Битва Стихий

Глава 11 Смерть многое меняет

К Лорне Кроули медленно возвращалось сознание. И надежда. Она не открывала глаз, но слышала шорохи ночного леса, треск костра и шумное дыхание собак рядом.

Грудь сдавила тяжесть. Если бы на Лорну рухнула Стена Седогрива, было бы и то легче.

Лиам мертв.

Каждое пробуждение Лорна Кроули надеялась. Но неизменная правда обрушивалась чудовищным потоком воспоминаний, фраз, улыбок, жестов и обещаний.

Лиам лежит в гробу в стылой пещере под горой. И ее душа умерла вместе с принцем, в этом она не солгала Годфри. Хотя бы в этом.

Смерть многое меняет. Она изменила даже Годфри. Живой Винсент Годфри не остановил ее после того, как она выскочила из дому в непогоду. Тот, чье жаркое сердце еще билось, никогда не пришел бы к ней на помощь, как это сделал ходячий скелет, что нарекся его именем. Лорна до последнего не верила, что он все же придет на могилу леди Эмили Кроули.

Сентиментальный Годфри-нежить чудовищно выглядел. При иных обстоятельствах она бежала бы от него, едва учуяв гниение плоти. При иных обстоятельствах Лорна по-другому относилась бы и к собственной гибели. Отныне ее смерть была лишь пунктом в намеченном плане. Одним из первых пунктов, по правде сказать.

Она не взяла на встречу с Годфри сумку с лекарствами, а Кренан Аранас не рассказал ей, чем обернется лихорадка, если ее вовремя не остановить. Ничем хорошем, это точно. Опасайся холода, только об этом предупреждал Лорну королевский алхимик. Достаточно было не принять лекарства вовремя и явиться на встречу с Годфри без сапог. Воспоминания о Лиаме довершили начатое.

Приступа должно было хватить, чтобы убедить Годфри, что Лорна не блефует и яд уже начал действовать.

Лорна желала смерти. Ее пожелтевшие позвонки и лучевые кости безнадежно портили бы самую лучшую одежду, как и Годфри, она стала бы чудовищем. Но Лорну это не волновало. Стань она нежитью, она оказалась бы на шаг ближе к тому, что вспыхнуло в ее душе, когда стрела Темной Королевы предрешила участь принца с медовыми волосами.

Откуда-то сверху донесся незнакомый ей голос:

— Она пришла в себя.

Второй, очень знакомый голос, облегченно выдохнул:

— Хвала Свету, мы не опоздали!

Она могла умереть к этому времени. Но почему-то не умерла.

Лорна распахнула глаза. По обе стороны от себя увидела собачьи спины и резко села. Уизли Шпринцевиллер съежился под ее взглядом, сделал шаг назад.

— Где Годфри? — спросила она Уизли.

— Годфри ушел.

Она не видела того, кто так спокойно ответил ей. Она не видела ничего, кроме этого гнома. Она начинала догадываться, что произошло, и если это так, то гному не жить.

На воре и шапка горит. У гнома сдали нервы.

— А что мне оставалось делать?! — взвился он. — Я не мог стоять и смотреть, как тебя скручивает судорога и не помочь! Я нашел в твоей сумке пузырек с лекарством и насильно влил в тебя. Да, на глазах у Годфри! Он нежить, Лорна! Ты в своем уме? Когда я объяснил ему, что происходит, он, хвала Свету, развернулся и ушел!

С Лорной Кроули было бы покончено, если бы одно низкорослое и назойливое обстоятельство не совало нос в чужие дела.

Ей следовало позволить ему утонуть. Дернул ее Свет отдать приказ одной из собак помочь Уизли добраться до берега. Сейчас уж она своего шанса не упустит, только попадись он ей в руки.

Уизли предугадал ее движения. Подскочил на месте и взвизгнул:

— Держи ее, Парук!

Пара крепких рук вцепилась в ее предплечья раньше, чем она накинулась на гнома. Она лягалась, изворачивалась, чтобы укусить державшего, все без толку. Схватка вконец обессилила ее. Разочарование и бесплотность надежд навалились одуряющим отупением, будто тяжелое одеяло. Стоило ей обмякнуть, как сильные руки тот час подхватили ее, подняли в воздух. У нее не осталось сил к сопротивлению. Ее планы сорвались. Она сиганула в ночи в ледяную реку, обманула отца и оставила каюту на корабле, взявшего курс на безопасные острова ночных эльфов.

