Благословенный

Глава 22

Не успел Джек приступить к ужину, как Нора с извиняющейся улыбкой поднесла ему трубку, шепнув, что это срочно. За столом расположились он, Шон, Патрик и их гостья, Дженни. Девочка была очень смущена и ощущала себя неловко из-за того, что Патрик навязал отцу ее общество. Но тот пока не проявлял недовольство, даже если оно и было, и вел себя с ней довольно приветливо. Наверняка, чтобы угодить сыну. А может, у него просто было не такое плохое настроение, как в прошлый раз, и сам он, возможно, был не таким, как ей вначале показалось. Сегодня он Дженни определенно нравился. Он улыбался, с интересом задавал ей вопросы о ее жизни, о здоровье и о ней самой. О том, как познакомилась с Кэрол. Дженни искренне отвечала на все вопросы, ничего не утаивая, да ей и утаивать нечего было. Единственное, чего она избегала в разговоре — это упоминание о Ноле. Но Джек, к ее облегчению, о нем ничего и не спрашивал.

Зато брат Джека, он же дядя Патрика, очень даже понравился ей. На вид ему слегка за двадцать, и он очень отличался от своего старшего брата. Дженни никогда бы не подумала, что рожденные одной матерью братья могут быть такими разными. Было заметно, что Джек в их отношениях главный, но этому девочка уже не удивилась. Светловолосый и кареглазый, он был намного выше Джека ростом и худощав. К тому же, очень симпатичный, даже милый, и немного застенчивый. В нем совсем не чувствовалось той самоуверенности, какая была в Джеке. Но Дженни не видела в этом недостатка, наоборот, ей никогда не нравились излишне самоуверенные парни, потому что считала это уже самомнением, а не уверенностью в себе.

Патрик уже успел показать ей весь дом. Он понравился Дженни. Но вот охрана и высокий забор показались ей угнетающими. К тому же во дворе свободно бегали два огромных добермана, и Дженни очень испугалась, когда они подскочили к ней. Они не проявляли агрессии, скорее любопытство, и явно были превосходно выдрессированы, но все равно сердце девочки в пятки ушло. Заметив ее испуг, Патрик их поспешно отогнал, не проявляя никакого трепета перед этими сильными и опасными животными. Он сказал, что этих псов отец завел совсем недавно, после их с мамой возвращения. Он нанял человека, которому они принадлежали, и он вместе со своими собаками теперь отвечал за безопасность их дома. Было ли это связано с тем, что Джек опасался Иссу, или эта мера для того, чтобы не сбежала Кэрол — Патрик не знал. Может, и то, и другое вместе взятое. Мальчику идея с собаками не нравилась. Лично ему они не доставляли никакого неудобства, но он знал, что мама боится собак, еще с детства. Ее не запирали больше, но выходить одна из дома во двор она боялась и не делала этого из-за этих собак.

Когда Джек взял трубку, все невольно замолчали.

— Прошу прощения, — заметив, что все внимание сосредоточено на нем, он вышел из-за стола и отправился в кабинет. Вернулся он быстро и, сев на место, промочил горло белым вином.

— Из больницы звонили? — Патрик не отрывал от него настороженного взгляда.

Джек кивнул.

— И что там? — напирал мальчик без всякого смущения.

— Все нормально. Всего лишь небольшая неприятность, но ничего необычного.

— Какая неприятность? — на этот раз спросил Шон, заинтересовавшись.

— Кэрол разбила нос доктору Фрейзеру.

— Не может быть! — невольно вырвалось у Дженни, но она тут же прикусила язык, вовсе не собираясь вмешиваться. Но ведь подобное обвинение — нелепость, Кэрол нежнейшая и добрейшая из женщин, она просто не могла даже руку поднять на кого-то.

— Может, — спокойно отозвался Джек Рэндэл, остановив на ней свой взгляд. — Запросто. Скажу больше — этому доктору повезло, что так легко отделался. Я знавал менее везучих.

— Да, мама может, — подтвердил Патрик, разглядев недоверие на лице девочки. — Но за что?

Джек пожал плечами.

— Об этом мне не доложили. Картер не знает. Фрейзер зашел к ней в палату, а оттуда Картер его выпроводил по просьбе Кэрол уже с разбитым носом. Завтра у нее спросим. Может, расскажет.

— Наверняка, он чем-то обидел маму! Или очень разозлил. Просто так она никогда ни на кого не кидается, — как бы оправдывая ее, сказал Патрик Дженни. Та изумленно молчала.

— Хотя, я предполагаю, в чем может быть дело, — продолжил Джек. — Когда мы сегодня разговаривали, слишком уж он восторгался ее… фигурой.

— Думаешь, полез? — нахмурился Шон.

— Думаю, да. Тип наглый, вполне мог себе позволить. По ней же не скажешь, что не такая уж она безобидная овечка… Хотя я его предупреждал, что она сумасшедшая, — он тут же пожалел о своих словах, когда Патрик мгновенно взвился, подскочив с места.

— Она не сумасшедшая! Никогда так не говори! Если этот доктор к ней и вправду полез, то она правильно сделала, что врезала ему! Я бы сам ему врезал! А ты бы не врезал, если бы увидел, как он пристает к твоей жене?

— Конечно, врезал, — примирительно кивнул Джек. — А сказал я ему так, чтобы не лез к ней с расспросами, как ко мне.

Его объяснение Патрика удовлетворило и, успокоившись, он сел на место.

Ужин уже подходил к концу, когда Нора снова принесла Джеку телефон. Тот вздохнул, подняв на нее раздраженный взгляд.

— Это Картер.

— Что там опять? — не сдержав недовольства, рявкнул Джек в трубку и тут же подскочил. — Сейчас буду! Хока ко мне, быстро! Мы едем в больницу, — бросил он Норе.

— Па-ап, — в голосе Патрика послышался испуг.

— Все нормально. С мамой все хорошо, — успокоил Джек.

— Тогда что?

— Потом! — развернувшись, Джек поспешно вышел, подав знак Шону следовать за ним.

***

Когда Джек ворвался в палату, Кэрол уже спала. Вспыхнул свет, и она обернулась, сонно щурясь.

— Что происходит? — хрипло выдавила она.

— Это ты мне расскажи, что происходит! — Джек подошел к ней, испепеляя горящим взглядом.

Кэрол приподнялась, спокойно поправила подушку и, откинувшись на нее спиной, посмотрела на него. Лицо ее оставалось невозмутимым, но в глазах вдруг полыхнула ненависть. Ее взгляд больно полоснул Джека по сердцу, и это еще больше его разозлило.

— Что ты молчишь? Отвечай! — он наклонился, упершись кулаками в кровать по бокам ее бедер. — Ну? Это был Исса, я видел записи с видеокамер! Зачем он приходил? Что говорил? Его дружок жив?

Кэрол не отводила глаз и молчала. Прошло то время, когда она не могла выдержать его взгляд, когда робела и терялась перед ним. Да, сейчас она боялась его, но «поджимать хвост» не собиралась. Отпираться тоже не было смысла. И рассказывать ему она ничего не собиралась. Но, судя по всему, Джек не разучился читать по ее глазам и лицу.

— Он жив, — прохрипел он.

Приблизившись к ее лицу почти вплотную, он прошептал:

— Рано радуешься… Я найду его. И добью. И этого наглого еврея — тоже!

Кэрол никак не отреагировала, но взгляд все-таки отвела, устремив его на стену, дабы он не мог снова увидеть то, чего ей совсем не хотелось, чтобы он видел.

— Разве ты не понимаешь… они хотят меня убить. Ведь он же не просто так сюда пришел, рискуя свое шкурой, засветившись — на то должна была быть веская причина. Он пришел сообщить тебе, что этот гоблин жив, и что он собирается делать. Об этом трудно не догадаться — думаю, в его планы входит расправиться со мной и вернуть себе свою «жену». Как я понимаю, ты совсем не против?

Он разглядывал ее, ожидая ответа, но так и не дождался. Джек медленно распрямился.

— Вот даже как. Ты с ними заодно, против меня. Мне помочь не хочешь, готова позволить им меня убить, — в его голосе послышалась обида и боль. — Вот теперь ты предаешь меня по-настоящему, Кэрол. Так, как я тебя никогда не предавал.

— Они не тронут тебя, — не выдержала Кэрол. — Только не упрямься, отпусти меня. Зачем я тебе, ты же все равно меня больше не любишь, я тебе противна… ты меня презираешь. Отпусти. И мы просто уйдем. Тим не станет мстить, я даю тебе слово.

Джек резко засмеялся.

— Ну, конечно, так и сделаю, буду послушным мальчиком, испугаюсь и добровольно отдам свою жену! Не важно, как я к тебе отношусь, ты все еще моя жена! И я никому не позволю отнимать то, что принадлежит мне! А уж тем более, не отдам сам! Даже если мне это самому уже не нужно… Дело вообще уже не в этом, а в наглости этого мальчишки! Он возомнил, что может развязать со мной войну, может увести жену, а меня запугать. Он что, правда на это надеется? Тогда он просто идиот! И за свою наглость поплатится! И ты — тоже!

И он вышел, зло хлопнув дверью.

***

На следующее утро Кэрол была удивлена, когда в палату к ней пришел другой доктор.

— А где доктор Фрейзер? — спросила она у сурового вида женщины, которая с задумчивым видом изучала ее историю болезни.

— Доктор Фрейзер сегодня не вышел на работу, — отстранено ответила ей та.

— Он заболел? — сердце Кэрол сжалось от нехорошего предчувствия.

— Не знаю. Насколько мне известно, с ним еще не удалось связаться.

— Он что, не предупредил, что не придет?

— Думаю, с доктором все в порядке, просто заболел, — с вежливой, но холодной улыбкой доктор ясно дала понять, что ее это не касается. — Давайте-ка лучше поговорим о вашем здоровье. Думаю, послезавтра мы сможем вас выписать. Насколько мне известно, вы будете проходить дальнейшее лечение дома, под наблюдением своего психиатра?

Кэрол кивнула.

— Что же, хорошо. Пока отдыхайте, набирайтесь сил. Я к вам еще зайду, — доктор улыбнулась, на этот раз искренне и приветливо.

Кэрол проводила ее взглядом, потом встала и выглянула за дверь. Но вместо Картера там сидел уже другой парень. Картер, несмотря на полученную травму головы, доработал свою смену, и ушел только утром. Но Кэрол об этом не знала. Новый охранник вряд ли был в курсе того, что могло случиться с Фрейзером. А Кэрол была уверена, что с ним что-то случилось.

Ей показалось странным, что Джек не спросил у нее, что произошло между нею и доктором, почему ударила его. Конечно, появление Иссы было событием намного более значительным, но Кэрол хорошо знала мужа, он никогда не оставлял без внимания даже мелочи, которые казались незначительными. А неприятности, к которым могло привести ее поведение, таким, как заявление доктора о нападении и причинении вреда, нельзя было назвать незначительной мелочью. Она так же знала, что молчание Джека — плохой знак. А то, что доктор не вышел на работу без предупреждения и с ним не могут связаться — еще хуже. Но не мог же Джек с ним что-нибудь сделать только потому, что он угрожал ей? Конечно, Картер ему наверняка доложил об этом, Джек мог принять меры, поговорить с Фрейзером… но не так же, что он не вышел на работу!

