Благословенный

Глава 13

Слежка за Рэндэлом ничего не дала. Они ничего не выяснили, не продвинулись в своих поисках ни на шаг. Они поддерживали связь с Рэем, обмениваясь информацией, который со своим другом, а также другом Кэрол Касевесом смогли выяснить только одно — что Рэндэл к исчезновению Кэрол и Патрика никакого отношения не имеет. Когда Рэндэл уехал по делам в другой город, люди Касевеса последовали за ним, а Тим с Иссой вернулись в Нью-Йорк, чтобы начать поиски сначала, признав, что пошли по ложному следу. И потеряли время. Тим был в отчаянии, Исса злился. Возвращаясь домой, они оба лелеяли слабую надежду, что найдут там Кэрол, живую и невредимую. Но ее там не было.

Перед отъездом они встретились с Рэем и Касевесом и общими усилиями пытались найти хоть какую-нибудь ниточку, зацепку, кто мог похитить Кэрол. Рэндэл об этом знать не знал, на Рэя тоже никто не вышел из похитителей с какими-либо требованиями. Еще в тот день, когда пропала Кэрол, Исса обошел всех соседей и расспросил. Но никто ничего не видел. Она просто исчезла. Как сквозь землю провалилась. Как и Патрик.

Вернувшись, Исса стал перерывать местный преступный мир, пытаясь что-либо узнать там. Обратился к местным верхушкам. Но и там ничего не знали. Тим тем временем изучал сводки о пропавших женщинах, не исключая возможность, что Кэрол могла стать жертвой какого-нибудь маньяка, никакого отношения к ее прошлой и нынешней жизни не имеющего. Просто маньяка. Она была красивой женщиной, может, привлекла внимание какого-нибудь урода. Думая об этом, Тим приходил в еще большее отчаяние, еле находя в себе силы, чтобы не впасть в панику, слепую, безумную, которая пыталась его одолеть, и сопротивляться которой становилось все труднее.

Шли дни, но как они не бились, чтобы не делали, они так ничего и не смогли выяснить. Касевес и Рэй тоже ничего не добились. Даже лучшие детективы, нанятые Касевесом и Рэем, не смогли ничего узнать. Мэтчисон впал в отчаяние, и даже дети не могли его теперь утешить в его горе. Детективы продолжали работу, Тим и Исса тоже не сдавались, ломая головы над тем, что делать и где искать. Рэй, не в cилах справиться со своим горем, звонил каждый день, чтобы узнать, не выяснили ли они что-нибудь, и однажды не выдержал:

— Давайте подключим Рэндэла. Если он узнает, что она и Патрик живы, он их найдет. Если кто и способен на это, так это он. Даже если он не захочет искать Кэрол, он хотя бы Патрика найдет. Чего мы ждем? Хуже, чем сейчас уже не будет!

— Мы подумаем над этим. Не горячись, Рэй, — ответил ему Тим. — Рэндэл — это крайний вариант.

— Это единственный вариант! Мы ничего не смогли! А он сможет! Мы должны их найти, любым способом!

— Хорошо. Мы обдумаем. Только сам ничего не предпринимай. Подумай о своих детях, если на себя самого тебе наплевать. Что будет, когда Рэндэл узнает, что это дети твои и Кэрол?

— Ничего хорошего, думаю, — подавлено отозвался Рэй.

— Да, лучшее, что может быть — они просто останутся без папы. Про худшее я даже думать не хочу. Так что прежде чем привлечь эту акулу, подумай о том, что она всех растерзает, сколько крови польется, и твоей, и нашей, и Касевеса… и, возможно, Кэрол, если она еще жива…

Произнеся последние слова, он резко замолчал, вдруг испугавшись того, что сейчас сказал. Если она еще жива. Рэй тоже молчал.

— Ради Кэрол я готов рискнуть. Всем.

— Даже своими детьми?

— Он не тронет детей. Они невинны. У него рука не поднимется. Да и зачем?

— Кэрол так не считала.

— Мы должны что-то сделать. Рэндэл — последний шанс.

— Я сказал, мы это обмозгуем. Завтра созвонимся и решим.

— Хорошо, — согласился Рэй.

Напряжение в их отношениях немного спало, объединенные одной целью и общей тревогой, они почти забыли о своей ревности, думая только о том, как найти Кэрол. Сейчас было не до распрей.

Исса был категорично против того, чтобы привлечь к поискам Рэндэла.

— Вы спятили? Да ни за что! С чего вы вообще взяли, что он кинется ее искать? Она его надула, заставила их похоронить — да на его месте я бы убил ее за это. И он убьет. Тогда зачем ему говорить? Даже если он станет ее искать… это все равно, что пустить волка за зайцем, да он, может и найдет, но тут же сожрет. В чем тогда смысл?

— А если не сожрет? Мэтчисон говорит, он ее очень любил.

— Тогда, если она еще жива, и он на самом деле любит ее так, что простит, он заберет ее себе, а тебя убьет. Мне кажется, такой вариант тебя бы не устроил, или я ошибаюсь?

Тим грустно молчал. Потом повернулся к Спайку, который, подскочив с месте, подбежал к двери и тявкнул.

Тяжело поднявшись, Тим открыл дверь и выглянул. Пес проскользнул мимо на улицу. Закрыв дверь, Тим вернулся на место.

— Меня не так просто убить, — сказал он. — Пусть сначала попробует. Я ждать не буду. Если он найдет Кэрол, сам его пришью, тут же. Она будет свободна, и мы снова сможем быть вместе.

