ПИСЬМА

1894 — 1899

Сигма Каппа Нью Кембридж Май 1894 г.

Дорогая Джинкс!

Мне так трудно начать это письмо. Я хочу написать тебе так, чтобы ты ответила мне, но не знаю, как надо написать для этого.

Мне так больно видеть, какую отшельническую жизнь ты ведешь, ты, которая всегда была такой жадной до жизни. Я так отчаянно хочу, чтобы вы уехали от Карра. Но так как я также очень хочу, чтобы ты ответила мне, я не буду писать об этом.

Что касается выпускных экзаменов, то с этим все в порядке, и я надеюсь, что смогу окончить в десятке лучших.

Я принят в Бостонскую медицинскую школу и жду-недождусь, чтобы приехать туда.

Так как я самый младший в семье, я не очень хорошо знаю, во что любят играть маленькие девочки, но надеюсь, что Элисон еще не слишком велика для подарка, который я послал ей к ее седьмому дню рождения.

Пожалуйста, напиши! С любовью к вам обеим

Киф.


Дорогой дядя Киф!

Спасибо за куклу. Я каждую ночь сплю с ней и назвала ее Бетс — в честь Бетс из «Маленьких женщин».

Надеюсь, Вам нравится ее имя.

Еще раз благодарю Вас.

Искренне Ваша племянница Элисон Хэрроу.

P.S. Очень сожалею, что мы незнакомы. Похоже, Вы хороший.


Понедельник вечером


Дорогая Элисон.

Я рад, что тебе нравится кукла. Думаю, ты очень красиво ее назвала. Я встретил молодую леди, которую тоже зовут Бетс, и она говорит, что хочет подарить немного платьев своей тезке. Как ты и твоя Бетс смотрите на это?

Премного любящий дядя Киф.

P.S. Мне тоже очень жаль, что мы не встречались, ты тоже очень милая!


Бостон, Медицинская школа Полдень субботы 12 декабря 1895 г.


Дорогая Джинкс!

Ты не написала и, возможно, не захочешь ничего от меня слышать, но если я сейчас не поговорю с кем-нибудь, то просто взорвусь.

Я думал, что Бостонская медицинская школа действительно хорошая, но это все просто фарс!

Ею управляют несколько врачей, соединивших свои средства и снявших помещение. Каждый сам по себе выдающийся врач, но все они совсем не умеют учить и еще меньше имеют на это времени.

Каждый из них читает лекции по одному часу в неделю — и все!

Все остальное время заполняется «профессорами», которые учат по книгам и которым приходится зубрить всю ночь напролет, чтоб знать хоть немного больше нас! Лаборатории просто ужасны, и школа не имеет никакой связи с больницами. Это просто немыслимо!

Наверное, нас одурачило то, что школа требовала от поступающих наличие степени бакалавра. Только немногие школы требуют степень, и я думал, что те, которые требуют, на самом деле лучшие.

Как вспомню о том, что мама так здорово лечила, не имея вообще никакого образования! Что все ее медицинское обучение свелось к тому, что она практиковалась с доктором в Ст. Луисе около полутора лет! Кто знает, может быть, такое образование в тысячу раз лучше! Потому что эта школа — просто мыльный пузырь!

Извини, что выливаю это на тебя, но меня постигло просто крушение!

Посылаю тебе несколько книг — назовем их рождественскими подарками, ведь сейчас декабрь. Мне понравились обе — «Пленник Зуенды» и «Осень Патриарха». «Маугли» Киплинга — конечно же, для Эдисон, но, держу пари, тебе она тоже понравится.

Поцелуй ее за меня. И, прошу тебя, напиши!

Счастливого Рождества!

Киф.


Хэрроугейт, 31 января 1896 г.


Дорогой Киф!

Не могу выразить словами, как понравились нам присланные тобой книги. Эдисон теперь убеждена, что все животные разговаривают, и она просит, чтобы мы выписали себе несколько из Индии. Ей, конечно же, тут очень одиноко, и мы обе взрослеем и стареем.

Кстати, ты осознаешь, что мне в ноябре уже стукнуло двадцать пять? И тебе — не могу поверить, что меньше чем через два месяца тебе исполнится двадцать один год. Я готовлю тебе подарок, надеюсь, что закончу его вовремя.

Проблемы с обучением здесь, на Западе, аналогичны. Я читала, что плохое качество обучения в области медицины — это чуть ли не национальная трагедия. Возможно, тебе следует подумать о том, чтобы сменить школу.

