Битва Стихий

Глава 16 Трофей Гилнеаса

Они настигли стен Подгорода далеко за полночь. Небольшим отрядом из двух дюжин всадников. Немногие остались в живых. Но они гнали быстрее остальных, у них были на то свои причины. И вовсе не страх перед мятежниками подгонял их. Остальные доберутся Подгорода не раньше, чем через двое суток.

Многих убили в междоусобице. Бегство из Гилнеаса не прошло бесследно для армии Подгорода. В ее рядах зрело недовольство. Требовался лишь повод. Вырвавшиеся на свободу заключенные подожгли этот фитиль. Земли королевы мертвых запылали иным огнем.

Мятежным.

Слухи могут добраться до Подгорода даже раньше. Им нужно спешить, чтобы не дать панике завладеть сердцем королевства. Бесчинство должно быть остановлено, а виновные — наказаны.

Всадник во главе колонны все время подстегивал коня и вырывался вперед. Остальные догоняли его по мере возможностей своих лошадей. Редкий конь мог сравниться с тем могучим мерином, что летел впереди них во весь опор, не зная усталости, сквозь мглу стылой ночи. Всадник сливался с конем, пригнувшись почти к самой шее, когда конь переходил в быстрый галоп. Конь чувствовал страх. Странное и неожиданное чувство, давно позабытое его хозяйкой. Она нуждалась в этом быстром беге. Лишь инстинкт выживания и никаких мыслей. Разорванный плащ бился за спиной, как сорванный бурей парус.

Крики и выстрелы долго преследовали их. Только, когда они спустились с холма в Тирисфальские луга, их обступила тихая ночь. Зарево пожаров осталось позади. Для Тирисфаля красный диск на горизонте означал лишь зарождение нового дня. А для Серебряного Бора — омытую кровью попытку свержения королевы.

Она недооценила их. И слишком увлеклась собственной неуязвимостью. У нее будет время подумать над совершенными ошибками, если она сохранит трон и власть над этими землями.

Груженая телега, конечно, мешала им в пути. Узкий деревянный ящик, размерами похожий на гроб, грохотал и подпрыгивал на кочках. Оттуда могли раздаваться крики, но Сильвана была уверена, их не было. Она до сих пор не знала, правильно ли, что тот, кто находился внутри деревянного гроба, окажется в Подгороде. Она решит эту задачу. Пыточные камеры, возможно, вновь окажут ей незаменимую услугу и ускорят утомительный процесс дознания истины. Сильвана не любила вопросы без ответов.

Массивная оборонительная стена Подгорода выросла по правую руку от дороги. Она отсутствовала целую вечность в столице, в своем подземном городе-склепе. Ей хотелось хлестнуть коня, чтобы ускориться, но не следовало вырываться вперед, оставаясь без верных Следопытов. Кое-чему ей придется научиться. Полагаться на помощь других, например, и не рассчитывать только на собственные силы.

Их ждали. Яркие факелы освещали опущенный мост и ров с ядовитой зеленой жижей, в которую после чумы Плети превратилась самая обычная вода из озера Фенрир. Сильвана, не оглядываясь, подняла правую руку. Отряд замедлил скорость. Тяжело громыхая, все еще катилась по склону телега, догоняя верховых. Затем и она остановилась и все стихло.

Королева присмотрелась к нежити, что сновала вдоль подвесного моста во внутренний двор Подгорода и обратно, но не заметила признаков сговора или того, чего ей стоило бы опасаться. Ей хотелось быстрее вернуться в город, но и спешить не нужно. Следопыты не нуждались в озвученных приказах, достаточно было кивка. Несколько всадников отделились от группы и направились к городским воротам. Сильвана оправила капюшон, скрывавший ее волосы и ее лицо. Повела плечами и испытала непривычную легкость.

Она никогда не простит им отобранного оружия. Это же лук Солнечного Скитальца, да сгниет их плоть раньше времени! Она вернет его, чего бы ей это не стоило.

