Без следа

Глава 10

Когда был назначен день встречи с людьми Хусада и ему предстояло отправиться вместе с ними в горы, Джиллиан разрывалась между двумя желаниями. Она очень хотела, чтобы Трейс добрался до Флинна, увидел его и вернулся обратно, чтобы рассказать ей о том, что с братом и племянницей все в порядке. С другой стороны, она предпочла бы, чтобы Трейс нашел простой и безопасный способ сразу освободить их.

И поскольку она понимала, что не существует простого и безопасного способа, Джиллиан хотела попросить его не ездить туда, где его могли убить или захватить в плен. Она знала, что, если бы не вмешалась в его жизнь, эти недели Трейс провел бы под жарким мексиканским солнцем.

И все, что с ним теперь происходило, полностью на ее совести. Но когда она попыталась все это объяснить ему, Трейс только отмахнулся.

— За меня никто и никогда не нес ответственность, милая. Поэтому глупо начинать сейчас.

И Джиллиан умолчала о своих страхах, понимая, что они мало что ей дадут, а Трейсу и подавно.

Они занимались любовью неистово, с отчаянием, которое говорило яснее любых слов. Возможно, они вместе в последний раз. Она хотела умолять его дать ей обещания, но промолчала, согласившись на порывистые ласки в свете луны. Он хотел, чтобы она призналась ему в своих чувствах, но довольствовался ее теплом и щедростью. Она могла не представлять, какие опасности подстерегают его в пещере льва, куда он собирается войти, вооруженный одной лишь ложью. Хотя он-то хорошо знал, что ложь может быть очень грозным оружием, Трейс все-таки предпочел бы холодную невозмутимость своего пистолета.

Изображая Кабо, он ничего не добьется от Хусада при помощи пистолета или ножа. А как Иль Гатто… Но Иль Гатто придется подождать. Он отправится в горные апартаменты Хусада и вернется вместе с Флинном и Кейтлин Фитцпатрик. Или же не вернется вовсе.

Ворочаясь, Трейс прислушивался к спокойному дыханию Джиллиан. Никаких кошмаров, с облегчением подумал он. Через день, возможно, два все будет кончено. И тогда она сможет вернуться к прежней жизни в Нью-Йорке, в свой институт, к своим опытам и экспериментам.

И кошмары прекратятся, потому что все в ее жизни вернется на круги своя.

Он нежно погладил волосы, стараясь не разбудить ее. Он никогда не расспрашивал ее о работе. Расспросы означали бы еще один шаг к сближению. Но он пытался представить, как она размышляет над невероятно сложными вычислениями, в белом халате поверх делового костюма, ее волосы аккуратно убраны назад, а взгляд серьезен и внимателен.

Она на самом деле верила, что можно изменить мир при помощи знаний, логики и науки. Он намотал на палец шелковые пряди ее волос. Возможно, она права, что отказывалась взглянуть в лицо жестокой реальности и поверить в то, что ничего изменить невозможно. Это страшное осознание лишит ее иллюзий, как когда-то произошло и с ним. А Трейс хотел запомнить Джиллиан именно такой — сильной, чистой, полной надежд.

Он не знал, как сказать ей, что она для него значит, и, будь он другим человеком, их чувства могли бы стать взаимными. И он отдернул руку, чтобы не разбудить ее.

Но Джиллиан не спала. Она знала, что его одолевает тревога и вопросы, на которые нет ответов, и потому тихо лежала, притворяясь спящей. В том, как он касался ее, думая, что она спит, было что-то нежное и трогательное. И она станет вспоминать эти мгновения, когда завтра он выйдет за дверь.

Если он не мог уснуть, подумала Джиллиан, возможно, если она обняла бы его, он смог бы расслабиться и отдохнуть. Но, услышав, как Трейс снимает телефонную трубку, она затаила дыхание.

Он говорил по-французски, и Джиллиан ничего не поняла, потом замолчал. Она услышала, как чиркнула о коробок спичка, пока он дожидался ответа.

— Это О’Харли, номер 8372В. Соедините меня через Париж с Нью-Йорком, код 312.

