Бледная Холера

* * *

— Ну вот! — крикнула Малгося, едва открыв калитку, и в голосе ее слышались страх и триумф одновременно. — Это нам не привиделось, все сходится! Я заполучила этого проклятого Кшися!

На мой взгляд, чтобы заполучить проклятого Кшися, не требовалось сверхчеловеческих усилий. Мне это неоднократно удавалось на протяжении последних четырех лет. Мне удавалось и кое-что посерьезнее. Сколько раз я удерживала его силой в собственном доме! Но интересно, что это Малгося имеет в виду? А то последние два часа я только и делала, что горевала по поводу судьбы Кшися. Меня не смогли успокоить ни телефонные звонки, ни визит Гурского. Роберт ворвался в дом как безумный, схватил сделанную Тадиком копию и умчался прочь.

— Бокальчик винца я точно заслужила, — объявила Малгося, садясь за стол Сразу предупреждаю: самое плохое будет в конце. Ты хоть раз видела Кшися после преступления?

— Несчастного случая, доставившего всем несказанную радость, — поправила я. — События, принесшего всей стране большую выгоду. Приятного сюрприза. Ты про кого? Про Кшися? Нет, не видела. А что случилось?

— А этот твой пан Теодор его видел?

Я призадумалась. Об этом мы с паном Теодором как-то и не вспомнили. Вот вам, пожалуйста, промашка!

— Нет. Хотя я не уверена. А в чем дело-то?

— Видишь ли, Кшись перестал бегать за своей старухой и целиком переключился на Доминику, только не знает, поверит ли она ему теперь. Я сразу помчалась к тебе...

— И правильно, вино у меня есть.

— Отлично. Ага, бутылочка уже открыта! Ни о каком стечении обстоятельств речи нет. Сколько Кшисю лет? На вид очень уж молодой.

Я погрузилась в подсчеты. Когда Кшись уезжал за границу, сразу после вуза, пан Теодор уже не был моим начальником... В юности у Кшися была репутация вундеркинда. Несколько лет он провел в Штатах. Так сколько же ему сейчас?

— По-моему, лет эдак тридцать пять, тридцать шесть... Плюс-минус два года.

— А Доминике — двадцать семь.

— Ну и что? Погоди, но ведь твоей Зузе всего семнадцать? Восемнадцати ей еще не исполнилось?

— Нет еще. Ну и что?

— И она дружит с Доминикой?

Малгося пожала плечами, залпом проглотила вино и налила по новой.

— А что тут такого? Зуза села в седло в шесть лет. Доминика ее обучала. Сама-то она уже давно занималась конным спортом... Когда имеешь дело с лошадьми, возраст ничего не значит. Они подружились, ухаживая за Девиной, вроде бы это какая-то праправнучка Дездемоны, ты наверняка их знаешь. Лошадей, я имею в виду.

— Знаю. С Дездемоной даже лично была знакома.

— И теперь они как бы одного возраста. Девушки, не кобылы. Зуза не дура, я говорю это совсем не потому, что она моя дочь.

— Понимаю, сходство характеров, общие интересы... Ладно, что-то мы отвлеклись. Нас ведь Кшись в первую голову интересует. Так как у него дела?

— Дела, вот именно что дела! Я его прижала. Пусть Доминике я не мать, но знаю ее одиннадцать лет. Вот и поговорила с ним по-человечески. Слава богу, я его старше. В начале-то он ерепенился. Не грубил, все вежливо, но ерепенился. Только от меня-то так просто не отвертишься. Вот он и признался в конце концов.

Я знала Малгосю с рождения. Мне были знакомы ее предки и всевозможные родственники. На мгновение мне стало жалко Кшися. Вот ведь повезло, сперва напоролся на меня, потом на Бледную Холеру, а теперь и на Малгосю... Бедный мальчик, сглазил его кто-то, похоже.

