Благородный жулик

4. Кафедра благотворительной математики

Смотри-ка. Просто Королевский подарок. На образование выделили более 50 миллионов долларов! – говорю.

Я копался в вечерних газетах, выбирая понравившиеся мне статьи, в то время как, Джефф Питерс набивал свой бриар96.

– Все в этом мире повторяется, – сказал Джефф, – Заголовок новый, а содержание старое. По мне это все можно печатать под общим названием «Благотворительная Математика».

– Это ты о чем? Спросил я.

– Да…. Была одна история….. Не помню, рассказывал ли я тебе о том, как мы с Энди Такером записались в благотворители. Рассказывал или нет? Так вот. Слушай. Это произошло 8 лет назад в штате Аризона. Отправились мы с Энди на горный хребет Хила97 за серебром, и был у нас фургон в который запрягают две лошади. На абордаж взяли98, серебра загиберили99 и продали его по частям в Тусоне100, а денег выручили 25 тысяч долларов. Деньги в банке мы взяли наличными, – опять серебром, по тысяче долларов в мешке, итого получается 25 мешков. Мешки мы загрузили в фургон и двинулись на восток, и проехали этак миль сто, прежде чем дошло, что мы за собой тащим; 25 тысяч долларов не кажется, большой суммой, когда о ней пишут в газетах, в ежегодном отчете Пенсильванской Железнодорожной Компании, или когда какой-нибудь фраер хвастается своим заработком; но, когда приподнимаешь в повозке тент, а перед тобой куча мешков с серебром, ткнешь их ногой, а они звенят, да еще так, что звон переливается в ушах, и ты можешь отчетливо различить, как звенит каждая монета, тогда ты превращаешься в недремлющего сторожа, который вынужден денно и нощно стоять на бессменном карауле.

После трех дней пути мы, наконец, добрались до одного из наиболее опрятных селений, которые когда-либо существовали на этой планете, поселок достойный того, чтобы Рэнд Мак Нелли101 мог указать его на своих картах. Он находился в предгорье и утопал в зелени, окруженный деревьями и наполненный благоуханием цветов. В нем проживало свыше 2000 жителей, радушных и гостеприимных, но медлительных по своему характеру. Насколько я помню, он назывался Флоресвиль, технический прогресс, со своими железными дорогами, и туристами из восточных штатов с присущими им причудами, еще не успели повлиять на природу этих мест.

Мы с Энди открыли счет на наше имя в Сберегательном Банке «Есперанса» и сняли комнаты в отеле «Скай Вью». После обеда мы хорошенько напились и вышли на балкон шмалить. И в этот момент благородная идея благотворительности зародилась в моем сознании. Я полагаю, у любого, уважающего себя жулика, время от времени возникают подобные идеи.

Когда кто-нибудь определенное время промышляет мошенничеством, он начинает бояться того, какой он след оставил, и у него возникает желание возместить причиненный ущерб обществу, хотя бы частично. И, если, вам удастся понять на кого, именно, направлена эта благотворительность, вам станет ясно, что ущерб он старается возместить, как раз, тем самым людям, которые пострадали от него больше всего.

Эту ситуацию можно по аналогии сравнить с главным законом гидростатики, который гласит: «тело, помещенное в жидкую среду вытесняет объем воды равный его массе». Предположим: Некто А заработал миллионы долларов продавая бензин бедным студентам, которые днями и ночами зубрили законы, право и политическую экономику. Так что, для возмещения ущерба и в знак искупления вины он постарается вернуть эти деньги университетам и колледжам. И тут возникает второй персонаж Б, который выжимал все соки из работяг, работающих на него. Как он сможет вернуть нечестно нажитые деньги рабочим? Б скажет, «Ага!», – я совершу благородный поступок, пожертвую-ка я на образование. «Да», – думает он про себя, _ «Я, такой бессовестный, сдирал по три шкуры с работяг, но, как гласит старая пословица, – Кто добро творит, тому Бог многое простит». И, рассуждая подобным образом, он ассигнует 80 миллионов долларов на строительство библиотек. И наемные рабочие, которые возводят эти здания, урвут себе от его благотворительности, пока идет строительство.