Исса фыркнул, но задумался.

— Что ж… это можно попробовать. Чтобы он стопроцентно стал искать Кэрол, можно сказать, что Патрик пропал вместе с ней. Тогда он будет ее искать, чтобы найти его. А когда найдет, живую или мертвую, его сразу нужно убрать. Сразу же!

Тим кивнул.

— Хорошо, тогда я согласен. Звони Рэю, пусть свяжется с ним и все расскажет. Не будем терять время.

— Нет, не надо ничего рассказывать папе! И убивать его не надо… пожалуйста… вы же обещали!

Исса и Тим пораженно обернулись на голос Патрика и увидели, что он стоит на пороге комнаты и смотрит на них. Они совершенно не слышали, как он вошел! Рядом с ним, виляя хвостом, стоял Спайк.

— Рик, где ты был? — Тим подскочил.

Мальчик неопределенно пожал плечом.

— Ты знаешь, что мама пропала?

— Да. Я потому и пришел.

— Знаешь? Откуда? — недоверчиво спросил Исса, подозрительно сузив черные глаза. — Ты имеешь к этому отношение? Это твои проделки?

Патрик с удивлением на лице посмотрел на него.

— Нет. Я просто увидел. Ну, как я это умею…

— Она жива? — нетерпеливо перебил Тим.

— Да. Она в плену. У какой-то женщины.

— Почему мы должны тебе верить? — резко и враждебно сказал Исса, поднимаясь с кресла. — Может, ты сговорился со своим папочкой и хочешь заманить нас в ловушку, для него? Может, это ты ее убил, звереныш! А теперь вернулся, чтобы поквитаться с Нолом! Только мы тебя пальцем раздавим, червяк, мы тебе не слабые женщины и не лохи, как Кевин!

Патрик продолжал стоять на пороге комнаты, не решаясь войти и с испугом смотря на Иссу.

— Я просто хочу спасти маму. Если не верите… не надо. Тогда я сам…

— Ты же сказал, что расскажешь все отцу, — напомнил Тим, тоже не доверяя мальчику. — Сказал, что хочешь, чтобы она умерла!

— Нет, я не хочу. Я просто разозлился. Я люблю маму.

— Это все из-за тебя! Если бы мы были здесь, как всегда, с твоей мамой ничего бы не случилось! Пока мы тебя искали, ее похитили! — нападал на него Исса.

— Я не знал, что так случится. Почему-то я не увидел… не увидел опасности. Я не знаю, почему. У меня еще не всегда получается… Плохо получается. Еще Мэтт ушел… он мне всегда говорил, если я сам не увидел…

— Что ты знаешь? Рассказывай! — Тим подошел к нему и, взяв за руку, завел в комнату и посадил на диван.

— Это женщина… очень страшная… У нее лицо… — мальчик скривился и передернул плечами от отвращения. — Только в фильмах ужасов с таким лицом сниматься.

— Что у нее с лицом?

— Я не знаю. Оно повреждено, сильно… — Патрик устремил внимательный взгляд на Тима. — Намного сильнее, чем у тебя. И она… очень злая. Я чувствую… какая она злая. Мне страшно, я ее боюсь. Она похожа на монстра из фильмов ужасов. Я таких людей страшных в жизни не видел.

Тим нахмурился.

— Хочешь сказать, что эта женщина и похитила Кэрол?

— Да, это она.

— Ты знаешь, что это за женщина и почему она похитила маму?

— Нет, этого я не знаю. Но я знаю, что она ненавидит маму. Она хочет ее убить.

— Где мама находится?

— Это какое-то темное помещение… небольшое… похоже на подвал… но я не уверен. Там я видел маму.

— Где конкретно, ты можешь сказать? — вмешался Исса, все еще сердито и неприветливо смотря на мальчика.

— Пока нет… я пытаюсь увидеть… О, зря мы отпустили Мэтта! Если бы я увидел, где именно, я бы сам ее нашел. А так… вы должны мне помочь!

— Мы тебе, пацан, ничего не должны! — фыркнул Исса.

— Но вы же наши друзья!

— Мы тоже так думали. Но ты собрался натравить на Нола своего отца, чтобы он его убил. Это значит, что никакой ты нам не друг. Даже враг.

— Но он первый начал. Первый предал нашу дружбу. Он притворялся, что мамин друг, а сам… сам…

— Но он же не виноват, что влюбился в твою маму. Он не хотел. И мама не виновата, что он тоже ей понравился. У взрослых так бывает, пацан.

— Но она любит папу.

— Конечно, любит. Никто и не спорит. Но вы же сами говорили, что никогда не сможете к нему вернуться. Неужели ты совсем не любишь свою маму? Разве ты не видишь, что ей плохо одной, тяжело? Когда женщина одна, она несчастна. Она плачет. Ей страшно одной, без мужчины. Ее начинают обижать другие мужчины, такие, как Кевин, и никто ее не может от них защитить. Да, ты можешь ее защитить, но ведь ты сам видел, что она не хочет тебе о таком рассказывать, она стесняется. А когда у женщины есть мужчина, то другие мужчины уже к ней не лезут. И ты не всегда будешь с ней рядом, ты вырастишь и уйдешь, у тебя будет своя жизнь, своя женщина, а твоя мама останется одна. Разве ты этого хочешь? А еще ведь всякое может случиться, как сейчас, например. Твоя мама попала в беду. Что бы ты сейчас делал, если бы не было нас? Как бы ты смог ее спасти? Ты очень храбрый и умный, но ведь ты пока еще маленький. Если ты не хочешь, чтобы в вашей семье был мужчина, решай свои проблемы сам. Иди, спасай свою маму. Беги к отцу, пусть он ее спасает. Нол очень любит твою маму, ты сделаешь его несчастным, он будет страдать. И все из-за тебя. Он любит твою маму всю жизнь, с самого детства, поэтому он за нее тогда и заступился в парке.