Ему был необходим этот звонок, хотя он понимал, что во время задания это против правил. Но звонок через Париж обеспечит ему полную секретность. Он знал, что телефон не прослушивается, и, если Кендеса отслеживает звонки, он узнает лишь, что Кабо звонил в Париж. И с этого момента все следы будут заметены.

Теперь ему оставалось только надеяться, что она дома.

— Алло.

— Мадди. — Услышав голос сестры, Трейс улыбнулся в темноте. — Сегодня вечером нет спектакля?

— Трейс? Трейс! — Ее быстрый, заразительный смех в мгновение ока пронесся над океаном. — Как ты? Где ты сейчас? Прошло уже полгода с твоего последнего звонка, и я все думала, позвонишь ли ты в ближайшее время. Я рада, что ты позвонил. Мне так много надо тебе рассказать! Ты в Нью-Йорке?

— Нет, я не в Штатах. У меня все в порядке. Как идут дела на Бродвее?

— Потрясающе. Не представляю, что театр будет делать, когда я возьму отпуск на год.

— На год? Вы с Валлентайном собираетесь путешествовать?

— Нет… Я не знаю, возможно. Трейс, у меня будет ребенок. — Телефонные провода шипели и плавились от ее радостного возбуждения. — Через шесть с половиной месяцев. На самом деле врачи еще собираются сделать кое-какие тесты, потому что, похоже, у меня не один ребенок.

Ребенок. Он подумал о худенькой, длинноногой, рыжеволосой девочке, у которой было столько энергии, что любой взрослый позавидовал бы. Она еще была подростком, когда он видел ее в последний раз. И теперь… ребенок. Он вспомнил об Эбби и ее сыновьях, племянниках, которых он никогда не видел.

— Ты в порядке? — Как бы он хотел сейчас оказаться рядом с ней, взять сестру за руку и сам узнать ответ на свой вопрос.

— Как нельзя лучше. О, Трейс, как жаль, что ты не можешь приехать домой, хоть ненадолго, и познакомиться с Ридом. Он потрясающий, такой открытый и искренний. Не представляю, как он только терпит меня. А Эбби родит ребенка через пару месяцев. Тебе следует повидать ее. Она стала такой красивой, такой довольной после того, как вышла за Дилана. Мальчишки растут не по дням, а по часам. Ты получил фотографии, которые она тебе посылала?

— Да. — Он получил фотографии, внимательно изучил лица сыновей сестры, а затем уничтожил снимки. С ним может случиться что угодно, и потому нельзя оставлять ни малейших следов, по которым можно выйти на его семью. — Хорошие мальчуганы. Младший, судя по всему, будущий сердцеед.

— Потому что он похож на тебя.

Сестра не представляла, как его потрясли эти слова. Трейс закрыл на мгновение глаза, и в памяти всплыло детское лицо с фотографии. Конечно же Мадди права. Возможно, семейные узы истончились, стали почти невидимы, но были все так же сильны.

— А о Шантел что-нибудь слышно?

— А вот это самая главная новость. — Мадди машинально выдержала паузу, чтобы произвести впечатление. — Старшая сестричка выходит замуж.

— Что? — Его не так-то легко было вывести из равновесия, но сейчас Трейс едва не поперхнулся сигаретным дымом. Конечно, до него доходили слухи. Но слухи были всегда, и он никогда им не верил. — Повтори-ка еще раз.

— Я сказала, что Шантел, эта роковая женщина, звезда театра и кино, наконец встретила своего мужчину. Свадьба состоится через две недели. Мы хотели сообщить тебе, но не знали, как с тобой связаться.

— Да. Я был… — он бросил взгляд на Джиллиан, тихо лежавшую в постели, — занят.

— Как бы там ни было, она на самом деле решилась на этот шаг. Это будет самая ослепительная свадьба в этой части Виндзора.

— Значит, Шантел выходит замуж. Мне хотелось бы познакомиться с этим парнем, — произнес он еле слышно.

— Он идеально ей подходит. Мужественный, решительный и достаточно циничный, чтобы держать Шантел в напряжении. Трейс, она без ума от него. Раньше она встречалась с одним писателем, который был просто помешан на ней и не оставлял в покое. Не вдаваясь в подробности, скажу, что она наняла Квина в качестве телохранителя, а когда все уладилось, она уже готовилась к свадьбе.

