Битва за рай

11

Было три часа пять минут. Меня знобило. Не то чтобы трясло, а именно знобило. Объяснить разницу, пожалуй, трудно. Так же как трудно сказать, где кончается озноб и начинается дрожь.

Холод, страх, волнение. Все они щедро вносили вклад в моё состояние. Но главным, конечно, был страх. А в голове крутились слова... какая-то цитата. Ну да, из Библии: «И величайшим из всего была любовь». Мой страх происходил из любви. Любви к моим друзьям. Я не хотела их подвести. Потому что тогда они бы погибли.

Я снова посмотрела на часы. Три часа восемь минут. Мы сверили часы, прямо как в кино. Я потуже натянула ремешок под подбородком. Должно быть, я выглядела довольно глупо, но единственной полезной вещью, которую я нашла на технической станции, кроме ключей зажигания, оказались шлемы. Я надела один и бросила в кабину ещё шесть. Они, наверное, не могли остановить пулю, но отменили бы смерть, превратив её, например, в сотрясение мозга. Озноб начал превращаться в дрожь. Было десять минут четвёртого. Я повернула ключ зажигания.

Огромная машина зарычала и вздрогнула. Я осторожно потянула рычаг, стараясь не видеть солдат под каждым деревом, за каждой машиной. «Никогда не поворачивай рычаг скорости хоть на дюйм больше, чем это необходимо». Это был голос папы. И он говорил не только о вождении. Я усмехнулась, снова выжала сцепление, переходя на вторую скорость. Ещё раз сцепление, и... мотор заглох. Я внезапно вспотела, меня охватило жаром, несмотря на холод и одиночество. Вот самая слабая часть нашего плана: у меня не было времени привыкнуть к машине.

Но я справилась. Выехав из ворот, я включила фары на повороте на Шерлок-роуд. Это был пункт, по поводу которого мы спорили больше всего. Я и теперь не думала, что Гомер и Робин были правы, но мы решили сделать именно так, и я подчинилась.

— Это их смутит, — сказал Гомер. — Они подумают, что это кто-то из своих. А мы так можем выиграть несколько секунд.

— Это привлечёт их внимание! — возразила я. — Они могут услышать шум мотора за квартал или два, но вот свет фар увидят за километр!

Так мы и повторяли без конца одно и то же.

Так трудно было подчинить себе эту огромную штуковину, заставить её обогнуть угол. Я подъехала к Баркер-стрит и уже за сотню метров до угла начала поворачивать, но даже этого оказалось недостаточно. В результате я описала слишком большой полукруг, едва не врезавшись в дом на противоположной стороне Баркер-стрит. К тому времени, когда я выровняла машину и повела её по правой стороне улицы, я уже была почти на месте и чуть не наехала на Робин и Ли.

Они стояли там, ожидая. Ли, ужасно бледный, прислонился к телеграфному столбу, глядя на меня так, словно я призрак. А может, это он был призраком? Икра его ноги была замотана белым и лежала на баке для мусора. А Робин, стоявшая рядом с ним, на меня вообще не смотрела, она внимательно оглядывалась по сторонам.

Я уже опустила вогнутый щит снегоочистителя так низко, как только смогла. Теперь я опустила его ещё ниже и нажала на тормоз. Вот только мне следовало сделать это в обратном порядке, сначала тормоз, потом черпак, потому что он ударился об асфальт, выбив фонтан искр, пропахав мостовую метров на двадцать в длину, прежде чем грузовик наконец замер на месте и снова заглох. К тому же мне и не нужно было опускать черпак так низко, потому что Ли и без этого мог забраться в него, но я старалась выглядеть поумнее, показать, какая я ловкая и искусная. А теперь мне пришлось снова запускать мотор, давать задний ход и, пока Ли хромал вперёд, опять немного поднимать черпак.

Робин помогла Ли забраться в углубление. Она выглядела такой спокойной. Я наблюдала за ними сквозь ветровое стекло, слишком сосредоточившись на их напряжённых действиях и не замечая ничего вокруг. Но тут послышался свист, и я сообразила: что-то не так. Я испуганно вскинула голову. Ли как раз уже забрался в выемку и лёг. Робин, услышав свист и даже не оглянувшись, чтобы понять, в чём дело, рванулась к пассажирской дверце. Я увидела в конце улицы нескольких солдат, они смотрели в нашу сторону, показывая на нас пальцами. Кто-то уже опустился на одно колено и поднимал винтовку. Наверное, фары действительно выиграли нам время, ведь они пока что не стреляли.

