Библия-Миллениум. Книга 1

САМСОН И ДАЛИЛА

Постороннему человеку могло бы показаться, что двое за столиком у окна, пристально глядящие в глаза друг другу, — любовники. Особенно подобному заблуждению случайного наблюдателя способствовала бы женщина, жеманно изгибавшаяся всем телом и призывно скалившая вампирический красный рот. Возможно, кто-то даже мог подумать, что она соблазняет сидящего напротив нее мужчину.

Но, увы, случайный прохожий, спрячь улыбку вуайериста и перестань облизывать губы, думая, что подглядываешь в замочную скважину за чьей-то интимной жизнью. То, что ты видишь, к великому сожалению, совсем не то, о чем можно подумать.

Сидящая перед тобой женщина — персонаж № 1 — Далила. Дама исключительно критичного ума, несгибаемой воли и сметающей все на своем пути решительности. Это пила-ножовка — тоненькая и звенящая, но успешно расправляющаяся со стальными конструкциями. Ко всему в своей жизни она подходит по-деловому, спланировав по годам. Вот краткая выдержка из списка запланированных ею мероприятий:

1) 18–23 года: учеба и окончание экономического факультета престижного вуза с красным дипломом;

2) 23–25 лет: успешная карьера в совместной или иностранной фирме;

3) 25–27 лет: счастливое замужество;

4) 27 лет: рождение ребенка;

5) 27,5 года: выход на работу, стремительная карьера;

6) 30 лет: собственное дело;

7) 35 лет: начало политической деятельности;

8) 35–40 лет: активное участие в большом бизнесе и политике;

9) 40 лет: премьер-министр;

10) 45 лет: первая женщина-президент.

Вот с такой дамой сидит незадачливый господин в дорогом костюме, напрасно пожирая глазами ее упругое, мускулистое тело. Она подарила ему час своего времени исключительно потому, что ей необходима информация о ее будущем муже. Некоторая историческая справка о его прошлой личной жизни. Коротко и емко по следующим пунктам: с кем встречался, сколько времени, кто были эти девицы, чем занимаются сейчас, чтобы после свадьбы не всплыло неприятных сюрпризов вроде детей от первого брака, и все в таком же роде.

Если у тебя, прохожий, было бы чуть больше времени, то ты бы увидел, что Далила словно дирижирует своим информатором, мерно покачивая кистью, как дирижерской палочкой, вытягивая палец на тех местах, где следовало бы замедлить темп и рассказать подробно.

— И что было потом? — Далила нервно потрясла кистью. Сама ситуация ее чрезвычайно напрягала — она собирается подарить свое холеное, ухоженное, божественное тело мужчине, который заведомо этого не стоит, но среди окружающего быдла выбирать особенно не приходится, а время поджимает — как-никак уже двадцать шесть лет. Она ужасно отстает от жизненного графика. Так же можно не успеть стать президентом к сорока пяти годам! Мужчина по своей природной, половой глупости всего этого не понимал. Убежденный в своей неотразимости, он решил, что Далиле не терпится узнать суть. И вот коронный момент настал.

— А потом… Потом она вышла замуж за меня, — он выпятил грудь, как бы давая Далиле понять, что «согласно мнению большинства опрошенных» он имеет преимущества перед Самсоном…

— А Самсон?

Далила снова потрясла кистью. Ее менее всего интересует мужчина, которого выбрала для себя мелкий администратор из какой-то третьеразрядной конторы. Жениться на такой клуше — это минус, о котором лучше не распространяться. Далила придерживалась мнения, что о качестве мужчины можно судить по женщине, которая его выбрала. И потому Самсон — вне конкуренции. Хотя даже он всего лишь красивый круглый ноль на фоне уродливых минусов.

Как же глуп ее собеседник! Как глупы мужчины вообще!

— Самсон… Он вроде бы нормально… — втянутый было живот информатора упал на место. — Но на свадьбе подошел к оркестру, что-то сказал, потом вышел на середину зала и начал плясать и петь: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло».