— Но он говорил, что заступился, потому что был ей другом.

— Нет, Рик. Только ради любимой женщины можно такое сделать, пожертвовать собой ради нее. Простой дружбы для этого мало. Он мечтал о ней всю жизнь, даже не надеялся, что когда-нибудь сможет быть с ней, а теперь, когда у него появился шанс, ты его этого лишаешь, отбираешь у него его мечту… его единственную любовь. Это тоже не по-дружески, Рик, так поступать со своим другом. Мне, например, тоже очень понравилась твоя мама, ты сам это видел, я бы тоже мог в нее влюбиться, но ради своего друга я не стал этого делать. Вот так поступают настоящие друзья. Твоя мама все равно не сможет быть всегда одна, возможно, она будет терпеть, ради тебя, но потом, когда ты вырастишь и уйдешь, у нее все равно появится друг. Только не известно, что это будет за друг и как он будет относиться к твоей маме и братишкам… будет ли это хороший человек, или какой-нибудь говнюк… Ты же не сможешь убивать всех придурков, цепляющихся к ней. А Нол разве плохой? Разве будет он обижать ее, тебя или лисят? Наоборот, разве ты не заметил, как он ей помогает, как старается? У него нет семьи, никого нет, кроме меня… И я знаю, он очень хочет, чтобы вы приняли его в свою семью, только боялся об этом сказать, боялся, что ты не захочешь, прогонишь его. Разве тебе бы не хотелось, чтобы он жил с вами, чтобы я был рядом? Он бы всегда был с вами, помогал, защищал. И я тоже. Он бы тебя всему учил, и я бы учил.

— Вы научите меня всему, что умеете? Всему-всему?

— Всему. Чему захочешь.

— А нельзя просто быть всем вместе, семьей, без всякой любви?

— Мне — можно. Нол так не сможет. Когда мужчина любит женщину, он не может с ней дружить.

— Это плохо, — сердито буркнул мальчик.

Тим не вмешивался, с удивлением поглядывая на Иссу. Он заметил, как Патрик пристально изучает его взглядом.

— Я не скажу папе. И не собирался.

— Ну, это понятно. Ты же умный парень, понимаешь, что Нол не побежит прятаться от твоего папы, не бросит Кэрол. Ты бы просто их стравил, и Нолу пришлось бы его убить.

— Это папа бы его убил.

— Нет, Рик. Сам бы твой папа его убить не смог. Нол сильнее. Он мог бы убить Нола, но не своими руками, а руками того, кто оказался бы сильнее и быстрее него, — Исса кивнул на Тима, молчаливо разглядывающего свои руки. — Но на этот раз он бы не стал бить твоего папу, как однажды, а сразу бы застрелил. Ты же знаешь, наше оружие всегда при нас. Стоит им столкнуться, и твой папа умрет в ту же секунду. Нол очень быстрый. И меткий.

— Ты побил папу? — поразился Патрик. — Вы врете! Когда это?

— А когда твой папа попал в больницу избитый, разве не помнишь? — ответил за друга Исса.

— Так это ты! Но за что? И почему так сильно?

— Я разозлился. Мы с ним поссорились.

— И папа тебя после этого не убил?

— Как видишь, нет, — ответил Тим с легкой улыбкой.

— Но почему? — удивился мальчик. — Папа не мог такого простить, я знаю.

— Я же говорю, таких, как мы, убить не просто. К тому же нас двое. Это значит, что убирать надо сразу обоих. Почему, понимаешь?

— Да. Если убить одного, второй отомстит.

— Правильно.

— Все равно. Если бы папа захотел, он бы с вами обоими расправился.

— Может, и так. Но, Рик, твой папа далеко не дурак. Каждое преступление, каждое убийство — это риск. Он человек публичный, он заботится о своей репутации, карьере. Даже тень подозрения может отравить ему жизнь. К тому же его не любит пресса. Им только дай повод его растерзать. Нельзя вот так тупо мочить всех направо и налево, каждого, кто тебе не угодил. Это глупо, неосторожно и погубит тебя. Запомни это. Твой папа всегда был осторожным, и прежде чем что-то сделать, все обдумывал и планировал. Поэтому его до сих пор никто и не взял за жопу. Если бы ты общался с ним сейчас, я уверен, что он бы тебе сказал то же самое. Если ты идешь на преступление, то должен делать это только с холодной головой. И желательно все тщательно обдумав. До мельчайших деталей.

Глаза мальчика горели живым интересом, он с почтением внимал каждому слову Иссы.

— Вы такие же, как папа. Вы меня этому научите?

— Мы можем научить только тому, что знаем и умеем сами. Но мы не такие, как твой папа. Мы другие. Твой папа мозг, понимаешь, это когда человек убивает, не прикасаясь к жертвам. Чужими руками. Мы не такие. Мы все всегда делаем сами. Наши руки замараны кровью по самые локти.

— Это же круто!

— Вряд ли ты так будешь считать, когда тебя поведут на смертную казнь, звереныш.

Улыбка растаяла на лице мальчика. Сметная казнь благодаря стараниям Иссы внушала ему самый настоящий ужас. Но этого Исса и добивался.

