Безрассудный поступок

5

— О чем ты говоришь? Откуда у меня может взяться ребенок? — прокричал Брет. Как она осмелилась задавать такие вопросы! Он нервно прошел в дальний конец веранды и, резко обернувшись, уставился на Лори. — Неужели я не знал бы, что у меня есть ребенок!

— Это совсем не обязательно, — произнесла Лори так спокойно, что Брету захотелось ударить ее. — Если бы ты был женщиной, тогда другое дело, но…

— Ты думаешь, я только тем и занимаюсь, что заделываю женщинам детей?

Лори промолчала, давая понять, что думает по этому поводу. Брет затравленно посмотрел на нее, потом на ребенка.

Господи! Ребенок! Он все еще не мог поверить!

— Ради бога, перестань метаться! — крикнула Лори. — Ты напугаешь малыша.

Ребенка мои шаги вовсе не беспокоят, угрюмо подумал Брет. Но все же остановился. Лори, склонившись над плетеной корзинкой, заглянула внутрь. Симпатичный малютка с любопытством смотрел на незнакомую женщину. Брет тоже заглянул через плечо Лори.

— Как ты думаешь, откуда он взялся?

— Может, поговорим о капусте, в которой находят детей? — раздалось в ответ.

Брет почувствовал, как лицо заливает краска.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, черт побери!

— Да и ты так же прекрасно знаешь, откуда взялся этот ребенок. Из машины, которая недавно отъехала, — парировала Лори.

— Да, но кто?.. — Брет остановился и покачал головой, все еще не в состоянии прийти в себя. Голова кружилась так, словно он только что поднялся на поверхность из морских глубин.

— Полагаю, тебе лучше знать, кто привез малютку, — сказала Лори, — если ты отец…

— Какой из меня, к черту, отец!

— Тогда зачем же тебе подбросили ребенка? — задала Лори совершенно логичный вопрос.

— Откуда мне знать? И не смотри на меня так!

Лори на этот раз промолчала, но не перестала выразительно смотреть на него. Брет чувствовал, как кровь ударяет в голову, но молил бога, чтобы она этого не заметила. Иначе Лори может воспринять ухудшение его самочувствия как волнение, подтверждающее факт отцовства.

— Ты так считаешь, потому что я не сплю с тобой… — проворчал он, проводя рукой по волосам.

— Не спишь? А кто пару дней назад тащил меня в постель?

— Но ведь ничего не было! — запротестовал Брет.

— Да, можно подумать, благодаря тебе. И не рассказывай, что ты вел монашеский образ жизни в течение последних девяти лет. А эти розовые письма, от кого они?

— А это тут при чем? — сразу ощетинился Брет.

— Она так старалась связаться с тобой! — укоризненно воскликнула Лори.

Брет тихонько выругался, не желая обсуждать вопрос о женщине, которую Лори как-то назвала по цвету конверта «бледно-розовой дамой». Это наследие тех времен, о которых он вовсе не хотел вспоминать. И Брет только пожал плечами.

— Так что ты можешь сказать о ней? — настаивала Лори.

В ответ Брет только скрипнул зубами. Эта девица, по имени Сара Бернс, начала преследовать его с их первой встречи на одном из вечеров у общих знакомых в Нью-Йорке более года назад. Конечно, не стоило связываться с ней, но тогда было трудное время. В автокатастрофе погиб его близкий друг и товарищ по подводному плаванию Томас Ренгли. За рулем машины сидел Брет.

— Но твоей вины здесь нет, — не раз повторял Джейк.

И другие подтверждали это. Даже беременная жена Томаса не раз говорила так Брету. Правда, сначала она упала в обморок, когда Николсон приехал сообщить печальную весть.

Но заверения друзей не помогали ему избавиться от чувства вины. Хотя на перекрестке на красный свет поехал другой водитель, Николсон продолжал мучить себя мыслью: а что если бы… если бы только?.. Но никакие ответы на бесчисленные «если бы» не могли вернуть Томаса.

Тогда Брет полностью осознал безвыходность ситуации на дороге, но от этого не становилось легче. И чтобы забыться хоть на время, он начал пить.