Далила насторожилась после этих слов. Мужчина, горюющий о такой дуре, наводит на подозрения.

— Значит, не совсем нормально? — кисть Далилы замерла на взмахе. Повисла пауза.

Мужчина слегка замялся, почувствовав, что произвел совсем не то впечатление, на какое рассчитывал.

— Не знаю… — продолжил он, прижав к груди подбородок и сложив руки на животе большими пальцами кверху. — Спел, разбил фужер… и закричал: «Горько!» И вообще громче всех кричал. Он же у нас, знаете… — мужчина хитро посмотрел на Далилу исподлобья.

— Да, знаю, — Далила улыбнулась, вспомнив несколько выходок Самсона вроде вырывания дверей из врезавшейся в него машины…

— А ваша жена? — дальнейшее любопытство Далилы уже было вызвано садистскими побуждениями.

— Знаете, мне даже показалось, что она была довольна его присутствием, — печально признался собеседник.

Далила засмеялась. Конечно! Серые моли — главные любители пышных свадеб, чтобы иметь возможность хотя бы раз в жизни почувствовать себя на вершине! Королевой!.. Конечно, твоя жена была благодарна бывшему любовнику, пришедшему на свадьбу, дающему дополнительный повод для пересудов, да еще каких! Далила задумчиво смотрела куда-то вдаль, представляя себе эту картину, и неожиданно у нее вырвалось:

— Я на ее месте, думаю, тоже была бы довольна.

И тут же смутилась.

Мужчина мгновенно поймал ее смущение и воспользовался им. Положил руку на ее ладонь, немного приблизил лицо. Далила не отстранялась. Потом нерешительно поцеловал. Далила посмотрела на него. Когда же он придвинулся ближе и попытался поцеловать ее еще раз, она медленно произнесла:

— Я не такая, как ваша жена.

Встала и вышла. Звоночек над дверью кафе жалобно звякнул ей вслед.

Далила маршировала по улице с чувством человека, собирающегося подарить бедному ребенку управляемую электроникой железную дорогу с электровозами, вагонами, шлагбаумами, светофорами, вокзалом и пассажирами.

Три раза в неделю Самсон выходит из шикарной, пропахшей приторно-сладкими духами и сигаретным дымом квартиры. Он снимает ее для интимных встреч. «Не могу, когда у меня дома что-то трогают», — говорит он о проститутках.

Работа и тренировки съедают все остальное время, работа — смысл жизни, единственное, от чего есть реальная отдача. Вкладываемые силы и деньги возвращаются, давая соразмерную, а иногда и сверхнормативную прибыль. Часы, проведенные в тренажерном зале, выливаются в гладкие, прекрасные мускулы — он ловит на себе восхищенные взгляды женщин. Здесь все зависит от него. Никаких встречных капризов. Все под контролем.

Машина едет бесшумно и легко, повинуясь малейшему движению его рук. Она так же хороша, как Далила в постели.

Далила…

Чем она так нравится ему? Пожалуй, своей предсказуемостью, логичностью реакций. Она как будто знает, чего именно Самсон от нее ждет.

Они встретились полгода назад по делу. Ему понравилось с ней работать. Все четко и в срок, без срывов и накладок, как сделал бы он сам. Пожалуй, она единственная, кого он хотел бы видеть своим помощником. Когда сотрудничество завершилось, Самсон предложил это отпраздновать. После ужина в ресторане они легко и плавно, даже как-то незаметно, оказались у нее дома, в постели. Когда она проснулась, его уже не было. Все легко, слаженно, без напряжения. Без надежд. Без слез, обид и звонков.

Позже они встретились снова. Случайно. Поздоровались, без красноты на щеках, без влажных ладоней. Как старые знакомые.

— А не посидеть ли нам где-нибудь?..

Конечно… И вот так же плавно и легко, после кофе и десерта, они снова в постели. Она без труда ловит его ритм, подхватывает инициативу…

И вот он уже сам звонит ей и предлагает провести вместе выходные. Отношения развиваются прекрасно, член легко проскальзывает в хорошо увлажненное влагалище, он приходит к оргазму сразу после нее. Счастье.

