с сестрой Миноу Мэри, и, конечно, они оба были юристами. По словам Миноу, ее прием в совете директоров был не слишком теплым. Она не могла понять, почему ее независимость ставится под сомнение. У нее не было никаких личных отношений с Шари.

Другие члены совета директоров, с которыми он встречался, вели себя так, словно Шари собиралась устроить переворот в совете директоров, подобный тому, который произошел в компании Viacom. Клигер чувствовал взаимную напряженность и подозрительность. Со своей стороны, Шари интерпретировала практически все действия совета директоров как попытку исключить и маргинализировать ее. Очевидно, что это был дисфункциональный совет директоров, полный паранойи и непонимания.

Клигер знал одно: Шари не хотела заменять Мунвеса или вступать в войну с остальными членами совета директоров CBS. Дела компании Viacom и так шли плохо, но она находилась в кризисе. CBS, напротив, казалось, процветала. Даже если бы он был кандидатом, выбранным рукой Шари, Клигер считал, что сможет преодолеть пропасть между фракциями Леса и Шари, поговорив с обеими сторонами.

Клигер занял освободившееся место Самнера в совете директоров 28 июля.

Первый публичный намек на серьезные неприятности для плодовитого голливудского продюсера Харви Вайнштейна появился 4 октября в журнале The Hollywood Reporter: " Неужели The New York Times собирается обнародовать вредную информацию о Харви Вайнштейне?". И это была не только "Таймс": репортер Ронан Фэрроу "по слухам, сейчас работает с журналом "The New Yorker" над "объемной" статьей", - добавляет издание.

Для большинства читателей The Hollywood Reporter Вайнштейн не нуждается в представлении. В свои шестьдесят пять лет, имея за плечами более трехсот номинаций на премию "Оскар", соучредитель и продюсер фильмов "Секс, ложь и видеозапись", "Игра в слезы", "Криминальное чтиво", "Влюбленный Шекспир" и "Английский пациент", Вайнштейн был любим, боялся и обожаем, а также, по слухам, являлся заядлым практиком пресловутого "кастинга". Несмотря на его задиристый характер, вспыльчивый нрав и неприятную внешность - не говоря уже о том, что он был женат на гламурном модельере Джорджине Чапман, - на его руках часто оказывались прекрасные молодые звезды.

Тем не менее, до появления 5 октября в The New York Times и 10 октября в The New Yorker объемных и подробных статей-бомб, предсказанных The Hollywood Reporter, мало кто знал о масштабах и ужасах серийных нападений Вайнштейна на женщин.

В статье, опубликованной в Times репортерами Джоди Кантор и Меган Двехи (репортаж предоставлен Рейчел Абрамс), рассказывается о сексуальных проступках, которые привели к восьми конфиденциальным судебным решениям и имели место на протяжении трех десятилетий. Вайнштейн признал, что "причинил много боли", и немедленно взял отпуск в компании Weinstein Company, которую он и его брат Боб основали в 2005 г. после ухода из принадлежащей Диснею компании Miramax. Однако он отверг обвинения в домогательствах. Через три дня совет директоров Weinstein Company уволил его.

Статья Ронана Фэрроу в журнале New Yorker содержала обвинения от тринадцати женщин и еще более серьезные примеры, включая три заявления об изнасиловании. Вайнштейн вновь отрицал, что занимался сексом без согласия.

Статьи в Times и New Yorker были едва ли не первыми, разоблачающими сексуальные проступки влиятельных мужчин в СМИ и индустрии развлечений. Они появились всего через год после публикации в эфире записи Дональда Трампа "Access Hollywood", в которой он хвастался, что, будучи знаменитостью, может делать с женщинами все, что захочет. Как он сказал на записи: " Вы можете делать все, что угодно... хватать их за киску".

Билл О'Рейли, ведущий ток-шоу Fox News, был вынужден уйти в отставку в апреле 2017 года после того, как компания выплатила пяти женщинам миллионы долларов для урегулирования обвинений в сексуальных домогательствах. Роджер Эйлс, глава Fox News, ушел в отставку в июле 2016 года после того, как несколько женщин обвинили его в сексуальных домогательствах. Против комика Билла Косби был подан целый ряд гражданских и уголовных исков, и в итоге он был признан виновным в развратных действиях при отягчающих обстоятельствах ( приговор был отменен по техническим причинам).

Но статьи в Times и New Yorker вызвали национальное и даже глобальное движение. Истории исходили от женщин, которые, нарушив сложившийся десятилетиями кодекс молчания, говорили добровольно, в основном под запись, рискуя своей карьерой и репутацией, что делало их рассказы захватывающими и вдохновляющими для других.

Через пять дней после появления статьи в журнале New Yorker актриса Алисса Милано начала использовать хэштег , который десятилетием ранее придумала активистка движения в защиту сексуального насилия Тарана Берк: #MeToo.

Милано опубликовала сообщение в Twitter: " Если вы подвергались сексуальным домогательствам или нападениям, напишите "я тоже" в ответ на это".

День после появления в The New Yorker статьи о Вайнштейне актриса Иллиана Дуглас написала Ронану Фэрроу: "Мы должны поговорить о Лесе Мунвзе". По словам Дуглас, статья в New Yorker сделала Фэрроу " святым покровителем актрис". Она продолжила: "Это был просто коллективный момент для женщин. Мы бросили двери и сказали, что больше не будем этого терпеть".

Для Фэрроу, красивого сына актрисы Мии Фэрроу и режиссера и комика Вуди Аллена, сексуальный проступок и Голливуд были в его ДНК. Аллен, как известно, женился на приемной сестре Фэрроу Сун-И (что сделало Фэрроу, по его собственным словам, одновременно " сыном Аллена и его шурином"). Фэрроу поддержал свою сестру Дилан после того, как она обвинила Аллена в сексуальном насилии над ней, когда ей было семь лет. (Аллен неоднократно отрицал это утверждение, а несколько расследований не смогли его подтвердить).

Фэрроу окончил Бард-колледж в пятнадцать лет, получил стипендию Родса и закончил юридический факультет Йельского университета. Как журналист он занимался делом Билла Косби и сексуальным насилием в студенческих городках, а сайт первоначально исследовал Вайнштейна для NBC News, который, по мнению Фэрроу, пытался замять эту историю до того, как Фэрроу передал ее в The New Yorker.

Дуглас также происходила из королевской семьи Голливуда: ее дедом был лауреат премии "Оскар" актер театра и кино Мелвин Дуглас. Дуглас познакомилась с Мунвесом в 1996 году, когда у нее только начинались длительные романтические отношения с режиссером Мартином Скорсезе. Снявшись в его фильмах "Гудфеллас" и "Мыс страха", она надеялась начать карьеру на телевидении.

Но прежде чем рассказать свою историю, она сказала Фэрроу, что пойдет на это только в том случае, если он найдет другие примеры сексуальных домогательств со стороны Мунвеса. Она не хотела быть единственной женщиной, названной в статье. Для этого Мунвс был еще слишком влиятелен.

Фэрроу не винил ее. После общения с Вайнштейном он гораздо лучше Дугласа знал, на что способен влиятельный человек, поддерживаемый корпоративной организацией, а CBS была гораздо крупнее и богаче, чем компания Вайнштейна.

Дуглас продолжила свою историю. В 1997 году телеканал CBS пригласил ее на роль в новый ситком "Квинс", действие которого происходило в районе Нью-Йорка. Когда они с Мунвесом встретились наедине в его кабинете, якобы для обсуждения сценария, он спросил, можно ли ее поцеловать.

" Через миллисекунду, - рассказывала она Фэрроу, - он обхватил меня одной рукой, прижав к себе". Мунвс "яростно целовал" ее, удерживая на своем диване с поднятыми над головой руками. "Каково это, когда кто-то держит тебя - ты не можешь дышать, не можешь двигаться".

Дуглас вышел из кабинета Мунвеса растрепанный и заплаканный.

В последующие недели телеканал CBS уволил Дуглас из "Квинса" и удерживал ее зарплату. Ее менеджер бросил ее. Ее агент Патрик Уайтселл, работавший в то время в CAA, , который стал поводом для таблоидов гораздо позже, после того как его жена стала встречаться с Джеффом Безосом, поцеловал ее, позвонив, чтобы "пожелать ей всего хорошего".