— Мы не сможем тебя ничему научить. Нам с Нолом придется уехать. Навсегда.

— Вы нас бросите? — упавшим голосом прошептал мальчик, вмиг поникнув.

— Но тебе же не нужна наша защита, наша поддержка и помощь. Твоя мама больше не хочет встречаться с Нолом. Из-за тебя. Нолу больно, он уедет. А я с ним, естественно. А ты оставайся один, с матерью и двумя малышами, и делай, что хочешь. Мы навязываться не привыкли и не собираемся — не нужны, не надо. Тебе же на всех наплевать. Ты глупый и упрямый. И ведешь себя, как капризный ребенок, а не как мужчина. Ну и пусть, что сердце Нола будет разбито, и он навсегда так и останется один. Пусть страдает твоя мама. Зато твой эгоизм будет удовлетворен. Ты так жесток и несправедлив к своей маме, а ведь ты ее сын, ты должен о ней позаботиться, утешить. А ты что делаешь? Заставляешь ее всю жизнь хранить верность предателю и изменнику, который этого ничем не заслужил. Он разве хранил ей верность? Да он встречался с другими женщинами, когда вы жили все вместе, обманывал и маму, и тебя! Что же ты с него не спросил? Почему не потребовал быть верным вам? Твоей маме, которая так его любила? А теперь требуешь, чтобы она была верна ему, когда они уже не вместе и никогда не будут. Зачем? Ты думаешь, твой папа хранит ей верность? Молчишь? Нет, конечно. Он не делал этого, когда она была рядом, с ним, а теперь — и подавно не будет делать. Так зачем же ты требуешь этого от мамы? Разве мало она горя вытерпела, боли из-за твоего отца? Ты заставляешь ее страдать дальше. Зачем? Ты садист, я знаю, но издеваться над собственной матерью, которая любит тебя больше жизни — это низко. Мы не будем уважать такого человека. Никто не будет. И смотреть на это тоже не хотим. Помешать мы, конечно, не можем, если сама мама тебе это позволяет, но и смотреть на это не хотим. Поэтому мы уезжаем.

— Это правда? Вы уезжаете? — Патрик посмотрел на Тима. Тот кивнул.

— Но… как же мама?

— Так ты ж у нас такой крутой, лучше всех все знаешь — вот и разберись. Или ты только мучить мать можешь, а помочь ей — нет?

— И ты ее бросишь? — мальчик теперь смотрел только на Тима. — Бросишь в беде?

— Конечно, не бросит. Он побежит ее спасать, — снова не дал и рта раскрыть другу Исса. — А я — нет. Я не спасатель. Я помогаю только своим. Она и ты — мне никто. Вот если бы она была его девушкой — тогда другое дело. А если бы вы были его семьей, вы бы были и моей семьей. Тогда за вас я бы порвал весь мир. Но ты этого не хочешь. Поэтому я пас. Ну, давайте, идите, спасайте, а я посмотрю, что у вас получится. А без меня у вас ни хрена не получится. Правда, Нол?

Тим только снова кивнул.

Мальчик в отчаянии переводил взгляд с одного на другого.

— Я не хочу, чтобы вы уезжали.

Исса только развел руками.

— Ничего не поделаешь.

— А если я разрешу Нолу жить с нами и быть парнем моей мамы… вы останетесь?

— Ну, не знаю. Дело в том, что твоя мама его уже бросила. И она не хочет с ним быть. Потому что она думает, что ты этого не хочешь.

— Но почему не хочу? Я хочу, — Патрик посмотрел на Тима. — Ты мне нравишься. Ты хороший. Я не против того, чтобы ты с нами жил… чтобы вы стали нашей семьей. Просто я… не хочу, чтобы у мамы был новый муж.

— А он и не будет мужем. Он будет просто ее парнем. Будет ее любить. Заботиться, защищать. Разве это плохо?

— Ну… в общем, нет. Наверное.

— Он же не собирается занять место твоего папы, если ты этого боишься. Он будет для твоей мамы только парнем, а тебе — другом. Он не собирается становиться тебе папой, командовать, воспитывать и поучать — нет! Он не будет к тебе лезть без твоего на то желания. Воспитывать детей он не умеет, поучать у него тоже не очень получается. Я вот могу. Так что за поучениями обращайся ко мне, — Исса засмеялся.

— Твои поучения мне пока нравятся, — улыбнулся мальчик, тоже немного расслабившись.

— Вот и хорошо. Значит, вправлять мозги будет моя обязанность. А в обязанности Нола будет входить только помощь и забота. И чтобы вас любил.

— Ты вправду любишь маму?

— Люблю.

— Прям по-настоящему? Всю жизнь? И что, правда не сможешь больше никого полюбить и будешь всегда один?

— Наверное. До сих пор же так и не смог.

— Вот почему ты ни с кем не встречаешься и не хочешь завести себе девушку, — мальчик пораженно разглядывал его. — Потому что тебе никто не нужен, кроме моей мамы? Поэтому?

— Да.

Патрик отвел взгляд и вдруг поник в кресле. Некоторое время он сидел молча, печально о чем-то размышляя. Тим и Исса в его размышления не вмешивались, переглядываясь между собой.

— Папа бы мне этого никогда не простил, — едва слышно выдавил Патрик с отчаянием в голосе.