Завтра они увидятся. Самсон уверен в себе, но сила, сконцентрировавшаяся в напряженном теле, слегка сковывала движения, он словно замерший перед прыжком хищник. Этим тоже его привлекает Далила. Кажущаяся легкость — иллюзия. Где-то чувствуется подвох. Он перестраховывается, предпринимает больше усилий, чем может показаться. Пожалуй, только поэтому все идет как надо. Путем титанических усилий он ни разу не дал ей выскользнуть из-под себя. Он позаботился о том, чтобы быть лучше, умнее, богаче Далилы, чтобы быть мужчиной. Его злит и притягивает то, что он должен доказывать свою мужественность. Она не принимается как константа. Все время кажется: еще чуть-чуть, еще чуть-чуть — и Далила станет мужчиной вместо него. Эта игра была самой азартной за всю его жизнь. Вот и сейчас, заходя в ювелирный магазин, он выбирает не подарок, а очередной удар по ее самолюбию.

— Далила, а почему ты не замужем? — вопрос прямой и довольно болезненный для любой женщины возраста Далилы.

— А почему ты не женат?

Она была готова к этому вопросу. Помните сцену в кафе? Далила никогда не теряет времени зря.

— Ну… не сложилось пока. Не встретил никого… — Самсон сладко улыбнулся, заглянув ей в глаза, и добавил: — Пока еще.

Далила улыбнулась, чтобы скрыть досаду.

— И у меня не сложилось.

— В это трудно поверить, — Самсон улыбается и целует ее в висок. — Я слышал, однажды ты почти вышла замуж.

Самсон тоже навел справки.

Далила кисло усмехнулась. Да, он, пожалуй, не так глуп, как кажется. Можно и проиграть.

— Это правда. Несколько лет назад я встречалась с одним мужчиной. Все шло к свадьбе. А потом…

— Что? — Самсон почувствовал радостное напряжение, как гонщик, увидевший финишную ленту.

— Потом меня отправили в командировку. На месяц. Мы подали заявление. Я должна была вернуться, а через неделю мы бы поженились… Я вернулась, а он сказал, что встретил свою настоящую любовь. И знаешь, кого? Мою подругу — она должна была быть свидетельницей, — Далила усмехнулась, все равно ему и так известны все подробности — такая банальная история…

Самсон улыбался во весь рот, он уже мысленно надевал на себя лавровый венок и…

— В общем, почти как у тебя, — сдернула его с небес на землю Далила.

— Да? — Самсон слегка подавился, лицо его отразило классическое изумление — брови приподняты, глаза расширены, рот слегка приоткрыт, а в это время актер лихорадочно обдумывает варианты импровизации. — Да… Я тоже перед свадьбой ненадолго уехал, а когда вернулся, она уже была замужем за моим лучшим другом, но если к другому уходит невеста, то неизвестно…

— Кому повезло! — закончили они хором.

Ничья. Но Самсон почувствовал, что должен во что бы то ни стало победить.

— Далила… — Самсон перевернул ее на спину и подозрительно посмотрел в глаза, — я никогда не встречал такой женщины. Ты идеальна. Ты умна, красива, ты настоящий профессионал. Я… я восхищаюсь тобой.

Огромное тело Самсона вдавило Далилу в кровать так, что у суперженщины на минуту пересеклось дыхание.

— Выходи за меня замуж, — прохрипел он, будто его душат.

Далила слегка отстранила его. Взгляд Самсона в этот момент стал как у приговоренного к смертной казни, когда тот смотрит на телефон, по которому в последний момент могут передать приказ о помиловании. Далила насладилась этим взглядом, а затем медленно и отчетливо сказала: «Да».

Она победила и уже ступала на первую ступень пьедестала, но тут…

— У меня для тебя подарок, — прервал ее восхождение Самсон.

Он приподнял указательный палец, сделав знак обождать с пьедесталом. Порылся в карманах пиджака, а затем небрежно протянул ей бархатную коробочку.