Фэрроу был поражен точностью воспоминаний Дугласа, несмотря на то, что это произошло двадцать лет назад. Но мог ли он подтвердить это? Это не могло быть просто слово Дугласа против слова Мунвеса.

По словам Дуглас, в тот же день она рассказала об этом Крейгу Честеру, актеру, у которого она в то время жила. После того как ее уволили с телеканала CBS и бросили ее менеджер и агент, она обратилась за советом к Скорсезе, который направил ее в свою юридическую фирму. Там она проконсультировалась с юристом, который все записал. В итоге CBS заключила мировое соглашение, чтобы избежать судебного разбирательства.

У Фэрроу были все необходимые зацепки. После двухчасового разговора с Дугласом он поспешил сообщить об этом Дэвиду Ремнику, редактору The New Yorker.

Учитывая популярность фильмов Вайнштейна и участие в них многих знаменитостей, новости о Вайнштейне попали на первые полосы газет по всему миру. В Лондоне американский драматург и сценарист Джанет Дулин Джонс вместе с подругой следила за освещением событий, связанных с Харви Вайнштейном.

"Я не могу поверить, что никто не говорит о Лесе Мунвсе", - сказала Джонс своей подруге. "Я знаю, что я не одна такая. Я знаю это".

Сезон

3.

ЭПИЗОД 1.

"Мы все это делали"

практически ничего важного не происходило на CBS, что не доходило до ушей Гила Шварца, руководителя отдела корпоративных коммуникаций CBS. Обаятельный и словоохотливый Шварц был уникален среди руководителей корпоративных служб по связям с общественностью. В течение многих лет, сначала в Esquire, а затем в Fortune, он писал едкую колонку с критикой большого бизнеса и высмеивал глупости членов совета директоров под псевдонимом Стэнли Бинг. Под псевдонимом Бинг он опубликовал тринадцать книг, в том числе три романа и нехудожественную книгу "Безумные боссы". Он стал более известен как Бинг, чем как Шварц.

Работая на CBS более двух десятилетий, Шварц был возвращением к старым добрым публицистам, которые сплетничали с репортерами и иногда выдавали сенсации. Когда-то он был начинающим актером и любил пародировать на собраниях филиалов CBS. И он никогда не забывал о главном правиле связей с общественностью: " Необходимо уметь чувствовать глубокую, глупую преданность", - так он выразился в одной из своих колонок для журнала Esquire. Когда в 2003 году Мунвес был назначен главным исполнительным директором, Шварц передал ему эту преданность.

В ответ Мунвс оказал Шварцу большое доверие. В CBS Шварца называли "шептуном Лесли", и когда у других сотрудников возникали сложные вопросы к Мунвесу, они часто обращались сначала к Шварцу. За годы работы над колонкой Bing он стал мастером корпоративной политики и выживания.

Шварц мало что знал о личной жизни Мунвеса. Мунвес часто бывал в Лос-Анджелесе, а Шварц работал в Нью-Йорке, поэтому они не так часто виделись. Тем не менее, Шварц знал, что Мунвес не был бойскаутом. Ему приходилось пресекать слухи о внутрикорпоративном романе Мунвеса с Джули Чен, который начался в 2003 г., когда Мунвес еще был женат на своей супруге Нэнси, а Чен была ведущей программы CBS "Раннее шоу". (Они поженились в Акапулько в конце 2004 года, через две недели после развода Мунвеса). Был ли Мунвес верным мужем Нэнси? Скорее всего, нет, предположил он. Но Шварц не считал романтические и сексуальные отношения Мунвеса своим делом, если они не создавали проблем для CBS.

Что теперь, возможно, и произошло. Сразу после того, как вскрылась история с Вайнштейном, Шварц довольно неловко спросил Мунвеса, есть ли у CBS повод для беспокойства. Мунвес ответил, что у него была "долгая жизнь", он был "активным человеком", но "я не могу представить себе никаких проблем".

Это было все, что Шварц хотел - или желал - услышать.

Спустя месяц после того, как стало известно о взрывах, связанных с Вайнштейном, Филлис Голден-Готлиб смотрела поздний вечерний телевизор у себя дома в районе Miracle Mile в Лос-Анджелесе. Выйдя на пенсию, Голден-Готлиб удивительно молодо выглядела в свои восемьдесят два года, ветеран телевизионного продюсирования, которая много лет назад оставила карьеру в индустрии развлечений ради обучения детей с особыми потребностями.

" Для тех, кто хочет посмотреть мое сегодняшнее интервью с Луи Си Кеем, у меня плохие новости", - сказал Стивен Колберт в вечернем эфире программы "Позднее шоу со Стивеном Колбертом" на канале CBS. Си Кей отменил интервью после того, как газета The New York Times сообщила, что он спустил штаны и мастурбировал перед женщинами, которых заманивал в свой гостиничный номер.

Для Голден-Готлиб это разоблачение стало последним болезненным напоминанием о ее работе в Lorimar в 1980-х годах, когда она отвечала за разработку ситкомов. У нее были свои истории, которые она хотела рассказать, и, сидя на своем диване перед телевизором, она решила сделать это в тот же вечер - не позвонив репортеру, а подав заявление в полицию.

Сначала она не знала, куда обращаться, но быстро нашла адрес полицейского участка в Голливуде и на следующий день поехала туда.

Голден-Готлиб рассказала дежурному офицеру, что во время работы в Lorimar она работала с Лесом Мунвесом, который был молодым и быстро развивающимся руководителем отдела фильмов для телевидения. Однажды в 1986 году Мунвес пригласил ее на обед. Они сели в его машину, и он повез ее не в ресторан, как она ожидала, а в уединенное место. Там он припарковался, расстегнул брюки, схватил ее за голову и стал насаживать на свой эрегированный пенис до тех пор, пока не произошла эякуляция.

Тем не менее, они продолжали работать вместе. Два года спустя она была в его офисе, когда Мунвес отлучился, чтобы выпить бокал вина. Когда он вернулся, его брюки были спущены. Она выбежала из комнаты.

На следующий день он обругал ее, а затем бросил об стену. Она упала на пол и не смогла подняться. Она лежала и плакала.

Во всяком случае, такова была ее история.

Как следовало из фильма 1997 года "L.A. Confidential", в Голливуде нет секретов. Кори Палка, капитан полиции-ветеран этого голливудского участка, подрабатывал в качестве сотрудника службы безопасности телеканала CBS. С 2008 по 2014 год он работал на канале CBS на церемонии вручения премии "Грэмми". Палка позвонил Яну Метрозе, руководителю отдела специальных мероприятий CBS, и оставил сообщение: "Пару часов назад кто-то зашел на станцию и выдвинул против вашего босса обвинения в сексуальном насилии. Как вы знаете, это конфиденциально, но позвоните мне, и я смогу сообщить вам некоторые подробности и дать вам знать, что это за обвинение, прежде чем оно попадет в СМИ или станет известным". Метроуз немедленно позвонил Гилу Шварцу.

Шварц был шокирован. После того как Мунвз заверил его, что CBS не о чем беспокоиться, репортеры из The New York Times и The Washington Post стали звонить Шварцу по поводу слухов о Мунвзе. В начале ноября Шварц узнал от другого репортера, что Ронан Фэрроу звонит по поводу Мунвеса.

Теперь это. Полицейский отчет - это не просто слух. Это был факт, о котором можно сообщить. Шварц сказал Метрозе получить копию полицейского рапорта, и Палка согласился, несмотря на то, что в трех местах рапорт был помечен как "конфиденциальный", а Голден-Готлиб прямо попросил о конфиденциальности.

Обвинения были весьма наглядными. Если бы содержание официального заявления в полицию стало достоянием гласности, это могло бы стать кошмаром для CBS с точки зрения связей с общественностью, учитывая ажиотаж, разгоревшийся вокруг движения #MeToo. Шварц и CBS должны были быть готовы. Поэтому он сделал глубокий вдох и позвонил Мунвзу, который находился на футбольном матче своего восьмилетнего сына Чарли.

Шварц изложил суть обвинений.

"Это абсурд", - ответил Мунвес. Он уже много лет не вспоминал о своей работе в Lorimar.

"Вы знаете эту женщину?" Schwartz asked.

Мунвесу было нетрудно догадаться, кем она должна быть. Он рассказал Шварцу, что несколько раз занимался сексом по обоюдному согласию с одним из руководителей - Голден-Готлиб - и они были "дружны до, во время и после".

