Black Sabbath:история группы

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Воскрешая Зверя: 1993-2006

Противоречивое шоу в Коста-Меса пришло и ушло - а в 1993-м оставшимся участникам «Sabbath» необходимо было собрать новый состав, ведь Ронни Джеймс Дио и Винни Эписи вернулись обратно в «Dio». Нужны были такие музыканты, которые не ушли бы из группы при первой же возможности. Кроме того, они должны были продолжать успешную работу, начало которой было положено на альбомах «Headless Cross», «Tyr» и «Dehumanizer».

Первоочередной задачей было нахождение нового вока­листа, и Тони Айомми незамедлительно позвонил работав­шему в то время над сольным проектом Тони Мартину. «Это случилось вскоре после того, как я начал работу над сольным альбомом. Мне позвонили и предложили снова вступить в группу, - вспоминает Мартин. - Но я решил продолжать сольную карьеру. Через несколько месяцев со мной связа­лись еще раз, и я сдался. С ребятами мы встретились на концерте в бирмингемском „NEC", они оказали мне такой теплый прием, что я с радостью к ним присоединился. Тони обмол­вился, что с Дио работать непросто, но развивать тему не стал, ну а я решил его не расспрашивать…»

В феврале Тони нашел нового ударника - Бобби Рондинелли, в проекте которого в 1986-м пел Рэй Гиллен. Как мне рассказал сам Бобби, «я немного играл с Доро Пеш, а ее тур-менеджер Роберт Гамбино в свое время работал с „Sabbath"». Рондинелли узнал, что Эписи вернулся в «Dio», и решил узнать, свободно ли место ударника: «Итак, я сказал Гамбино, что мне очень нравится „Sabbath" и что я действительно хотел бы с ними играть, а через какое-то время он позвонил мне и сообщил, что группе как раз нужен ударник. Тогда я попросил его позвонить им и замолвить за меня словечко, а он отказался, объяснив, что они с Айомми поругались или что-то типа того… Может, дело было в тогдашней жене Айомми. Так вот, он дал мне номер Тони, и я ему позвонил. Трубку взяла его жена Вэл. Я представился и сказал, что слы­шал о том, что „Sabbath" нужен барабанщик, и что я пре­тендую на эту вакансию. Через десять минут мне перезвонил Айомми и сообщил, что я у них в списке и что он будет дер­жать со мной связь. Мы проговорили около часа».

Все остальное, по словам Бобби, прошло как по маслу: «Мы пообщались еще пару раз, и он спросил: „Хочешь присоеди­ниться к группе?" А потом добавил: „Не против джем-сессии?" Оказалось, что Тони очень любит импровизировать, а я так просто обожаю играть без подготовки. Я вырос на подобной музыке - на „Cream" и других группах, играющих в свободном стиле. Мы душевно поиграли, и дело было в шляпе. Первая джем-сессия с моим участием состоялась в Хенли-на-Ардене, что возле Бирмингема. Там был дом, в котором группа репе­тировала; там я и поселился».

Тони Мартин смеется: «Некоторое время мы сидели без ударника. Бобби позвонил нам и сказал: „Я - ваш новый барабанщик". Мы тогда подумали: вот выдержка у парня, так спокойно это говорить! Естественно, нам захотелось попробовать его в деле, и парень оказался чертовски хо­рош. Он играл с „Rainbow", и как ударник он выше всяческих похвал».

Как только группа - Мартин, Айомми, Батлер, Николе и Рондинелли - собралась в своем доме в Хенли, начались репетиции материала для нового альбома (выход которого и так уже затягивался на год из-за подготовки к объединению с Оззи). Ходили слухи, что Айомми и его команда начали ра­боту, ожидая, что они успеют закончить новый материал как раз к моменту запланированного окончания несостоявшегося турне с Оззи, но официально никто их не подтвердил. В любом случае, к лету 1993 года новые песни были готовы, хотя никто не мог придумать подходящего названия для альбома. В ре­зультате Гизер предложил назвать его «Cross Purposes» («Недоразумения»), с намеком на кресты, так долго бывшие частью имиджа группы (дословно название переводится как «Перекрестные мнения»).

Как вспоминает Рондинелли, часть новых песен сочинили еще до его прихода (который случился в феврале 1993-го), то есть группа начала репетировать еще зимой: «Некоторые песни с „Cross Purposes" были уже написаны, часть была еще в процессе создания, а остальные появились уже после мое­го прихода. Играть с ребятами было одно удовольствие, мы моментально сработались. Отлично получалось действовать в паре с Гизером. Он великий басист: мастер импровизации и настоящий музыкант. С Тони очень легко поладить, к тому же у него отличное чувство юмора. Я спрашивал его: „Тони, как мне лучше сыграть - вот так? А может, вот так?" А он отвечал: „Дело твое парень, оба варианта звучат отлично!" Гизер был посуше, потише, но он тоже очень веселый парень, когда до него достучишься. Отличный мужик! Тони Мартин тоже славный, мы с ним быстро подружились».

Айомми сочинял в свое удовольствие: «Я бы скорее от­резал язык, чем сказал это, но надо признать, что у меня ни­когда не было никаких проблем с риффами и прочим. Сейчас они даются мне даже легче, чем обычно. Не знаю, что проис­ходит… Думаю, что сочинил за свою жизнь несколько ужас­ных риффов… да что там, уверен, что сочинил. Дома у меня записаны тысячи риффов, которые никогда не войдут ни на один альбом. Я могу просто сидеть, бренчать по струнам и записывать результат, который потом будет всю жизнь пы­литься в коробках».

У Мартина, несмотря на всю его радость по поводу воз­вращения в «Sabbath», были некоторые сомнения в мате­риале, записанном во время второго пришествия Дио в груп­пу. Позже он так высказывался о «Dehumani2er»: «Я думаю, на том альбоме есть неплохие песни. В целом диск не вы­зывает у меня отторжения, чего не скажешь о его концепции. Мне кажется, выбор этой идеи был большим шагом назад. Но если рассматривать конкретные песни, ничего особо ужасно­го в них нет, хотя кое-что и звучит немного грубовато. На этом альбоме чувствуется, что музыканты сочиняли все вместе, но тем, как будет звучать вокал, они явно озаботились только в студии. Видимо, Ронни не особо напрягался на репетициях, поэтому никто не представлял себе, каким окажется итоговое звучание».

В этот раз запись прошла очень быстро, что подтвержда­ет и Гизер: «Мне нравится новый альбом, потому что мы се­рьезно подошли к его созданию. Весь процесс записи занял шесть недель. Хотя, конечно, если бы двадцать пять лет назад мне кто-нибудь сказал, что мы потратим целых шесть недель на запись альбома, я бы рассмеялся ему в лицо. Наша первая пластинка была готова за два дня. Если сегодня сказать звукорежиссеру, что собираешься закончить всю работу за два дня, он подумает, что ты говоришь только о процессе заправ­ки ленты в рекордер… Даже воду нам подносят не с такой скоростью!»

Отмененные по вине Оззи шоу означали, что остаток 1993 года «Sabbath» может отдыхать от турне. В результате отдых затянулся до 12 февраля 1994 года, когда «Cross Purpo­ses» поступил в продажу. На обложке альбома был изобра­жен ангел с горящими крыльями - в принципе это можно трактовать как некий философский ход, особенно по срав­нению с ужасным оформлением «Dehumanizer». Если про­водить аналогии с «No More Tears», оформление которого означало для Оззи явное движение в сторону некоей утонченности, можно смело говорить, что здесь перед нами пред­стала повзрослевшая, не лишенная вкуса «Sabbath».

Так ли это? Сейчас попробуем выяснить. Трек номер один, «I Witness», оказался резвой, постепенно ускоряющейся ро­ковой мелодией - не такой тяжелой, как ностальгические боевики с «Dehumanizes, но все же значительно лучше уны­лого материала времен «Eternal Idol». Если говорить откро­венно, «I Witness» сочетает в себе элементы музыки с обоих упомянутых альбомов. Вокал Мартина не вызывает ни малей­ших нареканий, занимая место ровно посередине между раз­дражающими импровизациями некоторых ранних песен и несколько искусственным интонированием, которое привнес в «Sabbath» Дио. Затронутая в песне тема религии в дальней­шем раскрывается и в других композициях альбома. Как по­яснил Мартин, «„I Witness" написана под впечатлением от того, что я увидел по телевизору в передаче об амиши (Одна из христианских сект менонитского происхождения, осно­вана Якобом Амманом)… Они живут в полной изоляции, им совершенно не нужен осталь­ной мир. Свидетели Иеговы тоже немного странные».

Песня «Cross Of Thorns» звучит так, будто музыканты ре­шили обратиться к теме средневековья: «Мы все еще ждем, теряя терпенье, четыреста лет эту слушая ложь». Музыка обильно приправлена клавишами и взрывными ударными (Рондинелли в прекрасной форме). По словам Мартина, на самом деле песня скорее о политике: «„Cross Of Thorns" на­писана о ситуации в Северной Ирландии. Тамошняя моло­дежь настроена очень агрессивно. Я говорил с одним парнем о религии, и вот что он мне сказал: „Быть религиозным здесь - все равно что держать в руках крест, утыканный шипами" (название композиции переводится на русский как «Крест в шипах»). Я это запомнил и написал песню о гневе и разочаровании этих людей».

«Psychophobia» - тяжелая блюз-роковая вещь, работа, в которой Мартин поет в манере Стива Тайлера. Как сказал Мар­тин, идею этой песни он почерпнул в суровой реальности: «Песня „Psychophobia" написана о городке Вако, штат Техас. Само слово „психофобия" означает нетерпимость к душев­нобольным. Англичане говорят, что тот парень [Дэвид Ко­реш1] - полный, абсолютный псих. Он думал, что является вторым Мессией или кем-то вроде того. От таких людей, как этот парень, следует держаться подальше. Они то и дело по­являются в нашей жизни».

«Virtual Death» - очевидное возвращение к временам расцвета «Sabbath». В основе песни лежит леденящий душу басовый рифф (для большей четкости Гизер, по всей види­мости, использовал медиатор, изменив своей фирменной манере игры пальцами), который затем переходит в грязную, тягучую гитарную линию, подобную тем, что активно использовали дум-металлисты вроде «Cathedral». Многослойный, мелодичный вокал Мартина выведен чисто, в полном соот­ветствии с традициями звукозаписи, появившимися в девя­ностые. Одним словом - мечта продюсера. Изобилие неж­ных, атмосферных эффектов (песня завершается, погружаясь в легкий шелест, чуть усиленный эхом) делает «Virtual Death» лучшим творением «Sabbath» за последние годы.

«Immaculate Deception» просто очаровательна: нечасто слышишь столь удивительное сочетание медленных, сладко­звучных клавиш, звучащего им в унисон вокала и необычно тяжелого риффа. А если прибавить сюда несколько смен тем­па, становится ясно, что Айомми со товарищи возвращаются к написанию полупрогрессивных композиций, которыми «Sabbath» отличалась в первой половине семидесятых. «Dying For Love», с традиционными клавишными аранжировками и чистым, без овердрайва, риффом, кажется менее вырази­тельной, зато она позволяет слушателю немного передохнуть. Некоторая вычурность видна лишь в тексте: «Кто-то там, вда­леке, зажигает от солнца свечу» и так далее.

Слова «Back To Eden» весьма эклектичны - упомина­ния «звездных демонов» и прочей ерунды, - зато основной рифф достаточно энергичный и тяжелый, чтобы удовлетво­рить большую часть слушателей. Немного необычные аккор­ды переходят в одно из лучших традиционных соло Айомми: очевидно, у группы все еще полно идей. Депрессивная «The Hand That Rocks The Cradle» («Ты дал святую клятву - так жизни ты спасай, а не кради…») написана о трагедии, слу­чившейся в реальной жизни. Мартин поясняет: «Эта песня - об одном английском серийном убийце. Женщина, которая ра­ботала в больнице, убивала детей. Какое-то безумие. Между прочим, можно заметить, что во всех песнях мы рассказы­ваем о реальных событиях или проблемах современности. В этом их основное отличие от того, что я писал на предыду­щих альбомах. Там речь шла об исторических событиях. „Headless Cross", скажем, название старинной английской деревушки, в которой мне довелось пожить». Благодаря спо­койной, мягкой мелодике эту композицию можно смело назвать одной из лучших, нарочито легких композиций «Sabbath».

Песня «Cardinal Sin» не так проста, как можно подумать. Казалось бы, перед нами - классическая история об одер­жимости демонами, в духе, скажем, «Iron Man». Взять хотя бы тексты вроде «Как там твои сны? Тревожат ли они тебя ноча­ми?» - все просто и ясно. Но на самом деле эта композиция тоже основана на реальных событиях. Мартин: «„Cardinal Sin" на самом деле называлась „Sin Cardinal Sin", но при издании альбома название напечатали неправильно. Песня написа­на про католического священника из Ирландии, который со­вратил ребенка и скрывал этот факт двадцать один год. Когда ребенок вырос, он сбежал и обо всем рассказал. В результа­те этого священника отлучили от церкви». О религии вока­лист высказался так: «В ней слишком много двуличия. Говорят одно, а делают совсем другое. Именно религия несет ответственность за многие войны. Сложно относиться к религии с оптимизмом, но у меня все же есть определенные верования. Я не могу сказать, что полностью отвергаю ее принципы». Лю­бопытно, что в некоторых местах, особенно ближе к концу, песня очень напоминает «Kashmir» группы «Led Zeppelin». Этот факт даже вызвал недоумение у фанатов обеих групп.

Закрывает альбом композиция «Evil Eye», очередная вещь в духе классической «Sabbath»: ее доисторический рифф будто откопали в старых записях времен Астона. Единствен­ный штрих, который отличает ее от раннего творчества груп­пы, - это мелодичный вокал. Центральная тема песни - паранойя: за всеми нами наблюдает Око Зла (название песни - «Evil Eye» - можно перевести как «Око Зла»).

В целом «Evil Eye» стала прекрасным завершением альбома - мрачным и таинственным, пусть даже заканчивается она быстрее и не так угрожающе, как начинается.

«Cross Purposes» стала еще одним шагом наверх, шагом, который необходимо было сделать, чтобы логично завершить работу, проделанную «Sabbath» в предыдущие годы. Следую­щим шагом стало традиционно грандиозное турне, которо­му не помешали даже плохие продажи альбома, занявшего в чартах лишь 41-ю позицию. Раскупаемость билетов держа­лась на высоте, во многом благодаря невероятной по напря­женности атмосфере, которую группа создавала на своих концертах. На разогреве засветились «Motorhead» (любопыт­но, что лишь «Sabbath» и «Priest» играли металл дольше, чем команда Лемми) и, что удивительно, брутальная команда из Флориды «Morbid Angel», которая в то время находилась в авангарде нового жанра - коммерчески успешного дэт-метала.

Пригласив на разогрев именно эти команды, «Sabbath» и ее менеджеры показали, что им не чужда дальновидность. Оззи, например, маскировал свой не самый сильный голос и простейшие сценические движения за невероятными гита­ристами и целыми спектаклями, в которые превращались все его шоу. «Sabbath» поступила похожим образом: скрыла тот факт, что ее музыканты уже пережили пик своего творческо­го развития, отправившись в турне с группами, у которых тогда было намного больше поклонников, чем у нее самой. Цинично? Не сказал бы - в любом случае, при таком рас­кладе выигрывали все: «Motorhead» было необходимо по­казаться на публике (тогда группа переживала не лучшие времена), a «Morbid Angel», несмотря на весь ее напор и агрес­сию, было тесно в рамках дэт-металлической сцены, поэтому ей нужна была команда «высшей лиги», способная вытянуть ее на новый уровень популярности.

Разнообразие жанров, которым отличалось турне, смуща­ло: было немного странно наблюдать ураганные бластбиты и сатанинско-лавкрафтовские богохульства «Morbid Angel» (не говоря уже о рычащем вокале солиста группы Дэйва Винсента) рядом со старым добрым байкерским металлом Лемми и мелодичным, тонущем в клавишах шоу «Sabbath». Однако все шло как нельзя лучше. Как вспоминает Рондинелли, «группа шикарно звучала вживую. Мы записывали поч­ти каждое шоу, а затем слушали все это в автобусе во время переездов. Очень тяжелый, очень цельный материал. Мне не шибко нравится дэт-метал, но „Morbid Angel" была за­бавной. A „Motorhead" мне и сама по себе нравится. Турне было долгим, но совсем не утомительным. Мне оно очень по­нравилось».

Мартин позднее тепло отзывался о турне, припомнив как-то: «Ближе к концу одного из концертов я решил прыгнуть в партер и, оказавшись там, пошел вдоль сцены, пожимая всем руки, ну и так далее. Но на другом конце меня поджидал охранник - всем охранникам охранник, который не обращал внимания на шоу. Этот парень был просто огромен, и, когда я до него добрался, он схватил меня за шею и попытался вы­кинуть подальше от сцены! Хорошо, его остановил другой охранник, который наблюдал за концертом… Я забрался на сцену и продолжил».

В феврале турне охватило все Восточное побережье США и Канаду, а в марте, пройдя сквозь центральные штаты, пере­бралось на Западное побережье, один раз прервавшись ради нескольких концертов в Токио. В апреле состоялись британ­ские и европейские концерты, при поддержке известных дум-металлистов из «Cathedral», в чем-то переплюнувших даже основательницу дума, каковой «Sabbath» по праву может счи­таться. Пройдя через Германию и Восточную Европу, группа приблизилась к последнему шоу в этой части света, состо­явшемуся в Финляндии. Затем последовали три концерта в Бразилии (точнее - в Сан-Паулу).

На время этих трех шоу «Sabbath» заменила Рондинелли не кем-нибудь, а Биллом Уордом, который как раз спросил, не может ли он снова присоединиться к группе. По мнению Томми, Уорд оказался не таким бодрым, как его более юный, сильный и приспособленный к длительным переездам предшественник: «Мы пригласили его сыграть с нами три концерта в Бразилии, и он с радостью согласился. Для нас все это было немного не­привычно, ведь мы только что провели такое плотное турне. А потом три выступления пришлось давать с Биллом, под ко­торого еще нужно было подстраиваться. Здорово, что он смог приехать и сыграть, ведь мы не выступали вместе вот уже три­надцать лет». Айомми, конечно же, просто не учел пятнадца­тиминутное выступление на «Live Aid».

Сам Уорд смеется: «Меня заставила выступить злость. Все произошло из-за „Sabbath" - когда я говорю „Sabbath", я подразумеваю участников оригинального состава, которые собирались объединиться ради турне. Причем мы уже прак­тически подписали все необходимые документы. Но затем Оззи отказался ставить свою подпись. Я был очень, очень расстроен и разочарован. Я действительно надеялся, что мы сможем снова собраться и надрать всем задницы. А потом подвернулась эта возможность: оба Тони [Мартин и Айомми] получили возможность выступить в Южной Америке. Я уже долгое время не играл. Я знал кое-какие песни „Sabbath", но не знал материала, над которым работали Мартин и Тони. Так что пару песен я вообще не представлял как играть. Я при­ложил немало усилий, чтобы выучить их для того турне».

Билл добавил: «Я думаю, что у меня совсем не получилось сыграть их так, как это делал Кози… Я играю как Билл и не могу делать это как кто-то другой. К тому же возможность выступить подвернулась неожиданно. У меня не было вре­мени хорошо подготовиться к самому первому шоу, поэтому кое-где пришлось импровизировать. Я попытался выучить эти песни настолько, насколько мне позволила ситуация».

Эти шоу, где «Sabbath» выступала перед «Slayer» и хед-лайнером, группой «Kiss», имели бешеный успех - как, впро­чем, и большинство южноамериканских концертов, на которые приходит множество любителей металла, жаждущих запад­ной музыки. Как и можно было ожидать, Рондинелли был, мягко говоря, раздосадован тем, что его неожиданно замени­ли Уордом. Масла в огонь его недовольства добавил тот факт, что Айомми, как и в случае с Гленном Хьюзом, не стал лично сообщать ударнику плохие новости. Как поведал мне сам Бобби, «нет, мне не предоставили ни единой возможности все узнать из первых рук. Это было бы нормально. Но узнать о том, что ты больше не в „Sabbath", услышав no „MTV" о том, что в группу возвращается музыкант оригинального состава! „Что, правда? Прелестно!" За два дня до этого я разговаривал с Тони, и никто ни слова не сказал об этом… Мне просто решили не говорить о том, что случилось! Они никогда не отличались осо­бой болтливостью… Я несколько раз то уходил, то возвра­щался… Честно говоря, конкретные дни я не помню. Что бы там ни случилось, все произошло из-за того, что они не могли отказаться от этого предложения, и я это прекрасно пони­маю - но я до сих пор не могу понять, почему они не счита­ют нужным сообщать об этом людям. Я уже большой мальчик, скажи мне прямо, и я это переживу… Но вот что я хочу до­бавить: мне всегда везло в работе. Мне нравится Тони, и у меня не осталось к нему никакого негатива. Жизнь продолжает­ся. Я считаю, что „Cross Purposes" - это великий альбом. Мне нравилось быть членом группы и участвовать в записи этого альбома. В конце концов, нет музыки тяжелее, чем „ Black Sabbath"».

Как только турне стало набирать обороты, Мартин сообщил прессе: «„Cross Purposes" - это новый альбом „Black Sabbath", и он очень крут. Он звучит иначе. На протяжении всей своей истории „Black Sabbath" постоянно ставила эксперименты с различными музыкальными жанрами, звуком, ритмом и так далее. Еще со времен Оззи Тони вставлял в музыку классиче­ские гитарные интерлюдии, вплетал в оригинальное звучание группы все что угодно - от губной гармошки до оркестра. Сделать что-то необычное для „Sabbath" - в порядке вещей… К сожалению, мы не планируем играть во время гастролей некоторые наши старые номера, потому что хотим сосредото­читься на новом материале. К тому же мы решили подготовить кое-какие старые, времен Оззи, песни, которые до сих пор ни разу не исполнялись на концертах».

Состав с Мартином оказался самым плодовитым в истории «Sabbath», не считая, конечно, оригинальной четверки, чем вокалист заслуженно гордился. Он пояснил: «Один из момен­тов, с которыми мне приходится считаться, - это то, что „Black Sabbath" не зациклена на какой-то одной части своей истории, это группа, которая существует вот уже двадцать пять феноменальных лет. Оззи нет в группе целых пятнадцать лет, и это довольно долгий срок. За все это время к музыке „Sabbath" приложили руку очень многие люди. Без таких личностей, как Ронни Джеймс Дио, у нас не было бы альбомов вроде „Heaven And Hell". Без меня мир не увидел бы „Headless Cross* или „Туг". Каждому из этих периодов будет посвящена отдельная часть шоу: мы не станем концентрироваться на чем-то одном, а пройдем сквозь всю историю группы. Если кому-то интере­сен только материал времен Оззи, он может отправиться на концерт Оззи, если вы хотите услышать песни Дио - идите на его выступление. Но если вам интересна „Black Sabbath", готовьтесь услышать всю историю, а не отдельные ее части».

Кроме того, «IRS» наконец-то оказала «Sabbath» необхо­димую поддержку. Мартин: «Просто супер, что в Европе нам помогает „MTV": каждые полчаса в эфир выходят наши роли­ки. Кроме того, мы готовим видеоклип на „The Hand That Rocks The Cradle",,. „IRS" сейчас поддерживает нас намного энергичнее, чем во время выхода „Headless Cross" и Дуг". Если бы тогда они оказали нам такую же поддержку, как сей­час, группа смогла бы обойтись без Роини».

Как он сообщил журналисту издания «Psychedelic», неко­торые площадки не могли вместить всех желающих, особенно учитывая размер совокупной армии поклонников «Sabbath», «MotOrhead» и «Morbid Angel»: «Залы, где мы выступали, были слишком маленькими. Иногда нам банально не удавалось раз­местить на сцене оборудование всех трех групп. Барабанные установки „Motorhead" и „Morbid Angel" стояли буквально впритирку друг к другу, Передняя часть басового бараба­на чуть ли не выпирала за сцену. Ни для кого из музыкантов толком не оставалось места. Но, даже несмотря на все эти неудобства, обе группы играли невероятно. Публика была в полнейшем экстазе, люди прыгали со сцены в зал, устраивали слэм и все такое».

Сами участники «Sabbath» отлично ладили, Гизера вдох­новлял новый состав. Вот как он отозвался о Мартине: «Он великолепен! У парня никакого самомнения, он считает себя обычным человеком. Тони, в отличие от большинства музы­кантов, открыт для критики. Если кому-то что-то не нравится, он возьмет и переделает. К тому же всегда помогает с текста­ми. В моем возрасте меньше всего хочется работать с эгоцентриками. Он же дарит группе свежие идеи».

Айомми тоже наслаждался жизнью: после окончания тур­не он планировал поработать с компанией-изготовителем усилителей «Laney» и уважаемым производителем гитар Пат­риком Эгглом над серией авторизованного оборудования. «Я начал разработку собственных гитары и усилителя, - со­общил он. - Усилители будет делать английская компания „Laney", чье оборудование я использовал на самых первых альбомах. Компания была основана примерно в те же годы, что и наша группа, - четверть века назад. Мы одними из первых приобщились к их усилителям, используя их на га­стролях. Я подумал, что это отличная идея - объединиться с ними и создать для моих нужд современный усилитель. Все эти годы я работал с разными усилками и точно знаю, чего хочу. Так что мы с этими технарями объединили усилия и, думаю, сделаем отличный усилитель… Компания Патрика Эггла - совсем новая. Им около двух лет, но они производят очень неплохие инструменты. Я был впечатлен методами их работы и качеством результата. Так что я приехал в Лондон и мы начали работать над этой гитарой».

На вопрос о том, как продвигается турне «Cross Purposes», Айомми, подумав, ответил: «Нам все еще есть чему поучить­ся… Некоторые крупные площадки… выступать там стано­вится труднее, потому что половины людей, для которых игра­ешь, не видно. Первые два клуба вмещали в себя примерно по полторы-две тысячи человек, зато там было очень уютно и удобно. Сегодня, в нашем возрасте, глупо себя обманывать. Мы уже не тянем шоу на двадцать тысяч человек. Лишь немногие могут позволить себе стадионные шоу. Мне очень нравится выступать перед публикой. Не важно, три там тыся­чи человек или все двадцать, лишь бы не три тысячи в двад­цатитысячном зале. В этом случае все выглядит просто ужас­но. А когда выступаешь перед аудиторией в три тысячи, атмо­сфера просто супер. Даже можно общаться со зрителями, черт побери!»

О планах на будущее Тони сказал: «В Европе мы сверх-популярны. Следующую пару месяцев я буду стопроцентно занят. А потом - кто знает? Возможно, летом мы вернемся, чтобы дать несколько концертов или записать альбом. На­верняка ничего не известно».

Билл Уорд во время своего краткого воссоединения с «Sab­bath» заверил, что шоу ему понравились: «Я все еще изучаю новые песни. Чувствую себя новичком, хоть и играю на ба­рабанах со школы. Но то было тогда, а сейчас - совсем дру­гое дело. Чувствую себя прекрасно, а играю намного лучше, чем ожидал». О новых песнях Билл высказался так: «Это от­личный рок-н-ролл. Думаю, что песни действительно стоя­щие. Я уже долгое время не участвовал в сочинении новой музыки, так что не судите строго: есть песни, которые мне пришлись по душе, а есть такие, которые совсем не понра­вились, но, думаю, не из-за того, что они так уж плохи. Просто они не захватили меня, может, из-за того, что я над ними не работал. Иногда я думаю, что прошло целых десять лет, и будет здорово посмотреть, чем все обернется дальше».

Кроме того, на вопрос, хочет ли он снова сочинять музыку с «Sabbath», Уорд достаточно ясно дал понять, что новый ма­териал не за горами: «Да, я бы хотел снова участвовать в создании песен. После этих шоу в Буэнос-Айресе у нас будет почти месяц, и, думаю, мы начнем записывать материал для нового альбома». На октябрь 1994 года был запланирован выход альбома-трибьюта «Black Sabbath», состоящего из каверов на песни группы, записанных другими музыкантами. В записи альбо­ма «Nativity In Black», который должна была выпустить ком­пания «Sony», приняли участие такие группы, как «Biohazard», «Sepultura», «Faith No More» (с их фирменной «War Pigs»), «White Zombie» и другие металл-проекты середины девяно­стых. Уорд раскрыл небольшой секрет: оказывается, он сам поучаствовал в создании альбома: «Там где-то десять-двена-дцать групп, включая нас с Тони, Гизером и Робом Халфордом. Мы исполнили „The Wizard", выступив под именем „Bullring Brummies"». Он оптимистично добавил: «Волшебство наконец возвращается, но это должно занять некоторое время. Мы очень давно знаем друг друга, но я чувствую, что заново учусь понимать ребят: они так повзрослели, так сильно изменились. Я очень надеюсь снова прийти к гармонии с самим собой и даже спрашиваю себя каждый вечер перед сном, все ли в порядке. Каждый раз я отвечаю себе - да, и это значит, что все идет как надо. Я никуда не тороплюсь - уж лучше сде­лаю паузу и посмотрю, что у меня получается, а что - нет. Это настоящее приключение!»

Айомми о трибьюте высказался так: «Я очень польщен, что все эти группы приняли участие в посвящении „Sabbath", продемонстрировав, что мы оказали определенное влияние на их творчество. Это прекрасно, я чувствую, что это настоя­щий успех, потому что давным-давно, когда группе было око­ло двух лет, мы давали интервью различным английским из­даниям, и нам все время задавали вопросы типа: „Что вы думаете о будущем? Похоже, скоро вы развалитесь!" Они пы­тались поставить на нас крест всего через два года после того, как мы собрались вместе! А теперь прошло уже двадцать безумных лет. Может, из-за того, что… ну, мне трудно назвать причину того, почему мы до сих пор на плаву, я ведь всего лишь гитарист. Я просто работаю и получаю удовольствие от того, чем занимаюсь, ну и верю в то, что делаю. Когда речь идет о твоем детище, очень трудно что-либо объективно оце­нивать. Лучше всего спросить у фанатов. В любом случае, все просто прекрасно, и я очень доволен. События вроде этого трибьюта придают нам сил. Я получаю почту от поклонников, кое-что читаю, и это правда здорово - знать, что пишут все эти люди, эти дети. Им по-настоящему нравится то, что мы делаем. Они пишут: „Без вас жизнь была бы скучной…", ну и все в таком духе. Просто потрясающе».

Однако подобный оптимизм кажется очень странным в свете последовавших событий: в сентябре Гизер и Билл сно­ва покинули группу.

В случае Уорда все было понятно - он по-прежнему не представлял себе «Sabbath» без Оззи. Забавно, но он сразу понял, что шоу в Сан-Паулу были не такими прекрасными, как он ожидал: «Когда я выступал на тех концертах, то, несмотря на всю мою любовь к Тони Мартину, который, в общем-то, отличный парень, снова вернулось все то же самое чувство. Я был на сцене, а вокалистом был не Оззи. И снова, как тогда, в восемьдесят четвертом, с Дэйвом Донато, я почувствовал, что я так больше не могу. [Южноамериканские шоу] были одноразовым событием. Я не сожалею о том, что сделал, по­тому что я кое-что понял о себе и в целом это был отличный опыт. Мне нужно было увидеть все эти ужасы Южной Амери­ки, эту невероятную нищету…»

Все еще под влиянием борьбы с пагубными привычками, Уорд со своей традиционной склонностью к самоанализу по­грузился в размышления: «Знаешь, хорошенько поразмыслив, я пришел к выводу, что вполне мог тогда поступить по-другому. Я мог бы остаться верным своим принципам. Но все же (и я очень рад, что это именно так) я так и не присоеди­нился к Тони или Гизеру без Оззи. У меня были принципы. и я придерживался их очень долгое время. Возможно, имен­но поэтому многие так долго меня не видели и ничего обо мне не слышали. Еще в восемьдесят четвертом я принял твердое решение никогда не играть в „Black Sabbath", если не будет оригинального состава. И долгое время я держал данное самому себе слово. Во многом все это было связано именно с Оззи. Я чувствовал некоторую зависимость от него, и един­ственно верным способом сохранить наши отношения было решение никогда не пытаться играть без него в „Sabbath". Вот как я все это вижу».

Но, по его словам, в этот раз все было по-другому. Оззи сам сделал шаг к долгожданному воссоединению: «Когда на­конец у нас появилась возможность воссоединиться и Оззи не пожелал этого делать, пару месяцев мне казалось, что, уж если Оззи сам от этого отказался, значит, все нормально и я могу с чистой совестью попробовать выступить с другим вокалистом. Теперь я вижу, что по некоторым причинам это решение было ошибочным. Я преступил свои принципы. За эти десять лет [с 1984 по 1994 год] я очень часто скучал по выступлениям вместе с Тони и Гизом. И разумеется, с Оззи. Много раз я был готов поднять трубку, набрать номер и сказать: „Я бы с радостью вернулся, чтобы играть с вами". Я скучал по ним - ужасно, невероятно скучал. Но я старался жить пра­вильно. Я очень плохо поступал, когда пил, и теперь хотел жить по-другому, правильно».

Что касается Гизера, по поводу его ухода из «Sabbath» в момент, когда музыканты почти вернули себе утраченные в восьмидесятые позиции (взять хотя бы трибьют), ходило множество предположений. В июле следующего года Айомми сказал следующее: «Ну, была пара вещей, которыми я был недоволен. У меня были некоторые разногласия с женой Гизе­ра [Глорией], ну, вы понимаете, чем обычно все это заканчи­вается». Однако сам Гизер утверждает, что ушел, потому что хотел начать собственный проект: «В какой-то момент я осознал, как мне трудно работать с остальными участниками „Sabbath". Меня больше не устраивала музыка, которую они создавали, потому что она шла в сторону, далекую от моих предпочтений. Я решил, что сейчас самое время уйти из „Sabbath" и сосредоточиться на собственном творчестве… Пре­бывание в группе давило на меня тяжким грузом, потому что эта версия группы была бесконечно далека от оригинальной задумки. Вот одна из причин моего ухода - нежелание оста­ваться живой легендой. Мое решение позволило мне оставить это в прошлом. Появилась свобода делать то, что захочу, вме­сто того чтобы жить под гнетом „Paranoid", „Iron Man" и „War Pigs". Теперь мне не приходится все время сравнивать. Просто мое нынешнее творчество совершенно не связано с изначаль­ной концепцией „Black Sabbath"».

На место старожилов пожаловали - сюрприз, сюр­приз! - не кто иные, как Нил Мюррей и Кози Пауэлл, вер­нувшиеся в строй, получив персональные приглашения от Айомми. Пауэлл сказал одному журналисту: «Мне приходит­ся признать, что я очень уважаю Айомми, и тот факт, что он сам попросил меня о возвращении в группу, очень мне по­льстил. Он сказал, что ему нравится моя игра и что я снова могу кое-что сделать для „Sabbath". Во всех моих конфлик­тах с группой не было ничего личного. То же самое и с Ни­лом. Много лет мы с ним работали в паре, и наше звучание снова понадобилось „Sabbath". Именно в этом составе мы записали лучшие за последние годы альбомы. Если спросить Тони, думаю, он подтвердит, что остался не очень доволен альбомами „Dehumanizer" и „Cross Purposes"».

Пауэлл очень пафосно отозвался об индустрии, которая за последние годы принесла ему столько неприятностей: «Музыкальный бизнес - большая помойная яма. Немногим молодым группам удается получить контракт с рекорд-компаниями. В прежние годы они договаривались с гораздо большим количеством групп, но теперь они инвестируют только в тех, кто может принести им реальную прибыль. Сегодня большинство молодых команд - штамповка, изго­товленная рекорд-лейблами. Музыкантов собирают в студии, и при помощи чертовой кучи оборудования и дорогостоящих продюсеров они записывают хит. Сегодня меня цепляют очень немногие песни, - возможно, это просто возраст».

Однако Кози добавил: «Здорово видеть, что так много мо­лодых команд черпают вдохновение в творчестве „Black Sabbath". В период расцвета гранджа песни в духе ранних семидесятых можно было по пальцам пересчитать. Честно говоря, нас удивили неожиданно успешные продажи в США трибьюта „Nativity In Black". Последние десять лет почти ни­кто не интересовался группой, а тут мы вдруг снова просну­лись знаменитыми. Особенно удивил положительный настрой прессы. Несмотря на всю мою критику, я не могу не отметить, что горжусь статусом члена этой группы».

Вот так за 1992 и 1993 годы «Black Sabbath» совершила огромный скачок к полноценному воссоединению с Оззи, по­терпела неудачу, записала крепкий альбом и провела в его поддержку внушительное турне, несколько раз перетряхнула состав и в конце концов вернулась туда, откуда начинала. Пройдет ли для них остаток девяностых под девизом «вос­соединение и переоценка творчества»?

Довольная выступлениями в составе Мартин - Айомми - Батлер - Николе - Рондинелли, в марте 1995 года «Sabbath» выпустила комплект, состоящий из компакт-диска и видео­кассеты, объединенных под общим названием «Cross Purposes Live». Среди прочих материалов в коллекцию, по поводу ко­торой сразу же разгорелись споры на тему, считать ли ее офи­циальным альбомом или нет (первую точку зрения косвенно подтвердил факт переиздания коллекции на DVD), вошли не­сколько песен, записанных в декабре 1994-го в зале «Hammersmith». В тот вечер Мартин был простужен, но его голос все равно звучит невероятно. По правде говоря, то вы­ступление можно назвать бенефисом Мартина. Отдельно сто­ит отметить его активный диалог с публикой. Сет-лист - «Time Machine», «Children Of The Grave», «I Witness», «Mob Rules», «Into The Void», «Anno Mundi», «Black Sabbath», «Neon Knights», «Psychophobia», «The Wizard», «Cross Of Thorns», «Symptom Of The Universe», «Headless Cross», «Paranoid», «Iron Man» и «Sabbath Bloody Sabbath» - был явно (а кто-то может сказать, что даже чрезмерно) ориентирован на представление новой программы. С другой стороны, группа нашла чем порадовать как поклонников старого творчества, так и тех, кто присоединился к армии ее фанатов в эпоху Дио и Мартина. Вскоре (если точнее - 17 июня 1995 года) вышел и пол­ноценный альбом «Sabbath», который назывался «Forbidden». На этом этапе каждый новый релиз группы неизменно стано­вился решительным шагом: в этот раз, на фоне новорожден­ного ню-метала, в авангарде которого стояли группа «Кот» и ее последователи, металл старой школы выглядел несколь­ко натужно.

Вспоминая то время, нужно отметить один любопытный момент: казалось, что «Sabbath» и ее менеджмент в каждом изменении на метал-сцене видели для себя возможность за­воевать любовь нового поколения фанатов, вследствие чего группа старалась черпать вдохновение из более и более не­обычных источников. Ню-метал движение, сделавшее себе имя на включении в музыку наряду со стандартными металличе­скими риффами элементов хип-хопа и фанка, не только пере­тягивало на свою сторону поклонников традиционного метал­ла, но и вышло за его границы. В свою очередь, поклонники металла стали боле открытыми по отношению к неметалличе­ской музыке. Одним из признаков всех этих веяний стало появление в Лос-Анджелесе группы под названием «Body Count», которую возглавил харизматичный рэппер, актер и медиа-персонаж Айс-Ти (настоящее имя - Трэйси Мэрроу). Смешав традиционный металл и хардкоровый панк с элементами трэша, Айс-Ти и его группа (целиком состоящая из чернокожих музы­кантов, что для металла, мягко говоря, необычно) быстро при­обрели определенную популярность. Во многом этому по­способствовала одна из их песен, «Сор Killer», которая вошла в дебютный их альбом «Body Count» 1992 года.

В то время в Америке оживленно муссировалась тема полицейской жесто­кости, особенно в этнических сообществах, - внимание прес­сы было сосредоточено на двух районах Лос-Анджелеса, Комптоне и Южном Централе. В результате песня стала гимном широко распространенных в этом и других городах анти­полицейских группировок. На этой волне Айс-Ти и его группа оказались в центре внимания. Любопытно, что главным ак­ционером «Warner Brothers», с которой у группы был заключен контракт, был не кто иной, как знаменитый актер Чарльтон Хестон. Он только подлил масла в огонь, подвергнув песню «Сор Killer» долгой и обстоятельной критике. Айомми и менеджеры «Sabbath» попросили гитариста и продюсера «Body Count» Эрни Си (который написал песню «Сор Killer», а также выступил звукооператором на демо-записях таких значимых групп, как «Rage Against The Machine» и «Stone Temple Pilots») поработать с «Sabbath» над новым альбомом. Он, будучи давним поклонником «Sabbath», со­гласился и незамедлительно вылетел в Британию, чтобы при­ступить к работе.

После Айомми сказал: «[Однажды] я встретил Эрни в отеле, и мы поговорили о музыке. Он и его группа оказались ярыми фанатами „Sabbath". А потом, когда пришло время вы­бирать продюсера для нового альбома, кто-то предложил Эрни Си, сказав, что тот обязательно заинтересуется. Чем дольше мы об этом думали, тем больше нам нравилась эта идея. Изначально мы собирались сделать с ним всего четыре-пять треков».

Эти несколько песен (на одной из них, «Illusion Of Power», впервые в истории «Sabbath» выступил приглашенный во­калист, которым стал Айс-Ти) получились такими удачными, что Эрни остался записывать весь альбом. Снова Айомми: «Он буквально зарядил нас энергией для записи нового альбома. Эрни просто лучился энтузиазмом. И конечно же, он очень помог нам не потакать своим желаниям. Нет, мы всегда очень довольны результатом, просто он не давал нам перебарщивать и тратить больше времени, чем по-настоящему необходимо… Было немного непривычно, потому что обычно это я подгоняю [продюсеров]. Я выбираю каждого, кто будет работать над альбомом, - звукооператоров, инженеров - по результатам нескольких собеседований. А здесь вышел один из немногих случаев, когда мы действовали наобум, но все удалось как нельзя лучше. Мы только подключили аппаратуру, как все уже было готово. Все сделали в момент. В студии мы находились десять дней, а непосредственно процесс записи занял восемь дней. Оставшиеся два дня ушли на всякую ерунду». Мартин согласился, что диск, записанный быстрее, чем лю­бой другой альбом «Sabbath» после семидесятых, по задумке должен звучать органично, но без излишеств: «Моей задачей было соответствовать той сырой мощи, которую ребята пере­дали в музыке. Если бы я увлекся гармониями, ничего бы не вышло. И в этот раз я решил испробовать совершенно иной подход к сочинению текстов: я не стал ничего записывать на бумагу, слова шли прямо из моего сердца, из глубины души. Мы подключили микрофоны, и я запел. Все было исполнено именно так, как можно услышать на пластинке. Первый раз тексты были напечатаны только в буклете готового альбома. Для этого я прослушивал кассеты с записью, чтобы разобрать конкретные слова… В этом и есть вся соль: еще до начала записи мы знали, что хотим вернуться к корням. Это значило, что мы просто включим аппаратуру и сыграем. А чтобы все получилось спонтанно, я решил ничего не готовить заранее, а специально выбрал единственно возможный вариант доба­вить в музыку больше импровизации - просто спеть. Так я и поступил. В тот момент, когда подключили микрофон, у меня в руках не было никакой бумажки с текстом».

Выражая свое мнение о «Body Count» (во всех смыслах уступающей «Sabbath», несмотря на растущую популярность рэпперов), Айомми был, как всегда, осторожен: «Я не скажу, что слышал много их музыки, нет. Я их послушал, только ког­да было решено, что они примут участие в записи нашего альбома. Не то чтобы я был в экстазе от их творчества, но да, у них есть несколько неплохих вещей». На самом деле это всего лишь его обычная вежливость: «Body Count» считалась в лучшем случае посредственной командой, а многие ее пес­ни («ККК Bitch», «Evil Dick», «Momma's Gotta Die Tonight») - слишком легкомысленными. Айс-Ти утверждал, что группа была всего лишь отдушиной, способом воплощения его рок-фантазий. Как он сообщил мне в 2006-м, «думаю, каждый хотел бы стать участником рок-группы. Даже исполняя дикий хип-хоп, по сути - всего лишь альтернативу року, нельзя оторваться по полной и позволить себе любые безумства». При таком подходе было понятно, что «Body Count» долго не удержится на пике успеха, особенно если учесть, что музыка группы никогда не была достаточно тяжелой и не блистала особенной техничностью. Так и случилось, и карьера Айс-Ти перешла из разряда головокружительных в категорию весьма успешных.

Вернемся к «Sabbath». Новый материал звучал сыро, но в то же время очень прогрессивно: Айомми и остальные опти­мистично смотрели на будущее группы, возлагая особые на­дежды на мощную ритм-секцию Пауэлла/Мюррея. Айомми: «Мы все очень довольны [новой программой]: не можем до­ждаться начала турне. Обожаю это чувство! Самый правиль­ный настрой перед началом гастролей. Если выходить на сцену с мыслями о том, как же тебе не хочется этого делать, ничего хорошего и впрямь не выйдет. В прошлом у нас уже так бывало, кое-кто не хотел выступать. Если же ты любишь свою музыку и настроен подарить публике бесподобное шоу, лучшего и пожелать нельзя».

Об ушедшем Гизере Батлере гитарист сказал следующее: «Очевидно, был какой-то барьер, который нас разделил, но зато теперь мы свободны. Сейчас каждый из нас с нетерпе­нием ждет турне, потому что больше никто не говорит: „Я не буду этого делать", „Нет уж, я не желаю там выступать" или „Я так путешествовать не согласен". У нас не было ни одной серьезной проблемы, а ведь раньше они то и дело возникали. Дела у нас идут прекрасно, и это хорошо уже само по себе… Я всегда верил в то, что мы делаем. Я единственный проси­живал в студии ночи напролет и все выходные, когда другие уже сидели по домам или где-то развлекались. Поэтому я воспринимаю все, что сейчас происходит, как должное, ведь я всегда посвящал музыке большую часть своей жизни, с са­мых первых дней». При взгляде на новый альбом многие поклонники встре­вожились: для начала им не понравилось «забавное» оформ­ление обложки. На лицевой стороне буклета была изобра­жена Смерть (в такой же отталкивающей инкарнации, как и на обложке вышедшего парой лет раньше «Dehumanizer»). Смерть сидела на кладбище, полном восстающих из могил мертвецов, среди которых можно было видеть карикатурно нарисованных участников группы и просто каких-то байке­ров. Айомми стойко защищал оформление, так объяснив его необходимость: «Это именно то, чего мы хотели. Нам надое­ло, что люди ассоциируют „Sabbath" только с мраком и сме­ртью. Я просто хотел, чтобы люди почувствовали обратную сторону всего этого. Когда я увидел эскизы… я подумал: „Отлично, это подходит, как раз то, чего мы хотели"».

Однако открывающая песня, «Illusion Of Power», была очень достойная - тяжелый, насыщенный риффами боевик, с от­менным жутким вокалом и дьявольским смехом. Плюс Айс-Ти на подпевках, со своим фирменным не то пением, не то ре­читативом: «Ты пойман в паутину собственной неадекватно­сти и жалкого бессилия!» - с нехарактерным для него крас­норечием поет он. Заканчивается песня, погружаясь в облако демонических бормотаний и гитарных шумов. Айс-Ти так ото­звался об этой композиции: «Музыканты „Sabbath" восхища­лись моим проектом „Body Count" - они слышали отголоски своей музыки в наших песнях, вроде „There Goes The Neighbor­hood", поэтому они позвали Эрни и записали с ним „Illusion Of Power"». Работа с Айомми и остальными наложила на Айс-Ти свой отпечаток: «Когда они вошли в помещение, где я сидел, я подумал: „Обалдеть, как же мне повезло работать с такими крутыми людьми!"»

«Get A Grip» не настолько впечатляющая, вполне типичная для «Sabbath» вещица: ее обычный рифф, со сменой в сере­дине песни, все уже сто раз слышали на предыдущих альбо­мах, начиная с ранних семидесятых. Несмотря на критику, работа Эрни Си прекрасно подходит как для этого, так и для остальных треков: особое внимание, которое он уделил басу Мюррея, и отшлифованный звук ударных идут песне только на пользу. «Can't Get Close Enough» на порядок лучше: здесь «Sabbath» использует свой проверенный трюк: чередование тихих зловещих проигрышей с громкими и энергичными ча­стями. Созданное этим чередованием напряжение только усиливается вокалом Мартина, поющего о разочаровании и отчуждении.

Основным недостатком «Shaking Off The Chains» является обилие раздражающих моментов, когда вокал и гитара выво­дят мелодию в унисон. Они лишены всякого смысла и портят в остальном адекватную песню. «Я стряхиваю цепи, устав от этой боли», - рычит Мартин, в то время как гитара взрыва­ется вихрем сложнейших пассажей.

Следом идет вполне ожидаемая баллада - «I Won't Cry For You», которая начинается с уже традиционного интро: акустическая гитара плюс клавиши. «Ты будто тонешь в сво­их слезах», - печалится Мартин незадолго до вступления мощной волны гитар. Учитывая то, что запись заняла всего восемь дней, многослойную гитару можно считать значитель­ным достижением. Песня неплоха, но она практически ничем не отличается от любой баллады, которую можно найти в твор­честве «Sabbath» начиная с эпохи Оззи.

Аккорды «Guilty As Hell» напоминают слушателю о той угрожающей, но мелодичной музыке, которую группа играла на ранних этапах своего творческого пути, но в остальном она ничем не примечательна. Так же невыразительна и «Sick And Tired», чересчур слащавая баллада, слишком зацикленная на соло Айомми и назойливых, плотных ударных Кози Пауэлла.

Мелодия «Rusty Angels» гораздо более веселая - песня начинается в духе этакого поп-рока для мачо. Но виртуозная ритм-гитара Айомми вкупе с нисходящим припевом (Мартин томно выводит строки вроде «Дряхлый ангел не может летать») делает ее гораздо более интересной, чем две предыдущие. В самой «Forbidden» Мартин задается вопросом: «Какого черта я должен нравиться всем?» - хороший вопрос, ведь многие критики буквально разгромили альбом в пух и прах, в то время как остальные встретили его вполне добродушно. Мелодия здесь вполне достойная, но - и вот уже в который раз приходится с сожалением это констатировать - ничего, что принципиально отличалось бы от столь многих средне-темповых песен «Sabbath», тут нет. К счастью для слушателей, этого нельзя сказать про финальный аккорд Айомми - «Kiss Of Death». Эта эпичная композиция с сочными медленными риффами раз и навсегда доказывает, что Тони стал величай­шим виртуозом.

Итак, отзвучали последние росчерки слившихся в единый хор гитар, альбом завершился под тиканье гигантских часов… оставив слушателя в полном смятении чувств. Вроде бы Эрни Си проделал серьезную, даже выдающуюся работу, большин­ство композиций сточки зрения качества не вызывают ника­ких претензий - но чувствуется, что явно не хватает изюмин­ки, которая сделала бы пластинку яркой и запоминающейся. Это подтвердили и продажи: в Британии альбом занял только 71-е место - худший результат в истории «Sabbath».

Айомми, которого теперь смело можно было называть ма­стером необоснованного оптимизма, высказался так: «Я на­деюсь, что альбом будет тепло принят, и верю, что людям он понравится. Я не скажу, в чем его плюсы и минусы, я в это во­обще никогда не лезу. Я просто продолжаю делать свою ра­боту. Если бы я начал следовать трендам, это было бы равно­сильно самоубийству. Мне просто нравится выходить на сце­ну и получать кайф от игры. Честно говоря, в последние пару лет я получаю от этого гораздо больше кайфа, чем когда-либо раньше. В частности, прямо сейчас, с новым составом. У нас нет никаких проблем, и это здорово. Никаких трений и разбо­рок… Когда берешь в группу человека, который чем-то не­доволен, с ним невозможно рассчитывать на хорошее турне». Он добавил: «Чтобы делать карьеру в музыке, нужно все время придумывать что-то новое и, конечно же, важно ве­рить в свое дело. Я всегда верил в то, чем занимаюсь. „Black Sabbath" существует вот уже двадцать семь лет или около того, и все эти годы я считал выпуск альбомов основной целью груп­пы. До этого главной целью были выступления хоть где-нибудь, потом - концерт в Лондоне, а затем - концерт в США».

Кое-что Айомми рассказал и о том, как он справляется с ужасами гастрольной жизни: «Я уже многие годы живу в до­роге, но до сих пор считаю, что к такой жизни не так уж и просто приспособиться. Потому что, живя на одном месте, делаешь все по-другому: не приходится жить совсем без ве­щей, которые потерялись где-то в пути, тесниться в автобусах или самолетах… Иногда жизнь в дороге помогает мне со­браться, ведь я попадаю в определенный рутинный режим, существовать в котором у меня получается очень хорошо». Осложняет ли любовь к рутинным действиям его взаимоот­ношения с другими людьми? «Нет, просто так складывается жизнь, - отвечает он. - Посмотри на Ронни: у него уже долгое время есть своя группа. Мы с ним пошли каждый сво­ей дорогой, то же и с Оззи, и многими другими, кто создал свои группы. Когда они пытаются вернуться [в „Sabbath"], у них не получается работать в команде. Если ты член группы, нуж­но уметь работать сообща. Нельзя, чтобы кто-то один говорил: „Я хочу, чтобы все было именно так, и никак иначе!", потому что это не работает».

По поводу выходящего альбома участники высказыва­лись со всем оптимизмом, на который они были способны. Например, Мартин сказал следующее: «Я могу лишь надеять­ся, что [поклонники] воспримут его как шаг в будущее, на­чало новой эры. После двух неудачных попыток вернуть про­шлое - с Дио, а затем с Оззи - нужно уже перестать огляды­ваться назад и посмотреть в будущее. Единственное движение, которое принесет группе успех, - движение вперед. Именно к этому нам нужно приложить все усилия.

С момента ухода Оззи ушло уже много времени, а мы все еще исполняем песни того периода. Но я думаю, что время не стоит на месте и наш альбом достаточно хорош для того, чтобы не забивать концер­ты таким количеством старых вещей».

Айомми: «Я хотел, чтобы в альбоме было больше живых чувств, хотел передать эту атмосферу - пришел в студию, подключил оборудование, начал играть - и все. Вместо того чтобы три дня записывать ударные, потом три дня - гитару и так далее, я хотел просто прийти и сыграть… К тому же альбом получился не таким тяжелым, как я опасался». Крити­ки не упустили возможности пройтись по этой затее, и, как ясно из слов Тони, он запомнил их комментарии: «Однажды эти критики станут старше. Но станет ли их кто-нибудь осуж­дать, если они все еще будут писать хорошо? Мне нравится заниматься музыкой. Я получаю искреннее удовольствие от того, что делаю. Если бы я хотел всего лишь заработать по­больше денег, альбом вышел бы другим. И даже тогда его не стоило бы осуждать. Я люблю свою работу, поэтому и считаю, что осуждать кого-то - неправильно. Каждому найдется место по вкусу. „Black Sabbath" всегда была моей жизнью. Я в груп­пе с самого начала и всегда в нее верил. В противном случае я бы не стал этим заниматься. Мои чувства все те же, что и в самом начале».

