Благосостояние для всех

Глава ХVI. Феникс возрождается из пепла

Если месячный экспорт Германской Федеративной Республики поднялся приблизительно с 300 млн. нем. марок в начале 1949 года до почти 3 млрд. нем. марок к концу 1955 года, то стоит поинтересоваться основами этой несомненно успешной внешнеторговой политики.

Эти принципы сводятся, в конечном счете, к двум основным тезисам, которые постоянно упоминаются в этой книге. Первый – это постулат абсолютного преимущества свободы над всеми попытками, направленными на то, чтобы государство планировало хозяйственную жизнь, направляло и вело ее на помочах, а второй – сознание того, что свобода неделима.

Это сознание не допускает промедления, нерешительности, ему чуждо мелочное торгашество из-за выгод. Еще менее совместимо с таким духом свободы представление о двустороннем взаимном компенсировании в межгосударственных хозяйственных отношениях. Основанная на этом сознании внешнеторговая политика пытается осуществить те же цели, на достижение которых была направлена экономическая политика внутри страны. Дело идет о том, чтобы упразднить протекционизм в его различных видах, как-то: систему валютных ограничений, искусственно созданные таможенные преграды и другие административные манипуляции и преодолеть тот узколобый эгоистический ход мыслей, который сделал жизнь в Европе мучительной.

С этой идеологией «мелких огородов» необходимо было быстро и основательным образом покончить.

Вот почему в 1948 году, когда мы начали восстанавливать внутреннюю хозяйственную свободу в Германии, для меня стало почти нравственным требованием – в наиболее короткий срок добиться решительного поворота к политике либерализации внешней торговли.

Несмотря на тогдашнее отставание нашей производительности и другие неблагоприятные отправные условия, к концу 1949 года доля либерализированного частного ввоза из зоны Организации европейского экономического сотрудничества возросла по сравнению с периодом с октября 1948 года до сентября 1949 года – до 58,2%, а в октябре 1950 года достигла 63,7%. В то время мы провели этот переход к либерализации не в силу заносчивости и задора, и тем более не из-за империалистических бредней. Горькая нужда заста­вила нас подвергнуть столь тяжкому испытанию наше убеждение в преимуществе свободы.

Разрушенное германское хозяйство не могло бы обеспечить немецкому народу никакой основы для существования, если бы ему не удалось в кратчайший срок достичь уровня производительности передовых индустриальных государств мира.

Нам надо было в известном смысле безжалостно и без пафоса признать альтернативу: если в германском хозяйстве и в хозяйствующем человеке еще имеется достаточно силы и энергии, чтобы удачно произвести эксперимент оздоровления через конкуренцию на мировом рынке, тогда путь для восстановления Германии был бы открыт. И тогда, в частности, была бы дана возможность предоставить многим миллионам беженцев подходящее занятие и открыть всему немецкому народу путь к жизненному стандарту, соответствующему понятиям западной цивилизации. Если же у нас не хватило бы этой силы, то успешное восстановление было бы немыслимым. Иными словами, без выхода на мировой рынок и без приготовления к его высшим достижениям у нас не могло бы быть счастливой будущности. Как покупатель сырья и как поставщик готовых товаров, Германия зависит от мирового рынка.

В этом отношении немецкий народ должен быть особенно благодарен помощи по плану Маршалла. Эта великодушная поддержка заслуживает, чтобы ее оценили, прежде всего, за ее моральное влияние. Она дала немецкому народу почувствовать, что он не оставлен всеми, но что ему снова предоставлена возможность соучаствовать в прогрессе свободного мира. Однако экономическое и финансовое значение ее было не меньшим. Федеральное правительство, тем не менее, никогда не забывало, что на его ответственности лежит задача – собственными силами создать предпосылки для того, чтобы мы имели возможность сами оплачивать промышленными товарами ввоз продуктов питания и сырья. Для такой политики стала совершенно очевидной необходимость «открыть ворота» и предпринять попытку, повсеместно признанную, пожалуй, даже жестокой, попытку заставить немецкую экономику пойти по пути повышения уровня его производительности[59].