— У нее все в порядке?

— Все просто замечательно.

Ему хотелось узнать больше. Воспользовавшись своими связями и источниками, он мог разузнать подробности, которые Мадди утаила от него. Но это подождет его возвращения из гор, если он, конечно, оттуда вернется.

— Трейс, как было бы чудесно, если бы ты приехал на свадьбу! Мы так давно не виделись.

— Я знаю. Мне бы очень хотелось увидеть тебя снова, малыш, всех вас, но я не создан для роли блудного сына, возвращающегося домой.

— А все должно быть совсем по-другому. — Она понимала, что нельзя на него давить, но что-то подсказывало, что другого шанса просто не представится. — Многое изменилось за это время. Мы все изменились. Мама скучает по тебе. Она до сих пор хранит ту маленькую музыкальную шкатулку, которую ты прислал из Австрии, а папа… — Она помедлила, понимая, что это деликатная тема для брата. — Папа все бы отдал, лишь бы снова увидеть тебя. Он не признается в этом, ты ведь знаешь его, но каждый раз, когда упоминается твое имя, я вижу это по его глазам. Трейс, каждый раз, когда нам удается собраться всем вместе, мы чувствуем пустоту. Ты мог бы заполнить ее.

— Мама с отцом все еще гастролируют? — спросил он, чтобы сменить тему, хотя уже знал ответ на свой вопрос.

— Да. — Мадди подавила вздох. Сын был так же упрям, как и отец. — Их концерт покажут по телевидению. Народные танцы, традиционная музыка. Отец на седьмом небе от счастья.

— Не сомневаюсь. У него… у него все в порядке?

— Могу поклясться, что он молодеет с каждым годом. Теперь я не сомневаюсь, что музыка подобна источнику молодости. Он до сих пор танцует не хуже молодого человека. Приезжай и сам убедишься.

— Посмотрим. Передай Шантел и Эбби, что я звонил. И маме.

— Непременно. — Мадди крепко вцепилась в трубку, понимая, что он вот-вот ускользнет. — Ты можешь сказать, где будешь?

— Я дам тебе знать.

— Трейс, я люблю тебя. Мы все любим тебя.

— Я знаю. — Он хотел сказать больше, но понимал, что слов уже не осталось. — Мадди…

— Да?

— Ни пуха ни пера.

Трейс повесил трубку, но еще долго не возвращался в постель.

Утром Джиллиан наблюдала, как Трейс облачался в европейский деловой костюм Кабо. Нервы были натянуты до предела, но она молча ждала, пока он неторопливо подберет подходящий галстук.

Какое значение имеет этот галстук? Ей хотелось выкрикнуть эти слова ему в лицо, выплеснуть свою ярость, разбрасывая по комнате его чистые и аккуратно выглаженные вещи. Джиллиан заметила, как он осторожно положил в карман крошечный пистолет Кабо. Это ничем не поможет, подумала она. Он взял его только потому, что Кабо всегда носил с собой эту игрушку. Но защитить его пистолетик едва бы смог, с тем же успехом его можно было бы зарядить водой, а не патронами.

Он обернулся, и человек, который так страстно любил ее прошлой ночью, превратился в Андре Кабо. В холеного, элегантного мужчину с холодным взглядом. Ей хотелось отодвинуть этот момент, пока еще было возможно. Но время пришло, и ей пришлось смириться.

— Если есть еще какой-нибудь способ… — начала она.

— Другого способа нет. — Его ответ прозвучал столь же безапелляционно, как и прошлой ночью, во время разговора с сестрой. Но тогда в его голосе Джиллиан уловила тень сожаления. Возможно, он слишком устал, чтобы суметь скрыть свою слабость. Но сегодня утром он великолепно владел собой.

— Я должна спросить. Ты можешь взять меня с собой?

— Ты знаешь, что нет.

Она сжала губы, ощущая себя абсолютно беспомощно на твердой земле, в то время как все ее любимые люди балансировали на краю пропасти.

— Могу я как-нибудь связаться с другим агентом, если… если ему понадобится какая-то информация?

