Безжалостные короли

23. Кингстон

Неужели это происходит на самом деле? В одну минуту я и мой лучший друг ссоримся друг с другом, готовые сражаться за эту девушку. В следующую минуту мы работаем вместе, делая все возможное, чтобы доставить ей больше удовольствия, чем она когда-либо знала.

— Помни, если ты захочешь остановиться в любой момент, просто скажи, — я целомудренно целую Жас в висок.

— Этого не случится, — ее голос хриплый, нуждающийся. Ее тело податливо. Ни следа беспокойства, а это именно то, чего я добивался.

Моя рука скользит вниз по ее упругому животу, пока не опускается на ее обнаженный холмик. Я спускаюсь ниже, погружая палец внутрь, чтобы собрать ее влагу. Киска моей прекрасной девочки сжимается от этого вторжения, заставляя мой член подпрыгивать в предвкушении. Жас выгибается при вздохе, пока я ввожу и вывожу палец несколько раз.

Бентли стонет со своего места на полу перед нами, наблюдая, как мой палец исчезает внутри ее маленькой тугой киске. Нет сомнений, что Жас более чем готова, поэтому я вынимаю палец и слегка похлопываю по ее киске.

— Повернись, детка.

Я возился со своими боксерами, сдвигая их вниз ровно настолько, чтобы освободить свой член, когда ее стройное тело поворачивается ко мне, глаза цвета бурбона блестят от желания. Господи, я не думаю, что она когда-либо выглядела лучше. Я запускаю пальцы в ее густые волосы и притягиваю ее рот к своему. Жас скользит своей киской по моему члену, пока мы целуемся, пытаясь добиться трения. Не думаю, что она осознает, что делает, но естественная смазка по всему моему члену не обманывает.

Диван прогибается, когда Бентли садится рядом с нами, чтобы лучше видеть. Он тоже разделся и поглаживает свой член, наблюдая за нами. Жас переключает внимание на него, ее глаза прикованы к тому, как он двигает рукой вверх-вниз. Я сжимаю ее подбородок между пальцами, возвращая ее внимание на себя, в то время как я прижимаю головку своего члена к ее набухшему клитору.

— Ты принимаешь таблетки? — спрашиваю я.

Она кивает.

— Да.

Я прижимаюсь к ее входу.

— Ты доверяешь мне?

Она снова кивает, на этот раз более пылко.

— Тогда, черт возьми, оседлай меня, детка.

Жас одаривает меня дерзкой улыбкой и опускается на мой член, дюйм за дюймом, пока ее задница не оказывается у меня на коленях.

Охуеть, блядь.

Я стону, крепко хватая ее за бедра.

— Подожди секунду.

Жас хнычет.

— Кингстон, я не могу. Мне нужно двигаться.

— Просто дай мне секунду, — выдыхаю я.

Это даже лучше, чем себе представлял, а я чертовски часто представлял это с Жас. Я никогда раньше не трахался без презерватива — никогда не доверял девчонке настолько, чтобы не провернула со мной такую штуку, как — упс, ребенок.

— Как ощущения, чувак?

Черт, я почти забыл, что он здесь. Глаза Бентли прикованы к месту, где мы с Жас соединились.

Я медленно вожу Жас вверх по своему стволу и снова вниз, проверяя свою решимость.

— Намного туже. Горячее. Влажнее. Так чертовски хорошо.

Жас не теряет времени даром, как только я ослабляю хватку. Она упирается одной рукой в мое плечо, а другой — в мое бедро. Ее сиськи направлены к потолку, она покачивает бедрами, оседлав меня так, словно это ее единственная гребаная цель на этой земле.

— Боже, — выдыхает она. — Я почти забыла, какой наполненной ты заставляешь меня чувствовать.

Я наклоняюсь вперед и ласкаю языком каждый из ее сосков, пока она подпрыгивает на моем члене.

Бентли откидывает голову назад, закрывает глаза, прислушиваясь к звукам, с которыми наша кожа соприкасается друг с другом. Жас наблюдает за тем, как он гладит себя, и стонет, представляя ее на себе вместо меня. Ее любопытный взгляд переходит на меня, и я сразу понимаю, чего она хочет.