– А где же книги? – спросят его читатели.

– Да, я понятия не имею, ответит Б, – Я предоставил вам библиотеки, там и книги ищите. Вам бы, наверно, больше хотелось, если, бы, вместо того что я имею у себя в доверительном управлении102, был пакет акций компании «Стилл»103 Моргана, тогда вы бы меня просили чтобы вам в этих библиотеках и воду в граненых графинах подавали. Так что, всего хорошего, до свидания.

Но, как я вам уже говорил, став владельцем такой крупной суммы денег я начал проникаться уважением к идее благотворительности. Ведь это первый раз в нашей жизни мы с Энди сумели отхватить такой большой куш, который смог заставить нас подумать, как обойтись с такой уймой денег.

– Энди! – говорю ему я, Мы разбогатели! Мы, конечно, не миллиардеры, их мы не переплюнули, но, признаюсь, что среди людей нашего уровня и сословия мы заметно выделяемся. Я ощущаю непреодолимую потребность совершить какой-нибудь благородный поступок, например, пустить часть денег на благотворительность.

– И меня посещают похожие мысли, Джефф, – говорит мне Энди. – Мы уже какой год надуваем это общество, и то придумаем, и это: всякие хитрости, махинации, то продаем самовоспламеняющиеся целлулоидные воротнички, то завалим Джорджию пуговицами, рекламирующими выборную кампанию Хоука Смита104. Я готов биться об заклад, что смогу возместить ущерб обществу, но, для этого я не собираюсь играть на цимбалине в благотворительном оркестре Евагелистов из Армии Спасения или обучать детей из библейского общества системе бертильонажа105 Альфонса Бертильона.

– Но, что мы можем сделать? – говорит Энди, – Организовать благотворительный обед для бедняков за свой счет или отправить пару косух106 Джорджу Кортелью107?

– Вот и не угадал, ни то и ни другое, – говорю ему я, – У нас слишком много денег для того чтобы потратить их на обычную благотворительность; и, в то же время, у нас их не достаточно чтобы возместить ущерб государству. Так что надо искать середину между двумя полюсами.

На следующий день, гуляя по Флоресвиллю, мы вдруг увидели большое красное кирпичное здание на холме, в котором, судя по всему никто не жил. Местные жители что только нам не рассказывали об этом доме. Они говорили, что несколько лет назад его строительство начал владелец одного рудника. После того как, строительство почти подошло к концу, тот обнаружил, что денег на отделку у него осталось всего лишь 2 доллара 80 центов. Так что, не долго думая, он купил на все эти сбережения виски напился и сиганул с крыши, и как раз, в том самом месте, куда он упал, и покоится с миром его прах.

И как только мы увидели это здание, одна и та же идея сразу же осенила нас обоих. Мы представили себе учебное учреждение, внутри горят лампочки, лежат письменные принадлежности, стоят приборы для чистки перьевых ручек, занятия ведут знающие свое дело преподаватели и профессора, перед зданием стоит железное изваяние собаки на задних лапах, а на газоне статуи Геркулеса, и преподобного отца Иоанна. Вот так и родилось это – одно из самых выдающихся бесплатных учебных заведений в мире.

Все свои планы мы детально обсудили с самыми влиятельными людьми города, которым эта идея ужасно понравилась. В нашу честь, в паровозном депо, устроили банкет. В знак уважения, как благодетели и отцы просветители, содействующие прогрессу и развитию науки и образования в стране, мы отдали свое почтение публике. Энди выступил с речью об ирригационной системе Нижнего Египта, которая длилась полтора часа, после чего мы наслаждались духовным пением, хрипящим из граммофона, и изумительным сочным ананасовым шербетом.