Таким образом, с того момента, как германская внешнеторговая политика перешла в компетенцию министерства народного хозяйства, в основу ее был положен принцип либерализации в самом широком смысле слова. Это обнаружилось с особенной ясностью во время германского кризиса внешних платежей по ЕПС, когда в феврале 1951 года мы были вынуждены временно отказаться от либерализации из-за долгов в пределах Европейского платежного союза, размеры которых стали угрожающими. Со всех сторон мне даже советовали тогда отречься от принципа свободы и окончательно отказаться в будущем от желания подавать хороший пример. Оппозиция высказала мнение, что при попытке либерализировать европейскую торговлю, нам следовало бы взять на себя роль скромного попутчика (см. главу «Рыночное хозяйство преодолевает плановое хозяйство»).

В противовес подобным близоруким советам наш интерес побуждал нас поддерживать готовность стран, не бывших под таким сильным давлением, путем проявления динамической силы, имеющей конечной целью разрушение существующих плотин[8].

В то время доля западногерманского вывоза в общей сумме экспортных операций на мировом рынке не составляла даже и 3%; при столь скромном размере экспорт не мог содействовать успешному осуществлению дела восстановления. Все мероприятия со стороны ГФР во время упомянутого платежного кризиса с ЕПС (1950—1951 гг.) исходили из намерения и желания спасти принцип либерализации не только для нас, но и вообще, и сделать поэтому возможным скорейшее возвращение к либерализации.

Эта цель была достигнута 8 января 1952 года восстановлением либерализации в размере 56,8% ввоза частного сектора (отчетный год 1949). Своего завершения эта последовательная политика достигла объявлением в «Бундесанцейгере» (№ 233 от 30 ноября 1956 года), что список товаров, которые можно ввозить в неограниченном количестве из государств – членов Организации европейского экономического сотрудничества (ОЕЭС), расширен настолько, что Федеративная Республика практически либерализовала, за небольшими исключениями, частный ввоз из стран ОЕЭС на 100%. Это решение имело место уже раньше в отношении частного ввоза из так называемых «неучаствующих» стран, (то есть из тех стран, которые проводят расчеты через Европейский платежный союз, но не состоят членами ОЕЭС, как, например, Австралия, Вьетнам, Индия, Новая Зеландия, Южно-Африканский Союз).

Здесь с наступлением 1952 года было положено начало проведением двусторонней либерализации, а с марта 1954 года приступили к согласованию с либерализацией ввоза из стран, состоящих в ОЕЭС. Частный ввоз из так называемых «неучаствующих» стран либерализирован теперь на 97,9% (отчетный год 1953).

Таким образом, Германия внесла имеющий большое международное значение вклад в дело преодоления протекционизма. Это утверждение тем более справедливо, что Федеративная Республика преследовала в деле упразднения количественных ограничений столь же целеустремленную политику либерализации также и по отношению к другим зонам мировой торговли. Благодаря проведенным, начиная с 17 февраля 1954 года, мероприятиям, и особенно повторному расширению либерализации в середине 1956 года, удалось увеличить не подлежащий количественным ограничениям частный ввоз из стран долларовой зоны до 92,8%.

16 мая 1956 года вступил в силу единый либерализационный список по отношению к ряду дальнейших стран (Бразилия, Уругвай, Финляндия, Чили и Япония).

Эта свободолюбивая политика привела к тому, что в начале 1957 года круглым счетом 90% частного ввоза (исчисляя на основе 1953 года) и 80% валового ввоза были освобождены от количественных ограничений. Эта разница объясняется тем, что рядом с небольшим размером частного ввоза, подлежащего еще количественным ограничениям, товары государственной торговли – в Западной Германии рыночные продукты аграрного сектора – не входят в подлежащий либерализации сектор.

Наш основной принцип свободы, характеризовавший с самого начала нашу внешнеторговую политику, находит свое самое яркое выражение в этой отмене количественных ограничений.

Но этот принцип находит свое выражение также и в интенсивном желании прийти к преодолению системы двусторонних договоров и отношений и заменить ее многосторонними общеобязательными торговыми правилами. Свое завершение эти усилия могут найти только в том, что западный мир создаст, наконец, снова единую валютную зону.

Поэтому достижение свободной обратимости валют представляет собой, теперь как и прежде, высшую цель германской внешнеторговой политики.

В связи с этим можно назвать множество мероприятий, проведенных в последнее время, целью которых было поставить немецкую марку в условия, все более приближающиеся к фактической свободной обратимости. С открытием, на основании циркуляра 24/54, «условно обратимых счетов в немецких марках», с 1 апреля 1954 года, был сделан большой шаг вперед, который привел к дальнейшему преодолению принципа двусторонних соглашений.