Следопыты скоро вернулись.

— Все в порядке, ваше величество. Можно ехать. В Подгород прибыли гонцы с важным донесением из Оргриммара, оттого и некоторая суматоха. В самом городе все спокойно, мы успели раньше, чем печальные вести достигли Тирисфаля.

Копыта зацокали по деревянному настилу подъемного моста. Мерин нетерпеливо всхрапнул, несомненно, узнал родные места. Телега со скрипом преодолела мост и въехала последней, мост по приказу королевы тут же стали поднимать. Внутри двора, окруженного высокими стенами, сгустилась темнота. Лун на небе сегодня не было. Тускло белели полуразрушенные колоны и каменные лестницы, увитые плющом. Под сводами каменной арки справой стороны медленно вращалась уникальная волшебная сфера созданная Ромматом для телепортаций между Подгородом и Луносветом.

Королева вернулась домой.

— Ваше величество? Что прикажете с этим делать дальше?

Сильвана обернулась. Следопыт указывал на деревянный ящик. Нежить собиралась разгружать его и ждала приказов.

— В одиночную камеру. Вытащите гвозди из крышки, но не смейте открывать. Этот трофей из Гилнеаса требует бережного отношения. Я займусь им лично.

Лорд Винсент Годфри все видел. Наверное, Лорна Кроули надеялась, что в хаосе сражения никто не заметит ее действий, а слов и подавно. Но Годфри не дал себя провести.

Ни при жизни, ни после смерти лорду Винсенту Годфри еще не доводилось так отчаянно врать. Свет ему свидетель, он изобрел самую правдоподобную ложь за самые кратчайшие сроки. У него могло получиться. Сильвана не простила бы его ночные приключения, но он мог спасти хотя бы Лорну.

Когда Лорна рухнула наземь, Годфри перестал сомневаться. История с ядом правдива. Наравне со страхом голову вскружила опасная, манящая мысль. Дочь Кроули станет одной из них. Шах и мат, Кроули. Если Лорна обречена, она попадет в лагерь Отрекшихся. Годфри поверил ей. И очень разозлился, когда узнал, что глупая девчонка, подумать только, решила разыграть его.

К Лорне подлетел перепуганный гном с котомкой. Перевернул сумку вверх дном и вытряхнул дюжину одинаковых ампул. Крикнул куда-то в темноту и к нему присоединился орк. Гном приказал орку держать голову Лорны, а сам влил ей в открытый рот содержимое одной из них. Годфри не сразу спросил, что с Лорной, и получил исчерпывающий ответ. Обида затмила разум. Годфри совсем забыл о том, зачем ему в первую очередь стоило встречаться с Лорной Кроули.

Чумные бомбы Сильваны Ветрокрылой.

Тем вечером он не рассказал бы об этом гному, которого видел впервые в жизни. Орку — и подавно. А Лорна обманула его. И ради чего?

Годфри узнал ответ, когда прозвучал выстрел. Уже дважды он решил, что спасает жизнь Лорны Кроули. Но она, как оказалось, не нуждалась в спасении. Не нуждалась в жизни. Сама стремилась прямиком в пекло.

Орк подхватил уснувшую Лорну на руки, гном собрал лекарство обратно в рюкзак, и они оба, не оглядываясь и не ожидая прощаний от Годфри, устремились прочь от кладбища. Годфри остался один. Он отступил на шаг назад и под его ногой что-то хрустнуло.

Годфри нагнулся. В его руке оказался ампула с темно-бордовой, будто кровь, жидкостью. Бархатный мешочек защитил хрупкое стекло, ампула треснула, но сохранила целостность. Он спрятал ее в нагрудный карман плаща. Кровавый эликсир был при нем, когда его арестовали Темные Следопыты королевы мертвых и когда они бежали от них прочь по лесным тропам к Крепости Темного Клыка. Последнее напоминание о невероятном упрямстве дочери Кроули.

Годфри не нуждался в факеле. Он пересек двор, поднялся по винтовой лестнице в башню. Постучал в запертую дверь.