Мы с Энди ворон не считали. Каждый человек в городе, который был в состоянии отличить молоток от стремянки, трудился на благо общества, вкладывая свои силы в великий почин, помогая превратить нам заброшенное здание в учебное заведение, провести ремонт внутри, сделать там кабинеты и лекционные аудитории. Мы телеграфировали в Фриско108 чтобы нам прислали машины, груженные партами, футбольными мячами, словарями, учебниками арифметики, подставками для ручек, стульями для преподавателей, грифельными досками, скелетами, губками, еще заказали двадцать семь водонепроницаемых плащей и фуражек для старших классов, а, также, сделали открытый заказ на все учебные принадлежности столь необходимые для Первоклассного Университета. Я взял на себя ответственность за оборудование территории университета и составление учебного плана, но, по-видимому, телеграфист был немного не в себе и понял мой заказ не правильно, поэтому, когда посылка пришла к нам, мы нашли среди прочего банку гороха и скребницу для лошадей.

Пока еженедельники создавали оттиски для печати моей физиономии и Энди, мы успели телеграфировать в Чикаго и сразу же выписать на условиях f. o. b.109 Шесть преподавателей – одного по Английской литературе и по мертвым языкам110, другого по химии и политической экономии, указали, что нам желательно иметь в своих рядах сторонника демократической партии, преподавателя по логике, и еще преподавателя сведущего в рисовании, итальянском языке и музыке, мы указали, что для нас, было бы гораздо лучше иметь в своих рядах члена профсоюза. Банк «Есперанса», в свою очередь, подтвердил запрос о том, что наши преподаватели будут получать твердый оклад, приблизительно, 800 долларов – 800 долларов 50 центов.

В конце концов, мы все наладили и поставили на свои места. Над парадной дверью красовалась выгравированная надпись

Международный Университет; Покровители и Учредители – Компания «Питерс и Такер»

И как только время подошло к первому сентября, лопухи начали валить толпами. Первым событием было прибытие экспресса с преподавателями из Туссона. В большинстве своем учителя были рыжеволосые и очкарики, совсем еще молодые, впечатлительные, но в то же время честолюбивые, напористые, им нужны были деньги. Мы с Энди расквартировали их по Флоресвильцам и стали поджидать студентов. А те, рады стараться. Мы рекламировали наш Университет через газеты по всему США, и были приятно удивлены как быстро страна ответила на наш призыв. 219 крепких, хорошо сложенных парней, в возрасте от 18 и взрослых мужчин более старшего возраста, с покрытыми щетиной подбородками, выразили желание получить бесплатное образование в нашем Университете. Они взбудоражили этот городок, лезли во все щели, прибыло столько молодежи, что деваться было некуда. Вы ни за что бы, ни отличили Флоресвиль от Гарварда во время экзаменов или Голдфилда во время судебной сессии.

Они маршировали по улицам туда и сюда, по улицам вверх, вниз, размахивали полотнищами со цветами нашего Международного Университета – символический цвет, который мы для него избрали, был цвет морской волны. И, действительно, Флоресвиль стал намного ярче, живее, веселей. Энди выступил с речью с нашего балкона в отеле «Скай Вью», весь город собрался под нашим балконом. Все внимательно слушали и аплодировали – все до одного.

Буквально, через две недели преподаватели отняли у студентов все их пищалки, хлопушки, стрелялки, и загнали их в лекционные залы. Где тех сгрудилась тьма тьмущая. Я не знаю, есть ли такое удовольствие в мире, которое может сравниться с удовольствием быть благотворителем? Мы с Энди купили высокие шелковые шляпы и попытались избежать столкновения с двумя репортерами из местной Флоресвильской газеты. Как только мы появлялись на улице, как какой-нибудь репортер из газеты снимал нас тайком на «Кодак111». Каждую неделю мы видели наши физиономии поверх рубрики под названием «Образование. События, факты, люди». Два раза в неделю Энди читал лекции в Университете; после его лекции я, обычно, рассказывал какую-нибудь юмористическую историю. А, однажды, в этой газете появилась фотография, где я стою рядом с Авраамом Линкольном с одной стороны, а с другой стороны от меня стоял Маршалл Пинкли Вайлдер112.

Энди был увлечен идеей благотворительности, также, как и я. Мы часто просыпались по ночам и говорили о том, как же нам создать рекламу своему Университету, как сделать его более престижным.