Тут у нас многое изменилось с прошлой весны. Уилкокса (дворецкого Карра) теперь нет, а те горничные, которых я знала, кажется, тоже ушли. Появился новый человек — но, кажется, не дворецкий. Он больше похож на телохранителя — мускулистая личность со сломанным носом и выбитыми передними зубами. Я зову его «предводитель собак».

Да, у нас теперь живут собаки. Мальчишки бьют окна, поэтому и завели этих черных монстров, которых выпускают на ночь. Как я вычитала из газет, они новой породы, вывезены из Германии. Порода эта называется доберман-пинчер, и я так понимаю, что выведена она специально для сторожевых целей. Они мне совершенно не нравятся, псы кажутся голодными и злыми.

Мисс Эмми все так же живет здесь. По-моему, ты видел ее, когда был здесь прошлой весной, потому что тем вечером я слышала особенно много шума. Конечно, я вижу ее только мельком, но и этого мне хватает с лихвой. И я все так же слышу ее визгливый голос. По-моему, они дерутся больше, чем раньше. Я постоянно слышу, как Карр орет на нее и на собачьего предводителя. Надеюсь, она скоро уедет.

Мне так нравятся твои письма, Киф. От них я чувствую, что снова живу. Я даже под писалась на несколько газет и начала интересоваться внешним миром. Я так благодарна тебе за это.

С любовью,

Джинкс.


Бостон Среда, вечер


Дорогой Киф!

Если ты так разочарован школой в Бостоне, то почему ты (как говорит мой резкий брат) не уберешься оттуда?

Извини, но я просто не могу видеть, как взрослый мужчина убивается над чем-то, что он отлично может исправить.

Я о тебе думала лучше.

Бетс.

P.S. Я скучаю по тебе, хотя ты, наверное, сочтешь, что с моей стороны довольно неприлично говорить об этом.


Бостон 12 февраля 1896 г.


Дорогая тетя Пэйшиенс!

Извините, что так долго не писал Вам. Хочу Вам сказать, что я несказанно рад, что той весной посетил Вас. Очень жаль, что визит мой был таким коротким, но, как Вы знаете, мне было необходимо вернуться к экзаменам.

Ну, а теперь главная новость! Мне наконец написала Джинкс! Похоже, настроение у нее улучшилось, хотя в Хэрроугейте на половине Карра все только хуже.

Я не упоминал об этом, когда был у Вас, но Вы, наверное, знаете, что с ним живет женщина — «мисс Эмми». Должно быть, это просто скандал для такого маленького городка, как Хэрроувэйл.

Я искренне верю в то, что Карр будет наказан за все, что он сделал, — либо в этой жизни, либо в последующей. Раньше я надеялся на то, что кара настигнет его в этой жизни и я смогу увидеть, как это случится, но с годами перестал быть таким мстительным. Теперь я только надеюсь вырвать из его когтей Джинкс и Элисон.

Конечно же, он совсем не хочет, чтоб они жили там. Хоть в этом вопросе наши желания совпадают. Поэтому если я когда-нибудь кончу учиться и вернусь в Хэрроувэйл, чтоб заниматься врачебной практикой, то постараюсь убедить Джинкс переехать.

Надеюсь, что с Вами все в порядке и что больница процветает и через четыре года у Вас найдется местечко для еще одного врача, а именно Вашего любящего племянника.

Киф.


Три письма Райля были посвящены спорту. Райль был в Латробе, в Пенсильвании, и фотографировал там первый профессиональный футбольный матч. Еще он спрашивал Кифа, знает ли он о том, что скоро должен проходить так называемый первый чемпионат по гольфу.

Как-то раз он написал ему из Индии о голоде, свирепствующем там. То письмо он закончил так:


«Мой друг сказал мне, что Бостонская медицинская школа не очень-то высоко котируется. Если это действительно так, как говорит Боб, возможно, тебе следует подумать о том, чтобы сменить колледж? В прошлом ноябре мне довелось поехать Джона Гопкинса, в Балтимор, и на меня произвела большое впечатление тамошняя медицинская школа. Они берут на вооружение совершенно новую концепцию медицинского образования. В ней дается два полных года академической учебы и лабораторных занятий, затем студенты проходят обучение в специально предназначенной для этого больнице. Эти последние два года, насколько я понимаю, включают еще и биохимию, препарирование трупов и все то, что покажется чрезвычайно интересным париям с таким луженым желудком, как у тебя. Если уж кому удается выдержать четыре крутых года в этой школе, то он становится полностью квалифицированным медиком.

Конечно, смена школы влечет для тебя потерю годового кредита, а ты, может быть, не захочешь этого, но я надеюсь, что ты все же примешь во внимание мое предложение.

Всего наилучшего, Райль».