Долго ждать не пришлось. Дверь слегка приоткрылась и показалась растрепанная голова Джонсона. Кажется, на его голове поубавилось волос, но чтобы определить это Годфри не хватало остроты зрения.

Джонсон нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— Ну? — спросил он.

— Мы выставили посты, — сказал Годфри. — Но нам нужен дальнейший план действий. Мы забрали королевский лук. Сильвана не простит этого. Она придет за ним.

Джонсон покусал губы и поглядел в темноту за своей спиной.

— Я здесь еще не закончил, как ты понимаешь. — Его глаза дико вращались. — И чтобы ты знал, ее королевский лук пришелся как нельзя кстати. Я не отдам его без боя! — хохотнул он.

В полумраке комнаты было тихо. Ни звука. Жива ли еще эта девушка? Впрочем, зачем она ему мертвая? Действительно мертвая, а не ожившая нежить. Джонсон хотел поднять ее к жизни после смерти, чтобы отомстить. С валь'кирами у него не вышло. Он и не рассчитывал, что она попадет живой в его руки. «Ты не знаешь, как у мертвецов с этим делом?…». Теперь Джонсон знал. Годфри об этом знать не хотел. Ни тогда, ни сейчас подавно. Как и то, как Джонсон воспользовался королевским луком Сильваны Ветрокрылой.

— Еще нужно решить, что делать с этими двумя, — упрямо тянул свое Годфри.

— Брось. Зачем нам пленные, Годфри? Не выкуп же с них требовать? Поджарьте гнома на вертеле вместо свиньи и дело с концом. Это все, надеюсь? Мне надо идти.

— Подожди. Вот.

Годфри протянул ему бархатный мешочек. Джонсон взял, подкинул его в руке.

— Что там? Для золота слишком легкий.

— Это поможет восстановить силы. Эликсир бодрости. Завалялся у меня один. Но тебе он сейчас нужнее, насколько я понимаю.

Джонсон оскалил желтые зубы.

— Спасибо и давай, проваливай уже. — Дверь захлопнулась. — Скучала, моя королева?… — донеслось из спальни.

Годфри передернуло.

Он повернул обратно, вновь пересек двор и свернул по каменной лестнице в подземелье. В этот раз ему пришлось взять с собой факел. Не ради себя.

При виде света к решетке из глубин первой темницы прильнул бывший владелец крепости, неразумно лишивший в свое время такого типа как Джонсон любимой недвижимости.

— Прошу вас, пощады! Ведь я выполнил вашу просьбу…

Этот человек сдал свою дочь Джонсону, стоило тому только заикнуться. Годфри нечего было ему ответить, он раскрыл еще одну дверь. Затворил за собой и прошел мимо отдельных, особенных темниц. В последней коротали время гном и орк. Годфри до сих пор не понимал, что могло их связывать с Лорной и как она очутилась в такой компании. И он не собирался спрашивать.

Годфри закрепил факел. Орк не кинулся к решетке просить о пощаде, только поднял темные глаза.

— Вам нужно убираться отсюда, — сказал Годфри.

— Да я бы рад, — развел руками орк, — но ему нужна помощь…

Парук указал на кучу соломы. Гном метался в бреду.

— Пуля прошла навылет?

Орк покачал головой.

— Нет. Застряла в руке. А мои пальцы слишком неуклюжие.

Годфри кивнул, отворил темницу и вошел внутрь. Орк не шелохнулся, только внимательно наблюдал. Приблизился к гному.

— Убирайся… — пробормотал гном в бреду. — Помоги мне, Парук, пусть мертвец уйдет…

— Лежи смирно, Уизли, — приказал орк. — Так надо.

— Держи его крепко, — сказал Годфри орку. — Чтобы он не дернулся в нужный момент. Сейчас будет немного больно.

— Больно?! — отозвался гном. — Что мертвец может знать о боли?

— Да практически все.