— Ты не должна с ним связываться.

И она знала об этом и понимала, что зачем-то тянет время, не в силах сделать все быстро.

— Значит, мне остается только ждать.

— Правильно. — Он немного помедлил. — Джиллиан, я знаю, что ждать сложнее всего.

— По крайней мере, я хотя бы могу молиться.

— Ну, это не повредит. — Трейс предпочел бы не делать этого, но не смог сдержаться и взял ее за руки. Все так изменилось, вдруг понял он, слишком сильно и слишком быстро. Впервые за двенадцать лет расставание причиняло боль. — Я непременно вытащу их.

— И себя. — Она крепко сжала его руки. — Ты обещаешь мне?

— Конечно. — Он знал, что ложь во спасение просто необходима. — И когда все это закончится, мы устроим себе отдых. На пару недель, на месяц. Выбирай место.

— Где угодно?

— Конечно. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но лишь прижался губами к ее лбу. Трейс боялся, что если обнимет ее, если по-настоящему поцелует, то не сможет уйти. Но он замер на мгновение, чтобы запечатлеть в памяти ее образ — молочно-белая кожа с россыпью веснушек, темно-зеленые глаза, губы, которые могли быть такими горячими, такими страстными. — Подумай пока об этом. — Трейс отпустил ее руки и взял портфель. — У тебя есть два охранника из МСБ, док, но не ходи на экскурсии без меня. Через пару дней я вернусь.

— Я буду ждать.

Когда он направился к двери, Джиллиан собиралась с духом, чтобы выполнить данное себе обещание. Она поклялась, что сделает это. Но он вот-вот уйдет.

— Трейс…

Он остановился и нетерпеливо обернулся к ней.

— Я люблю тебя.

Джиллиан увидела, как внезапно изменилось выражение его лица, как потемнели и стали глубже его глаза. На краткий миг ей показалось, что он сейчас бросится к ней. Но в ту же секунду его лицо сделалось безразличным и пустым. И он вышел за дверь, не сказав ни слова.

Она могла бы броситься на кровать и разрыдаться. Она могла бы в ярости переколотить все бьющиеся предметы в этом номере. Ее охватило непреодолимое желание сделать и то и другое. Но вместо этого Джиллиан продолжала неподвижно стоять на одном месте, пытаясь успокоиться.

На самом деле она и не ждала, что он ей ответит. Но теперь он ушел, и то, что всколыхнулось в ее душе, уже невозможно было остановить. Она будет молиться за него и, кроме этого, непременно сделает еще кое-что важное. И хотя казалось, что завтрашний день не наступит, но планы на будущее непременно помогут справиться с отчаянием.

Она сняла трубку и попросила дать ей номер, по которому Трейс звонил вчера. Джиллиан набрала его и благодаря своей блестящей памяти назвала цифры в той же последовательности, что и Трейс. Ее сердце билось немного учащенно, пока она ожидала ответа. Джиллиан вздрогнула, когда в трубке раздался заспанный и раздраженный мужской голос.

— Здравствуйте, я бы хотела поговорить с Маделейн О’Харли.

В отдалении послышалось недовольное женское бормотание.

— Вы знаете, который час?

— Нет. — Джиллиан закатила глаза и едва не расхохоталась в трубку. Трейс отправился к Хусаду, и она забыла обо всем на свете, забыла, сколько сейчас времени в Нью-Йорке. — Простите, я за границей.

— Сейчас четыре пятнадцать утра, — подсказал ей Рид. — И моя жена пытается уснуть. И я тоже.

— Мне правда очень жаль. Я подруга ее брата. И я не знаю, удастся ли мне снова позвонить. — А Трейс наверняка убьет ее, если узнает об этом. — Могу я поговорить с ней хотя бы минуту?

На линии заскрежетали помехи, затем послышалось бормотание. А затем связь стала настолько четкой, что Джиллиан услышала, как заскрипели пружины матраса.

— Алло! С Трейсом все в порядке? Что-нибудь случилось?

— Нет. — Джиллиан ругала себя за нетерпение. — Нет, с Трейсом все в порядке. — Она на это надеялась. — Я Джиллиан Фитцпатрик, его подруга.