Хотя мы подробно обсудили маршрут, я решила, что сейчас незачем подчиняться большинству: обстоятельства изменились. Я подняла снегоочиститель и схватилась за рычаг передач. Грузовик неохотно пополз задним ходом. «Только не выпусти рычаг! — молила я себя. — Только не заглохни снова!» — молила я тяжёлую машину.

Мы двигались назад.

— Надень шлем!

Робин рассмеялась, но шлем взяла. В машину ударили первые пули. Они колотили по металлу, как будто на нас напал какой-то гигант с кузнечным молотом. Некоторые из них тут же рикошетили и уносились в темноту, как злобные слепые москиты. Я надеялась, что они не угодят в кого-нибудь ни в чём не повинного. Ветровое стекло разлетелось водопадом осколков. «Никогда не поворачивай рычаг скорости хоть на дюйм больше, чем это необходимо...» Вот только мы сейчас пользуемся другой системой мер, папа. Дюймы тут ни при чём. Да, иногда приходится отступить назад, прежде чем сможешь двинуться вперёд. Прежде чем вообще куда-то двинешься. Но мы неслись назад слишком быстро. Я хотела задним ходом обогнуть угол, потому что всё равно не было времени останавливаться, разворачиваться и огибать его правильным способом. Я начала поворачивать руль, надеясь, что Ли держится как следует. Моё дурное вождение создавало хотя бы трудности для солдат — мы оказались слишком мечущейся целью. Мы на что-то налетели, потом я инстинктивно пригнулась, когда что-то пронеслось над грузовиком. Это оказалась ветка дерева. Я вывернула руль ещё резче, так что левые колеса приподнялись над землёй. Робин наконец потеряла самообладание и завизжала, но тут же пробормотала:

— Извини...

Я просто поверить не могла в то, что она это сказала.

Грузовик каким-то чудом не перевернулся, колеса встали на землю, и мы понеслись по пешеходной дорожке, сбивая изгороди и кусты. Я смотрела в основном в зеркало бокового вида — по-другому просто не получалось. Я снова налегла на руль, так сильно, как только осмелилась. Мы должны были либо опрокинуться, либо обогнуть угол. Ещё одна пуля догнала нас, когда мы поворачивали, — она пролетела так близко, что я кожей ощутила дуновение воздуха, — и тут же расколотила боковое окно. Мы снова выскочили на дорогу, и патруль нас уже не видел. В зеркале я заметила маленькую машину с горевшими фарами дальнего света. Я подумала, что это джип. Мы не могли избежать столкновения с ним, и не избежали. Мы врезались в него с чертовской силой и проехали прямо по нему. Мы с Робин ударились головой о крышу кабины, и наши шлемы оказались кстати. Я даже злобно усмехнулась при этой мысли.

Переезд через джип был вроде переезда через небольшой холм на большой скорости. Я вывернула руль, и грузовик развернулся на сто восемьдесят градусов. Теперь мы наконец ехали правильным образом. Впереди лежала машина, на которую мы налетели. Я видела в ней тела, но сама машина выглядела так, словно на неё свалился гигантский валун. Два или три солдата уползали в темноту, как здоровенные мокрицы. Я прибавила ходу. Мы обогнули джип, но всё равно слегка задели его, сначала снегоочистителем, потом левой стороной грузовика. Мне стало жаль Ли: я забыла поднять снеговой щит. Мы понеслись по Шерлок-роуд. Было почти ничего не видно. Я переключила фары на дальний свет, но ничего не произошло, — похоже, уцелели только парковочные огни.

— У тебя всё лицо кровью залито, — сказала Робин.

И тут я поняла ещё одну причину того, почему плохо вижу. А я-то думала, это пот.

— Застегни ремень безопасности, — приказала я.

Робин засмеялась, но пристегнулась.

— Как ты думаешь, Ли там в порядке?

— Я молюсь, чтобы это было так.

И в этот момент я увидела самое радостное зрелище в своей жизни. Из очистителя поднялась худая рука и изобразила знак победы, раздвинув два пальца — хотя рассмотреть это в темноте было нелегко, — а потом снова исчезла.

На этот раз мы обе захохотали.

— Ты как, в порядке? — обеспокоенно спросила Робин. — Что с лицом?

— Думаю, всё нормально. Я даже и не заметила ничего. Боли нет, просто немного щиплет.