Далила открыла, и от ярости у нее помутилось в глазах. В коробке лежало изумительной красоты и запредельной цены бриллиантовое ожерелье. Он заплатил ей! Она обернулась к нему с искаженным гневом лицом. Бросилась в объятья, больно кусая и царапая победителя, чтобы максимально испортить ему радость победы, но Самсон только еще больше распалялся от ее унижения, сопротивления и вынужденного подчинения. Он был королем.

Отныне ее тело принадлежит Самсону.

Но согласитесь, одно дело бесценный дар, обязывающий на всю жизнь, а другое дело — отданное за жалкий выкуп.

В загсе Далила смотрела на спокойный профиль будущего мужа и думала о том, как она его ненавидит. Когда Самсону задали вопрос, согласен ли он вступить с ней в законный брак, доли секунды до его ответа, те мгновения, когда он мог сказать «нет», развернуться и уйти, показались ей самыми ужасными за всю жизнь. Она чувствовала себя голой, беззащитной, привязанной к дереву в лесу.

— Да, — ответил наконец Самсон, и Далила выдохнула. Ею овладело ужасное искушение сказать «нет», развернуться и уйти. Когда ей задали вопрос, согласна ли она, Далила молчала почти минуту, вызвав неловкость у окружающих и заставив Самсона покрыться крупными каплями пота.

— Да, — тихо и капризно согласилась она наконец.

Самсон выдохнул. Ему вдруг показалось, что игра заходит слишком далеко и, возможно, ему просто не хватит сил, чтобы выйти из нее победителем.

Началась изматывающая семейная жизнь. Теперь Самсону необходимо было быть лучшим постоянно, ежечасно, ежесекундно.

Далила сумела построить их отношения таким образом, что Самсон чувствовал себя победителем только в постели, где оказывался только после совершения чего-то выдающегося. Например, если приносил денег больше, чем Далила, или заводил какие-то полезные знакомства, или выглядел лучше всех.

Самсон чувствовал себя белкой, на которую возложена обязанность вертеть колесо, к которому подсоединены турбины электростанции. Его огромное тело сдувалось, теряло тонус и рельеф.

Когда он нежно обнимал жену сзади, она поворачивалась, сначала нежно целовала его, а потом больно щипала за живот, оттягивала кожу и говорила: «Жирок!» Смеялась и уходила.

Однажды он разозлился и швырнул ее на кровать, придавив всем телом, принялся срывать с нее одежду. Далила словно окаменела. Самсон увидел ее холодные, полные злости глаза и замер.

— Если ты сейчас же не слезешь, то это будет последний раз, когда ты до меня дотронулся.

Ее голос звучал так грозно, что Самсон съежился и, будто опростоволосившийся приказчик, удалился, кланяясь и извиняясь.

Он ломал голову, не зная, что ему еще предпринять выдающегося. Эта гонка заставила его взяться за безумную аферу, о которой он ничего не сказал Далиле, предвкушая только тот момент, когда он придет и небрежно сообщит ей, что стал самым богатым человеком в стране. Вальяжно разляжется на кровати и заставит ее доставлять ему удовольствие.

Афера не удалась. Самсон потерял практически все. Далила торжествовала, приняла его к себе в фирму помощником и заставила делать домашнюю работу.

— Ураган! — восхищенно шептались по углам.

Она проносилась по офису, молниеносно раздавая поручения, на ходу кидая на столы конверты с премиями. Валькирия бизнеса. Контора процветала так, как Самсону и не снилось.

— Ваш кофе, — раздался ленивый голос секретарши у него над ухом, как показалось Самсону, с ноткой пренебрежения.

Домой приехал поздно. Как сказать Далиле, что он не успел отправить документы по почте? Самсон устало скинул ботинки и всунул ноги в домашние туфли. Легче не стало. Старые потрепанные тапочки полетели в мусорный бак вместе со многими атрибутами холостой жизни сразу после переезда Далилы к нему.