Кэрол проснулась сегодня с тревожным предчувствием. В груди неприятно ныло, чувство необъяснимого страха сжимало горло. Она слишком хорошо знала эти ощущения. Они никогда ее не обманывали. Что-то произойдет. Беда. Ее дар пытается ее предупредить. Но она не может увидеть. Рядом с Рэем ее дар слишком слаб. Было не ясно, насколько он влияет на проклятие, и влияет ли вообще, но то, что он блокировал дар, возможность видеть — плохо. Беда приближается, свет Рэя ее не останавливает, и ей не дает ее увидеть. Как всегда не давал. Всегда блокировал ее дар, о чем она только недавно узнала. Что было бы, если бы он его не блокировал? Смогла бы она увидеть и предотвратить? Как увидеть сейчас?

Надо связаться с Патриком, узнать, что чувствует он. Его дар намного сильнее.

Накинув больничный халат, она вышла из палаты. Охранник, имени которого она не знала, так как он не представился, тут же поднялся со своего места, вопросительно смотря на нее.

— Мне нужно срочно позвонить. Домой. Проводите меня к телефону, — сказала ему Кэрол.

Он молча кивнул и пошел вперед. Кэрол поспешила за ним.

Но Патрика дома не оказалось. Никого не оказалось, кроме Норы, которая сдержано ей поведала о том, что Джек устроил Патрика в школу, которую он с сегодняшнего дня будет посещать. Нора добавила, что мальчик собирался заехать в больницу сразу после занятий. Не утруждая себя благодарностями ненавистной домработнице, Кэрол бросила трубку, раздосадованная, и вернулась в палату.

Что же делать?

Когда это произойдет? Что произойдет? Есть ли время?

Снова выглянув из палаты, она обратилась к охраннику:

— Свяжитесь с моим мужем. Срочно. Скажите, что я хочу отсюда уйти. Немедленно. Хочу домой. И я хочу знать, в какой школе учится Патрик.

— К сожалению, я не могу покидать свой пост. Это распоряжение мистера Рэндэла.

— Тогда давайте пойдем вместе, еще лучше. Я сама с ним поговорю! — нетерпеливо воскликнула Кэрол. — Как ваше имя?

— Коул. Коул Пирс.

— Хорошо, Коул. Пожалуйста, пойдем. Наверняка, ты можешь в любой момент связаться с Джеком.

— Нет. Сейчас, когда мистер Рэндэл занят делами, я могу связаться только с Хоком или Шоном.

— Хорошо, давай с ними.

Пытаясь не показать своей растерянности, Коул снова направился к посту, чтобы позвонить.

Кэрол удалось поговорить с Шоном.

— Шон… свяжись с Джеком. Скажи ему… скажи, что у меня плохое предчувствие. Он поймет, о чем речь. Заберите Патрика из школы, немедленно, привезите ко мне. И еще скажи, что я хочу уйти отсюда, сегодня же! Хочу домой. Я буду хорошо себя вести, передай ему! Только заберите меня, пожалуйста!

Ошеломленный и ничего не понимающий парень пообещал немедленно все передать Джеку.

Немного успокоившись, Кэрол снова вернулась в палату.

Скинув халат, она забралась под одеяло и закрыла глаза. Она попытается уснуть и увидеть. Ведь у нее это получалось раньше и под влиянием Рэя, увидеть хоть что-то.

И она увидела. Снова увидела свою казнь.

Проснувшись в холодном поту, она сжала рукой грудь, задыхаясь от ужаса.

Вот и все. Время пришло.

И никакой благословенный не спасет. Зря только верила в эту чушь.

Тяжело поднявшись, она, шатаясь, дошла до двери и выглянула наружу.

— Свяжись с Шоном… скажи, что все нормально. Патрику ничего не угрожает. И забирать меня домой не нужно. В общем… отбой.

Коул с изумлением смотрел на нее.

— С вами… точно все в порядке? — с сомнением спросил он.

— Да… точно, — хрипло отозвалась Кэрол и, отвернувшись, скрылась за дверью от его взгляда. Неприятного взгляда. Так смотрят на сумасшедших.

Наверное, Джек сказал ему, что она ненормальная, что с ней надо быть начеку.

Она сумасшедшая.

Этот момент уже настал, когда все воспринимают ее, как сумасшедшую, как ее мать.

Как она боялась этого, как не хотела, чтобы так случилось и с нею.

Но все равно так случилось.

Шлюха и сумасшедшая.

И, как и мама, она сгинет за решетками в статусе психопатки и убийцы… Повторит все-таки ее судьбу, как бы этому не противилась всю жизнь. Видимо, верно говорят люди, что от судьбы не уйдешь…

***

Как и обещал, Патрик заехал к ней после занятий.

У него было хорошее настроение. В новой школе ему понравилось, он соскучился по общению со сверстниками, и в первый же день уже обзавелся друзьями. Кэрол этому не удивилась. Он был общительным и легко находил общий язык с людьми, в отличии от нее. И конфликтов у него с возрастом становилось все меньше. Его манера общения, то, как себя подавал, его уверенность в себе, бесстрашие во взгляде — все это уменьшало количество желающих к нему задираться. А если таковые и находились, то он сразу отбивал такое желание и у них, и у всех остальных, которые узнавали, какой он способен дать отпор. Он был крепким, сильным, а занятия боксом и тренировки с Тимом, который все-таки успел его кое-чему научить, делали его серьезным противником даже для ребят постарше. На сильных и уверенных в себе не задираются. Это удел слабых. А ее сын к таковым никогда не относился.

Кэрол с улыбкой слушала его, любуясь сквозь застилавшие глаза слезы.

Ее мальчик вырастит красивым. Должен вырасти красивым, судя по чертам лица. Она видела, каким он станет в своих видениях. Но неужели пророчество Габриэлы сбудется, и он станет чем-то страшным? Неужели она, Кэрол, не поможет ему, не предотвратит это? Нет, она не может умереть, оставить своего мальчика во власти тех сил, которые были в нем. Что эти силы сделают с ним, с его жизнью? Кто этот Луи, который нашел его, что ему нужно от Патрика? Как она может умереть, бросив своего сына одного во всем этом непонятном безумии? Что хочет этот Луи от ее сына, что он имеет ввиду под «сделать своим приемником», что это значит, что под этим скрывается? Нужно ли это Патрику, не навредит ли? Этот Луи хочет передать мальчику свою силу и власть — зачем? Чтобы избавиться от этого, скинуть с себя какое-то бремя и еще, не известно что, на него? Но если Луи хочет от этого избавиться, то зачем это нужно Патрику? Зачем нужен этот клан и все остальное? Что из себя представляет этот клан, и для чего он вообще существует? Кэрол не знала ответы на эти вопросы, но в одном была уверена точно — все это ей очень не нравилось.

— Этот Луи… ты еще общался с ним?

— Нет. Рэй блокирует меня, я не могу с ним связаться. И он, видимо, не может. Мне это не нравится, мам. Я как будто ослеп и оглох. Я так не хочу. Нам нужно уехать подальше от Рэя, — мальчик задумчиво изучал ее взглядом. — А ты чего опять такая? Слезы в глазах не высыхают.

— Скажи, сынок… ты ничего не чувствуешь? Что случится что-то плохое?

— Мам, я не чувствую плохое. Я чувствую смерть.

— А сейчас… ты ее чувствуешь?

— А что? — насторожился мальчик, и по его виду Кэрол поняла, что он чувствует. И окончательно упала духом. — Да, чувствую. Кто-то умрет. Но не из наших.

— В смысле — не из наших?

— Кто-то чужой. Ты тоже почувствовала? Не пугайся, мам.

— А кто, ты знаешь?

— Нет. Я не могу видеть, я же говорю. И у мертвых спросить не могу. Ничего не могу. Только чувствовать.

— Как же у тебя получилось вернуть меня?

— Понятия не имею. Я просто очень хотел. Очень. Со всех сил тебя звал. Всем сердцем. И смог.

— А ты можешь сказать, насколько близка уже смерть, то есть, когда это произойдет? Ты можешь чувствовать смерть, которая будет не сейчас, а позже, через какое-то время, например, через несколько месяцев или даже больше?

Патрик озадачено смотрел на нее.

— Не знаю. Я всегда видел и чувствовал только то, что должно произойти в ближайшее время. Как, например, с покушениями на папу. Но не через несколько месяцев — точно. А что? Почему ты спрашиваешь? Говори, мам. Я же вижу, что что-то не так.

Кэрол поколебалась.

— С самого утра меня изводит страшное предчувствие. Я спала и пыталась увидеть. И я увидела. Снова. Свою казнь, сынок. И я это чувствую. Конечно, это будет не сегодня и даже не завтра… Но время пришло. Я чувствую.

— Чтобы тебя приговорили к казни, ты должна совершить что-то ужасное, мам. Так не совершай. И все! Сиди дома, не высовывайся, ни с кем не дерись, никого не убивай — и никто тебя не казнит. Не за что будет!

— Думаешь, судьбу можно обмануть?

— Можно, и даже нужно! Просто не делай ничего. Вообще ничего! Даже если тебя сильно разозлят — сразу вспомни о своей казни, и ничего не делай, чтобы даже ненароком никого не прибить. И все будет в порядке. Вот увидишь.

Патрик потянулся к ней и обнял.

— Не бойся, мам. Не переживай. С тобой ничего не случится. Я обещаю. Я тебя защищу. Даже от твоей судьбы, в которую ты так веришь. Не будет никакой казни, вообще забудь об этом. Но на всякий случай, все равно будь осторожна. И держи себя в руках. Даже просто носы никому больше не разбивай, хорошо? Обещаешь?

Кэрол рассмеялась, натянуто и невесело.

— Обещаю сынок. Может, ты и прав. Действительно… если я никого не убью, меня никто и казнить не будет, правда?

— Конечно! И не забывай, у нас еще есть папа. Сколько раз он уже тебя спасал. Если что — даже если и случится что-то такое — он тебя вытащит. Как всегда вытаскивал. Он злится, сердится, но он любит тебя, я же вижу. Потому и злится. Но если случится беда, настоящая беда — он не бросит тебя, вытащит. Потому что любит, и ради меня.

Кэрол промолчала. Вот в этом она уже очень сомневалась, особенно после последнего разговора с Джеком.

— Он считает, что я его предаю… по-настоящему, понимаешь? Судя по тому, что ты у меня не спрашиваешь, он не сказал тебе, что вчера произошло?

— Сказал. Ты разбила доктору нос. Папа думает, что он к тебе приставал. Это так?

— Да. Он пытался. Но я не об этом. Случилось кое-что еще, — Кэрол взяла мальчика за руку и взволнованно сжала. — Вчера ко мне приходил Исса.

— Исса! — вскричал Патрик, подскочив. — И ты молчишь? Рассказывай! Нол… он выжил?

— Да, он жив, но тяжело ранен.

— Ерунда, главное, что жив! Остальное заживет. Вот гад живучий! — Патрик рассмеялся, и в его смехе была искренняя радость, даже восхищение. — И что? Что говорил Исса?