— Все верно, он закрутил роман с Доминикой. Вообще-то у нее на первом месте лошади, сама понимаешь. Но оказалось, Кшись любит лошадей и довольно много о них знает.

Еще бы! После трех-то лет общения со мной и Теодором! Не идиот же он совсем.

— Вот они и нашли общий язык, и Кшись в нее влюбился. Доминика не похожа на девушек, с которыми он встречался в Штатах.

— А она?

— А ты сама помозгуй. Ты же Кшися знаешь лично.

Знаю, ясное дело. Мое счастье, что он ровесник моим сыновьям. Комплекс Иокасты — не мой удел. И все равно он меня очаровал. Чего же удивляться, что Доминика не устояла.

— В общем, взаимная любовь у них случилась и все шло распрекрасно. Пока не угораздило Кшися наткнуться как-то на Холеру. Наверное, у твоего пана Теодора, а тот и не заметил. Та тотчас начала крутить. Помоги, проводи, отвези, то, се... Ну и понеслось. Я-то ее никогда не видела, а по фотографиям много не скажешь. Она ведь ничего себе, да?

Против правды не попрешь. Я вынуждена была подтвердить, что Мартуся ничуть не преувеличивала, когда расписывала ее победы на краковском телевидении. В свое время пан Теодор был прямо без ума от супруги. В глаза бросалось. Что-то в ней такое было, притягательное, манящее...

В ранней молодости я знавала одну девушку. В моих глазах она была безнадежно некрасивой, а вот все мои приятели, даже самые обаятельные и привлекательные и вовсе не дураки, с ума по ней сходили. Лишались разума в буквальном значении этого слова. Тупели на глазах. Впадали в идиотизм. Наверное, в ней тоже было что-то такое... Только это «что-то» совершенно ускользало от меня.

Ну а сейчас-то все более или менее ясно. Бледная Холера была красавицей. Особенно в молодости. Сколько же ей было, когда мы впервые встретились, — двадцать с небольшим? Лицо божественное, фигура такая, что Памеле Андерсон впору спрятаться в подвал, да еще и особая аура, которую любой мужик воспринимает как сексапильность. Даже я правда, с чисто эстетической точки зрения, я ведь не мужчина — эту ауру чувствовала. Шарм, блеск, обаяние... И глупость. И толпы поклонников.

— Мужики вечно за ней бегали, — мрачно сказала я. — Что уж говорить о Кшисе, после американок-феминисток как тут не потерять голову. Но ей-то он зачем? Миллионов не заработал. Маньяк-энтузиаст, а не финансист. А ее влекли только деньги, насколько мне известно. На черта ей Кшись?

— В том-то и штука! — триумфально воскликнула Малгося. — Он на нее впечатление произвел. Да и наплел всяких глупостей, пока ухаживал. У него, мол, впереди огромные доходы, миллионы. Какую-то он новую программу придумал для компьютера... Что за программа, я тебе не скажу, это для меня темный лес. Только доходы будет получать не он один, а еще кое-кто. В том числе ее муж. Этот твой пан Теодор.

— И я, — пробурчала я себе под нос.

— Ты?! По-моему, ты ее не интересовала.

— Я же не мужик.

— И то правда. В общем, он наболтал ей разных глупостей, но через какое-то время она неожиданно прекратила с ним заигрывать. Стала крутить хвостом направо-налево. А он, дурак, начал за ней следить. Я не стремлюсь к точности, я просто делаю свои выводы. Кшись узнал, что она встречается с каким-то чудаком на букву «м». Министром, одним словом. Министр-то он был чего? Лошадьми вроде бы заведовал?

— В том числе.

— Тогда я ничего не понимаю. Какое отношение имеют лошади, вполне порядочные животные, к Бледной Холере?

— К ней лично никакого. Но Тупень...