Мы оба прекрасно понимаем, что на самом деле я не могу указывать ей, что делать, но я ценю тот факт, что она просит разрешения потрогать член другого парня, пока мой находится внутри нее. Я ни за что на свете не буду смотреть, как она засовывает его член себе в рот — не думаю, что когда-нибудь смогу выбросить этот образ из головы, — но я не против, если она использует свою руку, чтобы снять его напряжение. Это надлежащий этикет прелюдии — оказать ответную услугу и все такое.

Я наклоняю голову, давая ей зеленый свет.

Глаза Бентли распахиваются, когда Жас протягивает руку и берет его яйца.

— О, черт!

Он смотрит с открытым от шока ртом, когда она обхватывает его руку своей.

— Бент, я хочу прикоснуться к тебе.

Он ищет меня, делая почти то же самое, что делала Жас минуту назад. Это движение говорит мне о том, что он принял то, что не хотел признавать до сих пор. Жас — моя, и у него никогда не будет с ней настоящего шанса. Он знает, что в противном случае я никогда бы не подумал о том, чтобы заняться сексом без презерватива. Я слегка киваю ему, молча выражая одобрение.

Когда Жас плюет на свою ладонь и сжимает в кулаке член Бентли, я беру на себя управление, толкаясь в нее снизу. Он стонет каждый раз, когда она немного выкручивает руку, добираясь до раскрасневшейся головки, прежде чем скользнуть обратно вниз. Я достиг своего предела, наблюдая за ними, поэтому я обхватываю рукой ее шею и притягиваю к себе для еще одного поцелуя. Этот поцелуй ни капельки не нежный. Он жесткий. Быстрый. Он утверждающий. Может, она сейчас и дрочит Фицджеральду, но это не делает ее менее моей.

Когда я отрываю свой рот, мы оба тяжело дышим. Я уверен, что мои глаза такие же дикие, как и ее. Я вижу, что она близка, и я долго не продержусь, поэтому я пальцем провожу по ее клитору, давая ей тот дополнительный толчок, который ей нужен, чтобы упасть за грань. Когда Жасмин кончает, она так сильно сжимает мой член, что я даже боюсь, что на мгновение потеряю кровообращение. Как только она перестает биться в спазмах вокруг меня, я делаю еще несколько сильных толчков, прежде чем изливаюсь в нее.

Моя голова падает на ее грудь, и краем глаза я вижу, как из Бентли вытекают толстые струйки спермы. Моя челюсть сжимается, когда липкая субстанция покрывает руку Жас, пока она гладит его, несмотря на толчки. Я прекрасно понимаю, что происходит, и что ее рука только что сделала это, но это не значит, что мне должен нравиться его след на ней. На самом деле, я чертовски ненавижу его, но ради Жас я заставляю себя успокоиться. Я знал, во что ввязывался, когда мы начали это, и я точно не собираюсь делать ничего такого, что заставит ее чувствовать себя виноватой.

Жас кладет свою голову мне на макушку, и мы все берем минуту, чтобы перевести дух. Бентли наклоняется и хватает рубашку, которая была на нем, и использует ее, чтобы вытереть руку Жас. Она сидит, наблюдая, как он стирает все следы с каждого ее пальца. Когда Бентли заканчивает, он смущенно улыбается ей.

Она наклоняется в сторону, когда он обхватывает ладонями ее лицо и оставляет быстрый поцелуй на ее губах.

— Спасибо, малышка.

Она издает удивленный смешок, заставляя меня подавить стон, поскольку я все еще нахожусь внутри нее.

— За что ты меня благодаришь? Я — та, кто кончила дважды.

Бентли ухмыляется.

— Нет, крошка. Это было охренительно горячо, и поверь мне, когда я говорю, что удовольствие было только моим, — его выражение лица становится серьезным. — Я благодарил тебя за то, что ты доверилась мне настолько, чтобы сделать это, — он показывает пальцем на нас троих. — Чтобы сделать это. Даю вам слово, что то, что произошло здесь сегодня вечером, никогда не покинет эту комнату.

Щеки Жас вспыхивают, и она мягко улыбается ему.

— Спасибо, Бент.

Бентли встает и натягивает штаны. Положив одну руку мне на плечо, он говорит: — Я собираюсь принять душ и лечь спать. Ты знаешь, где находится комната для гостей.