Шварц заверил Мунвеса, что не видит непосредственной угрозы. Инциденты были настолько давними, что дело никогда не будет возбуждено. Ни один из них не произошел во время работы Мунвеса на CBS. Тем не менее, всегда существовал риск утечки информации или того, что сама женщина может стать достоянием общественности. Шварц сказал Мунвесу, что ему лучше уведомить об этом одного из членов совета директоров CBS. Если что-то станет достоянием общественности, Мунвес не хотел бы, чтобы это стало неожиданностью для членов совета директоров.

Мунвес пообещал, что сделает это. Однако он подчеркнул, что беспокоиться не о чем. Тем не менее, "это было то, что расстроило меня в День благодарения. В основном я только об этом и думал", - признался позже Мунвес.

В течение следующих нескольких недель Шварц еще несколько раз упоминал Мунвесу о заявлении в полицию. Мунвс выглядел раздраженным и в конце концов сказал ему, чтобы он больше не поднимал эту тему. Он сказал, что уже рассказал об этом двум членам совета директоров.

Основываясь на заверениях Мунвеса, Шварц на всякий случай подготовил ответ для прессы. Если бы его спросили об этом, он подтвердил бы, что CBS известно о полицейском расследовании в отношении Мунвеса, сказал бы, что совет директоров CBS был уведомлен, и больше ничего не сказал. В выходные Шварц предупредил свою команду журналистов, отправив одному из них текстовое сообщение: "Не отходите сегодня от телефона", у нас "есть ситуация".

Но прошло время, и никто об этом не вспоминал.

Сам Мунвес не стал рисковать. Он нанял Блэра Берка, адвоката по уголовным делам. Берк предпочитал работать под прикрытием, он был адвокатом, который, по выражению CNN, "делает так, что юридические неприятности звезд исчезают". Берк связался с Палкой. 15 ноября Палка отправил Метрозе и Берку смс-сообщение, в котором сообщил, что "завтра свяжется с обвинителем и уведомит его о том, что ему следует воздержаться от общения со СМИ и сохранять конфиденциальность". Он продолжил: "Вы будете первым и единственным контактным лицом в отношении расследования".

Через десять дней Мунвес сам договорился о встрече с Палкой и Метрозе в ресторане-винодельне в Уэстлейк-Виллидж. Мунвес подчеркнул, что хочет прекратить расследование, и они обсудили контакты с другими государственными служащими.

Но это оказалось излишним. 30 ноября 2017 года Метроуз сообщил Мунвесу, что, по словам Палки, они могут больше не беспокоиться: "это однозначный ОТКАЗ - нет свидетелей и/или подтверждающих доказательств".

В полицейском направлении, направленном окружному прокурору округа Лос-Анджелес, Голден-Готлиб была обозначена только как Джейн Доу. Мунвес был обозначен как "VIP". Помощник окружного прокурора, рассматривавший дело, отметил: " Применимые сроки давности по всем трем инцидентам истекли".

Шварц продолжал получать сообщения от репортеров. Синтия Литтлтон (Cynthia Littleton), деловой редактор голливудского журнала Variety, написала ему (8 декабря) о том, что "ходят слухи о том, что Лес стал объектом истории о сексуальных домогательствах (не знаю точно, кого именно)".

На этом все и закончилось, или так казалось.

Статьи о Вайнштейне вызвали болезненные воспоминания и у доктора Анны Питерс, директора клинической программы по диабету в Университете Южной Калифорнии, где она также являлась профессором. После окончания ординатуры в Стэнфорде и переезда в Лос-Анджелес у нее сложилась репутация доктора, специализирующегося на диабете и связанных с ним проблемах. Среди ее именитых клиентов был Арнольд Копельсон, все еще находившийся на пике своей славы после получения премии "Оскар" за фильм "Взвод". Копельсон также был другом Питерса, и по его настоянию в 1999 году она согласилась принять нового пациента, который, как и Копельсон, страдал диабетом: Лес Мунвс.

Прием был ранним, в 7:00 утра, еще до прихода большинства медицинского персонала, и она вспоминает, что " ранний утренний свет проникал сквозь жалюзи", - так она описывает эту сцену. Они с Мунвесом были одни в комнате и сидели по обе стороны небольшого стола, пока она проводила свой обычный первичный опрос. Когда они встали и начали двигаться к столу для осмотра, Мунвес схватил ее, притянул к себе и стал растирать. Его член был эрегирован. Она не может забыть выражение его лица: - "монстр", - вспоминает она. Питерс оттолкнула его, но он попытался снять с нее рубашку и залезть в брюки. Питерс удалось оттолкнуть его.

"О, ты будешь таким же", - сказал Мунвес. Мунвес отошел в угол комнаты и стал мастурбировать. Он вышел из комнаты, больше ничего не сказав.

Когда Питерс сообщила о случившемся в больницу, ее предупредили, что у Мунвеса "больше денег на адвокатов", чем у больницы, и посоветовали "воздержаться от официального заявления в полицию, потому что я проиграю в суде", - вспоминает она.

Однако Питерс подробно рассказала Копельсону о том, что произошло. В 2007 году, когда Копельсон был выдвинут в совет директоров CBS, она призвала его отказаться от этой должности из-за поведения Мунвеса. Копельсон отмахнулся от ее опасений, назвав их "пустяковыми". Он сказал, что встреча произошла много лет назад и, в любом случае, " мы все так делаем".

За прошедшие годы Питерс боялась снова остаться одна в палате с пациентом-мужчиной. Она еще несколько раз обсуждала инцидент с Мунвесом с Копельсоном, иногда в присутствии других людей. Сейчас, когда движение #MeToo набирает обороты, этот инцидент приобрел новую остроту и актуальность. В отличие от других жертв, Петерс не могла публично назвать имя Мунвеса в силу привилегии "врач-пациент". Однако она призвала Копельсона рассказать о случившемся или хотя бы предупредить своих коллег по совету директоров CBS. Питерс даже привлекла общего друга к защите их интересов.

Копельсон ничего не сделал.

14 ноября волна #MeToo докатилась до конкурирующей с CBS телекомпании NBC News, когда телеканал объявил об увольнении Мэтта Циммермана, продюсера и ведущего талантов популярного шоу Today на NBC, за "неподобающее поведение" с участием нескольких женщин. Малоизвестный Циммерман мог бы остаться незамеченным, если бы не его тесные связи со звездой Today Мэттом Лауэром, который, будучи женатым и имея детей, был известен как "папа Америки". Циммерман считался протеже Лауэра, и они часто путешествовали вместе, в том числе на Олимпийские игры в Токио.

В связи со слухами о Лауэре 18 ноября состоялось заседание комитета по вознаграждениям совета директоров CBS. Давний директор Линда Гриего - кроме Шари, единственная женщина в совете до прихода Миноу - отклонилась от повестки дня и спросила, не грозит ли CBS какая-либо ситуация, аналогичная NBC. Мунвес поспешил заверить ее, что CBS "управляет ситуацией" и "имеет все необходимые процессы".

Всего два дня спустя газета The Washington Post опубликовала сообщения восьми женщин, которые заявили, что подвергались сексуальным домогательствам со стороны Чарли Роуза во время работы в его программе интервью для общественного вещания The Charlie Rose Show. Роуз также был звездой CBS News, помогая возродить программу CBS This Morning в качестве соведущего, а также корреспондента программы 60 Minutes. Поведение, указанное Post, включало "непристойные телефонные звонки, хождение голым в их присутствии, ощупывание их груди, ягодиц или гениталий".

Роуз признал, что "временами вел себя бестактно", и и CBS, и PBS уволили его в течение нескольких часов после публикации статьи.

Соведущей Роуза на CBS Гейл Кинг пришлось открывать утреннюю передачу без него. " Последние пять лет меня связывали с Чарли дружеские и партнерские отношения, - сказала она. "Я очень высоко ценила его. И мне очень тяжело. Как сказать, что человек, который тебе очень дорог, совершил нечто ужасное? Как это понять?"

Однако на следующем заседании совета директоров CBS Роуз практически не упоминался. Мунвес заявил, что CBS будет расследовать его поведение на телеканале, но подчеркнул, что никто в CBS ничего об этом не знал и что все это произошло в его шоу на PBS.