Я помолчала, поскрипела зубами, выпила вина и постаралась взять себя в руки. По вопросу коневодства в моей стране я могла произнести речь, которая повергла бы в ужас не только Малгосю, но и сейм, сенат, телевидение и прессу. Да и все общество. Пришлось наступить на горло собственной песне.

— Хорошо, я тебе расскажу. В общих чертах картина тебе, наверное, ясна, ты ведь смотрела кассету чуть ли не два раза. Я собрала материалы по скачкам, все варианты, как честные, так и сфабрикованные. Эти материалы я отдала Кшисю, и он разработал для нас компьютерную программу. Эта программа на основании полученных данных выдает вероятные результаты заездов. А еще из нее ясно, какие махинации использовались ранее, в частности, что проделывал этот подонок Тупень.

Господин министр и его сообщники наворовали благодаря лошадям столько...

Тут я умолкла — представила себе, сколько у Тупня имелось сообщников из верхов, и задохнулась от ярости. Нет, лучше об этом не думать, а то еще лопну со злости. Ведь организовать массовый отстрел мерзавцев я не в силах.

— Сроду не пойму, в чем смысл ваших расчетов, но тебе верю на слово. Хорошо, деньжищ он на лошадях поимел — жуть. Только мне кажется, что Бледной Холере хотелось и синицу в руках, и журавля в небе. А лучше целую стаю журавлей. Кшися она, во всяком случае, захомутала... И вот еще что. Судя по всему, в постели она не очень.

Неужели?

Я припомнила Мартусин рассказ про Холеру.

— Очень может быть. Хотя точно не знаю. Вроде бы завлекает мужчин в постель, а потом прогоняет. И они оказываются в ее власти. Впрочем, специально я этим вопросом не занималась. И что дальше?

— Во-первых, могу обрадовать Доминику. По словам Кшися, Доминика — прямо какой-то источник вечного блаженства. А он ее недооценил и побежал за этой кикиморой. А во-вторых, Кшись на Бледную Холеру очень зол. Никуда, мол, стерва не денется, все равно ко мне прибежит. А я ей той же монетой. Отомщу. Он вроде как умом немного двинулся. Сама понимаешь, напрямую он всего этого не говорил, только повторял, что он ее больше не хочет.

Настроение у меня испортилось совсем. Ведь вывод напрашивался очевидный. Бледная Холера взялась за Тупня, Тупень на нее запал, а Кшись приревновал. Результат ревности предстал предо мной в прихожей пана Теодора. Ужас. Кшись, конечно, болван, но он не виноват. Надо бы взять его под защиту, может, еще одумается.

— А он не в Кракове случайно? Положил в чемодан пояс верности и повез любимой? — забеспокоилась я.

— Да здесь он. Мне кажется, Кшись не буйный. У него тихое помешательство. А если серьезно, ему очень хреново.

— Значит, свое поведение он начинает оценивать критически?

— Похоже на то. Ведь его наверняка ни одна девушка никогда не бросала. Холера — первая, вот крыша и поехала.

Я задумалась. Возможно, так все и есть. Девушки готовы были идти за Кшисем на край света. Кроме того, он не грубил, не скандалил, не вредничал — словом, не давал поводов к настоящей обоснованной ненависти.

После разрыва с ним в душе оставались чистая грусть и неясные надежды. На него невозможно было сердиться.

Честно говоря, только во время разговора с Малгосей я смогла облечь в слова то, что чувствовала в связи с Кшисем. То есть мыслей и впечатлений за годы знакомства накопилась масса, но как-то не удавалось привести их в порядок. Да и зачем? Для меня был важен только его талант компьютерщика. Молодой любовник мне был ни к чему. К счастью, в юности у меня имелся кавалер, в эмоциональном плане очень похожий на Кшися. Редкий экземпляр, а все редкое высоко ценится. Ни одной девчонке и в голову бы не пришло его бросить!