— Да, — подтверждаю я.

После того как он выходит из комнаты, Жас прижимается губами к уголку моего рта.

— И что теперь?

Она вскрикивает, когда я резко встаю, забрасывая ее лодыжки себе за спину.

— Теперь мы идем в душ.

Ее мелодичный смех разносится по коридору, когда я несу ее в гостевую спальню. В этот момент я решаю, что сделаю все возможное, чтобы слышать этот звук как можно чаще.

***

— Ммм… доброе утро, — Жас рисует ленивые круги на моей груди, прижимаясь ко мне.

— Да. Да, это так. Хотя, я думаю, мой член, возможно, сломан.

Жас смеется, просовывая руку под совершенно белоснежную простыню.

— Хм… не похоже, что сломан.

Я уже был твердым до того, как она дотронулась до меня, но, когда она проводит рукой вверх-вниз, я набухаю. Господи, мы трахались пять раз за последние девять часов, и когда я говорю — «трахались», я имею в виду основательно. Честно говоря, я не знаю, как мой член все еще работает.

Я все еще не могу поверить, что прошлая ночь началась так, как она началась. Я никогда не чувствовал себя таким беспомощным, как в тот момент, когда у Жас случился приступ паники. Ее глаза, обычно такие выразительные, были абсолютно пустыми. Призрачными. Я не мог достучаться до нее словами, поэтому я сделал единственное, что пришло мне в голову, и поцеловал ее.

Поцелуй помог вывести Жас из того состояния, в котором она находилась, но он также пробудил ее самую примитивную версию. Я имел в виду каждое слово, когда говорил ей, что не буду делиться. И я все еще чувствую это сейчас, но, очевидно, я не могу отказать этой девушке. Когда Жас позвала Бентли, прося его остаться, мне и в голову не пришло остановить это.

Каждый инстинкт внутри меня хотел оттолкнуть Фицджеральда и надрать ему задницу. Я не буду лгать и говорить, что наблюдение за тем, как он пожирает ее киску, не возбуждало меня. Это было живое порно, черт возьми. Но я больше думал о том, как она кончает, чем о самом действии.

Если быть честным с самим собой, рациональная часть моего мозга знала, что то, что произошло прошлой ночью, было неизбежно. Ну, за вычетом панической атаки. Жас должна была разрешить напряженность между ними, а Бентли должен был понять, что Жас не собирается заменять Кариссу. Я знаю, он думает, что может любить Жас, но я знаю своего брата и знаю, что это не так. Бентли может и любит Жас, но он не влюблен в нее. Он просто запутался, потому что она первая девушка, появившаяся после смерти Кариссы, которая ему действительно небезразлична.

Несмотря на его ошибочную привязанность, согласие Бента не могло быть более очевидным. После прошлой ночи я бы сказал, что он совершенно ясно осознал, что Жас никогда не сможет принадлежать ему, потому что она создана для меня. Я не сомневаюсь, что никогда не будет другой женщины, которая поняла бы меня так, как она. Эта девушка смотрит прямо в самые темные глубины моей души. Она знает, что во мне таится чудовище, но и в ней живет такая же тьма, которая ждет своего часа.

Жас нужен кто-то, кто понимает ее притяжение. Ее срыв прошлой ночью доказывает, что в ней бушует чертов ураган разнонаправленных эмоций, которые она не понимает, не умеет контролировать. К счастью для нее, за последние пару лет я хорошо узнал своих демонов. Я понял, когда их нужно приковать, а когда освободить, и я могу поделиться с ней этими знаниями, когда она будет готова.

Я приподнимаю подбородок Жас вверх, чтобы она могла посмотреть мне в глаза.

— Ты в порядке?

Она втягивает нижнюю губу в рот.

— Да. То есть, вероятно, целую неделю я буду ходить странно, но я чувствую себя чертовски хорошо.

— Ну, тогда моя работа здесь закончена, — мы оба смеемся. — Я говорил о том, что здесь, наверху, — я касаюсь ее виска.

Полные губы Жас опускаются.

— Хм… да, наверное. Я не чувствую, что теряю рассудок, так что это плюс. Мне жаль, что тебе пришлось быть свидетелем этого.