29 ноября Мунвес выступил с основным докладом на саммите Variety Innovate Summit (в тот же день, когда NBC наконец уволил Мэтта Лауэра после нескольких недель слухов), где обсуждение движения #MeToo заняло центральное место в повестке дня. Мунвес заявил, что скандал с Вайнштейном и последовавшие за ним разоблачения "несомненно" повлияли на деятельность CBS. Он назвал это "переломным моментом". Он добавил: "Мы многому учимся. Мы многого не знали". Но "важно, чтобы культура компании не допускала этого".

Спустя несколько недель Мунвес вместе с голливудскими тяжеловесами Кэтлин Кеннеди из Lucasfilm, Бобом Айгером из Disney и Тедом Сарандосом из Netflix сформировал "Комиссию по сексуальным домогательствам и продвижению равенства на рабочем месте", которую возглавила Анита Хилл, чьи показания против судьи Верховного суда Кларенса Томаса сделали ее всемирным символом сексуальных домогательств.

ЭПИЗОД 2.

"Если Бобби заговорит"

Вечным загаром и высушенными феном серебристыми волосами Марв Дауэр выглядел как голливудский менеджер по поиску талантов. Он знал практически всех, кто занимался кастингом в телесетях, особенно в дневных, в жанре, в котором ему довелось работать с несколькими настоящими звездами: Ева ЛаРу (All My Children, CSI: Miami) и Джошуа Морроу (The Young and the Restless).

Для человека, попавшего в Голливуд из родного города Остин, штат Миннесота, расположенного недалеко от границы с Айовой, с населением 25 тыс. человек и известного как родина мясных консервов "Спам", Дауэр добился хороших результатов. Он жил в районе Западного Лос-Анджелеса, недалеко от знаменитостей Бел-Эйр и Брентвуд, в двух шагах от загородного клуба MountainGate, где занимался двумя своими жизненными увлечениями: гольфом (он сделал четыре лунки за одну) и бриджем (он накопил более трех тысяч очков). Он водил кабриолет Mercedes. Он был разведен, его окружали красивые женщины, и, несмотря на несколько серийных связей, он не собирался жениться снова.

Но в последнее время его личные финансы были в напряжении. Кастинг-директора, казалось, не обращали на него внимания. Его доход - процент от заработанного для клиентов - упал. Только благодаря выигрышу в Лас-Вегасе он смог сделать последний платеж по ипотеке.

Дауэр не мог понять, что происходит, пока кастинг-директор не спросила его, почему он не подает заявки. Она сказала, что не слышала о нем с 2015 года. Дауэр был потрясен. Он постоянно подавал заявки, или, по крайней мере, думал, что подавал. Он обратился в полицию Лос-Анджелеса и ФБР, сменил пароль электронной почты. Его заявки начали поступать. Оказалось, что недовольный бывший клиент украл пароль от его компьютера и в течение последних нескольких лет регулярно удалял его заявки.

Дауэру потребовалось время, чтобы восстановить список клиентов и пополнить свой банковский счет. Для семидесятилетнего человека это была пугающая перспектива.

В отличие от многих менеджеров по поиску талантов, стремящихся обеспечить рекламу своим клиентам, Дауэр не занимался выращиванием репортеров и не придавал большого значения прессе. Когда 28 ноября 2017 г. ему позвонила Эллен Габлер, журналист-расследователь из The New York Times, он сразу же насторожился. Еще больше он насторожился, когда она объяснила ему причину своего звонка: речь шла о сексуальном насилии, к которому причастен Лес Мунвс. Она не успела договорить, потому что Дауэр, запыхавшись, сказал, что перезвонит ей, и повесил трубку.

Дауэра не удивило, что в сети #MeToo попадает все больше имен. Разоблачения Вайнштейна его не шокировали: по его мнению, сексуальные преступления были распространены повсеместно, и это всегда был мужской мир, по крайней мере до сих пор, и не только в индустрии развлечений. Но почему репортеры звонили именно ему? Мунвес только что был назван четвертым по влиянию человеком в индустрии развлечений (на две ступеньки выше Шари Редстоун) по версии The Hollywood Reporter. Для сравнения, Дауэр был никем. Он никогда не попадал в списки влиятельных лиц. Он едва знал Мунвза. Благодаря своей клиентке Еве ЛаРу, звезде CBS, он побывал с ним на двух многолюдных вечеринках CBS - после Rose Bowl и в доме Мунвеса в Беверли-Хиллз, но это было много лет назад. С тех пор они с Мунвесом не общались.

Габлер из "Таймс" был не первым и не единственным репортером, пытавшимся связаться с ним. 10 ноября кто-то из Deadline Hollywood прислал ему электронное письмо с вопросом о Мунвесе и еще одной из его клиенток, актрисе Бобби Филлипс. Клиентка Дауэра ЛаРю рассказала Deadline, что актер Стивен Сигал напал на нее на прослушивании, заманив в комнату под предлогом получения сценария, а затем распахнул свое кимоно ("На нем, слава Богу, было нижнее белье", - рассказала ЛаРю журналисту Дэвиду Роббу). Во время интервью ЛаРю сказала Роббу, что между Мунвесом и Филлипсом произошло что-то нехорошее. Она предложила ему поговорить с менеджером Филлипса, которым был Дауэр. Дауэр не ответил на электронное письмо.

Однако запросы прессы заставили Дауэра задуматься.

Впервые Дауэр познакомился с Бобби Филлипс в 1993 году, когда ей было 25 лет, крашеные светлые волосы и потрясающее телосложение, благодаря которому она уже четыре раза попадала на обложку журнала Muscle & Fitness. Впрочем, Дауэр постоянно встречал красивых женщин. Он начал работать в сфере управления талантами в 1984 году, и с годами друзья Дауэра удивлялись его удивительному умению находить и привлекать молодых женщин. Его холодильник был практически пуст, поскольку он никогда не ел дома. Он ходил на все вечеринки, куда его приглашали или куда он мог попасть. Один из директоров по кастингу вспоминал, как Дауэр неоднократно отлучался, чтобы выпить, и появлялся вновь с привлекательной женщиной на руках. Он называл Дауэра "большой белой акулой".

В привлекательности Дауэра не было ничего сексуального. Скорее, он выглядел как надежный отец, знающий кастинг-директоров по всему городу. Когда его приглашали на работу, он говорил прямо: "Вы привлекательны. Вы актриса?". Именно это он сказал молодой блондинке, которая оказалась Риз Уизерспун задолго до того, как она стала знаменитой (она его не взяла). На вечеринке в Беверли-Хиллз, где присутствовало не так много знаменитостей, он подошел к красивой брюнетке. "Что вы делаете на такой вечеринке?" - спросил он. Она ответила, что является бывшей "Мисс Подростковая Америка" и хочет пробиться в актеры. Бинго, подумал он. "Я менеджер".

Это была Ева ЛаРю, которая стала одной из самых первых и самых постоянных его клиенток, первой, кто вырвался из захолустья дневных сериалов в прайм-тайм.

Когда он познакомился с Филлипс, реакция Дауэра была такой же, как и в случае с ЛаРу: у нее был звездный потенциал. У нее была улыбка, способная осветить комнату - или экран, подумал Дауэр. Она родилась и выросла в Чарльстоне, штат Южная Каролина, и излучала красоту соседней девушки, а также неоспоримую сексуальность. Она только начала пробиваться на телевидение: короткое появление в сериале "Они прилетели из космоса" компании NBCUniversal, затем две серии "Женаты... с детьми". Но ей продолжали предлагать роли, которые она считала "бимбо" - топлесс в скандальном фильме "Шоугерлз" и соблазнительница "Luscious Lola" в эпизоде сериала "Дневники Красной Туфельки" (по совпадению, это тот же сериал Showtime, в котором снимался Джордж Пилгрим).

Дауэр подписала контракт с Филлипсом после всего лишь одной встречи. Кастинг-директор предложил ей стать брюнеткой и отказаться от светлых волос, что она и сделала. Через восемь месяцев она получила свою лучшую роль - модели-наркоманки Джули Костелло в пятнадцати сериях сериала "Убийство номер один" на канале ABC.

Именно то, что произошло дальше, по мнению Дауэра, и послужило причиной вопросов журналистов.

На основании роликов Филлипс в феврале 1995 г. Дауэр назначил ей встречу с Мунвесом. К тому времени компании Lorimar и Warner объединили свои телевизионные подразделения, и Мунвз стал влиятельным президентом Warner Bros. Television, где он создал мегахиты "Друзья" и "Скорая помощь". Он был практичным руководителем, когда дело касалось кастинга, настаивал на личной подписи на главные роли и часто присутствовал на пробах.