Нью-Йорк Сити Ночь, воскресенье


С днем рождения, Киф!

Я знаю, что опоздал, но снова был на Кубе и не мог написать. На этот раз я старался ускользнуть от генерала Валериана Вейлера, одновременно пытаясь сделать снимки его концентрационных лагерей. Положение повстанцев в этих лагерях поистине плачевно. Я-то надеялся, что Испания прислушается к нашему совету и даст Кубе свободу, но из сегодняшних газет узнал, что предложения наши отклонены.

В любом случае с днем рождения! У меня совсем не было времени что-то купить, поэтому посылаю тебе подписку на «Уорлд», для которого я много работаю. Это отличный журнал, несмотря даже на то, что по своей близорукости они меня слишком часто печатают.

Завтра я снова уезжаю — на этот раз в Константинополь, где опять вырезают армян. Там, наверное, пробуду какое-то время, поэтому не жди от меня регулярных писем. Впрочем, в последнее время они и так не слишком-то регулярны.

Всего наилучшего, Райль.


Джон Гопкинс, Балтимор Ноябрь 1896 г.


Дорогой Райль!

Не падай от удивления в обморок! Очень долго я не знал, где найти тебя. Потом, увидев наконец твои фотографии в «Уорлд мэгззин», я подумал — ну, — подумал, что если бы ты захотел получить от кого-нибудь из Харроу письмо, то послал бы свой адрес. Но ты не сделал этого. Теперь, когда лед тронулся и ты упомянул свою работу, я адресую это письмо на журнал, надеясь на то, что, получив от меня письмо, ты не огорчишься.

Да, я так и сделал! Я теперь в школе Джона Гопкинса, работаю изо всех сил и наслаждаюсь каждой минутой пребывания там!

Кто бы поверил в то, что существует пять тысяч названий частей тела человека, каждое из которых необходимо знать! Теперь я понимаю, почему больше половины студентов здесь не выдерживают и уходит после первого года обучения.

Мы много занимаемся в лабораториях и еще больше сидим над книгами. Расписание изматывающее, но каков результат!

Как, интересно, мама все так хорошо знала, никогда не ходя в школу? Ведь она была отличным врачом, правда?

Твои письма так помогают мне на протяжении всех этих лет. До тех пор пока я снова не увидел Джинкс прошлой весной, они были для меня единственной связью с домом.

Я не хочу подвергать опасности нашу переписку, поэтому не буду писать тебе, если только ты этого не захочешь.

Киф.


Нью-Йорк Сити Понедельник


Дорогой Киф!

Нет времени на длинное письмо. Я еду в Судан, где Китченер начинает военные действия против Махди (Мухамед Ахмед), который, чтоб ты знал, последователь Магомета.

Я так рад был твоему письму! Очень доволен, что ты теперь в хорошей школе, где тебе придется здорово попотеть! Ты всегда работал лучше, если чувствовал, что тебе брошен вызов.

Как здорово, что ты написал мне! Я провел много времени, стараясь убежать от своих воспоминаний, и мне никогда не приходило в голову, что необходимость в этом уже отпада. Твое письмо оказалось для меня восхитительным сюрпризом!

Пиши еще.

Райль.


Бостон Июнь 1897 г.


Дорогая Элисон!

Посылаю тебе еще немного летней одежды для куклы — моей тезки. Мы ведь не можем ее кутать, как и зимой, в шерсть и фланель, правда?

Ты спрашиваешь меня о твоем дяде — он, наверное, так сильно занят в школе, что у него нет времени написать. Мы тоже нечасто получаем от него письма.

В Бостоне летом жарко, поэтому всей семьей — мама, папа, мой старший брат Марк (который был с твоим дядей Кифом в одном студенческом братстве в Гарварде) и мои младшие сестры — Элен и Грейс — едем на Лэндс Энд, где у нас есть летний домик на берегу маленькой лагуны. Там тихо и спокойно, и я думала, что Киф сможет приехать к нам на пару недель, но, очевидно, в этом году нам не придется его увидеть.

Элисон, ты никогда ничего не рассказываешь о своей семье и друзьях. Держу пари, у тебя куча друзей, правда?

Желаю тебе всего самого лучшего.

Твой друг

Бетс Холанд.


Хэрроугейт 11 декабря 1897 г.


Дорогой Киф!

Извини, что не связала все это к твоему дню рождения, но погода все равно была тогда уже слишком теплой. Очень надеюсь, что варежки окажутся тебе впору и прибудут к тебе вовремя, чтобы ты смог положить их под свое рождественское дерево, если таковое у тебя есть.