Его пальцы нырнули в рану. Гном заорал. Годфри нащупал пулю и выдернул ее. Вытер окровавленные фаланги пальцев о полу плаща.

— Теперь уходите.

Орк подхватил гнома. Тот, похоже, рухнул в обморок. Уже легче. Одним болтливым меньше. Годфри лично проследил за выставленными в крепости дозорными, о чем он и сказал Джонсону. И он лично проследил, чтобы в этот час у западных ворот не было ни единой души.

— Слева от входа привязана лошадь. Живая. Последняя в крепости. Молись, чтобы ее не задрали воргены.

Орк молчал. Гном болтался на плече. Годфри видел, что орк старается быть с ним аккуратным. Бывший посол Вождя, что сбежал из плена королевы, вспомнил Годфри, возможно, это он. Только какая теперь разница?

Годфри отворил ворота и пропустил вперед орка. До него донеслось тихое ржание. Лошадь встала на дыбы, учуяв Годфри. Она нервничала все время, как только в крепость проникла нежить. Годфри сначала решил уйти, не смотреть же вслед орку и махать ему на прощание рукой. Но орк сам подъехал к нему. Уже верхом. Орк аккуратно положил гнома поперек лошадиной спины. Он уверенно правил лошадью, она вскидывала копытами и махала головой, но старалась побороть страх.

— Зачем она это сделала, Годфри? — спросил орк. — Зачем Лорна так поступила?

Годфри стиснул зубы. Что бы ни связывало этого орка с Лорной, он не сможет говорить с ним о ней. Это выше его сил. Ему нужно время, чтобы обдумать все еще раз. И ему нужно его последнее подтверждение своей правоты.

— Ты и сам там был, — ответил Годфри орку. — Ты все видел не хуже меня. Сделай то, о чем я просил. Не то я пожалею, что не послушался Джонсона и не поджарил этого гнома на вертеле.

Орк кивнул. Поблагодарил и ускакал прочь.

Годфри не вернулся обратно в крепость через западные ворота. Он вышел наружу, крепко запер их, отметил, что нужно поставить здесь часовых и пошел вдоль стены крепости. Паршивая крепость, надо сказать. Стены обсыпаются, никакой осады не выдержит, если до этого дойдет. А дойдет обязательно. Сильвана не простит им ни бунта, ни тем более отнятого личного оружия.

Впрочем, не этой ночью, решил Годфри, продираясь через колючие заросли терновника. Хотя бы не этой ночью. Ему нужна передышка.

Крепостная стена изгибалась и поворачивала к морскому побережью. Опять море. Все в его новой жизни после смерти сводилось к этой соленой луже. Некогда лучшая преграда Гилнеаса, снабженная губительными коралловыми рифами, теперь бесполезная, как и хваленая Стена Седогрива. По насыпи Годфри спустился вниз к воде. Приблизился с опаской, и не сразу сообразил, что не увидит своего отражения. Со дня возрождения к жизни он не видел собственного лица или тела в зеркале. Не самая популярная деталь интерьера среди мертвых граждан. Луны Азерота пощадили его, не ослепляли звездное небо. Черный бархат волн мягко плескался вдоль песочного берега.

Годфри услышал шорох, кто-то решил разделить с ним его ностальгические морские прогулки.

— Штиль, — весомо заметил Эшбери за его спиной.

Надо отдать должное этому шепелявому мятежнику. Скоро он научится выражать свои мысли только теми словами, что действительно содержат шипящие.

Годфри не замедлил шагу и не обернулся. Эшбери пошел следом. Годфри услышал:

— Королефа ф Подгороде.

Годфри это знал. Они преследовали Сильвану, но вести ее до Подгорода им было не по силам. Пока еще нет. С ней была армия, пускай и разбереженная мятежным духом. Многие с кладбищ Гилнеаса, оказавшихся на пути королевы после бегства из Столицы, примкнули к их рядам. Годфри удивило их количество. Между королевой и бывшим лордом этих земель, разумеется, они сделали логичный для них самих выбор. Это не гарантировало дальнейшей верности. Годфри не верил им. Настоящие подданные Сильваны в Подгороде, что в Тирисфале, куда он так и не добрался и никогда более не попадет. Живым уж точно.