— Ты права, — одобрительно сказала я Малгосе. — Кшись не привык получать от ворот поворот. Я с ним общаюсь почти четыре года. Не счесть, сколько раз он опаздывал из-за девушек! Но обсуждали-то мы с ним в основном компьютерные расчеты...

И тут в голове у меня что-то щелкнуло.

— Плотность дерна после трех суток дождя и плотность дерна после трех недель сухой погоды... Впрочем, что толку в сухой погоде, как-то всю ночь поливали дорожки ипподрома, чтобы преступным образом изменить их состояние! Давление копыта, квадратные сантиметры, вес лошади, рост в холке, сила рук жокея, который придерживал лошадь, результат заезда, результат каждой четверти заезда, дистанция, вес, все в сравнении, победы настоящие и фальсифицированные, суммы выигрышей тренера, жокея, всей конюшни, статистическая вероятность...

Малгося не донесла бокал с вином до рта, с ужасом уставившись на меня.

— С ума сошла?!

Я очнулась.

Если я за что-то берусь, то уж с полной отдачей, — торжественно заявила я. - И сейчас пытаюсь ненавязчиво подтолкнуть тебя к пониманию...

— Ненавязчиво!

— Да-Да, ненавязчиво и лаконично. Спроси у собственной дочери, какое все это имеет значение.

— Я и повторить-то всего этого по порядку не смогу!

— Повтори как попало, она поймет. Вот чем я занималась с Кшисем, если в двух словах. Только общение не ограничивается работой, всегда что-то узнаешь о человеке. Например, в ходе скандала. А уж головомойки за опоздания и прогулы я ему устраивала регулярно...

— Не сомневаюсь.

— А Кшись старался оправдаться. И кое о чем пробалтывался. Мне же намека достаточно, даже и напрягаться особо не надо. Подтверждаю: ты права, так оно все и было. Девушки слетались к нему стаями, ему оставалось лишь выбирать. Одну подругу на другую Кшись менял с большим сожалением, ему не хотелось никого обижать, хотя к прежним увлечениям никогда не возвращался. Но в последнее время... Ну конечно!

— Что?

— Доминика его чем-то зацепила. Рядом с ней он как-то остепенился, даже пан Теодор знал, что у Кшися постоянная зазноба. Да и судя по твоим словам, Кшись жалеет, что они расстались. А прежде — никаких сожалений, было и прошло. Доминика — дело другое. Какой из этого следует вывод?

— Тогда на кой черт ему было убивать Тупня? — удивилась Малгося. — Если только мозги у него не совсем съехали набекрень.

— А может быть... Минуточку... Может быть, она вообще с ним не спала? Нет, чепуха. Кшись не из тех, кто настаивает. Не хочешь — и не надо. Вот если бы речь шла о компьютере, тут уж он бы проявил настойчивость. Зайдем с другой стороны. Бледная Холера его охмурила, и он похвастался перед ней своими компьютерными достижениями. А она все разболтала Тупню. Тут Кшись почувствовал себя предателем (сам ведь тайну разгласил) и исправил свою ошибку. Может, они и подрались-то из-за наших расчетов?

— Бред собачий! — решительно объявила Малгося. — Все эти секретные материалы можно распечатать раз сто.

— Где?! Расчеты хранились только у меня в компьютере!

— Вот взломщики к тебе и наведались.

— Но к компьютеру они не притронулись!

Теперь задумалась Малгося.

— Интересно, могла ли кому-нибудь прийти в голову идиотская мысль, что Кшись делает всю работу на твоем компьютере, который даже не подключен к Интернету, а не на своем собственном, связанном со всем миром?

— Почему же не могла? Достаточно взломать пароли, как это делает Кшись, и убедиться, что у него ничего нет...

— Но как на тебя выйти?

— Понятия не имею. Лично я сперла бы распечатку! Хотя бы для того, чтобы посмотреть, что там.

— То-то и оно! Думаешь, Тупень был глупее тебя?