— Что, как только Нол поправится, они придут за нами.

Патрик нахмурился.

— Но я не хочу с ними уходить. Я хочу остаться с папой. Ведь мы решили, что все вместе поедем к Луи. Там папа убедится, что мы говорим правду. Он все поймет, и вы с ним помиритесь. А Луи научит нас, как сделать так, чтобы наше проклятие не навредило папе. Ведь так можно, он мне сам сказал.

Кэрол с тревогой смотрела на него.

— Но если я не пойду с Тимом… он может разозлиться. И еще больше захочет отомстить Джеку… теперь не только за Даяну. Разве ты не понимаешь? Я еле уговорила Иссу не мстить за то, что произошло, стерпеть. Сказала, что если они навредят Джеку, ты нас никогда не простишь, и тогда я не смогу встречаться с Тимом. Иссе это не понравилось. Ему вообще все это не нравится, я вижу, то, что мы препятствуем тому, чтобы они расправились с Джеком. Он пока молчит и подчиняется, но только ради Тима… Он же ненавидит папу не меньше Тима. Если я останусь с папой… Мне даже представить страшно, что тогда будет.

Патрик поджал губы, сцепив челюсти.

— Я понимаю, мам. Очень даже понимаю. Мы должны опять бросить папу и уйти с ними, чтобы они не возобновили свою охоту на него. Но я не хочу! — он резко повысил голос, в котором прозвучало отчаяние. — Я хочу быть с папой! Мы не можем его опять бросить! Не можем так с ним поступить! Мы нужны ему, он нас любит. И мы его любим. Почему мы все должны страдать только ради того, чтобы одному Нолу было хорошо? Папа был прав, когда говорил, что это шантаж. Да, они нас действительно шантажируют! Нол тебя шантажирует, вынуждая быть с ним ради того, чтобы он не убил папу! Но это неправильно! Есть же и другой выход!

— Какой? — едва слышно прошептала Кэрол, уже зная ответ.

— Помочь папе их найти и убить. И все! Мы должны убить Нола, чтобы раз и навсегда решить эту проблему. И тогда мы сможем быть с папой, и не бояться за его жизнь.

Кэрол подавлено молчала.

— Я не могу так поступить, — простонала она слабым голосом. — Они же мне доверяют.

— Тебе придется сделать выбор, мам. Это тяжело, я понимаю. Думаешь, мне легко? Нет! Мне это не нравиться… мне очень больно… потому что я… они мне очень нравятся, — из глаз мальчика вдруг брызнули слезы. — Но ведь они сами нас вынуждают! Они сами виноваты! Попроси их просто уйти, оставить нас, скажи, что любишь папу и будешь с ним, попроси не трогать его — ведь они так не сделают! Я знаю это! И ты права, что они еще больше разозлятся, и пуще прежнего кинутся мстить папе. Поэтому избавиться от них можно только одним способом — убить. Это тяжело, мам, но мы переживем. Они не оставляют нам выбора. И ты должна выбрать, кто умрет — папа или они. Я над этим даже не задумаюсь. А ты? Неужели тебе не ясно, чья жизнь тебе дороже?

— Конечно, ясно. Папина. Но… должен быть какой-то другой выход! Должен! Без смертей и убийств! Я так устала от этого! Я больше не выдержу! О, почему я не умерла от этих таблеток! — уронив голову на колени, она разразилась рыданиями.

Опешивший Патрик некоторое время смотрел на нее, потом сел рядом с ней на постель и обнял.

— Мам, не плачь… не надо так говорить. Ладно, не выбирай пока. Я понимаю, это тяжело… Для того, чтобы принять такое решение, должно быть достаточно сил, а в тебе их сейчас нет. Потом. Время еще есть. Если Нол так тяжело ранен, как сказал Исса, он не встанет так быстро на ноги. Мы подумаем. И что-нибудь придумаем. Обязательно что-нибудь придумаем. Только ты не отчаивайся. И не плачь. И о самоубийстве больше даже не думай, поняла? Я тебе не позволю, все равно вытащу, только второй раз уже не прощу! Ты подумала, что было бы, если бы ты умерла? Да Нол и Исса в первую очередь кинулись бы вершить расправу за это над папой! И тогда уже ничто бы не помешало им его убить. Даже я. Успокойся, все будет хорошо.

Постепенно Кэрол перестала плакать, прижимаясь щекой к груди мальчика, который держал ее в своих объятиях и ласково гладил по белым волосам. Какая разница, если она все равно скоро умрет? Или есть возможность все-таки обмануть судьбу, как сказал Патрик? Никуда не лезть, никого не трогать, сидеть себе тихо, вдруг пронесет?

— Мам, скажи честно… может, дело в том, что ты больше не хочешь быть с папой? — нарушил молчание Патрик. — Что ты на самом деле хочешь уйти с Нолом… потому что теперь он тебе нужен?

— Ах, сыночек… ты даже себе не представляешь, как бы я хотела быть с папой, чтобы у нас все наладилось и было, как раньше. Но этого никогда уже не будет. Ты думаешь, что он меня любит, но это не так. Он никогда не простит мне измены. И он… презирает меня теперь. Так сильно… ты даже представить себе не можешь…

— Поэтому ты напилась этих таблеток?

Кэрол промолчала.

— Мам, что бы он не сказал тебе… плохого, не верь ему. Он это от злости и обиды. Он тебя не презирает. Он любит тебя. Вы, взрослые, странные. Вы любите друг друга, но со всех сил пытаетесь показать обратное, убедить в том, что любви больше нет. Зачем? Почему? Зачем делать друг другу больно, если сами же от этого страдаете? Что вы пытаетесь друг другу доказать? Что ненавидите, не любите больше? Ну, доказали — а дальше что? Что дальше? Об этом вы думали? Поломать легко. Поломали. А что дальше?

Кэрол медленно пожала плечами.

— Ты любишь папу. Ты говоришь об этом мне, но не хочешь сказать ему. Почему? От обиды?

— Нет, — тихо ответила Кэрол. — Просто я не верю больше в его любовь. И в нас. Не верю, что он вообще когда-либо меня любил. И потому, что я не хочу его больше любить. Не хочу, чтобы он думал, что я его продолжаю любить, несмотря ни на что. Не хочу.

— И быть с ним ты больше не хочешь, — продолжил Патрик. — Но почему ты не хочешь даже попытаться? Ведь говорят же… любовь все преодолевает.

— Где говорят? В сказках или в кино? — Кэрол горько усмехнулась. Но потом, не желая разочаровывать ребенка в любви, которую ему еще только предстоит познать, добавила. — Может, у других так и бывает. У кого очень сильная любовь. К сожалению, наша с папой любовь, видимо, не такая.

— Тебе так просто кажется. Как ваша любовь может преодолеть трудности, если вы ей даже шанса на это не даете, никакого? Если не верите в нее? Вы должны поверить. Обиды пройдут, забудутся. Все пройдет, вот увидишь. Не надо рубить. Поверь в его любовь. Просто поверь. Неужели это так трудно?

«Пошла вон из моей постели, мразь затраханная, даже лежать рядом с тобой противно!». Пинок ногой, удар о пол. «Вот там и лежи. Подстилке на полу самое место!». И она лежала. Потому что встать у нее сил не было. Все силы ушли на то, чтобы снова не расплакаться. Вот такая любовь. И такой любви она должна давать какой-то там шанс? Зачем? Такая любовь ей не нужна. И говорить о своей любви мужчине, который так с ней обращается, она тоже не хотела. Это было бы еще унизительней, чем то, что ее скинули на пол, как собаку, как… она даже не знала, как кого, и кто такое заслуживал.

Но ведь Патрик не знал. И она ему не расскажет. И сама постарается об этом забыть, как в последнее время всегда пыталась заставить себя забывать обо всем, что причиняло ей боль.

***

Увидев перед собой Дебору Свон, Рэй ощутил прилив сильнейшего раздражения. О, как же она ему надоела! Надоела ее любовь, о которой она молчала, но которая кричала сама за себя так, что не замечать ее было невозможно. Как ему надоело мило ей улыбаться, когда давно уже в нем горело желание послать ее ко всем чертям.

И сейчас, когда она снова появилась у него перед глазами, он подумал — а что, собственно, ему мешает это сделать? Послать к черту, уволить — и забыть о ней. Она не владеет теперь страшной тайной, зная, что Кэрол жива — так ради чего он должен ее терпеть дальше?

Отвернувшись от нее, он опустил взгляд на стоявший на подлокотнике кресла стакан с виски, раздраженно постукивая по нему пальцами.

— Что тебе нужно, Деб? — тихо процедил он сквозь зубы, не пытаясь больше скрыть своей досады, вызванной ее появлением.

Женщина застыла на пороге, пораженная таким неприветливым приемом. Это было впервые, чтобы Рэй себя так вел.

— Ты не приходишь в офис… работу совсем забросил, — растерянно проговорила она, нерешительно проходя дальше. — Что происходит?

— Ничего. У меня просто другие дела. Я управляющий компании, у меня хренова куча директоров, замов и прочего дерьма, которые должны уметь справляться со своими обязанностями и без меня! Или я вам чертова нянька?

Дебора шокировано застыла посреди комнаты, пригвожденная к месту его злым взглядом. Злым! Он никогда раньше не видела у него такого взгляда! И он никогда с ней так не разговаривал. Что произошло? Дебора поджала губы, чувствуя, что краснеет. Должно быть, Кэрол уже рассказала ему об их разговоре. Вот он так себя и ведет. Что же, тем лучше, если он в курсе. Значит, не придется самой все объяснять.

Резко поднявшись с кресла, Рэй подошел к ней. Дебора затрепетала, как всегда с ней происходило, когда он оказывался рядом. Невольно скользнула по нему взглядом, любуясь. О, как же она его желала! Она готова была на все ради того, чтобы снова оказаться в его объятиях, как тогда, когда подобрала его в стельку пьяного на улице и привезла к себе домой. Он так и не вспомнил, что тогда произошло между ними. Зато помнила она, каждое мгновение. И эти воспоминания сводили ее с ума. Она приняла, наконец, решение действовать, поняв, что ждать чего-то бесполезно, и отступать была не намерена. Этот потрясающий мужчина будет все-таки принадлежать ей. И уже сегодня.

Подумав об этом, она почувствовала, как по телу прошла сладострастная дрожь.

Рэй тем временем, не скрывая более своей неприязни, смотрел на нее.

— Ты что, пришла требовать от меня отчет, почему я не прихожу на работу? Ты ничего не перепутала? Я твой начальник, а не наоборот! Или если я дал тебе такую власть в моей компании, то ты уже возомнила себя выше меня? Думаешь, можешь вот так, без приглашения, являться ко мне домой и отчитывать меня, как прогуливающего работу подчиненного?

— Я пришла поговорить не об этом, — голос Деборы наполнился холодом и решимостью.

— Не об этом? Разве есть еще темы, помимо работы, которые мы можем обсуждать? Интересно.

— Я вижу по тому, как ты резко поменял свое отношение, Кэрол тебе уже все рассказала. Так вот, я пришла сказать, что я говорила вполне серьезно. И я выполню все свои угрозы. Ты уже подумал об этом? Если да, то я хочу услышать, что ты решил. Прямо сейчас.