Черт его понес на эту вечеринку! Какую-то роль сыграл Джейк, пытавшийся как-то отвлечь старшего брата от тягостных переживаний. Конечно, не следовало столько пить. Затем его везли куда-то на машине. Память еще сохранила эпизод, как он идет по длинному коридору в какую-то комнату с незнакомой женщиной. Единственное, что Брет позднее смог вспомнить, это кровать Сары, в которой проснулся на следующее утро.

Брет внимательно посмотрел на ребенка. Его ли ребенок? Может, об этом Сара писала в многочисленных розовых письмах, которые он регулярно отправлял в мусорное ведро, даже не вскрывая.

Случилось ли это тогда?.. Господи, нет. Он не мог спать с ней, не может быть! Брет не мог вспомнить ничего о той ночи, проведенной в постели с только что встреченной женщиной.

Ему стало нехорошо. Брет потряс головой и свирепо уставился на ребенка. Своего ребенка?

Лицо малыша искривилось, и он жалобно заплакал.

— Что ты делаешь? Зачем пугаешь малютку? — упрекнула Лори. — О, бедная крошка! — причитала она, склоняясь над корзиной.

— Совсем не бедная.

— Заткнись, Брет, черт тебя побери! Шшш, успокойся, малыш, папочка не хотел пугать тебя.

— Я не папочка! — завопил Брет так, что ребенок на мгновение замолк и с удивлением посмотрел на предполагаемого отца. Затем, видимо, решив, что папаше его не перекричать, зашелся плачем снова.

— Брет! — Лори свирепо взглянула на него, пытаясь успокоить ребенка, но тот продолжал орать.

— Ради бога, Лори. Пусть он замолчит. — Брет обеими руками вцепился себе в волосы. — Сделай что-нибудь.

— Что? — Лори беспомощно посмотрела на него.

— Ты не знаешь?

— Откуда мне знать? У меня не было детей. И маленьких братьев и сестер тоже…

— У тебя могли быть… позже… — Но он не хотел говорить о следующем замужестве ее матери. Только не теперь.

— Никого не было, — ответила Лори прямо.

— Ладно, — согласился Брет, — но ты же женщина.

— Совершенно неопытная, — оправдывалась вконец расстроенная Лори.

— Хоть бы он заткнулся! — уже взмолился Брет.

Наконец Лори достала малыша из корзинки и, тихонько покачивая, неуклюже прижала к груди. Постепенно ребенок успокоился и начал удивленно глядеть на склонившееся лицо широко раскрытыми синими глазенками.

— Слава богу! Замолчал! — удовлетворенно произнес Брет.

— Неплохо бы поблагодарить и меня, — сухо напомнила Лори.

— Большое спасибо. — Брет, казалось, готов целовать ей ноги и все что угодно, лишь бы ребенок не плакал. Почему детский плач так подействовал на него?

Может, потому, что сейчас ему самому впору заплакать, подумал Брет. Он не хотел быть отцом этого малютки. А вдруг…

Тем временем Лори рассматривала большую картонную коробку, лежавшую возле корзинки. Аккуратно упакованные, там лежали детские вещи, бутылочки и питание.

— Смотри-ка, записка!

Брет быстро выхватил из ее рук клочок бумаги, его губы недовольно сжались.

— Что там? — спросила Лори.

— Имя. — Пальцы Брета нервно смяли бумажку.

— И его зовут… — начала Лори. Брет с трудом выдохнул:

— Рональд.

— Рональд! — радостно воскликнула Лори. — Представь себе! Как твоего папу!

Брет скрипнул зубами, прекрасно понимая, на что намекает Лори.

— Привет, Ронни. — Лори склонилась над ребенком, который в ответ моргнул и с большим интересом уставился на незнакомую тетю.

— Он знает свое имя, — неизвестно почему обрадовался Брет и, засунув руки в карманы шорт, воскликнул: — Здорово!

— У него твой нос, — ликовала Лори. — Прямой и решительный.

— Нет! Это не мой нос, — продолжал упорствовать Брет.

— Не кажется ли тебе, что ты слишком горячо протестуешь. Его зовут Рональдом, как дедушку. И… И у него твой нос, независимо от того, что ты думаешь по этому поводу, — быстро проговорила Лори, чтобы он не успел перебить ее, — и цвет глаз у него твой. Посмотри, какие синие глаза!

— У сотен тысяч других людей…

— Но ребенок на твоей веранде!