Он прибавил: «Люди спрашивают: „Неужели ты до сих пор не устал играть «Iron Man», «Black Sabbath» и «Paranoid»?" Отвечаю: совсем нет. Возможно, у меня просто короткая па­мять, но мне все это еще не надоело. От большинства [старых песен] я по мере возможности стараюсь отказываться. Но в последнее время я полюбил их сильнее, чем прежде, и мне это нравится».

Потом группа отправилась в турне: музыканты заплани­ровали огромное количество концертов, обеспечив себя ра­ботой до конца года. В июне 1995-го группа посетила Данию и Швецию, а потом отправилась в США (в июле на разогре­ве у них снова выступила «Motorhead», а также прогрессив-дэт-металлическая группа «Tiamat»). Промчавшись по Штатам и Канаде, музыканты повернули обратно, и 3 августа дали концерт в Калифорнии. В это же время Айомми совсем заму­чил кистевой туннельный синдром, поэтому он вернулся в Британию, где перенес небольшую операцию. Дальше - больше: когда гастроли по США подошли к концу, группу ре­шил покинуть Кози Пауэлл. В качестве причины своего ре­шения он назвал усталость от постоянной жизни в дороге. Заменил его Бобби Рондинелли, на удивление легко согла­сившийся вернуться - ведь прошел всего год с того момен­та, как его заменили Биллом Уордом.

В новом составе «Sabbath» начала свое турне по Европе, сосредоточившись на ее центральной части: Германии, Польше, Венгрии, Италии, Швейцарии и Австрии. Затем последовали продолжавшиеся до декабря концерты в Скандинавии, Ве­ликобритании и на Дальнем Востоке, а на конец года у музы­кантов был запланирован отдых. Любопытно проследить, как со временем поменялось мнение участников группы о «Forbid­den», - скажем, покинувший коллектив Кози был им не то чтобы доволен: «Конечно же, у Эрни Си свой взгляд на музы­ку „Sabbath". Он привык к совсем другому стилю, но нам пред­ложили именно его кандидатуру. Мы записали несколько песен, и дело пошло. Он музыкант, большой фанат „Sabbath", за это его и наняли. В студии он выкладывался по полной, потому что хотел доказать, что выбрали его не зря. И все-таки диск звучит слишком похоже на альбом самого Эрни, поэтому я и не соглашался с его решениями. Музыка, конечно, принад­лежит „Black Sabbath", но в записи все звучит слишком грубо. Справедливости ради скажу, что он не всегда делал все по-своему. К счастью, у четырех опытных музыкантов было пра­во голоса».

На вопрос, что ему особенно не понравилось в альбо­ме, Пауэлл сказал: «Думаю, что восприятие сильно меняется из-за ударных: они звучат не так, как обычно. Эрни гитарист и знает все о звучании гитар, но не уверен, что он разбирает­ся в ударных. Я бы никогда не выбрал такой звук… часто он просто не понимал, чего я хочу добиться. На „Headless Cross" я был гораздо больше вовлечен в процесс записи, чем на той пластинке. Я решил вернуться в группу, а рекорд-компания приняла решение нанять именно этого человека в качестве звукооператора: эти два события я считаю шагом назад в моей карьере. Даже Тони не был сильно вовлечен в процесс запи­си, потому что менеджеры лейбла решили, что он не сможет объективно оценить свою работу. Всю подготовительную ра­боту мы сделали сами, и на демо-записях мои барабаны зву­чали как нужно. Я готовился к тому, что придет кто-то со своими мыслями по поводу записи, но, когда дело касается особенностей звучания твоего инструмента, очень сложно стоять в стороне. Иногда изменения бывают к лучшему, но, если бы я был продюсером „Forbidden", он бы звучал совсем по-другому. Может, и это решение было к лучшему, кто знает? Время покажет».

К несчастью, вскоре Пауэллу, у которого в то время были вполне конкретные планы на будущее («Теперь я свободен и, возможно, соберу новую группу вместе с Нилом Мюрреем, Тленном Типтоном и Джоном Уэстом»), было суждено погиб­нуть. Три года спустя, 5 апреля 1998 года, на шоссе М4 непо­далеку от Бристоля, он попал в аварию. Британские поклонники рок-музыки были в шоке, а рок-музыке столь ранняя смерть одного из всемирно известных английских ударников нанесла непоправимый ущерб.

Вот так завершился для «Sabbath» 1995 год.

Тем временем двое из трех ушедших музыкантов ориги­нального состава группы были погружены в активную деятель­ность. Гизер Батлер, который работал над сольным материалом с конца 1994 года, собрал группу под названием «G/Z//R» и 10 октября выпустил в новом качестве первый альбом - «Plastic Planet». В состав группы Гизера вошли вокалист «Fear Factory» Бертон Си Белл (великолепный исполнитель, обла­датель одновременно агрессивной и мелодичной манеры пе­ния), новый ударник Оззи Дин Кастроново и неизвестный доселе гитарист по имени Педро Хоузе. Вот что Гизер рассказал о приглашении Белла (очень удачный ход, учитывая то, что «Fear Factory» не только находилась на вершине успеха, вы­пустив свой альбом «Demanufacture», но и уже считалась клас­сикой одновременно металла и электронной музыки): «„Plastic Planet" изначально задумывался как разовый совместный проект с Бертоном Беллом, потому что его основная группа все же „Fear Factory"… Это первый альбом, который я выпу­стил под своим именем, точнее под именем своей группы, и я совершенно не представлял, как его примут. Я хотел, чтобы он звучал по-особенному. Многие восприняли „Plastic Planet" как альбом „Fear Factory", потому что они тогда не знали о „G/Z//R"».

Хотя музыка и была тяжелее, чем все, что когда-либо де­лала «Sabbath», в этом альбоме Гизер воплотил только часть своих творческих идей: «Некоторые риффы были придуманы еще пару лет назад. Все это я давно хотел сделать - особен­но в последние десять лет, когда написал много материала. Кое-что вошло в последние два альбома „Sabbath" [„Dehuma-nizer" и „Cross Purposes"]… Что касается музыки - так я ее всегда и сочинял. Я считаю, что „Sabbath" должна была оста­ваться тяжелой группой, а не облегчать свое звучание вплоть до превращения в очередной клон „Deep Purple". Всегда хотел записать действительно тяжелый альбом».

Гизер также рассказал, что записал партии баса для но­вого альбома Оззи (ставшего не просто студийным проектом, вопреки всем заявлениям певца об отказе от гастролей). Кстати, так Батлер и познакомился с Кастроново: «Когда материал был готов, мы стали прослушивать английских удар­ников и вокалистов, но я никак не мог найти тех, кто был мне нужен. А тут Оззи пригласил меня принять участие в записи своего альбома. Там я и познакомился с ударником - Дином. Я сыграл ему пару своих песен, он одобрил их и спросил, мо­жет ли он поучаствовать в записи. Потом я вернулся в Англию и продолжил поиск вокалиста, но безрезультатно. Почти от­чаявшись, я спросил у менеджера „Biohazard" и „Fear Factory" Скотта Кенига, знает ли он приличных певцов из Нью-Йорка или откуда угодно. Скотт послал мне несколько кассет, а за­одно и копию диска „Fear Factory" [„Demanufacture"]. Я по­слушал кассеты, а потом диск, и понял, что Бертон - имен­но тот, кого я искал: человек, способный петь агрессивно, но в то же время мелодично. Я спросил Скотта, знает ли он кого-нибудь, кто может петь как Бертон, а он ответил, что у „Fear Factory" как раз намечается шестинедельный перерыв в га­стролях, так что сам Бертон сейчас свободен. В результате Бертон приехал в Англию, послушал материал, и ему настоль­ко все понравилось, что он решил участвовать в проекте».

И пара слов о Хоузе, о котором до этого момента ничего было не известно: «У Педро была здесь, в Англии, группа под названием „Crazy Angel", одна из первых трэш-команд. Они играли очень тяжелую музыку, может, слишком тяжелую даже по нынешним временам. Он участвовал еще в нескольких бирмингемских группах, но ни одна из них так и не перерос­ла ни во что серьезное… Я сотрудничаю с Педро уже лет десять. С ним очень легко работать, потому что основной ма­териал я сочиняю на басу, а у него настоящий талант пере­кладывать басовые риффы на гитару, не лишая музыку не­обходимой тяжести».

В плане текстов на «Plastic Planet» раскрываются различ­ные научно-фантастические кибер-идеи, в духе тех, что стали визитной карточкой «Fear Factory». Гизер: «Пару лет назад я писал книгу комиксов про одного парня, который пытается с помощью своего компьютера понять, кто есть Бог и Дьявол, и переносит в Сеть свое сознание. Он становится злобным духом, живущим внутри машины, вроде компьютерного виру­са, только с человеческим сознанием. В результате у меня осталось очень много неиспользованных идей, и я воплотил их в тексты для этого альбома… Думаю, все это рождается в моей голове потому, что у меня растут двое детей, причем растут совершенно в другой среде, чем я сам. Все, что они делают, связано с компьютерами, начиная от игр и заканчивая общением друг с другом через Интернет. Компьютеры для меня - другой мир, который и притягивает, и пугает одно­временно… Я хочу однажды опубликовать этот комикс, а еще планирую написать полноценный роман. Вся проблема в том, что, как только у меня появляется интересная идея, ее мгно­венно реализует кто-то другой! Кто-нибудь всегда меня опере­жает! Думаю, все из-за того, что часть идей можно подсмотреть в моих стихах».

Свою группу Гизер считает долгосрочным проектом, до­бавляя: «Однако я не знаю, останется ли состав тем же на будущих альбомах. Для Бертона, учитывая „Fear Factory", это будет непросто. Но с Педро Хоузе я однозначно запишу что-нибудь в будущем. Мне бы очень хотелось видеть этот состав и дальше, но время покажет, так что подождем».

Наконец, Батлер сообщил, что он будет играть на бас-гитаре во время турне Оззи Осборна, которое тот проведет в под­держку своего нового альбома (стоит напомнить еще раз, что всего два года назад Оззи устраивал свои «прощальные шоу» и вообще не собирался больше гастролировать). Сам Осборн в 1995-м пребывал в прекрасной форме, сбросив наконец лишний вес и уже окончательно оставив вредные привычки и превратив «свою зависимость в ненавязчивое развлече­ние». В интервью для «Independent On Sunday» он отметил: «Натуральные эндорфины («гормоны радости» - вещества, которые вы­рабатывает головной мозг) рулят, их мне хватит на всю жизнь».

Кроме того, он сказал пару слов об обществе анонимных алкоголиков, которому время от времени уделял внимание: «Если тебе отрежут ногу, вряд ли ты захочешь сидеть в одной комнате с кучей одноногих и обсуждать это».

Оззи продолжал лечение, начав принимать прозак («Чув­ство незащищенности никуда не уходит, но лекарство затал­кивает его глубоко внутрь»). Он осознал, что причиной его зависимостей стало постоянное ощущение собственной без­защитности перед окружающим миром. Как он сказал, «если я не проснусь утром с чувством беспокойства, я начну волно­ваться о том, почему же я так спокоен, а затем все это будет разрастаться, пока не разбудит зверя, что сидит у меня вну­три… Мой терапевт сказал, что я будто человек, стоящий на­против двух дверей. Каждый раз, когда этот человек откры­вает одну дверь, за ней оказывается парень с бейсбольной битой, который бьет его по лицу. Но вот в один прекрасный день он решает открыть другую дверь, а за ней никого нет. И человек начинает нервничать, что его никто не ударил, и воз­вращается к первой двери, ведь за ней скрывается то, к чему он привык».

Однако все это не останавливало работу машины под на­званием «Оззи»: летом певец выпустил (для продажи только на территории Америки) живой альбом «Live And Loud», что­бы фанатам было чем себя развлечь в ожидании намечен­ного на конец осени выхода его нового диска «Ozzmosis». Последний вышел 4 ноября 1995 года и для настоящего прорыва ему не хватило лишь темпа: из десяти песен целых шесть можно смело назвать балладами или, по крайней мере, «балладесками». Тем не менее в эру ню-метала («Metallica» стала играть альтернативный рок, в «Iron Maiden» и «Judas Priest» не было достойных вокалистов, «Motorhead» не удавалось по­казать хоть какой-то прогресс) - расцвета шизанутых рэп-металлических групп - тот факт, что «Ozzmosis» занял в чер­тах 22-е место, можно считать серьезной победой.

Альбом начинается с бессмертной «Perry Mason», в кото­рой Оззи поет оду известному литературному персонажу - адвокату-детективу. Блеска и чистоты песне добавляет циф­ровая обработка записи. «I Just Want You» - высокобюд­жетная баллада о любви, окруженная водопадами электронных аранжировок, а вот «Ghost Behind My Eyes» - еще одно по­священие «Beatles», гитары в стиле «Dear Prudence» (Песня «Beatles» с одноименного альбома) и прочее. «Thunder Underground» - усиленный искусственным эхом метал-боевик, в котором есть пара великолепных проигрышей, a «See You On The Other Side» хоть немного и утомляет, но все же является отменной рок-балладой в духе восьмидесятых.

За «Tomorrow» - странным, отчасти экспериментальным коктейлем из студийных эффектов - следует «Denial» - прекрасная вещь для пост-терапевтического периода твор­чества Оззи: еще одна характерная для этого необычного альбома безриффовая смесь атмосферных эффектов. «My Little Man» - «Я научу тебя делать ошибки!» - милая бал­лада в духе «любящего папочки», зато на «My Jekyll Doesn't Hide» и Оззи, и Закк снова, как в лучшие времена, сплетают в причудливый клубок вопли вокалиста и визг гитары. Наконец, «Old LA Tonight» (многим фанатом показалось, что гораздо уместнее звучало бы «Old Aston Tonight») стала славным возвращением к корням.

Слащавый «Ozzmosis» все же стал для Оззи выигрышным билетом: о нем снова заговорили. Но оценили его не поклон­ники современного рока: к началу 1996 года все, включая самых закосневших представителей музыкальной индустрии, говорили только о новом жанре, при описании которого чаще всего можно было слышать слова «альтернативный рок» и «ню-метал». А в лагере «Sabbath» тем временем царила зло­вещая тишина…

Впервые за всю историю «Black Sabbath» Гизер Батлер, воз­можно воодушевленный теплым приемом его альбома «Plastic Planet», выступил с критикой в адрес «Sabbath» (особенно - Айомми). Как можно понять из его интервью для журнала «Bass Frontiers», связана она была с его уходом из группы: «Как же меня разочаровали последние альбомы „Sabbath"! Мне совсем не нравится то, куда движется группа в плане музыки. Я написал множество песен и понял, что этот мате­риал гораздо адекватнее того, что мы делали в „Sabbath". Ну, я и решил, что наши с группой пути теперь расходятся и я, пожалуй, займусь собственным проектом… Внезапно я осо­знал, как много групп сейчас играют то, что должна была играть „Sabbath". Мне всегда хотелось вернуться к тяжелым вещам. С этого мы начали, и за это нас любят поклонники, а мы уходили от этого все дальше и дальше. А самое главное - ка­жется, никто этого так и не понял. Я писал тяжелую музыку, а остальные говорили: „Да ладно, так нельзя!"… Тони Мартин, который вообще ненавидит все тяжелое, заявил: „Нельзя пи­сать такие песни, они звучат как «Pantera»!"» (позднее в одном он-лайновом интервью Мартин опроверг это выска­зывание, объяснив, что комментарий про «Pantera» был шут­кой. - Дж.М.).

Зато про Ронни Джеймса Дио Батлер говорил только хо­рошее: «Думаю, что „Dehumanizer" иногда звучит так бруталь­но только благодаря возвращению Ронни. Тони ведь не со­бирался использовать ничего из той музыки, что написал я, но Ронни прослушал весь созданный мной материал и настоял, чтобы мы использовали его наравне с песнями, которые сочинил Тони. В результате „Dehumanizer" стал прорывом… А затем вышел „Cross Purposes"… Для него я сделал максимум пару песен, но результатом все равно остался недоволен.

Для „Dehumanizer" я придумал целую концепцию, но, к не­счастью, использована была только часть. Дегуманайзер - это такой персонаж, вроде Темного Кататоника [один из персонажей альбома „Plastic Planet"], создавшего в своем компьютере Бога и дьявола, которые потом вырвались в ре­альный мир… За все эти годы я сочинил миллионы риффов, а для песен мы использовали только материал с пары кассет. К моменту, когда пришел Бертон, мы [в „G/Z//R"] сочинили около тридцати песен… По сравнению с „Sabbath" или груп­пой Оззи здесь я могу все контролировать».

Кроме того, Гизер отдал дань уважения Биллу Уорду и остальным ударникам «Sabbath»: «Никто не исполнит старые песни лучше Билла, ведь мы с ним совершенствовались вме­сте. До встречи с Биллом я даже не играл на басу. Да что там, до „Sabbath" я и в руках его не держал. Так вот, своей игрой я подстраивался под его ударные, поэтому у нас все так удач­но и выходило. Кстати, у Винни [Эписи] тоже отлично по­лучалось играть в паре с басом».

Помимо своей группы, Гизер вместе с Оззи принял уча­стие в турне в поддержку альбома «Ozzmosis» и, кажется, получил от этого несказанное удовольствие: «Я принял уча­стие в записи альбома Оззи только по одной причине: все, что мне надо было делать, - это войти в студию, взять бас и сыграть. Когда я записывал басовые партии, Осборна даже не было в студии. С Оззи очень приятно работать: он всегда вдохновлял, даже, можно сказать, доставал меня, чтобы я записал собственный альбом. Он говорил, что нет ничего лучше сольной работы, ведь не нужно ни с кем спорить, ру­гаться. Потрясающие ощущения! Теперь, когда я записал свой альбом, я хочу заниматься только этим. Вот завершу турне с Оззи и буду заниматься только сольным проектом. Буду это делать, пока мне все не надоест!»

К тому моменту, как он принял это решение, Гизера мож­но было смело назвать состоявшимся сессионным музыкан­том. Он даже изменил свой стиль игры на басу, чтобы лучше соответствовать песням Оззи: «У Оззи мне приходится ра­ботать с басовыми партиями Боба Дэйсли, а он играет ме­диатором. Думаю, сама музыка лучше звучит при такой ма­нере исполнения, поэтому я тоже много играю медиатором. К тому же так играть гораздо легче! Если нужно более ярост­ное или быстрое звучание, при игре пальцами звук получа­ется слишком глухим. А мне нравится, чтобы бас было слыш­но, поэтому я использую медиатор. Я сейчас много упражня­юсь с гитарой, так что привык к медиатору. Раньше я вообще неумел им играть».

По всем этим похвалам в адрес Оззи, Билла и Ронни ста­новится понятно, что весь свой гнев Гизер направил на Айомми, который к этому времени стал безоговорочным ли­дером группы, желавшим сохранить ее на плаву любой ценой, невзирая на помехи. При сравнении «Sabbath» со своей новой группой Гизер упоминает об этом: «Все эти годы море энтузиазма пропадало впустую. Когда вернулся Ронни, [мы сказа­ли]: „Почему бы тебе это не спеть?", а он ответил: „Да что вы вообще понимаете в пении?" А сейчас на такой же вопрос [Бертон говорит]: „О'кей, давайте попробуем". Скажем, когда я работал с Айомми, получалось так: он что-то написал, а я даже не могу сказать: „Это дерьмо, попробуй по-другому". Идиотская ситуация: ни с кем нельзя спорить, чтобы, не дай бог, не ранить чье-то самолюбие. Вот почему у „Sabbath" в конце концов перестало что-либо получаться: я мог сыграть что-нибудь ужасное, но никто не решался мне об этом ска­зать… Самым простым способом никого не обидеть было про­сто со всем соглашаться».

Айомми, у которого я в 2004-м брал интервью, оказался очень приветливым и вежливым человеком, но, когда он находится в процессе написания и записи материала, на пе­редний план выходят три его качества. Во-первых, это мед­ленная, медитативная манера работать (которая, если верить Винни Эписи, прерывается только походами по барам). Во-вторых - предельная концентрация и верность делу. И в-третьих - стойкое нежелание обсуждать с кем-либо спор­ные вопросы, а также сообщать людям, в чьих услугах он боль­ше не нуждается, о том, что им придется покинуть группу. По поводу последнего пункта можно вспомнить официальные свидетельства Гленна Хьюза и Бобби Рондинелли, которые были уволены опосредованно. Чтобы показать, как с Айомми иногда бывает сложно поладить, можно вспомнить еще кое-что: именно его решения делали «Sabbath» той, какой она была и какой является сейчас.

Девяносто шестой стал тем редким годом, когда Айомми, снова единственный в группе участник оригинального соста­ва, решил, пусть и на время, забросить «Sabbath». В декабре 1995-го, после того как закончилось турне «Forbidden» и при­шло понимание, что этот альбом оказался не так уж хорош, группа вроде бы собралась взять длительный отпуск. Неким итогом сотрудничеава группы с «IRS» стал выход компиляции «The Sabbath Stones», которая явилась неплохим обзором творчества группы после ухода Оззи. В нее вошли композиции «Headless Cross», «When Death Calls», «Devil And Daughter», «Sabbath Stones», «Battle Of Tyr», «Odin's Court», «Valhalla», «TV Crimes», «Virtual Death», «Evil Eye», «Kiss Of Death», «Guilty As Hell», «Loser Gets It All», «Disturbing The Priest», «Heart Like A Wheel» и «Shining» - бесспорные хиты эпохи Гиллана и Дио. Сам сборник стал отличным доказательством правоты тех, кто не хотел после ухода Оззи списывать «Sabbath» со счетов.

Большую часть года Айомми потратил на запись мате­риала для сольного альбома, который должен был стать чем-то вроде запоздалого реванша за «Seventh Star», который циничным образом был выпущен под именем «Sabbath». Он объявил, что пригласил принять участие в записи нескольких вокалистов, включая Роба Халфорда и Гленна Хьюза, и даже уже расставил песни в определенном порядке - но потом решил не издавать его. И все же запись попала в Интернет, откуда ее сумели скачать те немногие, у которых был к тому времени позволяющий это сделать доступ к Сети. Айомми был разозлен тем, что запись оказалась доступна публике, и даже заявил, что знает, кто несет ответственность за ее утечку. Фанаты быстро распространили неизданный альбом, который назвали «Eighth Star», и следующие четыре года он оставал­ся частью фольклора, окружающего «Sabbath».

Вот что сам Айомми говорит о своем сольном альбоме: «Мне нужно было это сделать. Сказать по правде, я всегда хотел сделать сольный альбом, как Гизер, но только чтобы он не стал альбомом „Black Sabbath". Может, я так и поступлю после выхода следующего альбома. А если не тогда, то сразу после окончания следующего турне „Sabbath", ближе к кон­цу года. Я не говорю о распаде „Sabbath", просто я займусь другим проектом, который позволит мне быть более свобод­ным в плане музыки. Конечно, там будет что-то от „Sabbath", но тут я ничего не могу поделать, это часть моей натуры. Но я думаю, что добавлю туда больше джаза, блюза и инструмен­тальной музыки. Я привлеку других музыкантов - все-таки я не нааолько самоуверен, чтобы считать, что могу сам играть на ударных и остальных инструментах. Возможно, я буду ис­пользовать не тех людей, с которыми работал раньше, чтобы это не было похоже на „Sabbath", - может, просто найму басиста и ударника».

Несмотря на активную занятость сольным проектом, Айомми все еще с оптимизмом говорил о «Sabbath» и ее те­кущем составе. Вот что он сказал в марте 1996 года: «На „For­bidden" у нас сложился прекрасный состав, мы все отлично ладим. С другими музыкантами, как бы это нелепо ни звучало, у нас никогда не получалось пережить все неприятности и продолжать слаженно выступать. А сейчас мне особенно нра­вится то, что я могу сказать парням: „Мы делаем вот так, а по­том - вот этак", и они ответят: „Конечно, без проблем", по­тому что каждый из них получает от музыки истинное удоволь­ствие. Кое-кто из музыкантов, раньше игравших в группе, - не буду называть конкретные имена - начинал ныть: „А где я буду стоять?" или „Нет, я так делать не буду" еще до того, как мы выходили на сцену. Приходилось улаживать весь этот вздор, разбираться с каждым лично. Вообще, у меня на этот счет есть простое мнение. Я говорю: „Мы будем делать все вот так. Если тебе что-то не нравится - проваливай". У меня и так по вине „Sabbath" было слишком много проблем в личной жизни, ведь только я день и ночь сижу в студии и работаю. Все это занимает так много места в моей жизни, что в резуль­тате даже мой брак распался».

Айомми, очевидно, нравилось единолично управлять «Sab­bath», которая, по сути, всегда была именно его группой. Кроме того, Айомми (между прочим, дважды разводившийся из-за «Sabbath»), несомненно, чувствовал, что заслужил право на сольную карьеру: «Ужасно раздражает, когда кто-нибудь из участников группы звонит и сообщает: „Я, пожалуй, возьму сегодня выходной". Они там загорают, а мне приходится в одиночку работать в студии. Потом они возвращаются и спра­шивают: „Ну как дела?" - что меня особенно бесит. Но теперь все по-настоящему хотят работать, они любят то, что делают, и это мне нравится гораздо больше. Если возникают какие-то проблемы, мы решаем их сообща… каждый ценит то, чем мы занимаемся, особенно после того, как этот же состав распал­ся ради записи с Дио альбома „Dehumanizer". Ведь чтобы ощутить истинную ценность того, что у тебя есть, нужно это потерять. Когда пришли Гизер и Дио, сразу начались старые проблемы. Зато сейчас у нас сложилось что-то вроде рабочей команды и подобные проблемы просто не возникают, ведь у каждого своя позиция».

Любопытно сравнить Айомми с некоторыми его современ­никами. Из всего пантеона лучших гитаристов Британии Айомми больше всего похож на еще одного гениального ин­дивидуалиста - Ричи Блэкмора. Судите сами - оба достигли немыслимых высот гитарного мастерства, расширив тем самым горизонты рок-музыки (Блэкмор - добавляя элементы клас­сической музыки, Айомми - своими тяжеловесными риффа­ми). Обоих коллеги считают тяжелыми в общении людьми, оба используют образ неулыбчивого антигероя, «человека в чер­ном», что только добавляет им шарма. Больше того, оба под­бирают себе в команду определенных людей. Айомми: «Ну, есть, конечно, Кози Пауэлл, и Гленн Хьюз, и Иэн Гиллан, и мы даже немного играли с первым басистом „Rainbow", Крэйгом Грубером. Кроме того, нам почти удалось договориться с Дэвидом Ковердэйлом. Я звонил Ковердэйлу, когда нас в пер­вый раз покинул Дио (тогда же я позвал и Кози), и он согла­сился, но потом что-то произошло, и в результате ничего не получилось. Спустя какое-то время, когда нам опять нужен был вокалист, я снова встретил Ковердэйла, и он мне сказал: „Эх, вот если бы ты позвал меня пару лет назад, я бы с удо­вольствием! Но я только что подписал один контракт…", а за­тем организовал „Whitesnake". Так что это почти произошло». Клавишник Дон Эйри (который позднее присоединился к ста­рой группе Блэкмора, «Deep Purple»), ударник «Rainbow» Бобби Рондинелли и продюсер Мартин Бирч тоже попадают в кате­горию участников и «Sabbath», и «Purple».

Если говорить конкретно о музыке, лично я еще раз убе­дился в их сходстве в 2004-м, когда брал интервью у обоих музыкантов. Блэкмор сказал мне: «Когда я начал заниматься на гитаре, отец настоял, чтобы я научился читать ноты и играл классику. Вроде Андреса Сеговии1 и Баха, в чем я с позором провалился. Но я все-таки усвоил некоторые мелодии и дис­циплину, и однажды, снова почувствовав интерес к инстру­менту, я вернулся к занятиям. Конечно, все было непросто: я разучился читать ноты и не мог себя заставить часами сидеть за гитарой. У меня больше не получалось играть прелюдии и все такое, но думаю, что все это оставалось где-то в глубинах моей памяти».

Как и Айомми, Блэкмор был поклонником Джанго Рейн-хардта, пусть этот испанец и не перевернул его жизнь так, как жизнь Айомми (ведь Блэкмор не терял пальцев): «Но когда я начал играть на гитаре, в этом мире все слушали Хэнка Мар-винса и Джанго Рейнхардта. Кроме того, где-то полгода я слу­шал Уэса Монтгомери. Среди моих кумиров были также Лес Пол и Чет Аткинс. Я никогда не был большим поклонником блюза. Мне нравился Би Би Кинг, но больше меня привлекали поп и классика. Теперь я люблю иногда послушать блюз, но считаю, что эта музыка сильно под настроение. Мне нравилось кое-что из „Cream" времен Эрика Клэптона - в частности, это соло в „I Feel Free" просто великолепно, - но кроме этого в блюз-роке толком нечего слушать. Хотя, есть Хендрикс, и я, кстати, понимаю, в чем была его фишка. У него это получалось так… будто он и не на гитаре играет, а создает вокруг себя определенную атмосферу. Этот парень был явно с другой планеты».

Сходство очевидно. В свою очередь, Айомми рассказал мне вот что: «Я был восхищен Хэнком Марвином. Позже я оценил Клэптона и Хендрикса. Мне нравился кое-кто из джазовых гитаристов, вроде Уэса Монтгомери, а вот фолк-гитаристов я практически не слушал, предпочитая парней, которые отжи­гали громче».

Начало 1996 года было отмечено целой серией переиз­даний альбомов «Sabbath», как будто демо-записей Айомми и компиляции «Sabbath Stones» не хватало для того, чтобы фанаты с нетерпением ждали дальнейших действий группы. Лейбл «Castle Communications», который специализировал­ся на переизданиях классических виниловых альбомов на компакт-дисках, приобрел лицензию на выпуск «Black Sabbath», «Sabbath Bloody Sabbath», «Sabotage», «Technical Ecstasy» и остальных дисков, выпустив весной их подвергну­тые цифровой обработке версии. Как ни странно, был пере­издан даже «The Eternal Idol», хотя непонятно, зачем была нужна обновленная версия этого альбома.

Во всей этой суматохе вокруг классических альбомов вне­запно обнаружилось, что Айомми, к его чести, был не очень-то расположен выжимать все до последнего цента из идеи переизданий. На вопрос, будет ли издана первая версия «The Eternal Idol», на которой пел Рэй Гиллен, он пожал плечами: «Если бы мы собирались ее выпустить, мы бы это сделали без… до Тони Мартина. Кроме того, там был замешан целый ряд факторов: наши прежние менеджеры, Рэй, кое-какие раз­ногласия… к тому же мне кажется, что Рэю уже тогда все это надоело. Так что наше решение было обоюдным. Мне нра­вился Рэй, даже очень нравился, но он ушел, уступив место Тони Мартину… Мы бы не стали выпускать ничего, чем не можем гордиться. У меня дома скопилась чертова уйма мате­риала, записанного за двадцать четыре года. Возможно, он имеет некоторую ценность для коллекционеров… За все эти годы мы записали множество хорошего студийного материа­ла, связанного с „Sabbath"… просто некие импровизации. Я не собираюсь выпускать все это пачками, просто чтобы срубить деньжат».

Он добавил: «У меня не всегда есть право делать те или иные вещи. Часто я могу как-то повлиять на события, но в конкретном случае со старым материалом у меня не было пра­ва голоса, потому что все договоры были подписаны на сто­роне. С другой стороны, теперь появилась возможность до­стать кое-что из старого материала, а мы перезаключили сделку с „Castle", так что у этих ребят теперь есть право из­давать боксовые версии и все такое».

Несмотря на все свое нежелание использовать неиздан­ный материал группы, Айомми совершенно четко понимал, что делает, подписывая договор с лейблом «Castle». Кстати, о «Castle»: интересно, что позднее этот лейбл был поглощен более крупной рекорд-компанией «Sanctuary», которую осно­вал менеджер «Iron Maiden» Род Смоллвуд, почерпнувший идею названия из одной старой песни «Maiden». К концу столетия весомую часть оборота музыкальной индустрии со­ставляли новые версии уже существующих продуктов, издан­ные на современных носителях, в частности - в набиравших популярность форматах DVD-видео и DVD-аудио.

Кроме заботы о достатке «Sabbath» (ему принадлежали все права на название группы, по крайней мере так было до начала двухтысячных), все эти годы Айомми вкладывал день­ги в различные проекты, в частности - в концертное агент­ство. Об этом проекте музыкант сказал так: «Я свернул его много лет назад. Это был наш совместный проект с одним парнем из „Ten Years After" [Риком Ли]. Одно время к нам хотел присоединиться Элвин [Ли], но из-за постоянных га­стролей у нас все равно толком не было времени, чтобы за­ниматься этим агентством. Когда тебя постоянно нет на месте, невозможно нормально управлять делами. Но тогда нам удалось помочь нескольким группам. Я предоставил оборудова­ние, а Рик нанял для них людей».

Кроме того, в самом начале карьеры Айомми вложил кое-какие деньги в новую модель гитары с некоторыми инте­ресными особенностями: «Я вложил деньги в ту компанию, потому что никак не мог найти гитару, которая была бы сде­лана так, как мне было удобно. Мне нужно было доказать производителям целесообразность моей затеи, так что я инвестировал в компанию Джона Бирча, и он мне сделал тре­буемый инструмент. Мне пришлось доказывать, что все действительно удалось. До своей технологии я дошел путем проб и ошибок. Вот мне и пришлось сначала платить, чтобы пока­зать, как можно делать гитары. Вложившись тогда в эти ком­пании, сегодня я получаю прибыль. А в то время все мне го­ворили, что осуществить мою затею невозможно. Кроме того, я годами играл без тремоло, пока рычаг не довели до ума… Еще я придумал гитару со сменными звукоснимателями, кото­рые хранились на задней деке. А сделал ее Джон Бирч. Мы продали только одну, которую купил Рой Орбисон. Эту идею я предложил годы назад а самую первую гитару, которую сде­лали по моему заказу, потом использовал в студии. В то время у меня было очень много проблем с настройкой из-за особен­ностей нижних струн и грифа на „Gibson". Я решил сделать такую гитару, которую я смогу использовать в студии для из­влечения самых разных звуков, чтобы не пришлось брать не­сколько гитар. Можно поменять звукосниматель и получить звучание „Fender", а потом поставить другой, чтобы все за­звучало как „Gibson". Вот такая идея. Сам я какое-то время пользовался этой гитарой, но она оказалась слишком дорогой для массового производства».

Вспоминая начало творческого пути, Айомми дал чита­телям журнала «Rip» пару советов: «Мой самый главный со­вет начинающим музыкантам такой: наймите юриста! С тех пор как я начал свою карьеру, многие вещи кардинально изменились. Музыка - очень серьезный бизнес, и здесь нуж­но быть очень осторожными, как и всегда, когда погружаешь­ся в неизвестность. Шагать надо очень аккуратно, даже если у вас есть менеджер. Что касается непосредственно музыки, здесь просто нужно верить в то, чем занимаешься, и не сле­довать популярным тенденциям. Я понимаю, что сегодня это очень непросто. Люди моментально переключаются с одно­го на другое… и мне кажется, что соблазн плюнуть на все и поплыть по течению слишком велик. Когда я начинал, все было гораздо проще. Чтобы создать определенное звучание, нужно было все делать самому. Приходилось гораздо глубже, чем сегодня, вникать в процесс. Сейчас можно пойти в мага­зин и накупить примочек и оборудования, которые обеспечат нужный стиль. Можно звучать как Джими Хендрикс, или по-другому, как угодно. В наши дни приходилось создавать соб­ственный стиль, который становился основой звучания всей группы. Тогда все было намного сложнее. Дело было совсем не в популярности, не в радио или чем-то таком, ну, по край­ней мере у нас, в Англии. Все это было очень андерграундным, если угодно, и слухи решали больше, чем все остальное. И работать приходилось именно со слухами, ведь не было толком ни телевидения, ни клипов».

Говоря о прошлом группы с позиции человека, опыт кото­рого насчитывает десятки лет, Айомми признал, что в истории «Sabbath» были разные периоды, в том числе и времена от­носительных неудач. «Думаю, что у каждого случаются взле­ты и падения, - аргументировал он, - и это здорово! У меня их не случалось уже много лет, но в свое время и я пережил период неудач. На самом деле все это было очень забавно. Возможно - думаю, даже во многом, - все это случилось из-за наркотиков и прочей ерунды, которой я тогда занимал­ся. Вероятно, все это копилось и накладывалось на растущее напряжение в делах. Теперь у меня в жизни все намного про­ще, и, сказать по правде, так жить нравится мне гораздо боль­ше… Чтобы группа всегда была полна идей, нужно набирать в нее энергичных людей, которым все это действительно ин­тересно. Я считаю так: когда в группе появляется человек, уже не так страстно увлеченный общим делом, человек, который уже не готов биться за группу, все серьезно осложняется. Но если у всех музыкантов общие цели, если они разделяют идеалы группы, тогда и музыка будет звучать свежо, и у группы всегда будет полно идей. Мне нравится всякая музыка, от Фрэнка Синатры до „Soundgarden", включая все то разно­образие, что лежит между ними. Мне не нравится, пожалуй. только всякая электронщина. Так что, если с музыкой все в порядке, я обязательно это оценю!»

Со многими коллективами, которые за годы работы в ин­дустрии сумели достичь определенного уровня, случается по­добное: в какой-то момент выясняется, что мейнстримовые СМИ перестали уделять им внимание. Тогда хорошим способом оставаться на виду становятся специализированные журналы для музыкантов. Эти издания всегда заинтересованы в вирту­озных музыкантах. Тони Айомми никогда не был обделен вни­манием журналистов изданий о гитарах, и это, без сомнений, играло на руку «Sabbath». Судите сами: каждое интервью с Тони - это несколько лишних упоминаний о группе. При этом сам он не зря был таким лакомым кусочком для журналистов: как мы уже успели убедиться, этот человек не только неверо­ятно талантлив, но и невероятно скромен. Как он сказал одно­му журналисту, несмотря на все его навыки, он не считает себя великим гитаристом, «возможно, потому, что я все же скорее участник группы, чем самостоятельный музыкант… забавно, что последнюю пару лет все больше и больше людей говорят [о моих способностях]. Я не пытаюсь здесь себя нахваливать, но да, чем дальше, тем больше об этом говорят. Но мне все равно. Вот если бы я все-таки записал сольный альбом, тогда оценка этих людей была бы более справедливой… Я помню всю ту критику, которой подвергался за годы существования группы, даже в те годы, когда я оставался ее единственным постоянным участником. Ведь никто не закрывает чертову фабрику, когда оттуда уходит пара рабочих, правильно? Нет, работа продолжается. Вот и я продолжал работать, потому что мне это было важно, и я продолжал верить в „Black Sabbath". И я счастлив, что сегодня публика по достоинству оценила кое-какие из поздних альбомов „Sabbath", особенно те, что были сделаны с Тони Мартином. Но даже в этом случае мне интересно работать над другими проектами. Творческий про­цесс очень зависит от того, с кем ты работаешь. Песни, которые я писал во время работы с Оззи, Дио, Тони Мартином или Гленном Хьюзом, получились совсем разными».

Наконец, в Айомми есть еще кое-что, и это наверняка уди­вит большинство читателей. Гитарист, который всегда счи­тался самым практичным и простым из участников «Sabbath», пристрастился к эзотерической литературе: «Я не читаю фан­тастику, но то, что я люблю, некоторые вполне могут счесть фантастикой, - сообщил он в интервью журналу «Circus» еще в 1975 году. - Но я верю в это… верю сочинениям Лоб-санга Рампы об астральных путешествиях и реинкарнации. Я верю, что существует жизнь после смерти. В этом легко усо­мниться, но я многое знаю и многое почерпнул из этих книг. Гизер, который раньше писал большинство текстов, задолго до меня приобщился к такой литературе, и я уверен, что не­которые идеи нашли в его текстах свое отражение».

Все эти разговоры о прошлом были очень уместны, по­тому что 1996-й стал своеобразным водоразделом в карьере «Black Sabbath». Следует отметить, что на данном этапе СМИ практически не участвовали в судьбе группы, потому что большая часть изданий была слишком высокомерной, чтобы обратить на группу свое внимание.

Возблагодарим же Бога за это высокомерие: если бы не оно, и Оззи, и «Sabbath» могли просто исчезнуть с лица зем­ли, оставшись в истории рока достаточно успешными, но дав­но вышедшими из моды проектами вроде «Purple» и «Def Leppard». К слову сказать, обе последние группы к этому вре­мени были уже далеко не так востребованы, как в восьмидесятые. Тони, Оззи и их коллегам было не суждено разделить судьбу этих групп, и все благодаря одной предприимчивой женщине и ее реакции на один любопытный разговор, кото­рый состоялся у нее с рядом заносчивых бизнесменов…

В начале 1996 года Шэрон Осборн в поисках концертов для Оззи вышла на организаторов крутейшего из доступных тур­не - «Lollapalooza». Впервые этот передвижной фестиваль был организован в 1991 году вокалистом групп «Jane's Addic­tion» и «Porno For Pyros» Перри Фарреллом, который задумал организовать удобную и независимую площадку для молодых тогда гранджа и альтернативного рока. Следует отметить, что в начале девяностых на этот фестиваль действительно стоило посмотреть. К тому же устроители фестиваля оказали огром­ную поддержку и другим музыкальным субкультурам, пригла­шая помимо гранджевых команд еще и исполнителей панка, металла и хип-хопа.

«Они надо мной просто посмеялись, - рассказывала позднее Шэрон. - Все эти ребята считали, что Оззи совсем не крут. Тогда я подумала: „Отлично, тогда я сделаю свой, мать его, фестиваль!"»

Так у нее родилась идея «Ozzfest», воплотившаяся в фор­ме передвижного фестиваля с двумя сценами (в точности как у «Lollapalooza»), множеством участников и Оззи в качестве хедлайнера. Летом и осенью 1996 года Оззи на основной сце­не провел порядка двадцати концертов при поддержке «Slayer», «Danzig», «Biohazard», «Sepultura» и «Fear Factory», в то время как на дополнительной сцене выступали «Earth Crisis», «Powerman 5000», «Neurosis», «Coal Chamber» и «Cellophane». Концерты имели огромный успех, во многом - благодаря правильному подбору участников. Шэрон посту­пила так же, как и Оззи, пригласивший в свое время в группу невероятно энергичного молодого гитариста: для участия в фестивале она выбрала самые передовые группы современ­ности, а кроме того, заслужила уважение публики, не побояв­шись пригласить никому не известных музыкантов (скажем, «Cellophane» и тогда еще только начинавшую готик-метал группу «Coal Chamber», менеджером которой она была).

Список выступавших на основной сцене состоял из ве­теранов, в частности - группы «Slayer», которая только что вернулась из лучшего в своей карьере турне с «Machine Head», а также находившихся в хорошей форме «Danzig» и «Biohazard». Каждая из последних к этому моменту успела выпустить несколько значимых (хоть и несколько однооб­разных) альбомов. Кроме того, в фестивале участвовала трэш-группа из Бразилии «Sepultura», находившаяся на пике ка­рьеры: музыканты только что установили новый стандарт всесокрушающей мощности, выпустив альбом «Roots», про­дюсером которого стал Росс Робинсон, будущая звезда эпохи ню-метала. На том же уровне находилась и «Fear Factory» (чей фронтмен Бертон Си Белл сделал сольник Гизера Батлера таким уникальным).

Забавно, что в то время, когда «Ozzfest», по свидетель­ствам организаторов, музыкантов и посетителей, вовсю на­бирал обороты, «Lollapalooza» переживала период упадка. Последний рывок фестиваля будет предпринят годом позже, после чего Фаррелл примет решение, что политика концен­трации на грандже себя изжила. В 1996-м в состав участни­ков фестиваля была включена «Metallica», но многие вос­приняли это как знак того, что Фаррелл продался крупным рекорд-компаниям, и начали искать альтернативу ежегодным поездкам на «Lollapalooza». В то же время Шэрон и Оззи остались довольны своим турне и решили провести еще один «Ozzfest» в следующем году. Таким образом им удалось закрепить свое безоговорочное лидерство на рынке американ­ских рок-фестивалей. Все это, конечно же, стало известно Айомми и остальным. К концу 1996 года слухи, связанные с «Sabbath», стали обыч­ным явлением: в октябре все обсуждали возможный уход Мартина, но в своих интервью он быстро опроверг эту ин­формацию. Даже в декабре того же года было очевидно, что Айомми собирался и дальше использовать Мартина в «Sabbath», хотя сам певец был не вполне уверен в своем буду­щем. Позднее Мартин рассказывал: «Мне никогда не было комфортно в тех рамках, в которые меня загоняли, хотя не­которое время я считал, что смогу в них существовать. Я имею в виду „Headless Cross" и „Туг". Но потом меня первый раз попросили из группы, и это был шок. С тех пор я старался внимательно читать между строк, чтобы в следующий раз быть готовым. К счастью, у меня есть менеджер, Альберт, который прекрасно знает ребят, и он открыл мне глаза на некоторые вещи. „Cross Purposes" был неплох, но за ним последовал ужасный „Forbidden", поэтому в тот момент я чувствовал себя очень неуверенно».

В своей неуверенности Мартин был абсолютно прав. В на­чале 1997 года Шэрон встретилась с Тони Айомми и спросила его, не желает ли тот обсудить возрождение классического состава «Black Sabbath». Вы и сами догадываетесь, каким был его ответ.

В своей типичной манере Айомми выставил Мартина из группы - певцу никто не сообщил об увольнении. По словам самого Мартина, «Тони решил, что пришло время воссоеди­ниться с Оззи, вот меня и уволили, хотя никто мне не позво­нил, чтобы об этом сообщить. Какое-то время я не хотел иметь с музыкальным бизнесом никаких дел. Занялся семьей, по­строил дом… а потом развелся!» Но он не печалится, объяс­няя: «Для „Sabbath" это была единственная возможность раз­виваться дальше. Мы достигли всего, на что были способны, и уже начали делать ошибки, вроде записи альбома с рэп-музыкантами… Мне кажется, мой уход из группы был предо­пределен - от него все только выиграли. Смотрите, как сра­зу выросли продажи билетов!»

Мартин добавляет: «Я абсолютно уверен в том, что у груп­пы не было будущего ни со мной, ни с кем-либо другим, кро­ме Оззи. Воссоединение с Ронни не получилось, а среди остальных вокалистов не было ни одного, кто мог бы влить­ся в группу, не провоцируя новые изменения в составе, и чей стиль мог бы совершить то, что получилось после воссоеди­нения. .. В общем, не произошло бы такого мощного движения вперед, о котором мы все мечтали, когда я был в группе. Но если воссоединить музыкантов оригинального состава, уже не так важно, „The Beatles" это или „Black Sabbath", все равно оно привлечет внимание».

Конечно, все это означало, что Нил Мюррей и Бобби Рондинелли также покинули группу. Но поскольку они все же активно работали до этого сессионными музыкантами (и это был уже не первый раз, когда их попросили покинуть «Sab­bath»), на них увольнение сказалось в гораздо меньшей сте­пени. Мюррей быстро объединился с Пауэллом в группе «Peter Green's Splinter Group», а Рондинелли сменил несколь­ко групп, среди которых были «Blue Oyster Cult» и «The Lizards». Джефф Николлс, кстати, остался с Айомми в обнов­ленной «Sabbath».

Гизер Батлер, который большую часть 1996 года провел, занимаясь критикой «Black Sabbath» - и персонально Тони Айомми, - моментально согласился присоединиться к клас­сическому составу. Как он сокрушенно сообщил мне, «я всег­да буду помнить, как во время выхода моего сольного альбо­ма, „Plastic Planet" журналисты брали у меня интервью, в ко­торых спрашивали о возможности воссоединения „Sabbath". Тогда я сказал им, что это невозможно, даже если рак на горе свистнет. А потом, какую-то неделю спустя, мне позвонил Оззи и спросил, не хочу ли я выступить с ним в „Sabbath" на „Ozzfest". Еще бы я не согласился!

Шэрон позвонила и спросила, не желаю ли я принять в этом участие, - прибавил он. - Она хотела, чтобы мы с Оззи ста­ли хедлайнерами того „Ozzfest", потому что годом раньше он был очень успешным [и нужно было держать марку]. Я сказал, что мечтаю об этом, и мы быстро уладили все формальности: на репетиции оставалось всего два месяца».

План Оззи и Шэрон был такой: пригласить «Sabbath» за­крывать фестиваль 1997 года, сразу после сольного выступле­ния Оззи. Идея столь триумфального возвращения группы была бы гениальной, если бы не одна деталь, сущая пустя­ковина: Билла Уорда на этот праздник жизни не позвали, слег­ка подпортив концепцию «истинного воссоединения». Его место на «Ozzfest» должен был занять Майк Бордин, который одно время играл в «Faith No More», а кроме того, был в тот момент штатным ударником Оззи.

Как рассказал мне Уорд, «я оказался в пролете, и мне это не понравилось. Это было горше самой горькой пилюли. Меня цинично предали. Я так и не смог узнать, почему они со мной так поступили, но мне кажется, что в этом как-то замешана Шэрон. Возможно, они решили, что я неудачник или не справ­люсь, но меня не покидает уверенность, что со мной это нуж­но было обсудить в первую очередь. Я был готов выйти на чертову сцену и дать жару».

Однако Уорд осознает, что его вряд ли можно назвать са­мым надежным ударником за всю историю «Black Sabbath», причем понятно почему - из-за любви к спиртному и целой череды уходов и возвращений в группу: «Чтобы быть удар­ником „Sabbath", нужно быть в тесном контакте с остальны­ми, нельзя просто так взять и сыграть. Чтобы снова войти в этот ритм и настроиться на работу, мне придется потратить какое-то время».

Важную роль в грядущем объединении занимал «Ozz­fest» - коммерчески успешное мероприятие и стартовая площадка для нового рывка «Sabbath». Кроме всего прочего, давайте поразмыслим, где, как не на собственном фестива­ле, Оззи мог выступить с «Sabbath»? Уж точно не на «Lolla-palooza», это понятно. Как Оззи рассказал в интервью ка­налу «MTV», изначальная концепция фестиваля в теории звучала как минимум странно, зато прекрасно осуществи­лась на практике: «Сама идея родилась у жены еще в про­шлом году [1996-м], во время турне „Ozzmosis". Сразу после окончания гастролей подходит она ко мне и говорит: „Я хочу сделать «Ozzfest»". Это прозвучало так, словно речь шла о немецкой пивной палатке, где ежедневно напивается куча людей. Я ей: „Что еще за «Ozzfest»?" Она объяснила, и я ре­шил, что стоит попробовать. Мы сделали примерно пять шоу, и все билеты моментально были раскуплены. Тогда она сно­ва ко мне: „Ну и что ты планируешь делать с этим «Ozzfest»?" А я отвечаю: „Ну, в прошлом году мы все это едва распробовали - сделали всего пять шоу. Так что давай и в этом году что-нибудь такое устроим". Сначала планировали десять кон­цертов, потом их стало пятнадцать, затем - двадцать, а по­том я сказал: „Похоже, дело закончится полноценным турне". Такие дела».

Безумный рокер прекрасно понимал значимость раскрут­ки бренда: «„Ozzfest" мне был нужен не для того, чтобы вы­жать из него все, что можно, - пять тысяч или сколько там шоу, - а потом сдохнуть, закрывая очередной фестиваль. Нет, я хотел постепенно набрать армию поклонников этого конкретного фестиваля. Я верю в силу слухов. Все это было очень круто, не только на самой сцене, но и атмосфера за кулисами. Мы прекрасно уживались, никто ни разу не по­жаловался».

Айомми, в свою очередь, размышлял над тем, сколько времени займет процесс подготовки реюниона: «Требовалось время, чтобы забыть все старые обиды. Нам всем нужно было попробовать что-то свое и понять, чего мы хотим. Нам всем повезло, что мы играли вместе, но, пока не потеряешь, не сможешь оценить это по достоинству… Конечно, было здорово снова объединить усилия. Мы уже достаточно взрос­лые и здравомыслящие люди, чтобы ценить наш союз. Годы ушли на то, чтобы сесть, оглянуться назад и подумать: „Черт возьми, как же нам повезло, что мы можем просто собраться вместе, выйти на сцену и выступить". Лично для меня лучшим подарком стало то, что я могу снова выходить с парнями на одну сцену и, как в старые времена, дарить публике свои пес­ни. Мы ведь уже даже не верили, что такое когда-нибудь слу­чится… С этим составом ничего не знаешь заранее. Все идет так, как идет, поэтому я не буду ставить на нас крест. Думаю, все закончится только после нашей смерти».

Итак, 24 мая 1997 года стартовал фестиваль «Ozzfest» с «Black Sabbath» в качестве хедлайнера. Первый концерт со­стоялся в городе Бристоу, штат Вирджиния. На основной сцене выступали, помимо двухактной феерии с участием Оззи, «Powerman 5000», «Machine Head», «Fear Factory», «Type 0 Negative» и «Pantera». На второй сцене, хедлайнером которой была группа «Downset», выступали также «Vision Of Disorder», «Drain STH», «Coal Chamber», «Slo-Burn» и «Neurosis». Таким образом, помимо поклонников традиционного металла, фе­стиваль собрал в одном месте фанатов хардкор-панка, стонер-рока и готик-металла.

Сет-лист Оззи включал в основном классику - «Mr. Cro­wley», «Suicide Solution», «I Don't Wanna Change The World», «Crazy Train», «Mama I'm Coming Home» и «Bark At The Moon», а кроме того - различные интерлюдии и небольшой отрывок «Symptom Of The Universe». Затем следовала пятнадцати­минутная пауза, во время которой певец успевал ополоснуть­ся и перевести дух, чтобы затем выйти на сцену в составе «Sabbath». Естественно, он не подумал заранее о том, как нелегко выступать в две смены: «…В смысле, я - царь горы. Я могу все. Если действовать без надрыва, то я действитель­но могу сделать все что угодно, и жена этим пользуется: Давай ты будешь исполнять свою программу, а потом - вы­ступать с «Sabbath», как тебе мысль?" Как-как… отлично, мать его растак! Через три шоу я чувствовал себя так, будто меня кто-то хорошенько избил. Откуда же мне было знать… Я всег­да считал, что музыка - это всего лишь музыка, понимаешь? А тогда я испытывал противоречивые чувства. С одной сто­роны, сначала нужно придерживать себя, ведь впереди еще одно шоу. Потом заканчивается мое собственное выступле­ние и нужно за десять минут прийти в себя и снова на сцену. А там я уже был как демон из адских глубин, изо рта вырывался только сдавленный рык… В общем, я получил полезный опыт. Я имею в виду, что из-за этого у меня потом были не­которые проблемы с голосом… Пришлось даже отказаться от сигар, они меня убивали. Я начал курить сигары, потому что до этого курил слишком много сигарет. Все это закончи­лось здоровой дырой в легких. Я был почти при смерти, так что все эти тысячи долларов, которые я спускал на кубинские сигары, пошли прахом. Я веду все к тому, что этот „звездный час" меня чуть не прикончил. Чего уж там, я просто адски выложился на том „Ozzfest"».