В начале 1954 года двусторонние платежные соглашения были в силе еще с 17 странами вне ЕПС. Отныне же двусторонний расчет проводится только с Аргентиной, в то время как платежные сношения с Чехословакией с 1 апреля 1957 года также переключаются на «условно обратимую немецкую марку». (Мы не затрагиваем здесь особой ситуации Турции в рамках ОЕЭС). В 1954 году была создана так называемая либерализованная «Капитал-марка» (в силе с 16 сентября 1954 года), вследствие чего оказалась похороненной так называемая «Шперрмарка» («блокированная марка»), бывшая, начиная с 1931 года, самым ярким выражением системы валютных ограничений.

Убеждение, что двусторонние соглашения представляют собой один из худших пережитков трагического прошлого, заставило нас поддерживать все планы и методы, имеющие целью установление общеобязательных правил игры для пространственно весьма обширных зон. Это относится главным образом к германскому сотрудничеству в ОЕЭС, в объеди­нении ЕПС, в общем соглашении о тарифах и торговле (ГАТТ) и в Международном валютном фонде. На этом сверх­региональном уровне принципиально уже нет места для индивидуальных и ограниченных сроком регламентации двустороннего типа, по необходимости противоречащих принципу свободы. Мой идеал удачно проводимой торговой политики в свободном мире осуществится только тогда, когда торговая политика перестанет быть разрозненной по разным странам, когда весь свободный мир признает для себя обязательным соблюдение единых правил игры и единых принципов. Эти мысли были мною изложены более подробным образом в 14-й главе.

Упразднение системы двусторонних договорных соглашений способствовало одновременно и тому, что эмиссионные банки больше не выступают, как в недавнем прошлом, в роли кредиторов. Это не их дело. С преодолением этого билатерализма, наоборот, все увеличивающуюся роль будет играть международное сотрудничество в области кредитов, при котором взаимное выравнивание платежных балансов начнет приобретать характер коммерческой сделки между контрагентами в частной торговле.

Либерализация, как и следование принципу многосторонности в торговых сношениях открывают дорогу экономически разумному ходу товарооборота. Когда внешняя торговля будет свободна от всех ограничений, тогда международный товарообмен будет осуществляться с учетом наивысшей в каждом отдельном случае народнохозяйственной полезности. Эти основные правила свободы должны быть соблюдены и при применении других методов, практикуемых во внешней торговле. Поэтому я уже с давних пор стремился к уничтожению всех льгот по экспорту. Субсидии этого рода, в какой бы форме они ни проявлялись, следует отвергнуть, потому что они почти неизбежно вызывают распри и недоверие. Поскольку в Германии их сохранили и предоставляли на основании практики прошлых времен, извинением этому может служить именно то, что мы слишком долго были лишены свободы во внешней торговле. День 31 декабря 1955 года, когда был отменен закон о поощрении экспорта, я приветствовал как радостную дату. Еще 8 мая 1954 года, в так называемом уговоре Батлер-Эрхард, я обязался противодействовать продлению действительности этого закона.

Немногочисленным представителям германского народного хозяйства, еще претендующим на оказание им льгот по экспорту, можно на основании недавнего опыта противопоставить снова мой старый тезис, что лучшим содействием экспорту является удержание устойчивого уровня цен – по меньшей мере, более устойчивого, чем в других странах. Правильность этой политики в настоящее время находит свое отражение в том, насколько благоприятно сложилась обстановка для нашей внешней торговли. Во всяком случае, она обещает больший и лучший успех, чем применение сомнительных мероприятий по содействию экспорту.

Чтобы преодолеть мешающую всякому естественному потоку товаров практику субсидирования вывоза, я предложил уже несколько лет назад, чтобы проведение каких бы то ни было мероприятий по поощрению внешней торговли в каждой стране было бы допущено лишь на основании и в рамках, установленных законом, а потому и общеизвестных положений. Кроме того, я возбудил уже много лет назад – при открытии Франкфуртской ярмарки 22 февраля 1953 года – вопрос о передаче какому-либо общеевропейскому учреждению перечня всех экономических поощрительных мероприятий, применяемых государствами в области торговой политики. Сообщение открытого перечня должно было бы дать основу для международных переговоров о ликвидации искусственно созданных покровительственных мероприятий.