Рыдания не могли принести ничего хорошо и не меняли безвыходности ситуации. Какой от них толк? Но бессмысленные слезы катились градом. По ее щекам, по груди того, кто все еще держал ее на руках, убаюкивая словно ребенка.

— Плачь, — утешил ее глубокий грудной голос. — Станет легче.

Когда должно стать легче, могла бы спросить Лорна, если бы ее не душили рыдания. Сколько веков пройдет, прежде чем стихнет боль?

В безвыходной ситуации поступай так, словно то, что тебе нужно, осуществимо, сказал ее отец. Руководствуясь этим случайным напутствием, Лорна и выстроила свою месть.

Они заплатят за твою смерть, сказала она в темноте последнего прибежища Лиама. Отец слышал эти слова. Возможно, тогда он и решил, что идея с Тельдрассилом не так уж плоха. «Ах, папа, если бы ты знал, насколько она ужасна».

Месть. Холодная, расчетливая, любой ценою, даже ценой собственной жизни. Никто иной не мог отомстить за Лиама так, как смогла бы Лорна. Смогла бы.

Если бы не Уизли Шпринцевиллер.

Ее заботливо уложили на что-то мягкое, расстеленное на земле. Кто-то озаботился тем, чтобы она ненароком не замерзла. Собаки послушно прижались к ее телу, они тоже будут греть ее. Лорна не спорила. Лорна плакала. Легче не становилось.

А потом незаметно для себя провалилась в глубокий сон без сновидений.

Было еще темно, когда она проснулась. Рассвет только выбелил тонкую полосу на горизонте меж деревьев. Веки налились тяжестью из-за слез. Собаки спали рядом. Лорна не шевелилась. Ей не хотелось спать, но и спешить отныне было некуда.

Она просто лежала и слушала чужой разговор у костра. Теперь-то она узнала этого орка.

— …Мне надоело сидеть за решеткой, Уизли, — доверительно говорил Парук. — Я хочу вернуться в Оргриммар. А эта моя история… Кто мне поверит? Лучше мне поскорей забыть обо всем. Уизли, я ведь и послом Вождя стал только для путешествия в Подгород. Я налаживал контакты с племенами кентавров в Пустошах и мне это удавалось. Непыльная работенка, должен тебе сказать. После всего, что мне довелось пережить, она начала мне нравиться. Я хотел заработать на свадьбу, поэтому выпросил задание в одну из Столиц Орды. И вот чем это обернулось.

— На свадьбу? Ты все еще хочешь вернуться в Оргриммар и сыграть свадьбу?

— Я люблю ее. Не знаю, ждет ли она меня до сих пор, может быть и нет. Но я хочу вернуться в Оргриммар и услышать это от нее. Только это. Если Гришка мне откажет, я поверну обратно в Пустоши. Меня там знали, найдется занятие. Идеальное место. Предками забытое, почти как Гилнеас. Кентавры. Недалекие и предсказуемые. Никаких тайн, Вождей и заговоров. А ты, Уизли?

Уизли не знал. Он рассказал о судьбе ШРУ и о том, чем закончилась его единственная попытка выбраться из Гилнеаса.

— Сапоги, — шмыгнул носом гном. — У меня были восхитительные сапоги. Немного старые и потертые, но такие удобные. Проклятая река. Мои сапоги, поди, уже далеко от Гилнеаса. А я все еще нет.

На какое-то время они притихли. Рассвет почему-то не спешил. Бледное зарево лишь подпалило посеревшее брюхо ночного неба.

— Парук?

— Да, неугомонный коротышка? — проворчал орк. — Как по мне пришло время немного поспать.

— Подожди еще немного. Понимаешь, на корабле я встретил одного ночного эльфа. Того друида, что чудом наткнулся среди Чернолесья именно на воргена Кроули, научил его контролировать звериное начало и тем переломил ход истории Гилнеаса.