Филлипс даже не знала, кто такой Мунвес, но Дауэр подчеркнул, что это может стать ее большим прорывом в прайм-тайм - даже роль в мегахите E.R.

Филлипс встретилась с Мунвесом в его офисе Warner Bros. После этого ее агент Лара Смолеф позвонила Дауэру. Смолеф сказала Дауэру, что произошло что-то плохое. Филлипс сразу после встречи пришла к ней в офис и начала рыдать.

Дауэр позвонил Филлипсу. "Как прошла встреча с Мунвесом?" - спросил он, не сказав, что только что узнал об этом от ее агента.

"Не очень хорошо", - ответила она резко. "Я не хочу об этом говорить".

Но, судя по всему, все прошло хорошо, по крайней мере, с точки зрения Мунвеса. На следующий день Мунвс позвонил Дауэру и сказал, что Филлипс ему очень понравилась и он хочет пригласить ее на несколько передач. Мунвс позвонил Филлипс и сообщил хорошие новости, ожидая, что она будет в восторге.

Но Филлипс был в гневе. " Ни в коем случае. Держите его подальше от меня", - ответила она. Она сказала Дауэру, что больше не хочет ни видеть, ни работать с Мунвесом. Что бы ни произошло на той встрече, это, должно быть, очень плохо, подумал Дауэр.

До встречи с Мунвесом Филлипс любила ходить на прослушивания. Теперь эта перспектива вызывала у нее приступы тревоги. Она отказывалась оставаться наедине с руководителями студии. Однажды перед просмотром фильма она так испугалась, что столкнется с Мунвесом, что ее стошнило в переулке возле кинотеатра.

Через несколько месяцев после встречи с Филлипс Мунвес покинул Warner Bros. и стал президентом CBS Entertainment. Верная своей клятве, она больше никогда не разговаривала с Мунвесом. Но однажды она все-таки встретилась с ним. Она была одной из трех финалисток на роль в сериале "Военное положение", ставшем неожиданным хитом канала CBS в 1998 году. Когда она пришла на пробы, Мунвес уже был там. Он поприветствовал ее, сел в первом ряду во время чтения и пристально смотрел на нее. Ее это нервировало. Роль она не получила.

В течение следующих нескольких лет Филлипс сыграла несколько ролей в прайм-тайм сериалах. Помимо "Убийства номер один", она снялась в семнадцати сериях синдицированной драмы "Мыс" в роли стажера-астронавта, который, по ее словам, проводил больше времени в купальном костюме, чем в скафандре. Несмотря на изменение цвета волос, ей так и не предложили более серьезных ролей, к которым она стремилась. В 2001 году она объявила о своем уходе из актерской профессии.

Филлипс сосредоточилась на воспитании сына. Она снова вышла замуж и переехала с мужем, канадцем, работавшим в Голливуде парикмахером, в Торонто. Она занялась защитой прав животных, увлеклась религией и духовностью. Она старалась оставить прошлое позади и жить настоящим. А недавно она снова начала играть в кино, снявшись в независимом политическом триллере "Убийство Ганди".

Дауэр заметила, что ее роль в фильме "Убийство Ганди" упоминается в голливудской прессе. Возможно, ей снова пригодится менеджер. И тут раздались звонки о Мунвесе. Дауэр почувствовала возможность.

Дауэр задумался, как обратиться к такому важному человеку, как Мунвес, которого он не видел несколько лет. Несколько дней он колебался. Затем, 4 декабря, он позвонил Мунвесу и оставил голосовое сообщение. Он также отправил ему загадочное электронное письмо: "Лесли, очень важно, чтобы ты мне позвонил. Марв Дауэр". Он оставил свой номер телефона. Ответит ли Мунвес?

Через несколько мгновений Мунвс был у телефона.

"Помните Бобби Филлипс?" Dauer asked. "Она приходила к нам много лет назад, и у вас что-то было?" несколько деликатно выразился Дауэр.

Дауэр сообщил Мунвесу, что ему позвонил репортер Times, а также, что Ева ЛаРю упомянула Филлипса и Мунвеса в интервью Deadline.

Мунвес прекрасно знал, о чем говорил Дауэр. Он признал, что в то время у него была сексуальная связь с Филлипсом. Но он настаивал на том, что это было по обоюдному согласию.

По словам Дауэра, после Вайнштейна и движения #MeToo никто не поверит, что это было по обоюдному согласию. "Послушайте, она стала очень религиозной, но она не прочь получить какую-нибудь работу", - добавил Дауэр.

Мунвес сказал, что слышал о том, что в ближайшее время может быть опубликована статья о нем в рамках программы #MeToo. " Я думаю, что со мной все будет в порядке", - сказал он. "Но если Бобби заговорит, мне конец".

ЭПИЗОД 3.

"Я был хорошим парнем"

Ауэр сказал, что поговорит с Филлипс и свяжется с Мунвесом, но перед тем, как закончить разговор, Дауэр еще раз напомнил ему, что Бобби Филлипс - актриса, которая " всегда ищет работу". И он упомянул еще двух своих клиентов, которые должны быть в прайм-тайме на CBS: Джошуа Морроу и Еву ЛаРу. Ему не нужно было ничего уточнять: quid pro quo было очевидно.

Мунвс дал Дауэру два личных номера мобильного телефона для использования.

Через два дня Мунвес написал Дауэру: "Все спокойно?".

"Я оказался в ловушке из-за пожаров", - ответил Дауэр. (Губернатор Калифорнии Джерри Браун накануне объявил чрезвычайное положение в округе Лос-Анджелес из-за широкомасштабных лесных пожаров в этом районе). "Я живу в MountainGate, а они закрываются в 4:05, и мы не можем никуда выехать. Я мог бы многое вам рассказать, но мне неудобно, если мы не сделаем это лично". Он добавил: "Я ни от кого ничего не слышал".

Мунвес ответил: "Сожалею о вашем доме. Оставайтесь в безопасности. Мы можем поговорить по телефону?"

"Мы можем. Я не доверяю средствам массовой информации. Я собирался рассказать вам все, что я слышал, а потом вы сможете решить, как с этим быть, если это когда-нибудь попадет в прессу".

"Нет нужды говорить, что я ценю вас", - ответил Мунвес.

"Я не могу представить, каково это для вас", - ответил Дауэр.

Когда на следующий день Дауэр ответил на звонок, это снова была репортер из "Таймс" Эллен Габлер. Он снова повесил трубку. "Они застали меня врасплох", - быстро написал Дауэр Мунвесу. "Я сказал, что перезвоню им. Дальнейшие действия я оставляю на ваше усмотрение".

"Нет необходимости разговаривать с ними", - сказал Мунвес.

"Не буду", - пообещал Дауэр.

Вскоре после этого Филлипс перезвонила своему давнему руководителю. Дауэр сообщил ей, что ему звонит газета Times. Филлипс сказала, что ей тоже звонили представители СМИ. Она не отвечала, но некоторые из ее друзей, знавших о том, что произошло с Мунвесом много лет назад, призывали ее высказаться.

Дауэр настаивал на защите Мунвеса, указывая на то, что у него есть маленький сын. "Пожалуйста, не разрушайте его жизнь", - сказал Дауэр.

Упоминание о сыне Мунвеса произвело фурор - собственный сын Филлипс покончил жизнь самоубийством. Она заверила Дауэра, что не намерена обращаться к прессе. Ее мантрой было стремление двигаться вперед и прощать. Только так она смогла пережить потерю сына. Она не хотела возвращаться к прошлому и копить в себе плохие воспоминания.

Дауэр ухватился за упоминание о прощении. Мунвес, сказал он ей, ужасно переживает случившееся. Его преследует эта мысль. Он считает, что не сможет двигаться дальше, если не найдет способ загладить свою вину.

Филлипс сказала, что ей ничего не нужно от Мунвеса. Однако ее внимание привлекло упоминание о том, что он должен загладить свою вину. Ей стало интересно, что он имел в виду.

Дауэр сказал, что Мунвес, возможно, захочет взять ее на CBS. Филлипс отвергла эту идею, заявив, что она не ищет работу. Но Дауэр продолжал настаивать. "Как насчет того, чтобы, если поступит предложение, я его отправила?" - сказала Дауэр. сказал Дауэр. "Вам не нужно ничего решать сейчас".

