Безмолвный свидетель

Тереза Арунделл

На следующий день, уже в Лондону, мы отправились по адресу, данному нам доктором Дональдсоном. Я посоветовал Пуаро посетить сначала юриста мистера Пурвиса, но мой друг был против.

— Нет, дорогой, как объяснить причину нашего любопытства?

— Обычно, Пуаро, такие трюки вам легко удавались. Небольшая ложь…

— О, дружище, «небольшая ложь», как вы изволили выразиться, здесь не подойдет. Он все же юрист.

Мы вошли в квартиру Терезы Арунделл. Она находилась в квартале Челси, окнами на реку, меблирована была скупо, но дорого и современно. Обитая кожей мебель и ковры с орнаментом правильной геометрической формы.

Пришлось подождать несколько минут, прежде чем в комнату вошла девица и вопросительно уставилась на нас. На вид Терезе было около тридцати лет. Высокая, стройная, она напоминала произведение искусства, выполненное художником-графиком. Волосы агатово-черные, лицо с сильным гримом, мертвенно-белое, брови причудливо изогнуты. Выражение лица — устало-равнодушное.

С усмешкой она смотрела то на меня, то на Пуаро, который, по-видимому, послал ей свою визитную карточку. Ее она теперь и вертела в пальцах.

— Как я догадываюсь, Пуаро — это вы?

Мой друг поклонился самым учтивым образом:

— Мадемуазель, разрешите занять несколько минут драгоценнейшего вашего времени?

Подделываясь под Пуаро, Тереза ответила:

— Ради бога, мистер, прошу, садитесь, пожалуйста.

— Вы, возможно, слышали раньше обо мне, мадемуазель?

Девушка кивнула:

— Дружочек из Скотланд-Ярда, не так ли? Добавить к этому нечего.

— Интересуюсь проблемами, связанными с преступлением, мадемуазель.

— Как это ужасно звучит, — произнесла Тереза скучающе. — А я вчера, подумать только, потеряла документы.

— Я пришел по делу, взволновавшему меня, так как вчера получил письмо от вашей тетушки.

Глаза Терезы оживились, она закурила.

— От моей тети, мистер Пуаро?

— Да-да, мадемуазель…

— Но ни одной моей тетушки уже нет в живых, последняя умерла два месяца назад.

— Это мисс Эмили Арунделл?

— Она самая, но вы же не могли получить письмо от покойницы, мистер Пуаро?

— Иногда и такое случается, мадемуазель.

— Какая жуть! — в ее голосе слышалась настороженность.

— И что же она написала?

— Вот об этом трудно рассказать, имеется в виду нечто деликатное.

Минуту или две длилось молчание, Тереза курила, а потом сказала:

— Все это очень интересно, конечно, но при чем тут я?

— Надеюсь, мадемуазель, что вы ответите на несколько вопросов. Я надеюсь на вашу помощь…

— Вопросов? О чем?

— Мне нужен адрес вашего брата.

Глаза девицы сузились, она еще больше насторожилась:

— Боюсь, не удастся. Мы мало общаемся, к тому же братец, кажется, уехал из Англии… И это все, что вы хотели узнать?

— О, есть и другие вопросы. Вы удовлетворены тем, как тетя распорядилась наследством? И еще: сколько времени вы помолвлены с Дональдсоном?

— Вы все свалили в кучу, не так ли? И, по-моему, лезете не в свое дело, мистер…

Пуаро помолчал, потом без тени разочарования поднялся, пожелав хозяйке всего доброго.

Мы были уже у двери, когда Тереза заговорила. Это было похоже на удар хлыста.

— Вернитесь! — выкрикнула она.

Пуаро, не торопясь, подчинился, сел на прежнее место и посмотрел вопрошающе.

— Давайте перестанем валять дурака. Возможно, мистер Пуаро, вы будете полезны мне.

— К вашим услугам, мадемуазель.

Сделав две затяжки, девица заговорила спокойнее:

— Скажите: как изменить завещание?

— Это дело юриста.

— Да к тому, же настоящего специалиста в своем деле, а те, которые мне известны, говорят, что всякая попытка оспаривать завещание бесполезна: здесь на страже закон.

— А вы не верите им?