— Сегодня на моей, завтра — еще на чьей-нибудь.

Лори посмотрела на Брета, потом на ребенка и разочарованно сказала:

— Неужели? Господи! Ты думаешь, его у нас заберут?

— И хорошо бы. Я не собираюсь оставлять мальчика у себя, — продолжал упрямо настаивать Брет, будто пытаясь убедить, прежде всего, самого себя. — Даже если бы в записке его назвали Бретом Николсоном Вторым, здесь этот ребенок не останется! Пусть его забирает тот, кто принес сюда.

И Брет подозрительно оглядел обступившие дом заросли, будто там спрятался тот, кто сыграл с ним злую шутку. Но никто не появился.

— Я думаю, — заметила Лори, обращая внимание Брета на большое количество одежды и детского питания в коробке, — вряд ли кто-то скоро придет за мальчиком.

У Брета, видимо, появились точно такие мысли, но он счел за благо промолчать. Большим пальцем босой ноги он проводил невидимые линии по выцветшим доскам веранды.

— За малышом должны обязательно вернуться. — В его голосе прозвучало гораздо больше оптимизма, чем он испытывал на самом деле.

Брет не представлял, что будет, если неизвестные не вернутся за ребенком. Что же делать с подкидышем?

Лори с удивлением обнаружила в себе материнский инстинкт. Насколько его хватит, она не знала, но пока маленький Рональд мог быть совершенно спокоен насчет своей жизни на острове.

У Брета чувство отцовства никоим образом не проявилось. Его мораль не простиралась дальше ответственности за рождение ребенка в результате случайного греха с малознакомой женщиной.

Удалившись подальше от Лори и ребенка, он с некоторым раздражением наблюдал за ними, пока Лори готовила ланч. Когда Ронни заплакал, Лори предложила Брету подержать малыша, но он лишь с ужасом посмотрел на нее. Впечатление было таким, что ему предложили взять в руки гремучую змею.

— Ни за что в жизни! — резко ответил Брет.

Когда же Лори поставила поднос с едой на стол и уселась, держа Ронни на коленях, Брет взял тарелку с бутербродами и направился к своей машинке, повернувшись к ним спиной.

— Брет, ребенок не заразный, — возмущенно сказала Лори.

— И слава богу!

Весь день отважный исследователь не отрывался от своих бумаг. Во всяком случае, старательно делал вид, что усиленно работает. Лори понимала, что трудовой энтузиазм вызван только одним: он пытался избежать необходимости заниматься сыном. Правда, украдкой Брет часто бросал через плечо взгляды на малыша и Лори, будто надеялся, что они внезапно исчезнут, как по мановению волшебной палочки. Потом он внезапно заявил:

— Я отправляюсь в городок. Кто-то же должен знать, чей это ребенок.

Вернулся Брет поздно, когда перед ужином Лори решила искупаться с малышом в теплом море. Он так ничего и не выяснил о ребенке. По словам Джима, утром корабль привозил человек сорок туристов, среди них было несколько семейных пар, но никто не заметил одинокой женщины с ребенком.

Брет сообщил о своих изысканиях, стоя у кромки воды, пока Лори плескалась в волнах с воркующим Рональдом на руках.

— Я напрасно потерял время, — наконец сознался Брет, тяжело вздохнув. — А тебе, как я уже говорил, не следует плавать одной, — добавил он раздраженно.

— Но я не одна, — резонно возразила Лори. — Со мной Ронни. Кроме того, здесь так мелко, что утонуть просто невозможно. — И внимательно посмотрела на Брета. — С тобой все в порядке?

Лицо Брета казалось красным, видимо от солнца и после трудного для него похода в город, но уголки губ побелели. Наверное, он плохо себя чувствовал.

— Что у меня может быть в порядке, когда мне вдруг подбросили ребенка, и еще пришлось по жаре идти в город, причем совершенно напрасно!

Лори пришлось напомнить, что, в общем-то, известно, чей это ребенок, только непонятно, кто его подбросил.

— Я знаю, ты сделал все, что мог, — добавила она спокойно, когда Брет чуть ли не вскипел от ее слов. — Поэтому тебе нужно сейчас пойти и отдохнуть.