— Ну это смотря в чем. По крайней мере, я до сих пор жива, так что неизвестно, кто глупее.

— Итак, смотри. Тупень явился к пану Теодору, чтобы украсть вашу документацию. Что до Кшися... Он спасал свою честь. Крыша у него из-за бабы поехала, истерика началась. Как говорится, в состоянии аффекта он и тюкнул этого проходимца.

— Ага, и теперь осталось грохнуть эту дуру, чтобы не проболталась. А Кшись в курсе, что она в Кракове?

— Мне-то откуда знать? — недоуменно спросила Малгося. — Может, как раз и не в курсе. То-то она до сих пор живехонька. О том, что она в Кракове, по-моему, даже полиция не подозревает. А вдруг она туда удрала именно от Кшися?

Тут за дверью террасы раздалось шебуршание. Мы так и подпрыгнули. Но это были всего лишь кошки, прибывшие на трапезу. Сидели и царапали когтями по стеклу, как бы подзывая официанта.

— Я их покормлю, сиди, — сказала Малгося.

Как человек, ценящий порядок превыше всего, она собрала пустые мисочки, разложила кошачий корм поровну, выставила миски на террасу и отнесла пустые банки на помойку. За это время мысли мои поменяли направление и в голове слегка прояснилось.

И чего мы тут рассуждаем! Гурский наверняка уже все проверил. И Кшися до сих пор не арестовал. Это раз. Во-вторых, никогда не поверю, чтобы Бледная Холера, какая бы кретинка она ни была, сбежав от убийцы, с таким упорством рвалась бы на телеэкран. Так что нашу замечательную версию можно смело отправить на свалку.

Разобравшись с кошками, Малгося вернулась за стол, долила вина в свой бокал и тяжко вздохнула. Мне припомнилось начало нашего разговора.

— Теперь вываливай самое плохое. То, что ты собиралась сказать в конце. А может, ты уже сказала, да я не обратила внимания?

Малгося опять вздохнула.

— Да нет, пока не говорила. Теперь самое время. Этот чертов Кшись признался мне, что обманул полицию. Он солгал во время допроса и придумал себе алиби. И что нам в связи с этим делать?

Я так и замерла. Так вот почему Гурский еще не прищучил его!

— Какое алиби?

Толкового ответа я не получила. Малгося оправдывалась, что и Кшись рассказывал об алиби довольно невнятно, в основном охал да стонал. Он вел занятие в компьютерном классе, человек тридцать энтузиастов сидели за мониторами, — все так и было, как он рассказал полиции. Вот только Кшись попросил одного человека подменить его, а сам на некоторое время смылся. Дело было в середине занятия, никто и не заметил, что преподаватель сменился, настолько все были погружены в задание. На допросе он показал, что никуда не отлучался, сидел в классе как пришитый. Но это неправда.

— И где же он был? — мрачно спросила я.

— У моего дома, — с явным отвращением ответила Малгося.

Тут призадумаешься.

— Нет, парень точно сбрендил.

— А я что говорю! Кшись надеялся Доминику перехватить. Перед занятиями он побывал у нее, и ему сказали, что Доминика у Зузки и они вместе поедут на конюшню. Девушки на самом деле уехали. Когда Кшись примчался, их уже не было. Он подождал-подождал да и вернулся на занятия.

— Кто-нибудь его видел?

— Не знаю. Я не видела. И что теперь?

— Понятия не имею... Нет, вру. С этим как раз все ясно!

Уж это точно. Если Кшись замочил Тупня, то его надо защитить любой ценой! Пальцем не шевельну, чтобы покарать преступника-благодетеля!

Гурскому я про лживое алиби не скажу ни слова. Может, он и вправду маялся у дома Малгоси, а не убивал Тупня в Саской Кемпе? Алиби у него нет, но все-таки не верится, что это он укокошил Тупня. Не желаю я верить. И буду молчать!

Малгося со мной согласилась.