Однажды я говорю Энди, – Энди, кое-что мы с тобой все-таки упустили. Все есть в нашем Университете, да, только вот, дромадера113 не хватает!

Чего, чего? – спрашивает меня Энди. – Это еще зачем?

Ну, ты что! Его нужно иметь в хозяйстве, – говорю ему, – Во всех колледжах они есть.

– А… А я-то думал ты хочешь пижамы для студентов купить, – говорит Энди.

– Нет, – говорю, – Я хочу купить арабских одногорбых верблюдов. Но, я так и не смог заставить Энди понять, что одногорбые верблюды очень нужны учебному заведению, так что мы их так и не заказали. Для них я хотел выделить длинные спальные комнаты, в которых, пока, в ряд стояли койки наших учеников.

Да, что ни говори, а наша затея имела успех, Наш Университет Международного Значения стал очень популярен. Ученики к нам повалили из пяти штатов и нескольких административных территорий. В результате в Флоресвилле начался бум. В городе появился новый тир и ломбард, а, также, появилось два новых салуна. Наши ребята сочинили речевку для нашего учебного заведения. Припоминаю, что-то в этом роде:

Наши ребята были самые лучшие. Это была настоящая элита. И мы с Энди очень гордились тем, что это наши ученики, мы считали их своими детьми, как будто бы мы были одной семьей.

В один прекрасный день Энди подошел ко мне и говорит, – Знаешь ли ты, сколько денег осталось на нашем счету? (На сколько я помнил остаться должно было около 16 тысяч).

– На нашем счету в банке, – говорит Энди, – осталось всего 821 доллар и 62 цента.

– Что? – говорю, и мой голос задрожал от напряжения, – Ты хочешь сказать, что эти пентюхи, неотесанные болваны, сопливые щенки, поросячьи рыла, гусиные мозги, длинноухие кролики, дети бешеной кобылы высосали из нас все соки и выдоили все наши деньги?

– Да, – говорит Энди, – именно, это я и хотел тебе сказать.

– Тогда, шла бы она, твоя благотворительность, через Альпы, к Гельветам114, – говорю я.

– Зачем так далеко ты её посылаешь. Не надо, – говорит Энди, – Если, благотворительность имеет капитальную базу, то она может превратиться в лучший способ выманивания денег. Я тут поразмыслю кое о чем и попытаюсь исправить ситуацию.

На следующей недели я просматривал платежную ведомость наших преподавателей и вдруг наткнулся на неизвестное мне имя – некто профессор Джеймс Дарнли Маккоркл, кафедра математики, заработная плата – 100 долларов в неделю. Я так взвыл когда прочитал, сколько получает этот профессор, что Энди стремительно прибежал ко мне.

– Это что такое? – говорю, Какой-то там профессор математики получает больше чем 5 тысяч в год? Откуда он взялся? Как так могло получиться? Он, через окно заполз сюда и сам себе поставил такую зарплату?

– Две недели назад я телеграфировал ему в Фриско, говорит Энди, – Понимаешь. Для того чтобы преподавательский состав был в полном комплекте нашему Университету необходимо иметь профессора математики, а мы это, кажется, проглядели.

– Мы совершили богоугодное дело, – говорю, – Две недели мы можем выплачивать ему жалованье, а, потом, наша благотворительность провалится в самую глубокую и черную дыру, которая есть на этой планете.

– Не спеши, – говорит Энди, всё будет как надо. Мы слишком высоко задрали носы, чтобы вот так взять и свалить с пустым карманом сейчас. Кроме того, чем глубже я вникаю в суть этого благотворительного бизнеса, тем больше он начинает мне нравиться. Мне никогда бы раньше и в голову не пришло вложить в него деньги. Подумай, – продолжает Энди, – все благотворители, каких я, когда либо, знал, имеют кучу денег. Я должен был понять это раньше, ведь, если, найдешь причину, то сможешь понять, где и следствие, и понять, почему возник такой результат.