— Мне станет лучше тогда, когда этого мальчишки здесь не будет! — отрезал Брет. Затем вздохнул и провел руками по лицу. — Извини. Что-то нашло на меня…

Брет остановился и покачал головой. Вид у него был такой несчастный, что Лори едва удержалась, чтобы не подойти и обнять его, однако побоялась, что Брет может рассердиться.

Тяжело вздохнув, Брет взял полотенце Лори. Расстелив его на песке, сел и стал смотреть в ее сторону с таким видом, что со стороны это наверняка походило на стойку сторожевого пса.

— Надеюсь, твой папа подойдет к нам, — сообщила Лори Рональду.

Малыш улыбнулся и замахал ручонками. Еще минут пятнадцать они плескались в воде, и Лори решила, что вполне достаточно, она старалась прикрывать тельце ребенка, но солнце, несмотря на то что уже наступил вечер, палило нещадно, и она побоялась, как бы у мальчика не было ожога.

Выйдя из воды, Лори остановилась возле Брета.

— Могу я взять полотенце? — Она думала, что он подержит ребенка, пока она вытрется. Но Брет не выказал ни малейшего желания взять малыша на руки, только протянул ей полотенце.

— Подержишь его? — Лори протянула ребенка.

Резко отпрянув, Брет покачал головой.

— Не могу.

Лори удивленно взглянула на него.

— Это ведь только ребенок.

— В том-то и дело, что ребенок.

— Тогда представь, будто это футбольный мяч, ну-ка, возьми. — И, прежде чем Брет успел что-то предпринять, она вручила ему радостно махавшего ручками Рональда. — Вот так. Прижми его к груди. Что, ты не можешь донести его до дому?

Брет, держа малыша на вытянутых руках, растерянно посмотрел на нее, тело его будто одеревенело.

— Мне бы лучше убежать от него подальше.

— Но ты прекрасно держишь своего сынишку! — подбодрила растерявшегося отца Лори.

— Ты с этим справляешься гораздо лучше, — нетерпеливо сказал он. — Скорей бери ребенка, ты уже совсем высохла.

Не желая усложнять ситуацию, Лори взяла Рональда. Брет с облегчением вздохнул.

— Но ведь совсем не страшно, разве не правда?

Брет только с тоской посмотрел на нее. Его нежелание что-либо сделать для ребенка становилось невыносимым. Тем более что мальчик начинал плакать, как только оставался один.

Лори надеялась, что Брет побудет с малышом, пока она примет душ, но тот не захотел. Тогда она взяла малютку с собой в ванную и положила на полотенце на полу. Затем, переложив спокойно наблюдавшего за всеми ее действиями Рональда к себе на кровать, переоделась и спустилась с мальчиком в гостиную, где, уставившись в чистый лист бумаги, заправленный в машинку, сидел Брет.

— Может, твой отец в прошлой жизни был страусом, — обратилась Лори к Рональду.

Мальчик весело засмеялся, видимо, представив, как папа прячет голову в песок.

Когда Руфь принесла обед, она подробно проинформировала их, как рос ее младший сынок, натерла бананов для Ронни и дала много дельных советов, как нужно обращаться с подброшенным ребенком.

— Я думать, вы много удивляться, — сказала она Брету, улыбаясь.

— Даже очень, — согласился он с женщиной, по мнению Лори, впервые за этот день спокойно.

— Да, он есть хорошенький мальчик, — сказала Руфь, глядя на ребенка, который уютно притулился к Лори. И подмигнула. — Он похож на свой отец.

— Я не… — начал Брет, но Руфь не дала ему закончить и пощекотала голый животик малыша.

— Разве вы не видеть — у него носик Николсонов!

— Неужели она думает, что я претендую на отцовство? — проворчал Брет, когда Руфь наконец ушла.

— Возможно, она думает, что… — проговорила, широко зевнув, Лори, — неплохо бы тебе проявить хоть немного сочувствия. Я так устала.

— Я тоже! — отрезал Брет.

— К сожалению, к Рональду это не относится.

Действительно, мальчик глядел на Лори широко раскрытыми глазенками и упорно отталкивал ручонками бутылочку с молоком.

— Ты бы хоть немного подержал его, у меня уже руки отваливаются.

— У тебя это получается лучше, — решительно покачал головой Брет.

— Благодарю за доверие, но меня надолго не хватит. Давай, Брет, возьми его на несколько минут.