Желание устранить все препятствия в торговле, естественно, должно отразиться и на таможенной политике. В этом вопросе я всегда защищал основное положение, важное для Германии, – впрочем, аналогично тому, как это имело место при дискуссиях о либерализации, – что то, что правильно в принципе, не нуждается для оправдания проведения его в жизнь в ответном действии со стороны партнера в торговле. Так, начиная с 1955 года, как только внутрихозяйственное положение ГФР позволило подумать о целесообразности усиления конкуренции, я пытался способствовать этому путем понижения таможенных пошлин. Было проведено понижение некоторых пошлин, в несколько этапов, хотя, по-моему, в этом деле можно было и следовало пойти дальше, чем на то решились правительство и парламент.

Как вехи на этом пути понижения пошлин можно назвать: первое снижение пошлин 1 апреля 1955 года, охватившее 700 категорий товаров. За ним последовало так называемое «конъюнктурно-политическое снижение пошлин», которое было широко распространено 1 июля 1956 года на все промышленные изделия. При этом была установлена максимальная таможенная ставка в размере 21% стоимости ввозимого товара, в остальном же было проведено эшелонирование понижения пошлин. Одновременно были понижены отдельные пошлины для всевозможных продуктов питания. Таким образом преждевременно вступили в силу почти все обещанные на конференции ГАТТ (Обще соглашение о тарифах и торговле) понижения таможенных пошлин.

Для полного описания широкого стремления освободить оборот товаров, платежей и капиталов от ограничений, следовало бы, кроме того, перечислить еще ряд других мероприятий. Надо было бы, например, указать на введение общего свободного от ограничений расчетного минимума для мелких платежей, на прогрессирующее ослабление предписаний об обязательной регистрации иностранных платежных средств, ослабление правил о безвозмездном ввозе и вывозе (подарки), на упразднение обременительной формальности получения единичных разрешений в транзитной торговле, на вновь открывшиеся возможности заключения товарных сделок на срок. Стоит упомянуть также о все более либеральных предписаниях касательно выдачи иностранной валюты для путешествий и либерализацию страховых заграничных операций. Но прежде всего надо читателю напомнить о либерализации предписаний, касающихся капиталовложений внутри ГФР со стороны обладателей иностранных капиталов и немецких капиталовложений за границей. Наконец, надо еще указать на всевозможные мероприятия по упрощению правил импортной и экспортной процедуры, а также на разрешение производить импорт «каждому», хотя здесь, конечно, еще не удалось достичь идеала полного преодоления бюрократизма. Все эти меры представляют, без сомнения, весьма значительные шаги по пути к свободному рынку в сфере Западного мира.

В то же время не следовало бы предаваться иллюзиям и полагать, будто свобода может найти свое последнее и полное выражение в рамках теперешней совместной работы ОЕЭС и ЕПС и предоставленных этим учреждениям компетенции.

Это утверждение, к которому приходится прийти через шесть лет после вступления в силу соглашения о ЕПС, не может умалить больших успехов, которые он может поставить себе в заслугу, особенно в отношении преодоления билатерализма. Благодаря ЕПС, а также при содействии ГАТТ и Международного валютного фонда, мы пришли в настоящее время к значительному увеличению международного товарообмена, несмотря на отсутствующую функцию международного уровня цен. Так, например, вывоз из стран ОЕЭС больше чем удвоился – с 71 млрд. н. м. в 1948 году до 150 млрд. н. м. в 1956 году.

Имеющиеся еще препятствия на пути к осуществлению свободной внешней торговли не должны быть ни недосмотрены, ни преуменьшены. Чем ближе мы продвигаемся к тому критическому моменту, когда наша страна начинает испытывать разного рода серьезные и чувствительные воздействия, тем сильнее становится сопротивление сторонников протекционизма. Проще и яснее можно выразиться так: либерализовать с О на 70 или 80% – это сравнительно легко; это лежит почти что даже в собственных национальных интересах; при либерализации с 80 на 90% положение становится, однако, уже более проблематичным, но когда мы подходим к 90%, или даже 92-95%, тогда каждый процент дальнейшей либерализации становится делом, не лишенным известного драматизма. Здесь должна проявиться подлинная благонамеренность наших устремлений, ибо только здесь либерализация вызывает желанные, оздоровляющие результаты. Слишком много европейских стран спотыкается перед этим последним препятствием, и только у немногих хватает смелости для его преодоления.

Так же, как нельзя питать больших надежд на то, что удастся в рамках ЕПС добиться упразднения всех количественных ограничений, так же, к сожалению, почти нельзя рассчитывать на возможность, что удастся при помощи этой организации достичь свободной обратимости валют, как инструмента для преодоления системы валютных ограничений.