— Трейс в Ирландии?

— Нет. — Она слегка улыбнулась. — Миссис О’Харли, думаю, стоит быть с вами откровенной. Я люблю вашего брата, и мне кажется, что возвращение домой пойдет ему на пользу. Я думала, что вы сможете помочь мне это устроить.

Мадди радостно рассмеялась, обнимая своего ужасно рассерженного мужа, и решила, что сами небеса послали ей эту Джиллиан Фитцпатрик.

— Скажите, чем я могу помочь.

Трейс молча ехал в машине, направлявшейся на восток. Он приказал водителю ехать к большому складу, где, по словам Брейнтца, находились ящики с оружием, присланным МСБ. Отыскать их было столь же легко, как подписать бумаги и сунуть несколько купюр. И вот теперь они забрались далеко в горы. Поездка выдалась нелегкой. Изображая Кабо, Трейс несколько раз выражал недовольство, жалуясь на неудобства, но избегал разговоров. Не задавая лишних вопросов, Трейс расположился на заднем сиденье и внимательно следил за дорогой сквозь очки с затемненными стеклами.

Он непременно вернется.

Он знал, что жители разрозненных поселений, мимо которых они проезжали, ни во что не вмешиваются и живут сами по себе. У них свой особенный подход к жизни и к тому, что вмешивается в эту жизнь. Человек вроде него, проезжающий по их земле, для них все равно что ветер. Его замечают, терпят и благополучно о нем забывают.

Трейс нетерпеливо взглянул на часы. Радиокомпас, вмонтированный в браслет, сообщит Брейнтцу его координаты. Если удача не отвернется от него и техническое оснащение МСБ окажется на высоте, система безопасности Хусада не сможет перехватить сигнал. Ну а если нет… он станет решать проблемы по мере их поступления.

Порой не стоит загадывать слишком далеко. Это лишь мешает правильно воспринимать настоящее, и можно с легкостью пропустить важный момент. Именно поэтому он старался не думать о Джиллиан, о том, как она выглядела, что она ему сказала. Если она говорила от чистого сердца.

Она любила его. Трейс ощутил, как его с головой накрывает горячее и сильное чувство, но это ничуть не испугало его. Да, она говорила от чистого сердца. Отголоски этого чувства он видел в ее глазах тогда и прежде, хотя пытался убедить себя, что все дело во власти чудесного мгновения, опьянившего их обоих.

Когда она призналась ему в любви, Трейс хотел броситься к ней и бесконечно и жадно сжимать ее в объятиях. Он хотел обещать ей все, что угодно, даже не зная, сможет ли выполнить свои обещания. И хотя он сомневался, что она сможет его понять, искренняя и горячая любовь к ней удержала его от лишних слов.

Он прежде никогда не любил женщину, поэтому не представлял, какая беспощадная борьба развернется между эгоизмом и бескорыстием. Какая-то его часть безумно желала принять то, что она так безрассудно бросала к его ногам. Но другая часть его души противилась, понимая, что неправильно и даже грешно принимать от нее в дар столь чистую любовь, поскольку он ничего не может дать ей взамен.

И поскольку он не мог придумать другого выхода, Трейс решил относиться к происходящему как к части своего задания. Он вернет ей то, ради чего она приехала сюда. Как только Джиллиан воссоединится со своей семьей, он… он вернется к прежней жизни.

Когда машина въехала на возвышение, Трейс издали увидел апартаменты Хусада. Это огромное здание, гораздо больше, чем он представлял, возвышалось в расщелине на краю утеса в гигантской скале. На десять миль в любом направлении его легко можно было бы обнаружить с воздуха или суши. Но здесь штаб-квартира Хусада была обособлена, практически сливаясь с уединением сельской местности. Земля здесь не подходила для фермерских работ, ни реки, ни городка поблизости.

Это была страна преступников, бунтарей и тех, кто потерял надежду.

Охрана не бросалась в глаза, но зоркий глаз Трейса различил на склонах горной гряды группу вооруженных людей. В этой крепости не было окон и ограждений. Мудрое решение, поскольку солнечные лучи, отражаясь от стекла или высоковольтных проводов, привлекали бы внимание еще издалека. Водитель посигналил, набрав код на крошечном приборчике, вмонтированном в приборную панель. Через несколько секунд в скале открылся широкий проход. Машина въехала в гору.