— Полагаю, что всегда есть обходные пути, если вы неразборчивы в средствах и готовы платить. Я бы заплатила.

— Итак, по-вашему, я неразборчив, если заплатят?

— Жизнь подтверждает, что большинство людей таковы! Не вижу, почему бы вам стать исключением.

— Положим, так, но что я смогу сделать?

— Это ваше дело. Украдите завещание! Подмените липовым!.. Можете похитить мисс Лоусон. Можете распустить слух, что она запугала тетю Эмили и добилась своего. Составьте новое завещание, будто бы сделанное старушкой на смертном одре. Мало ли вариантов!

— От вашего богатого воображения, мадемуазель, просто захватывает дух.

— Но это несправедливо! — вдруг вырвалось у меня. Тереза рассмеялась:

— Может, ваш друг шокирован? Давайте его отошлем.

Пуаро сердито обратился ко мне:

— Контролируйте себя, Гастингс. — Затем к девушке:

— Простите моего помощника, мадемуазель, он слишком честен, если можно так сказать. Позвольте мне обдумать предложение, может быть, удастся сделать что-то в пределах закона. Однако моя репутация не должна пострадать.

Тереза понимающе кивнула.

— У нас должны быть все необходимые факты! Например, точная дата нового завещания.

— Двадцать первое апреля.

— А предыдущего?

— Эмили Арунделл сделала его пять лет назад.

— Его содержание?..

— Кроме небольшой части слугам, Элен и поварихе, все остальное должно быть разделено между детьми ее брата Томаса и сестры Арабэллы.

— Деньги оставались опекунам?

— Нет, нам непосредственно.

— Теперь будьте внимательны. Все знали о содержании завещания?

— О да, Чарльз, и я, и Бэлла также. Тетя Эмили не делала из этого тайны. А когда кто-нибудь из нас просил денег, тетушка говорила, что мы их получим после ее смерти. — Заговорив о деньгах, Тереза не могла остановиться:

— Мой отец оставил нам по тридцать тысяч фунтов. Капитал небольшой, но жить можно в достатке. Однако я… — Ее голос изменился, стройная фигура еще больше выпрямилась, голова откинулась. — Но мне хотелось большего: самой богатой одежды, лучшей еды и прочего. Хотелось жить и наслаждаться, поехать на теплое Средиземное море, сорить деньгами, давать балы, и вечера, необыкновенные, экстравагантные. Хотелось всего, всего, что есть в этом мире, и не когда-нибудь, а сейчас!..

Пуаро слушал внимательно, вопрос его прозвучал неожиданно:

— А сколько осталось от тридцати тысяч?

Тереза засмеялась:

— Чуть больше двухсот фунтов.

А Пуаро продолжал деловым тоном:

— Есть вещи, которые знать необходимо. Вы наркоманка?

— Никогда.

— Пьете?

— Конечно, но не из-за особой любви к зелью. Мои друзья выпивают, и я с ними.

— Любовные дела?

— Многое в прошлом.

— А в настоящем?

— Только Рекс.

— Доктор Дональдсон?

— Да.

— Но он, по-моему, далек от жизни, нарисованной вами. Он ведь беден, мадемуазель.

Она согласно кивнула:

— Ему ни к чему роскошь, красота, удовольствия и прочее. Согласен носить один костюм, есть каждый день котлеты… Деньги ему нужны на лабораторию, разные пробирки и другой инвентарь. Он честолюбив, и работа для него все, гораздо больше, чем я, во всяком случае.

— Ваш друг знал о предстоящем наследстве после смерти мисс Арунделл?

— Да, но Рекс женится не из-за денег.

— Вы помолвлены?

— Конечно…

Пуаро замолчал, и это молчание, казалось, задевало Терезу.

— А вы видели его?

— Вчера в Маркет Бейсинге.

— И о чем вы с ним говорили?

— Ни о чем, только попросил адрес вашего брата.

— Что нужно вам от Чарльза? — Ее голос снова стал резким.

— Чарльз? Кому он нужен? — прозвучал приятный мужской голос. И бронзовый от загара молодой человек с улыбкой вошел в комнату. — Кто спрашивает обо мне? Услышал свое имя в холле, но я не подслушивал. Что все это значит, Тереза?..