Это казалось разумным. Она всегда могла решить этот вопрос позже. Филлипс согласилась вновь указать Дауэра в качестве своего менеджера на странице своего профиля на IMDb. Тем не менее, часть ее сознания оставалась странной. И ее муж был настороже. Он не понимал, почему Мунвс не может сам разобраться со своим прошлым поведением. Почему Бобби должна быть вовлечена в это?

Как только Дауэр снял трубку, он отправил Мунвесу сообщение: "Я только что 30 минут разговаривал по телефону с Бобби и думаю, что вы будете очень счастливы", - написал он. Он торопится на встречу со своим другом, актером Джеймсом Вудсом, но "позвонит тебе через час или около того. Возьми блокнот".

Ауэр и Мунвс в одночасье превратились из едва знакомых в постоянных друзей по переписке. Дауэр не преминул воспользоваться своим преимуществом и стал оказывать услуги, которые в Голливуде считаются традиционной валютой. Среди его друзей был бывший игрок бейсбольной команды "Лос-Анджелес Доджерс" Реджи Смит, и Дауэр договорился, чтобы Смит подарил маленькому сыну Мунвеса уроки игры в бейсбол и мяч с автографом - подарки, которые Мунвес считал обязанным принять, независимо от того, хотел он этого или нет. ("Чарли очень хочет познакомиться с Реджи", - написал Мунвес.) Дауэр нашел несколько старых памятных марок с изображением великих бейсболистов Бейба Рута, Лу Герига и Джеки Робинсона и отправил их Мунвесу по почте. Он прислал Мунвесу фотографию своей коллекции спортивных футболок великих спортсменов - "Джорджа Бретта Пита Роуза Гретцки Джордана Карла Эллера Марселя Дионна" - и пригласил его и Чарли приехать посмотреть на них во время праздников.

Дауэр стал еще более заискивающим, высмеивая движение #MeToo. Журнал Time только что назвал книгу "Нарушители тишины - голоса, которые запустили движение" персоной 2017 года по версии журнала. "Не говорите мне, что мир не испорчен", - написал Дауэр Мунвесу по поводу этого выбора. "Должны же быть какие-то врачи, миротворцы или военные, которые внесли больший вклад в развитие планеты, чем эти женщины", - проворчал он.

В то же время Дауэр поддерживал давление, сообщая о каждом полученном им запросе прессы, что гарантированно держало Мунвеса в состоянии постоянного беспокойства.

"Только что снова звонили из NY Times", - написал Дауэр 13 декабря. "Разумеется, я не взял трубку. Она оставила 30-секундное сообщение о том, что работает над статьей и хотела бы побеседовать с нами в режиме записи или без нее. Лесли - в этот момент нужно просто верить - они не могут связаться ни со мной, ни с кем-либо еще, следовательно, не может быть никакой истории - нужно верить в это..."

"Спасибо. Молюсь", - ответил Мунвес.

Позже в тот же день Дауэр сообщил: "Мне только что позвонили из Deadline Hollywood, и я повесил трубку".

"Тот же самый человек?" поинтересовался Мунвес.

"Мы найдем способ победить этих ублюдков", - ответил Дауэр. "На следующей неделе, если вы будете в городе, возможно, пообедаем. До тех пор буду держать вас в курсе событий и надеюсь, что ничего не услышу".

Через несколько дней он сообщил об очередном звонке из Times.

"Та же самая дама. Интересно, когда они поймут, что я разговариваю не с ними?". Он добавил: "В течение пяти минут мне позвонили еще два раза с незнакомых номеров, поэтому я не стал отвечать".

"Это отстой", - ответил Мунвес.

"Не могу не согласиться", - написал Дауэр. "Они даже становятся для меня помехой".

"Они явно занимаются рыбной ловлей".

"Здесь они ничего не поймают", - заверил его Дауэр.

"Пока что ваша защита от молчания хороша", - сказал ему Мунвес.

Усилия Дауэра по поиску работы для своих клиентов вскоре начали приносить плоды. 12 декабря Питер Голден, руководитель отдела кастинга CBS, отправил Мунвесу электронное письмо, в котором сообщил, что "в соответствии с нашим разговором" он рассматривает кандидатуру ЛаРю на одну из ролей. (Голден не помнит, о чем шла речь, но сказал, что, возможно, Мунвес "позвонил мне и предложил Еву ЛаРю").

Через два дня имя ЛаРю появилось в списке претендентов на главную роль в пилоте многорасовой комедии History of Them.

Когда год подходил к концу и приближались праздники, Шари старалась проводить больше времени с семьей на Восточном побережье и одновременно ездила в Калифорнию, чтобы ухаживать за Самнером. Но последние события заставили ее задуматься о возобновлении попытки слияния CBS и Viacom. Когда годом ранее она отказалась от этой затеи, казалось, что спешить с объединением не стоит. Но теперь возникла острая необходимость в увеличении масштаба индустрии развлечений. Netflix и Amazon тратили миллиарды на создание новых программ. Медиаиндустрия переживает стремительную трансформацию, и традиционные модели вещательного и кабельного бизнеса, от которых зависели CBS и Viacom, рушатся.

Даже Руперт Мердок понял, о чем идет речь. В ноябре на сайте CNBC появилось сообщение о том, что заклятый соперник Самнера ведет переговоры о продаже большей части развлекательных активов компании Twenty-First Century Fox компании Disney.

Новость о возможной сделке между Fox и Disney вызвала шок в отрасли, в том числе и в совете директоров CBS. Ведущий директор CBS Брюс Гордон попросил инвестиционно-банковский бутик Centerview Partners, который также участвовал в сделке Fox-Disney, сделать презентацию для CBS.

14 декабря, после того как Мунвес ознакомил совет директоров с последними результатами деятельности CBS ( , включая рост доходов в последнем квартале), он заявил, что переходит к стратегическому анализу отрасли и потенциальных партнеров по слиянию CBS. Шари удивленно посмотрела на Клигера: несмотря на то, что Гордон сказал ей что-то об обсуждении "отрасли", такой стратегический анализ не был включен в повестку дня.

Список потенциальных партнеров Centerview включал обычных подозреваемых: MGM, Sony Entertainment и Lionsgate - компании, которые может приобрести CBS; Verizon, Amazon, Apple - возможно, даже Berkshire Hathaway Уоррена Баффета - среди крупных компаний, которые могут захотеть приобрести CBS.

При этом было допущено вопиющее упущение. Компания Viacom была практически не упомянута, ее сочли не имеющей отношения к делу, несмотря на то, что компания только что удивила Уолл-стрит, показав прибыль выше ожидаемой, что свидетельствовало о том, что стратегия Бакиша приносит свои плоды.

На одном из слайдов Centerview сравнивалось относительное состояние семей Мердоков и Редстоунов, причем Мердоки имели гораздо лучшие финансовые показатели.

Шари почувствовала, как у нее поднимается температура. Не замечать компанию Viacom после того, как она официально предложила и поддержала такое слияние, было оскорбительно, это было верхом игнорирования.

Она также почувствовала себя в засаде. Шари хотела уйти, но поборола этот порыв. Как только презентация закончилась, она встала, схватила свои вещи и без лишних слов вышла. Клигер последовал за ней.

Машина ждала внизу. Оказавшись внутри, Шари высказала все Клигеру. Что она делала в совете директоров, если никто не слушал ее и не интересовался тем, что она говорит? Ей казалось, что ее хотят втянуть в очередную драку с советом директоров, подобную той, что она только что пережила в Viacom. Но у нее не было сил. Может быть, ей следует просто уйти и позволить CBS делать все, что она хочет?

Клигер воспользовался открывшейся возможностью. "Вместо того чтобы пытаться понять, есть ли смысл в слиянии CBS и Viacom, а затем разбираться с неизбежными судебными процессами, почему бы не позволить кому-то другому решить эту проблему?" Редстоуны могли бы продать National Amusements, контрольный пакет акций как Viacom, так и CBS. Шари могла бы сосредоточиться на Advancit Capital и своей семье.

Идея была смелой, но для Клигера она имела смысл. Активы National Amusements - контрольные пакеты акций CBS и Viacom, а также сеть кинотеатров - вероятно, никогда не будут так ценны для покупателя, ищущего масштаб в развлекательном бизнесе, как в данный момент. Шари сказала, что устала от борьбы.