Рэй недоуменно уставился на нее.

— Твои угрозы? Какое еще угрозы?

— Разве Кэрол тебе ничего не рассказала?

— А что она должна была рассказать?

— Вот сучка! Значит, даже не восприняла мои слова всерьез. Думает, я шутки с ней шутить буду?

— Кто это сучка? Кэрол? Деб, у тебя что, крыша поехала? Ты что несешь?

— Конечно сучка — а кто же еще? Сучка с большими сиськами и упругой задницей, на которую вы, кобели, все лезете! А ты не только залез, но и обрюхатил!

Мгновение Рэй изумленно смотрел на нее, потом откинул светловолосую голову и расхохотался.

— Ты что, пьяная? Или чем-то обдолбалась?

— Не смей со мной так разговаривать, слышишь? — прорычала Дебора, бледнея. — Послушай меня внимательно, раз ты еще не в курсе.

— Ну, ладно, слушаю, — Рэй перестал смеяться, но, продолжая ухмыляться, добавил в свой стакан еще виски. Дебора наблюдала за ним переполненными страданием глазами. Страданием, которое она больше не могла и не хотела скрывать.

— Рэй… ведь для тебя не секрет, как я к тебе отношусь. Ты знаешь, что… что я тебя люблю. Давно уже люблю. И я так больше не могу. Я пыталась справиться со своими чувствами, но не смогла. Но и так жить дальше я тоже не могу.

Рэй молчал, смотря на нее настороженным взглядом, слегка прищурив веки. Под его взглядом Дебора вдруг растеряла всю свою самоуверенность, залилась краской и замолчала, смутившись.

— Деб, конечно, я знаю о твоих чувствах, — изменившимся голосом сказал Рэй, тепло, мягко, словно все его раздражение и недовольство вдруг испарилось, как будто и не было его. — И я всегда относился к ним с уважением. Разве нет? И к тебе — тоже. Но я не могу разделить с тобой эти чувства. Мне жаль. Правда, очень жаль. Я бы хотел. Ты замечательная женщина, красавица, умница. Такой шалопай, как я, тебя не достоин.

Подойдя к ней, он мягко взял ее под локоть и, подведя к креслу, на котором до этого сидел, опустил в него. Женщина села, потеряв вдруг все силы. Из глаз ее потекли слезы. Рэй взял второй стакан и налил в него виски. Потом присел перед женщиной и с улыбкой протянул ей.

— Выпей.

Поднеся стакан к губам, Дебора одним махом его осушила. Потом посмотрела на мужчину у своих ног, который заглядывал ей в лицо. Мужчину, которого она любила безумной, сжигающей ее любовью. И виновато отвела глаза. Она должна продолжить. Отступать нельзя. О, лучше бы он и дальше был с ней груб и неприветлив, как несколько минут назад, тогда бы ей легче было это сделать. Так поступить с ним. Заставить. Принудить. Поломать.

— Что я могу сделать для тебя, Деб? — так же мягко спросил он, смотря на нее виноватым взглядом.

Дебора собрала все свое мужество и выпалила:

— Женись на мне!

Лицо его медленно вытянулось от удивления. Потом на нем появилось замешательство.

— Но, Деб… ты, конечно, прости, что мне приходится говорить тебе это, но я не люблю тебя. И вообще… женитьба в мои планы не входит. У меня есть дети…

— И эта сучка…

— Не говори так, — тон Рэя похолодел. — Мне неприятно, когда ты так говоришь о Кэрол.

— Ты все еще ее любишь?

Рэй выпрямился, поднявшись.

— Послушай, Деб, мне не хочется быть резким, но тебя это не касается. Как я отношусь к Кэрол — мое личное дело. И это никак не влияет на наш разговор и на то, что я не могу ответить на твою любовь.

— Ты можешь это сделать. И ты это сделаешь, — Дебора тоже встала, вытянувшись перед ним в вызывающей решительной позе. — Мне тоже жаль, Рэй, но ты не оставляешь мне выбора. Я люблю тебя, я хочу быть с тобой. Выкинуть тебя из своего сердца я не могу. Значит, мне придется тебя заставить. Прости меня. Я так не хочу. Но ведь иначе — никак!

— Что значит — заставить? — Рэй нахмурился. — Ты считаешь, что человека можно заставить полюбить?

— Полюбить — нет. А жениться — да. Можешь меня не любить. Но ты на мне женишься, ты будешь со мной спать, ты сделаешь мне ребенка, и ты будешь жить со мной! У нас будет семья, настоящая! А если ты захочешь пойти налево или бросить меня — я тебя уничтожу!

Приветливый теплый взгляд Рэя исчез, на лице снова отразилась неприязнь.

— Ничего себе! Не ожидал, Деб, не ожидал! Не думал, что ты такая!

Его слова болью отозвались в ее сердце, но решимости в ней только прибавилось.

— Ты все сказала? Тогда можешь идти. У меня нет больше желания с тобой разговаривать. И еще — ты уволена.

Рэй отвернулся и собрался выйти из библиотеки, но пальцы Деборы вдруг впились в его руку.

— Я не закончила! Ты не услышал еще главного! Если ты этого не сделаешь, Рэндэл узнает о том, что близнецы — дети не только твои, но и Кэрол! Как ты думаешь, что тогда будет? И не вздумай отпираться. У меня уже готов тест ДНК, где черным по белому написано, что отец — ты, а мать — она.

Рэй, обернувшись, молча смотрел на нее. Дебора заметила, как начало бледнеть его красивое лицо, а в глазах появились обида и упрек.

— Деб, ты что, серьезно? — хрипло спросил он странно теплым тоном.

— Да, Рэй. Я серьезно. Ради своей любви я готова на все!

— На все? Даже погубить того, кого, как ты считаешь, ты любишь?

— Да… если придется. Или ты будешь мой, или ничей!

— Деб… да ты даже понятия не имеешь о любви, — он горько усмехнулся. — И ты меня не любишь. Ты любишь только себя.

— Я не намерена сейчас с тобой спорить, Рэй. Мне нужен ответ. Сейчас. Либо ты говоришь, что мы поженимся, завтра же идем подавать заявление и официально объявляем о нашей помолвке, либо я иду к Рэндэлу. Ты представляешь, как отреагирует Рэндэл? Я слышала, он уже довел ее до попытки самоубийства? Ты видел, что он с ней делает? Ты уже спал с ней после ее возвращения? — она с мукой смотрела на него, пытаясь отгадать ответ на вопрос, который терзал ее с тех пор, как Кэрол чудесным образом «воскресла». — Если спал, то, значит, видел следы от ремня на ее теле. А синяки от наручников? Наверное, не просто так она пыталась свести счеты с жизнью. Она мне сказала, что у нее был другой… и за это Рэндэл ее так… наказывает. Что же он с ней сделает, когда узнает, что она еще и с тобой ему рога наставляла? Ведь вы с ним давние враги, он же тебя ненавидит. Бедный Рэндэл! Да его удар хватит, когда он узнает, что ты трахал его жену, что сделал ей детей, что она их родила, а не избавилась! Что дети — эти самые близнецы!

Рэй молчал, отвернувшись, словно не желал больше на нее смотреть. Она собиралась выдвинуть ультиматум и насчет детей, но сейчас не решилась. Она нетерпеливо его разглядывала, пытаясь понять его реакцию. И была озадачена его печальным молчанием. Опустив голову, он как-то очень грустно и задумчиво рассматривал виски в своем стакане. А Дебора пожирала его жадным взглядом, подавляя порыв стиснуть его в своих объятиях, поцеловать. Она так давно и так пылко об этом мечтала. И дрожала от волнения и страха, что у нее не получится, что он откажется, несмотря ни на что.

— Думаешь, это сделает тебя счастливой? — тихо сказал Рэй, прервав, наконец, затянувшееся молчание. — Ты же пожалеешь об этом. Жизнь со мной представляется тебе сказкой? Сказки не будет, Деб. Лучше бы ты нашла себе другого мужчину. Сейчас ты ломаешь свою жизнь, не мою. Ты же такая умная женщина. Что с тобой, почему ведешь себя так глупо, совершаешь такую ошибку?

— Потому что я в отчаянии, Рэй! И я… я не могу больше выносить то, что ты не рядом… что не мой! О, я так тебя люблю! Люблю больше собственной жизни!

— Я уже сказал, что думаю о твоей любви. Это не любовь. Тебя волнуют только свои собственные желания, на меня тебе наплевать. Ты готова лишить меня жизни ради того, чтобы добиться своего. Это не любовь. Я думаю, такой человек, как ты, и не способен на любовь.

— Способен! И я тебе докажу, только позволь мне! Прими мою любовь, я все ради тебя сделаю, все! Я буду хорошей женой, вот увидишь! Никто не будет тебя любить, как я! Позволь мне сделать тебя счастливым! Не противься. И увидишь — у нас все получится. Только не противиться, умоляю! Что ты тянешь, скажи мне только да или нет! Что бы ты не говорил, я не отступлю и не изменю своего решения. Ты меня знаешь. Я пойду до конца.

— Знаю. Знаю, что бы я не сказал, ты не станешь слушать, готовая все раздавить на пути к своей цели. И всех. Как Рэндэл. Вы похожи. Думаю, вы бы составили подходящую пару. Было бы интересно понаблюдать, как бы вы ужились, и кто бы из вас в конце концов раздавил другого.

— Ты постоянно уходишь от ответа, Рэй. Но это бесполезно. Хватит воды. Мне нужен ответ. Ведь ты же не допустишь, чтобы с твоей любимой Кэрол что-нибудь случилось? Если Рэндэл пожелает с ней расправиться, ты не сможешь ему помешать, потому что в первую очередь он расправится с тобой.

— Хватит, Деб, меня запугивать да стращать. Я лучше тебя знаю все, что ты мне тут стараешься объяснить. Я согласен. Но знай и запомни, что я тебе скажу — я не любил тебя, но я тебя уважал и хорошо к тебе относился. Теперь этого не будет. Все мое уважение ты потеряла. Безвозвратно. Если ты хочешь выйти замуж за мужчину, который тебя презирает и ненавидит — валяй. Будь по-твоему.

Дебора задохнулась от восторга, от радости у нее даже голова закружилась. Все его слова, кроме «Я согласен» пролетели мимо ее ушей. Он согласен! Она наконец-то станет его женой! Будет спать с ним в одной постели, заниматься с ним сексом!

— Хочу уточнить детали. — добавила она, пытаясь сдержать свою бурную радость. — Если ты думаешь, что сможешь спать в другой комнате или прятаться от меня в этом большом доме… в общем, если ты будешь меня избегать — Рэндэл все узнает. Я ведь могу передумать и рассказать ему в любой момент, запомни. Так что будет лучше, если ты не станешь меня все-таки обижать. Это не фиктивный будет брак, а настоящий. Во всех смыслах, понял?

— Я не дурак, Деб. Я понял, что ты от меня хочешь, — глухо отозвался Рэй.

— Вот и хорошо! — Дебора растянула губы в торжествующей улыбке. — Тогда я завтра же жду от тебя кольцо и объявление о помолвке. И я хочу праздник по этому случаю.