Айомми вспоминает: «Забавно, что когда мы снова встре­тились, то поняли, как же все изменилось. Никто не играет эти песни так, как музыканты оригинального состава. Никого нельзя заменить, нужно выступать всем вместе. Вот что мы поняли. Только когда мы начали вместе выступать, все осо­знали, как по-настоящему должны звучать эти песни, и каж­дый из нас во время игры буквально возвращался в семидесятые. Было просто отлично видеть нашу музыку такой, какой она была задумана. Забавно и необычно - снова играть те соло и риффы. Мы играли практически так же, как и двадцать с лишним лет назад. Все эти годы каждый из нас занимался своей музыкой, мы выпускали разные альбомы, где было боль­ше соло и всяких других штук, а здесь почти совсем нет, зато есть много отличных риффов». Сет-лист «Sabbath» включал в себя традиционные «War Pigs», «Into The Void», «Sweet Leaf», «Iron Man», «Children Of The Grave», «Black Sabbath», «Fairies Wear Boots» и «Para­noid» - не слишком много для более чем часового выступления, да еще и закрывавшего фестиваль. Оззи был на высо­те - бегал по сцене, поливал зал водой из бутылок. Кроне того, для толпы он подготовил кое-что покруче: огромные водяные пушки («Supersoakers»), которые достреливали до центральных рядов, - спасение для поклонников, особен­но в жаркие дни. Позже в одном интернет-чате Осборн рас­сказывал: «Все началось с бутылок: одна, две… потом в ход пошли ведра, ну а затем кто-то притащил эти „Supersoakers". Знаете, это отличное развлечение. Думаю, теперь водные про­цедуры будут чем-то вроде моего фирменного знака. В сле­дующем году я буду поливать всех из шланга… потом, шаг за шагом, дойдет и до настоящего подводного концерта. При поддержке Жака Кусто…»

«Ozzfest» пронесся по стадионам Флориды, Северной Каролины, Техаса, Иллинойса, Пенсильвании, Нью-Джерси, Миссури, Мичигана, Миннесоты, Висконсина, Колорадо, Нева­ды и Аризоны, а завершился 29 июня в Сан-Бернардино, Кали­форния. Один раз - 17 июня на стадионе «Polaris Amphi­theater» в Коламбусе, штат Огайо, - выступление Оззи и «Sabbath» было отменено, поскольку у Оззи возникли про­блемы с горлом: врач посоветовал ему пропустить одно шоу, иначе под угрозой срыва оказались бы все остальные кон­церты фестиваля. К сожалению, в это время на стадионе уже собралось множество поклонников: некоторых сообщение о том, что Оззи не будет выступать, привело в ярость. Зато они остались полностью довольны видом и звучанием им­провизированной трибьют-группы, которую организаторы предложили им взамен. В нее вошли участники коллективов «Pantera», «Type 0 Negative», «Fear Factory» и других, сыграв­шие песни Оззи «I Don't Know», «Mr. Crowley», «Suicide Solution», «Crazy Train» и «Bark At The Moon». Некоторое время народ не желал расходиться, все еще надеясь, что Оззи все-таки появится на сцене: их заставило уйти только заявление фронтмена «Pantera» Фила Ансельмо, что концерт окончен.

Вот отрывок из сообщения службы новостей канала «MTV»: «Двадцатитысячная толпа была более чем разочарована этой новостью, и примерно тысяча человек решила выместить свой гнев на строениях стадиона. Фанаты разбили окна билетных касс, свернули деревянные панели заграждения и пытались поджечь поле амфитеатра. По информации газеты „Columbus Dispatch", разъяренная толпа серьезно повредила как мини­мум один автомобиль и поломала деревья и ограды на при­легающих территориях. В результате беспорядков двадцать три человека были арестованы. Один поклонник так выска­зался о происшествии: „Когда один из музыкантов сообщил, что Оззи не будет, парни побежали к ограде и начали ее ло­мать. Неожиданно газон в нескольких местах загорелся, и люди принялись кидать туда стулья и части ограды…" Пятеро фанатов получили незначительные травмы, одного осудили за нарушение общественного порядка. Информация от органи­заторов по поводу возмещения стоимости билетов последует в ближайшие дни».

В качестве компенсации был проведен дополнительный концерт, состоявшийся 1 июля, на этот раз - вместе с вер­нувшимся в строй Оззи. Майк Бордин не смог выступать в этот день, поэтому его временно заменили Шэнноном Ларкином из «Ugly Kid Joe» и «Godsmack».

Обессиленный Оззи сообщил журналистам, что пока не способен думать о возможном составе «Ozzfest'98», перело­жив ответственность за принятие решений на Шэрон: «Знаете, если честно, я не прослушиваю группы, не бегу к киоску каж­дый раз, когда выходит новый журнал „Billboard" и никак не отслеживаю, что новенького появилось на этой неделе. Все, что я делаю, - это смотрю за собой и занимаюсь музыкой. Делами управляет моя жена. Кроме того, она же является ме­неджером „Coal Chamber". Думаю, что сам я буду в следую­щем году на „Ozzfest", где бы он ни проходил, и „Coal Chamber" наверняка где-то будет, может, там же, а может, и в другом месте. Но все вопросы по поводу состава участников - к моей жене. Я работаю в поте лица, но она вкалывает в ты­сячу раз круче».

Кроме того, он объяснил, что кое-кого из малоизвест­ных участников «Ozzfest» нашел его сын Джек, которому в 1997 году исполнилось 12 лет. Они с сестрой Келли привыкли гастролировать вместе с отцом и с малых лет знали об армии поклонников Оззи и «Sabbath». Оззи с женой часто говорили в прессе о конфликтах между семейными обязательствами и жизнью в дороге. Шэрон как-то призналась: «Однажды я пой­мала детей, когда они дразнили каких-то поклонников Оззи. Я очень разозлилась и сказала им: „Не смейте издеваться над этими людьми, ведь именно благодаря ним у вас есть дом, где вы живете, машина, в которой ездите, и хорошая школа, в ко­торую ходите. Скажите же им за все это спасибо"».

Джек и Келли были самыми младшими из шести детей Оззи, и именно они стали по некоторым причинам самыми извест­ными его отпрысками. Считается, что во многом это произо­шло из-за среды, окружавшей их в детстве. Вот что по этому поводу думает сам Оззи: «Мой отец никогда не говорил со мной о жизни, сексе, опасностях алкоголя, табака и обо всем в этом духе. А сам я не без труда преодолел свою страсть к наркотикам и алкоголю, поэтому сегодня я просто обязан го­ворить своему сыну всякие штуки вроде „если собираешься заняться сексом, не забывай о защите. Не будь дураком - ты же не выходишь под дождь без зонта?". Я говорю о том, что секс - это такая же норма, как дыхание. Но я бы не хотел сегодня быть подростком, когда вокруг гуляет ВИЧ. Многие думают, что уж с их-то ребенком такого никогда не случится. „Ох, ну мои-то малыш никогда не нажрется в хлам и не попадет под колеса", и все такое. Но в конце каждого своего шоу я говорю: „Если вы напились или под кайфом, найдите того, кто довезет вас до дома, или оставьте машину тут и поймайте так­си. Я хочу вернуться сюда через год и снова увидеть всех вас". С этими словами я оставляю ребятишек, ведь атмосфера праздника натурально сносит некоторым из них крышу».

На фоне затихающих отзвуков грандиозного «Ozzfest» но­вый сольник Гизера Батлера, «Black Science», остался без вни­мания. Может, это и к лучшему: альбом, записанный с верным Педро Хоузе, но наполненный массой электронных аранжи­ровок от самого Гизера, стал не самым лучшим в его карьере. Даже сам Батлер спустя пару лет отзывался о нем без особой теплоты: «На „Black Science" было слишком много клавиш, и это оказалось не самой удачной идеей. В моей собственной студии все звучало отлично, но потом я отнес материал на сведение в другую студию и понял, что над ним еще работать и работать. Когда я что-то записываю, все происходит быстро, потому что у меня зачастую не хватает терпения на долгую, кропотливую работу, а материал звучит сыро. С другой сто­роны, я считаю, что, если долго полировать музыку, она по­лучается неживой. Взять хотя бы последние работы „Sabbath": вместо того, чтобы просто дать жару, мы до посинения по­лировали звук».

Осенью 1997 года все музыканты «Sabbath» взяли паузу, чтобы заняться собственными проектами: Билл Уорд со сво­им одноименным проектом выступил с концертом в лос-анджелесском клубе «Roxy». Айомми вернулся в студию к своим записям, которые он откладывал с прошлого лета. Гизер дал несколько концертов в поддержку «Black Science», в основ­ном - в клубах местного значения. А Оззи подобрал компо­зиции для двухдискового сборника лучших хитов, озаглав­ленного «The Ozzman Cometh» (компиляция должна была выйти в ноябре). В интервью на «MTV» Осборн сообщил: «Оглядываясь назад, я чувствую нечто вроде похмелья. В то время я устраивал из выступлений какие-то пьяные оргии. „The Ozzman Cometh"… Еще немного, и ее можно было бы назвать „The Ozzman Wenteth", врубились? (игра слов: «The Ozzman Cometh» можно перевести как «.. .И при­шел Оззмен», a «The Ozzman Wenteth» означает «Так скончался Оззмен») Все восьмидесятые я жил на пределе. Это было безумие, фильм «Калигула»', только в жизни.

Свое решение поставить в компиляцию пару ранних за­писей «Sabbath», включая демо-версии песен «Black Sabbath» и «War Pigs», Оззи пояснил так: «Когда смотришь на старые школьные фотографии, порой в голову приходят мысли вро­де „неужели я тогда выглядел таким придурком?" или „слава богу, что я уже не в школе". Но если проводить параллель с этими [песнями] «Black Sabbath», я могу сказать, что совер­шенно ни о чем не сожалею. Вот, например, в семидесятые было модно ходить в ботинках на платформе. Мы вышагивали в этих ботинках по сцене, прямо как Герман Манстер (персонаж известного комедийного сериала «The Munsters» (вы­ходил в 1964-1966 гг.), выглядевший и двигавшийся, как чудовище Франкенштейна). Потом жене все это надоело, и она сказала: „Видеть их больше не могу. Выброси их, к чертовой матери". Так вот, я выбросил три­дцать, а может, и больше, пар этих ботинок. Теперь они снова входят в моду. Я бы мог их продать, верно? Вот „Kiss", напри­мер, сохраняют все свои причиндалы, ведь многим интересно, как мы тогда чудили, понимаете? Элтон Джон вот тоже носил огромные платформы… а недавно я зашел - нужно было для телешоу - в обувной магазинчик в Торонто и вижу там… „Да ладно, не может быть, неужели это те самые платформы?", а они мне: „Да, это они". Все, что со мной случается, происходит не вовремя и не к месту. Полный кавардак. А вот жена… она очень опрятная и аккуратная.

Я - нет. Понимаете, я самый настоящий неряха. Так вот, я храню все барахло у себя в ком­нате. Когда меня там нет, мы ее закрываем, чтобы мухи не разлетались по всему дому. В углу вечно валяется кусок за­сохшей пиццы, а под столом храпят после очередной пьянки старые друзья…»

Альбом провалился, заняв всего 68-е место, но основная цель его выпуска была достигнута - фанаты помнили об Оззи и с нетерпением ждали дальнейших действий «Sabbath», а музыкальные магазины готовились к поступлению материа­лов с «Ozzfest». Жернова индустрии, стоявшей за этими про­ектами, вращались все быстрее…

Но для нового (вернее сказать - самого старого) состава «Black Sabbath» 1997 год еще не закончился.

На декабрь была запланирована запись живого альбома, и на этот раз Билла Уорда попросили поучаствовать. Как он сообщил мне, этот шаг был весьма своевременным - узнав, что этим летом место Билла на «Ozzfest» занял Майк Бордин, фанаты чуть не подняли восстание: «Поклонники этого не спустили. Многих это вывело из себя, особенно тех, кто пом­нил, что собой представляла оригинальная группа. Мне нелегко было это пережить. Я видел все своими глазами. Дело в том, что я хорошо знаю Майка Бордина, он мой приятель, и в тот момент он часто ко мне обращался по поводу того, как играть ту или иную песню».

Но вскоре Билл успокоился и смог посмотреть на вещи шире: «В конце концов, все уладилось. После того как они отыграли „Ozzfest" с Майком Бордином, Тони сам мне по­звонил. Я был счастлив, что мне наконец-то удастся воссо­единиться с остальными… тогда, в девяносто седьмом, Оззи будто распахнул передо мной все двери. Эти события заста­вили меня вернуться из добровольного изгнания, по крайней мере, я испытал именно такое чувство. Было очень трудно не поддаться искушению им звонить. Внезапно я понял, что боль­ше не могу просто сидеть на жопе ровно, и начал пытаться что-то делать. Это было одновременно и сладко, и горько… Я твердо решил двигаться вперед и начал заниматься сольным проектом, но в то же время я ужасно скучал по парням. Мне не хватало их духовно и физически, каждую чертову минуту. Особенно когда я слышал их новую музыку, слушал то, что делает Тони, видел, как Гизер снова зажигает с Оззи…»

Через пару лет в разговоре с журналистом Дагом Ремером Тони Айомми назвал причину, по которой они решили тогда не звать Билла: «Мне позвонили Оззи и Шэрон и спросили: „Как насчет сыграть вместе пару-тройку песен?" Я согла­сился: „Только за. Почему бы нам до кучи не позвать Гизера?" Им эта идея пришлась по душе, но речь шла только о том, чтобы просто собраться на один раз и сыграть несколько ста­рых хитов, понимаешь? Но все прошло отлично, и в резуль­тате парой песен дело не закончилось. Поэтому мы и реши­ли: „А давайте в следующий раз возьмем Билла!" Так мы и поступили…»

Уорд кстати, тоже не забывал о сольной карьере. В 1990 го­ду он выпустил дебютный альбом «Along The Way», весь тираж которого был моментально разобран фанатами, а в 1997-м вышел его второй альбом, «When The Bough Breaks», получив­ший более широкую известность. Обе работы отличались уве­ренным вокалом самого Билла, профессиональной записью и участием малоизвестных музыкантов, но и тот и другой остались практически незамеченными, хоть и были изданы на вполне известном лейбле «Cleopatra». Так или иначе, в 1997 го­ду и сольник Гизера, и «When The Bough Breaks» Билла оказа­лись в тени грядущего живого альбома «Sabbath». Эта работа получила название «Reunion» и была издана на лейбле «Epic», который уже много лет выпускал альбомы Оззи.

Четвертого и пятого декабря состоялись два концерта при поддержке «Fear Factory». Местом их проведения, вполне в духе концепции возвращения к корням, стала огромная аре­на «NEC» в Бирмингеме. События получили широкое осве­щение в прессе, - к примеру, Сильви Симмонс написала в «Rolling Stone»: «Стадион выглядит как витрина магазина по продаже курток с бахромой. Окинув его беглым взглядом, замечаешь в толпе известных личностей - Генри Роллинза, Кози Пауэлла, Нила Мюррея. Огромные экраны по бокам от сцены привлекают кадрами из жизни группы времен расцве­та, а вот и они сами, во плоти…»

Оба шоу имели колоссальный успех: во время второго кон­церта Оззи, без сомнения помнивший о том, что ведется за­пись альбома, сказал, что «это одно из лучших шоу в моей жизни». Айомми тоже был полностью доволен результатом: «Слишком поздно в этом признаваться, но я должен сказать, что ничто не звучит так, как эта группа, когда в ней мы вчетвером. Я будто вернулся домой». Гизер с удовольствием рас­сказал мне: «Когда вернулся Оззи, все стало лучше некуда. Мы решили, что нужно забыть прошлое - эти ссоры и все остальное, - и начать все сначала. Группа вроде как перешла на новый уровень. A „Reunion" был записан, потому что в продаже было очень много нелегальных записей наших кон­цертов, и мы решили сделать наконец легальную запись».

Сет-лист состоял из очевидных хитов и пары не столь по­пулярных песен, которые должны были приятно удивить по­клонников группы. Музыканты исполнили следующие ком­позиции: «War Pigs», «Behind The Wall Of Sleep», «N.I.B», «Fairies Wear Boots», «Electric Funeral», «Sweet Leaf», «Spiral Architect», «Into The Void», «Snowblind», «Sabbath Bloody Sabbath», «Orchid/Lord Of This World», «Dirty Women», «Black Sabbath», «Iron Man», «Children Of The Grave» и «Paranoid». И если «Dirty Women» - действительно далеко не классиче­ский трек «Sabbath», то включение в официальный живой альбом совершенно монструозных «Spiral Architect» и «Electric Funeral», пожалуй, все же перебор.

Те, кто был на самом шоу, помнят, как Оззи прыгал по сце­не и кричал: «Мы всех вас любим!» - и, видимо, забыв про «Live Aid», добавлял: «С тех пор, как я последний раз выступал с этими парнями, прошло уже семнадцать лет! Как же я по ним соскучился!» Все это, включая призывы вроде «Отрывайтесь, черт вас возьми!», которые Оззи щедро бросал в толпу меж­ду песнями, вошло в живой альбом. Концерты были записаны на портативное студийное обо­рудование, а обработку осуществил в студии «Rockfield» (и других точках) продюсер Боб Марлетти. Его же попросили поработать над двумя новыми студийными треками, которые планировалось добавить на «Reunion». Боб: «Тони и Оззи позвонили мне и предложили поработать только над студий­ными записями. А когда я приехал, они решили, что, раз уж я работаю над их новыми песнями, мне же стоит заняться и [живыми записями]… В основном я только и делал, что до­бавлял и вырезал частоты. Я всегда начинаю с того, что уби­раю все, что мне не нравится, а уже потом выстраиваю цель­ную картину».

Музыканты были довольны своим выступлением и не хо­тели, чтобы альбом сильно вылизывали в студии. По словам Билла, «думаю, что пропустил только пару ударов по мало­му барабану. Никто не будет ничего перезаписывать или что там еще делают. Это сырой и жесткий живой альбом». Айомми был с ним согласен: «Мы упустили пару моментов, но хоте­ли оставить все в таком виде, как это было на концерте. По­этому, если что-то звучит не очень, значит, так тому и быть. Мы не хотели ничего шлифовать, ну да вы сами можете все услышать».

«Я старался по возможности сохранить первозданное зву­чание, - подчеркнул Марлетти. - Хотелось оставить слу­шателям чувство, будто они сейчас на концерте, а не делать из записи отредактированное, перезаписанное и выхолощен­ное нечто. О том, как все получилось, лучше спросить у тех посетителей шоу, кто купит запись. Я хотел, чтобы каждый при прослушивании думал что-то вроде: „Я сидел в двадцать седьмом ряду и наблюдал офигеннейший концерт «Sabbath»". Сказать по правде, при обработке я использовал кое-какие стереоэффекты, так что местами кажется, что шум толпы до­носится прямо из-за спины слушателя».

В кратчайшие сроки были готовы две новые песни - «Psycho-Man» и «Selling My Soul». Как сказал мне Гизер, они получились неплохими, но не настолько значимыми, как ос­новной концерт: «Я не отношусь к этим бонус-трекам серьез­но - Тони и Оззи их сочинили, а я просто пришел, сыграл свою партию и свалил домой». Зато Оззи узнал кое-что по­лезное для себя - во время работы в студии познакомился с революционной программой записи «Pro-Tools»: «Честно говоря, это очень простая программа, но сначала я не мог ее даже запустить! Там можно разобрать песню на кусочки, а затем собрать заново, не упустив ни малейшей детали, и все это буквально по щелчку пальцев. У нас почти не было вре­мени, а мы записали целых две песни». Айомми прибавил: «Там были мы с Оззи. Нам нужно было быстро что-то сочи­нить, а если материал не годился - быстро удалить все не­годное, чтобы записать что-то еще… А потом должен был прийти Билл и записать ударные. Если при работе со звуко­выми дорожками действуешь по наитию, нужно быть очень аккуратным».

О новых песнях Тони сказал следующее: «Когда мы при­ступили к сведению концертника, нас спросили, не могли бы мы в качестве подарка покупателям записать пару новых сту­дийных треков. Это было очень неожиданно, ведь сведение было в самом разгаре. Пришлось все делать быстро, и у нас толком не было времени подумать над музыкой и текстами. Была только пара идей, которые мы и положили в основу. Затем Оззи придумал мелодии, мы пару раз все сыграли, в общем все получилось без особых усилий. Их [бонусы] нужно было сделать как можно быстрее, на все про все у нас была пара дней… Я сочинял рифф, Оззи мелодию, и мы собирали их в единое целое - все как всегда. Затем мы их быстренько записали. В итоге на весь процесс создания этих песен, от начала и до конца, у нас ушло около четырех дней».

Когда бонусы были готовы, музыканты объявили о том, что планируют на 1998 год масштабное турне. Естественно, сразу же пошли слухи о полноценном новом альбоме, который будет записан классическим составом. Гизер не спешил их развеи­вать: «Все может быть. Мы пока не планируем форсировать события, но кто знает… Все решится само собой - либо мы запишем альбом, либо нет». Айомми тоже не сказал ничего конкретного: «Да, такая возможность существует. Я думаю, что мы сделаем это, как только будем готовы. Нам нравится сочинять новую музыку, но пока этого не случится, мы будем заниматься всем остальным».

Кроме прочего, Оззи в то время стал мелькать на теле­видении. До этого его нечасто приглашали занять кресло гостя на телешоу, а сейчас наметился кое-какой прогресс. Возможно, Оззи представлял интерес для масс-медиа не только как рок-музыкант?

Двадцать второго декабря Оззи стал специальным гос­тем мегапопулярного американского ток-шоу «Поздним ве­чером с Конаном О'Брайеном». Трудно описать удивление, которое испытала аудитория, увидев, как Оззи - весь в чер­ном, на носу фиолетовые очки в стиле Джона Леннона, - нервно беседует с ведущим, заикаясь и путая слова.

И все же он всех очаровал. Ведущий, люди в студии и мил­лионы телезрителей - все радостно смеялись над байками, которые, не переставая, травил Оззи. Его монотонный бубнеж казался жителям среднеамериканских городков вроде Хикс-вилля чем-то вроде инопланетного языка. О воссоединении «Sabbath» певец, запинаясь, сказал так: «Ну… я из тех людей, которые… которые всегда говорят то, о чем… о чем сожале­ют. Из таких, понимаете? А люди - теперь вроде как люди говорят мне: „Неужели это действительно будет возрождение оригинальной «Black Sabbath»?", а я им: „Давайте подождем и посмотрим", потому что если я скажу „да", то этого точно не произойдет, а если „нет", то воссоединение случится… Я сей­час думаю: „Да все прекрасно, Я все еще дышу, вроде пока могу видеть и хожу без палочки, и не нужно… пока я еще могу обойтись без калоприемника"». Пока публика смеялась над несчастным, разбитым англий­ским дикарем-металлистом, некоторые внимательно за этим наблюдали, и потихоньку у них начала зарождаться идея.

Теперь, когда музыканты снова были вместе - под мяг­ким, но непреклонным управлением Шэрон и ее сподвижни­ков, - события стали развиваться быстрее. Турне «Sabbath» было намечено на июнь 1998 года, а кроме того, был запла­нирован выпуск «Reunion». При этом альбом должен был выйти не раньше октября, чтобы избежать нежелательной конкуренции - сначала с «The Ozzman Cometh», а потом и собственно с «Ozzfest», который в этот раз должен был прой­ти без участия «Sabbath».

К сожалению, первая половина наступившего 1998-го была отмечена несчастьем. 4 апреля неподалеку от Бристоля в автокатастрофе погиб Кози Пауэлл, омрачив тем самым год для множества его близких и поклонников. Некоторые из его друзей решили устроить прощальный концерт-посвящение, состоявшийся 5 января 1999 года при участии Тони Мартина, Нила Мюррея и Бобби Рондинелли.

Через два месяца после смерти Пауэлла «Sabbath» начала репетировать программу своего летнего турне. В качестве базы был выбран старый дом в Монмуте, который музыканты использовали с начала семидесятых. Работа только началась, когда у Билла Уорда случился сердечный приступ. Этот инци­дент, произошедший 19 мая, оказался настолько серьезным, что Билл попал в больницу и на некоторое время вышел из строя (3 июня ему сделали ангиопластику), но благодаря тому, что музыкант долгое время вел здоровый образ жизни, ему сравнительно быстро удалось поправиться.

В интервью для журнала «Vintage Guitar» Тони и Гизер вспомнили тот судьбоносный день. Айомми: «Мы вернулись в то место, откуда начинали, будто снова очутились в прошлом. Все шло прекрасно. Некоторое время мы просто жили в этом доме, все вместе, и снова начали сближаться. Мы вместе ели, шутили, смеялись. Постепенно мы начали репетировать, и мне не передать словами, как это было здорово, скажу только, что все шло правильно».

Гизер добавил: «Все действительно было именно так. Мы не играли полноценных концертов с Биллом вот уже около двадцати лет, с тех пор как распался оригинальный состав. Его работа - самая сложная, поэтому мы хотели прогнать с ним весь репертуар, чтобы убедиться, что он все еще в форме».

По словам Айомми, репетиции шли неожиданно хорошо: «Нам предстояло возглавить несколько европейских фести­валей, так что мы поехали в Монмут и начали репетировать… И вот что я скажу: мы все были в шоке! Кто-то удачно выразил общую мысль: „Охренеть! Все идет гораздо быстрее, чем мы ожидали!" Ну, и почти сразу у Билла случился приступ. Все шло слишком хорошо!»

Всего за три недели до начала европейского турне Биллу Уорду сообщили, что ему еще шесть недель нельзя будет пу­тешествовать самолетами. Услышав это известие, Айомми позвонил старому соратнику, Винни Эписи, и предложил тому на время подменить Билла.

Винни рассказал мне: «У Билла случился приступ, а я в этот момент как раз был в турне с „Dio". Тони оставил мне сообще­ние, и вскоре я ему перезвонил. Он сказал: „У Билла был сер­дечный приступ, не мог бы ты связаться с Шэрон? Мы бы хо­тели, чтобы ты его заменил". Я позвонил Шэрон, и она сказа­ла, чтобы я приезжал немедленно, чуть ли не после полудня. В тот день у „Dio" как раз был концерт, и я объяснил ей, что мне нужна пара дней, чтобы найти кого-то на замену: я не мог просто так оставить турне. Дня через четыре я нашел Саймона Райта, который смог меня подменить, приехал и мы начали репетировать». Я спросил Винни, как к его решению отнесся Ронни Дио: не думаю, что ему понравилось, когда его ударник покинул группу в самом разгаре гастролей. К тому же в его памяти была еще свежа обида на Айомми - Ронни не мог простить ему свое увольнение перед концертами в Коста-Меса. Эписи засмеялся: «Ну, не сказал бы, что он был в восторге! Но я объяснил, что это всего на шесть недель, плюс мы можем сде­лать неплохую рекламу группе на моем уходе. И все же его не очень обрадовало мое решение.

Так или иначе, я прилетел в Уэльс и добрался до студии «Monnow Valley», где репетировала „Sabbath". Я пробыл там где-то неделю. Там оказался и Оззи, правда, через день он снова уехал, так что мы с ним толком и не репетировали. Он отлично знает песни, так что ему не нужны были лишние тре­нировки. Потом я шесть недель выступал с ними, и это было просто супер, ведь я никогда раньше не выступал с Оззи. Играть „Paranoid" и видеть, как впереди стоит Оззи, было волшебно».

Шоу, состоявшиеся в основном в Европе, стали для всех невероятным подарком (ну, разве что кроме Уорда, который, сидя в Англии, должен был чувствовать грусть оттого, что долгожданное воссоединение группы обернулось для него всего лишь двумя концертами в Бирмингеме). Турне началось в первых числах июня, с концертов в Венгрии и Австрии. На разогреве у «Sabbath» выступили «Pantera», «Helloween» и «Coal Chamber». Далее последовало выступление в Милане, на фестивале «Gods Of Metal», а потом - ряд концертов в Чехии, Польше, Швеции и Финляндии. Последний концерт в Финляндии был довольно необычным (хотя у «Sabbath» такое бывает сплошь и рядом): кроме наших героев, в нем участ­вовали мейнстримовая рок-группа «Garbage», панк-коллек­тив старой школы «Misfits» и симфо-блэк команда «Dimmu Borgir», о которой Гизер сказал: «Я их просто не понял… Они то ли немцы, то ли шведы, как-то так. Я попросту не въехал, что это было!»

Двадцатого июня Оззи и «Sabbath» выступили еще раз, те­перь на грандиозном фестивале, состоявшемся на стадионе «Milton Keynes Bowl» в Букингемшире. На главной сцене, кро­ме «Sabbath», выступили также «Foo Fighters». «Therapy?», «Pantera», «Slayer», «Soulfly» и «Fear Factory», а на второй - уже привычная «Coal Chamber», «Life Of Agony», только на­чавшая набирать обороты команда «Limp Bizkit» (которая в следующие пять лет добьется впечатляющего успеха), «Neurosis», «Human Waste Project», «Entombed» и «Pitchshifter». Кстати, в 1993 году на этом же стадионе состоялось еще одно легендарное шоу - совместное выступление легендарных «Metallica» и «Megadeth».

Завершающая часть турне прошла в Испании, Дании (кон­церт в легендарном «Roskilde»), Швейцарии, Бельгии и в нор­вежском Осло. Отдельно стоит сказать о концерте в Бельгии, который можно по праву назвать самым всеохватным за вре­мя турне - помимо «Sabbath» тут выступили представители всех самых современных направлений металла: «In Flames», «Moonspell», «Paradise Lost», «Primus», «Spiritual Beggars», «Obituary», «Soulfly», «Deftones», «Dream Theater» и другие. Турне стало идеальной возможностью представить возрож­денную «Sabbath» новому поколению поклонников: к этому времени металл оброс различными экстремальными направ­лениями, каждое из которых привлекало свою группу слуша­телей. При этом с точки зрения бизнеса «Sabbath» были ин­тересны поклонники всех этих направлений.

В октябре в свет вышел долгожданный альбом «Reunion»: вопреки ожиданиям, особого восторга у критиков он не вы­звал. Тем не менее альбом все равно попал в заголовки но­востей благодаря ряду своеобразных автограф-сессий, про­веденных «Sabbath» в восьми городах США. Первая из них состоялась в знаменитом магазине «Virgin Megastore» на Таймс-сквер в Нью-Йорке. Раздача автографов превратилась в настоящее стихийное бедствие: из-за того, что тысячам поклонников был запрещен вход в сравнительно небольшое помещение, полиции Нью-Йорка пришлось славно порабо­тать, справляясь с заторами на дорогах, вандализмом, дра­ками и прочими последствиями буйства разъяренной толпы. При этом ни один из магазинов не выполнил заявленного обещания впускать всех, кто купил официальный компакт-диск с альбомом.

В результате группе пришлось отменить одно из последних мероприятий - в Ванкувере. Причиной отмены автограф-сессии была предыдущая встреча группы с поклонниками, состоявшаяся в клубе «Phoenix» города Торонто, а точнее - тот факт, что охранники в общении с фанатами проявили чрез­мерную жестокость. Группа выступила с официальными из­винениями: «Тони, Гизер и Билл хотели бы извиниться перед всеми поклонниками из Торонто, с которыми им не удалось встретиться, но они считают, что решение прекратить встре­чу ради безопасности всех ее участников было правильным. Оззи особенно сожалеет о поведении охраны, которая, по его мнению, вела себя с поклонниками чересчур жестоко. То, что произошло в Торонто, произвело на музыкантов слишком силь­ное впечатление, чтобы проводить следующую встречу, не позаботившись о надлежащих мерах безопасности. К сожалению, никто из музыкантов не может гарантировать, что это можно организовать в столь короткие сроки, поэтому группа решила отменить мероприятие, назначенное на понедельник, которое должно было стать официальным окончанием этого ужасного промо-турне… Оззи, Тони, Гизер и Билл очень со­жалеют о невозможности встретиться со своими поклонника­ми в Ванкувере, но уверены, что в этом случае никто не пострадает».

Однако в конце года группа все же продолжила продви­жение своего альбома, великолепно исполнив песню «Para­noid» в эфире весьма популярного телешоу Дэвида Леттермана, которое было показано 29 октября. В канун Нового года долж но было начаться мировое турне, а музыкантов в тот момент волновало только одно: хватит ли Биллу Уорду здоровья при­нять в нем участие.

Чтобы подстраховаться, Шэрон снова связалась с Винни Эписи и попросила его сопровождать «Sabbath» в турне на тот случай, если Биллу неожиданно станет плохо и он не сможет выступать. Несмотря на то что предложение было весьма необычным, - Эписи нужно было каждый вечер находиться буквально в шаге от сцены (а именно - сидеть за второй барабанной установкой, чтобы подхватить ритм, если Билл вдруг почувствует себя нехорошо) - ударник согласился, доволь­ный уже тем, что его снова взяли в компанию «Sabbath». Как он вспоминает, «Шэрон сказала: „Мне хотелось бы, чтобы ты там на всякий случай присутствовал. У Билла был сердечный приступ, никто не знает, что может с ним случиться". Так что первые две недели тура я сидел в углу сцены, в сценическом костюме, палочки в руках, готовый моментально оказаться на месте, если Билл упадет или произойдет еще что-нибудь в та­ком духе. Забавно, что пока я там сидел, Оззи все время пы­тался вылить на меня ведро воды. Но ни разу так меня и не облил, я каждый раз успевал увернуться!»

Шоу в Финиксе, штат Аризона, назначенное на 31 декабря, прошло без сучка без задоринки. На разогреве выступили сплошные «тяжеловесы»: «Pantera», «Megadeth», «Slayer» и «Soulfly». Уорд несомненно справился с поставленной перед ним задачей, вопрос был в другом: сможет ли он играть двух­часовой сет каждый вечер на протяжении нескольких меся­цев. Однако Эписи позже сказал: «Было очевидно, что Билл справляется без малейших проблем, так что я постепенно на­чал спускаться в зал, чтобы смотреть концерт с народом. Кро­ме того, я постоянно фотографировал и выкладывал снимки на свой сайт - у меня был доступ во все помещения за сце­ной, поэтому поклонники могли не только следить за тем, как проходят шоу, но и заглянуть туда, куда им было не попасть в реальности. Так что я стал снимать еще и людей в зале. Че­рез три недели я стоял у пульта звукооператора и думал, что, если с Биллом сейчас что-то произойдет, я прямо отсюда рва­ну на сцену! Но постепенно я перестал ограничивать себя в передвижении. Невероятно: заболеть за время турне умуд­рились практически все - у Тони был грипп, Оззи простудил­ся, - но Билл был совершенно здоров и каждое шоу отжигал как двадцатилетний!»

Тот факт, что Эписи практически ничем не занимался, дол­жен был сделать для него эти гастроли чем-то вроде каникул, но на самом деле ему было нелегко держать себя в минутной готовности к тому, чтобы заменить Билла, но так ни разу и не выступить: «Это было самое странное турне в моей жизни. Да, концерты были отличными и мне неплохо заплатили, но мне как музыканту было тяжело постоянно присутствовать на шоу, не имея возможности выступить самому, - через какое-то время я стал слегка раздражительным и немного по­терял форму. С другой стороны, было весело, так что я не пожалел о том, что согласился принять в этом участие. Плюс мне удалось потусоваться с парнями».

Напрягал ли Билла тот факт, что рядом с ним постоянно находился человек, готовый заменить его в том случае, если он не сможет продолжать? Эписи считает, что ни капли: «Мы с Биллом отлично поладили. Еще когда я прилетел к ним в Уэльс на репетиции, то меня поселили в отеле, а Билла - в доме, где жили остальные, из опасений, что мы вместе не уживемся. Но в Долине Монноу не так много отелей, к тому же подмораживало (была середина зимы), поэтому, когда Оззи отсутствовал, я зависал в его комнате. Так мы и начали тусо­ваться с Биллом - общались и вообще весело проводили время. Билл отличный парень».

Итак, весной 1999 года реюнион-турне пронеслось по Америке (на разогреве в очередной раз была «Pantera», а кро­ме нее - еще несколько постоянно менявшихся групп, вроде «Incubus», «Deftones» и «System Of A Down»). Из-за различных болезней, подкашивающих то одного, то другого участника группы, пришлось отменить несколько концертов. Первой отменой стало назначенное на 14 января выступление на стадионе «Delta Center» города Солт-Лейк-Сити. Дело в том, что Айомми тогда как назло заболел гриппом, а Оззи про­студился. Чтобы не огорчать поклонников, шоу перенесли на 23 февраля.

Кроме того, был концерт в Денвере, который перенесли не один, а целых два раза, когда болезнь Оззи пошла в рост. В конечном итоге музыканты покинули город, о чем в местной газете «Rocky Mountain» написали следующее: «Одна из пер­вых хеви-метал групп, „Black Sabbath", в среду объявила, что не будет переносить шоу, которое должно было пройти на ста­дионе „McNichols Sports Arena". Этот концерт должен был стать первым за двадцать лет, который группа дала бы в Денвере в оригинальном составе, но здоровье так и не позволило му­зыкантам отыграть уже дважды переносившееся шоу».

Турне завершилось в марте, чуть раньше, чем планирова­лось. В репортаже «MTV» сообщалось, что «„Black Sabbath" пришлось перенести последние четыре концерта своего гран­диозного реюнион-тура из-за того, что на этой неделе врачи порекомендовали фронтмену группы Оззи Осборну поберечь горло. Из-за этого поклонникам из Денвера, Солт-Лейк-Сити, Пеории и Амеса, штат Айова, которые хотят увидеть своих любимцев, придется немного подождать. Оззи и остальные музыканты (Тони Айомми, Гизер Батлер и Билл Уорд) надеют­ся перенести шоу на конец мая. Официальный представитель группы сообщил, что состояние горла Оззи не помешает даль­нейшим планам группы».

Но все это было ерундой в сравнении с заявлением, кото­рое музыканты сделали в апреле 1999 года. Было объявлено, что после грядущего «Ozzfest», на котором, как и в 1997 году, Оззи будет отрабатывать по два выступления за раз, группа даст несколько концертов в декабре под общим названием «The Last Supper» (прямой перевод - «Последний ужин», но у этого выражения есть и еще одно значение - «Тайная вечеря», последний ужин Христа перед казнью). Все бы ничего, но последний декабрьский концерт, который должен был пройти на бирмингемской аре­не «NEC» (с которой все началось в 1997 году), был объявлен самым последним концертом в истории «Sabbath».

Реакция публики на это заявление была самой разной. Из стана журналистов и поклонников доносился свист сар­кастического недоверия: многие сомневались, что столь при­быльный бренд, как «Black Sabbath», будет добровольно заброшен музыкантами. С другой стороны, многие поверили в то, что это может оказаться правдой, тем самым гаранти­ровав организаторам турне «Last Supper» устойчивый спрос на билеты.

В то время как фанаты приходили на «Ozzfest», нахмурив брови в раздумьях о судьбе своих кумиров, участники «Sab­bath» старались подарить им яркое и запоминающееся шоу. На основной сцене фестиваля кроме Оззи и «Sabbath» вы­ступали Роб Зомби, «Deftones», «SlayeD>, «Primus», «Godsmack» и «System Of A Down», а на второй - «Fear Factory», «Static-X», «Slipknot», «Puya», «Drain STH», «Hed(pe)», «Apartment 26», «Flashpoint» и «Pushmonkey» (последние три проекта были никому не известны). Фестиваль стартовал во Флориде, а точ­нее - в Вест-Палм-Бич, после чего прокатился по Джорджии, Теннесси, Северной Каролине, Виргинии, Нью-Джерси. В ре­зультате к августу, еще пару раз объехав страну, фестиваль триумфально завершился концертом в Нью-Йорке.

Взяв четырехмесячный перерыв на отдых и восстановле­ние, «Sabbath» вернулась в декабре, чтобы 5 числа дать пер­вый концерт турне «Last Supper». Выступив в Лондоне, Гер­мании, Голландии, Финляндии, Швеции и еще раз в Германии, музыканты вышли на финишную прямую, вплотную прибли зившись к бирмингемским концертам, запланированным на 21 и 22 декабря. Тогда участники «Sabbath» все еще думали, что предстоящие шоу станут последними в карьере группы. Таким образом, у поклонников оставалась последняя надеж­да увидеть своих кумиров живьем. К слову сказать, на июль 2000 года был запланирован выпуск DVD и видеокассеты под названием «The Last Supper», в которую должны были войти материалы турне, а также различные интервью.

Последнее шоу было очень эмоциональным, в каком-то смысле обострив лихорадку, царящую в стране на фоне наступления нового миллениума. Все это казалось весьма апокалиптичным: «Sabbath» исполнила свои лучшие хиты, Оззи сказал поклонникам, что любит их, - и, под один сплошной крик отчаяния, четверка музыкантов покинула сцену. А затем свет погас.

Казалось, что это конец. И снова, уже в который раз, подтвердилась странная привычка «Black Sabbath» постоянно откладывать свой распад.

Тем временем Оззи вот уже во второй раз торжественно объявил о своем «выходе на пенсию».

Шестеро детей, огромное состояние, недвижимость в боль­шинстве стран мира - а ведь Оззи шел всего пятьдесят вто­рой год, не так уж и много по нынешним меркам. Многие были уверены, что он безо всяких проблем найдет куда девать новообретенное свободное время. И действительно, Оззи, не долго думая, решил посвятить себя семье. В конце концов, трое его детей - Эйми, Келли и Джек (все от второй жены, Шэрон) - были еще подростками, и им, безусловно, требо­валось повышенное внимание со стороны отца.

Предыдущие годы убедительно доказали, что Оззи как му­зыкант с возрастом становится мягче, но не прекращает раз­виваться. Лишний раз это подтверждают слова, сказанные музыкантом по поводу выхода на заслуженный отдых: «Я ча­сто говорю: „Не судите о книге по обложке". Ведь даже я сам толком не знаю, кто такой Оззи. Каждый день я просыпаюсь новым человеком. Но если у вас в голове сложилось какое-то устойчивое мнение об Оззи - кто я такой, чтобы его оспа­ривать? В смысле, если вы думаете, что я сплю, повиснув вниз головой на ветке, и ночи напролет летаю и кусаю людей, это ваше право. Я не хочу, чтобы кто-то в какой угодно форме причинял себе вред, и намерения мои чисты вне зависимости от того, верят в них люди или нет. Я не собираюсь неожидан­но становиться маньяком, помешавшимся на Иисусе, или кем-то еще в этом роде. Но у меня есть моя вера, и она не имеет никакого отношения к сатанизму». Странно, что человек, настолько любящий адреналин, ре­шил оставить свое любимое занятие. Особенно странным это казалось теперь, когда Оззи стал трезвенником, завязал с наркотиками и музыка оставалась его единственной стра­стью. Как он сказал с легким оттенком ностальгии, «никакие радости жизни вроде секса, наркотиков и выпивки не срав­нятся с тем кайфом, который ловишь стоя на сцене, если кон­церт идет хорошо. И вот еще что: этот кайф - от Бога. Из всех ощущений, что я испытывал в жизни, это больше всего похоже на духовное просветление. Большинство вокалистов сегодня ведут себя на сцене как придурки. Мое дело - вый­ти на сцену и заставить зрителей буквально выпрыгивать из своих чертовых кресел, и я сделаю все, чтобы этого добиться. Ради этого я и иду на сцену. Иногда у меня получается, иногда - нет, но каждый раз я выкладываюсь по полной. Я боль­ше не пью и не употребляю наркоту, но я прекрасно понимаю, почему люди после концертов сходят с ума. Адреналин, ко­торый я получаю от выступлений, не сравнится ни с какими амфетаминами. Я могу потом целую ночь скакать по отелю, не сомкнув глаз. Не хочу, чтобы это заканчивалось… все мы выступаем ради одного: подарить этим ребятам лучший день в их гребаной жизни».

При этом Оззи, как и любой хороший отец, осознает свою ответственность перед детьми, о чем не раз говорил в про­шлом. Возьмем интервью журналу «Cornerstone»: «Я играю рок-н-ролл, потому что рок-н-ролл для меня - это свобода. Большая часть моих ровесников - довольно унылые люди. Они сидят по барам, напиваются, а потом идут домой и учат своих детей, как нужно правильно жить, хотя их собственные мозги уже давно протухли. Я никогда не забуду все, что когда-либо делал, поэтому и не стану безоговорочно требовать, что­бы мой ребенок не делал тех или иных вещей, которые делал я сам». Возможно, именно эта, человеческая сторона «безум­ного Оззи» и позволит ему стать таким популярным через не­сколько лет… Раз уж речь зашла о семье, стоит сказать, что быть род­ственником Оззи Осборна всегда означает испытывать к себе особое отношение окружающих. Даже в школе дети Оззи не всегда могли защититься от его противников. Как певец со­общил изданию «Guitar World», «я отдал детей в христианскую школу в Лос-Анджелесе. Как-то раз приходит ко мне сын и говорит: „Папа, неужели то, что говорил сегодня учитель, - правда? Он рассказывал, что пришел несколько лет назад на твой концерт и что ты пустил в зал чашу, в которую каждый должен был плюнуть, а ты потом выпил все их плевки!" Я спро­сил сына: „Джек, ты сам как думаешь, стал бы я так поступать? Ты сам в это веришь?", а он ответил: „Нет, все это звучит как-то нелепо. Это чепуха". Я не крестил своих детей, не выбирал за них религию, в общем, не делал ничего такого. Думаю, они должны сами сделать свой выбор. Но учитель все в той же школе сказал моей дочери: „Знаешь, если ты некрещеная, то никогда не попадешь на небо". Насколько я понимаю, это все дерьмовый трындеж. Я не верю, что на небе есть рай, а под землей - ад. Я думаю, что оба они - и рай, и ад - нахо­дятся, здесь, на земле. А куда попадешь ты - зависит только от тебя».

Одному журналисту, который упорно пытался выставить его в неприятном свете, Оззи заметил: «Я всегда буду скан­дально известным персонажем… Но позволь мне рассказать одну историю, которая, возможно, убедит тебя в том, что я не так уж плох. Как-то раз я выступал на телешоу, там в прямой эфир звонили дети и задавали всякие вопросы… один па­ренек позвонил, и я спросил его: „Придешь ко мне на концерт сегодня вечером?" Он ответил, что нет, потому что его не пу­скает мама. Тогда я сказал: „Позови маму к телефону". Она подошла и сразу начала: „Вы жалкое, ничтожное существо! Как вы смеете вообще нам звонить!" А я ей: „Ваш сын сам мне позвонил". Она опять за свое: „Да вас вообще нельзя на ули­цу выпускать!" Тут я ей и сказал: „Знаете, вот что я собираюсь сделать: я дам вам и вашим детям лучшие места в зале, мои люди позаботятся о вашей безопасности. А если после того, как вы своими глазами посмотрите на мой концерт и пооб­щаетесь со мной лично, вы не измените свое мнение, тогда я признаю, что вы имеете полное право так считать". На это она мне ответила так: „Даже не думайте предлагать мне такое! Я прекрасно знаю, что вы пытаетесь сделать с детьми Амери­ки. Но с этой семьей у вас ничего не выйдет, так что немед­ленно положите трубку!" Тогда я подумал: „Да уж, что тут сделаешь?"».

Семья всегда была значимой частью образа Оззи. У Тони Айомми, Гизера Батлера или Билла Уорда тоже, безусловно, были семьи и дети, но они всегда дрались прятать родствен­ников от широкой общественности. Оззи же всегда был близок с семьей, даже его невероятно эмоциональная натура пере­далась ему от родителей и братьев с сестрами. Все эти годы он отзывался о них по-разному. Скажем, как-то в 1982 году он сказал: «Вся моя семья - чертовы психи. Моя сестра дважды пыталась покончить с собой. Откровенно говоря, она совершеннейшая психопатка, дальше просто некуда. Вторая моя сестра - настоящая неврастеничка. Да вообще, кого из родственников ни возьми - все с придурью, сечешь? Я вот стараюсь выгодно использовать свое безумие.

Моя сестра-неврастеничка Айрис… однажды - это было воскресенье - она убрала в доме и никому не позволяла даже просто по нему ходить. Невозможно было ни к чему притронуться, вздохнуть, даже поесть… Ну, я поднялся и вышиб из нее все дерьмо. Поставил фонари под оба глаза и пнул так, что она пролетела через всю комнату. Потом я ре­шил, что мне нужно пойти покараулить, когда приедет отец, потому что, если он войдет в дом и увидит, как я отделал сестру, мне не жить. Я уселся возле стены и стал ждать, пред­ставляя себе этот чертов автобус и как отец в нем едет, рас­певает свои гребаные песни и баламутит народ… Вот он вышел оттуда, я подхожу к нему и говорю: „Па, я только что поколотил Айрис", а он мне: „Молодца! А вообще срать мне на то, что ты ее побил". Вот такой он был, мой старик… он был очень доволен, ведь это, типа, было нормально, чувак. Мы жили на самом дне».

Несмотря на жуткие воспоминания о детстве, Оззи все же уважает своих родителей: «Мой отец был одним из лучших людей, что когда-либо жили в этом гребаном мире… Он часто говорил мне: „Я не верю ни в Бога, ни в, мать его, ад. Я верю только в себя". Нужно верить в себя, потому что ты сам - единственный, кто может по-настоящему в тебя поверить, потому что ты понимаешь, что тебе нужно. Вот этому и научил меня отец».

В 2000 году Оззи сделал пару неопределенных заявлений о том, что он намерен собрать все воспоминания воедино и написать автобиографию. Но эта задача была не из легких - хотя бы потому, что большую часть жизни он провел в пьяном угаре, а спиртное, тем более в таких количествах, не способ­ствует укреплению воспоминаний. А жизнь Осборна была полна событий, причем связанных не только с музыкой.

Теперь для Оззи все изменилось - как в творчестве, так и в жизни. В конце концов, когда металл как жанр только за­родился, сотни групп стремились играть музыку именно в этом стиле, но уже в девяностые изначальный дух жанра был утерян. Оззи не мог исправить ситуацию, но, судя по интер­вью, которое он дал для «MTV», ему было немного грустно: «Термин „металл" всегда казался мне не слишком удачным. То, что называлось металлом, когда я начинал, за прошедшие годы так сильно изменилось, что сейчас, в девяностые, это уже совсем другая музыка. Тем не менее ее до сих пор обо­значают этим несчастным словом „металл". На самом деле это же просто любой громкий рок, хард-рок, понимаете? Для меня слова вроде „хеви-метал", „грандж-метал", „трэш-метал" никогда не несли в себе никакого смысла, связанного с музыкой. Я предпочел бы, чтобы все это называли хард-роком или тя­желым роком, как-то так. Это, по крайней мере, музыкальный термин.

В семидесятых есть своя прелесть. Тогда можно было пой­ти на концерт и услышать там разную музыку - я, например, прекрасно помню, как „Black Sabbath" выступала вместе с Джеймсом Тейлором. Теперь такого просто не случится, это все равно что смешать воедино какой-нибудь рэп и то, что теперь называют хеви-метал. Я не могу себе представить, что кто-то способен двенадцать часов кряду слушать однотипную музыку и при этом говорить что-нибудь вроде: „Ну, последняя группа была ничего, но все же лучшая - третья. Вот это да, просто супер". Как можно сравнивать одинаковые вещи? Те­перь в музыке совсем нет разнообразия».

Вот это его утверждение - «теперь музыка вся одинако­вая» - на самом деле довольно обычная мысль для музы­кантов его возраста, особенно среди тех, кто недавно ушел из большой музыки. Кстати, слышать это от Оззи, который последние три года возглавлял «Ozzfest» - фестиваль самой прогрессивной и, кстати, разнообразной музыки, - немного странно. Рик Уэйкман, клавишник группы «Yes» и хороший приятель Оззи еще с шестидесятых, с похожими чувствами вспоминает, как пересекались пути «Sabbath» и «Yes»: «В семь­десят третьем я немного поработал [с „Sabbath" в качестве сессионного клавишника] над альбомом „Sabbath Bloody Sab­bath" и получил море удовольствия. А потом я участвовал в записи альбома „Ozzmosis"».

В 1999 году Уэйкман попросил Оззи помочь ему с вокалом для своего текущего альбома - сиквела работы 1974 года «Journey To The Centre Of The Earth»: «Я позвонил Оззи, ког­да работал над „Return To The Centre Of The Earth", и спросил его: „Оззи, я тут написал одну тяжелую песню, и хотел бы, чтобы ты ее спел". Он ответил: „В общем-то, без проблем, а можно ее послушать?" Я сказал: „Конечно, но после того. как ты ее споешь, я хочу убрать большую часть гитар, и за­пишу те же риффы в исполнении Лондонского симфони­ческого оркестра". Ему понравилось! То, что он сделал, было просто супер, и я знаю, что ему она [песня „Buried Alive"] очень нравится. К тому же мы отлично провели время, пока делали эту работу».

Уэйкман, многословный и слегка эксцентричный гений, который в свое время и сам одержал уверенную победу над алкоголизмом, продолжает: «Знаешь, мы с Оззи частенько ужинали вместе, а потом, за чашечкой кофе или бокалом вина, просто сидели и общались. С Оззи можно говорить на серьезные темы, а можно просто обмениваться шутками и болтать ни о чем. Знаете, он очень светлый парень… Когда он окажется у врат рая (как ни странно, я уверен, что он по­падет именно в рай), святой Петр обязательно встретит его вопросом: „Ну что, когда же мы сможем побеседовать?" Они его как пить дать впустят!»

Оззи, которого всегда окружали одобрение коллег-музы­кантов и постоянная поддержка семьи, можно простить то, что он чаще смотрит в прошлое, чем в будущее. Вот что он рассказал о книге воспоминаний: «Я только начал - диктую сыну, а он набирает текст на компьютере. В нашей семье он - мозг. Я толком ничего не могу вспомнить. Сейчас, как и раньше, бывает, что я встречаю человека, с которым не виделся уже лет десять, и он начинает: „А помнишь ту ночь, когда ты приперся прямо ко мне домой и сделал то-то и то-то?" А я ему: „Вот черт, ни хрена не помню". Даже если я умру прямо завтра, чего, надеюсь, все же не случится, можно будет смело сказать, что я прожил совсем не скучную жизнь. Карьера в „Sabbath", сольная карьера, а еще жизнь до того момента, как я стал серьезно заниматься музыкой, годы реа­билитации, когда я то бросал, то снова начинал пить, вес, который я постоянно набирал и снова сбрасывал, группиз и другие женщины, те периоды, когда уходил из дома и воз вращался, - о, мне есть в чем покопаться. Пока я дошел до того момента, как в семьдесят первом слетел с катушек и выпрыгнул из окна… Как-то я купил целый фунт травы, взял четыре таблетки мескалина, четверть унции кокаина и бу­тылку текилы и на три недели пропал из жизни. Пожалуй, это было худшее время в моей жизни. Мне в голову прихо­дили мысли типа „ну все, похоже, я никогда в себя не приду". Я разговаривал с лошадьми - а самое главное, что они мне отвечали».