Он внутри. Трейс поправил манжету и незаметно нажал на кнопку в браслете часов, приводя в действие радиокомпас. И теперь или Брейнтц вычислит его местонахождение, или ему придется отдуваться самому.

Выйдя из машины, Трейс внимательно огляделся вокруг. Пол и стены были вытесаны из камня. Холодный и слабо освещенный туннель, уходящий вперед, казался бесконечным. Массивная дверь в скале уже закрылась, отрезая их от солнца и палящего зноя. Откуда-то доносился негромкий механический гул, и он догадался, что поступающий снаружи воздух тщательно очищается. Трейс услышал, как открылась дверь и раздались шаги. Это Кендеса вышел встретить его.

— Вы, как всегда, пунктуальны. Надеюсь, путешествие оказалось не слишком неприятным.

Трейс склонил голову:

— Бизнес часто связан с неудобствами. В вашей стране дороги не сравнить с европейскими.

— Мои извинения. Надеюсь, вы не откажетесь выпить со мной. У меня есть прекрасное шардоне, которое позволит вам избавиться от воспоминаний о неприятной поездке.

— А мои образцы оружия?

— Конечно. — Кендеса подал знак, и двое мужчин тут же появились из-за каменной стены. — Их сразу же доставят к генералу, если вы не возражаете. — Он удивленно вскинул бровь, заметив колебания Трейса. — Я уверен, что вы не стали бы требовать расписку. Нам незачем воровать пожитки гостей.

Они оба прекрасно знали, что в этих «пожитках» находится и -35. И Трейс должен был сделать все, чтобы добиться прямых переговоров.

— Я предпочел бы выпить бокал шардоне перед встречей с генералом.

— Прекрасно. — Кендеса махнул рукой, и ящик с оружием тут же был выгружен из багажника машины. Он жестом пригласил Трейса пройти с ним вперед. — Боюсь, человек вашего вкуса сочтет нашу обстановку недостаточно утонченной. Но вы, безусловно, поймете, что мы — военная организация и революционная деятельность для нас важнее комфорта.

— Я все понимаю, хотя сам высоко ценю комфорт.

Кендеса провел Трейса в небольшую комнату, отделанную панелями из светлого дерева.

Пол устилал ковер, а немногочисленная мебель отличалась изысканностью.

— Мы редко развлекаемся. — Кендеса улыбнулся, откупоривая бутылку. — Но когда генерал получит более широкое признание, все изменится. — Он разлил вино в два бокала. — Признаюсь, я питаю слабость к красивым вещам, к тому комфорту и удовольствию, которое они дарят человеку.

— И к прибыли, — заметил Трейс, поднимая свой бокал. — Потому что деньги как раз и обеспечивают комфорт.

— Вы интересный человек, Кабо. — Кендеса пригубил вина из своего бокала. В последние несколько дней он задействовал все имевшееся в его распоряжении оборудование, чтобы раскопать подробности частной жизни Кабо. И то, что ему удалось выяснить, невероятно его порадовало. Человек такого масштаба, с такими обширными связями мог быть чрезвычайно полезен в непростой переходный период. — Вы достигли такого богатства и власти, о которых большинство людей могут лишь мечтать, и все равно хотите большего.

— И непременно получу то, что хочу, — парировал Трейс.

— Охотно верю. Вы поймете, что прежде, чем начать бизнес с вами, я задействовал свои источники и многое выяснил о вас.

Трейс отпил еще глоток.

— Это стандартная процедура.

— Несомненно. И вот что меня поражает и восхищает: как вы сумели приобрести такое влияние, оставаясь почти неизвестным?

— Предпочитаю неизвестность славе.

— Мудрый выбор. Даже в нашей организации найдутся люди, которые критикуют генерала за столь заметную позицию. Власть, которая накапливается постепенно, в дальнейшем приносит гораздо больше пользы.

— Генерал — политик, а я — нет. — Трейс продолжал пить, пытаясь понять, куда клонит Кендеса.