— Хочешь праздник — сам его и организуй. Я этим заниматься не буду.

— Я тебя и не прошу. Я сама все сделаю. От тебя требуется кольцо и официальное объявление о помолвке. И счастливый и довольный вид. Чтобы все поверили в то, что ты меня любишь.

— Боюсь, с этим будут проблемы.

— Не будут. Ты прекрасно умеешь притворятся. Вот и притворись, блесни талантом.

Рэй угрюмо промолчал, так к ней и не повернувшись.

— Я могу остаться на ужин? Во сколько у вас ужин?

— В семь. Я скажу Дороти поставить еще прибор, — Рэй освободил руку из ее пальцев и снова направился к дверям.

— А на ночь? Я хочу остаться на ночь. Ты же не против?

На мгновение Рэй приостановился, потом коротко кивнул и вышел, даже не обернувшись.

А Дебора запрыгала на месте, радостно захлопав в ладоши, как маленькая девочка.

Ни она, ни Рэй не заметили, что все это время под дверью простояла Дженни, подслушав весь разговор.

Так как Рэй не вернулся в библиотеку, Дебора, прождав его добрых пол часа, раздосадованная вышла и отправилось бродить по дому, чтобы изучить подробнее свои будущие владения. Вернее, уже принадлежащие ей владения. Теперь она тут будет хозяйкой. Наведет свои правила. И эта сучка Кэрол даже на порог больше не ступит. Дебора хотела сразу же сказать об этом Рэю, но не решилась. Не все сразу. А то как бы не заартачился и не передумал, если передавить. Раз подчинился сейчас, то теперь будет подчиняться и дальше. Дебора также умолчала о брачном договоре, который намерена была заключить, чтобы пресечь его измены, благодаря которому в подобном случае все бы его имущество, включая компанию, при разводе досталось ей. Таким образом она надеялась заставить его быть верным мужем. И от детей его она избавится. Пусть эта сучка забирает их и катится на все четыре стороны. Она запретит ему общаться с ней. И с детьми. Он подчиниться, у него нет выбора. Он на все готов ради своей ненаглядной Кэрол. Это было неприятно, но Дебора старалась закрыть на это глаза. Это не важно. Эту «великую» любовь она использует в своих целях. Это даже хорошо, что у него есть слабое место, за которое его можно взять. И она взяла. Теперь он принадлежит ей. И она разорвет любую гадину, на которую он посмотрит. Она не собиралась его делить, ни с кем.

Так, строя планы, со счастливой улыбкой на лице, она гуляла по дому, пока не набрела на кухню, из которой доносились наиприятнейшие ароматы.

— Здравствуйте, Дороти, — весело окликнула она старуху, стоящую у плиты и что-то помешивающую в сковороде. — Что на ужин?

Дороти обернулась и расплылась в приветливой улыбке.

— Мисс Свон! Рада видеть вас. Рэй сказал, вы останетесь на ужин. Я готовлю рыбу. Вы едите рыбу?

— Да, ем… изредка. Но вообще-то, есть много всего такого, чего я не ем. Я вам об этом подробно потом расскажу. А еще у меня аллергия на некоторые продукты.

— О, — коротко сказала старушка, не понимая, к чему это она.

Рэй ей не сказал. Дебора ядовито улыбнулась.

— Еще я бы хотела, чтобы вы ввели меня в курс всех домашних дел. Я привыкла все контролировать. Это касается и финансовых расходов. Сколько персонала в доме?

Старуха удивленно хлопала глазами, растерявшись.

— Я, Лизи. Еще раз в неделю приходит Берни, он следит за порядком во дворе…

— А какие у вас зарплаты?

— Что?

— Вот у вас, Дороти? Сколько Рэй вам платит?

— Думаю, все эти вопросы вам лучше задать ему, — голос Дороти наполнился льдом, глаза негодующе засверкали. — Извините, мне нужно готовить.

— Не советую вам так себя со мной вести, Дороти. Разве Рэй вам не сказал? Он сделал мне предложение. Теперь я буду здесь хозяйкой.

Дороти от неожиданности выронила из старых рук лопатку. Наклонившись, она подобрала ее и положила в раковину. Заметив ее недоверчивый взгляд, Дебора рассмеялась.

— Думаете, я шучу? Нет, Дороти. Сегодня я остаюсь не только на ужин, но и на ночь. И в ближайшее время вообще сюда перееду, как только вещи соберу. Ночевать я буду с Рэем в его спальне. Приготовьте мне чистое полотенце и халат для ванной.

Дороти смотрела на нее, как на сумасшедшую.

— Не верите — спросите у своего хозяина. И предупреждаю сразу, Дороти, я не терплю неповиновения или непочтения. А если вы хоть раз продемонстрируете свое недовольство тем, что теперь я здесь хозяйка, я вас уволю.

Глаза Дороти на лоб полезли, но она молчала, от удивления проглотив язык.

А Дебора, наслаждаясь произведенным эффектом, выплыла гордой походкой из кухни и направилась дальше. А Дороти, поспешно вытерев руки полотенцем, бросилась на поиски Рэя, чтобы узнать, что происходит.

***

— А это кто? — удивилась Дебора, когда в столовую вошла Дженни и, вежливо с ней поздоровавшись, села за стол.

Девочка покосилась на Рэя и заметила, как он бросил на женщину неприязненный взгляд.

— Это моя дочь, — ответил он невозмутимо, ничем не выдавая бушующих в нем эмоций.

— Как дочь? Еще?.. Откуда? — воскликнула пораженная Дебора.

— Оттуда. У меня была бурная молодость. Да и вообще… вся жизнь.

— Это что, шутка такая? У тебя никогда не было детей, и вдруг они буквально посыпались на тебя, как из рога изобилия!

— Наверное, я слишком усердно молился о том, чтобы Бог послал мне детей. Вот он и услышал, — Рэй ухмыльнулся, переглянувшись с Дженни, которая смущенно улыбнулась ему и опустила глаза в тарелку. Дебора недоверчиво переводила взгляд с одного на другого.

— Не может быть, — растерянно сказала она. — Ты уверен?

— Можешь сделать еще один тест на ДНК, опыт у тебя в этом уже имеется, — Рэй пожал широким плечом и принялся за еду.

Но у Деборы аппетит пропал. С недоумением она разглядывала девочку.

— И что… она тоже будет жить здесь?

— Она уже здесь живет, если ты не заметила.

— А где ее мать?

— Она умерла. Теперь я о ней забочусь.

— Но… я считаю, нам нужно это обсудить, Рэй…

— Это не обсуждается, — отрезал тот таким решительным тоном, что Дебора замолчала.

Некоторое время она сидела молча, без аппетита ковыряясь в тарелке, потом подняла взгляд на Рэя и улыбнулась.

— Еще дети будут, или это все?

— Пока все… а там — не знаю.

Дебора переключила свое внимание на девочку.

— А как звали твою маму?

— Кэтрин Френсис, — приветливо ответила Дженни.

Дебора сосредоточенно сдвинула брови.

— Какое-то имя знакомое… как будто я уже его слышала.

— Вряд ли. Они жили далеко отсюда, — сказал Рэй.

— Где это?

— Деб, поговорим о другом. У тебя еще будет время познакомиться с Дженни поближе. Она замечательная девушка, уверен, вы найдете общий язык, — Рэй помолчал, а потом заставил себя произнести вслух слова, которые ему даже мысленно формулировать не хотелось. — Дженни, мы с Деб решили пожениться. На тебе лично и на твое пребывание в моем доме это никак не отразится.

— Поздравляю, — тихо отозвалась девочка, не поднимая глаз.

Было заметно, что она скованна и напряжена. Рэй был хмур и молчалив, не похожий на себя. Дебора не могла не почувствовать несколько враждебную обстановку. Даже Дороти, вежливо отказавшаяся от приглашения Рэя присоединиться к ним за ужином, не показалась больше, сославшись на головную боль и предоставив Лизи обслуживать их за столом.

Поев, Дженни тоже робко попросила разрешения удалиться. Рэй лишь кивнул, слегка ей улыбнувшись, и девочка ушла в свою комнату. И снова за столом воцарилось молчание. Дебора взглянула на Рэя, который тоже вдруг резко встал.

— Лизи, проводи мисс в мою комнату. Она… остается, — он вышел из-за стола, не смотря на свою гостью. — Можешь располагаться и чувствовать себя, как дома. Я поднимусь в детскую, уложу близнецов спать, и приду.

— А можно мне с тобой? — Дебора тоже встала, отодвигая стул.

— Будет лучше, если ты подождешь меня в спальне. Я скоро приду.

Отвернувшись, он решительно вышел. Дебора проводила его раздосадованным обиженным взглядом, но ничего не сказала. Встретившись взглядами с Лизи, она покорно пошла за ней.

В апартаментах Рэя она приняла душ, хотя еще дома тщательно подготовилась к предстоящей ночи, надеясь на то, что сможет остаться. Накинув приготовленный Дороти чистый халат, она выглянула за дверь. Рэй явно не торопился. Дебора постаралась не обращать на это внимания. Он придет, никуда не денется. Потому что некуда ему деваться.

Выйдя наружу, она прикрыла за собой дверь и направилась в комнату Дженни, узнав у Лизи, где она, еще по дороге в спальню Рэя. Тихонько постучавшись, Дебора прислушалась

— Войдите! — услышала она голос девочки, без колебаний открыла дверь и вошла в комнату.

— Дженни, ты не занята? Я бы хотела поговорить с тобой, — расплывшись в елейной улыбке, сказала Дебора. — Я могу пройти?

— Да… конечно, — растерянно пробормотала та и указала на кресло, приглашая гостью сесть.

Закинув ногу за ногу, Дебора положила руки на подлокотники кресла и устремила на девочку пронзительный взгляд.

— Прежде всего, Дженни, я бы хотела тебя попросить, чтобы этот разговор остался между нами. Ты уже взрослая девочка, и говорить с тобой я буду, как со взрослой. Я выхожу замуж за Рэя, как тебе уже известно, и меня совсем не устраивает то, что он превратил этот дом в детский сад. У нас будет своя семья, свои дети, которых я ему рожу. Ты понимаешь, о чем я хочу тебе сказать?

Опустив голову, Дженни молчала.

— Как давно умерла твоя мама, Дженни?

— Давно, — уклончиво ответила та.

— Где ты жила все это время, до того, как приехала сюда?

— Я жила с тетей.

— Как ты оказалась здесь?

— Меня привез Рэй.

— Послушай, Дженни. Тебе придется вернуться к тете. Я дам тебе денег, много денег. Я даже буду присылать тебе еще каждый месяц, только чтобы ты никогда сюда не возвращалась. Если ты рассчитываешь что-то получить из состояния Рэя — напрасно. Ты не получишь ничего. Потому что теперь я буду всем управлять. Все это теперь будет принадлежать мне. А Рэй будет делать то, что я ему велю. Он лишит тебя всякого наследства. Так что тебе лучше согласится на мое предложение, так будет лучше для тебя же в первую очередь. Так ты хоть что-то будешь иметь, если воспротивишься мне — ничего! Я деловая женщина, Дженни. И я делаю тебе сейчас выгодное предложение. Очень выгодное. Ты поняла, о чем я тебе говорю?