Имя отца вывело Лорну из небытия. Встреча ее отца и ночного эльфа поистине стала чудом, по крайней мере, для нее самой. Она считала, что атаковавшие Столицу воргены разорвали лорда Кроули на куски. Все так считали. Пока однажды король Седогрив не отдал приказ разделить армию Гилнеаса и не отбыл со своими взводами в неизвестном направлении. Как она потом узнала, ее отец с возросшей армией оборотней вместе с друидом встретили короля и обучили его азам управления звериными инстинктами. Затем Лиам получил от короля приказ прибыть в Чернолесье и проследить, чтобы Лорна Кроули не увязалась за ним следом. Лиам оставил ее в Паучьем городке на попечении Годфри. Не пребывая в восторге от компании лорда-перебежчика, Лорна высказала Годфри все, что о нем думала, и сбежала из его дома, невзирая на сильную грозу. Случайно Лорна набрела на старый охотничий домик, где прятались от непогоды беглые заключенные — орк и гном. Какая-то неведомая сила вновь и вновь толкала ее на встречу с ними, подумала Лорна.

Прежде Лорна еще не видела Уизли таким напряженно-сосредоточенным. Уизли Шпринцевиллер наконец-то стал похож на главу разведки Штормграда, каким она его представляла. Раньше-то он не очень тянул на такую важную должность.

Гном спросил:

— Парук, ты знаешь имя этого ночного эльфа?

Лорна знала. И не только имя, но и историю чудесного спасения ночного эльфа. Каждый знал в Гилнеасе о приключениях А'таала Тень Небес. В чем этот коротышка подозревает А'таала?

— Нет, — пожал плечами орк, — я же говорил тебе, я не знал его имени. Не уверен даже, что смог бы узнать его, доведись нам встретиться вновь.

Гном кивнул. Ответ его устраивал.

— Теперь расскажи мне все о Стене Седогрива.

Волчья пасть, почему именно о Стене? Что ордынец, какой-то орк, мог знать о Стене? Уж кого и должен Уизли пытать допросами о местных достопримечательностях, так это Лорну.

Парук заговорил:

— Про Стену я успел подумать, вот умели же люди строить! Деревья-то хрустели и подламывались, как сухой тростник из-за подземных толчков. Арену нежити, например, сравняло с землей, а это было добротное сооружение. С тех пор нежить так и не восстановила ее. В общем, когда я подошел ближе, то увидел, что ошибался, природные выходки ни для одной постройки в Азероте не пройдут даром. Только потом я понял, что дыры, трещины и пыль столбом были последствия взрывов, а не толчков. Гоблины закладывали динамит как раз во время землетрясений или сразу после. Наверное, они держались где-то поблизости все это время. А когда нагрянул Аспект Земли, их стараниями Стена была в таком плачевном состоянии, что даже от нашего дыхания она бы превратилась в груду камней.

Динамит, повторила про себя Лорна. Динамит. Обрывки мыслей парили как после взрыва. Заставь кто-нибудь ее сейчас заговорить, ее единственным словом был бы — ди-на-мит.

Уизли продолжал:

— Вы с ночным эльфом оба покинули Арену нежити. Он чуть раньше. Ты немного позже. Ты добрался до Стены к вечеру того же дня. Как ты считаешь, мог ли эльф бродить по Серебряному Бору несколько суток, пока тоже не настиг Стены?

Трое суток. Столько А'таал терпел голод и страх, пока, покинув живым Арену, не добрался до Стены. Каждый в Гилнеасе слышал историю его бегства с Арены нежити и схваткой с валь'кирами.

Парук молчал, глядя в одну точку.

— Ну? — поторопил его гном.

— Погоди минуту, коротышка… В той части Стены, к которой я вышел, почти у самой земли была небольшая брешь. На нору чем-то похожа. Понимаешь, к чему я клоню? Что если они не только взрывали Стену, а им нужно было пробить проход? Один ночной эльф пролез бы. Или даже не один, если бы кто-то еще выжил в казематах Сильваны. Ночной эльф должен был бояться преследования и нестись во весь опор. Он мог прошмыгнуть за Стену как раз передо мной. А эльф крови ждал его вместе с гоблинами.

Гном подскочил как ужаленный. Одна из собак недовольно заворчала, похоже, напуганная их резкими криками. Из-за этих эльфов у Лорны голова шла кругом.