— Самсон… — на пороге спальни появилась жена. В прекрасном шелковом белье, чулках, сабо, отделанных пухом.

— Ты прекрасно выглядишь, — обреченно признал Самсон.

— Я сегодня была груба… Но эта неделя — ведь ты не можешь не признать, что был не на высоте.

Молчание.

— Надеюсь, в эти выходные дел не будет, — Далила подошла к Самсону, обхватила его шею и прижалась ртом к его губам. Самсон старался посильнее возбудить ее, сжимал, захватывал ее язык, покрывал поцелуями ее шею. В этот момент его портфель упал на пол, и большой желтый конверт, который он не успел отправить, выпал.

— Ты не отправил отчет? — Далила мгновенно отскочила от него. — Самсон! Сегодня был последний день. Я ночь не спала, чтобы успеть все в срок! А ты! Я не понимаю, так сложно заехать на почту?!

Самсон опустился на небольшой пуфик в коридоре и закрыл голову руками. Далила продолжала.

— Господи! Да что это такое? Я думала, все будет здорово, без проблем. Вроде такой деловой, спортивный. Мечта, а не мужчина. А тут! Все дела валятся, в постель раз в неделю не затащишь.

— Ну знаешь! — Самсон встал.

— Что? — Далила уперлась руками в бока, слегка выставив вперед одну ногу и вытянув шею.

Самсон помялся на месте… и ушел на кухню. Дверь в спальню захлопнулась с такой силой, что эстамп с изображением Эрота, висевший на ней, упал и разбился.

— Я спланировала наш отпуск. Сначала мы поедем к моей маме. У нее пробудем три дня. Потом самолетом до Рима, там пробудем два дня, потом возьмем напрокат машину и на ней приедем в приморскую гостиницу. Пятнадцать дней — море, солнце и никакой работы!

Далила и правда выглядела веселой.

— Я уже обо все позаботилась. Билеты, путевки, визы. Чтоб ты без меня делал! — она трясла его за подбородок. Потом поцеловала. — Я хочу заняться с тобой любовью, — сказала Далила приказным тоном, поцеловав мужа в шею, словно шлепнув половник каши на тарелку арестанта.

В этот момент Самсон слегка встревожился, потому что не ощутил никакого возбуждения.

Эрекции не было!

Даже отдаленного намека на нее, а он не спал с женщиной уже… Уже больше двух месяцев!

Самсон с силой бросил Далилу на кухонный пол, покрывая ее яростными поцелуями, срывая с нее одежду, сжимая ее грудь! Ничего! Паника распространилась по всему телу со скоростью лесного пожара, Самсона затрясло, как неисправный советский холодильник! Он постарался возбудить себя рукой, но член беспомощно сжимался, как резиновая игрушка, не подавая ни малейших признаков жизни.

Далила села.

Он ожидал бури, ярости, гнева. Но ничего этого не последовало. Далила выглядела сбитой с толку.

— Ну, — она кашлянула в кулак, — это ничего… Ты много работал, хоть и не слишком качественно… — разговор дал крен в привычное русло, но Далила поспешно исправилась: — но это ладно. Может, тебе надо меньше тренироваться? Я слышала, что все эти штанги отрицательно влияют на… — Далила кивнула на сморщенный кусочек плоти, который Самсон сжимал в руке.

Самсон удивленно моргал глазами, глядя на растерянную Далилу.

Два дня он ждал, что она начнет издеваться, но вышло наоборот. Неожиданно она стала заботиться о нем! Готовила вкусные питательные блюда и непривычно заискивающе просила никому не говорить о случившемся, как будто Самсон всю жизнь только и мечтал ездить по городу с флагом и транспарантом: «Я — импотент!»

На следующий день начался первый длительный визит Самсона к теще. Они вышли из самолета, в котором Самсон всю дорогу, извините, блевал. Далила остановилась, оглядываясь по сторонам.

— Моя дочь и ее муж, если не ошибаюсь, — раздался сбоку низкий, бархатистый, немного хриплый голос.