— Да. Вы хотите, чтобы я уехала, — тихо ответила Дженни, не поднимая головы.

— Правильно.

— Нет, это не правильно. Это не вы меня сюда привезли… вы не можете решать… Рэй…

— Я могу решать, девочка, и только я теперь буду решать! Все! Не Рэй.

Дженни подняла, наконец, голову и посмотрела на нее возмущенным взглядом.

— Вы его шантажируете… заставляете! Я слышала ваш разговор! Как вы так можете с ним поступать, если на самом деле любите? Он такого не заслуживает, он хороший!

— Он ведь не твой отец, так ведь? Думаете, я дура? Почему ты здесь? Ты с ним спишь?

Дженни вспыхнула, краснея.

— Да вы что… вы в своем уме?

Дебора резко поднялась.

— Значит так, маленькая потаскушка! Никакая ты ему не дочь, и чтобы духу твоего здесь не было, ясно? Иначе пожалеешь, что на свет родилась! Чтобы завтра же тебя тут не было! И только попробуй ему пожаловаться! Я со свету сживу и тебя, и твою тетю! А что касается Рэя… раз ты подслушала наш разговор, то должна знать, что он у меня на крючке, а потому ничего решать не может и сделает все, что я ему скажу. Уходи сама, если не хочешь вынуждать его выставлять тебя за дверь.

— А что же будет с близнецами? — встревоженно смотрела на нее Дженни, ни жива, ни мертва.

— Ничего с ними не будет. Отдадим их мамочке и отправим всех куда-нибудь на край света, чтобы Рэндэл не нашел. А если и найдет… мне до этого уже дела нет. Мы с Рэем будем строить свою семью, и никто посторонний нам не нужен. Что ты уставилась на меня стеклянными глазами? Ты все поняла?

Дженни не смогла ответить, горло ей сдавило спазмом, и она только кивнула.

— Смотри мне, со мной шутки плохи! — пригрозила Дебора сурово. — Начинай собирать монатки, чтобы завтра свалила. Повторять дважды я не буду. Не уедешь, сообщу, куда надо, что взрослый холостой мужчина живет с несовершеннолетней. Не поздоровится тогда твоему «папочке». Да и тебе тоже.

Дженни пораженно смотрела на нее, не в силах вымолвить ни слова.

Фыркнув, Дебора вышла.

Некоторое время девочка сидела, тупо уставившись за закрывшуюся дверь, потом очнулась и схватила телефонную трубку, поспешно набирая номер.

Дебора, вернувшись в спальню, тоже взялась за телефон, набирая номер секретаря Рэя, ранее — Куртни. Рэй не стал менять секретаршу, оставив прежнюю, которая нравилась его жене. А у Деборы с ней были дружеские отношения. К тому же, та боялась Дебору, которая заправляла в компании за спиной Рэя или в его отсутствие. Дебора попросила ее разузнать, кто такая Кэтрин Френсис.

— Кэтрин Френсис… — задумчиво повторила секретарь, напрягая свою удивительную память, которой все в компании восхищались. — Да это же та самая женщина, которую убила Кэрол! Ну да, точно она! Помните тот случай, когда Кэрол ей голову проломила… вроде признали несчастным случаем и отправили ее тогда на лечение в психиатрический госпиталь.

— Помню, конечно. Как такое забыть? — удивленно отозвалась Дебора. — Ты уверена, что это та самая женщина?

— Ну, я уверена, что ту именно так и звали. Кэтрин Френсис.

— Спасибо, — отстранено проговорила Дебора и положила трубку. — Опять ты, сучка! И здесь без тебя не обошлось! Небось, ты и впарила Рэю эту девчонку! Но зачем?

Или Кэрол не в курсе, что Рэй пригрел дочь убитой ею женщины? Может, Дженни здесь, чтобы отомстить за мать? Но при чем здесь Рэй? Он бы не позволил никому навредить своей любимой Кэрол, а ведь он в курсе, что убитая Кэрол женщина — мать девочки, ведь та этого не скрывает, без всякого смущения, как ни в чем не бывало называет имя своей матери. Что-то тут нечисто. Надо разобраться.

Подскочив, она снова выбежала из спальни и помчалась к Дженни.

Уже без стука она распахнула дверь.

Девчонка с кем-то разговаривала по телефону и, вздрогнув от неожиданности, поспешно положила трубку. Дебора подозрительно прищурилась.

— С кем ты говорила?

— Ни с кем… это не ваше дело, — немного вызывающе ответила Дженни, смотря на нее с неприязнью. — Что вам опять от меня надо?

— Еще пару вопросов. Ты знаешь Кэрол?

— Конечно, — с удивлением Дженни приподняла брови.

— Откуда?

— Она спасла мне жизнь. Она и Рэй. А что? — Дженни настороженно всмотрелась в лицо женщины, уже опасаясь отвечать на ее вопросы и боясь сказать ей то, что не нужно было. Руки ее мелко дрожали, появилась одышка. По привычке Дженни приложила руку к сердцу, которое раньше, до операции, всегда болело, стоило ей даже слегка разволноваться. Этот жест не остался незамеченным для внимательной Свон.

— Что с тобой? У тебя больное сердце?

— Нет, — неприветливо отрезала Дженни.

— И как же Кэрол и Рэй спасли тебе жизнь?

— Я не буду отвечать на ваши вопросы. Спросите у Кэрол или у Рэя. Если они посчитают нужным, то ответят.

Дебора продолжала стоять на месте, изучая девочку любопытным недоуменным взглядом.

— Значит, спасли жизнь, говоришь. Что же, можешь не отвечать, я и сама узнаю. Кэрол грех свой замаливает, а Рэй, видимо, ей в этом помогает. Но разве такую вину можно искупить? И ты простила ее? Если так, твоя бедная матушка, наверное, в гробу перевернулась.

— Перевернулась? Почему? — девочка смотрела на нее ничего не понимающими глазами.

— А ты бы не перевернулась, если бы твоя дочь простила твою убийцу? Она лишила тебя матери, а ты с ней дружбу водишь? Такого малодушия даже я еще не встречала!

— Вы говорите сейчас полную ерунду! Кэрол — сестра моего отца, моя тетя!

— У Кэрол не было и нет братьев, насколько мне известно.

— Значит, вам не все известно!

— А кто твой отец?

— Мэттью Ландж!

Глаза Деборы изумленно расширились, потом губы ее растянулись в ехидной ухмылке.

— Милая дурочка, Мэттью Ландж был ее мужем. Первым. Она не твоя тетя, она твоя мачеха. И она убила твою мать. И даже не понесла за это наказание, потому что Джек Рэндэл ее вытащил, добившись оправдательного приговора. И после этого она вышла за него замуж. А до этого Кэрол и он вытащили из-за решетки и твоего отца, который был осужден на пожизненное за изнасилование и убийство трех девочек.

— Вы врете! Вы злая! — задыхалась Дженни, подскочив. — Я вам не верю!

— Да о том, как Рэндэл освобождал твоего отца вся страна гудела! Ты умеешь пользоваться компьютером? Твой отец — знаменитость, набери только его имя, и ты сразу найдешь всю информацию. Или сходи в библиотеку, почитай сводки из газет.

— Мой отец был лучшим человеком на свете… А мама погибла в автокатастрофе… мне тетя так сказала. Зачем ей врать?

— У нее и спроси, — Дебора пожала плечом, всматриваясь в посеревшее лицо девочки, в ее побелевшие губы. Девочка вдруг зашаталась и стала подать, Дебора бросилась к ней и успела подхватить. Опустив ее на постель, она похлопала ее по щекам.

— Эй, ты чего это? Такая молодая, и такая хилая, сразу в обмороки падаешь! Ты точно здорова?

Но девочка не ответила и, отвернувшись, вдруг разразилась рыданиями.

Выпрямившись, Дебора озадачено смотрела на нее.

— Так ты и вправду не знала, — пробормотала она. — Они тебе не сказали. Задурили голову. Сматывай отсюда, девочка, пока есть возможность. Кэрол — она не здорова. Ее мать была убийцей и психопаткой, сдохла в тюремной психушке. Кэрол перешла ее болезнь. Она уже два раза лежала в дурдоме, где и поседела, кстати, как и ее мать. Ее звали Элен Гран. Она тоже прославилась своими преступлениями, о ней можешь запросто найти всю информацию, если хочешь. Я не знаю, что Кэрол от тебя нужно и зачем она тебя сюда притащила, но на твоем месте я бы бежала, пока есть возможность, на все четыре стороны от нее подальше. Накроет ее — и прибьет тебя, как и мамашу твою! Она же психопатка. Она и на меня недавно кинулась в доме Рэндэла. Не веришь — спроси у Шона или Хока… да у той же домработницы. Все они это видели. Еле ноги унесла. В чьи руки ты попала — даже не представляешь! Беги, девочка! Беги!

***

Следующим вечером Кэрол рано сморил сон.

Она была расстроена. Приходила Дороти и, обливаясь слезами, рассказала, что Рэй сошел с ума, собравшись жениться на этой ужасной женщине, Деборе Свон. Кэрол не стала скрывать от нее причину, по которой он решил это сделать. Женщина пришла в такое негодование, что у нее внезапно схватило сердце, и Кэрол пришлось бежать за доктором.

Дороти долго потом лежала на ее кровати, приходя в себя.

— Что же теперь делать? Что делать? — стонала она.

Кэрол успокаивающе гладила ее по руке, сдерживая слезы.

— Это я виновата… опять я. Я вернулась, и сразу начала всем причинять неприятности. Без меня все было спокойно. Простите меня!

— Не говори так, деточка. При чем здесь ты? Если люди вокруг такие… Давить таких надо. И Рэндэла, будь он проклят, и эту чертову гадину! Пришла, раскомандовалась! Уволить меня грозилась, представляешь? Я столько лет… всю свою жизнь в этой семье… как с родными! А Рэй… он хоть и непутевый, но ведь он мне как сын! Жалко мне его. Сам на себя не похож, притих, ходит, как в воду опущенный. Эта гадина оставалась на ночь, у него. А утром встала — ну все, хозяйка! И Дженни, наверное, уже что-то наговорила, сидела за завтраком, ни к чему не прикоснулась, а глаза на мокром месте. Мы с Рэем ее в библиотеку позвали, спрашиваем, а она молчит. Потом вдруг как разревется! Еле успокоили! Оказывается, эта дрянь ей рассказала все о Мэтте, о тебе… О том, как на самом деле умерла ее мать. Бедная девочка просто в шоке!

Кэрол побледнела, в груди ее снова заныло сердце.

— Боже мой… — простонала она и зажмурилась, уже не в силах сдержать слезы.

Спрятав лицо в ладонях, она долго молчала, но Дороти продолжала говорить, успокаивающе поглаживая ее по голове, как ребенка.