Внутри системы ЕПС говорят о странах, являющихся по своей хозяйственной структуре либо странами-кредиторами, либо странами-должниками. Из этого можно заключить, что внутри этой сферы ЕПС основа расчетов слишком узка для нахождения окончательных, то есть плодотворных решений.

Можно (как это имеет место и в отношении меня самого) быть искренне преданным делу Европейского платежного союза; но нельзя отрицать, что при всех обстоятельствах этому регионально ограниченному платежному союзу надо предпочесть расширение сферы его действия, которое при­ведет систему свободнообратимых валют к ее завершению в мировом масштабе.

Дух либерализации и злой дух системы валютных ограничений относятся друг к другу как огонь и вода. Для меня система валютных ограничений представляется символом всего зла, в какой бы форме эта система ни проявлялась. От системы валютных ограничений веет проклятием и запахом военных приготовлений и воин, из разрушительного непорядка которой она и выросла. Только в результате вызванного таким путем безобразного хозяйствования можно было в экономике отдельных стран прийти к прямо таки самоубийственной идее – ограничить соревнование в производительности, чтобы обеспечить процветание. Внешняя торговля во все большей мере становилась, таким образом, функцией государственной политики и все меньше выполняла свою задачу – служить экономическому процветанию граждан свободного мира. Высказанными положениями непосредственно затронута проблематика современной ситуации, создавшейся для ГФР в области внешней торговли. В отличие от того времени, когда я вступил в свою должность, эта ситуация в настоящее время больше не охарактеризована заботой – каким образом потребности в ввозе, когда-то казавшиеся безмерными, могут быть оплачены выручкой из вывоза?

Сегодня приходится справляться с трудностями как раз обратного порядка, проистекающими из почти постоянно растущего излишка экспорта. Этот рост, не считая отдельных перерывов, продолжается уже более пяти лет. В 1956 году импорт вырос приблизительно на 14,3%, в то время как экспорт, уровень которого превышал уровень импорта почти на 1 1/2 млрд. марок, увеличился приблизительно на 20%. Вы­сказанное повсеместно в 1955 году предположение, что в предстоящее время ввоз и вывоз придут в равновесие, оказалось ошибочным. Запасы золота и валюты в Банке немецких земель возросли за это время почти на 18 млрд. немецких марок. Приведем следующую таблицу:

Эти излишки являются, конечно, выражением подлинной и достойной признания производительной силы немецкого хозяйства. Однако было бы все же обманчивым объяснять это развитие исключительно этой высокой производительностью. В значительной доле активный баланс внешней торговли есть выражение того факта, что Западная Германия в сравнении с другими странами сравнительно храбро противостояла искушению инфляции, или лучше сказать, что мы в этом отношении грешили меньше, чем многие из наших партнеров по торговле.

Тенденции в области наших цен, по сравнению с международными, сравнительно благоприятны. Индекс стоимости жизни у нас теперь равен 114 (основа: 1950 = 100), в то время как наши важнейшие европейские партнеры по торговле отмечают повышение цен до 135, даже 140 и выше. Из этих данных вытекают, конечно, большие шансы для экспорта. Можно установить приблизительный параллелизм развития цен и повышающихся возможностей вывоза. Но было бы неправильным и опасным основывать многолетние расчеты развития экспорта на предположении, что другие страны будут и в дальнейшем придерживаться такой опасной политики цен.

В наши дни высокой конъюнктуры и полной занятости почти во всех крупных странах, участвующих в мировой торговле, чувствуется больше, чем когда-либо, насколько всем нам не хватает какого-то общего стабилизующего фактора, проявляющего свое действие, не считаясь с границами экономики отдельных стран. Я постоянно должен возвращаться к одному и тому же заключению: удивительным, чтобы не сказать уродливым, является положение, при котором, несмотря на столь неодинаковое развитие цен в отдельных странах, вексельные курсы этих стран остаются неизменными, так, как будто между этими двумя величинами вообще нет внутренней связи. Такая, полная противоречий, политика должна по необходимости вызвать значительные сдвиги в области экспортных возможностей. Во всяком случае, в этом в значительной степени причина того, что активное внешнеторговое сальдо ГФР постоянно увеличивается, что затрудняет торможение конъюнктуры внутри Германии[77].