Холодный ветер хлестал нам в лицо, когда я прибавила скорость. Мы проехали ещё квартал, мимо школы, а потом Робин, выглянув в окно со своей стороны, сказала:

— Они приближаются.

Я глянула в боковое зеркало и увидела фары. Похоже, машин было две.

— Нам далеко ещё?

— Пару километров. Может, три.

— Начинай молиться.

— Думаешь, я прекращала?

Я с такой силой давила на педаль, что у меня уже болела ступня. Но преследователи мчались стремительно, а мы как будто стояли на месте. Через квартал они уже были в каких-нибудь пятидесяти метрах за нами.

— Они стреляют, — предупредила Робин. — Я вижу вспышки.

Мы промчались мимо знака «Стоп» на скорости в девяносто пять километров. Одна из машин была уже прямо у нас на хвосте, свет фар отражался в моём зеркале. А потом зеркало исчезло. И хотя я смотрела прямо в него, я даже не заметила, как оно пропало. Но оно определённо пропало.

Однако знак «Стоп» навёл меня на некую идею, я уже смутно думала о таком как о возможной тактике. Но этот знак показался чем-то вроде предзнаменования, появившись вовремя. И я решила последовать его совету. Я лишь надеялась, что Ли при этом выживет.

— Держись как следует! — крикнула я Робин и ударила по тормозам со всей силой, какая только у меня нашлась. И одновременно дёрнула ручной тормоз.

Грузовик занесло в сторону, он чуть не перевернулся. И он ещё шёл юзом, когда я с удовлетворением услышала, как машина врезалась в нас сзади, завертелась на месте, потеряв управление. А потом перевернулась. Мы наконец остановились, раскачиваясь. Мотор снова заглох, и на минуту мы стали идеальной мишенью. Я бешено крутила ключ, так что мягкий металл буквально изогнулся в моей руке. Вторая машина остановилась, но едва ли в сотне метров от нас. Мотор наконец завёлся. Я погнала грузовик вперёд. Из второй машины опять открыли огонь, и вдруг я услышала два удара внизу, под собой. Я вывела грузовик на дорогу и нажала на акселератор, но машина дёргалась в стороны и не слушалась руля.

— Что случилось? — спросила Робин.

Она выглядела испуганной, что было не похоже на неё.

— Видно, прострелили шины.

Зеркало со стороны Робин всё ещё было на месте, и я посмотрела в него. Вторая машина тронулась с места и быстро приближалась. Робин тоже посмотрела назад:

— А что там в кузове?

— Не знаю. Не смотрела.

— Но там что-то есть. А как им управлять?

— Наверное, вот этот синий рычаг...

Робин схватилась за него и опустила вниз. Вторая машина попыталась нас обогнать. Чтобы не допустить этого, я поехала зигзагом, с пробитыми шинами это не составляло особого труда. А потом что-то посыпалось из поднявшегося кузова с мягким скользящим шумом. Я всё ещё не знала, гравий там или земля. В зеркало со стороны Робин я лишь увидела, что машина сзади резко остановилась, так резко, что едва не поднялась на дыбы. И через минуту мы уже были на аллее Трёх Поросят.

Я быстро развернула машину и перегородила ею дорогу, как мы и решили заранее. Мгновение-другое я не видела Гомера. Мне стало плохо. Хотелось лишь одного: упасть в пыль на колени и освободить желудок. Но Робин не терялась. Она выскочила из кабины и поспешила на помощь Ли. А потом я увидела Гомера, ехавшего задним ходом с опасной скоростью, прямо к нам. Я выскочила из кабины и побежала к нему, а он остановил машину в нескольких метрах от меня, заехав в канаву. Похоже, этой ночью все ездили задом наперёд, и не слишком успешно. Я услышала удар, ещё одна пуля промчалась мимо меня в темноту. Гомер уже выскочил из машины — это был многоместный «БМВ». Гомер мгновенно открыл заднюю багажную дверцу и уже помогал Ли забраться внутрь. Робин оставила ему это занятие и побежала к передней пассажирской дверце, открыла её и заднюю дверцу для Гомера. Пуля ударилась в машину, пробив дыру в задней пассажирской дверце. Похоже, в нас стрелял только один человек, из пистолета. Вполне возможно, что он и был один во второй машине. Гомер оставил дверцу со стороны водителя открытой и не выключил мотор. Я забралась туда из канавы и оглянулась. Ли был уже внутри, Гомер садился, Робин была на месте. Порядок. Я нажала на акселератор, ещё не опомнившись после грузовика и потому приложив слишком много силы. Мы выскочили из канавы, как кенгуру. Сзади послышался болезненный вскрик. Я повторила попытку, на этот раз стараясь действовать мягче, потом мы потеряли ещё одно боковое окно и ветровое стекло тоже, и эта пуля тоже чудом проскочила мимо меня.