— Рэю удалось ее успокоить. Он все ей рассказал… все, как на самом деле было. С самого начала. Как ты познакомилась с Мэттом, как полюбила, как спасла его из тюрьмы. Сказал, что ее папа на самом деле был хорошим человеком. И про мать ее рассказал. Как она его бросила и сбежала… как поступала с ним, когда они были вместе. Что именно она довела его до того, что у него помутился рассудок. Потому что он очень ее любил. Как повела себя после его смерти и почему ты сорвалась… он всеми силами пытался тебя оправдать… Но разве возможно перед ребенком оправдать того, кто лишил его мамы…

Дороти подавленно вздохнула.

— Она теперь меня ненавидит, — прошептала Кэрол. — О, как же я посмотрю ей в глаза?

— Ты искупила перед ней свою вину.

— Нет, Дороти. Искупить эту вину невозможно. Я бы хотела о ней заботиться… но, наверное, она этого теперь не захочет. Что же мне делать? Тетя не примет ее назад. Если она не захочет жить со мной, ей придется отправиться в приют. Но ведь с ее здоровьем — это верная смерть! Кто там будет о ней заботиться, покупать дорогие лекарства, оплачивать медицинские осмотры и обследования… Ведь она должна быть под наблюдением врачей. Постоянно! По крайней мере, пока.

— Ну… Рэй-то перед ней ничем не провинился, она, как вроде, прониклась к нему доверием. Мы же ее не выгоняем. Пусть пока побудет у нас, а там видно будет. Она хорошая девочка, никаких хлопот не доставляет, нянчится с близнецами. Только вот что делать с этой Деборой? Как взбесилась! Никогда она мне не нравилась, сразу видно — стерва стервой! Давно Рэю надо было от нее избавиться, как только глаз на него положила!

— Не мог он от нее избавиться. Она знала, что я жива, могла выдать Джеку. А теперь знает, что мальчики — наши. Я всегда ее опасалась. Знала, что рано или поздно терпение ее закончится. И, да, ты права — она всегда была стервой. В компании ее никто не любил. И Куртни она не нравилась. Она терпела ее только потому, что она была прекрасным работником. Уж в уме и профессионализме ей не откажешь.

— Угораздило же Рэя приглянуться этой мегере! — с досадой процедила сквозь зубы Дороти.

— Он красивый… — Кэрол пожала плечами. — При деньгах. Только Дебора, наверное, не в курсе, что с ним ей будет не так просто, как может показаться.

— Но что делать? — повторила Дороти. — Это же немыслимо, чтобы она пришла к нам в дом, чтобы стала его женой! Эта мегера всех со свету сживет! Меня и Дженни — в первую очередь! И близнецов она вряд ли потерпит. Да и Рэя жалко…

Кэрол виновато промолчала. Она знала, что если Дебора выдвинет ему свой ультиматум, Рэй согласится. И она понятия не имела, что делать. Дебора Свон была не из тех, кого можно приструнить. И в том, что она расскажет все Джеку, Кэрол даже не сомневалась.

— А у вас-то с ним что произошло? — Дороти бросила на нее пристальный взгляд. — Чего поссорились?

Кэрол смущенно покраснела под ее взглядом.

— Да так…

— Позволил себе чего? Знаю я его… развратника! — Дороти тяжело вздохнула, но в ее голосе не было злобы, только печаль. — Любит он тебя. Ничего уж с этим не поделаешь. Жалко мне его, — снова повторила она. — Несчастный он человек. А ты… совсем к нему никак, да? Джека своего любишь?

И, так как Кэрол молчала, потупив голову, продолжила:

— Так зверь же он, Джек твой. А с Рэем бы у вас получилось… он бы на руках тебя носил. Он изменился. Серьезней стал. Повзрослел, наконец-то. И не гуляет, как раньше… К тому же, у вас дети. Почему нет?

Она пытливо разглядывала Кэрол, пытаясь угадать ее мысли.

— Как было бы хорошо, если бы вы жили вместе, у нас. Ты, Патрик, малыши, Рэй. И я! Вот было бы счастье!

— Кто нам позволит? — с бесконечной усталостью проговорила Кэрол, подняв на нее измученный взгляд. — Закончится это счастье, не успев начаться. Ни Джек, ни его отец этого не допустят.

— Этот еще… хрыч старый! Он-то чего лезет? Ему какое дело?

— Ненавидит он меня, Дороти. Но его я не виню. Его ненависть вполне оправдана, даже справедлива. Он так любит Патрика, а я заставила его думать, что он погиб. Отобрала его у них обоих. Он сказал, что никогда мне этого не простит.

— Да уж, прощать эти Рэндэлы не любят. Но если даже Джек простил — он-то чего бесится? Молчал бы уже, не лез. И без него проблем хватает.

— Думаешь, Джек простил? — на губах Кэрол появилась горькая улыбка. — Вряд ли, Дороти.

— Так тем более! Если не ладится у вас, чего вместе жить-то? Отпустил бы. Нашел бы себе другую, да успокоился. Не трепал бы нервы ни тебе, ни себе. Другие разводятся и дальше живут. Ну не сложилось, не вы первые, не вы последние. Чего ему еще от тебя надо?

— Не знаю, Дороти, не знаю.

— Ладно, ты только себя не изводи. Как-нибудь все само собой разрешится. И с Деборой, и с Джеком. Бог нас не оставит.

Кэрол кивнула, хотя на Бога не очень-то рассчитывала.

— Рэй очень разозлился на Дебору, что она Дженни все рассказала. Прямо взбесился! Давно его таким не видела. Уехал из города, сказал, не может видеть ее сейчас, боится, что не сдержится… и та побежит к Рэндэлу.

— И куда он уехал? — встревожилась Кэрол.

— Поехал в санаторий Касевеса проведать.

— Надеюсь, он не собирается ему ничего рассказывать? Уиллу нельзя волноваться, Рэй же сам мне сказал, что ему хуже стало!

— Да не будет он ничего ему говорить, не переживай. Он же понимает. Он любит старика. Он ему как отец.

— Я бы тоже съездила. Так соскучилась. Вот выпишут — и поеду. И к Берджесам. К Эрни. Он меня ждет, — Кэрол с улыбкой вспомнила свой разговор с Эмми.

Дороти по ее просьбе привезла ей вещи из тех, что хранились еще в ее комнате в доме Рэя, так как Кэрол завтра не в чем было выписываться и ехать домой, а просить Джека она не хотела. Она вообще не хотела с ним разговаривать.

После разговора об Иссе он больше не показывался.

И доктор Фрейзер так и не появился. Кэрол ждала, когда на дежурство заступит Картер, уверенная, что он в курсе того, что случилось с доктором. Она уже почти не сомневалась, что к его исчезновению Джек приложил руку. И, хоть она и не очень надеялась на то, что Картер будет с ней откровенничать на эту тему, но все равно намерена была попытаться что-нибудь узнать.

Вечером заехал Патрик, но пробыл недолго, всего минут десять. Угрюмый и какой-то сердитый, он сказал, что у него был тяжелый день, задали много уроков, а потому ему нужно ехать домой. Кэрол не возражала. Она хотела спросить, в курсе ли он того, что происходит в доме Рэя, говорила ли ему Дженни, но не стала. Если он еще не знает, ни к чему его волновать. Она знала, что он горяч и вспыльчив, узнает, еще глупостей каких-нибудь наделает. Если бы знал, наверняка бы не выдержал и не стал молчать об этом, захотел бы обсудить.

Встревоженная и подавленная, она смотрела телевизор и сама не заметила, как уснула.

Проснулась она в холодном поту, задыхаясь от ужаса. Откинув покрывало, она вскочила и подбежав к шкафу, схватила привезенную Дороти одежду и стала торопливо одеваться.

— Боже мой… нет, нет! — бормотала она.

Рэй уехал, и она увидела, так четко, так ясно.

Увидела приближающуюся смерть. Не свою. Деборы Свон. Патрик знал! Все знал! И сейчас он направлялся к Деборе, чтобы устранить исходящую от нее угрозу.

Руки Кэрол дрожали и не слушались, пока она одевалась.

— Нет, Рик, нет! Ты меня слышишь? Услышь меня! Остановись, не делай этого! Так нельзя! — взывала она к нему мысленно, не замечая, что бормочет вслух.

— Не ходи, Кэрол! — звучал в голове у нее чей-то хриплый старческий голос, который она никогда раньше не слышала. — Не ходи туда!

— Кто это? Кто ты? — Кэрол изумленно застыла посреди комнаты.

— Я Луи. Ты не должна вмешиваться, Кэрол. Остановись.

— Но ведь он ее убьет!

— Я знаю. Пусть.

— Пусть? Пусть?! Ты в своем уме? Я не знаю тебя, что тебе от нас нужно? Что тебе нужно от моего сына?

— Когда вы приедете ко мне, я вам все расскажу и объясню. А сейчас раздевайся и ложись обратно в постель. Не лезь в дела своего сына.

— Не лезть? Но он собирается убить человека!

— И что? Он должен убивать. И ты должна. Как и я, и все мы из нашего рода. Такова наша судьба, с этим ничего не поделаешь.

— Нет, это не так! Я так не хочу… я не согласна! И мой сын не будет таким, я не допущу! Мой сын не станет убийцей, слышишь, кто бы ты там ни был!

— Он уже убийца, Кэрол. Это его судьба, его настоящее и будущее. И ты знаешь об этом. Ты надеешься все изменить… но твои надежды напрасны и бесполезны, Кэрол. В твоем сыне страшная сила, она растет, и ты не сможешь ее остановить. Не мешай. Ты ничего не изменишь, только себе навредишь. Проклятие не будет выбирать между тобой и Патриком — оно тебя уничтожит, если ты станешь на пути, который уготован твоему сыну, потому что это особенный путь… Не мешай, иначе ты умрешь.

— Он мой сын! — закричала Кэрол. — И я буду его защищать! Он не станет таким, не станет! Я не отдам вам своего мальчика, не отдам!

Распахнулась дверь, заставив ее обернуться. На пороге застыл ее охранник, встревоженно смотря на нее.

— Что-то случилось? Почему вы кричите? С кем вы разговариваете?

— Там! Под кроватью! Там что-то есть! — Кэрол указала пальцем на пол. — Посмотрите!

— Что там может быть? О чем вы? — мужчина подошел ближе, в замешательстве смотря на нее.

— Я не знаю! Там что-то шебуршит! Посмотрите!

— Пожалуйста, успокойтесь, вы слишком возбуждены… Я сейчас посмотрю, только успокойтесь, хорошо? — подойдя к кровати, охранник уперся в нее ладонью и наклонился. Схватив с тумбочки настольную лампу, Кэрол размахнулась и со всех сил ударила его по затылку. Потом, не уверенная в том, что удар был достаточно сильным — еще раз. Мужчина грузно повалился на пол.

Присев, Кэрол быстро обыскала его, вытащила из кармана ключи от машины, сунула себе за пояс тяжелый пистолет и прикрыла его блузкой. Выскочив из палаты, она плотно прикрыла за собой дверь и побежала вперед по коридору к выходу.

Беспрепятственно проскользнув мимо дежурной, когда та отвернулась, Кэрол выбежала на улицу и помчалась на стоянку. Там, нажав на брелок сигнализации, по звуку откликнувшейся машины определила, какая из них принадлежит ее охраннику. Усевшись за руль, она сунула ключи в замок зажигания и, визжа колесами, торопливо рванула с места.