Хэрроувэйл становится теперь очень современным! У нас теперь есть велосипедный клуб! Я покупаю местную газету, поэтому знаю, что происходит на другом конце озера и в самом Хэрроувэйле.

Велосипеды теперь такие странные, с тормозами и резиновыми шинами — и обе шины одинакового размера! Мы с Элисон видим велосипедистов каждую субботу, когда они проезжают мимо озера Род.

И, как заметила бы Эдит, женщины-велосипедистки не надевают корсеты! Я до сих пор смеюсь, вспоминая Эдит. Боже, да благослови ее, она была такой щепетильной! Они оба — Карр и Эдит — никогда не делали ничего спортивного, правда? Ох, помнишь, как мы трое наслаждались ездой на велосипедах Да, это было так давно.

О чем я хотела написать тебе, так это о том, что Хэрроувэйл действительно идет в ногу с модой!

Какой-то дурак — человек по имени Мак-Гуар — нацепил бензиновый мотор на свой велосипед и ездит по городу с ужасающим шумом, который слышен даже нам В газетах пишут, что от его мотовелосипеда еще и плохо пахнет. Наверное, теперь кто-нибудь купит одну из этих безлошадных карет, о которых я читала, и очень может быть, что человеком этим будет Карр.

Береги себя и напиши, когда сможешь.

С любовью,

Джинкс.


Джон Гопкинс 17 марта 1898 г.


Дорогая Бетс!

У меня совсем нет времени, чтобы писать, но я часто думаю о тебе и очень рад твоим письмам — во всяком случае, когда ты в них не слишком надменная.

Я вспоминаю о времени, проведенном вместе с тобой, с какими-то смешанными чувствами. Мы вечно пререкались Если я скажу тебе, что рад, что Испания наконец отозвала этого убийцу Вейлера и теперь, возможно, кубинский вопрос будет решен, ты возразишь, что его отзыв и освобождение подданных США не понравится ни повстанцам, ни его сторонникам, и уж конечно, ни самим США.

Я не знаю другой такой женщины, которая всегда имела бы свое мнение по любому вопросу! Если мы только и делаем, что спорим, то почему мы скучаем друг по другу?

Но, конечно же, я уже не так подкован для споров с тобой, потому что все свое время трачу на учебу. Полагаю, Марк тоже сильно занят. Я давно уже не получал от него весточки. Передай ему привет.

Твой друг,

Киф.

P.S. И не прекращай мне писать из-за того, что я так редко это делаю!


Хэрроугейт Понедельник, вечер


Дорогой Киф!

Видишь, я оказалась права! Когда я в первый раз увидела этот велосипед с бензиновым мотором, я поняла, что надвигается, и поняла правильно. Карр купил себе безлошадный экипаж! Ты ведь знаешь — он не может не быть первым и лучшим!

Наверное, ты, живя в большом городе, видел не один такой экипаж, но я все же расскажу тебе о нем, ведь это было такое зрелище для нас с Эли! Это немецкая машина — «бенц». Во-первых, на тот случай, если ты не видел такой, скажу тебе, что она очень похожа на нашу старую собачью тележку с третьим колесом впереди и большой штуковиной, которую вертят, по-моему, она называется «руль». И наконец, позади, как запущенный геморрой (надеюсь, мамина терминология не вгонит в краску такого многоопытного доктора, как ты), свешивается бензиновый мотор.

Карр и мисс Эмми носятся в этом сооружении по городу, одетые в белые тряпки: она — закутанная как мумия (слава Богу), а он в автомобильном шлеме и защитных очках. Это моторизованное насекомое пыхтит и стреляет, как пушка, пугая тем самым лошадей и людей. Даже сверхдоберманы Карра боятся!

Не помню уж, когда я так в последний раз смеялась, как тогда, когда эти ужасные собаки превратились в робких кошечек и постарались зарыться в кустах при виде Карриного «бенца».

Элисон ждет меня, чтобы играть в шашки, так что я закругляюсь.

Жаль, что так трудно учиться в медицинской школе, но я знаю, что ты ведь так этого хотел. Ты всегда был самым целеустремленным в нашей семье, за исключением Райля, конечно же. Но мне кажется, мы все были довольно-таки настойчивыми, может быть, только кроме Эдит. Она всегда была такой боязливой, никогда не хотела испробовать ничего нового.

Ну, на этом все пока, меня ждут шашки.

Любящая Джинкс.


Лэнд'с Энд 23 июля 1898 г.


Дорогой Райль!

Как ты понял из обратного адреса, я отдыхаю от своей учебы — уехал на несколько недель, чтоб позагорать и поплавать с Марком Холандом и его семьей.