Нам пока что везло, но когда кто-то в темноте стреляет в бешено мчащуюся цель, то удача всегда на стороне мишени. Я это знала по поездкам на охоту. Я иногда стреляла в зайца или кролика, за которым гнались собаки. Это была пустая трата зарядов и опасно для собак, но весело. Один раз я попала. Но те ребята позади старались изо всех сил. И нельзя было их недооценивать. Может, кто-то из них и не был достаточно хорошо обучен, как говорил мистер Клемент, но они доставили нам много неприятностей.

«БМВ» буквально летел. Дорога была грязной, но прямой и глаже многих других.

— Хорошая машина! — крикнула я Гомеру, посмотрев на него в зеркало заднего вида.

— Я уж постарался выбрать получше, — ехидно ухмыльнулся он.

— Чья она?

— Не знаю. Стояла у одного из больших домов рядом с полем для гольфа.

Робин, сидевшая рядом со мной, обернулась и заглянула назад:

— Ли, как ты там?

Последовала пауза, потом раздался тихий голос Ли, которого, как мне показалось, я не слышала уже с год.

— Лучше, чем было в том проклятом грузовике.

Мы все громко засмеялись, выплёскивая нервное напряжение.

Робин повернулась ко мне, сняла с меня шлем и принялась осматривать мой лоб, пока я вела машину.

— Эй, не надо, — сказала я. — Слишком отвлекает.

— Но у тебя всё лицо в крови и плечи тоже.

— Не думаю, что это серьёзно. — Я действительно ничего не чувствовала. — Наверное, просто осколок стекла. Раны на голове всегда сильно кровоточат.

Мы уже приближались к Мелдон-Марш-роуд. Я немного сбавила ход и выключила фары, наклонившись вперёд и сосредоточившись. Вести машину ночью без огней — ужасно трудно и опасно, но я прикинула, что у нас уже нет преимущества неожиданности, как с грузовиком. У этих парней могли быть рации. Так что теперь нам приходилось полагаться на то, что мы найдём убежище.

До моего дома ехать было минут сорок-пятьдесят. Но тёмного времени оставалось с пару часов, а мы заранее договорились, как использовать это время. Приходилось выбирать между двух зол. Если бы мы отправились прямиком ко мне домой, нас нетрудно было бы выследить. Оставаться на дороге означало подставиться вражеским патрулям. Мы могли бы где-нибудь спрятаться и отправиться дальше следующей ночью, но мы понимали, что с каждым днём наши враги станут всё плотнее сжимать кольцо вокруг нашей округи. А после того, что мы только что натворили, они вполне могли к следующей ночи вызвать подмогу.

Кроме того, нам всем отчаянно хотелось вернуться к Фай, Корри и Кевину и спрятаться в Аду. Нестерпимо было думать, что мы проведём ещё один день вдали от друзей. Мы хотели как можно ближе подобраться к дому. А чтобы выбрать окружной путь, от нас требовалось полное самообладание.

У Гомера было время для разработки приблизительного маршрута, пока он ожидал нас в «БМВ», затаившись в тени на аллее Трёх Поросят. Теперь он начал его объяснять, показывая карандашные пометки, сделанные им на карте.

— Вот так мы проедем мимо дома Криса Ланга, — сказал Гомер, пока я с максимальной скоростью гнала машину по Мелдон-Марш-роуд. — А там поменяем машину. Если ключей не будет в зажигании, я знаю, где они могут лежать.

— Зачем менять машину? — слабым голосом спросил Ли.

Думаю, он боялся очередного перемещения, потому что это означало бы ужасную боль.

Гомер объяснил:

— Наш замысел — добраться до Ада на четырехприводном внедорожнике и там спрятаться на какое-то время. «Лендровер» у дома Элли должен быть уже нагружен. А это значит, что нам надо бросить машину, на которой мы едем сейчас, и добираться туда на какой-то другой. Потому что, если через день или два патрули явятся к дому Элли и найдут там простреленный «БМВ», они начнут обыскивать всю округу... ну и тогда с родителями Элли может случиться что-то плохое.

После долгого молчания Ли проговорил:

— У родителей Криса есть «мерседес».