Тем временем музыканты продолжали выпуск своих ретро­спективных записей - в свет вышел сборник «The Best Of Black Sabbath». Два диска этой компиляции включали 32 тре­ка, в большинстве своем - записи времен Оззи, плюс кое-что с вокалом Гиллана и Дио. В общем, там было все то, чего жда­ли от «Sabbath» поклонники и индустрия, - если говорить вкратце, то старый материал. Лучший способ поставить в та­кой карьере точку, не так ли?

А Оззи тем временем засомневался в том, что с «Sabbath» навсегда покончено. Вот что он сообщил журналисту издания «Mojo»: «Люди продолжают спрашивать, правда ли, что все по-настоящему закончилось. Что я могу им ответить? Как-то я уже пробовал уйти на пенсию и продержался целую не­делю. Пока кто-нибудь из нас не отдаст концы, я не смогу с уверенностью сказать, что вот это шоу было действительно последним. Ох, мне не стоило такого говорить. Последний раз, когда я сказал: „Ну, по крайней мере мы все живы", Билл Уордтут же свалился от сердечного приступа! Теперь с ним все в порядке, хотя перед каждым шоу нам приходится его подбадривать…»

Такие намеки не давали фанатам «Sabbath» потерять на­дежду. Кстати, армия поклонников группы благодаря выпуску всяких сборников лучшего ничуть не уменьшалась, а даже немного росла. Тем не менее пока никто из имевших отношение к «Sab­bath» - по крайней мере, уж точно не Оззи и Шэрон, актив­нее всего занимавшиеся продвижением группы, - не демон­стрировал желание возродить ее «посмертную активность». Что касается Осборнов, они если и оставались причастными к индустрии развлечений, то уж очень по-своему. К при­меру, в январе 2000 года «Sabbath» наряду с «Aerosmith» и еще 13 коллективами была номинирована на то, чтобы войти в Зал славы рок-н-ролла, причем для группы эта номинация была уже четвертой. Оззи попросил, чтобы группу исключили из числа номинантов, обосновав свою просьбу так: «Просто убе­рите наше название из списка. Забудьте о нас, не тратьте лиш­них усилий. Эта номинация не значит ровным счетом ничего, потому что за нее голосуют не поклонники, а какая-то „элита" индустрии и прессы. Эти люди ни разу в жизни не покупали альбомов или билетов на концерты, так что их голоса для меня ничего не значат. Давайте честно признаем, что „Black Sab­bath" никогда не была в особом почете у масс-медиа. Мы - народная группа, пусть так будет и дальше».

Забавно, но в следующем месяце эта же индустрия награ­дила «Sabbath» первой в ее истории «Грэмми» (по сути, эта награда является символом признания достижений группы американской музыкальной индустрией) - как лучшего ис­полнителя в жанре металл. Песней, которая удостоилась на­грады, стала «Iron Man» с живого альбома 1998 года «Reu­nion». Многие критики были в замешательстве - почему эта композиция, и почему именно сейчас?

В ответ на все эти наигранные жесты индустрии Оззи и Шэрон основали свою рекорд-компанию - «Divine Recor­dings», официальным дистрибьютором которой стала фирма «Priority». Лейбл был организован с целью издания материа­лов, связанных с «Ozzfest» (на тот момент были готовы уже четыре альбома), плюс - альбомов некоторых групп, которые им приглянулись. Скажем, одной из первых контракт с лей блом заключила команда «Slaves On Dope». Но самым важным релизом лейбла на тот момент стал сольник Тони Айомми - «lommi». Долгожданный альбом вышел 30 октября и стал первенцем музыканта, если не брать в расчет «Seventh Star», который получился странным гибридом сольного альбома и пластинки «Sabbath», а также демо-записи «Eighth Star», которые попали к слушателям в незаконченном виде. Стоит отметить, что над материалом своего первого диска Айом­ми работал во время пауз в активности возрожденной «Sabbath».

Несколько позже Оззи сказал: «Тони трудился над альбо­мом весь прошлый год, во время пауз в турне „Sabbath". Уже тогда я успел послушать пару отрывков и понять, что резуль­тат будет великолепным. Мы с Шэрон решили, что будет боль­шой удачей выпустить такой бриллиант на нашем новом лей­бле, и предложили Айомми издать альбом на „Divine". Я очень доволен Тони и его работой».

Сам же Айомми был просто влюблен в свой новый альбом, хотя у критиков появление «lommi» вызвало прежде всего удивление: Гизер и Билл к этому времени уже успели вы­пустить по два диска. С другой стороны, чувства музыканта можно понять - альбом получился отменным. Но это и не удивительно, учитывая то, сколько звезд отдали Айомми дань уважения, выступив на альбоме в качестве вокалистов. По словам самого Тони, «я думаю, это была прекрасная мысль - сделать шаг в сторону от „Sabbath" и выпустить пластинку не под ее именем, хотя именно я тащил на себе груз ответствен­ности за группу все эти годы. Но это ощущение, когда можно поработать в рамках одного диска с таким количеством лю­дей, вместо того чтобы держать в группе одного вокалиста… На этом альбоме я записывался с кучей совершенно разных людей, и мне это очень понравилось. Поддержка всех этих музыкантов помогла мне по-другому взглянуть на вещи. Знаешь, я многое вынес из этой работы, а плюс ко всему - отлично провел время». Любопытно, что гитаристу, так долго державшему «Sab­bath» в ежовых рукавицах и, казалось бы, физически неспо­собному поладить с другими сильными натурами, очень по­нравилось работать с приглашенными певцами, принимая и одобряя их творческие находки.

Более того, он попросил каждого певца собственноручно сочинить тексты к тем песням, которые они записывали вме­сте: «Думаю, это был очевидный шаг. Они все прекрасно зна­ют, о чем бы хотели петь. За все эти годы я поработал со мно­гими вокалистами и понял, что у каждого из них есть опреде­ленные слова, которые не получается четко произносить. Так вот, они всячески избегают подобных слов, стараясь заменить их синонимами. Это очень забавно!»

Зато именно гитаристу стоит сказать спасибо за качество альбома: с одной стороны, он известен как один из самых неторопливых музыкантов, а с другой - в этот раз у него было достаточно времени, чтобы отшлифовать все шерохо­ватости и добиться идеального звучания. По его словам, ра­бота над проектом велась с 1996 года: «С тех пор как мы впервые заговорили о [сольном альбоме], прошло уже четы­ре года. Мне приходилось чаао прерываться, потому что у „Sabbath" были гастроли, и поэтому я работал поэтапно. Но самое главное - я очень рад, что мне удалось вовлечь в про­ект всех, кого я хотел. Мне нужно было, чтобы каждый из них внес свой вклад в определенные песни. Было ужасно интересно, ведь никогда не знаешь, что они выкинут в следующую секунду».

У альбома непростая история - львиную долю раннего материала Айомми вместе с продюсером Бобом Марлетти от­браковали, потому что по звучанию ранние вещи выбивались из концепции альбома. Единственной песней, которая прошла отбор, стала открывающая композиция альбома, записанная с Генри Роллинзом. Тони: «Эта песня - из тех, что я сочинил раньше всего. Мы поняли, что остальные были бы здесь со всем не к месту, они явно устарели. Когда я писал их, у нас были только самые общие соображения по поводу того, каким будет этот альбом. Когда я говорю „мы", то подразумеваю Боба Марлетти [и себя]. Мы работали в его домашней студии, и я просто подбирал разные мелодии. Но все они были да­леки от того, что мне было нужно, так что мы их исключили. А потом у „Sabbath" случились очередные гастроли, и я убрал весь материал в стол до того момента, как снова смогу при­ступить к работе… Да уж, на создание альбома ушло так мно­го времени… В итоге я уже начал думать: „Черт побери, да когда же он наконец будет готов?!"»

Как Тони рассказал в интервью изданию «Cosmik Debris», к работе над альбомом он хотел привлечь тех вокалистов, которых никто не ожидал там услышать: «Когда я впервые заикнулся о сольном альбоме, все тут же решили: „Ну, там на­верняка будут Роб Халфорд, Брюс Дикинсон…" Думаю, что от альбома ждали, что там появятся только возрастные певцы, но мне хотелось достичь максимального разнообразия. Ну и, конечно же, Билли Айдол - его-то уж точно никто не ожидал там услышать, да и вообще, кто бы подумал, что мы станем сотрудничать? Многие удивились моему предложению, но идея понравилась всем. Было здорово работать с Билли Корганом. С ним мы записали два трека, а с Филом Ансельмо - целых три, но оставить пришлось только по одной песне».

Еще несколько экспериментальных идей предложил про­дюсер Боб Марлетти, который успел поработать и с «Sab­bath» - над альбомом «Reunion». Айомми: «Вот что мы сде­лали: сначала записали все идеи, которые нам хотелось бы воплотить в альбоме, все, что нам нравилось. Кое-что в раз­личных вариантах я уже делал в „Sabbath", но это не имело значения: мы решили использовать все, что понравится. Так что в целом музыка та же, что и у „Sabbath", только на самом современном уровне и с разными вокалистами. Кроме того, много идей подкинул Боб, продюсер от бога, раньше я с таки­ми не работал… Мне нравится уникальная манера каждого вокалиста. У всех у них свой стиль, и, когда слышишь голос, сразу понятно, кто это поет. Это очень важно. И мне кажется, что результат получился просто превосходным».

Действительно, результат превзошел все ожидания. Более того, этот альбом стал лучшим из всего, что музыканты, име­ющие отношение к «Sabbath», выпустили за последние годы. С самого первого трека, «Laughing Man (In The Devil Mask)», Айомми рвет с места в карьер. Эта жуткая, насыщенная по­лутонами пьеса идеально сочетается с вокалом Генри Роллин-за. Последний, начинавший когда-то в протопанк-команде «Black Flag», а потом ставший фронтменом собственной груп­пы «Rollins Band», всю жизнь был преданным поклонником «Sabbath». Айомми вспоминает: «Я сыграл ему несколько пе­сен, а потом он сказал: „Мне очень понравилась вот эта! Можно я ее спою?" Я согласился, и он приехал в Англию, на репети­ционную базу „Sabbath", где зависал с нами целых три недели. После окончания гастролей мы поехали в Лос-Анджелес и там все записали, а он исполнил свою партию».

Многослойная «Meat», полная классических риффов «Sab­bath», безмерно радует вокалом участницы проекта «Skunk Anansie» Деборы «Скин» Дайер, чье гибкое, мелодичное пение придает композиции особое звучание. Выяснилось, что со Скин Айомми было тяжелее всего договориться. Айомми: «Я просил ее об этом несколько лет назад, и она сказала, что с радостью поучаствует в моем проекте. Но потом я встретил ее год спустя и оказалось, что ничего до сих пор не сделано. А еще позже, когда мы пересеклись на церемонии вручения наград [«Грэмми»] она спросила: „Ты все еще хочешь записать эту песню?", на что я ответил: „Да, очень хочу, но давай все же выделим время и наконец ее запишем". В тот момент я был достаточно сильно загружен, а она постоянно находилась на гастролях, потом я отправился в турне - так все и продолжа лось. Нам нужно было сильно постараться и найти возмож­ность поработать вместе. В конце концов мне удалось встре­титься с ней в Лондоне».

Следующей идет «Goodbye Lament» - мягкая, но в то же время пугающая мелодия и такой же мягкий вокал лидера «Foo Fighters» Дэйва Грола. Вот что говорит Айомми о Гроле: «Мне он понравился. Славный парень, энергичный. Хотел все сделать сам: „Давай я запишу ударные". Ну и работа удалась на славу. Эта песня нравится мне от начала и до конца».

«Time Is Mine» - с великолепным вокалом фронтмена «Pantera» Фила Ансельмо, который демонстрирует Бее, на что способен, от вкрадчивого шепота до мощного рева во всю глотку, - одна из лучших песен альбома. За ней идет «Pat­terns»: благодаря весьма необычному голосу вокалиста «System Of A Down» Сержа Танкяна (этакое воющее вибрато), по-настоящему ее оценят только поклонники «SOAD». «Black Oblivion» подарил свой издевательский голос вокалист групп «Smashing Pumpkins» и «Zwan» Билли Корган (позднее его менеджером станет Шэрон Осборп), и по большому счету она ничем не отличается от множества других песен его обширной дискографии (на мой вкус - типичная альтернатива, которой уделяют незаслуженно много внимания). Вот что сам Айомми говорит о «Black Oblivion»: «Когда мы начали записывать этот трек, который должен был длиться восемь минут, мы с самого утра встретились в студии. Там был незнакомый мне ударник. Ну, то есть это был Кении Аранофф, но тогда я еще не был с ним знаком. В общем, запись удалась на славу: Билли вошел в студию, и неожиданно все пошло именно так, как нужно. Мы начали со вступительного риффа, который задавал темп всей песне. Но потом в ней предполагается множество разных из­менений. Из-за них она и держит тебя в постоянном напря­жении. Так вот, ударник справился просто прекрасно, потому что легко уловил все смены темпа. В общем, когда мы решали, что какой-то элемент не катит, удавалось прямо в процессе кое-что немного изменить. Но в итоге все вышло как надо, и мы все отлично провели время. Ей-богу, результат пробирает меня до кончиков пальцев».

Сокрушительная, атмосферная «Flame On» стала отличной возможностью для вокалиста «The Cult» Иэна Астбери снова вернуться к тем «йе-е-е» и «оу!», которые фактически и про­славили его группу в восьмидесятые. А вот вокал Питера Стила из «Туре 0 Negative» на «Just Say No To Love», к сожалению, не так впечатляет.

Наконец, мы дошли до «Who's Fooling Who» - осознан­ного самоповтора с участием Оззи, фирменного колокола и мрачной, низкой мелодики. Завершает альбом композиция «Into The Night» с вечно молодым Билли Айдолом. Альбом был очень тепло принят не только английскими, но и зарубеж­ными критиками, едва ли не единогласно (если говорить о тех, кто был хорошо знаком с историей «Sabbath») решившими, что Айомми впервые чуть ли не с 1983 года показал свой талант во всей красе.

Так подошел к концу 2000 год, ставший для Айомми лучшим в плане творчества с семидесятых.

Кстати, касательно «Sabbath» он говорил тогда следую­щее: «На данный момент деятельность группы приостановле­на, и мы пока не знаем, что будем с ней делать дальше. Планов уж точно никаких нет. Нам не хотелось бы под давлением принимать какие-то решения вроде „ладно уж, мы снова от­правимся в турне". Сейчас мы просто хотим отдохнуть от „Sab­bath". Мы сделали то, что собирались, а если произойдет что-нибудь еще - так тому и быть». На вопрос, что он думает о новообретенном статусе «Sabbath» как объекта для создания трибьют-альбомов, Айомми признался, что удивлен: «Честно говоря, меня изумило, что среди множества групп, которые сделали кавер-версии наших песен, оказались шведы „Cardi­gans". Они записали „Sabbath Bloody Sabbath". Я слышал ее по радио в Швеции. Когда диджей мне ее поставил, я сначала даже не поверил своим ушам, решил, что это шутка. Меня очень удивила их обработка этой песни. Она звучит совсем по-другому, но очень хорошо. Так симпатично и мило».

На вопрос о том, будет ли его сольный проект воплощен в живом представлении, Айомми, засмеявшись, ответил: «Ну, нам бы хотелось собрать вместе несколько вокалистов и дать определенное количество концертов. Сделать эти шоу уни­кальными, в противовес гастролям - выбрать конкретные даты и провести в определенных местах концерты с участи­ем нескольких вокалистов, принявших участие в проекте». И снова добавил о текущем статусе «Sabbath»: «Нет, ничего пока не планируется. Мы решили на некоторое время „замо­розить" „Sabbath", а дальше - будь что будет. Если мы решим что-нибудь предпринять, то созвонимся и придем к конкрет­ному решению, типа „да, мы будем продолжать" или „нет, все кончено". По большому счету, именно так мы всю жизнь и решали любые вопросы насчет „Sabbath". Нам давным-давно понятно, что, если начать строить конкретные планы, из них не выйдет ничего путного. Мы вроде как играем на слух. Я го­ворю вот о чем: если дело касается „Sabbath" и кто-то пред­лагает нам дать дюжину концертов или что-нибудь еще в таком духе, то мы собираемся, репетируем и быстро все это органи­зовываем. Но все нужно делать в правильное время, мы не можем сейчас просто так возродить группу».

Как и обычно, Тони отказался признать, что «Sabbath» окончательно и бесповоротно умерла, поэтому вопрос со ста­тусом группы остался открытым. В любом случае, слова о том, что положение группы остается неопределенным, убедили многих поклонников в том, что группа обязательно когда-нибудь вернется. Ну его, этот «The Last Suppen>.

К этому моменту нашей истории судьбы всех ее участни­ков тесно переплелись - взять хотя бы Шэрон Осборн, ко­торая стала менеджером не кого-нибудь, а Билли Коргана. Однако продержалась она на этом посту всего три месяца. язвительно заметив после увольнения: «Мне пришлось взять отвод по здоровью. Меня тошнит от Билли Коргана». Потом она добавила: «Мне не следовало этого говорить, но я люблю быть честной, к тому же теперь я могу себе позволить забыть о политкорректности».

Воссоединение «Sabbath» произошло в 1997 году. Распад группы случился в 1999-м. А теперь, когда к концу подошел 2000-й, что-то определенно должно было произойти. В мире «Black Sabbath» ни в чем нельзя быть уверенным, но все жда­ли, что 2001-й будет полон событий.

К 2001 году «Ozzfest» стал ведущим фестивалем в американ­ском роке и металле. Было несколько фестивалей поменьше, в основном с упором на панк: довольно успешно развива­лись «Vans», «Anger Management» и «Warped», но если вам хотелось среди новых имен услышать и признанных гигантов, то ничего лучше «Ozzfest» было не найти. Многие знаменитые группы обязаны выходом на новый уровень именно это­му фестивалю, взять хотя бы «Slipknot» (которая за 2000 и 2001 год добралась до высшей лиги металла), Мэрилина Мэнсона и «Soulfly». Пусть имя фестиваля теперь было в основном связано с ню-металом (за это стоит благодарить «Limp Bizkit», «Papa Roach» и другие группы, чья музыка строилась по прин­ципу рифф плюс вертушка), он все еще был достаточно круп­ным, чтобы там можно было увидеть, скажем, арт-рокеров «Tool» и совершенно не поддающиеся классификации группы вроде «Queens Of The Stone Age».

Пока «Ozzfest» набирал вес, с ним росла и популярность Оззи и Шэрон Осборнов, постепенно выйдя за пределы му­зыкальной среды. Шэрон знали за ее работу в качестве ме­неджера с такими артистами, как фронтмен «Limp Bizkit» Фред Дерет, Кортни Лав и группа «Guns N'Roses», но по мере роста карьеры ее мужа она постепенно от них отказалась. При этом Шэрон не переставала симпатизировать своим быв­шим протеже - вот, например, ее собственные слова: «Мне очень нравится Кортни. Она настоящая истеричка!» Частые ссоры четы Осборнов активно выносились на публику (в луч­шей традиции таблоидов, считавших, что пара знаменитостей намного привлекательнее, чем они же, но по отдельности), и это принесло свои плоды. В начале 2001 года вышел до­кументальный фильм об «Ozzfest» Пенелопы Сфирис (режис­сера знаменитой картины «Мир Уэйна») «We Sold Our Souls For Rock'n'Roll» («Мы продали душу рок-н-роллу»), названный так в честь компиляции «Sabbath» 1975 года. В одной из сцен фильма можно увидеть, как Шэрон ругается с представителем христианской демонстрации протеста, который пытается до­казать ей, что Оззи - «практикующий каннибал»…

Прямота Шэрон, как и аналогичное качество ее мужа, ста­ла притчей во языцех: о ней знали даже те, кто никогда не интересовался Оззи и всем, что его окружало. Пятого мая в журнале «New Musical Express» Шэрон высказала все, что она думает о валлийской группе «Stereophonies». Дело в том, что концерт, который «Stereophonies» собиралась провести в Донингтон-парке, помешал проведению там же фестиваля «Ozzfest». Она назвала оппонентов «Стерео-как-там-черт-возьми-она-называется» и добавила, что у группы «в кон­тракте есть один гребаный пункт, из-за которого этим летом там вообще никто не сможет выступить». Четыре дня спустя она опубликовала в журнале письменные извинения, в ко­торых назвала себя «Королевой Зла» с «чертовски длинным языком и грубым характером», сообщив, что «Stereopho­nies» - это «одна из лучших групп в мире». Позже она об­молвилась об этом эпизоде: «Когда Оззи об этом узнал, мне при­шлось ехать в больницу, чтобы извлечь из задницы его ногу».

Сами участники «Stereophonies» хранили гордое молчание, благодаря чему этот случай стал хорошей рекламой Шэрон, Оззи и «Ozzfest» (который все же прошел в Британии - 26 мая, на стадионе «Milton Keynes Bowl»).

Хорошие новости для поклонников «Black Sabbath» не заставили себя ждать: вскоре Шэрон объявила, что группа воссоединится, чтобы возглавить «Ozzfest» 2001 года, и, вслед за шоу на «Milton Keynes», весь июнь будет колесить с фестивалем по США. Многих это решение удивило, но все прояс­нилось, когда пошли слухи, что не за горами новый альбом «Sabbath». В конце концов, со времени выхода унылого «Forbidden» прошло уже шесть лет, a «Reunion» и сольный альбом Айомми доказали, что у музыкантов пока есть и творческий потенциал, и поддержка индустрии.

Работа над альбомом кипела с января по март, но потом все отложили, когда Оззи приступил к записи своего нового сольника. Вот как объясняет ситуацию Билл Уорд: «Я с ра­достью поучаствую в записи нового альбома „Black Sabbath", если она состоится. С января по март две тысячи первого мы сочиняли новый материал. Я как никогда хорошо чувствую барабаны, зато практически не могу предугадать, что буду играть в следующий момент. То же самое и с Айомми, да и Гизер не знает, что он нам принесет завтра». Всем музыкантам было уже за пятьдесят, но Билл не сомневается в том, что они все еще не растеряли своих навыков: «Я очень горжусь тем, как мы держимся на сцене. Когда мы только воссоединились, первые два-три выступления мне было трудновато, но в целом все шоу мне понравились. Думаю, мы стали играть намного лучше, чем раньше. Но есть и нюансы: я теперь трезвенник, но мои уши все-таки не самые чуткие в мире. Тем не менее мне кажется, что Гизер играл просто невероятно, Оззи отлич­но пел, а Тони - ну, мне нравится все, что мы с ним делаем вместе. Один раз мы прямо во время исполнения какой-то песни обменялись джазовыми пассажами, а затем преспокой­но вернулись к основной мелодии. Не уверен, что кто-то это заметил, но могу смело сказать, что в тот момент мы поняли друг друга без слов и сыграли просто идеально».

А пока «Sabbath» оттачивала мастерство - группа вы­ступила на церемонии награждения «ESPN Sports And Action Awards» в лос-анджелесском зале «Universal. Amphitheater». Кроме «Sabbath» на шоу, состоявшемся 7 апреля, засветились «De La Soul», Роб Зомби, Баста Раймс и “B-Reab”. В то же время Оззи вовсю работал над своим новым альбомом, названным достаточно необычно - «Down To Earth» («[С небес] На Землю»). Как он сообщил телеканалу «MTV», продюсером его новой работы стал Тим Палмер, известный сотрудничеством с «U2» и Робертом Плантом. По его словам, звучание нового альбома было выдержано в стиле молодых групп, выступаю­щих на «Ozzfest», - многие поклонники тут же решили, что таким образом Оззи просто пытается быть модным. «У него в запасе появились новые приемы - рассказал Палмер. - Он большой поклонник „Beatles", и это чувствуется. Но Оззи не изменяет и собственному звуку. Можно сочинить совсем не типичную для него музыку, но, как только он запишет к ней вокал, сразу станет ясно, что это - Оззи. У него самый ори­гинальный голос в рок-музыке».

Альбом Оззи записал с верным Закком Уайлдом (кстати, в это время Закку, давшему в поддержку своей группы «Black Label Society» несколько откровенных интервью, пришлось из-за них сполна вкусить дурной славы), бывшим басистом «Suicidal Tendencies» Робом Трухильо и ударником Майком Бордином. К моменту начала «Ozzfest» «Down To Earth» был все еще не готов, но Палмера это не особенно пугало: «Если мы не успеем все доделать, я просто поеду в турне вместе с музыкантами. Благодаря теперешним технологиям вокал мож­но записывать прямо в автобусе во время переездов».

Через четыре дня после предварительного концерта, со­стоявшегося 22 мая в Бирмингемской академии (вся выручка пошла на благотворительность), «Ozzfest» благополучно стар­товал в «Milton Keynes». Помимо «Sabbath», на основной сце­не должны были выступать «Slipknot», «Tool», «Papa Roach», «Amen», «Soulfly», «Disturbed» и «Mudvayne», а на второй - «Black Label Society», «Raging Speedhorn», «Apartment 26», «Planet Earth», «Pure Rubbish» и «Union Underground». Таким образом, фестиваль снова представлял собой прекрасную смесь самых актуальных групп, игравших в основном ню-метал («Papa Roach», «Disturbed», «Mudvayne»), смесь металла и пан­ка («Amen», «Raging Speedhorn») и самый разнообразный современный металл («Slipknot», «Soulfly»). Сейчас, семь лет спустя, любопытно отметить, что из всех участников того фе­стиваля (кроме «Sabbath», разумеется) только «Slipknot», «Tool», «Soulfly» и «BLS» можно признать успешно пережившими все последующие изменения музыкальной индустрии. Во многом это произошло из-за того, что музыка этих групп является до­статочно оригинальной, при этом ни одна из них не пытается следовать всем новомодным музыкальным тенденциям.

К этому моменту «Sabbath» стали уделять пристальное внимание различные британские метал-эксперты и журна­листы, которых к этому времени развелось видимо-невидимо (стоит сказать, что еще каких-то десять лет назад, в начале девяностых, их практически не было). Безграничные про­сторы прессы плотно заселили пьянчуги журналисты (среди них - и ваш покорный слуга, большой любитель пропустить стаканчик), а также решившие взяться за перо акулы инду­стрии и сами музыканты (здесь стоит отметить участников «Slayer», в частности - вокалиста Тома Арайа). Казалось, что «Sabbath» вернулась домой лишь только для того, чтобы за­нять почетное место любимцев высокомерной британской прессы, которая отвергла ее в далеком 1979-м, сразу после ухода Оззи. Сегодня становится понятно, что решение Шэрон и остальных организаторов «Ozzfest» включить в программу турне Британию стало гораздо более важным, чем им тогда казалось. Это решение позволило доказать, что участники «Sabbath» все еще помнят о своих корнях.

Спустя пару дней вся эта орава дружно отправилась в Аме­рику: в Иллинойсе должно было начаться летнее турне, к тому же в составе участников «Ozzfest» ожидалось серьезное по­полнение. Итак, с Мэрилином Мэнсоном, «Slipknot», «Papa Roach», «Disturbed», «Black Label Society», «Linkin Park» и «Crazytown», на главной сцене, и с «Drowning Pool», «Beautiful Creatures», «American Head Charge», «Pure Rubbish», «Syste­matic», «Hatebreed», «No One», «Union Underground», «Non-point», «Otep», «Godhead», «Taproot», «Spineshank», «Pressure 4-5», и «Mudvayne» - на второй, «Ozzfest» сразу стал внуши­тельнее, чем был в Британии. Поскольку передвижной фе­стиваль оставался самым значимым в США, его организато­ры снова заработали десятки миллионов долларов.

В том году «Sabbath» включили в программу своих высту­плений новую композицию, «Scary Dreams», которую сочинил Билл Уорд и которая стала единственным результатом весен­ней работы группы в студии. Вот что по этому поводу сообщил Уорд представителю «Sabbathlive.com» Гийому Русу:

«Я не знаю, будет ли она опубликована, но я слышал, что представители лейблов и прочие люди, вовлеченные в музыкальный бизнес, считают эту песню слишком коммерческой… Сочинили мы ее так: Тони придумал отличную джазовую мелодию, ко­торую можно слышать в начале песни, я набросал текст и под­кинул пару идей насчет музыки. Затем включился Гизер - он целиком сочинил партию бас-гитары. Ну а я, конечно, не за­был и про ударные: придумал пару трюков и финтов. На саму идею „Scary Dreams" - мелодию и тексты - меня натолкнул Оззи… как-то раз мы с ним шли куда-то и он все время называл свою голову „страшной" (В оригинале автор использует слово «scary» - «жуткий, страш­ный». Название «Scary Dreams» переводится как «Страшные сны»).

Я остановил его и воскликнул: „Слу­шай, это же отличное название для песни!" Ну а потом я при­думал „Scary Dreams". Кстати, он называет свою голову и дру­гими странными словами, но я, пожалуй, не стану развивать эту тему, ведь это его личное дело… Так вот, я пришел к ре­бятам и предложил им пару идей: Гизу вроде понравилось, да и Тони тоже. Они тоже кое-что придумали, а потом мы сели вместе и сделали песню. В отличие от живого альбома, „Reuni­on", в создании этой песни принимала участие вся группа.

„Scary Dreams" стала плодом наших общих усилий, направлен­ных на создание нового материала».

Дав множество концертов в различных городах Америки, 12 августа «Ozzfest» завершился. Все участники фестиваля разъехались кто куда, ну а Оззи, не останавливаясь, двинулся дальше - у него еще были дела. На конец августа и весь сентябрь он запланировал небольшое турне по северо­восточным штатам, с «Disturbed» на разогреве, но этой затее не было суждено осуществиться: рекорд-компания «Epic», горя желанием поскорее заполучить «Down To Earth», настояла на том, чтобы Оззи немедленно ехал в студию его заканчивать. В результате он оперативно закончил запись и отправился до­мой - отдохнуть с семьей.

Этот год для Оззи выдался очень тяжелым, и музыкант даже пожаловался журналистам: «Я постоянно говорю себе: „Па­рень, когда ты уже сбавишь обороты?" Нет, я не то чтобы не­доволен, все же я выступаю не в пустых залах, а перед грёбаными миллионами. Просто у меня не очень-то получается со­вмещать все это с личной жизнью». С 1996 года он постоянно был чем-то занят: «У меня [снова] появилась „Black Sabbath", потом появился „Ozzfest", где пришлось давать по два шоу в день - свое и вместе с „Black Sabbath". Потом я один уча­ствовал в „Ozzfest", потом был еще один „Ozzfest" - теперь с „Black Sabbath", а потом сразу после фестиваля я отправил­ся в турне с „Black Sabbath". А в промежутках я пытаюсь запи­сать чертов альбом. Как будто каждый день нужно надевать другую шляпу… но в итоге я все же сделал гребаный альбом. Я постоянно спрашиваю Шэрон: „Сколько еще [«Ozzfest»] бу­дет продолжаться?", а она твердит одно и то же: „Когда придет время с ним завязывать, мы это сразу поймем". Каждый год он все больше и больше - что мне еще остается делать?»

О постоянном росте фестиваля Оззи добавил: «Когда Шэ­рон пришла ко мне с этой идеей, меня обуревали большие сомнения. И я был совсем не уверен, что хоть кто-то будет туда приходить. Но с каждым годом приходит все больше этих ребятишек, и от многих я слышу, что они приехали посмотреть именно на старину Оззи. Мне безумно приятно, и я очень рад. что они не считают меня каким-то ископаемым».

Кое-что он сказал и об основном музыкальном жанре фестиваля - ню-метале: «Я бы не сказал, что ню-метал - такой уж новый жанр, но он тем не менее очень крут. Нельзя бесконечно изобретать колесо, а я все же не первый день в музыке. Так что для меня это все не в новинку. Но некоторые из новых групп мне очень нравятся, например эти ребята из Айовы, „Slipknot". Они просто отпад».

К его чести, он тепло отозвался и о менее впечатляющих проектах: «Мне нравится даже „Papa Roach", пусть ребята и начудили на последнем „Ozzfest". Их вокалист [Джекоби „Коби Дик" Шэддикс] вел себя как полный мудак. Взвинтил толпу, а потом начал призывать народ к беспорядкам. Фанаты и остальные зрители разошлись не на шутку, и копам пришлось прикрыть фестиваль. Его оштрафовали, и, поскольку вина ле­жала только на нем - больше никто не провоцировал бес­порядки, - мы решили, что ему придется заплатить штраф из своего кармана. По-моему, это было справедливое решение, но ему оно не понравилось. Поэтому на следующий день он повел себя как сука, начал материть „этот гребаный «Ozzfest»", хотя виноват во всем был только он сам. Мы, конечно, очень расстроились, но он ведь всего лишь вокалист, и никакие его закидоны не сделают музыку всей группы хуже. А парни на самом деле очень талантливые, так что нужно разделять му­зыку и личности музыкантов. Мне может нравиться какой-то человек, и при этом меня будет тошнить от его музыки. Но все может быть и наоборот: случается так, что мне нравится му­зыка и совсем не нравятся люди, которые за ней стоят. Просто нужно разделять искусство и личность артиста».

Теперь «Black Sabbath», Оззи и его «Ozzfest» стали тремя головами нового дракона, порожденного музыкальным бизнесом: буквально каждый их шаг приносил прибыли по сто миллионов долларов - не сравнить с деньками, когда преде­лом мечтаний музыкантов были концерты в «Henry's Blues House». В повседневный быт наших героев стремительно вры­вались последние технические новшества, - скажем, Оззи так ответил одному журналисту на слегка наивный техниче­ский вопрос по поводу его сайта: «С этим лучше обратись к моей жене. За веб-сайтами будущее. Подросткам очень нра­вятся все эти штуки - у моих детей под каждой рукой по клавиатуре». Кстати, по поводу актуальных с недавнего вре­мени разборок вокруг скачивания музыки (в тот момент целый ряд музыкантов, в том числе группа «Metallica» и Доктор Дре, подали в суд на «Napster», первую файлообменную сеть), Оззи высказался так: «Индустрии звукозаписи нужно было думать о защите своих интересов годы назад. Если им удастся остано­вить „Napster", придет кто-то другой, а потом еще и еще… в итоге музыки в сегодняшнем понимании просто не станет».

В это же время снова стало модно выпускать классические альбомы старых музыкантов. Как сказал мне Гизер, «диско­графии все еще продаются миллионными тиражами. Сегодня рекорд-компании делают основные деньги именно на пере­изданиях - классика по некоторым причинам продается го-раздо лучше новинок. Мой младший сын открыл для себя Джими Хендрикса только в четырнадцать лет!» Сам же басиа, по его словам, стал более придирчивым в музыкальных пред­почтениях: «В основном я слушаю джаз. Мне нравится Мадлен Пейру, ну и все, что сейчас переиздают из Билли Холидея. Пере­работка только улучшает звук. Очень нравится Джон Колтрейн, а вот Майлс Дэвис - не очень, особенно после альбома „Kind Of Blue": меня как-то не привлекает весь этот фьюжн, кото­рый он стал делать на „Bitches Brew" и далее. И все это гов­но вроде Кении Джи мне тоже не по душе. Приглянулось кое-что из творчества „Weather Report" - с мастерством басиста Джако Пасториуса не поспоришь. А ведь насколько мы с ним не похожи! Он делал то, что мне бы в жизни не при­шло в голову играть на бас-гитаре. Очень нравятся Арт Пеппер, Чарли Мингус, Джимми Кобб, Боб Джеймс и Ахмед Джамаль - скорее, джаз старой школы, чем то, что называют „middle of the road" [популярная музыка, ориентированная на взрослых]. А вот во все эти современные рок-группы я как-то не могу въе­хать. Хотя мне понравилась „Linkin Park" - пару лет назад эти ребята выступали вместе с нами на „Ozzfest". Но мои дети все мне объяснили: „Тебе не может нравиться «Linkin Park»!"».

Ранней осенью Оззи, в качестве подготовки к выходу сво­его альбома «Down To Earth», выпустил сингл «Gets Me Thro­ugh». Однако 11 сентября, в самый разгар интервью и прочих рекламных мероприятий в поддержку альбома, произошел печально известный теракт. Оззи был в шоке: «Когда все это случилось, я был в Нью-Йорке. Сижу в отеле „Пенинсула", который находится недалеко от Всемирного торгового центра, как вдруг мне звонит помощник (а дело шло к девяти часам): „Срочно включи телевизор, в башни-близнецы только что вре­зался самолет!" Я увидел эти безумные кадры и сказал: „Черт, мужик, какая ужасная трагедия". Сначала мне показалось, что этот самолет был сделан на компьютере».

Потом удар сотряс вторую башню. Оззи: «Я смотрю на это все и вижу, что в одном из небоскребов - дыра, а потом мне кажется, что они зачем-то решили перемотать пленку, по­тому что с другой стороны подлетает второй самолет. Я спра­шиваю: „Слушай, парень, как такое может быть, что в здании дыра, а самолет все еще летает?" Но затем до меня доходит, что все это происходит на самом деле, и я ору в полный го­лос: „Ты е*анись, Шэрон, гляди, что за п*здец, мать его, тво­рится!" Когда они взорвались, чувак, я просто не мог в это поверить!»

Как и все семейные люди, Оззи сразу же подумал о детях: «Моей первой мыслью было: „О господи, нужно убираться от­сюда и срочно ехать к детям!" Двое из них были в Калифорнии. Я не знал, был ли это первый шаг террористов к тому, чтобы устроить тотальный беспредел по всей Америке: вдруг они собирались взорвать, к такой-то матери, весь Лос-Анджелес или что-нибудь на него сбросить. Никто не знал, что происходит».

«Down To Earth» вышел 27 октября и стал одним из пиков карьеры Оззи. По крайней мере, эта работа наконец-то пред­ставила его публике как певца нового тысячелетия, близкого «Ozzfest» не только по духу, но и по музыке. Даже логотип на обложке - простое «Оззи», как нельзя лучше подходящее молодым поклонникам, детям «поколения СРВ» (Синдром рассеянного внимания. Считается, что это психическое расстройство в той или иной степени свойственно большинству детей, рожденных в восьмидесятые в Америке.) - было на­брано тем же шрифтом, что и логотип «Ozzfest». Верным ре­шением был и выпуск в качестве сингла именно «Gets Me Thro­ugh» - эта песня идеально сочетает в себе современный, причудливо восходящий рифф Закка и характерный вокал Оззи. Снятый на эту песню видеоклип получился одновременно смехо­творным и впечатляющим: чисто смонтированный трюк, когда певец, будто Носферату, поднимается с алтаря, - черное оде­яние, подведенные глаза и куча готических украшений - все очень гротескно и современно.

«Facing Hell» получилась не такой яркой, хотя фирменную гитару Закка, значительно «потяжелевшую» со времен пре­дыдущего альбома, несомненно стоит услышать. И тем не менее «Facing Hell» - всего лишь пауза между «Gets Me Through» и «Dreamer» - однозначно лучшей песни альбома. «Dreamer» - это мощная, эффектная баллада, что-то среднее между «Hey Jude» (параллели с «Beatles» просто просятся на язык) и стадионным хитом в духе «Aerosmith». «Ax, если бы покой могли мы обрести / И жить могли как целое одно», - сокрушается певец. Позже Оззи пояснил: «Я не стал поступать в духе „вот ведь черт, они же Нью-Йорк взорвали, пойду ка я и сочиню что-нибудь более актуальное". Я написал ее около двух лет назад, вместе со Стивом Джонсом и Марти Фредриксеном. Это одна из тех песен, что дарят надежду. Что-то вроде „Imagine" от Оззи Осборна, если угодно…»

В песне поется о матери-земле и о судьбе нашей планеты: «Если говорить о „Sabbath", то в некоторых песнях я уже под­нимал тему [окружающей среды]. Я всегда помню об этом, но беспокоюсь не столько за себя, сколько за будущее моих детей и их детей. Вот, скажем, Всемирный торговый центр, если уж о нем зашла речь, - мне искренне жаль, что люди творят такое друг с другом. Что хорошего приносят в мир такие вещи? Множество людей отправилось на тот свет, что здесь, что на Ближнем Востоке… Как мы узнаем, когда по­бедим, - и победим ли мы вообще? Как мы поймем, что последний террорист больше не причинит никому зла? Террористы не носят униформу, у них нет своего флага. Воевать с ними тяжелее всего, потому что этим ребятам вообще насрать на то, что будет с ними или с кем-то еще. Неужели когда-нибудь наши лидеры скажут: „О'кей, сегодня мы пой­мали последнего террориста в мире. Его звали Али-Баба, и мы вырвали его поганые глаза. Теперь все в порядке, давайте вернемся к нормальной жизни!"? Забудьте про Америку, ка­кой она была две гребаных недели назад, потому что ничего уже не будет как прежде».

При этом в своем творчестве Оззи остается аполитичным: «[Здесь] нет никакого политического подтекста, я все еще делаю это ради развлечения. Мне не нравится униформа, я не люблю чертов порядок. Я протестую по-своему, но мне не нравятся различные законы и постановления. Это все глупо­сти, потому что есть законы природы, которым все так или иначе подчиняются, но меня все равно раздражают чертовы правила. Я и музыкой стал заниматься потому, что не хотел каждый гребаный день ходить на работу и стоять у станка с девяти до пяти на какой-нибудь фабрике. Когда еще в школе я пытался устроиться на работу, мне, наверное, пришлось сменить тысячу мест, и вот почему: когда я хотел пойти на концерт или куда-то еще, я просто увольнялся - приходил к начальнику и говорил, что он может отправляться в задницу, а я ухожу.

Если [военные] скажут мне: „Мы заберем твоего сына на войну", я отвечу, что им проще будет покончить жизнь са­моубийством. Я не допущу, чтобы его забрали. Война кажет­ся мне самым жутким варварством в мире. Но все же она меня пугает. Чертова мировая война - самая страшная штука во вселенной. Победителей в ней не будет. Война ни к чему не ведет. Я считаю так: если дело дошло до выстрелов, то уже не важно, кто прав, а кто виноват. Но, к несчастью, каждый из нас, так или иначе, ведет свою войну. От этого не спрячешься - куда бы ты ни пошел, везде одно насилие. На концерте я слетаю с катушек, если вижу, что кого-то бьют. Мне не нравится эта идея, что если ты здоровый засранец под два метра ростом, то нужно обязательно кому-нибудь что-нибудь сломать. Это не охранник, а тупой уолюдок, я так считаю. Если парню сломали нос на концерте, винят во всем меня. Но я не хочу этого, я не ради этого пою свои песни… В любой толпе народа всегда найдутся те, кто мыслит по-другому, чем ты.

Можно притвориться и пойти на поводу у толпы, но среди нескольких тысяч всегда будут те, кто скажет: „Все это отстой. Я считаю иначе". Мы не лемминги, иначе все бы давно спрыг­нули с какой-нибудь скалы».

«No Easy Way Out» и «That I Never Had» - типичные рок-композиции, каких у Оззи за годы его карьеры накопилось предостаточно, зато следующая за ними «You Know…», песня, в которой он просит прощения у детей за все свои ошиб­ки, - куда лучше. Акустический фон и мягкие, гармоничные инструментовки на порядок выше тех, что звучат в следую­щей песне - слегка унылой «Junkie». И опять за неудачной композицией следует взлет - «Running Out Of Time» заво­раживает мистическим вокалом Оззи, звучащим на фоне риф­фов в стиле «Sabbath». Далее идет «Black Illusion», спокой­ная, мелодичная песня, которую вполне могли бы написать Айомми и Пол Маккартни, вздумай они объединиться. Подоб­ный мелодизм смело можно называть характерной чертой Оззи периода позднего творчества. Следующая композиция - «Alive» - великолепная, мрачная элегия, которая могла бы стать отличным саундтреком к какому-нибудь фильму ужасов. Наконец, мощная «Can You Hear Them?» завершает альбом «Down To Earth» под шквал гитарных эффектов. Что можно сказать о нем в целом? Это больше похоже на «U2», чем на старый добрый металл.

Сам Оззи, настроившийся перед выпуском своей новой работы на философский лад, рассказал, что в названии альбо­ма скрыта неожиданная аллюзия на его прошлое: «Я размыш­лял, как бы мне придумать этому альбому чертово название, и вспомнил о том, что моя карьера началась с „Black Sabbath" и что сначала „Sabbath" носила другое название - „Earth" («Земля»). Тогда я подумал: „А ведь и вправду, все возвращается к Земле!" И - дзынь! - я понял, что это оно».

Оформление альбома - тело Оззи в рентгеновских лучах, сквозь кожу просвечивает скелет, а лицо похоже на череп - получилось весьма артистичным. Оззи вспоминает: «Для этой фотографии они облучили меня всего рентгеном; на мне оста­лись только побрякушки и татуировки, а зритель видит в основ­ном мой скелет. Все это было чертовски странно. Тот парень приговаривал: „Ты будешь в норме, с тобой все будет в порядке", а затем запер эту здоровую дверь, и я оказался в рентгеновском кабинете, один на один с радиацией. Но все рав­но я просто офигел, когда увидел результат! Это было неве­роятно!»

Как Оззи сообщил изданию «Guitar Center», творческий процесс, как всегда, был спонтанным: «Все происходит само собой. В этот раз я решил попробовать кое-что новое и ис­пользовал „ProTools". Все, больше никаких кассет. Это было невероятно. Я никогда не думал, что придет день, когда я буду записывать свой голос [на компьютерный микрофон] прямо в аппаратной». Однако, по словам Оззи, современные техно­логии никогда не были его коньком: «Раньше было лучше, потому что никто не жульничал. На пластинке было записано именно то, что ты сам играл. Я думаю, что прогресс - это хорошо, но из-за засилья техники теряется сам дух музыки. Записывать „Ozzmosis" было как вырывать зуб. Первый альбом „Black Sabbath" мы записывали так: заходим, подключаем оборудование, играем, затем грузим все обратно в фургон и уез­жаем. Вот так мы и планировали записать все свои работы, понимаешь? Мы никогда не думали о двадцатичетырехдорожечном аппарате и прочем оборудовании. Просто не заморачивались… если в наличии были только три дорожки, мы исполь­зовали эти три, и все. А когда мы узнали, что можно использовать шестнадцать или там двадцать четыре дорожки, мы буквально съехали с катушек. Мешок белого порошка, запертая дверь и только мы в студии - и так два года, прикинь! Все это - пустая трата времени и денег. Если есть материал - возьми и запиши его, чего тут непонятного?»

Затем Оззи все-таки решил сказать пару слов о том, что помогало ему так хорошо справляться с этой нелегкой рабо­той: «Сейчас я думаю о молодости как о другой жизни… Обычно у меня рождается мелодия или общая идея песни. Затем я показываю их группе, с которой в этот момент рабо­таю. Иногда Закк придумывает рифф… Когда я участвовал в турне с „Black Sabbath", мне в голову приходили разные мыс­ли: „Как же нам удалось объединиться и создать всю эту му­зыку?" Зачастую мы бросаем то, что у нас только стало полу­чаться, и кидаемся на что-то новое. Как-то мы решили, что в одной из наших песен будет семь разных ритмов. Как ни кру­ти, Тони Айомми - гений. Взять хотя бы „Iron Man": совсем несложный классический рифф, но каждому, кто его слушает, сразу хочется взять гитару и подыграть… Я не большой лю­битель сидеть в студии, звукооператор из меня неважный. Мне нравится работать в команде и записывать каждый но­вый альбом иначе, чем предыдущие. Я рос на улицах и старые привычки до сих пор меня очень выручают: я просто не вда­юсь в технические подробности того, что делаю. Зато это дает мне возможность хвататься за новые идеи, какими бы безу­мными они не казались профессионалам. Могу сказать точно: посльднее слово - всегда за мной. Хотя я ничего не сочинил в одиночку. Обычно мне помогает кто-нибудь из моих музы­кантов, или все сразу. Если ты спросишь меня, какую из сво­их песен я считаю самой отстойной, ответить на этот вопрос мне будет намного легче, чем сказать, какая из них - моя самая любимая. В общем-то, я могу смело сказать, что самая отстой­ная из моих песен находится на альбоме „Ultimate Sin". He думаю, что кто-то специально приходит в студию с намере­нием записать паршивый альбом, но этот альбом как будто записал нажравшийся кислоты Либерачи (Валентине Либерачи (1919-1987) - американский пианист и шоумен польско-итальянского происхождения, известный своим экс­травагантным поведением).

Моя карьера сложилась просто замечательно. Люди дума­ют, что я устал исполнять „Paranoid", потому что я ее пою уже почти тридцать пять лет. Но эта песня - одна из тех, которые не могут мне надоесть. Когда я гастролирую со своей группой, то хочу исполнять собственные песни, но каждый раз я вижу, что в зале есть те, кто хочет слышать песни времен „Sabbath". Я стараюсь взглянуть на ситуацию глазами поклонников, по­этому и даю им то, чего они хотят. [„Ozzfest"] стал еще одним приятным сюрпризом в моей жизни, но на самом деле ему бы следовало называться „Турне Шэрон Осборн с семьей" - по­тому что все эти группы, которые выступают вместе со мной, действительно нам как семья. Меня безмерно удивляют все эти статьи в прессе, где пишут, что музыка умерла».

На волне приторной филантропии, охватившей всех после событий 11 сентября (Оззи: «Надеюсь, что все несчастные и страдающие люди мира смогут найти хоть каплю утешения в моих песнях. Сегодня в мире стало слишком много по-на­стоящему несчастных людей»), произошло долгожданное при­мирение Шэрон со своим отцом, Доном Арденом, в тот год наконец-то зарывшим топор войны.

«Позднее она призналась мне, что благодаря всему этому она стала лучше относиться к пожилым людям», - написал Арден в своей автобиографии в 2004 году. Отец и дочь незамедлительно организовали встре­чу, на которой присутствовал и сын Дона (соответственно приходившийся братом Шэрон) Дэвид. Вражда наконец была забыта, а родственники отныне стали вспоминать все те злые слова, что успели наговорить друг другу за прошедшие годы, не с ненавистью, но с юмором.

Например, чуть раньше в этом же году, Шэрон в интервью газете «Guardian» сказала следую­щее: «Самым лучшим уроком было наблюдение за тем, как он рушит, ко всем чертям, свой бизнес. Он научил меня всему, чего не следует делать. Отец ни разу не видел ни одного из трех моих детей и, надеюсь, никогда не увидит».

В поддержку «Down To Earth» Оззи организовал турне по США, пригласив на разогрев Роба Зомби, но десять концертов пришлось перенести из-за травмы ноги, которую Осборн за­работал, поскользнувшись при выходе из душа накануне шоу в Таксоне, Аризона. До того как врачи определили перелом, Оззи целую неделю выступал, обратившись к врачу лишь то­гда, когда боль в ноге стала совсем нестерпимой. Тем не менее 29 ноября турне, названное «Merry Mayhem», возобновилось и продолжалось до самого конца года.

Инцидент с переломом стал лишь первой ласточкой в че­реде злоключений, о которых широкая общественность долж­на была узнать в следующем году. Семья Осборнов, а вместе с ними и остальные участники «Black Sabbath», готовились стать частью мейнстрима.

Пятнадцатого января 2002 года участники «Black Sabbath» были приятно удивлены: вот уже во второй раз за два года группу номинировали на «Грэмми» - в этот раз за «The Wizard». Основными конкурентами «Sabbath» стали группы «Tool» (ко­торая и получила награду), «Slayer», «System Of A Down» и «Slipknot». Хотя нашим героям и не досталась премия, сама номинация говорила о том, что после стольких лет индустрия наконец-то обратила на «Sabbath» внимание.

Но в марте воодушевление поклонников сменилось не­которой обидой - в свет вышли исправленные и дополнен­ные бонусами переиздания четырех из первых пяти альбо­мов Оззи - «Blizzard Of Ozz», «Diary Of A Madman», «Tribute» и «Bark At The Moon». Но расстроил поклонников не цифровой ремастеринг, бонусы или сам факт переиздания альбомов: дело в том, что Майк Бордин и Роб Трухильо перезаписали оригинальные партии ударных и баса, сделанные Ли Керслейком, Бобом Дэйсли и остальными музыкантами, стоявшими у истоков группы. Нетронутыми остались только вокал Оззи (что очевидно) и гитарные партии в исполнении Рэнди Роудса, хотя благодаря ремастерингу их звучание тоже значительно из­менилось по сравнению с оригинальными пластинками, и большая часть поклонников певца, конечно же, почувствова­ла разницу.

За решением перезаписать ритм-секцию стоит довольно запутанная история, связанная с попытками Дэйсли и Керслейка добиться официального признания того, что они тоже участвовали в процессе сочинения песен. Их борьбу только усложнил тот факт, что у «Jet Records», Дона Ардена и Шэрон Осборн тоже были весьма непростые взаимоотношения. На пресс-конференции по поводу переизданий Шэрон сооб­щила журналистам, что «Оззи решил убрать с этих записей Керслейка и Дэйсли из-за их оскорбительного и нечестного поведения. Этот небольшой минус мы постарались обратить в плюс, добавив в классические записи свежее звучание».

Боб Дэйсли высказывался о переизданиях довольно от­крыто, - например, вот что он заявил репортеру издания «Cosmik Debris» Диджею Джонсону: «О да, так говорит Шэрон. Подтекст такой: „Многие годы Керслейк и Дэйсли терроризи­руют нас и нашу семью, поэтому Оззи решил убрать их с запи­си". Это полная чушь, потому что мы с ними вообще никак не контактировали. Как можно преследовать кого-то, если ты с ним не общаешься? Все контакты сводились к тому, что наши юристы общались с их юристами, пытаясь заставить их вы­платить нам гонорары. Если это террор, тогда - да, мы их терроризировали».

Он добавил, что пока Осборны не подняли шума, многие покупатели даже не знали, что эти альбомы записаны не в оригинальном составе: «Ну, насколько я понимаю, теперь все знают правду, вызов брошен. Я продолжаю считать, что это тяжкий грех - взять и выкинуть наши партии из этих альбо­мов. Дело даже не в нас - это удар по Рэнди и удар по тем, кто покупает эти записи. Вы же знаете, продюсеры ведь кле­ят на диски всякие стикеры с надписями вроде „Блестящий дебют сольного проекта Оззи", хотя рядом должен быть еще один: „Эй, если ты собираешься купить этот альбом, то знай - это не оригинальная запись и исполняет ее не оригинальный состав". Они обязаны предупреждать об этом, но почему-то ничего не делают».