— О Господи! — Далила вздрогнула. — Мама!

Они раскинули друг другу навстречу руки и церемонно расцеловались.

— Это и есть Самсон? — спросила ярко накрашенная дама в черном облегающем костюме, с медно-рыжими волосами, тщательно уложенными в высокую прическу, глядя на зятя поверх очков в позолоченной оправе.

Землисто-серому Самсону, с фиолетовыми кругами под глазами, в забрызганном пиджаке и мятых брюках, очень хотелось куда-нибудь провалиться.

Далила виновато заулыбалась.

— Его укачало, мама…

— Укачало? Как беременную женщину? — старая леди рассмеялась высоким тонким смехом, какой в комедиях всегда принадлежит королеве Великобритании.

— Он не сказал, что не переносит полетов… — продолжала извиняться Далила.

— Почему же? — дама разглядывала Самсона поверх очков.

— Мама, — укоризненно скривила губы Далила.

— Ох! Ну конечно. Как бы достоинство не уронить!

Дама повернулась к Самсону спиной и, взяв под руку дочь, пошла с ней к выходу.

Самсон подумал в этот момент о своем и так бессильно висящем достоинстве, годном только на то, чтобы пописать, и показал теще вслед язык.

— Самсон! — Далила обернулась. — Багаж!

Нагруженный чемоданами, Самсон подковылял к машине.

На заднем сиденье его отчаянно тошнило, но прервать душевный разговор о работе, который вели Далила с ее матерью, просьбой остановиться на минутку он не решался.

— В этом году я завершила отделку дома на дачном участке, — сообщила ей мать, неотрывно глядя на дорогу.

— Я наконец купила себе этот бриллиантовый кулон, помнишь, который тебе понравился в каталоге, — подхватила Далила.

Мать слегка нахмурилась.

— Что, мам?

— Когда я была молодой, женщины никогда не покупали себе сами драгоценности.

— Когда ты была молодой, женщины вообще мало работали или не имели возможности много получать, — мягко парировала Далила.

— Это потому, что мужья были в состоянии их содержать! — перевела карту куда более опытная в словесном «подкидном» мамаша.

Разговор ненадолго прервался. Затем пошли рассказы о родственниках, о мамином бизнесе, о ее деловых партнерах.

Все попытки заняться любовью в доме матери Далилы заканчивались кошмаром. Далила старалась как никогда. Она устроила ему «театр теней», купила умопомрачительное белье, возбуждающие ароматные масла, чай, благотворно воздействующий на потенцию! Все было тщетно.

Как-то вечером, глядя на извивающуюся под восточную музыку Далилу, которая водила бедрами, вся в кружевах и перьях, а сама напряженно поглядывала на его член, Самсон вдруг понял — это же очень смешно! Он еле удержался от смеха, представив, как у жены вытянется лицо, если он сейчас вальяжно развалится, раздвинув ноги, и так небрежно заявит: «НЕ-И, на тебя, крошка, все равно не встанет!»

Когда ужимки и изображения Далилой страсти достигли предела нелепости, Самсон прыснул со смеху и, отрицательно помотав головой, развел руками над своим маленьким мертвым червячком.

Далила остановилась и как-то заметалась на месте, залившись краской и не зная, чем прикрыться. Потом, мелко перебирая ногами, приблизилась к Самсону, весь вид ее изображал стыд и смятение.

— Дурак! — неожиданно визгливо крикнула она. — Перестань смеяться! Не смей хохотать! Импотент!

Она била Самсона своими маленькими кулачками, кусая губы и размазывая слезы. Но тот не мог остановиться! Он ржал так, что со стен падали дурацкие тещины эстампы с Эротами, которыми та «украсила» все двери в доме. Гости, видя перед собой столько писающих мальчиков, поначалу удивлялись излишнему обилию санузлов в квартире.

Далила убежала в ванную и закрылась там. Муж, освобожденный от супружеского долга, голым пошел в туалет, звонко отлил, не обращая внимания на рыдания супруги и сидящую на кухне тещу.