— Где Лорна… мы не знаем.

Это прозвучало даже без ошибок. Годфри остановился. Обдумал сказанное. Направился дальше вдоль линии прибоя. Ему нечего ответить на это. Эшбери знал, что совершил непоправимую ошибку, когда назвал дочь Кроули по имени. Совестливость у него не отнять. Эшбери не умел просчитывать действия наперед, но терзаться последствиями — это он умел. Он сам распорядился, чтобы девушку нашли и не трогали. В том разбое, когда нежить крошила каждого встречного, отдать такой приказ было смелым решением.

Но Лорну не нашли. В последний раз Годфри видел Лорну именно возле королевы. Винсент Годфри все видел. А еще он был связан.

До того, как Джонсон разрядил обойму, Лорна закричала. Годфри был уверен, крик прозвучал раньше выстрела. Мастифф сорвался с места у ног девушки и преодолел расстояние до королевы мертвых.

Разумеется, нервы собак были взведены до предела. Лорна могла не удержать их, и одна из них рванула в бой. Но из нескольких дюжин оживших трупов, что окружили троих живых, собака выбрала именно того, кто угрожал смертью Сильване Ветрокрылой.

Мастифф подпрыгнул прямо перед лицом королевы и впился зубами в костлявую руку Джонсона. Он успел нажать на спусковой крючок. Сильвана отскочила в сторону. Ее скорости и реакции можно было только позавидовать. Чего не скажешь о гноме. Предназначавшаяся Сильване пуля угодила в него. Повезло, что в руку, возможно, помощь Годфри не пройдет даром. А через миг на подмогу Сильване подоспел второй отряд Следопытов.

Годфри заметил хищную улыбку королевы, когда прозвучало имя Кроули. Она не упустит своего. Дочь Дариуса Кроули значила многое.

Джонсона атаковала вторая собака. Мастиффы повалили его наземь. Лишь одна из них выжила, умчалась в лес, а Джонсон выдернул окровавленный нож из бока той псины, что разгрызла ему правую руку.

Лорна осталась одна. Эшбери на роль защитника мало годился. Об этом он тоже потом сокрушался, но что толку? Сражение унесло связанного Годфри в сторону, ему тоже приходилось сражаться за собственную жизнь. Эшбери не сразу развязал его. Когда он вновь посмотрел на поляну, Лорны уже не было.

Годфри не слишком цеплялся за жизнь гнома, но орк почему-то цеплялся. А хоть один из этих двоих должен был остаться в живых и добраться до Гилнеаса.

Годфри мог бы и дальше почем зря подозревать Лорну, если бы не расслышал того, что именно она прокричала. Он не сразу осознал значение этого простого слова. Было не до того. Уже в крепости до него вдруг дошло, а потом он взял бархатный мешочек и направился к комнатам, что занял Джонсон и не выходил из них уже несколько дней.

— Зачем пришел? — спросил он Эшбери, наконец.

— Джонсон мертф. Девица тоше. Ты теперь главный.

— Как?

— Яд, — так же коротко ответил Эшбери.

Как благородно и неожиданно. Мерзавец Джонсон поделился с возлюбленной бодрящим эликсиром. Конечно, им обоим нужны были силы.

— Забери королевский лук из спальни Джонсона, — сказал он Эшбери. — Глазу с него не спускай, понял?

Эшбери кивнул, песок под его голыми ногами тихо заскрипел. Одно удовольствие с ним теперь разговаривать. Слова лишнего не скажет.

Годфри опустился на песок. Обхватил голову руками.

У Лорны Кроули действительно был яд. Она не выпила его, как сказала ему. Она хотела стать Отрекшейся, и хотя бы в этом она не обманула его. Яд, что был у нее с собой, предназначался для другой. Для королевы Отрекшихся, жизнь которой она спала своим резким выкриком: «Фас!».