— Папа думает, что вы умерли. Он никогда об этом не узнает. А вам надо жить дальше. И не забывай, Нол только ради тебя и твоей мамы отказался от мести за свою сестру. Видишь, как он вас любит, на что идет ради вас? Если бы убили твоего единственного родного человека, которого ты очень любишь… отца, например, смог бы ты простить того, кто его убил?

— Нет, конечно.

— Вот видишь. Ты понимаешь, как это тяжело, практически невозможно, а Нол готов это сделать, ради вас. Но если вы его прогоните… зачем ему тогда отказываться от мести, ради чего? Тогда он может и передумать.

Патрик побледнел, смотря на Тима. С тех пор, как Тим был рядом с ними, его перестали преследовать кошмары, в которых он убивал отца. Они исчезли. И он почти уж о них не думал. Им удалось приручить его убийцу. Вернее, матери удалось.

«Держи своих друзей близко, а врагов еще ближе».

Патрику вовсе не хотелось терять его из вида и снова переживать за жизнь отца. Действительно, зачем ему отказываться от мести, если они его прогонят? Наоборот, он может еще больше разозлиться. И будет преследовать отца, пока не отомстит за свою сестру. Терять ему нечего. Нет, отпускать его нельзя. Нужно держать его при себе, на коротком поводке. Это не просто парень — это смерть его отца. И эта смерть влюбилась в мать. И удержать его можно только с ее помощью, воспользовавшись этой любовью. Если это цена за жизнь отца — то Патрик готов был ее заплатить. Он готов был на что угодно, чтобы спасти папу. Да, тот бы его не простил, если бы узнал, что он впусти в дом мужчину, подпустил к матери. Но узнай, что они сделали это ради него — возможно, тогда бы простил. А вдруг мама тоже делает это только ради отца? Готова отдать себя его убийце, чтобы удержать его от мести, спасти папу? Пусть смерть папы лучше будет рядом с ними, чем рядом с ним. Даже если ради того придется впустить его в свой дом, в семью и в мамину постель.

Патрик почувствовал, как немного отлегло от сердца. Конечно, как же он сразу не сообразил, не догадался, почему мама это сделала! Она вовсе не любит этого парня, она так же любит отца, как и любила, и всегда будет любить. Она опутала его убийцу так, что он готов ради нее отказаться от мести. Она сделала это ради папы. А он набросился на нее, даже не позволив ничего объяснить. Если эти путы были так крепки, то пусть этот убийца и дальше в них остается. Они должны сделать так, чтобы он никогда не смог из них выпутаться. И чтобы не догадался, что его провели. Это очень даже ловко получилось, круто. Они смогли приручить убийцу отца, заморочить ему голову, взять как бы в плен, и он сам хочет в этот плен, в их семью, не догадываясь, что это западня, которая за ним захлопнется, клетка для опасного хищника, охотящегося за отцом, в которую его заманили. Мама молодец. Как она смогла? Он такой колючий, даже Исса не смог свести его ни с одной девушкой, а она сделала из него такого покорного и послушного. Конечно, она не могла в него влюбиться, он всегда это знал, он весь в шрамах, он не мог ей понравиться. Вот Исса бы смог. А Нол — нет. Он такой глупый, если думает, что мама в него влюбилась. Пусть думает. И не лезет к отцу. Конечно, такой способ, какой выбрала мама, чтобы спасти отца, не нравился Патрику, был неприятен, но если он был единственным, кроме того, чтобы убить Нола, то Патрик решил это принять. Нол ему нравился. Он его уважал, восхищался. Он был нужен Патрику в своих личных целях. И он, и Исса. Он мечтал, чтобы они научили его всему, что умели сами. Убивать, выживать, прятаться. Владеть оружием, выковыривать пули, уметь терпеть боль, чистить карманы, вскрывать замки, заметать следы, избавляться от трупов так, чтобы никто никогда не нашел. Драться, в конце концов. Да, он занимался боксом, но этого ему было мало. Слишком мало. Они были обучены не только улицей, у них была военная подготовка, они служили в спецназе, были на войне. Они могли научить тому, чему не мог научить его никто другой. Глупо было бы потерять таких людей только ради того, чтобы один из них не спал с его мамой. Черт с ним, пусть трахает, за это Патрик с него возьмет сторицей. Нолу придется заплатить ему за эту возможность, и эта цена — обучить его. До того, как он их встретил единственный человек, на которого он хотел быть похож, его пример для подражания был отец. Он им и остался. Но теперь Патрик хотел быть еще и таким, как эти двое. Они казались ему невероятно крутыми парнями. И он мечтал быть таким же.

— Хорошо, я согласен, чтобы ты был с моей мамой. Ты можешь жить с нами… с ней. Можешь спать в ее комнате, с ней… Но только если мы заключим соглашение. Во-первых, ты никогда — и ты тоже, — он метнул взгляд на Иссу, — не навредите моему отцу. Во-вторых, вы будете меня учить всему, что я захочу. Не зависимо от того, будет ли это нравиться маме или нет.

Тим обменялся с Иссой изумленными взглядами, не веря ушам своим. Тот озарился победной улыбкой.

— Ну вот, это уже другой разговор! Мужской и взрослый. А то строил из себя маменькиного сынка, сопливого и глупого. Я согласен. По рукам, — он протянул ладонь и стиснул кисть мальчика своими сильными пальцами. — А ты, Нол, что скажешь?

— Я тоже согласен, — тот улыбнулся, не сумев скрыть своей радости, и тоже пожал мальчику руку, закрепляя их договор.

— Только теперь остается вернуть маму, — вздохнул Исса, возвращаясь к насущному. — Это, конечно, хорошо, что мы тут между собой решили проблемы, но проблема поважнее остается. Где она?