— Как? Что? Что вы себе такое позволяете?! — картинно возмутилась старая дама.

— Я, мама, к сожалению, ничего «такого» себе позволить не могу, потому как, знаете ли, импотент, — подчеркнуто уважительно и елейно пропел ей в ответ Самсон. — Это чрезвычайно расстраивает вашу дочь. Так что прошу извинить и о непристойностях не волноваться! — он улыбнулся во весь рот, поклонился, развернулся и отправился спать.

На следующее утро Далила объявила ему, что хочет развода.

— Сразу по возвращении я подам заявление, ты придешь и все подпишешь! — сказала она, не глядя на мужа, наполеоновски скрестив руки на груди.

— Хорошо! — тут же согласился Самсон, отчего у Далилы перехватило дыхание. — Я все подписываю, после чего забираю половину имущества и больше твоего стареющего стервозного личика никогда не вижу. Отлично! Так и поступим.

— Что?! — такого поворота Далила не ожидала совершенно. — Какого имущества?! У тебя ничего нет! Ты нищий! (Помните аферу Самсона?)

— Неправда! У нас два дома, две квартиры, три машины, куча мебели и техники!

Далила села на кровать, чувствуя себя голой девушкой-посудомойкой в голубом баре.

Развода не было. Самсон читал книги, жил в отдельной комнате, съедал самую дорогую еду в холодильнике и отпускал по поводу жены всяческие язвительные шутки. Та смирилась со своей участью, облеклась в серые одежды и заметно постарела. Замужество навсегда отбило у нее влечение к противоположному полу и ко всей интимной сфере вообще. Она уныло богатела, расплывалась, превращаясь в старую брюзгу.

Однажды она решила прекратить содержание мужа, раз уж нет никакой безболезненной возможности его выпереть. В ответ на это Самсон спокойно начал собирать вещи и сказал, что уходит. На вопрос «куда?» спокойно ответил:

— К своему интимному другу!

Далила вспыхнула, как олимпийский факел, чуть не взорвавшись от бешенства.

— У тебя все это время была любовница?!

Самсон загадочно улыбнулся и ушел.

Далила мучалась ревностью и злобой несколько лет, пока однажды ей не позвонили и не сообщили, что ее муж умирает в одной из больниц для зараженных СПИДом. Она бросила трубку, крикнув, что не приедет. Потом все-таки собралась и приехала. К этому времени он уже умер. Ей отдали записку, в которой Самсон писал ей следующее:

«Дорогая жена, я умираю вслед за своим возлюбленным, который покинул меня месяц назад. Мы познакомились в день нашего развода и были очень счастливы после того, как ты меня окончательно изгнала. Сообщаю тебе, что всегда знал о том, что он болен, и мы решили весело пожить с ним на твои деньги в оставшееся время. Так что не удивляйся, когда к тебе начнут приходить кредиторы. Я занимал деньги в банках под твои гарантии как законный муж. Надеюсь, ты рада, что я жил и умер счастливо. Твой муж Самсон».

Вопль Далилы потряс здание больницы до основания. Когда же она отказалась забирать тело мужа для похорон, сотрудники больницы просто привезли его к подъезду квартиры и там оставили.

Далиле все же пришлось похоронить своего мужа по первому разряду, с помпой и цветами. На похороны собиралась приехать ее мать. А она требовала «соблюсти приличия».

Блестяще отрепетированная церемония, однако ж, с треском провалилась. В самый торжественный и печальный по сценарию момент у могилы появилась толпа чудных друзей мужа нетрадиционной ориентации, и все открылось.

— Господи! За что?! — послала Далила упрек небесам, которые в ту же секунду ощерились тучами и разразились грозой. Молния попала в машину Далилы, разнеся шикарный автомобиль вдребезги. Взрывной волной труп Самсона подбросило вверх, когда он упал обратно в гроб, то челюсти раскрылись так, что казалось, будто покойник умер со смеху. И не было совершенно никакой возможности их закрыть. Так его и похоронили — смеющимся.