Лори встала и положила Ронни Брету на колени.

— Лори!

— Расслабься, папочка! Все в порядке. Мальчик не сделает тебе больно.

— Но я могу сделать ему больно!

— Не сделаешь. Я же не сделала этого за целый день, так что и тебе нечего бояться, поверь. Просто дай ему бутылочку. — И Лори сунула бутылочку в руку Брета.

Брет неуклюже засунул соску в ротик ребенка, но когда тот, сделав пару глотков, решительно оттолкнул бутылочку ручонками, беспомощно посмотрел на Лори.

— Ничего страшного, продолжай в том же духе, — руководила она.

— Но… — попытался возмутиться Брет и снова сунул соску в рот Ронни. На этот раз ребенок принялся усиленно сосать молоко. Малыш удобно устроился на мускулистых руках Брета и, глубоко вздохнув, успокоился.

— Я кормлю ребенка! — Голос Брета дрогнул.

— Неужели ты действительно никогда не держал на руках ребенка? И не кормил его?

— Пытался однажды, — ответил Брет, немного подумав. — В шесть лет, когда родился Джейк. Однажды маленький братик заплакал, а рядом никого не оказалось, и я подошел к нему, вытащил его из люльки. Джейк тогда был таким же маленьким, как Рональд сейчас, только, пожалуй, пошустрее. В это время в комнату вошла мама и крикнула: «Осторожно!» Я испугался и выронил братика на пол. — В голосе Брета послышалась боль.

— О, Брет! Ведь ты же хотел помочь. — Лори стало жаль этого большого мужчину, все еще переживавшего, что в шесть лет уронил младенца на пол. — Матери не следовало кричать на тебя.

Брет поежился.

— Она очень испугалась за Джейка.

— Ему было больно?

— Пожалуй, нет, — вздохнул Брет. — Правда, кричал он здорово. Так же, впрочем, как и мама. Она запретила мне даже прикасаться к нему.

— Но ведь теперь вы друзья?

Брет сухо улыбнулся.

— Мало того, Джейк даже выше меня и может отлично постоять за себя. Кстати, он нужен мне. Он пишет лучше меня.

— Но ведь ты выполняешь самую трудную, рутинную часть работы, — заметила Лори, — которая требует больших знаний.

— Я делаю то, что нравится. Потому-то у нас и получается неплохо, ибо каждый делает то, что ему лучше удается.

Произнося это глубокомысленное замечание, Брет поудобнее уселся в кресле, бессознательно укладывая вместе с собой и ребенка. Лори невольно улыбнулась.

— Что смеешься? — сразу насторожившись, с подозрением спросил Брет.

— Просто подумала, что отцовство тебе очень идет, — лукаво сказала Лори.

— Хватит об этом. — Брет резко выпрямился. Лори присела на диван.

— Ты действительно не уверен, что Ронни твой сын?

Брет поежился и облизал пересохшие губы.

— Не знаю, — наконец хрипло произнес он.

— Как же ты можешь не знать? Неужели у тебя столько женщин?

— Да нет же, черт побери, совсем не много. Просто… — Брет заколебался, откинув голову на спинку кресла, и закрыл глаза. Через некоторое время он снова посмотрел на Ронни. — Как ты думаешь, сколько ему? Похоже, месяцев шесть?

— Думаю… — медленно произнесла Лори, — правда, я небольшой специалист в таких делах, но мне кажется, мальчик родился где-то в июне или июле. Поэтому, если ты отсчитаешь девять месяцев, то получится, что зачатие произошло осенью — в октябре или ноябре.

— Я так и думал. — Брет угрюмо кивнул головой.

— Итак, возникает вопрос, кого ты любил в это время? — Лори старалась говорить спокойно.

— Никого, — буркнул Брет.

— Конечно, если их было много… — протянула Лори.

— Я же сказал, черт тебя побери! Я не знаю!

Брет вскочил было с кресла, но, вспомнив, что на руках ребенок, спохватился и снова сел с выражением отчаяния на лице. Лори удивленно смотрела на него. Занятый бутылочкой, Ронни тоже с недоумением взглянул на папу.

Объект их пристального внимания уставился на лопасти вентилятора, бесшумно вращавшегося под потолком. Казалось, сейчас его хватит удар.