— Вот тебе и облик ястреба, дарованный Элуной! — воскликнул Уизли. — Конечно, эльф крови ждал его. Теперь все сходится!

— Рад за тебя, — кисло отозвался Парук. — Только имя эльфа крови я так и не вспомнил.

— Неважно! Ночной эльф-то никуда от нас теперь не денется. Если я и вызвал у него какие-то подозрения, то теперь на борту меня все равно нет. Значит, на острова он прибудет в полной уверенности в своей безнаказанности. Мы доберемся до островов, расскажем твою историю Верховной Жрице и…

— Верховная жрица, — зачаровано повторил Парук. — Предки всемогущие… Уизли. Уизли! Я вспомнил! Вспомнил это проклятое имя! ВСПОМНИЛ!

Гном перестал взволновано бродить туда-сюда вокруг потухшего костра. Перевел дух.

— Говори, — кивнул он. — Я готов.

История орка заворожила Лорну. Он рассказывал о собственном детстве, о красных пустынях Дуротара и жизни орков. Для Лорны это звучало почти как сказка. Почти. Сказка, что проливала вопиющие подробности в судьбе земель Гилнеаса.

— Я родился в Дуротарской пустыне, — начал Парук, — когда орки впервые ступили в Калимдор. Мои родители погибли, осваивая Дуротар вместе с Траллом. Я немного подрос, к этому времени Оргриммар уже был заложен, и меня отправили в Оргриммарский приют. Там я и вырос. Раз в год, в День Сиротки, детей из приюта вывозили на экскурсии в другие города Орды. Я к тому времени считался уже взрослым и мог не путешествовать вместе с детьми. Но меня выбрали сопровождать одну группу сирот, больше некому было. Я очень хотел попасть в Мулгор, в Громовой Утес. Но так уж вышло, что мне достался Луносвет. Ох, уж эти яркие здания, розовые шторы и волшебные метла на улицах. Я-то мечтал увидеть суровые будни тауренов! Нашу группу отвели к Лор'Темару Терону, главе эльфов крови. Я не пошел, остался во дворе у фонтана. Потом наши восторженные сиротки вышли, а с ними какой-то эльф крови. По приказу Терона, он показал им несколько волшебных трюков. Превратил пробегавшую мимо мышь в свинью, потом в черепашку. Насколько я понял, не каждый маг умеет такое. Большинство только в овец могут превращать. Дети были в восторге. А я не мог дождаться, когда кончится это испытание. Все глядел на этого эльфа и поражался, как может мужчина в здравом уме носить ярко-розовый балахон вместо плаща?

— И что? Что же?! — завопил Уизли.

— Это был он. Это был он, Уизли! — в ответ закричал Парук. — Тот самый эльф крови! Вот, откуда я знаю его! Вот почему его лицо показалось мне знакомым, когда я вышел из леса около Стены Седогрива.

Собаки нервничали все сильнее. Лорна поглаживала их макушки, стараясь успокоить. Помогало мало.

— Я видел его лицо лишь мельком, — продолжил Парук спокойней. — Я не придал бы никакого значения ни этому эльфу крови, ни тому, как он там оказался. Это земли Отрекшихся, а Луносвет неподалеку, чему удивляться, верно? Я бы спросил у него дорогу до Подгорода и убрался бы восвояси. Но при виде меня эльф крови занервничал и раскричался, что я поневоле присмотрелся, чем они занимаются. Эльфа окружали гоблины и ящики с динамитом. Будь они закрыты, попади я к ним на несколько минут раньше, был бы уже давно женат и в Оргриммаре. Но эти длинные ящики, на боках которых были нарисованы те самые волшебные метла из Луносвета, были распакованы. Эльф приказывал гоблинам быстрее расставлять динамит, пока землетрясения не прекратились. Я потом только понял, что успел услышать часть этого приказа, в тот момент я не успел разобраться. Подумал еще, обычно эльфы крови носят яркие цвета, а этот хоть и в пурпуре, но темный-темный плащ выбрал. Это все промелькнуло у меня в голове, пока я приближался к ним. Эльф услышал шаги, обернулся и очень испугался при виде меня. А когда обернулся ко мне во второй раз, то уже напялил свою странную маску без прорезей для глаз и рта. Он не дал мне и слова сказать. Магия, будь она неладна. Не порази она меня заклинанием, зеленые коротышки вряд ли свалили бы меня с ног и изувечили бы. Как я оказался в реке, я тебе уже говорил, что не помню. Очнулся едва живой, ноги и руки связаны, а еще ледяная вода швыряет из стороны в сторону. Перед самым водопадом уцепился за бревно и сорвался в Великое Море, а там уже по рифам и до берегов Гилнеаса рукой подать. Не знаю, как я выжил, честно. Во второй раз вряд ли бы пережил. Да хранят меня предки.