— Мы теперь будем ее искать все вместе? — обрадовался Патрик.

— Конечно. Ведь теперь мы свои, семья. У нас с Нолом никогда не было семьи. Поэтому мы вас теперь будем холить и лелеять, — Исса вдруг схватил мальчишку за шиворот и притянул к себе. Обхватив его за шею, он ласково потрепал его по темным волосам. Патрик засмеялся.

— Фу, звереныш, от тебя воняет. Где ты шлялся все это время?

— С мальчишками бездомными.

— Ого, и они тебя приняли в свою компанию?

— Конечно, я давно с ними дружу. Помогаю, деньги даю, подкармливаю. Вещи отдаю, которые малы стали. В общем, я у них в авторитете, — не без гордости объявил мальчик.

— Это хорошо. А теперь пойди-ка, помойся, да переоденься. Мама бы сердечный приступ схлопотала, если бы тебя увидела в таком виде.

— Я есть хочу. Есть что?

— Нет, конечно. Спросишь тоже! Нет мамы — нет еды. Иди, купайся, я пока пиццу закажу.

— Хорошо. А где лисята?

— Няня отказалась за ними присматривать. Их пока Рэй с Дороти забрал.

— Они приезжали? — поразился Патрик.

— Да.

— О, как же я пропустил! — расстроился мальчик. — Я так соскучился по Рэю! И по Дороти!

— Будешь знать, как из дома сбегать.

— А папа за ним не проследил?

— Не знаю. Мы, вообще-то были уверены, что это папа утащил твою маму, поэтому подумали, что это уже не важно. Но теперь, когда поняли, что не он, мы приняли кое-какие меры предосторожности на случай, если твой отец проявит любопытство. Убрали все ваши фотографии, у себя спрятали. Так что, если он заявится к вам или кого пришлет, ничего не найдет.

— А мои фигурки? Мою коллекцию вы убрали?

— Нет.

— Надо убрать. Если он увидит, он сразу поймет. Сходите, уберите их оттуда, сейчас же!

— Хорошо, я сейчас схожу, — Тим достал из шкафа спортивную сумку. — Есть что-то еще, что может вас выдать?

— Если фотографии вы все забрали, то нет. Больше ничего нет. Мама всегда была очень осторожна, и не хранила ничего, что могло нас выдать. Только урну и фото Мэтта, журналы о нем. Но это все всегда было в сейфе спрятано.

— Да, мы видели. Это мы тоже забрали. Вообще-то, от этого нужно избавиться.

— Я знаю. Но я не мог сказать об этом маме. Эти вещи ей очень нужны. Это все, что осталось у нее от Мэтта. Пусть хранит. Значит, сейчас я побуду с вами здесь?

— Конечно, — кивнул Исса. — В ваш дом пока лучше не соваться. А когда найдем маму сразу переедем. Здесь оставаться теперь нельзя.

— Я пойду с тобой, заберу свои вещи. А то мне и переодеться не во что.

Позже, уже за пиццей, они продолжили разговор о поисках Кэрол. Патрик, поглощая пиццу, делился тем, что ему удалось увидеть в своих видениях. Он подробно описал внешность женщины с изуродованным лицом, но это ничего не дало ни Тиму, ни Иссе. Патрик видел помещение, в котором находилась мама, но где было это помещение и как его найти, он не знал.

— Рик этого мало, ты должен попытаться узнать что-нибудь еще — сказал Тим. — Что еще ты видел?

— Я видел мертвую девочку. Она как-то связана с этой женщиной. У нее светлые волосы, они собраны вот здесь, на макушке, в хвост, длинный и прямой. А еще я вижу вокруг нее огонь. Что? — он перестал жевать, уставившись на Тима, который вдруг выпрямился, широко раскрытыми глазами смотря на него.

— Нол? — Исса тоже перестал жевать.

— Я понял. Я знаю эту девочку. И знаю, кто эта женщина, — взволнованно ответил тот. — Это Кейт Блейз. А мертвая девочка — ее сестра, которая еще в детстве погибла в пожаре вместе с Эмми. Мег. Это и есть те сестры, который натравили на меня собаку. Это Кейт!

Тим взволнованно подскочил, бросив свою пиццу на стол.

— Она опасна! Мы должны найти Кэрол, немедленно!

— Для начала успокойся, — оборвал его Исса. — Сядь и расскажи.

Тим скользнул обратно на стул.

— Кэрол мне рассказывала, что они с Джеком решили отомстить Кейт. За меня, за Эмми. За все, что она сделала. Джек организовал нападение собаки, которая сильно ее покусала, но не убила. Кэрол говорила, что собака ее изуродовала. Потом они устроили пожар, но Кейт удалось спастись, и она скрылась. Рэндэл не смог ее найти.

— Значит, у Кэрол все-таки имеется смертельный враг, опасный враг. Естественно, это женщина ее ненавидит и хочет отомстить. Почему ты сразу о ней не вспомнил?

— Не знаю. Я о ней вообще как-то забыл, — Тим виновато пожал плечами.

— О таких врагах нельзя забывать, никогда, — покачал головой Исса. — Потому что они никогда не забудут о тебе.

— Согласен. Но как она узнала, что Кэрол жива, как нашла ее?

— Хороший вопрос. Но на данный момент не самый важный.