— Это уже приходило мне в голову, — откликнулся Гомер. — А поскольку они уехали за границу, то «мерс», скорее всего, стоит в гараже, а не на парковке у ярмарки. А Крис вряд ли успел получить права. И если уж нам приходится ввязываться в войну, то мы можем сделать это красиво. Теперь налево, Эл.

Мы подъехали к дому Криса через десять минут, промчавшись мимо дома сразу к гаражу и сараям, что стояли в сотне метров сбоку. Мы все устали, и не только физически, мы были измотаны эмоциональным напряжением нескольких последних часов, поэтому с трудом выбрались из машины. Гомер и Робин стояли, глядя на «мерседес», пока я отошла поговорить с Ли. Я была потрясена его бледностью — волосы у него казались ещё чернее, а глаза ещё больше, чем обычно. Пахло от него, пожалуй, ещё хуже, чем от нас, а на повязке проступило новое красное пятно.

— У тебя кровотечение, — сказала я.

— Совсем небольшое. Наверное, пара швов разошлась.

— Ты вообще выглядишь ужасно.

— И пахну тоже. Никому не посоветовал бы лежать целые сутки подряд и потеть. — Он немного помолчал, а потом неловко добавил: — Послушай, Элли, спасибо, что вытащили меня оттуда... Я все двадцать четыре часа так и слышал шаги солдат, которые идут за мной.

— Ты уж извини за дикую поездку в ковше.

— Просто поверить в это не могу, — усмехнулся Ли. — Знаешь, под конец, когда ты ударила по тормозам, я едва не вывалился, но сумел как-то перекатиться и удержаться. Наверное, тогда швы и разошлись.

— Да, мне очень жаль. Но нам необходимо было избавиться от той машины сзади. — Я отёрла лицо. — Боже, поверить не могу, что мы это сделали.

— Парочка пуль попала в очиститель. Они его не пробили, но шуму было! Я думал, что уже мёртв. Но вряд ли они знали, что я там лежу, иначе просто засыпали бы меня пулями. — Гомер задним ходом выехал из гаража на большом оливково-зелёном «мерседесе». Ли засмеялся. — Гомер не меняется.

— Нет, меняется.

— Правда? Хотелось бы .это увидеть. Он весьма сообразительный парень, этот Гомер. Послушай, Элли, тут есть ещё одна проблема. Если мы оставим здесь «БМВ», а патрули его найдут, они подумают, что тут есть какая-то связь между нами и семьёй Криса. И могут сжечь его дом или, если Крис им попадётся, могут что-нибудь с ним сделать.

— Ты прав...

Я повернулась к Гомеру и Робин, выходившим из машины, и пересказала им слова Ли. Гомер выслушал, кивнул и показал на запруду.

— Ох, стоит ли? — спросила я. — Такой хороший новенький «БМВ», в нём всего-то пара дырок от пуль!

Но похоже, другого выхода не было. Я подвела «БМВ» к берегу над запрудой и, поставив на «нейтралку», вышла и хорошенько подтолкнула машину. Она была отличной и двигалась легко. Прокатившись вниз по склону почти строго по прямой, машина нырнула в воду. Потом проплыла несколько метров, отдаляясь от берега всё дальше и дальше, наклонилась набок и начала тонуть. Раздался громкий всплеск, и «БМВ» исчез, а на поверхность всплыло множество пузырей. Мы с Робин и Гомером зааплодировали.

Весь этот шум и аплодисменты выманили Криса из его укрытия.

Выглядел он забавно, потому что был в пижаме, и стоял, потирая глаза и таращась на нас. Но и мы, похоже, казались ему смешными, похожими на пугала, когда с изумлением таращились на него. Он вышел из их старой свинарни, которая теперь была просто длинным рядом старых загонов, настолько заброшенных и пустых, что они представляли собой отличное местечко, чтобы прятаться.

Время поджимало. Нам пришлось быстро принять решение. И Крису тоже не понадобилось много времени на то, чтобы понять: он хочет ехать с нами. Он уже неделю никого не видел, только наблюдал с дерева, а потом из свинарни, как в его дом входит патруль за патрулём. Первая группа забрала всю наличность и драгоценности. После этого Крис спрятал оставшиеся мелкие ценности, но остальную часть недели просто прятался, выбираясь лишь для того, чтобы проверить животных и взять в доме что-нибудь поесть.