Нежелание перейти к требуемой мной постоянно свободной обратимости валют не могло не привести к этому положению. Только свободная обратимость валют, по моему мнению, может создать основу для действительно работоспособного свободного мирового рынка. Только таким образом, как учит практический опыт, можно, добиться единой и направленной на сохранение устойчивости экономической и финансовой политики в отдельных странах. Этим, однако, были бы лишены также своего основания многие современные несуразности и доведенная до крайности разница в платежных балансах.

Всеобъемлющую функцию свободнообратимых валют никогда не смогут, даже в отдаленной степени, заменить мероприятия другого рода. Все попытки этого рода застревают в неуспехе уже на самых первых порах, они никогда не приводят к всеобъемлющим результатам. В стремлении ликвидировать чрезмерную до крайности задолженность других стран по отношению к ГФР по нашему внешнеторговому балансу я никогда не воспользуюсь постоянно мной осуждаемым средством использования валютной политики в качестве орудия торговой политики. Этот грех мне кажется не менее значительным, чем бесплодная попытка при помощи торговой политики нейтрализовать не соответствующие условиям рынка вексельные курсы. Тем, кто применяет подобные методы, прямо хочется задать вопрос: кто кого обманывает? Здесь есть только один путь – отказаться, наконец, от практики, которая привела к фальсификации вексельных курсов. Несмотря на то, что я отдаю себе отчет в политических, тактических и технических трудностях и сомнениях, я все же считаю необходимым поставить эту, прямо-таки настоятельно взывающую о разрешении, проблему на самое широкое обсуждение в международном масштабе.

Мы стоим теперь перед большой опасностью, что все усилия по освобождению мировой торговли не приведут ни к чему, если мы со всей серьезностью не будем стремиться к установлению эффективного, упорядоченного международного денежного обращения, и если мы не приложим всех усилий, чтобы договориться относительно общих и совместных правил игры в хозяйственной и торговой политике.

Хотя я и крепко убежден, что только таким образом можно выйти из положения, при котором отсутствие равновесия привело в нашем конкретном случае Германию к тому, что она заняла в рамках ЕПС столь резко выраженное положение кредитора, я все же согласен с тем, что настоящая ситуация требует самостоятельной активности со стороны ГФР. Нам не подобает в международных разговорах снимать с себя всю вину или даже предпринять негодную и нереальную попытку потребовать от наших партнеров, чтобы они снизили свой (сравнительно) более высокий уровень цен до более низкого уровня наших цен. От нас, напротив, ожидается, что при применении наших методов торговой политики, мы будем поступать таким образом, чтобы, несмотря на обрисованное положение с ценами, открылись, в особенности для страндолжников, лучшие и дополнительные возможности вывоза в Германию, или чтобы отлив запасов золота и валюты из этих стран в Западную Германию, был заторможен иными путями.

О размерах этого движения дает представление следующая таблица ежемесячного платежного сальдо баланса ГФР.

При современном положении вещей представляется почти неизбежно необходимым последовательно продолжать продвигаться вперед в деле освобождения всей внешней торговли от государственного вмешательства и торможения. Где только возможно, надо расширять либерализацию, и не толь­ко по отношению к странам – членам ЕПС; число свободно ввозимых товаров должно быть повышено; столь же желательно, также в интересах самой Германии, дальнейшее понижение таможенных пошлин, проведенное в прошлом уже несколько раз. Кроме того, необходимо, чтобы были облегчены многие формальности административного характера.

Покоящаяся на этой основе политика способствования повышению ввоза не смеет затеряться в зарослях мелких внутригерманских отраслевых интересов, тем боле, что ни одно из проведенных понижений таможенных пошлин еще не дало отрицательных результатов. В долгосрочной перспективе я считаю также невозможным неизменно придерживаться и дальше проводимой до сих пор импортной политики в сельскохозяйственном секторе.

Стремление придти к увеличению нашего ввоза и этим одновременно к ослаблению напряжения во взаимоотношении европейских платежных балансов должно будет быть еще поддержано путем проведения ряда других мероприятий. В связи с этим надо указать, например, на уже прорабатывавшиеся планы по увеличению складского хранения и накопления запасов для западногерманской экономики.