Онемевший от восторга и страха Уизли смотрел на орка во все глаза. Ни один, ни второй ничего не замечали кругом.

Собаки рвались из рук Лорны. Ей пришлось подняться на ноги и крепко держать обеих за ошейники.

Что-то сгущалось, что-то сводилось воедино. Годы, проведенные в твердой уверенности, что именно землетрясения разрушили Стену, были ложью. И этот орк, что перетерпел годы заключений в их плену, так и не рассказал об этом людям Гилнеаса. Он рассказал об этом босоногому гному, случайно встреченному в темном лесу.

Все было лишь чередой случайностей. Даже их первая встреча с Лорной в заброшенном домике, где она укрылась от непогоды. Каждый случай тянул за собой другой, как нанизанные на нить жемчужины, и образовывал прекрасную в своем ужасном правдивом свете истину.

Парук произнес это имя. Стало неестественно тихо, эта тишина, как и звучание этого значимого имени, врезались в память Лорны. Имя того, кто без спросу изменил судьбу Гилнеаса. Лорне не был известен этот эльф крови. Уизли — да. Гном отшатнулся и не удержался. Свалился наземь. Его губы беззвучно шевелились, пока он осмысливал сказанное орком.

С самого начала судьба сталкивала Лорну с гномом и орком. И именно теперь, она тоже оказалась рядом с ними, чтобы зачем-то узнать это имя.

Обреченно завыли собаки. Вовсе не вскрики орка или гнома разбудили их, наконец, поняла Лорна. К ним кто-то приближался. Кто-то, кто внушал животным неподдельный страх. И для бегства было слишком поздно.

Лай и рычание заглушили и без того аккуратную поступь Темных Следопытов. Да что там, кажется, Лорна могла бы рассмеяться в голос и никто бы не услышал ее отчаянного смеха за этим шумом.

Уизли, Парук и Лорна не успели ничего предпринять. Не сдвинулись с места. В другое мгновение, возможно, кто-то из них проявил бы себя, но не теперь. Один шок сменился другим.

Их окружила нежить.

Темные одеяния Следопытов в предрассветных сумерках сливались с тенями. Лишь на металлических наконечниках арбалетных болтов вспыхивали блики убывающей луны. Лорна тщетно силилась сосчитать направленные на себя стрелы. Беснующиеся собаки рвались из ее рук. Может быть, они бы послушались приказа, но Лорна не могла выдавить из себя ни звука.

Один из Следопытов толкнул на поляну связанного Годфри.

Уизли, так и сидевший на земле, громко охнул. Годфри покосился на гнома и закатил глаза. Потом склонил голову и посмотрел вправо. Лорну от них разделял едва тлевший в середине поляны костер.

В круг света медленно вошла она. Сильвана Ветрокрылая. Королева мертвых остановила свой взгляд на каждом из пленников. Уизли зажал голову руками. Парук выдержал ее взгляд и не опустил головы. А Лорна…

Само провидение помогло ей. Под взглядом Сильваны животные, еще мгновение назад рвущиеся в бой, затравленно заскулили и прижались к ее ногам. Оба мастиффа дрожали, как новорожденные щенки. Лорна нагнулась к ним. И это позволило ей не встречаться взглядом с королевой мертвых. Сильвана заметила бы, что совсем не страх пылает в глубине ее черных глаз.

В безвыходной ситуации поступай так, словно то, что тебе нужно, осуществимо. Неужели она все еще могла надеяться?…

От звучания голоса Сильваны, ее бросило сначала в жар, потом в пот. В последний раз она слышала его на площади в Столице, когда Лиам, чью жизнь она прервала, был еще жив.

— Гном, орк и человек, — сказала королева. — Годфри, после такой компании глупо отпираться.