— Мама мне ничего об этом не рассказывала, — встрял Патрик. — Расскажи, Нол. Про эту Кейт, ее сестру, про пожар…

— Я, твоя мама, тетя Даяна и еще одна девочка Эмми дружили. Кейт и Мег Блейз не любили твою маму, все время ее задирали. И нас они не любили, потому что мы с ней дружили. Они делали нам все время всякие гадости, а Кэрол и Эмми за это их били. У них был пес, Убийца. Они натравили его на Спайка… другого Спайка, собаку Эмми, который спас мне жизнь, когда я чуть не утонул. Спайк погиб. Потом натравили на меня… А позже они заперли Кэрол, Эмми и Даяну в нашем сарайчике и подожгли. Но Мег вернулась, она испугалась и захотела помочь. Но не могла открыть дверь, потому что ключ был у Кейт. А Кейт жалости не знала, уже тогда. Даяне и Кэрол удалось выбраться через дырку в крыше. Кэрол успела спрыгнуть, а Даяна нет. Крыша обвалилась прямо под ней. Даяна сломала позвоночник, а Эмми и Мег погибли.

Патрик слушал с открытым ртом.

— Ничего себе! Мама никогда мне не рассказывала! И что, они с папой потом ей отомстили?

— Да. Так мне сказала твоя мама.

Мальчик пораженно молчал. Потом поднял на своих взрослых друзей испуганный взгляд, который увидеть у него было редкостью.

— Мы должны поторопиться, — прошептал он с севшим от ужаса голосом.

Схватив трубку, Тим позвонил Рэю и выложил все, что стало известно.

— Ищите женщину, одного возраста с Кэрол, с изуродованным лицом. Это Кейт Блейз, но скорее всего, сейчас она скрывается под другим именем. В каком году Кэрол реставрировала мотель, помнишь? Ищите сведения о том, как Кейт подверглась нападению собаки, об этом печаталось в газетах. Возможно, получится найти ее фото после нападения. Имея фото на руках, будет легче ее искать.

Рэй пораженно его выслушал, не перебивая.

— Но если ее не смог вычислить тогда даже Рэндэл, думаешь, сможем мы? — усомнился он.

— Тогда она залегла на дно, пряталась. А теперь она вылезла. Рэй, у нас мало времени! Ты понимаешь, что отпускать Кэрол живой она не собирается? Мы можем не успеть…

— Но откуда ты знаешь, что она еще жива? Как вообще ты все это узнал?

— Это не важно. Узнал. И Кэрол еще жива. У нас есть шанс ее спасти.

— Что насчет Рэндэла? Тем более его надо подключить, раз жизнь Кэрол висит на волоске. Эта ненормальная может убить ее в любой момент. Если она ее не убивает, то, наверное, чтобы вволю поиздеваться сначала, — голос Рэя задрожал. — Господи… моя бедная девочка…

— Она не твоя девочка, опомнись! — огрызнулся Тим. — Рэндэла не вмешивай. Обойдемся без него.

— Я не согласен! Слишком большой риск! Мы можем опоздать.

— Мы найдем ее. Не паникуй.

— А, по-моему, паниковать как раз-таки самое время. — горько ухмыльнулся Рэй.

— Нет. Мы ее найдем. До того, как она что-нибудь с ней сделает.

— Да она уже делает, разве ты не понимаешь! — сорвался Рэй. — Или она просто так ее в подвале держит, потому что соскучилась? Да она же там над ней издевается… я даже представить боюсь, что она может с ней там делать!

— А ты и не представляй. Лучше представь, что сделает Рэндэл с ней, когда найдет. С тобой и с вашими детьми. Не будь дураком, не вмешивай Рэндэла. Спасти Кэрол от него будет гораздо труднее. Да ты и не сможешь, потому что на тот свет отправишься. Думаешь, он простит тебе то, что ты был любовником его жены, детей ей наделал?

— Не запугивай меня, парень, я не из пугливых.

— Ну, это понятно, раз спал с ней у него под носом. Но речь сейчас не только о тебе. Поэтому держи язык за зубами, или я тебе его отрежу… Кстати, с тобой тут хотят поговорить.

— Кто?

— Патрик.

— Он вернулся? Слава богу! С ним все в порядке? Где он пропадал?

— С мальчишками бездомными шлялся. Он сам тебе все расскажет, сейчас я его позову. Только не забудь, что о тебе и Кэрол он не знает, и думает, что у него и лисят один отец.

— Лисят?

— Кэрол их так странно называет.

— Не странно, если учесть, что меня она называла лисом, — усмехнулся Рэй.

— А, теперь понятно, откуда такие странные прозвища. Это не осторожно с ее стороны, так явно называть их твоими детьми.

— О том, что она так меня называла, знала только Куртни.

Тим ничего ему не ответил, а через минуту Рэй с радостью услышал в трубке голос Патрика.

— Рэй, привет!

— Привет, негодник! Ты что это там вытворяешь? Ты зачем сбежал и маму одну бросил? Ты же должен ее защищать!

— Прости, Рэй, — виновато отозвался мальчик. — Я просто разозлился… очень разозлился. Из-за Нола. Но я вернулся, и теперь мы ее найдем.

— Ты хочешь оставаться с ними? Мне это не нравится. Давай, мы с Касевесом тебя спрячем, пока мама не найдется. Я бы забрал тебя к себе, да не могу, из-за твоего папы.

— Да, нельзя, я знаю. Все в порядке, Рэй. Я буду с Нолом и Иссой, я нужен им, без меня им маму не найти. Мы будем ее вместе искать.

— Но, Рик… эти люди опасны.