Марк, если ты помнишь, был моим соседом по комнате в течение двух лет, когда я учился в прескул, а потом мы вместе поехали в Гарвард. Он собирается стать адвокатом и пытается убедить меня в том, что я сам должен позаботиться о своих деньгах, а не доверять Карру. Но я хочу, чтоб это дело шло так же, как и до сих пор, — по крайней мере до тех пор, пока я снова не окажусь дома. Тогда, возможно, у меня появится интерес к этому, во всяком случае, достаточный для того, чтоб посещать ежегодные собрания и хоть в какой-то мере следить за делами. Хотя по мне, так чем меньше иметь дело с Карром, тем лучше. Наверное, ты тоже так думаешь.

Первую неделю здесь, в Лэнд'с Эндс, я почти все время спал. Но теперь я снова на ногах и много времени провожу на теннисном корте.

Спешу сообщить, что я уже применяю свои медицинские познания. Собака Марка заболела чесоткой, и я лечу ее — и должен сказать, успешно. Так что, как видишь, я уже набиваю себе руку.

Кстати, о чесотке — ты помнишь, как у Карра выпадали волосы клочьями? Он прятался от всех целую неделю, а потом даже за столом сидел в кепке, за что мама наказала его. Я всегда удивлялся, почему его волосы тогда выпадали. Ну, наверное, это из меня прет будущий доктор.

По твоим фотографиям в «Уорлде» я понял, что ты опять на Кубе. Не приближайся слишком сильно к линии фронта, брат, я не хочу тебя потерять!

Киф.


Джон Гопкинс 22 декабря 1899г.


Дорогая тетя Пэйшиенс!

Вот я и кончаю учиться! Как трудно поверить в это! Ведь я так давно запланировал завершить образование и приехать домой заниматься медициной в больнице Глэд Хэнда. И вот теперь идет последний год моей учебы, а до меня вдруг дошло, что я никогда официально не спрашивал, примете ли Вы меня. Уверяю Вас, тетя Пэйшиенс, что я не всегда такой безответственный.

Мне предложили пройти интернатуру здесь, в больнице Джона Гопкинса, под руководством непревзойденного доктора Уильяма Ослера. Это большая честь, и я отказался с большим сожалением, но всем сердцем я хочу идти по маминым стопам. Я знаю, это будет нелегко, но все же хочу попытаться. Из-за того, что я искренне люблю людей, думаю, что стать практикующим врачом для меня — правильнее всего, я с удовольствием вспоминаю, как мама брала меня с собой в поездки к больным.

Вкладываю в конверт рекомендации, лист с оценками и т.д. Я хорошо сознаю, что Ваша больница — не учебная, но я положил пять лет на то, чтобы освоить эту профессию, и жажду начать медицинскую практику. Так Вы возьмете меня?

Киф.


Лэнд'с Энд 3 июля 1899 г.


Милая, милая Джинкс!

Я буду дома точно через неделю, не могу дождаться, когда наконец смогу познакомить тебя с моей невестой. Да! Бетс согласилась стать моей женой, и мы приедем жить в Хэрроувэйл. Она самая прекрасная девушка в мире, и я жду-недождусь, когда вы познакомитесь.

Ты, безусловно, знаешь, что Бетс и Элисон переписываются уже несколько лет — с тех пор как Бетс послала те кукольные платьица.

Джинкс, она самая прелестная, самая замечательная и заядлая спорщица во всем мире! Мы постоянно спорим и наслаждаемся каждым мгновением этих споров. У нее тонкий ум, и она не позволяет мне расслабляться.

Марк стал адвокатом, как и его отец, а Бетс и ее сестры — такими же воинствующими суфражистками, как и их мать. Если бы не широта взглядов, присущая членам этой семьи, мы бы никогда не смогли так быстро пожениться!

Завтра — 4 июля — произойдет это знаменательное в нашей жизни событие! Так что точно через одиннадцать дней — днем 14 июля — я хочу, чтоб вы с Элисон надели свои лучшие наряды, потому что мы приедем к вам с визитом! Мы остановимся у тети Пэйшиенс, но я очень хочу показать Бетс Хэрроугейт и познакомить вас. Так что будьте готовы — в три часа в пятницу четырнадцатого.

Знаешь, ведь в ночь перед свадьбой мужчина должен буквально погибать от одолевающих его сомнений. Но я, в противовес этому поверью, летаю от радости! Все, о чем я когда-либо мечтал, сбывается: у меня есть диплом, я еду домой работать в маминой больнице и Бетс сказала «да»!

Я чувствую себя способным достать звезду с неба!

До встречи,

Киф

Загрузка...