За ним следили, поняла Лорна. За каждым его шагом. По крайней мере, с тех пор, как он накануне ночью покинул лагерь Отрекшихся. А возможно, и ее сообщение, переданное Годфри с помощью собаки, не укрылось от шпионов Темной Госпожи.

— Я, конечно, не лекарь, — продолжила Сильвана, — но, как по мне, девушка не выглядит умирающей или тяжело больной.

Лорна вспыхнула. Они видели ее приступ, видели, как Уизли отпаивал ее эликсиром. Была ли Сильвана среди шпионов или довольствовалась донесениями? И самое главное, лихорадочно соображала Лорна, выдал ли ее Годфри?

— Я тоже не лекарь, — проскрипел Годфри. — Об этом я и пытался втолковать этим двум, — он кивнул на гнома и орка.

— И тебе даже не известны их имена, — невзначай добавила Сильвана.

— Ни одного из них, — согласился Годфри. — Сейчас я вижу их во второй раз. Я говорил уже, в Гилнеасе был широко известен один лекарь. Мой однофамилец, Леонард Годфри. Он погиб в самом начале войны. Эти двое приняли меня за него. Они отчаялись вылечить бедняжку и готовы были пойти на все. Даже попросить помощь у нежити. Понятия не имею, что их троих может связывать. Я не спрашивал.

Смерть многое меняет. Но есть вещи, неподвластные даже смерти. Винсент Годфри больше жизни любил ее мать. Он пришел на ее могилу, невзирая на опасности. И он сделает все, что в его силах, чтобы спасти ее дочь. Винсент Годфри лгал, бесстрастно глядя в глаза самой смерти. Ради нее. Ради Лорны Кроули, которая всю свою сознательную жизнь его ненавидела и никогда не скрывала этого.

Рубиновые глаза Сильваны прожигали его насквозь. Она не утруждала себя вопросами. Любой, кто оказался бы придавленным этим взглядом, выдал бы всю подноготную и даже больше.

— Я не шел на встречу к ним, — упрямо тянул свое Годфри. — Они первые нашли меня на том старом кладбище недалеко отсюда. С этими местами меня многое связывало, вам это известно, моя госпожа. Не заставляйте меня признаваться в недостойных Отрекшегося желаниях на глазах у этой публики.

— Не вынуждай меня заставлять тебя. Расскажи добровольно.

Годфри замялся.

— В юности я любил одну женщину. Много лет прошло с тех пор, как она умерла. Я ходил на ее могилу, чтобы… — Годфри вздохнул и расправил сгорбленные плечи. — Чтобы понять, смогут ли валь'киры вернуть ее к жизни, — наконец выпалил он.

Лорна едва не выпустила из рук собачьи ошейники.

Сильвана в последний раз смерила Годфри оценивающим взглядом.

— Я сожалею, моя госпожа, что так вышло. Я поддался… чувствам…

— Хватит, — оборвала его Сильвана. — Как тебя зовут, орк?

Парук вздрогнул. Его голос прозвучал тише обычного, когда он назвал свое имя.

— Что тебя связывает с этими гномом и девушкой, Парук?

Лорна тоже посмотрела на орка. Вот он, по воле рока, стоит перед Сильваной. Сильвана выслушает его. Если он решится. Лорна заметила, что Уизли исподтишка тоже поглядывал на орка. Но Парук глядел в пол.

Вот он, думала Лорна, вот твой шанс, ну же, Парук, воспользуйся им! Собаки залились необъяснимым лаем. Мастиффы с рычанием и лаем бросался в сторону леса позади Лорны, где среди деревьев стояли Темные Следопыты.

— Заткните уже этих псин, — поморщилась Сильвана.

Позади королевы сверкнул занесенный клинок. По всем правилам мироздания Сильвана не должна была заметить этого удара. Будь на нее месте кто-то другой, он был бы давно мертв. Кинжал распорол воздух. За миг Сильвана отскочила в бок и пригнулась к земле. Гибкое, тренированное тело. Если бы лорду Кроули довелось увидеть то, что только что произошло на глазах у Лорны, отец никогда не позволил бы Сильване оставаться на площади после ее поражения. Он расстрелял бы ее на месте, невзирая на протесты агентов ШРУ.