Лорна Кроули добилась своего. Она была где-то там, рядом с королевой. Но уже без яда.

Парук гнал всю ночь. В дороге лошадь сильно нервничала. Слишком близко они были и к крепости Темного Клыка, и к лагерю Отрекшихся. Они миновали заброшенное кладбище, на котором Лорна назначила Годфри встречу, и руины Стены Седогрива. Орку казалось, что на землях Гилнеаса сейчас безопасней. Но расслабляться все равно не стоило. На рассвете пришлось сделать привал.

Уизли урывками приходил в себя, стонал и бредил. Его лихорадило. Скачка, разумеется, не пошла ему на пользу, но вроде и не навредила. После того, как Годфри извлек пулю, рана перестала кровоточить. Через несколько дней, возможно, спадет отек, только где эти несколько дней взять?

Парук не был уверен в своих дальнейших действиях. Он не мог бросить гнома одного в лесу на растерзание воргенов или нежити. Как и оставить Уизли в крепости. В одиночестве гном долго не протянет, ни пропитания, ни воды он себе набрать или добыть не сможет. Но терять время, дожидаясь, пока гном пойдет на поправку, Парук тоже не мог.

Парук нарвал еловых ветвей и соорудил в тени подстилку для Уизли. Обтер взмыленную лошадь свежей травой, привязал среди сочных зарослей и опустился наземь перевести дух. Неподалеку журчал ручей, он немного отдохнет и наберет воды себе, лошади и попробует напоить Уизли. Еще нужно обязательно промыть рану. А потом добыть какой-то пищи. Может, в округе найдутся съедобные коренья или ягоды, чтобы ему не пришлось уходить далеко в лес, сооружать силки и оставлять лошадь и гнома без присмотра.

После тошнотворного смрада целой армии нежити Парук с удовольствием вдыхал свежие ароматы хвои. Медленно на рассвете пробуждалась природа, нерешительно перекликались птицы. Как давно он не слышал птиц. Птицы, это хорошо. Он без труда поймает одну из них на ужин. Или обед…

Кажется, на какое-то время Парук заснул. Пробуждение было резким. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Первым делом он посмотрел на лошадь. Та паслась и не выказывала признаков беспокойства.

— Здесь кто-то есть… — прошептал Уизли.

Он, наконец, пришел в себя, но возможно все еще бредил. Гном озирался вокруг с совершенно безумным видом. Кожа приобрела плохой желтовато-серый оттенок, на одежде засохла спекшаяся кровь. Могла ли его рана привлечь хищников?

— Ты что-то слышал? Или видел? — тихо спросил его орк. — Я случайно заснул.

— Слышал… Шаги. Кто-то ходит сзади. Туда обратно. Мне кажется, он все еще там. Наблюдает.

Парук сглотнул. Солнце уже поднялось, и яркость дня не вязалась с засевшим внутри него холодом панического страха. Спящий орк и раненный гном не были достойными противниками, любой Отрекшийся не стал бы выслеживать их и дальше. Даже хищник мог подобраться ближе, пока Парук спал. Разве что это…

Орк поднялся на ноги и с громко бьющимся сердцем углубился в лес за спиной Уизли. Тихо свистнул. Ждать пришлось совсем недолго.

Мастифф Лорны кинулся к нему на встречу, радостно виляя хвостом, сбил его с ног. Облизал так, что сухого места не осталось. Единственный выживший мастифф. Второго убил Джонсон, после того, как пес помешал ему убить Сильвану Ветрокрылую.

Парук не понимал, почему Лорна отдала собаке подобный приказ. Он и не предполагал, что она питает особо теплые чувства к королеве мертвых. Лорной двигали мотивы, которых Парук, сколько не пытался, так и не смог понять. Он считал, что Годфри знал правду, поэтому рискнул спросить. Но Годфри не счел нужным ответить. Эту тайну он унесет с собой в могилу, из которой во второй раз уже не вернется.