— Не-а, — качаю я головой. — Не делай этого. Всем позволено время от времени терять рассудок. Мы не были бы людьми, если бы не делали этого. Учитывая, каким крепким орешком ты была, после всего, через что тебе пришлось пройти в последнее время, я бы сказала, что это давно пора было сделать.

— Может быть, — Жас забирается на меня и устраивается на моих бедрах.

Ее сиськи обнажены, и я не могу ничего с собой поделать. Я притягиваю ее к себе и втягиваю в рот ее торчащий сосок.

— Боже, мне чертовски нравятся твои сиськи, — бормочу я, касаясь ее кожи.

Ее тело тут же напрягается, и я внутренне проклинаю себя за эти слова. Я знаю, что она думает о том, что сказала Пейтон на ее чертовом дне рождения.

Жас пытается соскочить с меня, но я хватаю ее за бедра, чтобы остановить движение.

— Эй, посмотри на меня.

Обычно Жас излучает уверенность, но я вижу, как неуверенность пытается пробиться внутрь, когда она натягивает на себя простыню, чтобы прикрыть грудь.

Чертова Пейтон.

Моя хватка на ней усиливается.

— Не позволяй Пейтон залезть к тебе в голову. Она озлобленная, ревнивая сука. Быть с тобой — это нечто большее, чем с любой другой девушкой, с которой я спал. Нет никакого сравнения, Жас. Никто другой не имеет значения. И я люблю каждый чертов дюйм твоего тела.

— Но ты говорил ей эти слова. Много, много раз, когда ты трахал ее сиськи. И я думаю, что Пейтон не единственная, кто слышал те же самые слова, пока ты делал то же самое.

Я делаю глубокий вдох и выдыхаю.

— Я не знаю, что правильнее всего сказать, Жас. Я не хочу тебе лгать.

Она вздыхает.

— Если это то, что тебе действительно нравится… если это то, что тебе нужно, я не могу дать тебе этого, Кингстон. Увеличения груди никогда не будет в моем будущем. Мне не нужны гигантские сиськи.

Я маневрирую нашими телами, так что Жас оказывается подо мной.

— Это не то, что мне когда-либо будет нужно. Если ты действительно хочешь знать, все, что я делал в своем прошлом, скорее всего, было сделано потому, что мне это предложили. Просто и легко. С моей стороны никогда не было просьбы или чего-то, чего я чувствовал, что мне не хватает. Да, иногда ничего не было запретным, потому что эти девчонки считали секс своим золотым билетом к моему кошельку, но вот в чем дело: меня никогда не волновало, получат ли они удовольствие. Ни разу. Я никогда не оставался на ночь с кем-то до тебя и не обнимался с кем-то после. Потому что я никогда не хотел этого. Я буду первым, кто признает, что я был эгоистичным мудаком. Все, о чем я заботился с каждой из них — включая Пейтон — это как можно быстрее кончить и уйти.

Жас берет паузу, чтобы все переварить.

— И о скольких «девчонках» мы говорим?

Я смотрю ей прямо в глаза, чтобы она увидела правду в моих словах.

— Восемь.

— Восемь, — ее брови приподнимаются. — Как это возможно? Ты не считаешь все случайные минеты в кладовке уборщика?

Я откидываюсь в сторону.

— Во-первых, у меня никогда не было случайного минета в кладовке уборщика — это фишка Бентли. Но если это твоя грязная фантазия, просто скажи мне, когда и где, и я с удовольствием сделаю это, — я улыбаюсь, когда Жас игриво шлепает меня по груди. — Вопреки распространенному мнению, я был очень разборчив со своим членом, и я был не против повторений с одной и той же девушкой. К тому же, я был с Пейтон почти два года, и я не предполагал, что у нас были свободные отношения, как у нее.

— Боже, я все еще не могу поверить, что она так поступила с тобой, — она наклоняет голову набок. — Если подумать, то да, могу. Я не знаю, способна ли Пейтон на верность в любом отношении.

— В этом я с тобой согласен, — я заправляю прядь волос ей за ухо. — Поскольку мы, очевидно, занимаемся цифрами, я думаю, будет справедливо, если ты расскажешь мне о своих.

— Кроме тебя, один.