— Да, но не для нас. Мы подружились. Они нам с мамой помогают. Знал бы ты, от какой проблемы они нас недавно избавили, если бы не они, у нас бы были очень большие неприятности! Они нас спасли, — Патрик улыбнулся, вспоминая окровавленный труп Кевина. — И сейчас спасут. Маму спасут. С Нолом я помирился. Я разрешил ему встречаться с мамой.

— Разрешил? Но почему? Ты знаешь, кто он такой? Маме не нужно с ним встречаться!

— Я все знаю. Он киллер. Но он любит маму. И он неплохой. И Исса тоже. Они мне нравятся. И маме тоже.

— Ну, насчет мамы я не сомневаюсь. Ей всегда нравились плохие парни. От того и все ее несчастья.

— Ты имеешь в виду папу и Мэтта? Но они вовсе не плохие парни. И Нол с Иссой — тоже. Наоборот, они отличные парни.

— От таких вот отличных парней твоя мама всегда потом бегством спасалась.

— Рэй, не волнуйся, все будет хорошо. Они нам нужны. Особенно Нол. Он хотел убить папу, охотился на него, из-за тети Даяны. А теперь перестал, он отказался от мести, ради мамы. Чтобы быть с ней. Поэтому мама с ним. И я тоже его приму поэтому. Чтобы он был с нами и не убил папу.

— Твой папа сам может за себя постоять. Вам ни к чему жить с убийцей, чтобы его защитить.

— На этот раз папа не сможет. Нол его убьет, если мы его не остановим. Я это знаю. И мама знает. Понимаешь, у нас дар, мы можем видеть смерть… Я знаю, ты не веришь, мама мне рассказывала, что ни ты, ни Куртни не верили в ее сны. Только папа более-менее верил, но считал это просто интуицией, какая развита у животных, позволяя им чувствовать смерть. Но это правда, все, что она вам говорила — правда. Только мой дар намного сильнее. Когда-нибудь я тебе докажу. И ты сам убедишься. Как Нол и Исса. Они верят. Потому что видели, на что я способен. Ты поверишь, когда мы найдем маму. Ведь это я увидел эту женщину, увидел подвал и маму в нем. Увидел мертвую девочку и описал ее Нолу, и он сразу ее узнал. Это Мег Блейз, она умерла еще когда мама была маленькая. Я не мог никак узнать, как она выглядела, ведь так? Мама мне никогда не рассказывала о них.

— Я ничего не понимаю, Рик. Как ты видишь? Что это за дар? Ты уверен, что тебе просто не приснилось?

— Конечно, мне приснилось, но не просто. Я, как и мама, вижу во сне. Ты мне не веришь. Я не обижаюсь, в это трудно поверить. Но даже Исса и Нол поверили. Ты же сам видишь, как они мне верят. Нол ведь тебе уже рассказал о том, кто маму похитил и зачем? Думаешь, это мои выдумки? Но задумайся, такие как Нол и Исса стали бы воспринимать выдумки ребенка за чистую правду, даже не сомневаясь в моих словах? Тебе не кажется, что для этого они должны были увидеть такие доказательства, которые бы заставили их поверить?

— Да, думаю, что так. Я верю тебе Рик. Ты мне все потом расскажешь, да? И объяснишь? Я хочу знать это, хочу понять.

— Конечно, Рэй. Но сначала мы найдем маму. Это будет лучшим доказательством моих способностей. Ведь так?

— Да.

— Как там лисята? Справляешься?

— С ними все хорошо. Только вот по маме скучают. Все время ее зовут.

— Скажи им, что скоро мама придет. И поцелуй их за меня. И, Рэй… ни в коем случае не говори ничего папе. Я слышал, что ты хочешь ему сказать, чтобы он помог найти маму. Не надо. Мы сами ее найдем, я тебе обещаю. Хорошо?

— Хорошо.

— Ты мне обещаешь, что не скажешь ему? Обещай!

— Обещаю, Рик.

— Эй, звереныш, хватит трепаться, давай ложись спать и включай свой третий глаз, у нас нет времени. Ты должен нам сказать, где мама, пока эта ведьма из прошлого ее не замочила, — вмешался Исса, заходя в комнату.

— Звереныш? Почему он тебя так называет? — взвился Рэй. — А ну-ка, дай трубку этому сукиному сыну, я ему покажу звереныша!

Патрик рассмеялся.

— Это шутка, Рэй. Не злись так.

— Передай ему, что если он еще раз тебя так назовет, я разобью его наглую еврейскую морду!

Патрик расхохотался.

— Хорошо, передам!

— Что передашь? — хмыкнул Исса, когда он положил трубку.

— Что у тебя наглая морда.

— И что? Я в курсе.

Мальчик снова рассмеялся и, присев на корточки, погладил подошедшего к нему Спайка.

— Теперь ты тоже будешь жить с нами. И будешь моей собакой. Мои друзья обзавидуются тому, что у меня такой умный пес, когда я тебя им покажу.

— Боюсь, показывать его тебе придется уже новым друзьям. Потому что когда мы найдем маму, мы уедем. Здесь был Рэй, и я уверен, что твой папа сюда заявится, чтобы узнать, что он здесь забыл. Мы убрали все улики из дома, но ему будет достаточно показать ваши фотографии соседям, чтобы узнать, что здесь живете вы. А всех соседей мы убить не можем.

— Почему не можем?

— Иди уже, спи. Звереныш!

— Наглая еврейская морда, — пробурчал сердито Патрик себе поднос, выходя из комнаты.