Парук потрепал собаку, схватился за ошейник и повел ее к Уизли. Собака обрадовалась и гному. Мастифф похудел за проведенные в лесу дни, но он все еще был достаточно крепким, чтобы…

Парук шумно выдохнул через нос. Да помогут им предки. Вот оно, идеальное решение. Собака — то, что им нужно. Осталось только рассказать об этом Уизли. Пожалуй, лучше это сделать после еды. И ему, и собаке понадобятся силы для того, что задумал Парук. О них некому будет позаботиться.

— Оставлю тебя с псом, Уизли. Охота не займет много времени. Нам всем нужно подкрепить силы. Охраняй! — велел он псу.

Тот устроился рядом с гномом.

— Проклятая псина, — проворчал гном, но его недовольство не было искренним. Черты его лица даже немного разгладились. Рана не давала о себе забыть ни на минуту.

Когда Парук вернулся с двумя перепелками, гном опять спал. Орк проверил, жара не было. Он развел маленький костер и почти сразу потушил его, разворошив угли. Общипав птичьи тушки, завернул их в широкие листья, закопал зеленые конверты в горячие угли. Сходил за водой для них и отвел на водопой к ручью лошадь.

День перевалил за полдень, когда они, наконец, поели. Собака терпеливо ждала своего часа, чтобы разделаться с костями.

Гном не выдержал первым.

— Говори же, — проворчал он. — Что нам дальше делать?

— Ты должен вернуться, Уизли. Сильвана хочет уничтожить Гилнеас. Орда запретила ей пользоваться чумными бомбами, но она считает, что Вождь вряд ли будет обеспокоен судьбой никому не известного королевства, жители которого заражены неизлечимой болезнью. Сильвана сделает все, чтобы в глазах всего Азерота уничтожение Гилнеаса стало проявлением ее последнего милосердия к людям, измученным нападениями воргенов. Никто не помешает ей. Никто не знает об этом, кроме меня, тебя и Годфри, который рассказал мне и выпустил нас с тобой из крепости с одним условием. Что мы расскажем о нависшей угрозе жителям королевства. Годфри не знает, сколько времени у них есть. Но они должны хотя бы попытаться защитить себя. Ты хотел спасти этих людей, Уизли. Еще в самом начале. Тогда у тебя не было никаких шансом. Теперь он у тебя есть.

Уизли не прерывал его, только глядел, как на допросе, с недоверчивым прищуром.

— А ты? — наконец, спросил гном.

Не было смысла утаивать правду.

— Я отправлюсь в Серебряный Рассвет, к лорду Фордрингу.

Гном встрепенулся.

— Ты расскажешь ему… о Стене? О гоблинах и динамите?

Нет, мог бы ответить ему Парук, Фордрингу ни к чему знать истинную причину начала войны между Гилнеасом и Подгородом. Эта тайна не по зубам такой организации, как Серебряный Рассвет. Парук не знал, кому в Азероте по силам разоблачить членов Сумеречного Молота. Они с Уизли долго обсуждали это еще в тюрьме Гилнеаса, когда Парук отчаялся вспомнить имя эльфа крови. Уизли долго убеждал его, что стоит лишь предать огласке имя эльфа, когда он его вспомнит, и это едва ли не сразу обезоружит противника и понудит его сдастся.

Теперь Парук знал это имя. Но, в отличие от Уизли, по-прежнему не верил в силу правды. А еще в далеком Оргриммаре его ждала Гришка. Он даст шанс Гилнеасу, хотя, видят предки, никогда не рвался в спасители четвероногих воителей. Нежить могла не церемониться с ними, это Годфри спас их в обмен на обещание. Он не просил ничего сверхъестественного. Хотя бы предупредить. Парук сдержит обещание и устремится в Оргриммар. А таинственные разоблачения ждали два года. Могут еще подождать.

Но сейчас нет времени для пререканий и споров. Каждый миг, что они теряют за разговором, стоит Гилнеасу жизни.