Шари сказала, что подумает над этим. Она попросила своих банкиров из Evercore изучить различные варианты, хотя вряд ли ей удастся убедить отца продать National Amusements, учитывая его враждебное отношение к продаже даже доли в Paramount.

Что бы она ни решила, Клигеру было ясно одно: между Шари и Мунвесом назревает какая-то разборка.

19 декабря Джун Сели Киммел, бывшая актриса и начинающий сценарист, приняла участие в дискуссии в Twitter о том, что Голливуд склонен обвинять женщин-жертв в сексуальных нападениях, ставших известными после Вайнштейна.

"Самое время сказать, что у меня была питч-встреча с Лесом Мунвесом, который в то время возглавлял девелоперскую компанию 20th Century Fox", - написал Киммел в Твиттере. "Все прошло отлично, я сказал, что мы сделаем это, а потом он засунул свой язык мне в глотку...".

Этот твит остался незамеченным журналистами, но Шари увидела его и переслала Марте Миноу, сославшись на "определенные слухи", которые "теперь ходят в Twitter". На следующий день они побеседовали. "Возможно, нам придется иметь дело с чем-то, выходящим за рамки Чарли Роуза", - сказала Шари.

Миноу задалась вопросом, нужно ли предупредить совет директоров о твите Мунвеса, но Шари сказала, что оставит решение на ее усмотрение. Шари посчитала, что у нее и так достаточно проблем с советом директоров, и не хотела бы, чтобы именно она создавала проблемы для Мунвеса. Тем не менее, она сказала Миноу, что слышит много "шума" в адрес Мунвеса, и предположила, что Миноу передаст твит другим членам совета директоров. Однако у Миноу сложилось впечатление, что они должны быть осторожны, поэтому она не стала ничего больше говорить.

Шари также переслала твит Клигеру. Предполагаемый инцидент был старым - Мунвес работал на Fox до перехода в Lorimar в 1985 году, так что он произошел несколько десятилетий назад. Тем не менее, случившееся всего через несколько дней после заседания совета директоров, которое так расстроило Шари, проблема #MeToo для Мунвеса резко изменит расстановку сил.

Это может стать интересным, подумал Клигер.

Оонвес не давал другим членам совета директоров ни малейшего намека на то, что на него оказывается все большее давление. Но в разговоре с Дауэром он продемонстрировал вспышку отчаяния, в какой-то момент предположив, что может уйти на пенсию досрочно. Но если Мунвес лишится своей власти в качестве исполнительного директора CBS, он станет малопригодным для Дауэра и его клиентов. Дауэр высказался по этому поводу 19 декабря: "Вы сказали, что можете уйти на пенсию досрочно - из-за "ситуации". Тогда плохие люди победят. Слишком много людей полагаются на вас - ваша цель должна заключаться в том, чтобы уйти на своих условиях... Вот я и высказал свою точку зрения. Оставайтесь в тепле".

"Я был хорошим парнем. Я и сейчас им остаюсь", - утверждает Мунвес.

"Никто в этом не сомневается", - заверил его Дауэр.

На одной из вечеринок Дауэр столкнулся с Элизабет Середа, членом Голливудской ассоциации иностранной прессы, которая проводит церемонию вручения "Золотых глобусов". Она подошла к нему и сказала: "Мы собираемся арестовать Мунвеса".

"Почему?" Dauer asked.

"Их так много", - только и сказала она.

Дауэр немедленно сообщил о случившемся Мунвесу. "Остерегайтесь публициста по имени Элизабет Середа", - сказал он. "Я надеюсь, что она была пьяна, потому что она говорила о вас всякие гадости. . . . Очень жутко".

"Что она говорила?" спросил Мунвес.

"Эта женщина была настолько агрессивна", - сказал Дауэр. "Говорила о вас всякие глупости. . . . Опять женское дерьмо".

"Знала ли она, что мы знакомы, или просто говорила обо мне в общих чертах?" спросил Мунвес.

"Я не знаю". Дауэр добавил: "Я был в ярости, но сохранил спокойствие. Она была из тех женщин, которые делают меня очень счастливым, что я не женат".

Мунвес поинтересовался, назвала ли она кого-нибудь по имени.

"Имен действительно нет", - сказал Дауэр. "Публицист - это никто не сплетник. ... . . На самом деле ничего нет".

Он добавил: "Я не хочу портить вам праздник".

Хотя, конечно, он только что был.

ЭПИЗОД 4.

"Я постоянно чувствую себя больным"

Рождество Мунвес провел с женой и сыном в Нью-Йорке, а на Новый год вернулся в Калифорнию, где остановился в своем пляжном домике в Малибу стоимостью 28 млн. долл. с "слишком большой семьей", как он сетовал в своем сообщении Дауэру. Тем не менее, в канун Нового года Мунвс нашел время, чтобы съездить в Лос-Анджелес и позавтракать с Дауэром в Art's Delicatessen в Студио-Сити - месте, где собираются представители индустрии, недалеко от студии CBS.

Дауэр до сих пор не знает, что именно произошло между Мунвесом и Бобби Филлипс, но Мунвес категорически отрицает факт нападения на актрису. Он признал, что они занимались оральным сексом в его офисе, но настаивал на том, что это было "по обоюдному согласию". Дауэр снова заверил его, что ни он, ни Филлипс не говорили.

Вскоре после этого Дауэр рассказал Филлипс об этой встрече и допустил ошибку, сказав, что Мунвс утверждает, что их встреча была по обоюдному согласию. Это вывело ее из себя. Ей не показалось, что Мунвес пытается загладить свою вину или получить ее прощение.

Позже в тот же день Мунвес отправил Дауэру смс с благодарностью: "Мне было приятно с тобой повидаться. Поздравляю тебя с Новым годом. Я знаю, что ты меня поддерживаешь. Ты хороший парень. Спасибо".

Тем не менее, Дауэр, приложивший немало усилий, чтобы доставить Чарли бейсбольный мяч с автографом к Рождеству, был разочарован тем, что Мунвес даже не упомянул об этом.

"Понравился ли Чарли мяч?" Dauer prodded.

"Извините. Ему это понравилось", - ответил Мунвес.

Хари все еще злилась из-за декабрьского заседания совета директоров, но, по крайней мере, ее коллеги по CBS, похоже, признали, что перед лицом растущей конкурентной угрозы необходимо что-то делать. Возможно, их удастся убедить поддержать слияние CBS и Viacom. Тем не менее, она чувствовала себя истощенной после битвы с Viacom, и у нее не было аппетита для еще одной схватки в зале заседаний. Она не собиралась настаивать на слиянии, если Мунвес будет против.

Шари почувствовала, что Мунвс может быть более откровенным с Робом Клигером, а не говорить ей то, что, по его мнению, она хочет услышать, и попросила Клигера встретиться с Мунвсом и пощупать его пульс. В то же время, по мнению Клигера, он мог бы помочь преодолеть растущую пропасть между Шари и исполнительным директором CBS.

Клигер появился в офисе Мунвеса в Студио-Сити 5 января. Мунвс был одет в джинсы и, судя по всему, не был рад его видеть. Вероятно, не помогло и то, что Клигер по ошибке пришел на неделю раньше - в календаре Мунвеса их встреча значилась на 12 января. Но теперь, когда он был на месте, они расположились в небольшом конференц-зале рядом с кабинетом Мунвеса. Мунвес сложил руки на груди.

"Может быть, я не вправе говорить вам об этом", - начал Клигер, понимая, что он всего лишь юрист, пытающийся дать совет одному из самых успешных руководителей в сфере развлечений. Он искренне считал Мунвса гением бизнеса. Он мог понять, что тот будет настороженно относиться к человеку, которого он считал человеком Шари, но он решился.

"Послушайте, я знаю, что у Шари много идей и мыслей по поводу бизнеса", - сказал он. "Я понятия не имею, хороши или плохи некоторые из них. Возможно, некоторые из них плохие". По его словам, он был там не для того, чтобы указывать Мунвзу делать все, что хочет Шари. "Если вы считаете, что что-то не является хорошей идеей, не делайте этого. Но почему бы не дать ей почувствовать, что вам не все равно? Как будто вы учитываете ее мнение и вам это интересно? Разве это так сложно?"

Клигер привел Мунвесу несколько примеров: Если вы собираетесь назначить кого-то на высокую должность, спросите ее мнение. Новое шоу? Скажите ей, что вам будет важен ее вклад. Затем сделайте то, что считаете нужным.