— Остановись, сынок! Умоляю тебя, остановись! Не слушай его, не слушай этого Луи! Ты не должен никого убивать! — кричала она в отчаянии.

— Мам, не истери! — прозвучал у нее в голове вдруг голос Патрика. — Чего ты опять панику наводишь? Я всего лишь прирежу эту охреневшую тварь, и все!

— Прирежешь? Ты с ума сошел? Нельзя просто так убивать людей, сколько раз я тебе говорила!

— Так я же не просто так. Она для нас опасна. Ведь она угрожает рассказать папе о тебе и Рэе, о лисятах. Она заставляет Рэя на ней жениться. Она угрожала Дженни, вынуждает ее уехать. Она рассказала Дженни, что это ты убила ее маму! И после всего ты еще ее жалеешь, заступаешься за нее?

— Откуда ты это знаешь?

— Мне Дженни все рассказала. Позвонила и рассказала. Ее надо убить, мам, другого выхода нет. Эта сука не отступит.

— Нет, Рик, нет! Мы решим вопрос по-другому! Нельзя убивать всех подряд, ты не можешь…

— Еще как могу! И почему это нельзя? Нельзя позволять таким, как тот Кевин и эта Дебора брать нас за горло! Нельзя оставлять в живых тех, кто может так нам навредить!

— Нельзя убивать, Рик! Глупо думать, что все так просто и опять сойдет с рук! Тима и Иссы теперь нет с нами, чтобы замести следы, тебя поймают! В полиции не дураки работают!

— Я тоже не дурак, если что. И Исса меня кое-чему научил. Я буду осторожным, мам, следы все замету…

— Прекрати, Рик, умоляю! Не делай этого, ради меня! Прошу тебя, сыночек! — зарыдала Кэрол.

— Успокойся, мам. Все будет хорошо.

— Рик! Рик!

Но как она не кричала, он больше не отзывался.

Кэрол знала, где жила Дебора и уже через пятнадцать минут остановилась в половине квартала от ее дома. Заглушив мотор, она всмотрелась в темные окна. Потом решительно вылезла из машины и, опасливо оглядевшись, побежала к дому. Вокруг никого не было. Стояла глубокая ночь.

Дверь оказалась не запертой.

Сжимая зубы от охватившего ее отчаяния, Кэрол вошла внутрь и плотно прикрыла дверь. Остановившись, она позволила глазам привыкнуть к темноте, потом медленно двинулась вперед.

— Деб! — позвала она. — Это Кэрол!

Тишина. И вдруг Кэрол расслышала, как что-то стукнуло в одной из комнат, и бросилась туда. Это была спальня. На полу, в темноте, лежала Дебора. Кэрол сразу узнала ее. Она разглядела лужу темной крови под ней, и остановилась, зажав рот рукой, чтобы сдержать вопль. Из горла ее вырвался только приглушенный стон.

И тут раздался тихий хрип. Дебора пошевелилась.

— Деб! Ты жива! — бросившись к ней, Кэрол упала на колени и перевернула ее на спину. И на мгновение зажмурилась, увидев, как из перерезанного горла медленно вытекает кровь. Дебора пыталась дышать широко раскрытым окровавленным ртом, уставившись на нее вытаращенными от ужаса глазами.

— Сейчас… держись! Я вызову помощь… где телефон? — Кэрол хотела вскочить, оглядываясь по сторонам, но пальцы Деборы вдруг впились ей в плечо.

— Сын, — прохрипела она, захлебываясь в крови. — Твой сын…

Кэрол остановила на ней свой взгляд и медленно разжала ее пальцы, убирая с себя ее руку. Потом встала, как и собиралась, но на поиски телефона не бросилась.

— Прости, Деб, — прошептала она, и отвернулась.

Нет, она не будет спасать эту женщину. Она позволит ей умереть. Ради Патрика. Чтобы его спасти. Если Дебора выживет, она погубит ее мальчика.

«Все нужно доделывать до конца, раз начала, даже убийство», — вспомнились ей сказанные давно слова Джека. Она едва не совершила ту же ошибку, что и тогда, когда убила Кэтрин Френсис.

Отвернувшись, Кэрол вышла из спальни и отправилась на кухню. Надев хозяйственные перчатки и взяв нож, она вернулась, надеясь, что Дебора уже умерла. Но та встретила ее хоть и затуманенным, но все еще живым взглядом. Увидев в руках Кэрол нож, она захрипела.

— Умирай, Деб. — проговорила Кэрол. — Не мучайся.

Но та, наоборот, словно силы к ней вернулись, приподнялась и попыталась отползти от нее. Но эта попытка привела к тому, что из горла ее фонтаном брызнула темная, почти черная кровь. Женщина задергалась. Не выдержав, Кэрол подскочила в ней и, присев, размахнулась и со всех сил всадила нож в сердце, прекратив ее мучения.

Потом упала на зад и, положив руки на согнутые колени, уткнулась в них лицом.

Она не знала, сколько она так сидела.

— Ах, сынок, что же ты наделал! — вздохнув, она склонилась над телом и выдернула нож. Вернувшись на кухню, открыла кран и тщательно его вымыла. Потом положила на место.

Оглядев себя, она обнаружила на одежде кровь.

Она могла бы попытаться уничтожить все следы, но если у нее не получится? Если она что-то упустит? Если Патрик тоже где-то «наследил»? Нет, она не могла так рисковать и надеяться на счастливый случай. Не должно быть ни одного шанса на то, чтобы полицейские обнаружили что-то, что вывело бы их на Патрика или на нее.

«Почему мне не позвонила? — снова всплыли в ее памяти слова Джека. — Я бы все сделал так, чтобы никто к тебе не подкопался. Мне легче не позволить тебе угодить за решетку, чем вытащить оттуда!».

И Кэрол решительно отправилась на поиски телефона. Но остановилась. Нет, отсюда звонить нельзя.

Отыскав в прихожей сумочку Деборы, Кэрол нашла кошелек и вытащила оттуда несколько монеток. Осторожно выглянув на улицу, Кэрол убедилась в том, что там по прежнему никого нет, вышла и, закрыв дверь, стащила перчатки и спрятала за куст.

По дороге сюда в паре кварталов она видела телефонную будку.

Кэрол добежала до нее, никого не встретив, и, закинув монетку, набрала дрожащими пальцами номер. Джек был единственный, у кого в спальне был телефон. Еще телефоны были в кабинете и в холле. Это значит, что ночью первый возьмет трубку именно Джек, если он, конечно, был дома и находился в своей спальне. В их спальне.

Она не ошиблась. Трубку действительно снял Джек, ответив сонным недовольным голосом.

— Джек! Случилась беда! Мне нужна твоя помощь!

— Какая беда? — хрипло пробормотал он. — Ты где?

— Я в паре кварталов от дома Деборы Свон, в телефонной будке…

— Где?! Но что ты делаешь… — он запнулся, видимо, взглянув на часы, — в два часа ночи у дома Свон? Ты должна быть в больнице! Где Коул?

— Я… я его ударила по голове… — она замолчала, услышав на том конце провода ругательства. — Джек, пожалуйста… не сердись сейчас… просто выслушай меня!

— А я что сейчас делаю? Кэрол, что опять происходит?

— Джек… дело в том… дело в том, что она мертва. И мне… мне нужна твоя помощь. Ты понимаешь, о чем я?

— Кэрол… ты что, убила ее? — прохрипел он пораженно, с ужасом, как показалось Кэрол.

— Джек, я не хотела, так получилось. Я все объясню. Только… сейчас я не знаю, что делать.

— Ничего не делай. Абсолютно ничего, поняла? Вернись туда, осторожно, чтобы никто не видел, запри дверь и жди меня. Никому не звони, никому не открывай. И ничего там больше не трогай. Просто сядь и жди. Ясно?

— Да, Джек, я поняла, — она расслышала, как тяжело он вздохнул в трубку, прежде чем прервал связь. Кэрол оторвала кусок ткани от блузки и тщательно вытерла трубку, потом кнопки и ручку двери.

Вернувшись в дом Деборы, она заперлась и, присев на стул прямо в прихожей, стала ждать.

Она решила не рассказывать Джеку, что Патрик здесь был. Он отправит мальчика к психиатрам, возможно, даже положит его в больницу. Джек будет шокирован тем, что сделал сын, и не известно, к каким мерах прибегнет. А отправлять мальчика в сумасшедший дом нельзя. Там ему не помогут, только навредят. И озлобят. Он перестанет им доверять. Ей. И тогда она потеряет его и не сможет ему помочь. А она должна. Должна уберечь его от того, на что он обречен. А меры, которые мог предпринять Джек, не веря в их проклятие, могли сделать только хуже.

Ее размышления прервал вой сирены.

Не поверив своим ушам, Кэрол подскочила и выглянула в окно.

У дома притормозила полицейская машина, потом еще одна.

Кэрол отпрянула от окна, задернув занавеску.

Не может быть! Этого не может быть!

Наверное, кто-то из соседей заподозрил неладное и вызвал полицию. Но почему они примчались сразу с сиренами, и не одна машина, а две? Нет… больше, Кэрол расслышала приближающийся вой еще по меньшей мере двух машин.

Джек… это сделал Джек? Но он не мог! Не мог!!! Или мог?

— Конечно, мог, а то ты не знаешь! — раздался у нее в голове насмешливый старческий голос. — Я же говорил — не лезь! Говорил!

Придя в себя, она со стоном отчаяния бросилась через весь дом к задней двери, но когда распахнула ее, в лицо ей уставилось дуло револьвера.

— Ни с места! Руки за голову, живо!

Кэрол медленно начала поднимать руки, но офицер, разглядев на ее одежде следы крови, а за поясом — пистолет, вдруг схватил ее за руку и повалил на пол. Кэрол не сопротивлялась. Придавив ее коленом, он скрутил ей руки за спиной и надел наручники.

— Мам! — вдруг услышала она отчаянный вопль Патрика. — Нет-нет, мам! Стреляй в него! Беги! Не давайся!

Кэрол зажмурилась. Их голоса разрывали ей голову.

“Вот сейчас, Кэрол, ты предаешь меня по-настоящему, так, как я тебя никогда не предавал».

Джек посчитал, что она его предала. По-настоящему, как он выразился. Сговорилась с его врагами, которые хотели его убить. И теперь он тоже предал ее «по-настоящему», так, как раньше бы никогда не предал.

Что же, она всегда знала, чувствовала, что это будет он. Даже говорила ему об этом. Он отправит ее за решетку, а затем — на смертную казнь. Он тогда над ней только посмеялся и назвал ненормальной. А она оказалась права.

И только сейчас Кэрол поняла, прочувствовала, как на самом деле она ему доверяла, была уверена, что он никогда не предаст ее «по-настоящему». Он, который всегда ее спасал. Что где-то в глубине души она все-таки верила в его любовь. Надеялась на то, что он не расправился с ней, когда она вернулась «с того света» не только из-за любви и жалости к сыну. Снова, в который раз поверила ему. Опять доверилась, захотела вновь поверить в его любовь, саму себя обмануть. И снова ошиблась. И на этот раз эта ошибка будет стоить ей жизни.