Помимо перезаписанных партий, на этих изданиях было еще кое-что: Боба Дэйсли, равно как и остальных участников группы «Blizzard Of Ozz», вообще не упомянули в буклетах как соавторов музыки и текстов. «Это был не соло-проект, - подчеркнул Дэйсли. - Да, он [Оззи] был известнее осталь­ных, потому что пришел из „Black Sabbath", но я прекрасно помню, что мы много раз собирались, чтобы решить вопрос с названием группы. И речь шла не о том, чтобы взять звучное имя „Группа Оззи Осборна". Предполагалось собственное на­звание. Поэтому мы остановились на „The Blizzard Of Ozz": это звучало как настоящее название группы».

Все это породило множество дискуссий вокруг переиз­даний, хотя голоса Дэйсли было почти не слышно за преде­лами рок- и металл-сообщества. Большинство восприняло эти диски как новую возможность оценить раннее творче­ство певца.

Так или иначе, в начале 2002 года армия поклонников Оз­зи - ну, если не армия поклонников, то как минимум список людей, которые знали его имя, - увеличилась сразу более чем в десять раз: теперь его можно было видеть в каждом доме страны. Вместе со своей семьей Оззи стал новоиспеченной звездой реалити-шоу.

Шоу «Семейка Осборнов», снятое в Америке и там же первоначально показанное телекомпанией «MTV», было тон­ким и очень удачным ходом. Кто-то из больших боссов самой популярной сети музыкальных телеканалов увидел Оззи по телевизору и сразу отметил его невероятное природное оба­яние, склонность его жены к публичным выступлениям, а так­же новоявленный успех Оззи и «Black Sabbath» на ниве му­зыки. Этот человек предложил Шэрон идею превратить будни семьи Осборнов в комедийное реалити-шоу. Под абсолютно бесстыдную лаунж-версию песни «Crazy Train» сериал, снятый и смонтированный в глянцевой, клиповой манере (как и все, что «MTV» снимает своими силами), во всей красе демонстри­ровал зрителям Оззи, Шэрон, Келли и Джека в их доме в Беверли-Хиллс, на гастролях - да буквально везде. Кстати, старшая дочь Оззи и Шэрон - Эйми - не захотела принять участие в шоу.

Съемки начались в ноябре 2001 года, когда в доме Осборнов (роскошной резиденции со всеми традиционными для Лос-Анджелеса атрибутами - искусственным прудом, огромны­ми газонами и десятками комнат) были установлены 12 камер. Кроме того, по всему особняку бродила передвижная съемоч­ная группа, снимавшая непосредственно общение членов семьи. За три месяца съемок было зафиксировано великое множество ссор, драк, потасовок и столкновений (как словес­ных, так и физических, как минимум между Джеком и Келли), разборок на повышенных тонах и бесконечной болтовни на жутком английском. В центре всего этого был одетый по-домашнему Оззи, который странной, почти старческой поход­кой бродил по всему дому, пытаясь справиться с огромным телевизором и прочей современной бытовой техникой (в одной из первых серий ему понадобилось чуть ли не три минуты, чтобы поменять мешок для мусора). Больше всего он был похож на какого-нибудь сумасшедшего дядюшку на содержании у даль­них родственников. Многие со мной солидарны: скажем, во­калист «Sex Pistols» Джон Лайдон по поводу всего этого ска­зал мне так: «Оззи прекрасен, но, когда его жена задумала это ужасное, просто ужасное шоу на „MTV", мне стало его искрен­не жаль, потому что все это напомнило средневековые прию­ты для душевнобольных - плати пенни и можешь ткнуть су­масшедшего палкой».

Ужасная или нет, но «Семейка Осборнов» притягивала зри­теля как магнит, поскольку каждый непременно задумывался, как же можно так жить. Шэрон предстала в роли матери - главы семейства, слегка злобной особы, которая пытается правильно воспитать своих детей, управлять чрезвычайно пассивным мужем и регулировать отношения с надоедли­выми соседями (однажды, в ответ на затянувшуюся шумную вечеринку соседских детей, она бросила во двор соседям ку­сок сырого мяса, спровоцировав приезд полиции). Джек и Келли предстали перед зрителем совершенно обычными под­ростками, у которых обо всем есть свое мнение. Причем у этих подростков всегда в наличии имелись неплохие деньги, им были доступны любые развлечения, а ко всему прочему, эти подростки разбирались в рок-н-ролле намного лучше боль­шинства своих сверстников. Среди остальных персонажей шоу можно выделить специальную служанку-няню для подростков, личного секретаря Оззи, его тренера по фитнесу и огромное количество кошек и собак, чьи моча и фекалии, появляю­щиеся в самых неожиданных местах, стали не меньшей фиш­кой шоу, чем сами звери.

Десять дней спустя еженедельная аудитория шоу пре­высила шесть миллионов американцев, сделав «Семейку Осборнов» самой популярной программой за всю историю «MTV». В марте 2002-го, когда шоу начали показывать в Велико­британии (по тамошнему Четвертому каналу), «Семейка Осбор­нов» снова побила рекорд популярности. Оззи всегда заявлял, что не имеет ни малейшего понятия о том, почему шоу имело столь оглушительный успех: «Я не знал, что мы собираемся сниматься в сериале, пока не вернулся из турне по Азии и не увидел, что Шэрон притащила в дом толпу операторов. Я не знаю, почему все думают, что наше шоу ужасно смешное. Я не играю на камеру, а только слоняюсь по дому, иногда почесывая задницу».

Причину столь шумного успеха «Семейки Осборнов» нуж­но искать в том чувстве, которое охватывает человека, ис­подтишка заглянувшего в чужой дом - особенно если этот дом так роскошно и эксцентрично обставлен, как поместье Осборнов. Семейство, которое многие критики окрестили «взбалмошным», казалось постоянно погруженным в какие-то конфликты, что придавало шоу «экшна»: зрителям было ужас­но интересно наблюдать поток бесконечных ссор и примирении. Оззи легко удавалось играть главную роль: странная походка, пронзительный взгляд (эту черту, наряду с тремором и видом постоянно обдолбанного наркомана, он приобрел, прой­дя лечение от алкогольной и наркотической зависимости) и стойкая неспособность успешно взаимодействовать с окру­жающей средой - все это как магнитом привлекало к нему зрителей. При этом, по его словам (а точнее, в интервью для издания «Mojo»), певец был еще в хорошей форме: «Когда-то я жил так: напивался или закидывался наркотой и чувствовал себя счастливым, а потом - несчастным и подавленным. А по­том я подумал: „Какого черта я так живу?" Сегодня моей глав­ной привычкой является спорт. Я бегаю каждый день: может, на следующем Лондонском марафоне, черт бы его побрал, я приду к финишу сразу после Джимми Сэвила (Джимми Сэвил (р. 1926) - британский актер, теле- и радио­ведущий, известный своим участием в разного рода забегах). Таблетки я теперь принимаю только по указанию врача, а не для того, чтобы поймать кайф. Из-за всей этой ерунды, которой я раньше увлекался, теперь у меня проблемы с психикой - маниакально-депрессивный психоз. Шэрон говорит, что ей это даже нравится!»

Еще одна славная черта «Семейки Осборнов» - это уме­ние Оззи и Шэрон избегать типичных неловких ситуаций, в которые попадают все родители, и реакция Джека и Келли. Оззи: «Сложно заниматься сексом, когда у тебя в доме трое детей-подростков, - они говорят: „Ах вы старые развратни­ки! Мы знаем, чем вы там занимаетесь" или „Нам туда нельзя, папа снова дерет маму". Если бы я посмел сказать такое сво­ему отцу, то мигом рухнул бы на землю с гребаными вилами в груди».

Центральной темой шоу и, может быть, самой сильной его стороной стал негативный опыт жизни Оззи в бытность его самым популярным сатанистом из всех хард-рокеров. Да, теперь он стал трезвенником, ведущим здоровый образ жизни, но для тех, кто знает, что он пережил, шоу стало еще большим откровением. За всеми этими шутками, в том числе и про собачье дерьмо, скрывается жизнь человека, ко­торый жил в аду и вернулся, чтобы рассказать об этом. Кроме того, певец всегда был совершенно непредсказуемым - невоз­можно угадать, что он выкинет в следующую минуту. Сам Оззи как-то сказал: «В то время, когда я плотно сидел на наркоте, я сочинил такие песни, как „Flying High Again", „Snowblind" и прочее дерьмо. Однажды я подумал: „Черт, да я же пою песню о том, что [наркотики] это хорошо, а сразу за ней - еще одну, о том, что это плохо?" Но штука в том, что так и надо. Ведь когда я их писал, я думал именно так, это часть моей жизни. Часть того, кто я есть и кем буду».

Борьба Оззи с пагубными привычками продолжалась вот уже около двадцати лет, и, казалось, ей не будет ни конца ни края. Еще в 1986 году Оззи сообщил журналистке Сильви Симмонс, что решил завязать с наркотиками и выпивкой: «Те­перь я больше не принимаю наркотики, хотя иногда позволяю себе выпить, но и с этим пытаюсь покончить. Я был таким жал­ким! Все время ширялся до одури. Я даже сексом не занимал­ся в трезвом состоянии и поэтому - вдумайся только - не знал, как это происходит! Все это причиняло боль - и духов­но, и физически… Раньше все выходные я проводил так: вставал, шел к мини-бару и целый день бухал… Теперь, чтобы выздороветь, я целыми днями занимаюсь спортом. Всю про­шлую неделю я бегал по три мили в день, а на гастроли я те­перь беру с собой тренера по карате.

Когда наутро просыпаешься после тяжелой попойки, каж­дое действие причиняет боль. Так что теперь после концертов я позволяю себе максимум пару пива. Я хочу совсем завязать с выпивкой. Вся проблема в том, что рок-н-ролл связан с ал­коголем так же, как Жак Кусто с водой, - спиртное повсюду. По крайней мере, так я перед собой оправдываюсь. Я знаю многих, кто сидел на кокаине, и многих любителей травы - да и сам я в их числе. Но вот героин я никогда не употреблял - разве что попробовал пару раз. Все героинщики, кого я знаю, сейчас либо умерли, либо сошли с ума. Ну, или превратились в растения. Если слезаешь с героина, то уже никогда не станешь прежним человеком - всю оставшуюся жизнь проведешь психом. То, что дети знакомятся с наркоти­ками уже в школе, - просто ужасно. Как-то я выступал в „Ham­mersmith", так туда привели детей, которые нюхали клей! Это уже даже не смешно. Я не пытаюсь строить из себя этакого добряка-моралиста. Просто с тех пор, как у меня появилась семья, я считаю, что это неправильно. Если к детям придет какой-нибудь Главный Инспектор Джонс и скажет: „Детишки, вам не стоит принимать героин", они пошлют его куда подаль­ше. Ну, а я решил, что, если это буду говорить я, может, мне удастся спасти чью-то жизнь. Героин - это смерть. Посмотри­те, что стало со старым добрым Филом Лайноттом (Филипп Лайнотт (1949-1986) - басист и гитарист группы «Thin Lizzy», умер от повреждений внутренних органов, вызванных злоупо­треблением наркотиками и алкоголем). Столько рок-музыкантов из-за этого уже в могиле, посмотрите на них! Я не говорю, что сам чем-то лучше Фила Лайнотта или Кита Муна (Кит Мун (1946-1978) - барабанщик группы «The Who», умер от передозировки таблеток), - мне просто пока больше везет… Если не хотите пре­вратиться в чудовище - не принимайте наркотики! Во время турне „Bark At The Moon" я был просто не в себе. Я не понимал, что делаю, и до сих пор не помню ничего из тех событий.

На самом деле все это, и даже алкоголь, - чепуха. Я на­чинаю посещать собрания анонимных алкоголиков и где-то на месяц прихожу в норму, а потом все идет по новой. Зато теперь я, так или иначе, могу с этим справиться. Хотя это не такая уж и легкая борьба. Когда я впервые приобщился к рок-н-роллу, мне казалось, что самое главное в нем - это мешок наркоты, безумные идеи и дикие вечеринки после концертов. Вот в чем я видел смысл рок-н-ролла».

А разве это не так? «Нет, не так. Я не виню рок-н-ролл во всех моих бедах: мои дурные привычки - это только моя беда, и я буду с ними бороться. Но было бы гораздо лучше, если бы мы устроили грандиозный концерт, вроде „Band Aid", и построили бы на вырученные деньги реабилитационную клинику вроде Центра Бетти Форд. Когда я там побывал, то будто прозрел. Я ужасно стеснялся просто прийти туда и принять помощь. Все время говорил: „Я? Всемирно известный Оззи, и так далее? Мне нужно пойти и сказать им, что я болен?" Но у меня уже не оставалось сил бороться. Я продержался пятнадцать раундов и был банально неспособен выйти на ринг в шестнадцатый раз. Моя проблема убивала меня, а умирать я не хотел».

Но давайте вернемся в двадцать первый век. Во время съемок «Семейки Осборнов» Оззи раз или два срывался и начинал пить. Как он говорит, «ненавижу смотреть на себя в периоды больших успехов и неудач. Но оба раза во всем было виновато шоу! Иногда я чувствовал, что больше не в силах выдерживать постоянное присутствие камер. Мне нужна была какая-то отдушина, и я нашел ее в вине… Я из тех людей, что вечно обо всем беспокоятся. Меня беспокоит, что это шоу может повлиять на детей. Им семнадцать и восемнадцать, как раз тот возраст, когда такое пристальное внимание к твоей жизни только вредит. Когда все закончится, было бы непло­хо отправить Джеймса и Келли к психологу, который вынул бы из них все это дерьмо». Реакция людей его изумляет: «Когда я иду по улице в Лос-Анджелесе, все смотрят на меня, будто я Джон Леннон! Эй, да я же всего лишь старпер из Бирмингема!»

Реакция прессы на все это не заставила себя ждать: в «USA Today» вышла статья под заголовком «Как же старею­щий, побитый жизнью монстр рока превратился в нового плюшевого мишку нации?». В начале 2002 года вся эта шумиха получила вполне ожидаемый результат - стартовали съемки второго сезона сериала (кстати, за этот сезон Осборнам заплатили 20 миллионов долларов). «Нет, конечно, здо­рово получить такую хренову тучу денег, - осторожно за­метил Оззи, - но если шоу начнет разрушать мою семью, я с этим быстро покончу. Я не хочу видеть, как мой сын, не в силах выдержать такое давление, превращается в чрево­угодника… Люди продолжают сравнивать меня с Гомером Симпсоном. Разве я похож на него? Не знаю… Хотелось бы понять, с чего вдруг эти американцы от меня в таком вос­торге. Еще двадцать лет назад они считали меня гребаным Антихристом!»

А что прошлое? Людей Оззи привлек как человек, вер­нувшийся к нормальной жизни, примерный семьянин. В кон­це концов, стоило ему постараться избегать обычных бе­зумств - и вот результат: он стал нравиться всем, вне за­висимости от возраста. И его любимая музыка уже никого не раздражала. Он оставался поклонником «Beatles»: «В про­шлом году я ходил на концерт Маккартни, когда он выступал в „L.A. Forum", - билеты разлетелись уже через десять минут после открытия касс. Он исполнил всю классику „Beatles", и я просто растворился в этой атмосфере. Эх, жаль, что мне не удалось побывать на концерте „Beatles"».

Новообретенная популярность принесла огромный успех мировому турне, в которое Оззи отправился в мае 2002 года: его даже попросили дать специальные концерты для аме­риканских служащих, работавших в Японии и Корее. Что касается Японии, то свой концерт в Токио Оззи записал, что­бы потом выпустить на DVD, получившем название «Live At Budokan». Затем певец посетил находящуюся там же базу США и даже устроил там автограф-сессию. Оба раза, и в Токио, и в Сеуле, он исполнил свою обычную программу, хотя, согласно заявлению представителя ОСОДВ (Объединенной службы организации досуга войск), его и попросили «не петь ничего, что может как-либо оскорбить военных». Види­мо, подразумевалась просьба исключить из сет-листа песню «War Pigs».

Для Оззи турне было возможностью показать, на что он способен (из-за шоу «MTV» он слегка потерял форму): «Пусть я и убил кучу времени на съемки „Семейки Осборнов", мне все-таки больше нравится выступать на стадионах. Я играл в гребаных пабах, в залах, на открытом воздухе - все это хо­рошо, пока ты доволен… Я не пью, не курю, не стал, мать его, проповедником… Я не поклоняюсь Сатане. Не критикую Библию. Я просто обычный парень, понимаете? В смысле, я все тот же чертов псих, что и прежде… как-то раз, с чудовищ­ного бодуна, я взял бутылку с какой-то жуткой дрянью, с чем-то настолько мерзким… В общем, однажды я чуть не отхлеб­нул [мочи]! Я схватил полупустую бутылку, стоявшую у сцены, и уже начал пить, когда остальные музыканты с криком „Нееееееет!.." побросали инструменты и замерли».

Пока зрители наблюдали за Оззи по телевизору, в его жиз­ни произошло несколько событий, наяву превративших ее чуть ли не в мыльную оперу. Все началось с того, что бывший барабанщик Оззи Рэнди Кастильо в возрасте 51 года умер от рака кожи. Кастильо, успевший поиграть также в группах «Motley Crue» и «Lita Ford», сражался с заболеванием два года и даже уже приступил к созданию новой группы, когда рак вернулся, на этот раз - окончательно. Басист Фил Суссан, выступавший вместе с Рэнди и Оззи, так высказался о Рэнди: «У него был настоящий талант. Правой ногой он мог выбивать такие быстрые дроби, что даже породил новый стиль игры на ударных. Ему плохо удавалось копировать других, зато пре­красно получалось быть самим собой - настолько, что под­ражать ему было под силу далеко не всем. Куда бы он ни пошел, ему везде удавалось найти друзей. Если он появлялся у кого-то в гостях, все собирались, чтобы с ним пообщаться. Это не значит, что он лучше всех умел вести разговор, - просто у всех вокруг него сразу улучшалось настроение». А Оззи сказал просто: «Мне очень плохо - ушел один из моих луч­ших друзей. Рэнди, мы с тобой обязательно встретимся на том свете. Я люблю тебя».

Шестого мая Оззи и Шэрон неожиданно пригласили на 88-й ежегодный обед Ассоциации корреспондентов Белого дома, состоявшийся в вашингтонском отеле «Хилтон». Органи­затором обеда выступил лично Джордж Буш-младший. Буш даже упомянул Оззи в своей речи, сказав: «Оззи хорош тем, что он создал множество хитов - „Party With Animals", „Sabbath Bloody Sabbath", „Facing Hell", „Black Skies" и „Bloodbath In Paradise". Оззи… Мама обожает твои песни». Да, спичрай­тер президента неплохо поработал (хотя он и забыл добавить в текст пару цитат из «Sweet Leaf»…).

Одобрение самого президента, высказанное перед лицом самых влиятельных людей мира, - это символ высшего при­знания, и оно прекрасно показывает, как много для карьеры Оззи сделала «Семейка Осборнов». Конечно, та очевидная фальшь, с которой Буш выразил музыканту свое почтение, не доказывает, что президент интересуется поп-культурой: про­сто его сотрудники решили, что, если он об этом скажет, по­лучится свежо и круто. Тем не менее Оззи был явно польщен (и даже вскинул руки в приветствии, когда президент о нем упомянул), что вызвало отвращение у многих поклонников. С другой стороны, что ему еще оставалось делать…

На «Ozzfest» в этом году не было «Black Sabbath», может, потому, что Шэрон и Оззи почувствовали, что трюк с двойным выступлением музыканта уже не будет столь эффектным, если повторять его из года в год. Но десяткам тысяч поклонников, которые с нетерпением ждали возможности, увидеть таких монстров, как «Slayer» и «Cradle Of Filth», это решение не ис­портило праздника. До середины июля фестиваль, впервые в его истории, проходил в Европе, а затем состоялись и концерты в США.

Однако в этот раз не обошлось без проблем: сначала от переутомления выбыл из строя гитарист Оззи Закк Уайлд, из-за чего пришлось отменить семь последних шоу в Европе. Железный рокер, который каждый концерт давал по два вы­ступления - с Оззи и со своей группой «Black Label Socie­ty», - наконец достиг своего предела. К тому же последние два года у него почти не было выходных - в 2001-м он за­писал альбом «BLS» под названием «1919 Eternal», провел турне в его поддержку, исполнил партию гитары на альбоме Оззи «Down To Earth», провел с ним турне «Merry Mayhem» и снялся в эпизодической роли в фильме «Рок-звезда». При этом он не переставал вести жизнь истинного «современно­го неандертальца» - пиво, пауэрлифтинг и рок-музыка.

У самого Оззи во время европейской части «Ozzfest» тоже были кое-какие проблемы: из-за болезни горла пришлось отменить шоу, назначенное на 26 мая в Дублине. Однако 3 июня ему удалось присутствовать на аудиенции, по уровню превосходящей даже обед с Джорджем Бушем, выступив на праздновании пятидесятой годовщины восхождения на трон Ее Величества королевы Елизаветы Второй, состоявшемся в Букингемском дворце. Что подумала королева (в тот день ей исполнилось 77 лет), когда перед ней выступил так назы­ваемый Принц Тьмы, неизвестно, хотя было бы интересно узнать ее реакцию на прозвучавшую в тот вечер песню «Para­noid». Оззи, кстати, был там не один, а во главе целой группы, состоявшей из Тони Айомми (приглашенного, очевидно, что­бы добавить эстетики «Sabbath»), а также совершенно не­вероятной ритм-секции - виртуозного слайд-басиста Пино Палладино, игравшего на безладовом басу, и героя шести­десятых Фила Коллинза, самолично взявшего в руки бара­банные палочки. Любопытно, что Оззи, несмотря ни на что, попал в высшую лигу рока: среди остальных музыкантов, вы­ступивших в тот вечер, были только лучшие из лучших, вклю­чая Пола Маккартни, Клиффа Ричарда, Эрика Клэптона, Рода Стюарта, Рэя Дэвиса, Брайана Ферри и (пожалуй, единствен­ного из гостей, кто сжег себе вредными веществами столько же клеток мозга, сколько Оззи) Брайана Уилсона.

Шестого июля стартовал американский «Ozzfest», едино­личный лидер по популярности среди всех летних фестива­лей 2002 года. Закк Уайлд к этому времени полностью вос­становился и вернулся, готовый снова поражать слушателей своим мастерством. За пять дней до первого шоу Осборны узнали, что у Шэрон рак прямой кишки. Два дня спустя она перенесла операцию на кишечнике. Оззи был опустошен. В интервью для «People» он признался: «Я всегда считал, что заболею и умру раньше нее, но все мои расчеты пошли прахом. Жизнь всегда находит способ врезать тебе по яйцам».

В результате первые два шоу пришлось отменить, но Шэ­рон, сохранившая способность трезво мыслить, уговорила Оззи продолжить выступления: «Да, новости были не самы­ми лучшими, - сообщила она «People». - Всегда кажется, что уж с тобой-то точно ничего не случится, что ты неуязвим. Потом, когда проходишь через шок и панику, начинаешь по­нимать, как тебе повезло остаться в живых. Сейчас я уже до­шла до этого понимания. Теперь мне нужно просто сохра­нять эту радость. [Оззи] чуть с ума не сошел от ужаса. При­шлось вызвать врача, чтобы тот дал ему успокоительное». Трехмесячный курс печения должен был начаться в конце июля и продлиться весь период съемок второго сезона «Семейки Осборнов».

В середине июля Шэрон сообщила, что ей придется прой­ти химиотерапию, поскольку не все раковые клетки были удалены хирургическим путем: кое-что осталось в лимфати­ческих узлах.

В том же интервью Шэрон сообщила, что шансы на выздоровление «очень, очень высоки», и посетовала: «Ну по­чему нужно было найти его именно в заднице?» Кое-что она рассказала и о клинике, в которой собиралась проходить химиотерапию: «Надо создать там позитивную атмосферу. Думаю, я принесу музыку, представлюсь, мы споем что-нибудь, в общем - повеселимся». Первые две недели при Шэрон собирался неотлучно находиться Оззи, который ради этого временно покинул «Ozzfest». На «MTV» он сказал: «Значит, так, парни: я тут строю из себя храбреца, но внутри у меня кипит буря эмоций. Мне нужно домой… Это одно из самых тяжелых решений, что мне приходилось принимать, но я уве­рен, что каждый из вас меня поймет… „Ozzfest" - мое де­тище, и никто его у меня не заберет. Продолжайте без меня. Мы это как-нибудь переживем: бывали передряги и похуже. Я не сдаюсь - и вы не сдавайтесь. Сейчас вы нужны мне больше, чем когда-либо. Я уверен, что поклонники меня пой­мут. Каждый на моем месте поступил бы так же. Я радуюсь каждой встрече с вами. Вы - моя жизнь, мое дыхание, мой воздух, вы для меня все».

Большую часть августовских концертов возглавила «System Of A Down». Кроме нее на основной сцене выступали также Роб Зомби, «POD», «Drowning Pool», «Adema» и «Black Label Society» Закка Уайлда. Более того: в последнюю минуту Шэрон приняла решение, что каждый поклонник, недоволь­ный отсутствием Оззи, сможет получить на сайте соответ­ствующую скидку. «Даже в таком состоянии она умудряется разруливать все это дерьмо», - восхищался Оззи.

Между делом, Джек Осборн также попал в заголовки но­востей, правда, все же не на первые полосы. Решив забрать­ся на пустое здание в Малибу, чтобы оттуда спрыгнуть в океан, он слегка повредил руку… не самая большая катастрофа в мире, но и она добавила дров в огонь шумихи, разгоревшейся вокруг «Семейки Осборнов». Многие говорили, что Джеку ско­ро придется несладко, учитывая тот ураган, который он пы­тался оседлать, и скоро их предсказание сбылось.

Чтобы и в этом году фанаты не забыли про Оззи и «Sab­bath», летом вышли два релиза - в июне появился уже упомянутый DVD Оззи «Live At Budokan», а в августе был выпущен чуть более интересный альбом «Sabbath» - «Past Lives». Этот двойной альбом, по сути, стал переизданием концертника 1980 года «Live At Last», традиционно подвергнутый цифро­вой обработке, а также включавший множество бонусов и прочих радостей. Что интересно, и оригинальный альбом, и бонусы ранее в США не издавались. В интервью изданию «Shockwaves» Билл Уорд высказал предположение, что диск решили выпустить в связи с планами группы возобновить кон­цертную деятельность. На самом деле, возможно, тут имел место простой расчет на то, сколько фанатов его купят, пом­ня о том, каким замечательным (и по содержанию, и с точки зрения звука) оказался «Reunion», вышедший три с полови­ной года назад.

С другой стороны, в конце 2002 года «Sabbath» снова за­ставила о себе говорить, причем на этот раз музыкантам даже не понадобились гастроли. Дело в том, что группа снова по­вторно стала претендентом на вхождение в «Зал славы рок-н-ролла» (организаторы проигнорировали просьбу Оззи, выска­занную по поводу прошлой номинации). Кроме того, в свет вышла DVD-версия двойного сборника видеоматериалов груп­пы - «The Black Sabbath Story Volumes 1 & 2»: в первый диск вошли видео группы периода 1970-1978 гг., а во второй - с 1978 по 1992 год. Кстати, уже высказанная в данной книге мысль о том, что концерты 1992 года в Коста-Меса стали переломными в истории группы, получает свое подтвержде­ние и в этой коллекции видео. Следует отметить, что в коллекции нет интервью ни с Оззи, ни с Биллом Уордом, которых на момент ее создания не было в составе «Sabbath», зато есть множество других - с Тони, Гизером и многими другими людьми, имеющими к группе непосредственное отношение, например с Джимом Симпсоном.

Под занавес 2002 года стало известно, что Айомми и Гизер работают над новыми сольными альбомами, а Билл ограниченным тиражом издал сингл «Straws». Всего было выпуще­но 2200 копий этого диска, 1200 из которых Уорд отправил самым влиятельным политикам мира, а также людям, занимающимся благотворительностью. Билл раскрыл свою за­думку в беседе с Джебом Райтом, которая легла в основу интервью для издания «Classic Rock Revisited»: «Это своего рода послание… Мы отправили копии сингла президенту США, сенаторам, актерам, внукам королевы Елизаветы и премьер-министру Великобритании. Многие откликнулись на нашу акцию, особенно теплым был отзыв Тони Блэра. Я опасался, что из-за этой рассылки у меня могут возникнуть проблемы, но все равно решил ее сделать, чем бы мне это ни грозило. Потом я начал получать от этих людей доброжелательные отзывы и успокоился».

Эта песня, написанная под впечатлением от событий 11 сен­тября, призывает к миру во всем мире, не впадая при этом в крайности вроде чрезмерной сентиментальности или убий­ственной серьезности. Это просто описание страхов чело­века, оказавшегося рядом с эпицентром взрыва: «Как и мно­гие другие, во время атаки террористов одиннадцатого сентября я чувствовал себя очень беспомощным, - признался Уорд. - А потом я задался вопросом: почему я тогда вел себя как пушечное мясо, пассивно ожидая развития событий? Все, кто помогал мне на этой записи, получили заряд хорошего настроения, потому что вместе мы смогли сделать что-то по­лезное для общества. Я имею в виду сбор средств для пяти различных благотворительных фондов. Надеюсь, что таким образом мы сможем помочь тем, кто нас защищает. Пони­маете? Я не хотел становиться частью проблемы - вместо этого я решил внести свой вклад в помощь тем, кто в ней нуждается».

Судьба оставшейся тысячи копий была решена очень в духе «Sabbath»: их можно было приобрести через сайт Билла, в обмен на довольно умеренное пожертвование в один из выбранных музыкантом благотворительных фондов. Исключе­ниями стали только копии № 666 и № 911 - их продали по цене в тысячу долларов за каждую. Кроме того, Билл рас­писался на каждой копии.

И еще одно событие 2002 года никак нельзя оставить без внимания: Келли Осборн решилась на вполне ожидаемый шаг - начать собственную карьеру. Восемнадцатилетняя Келли собрала группу, заключила контракт с лейблом «Epic» (с которым сотрудничает и ее отец) и записала альбом «Shut Up». Несмотря на то что в него вошли две очень хорошо при­нятые публикой песни - кавер на песню Мадонны «Papa Don't Preach» и заглавный трек, - продажи альбома оказа­лись сравнительно низкими. Обе упомянутые композиции также были выпущены в виде синглов и какое-то время ак­тивно крутились на радио и музыкальных телеканалах. Сама девушка, комплекция которой была несколько нетипична для поп-певицы, стала кем-то вроде кумира для девушек ее воз­раста, обладающих некоторым лишним весом, а ее вокальные данные и умение держаться на сцене оказались весьма не­дурны. Тем не менее ей никак не удавалось опровергнуть рас­хожее убеждение, что ее карьера держалась только на по­пулярности «Семейки Осборнов» и самого Оззи.

Вся эта сдержанная активность позволяла надеяться, что для Оззи 2003 год снова станет успешным. Был ли у поклон­ников повод надеяться, что он принесет успех и «Black Sabbath», которая вот уже пять лет пыталась вернуть себе былую форму?

Теперь, когда бренд Осборнов вышел на мировой уровень, боссы индустрии развлечений решили сделать все, чтобы про­изводство различной продукции для многомиллионной армии поклонников семейства было поставлено на поток. Первый их шаг был очевиден: новоявленным поклонникам Оззи сле­довало рассказать, чем занимался их кумир до начала карь­еры на «MTV». Итак, 15 марта на лейбле «Epic» вышел сбор­ник лучших вещей певца под названием «The Essential Ozzy Osbourne». Конечно, в 2003 году каждый без особых проблем мог выйти в Интернет, скачать всю дискографию певца и со­ставить сборник по своему вкусу, но официальная компиля­ция все равно продавалась очень и очень неплохо.

На вопрос «MTV», занимался ли он сам составлением сбор­ника «The Essential Ozzy Osbourne», Оззи ответил: «Ну, я не особо разбираюсь в подобных проектах, потому что для меня это все равно что старый альбом. Я имею в виду, что с новым альбомом у меня пока дело не ладится, и я решил выпустить сборник лучших песен. Мой собственный список [лучшего] бесконечен, и я понимаю, что так много песен на один альбом не поместится. Тогда я составил список, а Шэрон говорит: „Так, здесь слишком много песен с «Blizzard of Ozz». А тут - явный перебор с «Diary Of A Madman»". Ну я и говорю ей: „Ладно, тогда сама составляй". Так что она сама сделала список, сама, как безумная, с этим парилась, сама отнесла его в „Epic", а я только сказал: „Делайте с ним что хотите". И уж точно диск этот - никакой не сборник моих лучших хитов. Я никогда не занимался сочинением хитовых синглов. Никогда специально не решал: „Ага, сейчас я сяду и запишу сингл". У меня море отличных, хитовых альбомов. Ну что прикажете делать, если у меня так много песен? Это все равно что втиснуть тридцать лет, которые я отдал музыке, в четырнадцать треков. Я по­нимаю, что многие, увидев диск, скажут: „Вот эту песню я бы в жизни не стал включать, а лучше бы добавил вместо нее вон ту". В смысле, именно так я и сам рассуждал. Я менял список каждые пять минут, а потом в очередной раз подумал: „Черт, а ведь я не добавил «Suicide Solution»" - и понял, что туда нужно включить слишком многое. Понимаете? Я не подумал, что это будет так тяжело».

Что будет дальше? Ни у кого не было ответа на этот вопрос. Как сказал Оззи, он узнал цену осторожности: «Ну, за свою карьеру я сделал слишком много громких заявлений, которые можно описать так: что-то происходит, ты видишь в этом знак, а потом просыпаешься и понимаешь, что на самом деле все не так. Поэтому теперь я стараюсь не особо распинаться о будущем. Что будет - то будет, поживем - увидим, понимаете?.. Я буду постепенно, шаг за шагом, делать то, что нуж­но, потому что произойти может все что угодно. Пока я могу сказать, что все еще занимаюсь сольной карьерой, все еще планирую записать новый альбом, как только закончится это турне [очередной „Ozzfest"] и я смогу вернуться домой, чтобы заняться творчеством».

Также Оззи сказал пару слов по поводу Майка Бордина, который активно участвовал в его проектах: «Майкл Бордин из „Faith No More" проделал отличную работу, но Майкл Бордин - не Билл Уорд, а Билл Уорд - не Майкл Бордин. Майк - мой хороший друг и великолепный ударник, но каж­дый раз, выходя на сцену, я понимаю, как мне не хватает Билла. Что тут поделаешь?»

Теперь, когда с момента воссоединения «Sabbath» прошло уже несколько лет, Оззи полностью уверен, что решение вос­становить оригинальный состав было верным: «Мне надоело каждый год уверять всех в том, что воссоединение не за го­рами, а потом смотреть, как все снова не складывается… и я сказал остальным двум [Тони и Гизеру]: „Слушайте, если мы собираемся что-то делать, хватит ходить вокруг да около. Давайте уже займемся делом, а то я уже устал всем объяснять, почему у нас до сих пор ничего не вышло". Это был уже не первый раз, когда мы пытались восстановить нашу группу, а чуть ли не десятый. А еще, когда в начале того года жена спросила меня, что я думаю по поводу всей этой ситуации с „Sabbath", я ей сказал: „Вот что я тебе скажу, Шэрон: ты мой менеджер. Я не против. Теперь мяч на твоем поле. Тебе при­дется с этим разобраться, потому что если я снова начну писать письма юристам, то окончательно свихнусь". Теперь у каждого есть юрист, у каждого свой менеджер. Это не мой рок-н-ролл, крошка… Я в восторге, я просто не нарадуюсь такому раскладу. Если бы тридцать лет назад, когда мы со­чиняли „Paranoid" и все остальное, у нас был бы хрустальный шар, мы заглянули бы в будущее и воскликнули: „Вот это да! Нас будут считать богами музыки"… Я о том, что для нас это стало бы приятной неожиданностью. Этот бизнес никогда не перестанет меня удивлять…»

Уже ставшие для Оззи традиционными события - съемки на телевидении (в феврале 2003-го стартовал третий сезон «Семейки Осборнов»), «Ozzfest» и выпуск новых дисков - перемежались с различными побочными проектами (и уча­стие в «Sabbath» казалось лишь одним из их множества) членов его семьи и знакомых. Теперь, когда его жена и дочь тоже стали знаменитостями, внимание прессы к Осборнам только усилилось. Тем не менее их семейный бренд все еще был на плаву, и уже в феврале был анонсирован летний «Ozzfest». И - нет, по непонятным причинам участие «Black Sabbath» не планировалось.

В любом случае, в тот момент Оззи занимался в первую очередь своей группой, что было ясно хотя бы по некоторым мартовским изменениям в составе. Самая известная группа в мире, седьмая в мире по продажам альбомов, - квартет из Сан-Франциско «Metallica» - только что преодолела тянув­шийся уже два года кризис, началом которого стал уход из группы басиста Джеймса Ньюстеда. Музыкант был полон воз­мущения и обиды из-за того, что вокалист «Metallica» Джеймс Хэтфилд не разрешил ему заниматься сайд-проектами. Итак, спустя два года борьбы и групповой терапии (которая была снята на пленку и опубликована в 2004 году в виде докумен­тального фильма «Some Kind Of Monster»), участники «Metallica» пригласили в группу басиста Оззи Роба Трухильо (того самого, который год назад перезаписал басовые пар­тии Боба Дэйсли на переизданиях классических альбомов Осборна). В качестве вознаграждения ему предложили мил­лион долларов и часть дохода от будущих концертов.

Трухильо был уже далеко не новичком в музыке: долгое время он играл в хардкор-группе «Suicidal Tendencies» и даже организовал собственный фанк-металлический проект - «Infectious Grooves», где в полной мере раскрыл свою уни­кальную технику тэппинга, - так что опыт смены группы был ему знаком. Но сейчас он разрывался между верностью Шэрон и Оззи, с которыми он объехал весь свет, и желанием присоединиться к самой известной метал-гpуппе в мире. Он по­просил у Осборнов разрешения уйти и легко его получил, поэтому с легким сердцем присоединился к Хэтфилду и остальным музыкантам «Metallica». Остается добавить, что этот шаг только поспособствовал его карьерному росту, ведь теперь Роб был уже не сессионным музыкантом, а полноправ­ным участником группы.

Невероятно, но вакантная должность басиста Оззи до­сталась Джейсону Ньюстеду, который тоже был отменным музыкантом, хоть и не таким ярким, как виртуоз Трухильо. Поклонники обеих групп, разинув рот от удивления, наблю­дали за этой перестановкой, но обе стороны, похоже, остались довольны. Оззи был полон энергии: «Сегодня я - счаст­ливейший из смертных. Я верю в то, что нас с Джейсоном свела сама судьба… он напоминает мне Гизера Батлера в молодости». Ньюстед был сражен наповал: «Лучшего ком­плимента для меня придумать невозможно. Если бы мне пред­ложили выбирать между этими словами и миллионом дол­ларов, я бы выбрал комплимент. Дело в том, что Батлер - номер один в списке моих кумиров, я считаю его своим учителем. А Оззи - единственный, у кого действительно есть право говорить такие слова!»

Поклонники «Metallica», которые все пятнадцать лет, что Ньюстед играл в этой группе (в 1986 году, после смерти Клиффа Бертона, он ради «Metallica» покинул трэш-группу «Flotsam And Jetsam», в которой тогда играл), относились к нему очень тепло, были довольны, что он теперь присоеди­нился к столь серьезному коллективу. До Оззи он играл в малоизвестной группе «Echobrain», а также в культовой прогрессив-команде «Voivod», но создавалось такое впечат­ление, что ни в одной из них он не смог развернуться во всю ширь своего таланта. Тем временем Оззи пару раз намекнул на то, что собирается активно вовлекать Джеймса в творче­ский процесс, позволив ему участвовать в сочинении песен. Ньюстед: «Чувак, если он говорит мне правду и действитель­но хочет сочинять… [со мной] песни, это будет чертовски круто! Я берусь утверждать, что [наш с ним совместный мате­риал] будет просто невероятным. Представляешь, что будет, если смешать его вокал и мой бас? А работать с Закком? У меня нет слов - это будет настоящее безумие!»

Выяснилось, что впервые Шэрон подумала о кандидатуре Ньюстеда, когда Джек предложил группе «Voivod» выступить на второй сцене «Ozzfest». Вскоре после этого она попросила Джеймса приехать на прослушивание, а дальше все произошло само собой. Как и в 1986-м с «Metallica» (известно, что к про­слушиванию он выучил все песни группы), Джеймс решил, что его знание дискографии Оззи должно быть абсолютным: «Я решил во что бы то ни стало прийти к Оззи полностью под­готовленным, так что к тому моменту, когда он вошел в ком­нату, он мог назвать любую свою песню и я бы без проблем ее сыграл».

По странному стечению обстоятельств, первое прослуши­вание Джейсона проходило в присутствии Трухильо, который оставался в группе, пока ему искали замену. В конце дня Ньюстед поймал себя на том, что советует Трухильо, как луч­ше играть классические вещи «Metallica» вроде «Battery» или «Damage, Inc.».

Оззи рассказывает: «Я не верю в карты Таро или там хру­стальные шары, зато верю в то, что кто-то еще до нашего рождения расписывает по пунктам всю нашу жизнь. То, что Роберт Трухильо в конце концов попал в „Metallica", - это судьба. Я ни на кого не в обиде… Это здорово, когда отно­шения, просто так, для разнообразия, заканчиваются мирно». Сам же Ньюстед очень метко высказался о ситуации: «Я не уверен, что кто-то, кроме него, мог бы ужиться с этой груп­пой: чтобы работать так, как там принято, нужно быть очень сильным, как духовно, так и физически. А Роб именно этим и знаменит. Думаю, что для всех, кто имел отношение [к этой перестановке], все закончилось как нельзя лучше… Для обе­их [команд] все это - лишний шанс себя показать. Думаю, что в истории двух величайших метал-групп сейчас начи­нается новая эра… Чувствую, лето будет просто велико­лепным».

Итак, Оззи был полностью готов к старту «Ozzfest», а жизнь тем временем не стояла на месте: Шэрон, например, в апреле снова попала в заголовки новостей, в этот раз - по совершен­но пустяковому поводу.

Публика внимательно следила за ее публичной перепалкой с некоей сотрудницей креативного агентства по имени Рене Тэб, которая перетекла в абсолют­ный фарс, когда дамы умудрились устроить драку в одном из голливудских ресторанов. В сюжете «MTV» было сказано: «Как сообщил официальный представитель департамента полиции Лос-Анджелеса, полицейские прибыли в японский ресторан „Кои", расположенный по адресу бульвар Ла-Сьенега, в 22:45 по местному времени, после того как Осборн и сотрудница агентства „Интернэшнл криэйтив менеджмент" Рене Тэб устроили ссору. Никто не был взят под стражу, хотя полицейские сфотографировали обеих женщин и взяли у них показания. Пока не ясно, что послужило причиной ссоры, но она быстро переросла в драку: согласно показаниям жены Оззи, Тэб ударила Осборн в лицо. Сама же Тэб заявляет, что Осборн ее спровоцировала, что уже опроверг официальный представитель последней».

Ссора стала кульминацией длительного противостояния, которое возникло в канун Нового года на вечеринке, которую устроили Осборны. Тогда Тэб стала победительницей лотереи, которая проводилась среди гостей мероприятия, и выиграла приз - бриллиантовое колье стоимостью в 15 000 долларов. Однако потом Шэрон дала несколько интервью, в которых утверждала, что выигрыш был аннулирован, так как Тэб не было в списке гостей вечеринки.

Спустя пару недель все забыли об этой идиотской дра­ке: 23 апреля Джек Осборн попал в реабилитационную клинику «Лас-Энсинас», расположенную в Пасадене, Кали­форния. Там ему предстояло вылечить зависимость от пре­парата под названием «оксиконтин» - сильного болеутоляю­щего. Благодаря мощнейшему успокоительному эффекту этот популярный среди нового поколения американских под­ростков препарат был определен Управлением по пищевым и медицинским препаратам (FDA, Food & Drug Administration - государственный орган США по контролю за лекарственными средствами, медицинской техникой и медицинскими исследованиями) как «вызывающий такое же по силе привыкание, как морфий». Согласно информации журнала «People», Джек ранее употреблял алкоголь и марихуану и в январе даже попытался завязать, но долго не продержал­ся, в результате чего теперь попал в клинику.

Тогда Джек вышел из больницы, он рассказал о том, что подтолкнуло его к тому, чтобы искать спасения в наркотиках: «Были Джек Осборн, которого знали мои родители, Джек Осборн, известный друзьям, и тот Джек Осборн, которого вы видели по телевизору. Тот парень, которого знали родители, был веселым, славным, любящим и очень заботливым сыном. Для друзей я был чокнутым психом, любителем выпить и на­стоящим тусовщиком, который отлично знает, как с кайфом провести время. А для всех остальных я был просто знаме­нитостью, которую никто даже не хотел бы повстречать на улице».

Сказать, что Оззи и Шэрон были расстроены, - значит ни­чего не сказать. Вот чго Оззи поведал о своем семнадцатилет­нем сыне: «Наша с Шэрон ошибка была в том, что мы ни в чем его не ограничивали, никогда не говорили: „Тебе надо быть дома в такое-то время" и так далее. Мы предоставили ему полную свободу действий. Что ж, мы с Шэрон продолжаем учиться. Быть родителями не значит утверждать, что мы все­гда правы, поскольку это не так».

Он добавил: «Вот что я заметил - Джек никогда не плакал, не устраивал скандалов. Просто держал все в себе. Я думаю, семьям вроде нашей стоит почаще собираться вместе и об­щаться друг с другом. Каждый день я говорю семье: „Я люблю вас. Я думаю о вас. Все ли у вас в порядке, может, что-нибудь нужно?"… Чтобы попросить о помощи, нужно обладать не­малым мужеством и силой воли. Мы с Шэрон гордимся тем, что Джек открыто решает свои проблемы».

Возможно, под впечатлением от проблем сына Оззи так резко сказал в интервью «MTV»: «Раньше я думал, что стои­ло бы легализовать траву, но знаете что? На самом деле мно­гое стоит запретить. Одно тянет за собой другое: кофе ведет к „Ред Буллу", „Ред Булл" - к „скорости" («Скорость», «спиды» - название наркотиков амфетаминовой группы) и так далее. Когда выяснилось, что мой сын ширяется оксиконтином, считайте - героином для бедных, я был в шоке. Самое удивительное - то, как быстро он дошел от травы практически до героина».

Конечно, певец сразу же вспомнил и свое прошлое: «Много лет назад, когда я сам начал принимать наркотики, их было трудно достать, но сейчас они повсюду. Речь идет не просто об Америке, Калифорнии, Беверли-Хиллз, центре Нью-Йорка или Лондоне - это творится повсюду. Мне пятьдесят пять, и меня эта проблема тоже коснулась. Теперь весь остаток жиз­ни мне придется принимать лекарства, потому что я нанес слишком серьезный неврологический урон своему здоровью». (В последнем предложении он немножко запутался в меди­цинских терминах)

На самом деле на Джека повлиял целый комплекс факто­ров. Как он рассказал репортеру Гидеону Яго, во-первых, ему казалось, что он самый непопулярный из участников шоу, а во-вторых, дело было в болезни его матери: «Я читал о том, что говорили обо мне люди, - „Из всех Осборнов ты самый скучный. Можно ли проголосовать, чтобы тебя убрали из дома?" и прочее дерьмо… Никому не нравится читать про себя такие вещи, и я более чем уверен, что у тебя таких про­блем не было. Но видимо, сильнее всего на меня давила бо­лезнь мамы. Когда она впервые сказала мне, что заболела, я даже не смог заплакать. За время маминой болезни я плакал, наверное, раза два. А ведь все это дерьмо причиняет ужас­ную боль, ты в курсе? Я просто все время пытался заглушить эту боль. Пил и принимал… разные опиаты. Оксиконтин. Два года подряд каждый день пил и курил траву. Горстями жрал викодин. Валиум, ксанакс, дилаудид, лорцет, лортаб, пероцет, да что угодно… Это Лос-Анджелес, врубаешься? Их тут мож­но брать из воздуха».

А финальным аккордом стал статус знаменитости, кото­рый был ему неожиданно навязан, - как раз то, о чем говорил Оззи, боясь, что шоу повредит его детям: «Все это очень стран­но. Я не ожидал, что моя жизнь так повернется, а особенно - что все произойдет из-за этого шоу. Никогда не думал, что когда-нибудь я стану знаменитым и у меня будет собственное телешоу. А тут мы неожиданно едем на „MTV", где нам сообщают: „Будете героями реалити-шоу, за вами постоянно будут наблюдать". Пока мы снимались, я ни разу не подумал о том, что все это покажут по ящику. А потом его начали показывать, и это было так… будто током ударило. Потому что… вот я собираюсь заниматься совсем другим, устраиваюсь на прак­тику в рекорд-компанию - вау, все круто. Собираюсь делать то, чем занимается мама, понимаешь? Пойти по ее стопам, быть частью музыкальной индустрии, только заниматься не музыкой, а бизнесом. Мне это нравилось, именно этим я всю жизнь хотел заниматься… как вдруг все пошло наперекосяк. За по­рогом дома постоянно толпы людей; тебя преследуют фото­графы; невозможно просто выйти из дома, чтобы выпить с другом чашечку кофе, - обязательно кто-нибудь подойдет с фоткой и потребует ее подписать. Я очень благодарен всем поклонникам нашей семьи, и моим в том числе - они очень поддержали меня во время лечения. Но пойми, все это было странно, непривычно - сам факт того, что ты постоянно под наблюдением, грозит стрессом».

Вот поэтому сыну Оззи и пришлось играть роль этакого тусовщика: «Этот парень, любитель вечеринок, на самом деле был просто пьяным в дымину Джеком, врубаешься? Просто развлекуха. Я делал то, чего никогда не стал бы делать в трез­вом уме - всякое тупое дерьмо, понимаешь? Джек-алкаш был заводилой, устраивал всякие вечеринки с безумными знаменитостями, которые приезжали оторваться вместе с ним. Если бы я был трезвым, максимум, что они бы мне ска­зали: „Да ну, ты какой-то скучный", - я это постоянно слышал. Я трезвый был людям не по душе». Все это вело к определенному образу жизни. «Я жил так: вставал в пять вечера, уже темнело, слонялся без дела, ну, может, душ при­нимал, потом начинал бухать, закуривал косяк, шел тусовать­ся с друзьями, убирался в хлам».

Обычно все тусовки проходили в районе Малибу: «Малибу - это как другой город, знаете, что-то вроде поселка в горах, в который приезжаешь из большого города, если, ко­нечно, допустить, что в горном поселке с населением в пят­надцать тысяч человек может твориться такое безумие. Там горы наркотиков, реки алкоголя, море секса. Настоящий раз­вратный рай… Помню, когда мне было тринадцать, я мог зай­ти в бар - все такие сразу: „Эй, что тут делает тринадцати­летний ребенок?" - заказать себе бухла и нажраться. Викодин я начал принимать с четырнадцати лет, первый раз просто попробовал, а потом постепенно пошло-поехало. Сначала я принимал по таблетке раз в пару месяцев, но по­степенно все сокращал и сокращал перерывы, пока в апреле прошлого года уже не стал настоящим торчком».

В то время, когда Джек серьезно подсел на наркотики, его матери приходилось все сложнее в ее борьбе за жизнь, и она никак не могла навести порядок в его голове, в которую уже начали прокрадываться мысли о суициде: «Я пытался… взял коробку таблеток. Я был в Европе, один на один с морем аб­сента, все пил и пил, пытаясь себя уморить. У меня закончил­ся оксиконтин, приходилось принимать большие дозы дилаудида. А дилаудид разве что самую малость слабее оксиконтина. В общем, я принимал все больше, и жизнь показалась мне чудовищно дерьмовой штукой. Я сидел в отеле и думал: „Хоть бы все закончилось, хочу, чтобы все это закончилось". И вот, как-то утром я пришел к маме, сел у ее постели и заплакал. Мама говорит: „Что с тобой? Что такое?", а я ей: „Мне нужна помощь. У меня проблемы, помоги мне". А ей в тот момент было совсем плохо, и она спрашивает: „Как я могу тебе помочь?", а я ей отвечаю: „Не знаю, но мне очень нужна по­мощь", тогда она: „В чем дело? Алкоголь? Наркотики?" Я ска­зал: „Да", а она: „Ладно, я все сделаю, я помогу". Тогда я пошел в свою комнату, принял дозу, а потом вернулся к маме и сказал, что все в порядке, просто я очень устал за эти дни. А она мне: „Но погоди, ты же только что сказал, что…", а я ей - „нет", ну и стал дальше убеждать ее, что я в порядке.

У мамы был рак, поэтому она была сосредоточена на се­бе - старалась выжить. А у папы был эмоциональный кри­зис. Он много пил и курил много травы. А в сочетании с пре­паратами, которые ему приходилось принимать, выпивка де­лала его… в общем, он был не в себе».

Однако именно Шэрон, как только ее здоровье пришло в норму, спасла ситуацию. Джек поясняет: «Родители предло­жили мне лечь на реабилитацию. Они пришли ко мне и со словами „Ты отправляешься в больницу" мама кинула мне сумку. Я ей: „Нет! Как вы смеете так говорить со мной? Я в порядке". А один мой друг позвонил маме и сказал: „Джек в полной заднице. Он сидит на оксиконтине". [Шэрон] тогда уже выздоровела, и к ней стали возвращаться энергия и за­бота о семье. Она постаралась все наладить. Она быстро по­ставила на ноги отца, и он уже начал приходить в себя, так что мама [решила заняться мной]: „Ты отправишься в больницу, или ты покойник". Мне пришлось сбежать - решил, что луч­ше смыться. Я пришел домой к другу, и там совсем слетел с катушек. Нюхал демерол, оксиконтин. То есть сначала я снял комнату в отеле, а потом… я плохо помню происходившее… В общем, я оказался дома у друга, и мы решили закинуться. И тут я на секунду взглянул на все это со стороны, на каждого, кто сидел в той комнате… и подумал: „Нет уж, я не хочу так жить". Я не хотел, чтобы моей жизнью управляли наркотики. Я хотел сам быть хозяином своей жизни.

Меня как током ши­бануло - я вернулся домой, сел на мамину кровать и сказал: „Я пойду собирать вещи. Я готов ехать в клинику. И знаашь, я не просто понимаю, что мне туда нужно - я хочу ехать"». В клинике Джеку привели в порядок тело и разум, и оттуда он вышел поумневшим: например, он понял, что, благодаря этим событиям, они с отцом стали лучше понимать друг друга. «Все это сделало нас с папой ближе друг другу. В каком-то смысле сейчас мы вместе пытаемся преодолеть зависимость. Он открыто признает, что пытается покончить со своими про­блемами уже восемнадцать лет или около того. Когда я был младше, я думал: „Что за хрень? Почему бы просто не взять и не вылечиться? Что в этом сложного?" А теперь я понимаю, как все это нелегко… Нельзя силой избавить кого-то от вред­ных привычек - нужно самому захотеть вылечиться».