Его история, которую он рассказал, сидя на заднем сиденье их семейного «мерседеса», пока мы плутали по боковым дорогам, заставила нас осознать, как нам повезло в том, что мы ни разу не налетели на патрули, которые кружили по окрестностям. Его дом был ближе к городу, чем наши, и куда более внушительный, заметный, так что его каждый день навещали солдаты.

— Они выглядят встревоженными, — сказал Крис. — Явно не стремятся быть героями. Держатся поближе друг к другу. В первые дни были вообще пугливыми, но теперь стали увереннее.

— Как всё это началось? — спросила я. — Ну, когда ты впервые понял, что происходит нечто странное?

Крис обычно был тихим и сдержанным, но он так долго ни с кем не разговаривал, что теперь стал просто душой компании.

— Ну, это было через день после того, как мама с папой уехали. Помните? Я именно поэтому не смог отправиться с вами в путешествие. Мюррей, наш рабочий, повёз свою семью на ярмарку и предложил меня подвезти, но мне не хотелось туда ехать. Я решил, что без вас мне там будет не так уж весело, да я и вообще не слишком люблю подобные празднества...

Крис был худощавым мальчиком с внимательными глазами и множеством нервных привычек — например, он кашлял в середине каждого предложения. Он явно не был склонен праздновать День поминовения или участвовать в соревновании лесорубов, его гораздо больше интересовали Иероним Босх и компьютеры. Ещё Крис славился тем, что сочинял стихи и использовал куда больше разных незаконных веществ, чем их можно найти в средней полицейской лаборатории. Его девизом было: «Если это растёт, кури это!» Девяносто процентов детей в школе считали его странным, десять — называли легендой, и все сходились на том, что он гений.

— Ну, Мюррей так и не вернулся тем вечером, но я этого не заметил, потому что его дом довольно далеко от нашего. Я вообще не заметил ничего необычного. Вокруг летало множество самолётов, но я решил, что это в честь Дня поминовения. А потом, около девяти вечера, отрубилось электричество. Это дело обычное, и я снова ничего такого не заподозрил, просто ждал, когда оно снова включится. Но спустя час его всё ещё не было, так что я подумал, что надо бы позвонить и выяснить, что случилось. И тут оказалось, что и телефон не работает, а это уже было странно... может не работать какой-то один, но не оба сразу. Тогда я пошёл к Мюррею, обнаружил, что никого нет дома, подумал, что они могли пойти куда-нибудь поужинать, отправился в постель со свечой — если вы знаете, что это такое, — а утром проснулся и увидел, что ничего так и не работает. Это уже было серьёзно, я опять пошёл к Мюррею, но там так никто и не появился. Потом я направился по дороге до дома Рэмси, это наши соседи, вошёл — а в доме пусто, пошёл дальше, никого не нашёл в доме Артуров, сообразил, что машин на дороге нет... Ну и подумал, что я, может быть, вообще один остался на целой планете. Обогнул угол — и увидел разбитую машину, а в ней — трое мёртвых. Они налетели на дерево, но не это их убило... они были расстреляны. Ну, слишком много выстрелов... можете вообразить, как я перепугался, побежал к городу. За следующим углом — новое потрясение, дом дяди Эла, он был взорван! От дома осталась только куча дымящихся камней! Потом я увидел пару подъезжающих машин, но если раньше я бы выскочил на дорогу и попытался их остановить, то теперь спрятался и наблюдал. Это были военные грузовики, набитые солдатами, и это были не наши солдаты. Ну, я и подумал, что либо я накурился чего-то уж очень крепкого, либо это не совсем обычный день в жизни Виррави. С тех пор всё так и пошло. И то, что я проснулся среди ночи и увидел «БМВ», который плывёт посреди запруды, было просто частью всего этого.

Добрых полчаса мы были заняты тем, что Крис рассказывал нам свою историю во всех подробностях, а потом мы рассказали о том, что случилось с нами. Но самое важное, что Крис не давал нам заснуть. И всё равно задолго до того, как мы доехали до моего дома, Гомер и Робин уже крепко спали. Бодрствовали только Ли, я и Крис. Не знаю, как дело обстояло у парней, но мне это давалось с огромным трудом. Я чего только не предпринимала, например смачивала веки слюной, — наверное, это звучит странно, только ничего не помогало. И когда я увидела первые слабые лучи на востоке, отразившиеся от металлической крыши дома, для меня это стало огромным облегчением. Я только в тот момент и осознала, что веду самую элегантную машину из всех, какие мне хотелось бы иметь, но даже не задумалась ни разу об этом. Надо же, потеряла такую возможность! Я даже рассердилась на себя.