Парук постарался, чтобы его голос звучал уверенно:

— Я расскажу Фордрингу о Стене, однако не сразу, ты должен это понимать. Я не смогу заявить об этом с порога, лишь заявившись в Дольном Очаге, верно? Меня сочтут безумцем. Возможно, тебе, Уизли, было не до того после ранения, но…

— Я все видел, — огрызнулся гном. — Пускай я едва не умер, но и не ослеп раньше времени. Думаешь, Фордринг чем-то поможет если не Гилнеасу, то Лорне? Она ведь в плену Отрекшихся?

— Следопыты увели ее. Годфри не знает, где она сейчас. По правде сказать, я надеюсь, что Серебряный Рассвет поможет и Лорне, и Гилнеасу. Для начала я расскажу о чумных бомбах и попрошу связаться с ночными эльфами Дарнаса. Постараюсь сделать все, чтобы эльфы выслали еще корабли. Твоя задача предупредить людей. Потом я расскажу Фордрингу о Лорне. Это нейтральная организация, Уизли, ты ведь знаешь. Не жди от нее чудес.

— Парук, она спрашивала меня о Сильване, о Третьей Войне и войне с Плетью, пока мы шли от реки к тому кладбищу. Лорна ничего не знала о ее судьбе, о пытках, которых ее подверг принц Артас. Зачем Лорна спрашивала меня об этом?

— Я не знаю, Уизли. Тебе стоило спросить ее саму.

Гном с тоской поглядел на лошадь вдали, потом перевел взгляд на свои босые грязные ноги.

— Я ведь могу умереть раньше, чем доберусь до Кроули, — задумчиво сказал он. — До Столицы путь не близкий.

— А собака тебе на что?

— Тоже мне защитник, — фыркнул гном.

— Кто сказал, что она должна тебя защищать? Ты поедешь на ней верхом.

Гном даже не нашел слов, чтоб возразить.

Простое решение. Большая собака и маленький гном. А быстро добраться до Дольного Очага Парук может только верхом. И даже верхом на это уйдет не один день. При условии, что он вообще пересечет земли Отрекшихся.

Все это время Гилнеасу придется ждать и гадать, удастся ли им прожить следующий день или он станет последним. Кажется, до Уизли, наконец, стало доходить.

— Нужно привязать меня, — хрипло сказал он. — Я не удержусь. Из-за руки.

Парук указал на сплетенные из вьющихся растений веревки. Он сплел их достаточно, пока Уизли спал. И вымочил в ручье для пущей крепости.

— Собака узнает Кроули, — наконец, нашелся гном. — Он будет задавать вопросы. Ведь Лорна забрала этих псов с собой в Дарнас. Они сейчас должны быть на половине пути в Дарнас в Великом Море!

— Уизли, заруби себе на носу. Лорд Кроули не доберется живым до Подгорода. Так что ври, обманывай, но держи язык за зубами.

— Дай мне еще воды.

— Не пей так много.

— Знаю, знаю. Давай, помоги мне сесть на ее спину.

— Будет больно, — предупредил орк.

— Я знаю, проклятая жаба!

Уизли мужественно вытерпел, пока Парук обвязывал его вокруг талии, а затем делал несколько крепких узлов вокруг собачьей шеи и живота. Мастифф дружелюбно помахивал хвостом. Будто всю жизнь только и занимался тем, что гномов катал.

— Давай. Пока я еще жив, — процедил гном.

— Не поминай лихом, свинка.

Парук выкрикнул все команды, какие только подходили для этого случая:

— К лорду Кроули! Апорт! Марш! Домой!

Мастифф резво устремился в лесную чащу и быстро исчез. Может быть, он понял. А может, он привезет Уизли к кроличьей норе. Кто знает.

Вскоре все стихло. Чирикали птицы, прощаясь с заходящим солнцем. Фыркала лошадь.

— Ты только выживи, Уизли, — прошептал Парук и по привычке сделал знак, отводящий беду.