Я доверял Энди в финансовом плане, зная, что он хорошо разбирается в бумажном крючкотворстве, так что все дела оставались на его попечении. Со стороны казалось, наш Университет процветает, мы с Энди ходили одетые с иголочки, наши шелковые цилиндры блестели и отражали лучи солнца, весь Флоресвилль возносил нас до небес, они думали, что мы миллионеры, а не несчастные обанкротившиеся благотворители.

Студенты, приехавшие учиться в Флоресвилль, влили новые силы в город и сделали его оживленным и процветающим. Вдруг в городе появился какой-то дергач115 и начал метать фараона116 напротив Главного извозчичьего двора. Капусты дербанул117 не мерено. Как то вечерком, мы с Энди пошли на прогулку и сыграли с ним просадив пару гринов, для того чтобы понять кто это к нам пожаловал. Рядом с этим типом, тогда торчало человек 50 наших студентов, они пили горячий ромовый пунш и, как только сдающий переворачивал картинку118, толкали туда и сюда высокие стопки голубых и розовых фишек по столу.

– Что за черт, Энди, – говорю, – эти тупоголовые поросята в шелковых носках, сидящие на шее таких же безмозглых упырей родителей имеют при себе денег больше, чем мы с тобой имели за всю нашу жизнь. Смотри, какие пиастры119 у них во внутренних карманах!

– Да, вижу, – говорит Энди, добрая половина из них выходцы из состоятельных семей шахтеров и фермеров. Это очень печально, что с малых лет они картинки катают, вместо того чтобы заниматься изучением наук. Тратят свои силы на всякую ерунду.

На Рождественские Каникулы мы отпустили всех студентов по домам. На прощание мы устроили в Университете настоящий праздник, был накрыт большой праздничный стол, Энди прочитал лекцию на тему: «Современная музыка и доисторическая литература Эгейских Островов». На этом застолье каждый из преподавателей произнес тост в нашу честь. Нас они сравнивали с Рокфеллером и Императором Маркусом Аутоликусом. Я колошматил по столу и орал, и визжал, вел себя отвратительно вызывающе, заставил всю аудиторию содрогаться от своих выходок, в общем, пытался найти профессора Маккоркла; но, среди присутствующих, его, к сожалению, не оказалось. Я хотел только взглянуть на человека, которому Энди назначил такую высокую оплату 100 долларов в неделю. В данном случае, следует сказать, благотворительность уже переходила в разряд цессии120.

Ночным поездом все студенты покинули Флоресвилль; город стал таким тихим как заочная школа ночью. Когда я вернулся в отель, я увидел свет в комнате Энди. Я открыл дверь и вошел в комнату.

В комнате, за столом сидели два человека Энди и тот незнакомец, который затеял игру в фараона у извозчичьего двора. Они делили стопку, состоящую из пачек тысячных купюр, в два фута высотой.

Все верно, – говорит Энди, – По тридцать одной тысяче каждому. Заходи, Джефф, – говорит, – Эта наша доля из прибыли за первое учебное полугодие нашего благотворительного Университета, имеющего статус акционерного общества. Ну, теперь ты убедился в том, что, благотворительность если поставить её на коммерческие рельсы, – это настоящее искусство, которое одаривает и того кто отдает, и того кто получает.

– Просто великолепно! – говорю, вдруг почувствовав прилив новых сил и бодрости, – Полагаю, дока, на этот раз ты обвел судьбу вокруг пальца.

Мы уезжаем утренним поездом, – говорит Энди, Тебе лучше собираться, погладить шнурки и упаковать свой чемодан.

Вот, черт возьми! – говорю, – Соберусь, не беспокойся. Но, Энди, – говорю, Я не знаю где мне найти этого профессора Джеймса Дарнли Маккоркла? Куда он запропастился, я хочу его увидеть до того как мы уехали. Мне просто любопытно узнать кто это такой?

Вот что проще простого, так это познакомиться с профессором Джеймсом Дарнли Маккорклом, – говорит Энди, поворачиваясь к нашему гостю картежнику.

Джим, – говорит, – знакомься – это Джефф Питерс.