— Все мы в той или иной мере политики, даже если основная политика — деньги. Вы интересовались проектом «Горизонт».

— Да. И продолжаю интересоваться.

— Я хотел бы обсудить с вами этот вопрос. Вы заинтересованы в прибыли, которую принесет проект, а я — во власти.

— А генерал?

Кендеса снова поднял бокал. Похоже, он вот-вот собирался раскрыть свои карты.

— Его интересует революция.

Трейс почувствовал легкое разочарование и непомерные амбиции, обуревавшие этого человека, если только Кендеса не пытался заморочить ему голову.

— Возможно, если мы станем сотрудничать, то сможем всего этого добиться.

Кендеса пристально посмотрел Трейсу в глаза.

— Возможно. В дверь тихо постучали.

— Войдите.

— Генерал ждет. Кивнув, Кендеса отставил в сторону свой бокал.

— Я сам отведу вас к нему. К сожалению, генерал не говорит по-французски, но чрезвычайно горд глубокими познаниями в английском. Вы сделаете ему одолжение?

— Конечно. — Трейс поставил бокал на столик и приготовился к новым испытаниям.

Джиллиан казалось, что пролетело уже несколько дней томительного ожидания, хотя прошло всего несколько часов. Она безуспешно пыталась убить время за книгами Трейса. Каждый раз, открывая книгу, она принималась думать о нем, и ее охватывало ужасное беспокойство.

Не находя себе места, Джиллиан принималась мерить шагами комнату. Утомившись, она садилась на кровать, вспоминая о разговоре с Мадди. Она отвезет Трейса в Штаты. И, сделав это, она вернет ему то, что он сам еще совсем недавно поклялся ей вернуть — семью.

И пока эти мысли помогали справиться с волнением, Джиллиан бесконечно прокручивала их в голове. Через несколько дней они с Трейсом обретут свои семьи.

А куда они отправятся после?

На Канарские острова, подумала она и едва не расхохоталась во весь голос. Интересно, что скажет Трейс, когда узнает, что она намерена разделить его желание следующие пятьдесят, а то и более лет прятаться от всего мира.

Она не собиралась отдавать его сейчас ни Хусаду, ни МСБ, ни его собственному твердолобому упрямству. Если он мечтает о жизни в гамаке, это будет гамак для двоих.

Джиллиан узнала много нового о самой себе за последние несколько недель. Она способна сделать все, что от нее потребуется. Она способна достойно выдерживать все жизненные испытания. Более того, она могла изменить то, что необходимо было изменить, чтобы обрести счастье, которое раньше бесконечно ускользало от нее.

Когда холодный страх постепенно начинал возвращаться, она тоскливо думала о том, что будет делать, если Трейс больше никогда не переступит порог этой комнаты. Ее жизнь не оборвется. Джиллиан знала, что с потерей самых любимых и дорогих людей жизнь не закачивается, но она уже никогда не будет прежней. Она понимала, что нельзя готовить себя к тому, что она потеряет Трейса. Он открыл ее душу, в которой расцвела любовь, и это прекрасное чувство позволило ей проникнуть в его сердце. Она не потеряет его, пообещала себе Джиллиан.

И снова принялась смотреть на часы.

Джиллиан заказала еду в номер, только чтобы хоть как-то занять себя. Поразмыслив, она поняла, что кусок просто не полезет ей в горло. Джиллиан уже собиралась отменить заказ, как в дверь постучали.

Наученная горьким опытом, она помнила о мерах предосторожности. Даже помня о том, что ее охраняют, Джиллиан заглянула в замочную скважину и обнаружила в коридоре официанта. Успокоившись, она открыла дверь и безразлично взглянула на поднос.

— Поставьте это там, — сказала она и, сомневаясь, что служащий говорит по-английски, махнула рукой в сторону столика. Но чек всегда оставался чеком, на каком языке вы бы ни говорили. Джиллиан наклонилась, чтобы выписать чек.

Она почувствовала резкий укол в руку и дернулась назад. Снотворное подействовало моментально, и она зашаталась, пытаясь схватить столовый нож. Мир вокруг сделался серым, а затем растворился в кромешной темноте, и Джиллиан не успела даже подумать о Трейсе.