Теперь, когда Джек повзрослел и поумнел, Шэрон полно­стью поправилась (на весну 2006 года, когда писались эти строки, она была абсолютно здорова), «Ozzfest» набирал обо­роты, а 2003-й подарил Оззи новую группу и новые возмож­ности, певец почувствовал, что его жизнь наконец-то стала налаживаться. В июне началась трансляция третьего сезона «Семейки Осборнов», а гастрольный сезон был в самом раз­гаре: забавно, что основным конкурентом Оззи этим летом стала новая группа его бывшего басиста Роба Трухильо. Дело в том, что «Metallica» решила устроить грандиозное турне под названием «Summer Sanitarium» при поддержке «Limp Bizkit» и «Linkin Park» (для двух последних следующий, 2004-й, стал годом неудач). Кроме того, снова поднял свои флаги фестиваль «Lollapalooza» во главе с бессменным Перри Фарреллом. Но Оззи отнесся к этому с великолепным спокойствием: «Мне кажется, что места хватит всем, чем больше [фестивалей] - тем лучше». Шэрон добавила: «Каждый предлагает что-то свое, если вас интересует альтернативная музыка - просто не приезжайте на наш фестиваль».

Как она сама признала, «Ozzfest» теперь стал мейнстримовым событием, в списке участников были заявлены Оззи и самые популярные ню-метал и рок-группы: настоящий рай для высокобюджетных проектов, выпускающихся на самых крупных лейблах. Одной из таких групп была «Кот», бейкерс-филдские пионеры ню-метала. Что интересно, в свое время у Шэрон была с ними короткая ссора: осенью 2002 года в ин­тервью журналу «Rolling Stone» она назвала их «пережитками прошлого» и сказала, что они «…с самого начала были гребаными педиками».

По счастью, вокалист «Korn» Джонатан Дэвис решил быть выше всего этого, сказав на посвященной началу «Ozzfest» пресс-конференции: «Она распускала о нас слухи, но такая у нее натура. Шэрон говорит много разного дерьма, и меня это не волнует. В смысле, если о нас говорят плохо, значит, мы все еще интересны, не так ли? Так что мне насрать… Все мы варимся в одном котле. Нам хочется подарить вам отличное шоу, и я не стану ворошить прошлое. Кому какое дело, что там было?»

Сама Шэрон принесла группе свои извинения (как и в слу­чае со «Stereophonies» двумя годами раньше), сказав: «У меня был рак. Я была больна и не понимала, что несу. Теперь я хочу извиниться. То, что ты менеджер, еще не дает тебе право по­ливать грязью другие группы. Я сделала это, потому что вот такая я по жизни сука, а еще потому, что мне не нравится их менеджер».

В то же время Джеку казалось, что в будущем «Ozzfest» могли ждать проблемы - Америка была охвачена паранойей, спровоцированной терактом 11 сентября, в результате чего экономика была уже не такой стабильной, как раньше. Плюс ко всему болезнь Шэрон, послужившая причиной столь эмо­ционального нападения на «Кот»… Интересно, что с обо­дряющими прогнозами выступил не кто иной, как Мэрилин Мэнсон, который сказал: «Музыка, театр и развлечения во­обще когда-то были придуманы для того, чтобы дать людям отдохнуть, очистить их разум от всего дерьма, которое происходило в их жизни, и заставить их думать о чем-то другом. „Ozzfest" - отличный способ ухода от реальности. Это боль­ше чем фестиваль. Он всегда будет рядом с тобой, особенно если ты действительно ощущаешь себя его частью».

Шэрон добавила, что планирует и дальше продолжать устраивать фестивали: «Если говорить о нашей музыке - о „Korn", „Disturbed" или Оззи, - кто-нибудь всегда твердит: „Ой, это конец, конец, конец", но не нам решать, так это или нет. Решать - нашим детям. Если они в этом году не придут на наше шоу, мы поймем, что все действительно кончено, но решать это нам с ними, а уж никак не журналистам».

Пробыв в турне всего две недели, Оззи слег с ларингитом и был вынужден пропустить шоу в Мэйсвилле, Калифорния. В результате «Ozzfest» в тот раз возглавила «Korn». Как сооб­щил официальный представитель музыканта, «с трудом вы­держав выступление в Сан-Франциско, Оззи Осборн сегодня утром обратился к врачу, и выяснилось, что у него тяжелый ларингит. Лечащий врач Оззи предписал ему дать голосовым связкам отдохнуть несколько дней».

Но жизнь Осборнов не могла долгое время оставаться без­облачной, и вскоре после того, как Оззи вернулся к турне, он был шокирован известием о смерти Роберта «Бобби» Томпсона, который долгие годы был его тур-менеджером. Бобби умер от рака горла в своем номере отеля «Таунсенд» в Бирмингеме, штат Мичиган. «Нас потрясло и очень опечалило известие о смерти нашего дорогого друга Бобби, - сообщил Оззи. - Двадцать три года он был членом нашей семьи, и все мы очень его любили. Нам будет его ужасно не хватать. Мы хотели бы выразить глубокие соболезнования всей семье Томпсонов». Томпсон, как и многие другие, прежде незаметные люди из окружения певца, стал известен широкой публике после по­каза сериала «Семейка Осборнов».

Ларингит Оззи еще два раза внес коррективы в расписа­ние «Ozzfest» 2003 года - музыканту пришлось пропустить концерт в Холмделе, Нью-Джерси (зал «PNC Bank Arts Centeo>) и намеченное через несколько дней шоу в Вашингтоне. То, что с голосом у него действительно было не все в порядке, стало понятно публике еще на концерте в Чикаго, где, выступая во время бейсбольного матча на стадионе «Wrigley Field», Оззи совершил несколько грубых ошибок при исполнении неофи­циального гимна бейсбола - песни «Take Me Out To The Ball-game». Тем не менее, несмотря на все ошибки и неудачи, «Ozzfest» стал одним из самых грандиозных и зрелищных празд­ников 2003 года. 28 августа, после окончания последнего концерта турне, организаторы удовлетворенно перевели дух - они чувствовали, что в данных обстоятельствах была проделана просто отличная работа.

В этой связи неожиданный уход Ньюстеда из группы Оззи, случившийся после окончания фестиваля, выглядел по мень­шей мере странно. И, что не менее странно, никто из окруже­ния Оззи не смог назвать хоть одну убедительную причину столь поспешного ухода: сам Джейсон намекнул, что решил вернуться к работе в «Voivod», и на некоторое время исчез из поля зрения журналистов. Что-то однозначно произошло за кулисами…

Когда ежегодный ажиотаж по поводу фестиваля сошел на нет и фанаты обратили свое внимание на остальных участ­ников «Black Sabbath», выяснилось, что ничем не занят толь­ко Билл Уорд, - Гизер и Айомми сообщили, что все еще ра­ботают над сольными альбомами. Как Уорд сообщил в интер­вью для издания «Classic Rock Revisited», «я пытаюсь закончить альбом, который называется „Beyond Aston" („За предела­ми Астона"), - работа над ним тянется уже целую вечность. Я много раз приступал к записи и все время останавливался. Все песни уже записаны, и теперь он на стадии сведения. Мы сводим альбом в домашней студии, и, когда сделаем все так, как хотим, для финальной обработки отправимся в профес­сиональную студию. Мне нравится делать окончательное све­дение в профессиональных студиях. Я должен доделать его, не мытьем, так катаньем: можно сказать, я помешан на этом. Да уж, с ним возникли настоящие проблемы, надеюсь, со сле­дующим альбомом все будет не так».

Рабочее название диска Билл объяснил так: «Все парни из „Sabbath" родом из Астона. В альбоме я попытался передать всю пропасть между теми, кем мы были раньше, и теми, кто мы сейчас. Когда я писал заглавную песню, то думал об Оззи. Она о том, что сегодня мы живем в, образно говоря, более безопасных домах, чем тогда. Многие песни имеют прямое отношение к „Black Sabbath". Я считаю этот альбом очень личным… Большинство треков звучат совсем по-разному, а в целом пластинка получилась слегка напряженной. Начинал я ее делать еще в эпоху аналоговой записи, а заканчиваю сей­час, когда бал правит цифра. Песне, при написании которой я думал об Оззи, уже, наверное, больше десяти лет».

Собственная группа Уорда все еще была на плаву: «Пару раз нас приглашали выступить, но я довольно сильно занят репетициями и работой в студии. Если этот альбом выстрелит, тогда у меня появится уверенность в том, что мы и на концер­те заставим его звучать понастоящему… Я с радостью от­правлюсь в турне. Мне уже пятьдесят шесть, и я чувствую, что начинаю заплывать жирком! Я бы с удовольствием вышел из студии и чем-нибудь занялся, а то скоро врасту в кресло».

Кроме того, Билл сообщил кое-что важное: студийные сессии «Sabbath» 2001 года потихоньку стали приобретать определенную форму: «Пленки были записаны в начале две тысячи первого года, перед тем как мы уехали на гастроли. Тогда мы были в Англии, ну и записали некоторый материал… Сейчас у меня прямо здесь, дома, лежат шестьдесят пленок, а все остальное у нас есть на компьютере… Кое-какие песни уже даже готовы со словами».

На вопрос о том, каков сейчас статус «Sabbath», он отве­тил: «Надеюсь, что мы запишем альбом. Пока все просто за­мерло. Со своей стороны я стараюсь ни на кого не давить - мы все с уважением относимся к занятости друг друга. С этим приходится мириться… Многое зависит оттого, захочет ли этим заниматься Оззи. Думаю, что все будет хорошо, - мы соберемся и доделаем то, что начали. Самое главное - мы все должны верить в то, что собираемся делать. Здесь нужно дей­ствовать внимательно [чтобы потом не менять решение]. Я не буду говорить за Тони или Гизера, но думаю, что они серьезно подойдут к решению этого вопроса».

И наконец Билл совсем разоткровенничался: «Все это очень грустно. В нашем последнем турне мы отлично поработали. И теперь я расстроен и даже немного зол, ведь к концу турне я убедился - группа по-прежнему звучит отлично. На за­вершающем концерте я понял, что мы просто не имеем права все бросить. Мы с Гизером и Тони существовали на одной вол­не. Я только начал вспоминать все, что так давно забыл! Я чувствовал, что могу играть еще целую вечность, но нам пришлось остановиться и закончить этот праздник жизни. Это был как раз тот случай, когда бизнес вмешивается в творческий про­цесс. Однако мы все еще отлично играли и были готовы дать жару. Я страстно желал продолжения. Можно было бы устро­ить мировое турне. Это, конечно, всего лишь мои мечты, и умом я понимаю, что с точки зрения бизнеса все правильно, но мне ужасно грустно… Без сомнения, „Sabbath" все еще существу­ет. Если группу и распустили, то мне об этом никто не сказал. Сейчас я все еще готов в любой момент сорваться и отпра­виться в турне. Я больше ничего не боюсь».

Но контроль над «Sabbath» находился прежде всего в руках Оззи и Шэрон, хотя при принятии решений голос Айомми, конечно же, кое-что значил. А у Оззи в тот момент на уме были совершенно иные проекты, например бродвейский мю­зикл, основанный на жизни Распутина. Если говорить о более серьезных вещах, то Оззи, как и его дочь, расстались со своим прежним лейблом, «Epic», и подписали контракты с «Sanc­tuary», новым претендентом на звание мейджор-лейбла, ко­торый сделал себе имя в девяностые. Первым шагом «Sanctu­ary» была организация оригинального дуэта Оззи и Келли, которые перезаписали классическую балладу «Sabbath» - «Changes». Эта песня должна была вернуть интерес поклонников к старым альбомам группы (владельцем прав на кото­рые являлся «Castle» - сублейбл «Sanctuary»), ну и лишний раз напомнить публике об обоих музыкантах. Так совпало, что в этот же момент к славе пробилась и Эйми Осборн - она сыграла Ракель в современной музыкальной обработке клас­сического романа Эмили Бронте «Грозовой перевал» (фильм вышел 4 сентября).

Когда «Changes» был выпущен, он оказался гораздо луч­ше, чем можно было ожидать. Освеженная современной об­работкой и дуэтом Келли и Оззи, эта меланхоличная компо­зиция быстро нашла отклик в сердцах людей.

Сингл попал в широкую ротацию, плюс ко всему на песню вышел весьма готичный клип, в котором отец и дочь спина к спине восседа­ли на вращающемся троне. По поводу видео Келли заметила, что «это было очень весело», в то время как Оззи показал большую откровенность: «Я не много понимаю в клипах… Честно говоря, я вообще не понимаю, почему на съемки каж­дой минуты видео уходит по три с половиной часа, а еще - зачем нужно обязательно лететь в Прагу, прихватив с собой целую толпу народа. А потом все эти люди, которым в такой жуткий мороз явно не сидится дома, начинают объяснять: „Стой вот тут и выгляди средневеково. Нет, ты выглядишь не настолько средневеково, как нужно. Намотай на голову эту набедренную повязку, стой вот тут и дрожи, а мы пока вот здесь запалим костерок". Мне все это кажется балаганом в духе Монти Пайтона. Я в этом уже убедился. Навсегда за­помнил съемки клипа на „Mama, I'm Coming Home" с альбома „No More Tears", сполна испытал весь этот аттракцион: куча техники и все это стой-тут-давай-быстрее-и-не-вздумай-ничего-делать, нуты понимаешь. Я тогда сказал: „Вот отстой". Та, первая версия обошлась мне в кучу денег, а в результате я сказал: „Мне это не нравится. Я сделаю свой вариант". А по­том взял и снял другой ролик, который обошелся мне всего в тридцать тысяч долларов, в то время как первый клип стоил где-то полмиллиона. В той маленькой студии был всего один оператор, и все получилось просто отлично. Мы же не фильм с Арнольдом Шварценеггером снимаем… Понимаешь, в какой-то момент все выходит из-под контроля. Мне нравится, когда в клипе чувствуется какое-то нахальство, некая лихость. Я не хочу выглядеть таким уж серьезным дядей. Иначе получается, что в клипе слишком много любительской игры, а я ведь все-таки не актер. Я просто Оззи, понимаешь?»

Вспоминая старые видео «Sabbath», он только смеется: «Моя прическа изменилась. Прическа Тони Айомми стала чуть более странной, чем была. Я говорю о том, что тогда повсюду не было „MTV", так что попасть в телевизор считалось чем-то запредельным. Чтобы преодолеть робость перед камерой, нужно время. А мы были просто напуганными до усрачки деть­ми, которые знают, что их снимают для „ящика". Тогда все было вживую, каждый клип снимался живьем. Не было фоно­грамм. И снимали именно то, что происходило перед камерой. Теперь нужно приезжать на съемки к шести утра, плюс все эти перерывы на чай, кофе, ланч и все остальное, так что реально ты ничего не делаешь. Это - необходимое зло, с которым нужно мириться. Я делаю это, но не собираюсь говорить, что мне все это безумно нравится».

Сингл «Changes» пошел в зачет и Оззи, и Келли - им обо­им досталось какое-то число новых фанатов. Но кажется, далеко не каждый в 2003 году был в восторге от Оззи. По со­общению мидлендского издания «1С Birmingham», город­ской совет принял решение предоставить Оззи место в своих рядах. Одному из членов совета, Джону Хемингуэю, принадлежит следующая фраза: «Если мы собираемся таким образом уважить кого-то из музыкантов, гораздо лучше выбрать груп­пу „UB40"… Сама идея в качестве образца взять Оззи вы­глядит смешно».

Интересно, что бой этого Давида с Голиафом империи Оззи прошел в Америке практически незамеченным. Страна про­должала тепло относиться ко всем начинаниям, связанным с именем Оззи: в сентябре Шэрон даже предложили вести соб­ственное телешоу, которое так и называлось - «Шоу Шэрон Осборн». В этой программе она брала интервью у разных, значимых и не очень, величин шоу-бизнеса. Эта программа оказалась не настолько популярной, чтобы надолго задержать­ся в эфире (на официальном сайте супруги Оззи было сказа­но, что она «не уверена» в том, что ей интересна карьера теле­ведущей). Тем не менее она дала Шэрон лишнюю возможность засветиться на экране и положила начало ряду событий, через год вновь вернувших ее на телевидение - на этот раз в Великобритании.

К сожалению, остаток года сложился для Осборнов весь­ма неудачно. Самый конец 2003 года был омрачен пересуда­ми по поводу причин, заставивших Оззи отменить (уже во второй раз) намеченные на осень концерты в континенталь­ной Европе и Ирландии. На самом деле певец пошел на этот шаг из-за болезни - сначала ему сделали операцию на поврежденной ноге, из-за чего пришлось перенести концерты на осень, а потом их пришлось отложить еще раз. Теперь при­чиной отмены выступлений стали побочные действия новых медикаментов, которые он стал принимать для того, чтобы из­бавиться от дрожи в руках, мучившей его с двадцатилетнего возраста. Именно эта дрожь стала неотъемлемой частью его образа в сериале «Семейка Осборнов», а кроме этого, поро­дила слухи о том, певец страдает от синдрома Паркинсона, которые он отрицал: «Клянусь жизнью своих жены и детей, что у меня нет болезни Паркинсона и я ничего не скрываю. Это совершенно другая проблема, и она была у меня всю жизнь. Просто с возрастом она прогрессирует. От нее есть лечение - когда этот парень вводит лекарство мне в вену, внутри будто что-то выключается. Эффект моментальный!»

На самом деле, после просмотра шоу «Сегодня вечером с Джеем Лено», на которое он был приглашен в качестве гостя, Оззи и сам заподозрил у себя синдром Паркинсона: «Я опасался, что с этой дрожью не все так просто, - объ­ясняет он, - и сказал Шэрон, что больше не буду участвовать ни в каких телешоу, потому что выгляжу как пациент чертовой психушки!»

Его личный врач, доктор Алан Роппер, глава отделения неврологии медицинского центра Святой Елизаветы, заявил: «У Оззи Осборна нет болезни Паркинсона. Однако у него есть тремор, который можно контролировать путем медикаментоз­ного лечения. К сожалению, одним из побочных эффектов приема этих препаратов является сухость во рту, которая се­рьезно ухудшает его вокальные данные. Через три-четыре недели после начала лечения эта проблема обычно сходит на нет, но в этот период мистер Осборн однозначно не сможет выступать».

По словам музыканта, чтобы он мог вести нормальную жизнь, нужно установить природу так сильно бившего по его самолюбию тремора: «Насколько я понимаю, это у меня на­следственное - досталось по материнской линии. Этот парень из Бостона серьезно помог мне - он выбросил в мусорное ведро все лекарства, которые я принимал раньше. Теперь для борьбы с дрожанием рук я принимаю только один препарат. Я не могу передать словами, как чудесно себя чувствую… Словно кто-то во мне переключил рубильник с ужасного со­стояния на отличное. Я снова в форме. Позвонил сестре и сказал: „Кажется, мне удалось справиться с наследственным тремором", а она мне: „Так он был не только у тебя?" Тогда я ей ответил: „Ну да! Неужели ты думаешь, что кто-нибудь, ко­гда мне было пятнадцать, додумался бы сказать: «Эй, видишь тетю Эдну? Так у нее тремор!»". Естественно, нам никто ни­когда об этом не рассказывал!»

А тайна еще одной его особенности - странной шаркаю­щей походки - заключалась в том, что у него, оказывается, была серьезно повреждена нога: «Почему человек, у которо­го повреждена нога, хромает при ходьбе? Да потому, что она болит и невольно хочется перенести побольше веса на здо­ровую ногу, вот и получается хромота. Но если эта проблема у тебя всю жизнь, ты к ней приспосабливаешься. Это вовсе не значит, что ты псих или ущербный.

Раньше я активно занимался самолечением и злоупотре­блял различными веществами, но теперь у меня просто нет такой возможности, - сообщил он. - Если я выпью или решу побаловаться расслабляющим наркотиком - например, выкурю косяк, - то все это повлияет на лекарство, которое я принимаю, и скорее всего только усилит дрожь.

Я чувствую, что расстраиваю вас, и это разбивает мне сердце, - добавил Оззи. - Но вот вам мое слово: в следую­щем году я обязательно вернусь, чтобы завершить европей­ское турне».

Смелые слова. Особенно если принять во внимание стару­ху с косой, свидание с которой уже поджидало за углом…

Восемь сломанных ребер, пробитое легкое, сломанная клю­чица, серьезное сотрясение и раздробленные шейные позвон­ки - вот результат аварии, в которую Оззи попал 8 декабря 2003 года, разбившись на своем квадроцикле. Кроме того, из жизни певца было вычеркнуто одиннадцать дней, восемь из которых он провел в коме после аварии. Инцидент произошел в загородном поместье Осборнов в Букингемшире. К счастью, неподалеку - в Слау - оказалась крупная больница (госпи­таль «Вексхэм-парк»).

Трагедия случилась, когда Оззи решил показать съемоч­ной группе «MTV» землю, которую он купил рядом со своим имением Чалфонт-Сэйнт-Питер. Оззи сел на свой квадроцикл, а рядом с ним, взяв вездеход Шэрон, поехал телохранитель, бывший полицейский Сэм Растон. Как рассказал изданию “The Daily Mirror” сам Растон, «Оззи загорелся желанием пока­зать ребятам свои новые владения. Я взял квадроцикл Шэрон, он - свой, и мы отправились в поля. Потом мне пришло в голову, что я должен на всякий случай держаться к нему по­ближе. Он вел себя как обычно - обо всем заботился… Я всю дорогу ехал сбоку от него. Мы пересекали обширный участок земли, там были крутые холмы, а за ними - равнина. Кроме того, земля сама по себе была неровной, там еще со времен Второй мировой остались воронки от бомб. Оззи добрался до вершины холма, оставил там ребят, которые решили по­снимать скот, а сам поехал вниз. Вдруг он задел колесом какую-то рытвину, и квадроцикл ткнулся бампером в землю. Его задняя часть резко подскочила вверх, перебросив Оззи через руль. Я был в ужасе! Он приземлился на голову и по­катился вниз, а за ним полетел квадроцикл. Когда Оззи оста­новился, машина приземлилась прямо ему на голову. Оззи лежал лицом в землю, его рука и нога были вывернуты. Я бро­сился к нему и постарался как можно скорее перевернуть его на спину».

Телохранитель вспоминает, что, когда он перевернул му­зыканта на спину, лицо Оззи было фиолетовым, а глаза за­катились. «Я засунул ему в рот пальцы, потому что при уда­ре язык ушел в гортань. Затем я зажал ему нос и раза четыре выдохнул ему в рот воздух. Увидел, что грудь начала подни­маться и опускаться, а потом Оззи закашлялся. Его тошнило, и он пытался что-то бормотать. Я заметил в его слюне кровь и понял, что, видимо, пробито легкое. Оззи завалился на спи­ну, и стало ясно, что он снова уходит. Я еще раз проделал все действия, о которых уже говорил, и провел непрямой массаж сердца. Оззи пока дышал, но начал биться в конвульсиях. При этом между приступами он бормотал: „Я в порядке". Оззи был в шоке и совершенно не понимал, что происходит, но все время пытался подняться с земли и встать на ноги. Я велел ему лежать и не дергаться, но он бесился и сыпал проклятия­ми: „Слезь с меня, мать твою растак!" Я испугался, что сейчас только сделает себе хуже. В какой-то момент ему почти уда­лось встать - я уверен, что сказался мощный выброс адре­налина».

Кто-то из съемочной группы вызвал «скорую», но затем выяснилось, что машине «неотложки» не добраться до этого поля. Тогда Растон донес Оззи до своего квадроцикла и при­вез его в дом, стараясь как можно крепче держать безвольное тело музыканта. Затем Оззи отвезли в госпиталь и немедлен­но положили в реанимацию - сломанная ключица заблоки­ровала артерию, и, если бы ее вовремя не освободили, Оззи мог бы умереть от потери крови.

После операции Оззи подключили к аппарату вентиляции легких, без помощи которого восемь сломанных ребер превращали каждый вдох музыканта в непрекращающуюся аго­нию. Как только о происшествии сообщили Шэрон, она не­медленно вылетела из Америки, оставив шоу на сына Джека, который вел его в компании с приглашенными звездами вро­де Лэнса Баса из мальчиковой группы «N Sync». Кроме того, к Оззи сразу приехала Келли, которая в этот момент гастро­лировала по Великобритании со своим новым альбомом «Changes» (переизданной на лейбле «Sanctuary» версией ее первого диска «Shut Up»).

В этот момент Шэрон даже подумывала о самоубийстве: «Если бы Оззи ушел, я ушла бы вместе с ним. Я не хочу, да и не смогла бы прожить остаток своих дней без Оззи. Он - не просто любовь всей моей жизни, он и есть моя жизнь… Я бы выбрала путь трусливого бегства и приняла бы таблетки или еще что-нибудь. Я не из тех, кто способен застрелиться, - это слишком страшно. Определенно, я бы накачалась таблетками или алкоголем… Дети уже все выросли, у них своя жизнь, вокруг них много хороших людей. Они уже вполне способны идти своей дорогой и не нуждаются в моей помощи. Но я без Оззи не прожила бы ни дня».

Когда Оззи пришел в себя, он еще не мог двигаться, а ле­карства слегка туманили его сознание. Как вспоминает Шэ­рон, «через восемь дней Оззи вышел из комы, и мы смогли вздохнуть с облегчением. Я ужасно боялась, что он никогда не придет в себя: например, когда я ставила его самые люби­мые песни „Beatles", он вообще никак не реагировал. Когда он пришел в себя, его отключили от аппарата искусствен­ного дыхания, и он наконец стал дышать самостоятельно. Я могла лишь возблагодарить Господа. Сначала он время от времени просыпался, а потом снова погружался в кому. Первое время он был с нами только по паре часов в день».

Когда Оззи начал говорить, выяснилось, что у него не все в порядке с памятью. Шэрон: «Первые два дня, когда он про­сыпался, ничего не мог понять. Оззи вел себя как настоящий параноик, а в голове у него был полный кавардак. Он даже не понимал, что происходит, не мог отличить реальность оттого, что ему приснилось… Оззи упорно твердил мне, что в Уэльсе был взрыв. Мне пришлось терпеливо объяснять ему, что было на самом деле, а что - нет. Он даже заявил, что мы были в Букингемском дворце и встретили там принца Эдварда. Рассказывал, что Эдвард так стеснялся подойти и поговорить с нами, что прятался за спину брата Чарльза. Когда я сказала ему, что ни с одним из них мы даже ни разу не встречались, он мне просто не поверил».

Самому Оззи воспоминания об этом инциденте давались не без труда: «Я не знаю, где я был и сколько провел там вре­мени. Мне казалось, что прошли годы. Я был настолько рас­терян, что легко поверил бы, если бы мне сказали, что все это время я болтался вверх тормашками, одетый в килт! Я бы даже поверил в то, что успел потрепаться с королевой, стоя перед ней совершенно голым, - сам я не помнил ничего, только какие-то обрывки. Я то приходил в сознание, то снова его терял. Вот я куда-то иду по улице Бейконсфилд-Хай, а в сле­дующий момент я вдруг обнаруживаю себя в новозеландском Окленде. В другой раз я каким-то образом мгновенно пере­мещался из Монмутшира в гребаную Калифорнию. Я побывал везде: Швейцария, Амстердам… В какой-то момент мне по­казалось, что я нахожусь в Уэльсе с группой рыбаков из Азии. Ну не бред ли? Иногда это было просто странное сияние в тем­ноте, но там не было никаких гребаных ангелов, никаких фан­фар и уж точно ни одного существа с белой бородой».

Двадцать четвертого декабря Оззи, вопреки советам вра­чей, выписался из больницы, чтобы провести Рождество дома. Сначала он спал на специальной больничной койке, которую установили у него в комнате. Шэрон заметила: «Это должна была быть я, но в тот момент именно Оззи лежал на больнич­ной кровати. У нас как будто мода взялась держать их у себя дома. В этой семье мы прошли огонь, воду и медные трубы.

Мы столько пережили вместе с Оззи, что этот случай кажется всего лишь одной из последних неприятностей».

Когда Оззи выздоровел, он стал отзываться о пережитом на краю смерти с некоторой даже благодарностью: «Все, я близко теперь не подойду к этим гребаным мотоциклам. Я на­конец повзрослел. Эта чертова хрень чуть меня не угробила. Мне просто повезло, что я все еще жив и даже не парализо­ван… Если бы не Сэм, меня бы сейчас здесь не было… Он дважды спас мне жизнь. Эта авария была настолько серьез­ной, что я рад уже тому, что жив и могу ходить. Врачи говорят, что, если бы тогда на мне не было защитного воротника, я на всю жизнь остался бы паралитиком.

Этот случай можно считать чем-то вроде откровения, по­тому что прежде я всегда жил на пределе. Всю жизнь я рабо­тал, работал, работал. Я не мог себе признаться, что мне уже пятьдесят пять».

Позднее он посетовал, что управлял квадроциклом без шле­ма: «Эти мотоциклы - для детей и придурков, а я как раз придурок. Такие машинки - как газонокосилки с мощным автомобильным мотором, они созданы специально для сорев­нований и легко могут выжимать больше восьмидесяти миль в час. Они чертовски опасны, и мне следовало лучше это по­нимать. На них есть специальные наклейки, где написано, что всегда нужно надевать шлем, а я не обращал на них вни­мания… Умом я понимаю, что мне уже пятьдесят пять, но вот моя чертова задница считает, что мне все еще двадцать один. Я мог перепутать газ и тормоз. Так что если у кого-то из вас есть квадроцикл, никогда не забывайте надевать защиту… а луч­ше- сожгите адову машину».

Больничная жизнь казалась Оззи жуткой: «Ненавижу ощу­щение, будто моюсь в прозрачном душе посреди торгового центра. Я хотел домой. Меня тошнило от этих медсестер, док­торов, студентов и больных, которые постоянно меня окру­жали. Старался всех рассмешить - ну, кроме тех, кто умирал прямо у меня на глазах! А если говорить серьезно, то я не мог спокойно спать. Поначалу меня кормили через трубку. Но и когда я смог есть самостоятельно, то даже не притронулся к больничной еде. Я потерял вкус и обоняние, которые раньше меня никогда не подводили. Телевизор был размером с по­чтовую марку, и это тоже ужасно бесило. Доктора и медсестры проделали огромную работу, пытаясь вернуть меня к жизни, и я им благодарен за это, но в тот момент я хотел только вернуться домой, чтобы провести Рождество в кругу семьи».

Шэрон добавила: «Ни я, ни доктора не хотели, чтобы он выписывался. Когда Оззи объявил, что уходит, они были очень расстроены. Но никто ничего не мог с этим поделать. Он все равно не остался бы там. Я ужасно боялась, что дома он спот­кнется и что-нибудь себе сломает, или задохнется во сне - и я ничего не смогу сделать, я ведь не умею оказывать людям помощь в таких ситуациях. То есть с ребенком я бы справи­лась, но со взрослым человеком все намного сложнее».

Неудивительно, что грядущее турне (запланировано было двадцать концертов), которое уже дважды приходилось пере­носить в конце 2003 года (в первый раз - из-за поврежден­ной ноги, а во второй - из-за проблем с голосом), снова было отложено. В интервью каналу «MTV» Оззи сказалсле­дующее: «Я ужасно расстроен, но все это уже не в моей вла­сти. Сейчас я все свое время отдаю лечению, но, к сожалению, этот процесс невозможно ускорить». Несчастный случай ли­шил выступлений не только Оззи, но и Келли, которая долж­на была открывать шоу отца.

Следующий, 2004-й год мог быть только лучше, потому что хуже уже было некуда.

К счастью, в марте и апреле дело пошло на лад, причем не только у Оззи, а и у «Black Sabbath», которую официально объявили хедлайнером фестиваля «Ozzfest-2004». Поклонники уже заждались - со времени последних выступлении прошло уже два года, которые Тони Айомми, Гизер Батлер и Билл Уорд потратили на запись сольных альбомов и на обще­ние с семьями.

По уже устоявшейся традиции перед началом «Ozzfest» специально для поклонников группы был выпущен очеред­ной классический релиз группы - в этот раз им стал амери­канский бокс-сет, выпущенный компанией «Rhino», ответ­ственной за переиздания подразделением «Warner Brothers». Сет назывался «Black Box 1970-1978» и включал восемь студийных альбомов, записанных группой вместе с Оззи. Все альбомы были подвергнуты обработке и вышли в новом оформлении, а вот бонусов было не так много - в дополни­тельный DVD вошли всего четыре клипа. В Великобритании за эту коллекцию просили значительную сумму - 85.99 фунтов стерлингов.

Айомми, который провел эти два года практически неза­метно для вездесущих репортеров, снова активно стал по­являться на публике, не забывая рекламировать «Black Box»: «Если вы хотите понять, на что была похожа „Black Sabbath" времен Оззи, эта [коллекция] - то, что вам нужно… Нет, серьезно, никаких сомнений. То, что надо, чтобы окунуться в те годы». За время, прошедшее с последнего «Ozzfest», Айомми увидел, как Оззи становится телезвездой международного уровня. Музыкант смеется: «Я не знаю, как ему все это. В его доме уже несколько лет постоянно живут посторонние люди. Забавно, наверное… наконец-то все видят, чего мы добились за эти тридцать пять лет. Теперь они знают, о чем мы болтаем у себя на кухне».

Неожиданные помехи на пути очередного объединения «Black Sabbath» создал Билл Уорд. С помощью веб-мастера Джо Сиглера, отвечавшего еще и за сайт www.black-sabbath. com, музыкант опубликовал на своем сайте следующее со­общение: «Этим утром я узнал очень плохие новости. В качестве ударника „Black Sabbath" на „Ozzfest-2004" будет выступать Майк Бордин. „Black Sabbath" была, есть и останется одним из самых важных дел в моей жизни, и я поддерживаю решение Гизера, Тони и Оззи выступать на „Ozzfest-2004» без меня. Я понимаю, что, возможно, мое решение не особенно их об­радует, и всем сердцем хотел бы быть с ними. Ничто не могло бы обрадовать меня больше, чем возможность принять участие в шоу.

На прошлой неделе я получил предложение, которое прак­тически не оставило мне возможности выбора. С моей точки зрения, подобное предложение, ответом на которое могли быть только короткие „да" или „нет", изначально вело пере­говоры в тупик. Меня попросили ответить до пятницы, 14 мая. В четверг, 13 мая, я написал короткое ответное письмо, в ко­тором прямо ответил на предложение, а также написал несколько своих комментариев. Так или иначе, мне с сожале­нием пришлось его отклонить… Я верю в то, что, когда пись­мо дойдет до „Sabbath", реакция остальных участников будет адекватной. Я также понимаю, что многих мое решение рас­строит, и хочу попросить прощения у всех недовольных. Кроме того, я постараюсь поддержать „Ozzfest" всем, чем смогу.

Я уже прошел по этому пути, когда остальные участники „Sabbath", решив впервые выступить в классическом соста­ве, позвали не меня, а Майка Бордина. Я просто хочу дать вам понять, что не я в этой истории играю роль плохого парня. Я не пытаюсь выторговать побольше денег и не собираюсь менять свое решение, даже если менеджеры в ответ на это письмо попытаются уладить ситуацию.

Я готов, все еще способен и очень хочу дать жару. [Но] в этом предложении есть несколько деталей, которые меня не устраивают. Все, что я могу сейчас сказать, - эти детали яв­ляются принципиальными для обеих сторон».

Обратите внимание, что пишет Билл: «Я поддерживаю ре­шение Гизера, Тони и Оззи выступать на „Ozzfest-2004" без меня. Я понимаю, что, возможно, мое решение не особенно их обрадует…» Возможно, это намек на то, что решение при­нимали все же не они. В таком случае, его могли принять Оззи, Шэрон или кто-то еще из менеджеров. Однако, как и в случае с Джейсоном Ньюстедом, все было решено за кулисами, и ни одна из сторон так и не дала внятного объяснения тому, что все-таки произошло. Через пару дней Уорд написал следую­щее: «Я поговорил с Шэрон по поводу предложения об уча­стии в „Ozzfest", сделанного мне 11 мая 2004 года, и сегодня получил от нее подтверждение того, что она согласна [с мои­ми условиями]. Этот ответ я воспринимаю как серьезный шаг вперед. Этим сообщением я хотел бы поблагодарить всех, кто в эти дни так искренне поддерживал меня как участника „Sabbath". Я хочу сказать вам всем: спасибо!»

И наконец, он загадочно добавил: «Я прочитал новое за­явление организаторов „Ozzfest", в котором говорится, что на фестивале этого года „Sabbath" выступит в оригинальном со­ставе. Отвечу бессмертной фразой Бадди Холли: „Ну, так тому и быть". И чтобы разбавить пафосный стиль устроителей фе­стиваля, добавлю только: „Дадим, мать его, жару!"»

Еще один намек между строк, вполне в стиле «Black Sabbath»…

«Ozzfest-2004" стартовал 10 июля в Хартфорде, штат Коннектикут. К этому моменту Оззи полностью восстановился: перед фестивалем он даже нашел время поработать над мю­зиклом о Распутине. «Он очень трепетно относится к своей студии, - рассказала Шэрон, - вечно говорит: „Никогда не покупай ничего для моей студии. Это моя студия!" Он ужасный собственник. Запирает студию на кодовый замок, так что ни я, ни дети не имеем туда доступа. Это его собственность».

По словам Оззи, путь к выздоровлению был непростым: «Там сплошное слепое пятно. Когда я впал в кому, у меня в голове все перемешалось. Как будто я живу в параллельном мире. Все не так… Начинаешь думать, что ты псих и видел то, чего на самом деле не было. Я говорю Шэрон: „Помнишь, как мы были там-то и там-то?", а она мне отвечает, что мы там никогда не были. Я уже не могу отличить реальность от вы­думки… А все этот чертов бардак в голове». В это же время, но в другом интервью, он говорил: «Я стараюсь не строить планов на будущее, потому что все снова может пойти не так. Доктора делают все больше снимков. Торопиться нельзя, и сейчас я занимаюсь только текущими делами, шаг за шагом. Тем не менее я все еще с оптимизмом смотрю на мир. Не хочу называть конкретных дат, но мы обязательно вернемся, по­тому что я не могу без конца заставлять поклонников ждать. Когда придет время, я буду готов, но сейчас у меня пока еще слишком мало сил. Я пытаюсь бороться, но иногда делаю больше, чем могу. Сегодня я добрался до края поля, завтра зайду еще дальше, а послезавтра целый день пролежу в кровати, потому что накануне перестарался. Как сказала Энни Леннокс, „Умереть легко, жить - трудо". Я хочу бежать ма­рафон, а приходится плестись нога за ногу. Я мечтаю снова выступать, но, если состояние моего позвоночника ухудшит­ся, я закончу свои дни калекой».

При этом Оззи не забывает язвить: «Помаленьку я возвра­щаюсь в форму, потому что каждый день мне приходится со всех ног удирать от Шэрон с ее постоянной заботой. Я про­сыпаюсь - и у меня все болит, и не перестает болеть, даже когда я снова засыпаю. И все-таки я поправлюсь, во что бы то ни стало. Старина Оззи обязательно вернется. Но я не начну выступать и не буду строить никаких планов, пока доктора не скажут, что я в полном порядке. До этого случая я был фанатом здорового образа жизни, но в этом деле есть одна штука - если перестанешь поддерживать себя в форме хотя бы на не­делю, то все придется начинать заново. Вот и сейчас я начинаю все с нуля».

Подход, который он выбрал, - медленный, постепенный путь к выздоровлению - сработал на все сто: к лету Оззи был уже достаточно здоров, чтобы возглавить фестиваль миро­вого класса. Состав участников «Ozzfest» в этом году был просто феноменальным, а сам Оззи, пусть в этот раз и не ис­полнял собственные песни, сосредоточившись на репертуа­ре «Sabbath», зато позволил поклонникам сполна насладить­ся творчеством группы - впервые за много лет (не считая шоу 2001 года) музыканты решили исполнить полноценную программу. Что необычно, в качестве клавишника в этот раз фигурировал музыкант самого Оззи Адам Уэйкман (сын того самого Рика) - верный Джефф Николе по неназванным при­чинам не смог участвовать в турне.

На основной сцене фестиваль открывала группа Закка Уайлда «Black Label Society», после которой выступали «Superjoint Ritual» - новый хардкор-проект бывшего вокалиста «Pantera» Фила Ансельмо, и норвежская блэк-метал группа «Dimmu Borgig. За ними шли ветеран трэш-движения «Slayer» и специальный гость - пошедшая по пути «Sabbath» клас­сическая метал-группа «Judas Priest», которая снова собра­лась в оригинальном составе (не считая барабанщика), вер­нув вокалиста Роба Халфорда.

Большой тройкой второй сцены стали «Slipknot», «Lamb Of God» (лидер движения НВАХМ - новой волны американского хеви-метала) и весьма уважаемая кроссовер-группа «Hatebreed». Кроме них там выступили несколько новичков, таких как «Bleeding Through», «Lacuna Coil» и «God Forbid» (каждая из этих групп на самом деле была уже достаточно известной, чтобы собирать залы средней вместимости).

Маршрут фестиваля, как и обычно, пролегал через всю Америку, с Восточного побережья на Западное и обратно, а завершилось турне тремя грандиозными шоу во Флориде. Двадцать шестого августа, на концерте в Кэмдене, Нью-Джерси, вместо Оззи, заболевшего бронхитом, в роли фронтмена «Sabbath» выступил Роб Халфорд. Эта комбинация - мечта для многих поклонников группы, ведь невероятный вокал Халфорда прекрасно сочетается с тяжелыми риффами «Sab­bath», - сработала на ура, пусть даже некоторые поклонни­ки и почувствовали себя обманутыми.

Недовольным Шэрон постаралась объяснить это решение: «Для всех, кто пришел двадцать шестого августа на фестиваль «Ozzfest» в Кэмдене, я хотела бы объяснить, почему „Black Sabbath" в этот раз вы­ступила с Робом Халфордом… Все дело в том, что Оззи слег с бронхитом. В день концерта он до самого полудня надеялся, что горло позволит ему хоть как-то выступить. К сожалению, днем доктора порекомендовали ему по возможности воздер­жаться от выступления. Так что вариантов у нас было два: в че­тыре часа дня объявить всем собравшимся, что „Black Sabbath" вообще не будет выступать - как вы понимаете, это могло повлечь за собой беспорядки, - или попросить одного из легендарных певцов, Роба Халфорда, о том, чтобы он в этот раз заменил Оззи. В этом случае люди, по крайней мере, по­лучили возможность увидеть выступление „Black Sabbath". Сам Оззи, конечно же, разочарован не меньше, чем его по­клонники, и ужасно сожалеет, что подвел стольких людей».

Шоу, намеченное на 4 сентября на арене «Sound Advice Amphitheatre» в Вест-Палм-Бич, Флорида, пришлось отменить из-за урагана, который должен был вот-вот обрушиться на штат. Как сообщалось на рок-портале «Blabbermouth», «со­гласно местным новостным агентствам, а также информации с сайта „www.ticketmaster.com", шоу „Ozzfest", назначенное на 4 сентября, было официально отменено. Концерт, который в эту субботу должен был состояться в Вест-Палм-Бич, Фло­рида, пришлось отменить из-за урагана „Фрэнсис", который, как ожидается, должен в выходные пройти по этой мест­ности».

С другой стороны, несмотря на эти неурядицы, «Ozzfest» проводился вот уже в девятый раз - такого масштаба не достигал ни один его аналог. На этот раз индустрия и пресса, нравилось им это или нет, были едины во мнении, что «Ozzfest» и связанные с ним бренды на тот момент оставались самой значительной силой в экстремальной музыке.

Но давайте отвлечемся от фестиваля. В это же время Тони Айомми готовил весьма интересный проект - официальный релиз своих студийных сессий 1996 года, с Пленном Хьюзом в качестве вокалиста. Альбом, объявленный как «The DEP Ses­sions» - по названию бирмингемской студии, в которой он и записывался, - был официально издан лейблом «Sanctuary» и вышел в свет 28 сентября 2006 года. Как и выпущенный четырьмя годами ранее «Iommi», он вызвал бурю восторгов. Изначально ударные были записаны бывшим барабанщиком «Judas Priest» Дэйвом Холландом, который в марте 2004 года сел в тюрьму за изнасилование студента. По этой причине их было решено перезаписать, что и сделал ударник Джимми Коупли. Вот что он говорит о работе с Айомми: «Не могу пере­дать, как здорово было поработать с Тони и Тленном. Я был просто потрясен тем, как энергично они работают. Я вошел в студию в среду, и все пошло так хорошо, что в пятницу к обеду мы все уже закончили, и это было просто отлично, ведь в субботу мне нужно было лететь в Россию… Тони заходил и говорил: „0 да!", „А ну-ка, попробуй вот так" или „Не хочешь пирога со свининой?". Мы съели столько сыра стилтон и пи­рога со свининой, что я про себя называл все это „Проект «Свиной пирог»". В общем, все было великолепно: прекрас­ная музыка, отличные люди».

На обложке альбома была пометка. «Тони Айомми и Гленн Хьюз». Как сказал мне сам Хьюз, эта запись получилась очень близкой по духу его новой, теперь свободной от наркотиков жизни: «Мы с Тони - добрые друзья, и вместе мы делаем отличную музыку. Тони с раннего детства жил как настоящий рок-н-ролльщик, а когда мы повзрослели и обзавелись семьями… ну, я стараюсь не общаться со злыми или унылыми людьми. Знаете, сейчас, когда мы с Тони работаем вместе, то прерываемся [не затем, чтобы пойти в бар], а на чай. Вот ка­кой он теперь. Я не хочу, чтобы после смерти обо мне сказали: „Этот парень нюхал кокс и вечно влезал в потасовки". Каждая группа пережила какие-то ужасные события, кого ни возь­ми - „Def Leppard", „The Who", „Deep Purple" (чего стоит один Томми Болин), „Led Zeppelin"… Мои неприятности сделали меня сильнее. Знаете, я стал крестным детей барабанщика „Red Hot Chili Peppers" Чеда Смита - когда я жил в постоянном кокаиновом угаре, никто не предлагал мне стать крестным от­цом. Теперь меня окружают любящие, заботливые люди».

Записи 1996 года, как рассказал Айомми журналисту Джебу Райту, появились на свет по чистой случайности: «До этого я пару раз случайно пересекался с Гленном. Потом я узнал, что он приезжает в Англию, и пригласил его заглянуть ко мне. Он зашел, и мы немного поиграли. Ему так понравилось, что он пришел и на следующий день, а потом еще через день. Не успели мы опомниться, как у нас было записано восемь тре­ков. Мы решили пригласить ударника и записать весь матери­ал на пленку - так, для удовольствия: никто не собирался ее издавать… Уж поверьте, если бы кто-то ее собирался тогда выпускать, то материал бы вышел еще тогда».

Но случилось то, чего никто не ожидал, - в Сеть попал бутлег «Eighth Star», моментально распространившийся сре­ди фанатов. Естественно, это очень разозлило Айомми: «Но ведь как-то эти записи все же просочились! Я стараюсь кон­тролировать все, что я делаю. Начали мы в моей студии, затем поехали еще в одну, а уж оттуда двинулись в „DEP", где и до­делали запись. Насколько я помню, бутлег появился уже по­сле того, как мы закончили работу. Все произошло по вине одного из музыкантов, который решил поставить запись дру­зьям, а кто-то из них ее скопировал». В 2004 году Айомми говорил более конкретно: «У меня есть предположение, кто мог это сделать, но как это докажешь? В любом случае, качество бутлега было препаршивым, а я все доделал, и теперь песни звучат что надо!»

Когда запись была переработана, невероятный голос Хьюза зазвучал как никогда мощно. Вот что говорит сам Айомми: «Он не устает меня удивлять, серьезно! Я никогда не знаю, что он выкинет в следующий момент. Я часто задумы­вался: „Что же мы сделаем с этим риффом?", а у него всегда появлялась какая-нибудь идея. Он невероятно талантлив и настолько же недооценен как музыкант… Мы отлично сра­ботались. Как только оказываемся в одной комнате, сразу начинаем сыпать идеями, причем на лету ловим мысли друг друга».

Почему же так долго единственным доступным материа­лом с этих сессий был именно бутлег? Айомми: «Сами песни появились на свет почти моментально, и мы начали думать, что же нам с ними делать. Мы с удовольствием их слушали, они нам очень нравились, но, по сути, мы положили их в стол. А затем произошло воссоединение «Sabbath», и у меня со­всем не осталось времени - все отнимали гастроли. Гленн тоже вплотную занялся собственным проектом, а об этих записях мы вроде как забыли. Чуть позже я приехал в Штаты и стал работать над другим сольником - «Iommi». Так время и пролетело, но мы с Гленном постоянно пересекались и пере­брасывались фразами по поводу тех записей - просто я был тогда слишком занят, чтобы всерьез о них подумать… Затем я вернулся, снова прослушал пленки и подумал: „А ведь этот материал и в самом деле неплох. С ним обязательно надо что-то сделать". Вот я и пригласил Джимми Коупли переза­писать барабаны. Мы кое-что подчистили, ведь по большому счету эти песни были еще недоделаны… Я хотел, чтобы удар­ные звучали лучше, поскольку изначальные версии песен были лишь демо-материалами, но да, проблемы Дэйва [его преступление] тоже не в последнюю очередь повлияли на то, что Джимми перезаписал ударные».

С грустью Тони добавил, что в процессе работы Коупли использовал ту самую установку, на которой когда-то играл Кози Пауэлл: «У меня дома стоит установка Кози. Он был мне очень, очень близким другом. Мы с Кози прошли вместе дол­гий путь».

Пока Айомми с Гленном Хьюзом продвигали свой альбом, а Гизер с Биллом почивали на лаврах после очередного уто­мительного «Ozzfest», Осборны снова развили бурную дея­тельность. Тринадцатого сентября в США начали показывать четвертый, завершающий сезон «Семейки Осборнов». Пятый сезон решили не снимать: шоу могло попросту потеряться на фоне бесконечных клонов (одним из которых, в частности, стал сериал о разгульной жизни модели Анны-Николь Смит), и Оззи с Шэрон решили, что пришло время остановиться. Шэрон не без удивления отметила: «Теперь, когда съемочные группы, звуковики и техники больше не носятся по дому це­лыми днями, все, что у нас осталось, - это собаки. А учиты­вая наше напряженное летнее расписание, в доме теперь тишина и спокойствие. Но у нас, Осборнов, всегда есть кое-что в запасе».

Это точно. Повсюду ходили слухи, что скоро стартует но­вое ток-шоу, вести которое будут Оззи и Шэрон, но проект пока находился в разработке. Зато появилась информация о том, что Шэрон вошла в состав жюри невероятно популярной программы «Фактор Икс». Этот телепроект, который должен был выходить раз в неделю в течение трех месяцев, оккупи­ровал лучшее время в прайм-тайм и бил все рекорды попу­лярности.

С начала 2001 года Британия находилась под властью убо­гих, но ужасно притягательных телепрограмм, основной темой которых был поиск новых музыкальных талантов. Первое шоу этого типа называлось «Поп-звезды» (Российский аналог - «Стань звездой»), в котором претенденты выступали перед командой злобных и язвительных судей. Если первое прослушивание проходило успешно, участник попадал в следующий тур, и так далее, вплоть до заключения контракта на выпуск альбома; если же он выступал неудачно, то подвергался публичной «порке».

За «Поп-звездами» по­следовал «Поп-идол» (Российский аналог - «Народный артист»), в жюри которого вошел один из руко­водителей лейбла «BMG» Саймон Коуэлл, запустивший в ро­тацию оригинальный проект «Американский идол». Именно он в дальнейшем, силами своей медиа-компании «Syco», ре­шил запустить новый проект - «Фактор Икс», попросив ме­неджера группы «Westlife» Луиса Уолша и Шэрон составить ему компанию в жюри. «Мне приходилось слегка попинывать его, чтобы он вел себя прилично. Именно этого ему по жизни и не хватало», - сказала Шэрон об известном своей любовью к едкой критике Коуэлле.

Так или иначе, Шэрон и Саймон быстро наладили особый формат общения, который очень нравился публике: что-то вроде постоянной словесной дуэли «непримиримых» про­тивников. Коуэлл изображал этакого безжалостного монстра индустрии, с отвратительной усмешкой отвергающего канди­датов одного за другим, а Шэрон выступила в роли заботли­вой мамочки, находя даже для самых нелепых кандидатов (стоит сказать, что в первом сезоне шоу приняли участие свыше 50 000 человек) слова ободрения и поддержки. Все это делало передачу невероятно зрелищной, и после окон­чания проекта Шэрон обрела статус знаменитости высшего уровня, сравнявшись наконец с мужем.

С точки зрения бизнеса «Фактор Икс» оказался очень удачным проектом - рекламные модули, несмотря на заоб­лачные цены, разлетались моментально, а в студию поступи­ло свыше трех миллионов звонков, каждый из которых был платным.

В это же время Келли Осборн решила на время забросить карьеру певицы, сосредоточившись на съемках в молодеж­ном сериале канала «ABC», который назывался «Переходный возраст» («Life As We Know It»). Действие этой подростковой драмы разворачивалось вокруг трех молодых людей и их полной приключений жизни в школе. Келли играла подру­гу одного из героев, у которой были некоторые проблемы с весом. «Мой персонаж - девочка-подросток с избыточным весом, она становится слегка нервной и беззащитной, ко­гда дело доходит до отношений с мальчиками, но в то же время она весьма уверена в себе и не балуется никаким дерьмом», - рассказала Келли.

По словам девушки, ей очень понравился этот опыт: «Каж­дый день в шесть утра мне уже нужно быть на съемках, и к это­му, конечно, надо привыкнуть. Но в остальном все прекрасно. Я работаю с отличными людьми, и мне все очень нравится, потому что сериал поднимает множество важных проблем, и думаю, что многие найдут в нем что-то близкое себе. Персонажи шоу говорят с подростками на одном языке, так что им обязательно понравится».

Тем не менее не все было столь прекрасно (как будто Осборнам мало было рака и инцидента с квадроциклом): 22 ноября их поместье ограбили. В четыре утра Оззи и Шэрон, которые накануне поздно вернулись с вечеринки по случаю дня рождения Дэвида Ферниша - партнера Элтона Джона, - были разбужены звуками бьющегося стекла. Дело в том, что грабителю, чтобы попасть в дом, пришлось разбить окно пер­вого этажа, которое вело в гардеробную Шэрон. Оззи рас­сказал, что ему удалось схватить вора - по описанию, крепко сложенного парня в лыжной маске, - но его противник вы­рвался, невероятным образом выпрыгнув через окно. Пролетев почти десять метров, он приземлился на крышу машины подельника. К сожалению, грабителю удалось захватить с собой драгоценности на сумму около двух миллионов фунтов, за которые нельзя даже было получить страховку, потому что Шэрон держала их не в сейфе. За возвращение драгоцен­ностей чета Осборнов назначила вознаграждение.