Завязался короткий безуспешный для Следопытов бой. Остро наточенные колья предрешили их участь. На глазах у Сильваны ее лучшая гвардия перестала существовать. Их нанизанные на колья тела пали под ноги тем, кто занял их места.

Тоже нежить. Один уродливее другого, перекошенные, скособоченные, в лохмотьях, они окружили поляну плотным кольцом. От смрада смерти Лорну едва не вывернуло наизнанку. Уизли оказался слабее, его шумно стошнило несколько раз. И это стало единственными звуками в резкой тишине. Собаки вжалась в землю у ног Лорны.

Мертвеца без губ и век после неудачи с Сильваной с ожесточением отшвырнул в сторону другой отступник.

— Говорил же, ни на что негодная тварь! — крикнул он и разрядил ему в голову двустволку.

Уродец рассыпался трухлявыми костями, по которым с хрустом, как по морозному снегу, вооруженный Отрекшийся прошел прямиком к Сильване.

Темной Госпоже выкручивали руки два мертвеца. С ее спины сорвали лук и колчан со стрелами. Годфри не освободили от пут. Уизли и Парука теперь тоже связали. Лорна увидела, что и к ней приближается мертвец. Невероятная ложь Годфри так и не спасла ей жизни.

Остановившись на почтительном расстоянии перед ней Отрекшийся прошипел:

— Миш Кроули, фы ф порядке?

До чего нелепое разоблачение, отстраненно подумала Лорна и кивнула. Присмотревшись, она узнала лорда Эшбери.

Годфри впервые посмотрел в глаза Лорне и покачал головой. А плененная Сильвана уставилась на нее и медленно хищно улыбнулась. Сердце Лорны похолодело от этой улыбки. В безвыходной ситуации поступай так, словно то, что тебе нужно, осуществимо. Кажется, после того, как Эшбери ее выдал, Лорна стала на шаг ближе к задуманному. Но и более безвыходной ситуации сложно представить.

— Лорд Годфри, вот так встреча! — весело воскликнул Отрекшийся, что держал Сильвану на мушке. — Вижу, вы нашли нашего беглеца-орка.

— Не понимаю, о чем ты, Джонсон, — ответил Годфри.

Джонсон оскалился.

— Ладно, с тобой потом разберемся. Не будем заставлять прекрасную леди ждать. Леди Сильвана, ваши валь'киры вернули меня к жизни, а вы, недолго думая, швырнули гнить в тюрьму. Ну и какое впечатление, как вы считаете, у меня сложилось от вашего правления?

Сильвана не удостоила его ответа. Она оглядывала каждого Отрекшегося, словно запоминала, словно давала понять, что никто не уйдет в живых после такой выходки.

Ее взгляд остановился на Эшбери.

— Это не рассвет на горизонте, правильно я понимаю? Это горит лагерь? Тогда поздравляю, — сказала она. — Не ожидала, что ты все же сподобишься на мятеж.

Эшбери покачал головой и ткнул пальцем в Годфри.

Сильвана расхохоталась.

— Дважды за эту ночь, Годфри! Ты дважды провел меня! Тебя я точно недооценила. Твоя смерть будет самой запоминающейся. Это я обещаю.

— Полегче на поворотах, леди, — подал голос Джонсон.

Сильвана наконец-то посмотрела на мертвеца с ружьем перед собой.

— Тебе плевать на этот мятеж и на трон Подгорода, Джонсон. Только такой глупец, как Эшбери, мог не понять этого. Тебе нужно вернуть себе крепость Темного Клыка, которую у тебя отобрал ее отец, Кроули. И именно туда ты повернешь сразу, как закончишь здесь со мной.

Джонсон поиграл ружьем.

— Ну да, и что из этого? Я выбрался из проклятой клетки, это главное.

— Эй! — крикнул ему Эшбери, яростно жестикулируя.

— Што-што? — передразнил его Джонсон. — Думал, я голову положу ради того, чтобы посадить тебя на трон вместо нее? Челюсть подбери для начала.

— А я предупреждал, — заметил Годфри.

— Надоели вы мне, — сказал Джонсон. — И Крепость заждалась. Прощайте, и вправду мертвая леди.

Лорна закричала. Раздался выстрел.