"Если она чувствует, что она часть мышления, и вы не держите ее на расстоянии, то ваши отношения будут намного лучше. У вас не будет этой постоянной борьбы. Это действительно имеет значение, если вы хотите сделать комбинацию".

Это привело к теме слияния. Клигер сказал, что на данный момент он не знает, правильно это или нет, но поддерживает ли это Мунвес?

"Я не собираюсь стоять на пути", - сказал он.

" Это не то, что она хочет услышать, - ответил Клигер.

Мунвес заявил, что ему не понравилось, как Шари вырвалась с последнего заседания совета директоров. А теперь она жалуется на преданного ей и давно работающего члена совета директоров Гиффорда и даже пытается вывести его из состава совета из-за какого-то незначительного инцидента на Суперкубке.

Клигер подчеркнул, что ему и Шари необходимо найти общий язык. Шари не хотела слияния, если Мунвес не будет с энтузиазмом поддерживать его. "Если вы не хотите, ничего не получится", - сказал он. "Шари сближается с Бобом", - предупредил Клигер, имея в виду Бакиша из Viacom, который оказался мастером в управлении отношениями. У Шари был офис в Viacom, и Бакиш регулярно консультировал ее. Но не Бакиш должен был решать, как лучше соединить компании, а Мунвес. "Я должен верить, что вы сможете объединить все это", - сказал Клигер. "Вы поддерживаете меня?"

Мунвес сказал, что да. Он бы поддержал эту идею.

Язык его тела свидетельствовал об обратном. Он выглядел хмурым. Он явно не ожидал от Клигера каких-либо указаний.

Клигер сообщил Шари, что Мунвз сказал, что хочет продвигаться вперед по пути слияния, но не проявил особого энтузиазма.

Тем не менее, после того как Мунвес, похоже, стал членом совета директоров, в газету The Wrap просочилась новость, которую быстро подтвердил телеканал CNBC, о том, что "Viacom и вице-председатель CBS Шари Редстоун рассматривают возможность слияния двух медиакомпаний, разделившихся более десяти лет назад".

В Торонто Филлипс не могла выбросить Мунвеса из головы. Чем больше она думала о том, что сказал ей Дауэр - о том, что Мунвес заявил, что их встреча была "по обоюдному согласию", - тем больше она злилась. В конце концов, 6 января она отправила Дауэру сообщение в Facebook:

Я не спал, так как испытываю гнев от того, что Мунвес не сожалеет и, по сути, называет меня лжецом. Он не имеет права разыгрывать карту жертвы. Я не поднимал эту тему, как вы знаете. Я просто ответил, что верю в прощение и движение вперед по жизни. Но я не собираюсь снова становиться жертвой. . . . Я делаю все возможное, чтобы быть позитивным, прощающим человеком в своей жизни. Никто из нас не идеален. Однако это не дает мне покоя. Я пойду помедитирую и попытаюсь найти свой покой.

На следующий день Филлипс смотрел по телевизору церемонию вручения премии "Золотой глобус": Опра Уинфри стала первой чернокожей женщиной, получившей премию Сесила Б. Демилля за достижения на протяжении всей жизни. Уинфри произнесла захватывающую речь, в которой затронула тему развивающегося движения #MeToo.

"Я точно знаю, что говорить свою правду - это самый мощный инструмент, который есть у каждого из нас", - сказала Уинфри. "И я особенно горжусь и вдохновляюсь всеми женщинами, которые почувствовали в себе достаточно силы и возможностей, чтобы высказаться и поделиться своими личными историями". Я хочу сегодня выразить благодарность всем женщинам, которые годами терпели оскорбления и нападения, потому что им, как и моей матери, нужно было кормить детей, оплачивать счета и воплощать свои мечты. Это те женщины, чьи имена мы никогда не узнаем".

"Боже мой, это же я", - подумал Филлипс.

Через несколько дней Дауэр написал Мунвесу, что речь Уинфри "сделала туземцев беспокойными". Он добавил: "Я надеюсь, что когда она будет работать, все это уйдет далеко-далеко".

В Лондоне писательница Джанет Дулин Джонс обедала с подругой, приехавшей из Лос-Анджелеса. Естественно, Вайнштейн занял важное место в разговоре. Джонс размышляла о Мунвесе, который в некоторых отношениях беспокоил ее больше, чем Вайнштейн. Вайнштейн никогда не притворялся хулиганом. Красивый и обаятельный Мунвес по-прежнему был золотым мальчиком Голливуда.

Подруга Джонс напомнила ей, что много лет назад, когда у нее была встреча с Мунвесом, Джонс предупредила ее, чтобы она обязательно взяла с собой своего агента. Тогда подруга недоумевала, почему. Джонс не хотела рассказывать реальную историю - она все еще боялась Мунвеса и его прямого предупреждения не говорить. Но теперь она рассказала подруге реальную историю.

В 1985 г. Джонс, тогда еще выпускница университета Лонг-Бич, работавшая помощником сценариста, только что написала свой первый сценарий для телевизионного шоу. Она отнесла свой сценарий наставнику, писателю Майку Марвину, который только что снял фильм Six Pack с участием звезды кантри-музыки Кенни Роджерса, дебютировавшего в кино.

Марвин и Мунвс были близки: оба состояли в мужской группе поддержки, которая собиралась каждую среду. Марвин позвонил Мунвесу, который согласился встретиться с Джонсом.

Джонс отрепетировала свою презентацию для своего бойфренда. Она купила брючный костюм темно-синего цвета в универмаге Bullock's, хотя не могла себе этого позволить. Она надела свои лучшие итальянские кожаные мокасины. Она пришла в офис Мунвеса в 16:30, неся в руках стильный кожаный портфель, подаренный ей ее подругой-писательницей Энн Маркус. ("Каждому писателю нужна сумка", - сказала ей Маркус).

Джонс заметила, что на столе Мунвеса стоят фотографии его жены и детей. Мунвс предложил ей бокал вина, от которого она отказалась - она хотела быть в полной боевой готовности к выступлению. Они с Мунвесом вели светскую беседу, она упомянула, что стажировалась на кинофестивале Sundance. Наконец, она начала рассказывать о своей истории. Примерно на середине рассказа Мунвес встал и подошел к дивану, на котором она сидела. Может быть, она говорит слишком тихо? Джонс задумалась и повысила голос. Внезапно Мунвес набросился на нее, повалил на пол и попытался поцеловать. Все произошло с головокружительной быстротой.

Джонс вскрикнул, задергался и сумел оттолкнуть его. Мунвес пересел на другой конец дивана. " Что, по-вашему, вы делаете?" - спросила она с изумлением.

"Я к тебе приставал. Я хотел поцеловать тебя", - сказал он совершенно искренне.

Она встала, запихнула документы в сумку и направилась к двери.

"Да ладно, ничего страшного", - сказал он. "Мы здесь друзья. Садись."

Когда она подошла к двери, она была заперта. Она начала паниковать. Она сказала, что будет кричать, если он не откроет.

Мунвес нажал на кнопку за своим столом, и дверь открылась.

Джонс была настолько потрясена, что не была уверена, что сможет вести машину, но все же добралась до дома подруги в Западном Голливуде. Она объяснила, что произошло. Ей потребовалось тридцать минут, чтобы успокоиться. Она и ее подруга позвонили своему парню и рассказали ему о случившемся. Все согласились, что ей повезло, что ее не изнасиловали. Должна ли она сообщить о случившемся? И подруга, и парень предупредили, что это может привести к концу ее карьеры.

На следующий день Джонс позвонила Марвину, который организовал эту встречу. Она не стала вдаваться в подробности, но сказала, что Мунвес "перешел границы дозволенного" и поступил неподобающим образом.

"Мне очень жаль", - сказал ей Марвин. "Он сказал, что больше не будет этого делать".

"Что?" спросил Джонс, пораженный.

"У него есть репутация человека, который пристает к женщинам". Марвин сказал, что поговорит об этом с Мунвесом.

Когда Джонс закончила рассказ, ее подруга не знала, что сказать. "Боже, какой придурок", - наконец сказала она.

Но что мог сделать Джонс? Мунвс был гораздо влиятельнее Харви Вайнштейна. Одно дело, когда обвинения в адрес Вайнштейна выдвигали такие звезды, как Анджелина Джоли или Гвинет Пэлтроу. Кому интересно слушать малоизвестную писательницу Джанет Джонс?