— Грузовик Тако Шон? — я ничего не могу с собой поделать; я думаю о фотографиях в Инсте и хмурюсь. — Он серьезно единственный чувак, с которым ты трахалась?

— Во-первых, это просто Шон, никаких грузовиков с тако. И да, он единственный человек, с которым у меня был секс, или, если уж на то пошло, с которым я просто дурачилась, — Жас прикусывает губу. — Ну, думаю, после прошлой ночи их стало двое, если считать Бентли.

Я стону.

— Я думаю, нам нужно установить правило, что Бентли не считается. На самом деле, давайте забудем, что Бентли вообще был.

Глаза Жас наполнились беспокойством.

— Кингстон, почему…

Я слегка сжимаю ее губы.

— Я не жалею об этом, Жас. Это должно было произойти по многим причинам, и я бы солгал, если бы сказал, что это не было горячо. Но ты должна знать, что это было всего один раз. Мне потребовалась тонна самоконтроля, чтобы не выбить Бентли зубы, пока он прикасался к тебе. Каждый инстинкт внутри меня кричал, чтобы это прекратилось. Я не думаю, что смогу контролировать себя, если это случится снова.

— Я не хочу, чтобы это повторилось, — заверяет она меня.

— Нет?

— Нет. Но я рада, что это произошло. То, что ты сделал для меня прошлой ночью, то, что вы оба сделали для меня, я никогда не смогу забыть. Вы спасли меня. После нападения у меня было несколько моментов повышенной тревожности, но ничего близкого к тому, что случилось прошлой ночью. Потерять контроль над собственным телом, быть поглощенным паникой, как это было страшно. Я была заперта в этом очень темном месте, и я понятия не имела, как это остановить, что только усугубляло ситуацию.

— Тебе не нужно быть сильной двадцать четыре на семь, Жас

Она качает головой.

— В том-то и дело. Я должна. Или я так думала, во всяком случае. С учетом того, как я росла, нужно всегда быть начеку. Если тебе не хватало осведомленности или ты проявлял слабость, ты рисовал мишень на своей спине. По большей части я держалась сама по себе, но, если дело доходило до драки или бегства, я почти всегда выбирала драку, потому что всегда находился кто-то, кто хотел поживиться уязвимыми. Вот почему вступление в банду так привлекательно для некоторых людей. У вас есть мгновенная защита. Мгновенная семья. Не всегда это просто кучка преступников. Иногда это хорошие люди, пытающиеся извлечь лучшее из дерьмовых обстоятельств. Но прошлая ночь научила меня, что иногда быть уязвимым — это нормально. Что я не обязана все взваливать на свои плечи. Что я могу полностью довериться кому-то другому, чтобы взять ситуацию под контроль. А еще она научила меня, что это нормально — время от времени потакать своим желаниям. Я не могу вспомнить, когда в последний раз я делала что-то для себя, просто ради удовольствия, Кингстон. Мне нравился каждый момент того, что произошло между нами тремя, но я никогда не захочу сделать это снова, — Жас придвигается чуть ближе и проводит пальцем по моей брови. — Я знаю, как тяжело это было для тебя, и я так благодарна тебе за это. Тот факт, что ты можешь быть таким самоотверженным, только подтверждает мое решение.

Я провожу пальцами по позвоночнику Жас.

— Что это за решение?

— Я хочу отношений с тобой и только с тобой. И я не хочу больше бороться с этим.

— Да?

— Да, — Жас протягивает руку и обхватывает мой член, заставляя стон вырваться из моих губ, когда ее большой палец касается гребня прямо под головкой. — И я думаю, мы должны это отпраздновать.

Улыбка тянется к уголкам моих губ.

— Снова?

Она кивает.

— Снова.

— Но мы должны скоро отправиться в путь, чтобы забрать твою сестру.

Жас снова забирается на меня.

— Мы сделаем это быстро. Мы можем сделать это медленно позже.

— Ну, в таком случае, забирайся сюда и садись мне на лицо, — я постукиваю пальцем по губам.

Она смеется и нахально подмигивает мне.

— Ну, если ты настаиваешь.

Я улыбаюсь так сильно, что у меня болят щеки.

— О, детка, я очень, блядь, настаиваю.