Закончился год еще одной криминальной историей, в ко­торой оказался косвенно замешан давным-давно забытый персонаж по имени Патрик Миэн, который теперь подвязался на ниве киноиндустрии. В начале декабря по каналу «ВВС» прошло сообщение, что хозяйственные постройки его поместья в Эденбридже, графство Кент, были только что ограбле­ны. В результате пропали двенадцатиструнная гитара «Fender», золотые и серебряные диски «Black Sabbath». Два диска сра­зу же были выставлены на интернет-аукционе «Ebay», а затем куплены магазином подержанных пластинок в Эссексе, от­куда и попали в руки полиции.

После того как за любую информацию об украденном иму­ществе объявили награду, на телефон «горячей линии» служ­бы по борьбе с преступлениями «Краймстопперс» поступил анонимный звонок, с помощью которого удалось вернуть остальные диски. Их оставили в пластиковых коробках рядом с урной неподалеку от стадиона «Longmead Stadium» в горо­де Тонбридж графства Кент. Гитару найти не удалось, однако Миэн сказал, что «очень доволен» и тем, что ему вернули диски. Неожиданно оказалось, что людей, высоко ценивших ран­нее творчество «Black Sabbath», было гораздо больше, чэм ду­малось раньше, и события 2005 года это только подтвердили.

После аварии, случившейся в конце 2003 года, Оззи много раз говорил, что не уверен, будет ли дальше выступать, внушая своим поклонникам, а также фанатам «Sabbath», что на этот раз все серьезно. Кроме того - так, между делом, - в 2008 и 2009 годах Оззи, Тони, Гизеру и Биллу должно было испол­ниться уже по шестьдесят лет, при этом только Айомми и Батлеру до сих пор удавалось избегать серьезных проблем со здоровьем (а ведь на сцене от них требовалось существен­но меньше усилий, чем от остальных).

Пока поклонники с нетерпением ожидали будущего, ин­дустрия в очередной раз решила напомнить о прошлом: на лейбле «Sanctuary» вышел аналог прошлогодней «Black Box», выпущенной «Rhino», - четырехдисковый бокс Оззи под на­званием «Prince Of Darkness». В эту компиляцию, выпущенную 22 марта, вошли песни практически всех периодов его карьеры, начиная «Blizzard Of Ozz» и заканчивая «Psycho Man». Сам бокс оказался не совсем обычным дополнением к дискогра­фии певца, поскольку большую его часть составляли живые и пересведенные версии как его собственных песен, так и материалов «Black Sabbath», причем по соседству со стан­дартными вещами вроде «Iron Man» (которая была записана с ирландской рок-группой «Therapy?») в сборник вошли настоящие раритеты. Третий и четвертый диски были целиком отведены под кавер-версии: например, там есть перепетые Оззи «Sympathy For The Devil» группы «Rolling Stones», «All The Young Dudes» , написанной Боуи для группы «Mott The Hoople», «In My Life» группы «The Beatles» и «Working Class Него» Леннона. К слову сказать, первые две получились так себе, зато две последние - просто супер.

В целом сборник оказался очень неровным, но его вы­пуск показал, что Оззи не чурается смелых решений. Напри­мер, музыкант не побоялся сотрудничества с одной из веду­щих хип-хоп команд «Wu-Tang Clan», персонально с ее участником Ol Dirty Bastard, еще одним хип-хоп героем, DMX, а также с техно-коллективом «Crystal Method». Кроме того, в компиляцию вошла записанная ранее вместе с Двизилом Заппой кавер-версия песни «Stayin' Alive» группы «Bee Gees», «Your Head (Let's Go To Bed)», которую Оззи спел вместе с Ким Бессинджер для проекта «Was Not Was», а также перепевка «Born To Be Wild» группы «Steppenwolf», исполненная со звездой кукольного «Маппет-шоу» Мисс Пигги. Над остальными каверами с Оззи поработали и звезды рока, такие как Джерри Кантрелл (экс-«Аliсе in Chains») и Лесли Уэст из груп­пы «Mountain».

Оззи охотно рассказывал о различных совместных рабо­тах, в которых ему довелось принять участие: «С Литой Форд все получилось просто - у меня родилась идея „Close My Eyes Forever": мелодия и пара строчек. Лите песня понрави­лась, и она попросила меня доделать ее до конца. Я прилетел в Англию и дописал ее. Потом Лита попросила меня спеть эту песню вместе с ней, и мне пришлось прилететь еще раз. А потом я приехал на все выходные, чтобы снять видео. Это обратная сторона всех сайд-проектов: реклама, реклама и еще раз ре­клама. Вот Баста Раймс - это да. Рэп совсем другой, он не похож на рок-н-ролл. Но Баста Раймс - настоящий джентль­мен, с ним приятно находиться рядом».

Про комичную, но в целом весьма неплохую «Staying Alive», которую он записал вместе с сыном Фрэнка Заппы Двизилом, Оззи сообщил, что до этого момента она нигде не была опубликована: «Мой хороший приятель Двизил предложил мне сделать ее в качестве розыгрыша, и я согласился. Если бы он, как и собирался, издал ее, мы бы славно повесе­лились, но мой лейбл не захотел публиковать такую песню из опасений, что она повредит моей карьере. Ну, не знаю: лично мне кажется, что все бы просто от души посмеялись. В резуль­тате, когда я ушел из проекта, вместо меня пригласили Донни Осмонда (Донни Осмонд (р. 1957) - популярный американский певец).

Я думаю, что это забавно. Проблема в том, что се­годня все слишком серьезные».

Кроме того, еще одну песню Оззи записал с композитором Холли Найт - эта композиция существует только в виде демо-записи и вообще не была опубликована: «Я записал эту пес­ню, но выпущена она никогда не будет. Сейчас она кажется слишком устаревшей. Песня называется „Slow Burn", это что-то вроде рок-баллады, но в ней явно чего-то не хватает. Мы несколько раз пытались ее довести до ума, но все время чув­ствовали, что выходит не то, что нужно».

Новый год принес Осборнам еще одну бытовую катастро­фу: на этот раз бедствие приняло вид пожара в имении Чалфонт-Сэйнт-Питер: огонь из камина перекинулся на деревян­ную отделку помещения. Никто не пострадал, но Оззи и Шэрон, которым пришлось спасать от огня своих многочисленных питомцев, изрядно наглотались дыма. Кроме них, дымом на­дышались еще два человека из прислуги. Джека и Келли дома не было, так что ущерб от пожара был значительно менее серьезным, чем мог бы быть. Тем не менее целое крыло дома выгорело подчистую.

Вскоре поклонников обрадовало приятное известие - «Black Sabbath» снова собиралась выступать: на весну был назначен гастрольный тур по Европе. Больше того, музыкан­там снова выпала честь возглавить «Ozzfest» - неожиданный ход, учитывая то, что «Sabbath» еще ни разу не выступала на фестивале два года подряд. В этой связи Айомми с радостью вспомнил прошлогодние шоу, которые группе довелось раз­делить с могучей «Judas Priest»: «Мне очень понравилось выступать с ними на одной сцене. Мы все из одного города, они славные ребята, и группа у них просто восхитительная… В тот раз, как и всегда, когда дело касается „Sabbath", реше­ние о том, что мы будем выступать, было принято совершен­но неожиданно. Я занимался сольным альбомом, когда вдруг позвонила Шэрон и сказала, что она бы хотела предложить нам выступить с Оззи. Я ответил, что с удовольствием впишусь, если остальные не против… С этой группой никогда не зна­ешь, чего ожидать. Сейчас мы практически распались, а через минуту возвращаемся в полном составе, да еще и с новым альбомом».

Когда речь зашла о прошлогоднем выступлении «Sabbath» с Робом Халфордом, Айомми заметил: «Тот день, когда Оззи не смог выступать и Роб согласился исполнить с нами про­грамму, крепко врезался мне в память. Роб спас нас вот уже второй раз за историю группы». Здесь Тони имеет в виду шоу 1992 года в Коста-Меса, когда Халфорд согласился подменить Дио, отказавшегося выступать перед Оззи.

«Сначала мы немного волновались - все-таки люди хо­тели увидеть Оззи, - добавил Айомми, - но, если бы Роб тогда нас не спас, шоу бы вообще не состоялось. Когда ме­неджер объявил, что у Оззи бронхит и он не сможет высту­пать, то сразу же спросил, что я думаю насчет идеи провести шоу с Робом. Я сказал, что идея мне нравится, если они сообщат об этом заранее. Естественно, люди узнали обо всем в последний момент, и я подумал: „О, черт!" Но все обошлось - публика очень тепло приняла Роба».

Ветеран множества творческих союзов, Айомми все еще был убежден в том, что лучший состав «Sabbath» - ориги­нальный, но и работой с Пленном Хьюзом, ведущим теперь здоровый образ жизни, он также доволен: «С Биллом все [звучит] просто потрясающе. Для „Sabbath" Билл - идеаль­ный ударник. Именно с ним у группы появляется ее непо­вторимый звук… Это нужно чувствовать. Когда работаешь с Гленном, все тоже получается чертовски здорово. Конечно, зависит от того, как на это посмотреть, но сам я считаю так: если мне все нравится и я наслаждаюсь процессом, значит, все хорошо. Больше не приходится работать с безмозглыми людьми, которые, чуть что, сразу валятся на пол от смеха или начинают пинать балду. Приятно работать с теми, кому нра­вится то, что они делают. Я сам получаю от такой работы море удовольствия».

О планах «Sabbath» на будущее - и о том, готовится ли к выходу новый альбом, - Айомми сказал так: «Никаких пла­нов нет. Мы разговариваем обо всем этом точно так же, как и всегда. Думаю, всем участникам группы хочется записать новый альбом. Сейчас мы больше заинтересованы в том, что­бы устроить турне, если у нас появится такая возможность. С альбомом сложнее - я с удовольствием занялся бы им, но мы уже долгое время работаем по отдельности, так что глав­ная проблема - найти время, чтобы собраться. Пока у нас есть только несколько песен, которые мы успели записать раньше. У нас был период, когда удалось поработать над но­вым материалом, - тогда мы сделали штук семь очень не­плохих песен. А кстати, не получится ли так, что кто-то выпустит их в качестве бутлега? Уж лучше мы выпустим что-то сами, до того, как это сделает кто-то другой!»

После нескольких лет молчания Гизер снова появился на публике, на этот раз - с новым альбомом проекта «G/Z//R», который назывался «Ohmwork». Выпущенный 9 мая на лейб­ле «Mayan», этот диск был снова принят с энтузиазмом. На мой вопрос, что он думает о своем новом альбоме, Гизер вдох­новенно ответил: «Очень доволен. На сочинение материала ушла целая вечность, зато записались мы очень быстро.

Начали с клавиш и эффектов, но почти сразу же решили вы­брать другой подход. Кое-что я написал при помощи пианино, за которым уже много лет сочиняю музыку. Я прихожу в свою домашнюю студию, включаю запись и просто начинаю играть. Бывает, просиживаю там дни напролет. Потом по кусочкам подбираю подходящие аранжировки. Со стихами в этот раз я поступил просто: обрисовал Кларку [Брауну, вокалисту] об­щую идею, а потом он принес конкретные тексты».

Кларк Браун, чье пение на альбоме «Black Science» (гак, собственно, и весь альбом) в некотором роде оказалось в тени произошедшего в то же время воссоединения «Black Sabbath», теперь, по мнению Гизера, показал себя во всей красе: «„Plastic Planet" изначально задумывался как одно­разовый проект с Бертоном Беллом, потому что его основная группа - все же „Fear Factory"… это первый альбом, кото­рый я выпустил под своим именем, точнее, под именем сво­ей группы, и я совершенно не представлял, как его примут. А поскольку приняли его хорошо, я задумался о том, чтобы записать еще один альбом. Но я хотел, чтобы он звучал по-особенному. Многие восприняли „Plastic Planet" как альбом „Fear Factory", потому что они тогда не знали о „G/Z/R". Вот поэтому - чтобы найти для „G/Z/R" особенный звук - я и решил нанять постоянного вокалиста. Я провел много про­слушиваний и выбрал Кларка».

Гизер всегда любил работать быстро, вот и в этот рaз, по его словам, процесс записи занял считанные дни: «Альбомы, выпущенные под названием „G/Z/R", были записаны за десять-двенадцать дней. У всех музыкантов были и другие дела, поэтому приходилось укладываться в жесткие сроки. К тому же я все равно предпочитаю работать быстро - когда человек понимает, что ему нужно взять и сделать все прямо сейчас, он сильнее концентрируется на работе. А если зна­ешь, что у тебя в запасе еще полтора месяца, а то и больше, сразу начинаешь расслабляться - некоторые до последнего только и делают, что зависают в пабах. Итак, мы приступаем к работе и быстро делаем то, ради чего собрались, не отвле­каясь на пустяки. Сейчас мне об этом даже не приходится думать. Мы делаем то, что подходит группе… в первую оче­редь то, что нравится нам… На самом деле я не могу сорев­новаться с молодыми группами, да и не хочу. Мне просто нравится делать что взбредет в голову».

Все это звучало вполне жизнерадостно, - кстати, в этот раз Гизер решил отказаться от разных жутких тем, добавив, что его вдохновлял «просто мир, в котором мы живем. Депрес­сия, война в Ираке, то, что нами управляет кучка жадных до денег идиотов. Я не хочу писать о том, что меня сейчас не волнует».

В сравнении с «Black Science», который получился более мягким, чем его предшественник «Plastic Planet», «Ohmwork», по словам музыканта, оказался очень похожим на дебютник: «По ощущениям, он [„Ohmwork"] стал продолжением „Planet", тогдашняя ярость снова вернулась… [песня „Dogs Of Whore"] про Джорджа Буша [и] остальных безумных милитаристов… Я не могу поверить, что он всерьез собирается пойти на них войной. Ему нужно было решить все дипломатическим путем… или послать кого-то убить [персонально Саддама Хусейна]. Зачем было убивать сотни тысяч невинных и тыся­чи молодых американских солдат… Единственная причина войны - нефть, которая нужна его компаниям… а закончит­ся все вторым Вьетнамом. Война будет тянуться бесконечно, а в итоге мир станет лишь еще более паршивым местом, со всеми этими террористами-психопатами».

Гизер рассказал, что после турне «Sabbath» и «Ozzfest» он вполне может заняться «G/Z/R». Музыканты нового состава («это я сам, гитарист Педро Хоузе, вокалист Кларк Браун, ко­торый пел на альбоме „Black Science", и Чед Смит из Сент-Луиса. Не тот Чед Смит, который из „Chili Peppers"…») были полны энтузиазма, и в долгосрочной перспективе «G/Z/R» грозила стать для Гизера вторым полноценным проектом, на­равне с «Sabbath»:

«Сразу после окончания работы над аль­бомом подоспел „Ozzfest". В этот момент я уже вовсю работал над собственным турне. Я бы хотел отправиться со своей группой на гастроли сразу после окончания „Ozzfest"… Для меня все это стало большой неожиданностью, поскольку мы уже участвовали в фестивале в прошлом году и я не знал, планирует ли Оззи выступать в этот раз сам или нет. Когда Шэрон позвонила с вопросом, не хочу ли я поучаствовать, она застала меня врасплох… Я делаю то, что делаю, ради развлечения. Уж точно не ради денег, потому что так их не заработать. Мне просто нравится, что я могу снова занимать­ся музыкой… Все свои деньги я зарабатываю в „Sabbath", она позволяет мне ни о чем не беспокоиться и заниматься „G/Z/R"».

Альбом Гизера стал не единственным релизом лета 2005 года, имеющим отношение к «Sabbath». Седьмого июля вышел «Sleeping In The Nothing» - первый альбом Келли Осборн, который она записала в сотрудничестве с лейблом «Sanc­tuary». Больше того, в следующем месяце Тони Айомми вы­пустил еще один диск своего совместного проекта с Гленном Хьюзом, который назывался «Fused». Как и на «The DEP Sessions», здесь можно было услышать потрясающий коктейль из типичных риффов Айомми, которые в свое время сделали имя «Sabbath», и высокого вокала Хьюза, интерес к которому в последние годы был особенно силен, во многом благодаря громким дуэтам (например, с группой «Red Hot Chili Peppers»). Вот что сказал по этому поводу гитарист: «Чуть больше ме­сяца назад Гленн приехал в Англию, и мы с ним начали репе­тировать. Было очень весело, а кроме того, нам удалось со­чинить несколько отличных песен. Примерно через неделю Гленн вернется, и мы продолжим сочинять, а потом отправим­ся в студию и все это запишем… Мы очень довольны тем, как продвигается создание нового материала. Гленн полон энту­зиазма, он даже активнее, чем в прошлый раз. Я пытаюсь хоть немного его попридержать, а то он может увлечься и про­сидеть в студии всю ночь».

Накануне начала турне «Black Sabbath» Айомми, казалось, был полностью доволен тем, чем занималась его основная группа, но в интервью журналу «Revolver» он сказал, что в возвращении к составу времен Оззи есть один минус: «Един­ственный нюанс, который мне не нравится в воссоединении „Sabbath", - мы, по сути, отказались от всего того, что созда­ли после ухода Оззи. Первые десять лет были просто супер, но мне кажется, что и потом нам удалось записать много действительно хорошей музыки». Нужно отдать ему должное: даже если признать, что годы с Оззи были лучшими в истории группы, в словах Айомми есть толика истины.

Вспоминая долгую и непростую историю «Sabbath», а так­же множество ее участников, Айомми сказал: «Я никогда не покидал группу, это остальные уходили - кое-кто так даже дважды! Мне принадлежит название. Но дело даже не в этом, а в том, что я верю в то, что делаю, - и всегда верил. Я отдал группе всю свою жизнь: браки… да практически все ради группы шло побоку. Я верю в наше дело, поэтому считаю, что все правильно… Я всегда хотел играть в группе, причем хо­тел, чтобы и другие участники вносили свой вклад. Мне ка­жется, что, когда ты один, музыка постепенно теряет свою новизну. Мне нравится всеобщая вовлеченность. Это для меня самое сложное, потому что на самом деле сохранить кого-то в группе очень сложно - если что-нибудь идет не так, приходится менять музыкантов. Хотя я всегда стараюсь сохранить с такими людьми дружеские отношения… Я меч­таю создать самую лучшую группу - такую, участники которой ощущают себя командой и работают как единое целое. Хочется работать с теми, кто похож на тебя, кто верит в то же, во что веришь и ты. Частенько этого бывает сложно добиться, потому что они не понимают, в чем смысл, не говоря уже о вере в общее дело. Им кажется, что они пришли просто петь… В конце концов, для них все это - лишь способ заработать денег. Я же считаю, что главное - вера».

Итак, «Sabbath» снова отправилась в путь, сразу влив­шись в европейский круговорот фестивалей - конечно же, в качестве хедлайнера. Теперь за фестивалями стояла на­сквозь коммерческая индустрия, в которой было принято договариваться с основными группами за два-три года. За стартовым концертом в культурном центре Эйлсбери - го­родка в графстве Букингемшир - последовал грандиозный фестиваль «Download» в Донингтоне, там, где многие годы базировался фестиваль «Monsters Of Rock». Помимо основ­ной сцены было организовано целых две дополнительных (сцена «Napster» и сцена «Snickers»), причем все три начали работу уже в 11 утра. Помимо «Sabbath» на основной сцене выступили самые сливки рока и металла, среди которых были «Velvet Revolver», «HIM», «Anthrax», «Alter Bridge» и многие другие. В то же время на других сценах свои таланты демон­стрировали еще 25 относительно молодых групп, таких как «In Flames», «Chimaira», «Lamb Of God», «Meshuggah», «Helmet» и «Panic Cell».

Перед началом фестиваля «Download» Оззи решил вспом­нить о прежних фестивалях, проводившихся в Донингтоне: «У всех бывают хорошие выступления… У каждого случаются и неудачи. Я не пытаюсь вытеснить кого-то с гребаной сцены. Мне это не интересно. Моя цель - просто устроить этим де­тишкам лучшее, мать его, шоу, которое они когда-либо видели. Я сам - из старичков, и вот что я скажу: в те времена никто этим не заморачивался. Тогда было до черта отморозков, которые стояли на сцене словно истуканы, со своими гитарами, усилками и бухлом. Но я могу смело сказать - я никогда та­ким не был, потому что вот они - эти дети, которые работают на бензоколонках, в пиццериях и где они там еще, мать их, работают, и всё для того, чтобы купить билет на мой концерт. И если я увижу какого-нибудь урода, который это не ценит, ему крепко не поздоровится».

В Донингтоне фестивали устраивали с давних пор. Однаж­ды - точнее, в 1998 году (тогда среди участников были «Kiss», Дэвид Ли Рот, «Megadeth», новички «Guns N'Roses» и «Helloween», а возглавляла шоу «Iron Maiden») - история донингтонского шоу даже омрачилась кровью: двое фанатов погибли в давке у самой сцены. С тех пор организаторы каж­дый раз устанавливали широкий барьер, отделявший сцену от толпы. Оззи это не нравилось, по его мнению, это обезличи­вало шоу: «Донингтон каждый раз пробуждает во мне вос­поминания о старых добрых временах „Monsters Of Rock". Все, что я помню, - это идиотский барьер, установленный перед сценой. Казалось, что зрители находятся не здесь, а в чертовом Ковентри. Если погода ясная, то лучше Донингтона места для фестиваля не найти, но [в прошлый раз] шел дождь, было отвратительно, да еще этот барьер… Я понимаю, когда-то тут погибли люди, но это не повод превращать один из лучших фестивалей мира в фарс! Мне нужно видеть людей! А вместо этого я пел в кромешной тьме, непонятно для кого. Я о том, что в прошлый раз я вообще не видел публику!»

Когда приходится выступать перед такой массой людей, в дело, по мнению Оззи, вступает психология: «Это касается любого крупного шоу. Очень сложно войти в контакт с публи­кой, если ты ее не видишь. Сначала меня все это бесило, по­том я решил просто плыть по течению, и все пришло в норму. Погода в прошлый раз была хуже некуда, и я молю Бога, что­бы в этот раз день выдался безоблачным».

За этим фестивалем последовали и другие, например «Fields Of Rock Festival», прошедший в голландском Неймегене (этот фестиваль получился еще более масштабным, чем «Download»; например, хедлайнеров было двое - «Sabbath» и «Rammstein»). В промежутках между ними группа давала обычные концерты при поддержке «Soulfly» и «Black Label Society». Кроме того, несколько раз «Sabbath», как это при­нято в Европе, выступила на одной сцене с неметаллически­ми группами и музыкантами, вроде «Garbage», Моби, «Sonic Youth» и «British Sea Power».

Пожалуй, самым странным из всех получилось датское шоу «Roskilde», где кроме Оззи со товарищи засветились «Duran Duran», «Foo Fighters», «Green Day», Снуп Догг, Брайан Уилсон, «Chic», Карл Кокс, Джон Дигвид, Арманд Ван Хелден, «Junior Senior», «Femi Kuti & Positive Force», «Royksopp», «The Tears» и «Ali Farka Toure». В результате получилось не шоу, а какая-то гремучая смесь хауса, серфа, панка, диско и даже нового романтизма. Но все это ушло в тень, когда стартовал новый «Ozzfest». Единственным минусом этого праздника жизни было то, что «Sabbath» начиная с 1997 года все время играла одну и ту же программу. В интервью изданию «MetalSludge» Гизер сказал: «Все претензии - к мистеру Осборну. Мы по­стоянно пытаемся убедить его хоть немного поменять про­грамму, спеть что-то другое, но, кажется, из этой битвы нам не выйти победителями!»

На этот раз состав участников «Ozzfest» был самым эф­фектным за всю историю фестиваля. Для поклонников бри­танского металла было приготовлено особое угощение в виде выступавшей прямо перед хедлайнерами группы «Iron Mai­den» - самой зрелищной команды в мире. Увидеть в один день две живые легенды одновременно - многие посетите­ли фестиваля не могли о таком даже мечтать: шоу обещало быть великолепным. Итак, фестивалю был дан зеленый свет. Начав свой путь в Бостоне, участники «Ozzfest» около месяца (с 15 июля по 20 августа) колесили по всей Америке. На двух сценах фе­стиваля, как обычно, играли лучшие из лучших - среди участ­ников в этот раз засветились «Shadows Fall», «In Flames», «Killswitch Engage», «Mastodon», «The Haunted», «Arch Enemy» и «Soilwork». Пару раз вокалист «Iron Maiden» Брюс Дикинсон выразил свое недовольство ходом фестиваля, обронив со сцены пару нелестных комментариев насчет Оззи. Из-за болезни последнего «Sabbath» пришлось пропустить несколь­ко шоу в середине августа - но была ли здесь какая-то связь со словами Дикинсона, не мог сказать никто.

Главный скандал разразился 20 августа, на концерте в калифорнийском городе Девор. Согласно договору, это шоу было последним, в котором принимала участие «Maiden». Толпа забросала музыкантов яйцами и прочим хламом, к тому же постоянно отключалось электричество, из-за чего группа никак не могла спокойно завершить программу. Больше того, свидетели рассказывают, что все выступление «Iron Maiden» кто-то через громкоговоритель скандировал: «Оззи, Оззи». После этого на сцену вышла Шэрон и, обратившись к толпе, назвала Дикинсона «членом».

Вопрос о том, кто стоял за всеми этими беспорядками, разрешился сам собой, когда Шэрон призналась, что отклю­чение электричества было на ее совести, однако к забрасы­ванию музыкантов яйцами она, по ее словам, отношения не имела. Вот выдержка из ее обращения: «Двадцать вечеров подряд нам пришлось слушать бесконечные нападки Дикинсона: „Когда мы вернемся в Америку, мы будем вы­ступать с нормальным оборудованием", „Уж мы-то не будем каждый раз играть одно и то же старье (как «Sabbath»)", „(В отличие от Оззи) нам не нужен телетекст" и „Нам (в от­личие от Оззи) не нужны реалити-шоу, чтобы сохранять популярность"… Интересно, Дикинсон и вправду наивно по­лагал, что я позволю ему раз за разом метать со сцены дерь­мо в кого-то из моей семьи? Я думаю, он просто не понимает, с кем имеет дело». Под обращением она поставила подпись: «Настоящая Железная Дева»1.

Разгорелся грандиозный скандал: менеджер «Maiden» Род Смоллвуд клялся, что «в жизни не видел более отвратитель­ного и непрофессионального поведения», а представители обеих сторон по нескольку раз в день публиковали новые утверждения.

Конечно, вся эта публичность шла Шэрон только на поль­зу: ее лицо постоянно мелькало в прессе, а популярность рос­ла с каждым днем. Более того, вскоре она обещала вырасти еще больше: следующие четыре месяца Шэрон провела, сни­маясь в шоу «The X-Factor 2», которое затем шло на экранах британских телевизоров с августа по декабрь. Программа была так популярна, что даже завоевала награду «British Comedy Awards» как лучшее комедийное шоу, хотя, в общем-то, изначально она задумывалась не как комедия…

Несмотря на все это, складывалось ощущение, что публи­ка никак не могла насытиться Шэрон. В октябре британцы с лихвой доказали свою приверженность супруге Оззи, когда в издательстве «Time Warner Books» (выпустившем отличные биографии Джина Симмонса из «Kiss» и других артистов) вы­шла ее биография, «Экстрим». В одной только Британии было продано более 600 000 копий этой книги, включая вышедшее через полгода издание в мягкой обложке. Пожалуй, этот факт можно считать лишним доказательством того, сколь яркой была ее жизнь. Если рассматривать всю биографию Шэрон целиком - юность, проведенную в семье Арденов, годы с «Оззи-алкашом», годы с «Оззи-трезвенником» плюс самый поздний период - время успеха «Ozzfest» и шоу Осборнов на «MTV», - то можно утверждать, что по количеству ярких событий Шэрон переплюнула даже своего мужа.

Тем временем Оззи успел поучаствовать в одном проекте независимого телевидения, который принес ему неплохой заработок, хоть и не особенно прибавил популярности. Вместе с Клиффом Ричардом, Шарлоттой Черч и Ширли Бесси Оззи принял участие в ежегодном Королевском эстрадном шоу (кстати, случилось это через два года после того, как он впервые выступил перед королевой на юбилейной годов­щине ее восшествия на престол). В интервью изданию «The Scotsman» он заметил: «Она посмотрела на меня и сказала: „О, так вот что теперь называется эстрадой!" Я могу сказать, что у нее прекрасная кожа. Мне кажется, королева все еще очень неплохо выглядит… Знаете что? Я встречался с ней вот уже два раза, но совершенно не помню, что я ей говорил. Я помню телефонный номер матери моей первой жены, ьо не смогу вспомнить, что сказал десять минут назад».

По поводу слухов, что Оззи недоволен успехом жены, он только засмеялся: «У нее своя жизнь и своя карьера. После того как она прошла семимесячный курс химиотерапии и пару раз была на волоске от смерти, я просто счастлив, что она может и хочет развлекаться. В одной газете написали: „Оззи ужасно завидует успеху жены". Да у меня и собственного успеха хватает, на кой мне еще больше? Я искренне счастлив и благодарен Господу, что она не умерла… Все это ей на­столько в новинку, что она даже неожиданно перестала раз­давать автографы».

Он признался, что не читал автобиографию жены, потому что «это меня бесит. В жизни я совершил несколько хороших и плохих поступков, но все это произошло не за один день. А если прочитать книгу, покажется, что я - Чарльз Мэнсон… Да у меня и так имидж одноклеточного чудика, который откусывает головы летучим мышам, ссыт на мемориал Аламо и успел перепробовать всю наркоту в мире.

Я надеюсь, что, посмотрев „Семейку Осборнов", люди поняли, что я обычный человек, что я не ем летучих мышей на завтрак… Да, я часто переходил границы, но, если бы я отказался от всех тех пре­красных и ужасных вещей, которые мне пришлось пережить, меня бы здесь сейчас не было. Я часто думаю о том, что мою жизнь нельзя так запросто описать в книжке. Это попросту невозможно. Честно говоря, все плохое, что со мной проис­ходило, напрямую имеет отношение к алкоголю и наркоти­кам. Если бы я был трезвенником, то никогда бы не стал мочиться на Аламо в девять утра, да еще и нарядившись в вечернее платье».

На этом Оззи не остановился, продолжив погружение в дебри самоанализа: «Я не могу сказать, что горжусь всем, что натворил в жизни. Я не горжусь своей необразованностью. Не горжусь дислексией. Не горжусь тем, что был алкоголи­ком и наркоманом. Не вижу повода для гордости в той исто­рии с откусыванием головы летучей мыши. Ни капли не гор­жусь своей рассеянностью. Но я обычный человек. Быть Оззи Осборном - не самая плохая вещь на свете. В конце концов, все могло быть гораздо хуже - я мог бы родиться Стингом».

И все это говорит человек, которому в молодости сопут­ствовала невероятная удача. Вспомнив детство, певец сказал: «Когда я был еще школьником, на самом деле я толком и не учился. У меня был синдром дефицита внимания и дислексия; кстати, та же проблема - и у моих детей. Когда я смотрел на доску, все, что там было написано, казалось мне китайской грамотой. Я очень этого стеснялся. Чтобы сойти за своего, мне приходилось много петь и прикалываться. Потом я бро­сил школу и начал работать. Начал учиться на сантехника, но быстро понял, что сантехники в Англии работают только зи­мой, когда прорывает трубы. А я ненавижу холод, так что все это долго не продлилось… В группу я устроился просто так, ради развлечения. Так или иначе, мы выпустили первую пла­стинку, и больше я назад не оглядывался… Когда я впервые услышал „Beatles", это перевернуло всю мою жизнь. Эта груп­па сразу меня покорила - я понял, что это моя музыка. Как и все дети, я был настоящим фанатиком - безумные мечты о том, чтобы Пол Маккартни женился на моей сестре, и все такое. Именно тогда я заинтересовался музыкой и впервые в жизни попал на концерт».

В ноябре, на волне популярности коллекции «Prince Of Darkness», Оззи выпустил еще один альбом кавер-версий, названный «Under Cover». В качестве продюсера он нанял Марка Хадсона, который участвовал в шоу «Фактор Икс» в качестве педагога по вокалу. Таким образом в очередной раз его карьера пересеклась с карьерой жены.

Большая часть критиков встретила альбом без энтузиаз­ма - впрочем, 99 процентов альбомов кавер-версий ожида­ет такая же судьба, хотя музыканты все равно продолжают их выпускать. Многие отметили, что последний полноценный альбом музыкант выпустил уже целых четыре года назад, хотя с тех пор на поклонников обрушился целый сонм переизда­ний, бокс-сетов, живых альбомов и прочих проектов, имеющих отношение к Оззи и «Sabbath». Тем не менее слова критиков нисколько не тронули музыканта, у которого было полно идей. Только что закончился показ четвертого, и последнего, сезона «Семейки Осборнов» и в планах у певца было продолжение работы над немыслимым мюзиклом о Распутине. Окончание съемок Оззи прокомментировал с грустью, зато с удовольстви­ем рассказал о том, как продвигается работа с мюзиклом: «Ребята в Голливуде очень любят показывать отрепетирован­ное действие, выдавая его за реальность. В нашем [телешоу] реальность была настоящей. Оно было вроде зеркала, отра­жавшего все наши стороны - и плохие, и хорошие… Ощущения такие, будто повзрослевшему ребенку настала пора уходить из дома. Я буду скучать по нему. Забавно: нас ругали, когда мы его делали, и ругают сейчас, когда мы перестали. […] Мне кажется, мы с ним [Распутиным] очень похожи. Он жил как настоящий рок-музыкант, только без гитары. Текст и му­зыка уже написаны, множество людей заинтересовано в уча­стии, так что теперь в дело вступили моя жена и менедже­ры - они должны наилучшим образом все организовать. Сейчас мы ищем продюсера - это должен быть мастер выс­шего класса, а не какой-нибудь тупица».

На момент написания настоящей книги Оззи, Келли Осборн, Тони Айомми, Гизер Батлер, Билл Уорд и «Black Sabbath» боль­ше ничего не выпустили. Но это совсем не значит, что наша история закончена… (Автор совершенно прав - в мае 2007 года дискография Оззи Осборна пополнилась альбомом «Black Rain». Кроме того, музыкант официально объявил о начале работы над новым диском, который дол­жен выйти в конце 2008 - начале 2009 года.)

Если оценивать состояние дел на 2006 год, кажется, что исто­рия Оззи и «Black Sabbath» снова находится в стадии затишья. В долгих отношениях музыкантов наметилась какая-то неуве­ренность, а почтенный возраст явно оказал влияние на не­которых персонажей и кое-какие события.

В январе поклонники хеви-метала - в частности, фана­ты новой волны гитаристов-«запильщиков» - замерли в ошеломлении, и было от чего: Оззи объявил, что ищет нового гитариста. Кажется, Закк Уайлд окончательно решил идти сво­ей дорогой. Офисы Осборна были завалены заявками от молодых ловких гитаристов, воображавших себя новыми Рэнди Роудсами, Джейками Ли или же Закками Уайлдами.

Однако пару недель спустя менеджеры Оззи опубликова­ли еще одно сообщение, гласившее: «Оззи хотел бы поблаго­дарить всех, кто потратил свое время и силы, предложив себя на должность нового гитариста. На момент, когда мы опубли­ковали наш призыв, Закк Уайлд однозначно собирался про­должать свой путь, сосредоточившись на „Black Label Society". К счастью, теперь Закк смог вернуться, перестроив свое распи­сание таким образом, чтобы иметь возможность и дальше работать с Оззи, как в студии, так и на концертах. Таким об­разом, мы прекращаем поиски нового музыканта. Мы при­носим свои искренние извинения всем тем, несомненно, та­лантливым музыкантам (а таких было большинство), в кого наше предложение вселило надежду. Мы от всей души же­лаем им удачи в любых будущих начинаниях».

В этот раз опасность вроде бы прошла стороной. Дальше - больше: бывший басист Оззи Руди Сарзо через журнал «Rock Eyez» предал огласке историю о том, как Шэрон Осборн пыталась помешать публикации его автобиографии: «Я написал книгу под названием „Выбитый из колеи" („Off The Rails"), которую тогдашний издатель „Cherry Lane" решил выпустить под расширенным названием: „Выбитый из колеи: Мои приключения в Стране Озз" („Off The Rails - My Adven­tures In The Land Of Ozz"). Я выбрал „Cherry Lane" не только из-за собственных хороших отношений с издателем Джоном Стиксом, но и потому, что Стикс дружил с Рэнди [Роудсом]. Джон был редактором журнала „Guitar World" и прекрасно знал Рэнди. Я был уверен, что в издательстве по-человечески подойдут к изданию моей книги. Но оказалось, что компания „Cherry Lane" также издавала ноты многих песен из диско­графии Оззи и Рэнди. Так вот, когда Шэрон узнала, что четыр­надцатого сентября книга выйдет в свет, она решила надавить на издательство, чтобы выход не просто перенесли, а и вовсе отменили. После длительных переговоров между юристами Осборнов и „Cherry Lane" дошло до того, что Шэрон написала мне отвратительное, хамское письмо, в котором выставила издательству ультиматум, что, если книга выйдет в свет, она разорвет контракт на издание нотных записей.

В результате мой договор был расторгнут… Сейчас у меня есть договорен­ность с другим издателем, так что книга, слава Богу, все же выйдет. Кроме того, со мной связался главный редактор „Guitar World" - они решили выпустить номер, целиком по­священный Рэнди, и ищут тех, кто его знал».

Почему же Шэрон не хотела, чтобы книга Руди вышла в свет? Если вы ее прочитаете, то все поймете сами.

Затем Оззи опять всех удивил, на этот раз - согласившись сняться в рекламе заменителя масла, которую показывали по британскому телевидению (слоган «Не верится, что это не масло!»). Владелец бренда - компания «Юнилевер» - потратил на ролик 7 миллионов фунтов. Сюжет рекламы такой: сам Оззи и пародист Джон Калшоу (тоже изображавший Оззи) бестолково шатаются по кухне, а в конце с видом дичай­шего изумления достают из холодильника маргарин (в альтер­нативном варианте - масло).

Бренд-менеджер Ноум Букалтер высказался по этому по­воду так: «Цель всех этих действий - сообщить потребителю об улучшениях, внесенных в продукт, а также подчеркнуть новую упаковку… Наш маргарин теперь настолько похож на масло по вкусу, что даже два Оззи не могут найти хоть какие-то отличия… Мы всегда гордились тем, что [наш продукт] - великолепно заменяет масло. Кому, как не лучшему пароди­сту - «заменителю» настоящих звезд - лучше всего подошла бы роль в этой рекламе? Дуэт Джона и Оззи продемонстриро­вал высший класс, а их совместное обаяние, безусловно, ока­жет нужное влияние на покупателей».

Многие фанаты задались вопросом, как же Оззи мог пасть так низко?

Но это было еще не все. В конце 2005-го - начале 2006-го наши герои попали-таки в Зал славы рок-н-ролла. Несколь­ко раз Оззи уже отвергал эту почетную награду, но теперь он решил, что она все же достойна его коллег по группе. Певец комментирует: «Вот ты на взлете, а потом катишься вниз, затем снова поднимаешься - и снова попадаешь в полосу неудач. Помнится, в одном из своих интервью я как-то ска­зал, что решать, кому попасть в Зал славы, должны не пред­ставители индустрии. Тогда я просто был не в настроении… „должны голосовать поклонники, люди"… как-то так я вро­де говорил. Честно говоря, я уже плохо помню».

Церемония состоялась 13 марта 2006 года в нью-йоркском отеле «Уолдорф - Астория». Честь пригласить «Black Sabbath» в элиту элит рок-музыки выпала не кому-нибудь, а группе «Metallica», самой продаваемой метал-группе в мире, во многом - преемникам легендарных первых металлистов. В начале церемонии «Metallica» исполнила перед сплошь состоящей из звезд аудиторией попурри из «Hole In The Sky» и «Iron Man». Ударник группы Ларе Ульрих - главный оратор «Metallica» - начал поздравительную речь с лукавых слов: «О, кcати, Шэрон, пожалуйста, давай обойдемся без тухлых яиц. Это моя лучшая куртка, ей-богу самая лучшая».

Он продолжил: «В любом случае, даже не знаю, сколько раз за последние двадцать лет здесь звучали слова: „Если бы не вы, нас бы тут не было". Ну что ж, и мы разок их скажем. Билл, Гизер, Оззи и Тони, если бы не вы, нас бы тут не было. Это очевидно - без „Black Sabbath" хард-рок и хеви-метал были бы совершенно не такими, какими мы их знаем сегодня. В общем, без „Black Sabbath" я мог бы все еще быть разносчиком пиццы - кроме шуток! Так что спасибо вам за то, что вы встретились, спасибо, что узнали друг друга, и огромное спасибо вам за вашу группу - благодаря вам на сегодня, на этот обычный вечер понедельника две тысячи шестого года, у меня назначено очень важное и нужное дело».

Затем Ларc выдал целое историческое эссе и рассказал о генеалогическом древе металла, завершив свою речь сло­вами: «Весь металл, включая представителей так называе­мых поджанров, ведет свою историю от одной отправной точки - от четверых подростков из Бирмингема, назвавших свою группу в честь итальянского фильма шестьдесят третьего года, главную роль в котором исполнил Борис Карлофф. Впоследствии эта четверка изменила хард-рок и породила ме­талл со всеми его поджанрами, достоинствами и недостатка­ми. Именно они заложили в основу металла все то, за что он с гордостью сражается вот уже много лет».

Затем Ульрих вспомнил невероятную историю, которая произошла в 1986 году, когда «Metallica» выступала на разо­греве в американском турне Оззи: «„Они что, издеваются?" Этот вопрос - „Они что, издеваются?" - не выходит у меня из головы. Представьте себе: восемьдесят шестой год. Нам очень повезло - мы получили столь желанное место группы поддержки в турне Оззи „Ultimate Sin". На прослушивании мы начали играть вариации на тему некоторых песен „Sab­bath" - „Symptom Of The Universe", „Fairies Wear Boots", „Sweet Leaf, может, и еще каких. И тут неожиданно звук нашей скром­ной попытки восславить музыку „Sabbath" достигает гримерки Оззи. Как мне сказали, его первой реакцией было: „Они что, издеваются?" Позже нам намекнули, что, если бы мы тог­да действительно „издевались", в наказание нас ожидало бы нечто под названием „бирмингемское рукопожатие" - что это такое, я тогда не знал, но смутно понимал, что это нечто ужасное. Так вот, Оззи, теперь я наконец-то могу лично отве­тить на твой вопрос. Нет, Оззи, мы даже не думали издеваться. Мы были просто четверкой сопливых пацанов, делавших свои первые шаги в высшей лиге [металла], и мы могли тогда лишь надеяться, что ты возьмешь нас с собой… На этом я хочу вы­разить вам, Билл, Гизер, Оззи и Тони, всю свою любовь, уваже­ние и благодарность. Спасибо».

Гитарист «Metallica» Джеймс Хэтфилд произнес короткую, но очень эмоциональную речь и даже чуть не прослезился, вспомнив себя ребенком, который уже в девять лет слушал в своей комнате пластинки «Black Sabbath»: «И сейчас с вами говорит тот самый мальчик девяти лет, который повзрослел и стал музыкантом (понимаю, что эти два слова - „взрослый" и „музыкант" - плохо сочетаются друг с другом). Я знаю, что без придуманного ими звучания, как правильно сказал мой друг Ларе, не было бы никакой „Metallica" - по крайней мере, той, в которой играет Джеймс Хэтфилд. Я не знаю ни одной группы, повлиявшей на музыку сильнее, чем эта. Она зара­зила своим чудесным влиянием не одно поколение музыкан­тов, и даже сегодня она продолжает вдохновлять на творче­ство ребят, играющих тяжелую музыку. Недаром этих музы­кантов называют отцами металла. Сбылась моя мечта - я (а особенно - тот девятилетний мальчик, что живет в глубине моей души) удостоен великой чести: сопровождать столь значимую группу на пути в Зал славы рок-н-ролла. Напоследок вспомню слова нашего бесстрашного Оззи Осборна - „Да­вайте зажигать, мать вашу!"».

Позднее, в интервью журналу «Rolling Stone», Хэтфилд признался: «Я думал: „О нет, только бы не зарыдать"… Пока у меня не появилась возможность рассказать публике обо всех этих эмоциях, я даже не подозревал, насколько они сильны. Все это лишний раз подтверждает, как много [для всех нас] значит„Sabbath"».

Несмотря на то что сама «Sabbath» не выступила (как обычно, о причинах этого сразу же поползли самые неверо­ятные слухи), музыканты очень тепло поблагодарили и орга­низаторов церемонии, и «Metallica» за оказанную им честь. О выступлении «Metallica» Оззи сказал, что «это было чертов­ски круто!» - и добавил: «Все, что я говорил раньше, было неправильно. В одном интервью я прочитал такие слова Билла: „Я бы не прочь попасть [в Зал славы], но уважаю решение Оззи". Тогда я подумал: „Какого черта, Оззи? Ты - еще не «Black Sabbath». Мы вчетвером - вот «Black Sabbath»". И стоит при­знать, что сейчас мне приятно быть здесь. Это событие - из тех, что останутся в памяти родных, когда я умру».

О высокой награде высказались все, кто только мог. Айомми, например, дал интервью изданию «Billboard»: «Честно говоря, все это меня очень тронуло. В смысле, любая награ­да вызывает определенные чувства, а уж награда вроде этой… Я считаю, что мы заслужили право туда попасть, по­тому что - не сочтите за самовосхваление - своим творчеством мы сделали чертовски много для развития музыки… Знаешь, с самого начала мы только и слышали: „Да вы ни­когда ничего не добьетесь, ваша музыка не станет популяр­ной, а сами вы долго не продержитесь" и все такое прочее. Тем не менее испытание временем мы прошли - группе уже тридцать восемь лет». Оззи добавил: «В самом начале существования „Black Sab­bath" никто не писал положительных отзывов на наши аль­бомы, и нам это даже нравилось - мы не хотели, чтобы нас любила гребаная пресса, потому что всегда стремились быть группой для простых людей. В семьдесят девятом, после ухо­да из группы, я думал: „Ну все, я снова стал, мать его, безра­ботным". А они продолжили без меня, и еще как - выпусти­ли два потрясающих альбома с Ронни Джеймсом Дио. А потом, когда я запустил „Ozzfest", ко мне потянулись люди, которые начали меня расхваливать. Сначала я отвечал им: „Да вы, на­верное, шутите!" и все в таком духе, но потом они начали рас­сказывать, как сильно на них повлияла „Sabbath", и, должен признаться, они меня убедили. Вклад Тони и его риффов дей­ствительно заслуживает самой лучшей оценки».

Айомми постарался объяснить, в чем, по его мнению, сила их музыки: «Все это изнутри, от чистого сердца. Нашу музы­ку способны оценить многие, потому что она не слишком технична, не нужно быть гением, чтобы ее исполнять. В ней много прямой и честной силы… риффы довольно простые, зато яркие, то же самое и с мелодиями».

На вопрос, кого он считает продолжателями дела «Sab­bath», Гизер ответил, что будущее металла, по его мнению, в надежных руках: «„Metallica". На самом деле сложно сказать, потому что все так быстро меняется. Все зависит оттого, что эти ребята будут делать дальше. „Черный альбом" - один из лучших, что я когда-либо слышал. Это классика. Такая му­зыка мне действительно по душе: тяжелая, но в то же время мелодичная. Это очень в духе „Sabbath". He слишком экс­тремальная - прослушав этот альбом, не станешь воскли­цать: „Ух ты, ни фига себе, что этот парень творит на басу?!", и не задумаешься, поет вокалист или его просто тошнит. Это мне нравится. У „Metallica" много хороших, сильных песен. Этого не хватает очень многим группам - вроде бы и риффы у них есть, но песни отчего-то не кажутся целостными. Мне нравится, когда в песне хорошо все - отличный рифф, хо­роший вокал, интересные слова. Назовите меня старомодным, но я уверен, что успешной песня будет только в этом случае. „Metallica" отлично продается по всему миру, и те, кто по­нимает в металле, знают, что многие люди хотят слушать имен­но такую музыку. Я вот считаю, что у этих ребят просто талант сочинять действительно хорошие песни… Сами музыканты „Metallica" признались, что на собственное творчество их вдох­новила „Black Sabbath". На самом деле. Ларе Ульрих - ударник „Metallica" - сказал, что в детстве даже ни разу не слышал „Led Zeppelin". Он вырос на пластинках „Black Sabbath".

Первой группой, о которой я прочитал в прессе, что мы вдохновили ее музыкантов, была „Iron Maiden". Первый кавер на „Sabbath" я услышал в исполнении „Anthrax". Было просто здорово слышать, как кто-то другой рубит „Sabbath Bloody Sabbath". Ближе всего к оригинальному звучанию „Sabbath", на мой взгляд, подобралась „Soundgarden". Даже манера пе­ния Криса Корнелла напоминает мне об Оззи, На самом деле такую музыку, как наша, пытаются играть очень многие - кто-то даже петь старается в той же манере. Но этих ребят я счи­таю действительно хорошими музыкантами. Они не похожи на клонов или тупых подражателей, им удалось передать уни­кальный дух музыки „Sabbath"… Здорово, что для кого-то мы значим также много, как для меня - Хендрикс или „Cream"… Здорово, что я заменил им всякие группы, которые промель­кнули на музыкальном небосводе в шестидесятые-семидесятые годы и исчезли в никуда… Мы продолжаем жить в музыке наших преемников».

Еще несколько загадок разрешилось 10 марта, когда Оззи и Шэрон пришли на шоу Говарда Стерна. Согласно веб-сайту этой программы, разговор начался неплохо: «Как только Оззи и Шэрон Осборны вошли в студию, Говард сразу же сделал комплимент внешности Шэрон. Она ответила, что недавно потратила двести тысяч долларов на пластические операции, среди которых, в частности, была процедура пересадки жира с живота на лицо (точнее, в область вокруг глаз). Шэрон так­же сообщила, что она ложится под нож пластического хирур­га с той же частотой, с которой обычно покупают новую ма­шину, - раз в три года».

Неплохо, не правда ли?

Дальше - больше: «Затем Говард сообщил, что всегда уважал Оззи за его верность Шэрон, даже в то время, когда она была не на пике физической формы. Оззи сказал, что влюбился в Шэрон, как только они познакомились, заметив при этом, что сексуальные отношения у них не так уж и ча­сты, поскольку у него не все в порядке с эрекцией. Музыкант добавил, что вероятной причиной этих проблем является его зависимость от антидепрессантов.

Поскольку Оззи в этот момент начал подготовку к оче­редному летнему турне в рамках фестиваля „Ozzfest", Говард спросил, правда ли, что он делает это из-за денег. Шэрон подчеркнула, что у них с Оззи все в порядке с финансами, добавив, что только ее автобиография, которая вышла в про­шлом году, принесла Осборнам десять миллионов долларов.

Поскольку она упомянула свою книгу, Говард спросил, явля­ется ли правдой одна из описанных там историй - та, где Шэрон обвиняет Оззи в том, что он как-то подмешал ей в пищу наркотики. Шэрон подтвердила, что это чистая прав­да, и рассказала эту историю в подробностях. Оказалось, что, когда они встречались, он посыпал марихуаной ее мясо. Однако Оззи возразил, что на самом деле это была кислота, и переложил ответственность за тот случай на двух своих приятелей».

Оставалось прояснить еще два вопроса. Во-первых - прошлогоднюю «проблему» с «Iron Maiden»: Шэрон расска­зала, что «лично попросила Брюса и его группу выступить на прошлогоднем „Ozzfest". По их договоренности „Iron Maiden" платили по сто восемьдесят пять тысяч долларов за шоу, но, несмотря на это, Брюс каждый вечер прямо со сцены поливал Оззи грязью. По словам Шэрон, причиной этих действий ста­ла банальная зависть. Она призналась, что действия Брюса заставили ее нанять две сотни „латиноамериканских дети­шек", часть которых работала в госпитале, где Шэрон вос­станавливалась после рака, чтобы они забросали вокалиста „Iron Maiden" яйцами во время финального концерта. Шэрон отметила, что все прошло как по маслу - из-за „скорлупы во рту" Брюсу пришлось провести немало неловких минут в по­пытках сохранить серьезность».

Ко всеобщему удивлению, Шэрон рассказала еще кое-что: оказывается, «семья потеряла все десять миллионов долла­ров, полученные за телешоу канала „MTV" „Семейка Осборнов". Шэрон объяснила, что сверхпопулярность шоу надоумила мно­гих людей подать в суд, утверждая, что именно им принад­лежит оригинальная идея программы. Осборнам пришлось себя защищать, и все их сбережения ушли на бесконечные судебные тяжбы».

Несмотря на все, что выяснилось в ходе передачи, репу­тация Шэрон не пострадала. Наоборот, британская организа­ция «Фрименс» наградила ее почетным званием «Звездной мамы года» (предпочтя Шэрон таким женщинам, как топ-модель Кэти «Джордан» Прайс, Кейт Мосс и герцогиня Корнуолльская), что является очевидным показателем признания. Шэрон расчувствовалась: «Я ужасно рада, что стала „Звездной мамой", и эту радость только усиливает тот факт, что голосо­вали за меня простые люди. Последние несколько лет дались мне очень нелегко, и я хочу подчеркнуть, что все это время британцы очень поддерживали меня и семью. Видимо, они понимают, что в душе я - старомодная англичанка».

Еще одной причиной того, что столь консервативная ком­пания, как «Фрименс» (продающая одежду и продукты по каталогам), выдвинула Шэрон в качестве претендента на свою награду, было избрание супруги Оззи новым лицом сети универмагов эконом-класса «Асда». Основным принципом этой сети было совмещение истинно английских (хоть ее вла­дельцем и был американский концерн «Уолмарт») традиций шоппинга с реалиями двадцать первого века. Целый год Шэрон активно мелькала на телевидении в рекламе магази­нов «Асда», закрепляя тем самым славу узнаваемой в Англии знаменитости.

Так получилось, что все внимание прессы в то время было сосредоточено не на Оззи, а именно на Шэрон, и этому спо­собствовал ряд обстоятельств. В 2005-м Шэрон получила роль в спектакле «Монологи вагины»; правда, вскоре ей при­шлось отказаться от этой роли - в тот момент врачи сооб­щили ее старшей дочери Эйми о подозрении на рак груди, и Осборнам стало не до спектаклей. Тем не менее, когда про­блема с Эйми разрешилась, Шэрон все же вступила на теат­ральные подмостки - в театре «Мэйфлауэр» в Саутгемптоне. Как-то раз ей чудом удалось избежать увечий - некто, под­жидавший ее у входа в театр, попытался вылить на нее чашку кипящего супа (правда, промахнулся). По словам одного из свидетелей, «она уже собиралась подойти к нему, когда охранник резко потянул ее назад. К счастью, она отнеслась к си­туации с юмором, и продолжила раздавать автографы».