Если мы, таким образом, будем стремиться ко введению всех возможных облегчений для ввоза, то это стремление со временем не сможет не затронуть также и государственных ограничений ввоза и удорожания ввозимых товаров (например, продуктов пищевкусовой промышленности). Тогда сам собой напрашивается вопрос, нельзя ли для сбалансирования положения Германии, как кредитора, прибегнуть и к финансово-политическим мероприятиям; например, к досрочному погашению долгов. Предложения, которые касаются предоставления валютных кредитов Европейскому платежному союзу или отдельным странам, партнерам по внешней торговле, или оказания иных форм финансовой помощи, требуют серьезного, как и благожелательного рассмотрения.

При этих соображениях мы не должны забывать, что Западной Германии здесь предоставляется возможность, эффективным и в психологическом отношении путем, выразить свою благодарность за оказанную ей в первые послевоенные годы помощь, а, кроме того, еще, быть может, оплатить достойным образом некоторые счета, имеющие значение в политическом отношении. Было бы лишь последовательным, если бы в связи с этим были обследованы возможности настоящего частного вывоза капитала, хотя представляющиеся в ближайшем будущем перспективы для этого не следует преувеличивать. В ГФР в ближайшее время предвидится скорее явный недостаток на рынке капиталов. Понижение процентных ставок будет, вероятно, продолжаться и в будущем, хотя и в более слабой степени, что, принимая во внимание соображения о рентабельности, также не может способствовать вывозу капитала.

Остановимся кратко на развитии внешней торговли ГФР за последние годы. Общий объем внешней торговли ГФР достиг в 1956 году 59 миллиардов немецких марок. Чтобы представить себе значение величины такого порядка, следует вспомнить, что в год основания ЕПС (1950) сумма экспорта и импорта в размере 19,7 млрд. нем. марок составляла как раз треть теперешнего внешнеторгового оборота, хотя в то время в эту сумму был включен и не оплачиваемый с немецкой стороны ввоз по плану Маршалла. Доля оборота внешней торговли в валовой национальной продукции ныне составляет 32,2% (ввоз 15,3%, вывоз 16,9%); в 1949 году эта доля составляла – 9,9% для импорта и 5,2% для экспорта, то есть меньше половины теперешней доли, в то время как национальная продукция за это время увеличилась больше, чем вдвое. Характерным для эволюции последних лет является таким образом тот факт, что внешняя торговля приобретает все большее значение в рамках всей экономики. Ее доля сейчас значительнее, чем до войны. Так, в 1936 году внешняя торговля составляла только 24% валовой национальной продукции.

Как ввоз, так и вывоз постоянно возрастали за последние годы, причем переход от системы валютных ограничений и абсолютной бюрократизации внешней торговли ко все более свободным формам оказал здесь весьма явным образом свое благотворное влияние. Статистика внешней торговли доказывает правильность этого положения.

Это благоприятное развитие позволило Германии снова занять третье место в мировой торговле. ГФР отстает от США еще весьма значительно, зато в отношении Великобритании отставание значительно сократилось. Еще несколько лет назад доля германского экспорта в мировой торговле была меньше доли Франции и Канады.

(Источник: Федеральное статистическое бюро)

Детали развития внешней торговли Западной Германии видны из следующей таблицы.

') От 1913 до 1937 года – Германия в старых границах.

‘’) Вычислено министерством народного хозяйства для территории ГФР.

(Источник: Федеральное статистическое бюро)

Приведенная картина не будет полной, если не бросить взгляда на структуру нашей внешней торговли. Ознакомиться с этим тем более необходимо, что внешняя торговля только тогда может считаться удовлетворяющей потребности народного хозяйства, когда она создает предпосылки для полной загрузки народного хозяйства и открывает, в специфических условиях, в которых находится современная Германия, возможности для предоставления работы миллионам беженцев.

Характерно для развития германского вывоза, что доля готовых изделий все время возрастала и составляет в настоящее время 80% всего экспорта.

Эта эволюция проявляется и в том, что доля сырья в экспорте постоянно уменьшается и в настоящее время составляет едва 6%, в то время, как в 1948 году одну четверть прибыли от вывоза дали экспортируемые сырьевые материалы.

') Объединенная экономическая область.

(Источник: Федеральное статистическое бюро)

Благоприятное развитие нашей внешней торговли находит свое весьма показательное выражение в индексах ее объема (на основе: 1950 = 100) и производит, особенно при сопоставлении с соответствующими данными других стран, весьма сильное впечатление. Во избежание ошибочных выводов в нижеприводимой таблице было полностью выключено движение цен.

') Декабрь.

(Источник: Федеральное статистическое бюро)