— Ты помнишь Томаса Ренгли? — наконец спросил Брет.

— Тома? Твоего друга по университету? Такого высокого и худощавого, со светлыми волосами? Конечно, помню. Томас всегда очень хорошо относился ко мне. Гораздо лучше, чем ты. Мне он нравился.

— Не только тебе, — сказал Брет с такой нежностью, что Лори поразилась. — Он был моим самым лучшим другом.

— Почему был?

— Томас погиб в августе прошлого года. Мы прилетели в Нью-Йорк, где вели переговоры об организации выставки, и ехали из аэропорта. Тяжелый грузовик выехал на красный свет и… — Брет на мгновенье замолчал и, тяжело вздохнув, продолжил: — Я отделался ушибами, Джейк сломал руку, а Томас сидел на заднем сиденье и удар пришелся по нему.

— О господи! — У Лори пересохло во рту.

— Машину вел я, — продолжил Брет, — и не видел, как выехал этот грузовик. Если бы заметил, то успел бы что-нибудь сделать. Это моя вина! — От боли голос Брета стал хриплым. Он часто заморгал, провел языком по губам и мрачно уставился в потолок.

Лори ничего не сказала, только взяла уже сытого и сонного ребенка на руки, отобрала у Брета бутылочку и сжала его пальцы. Она подумала — наверняка в глубже души он знает, что в гибели друга его вины не было, но он не может смириться с тем фактом, что не сумел предотвратить беду.

С мукой на лице он посмотрел на Лори. В его синих глазах стояли слезы. Затем Брет перевел взгляд на их сцепленные пальцы и на малыша. Лицо его исказилось от боли, и, зажмурившись, он прикрыл ладонями глаза.

— И поэтому ты не помнишь… — тихо сказала Лори, — после смерти… Томаса?..

— Да, я был не в себе. Мне пришлось сообщить о случившемся жене Тома, организовать похороны. А потом я просто отключился. Целый месяц не мог работать… Пил, пытался остановиться и снова пил. Я спрашивал у Господа, почему это не случилось со мной? Я не женат. У меня нет двухлетнего ребенка и беременной жены. — Брет тяжело вздохнул. — Джейк пытался вывести меня из этого состояния, привести в порядок. Брату тоже было нелегко, Томас был и его другом, но Джейк тогда быстро нашел себе подружку и даже увлекся ею. Он, видимо, решил мне помочь и начал таскать на вечеринки, знакомя с разными девицами. Одна из них и есть эта бледно-розовая леди. — И Брет слабо улыбнулся.

И ты спал с ней, хотелось выкрикнуть Лори, но слова застряли в горле.

— В тот день, когда мы с ней встретились, я чувствовал себя очень плохо и напился до чертиков, — монотонно продолжал Брет. — Я что-то бормотал, и ей, видимо, стало жаль меня. Она повезла меня к себе домой… и я… проснулся утром в ее постели. — Он на мгновение взглянул на Лори, но тут же отвел глаза.

Откуда-то издалека до Лори доносился шум прибоя, а из ближайших кустов слышалось кваканье лягушек. Звуки доходили как через толстый слой ваты. То, что происходило в комнате, существовало как бы вне реального мира.

— Поэтому… — начала Лори, но голос предательски задрожал. Откашлявшись, продолжила: — Поэтому ты говоришь, что бледно-розовая… прости, я хотела сказать, эта женщина может быть матерью Рональда?

Брет потер ладонями лицо, уперся локтями в колени и, положив подбородок на руки, внимательно посмотрел на ребенка, заснувшего на руках Лори.

— Я не уверен. — В его голосе не было никаких эмоций, звучала только боль.

Лори представила себе, как страдал Брет после смерти Томаса. Брет всегда хорошо относился к людям, хорошо отнесся и к ней, правда, когда еще не знал, кто она такая, к отцу, женитьбу которого явно не одобрял, многим другим, которых Лори знала. Но очень часто его импульсивные действия опережали здравые мысли.

Минут пять они просидели молча. Маленький Ронжи спал как ангелочек. Он перестал сосать соску, и уголки губ приподнялись, будто малыш улыбался во сне.

— Неужели это мой сын? — прошептал Брет, а потом растерянно посмотрел на Лори. — Что же я буду с ним делать?