Пока Шэрон - по профессии менеджер и телеведущая - развлекалась игрой в театре, а ее дочь-певица Келли начала карьеру телевизионной актрисы, ее вторая дочь, Эйми (по про­фессии журналист), решила попробовать себя в роли певи­цы. На самом деле все Осборны по природе своей многоста­ночники, о чем еще раз напомнила одна компания, пожелавшая купить у Шэрон права на экранизацию ее книги «Экстрим». Однако та ответила довольно жестко: «Написать книгу было непросто. И я чувствую, что ее вполне достаточно».

Но давайте все же вернемся к рок-н-роллу. Примерно в это же время был назван состав участников «Ozzfest-2006», который должен был стартовать 29 июня. В отличие от предыдущих фестивалей, в этом году Оззи решил принять участие только в десяти шоу: «Я бы хотел в ближайший год поболь­ше времени провести в студии и поменьше - на гастролях. Прямо скажем, сейчас я уже не так часто выступаю, как раньше, но нужно принимать вещи такими, какие они есть… Я уже не столь молод. Когда в разгаре турне я вдруг заболеваю, это ужасно злит, к тому же моей заднице уже осточертело, что в нее постоянно приходится колоть витамины».

Пока разговоры о том, насколько серьезным будет участие Оззи в «Ozzfest», были в самом разгаре, стало ясно, что он все еще нервничает по поводу живых выступлений. Означало ли это, что в тот судьбоносный день Оззи вбил последний гвоздь в крышку гроба своей концертной деятельности?

В конце концов, это был не первый раз, когда Оззи сокра­щал свое концертное расписание. Взять хотя бы 1992 год - тогда он вообще отказался от гастрольной деятельности. Правда, потом он все же признал, что это решение было не­осмотрительным: «Знаете, я - один из тех людей, которые в неудачный день легко могут кому-нибудь сказать: „Пошел к черту, отвали!" Я перестаю себя контролировать. В тот раз я заявил Шэрон: „Я слишком долго этим занимался. У меня не было даже возможности насладиться плодами своей работы. Я хочу с этим завязать".

Она сказала: „Окей!" Ну и вот, мы вы­пустили „No More Tears" и назначили дату прощального турне, которое прошло на ура. Я отошел от дел, приехал домой и неожиданно подумал: „А дальше-то что?" Я понял одну про­стую вещь: уходить надо куда-то. Я ведь ушел не с опостылев­шей работы, которую ненавидел всеми фибрами своей души, сгорая от нетерпения, когда же наконец выйду на пенсию. После окончания прощального турне я вернулся домой, и мне стало так скучно! Я просыпался, открывал холодильник, за­крывал его, садился, снова вставал, чтобы его открыть… Как-то Шэрон спросила: „Да что с тобой происходит?", и я при­знался ей, что мне ужасно скучно. Она рассердилась: „Ты меня с ума сведешь со своими метаниями. Нельзя уволиться, а потом разуволиться обратно!" Я из тех, кто в дороге ужасно стремит­ся домой, но по возвращении меня снова тянет в путь. Поэтому меня вечно бросает из крайности в крайность. Чтобы отойти от дел, нужно твердо знать, чем собираешься заниматься на пенсии, - если каждый день просто сидеть и смотреть в окно, то так и помереть недолго».

Отношения Оззи с гастролями всегда были очень противо­речивыми - и в этом нет ничего удивительного, принимая во внимание его ужасную физическую форму и все иску­шения, которые сопутствуют жизни в бесконечных турне. В 1991-м, когда его впервые посетила мысль о «выходе на пенсию», Оззи размышлял так: «Когда я на сцене, улыбка не сходит с моего лица: я ловлю кайф от каждой секунды. Будто каждый зритель в зале - один из участников моей группы и вместе мы создаем весь этот праздник. Нет ничего лучше этого ощущения. С этим чувством, этой магией, которая бук­вально рвется из меня на сцену, не сравнится ни одно удо­вольствие в мире - ни женщины, ни наркотики - ничто. Эмоции, которые я читаю на лицах людей, возбуждают меня лучше любого „экстази". Уж поверьте, если бы можно было математически рассчитать процесс, ведущий к этому ощу­щению, каждый стал бы рок-звездой… Когда осознаешь, что аудитория у тебя в руках, уж поверьте, это круче, чем все, что можно себе только представить. Зато уж если что-то идет не так, то все с точностью до наоборот - хуже просто быть не может. Если по какой-то причине у меня ничего не получается, я начинаю чувствовать себя просто отвратитель­но. Мне нравятся мои музыканты - не представляю, как у них получается играть со мной, потому что у меня нет чувства гребаного ритма. В свое время я видел „Aerosmith" и „Motley Сгuе", и могу сказать, что на их концертах тоже возникает это волшебство. Но, как часто происходит с разными людьми, в силу всту­пает их „я", и это „я" начинает указывать, что им делать. И если начинаешь прислушиваться, к тому, что оно тебе говорит, те­ряешь чувство реальности. Я занимаюсь музыкой уже двад­цать четыре года, но так и не смог избавиться от впечатления, что в конце меня ждет полное фиаско. Я все еще боюсь сцены. Незадолго до начала шоу меня охватывает жуткий мандраж. На днях я выступал в Лонг-Бич - так вот, я дошел до того, что позвонил [жене] и стал кричать: „Это будет полный провал! Я не выступал со времен концертов в России! Мне нужно к врачу, кажется, с горлом не все в порядке…" Таков уж я есть. Перед выходом на сцену веду себя как капризный ребенок. Зато когда начинаю выступать, неожиданно мне становится гораздо лучше. Причем без всего этого я, наверное, перестал бы быть самим собой. Я искренне восхищаюсь спортсменами. Представьте себе, что такой человек должен принять участие в чемпионате по теннису. А ведь это жуткий стресс! Борьба один на один с соперником! Мне, чтобы избавиться от при­ступа паники, который охватывает меня на сцене, нужно спеть минимум полторы песни».

Вернемся же к «Ozzfest» 2006 года. В этот раз было объ­явлено, что «Black Sabbath» не примет участия в фестивале. По словам Айомми, «в этот раз мы никак не могли выступить в рамках „Ozzfest", потому что делали это два года подряд и нуждались в перерыве. Да и Оззи не оченьто настроен вы­ступать там в этом году, так что считайте, что мы решили взять тайм-аут. Думаю, что в следующий раз мы не откажемся поучаствовать. Сейчас мы легко играем свою программу на слух. В то время как другим перед гастролями нужно прорепети­ровать материал, мы просто собираемся и выступаем».

Закрытие фестиваля было назначено на 13 августа, а в список участников основной сцены вошли Оззи (выбравший десять конкретных дат для своих выступлений), «System Of A Down», «Disturbed», «Hatebreed», «Lacuna Gail» и еще одна, неизвестная на момент написания книги, группа (На самом деле целых две - «Avenged Sevenfold» и «Dragon-Force»).

На второй сцене в этот раз собралась целая плеяда известных групп второго эшелона, включая «Black Label Society», «Bleeding Through», «Strapping Young Lad» и «The Red Chord».

Естественно, из-за того, что Оззи был вовлечен в турне лишь частично, поползли слухи о том, что «Ozzfest» уже не тот и что скоро празднику конец. Масла в огонь подливала пресса, опубликовавшая сообщение, что группа «Korn» от­ветила отказом на предложение поучаствовать в фестивале: как сообщил журналу «Launch» гитарист группы Джеймс «Манки» Шэффер, «мы получали приглашение принять уча­стие в „Ozzfest", но быстро ответили отказом, потому что собираемся делать свой фестиваль. Думаю, сейчас самый подходящий момент подумать о собственном будущем, а это выступление могло помешать нашим планам. В смысле, все это, конечно, круто, просто сейчас нам нужно заняться собой и своими поклонниками». Стоит отметить, что раньше, в 1998 году, «Коrn» уже провела очень успешное турне под названием «Family Values» («Фамильные ценности») при под­держке «Rammstein», «Limp Bizkit» и Айс Кьюба.

К числу первых намеков на то, что могучий «Ozzfest» мо­жет сойти с дистанции, уступив другим место лидера, можно отнести и последние рассуждения Оззи и Айомми о современ­ном металле. Гитарист размышляет: «Теперь все совсем не так, как раньше, - я говорю о тех временах, когда мы сами только начинали, а… мы - одни из пионеров этой музыки. Но с тех пор появилось огромное количество новых групп, и стоит признать, что многие из них просто великолепны. Кое-кто из наших соратников по „Ozzfest" очень и очень не­плох. Но честно говоря, назвать кого-нибудь [уровня „Sabbath"] я не могу… Их слишком много, но, думаю, будущее все расставит по местам, отделив достойных. Так всегда быва­ет. История циклична, каждый год загораются новые звезды. Но станет ли кто-нибудь из них долгожителем, я сказать ие могу.

Я не знаю, как это теперь происходит. Кажется, сейчас все развивается несколько быстрее, людям нравится то одно, то другое… Похоже, что сегодняшние группы только чудом смогут продержаться тридцать или там сорок лет». Оззи стойко защищает фестиваль: «„Ozzfest" - это что-то вроде безумного шапито, мать его. Это одна из тех вещей, которыми я по-настоящему горжусь. Этим чертовым детям реально больше негде играть, поэтому мы и дарим им воз­можность и место для выступлений… Именно „Ozzfest" стал стартовой площадкой для „System Of A Down" и целой кучи других команд. „Limp Bizkit", да этот чертов список можно продолжать до бесконечности. Даже „Korn" - и та взлетела на новый уровень».

По мнению Оззи, самой большой заслугой «Ozzfest» мож­но назвать побуждение молодых людей создавать собствен­ную музыку: «Мне нравится ощущение, что я несу этим детям факел, некий призыв взять в руки гитару или микрофон, со­брать группу и хорошенько повеселиться. Это здорово, хоть и изначально я к этому и не стремился. Ну, в смысле, я не к тому, что мне не нравится такое положение вещей. Наоборот, я считаю, что это круто. Я был бы идиотом, если бы сказал, что мне не по нраву зажигать других. В общем, я обожаю это чувство, просто, честно говоря, не знаю, что со всем этим делать».

Так что же с новым альбомом «Sabbath»? В конце концов, было бы просто стыдно, если бы эта невероятная группа за­кончила свою карьеру альбомом 1994 года «Forbidden».

Кстати, о «Forbidden». Недавно на заданный в чате фан-клуба «Sabbath» вопрос, почему же «Forbidden» все-таки получился таким слабым, Айомми ответил: «Я не в восторге от этого альбома. В качестве продюсера мы наняли Эрни Си, и это было не просто, потому что мне пришлось целиком от­дать запись ему на откуп, - за этим мы его и пригласили. Еще одной проблемой стало то, что в процессе создания диска мы ни разу не собирались вместе. Кози и Нил были связаны контрактом с другими людьми, так что сочинять, импровизи­ровать и отсеивать пригодные идеи пришлось мне. Тони Мартину и Джеффу Николсу. Кроме того, работа двигалась довольно быстро, и у нас толком не было времени на то, что­бы подумать, убедиться, что все песни подходят друг другу и что мы все сделали правильно… потому что у нас не было ударника. Кози был занят другими делами».

Однако многим начало казаться, что столь желанный но­вый альбом «Black Sabbath», похоже, никогда не появится на свет. Оззи: «Я обожаю ребят, мы славно повеселились и сно­ва стали друзьями. Но пришло время двигаться дальше. Я не хочу записывать еще один альбом „Sabbath" без уверенности, что он будет соответствовать уровню группы. Можно было бы выпустить что-то из той чепухи, которую мы придумали раньше, и я даже уверен, что она бы неплохо продавалась. Но зачем разрушать столь прекрасную легенду?»

Айомми в интервью журналу «Billboard» сказал следую­щее: «Мы несколько раз начинали разговор о новом альбо­ме, но сейчас я предпочитаю просто плыть по течению. Вообще, я был бы не против записать новый альбом, но это должна быть достойная работа, а не просто альбом ради альбома. Но пока мы еще даже близко не подошли к началу серьезной работы. На этом фронте сейчас затишье».

Забавно, что Томми, рассуждая об этом «затишье», похоже, совершенно забывает о том, что он, наряду с Оззи и Шэрон, является главной движущей силой группы. Кому, как не ему, делать в этом направлении какие-то шаги. С другой стороны, подобная нерешительность говорит об одном: возможно, Тони просто понял, что сделал все, что хотел. Его предыдущие вы­сказывания только подтверждают эту гипотезу: «Я не думаю, что меня ждут какие-то еще великие достижения. В смысле, в „Sabbath" я добился почти всего, о чем мечтал. Я сейчас не о деньгах - речь идет скорее о том, что я хотел совершить. Попадание в Зал славы стало для нас великой честью… По большому счету, больше мне не о чем особо мечтать. В данный момент я счастлив и вполне доволен своей жизнью и текущим состоянием дел».

Это не значит, что Айомми покинуло вдохновение. По его словам, «дома у меня полно пленок… целые ящики пленок с кучей риффов. Сам по себе рифф трудно запомнить - на пленках их записано по двести штук, - зато песня, в которой он звучит, может прочно засесть в голове. Ну, вы понимаете, о чем я, - кто упомнит, что это за рифф под номером двадцать пять на первой пленке? Как его описать? Это чертовски неудобно! Если бы кто-то придумал, как их сортировать, он бы меня очень выручил!»

Оззи добавил: «Все мы немного устали. Думаю, альбом либо появится, либо нет. В смысле, я, конечно, мог бы завтра двинуть с парнями в студию и выйти оттуда с альбомом, ко­торый сочинили именно мы - я. Тони Айомми, Билл Уорд и Гизер Батлер, но, если он не получится таким, как наши преж­ние работы, какой в нем будет, на хрен, смысл? Ведь на об­ложке будет написано: „Black Sabbath", а авторами музыки будут указаны Оззи, Тони, Гизер и Билл. Все это довольно слож­но, потому что теперь мы совсем другие люди. Каждый из нас долгое время шел своей дорогой, у всех у нас семьи, мы уже совсем не та четверка обозленных на весь мир парней. Я уверен, что мы способны записать альбом, но я не хотел бы его делать, если он будет не похож на то, что мы делали раньше. Мы пытались кое-что сочинить, и некоторые вещи получились очень даже неплохими…

В разных журналах я читал рассуждения типа: „Эй, парни, вам нужно избавиться от Оззи; с ним вы так и не соберетесь записать альбом". Да это просто какой-то бред. Если вам кажется, что, имея отличный готовый материал, я не стал бы записывать альбом с „ Black Sabbath", то вы явно под кайфом».

Обстановка вокруг «Sabbath» нагнеталась не только в свя­зи с новым альбомом, но и по поводу полного собрания ра­ритетов и классических работ группы. Айомми, номинально ответственный за всю дискографию, пожаловался на засилье различных бутлегов: «Мне передавали копии различных записей. Сам я не могу пойти в магазин, потому что меня тут же узнают и на вопрос: „А сколько у вас тут бутлегов «Sab­bath»?" - мне тут же ответят: „Да у нас их вообще нет!" Вот что мне во всем этом не нравится: ну пусть бы хоть один из этих бутлегов был хорошего качества, чтобы люди могли его купить и получить нормальный звук, а не то дерьмовое шипе­ние, что обычно можно слышать на этих пиратках… Мне нра­вится их слушать, вспоминать программу, которую мы испол­няли в то или иное время. Некоторые записи я храню уже долгие годы - в свое время я вообще старался получить запись каждого нашего шоу, - представьте себе тысячи, де­сятки тысяч кассет! Время от времени я их с удовольствием слушаю, вот только звук не радует».

Оззи рассказал «MTV», что, разбирая вещи, откопал целый архив записей «Sabbath»: «О, я кое-что нашел… Решил устро­ить уборку и выкинул тысяч пятьдесят всяких старых упако­вок от чизбургеров и прочего барахла. А под ним оказалась еще одна коробка, полная кассет. Я отнес их на восстанов­ление в одну лабораторию, прямо здесь, в Нью-Йорке. Просто удивительно, что сегодня могут сделать эти ребята! Они вос­становили все записи! Я не знаю, как это у них получилось, но вышло просто супер… Они все были в ужасном состоянии - совершенно спутанные. Я полдня потратил только на то, что­бы их распутать. Я понял, что они очень старые, потому что на коробке была надпись… в самом начале, когда мы толь­ко сменили название на „Black Sabbath", мы много экспери­ментировали с записью… ну там, всякие крутые штучки и прочее, - в конце концов, тогда мы были еще детьми. Ну так вот, открыл я эту коробку, а там все эти старые, покрытые пле­сенью пленки. И я подумал: „Опа! Что это?" Будто нашел Ноев ковчег или что-то типа того. Я обожаю эти записи. Мы все там такие - ну, не от мира сего, а я - больше всех. Так что теперь у меня есть куча забытых записей. Скажу больше - совсем недавно мы нашли еще одну коробку с какими-то кассетами. Я отнесу ее в лабораторию и посмотрю, что там. Думаю, что разные интервью или что-то вроде того».

Но, к сожалению, нет никакой возможности достоверно узнать, что с этими архивами будет дальше. Ведь непонятно даже, кто теперь будет ими заниматься.

Любопытно попытаться предсказать будущее каждого члена группы (даже если мы допустим, что «настоящей» «Black Sabbath» больше не существует, каждый из ее участ­ников все-таки занимается сольной карьерой). Скажем, Билл Уорд еще может удивить нас новыми работами. В интервью изданию «Shockwaves» он сказал: «Я чувствую себя гораздо более уверенно. Я ни в чем себя не сдерживаю - позволяю себе творить безо всяких ограничений. Взять стихи - я все время исследую новые темы: как и девятнадцать лет назад, я нахожусь в процессе самопознания. При этом я уже со­всем не тот, что тогда: вот уже девятнадцать лет я не пью, но чувствую, что духовно я вырос совсем чуть-чуть - как раз настолько, чтобы начать лучше себя понимать… Осуждать и критиковать легко… я был таким. Легко желать другому человеку зла, легко его осуждать. Очень легко, посмотрев на человека, сказать: „Ну что за урод! Как ему не стыдно?!" Все то, о чем я говорю, - негатив, который постепенно разру­шает душу и тело человека. Я знаю, что Генри Роллинз - большой фанат „Black Sabbath" и что он любит поговорить о своих взлетах и падениях. Если музыка, которую я сочиняю, каким-то образом может помочь людям, это меня только ра­дует. Если бы я сам судил о том, что я делаю… Вообще, конечно, не мне оценивать свои поступки. Мне пришлось прекратить это, потому что я чуть не съехал с катушек».

Как и многие алкоголики в завязке, Билл разделяет свою жизнь на два четких периода - пьянства и трезвости: «Мне приходилось глушить свою боль. А теперь я встречаю ее ли­цом к лицу. На самом деле не скажу, что живу совсем без проб­лем, - я просто в некотором роде напиваюсь. Я вроде как беспробудный трезвенник. Я не могу долго терпеть эту боль. То, что я чувствовал, находясь в „Sabbath", было для меня всей жизнью. Сейчас я не могу жить точно так же, как тогда. А те годы кое-что да значат: все эти песни вроде „War Pigs" стали событиями в мире музыки. Когда группа воссоединилась, я - уже будучи трезвенником - задал себе вопрос: „Как же ты, парень, сможешь снова играть все эти песни, если они воз­вращают тебя к той полной алкоголя жизни?" А через секунду я сам себе ответил: „Черт возьми, я - это я, что тогда, что сейчас". Все, что должен сделать каждый, - это прийти в гар­монию с самим собой, и, как только это произойдет, все про­блемы моментально решатся».

Биллу еще повезло: он сумел сохранить достаточно здо­ровья, чтобы помнить всю свою карьеру, - в отличие, напри­мер, от Оззи. Уорд: «Некоторые моменты я вспоминаю с осо­бой теплотой. Теперь, став гораздо старше, я часто огляды­ваюсь назад, в прошлое, с мыслью: „Боже мой, да ведь эти парни - просто замечательные". Как-то мы летели на само­лете из Техаса; я сидел, смотрел на облака и почему-то думал о Гизере. А потом я перевел взгляд на Тони и Оззи - ей-богу, они выглядели такими здоровыми и молодыми… Я даже слег­ка прослезился. Я плакал, потому что это зрелище было пре­красным. Все это может звучать несколько старомодно, но для меня это так… Похожие чувства я испытывал, когда пил, но тогда они были искаженными, ненастоящими, а теперь я не чувствовал никакой фальши. Алкоголь преувеличивает действительность, поэтому, когда мне было хорошо, мне было действительно хорошо - я мог смеяться часами напролет. Зато и неприятности усиливались стократ - уж если я был зол… Это была невероятная злость! Теперь в моменты радости я больше не смеюсь часами - иначе это бы закончилось очередным сердечным приступом!»

В 2005 году Билл на вопрос о своем здоровье ответил, что старается подходить к этой проблеме с умом и находится в хорошей форме: «Семь лет назад у меня были проблемы с сердцем, так что я стараюсь следить за собой. Я много гуляю, делаю разные упражнения, в общем - активно занимаюсь спортом». Он добавил: «Советы я, пожалуй, оставлю консуль­тантам, тем, кто в этом разбирается! Так получилось, что по жизни я много времени провожу с алкоголиками. Я стараюсь им помочь, и, помогая им, я помогаю себе. Если они хотят завязать, я их поддерживаю. Сам я долгое время участвовал в программе «Двенадцать шагов» (Техника психотерапевтических групп «Анонимные алкоголики»)

Так или иначе, я прошел через девять различных клиник, и это обычное дело. Но ре­ально помогли мне только в Стейтсайде. Сейчас я держусь уже двадцать два года. Да, и еще я прошел курс психотера­пии - став трезвенником, я понял, что, в сущности, очень мало знаю о себе и что хотел бы узнать больше. Правда, я пошел к психотерапевту не только по этой причине. Знаешь, я совсем не думаю о спиртном - мне не приходится прово­дить каждый день в борьбе с жаждой приложиться к бутылке, ничего подобного. Нет, я не бросаю курс реабилитации по­тому, что хочу жить нормальной жизнью, а под нормальной жизнью я прежде всего понимаю нормальные внутренние ощущения. Это не значит, что я хочу жить, как чертов мил­лионер, - речь вообще не идет о материальных ценностях. Я говорю о силе воли, о внутреннем стержне… Последние двадцать два года мне стало гораздо легче жить и занимать­ся музыкой. Пока я не решил вести трезвую жизнь, я даже не понимал, кто я на самом деле есть. Я все еще открываю в себе новые грани и стараюсь проникнуть в самую суть своей лич­ности. Я очень многому научился как барабанщик. Я заново открыл себя как музыканта и как отца. Каждый день мне кажется, что я только начинаю жить».

По его словам, Билл намерен довести свой альбом, «Beyond Aston», до ума: «Я все еще пытаюсь его завершить. Работать приходится постепенно, потому что я сам финансирую запись. У меня заключен контракт с одним лейблом, но дела у него сейчас идут неважно. Осталось закончить сведение не­скольких треков, и альбом будет практически готов. Я уже вы­пустил в свое время два альбома, и ситуация с выходом этого сводит меня с ума. Так или иначе, я должен его добить!»

Как и другие участники «Sabbath», Билл тоже хочет, чтобы группа записала новый альбом: «Насколько я знаю, Тони тоже мечтает о новом альбоме „Sabbath", и, опять же, насколько мне известно, все остальные были бы не против. Я стараюсь изо всех сил, чтобы придумать свои партии. Все мы пытаем­ся выкроить время, чтобы дописать песни. Несколько лет назад мы кое-что сочинили, но этот материал уже не актуа­лен и отправился в стол. С тех пор мы в основном гастро­лировали, но разговоры о новом материале так и не угасли.

Выяснилось, что все мы хотим его записать… Сам процесс работает по такой схеме: если Озз чувствует желание что-то сделать, нам сразу же звонит Шэрон или менеджер. Это как толчок, запускающий весь механизм. Если тебя интересует, готов ли я к работе, то без проблем отвечу: да, черт побери, я готов! Шэрон и Оззи вроде бы тоже готовы начать работу. Последнее, что мне сказала Шэрон - в прошлом сентябре, после окончания „Ozzfest", - было: „Нам нужно выбрать вре­мя и начать работу над новым альбомом". Мы собираемся его записать уже целую вечность. Я бы с удовольствием исполнил на сцене что-нибудь новенькое, крутое, крышесносящее! Время от времени мы все еще выступаем, и я не вижу причин, которые мешают нам сочинить что-то новое». Из всех участников группы Билл лучше всего разбира­ется в современном металле - во многом благодаря лос-анджелесскому интернет-радио шоу, в котором он участвует каждую неделю (у Айомми есть похожее шоу, которое на­зывается «Black Sunday», но его тематика в большей степе­ни касается классического рока).

Вот что мне сообщил Уорд: «Я думаю, что в современном экстремальном металле почти не осталось души - ее заменили энергия и техника. Возьмем три топовых группы, названия которых всплывают в голове в первую очередь, - „In Flames", „Shadows Fall", „Killswitch Engage": какая невероятная у них энергетика! Я потратил много времени, чтобы понять, откуда она идет, и обнаружил, что ее источник - басовые бочки. Эти ребята спокойно вы­бивают тридцать вторые! В те времена, когда я сам выбивал их в „Sabbath", такая скорость считалась почти невероятной. Но то, что вытворяют они… У них теперь есть специальные педали, совершенно не похожие на те, что использовались в музыке последние пятьдесят лет. Я несколько раз общался с этими барабанщиками и каждый раз задавал им один и тот же вопрос: „Как, черт возьми, вы это делаете?" Они чуть ли не танцуют на этих педалях. Причем некоторые из них весят ого-го! Джина Хоглана из „Strapping Young Lad" не назовешь стройным, но жжет он покруче многих, потому что буквально танцует вокруг ударной установки».

Билл продолжил: «Я тут, в Лос-Анджелесе, веду одно радиошоу, которое выходит раз в месяц. Там я ставлю „Grave", „In Flames", „Soilwork"… одной из моих самых любимых групп сейчас является „Mnemic", та, что заключила контракт с „Nuclear Blast". Вот это, мать ее, крутотень, я ее просто обо­жаю! Что-то вроде „Slipknot", только еще современнее. Кстати, „Slipknot" мне тоже очень нравится, я знаю оттуда пару чува­ков. Это одна из групп, с которых все это и началось. Если копнуть глубже, давайте взглянем на „Slayer" и „Metallica" - сразу станет понятно, кто стоял у истоков движения. Немного неловко себя чувствую, когда ставлю „Pantera", - теперь, когда умер Даймбэг. „Pantera" была отличной командой, как и некоторые другие проекты ее участников. Мне нравится новая музыка».

Гизер тоже сильно изменился с тех пор, как таранил го­ловой статуи и другие предметы искусства. Однако и ему не удалось избежать проблем. По его словам, основным испы­танием стала для него борьба с депрессией: «С тех пор как я узнал о своей проблеме, мы [в „Sabbath"] довольно часто о ней говорили. Кстати, о разговорах: именно они помогли Оззи и Биллу справиться с алкоголизмом: Билл стал кем-то вроде консультанта, и они с Оззи теперь еще ближе друг другу, чем раньше. Но я в этом не участвовал, поскольку мои проблемы были связаны не с алкоголем». Теперь, когда Батлер справил­ся с депрессией, он с новыми силами занялся сольной карье­рой.

Гизер рассказал мне, что за эти годы он серьезно вырос как музыкант: «С тех пор [как я начал играть] мои навыки однозначно улучшились. Иногда я слушаю свой первый аль­бом и размышляю: „Черт возьми, как же мне удалось сочи­нить эту музыку?" Я говорю не о технике, а скорее о том, как у меня получилось расставить ноты в таком порядке, пони­маешь? Сейчас, когда я смотрю на свой бас, то думаю, что достиг предела своих возможностей и ничему больше на­учиться просто не могу - не хватает таланта. Когда я думаю, что бы сыграть, то впадаю в какой-то ступор. Вот, например, приходит Тони и приносит рифф, а я сажусь и начинаю раз­мышлять: „Вот черт, что же мне под это сыграть?"

Это не зна­чит, что рифф плохой, просто у меня не проходит ощущение, что мне хватит таланта и музыкального чутья сделать его лучше. Если хочешь, гитарная партия - это что-то вроде авторской колонки в журнале - кому-то нравится, кому-то нет. Я долгое время „вел свою колонку", но она, как мне кажется, оказалась отстойной. Несколько раз у меня мелькала мысль: „Надо завязывать с творчеством, все, что я делаю, - хлам". Очень помогают разговоры с кем-нибудь вроде Тони. Все, что я могу сделать, - запихнуть сомнения поглубже и поверить в себя. В конце концов, только ты сам можешь вытащить себя из без­дны сомнений и неуверенности. Если кто-то говорит: „Ты не против сделать вот это?" - начинаешь думать: „Это непло­хо, но идея не моя, а чья-то чужая. Я все еще неудачник, мои идеи - дерьмо". Нужно дать себе время. Вот я, например, общаюсь с Тони, мы решаем переключиться на что-то другое, и у меня появляется передышка - время, чтобы все обдумать и вернуться с идеей, которая будет соответствовать моим прежним стандартам… Теперь я осознаю свои возможности, знаю, где их предел, и принимаю их такими, какие они есть. Долгое время я пытался освоить эту чертову манеру игры на басу большим пальцем. И стоило мне услышать, как кто-то действительно круто играет в этой манере, я сразу начинал переживать, что я никогда не смогу играть так же хорошо, как этот парень. А смысл? Эта техника даже не подходит к той музыке, что мы играем. Теперь я знаю предел своих возмож­ностей и довольствуюсь тем, на что способен. Я уже не стрем­люсь быть величайшим басистом на земле. Все, чего я хочу, - достойно выступать в составе своей группы… Я и без того всегда стараюсь придумать что-то необычное, а не просто бренчать „си-соль" всю песню. Всегда что-нибудь придумаю, чтобы музыка звучала интересно».

Кроме того, Гизер вовсе не чужд вдохновения - он сам говорит, что его регулярно посещают различные идеи: «Ко мне вдохновение всегда приходит после гастролей. Делаешь что-то каждый день, проникаешься определенными ритмами. Потом турне заканчивается, но остается ощущение, что пря­мо сейчас нужно выйти и сыграть. Поскольку концертов ни­каких нет, то идешь в студию и начинаешь сочинять. Только в эти моменты меня и посещает вдохновение. Единственное, что пробуждает во мне желание сочинять музыку, - живые выступления. Большинство своих вещей я сочинил сразу по­сле гастролей. Именно в этот момент я все еще на взводе от необходимости регулярно выступать, пальцы работают как надо, все еще живешь дорогой, живешь рок-н-роллом».

Когда дело доходит до написания музыки, Гизер предпо­читает работать по старой доброй методике «Sabbath»: «Когда мы только начинали сочинять, мы всегда собирались вместе. Так все и рождалось - Тони придумывал рифф, я добавлял басовую партию, Билл - ритм, а Оззи - текст или основной мотив. Песни можно услышать именно в том виде, в котором мы их сочиняли. Мы всегда сразу понимали, получится что-нибудь или нет, какой песне чего не хватает и что куда до­бавить. Совместная работа просто необходима, и в ней была вся суть. Если что-то не получалось, мы переходили к следу­ющей песне или меняли, например, вокал. Дио нравилось работать от риффа - он уходил домой и возвращался с уже готовой вокальной партией. А вот Оззи, наоборот, любит работать в реальном времени. Мы всегда знали заранее, на что это будет похоже, знали, что нужно поменять, чтобы все было как надо: „сейчас я напишу текст для этой песни, и она будет полностью готова"… Никогда не боялись следовать сво­им чувствам. Думаю, все это и помогало нам оставаться „Black Sabbath". Послушайте наши работы начиная с четвертого аль­бома: мы экспериментировали с соулом, на что решался дале­ко не каждый. При этом в той же песне могли звучать сочные бас и гитара, слегка разбавленные синтезатором, а следую­щим треком могла идти классическая баллада. Нам казалось, что, если мы не будем развиваться, стагнация убьет группу… Известность приносит уникальная музыка, хотя в то же время никто и никогда еще не писал стопроцентно уникальной музы­ки. Ее просто не существует».

О прошлом Гизер вспоминает не без гордости: «Все это здорово, ведь, когда мы начинали, люди нас не принимали всерьез, говорили, что мы никуда не годимся, что наша музыка не настоящая, в общем, опускали, как могли. Круто, что прошло уже столько лет, а мы не только не перестали играть, но и добились признания. Когда я вижу все эти группы, кото­рые называют нас идейными вдохновителями, то понимаю - мы все-таки сделали что-то важное… Когда мы начинали, мне было восемнадцать, и те, кому было двадцать пять, казались нам стариками. А поп-группы тогда существовали не больше нескольких лет, потому что через какое-то время всем каза­лось, что их участники слишком старые.

Мы выросли в то вре­мя, когда просто нельзя было быть старым. Как в одной песне „The Who": „Надеюсь, что умру раньше, чем стану стариком". Теперь же, наоборот, кажется, что старые группы звучат лучше, чем когда-либо раньше. В толпе зрителей сейчас можно уви­деть как подростков, так и старперов вроде меня.

Я думаю, что хуже всего было в восьмидесятые… Потому что тогда на сцене было какое-то засилье поп-групп, участ­ники которых отращивали длинные волосы и называли себя металлистами. Ну, там „Poison", „Warrant" и все в таком духе: эти жуткие баллады и прочий сопливый хлам. Насколько я знаю, все они просто исчезли, ушли в никуда. Вместе с тем было множество хороших групп вроде „Anthrax" и „Metallica", которые расставили все по местам… Если уж ты поешь в поп-группе, не называй себя металлистом. В музыке „Poison" и „Warrant" металла не больше, чем у „Backstreet Boys". Люди сразу это видели, поэтому о них больше ничего и не слышно».

Очевидно, что Гизер, как и Билл, несколько разочарован отсутствием в «Sabbath» какой-либо активности. «Чтобы сде­лать хоть что-то, требуется целая уйма времени! - сообщил он мне. - Мы все еще пытаемся работать по старинке, на пару с Тони: я на басу, а он на гитаре. Но как только мы собира­емся что-то записать, тут все сразу же упирается в Тони. Когда я приношу какой-нибудь рифф, меня никто не воспринимает всерьез. Реакция примерно такая: „Да ну, ты же не гитарист". Меня это бесит, потому что все это сильно мешает работать. Вот почему мне нравится мой сольный проект. Я просто не понимаю, в чем проблема: три года назад мы пытались при­думать песни для нового альбома, и я тогда сыграл парням все, что на тот момент сочинил. А в ответ услышал, что эти песни сочинил не Тони, поэтому мы их не будем использовать. Я жутко разозлился и сказал, что пусть тогда Тони с Оззи со­чиняют материал сами, а, когда песни будут готовы, я приду и сыграю свою партию. Я уже записал целую кучу музыки для собственного проекта, и точно понял одно: мне нравит­ся все делать быстро. А они, наоборот, любят, когда их никто не ограничивает во времени.

Тогда мы сочинили где-то песен восемь, из них две или три получились вполне пригодными для записи - но все они не идеальны. Материалы лежат у нас, но я не думаю, что это хоть как-то похоже на классические вещи „Sabbath". Кроме того, мне не кажется, что мы должны выпускать альбом просто ради того, чтобы что-то выпустить. Учитывая то, сколько лет уже прошло, все это должно соответствовать нашим старым пла­стинкам. Это должно быть что-то невероятное. Вот почему мне нравится записывать собственную музыку - никакого давления, не нужно делать расчет на то, чтобы продать мил­лион копий, чтобы музыка обязательно вписалась в радио­формат… Если мы все-таки его выпустим, будет очень круто, потому что у Тони в запасе осталась пара потрясающих риф­фов. Самое главное - им нужно собраться и найти время. Я тут недавно сыграл им рифф с моей новой песни „Aural Sects", но никакой реакции так и не дождался. Знаете, все это меня ужасно угнетает. Если бы у меня не было собствен­ной группы, я бы точно съехал с катушек.

Я бы хотел, чтобы Тони и Оззи собрались и вместе что-нибудь сочинили. Все, что для этого нужно, у них уже есть. Тони только что выпустил сольный альбом, и он все еще может придумывать отличные риффы - вся сложность только в том, чтобы собраться и начать работу. Нам сейчас непросто сесть вчетвером и отобрать хорошие риффы, просто потому, что у всех разные вкусы: рифф, который нравится мне, может прийтись не по душе, скажем, Оззи. Раньше мы делали так: собирались и просто начинали импровизировать, а потом вы­бирали риффы, которые нравились нам всем, и работали с ними. Так было с самого начала, даже до того, как мы назва­ли группу „Sabbath". Нам всем нравились песни, над которыми мы работали, - будь по-другому, это были бы уже не мы».

Тони, давно уже признанный мастер своего дела, при опи­сании своих достижений, как всегда, сдержан. Как-то он ска­зал, удачно выразив свое расслабленное отношение к сла­ве и богатству: «Я думаю, у каждого есть свой собственный стиль - я имею в виду конкретную манеру игры музыканта. Я с трудом могу представить себе человека, идеально копирующего чью-то другую манеру игры, потому что для этого ему все равно придется по-своему извлекать звук из соб­ственного инструмента. Каждый должен стараться развивать свое звучание и, уже отталкиваясь от него, сочинять музыку. Мы играем душой, наша музыка идет от сердца… Мне кажет­ся, что лучше и быть не может. Сейчас наша музыка рожда­ется сама собой. Все получается так, как нужно, вовремя и к месту. Я и раньше (даже в семидесятых, когда мы играли вме­сте с Оззи) придумывал риффы, которые никого не брали за душу, - слушатель мог подумать: „Ну, этот рифф вроде бы ничего" - и сразу же выкинуть его из головы. Кое-какие из этих риффов казались мне очень неплохими, при этом осталь­ные часто не въезжали в них с первого раза. Мне кажется, в то время уйма хорошего материала пропала только потому, что никто не оценил его с первого раза».

Даже производители музыкального оборудования об­ратили внимание на изменения в потребностях Айомми и Батлера: в восьмидесятые, когда «Sabbath» переживала не самые лучшие дни, они, наоборот, не спешили предлагать музыкантам свои лучшие инструменты и технику. Айомми: «Я использую эксклюзивные гитары „Gibson SG", которые ком­пания изготовила персонально для меня, - серия „ Iommi". У них по двадцать четыре лада на грифе, причем толщина каж­дого лада специально уменьшена. Кроме того, у „Gibson" есть очень неплохая модель „Epiphone" - она мне очень нравится, и обычно я использую ее на сцене. Больше всего меня в ней радует весьма невысокая цена. Еще эти ребята сделали мне на заказ совершенно шикарную „Les Paul", но „SG" мне нра­вится больше - она полегче, плюс я люблю деки с двойными округлыми «рогами». У меня полно гитар „Gibson", - честно говоря, даже не могу сказать, сколько их точно. Целая куча лежит в специальном хранилище, и еще штук тридцать дома.

Кстати, „Laney" сделала для меня специальный усилитель, который так и называется - „Iommi". Я его просто обожаю. Из педалей на сцене я использую только „квакушку" и эхо-педаль, дисторшн идет напрямую через усилок. Меня не очень смущает, что все звучит немного непохоже на классическое звучание „Sabbath", - я все равно играю как Тони Айомми. Раньше я использовал педаль, которая искажала гитарный звук перед тем, как он проходил через усилитель, так и по­лучался дисторшн. Я предлагал многим производителям сде­лать вместо нее специальную кнопку прямо на усилителе, но никто, конечно, и слушать меня не хотел. Все в один голос твердили, что усилитель должен давать чистый звук. А теперь такая штука есть в каждом усилке».

Касаясь текущего положения дел в «Sabbath», Айомми разделяет общие идеи музыкантов: «Я бы с радостью запи­сал новый альбом. Пару лет назад мы сочинили несколько песен, и мне они кажутся неплохими. Более того, даже Оззи был готов с ними работать - но все слишком заняты. Честно говоря, я не очень хотел бы брать инициативу на себя - это привлечет ко мне много лишнего внимания… Я и так тридцать пять лет жил, будто снимаясь в сериале „Семейка Осборнов". И потом, это же Оззи! Может, они там что-то и приукрасили, сделали немного жестче, но в целом в том шоу была очень верно показана вся наша жизнь - тотальный хаос!»

Несмотря на все сомнения в собственном мастерстве, Гизер - тоже очень уважаемый в индустрии басист. Список его оборудования впечатляет: «Я использую бас-гитары „Lakland" с усилителями „Ampeg SVT"… это можно понять, по­слушав мою музыку. Гитары сделаны на основе басов фирмы „Fender" - серий „Precision" и „Jazz". Звучат совсем как ста­рые „Fender" - я не очень люблю звук новых гитар этой фир­мы. У меня целая коллекция басов „Fender", поэтому я точно знаю, что мне нужно, - то старое звучание, как в шестидеся­тых. В нем есть необходимая острота. Раньше я всегда ис­пользовал „Precision" с таким широким грифом, но теперь я оценил и грифы басов серии „Jazz". На сцене я их постоянно меняю, потому что для разных песен мы по-разному настраи­ваем инструменты - где-то опускаем настройку на полтора тона, где-то - на один, иногда - на полтона. В зависимости от того, какая настройка мне нужна, я использую определен­ные инструменты».

Корме того, Батлер рассказал, что некоторые производи­тели изготовили оборудование специально под его нужды: «Мне нравятся бас-гитары „Spector", но эта контора обанкро­тилась, поэтому я больше не заказываю у них инструменты - перешел на „Vigier", где мне помогли подобрать именно то, что нужно. Когда „Fender" предложила мне использовать свой „Fender Precision", я им сразу сказал, что мне нужно, чтобы там было двадцать четыре лада. Эти кретины мне ответили: „Ну нет - бери что дают". А в „Vigier" просто спросили, что мне нужно, - я им объяснил, что это базовое требование, и попросил переделать специально для меня».

Можно с уверенностью говорить о том, что Айомми вы­пустит еще как минимум один альбом. Ему очень понравилась работа над первым сольником, который вышел в 2000 году. Как Айомми объяснил Диджею Джонсону в интервью для «Cosmik Debris», стиль звучания своего первого альбома он изобрел совершенно случайно: «Когда я только начал со­чинять для него материал, я придумал около двадцати песен, пытаясь нащупать стиль, в котором хотел бы выдержать весь альбом, - все эти песни были совершенно разными. В итоге я [плюнул на это и] снова вернулся к сочинению риффов. Потом я стал потихоньку записывать готовый материал, но тут случилось воссоединение „Black Sabbath", турне и все дела - пришлось отложить все это до лучших времен.

Времени на работу толком не было, потому что все наши силы уходили на мировое турне „Sabbath". Приходилось за­писывать сольник в перерывах между концертами и после окончания турне… было круто. Когда только запускаешь про­ект,™ думаешь: „О боже, придется работать с этими людьми", причем „этими людьми" могут быть самые разные музыканты. Можно общаться с ними сколь угодно долго, но, пока не проверишь их в работе, нельзя делать никаких прогнозов. В моем случае все они оказались просто супер. Мне очень понрави­лось абсолютно все. Каждый из этих людей оказался милым, приятным в общении, настоящим джентльменом. Мы отлично провели время, славно повеселились, и это чувствуется и в самой работе. Нам всем очень понравилось работать друг с другом».

Интересно, почему же тогда Айомми не выбрал этот же подход, работая над следующим альбомом?

Что касается Шэрон, она продолжала пожинать плоды успеха, свалившегося на нее в последние годы. На момент написания книги ей было всего 48 лет, самый возраст для бизнес-леди, к тому же за годы работы в музыкальной инду­стрии она успела накопить немалый опыт. Незадолго до раз­решения многолетнего конфликта с отцом, Шэрон призналась в одном интервью, что в шоу-бизнесе она начала работать с самого юного возраста: «Я многому у него [Дона Ардена] научилась и успела понять, что его методы не работают.

Каждый артист, с которым он когда-либо имел дело, - про­сто каждый - рано или поздно от него уходил, начиная с самого Джина Винсента. Я же не просто работаю! Еще ре­бенком я начала буквально жить музыкальным бизнесом. Я помню разборки с Джином Винсентом. Один раз такое дерь­мо прокатывает, но нельзя так поступать постоянно, просто нельзя. Это работает до тех пор, пока тот талантливый паренек, которого ты нашел, еще уязвим, потому что не знает жизни. Это длится два-три года, а потом он понимает, что к чему, и уходит. Артисты очень быстро умнеют… Это не менеджмент, а какое-то варварство!.. Начиная с пятидесятых, мой отец вел себя как чертов преступник - он находил всех этих ре­бят и превращал их в рок-звезд, а потом все, что они заработали, переходило ему. Он мог снять для них жилье, дать ма­шину, денег на одежду и развлечения - и все, ни цента боль­ше. Они на него фактически батрачили».

Ну а Оззи? Оззи будет продолжать делать то, что он всегда делал, - балансировать между образом сумасшедшего, ко­торого он играет на публике, и добропорядочного семьянина, в которого он превращается дома. О своих детях он неиз­менно отзывается с восхищением, вот, например: «От перво­го брака у меня есть дочь, сын и приемный сын… На обложке альбома „Diary Of A Madman" - мой сын. Он просто копия меня. Его зовут Луис, но я называю его Бомбинс. Это - про­сто имя, которым я хотел его назвать: не люблю обычные имена. Дочь я вообще хотел назвать Берт Рейнольде (Берт Рейнольде (р. 1936) - известный американский актер), но жена эту идею зарубила на корню».

О Луисе Оззи как-то сказал еще: «Я научил своего сына - ему пятнадцать - курить марихуану. Я сказал ему: „Сынок! Лучше уж кури травку, чем табак". Он спросил: „Но почему, пап?", и я объяснил: „Потому что ты физически не сможешь выкурить столько травки, сколько табака. Табак - самый коварный наркотик, потому что ты даже не осознаешь сте­пень своей привязанности. Куришь и куришь, а потом раз - и ты покойник".

Однако певец, кажется, осознает, кто он есть и в чем его призвание (а это истинный признак мудрости). В интервью изданию «Launch» Осборн сказал: «Я должен думать о людях, помогать людям, развлекать их. Я - семейный человек. Муж. Отец. Много лет я был тем, о ком мы теперь стараемся не вспо­минать. Каждый день я работаю над собой, стараясь стать лучше. Думаю, этот процесс происходит непрерывно и про­длится до конца моих дней. Я всегда думаю о том, что я дол­жен сделать, чтобы улучшить свою жизнь. Например, бросить курить… Когда я встречаю людей, которые меня практически не знают, первое, что я слышу - „О, вы - тот самый парень, что откусывает головы всякой живности?" Меня это уже за­колебало по самое не могу, а они всё вспоминают. Больше всего меня бесит, что на самом деле я совсем другой. Если вы думаете, что Оззи Осборн - именно такой, то вы жестоко ошибаетесь».

Как бы то ни было, он не пытается ничего отрицать: «Знаете, я попробовал все известные наркотики - кокаин, бухло, - но самым страшным для меня оказался табак. Бро­сить курить оказалось сложнее всего… этим утром кто-то меня спросил: „Как ты думаешь, чему ты обязан своим долго­летием?" Не знаю. В смысле, я не мог и надеяться, что про­живу так долго. По всем статьям я должен быть уже трупом! Как только я не измывался над своим телом - наркотики, алкоголь, тот образ жизни, который я вел последние тридцать лет! Теперь если просто комар чихнет в мою сторону - я покойник. Моя история - не выдумка, это самая настоящая жизнь. Некоторые мои личные встречи с людьми, которыми я когда-то восхищался на расстоянии, меня расстроили. Я всегда держу эту мысль в голове и, если не хочу разочарования, стараюсь не встречаться с кумирами. Я большой фанат „Beat­les", и как-то раз летел на „конкорде" с Полом и Линдой Мак­картни. Я мог запросто подойти к ним и познакомиться, но не стал - не хотел разбивать свою мечту. Зато с Ленноном я бы встретился с огромным удовольствием».

По мнению музыканта, самым крупным его достижением стал «Ozzfest»: «Вот настоящая история „Ozzfest": десять лет назад мой друг, который занимается музыкальным бизнесом - у него в Англии ряд проектов на радио и телевидении, - сказал мне: „Кажется, самому Господу угодно, чтобы ты выжил [в этом бизнесе]. Я уже вижу, как тебе лучше всего вписать­ся в круговорот рок-н-ролла, - ты должен начать им управ­лять". А в девяносто шестом ко мне неожиданно пришла Шэрон: „Чем бы ты хотел заняться?" Я ей ответил: „Слушай, Джонатан Кинг подкинул мне идею, и, думаю, она может сра­ботать. Как думаешь, смогу я организовать сет на два с по­ловиной часа?", а она: „Так попробуй!" Тогда я сделал четыре шоу „Ozzfest". Все билеты разлетелись только в путь. Тогда же я основал „Ozz Records" - хотел подписать несколько групп. Мы никогда не декларировали, что будем искать толь­ко метал-команды, - я хотел, чтобы были и джаз, и фолк, и просто поэты, - просто чтобы народ мог передохнуть. Но я сделал одну ошибку - назвал лейбл „Ozz Records", поэтому многие думали: „О, я не стану отправлять туда свои записи - это не металл, так что они даже слушать их не захотят". Зато наш офис был завален письмами от юных металлистов, и это было здорово. А потом мы запустили „Ozzfest", и лейбл отошел на второй план. В девяносто седьмом Шэрон спросила, не хочу ли я снова организовать фестиваль, и мы сделали еще двад­цать два шоу, о которых благодаря молве узнали все. Наше турне стало вторым по обороту… Но мы не дураки.

Я не надеюсь, что этот праздник будет длиться вечно. Однаж­ды все закончится и я займусь чем-то другим. Все это так весело. Обычно ведь как: сочиняешь материал - записыва­ешь его - едешь в турне. Новые песни - запись - турне. Но иногда хочется выбраться из этого замкнутого круга, и по­пробовать что-то новое».

В интервью журналу «Mojo» Оззи решил немного порас­суждать о судьбах современного металла: «Люди постоянно говорят: „Спорим, все снова оживет и вернется на прежний уровень!", но дело в том, что эта музыка никогда не придет в упадок. Я на сцене уже тридцать два года и до сих пор по­стоянно чем-то занят. Если в индустрии наступает затишье, эти ребята просто вспоминают о „Smoke On The Water" и „Paranoid". Прикинь, я видел здесь, в Штатах, гребаные фут­болки „Оззи", усыпанные стразами». Тут певец вспомнил и о своих собственных сценических костюмах: «Мне стоило их сохранить - сейчас я смог бы продать их на аукционе „Сотбис" и выручить целое состояние. Кое-что, я, кстати, продал на благотворительных аукционах - а одну тряпку купил этот парень, Тони, который теперь работает на меня. Так что в итоге она вернулась в наш дом! Помнишь, я когда-то вы­ступал в идиотском костюме типа кольчуги? А эту блестящую одежду из восьмидесятых? Я выглядел как чертов Либерачи, упившийся пива».

Вспоминая о своих сценических образах, Осборн смеет­ся: «Я одевался в женские шмотки, наряжался нацистом. Вы­ступал голышом. Однажды я жутко нажрался и, прикинь, не понял, что выступаю. Я совершил целую кучу глупостей, но все они - часть Оззи. Девяносто девять процентов этих выходок были спонтанными. Некоторые были абсолютно ошибочными, некоторые - невероятно удачными. Не знаю, видел ли ты уже [программу цикла „Behind The Music" канала „VH1"]. Я не верю, что всю мою жизнь можно уложить в часовой фильм. Я вырос в большой семье - у меня было три старших сестры и два младших брата. Для фильма они взяли интервью у моей сестры - тогда я увидел ее в первый раз за много лет. Да, я прожил особенную жизнь. Часто вспоминаю моменты, когда не имел ни гроша в кармане, - когда ты в самой середине черной полосы, кажется, что так будет длиться вечно. Однако бац! - и вот он я, как гром среди ясного неба! Я очень богат, у меня повсюду есть какая-нибудь собственность. Карьера моя сложилась просто великолепно. Правда, мой альбом, увы, ни разу не становился номером один в Америке. Зато пока я на сцене, сменилось уже несколько поколений, и я теперь часто слышу вопрос: „Оззи, ты чувствуешь, как изменилась аудитория?" Я занимаюсь своим делом вот уже тридцать лет. Кто-то из поклонников стал старше, но в то же время пришли новые. И вот еще что - когда ты слушаешь мой первый аль­бом, я пою там не как человек, которому двадцать один год. И не как сорокадевятилетний. Я пою как Оззи».

Он подводит итог: «Я не из тех, кто говорит: „Вот что я запланирую на следующий год: это, это и вот это". Я счаст­ливчик. Я даже не умею играть на музыкальном инструмен­те. Я просто пою и выступаю. Не считаю себя великим пев­цом, зато знаю, что у меня получается войти в контакт с пу­бликой. Я хочу стать этими людьми, и хочу, чтобы эти люди стали мной, на те полтора часа, что длится мое выступление. Меня называли Антихристом, кричали, что я заставляю детей совершать самоубийства. Все это полная чушь. Я пою не ради этого. Зато эти люди празднуют хеллоуин раз в год, а я - каждый вечер. Я превращаю в хеллоуин каждый свой концерт».

В начале нового тысячелетия Оззи - больше не тот ди­карь от рок-н-ролла, что прежде. То же самое можно сказать и про Гизера Батлера, который давным-давно завязал и с нар­котиками, и со спиртным. Гизер: «У меня двое детей. Одному двадцать четыре, а другому почти двадцать. Нет, все идет как прежде - я каждый день звоню им и спрашиваю, как у них дела. Им очень нравится моя музыка. Старший - Бифф - играет в паре моих треков на губной гармошке, а Джеймс -он сейчас в Оксфорде - просто любит мои песни. Он сам не музыкант, но ему нравится музыка, по-моему, он даже научил­ся работать с диджейским барахлом - ну с такой вращаю­щейся штукой - черт, я без понятия, как это работает. Думаю, он таким способом просто срубает у себя в Оксфорде халявное бухло».

Кажется, «Sabbath» нашла свое место в истории.

На вопрос о том, чем, по его мнению, должна запомниться группа, Тони Айомми ответил в своей обычной рассудитель­ной манере: «Очевидно, я хотел бы, чтобы помнили нашу музыку, - мы долгое время были на сцене, не сдавались, делая то, во что верили… Будет здорово, если нас не забудут, и думаю, что всякие штуки вроде Зала славы лишний раз под­тверждают - о нас помнят».

Оззи на этот же вопрос ответил так: «Ну, мне вполне до­статочно того факта, что о нас будут помнить. Боюсь накаркать, но, кажется, я догадываюсь, что напишут на моей могиле: „Чувак, который как-то раз в Де-Мойне, штат Айова, откусил голову летучей мыши… и на хрена ему это было надо…"».